Читать книгу Чинча и апельсиновая косточка - Диана Галли - Страница 1

"Карусель". Смешное слово на русском, которое он выучил, потому что это было кодовое слово для всей операции. Они умудрились не потерять ни одного человека, ни одного! Во время операции, которая длилась 40 минут. Они спасли 25 человек и еще одного, самого ценного. Который научил его смешному слову "karusel".

Робби покупает сигареты, свежий номер журнала мод и цветы. На входе в госпиталь его осматривает охранник, но Робби показывает свой жетон, свой пистолет и особое предписание от управляющего госпиталем, которое разрешает ему посещать пациента 77 в любое время.

В лифте вместе с ним едет пожилая пара. Детектив узнает их – родители Зои. Они уже смирились с тем, что их дочь пропала, что единственная новость, которая их ждет – что полиция нашла ее тело. А они нашли Зои и еще 24 человека, живыми. И всех спасли.

Мать узнает Роба, протягивает ему руку и говорит:

– Мы вас знаем. Вы руководили операцией. Спасибо вам!

– Как ваша девочка?

– Все в порядке. Ее выписывают сегодня.

– Передайте ей мои самые лучшие пожелания. И пусть она не беспокоится – мы добились пожизненного заключения без права на УДО.

– Мы уедем домой сразу же. Ей еще надо давать показания?

– Нет. Вы можете быть спокойно, теперь ей ничто не угрожает.

На своем этаже отец Зои подходит ближе и тихо шепчет:

– Почему не смертная казнь?

– Потому что это слишком легкое наказание.

– Легкое?

– Он рассчитывал на смертную казнь, когда делал это. Но это слишком просто, казнить. Общая камера до конца его дней. И никаких поблажек.

– Наверное, вы правы. А та девочка? Которая их вытащила? Как она?

– Все в порядке. Он не успел ей навредить.

Они уходят, Роб поднимается еще на один этаж. У ее палаты дежурит Айя.

– Что сегодня?

– Брала показания. Пока был перерыв.

– И как прошло?

– Когда она не под препаратами, очень хорошо. Зачем они ее так сильно глушат?

– Чтобы мы могли взять показания.

– Она спрашивала о тебе.

– Иди, Айя, оставь мне вопросники. Я вечером сделаю.

Его напарница кивает и отмечает в распечатках вопросы, на которые нужно получить ответы. Вопросников слишком много. От всех служб. Некоторые подборки срочные, некоторые помечены "по возможности".

Робби входит в палату. Чинча спит. Детектив садится в кресло у окна, читает то, что записала Айя, слушает диктофонные записи через наушники. Входит медсестра, улыбается ему и показывает на бутылку с водой, заменить? Роб кивает. Чинча пьет много воды и мало ест. Но это нормально. После того, что тот урод с ней делал – это нормально.

Через час она открывает глаза. Не шевелится, не меняет положение тела.

Робби встает, подходит к ней, наклоняется, чтобы она увидела его лицо.

– Привет!

– Привет, Робби.

– Пойдем гулять?

– Да.

Она выходит только с ним. Пока только с ним. Айя пыталась вывести ее во внутренний дворик госпиталя, но на лестнице случился панический приступ, пришлось возвращаться. А с Робби удается погулять. На него реакция нормальная.

Врачи говорят, что это пройдет. Пройдет, но когда?

Чинча встает, проходит в ванную. Одевается уже сама, раньше Роб помогал ей с джинсами и кроссовками. Сейчас она может наклоняться, может зашнуровать обувь, может причесаться. Когда Роб увидел ее в первый раз, он не представлял, что это возможно. Сегодня все гораздо лучше.

Роб ждет ее у дверей, протягивает ей бутылку воды. Это уже навсегда. Она не сможет выходить без воды всю оставшуюся жизнь. После того, что он увидел в комплексе, Робби понимает. Этот урод поил их рассолом. Кормил соленым. Давал чистую воду только раз в день. Чинча придумала, как его обмануть. Она научилась выпаривать рассол и отмачивать еду от соли.

Роб берет Чинчу за руку, вызывает лифт. Каждый день он наблюдает, как она делает шаг дальше. В первые дни Чинча не могла даже к окну подойти. Сегодня она с интересом рассматривает инструкции на стене и может отпустить его руку. Классические методы психиатрии работают, но в ее случае – быстрее, чем обычно.

В холле ее замечает охрана, Чинча подходит и пожимает руку дежурному на посту:

– Сегодня ветер, ты надела шарф?

– Да, Гарри. Спасибо. А у тебя все в порядке?

– Да. Я почти дочитал "Поющие в терновнике". Ты была права, мне очень нравится!

– Обязательно приходи потом поговорить о книге, ладно?

– Конечно приду!

Роб улыбается. Они выходят из дверей на улицу. Детектив не удивляется уже ничему. В первую неделю к ней пускали только полицию. На второй неделе к ней приходили девушки, которых она спасли, и их родители. На третьей неделе Чинча перезнакомилась со всем персоналом и охраной. После этого журналистов стали вышвыривать прямо из холла. Ни один из тех, кто узнал Чинчу, не позволит, чтобы писаки обидели ее. А журналистам в госпитале Святого Антония не верят.

Роб показывает девушке на свою служебную машину. Огромный джип оперативников смотрится внушительно. Чинча обходит его кругом, осматривает, потому что сегодня он взял другую машину. Ей все интересно. Роб ждет у открытой двери. Ничего страшного, несколько секунд, ей это нужно.

В салоне она пристегивается раньше, чем вытянет ноги. Это Роб тоже знает. Они ездят вместе всего неделю, но этот жест у нее доведен до автоматизма.

– Можно я тебя поцелую? – спрашивает Чинча.

Он наклоняется к ней. Она целует его в щеку, прижимается к его плечу. Роб гладит ее по спине и тихо спрашивает:

– Можем посидеть так немного.

– Но у тебя же рабочее время. Надо ехать.

– Да. – он заводит машину.

– Сегодня поедем в корпус?

– Да. Как два дня назад. Ты сможешь?

– Смогу. Мне уже намного лучше.

Корпус. Комплекс. Заброшенное здание завода, где урод создал нечеловеческую теплицу для своих опытов. Она провела там два года. Некоторые из спасенных тоже. Два года пыток и экспериментов. И если бы не сломанная детская игрушка, все они остались бы там, в подвале, как и сотни замученных жертв до них. Двадцать лет этот урод проводил эксперименты. И заработал на этом миллионы. Его никто не мог обнаружить, его никто не мог уличить. До того момента, пока он не связался с туристочкой на борту парохода. Его роковая ошибка.

Роб набирает скорость, ему не нужно смотреть на Чинчу, чтобы знать, что она в порядке. Детектив чувствует ее, ее дыхание, ее сердцебиение. Сейчас она спокойна и ей не больно. Когда ей больно, он чувствует. Когда он нашел ее в корпусе, он думал, что сойдет с ума, такие волны боли накрывали его тогда. Но он сумел отстраниться, чтобы сделать то дело. Дело века, как прозвали его газеты. Дело об освобождении 25 заложников. Дело профессора Карнейта.

У заводского корпуса Роб паркуется. Он отстегивает ремень, притягивает Чинчу к себе на руки и целует уже по-настоящему. Она отвечает, улыбается ему между поцелуями, гладит его отросшие волосы. Роб смотрит в ее глаза, ничего не говорит, просто целует уже зажившие губы, которые в первый раз он поцеловал здесь, когда она лежала на земле, когда потеряла сознание, а он пытался запустить ее сердце, делал искусственное дыхание, пока она не задышала, но и тогда, в первый раз, когда вместо губ было месиво – тот урод разбил ей лицо, когда понял, что она выиграла, что к ним мчатся полицейсике и штурмовики. Тогда Роб не мог никак поймать ее пульс, дышал за нее. Пока она не схватила его за руку, так сильно, что у него потом долго не проходили синяки от ее пальцев. "Бобби, ты приехал!" Он тогда поднял ее, хотел отдать врачам, но она замотала головой и еле произнесла разбитыми губами: Каруселька готова?

И пока последнюю из девушек не увезла придуманная ею "каруселька", Чинча не давала себя увезти. Только когда она убедилась, что всех спасли, Роб подозвал последнюю бригаду, и ее уложили на каталку, чтобы отправить в больницу.

Сейчас они долго целовались, здесь, где точно никто бы их не увидел.

– Бобби. Надо работать.

– Да, Чинни. Идем.

Они открывают замок на дверях, спускаются в подвал. Поначалу он боялся, что девушка не сможет сюда приезжать для работы. Но она была намного сильнее, чем казалась. Показывала операционную и кладовку, показывала тайники и захоронение. Там до сих пор работали эксперты, сегодня Роб вел ее туда.

Чинча только крепко держала его ладонь, не отпускала, пока они спускались вниз. По этому аду у нее был свой проводник, и Бобби это знал. С Айей не получилось, они пробовали. Но с ним она могла работать, могла давать показания и показывать. Могла, если он был рядом. Капитан Росси видел ее, когда они работали вместе, и велел ни в коем случае не прерывать общения. Он один из немногих, кто понял, какой ценный свидетель попался им.

Роб включает камеру. Чинча берет в руки фонарик и идет по коридору, открывает камеры, рассказывает про девушку, что сидела здесь еще три недели назад. Показывает следы на стенах, показывает наручники и ремни, показывает отколотую штукатурку и разбитые стеклоблоки. Когда она устало садится на пол у стены, Роб ставит запись на паузу, садится с ней рядом. Это значит, Чин устала. Роб обнимает ее за плечи, прижимается к ее виску губами:

– Если не хочешь больше, скажи.

– Не могу, Боб. Надо сделать сегодня. Тогда останется меньше.

– Посидим и пойдем дальше.

30 ячеек. Тридцать историй. Двадцать пять бригад врачей, одна реанимация и одна Чинча. Двадцать седьмая, что спасла всех.

Когда съемка закончена, Робби сам уже не рад. От количества информации ему не по себе. Но есть запись, в офисе ее разобьют по двадцати шести детективам, каждый займется своей частью, и вместе они создадут "дело века", в котором уже несколько томов. Чинча знает все, она порывалась рассказать, когда еще не сняли швы на лице, только капитан Росси смог ее успокоить, что торопиться некуда. Робби попросил, чтобы двадцать седьмое дело отдали другому. Он не хочет вести ее дело. Он просто читает то, что пишет Айя, его напарница. Как лицо, заинтересованное в расследовании, Робби не может ничего. Но как единственный человек, кто физически способен успокоить Чинчу – он собирает материал. Это парадокс, о котором он пишет статью для полицейского портала. Его психолог одобрил. Их штатный психотерапевт тоже пишет исследование, уже про них двоих.

А Роб просто нажимает кнопку на видеокамере, когда нужно выехать сюда, в корпус.

– Нам надо поесть.

– Ты хочешь?

– Да.

Если не сказать ей, что хочешь есть, можно дойти до голодного обморока.

– Сегодня поедем в ваш офис?

– Ты хочешь?

– Там есть китайское кафе.

Той дорогой он вез ее всего один раз. Чин запомнила, как запоминала все.

У китайского кафе Роб спрашивает:

– Давай возьмем с собой и поедим в офисе? Айя любит такое.

– Надо спросить, что ей взять. Можно я угощу?

Роб улыбается. Она только неделю назад получила карточку с гонораром. Это отдельная история.

– Посиди в машине. Я сейчас.

Чинча кивает, отдает ему свою банковскую карту. Она отворачивается к проезжей части, смотрит на улицу. Роб уходит.

В кафе Роб звонит Айе:

– Китайское кафе, за два квартала. Что тебе взять, Чин хочет пообедать с нами в офисе. Она хочет нас угостить.

– Возьми как обычно. Только скажи ей, что завтра я ее угощу в ответ.

– Хорошо.

Он диктует заказ и называет номер офиса. Оплачивает. Видит на стойке открытку в честь нового года по восточному календарю. Продавец говорит, что это бесплатно. Роб берет открытку для девушки. Ей должно понравиться.

Когда он открывает машину, Чинча тихо говорит:

– Робби. На той стороне стоит минивэн. Какой-то парень выскочил из него и побежал в проулок. Машина грязная, он далеко ездил. Когда он выскочил, куртка задралась. У него пистолет.

Роб понимает ее мгновенно, берет с панели рацию и передает на полицейской волне все, что она сказала. Садится на водительское место, и они дожидаются, когда к минивэну подкатывает патрульный.

– Теперь можно ехать.

Офис занимает целый этаж. Внизу располагаются обычные офисы, конференц-залы, а наверху – аналитический отдел, под прикрытием торговой фирмы.

Их встречает Росси, он говорил с одним из "Группы 27", а теперь идет навстречу.

– Ты хорошо выглядишь, Чинча. – это комплимент, потому что она по-прежнему очень бледна.

– Спасибо, капитан.

Роб отдает камеру ближайшему из "27", дает указания, пишет на карточках день и место. Росси ведет Чинчу в отдельную каморку, где у них обеденная зона. Айя уже там, заваривает чай.

Женщина протягивает руки, чтобы обнять Чин. Девушка рада, но все равно вздрагивает.

– Ничего, это пройдет, – говорит Айя и гладит ее по голове. – Это обязательно пройдет.

Росси наливает себе чашку кофе, спрашивает, как съездили в корпус.

– Там становится душно. Надо проверить вентиляцию.

– Сейчас позвоню. Потерпи, осталось всего пара помещений.

– Не возите туда других. Они не смогут войти туда второй раз.

– Мы уже поняли. Не будем. Ну, до встречи, Чинча. – он жмет ей руку и уходит. Только Айя понимает, как капитану не по себе. Когда он увидел Чин в первый раз, то несмотря на долгие годы службы, выругался так, что врачи его одернули. Но тогда с койки на них смотрело нечто, что с трудом можно было назвать человеком. Сегодня Чин может ходить, может говорить, улыбается.

Возвращается Роб, он несет заказ из кафе. Айя раскладывает цветастые коробочки, наливает Чин воды и садится напротив них с Робом.

– Обожаю азиатскую еду. – внезапно говорит Чинча. Роб переглядывается с напарницей. Это первая человеческая реакция, которую они видят. До этого подобного не было.

– Позвонил патрульный. Парня задержали, ты была права, там пистолет без документов. И машина в угоне.

– Вы успели что-то натворить? – Айя улыбается,

– Просто подозрительная машина и подозрительный парень.

– Когда мы закончим это дело, я сама отвезу тебя в штаб к оперативникам. Там твое место.

– Надеюсь.

Обед заканчивают быстро. Чин ест очень мало, но это временно, так говорят врачи.

– Мы не успели с вопросником. Но можем сейчас сделать.

– Давай. Чин?

– Да, тут лучше.

До десяти вечера они с Айей сидят перед ноутбуком, Чин записывает ответы на диктофон, Роб записывает и рисует схемы. Из офиса они уезжают последними.

До госпиталя Роб едет очень медленно. Ночной город нравится Чинче еще больше.

– Когда меня выпишут, Робби?

– Еще через пару недель.

– Я знаю, что это дорого. Нельзя ли перевести меня в мотель?

– Они на дороге, в городе отели.

– Можно мне снять комнату и жить там? Я же самостоятельно передвигаюсь.

– А ты не хочешь пожить у меня? У меня две комнаты, а сосед съехал. Есть кухня, и меня почти не бывает дома. И много книг.

– Только если мы будем разделять квартирную плату. И расходы на услуги.

– Хорошо.

– А тебе можно брать домой такую, как я?

– Что ты имеешь ввиду?

– Я же свидетель.

– Ты еще и потерпевшая. Считай, что это программа защиты свидетелей. – Бобби протягивает руку и треплет ее по плечу. – Но я спрошу у врача.

– И у капитана. Не хочу, чтобы у тебя были проблемы.

– Моя главная проблема – чтобы ты поскорее пришла в норму. А для этого тебе нужен покой, хорошая еда и много положительных эмоций. Это я могу сделать.

– Тогда я перееду к тебе. Но только если это тебя не стеснит.

– Хочешь, заедем сейчас?

– Нет, Роб. Я немного…

Немного устала – это она засыпает, не договорив. Роб ведет машину, осторожно тормозит на светофорах, чтобы ее не разбудить, мягко стартует.

Он приносит ее в палату на руках. Дежурная медсестра помогает ему уложить Чинчу.

– Как вам не стыдно таскать ее каждый день на опознания и допросы?

– Она сама этого хочет. И нам нужна ее помощь.

Медсестра поджимает губы и отворачивается. Роб чувствует себя виноватым и уходит.

Чинча спит.

В квартире Роб осматривает все комнаты и кухонный угол. В гостиной диван настолько стар, что его легче выкинуть, чем починить. В комнате, что занимал Декс, кровать скрипит, а из окон дует. В душе течет лейка и раковина треснула. Но Робби так мало здесь бывает, что не замечает ничего. Детектив заказывает клининг и звонит хозяину, чтобы сообщить, что нашел жильца. А потом Роб падает на свою постель и засыпает без снов.

Утром Робби будит звонок капитана.

– Нашлись родители еще одной. Уже едут к нам.

– Хорошо. Я нужен в офисе?

– Может, сегодня отдохнете, оба? Я не хочу, чтобы кто-то из вас сломался. А ты уже на пределе.

– Капитан. Она не хочет больше оставаться в больнице. Говорит, это дорого.

– Кто сболтнул?

– Не знаю, может, персонал. Она попросила вчера снять ей номер в мотеле. Я сказал, что у меня пустая комната.

– Роб, а может, это даже лучше. Ты хорошо на нее влияешь. Я не против. Только не вздумай брать с нее аренду.

– Я и не хотел. Она против. Сразу сказала про аренду и расходы. Боюсь, даже я с ней в этих вопросах не справлюсь.

– Тогда поговори с врачами и забери ее сегодня. И мы совсем забыли, что у нее ничего нет. Ни одежды, ни личных вещей. Свози ее в магазин. Пусть побудет обычным человеком сегодня. Я и сам бы хотел поскорее закрыть это дело. Слишком уж все чудовищно.

– Айя присоединится?

– Нет, она обрабатывает вчерашние результаты.

– Отдайте ей мои накопившиеся выходные. Хотя бы часть. Ей тоже несладко.

– Знаю, уже распорядился. Роб.

– Да, капитан.

– Как она не сошла с ума? Как ты думаешь?

– Думаю, что она – особенная. Она вся переполнена жизнью, Росси. Она поддерживала всех там, она их всех поддерживала. Я до сих пор не могу поверить, что все удалось. Подумать только – уоки-токи, игрушка! Случайность!

– Я тоже постоянно об этом думаю. Если бы не игрушка, мы бы нашли очередной труп и списали дело, как безнадежное.

– Вы можете позвонить в госпиталь, чтобы они готовили ее к выписке?

– Да.

Роб выбрился, надел свежую рубашку и новый костюм. Взял такси.

Чинча и врач ждали его в палате.

– Я собрал вам все лекарства на месяц вперед. Написал все, что надо делать.

– Спасибо.

– Я рад, что ты поправилась.

– Я тоже, доктор.

Роб взял такси от госпиталя. У Чинчи в руках – пакет из аптеки. Внутри – лекарства и блокноты, которые она исписала здесь. Больше ничего. Ее привезли в пальто Роба, больше у нее ничего не было. Тряпки, в которые она заматывалась в подвале, сожгли. Даже кроссовки, в которые она сейчас обута, ей подарила медсестра.

– Роб, капитан не будет против, что я у тебя поживу?

– Я с ним говорил, он согласен, что тебе будет лучше в нормальном доме, а не в гостинице.