Читать книгу Ошибка разбойника - Диана Шмелева - Страница 1

Шторм трепал мощный корабль, как весенний ручей мотает из стороны в сторону запущенную шаловливым ребёнком игрушку. Ближайший берег виднелся недалеко, но был не изведан, и капитан боялся направить судно в сторону возможных подводных скал. Крепкий молодой человек попытался поправить парус, но был смыт вспенившейся волной, в последний миг успев ухватиться за обломок мачты, что спасло ему жизнь. Море, будто сжалившись, швырнуло свою добычу на прибрежный песок.

Спустя несколько часов несостоявшийся утопленник очнулся на берегу, чувствуя боль во всём теле. Он едва мог двигаться и в беспомощности своей вспоминал свою недолгую пока жизнь. Знатный эспанец дон Стефано Аседо дель Соль, избалованный презирающей отца матерью, едва успел вкусить удовольствия, которые сыну богатых дворян предоставляют роскошные города, как, после смерти родителей, узнал об их разорении. Родовое поместье, к счастью, не подлежащее отчуждению, оказалось обременено долгами, покрыть которые не хватило некогда значительного приданого матери. Доходы были заложены на несколько лет вперёд, а управлялись земли из рук вон плохо. Молодой кабальеро едва не поддался советам решить денежные затруднения выгодным браком, но перед глазами его стояли ссоры родителей, когда мать, по рождению не очень знатная, что не мешало её заносчивости, попрекала отца мотовством, особенно карточными проигрышами, а отец в ответ ворчал – ожидал получить от женитьбы гораздо больше.

В двадцать лет, оставшись один, дон Стефано предпочёл податься во флот в надежде выслужиться и разбогатеть, однако, хотя связей хватило занять должность помощника капитана на одном из судов, у молодого сеньора не было средств на собственное каперское свидетельство и свой корабль. Оставалось надеяться, что через несколько лет опыта станет достаточно, чтобы кабальеро доверили управление кораблём какие-нибудь торговцы, желающие преумножить свои богатства рискованными операциями на море. Но три года спустя удача от него отвернулась. Израненный, выброшенный на пустынный берег неизвестного острова, где можно было погибнуть что от звериных зубов, что от враждебных людей, что от голода, искатель скорее богатств, чем приключений, почти впал в отчаяние. Он пытался встать, но был слишком слаб, и смог только приподнять голову, когда из зарослей вышли несколько человек. Смуглые, полуголые, они вызвали бы в душе дона Стефано животный страх, не будь он настолько разбит, а теперь в затухающем сознании мелькнула лишь обида на несправедливость судьбы, которая привела его во власть дикарей, может быть, людоедов.

––

Вновь разлепить глаза молодой эспанец смог, наверное, через несколько часов, хотя он не был способен определить время. Он оказался в сплетённой из веток и лиан хижине, на чём-то вроде циновки, а склонившаяся над ним и улыбающаяся белозубым ртом молодая женщина поднесла к его рту бурдюк с водой. Не в силах что-либо соображать, дон Стефано жадно напился, а потом осознал – его раны промыты и смазаны, и в целом молодой человек чувствовал себя гораздо лучше. Он попытался улыбнуться в ответ, а девушка обрадовалась, засмеялась и гортанным голосом позвала кого-то снаружи. Вошедший старик тоже улыбнулся выброшенному морем гостю, попытался заговорить, но язык приютившего моряка племени был эспанцу совсем не знаком. Дон Стефано в растерянности развёл руками, а ему сказали неведомо что, зато без сомнения успокаивающим тоном. Старик вышел, а дикарка, коснувшись рукой пышной груди, произнесла:

– Мила, – потом тронула пальцем грудь молодого человека.

Тот догадался – она назвала своё имя и спрашивает, как зовут незнакомца.

– Дон Стефано. Стефано.

– Типано, – повторила, как могла, Мила, и опять широко улыбнулась.

––

Крепкая натура молодого кабальеро скоро взяла верх над его ранами. Кости, к счастью, оказались не сломаны, а мази и отвары, которые добрые дикари не жалели для своего гостя, помогли ему быстро встать на ноги и присоединиться к мужчинам живущего на острове племени на охоте, рыбалке и при сборе дров. От рубашки и штанов дона Стефано остались одни лохмотья, ему пришлось, как всем в этом месте, заматывать бёдра шкурой какого-то животного. Как ни странно, дикари умели бриться острым камнем – довольно болезненно, но обрасти кабальеро не хотел и даже кое-как сумел поддерживать принятую у эспанцев форму бороды и усов. Местные мужчины с любопытством наблюдали за его стараниями, добродушно хихикали, а белая кожа дона Стефано приводила женщин в восторг. Вскоре кабальеро неплохо освоил местные приёмы добывания пищи, хотя, конечно, не был способен разбирать звериные тропы и выслеживать дичь, зато, выше ростом и сильнее местных мужчин, он отлично метал копьё и разжигал огонь. Впрочем, дикари отнюдь не были слабыми – коренастые, жилистые, явно очень выносливые мужчины и полноватые на вкус знатного эспанца женщины.

Пришельцу выделили отдельную хижину, и спустя некоторое время в ней среди ночи появилась Мила, без стеснения легла рядом с доном Стефано на простом ложе и обняла мужчину, что-то томно ему прошептав. Грудастая, толстозадая, коротконогая, она, как заметил эспанец, у местных считалась красавицей, и, хотя даже среди портовых девок молодой аристократ предпочитал кого-нибудь поизящнее, здесь выбора не было, и он почувствовал естественное возбуждение. Видимо, и мужской силой он никому из дикарей не уступал. Мила выглядела очень довольной, а наутро в хижину принесли угощение, на шеи новоиспечённых любовников одели цветочные венки, старик – отец молодой женщины, произнёс непонятную для эспанца, но по тону весьма торжественную речь, и дон Стефано подумал про себя: «Вот тебе и выгодная женитьба…».

Хотя кабальеро привык к новой жизни, душу его не оставляла надежда вернуться в знакомые роскошь и общество. Каждый день выходил он на берег и вглядывался в горизонт. После, с позволения сказать, свадьбы, которую он не считал чем-то связывающей, Мила ходила за ним, заглядывала в глаза и что-то спрашивала, он отвечал как попало и возвращался в хижину.

Но судьбе было угодно смилостивиться над жертвой бушующих волн. Спустя несколько дней после «свадьбы» дон Стефано увидел корабль, в силуэте которого распознал тот, с которого его смыло волной. Он схватил головешку ближайшего костра, побежал на скалу, разжёг огонь, в который нарочно кроме сухих веток подбрасывал сырые, кричал, хотя на корабле его не могли слышать, но, видимо, дым привлёк внимание моряков, и вскоре кабальеро увидел приближающуюся к берегу шлюпку. Он в нетерпении бросился в воду, поплыл, издалека узнавая матросов и рулевого. Дона Стефано втащили в лодку, посмеялись над его нелепым нарядом, с любопытством спросили, с кем его свела судьба и что за женщина жалобно кричит с берега: «Типано, Типано!». Молодой сеньор отмахнулся от расспросов, махнул Миле и вскоре ступил на палубу ставшего на якорь корабля.

Первым делом дон Стефано нормально побрился и переоделся, а потом рассказал капитану о дикарях. Тот заинтересовался:

– В лесу есть пряности?

– Да, но они их не ценят, собирают мало и толком не заготавливают.

– Можно выменять что-нибудь стоящее?

– Наверное… – и тут в голову кабальеро пришла блестящая мысль.

– Слышал, рабы, которых привозят на крупные острова и соседние земли издалека, на плантациях долго не живут.

– Да, их быстро убивает местная лихорадка.

– Здесь климат похожий. Может, эти островитяне протянут подольше?

– Эти? Вы полагаете… – капитан, старый морской волк, не отличающийся великодушием и щепетильностью, никогда не додумался бы продавать в рабство спасших его людей, пусть они даже невежественные дикари.

– Именно, – глаза кабальеро заблестели в предвкушении крупной наживы. – Так можно сказать работорговцам. 3дешних дикарей даже не придётся ловить – я их заманю на корабль, они ещё и припасы нам принесут, и я им постараюсь дать понять – побольше пряностей.

– Вот как, – протянул капитан, в первый миг ошеломлённый, но быстро сообразивший, что дело окажется очень выгодным, и уж он-то островитянам ничем не обязан.

––

После короткого торга, закончившегося подписанием соглашения, дон Стефано ловко провернул дело. Вернувшись в убогое по его меркам селение, обнял радостно бросившуюся ему на шею Милу и знаками показал – хочет увезти жену в свою землю. Отец со вздохом кивнул, другие стали собирать в дорогу подарки, в их числе и указанные гостем пряности, и эспанец сумел уговорить их проводить молодых, заодно посмотреть на корабль вблизи. Дикари явно побаивались огромной лодки с неведомыми для них ранее парусами, но молодые мужчины стремились показать свою храбрость, а женщины изнывали от любопытства.

Попав на корабль, они разбрелись кто-куда, стали заглядывать в трюм, и матросы без труда по одному изловили доверчиво неосторожных гостей. Островитяне сообразили, что их поймали в ловушку, когда сопротивление стало уже бесполезным, а старый отец Милы был выброшен за борт с перерезанным горлом. Несчастная женщина напрасно кричала: «Типано! Типано!», а человек, которого она по наивности считала своим мужем, смотрел на людей, приютивших его, выходивших, накормивших, принявших его, как родного, и видел золотые дукаты, которые принесёт ему продажа своих благодетелей на невольничьем рынке.

Крики несчастных, горестные и возмущённые, превращались для дона Стефано в звон монет, он жадно вдыхал морской воздух, преисполнившись радости – у него будут собственное каперское свидетельство и корабль, удача, наконец, повернулась к нему, и он во славу своего рода вернётся в Сегилью богатым человеком, добьётся всеобщего восхищения, высокого положения в обществе, вернёт блеск имени Аседо дель Соль и великолепие своему родовому замку.

Двенадцать лет спустя

В просторной небогато обставленной комнате, на не очень широкой, хотя и удобной кровати, лежали утомлённые бурной ночью мужчина и женщина. Еле прикрытые простынёй, в пробивающихся сквозь шторы рассветных лучах оба выглядели великолепно. Гладкокожая дама немного старше двадцати лет, рассыпав по плечам золотистые волосы, забросила изящную ножку на бедро мужчины, мускулистое тело которого сейчас было расслаблено, но могло быстро напрячься, демонстрируя силу. Любовники были полностью голыми. Наконец, женщина потянулась, приоткрыла зелёные глаза и промурлыкала:

– Всё ещё спишь, дон Стефано?

– У нас есть час времени, донья Мария, – не открывая глаз, низким голосом ответил любовник, быстро сжав рукой её ягодицу.

Молодая красавица слегка вскрикнула, мигом перевернулась на спину и с томным восторгом произнесла:

– Тебе мало ночи? – слова скоро сменились стонами.

Вскоре обоим нужно было идти. Дон Стефано, быстро надев исподнее и рубашку, протянул любовнице небольшую коробочку.

– Примите моё восхищение, ваша светлость, – в тоне можно было заметить иронию, но герцогиня, не обращая внимания на пустяки, нетерпеливо открыла подарок.

– О, какая работа… – женщина выдохнула, но тут же спросила:

– Как я объясню это мужу?

– Скажи своему герцогу, что взяла взятку у ювелира.

– Что? – ошарашенно произнесла донья Мария. – Как это? Нелепость…

– Вовсе нет. Ювелир жаждет войти в моду, может быть, стать поставщиком столичных лавок, и поэтому смиренно преподнёс тебе этот пустяк. А если ему поручат изготовление диадемы, которую город собирается подарить невесте престолонаследника…

Ювелир, человек в городе новый и боявшийся обратиться к наместнику короля напрямую, действительно хотел расширить дело и через намекнувшего на содействие сеньора дель Соль передал герцогу, занимающему пост губернатора Сегильи, несколько своих изделий, но часть подарка, вещи работы попроще, зато весом потяжелее, осела в карманах дона Стефано. Герцогиня тем временем возразила:

– Пустяк? Ты забыл, что мой дон Армандо – коллекционер, и отлично разбирается в драгоценностях.

– Тем убедительнее для него будет желание ювелира произвести впечатление на высший свет Сегильи. А ты всего лишь хотела сделать супругу приятное. Предложи внести эту вещь в его коллекцию.

Донья Мария расхохоталась – замысел показался ей весьма остроумным.

– Я добавлю, что если дон Армандо позволит мне носить этот браслет, то безделушка, без сомнения, станет подарком дорогого супруга.

– Умница, – про себя дон Стефано прибавил: «Отличная любовница, но боже упаси от подобной жены».

Кабальеро помог её светлости надеть платье камеристки, в комнате которой состоялось свидание, и женщина собралась в собственную роскошную спальню, напоследок пробормотав:

– Ты думаешь, если герцог вздумает в неподходящий для зачатия день разделить со мной ложе, он в потёмках не отличит от меня мою Кончиту?

– Проверю, насколько вы ночью похожи, – ухмыльнулся в ответ кабальеро.

Донья Мария попыталась изобразить ревнивое возмущение, но изобретательность любовника ей импонировала, к тому же он отнюдь не разочаровал её в постели, поэтому женщина тоже улыбнулась и обронила:

– Мужа я принимаю, как подобает добропорядочной даме, без света, в пристойной ночной сорочке, и веду себя скромно.

«То-то среди нашей знати женатые господа без любовницы не обходятся, хотя герцога, в его-то годы, едва на благоверную хватит», – подумал про себя дон Стефано.

––

Перед тем, как приступить к намеченным визитам, кабальеро как следует выспался, и после обеда стал бодр и свеж. Сегодня в его планах было навестить губернатора, которому дон Стефано ночью успешно наставил рога, а днём намеревался за партией в карты или шахматы обсудить интересующие его дела.

Официальных приёмов в особняке сегодня не было, но сеньор дель Соль сумел втереться в узкий семейный круг его светлости герцога де Медина, познакомившись в зале для фехтования с юным родственником дона Армандо, живущим в дядином доме. Капитана дона Альфонсо Альвареса губернатор пристроил в заместители коменданта крепости Сегильи, благо война на землях Эспании была давно, а новая не предвиделась, и офицеры чаще бывали в свете, чем на службе. Дон Стефано сумел обаять молодого человека советами как действовать не только со шпагой в руке, но и за карточным столом, и даже в любовных интрижках. Выросший под присмотром набожной матери знатный кабальеро оказался на удивление не искушён, поэтому легко попал под влияние циничного опытного приятеля и ввёл его дом губернатора как своего близкого друга.

В этот вечер, после лёгкой закуски, в малой гостиной разложили карточный столик и составили партию на четверых. Вскоре дон Стефано сорвал банк.

– Как? – дон Альфонсо не скрыл огорчения… – У меня были все козыри!

– Смотрите не только на то, что у вас в руках, но и по сторонам.

Кабальеро спокойно вытащил несколько карт из обшлага рукава, продемонстрировал их рубашку.

– Была распечатана новая колода, вы, дон Альфонсо, сдавали, но нечистоплотный противник что-нибудь припрячет и запомнит, что вы уже пустили в ход, а если вы будете пьяны и невнимательны, рискнёт выложить козырь повторно.

– Вы мастер уловок, дон Стефано! – ехидно вставила герцогиня.

– Не хочу стать лёгкой добычей, – парировал кабальеро. – Разумеется, подобные шутки уместны только в узком кругу, о выплате выигрыша не может быть и речи.

Герцог посмотрел на гостя с искренней признательностью.

– Хотел бы я, чтобы мой вертопрах усвоил ваши уроки.

– Но как же тогда выигрывать? – с огорчением спросил капитан.

– Занялся бы ты лучше шахматами! – бросил ему знатный дядя.

Дон Альфонсо вздохнул:

– Такая скука эти передвижения фигурок по клеткам! – потом глянул на часы и оживился: – Простите, дядя, меня ждут…

– Иди, иди, юный бездельник! – добродушно ответил родственнику дон Армандо. – Вот женю тебя, а жена приструнит.

– Значит, до помолвки мне нужно нагуляться на все годы супружеской жизни! – жизнерадостно ответил юноша, чмокнул ручку молодой красавицы тёти и откланялся.

Вскоре мужчин оставила и донья Мария, а хозяин приказал приготовить фигуры для шахматной партии, вздохнув:

– Люблю молокососа, что тут поделать, рос на моих глазах. Будь он мой наследник, – его светлость задумался, но позволил себе откровенность: – Я бы не женился.

Отлично знавший о неприязни старика к ближайшей родне, имеющей право на титул герцога де Медина, дон Стефано невольно задался вопросом: не доходит ли эта вражда до такой степени, что один из знатнейших грандов Эспании готов спустить жене измену и признать её ребёнка от любовника. Едва ли возможно, слишком велик его род, и за супругой следила опытная охрана, перехитрить, частично перекупить которую оказалось непросто.

За шахматами мужчины продолжили разговор о картах, которые стали подлинным бичом для дворянства:

– Пирушки, столичная мода, подарки любовницам, иногда скандалы с девицами из приличных семейств – пустяки по сравнению с суммами, которые могут уйти за игральным столом.

– Дон Альфонсо пока проигрывал в меру.

– Очень надеюсь, что шулеры боятся к нему подступиться. Но как быть, если его обыграет честный противник?

– Не давайте на руки крупные суммы.

– Может увлечься и проиграть в долг.

– Если от проигрыша до его выплаты противник будет уличен в плутовстве…

– Если, – подчеркнул старый герцог.

– За этим можно проследить. Те, кто выигрывает без подлога, обычно торопятся схватить удачу за хвост и не останавливаются.

– Вы, голубчик, хорошо разбираетесь в карточных делах, – герцог сопроводил свои слова пристальным взглядом и усмехнулся.

– Слишком много проиграл мой отец, – ответил дон Стефано без обычной улыбки.

Хотя со смерти родителей прошло немало времени, кабальеро не смог избавиться от болезненного покалывания в сердце при напоминании о том, в каком состоянии он принял дела своей семьи, и как его отец приходил домой с обезумевшими красными после бессонной ночи за карточным столом глазами, а потом кричал на мать, которая не оставалась безмолвной. Помимо неприятных воспоминаний, кабальеро коробила фамильярность герцога, даром что дон Армандо был не только гораздо знатнее, но и старше дона Стефано.

– Да, подобные несчастья способствуют осмотрительности, хотя не у всех. Но вы ведь очистили своё имение от долгов.

– Мне повезло на службе в колониях. К тому же налоговые послабления от казны для моих крестьян пришлись очень кстати.

– Понимаю, вы не упустили случая обратить милость короля в свою пользу, – снисходительным тоном подколол его светлость.

– Им хватит того, что оставалось после расчётов с сеньором и откупщиком до реформы, – дон Стефано был с виду бесстрастен и безупречно учтив.

– Его величество, как никто, печётся о благе простолюдинов.

– Новомодная теория о том, что баранчика нужно как следует откормить, а потом только стричь.

– Кстати, о стрижке. Откупщики последнее время стали жаловаться на разбойников.

– Пусть не скупятся на охрану, – дон Стефано пожал плечами.

– Наглецы настаивают на усилении городской стражи, что потребует немалых средств.

– Помнится, мы обсуждали, что можно обязать плательщиков передавать деньги не в каждом селении, а в тех, что крупнее, – вкрадчиво, даже с ноткой подобострастия напомнил былой разговор кабальеро.

– Простолюдины боятся: в случае ограбления по дороге придётся платить повторно, – вслух размышлял герцог, глядя на доску и держа в руках шахматную фигуру.

– Тогда они пусть не скупятся, а вызывают за свой счёт городскую стражу. Заодно начальник отряда станет свидетелем передачи денег.

– Пожалуй, голубчик, я вас поблагодарю за совет. Недурная выйдет прибавка к жалованию сегильским лентяям, заодно не застоятся.

Дон Стефано на миг прикрыл глаза, опасаясь выдать хищную радость. Изменения порядка уплаты налогов откупщикам он рассчитывал обернуть в свою пользу.

––

После захода солнца дон Стефано подготовился к главному за день делу. Простой тёмный костюм, шляпа, шарф, которым при необходимости можно прикрыть нижнюю часть лица, пистолеты и шпага. В таком виде ночью по городу передвигались тайные любовники, посетители злачных мест, и – что было верно для сеньора дель Соль – грабители. В эту ночь намеченная добыча не была особенно важной, всего лишь мастерская того самого ювелира, не понявшего предостережения, что его сегильские собратья по цеху весьма ревниво относятся к успехам новичков, и лучше бы почтенному мастеру позаботиться не только о благосклонности герцога, но и об охране. Разумеется, ничего от собственного лица кабальеро не предлагал, всего лишь посоветовал обратиться к городской страже, среди которой у него были свои люди. Однако глупец не оценил любезности собеседника или побоялся беспокоить власти, за что сегодня расплатился всей наличностью в своей лавке и несколькими неоправленными камнями. Кто не понимает слов, обычно понимает язык силы, покамест не самой суровой.

Банда

Семь лет назад дон Стефано вернулся в Сегилью уверенный, что добился своей цели, и двадцать пять тысяч дукатов, которые он сколотил каперством, не брезгуя тайным пиратством, а также продав свой корабль, будут достаточны, чтобы впредь вести добропорядочную жизнь уважаемого знатного дворянина. К тому же военные действия стихли даже в колониях, а на поимке контрабандистов много было не получить. Однако действительность его разочаровала. Отцовские долги, вместе с накопившимися за пять лет процентами, составили половину его нового состояния, а стоимость желаемого кабальеро образа жизни порядочно подросла. Удалось, впрочем, добиться у кредиторов скидки и худо-бедно привести в порядок имение, но о блеске и роскоши не могло быть и речи. Конечно, расплатившись по обязательствам и получая около тысячи дукатов стабильного дохода от поместья, недурной собой молодой человек мог быть принят в обществе на правах весьма достойного его члена и претендовать на выгодный брак не только среди дочерей вчерашних купцов, какой была его мать, но и в кругу дворянок из старинных семей, однако кабальеро хотел от жизни гораздо большего. Дон Стефано обдумывал разные пути достижения своих целей – поступление на военную службу, но здесь в мирное время ожидал для себя больше расходов, чем выгоды, должность в администрации города – для этого ему не хватало связей.

Самый простой способ увеличить богатство – женитьбу на приданом, он не жаждал использовать. Род Аседо дель Соль – знатный, почтенный, увы, не титулованный, а родство с носителями титулов было слишком отдалённым, чтобы произвести впечатление на возможных невест. Богатые дворянки Сегильи, правда, были избалованы и пользовались немалой свободой при выборе спутников жизни, поэтому дон Стефано мог использовать свою внешность и обходительность, однако отцы или опекуны всегда заботились о выгодных для будущих жён брачных контрактах. Мысль о супруге, располагающей превышающими его состояние собственными средствами, кабальеро решительно не вдохновляла.

На помощь молодому сеньору дель Соль пришёл случай. Он проезжал в карете в своё имение, когда впереди услышал шум и крики. Велел остановиться и переждать, что бы там не случилось. Неожиданно из кустов выскочил плохо одетый бродяга, стал угрожать кучеру пляшущим в руках пистолетом, требуя лошадь, очевидно, для бегства. Дон Стефано метнул кинжал, без труда обезоружил разбойника и приказал втащить его в карету. Дверца закрылась за миг до того, как из-за поворота появился отряд стражников. Старший почтительно спросил кабальеро, не появлялись ли у него на виду подозрительные субъекты, и, получив отрицательный ответ, велел отряду продолжить погоню. Пленный, зажав рукой рану, угрюмо спросил, что сеньору от него нужно.