Читать книгу Дорога к счастью - Диана Ясная - Страница 1

Москва, июнь 2007 года.

– Дина Михайловна, мы уже подъезжаем! – голос водителя внезапно прервал задумчивые размышления Дианы Климовой, и она приоткрыла окно лимузина, всматриваясь в, казалось, давно забытые родные улицы и скверы Москвы.

Москва…

Город – легенда, город – мечта. Ей суждено было родиться в нем и провести здесь лучшие годы своей жизни, годы детства и юности, ушедших в далёкое прошлое. Сейчас, проезжая вдоль набережной, Диана вспоминала, как часто они с друзьями – однокурсниками совершали прогулки на теплоходе по тихой глади Москвы-реки, любуясь красотой родного города, над которым гордо возвышалась одна из самых великолепных его достопримечательностей, таящей в себе дух истории России – Кремль. Диана попыталась припомнить, когда она была здесь в последний раз.

И память тут же нарисовала ей картину: она, папа и Таня пришли на Красную площадь посмотреть на шедевр древнерусского зодчества – Храм Василия Блаженного, и отец рассказывает им историю создания этого уникального собора. Потом они слушали бой курантов, поднялись на Лобное место и кидали монетки, стараясь попасть в самый центр, и загадывали желание.

Отец Дианы и её сестры Татьяны, Михаил Борисович Климов, родился в Санкт-Петербурге, в семье военного, офицера советской армии, получил юридическое образование в Москве, где, будучи студентом, познакомился со своей будущей женой – Еленой Васильевной Макаровой. Человек, обладающий сильным волевым характером, Михаил Климов, являлся непоколебимым авторитетом в семье, в частности для своих дочерей – Дины и Татьяны. Диана, в отличие от своей сестры, которая обладала более мягким покладистым нравом, была очень похожа на отца. Большую роль в формирование её как личности сыграло строгое воспитание Михаила Борисовича, которому удалось с раннего детства привить своим дочерям чувство ответственности и умение контролировать свои эмоции, слова и поступки.

Дина вспомнила, как она мечтала, что однажды выйдет замуж и, подобно своей матери, посвятит себя семье и любимому делу, что её жизнь будет тихой и спокойной, наполненной любовью мужа и детей, что её семья будет такой же прочной и надёжной, как брак её родителей. Но мечты остались мечтами, и, по какой-то роковой случайности, жизнь забросила её в Лондон, где Диане пришлось прожить долгие 15 лет. Благодаря своей природной сдержанности и осторожности, а также привитой отцом с самого детства ответственности, ей удалось удержать в своих руках кампанию мужа «Стенфилд-маркет» после его трагической гибели в авиакатастрофе 3 года назад.

Проезжая по Манежной площади, Диана заметила, как много изменений произошло здесь за последние пятнадцать лет. Появился подземный торговый и развлекательный комплекс Охотный ряд, которого изнутри украшали витрины дорогих бутиков известных ювелиров и владельцев домов моды, а также уютные кафе и игровые залы.

Когда лимузин свернул налево, Диана не обратила ни какого внимания на прохожих, провожающих взглядами шикарный чёрный лимузин. Она продолжала смотреть на родной город, в котором не была более 15–ти лет и воспоминания нахлынули на неё, сменяясь кадрами, как в старой киноленте: отец за работой в своём кабинете просматривает очередные исковые документы своих клиентов, и мирно беседует со своим другом-бизнесменом Андреем Петровичем Баринским; Таня, любимая сестра и подруга, одетая в строгий деловой костюм, купленный для сдачи экзаменов в институте, где они учились, сидит в столовой ранним утром и рассказывает ей, Диане, что Настя Шереметьева приглашает их в Ялту, чтобы отметить там успешное окончание третьего курса института, устроив вечеринку на яхте её отца; Настя Шереметьева – жизнерадостная, весёлая, амбициозная и, казалось, бесконечно преданная подруга Дианы, сыграла роковую роль в её судьбе, отняв у неё не только любовь дорогого человека, но и возможность быть рядом со своей семьёй и жить в родном городе. Вместо этого судьба «подарила» ей другую жизнь вдали от Родины.

Отвернувшись от окна и усилием воли заставив себя прервать цепь мучительных воспоминаний, Диана посмотрела на сына, сидевшего рядом и полностью поглощённого чтением нового выпуска спортивного журнала, который он купил в аэропорту. В свои 14 лет Дэн увлекался спортом, сменяя лекции в Лондонской гимназии на футбольные тренировки. Сейчас, украдкой поглядывая на сына, Диана отметила, каким привлекательным юношей он стал, как идеально сидит на нём чёрный костюм от известного кутюрье, прекрасно сочетаясь с цветом его чёрных, как смоль, волос.

– Ты волнуешься, мама? – спросил Дэн, поднимая на Диану свои голубые глаза, так напоминающие ей глаза его отца.

– Волнуюсь, милый, – призналась Диана. – Столько лет прошло…

– Всё будет в порядке, мама, – ободряюще улыбнулся Дэн. – Если честно, мне тоже очень интересно познакомиться со своей тётей, но, если она плохо встретит тебя, ей придётся иметь дело со мной. – Он улыбался, но глаза его оставались серьёзными.

– Мой маленький защитник! – Дина нежно обняла сына, и в который раз за прошедшие часы её захлестнула волна тревоги: как встретит её Татьяна после стольких лет разлуки? Какой будет её реакция на появление сестры, которую вот уже 15 лет она считала погибшей в результате несчастного случая.

– Добрый день! Вы новый клиент моего мужа? Прошу Вас, проходите. Он сейчас беседует с председателем коллегии адвокатов, потом примет Вас, – светловолосая женщина лет 35-ти, в розовом домашнем платье, в которой Дина сразу узнала Таню, приветливо улыбалась, жестом приглашая её войти в дом.

Слёзы облегчения и счастья застилали Диане глаза, скрытые от сестры изящными чёрными очками от солнца. Желание броситься в её объятия было почти непреодолимым. Но Диана сдержалась, боясь так сразу шокировать Таню, которая уже последовала за ней в гостиную. Предлагая гостье присесть, она украдкой оглядела стройную фигуру молодой красивой женщины в дорогом брючном костюме бежевого цвета. Взгляд её задержался на жесте, которым незнакомка поправила свои роскошные золотистые волосы, спадающие чуть ниже плеч, и что-то неуловимо знакомое в этом жесте заставило Татьяну насторожиться. Впрочем, эту элегантную даму она вполне могла видеть на страницах светских журналов или по телевизору. Таня решила произвести хорошее впечатление на такого солидного клиента для своего мужа, одного из преуспевающих адвокатов Москвы.

– Не хотите ли кофе? – предложила хозяйка дома, всё больше ощущая непонятное волнение, глядя на гостью, которая продолжала стоять, не снимая очков.

– Нет, благодарю Вас. Позвольте представиться, меня зовут Дина Стенфилд. Я только что прилетела из Лондона, но не как клиент Вашего мужа. Я приехала к Вам, Татьяна.

При звуке этого тихого взволнованного голоса Таня ощутила лёгкую дрожь. Для иностранки дама слишком уж хорошо говорила по-русски. В следующую минуту она уже поняла, кто перед ней, но чувство нереальности происходящего всё же заставило её усомниться.

– Разве мы знакомы?

Леди Стенфилд медленно сняла свои очки, и на Татьяну взглянули знакомые до боли большие карие глаза, обрамлённые густыми чёрными ресницами.

– Ты всё ещё не узнаёшь меня, сестричка?

Вопрос заглушил громкий возглас и грохот разбившейся чашки, которая выскользнула из онемевших рук Тани. Дине показалось, что сестра вот-вот лишится чувств, но, вместо этого в следующую секунду она уже сжимала её в своих объятьях.

– Не может быть! Ты жива! В это невозможно поверить! Диана, моя милая Диана, это, правда, ты?

На глазах Дины выступили слёзы, которые она уже не могла сдержать, слёзы радости и грусти:

– Это я. Не сомневайся, Танюша, – она снова обняла сестру. – Как же я скучала по тебе! Я всё расскажу тебе, обещаю, – добавила она, уловив в глазах сестры немой вопрос. – Сейчас нам обеим нужно немного успокоиться, не то я вот-вот грохнусь в обморок, и тогда с меня уже точно будет мало толку.

Сдержанность и чувство юмора, за которыми Дина всегда скрывала свои эмоции, заставили Татьяну улыбнуться при мысли, что, по крайней мере, её сестра почти не изменилась, если не считать приобретённых с годами шарма и элегантности деловой женщины. Сжимая её в объятиях, она усадила сестру рядом с собой на кожаный диванчик бежевого цвета с подушками в тон, перед которым стоял маленький стеклянный столик со сложенными на нём журналами.

– Не могу поверить, что снова вижу тебя! Столько лет я была уверена в своей потере, мне так не хватало тебя, особенно, когда умер папа, и я осталась одна… – Таня осеклась, с тревогой глядя на Диану – Ты знаешь, что папы больше нет?

– Да, я узнала об этом месяц назад, не смотря на то, что со дня смерти отца прошло 6 лет. Здесь, в Москве, есть филиал моей фирмы «Стенфилд – маркет». Он существует всего лишь год, и перед поездкой сюда я поручила моему заместителю с помощью частного детектива узнать для меня всё о тебе и папе. Мне нужно было подготовиться к нашей встрече. – Диана опустила глаза, словно чувствовала себя виноватой.

Она хотела добавить что-то ещё, но внезапно двери гостиной распахнулись и на пороге появились двое мужчин, в одном из которых Диана немедленно узнала Александра Борисова, мужа Татьяны. Она поднялась с дивана вслед за Таней, невольно сравнивая Александра Ивановича с тем юношей-студентом юридического факультета, который просто прохода не давал её сестре, всегда умудряясь оказаться там, где присутствовала Татьяна и, конечно, Диана. Мужчина рядом с ним был высокого роста, средних лет, с обаятельным мужественным лицом и на редкость зелёными глазами, в которых промелькнуло восхищение, когда он взглянул на Диану.

– Саша, дорогой, мне нужно тебе сказать… – начала Таня. – Точнее познакомить тебя с… Это… – она набрала в грудь побольше воздуха, чтобы продолжить, но за неё это сделала Диана:

– Дина Стенфилд, – представилась она, протягивая руку Саше, который, несомненно, узнал Диану и явно сбитый с толку удивлённо взглянул на жену, которая продолжала молчать.

Но поскольку правила приличия никто не отменял, Александр Иванович коротко представил Дине своего спутника Владислава Анатольевича Берестова, председателя коллегии московских адвокатов, который, пожимая руку Диане, заметил:

– Дина Стенфилд? Так это Ваша фирма «Стенфилд – маркет» приобрела здание бывшего клуба где-то на Тверской под строительство отеля? Некоторые клиенты моих друзей-адвокатов уже ломают себе голову, кто этот таинственный владелец будущей гостиницы?

– Да, это я. – улыбаясь ответила Диана – Дела задержали меня в Лондоне и я только сейчас смогла приехать. Начавшееся строительство требует моего присутствия и очень много юридических вопросов, которые ещё необходимо решить.

– Позвольте заметить, что для англичанки ваш русский абсолютно безупречен, – улыбаясь, произнёс Берестов.

– Ничего удивительного, ведь я – русская. Так получилось, что живу и работаю в Лондоне. Мы с сестрой не виделись долгое время, зато теперь, я надеюсь, сможем наверстать упущенное. Я собираюсь открыть свой бизнес в Москве.

– Что ж, желаю Вам удачи. И если Вам понадобятся консультации специалиста по юриспруденции…

– Я непременно к Вам обращусь. – закончила за него Диана, обольстительно улыбаясь, но при этом сохраняя деловую интонацию в голосе, чем вызвала волну восхищения в глазах Влада.

Сожалея, что время не позволяет ему подольше пообщаться со столь обаятельной бизнес-леди, Берестов обратился к Александру Ивановичу:

– Мне пора, до свидания, Татьяна Михайловна, госпожа Стенфилд. Надеюсь, мы с Вами увидимся через неделю на аукционе «В помощь детям». Дина, не желаете ли принять участие в благотворительном аукционе, который проходит первый раз у нас в Москве. Будут все важные персоны и «сливки» московского общества.

– Я слышала об этом аукционе, Владислав Анатольевич. Обещаю подумать над Вашим предложением.

– Если Вы примете положительное решение, я буду рад сопровождать Вас.

С этими словами он откланялся. И едва за ним закрылась дверь, Саша, которому этот разговор дал время прийти в себя, подошёл к Диане и по-родственному обнял её за плечи.

– Диана, Ваше появление здесь на миг меня лишило дара речи. Я очень рад Вас видеть, но я в недоумении. Дорогая, Вы должны нам всё объяснить.

– Да, умоляю, расскажи нам всё, всё, что случилось. – Таня взяла холодные руки сестры в свои горячие ладони, почти физически ощущая, как нелегко Диане, не смотря на её умение владеть собой и ситуацией. – Почему ты называешь себя Диной Стенфилд? Что это за имя?

Диана отвернулась и подошла к окну, делая вид, что разглядывает узор на портьерах кремового цвета. На самом деле ей нужно было собраться с мыслями, чтобы начать свой рассказ:

– Диной всегда называл меня мой муж Роланд Стенфилд. – наконец сказала Диана, надеясь, что её голос звучит спокойно. – Он погиб в автокатастрофе 2 года назад и мне пришлось стать у руководства его компании «Стенфилд-маркет», чтобы сохранить её. – она сделала паузу и повернулась.

– Но почему за столько лет ты не давала знать о себе? Ведь ты даже не представляешь, что мы пережили с отцом!

– Не знаю, сможешь ли ты когда-нибудь простить меня, Таня, – голос Дины дрожал от волнения, – Но тогда, 15 лет назад, лёжа на больничной койке, мне хотелось умереть от обиды и боли. Я могла думать только о том, как жестоко меня предали, растоптали мои чувства и дружбу. Я не хотела возвращаться домой беременной и брошенной, не хотела навлекать на нашу семью пересуды, боялась самой мысли, что мне придётся предстать перед отцом и во всём признаться. Роланд часто находился рядом, и я видела, что он влюблён в меня. Поэтому, когда он предложил мне выйти за него замуж и уехать в Англию, я согласилась. Я сама распорядилась своей жизнью, не думая о том, что причиняю кому-то боль, и очень скоро поняла, что совершила ошибку.

– Ты любила своего мужа? – тихо спросила Таня.

– Любила, как хорошего друга и он догадывался об этом. Меня подкупала его забота обо мне и о Дене, с которым он проводил всё своё свободное время. Много раз я просила его отвезти меня в Россию к отцу, но у него всегда было масса отговорок. Все мои письма и звонки к вам остались без ответа. Спустя годы я узнала, что это было его рук дело. Роланд не хотел, чтобы я ехала в Москву, потому что чувствовал, что я могу не вернуться обратно. Он был эгоистичен в своей любви ко мне, а я… Простите меня.

Увидев ошарашенные лица своих родных, и то, как Татьяна медленно опускается на диван, не в силах стоять, Диана грустно улыбнулась и эта улыбка на мгновение осветила её серьёзное красивое лицо:

– Может достаточно на сегодня?

– Нет, продолжай. Мы должны знать всё, – тихо проговорила Таня. – О каком предательстве ты говоришь? Как случилось, что ты упала с яхты, Диана? Ведь Настя была рядом с тобой. Правда, тогда она сказала, что спустилась в каюту, чтобы приготовить коктейли для вечеринки, а когда поднялась на палубу, тебя там не оказалось. Она говорила, что, услышав плеск воды, немедленно поднялась наверх и несколько раз ныряла на глубину, пытаясь спасти тебя, но у неё ничего не вышло.

– Настя неплохо спланировала устроенный ею спектакль, – ответила Диана изменившимся голосом, в котором сквозила неприкрытая ненависть, – её желание – во что бы то ни стало выйти замуж за Эдуарда Баринского – заставило её пойти на это преступление. В тот момент мы были на яхте одни, ожидая наших друзей и Эдуарда в том числе. Я была очень счастлива в тот вечер и рассказала ей, своей преданной подруге, что мы собираемся пожениться. Меня поразила её реакция: она пришла в бешенство, набросившись на меня с обвинениями, что я отбираю у неё жениха, поскольку их родители (напомню, что они были друзьями и компаньонами по бизнесу) уже договорились о свадьбе своих детей Насти и Эдуарда. Она даже показала мне фотографии, на которых они с Эдуардом были сняты в день помолвки, которая состоялась незадолго до нашей поездки в Ялту. Я была в шоке: на снимках они обнимались, улыбались, выглядели такими счастливыми.

– И что же произошло потом?

– Я сказала, что не верю ей, на что Настя ответила, что больше не намерена терпеть мои выходки. Она кричала, что он просто развлекается, ухаживая за мной, что об их помолвке уже объявлено, и я ничем не смогу помешать. Новость о моей беременности привела её в ещё большее раздражение. Между нами завязалась настоящая борьба, и она столкнула меня в воду, – Диана поднесла руку к глазам, пытаясь прогнать эту страшную картину из своей памяти. – Единственное, что я помню потом – это сочетание сильного удара по голове вовремя падения, и рёв мотора уносящейся с бешеной скоростью яхты. В тот вечер Роланд был на берегу, оказавшись там случайно, но к счастью для меня. Потом он отвёз меня в больницу и улетел в Лондон, поскольку его пребывание здесь было временным, но он навещал меня почти месяц. После чего он предложил мне выйти за него замуж и уехать с ним в Англию. Я согласилась.

– Роланд Стенфилд… Я слышал об этом английском бизнесмене. Если я не ошибаюсь, он владел сетью супермаркетов в Лондоне? – спросил Александр, когда Дина прервала свой рассказ, взволнованно глядя на Таню, которая продолжала неподвижно сидеть на диване, но уже спустя 5 секунд начала машинально перекладывать журналы, лежащие на столе и аккуратно складывать их в стопку, что выказывало её крайнее волнение.

Вспомнив эту привычку сестры: занять чем-то руки, когда нервничаешь, Диана едва заметно улыбнулась и повернулась к Саше:

– Сейчас магазины «Стенфилд-маркет» принадлежат мне и нашему сыну Дэну. Дэн поехал заказать нам номер в гостинице «Метрополь», он скоро будет здесь, и я вас познакомлю.

С этими словами Диана присела возле сестры и женщины обнялись.

– Я очень рада, что у тебя есть сын, – глаза Татьяны наполнились слезами, – надеюсь, они подружатся с нашим сыном. Никита сейчас на футбольном матче, он яростный болельщик…

– О, значит, подружатся, – засмеялась Диана, – что-то долго нет моего футболиста. Может, он тоже попал на матч?

Таня улыбнулась, но глаза её по-прежнему оставались серьёзными:

– То, что ты рассказала, Диана, просто ужасно. Кто бы мог подумать, что Настя способна на такое? А Эдуард? Неужели его любовь к тебе действительно была игрой? В это невозможно поверить. Хотя… Ведь Настя всё же стала его женой. Они поженились через год после твоего исчезновения. Я не общалась ни с кем из них после случившегося, но по слухам их брак распался уже через год после свадьбы. Сейчас Анастасия Шереметьева является исполнительным директором киностудии «Орфей», которую в 1992 году создали их с Эдуардом родители.

– А чем занимается Эдуард Баринский? – внезапно спросила Диана, уже в следующую секунду удивляясь своему порыву, тем более, что была прекрасно осведомлена о деятельности обоих. Она просто не хотела признаться себе, что хочет услышать что-то новое об его личной жизни.

– Его не интересует студия, поскольку он недолюбливает шоу-бизнес, – ответил Саша, показывая себя хорошо осведомлённым, – я знаю об этом, так как мой коллега адвокат иногда ведёт его дела. Эдуард занимается отельным бизнесом своего отца. За годы его пребывания в президентском кресле фирмы их семейный бизнес расширился вдвое. Он умён и на редкость удачлив. Его гостиницы и казино есть уже не только в Москве, но и в других городах России, а также в Крыму. Они не плохо раскрутились, начиная с открытия ларьков в начале 90-х и продуктовых магазинчиков…

Речь Александра Ивановича была прервана звоном колокольчика входной двери и спустя несколько секунд на пороге гостиной появился Дэн.

– Добрый день. Простите, что задержался, – произнёс он, улыбаясь.

– Дэн, познакомься, это твоя тётя Татьяна Михайловна и дядя Александр Иванович, – сказала Диана, поспешно отводя глаза от удивлённых взглядов своих родственников.

Она знала причину их замешательства, когда они увидели Дэна, но ей абсолютно не хотелось обсуждать этот вопрос сейчас. Таня опомнилась первой. Подойдя к Дэну, она нежно обняла его и сказала:

– Я правда очень рада нашему знакомству. Надеюсь, теперь у нас будет время узнать друг друга и стать настоящими родственниками.

– Я тоже очень рад знакомству, тётя Таня. Мама много рассказывала мне о Вас, но больше всего меня развеселил рассказ о том, как вы с мамой в шестом классе сбежали со школы в кино, надеясь, что об этом никто не узнает. Но, как только очутились у дверей кинотеатра, ваш отец уже был там и здорово надрал вам уши, – ответил Дэн и глаза его заискрились озорным весельем.

Таня и Дина рассмеялись, вспоминая этот эпизод своего детства, а Александр Иванович, улыбаясь, протянул руку в знак приветствия Дэну и сказал:

– Ну, надо же! Вы, молодой человек, знаете о моей жене больше, чем я сам. Теперь я догадываюсь, почему она сразу убегает, когда я предлагаю ей вечером посмотреть со мной бокс по телевизору.

За этим замечанием последовал новый взрыв смеха, после чего Диана спросила:

– А куда исчез ты, Дэн? Я рассчитывала, что ты присоединишься ко мне через пол часа, а тебя не было намного дольше.

– Мамуся, дело в том, что в отеле я столкнулся с твоей секретаршей Келли Джонс. Она прилетела в Москву 3 часа назад, у неё к тебе какое-то срочное дело. Я не хотел тебя сразу беспокоить, но твоё отсутствие в отеле крайне осложняет ситуацию и Келли уже очень недружелюбно реагирует на мои попытки просветить её в вопросе о том, сколько очков набрал «Манчестер – Юнайтед» в чемпионате Англии и каковы шансы нашей сборной на участие в чемпионате мира!

Диана рассмеялась и, повернувшись к Татьяне и Саше, сказала:

– Мне очень жаль, мои дорогие, но нам пора.

– Я приеду к тебе завтра в отель, Диана, – сказала Таня, обнимая сестру и незаметно для наблюдавших за ними мужчин, шепнула: «Просто невероятное сходство!», а вслух добавила: – До встречи, удачи тебе завтра в делах!

– Спасибо, дорогая. До свидания, Саша, – ответила Диана и потянулась за лежавшей на диване сумочкой.

В этот момент её взгляд упал на один из светских журналов, лежавших на столе. С обложки «Космополитен» под руку с изящной блондинкой ей улыбался красивый черноволосый мужчина в чёрном смокинге лет тридцати семи, и эту обаятельную улыбку Диана узнала мгновенно. Взгляд проницательных голубых глаз, искрящихся весельем, обжигал и притягивал, вызывая в её душе столь непривычные, давно забытые чувства, которые продолжали волновать Диану всю дорогу до самого отеля, не смотря на её отчаянные попытки отогнать мучительные воспоминания.

Разговор с Келли занял не более 20 минут. Приехав в отель, Диана нашла её в баре, где секретарша ожидала её уже около двух часов. На вопрос Дианы, что заставило её прилететь в Москву днём раньше, Келли ответила, что сегодня утром им в лондонский офис позвонил мужчина, который представился Олегом Андреевичем Баринским, управляющим отеля «East-West» в Москве и заместителем президента фирмы. Он попросил соединить его с директором «Стенфилд-маркет», и когда Келли ответила, что леди Стенфилд улетела по делам в Москву, мистер Волконский сказал, что найдёт её там, поскольку его дело не терпит отлагательств.

– Мне не понравился тон, каким он говорил, – добавила Келли, – И если я не ошибаюсь, то их скорее всего беспокоит вопрос конкуренции, которую «Стенфилд-маркет» создаст им, построив свой не менее фешенебельный отель у них под самым носом, ведь их «East-West» находится всего в нескольких метрах от нашего участка и является одной из самых престижных гостиниц Москвы.

– Вы правы, Келли, – ответила Диана, улыбаясь, чем вызвала недоумение на хорошеньком личике своего секретаря, – Им это очень не понравится. Спасибо тебе, что предупредила меня, но не скажу, что их звонок для меня неожиданность. Мы решим этот вопрос. А теперь отдыхайте, Келли. Завтра утром я жду Вас в офисе.

Она написала что-то в блокноте и протянула лист Келли:

– Завтра я хочу, чтобы Вы позвонили по этому номеру мистеру Дэймону Пирсу и сообщили ему о том, что я приняла решение участвовать в аукционе «В помощь детям» на следующей неделе, а также принимаю его предложение представлять там от имени их автокомпании новую модель «Бэнтли».

Диана давно знала Дэймону, он был старым другом её покойного мужа и часто бывал у них в доме, когда приезжал в Лондон по делам. После смерти Роланда Диана общалась с ним только по телефону, и он неоднократно помогал ей советами в тот нелёгкий для неё год после смерти мужа, когда ей пришлось стать у руля «Стенфилд-маркет» и выплачивать взятые Роландом кредиты, доводить до конца начавшееся строительство нового супермаркета.

Собираясь в Москву, Диана сообщила Дэймону о своих бизнес-планах, и он предложил ей поучаствовать в аукционе, чтобы получить представление о московской элите и завести нужные знакомства, а заодно представить там пожертвованную его автокомпанией новую модель автомобиля.

– Не беспокойтесь, леди Стенфилд, всё будет исполнено срок, – ответила Келли.

Диана нисколько не сомневалась в её словах. Келли, как и другие служащие его фирмы, старались беспрекословно выполнять поручения Дианы, какими бы они ни были, зная её суровый, но справедливый характер, а также её безукоризненное внимание к каждому сотруднику и готовность прийти на помощь, если таковая им потребуется.

Диана поставила чашку на столик и, положив деньги за кофе, поднялась.

– Спасибо, Келли. Кстати, как Вы устроились? Вам понравился Ваш номер?

– Да, леди Стенфилд. Всё в порядке, номер просто замечательный, отличный сервис. И, кроме того, Москва – очень красивый город, – улыбаясь, ответила Келли.

Диана поднялась в свой номер-люкс, который справедливо можно было назвать королевскими апартаментами из 5-ти комнат, но тем не менее она совсем не обратила внимания на великолепную мебель в современном стиле в гостиной, на огромную кровать с пышным бархатным балдахином белого цвета в спальне и такими же портьерами в тон на окнах, в которые проникал вечерний свет наступившего заката. Заглянув в смежную комнату, где расположился Дэн, Диана увидела, что сын уже спит.

Вернувшись к себе, она переоделась в махровый банный халат и отправилась в ванную. С удовольствием опустившись в тёплую воду с пеной, которую предусмотрительно приготовил ей всегда заботливый Дэн, она попыталась расслабиться, чтобы снять напряжение и усталость этого длинного трудного дня и привести в порядок хаотично метавшиеся мысли. Закрыв глаза, Диана вспомнила в деталях свою встречу с сестрой и слёзы радости снова обожгли ей глаза. Какое счастье, что они снова вместе! Как много им нужно ещё рассказать друг другу. Диана не сказала ни Татьяне, ни Саше о своих намерениях относительно Насти и Эдуарда. Ведь она приехала в Россию не только для встречи с сестрой. Её интерес расширить здесь бизнес был также неслучайным. Она мечтала раздавить их, заставить почувствовать этих отвратительных людей всю ту боль, которую пережила по их вине. Боль от осознания, что дружба всего лишь пустое слово, а самая большая любовь её жизни – жалкий фарс.

Диана снова вспомнила улыбающееся лицо Эдуарда на обложке светского журнала, и новая волна ненависти захлестнула её. Когда-то она пала жертвой этой обаятельной улыбки, этого умения ухаживать с лёгкой непринуждённостью, этих красивых слов любви и проявления необычайной нежности. Ей снова вспомнился миг их первой встречи 15 лет назад: огни новогоднего маскарада, мелькание разноцветных масок и костюмов, кружащееся в воздухе конфетти и длинные ленты цветного серпантина….

Стоя рядом с Таней в кругу друзей, одетых в разные костюмы для маскарада, Диана уже в который раз поймала на себе взгляд незнакомого молодого человека в чёрной полумаске и чёрном дорогом костюме, вовсе не предназначенным для маскарада. Этим вечером на маскараде, устроенном родителями Насти для неё и её друзей в одном из залов киностудии «Орфей», которую удалось создать в 1992 году благодаря настойчивости Дмитрия Кирилловича Шереметьева и деловой хватке Андрея Петровича Баринского, собралось большое количество гостей. Все они были либо хорошими друзьями, либо просто знакомыми Дины и Насти, но этого молодого человека Диана видела впервые. Незнакомец обладал внушительным ростом и спортивной фигурой и этим значительно выделялся на фоне остальных парней, с которыми он беседовал, лениво потягивая шампанское. Внезапно он рассмеялся, по-видимому, оценивая остроумную шутку стоявшей возле него девушки в костюме Золушки, и этот смех заставил Диану обернуться. Их взгляды встретились в который раз и, уловив при этом ироническую, как показалось Диане, улыбку на его лице, она поспешно отвернулась и попыталась наконец-то вникнуть в слова стоявшего рядом Валеры Грамовского, одного из её самых преданных поклонников в этот вечер, которым буквально приходилось выстраиваться в очередь, чтобы потанцевать с ней. В следующую минуту музыка стихла и организатор бала, мужчина невысокого роста в костюме средневекового рыцаря поднялся на небольшую сценку, где расположились музыканты, и, настроив микрофон, улыбаясь, произнёс:

– А сейчас, дорогие гости, попрошу минутку внимания! По решению наших судей приз за лучший карнавальный костюм достаётся Диане Климовой.

Принимая поздравления от друзей под взрыв аплодисментов, Дина смущённо улыбалась, даже не подозревая, какой очаровательной и манящей была в это момент её улыбка. Все девушки в зале с плохо скрытой завистью оглядывали её маскарадный костюм феи из нежно-розового атласа и шифона, расшитого золотистыми блёстками. Открытый лиф платья великолепно подчёркивал её высокую грудь и тонкую талию. Её золотистые волосы переливались в мерцании огней, завитые в длинные локоны и прикрытые белой прозрачной вуалью. С трудом пробившись сквозь толпу друзей, окружавших Диану, брат Саши Борисова Славик, облачённый в костюм Льва, галантно поклонился и, улыбаясь, произнёс:

– Моя дорогая фея, не подарите ли вы мне следующий танец?

Улыбаясь, Дина протянула ему руку в знак согласия, но в этот момент замерла, услышав позади себя уверенный мужской голос:

– Сожалею, Славик, но Диана обещала этот танец мне, – и взяв под руку, молодой человек мягко увлёк её в центр танцплощадки.

Они закружились в медленном танце, и Диана невольно удивилась, как легко он ведёт и ловко лавирует между другими танцующими парами. Она всё ещё не могла поверить, что этот загадочный незнакомец всё же пригласил её на танец, поэтому потрясенно молчала, пытаясь придать своему лицу безразлично-вежливое выражение под взглядом этих проницательных голубых глаз. Парень заговорил первым:

– Примите и мои поздравления, Диана. Ваша победа повергла в шок и вызвала зависть у многих присутствующих здесь девушек.

Чувствуя, как тонет в его крепких объятьях и таких волнующих глазах, светящихся весельем, Диана всё же нашла в себе силы ответить:

– Благодарю Вас. И если уж Вы знаете моё имя, не назовёте ли мне своё?

– Ну, кто же открывает своё имя и маску на маскараде, мадмуазель Диана? – уклонился от ответа незнакомец, шутливо улыбаясь, – Хотя должен признать, что не люблю маскарады с их дурацкими костюмами, в которых чувствуешь себя настоящим клоуном, – добавил он, скорчив при этом гримасу, заставившую Диану от души рассмеяться.

– Тогда почему Вы оказались здесь? – Весело спросила она.

Незнакомец посмотрел на неё долгим, почти нежным взглядом, и, улыбаясь, произнёс:

– Мне сказали, что сегодня здесь будет очаровательная фея, и я решил попросить её исполнить одно моё желание.

Прекрасно понимая, что это была очередная уловка, чтобы не отвечать на её вопрос, Диана пришла в недоумение, которое сменилось тревогой после того, как танец закончился и молодой человек повёл её на террасу, вместо того, чтобы проводить к Тане и ожидавшим её друзьям. Диана хотела было вернуться в зал, но, увидев, что терраса освещена не хуже танцплощадки, решила остаться, понимая, что ей здесь нечего бояться. Развязав ленты своей розовой полумаски, Диана сняла её и повернулась к своему спутнику, который стоял, облокотившись на каменную балюстраду, уже с бокалом шампанского в руке и второй бокал протягивал Диане. «Его уверенность в своей неотразимости просто возмутительна!» – внезапно подумала она, глядя, как незнакомец, улыбаясь, продолжает смотреть на неё, не снимая своей маски. Ей ужасно захотелось поставить на место этого надменного ухажёра:

– А Вам не надоело играть в Зорро? – спросила Диана с плохо скрытым раздражением, бросая свою маску на столик возле окна.

– Вижу мне удалось заинтриговать Вас, похитительница мужских сердец, и Вы досадуете на то, что я не стою в очереди среди Ваших обожателей и так бесцеремонно увёл Вас из-под носа наконец-то дождавшегося своего танца поклонника? – тон его голоса был скорее шутливым, чем заносчивым. Но Диане показалось, что он просто смеётся над ней.

– Очевидно, правила хорошего тона для Вас не существуют. Ваши манеры отвратительны. Я ухожу в зал, всего хорошего!

Поставив бокал с шампанским на стол, Дина гордо подняла подбородок, и повернулась к двери, но уже почти на пороге танцзала, он резко развернул её, притягивая к себе до тех пор, пока их бёдра не соприкоснулись. Внезапно он поцеловал её жёстким поцелуем, словно желая наказать, но уже в следующую секунду поцелуй перешёл в нежный и трепетный, заставив Диану на миг потерять голову и растаять в этих сильных мужских объятиях. Понимая, что за ними, скорее всего, наблюдают, и, задыхаясь от возмущения и неожиданно нахлынувших чувств, Диана вырвалась из его объятий и, старясь вложить в свой тон как можно больше презрения, произнесла:

– Вы… вы просто наглец! Ваше поведение омерзительно! Не смейте больше никогда даже приближаться ко мне!

– Вот как? А мне показалось, что во время поцелуя Вы думали иначе?

Закипая от праведного гнева и мысленно проклиная себя за проявленную слабость, Диана отвернулась и быстро пересекла бальную залу, стараясь держать себя в руках под любопытными взглядами гостей. С этой минуты вечер был для неё испорчен. Отозвав в сторонку Таню, она сказала, что почувствовала себя нехорошо и уезжает домой. Сестра догадалась, что что-то произошло, но не стала донимать её вопросами, а Славик Борисов вызвался проводить её домой. Она попрощалась с Настей, уловив её холодный и недовольный тон во время их разговора, но в тот момент Дина не придала этому значения, а также тому факту, что подруга не просит её остаться, видя, что Дина покидает праздник в самом его разгаре.

Спустя несколько дней, однажды вечером отец послал Татьяну к Дине в комнату, с просьбой спуститься в его кабинет. Когда она переступила порог комнаты, то увидела, что у отца посетители. Девушка сразу узнала Андрея Петровича Баринского, приятеля и постоянного клиента отца. С ним был молодой человек в белом свитере и чёрных брюках, которого Диана, как ей показалось, видела впервые, тем более, что незнакомец сидел в кресле спиной к ней, напротив сидевшего за своим столом Михаила Борисовича.

– Диана, проходи, дорогая. Я хочу тебя кое с кем познакомить.

– Добрый вечер, Андрей Петрович, – поздоровалась Диана, вежливо улыбаясь, но уже в следующую секунду улыбка исчезла с её лица, когда она увидела, что молодой человек, сидевший в кресле, поднялся и повернулся к ней.

– Добрый вечер, Диана, – ответил Баринский, – Познакомьтесь, это мой сын Эдуард. Сегодня мне удалось оторвать его от тренировки по теннису, чтобы задействовать в делах фирмы. Надеюсь, вы подружитесь, – улыбаясь, добавил он.

От этой неожиданной встречи, которой, как она надеялась, больше никогда не будет, Диана на миг потеряла дар речи. Заметив её растерянность и возмущённый взгляд, брошенный в его сторону, Эдуард пришёл ей на помощь:

– Мы уже знакомы, папа. Мы виделись и даже танцевали на маскараде в «Орфее», но потом Диана так быстро уехала, что я даже не успел представиться ей.

В следующую минуту в дверь заглянула секретарь Михаила Борисовича, Маргарита Семёновна и сообщила, что его вызывают к телефону из мэрии по вопросу Андрея Петровича. Мужчины поспешно вышли, оставив Дину и Эдуарда одних.

– Диана, я… – Эдуард сделал шаг в её сторону и она уловила волнение в его голосе.

– Не надо, я не хочу разговаривать с Вами, – резко ответила она, отойдя от него на безопасное расстояние.

Её карие глаза метали молнии возмущения и гнева, но Эдуард всё же решил попытаться вновь и произнёс слова, которые Диана никак не ожидала от него услышать:

– Диана… Я прошу простить Вас за мою бестактность на маскараде. Обещаю, если Вы дадите мне шанс всё исправить, этого больше не повторится.

Он смущённо улыбнулся и образ заносчивого высокомерного плейбоя в маске, каким воображала его себе Диана, мгновенно растаял. К тому же она понимала, что в тот вечер сама бросила ему вызов своим поведением, поэтому, глядя в это обаятельное лицо, она не могла не признать, что этот человек каким-то непостижимым образом занял место в её мыслях с того самого вечера. Но вслух она сказала другое:

– Хорошо, я прощу Вас, но при одном условии.

– Готов на любые, – клятвенно заверил Эдуард, и Дина невольно улыбнулась, наконец, сменив гнев на милость под влиянием его обезоруживающей улыбки.

– Вы научите меня играть в теннис.

Сейчас, по прошествии 15-ти лет, Диана вспоминала этот эпизод и понимала, что тогда в свои 19, она была наивна и глупа, позволив себе увлечься Эдуардом Баринским. Но ведь он был так убедителен в своих чувствах к ней. С того дня они стали неразлучны: он приходил почти каждый день, и этого момента Диана начинала ждать уже с утра. Он был внимательным и нежным, тем самым вызывая зависть у подруг Дианы, у всех, кроме Тани, которая искренне радовалась за сестру. Эдуард сопровождал Диану повсюду: на теннисный корт, на вечеринки друзей и даже на экзамены в колледже, поскольку сам он уже к тому времени окончил учёбу и работал старшим менеджером на фирме своего отца. Через 5 месяцев он предложил ей выйти за него замуж, а ещё через 2 недели Диана узнала, что беременна. Чувствуя себя на седьмом небе от счастья, она поделилась своей радостью с Настей раньше, чем с Эдуардом и…

…Диана открыла глаза, прогнав неприятные воспоминания о последовавшей за её признанием ссоре с подругой и её жестоких словах, которые та ей наговорила прежде, чем столкнуть Диану с яхты, где они собирались устроить вечеринку в честь окончания сессии. Выйдя из ванной, она вернулась в комнату, дрожа больше тот ярости, чем от холода. Всегда независимая и эмоционально сдержанная в кругу своих подчиненных и лондонских друзей, Диана становилась уязвимой, когда призраки прошлого напоминали ей о себе «Но теперь довольно,» – решила она, забираясь в белоснежную постель. Глядя на пышные складки огромного балдахина, она, как никогда, ощутила своё одиночество, к которому, казалось, привыкла за последние несколько лет. На прошлом поставлен крест и туда нет возврата, в который раз напомнила себе Дина, но успокоиться она сможет только тогда, когда заплатит по счетам тем, кто растоптал её жизнь и чувства 15 лет назад.

…На следующий день ровно в девять часов утра Диана стояла перед зеркалом, критически оглядывая свою стройную фигуру, облачённую в деловой костюм персикового цвета из короткого пиджака и зауженной к низу юбки, доходящей до колен. Сегодня ей предстоял долгий рабочий день в новом офисе, который был арендован для неё неделю назад её лондонским заместителем Чарльзом Дугласом в многоэтажном здании, расположенного в центре города, недалеко от Арбатской площади. В ту самую минуту, когда Диана, после долгих раздумий, наконец выбрала туфли белого цвета на высоких каблуках и едва успела надеть их, как в дверь постучали. Полагая, что это, скорее всего, Дэн, который должен был сопровождать её в офис, и уже задерживался дольше, чем требовалось для того, чтобы заплатить за завтрак, Дина, открывая дверь, приготовилась сурово отчитать сына за опоздание. Но на пороге стояла Татьяна, дружелюбно улыбаясь сестре:

– Доброе утро, дорогая!

– Привет, Танюша. Проходи, – ответила Диана, обнимая сестру в знак приветствия, – Я думала, что это Дэн, нам пора ехать, а он задерживается.

– Он внизу, в фойе. Я только что познакомила их с Никитой и оставила пообщаться. Похоже, они нашли общий язык. Прости, что задерживаю тебя.

– Не ожидала, что ты приедешь так рано, у тебя всё в порядке? – спросила Диана, взволнованно глядя на сестру, жестом приглашая её присесть к столу и, наливая кофе в белоснежные фарфоровые чашечки.

– Вчера нам не удалось поговорить обо всём и я не сказала тебе, что сейчас работаю на киностудии «Орфей», заместителем начальника отдела по связям с общественностью. Эту работу предложил мне Андрей Петрович 3 месяца назад. И всё бы хорошо, но дело в том, что Баринский уже давно отошёл от дел и передал управление студией Анастасии Шереметьевой, ведь она дочь его компаньона, с которым они когда-то открывали студию.

– Да, что-то припоминаю, – ответила Дина, внимательно слушая сестру.

– Под руководством Насти студия стала терять свой авторитет, поскольку в своей погоне за деньгами она перестала заботиться о престиже. Знаменитые актёры, которые раньше мечтали работать с «Орфеем», теперь отказываются, потому что картины, которые снимает студия, сводятся к дешёвым боевикам и неинтересным сериалам. Не смотря на это, она чувствует себя достаточно уверенно, чтобы посещать закрытые клубы, светские вечеринки и устраивать приёмы в своём доме. Она производит впечатление успешного и довольного своей жизнью человека, но на студию ей наплевать.

Она добавила, понизив голос до доверительного шепота:

– Ты знаешь, Диана, не смотря на то, что сейчас происходит на студии, мне очень понравился кинобизнес. За время моего пребывания там у меня появилась масса идей, как улучшить работу студии и привлечь знаменитых продюсеров. Но, естественно, меня никто не станет слушать, поскольку вся студия работает согласно жёстким указаниям Анастасии Шереметьевой.

Когда Татьяна замолчала, Диана продолжала сосредоточенно смотреть на сестру, обдумывая блестящую идею, только что пришедшую ей в голову.

– Кажется, я знаю, как помочь тебе, Танюша, – «и помочь провидению наконец-то восстановить справедливость» – мысленно добавила она.

– Ради Бога, Диана! Я вовсе не для этого рассказала тебе всё! Что ты ещё задумала? Ведь я догадываюсь, что ты хочешь свести счёты с Настей Шереметьевой, так? – воскликнула Татьяна, уже сожалея о своём рассказе и начиная беспокоиться за сестру.

– Послушай, моя милая хорошая Танечка! Я очень благодарна тебе за то, что ты так беспокоишься обо мне, я очень тебя люблю, но хочу, чтобы ты знала: я собираюсь любой ценой заставить Настю пожалеть о том, что она нажила себе врага в моём лице, но это не будет иметь никакого отношения к тебе.

– Не будет иметь отношения? Я вижу, ты что-то задумала, но почему-то не хочешь мне об этом сказать, – Таня вскочила со стула и начала измерять комнату быстрыми шагами, что выдавало её тревогу.

Диана обняла сестру за плечи и спокойно сказала:

– Успокойся, дорогая. Я всё расскажу тебе и очень скоро. А пока я хочу сообщить тебе другую новость: я приняла решение посетить благотворительный аукцион в будущее воскресенье. Это необходимо для моего бизнеса в Москве, поскольку там я рассчитываю познакомиться с нужными для меня людьми.

– Но ведь, надо полагать, там непременно будут и Настя Шереметьева и Эдуард. Вероятно, они оба узнают тебя… Хотя, столько лет прошло… – задумчиво сказала Татьяна, оглядывая сестру, – и ты значительно изменилась, превратившись из юной студентки в преуспевающую бизнес-леди, – улыбаясь, добавила она.

Эти слова сестры вызвали грустную улыбку на лице Дианы. Ведь она никогда не собиралась быть преуспевающей бизнес-леди, но в её жизни всё сложилось не так, как она предполагала, и ей пришлось привыкнуть к этой роли, с которой она, впрочем, неплохо справлялась. Не желая расстраивать Таню подобными мыслями и, стараясь придать своему лицу весёлое выражение, Диана сказала:

– Пойдём сестричка, мне пора, а то моя репутация всегда пунктуального шефа даст трещину, что будет дурным примером для подчинённых.

…Вся неделя до выходных пролетела для Дианы со скоростью звука: начавшееся строительство тормозили некоторые юридические вопросы, и Диана обратилась за помощью к Владиславу Берестову, который, как председатель коллегии адвокатов Москвы, прекрасно разбирался во французских законах. Дважды на этой неделе Диане приходилось летать в Лондон, чтобы провести совещание с управляющими её магазинов «Стенфилд-маркет» и дать им соответствующие распоряжения. Ни Олег Баринский, ни кто-либо другой из фирмы Эдуарда «Отели Москвы» больше не звонили в офис Дианы, и она решила, что они ожидают встречи с ней в воскресенье на благотворительном аукционе, где Диана собиралась впервые предстать перед московским бомондом. Владислав Берестов вежливо предложил сопровождать её, на что она ответила согласием, понимая, что её появление на аукционе с известным московским адвокатом значительно облегчит ей задачу знакомства с необходимыми её бизнесу в России людьми. Дэн помогал Диане в офисе днём, занимаясь дизайном нового отеля.

Эту специальность он выбрал при поступлении в колледж, и теперь Диана дала ему возможность проявить свои способности, а заодно и приобщить сына к семейному бизнесу, который впоследствии должен был перейти к нему. Вечера же Дэн проводил со своим новоиспечённым другом и двоюродным братом Николаем либо на футбольном матче, либо с его друзьями в кафе, где были букмекерские конторы.

В пятницу Диана попросила Влада Берестова устроить ей на будущей неделе встречу с Баринским-старшим – владельцем студии «Орфей», учитывая, что Андрей Петрович когда-то был его клиентом. Берестов пообещал, что непременно выполнит просьбу Дианы после аукциона, так как в тот день он улетал на два дня по делам в Питер. По мере приближения воскресенья, а вместе с ним благотворительного бала, напряжение и волнение Дианы возрастало, но благодаря её умению контролировать свои эмоции, об этом не догадывался никто, даже Татьяна, с её тонким чутьём к смене настроения сестры.

Внешне Дина выглядела уверенной и спокойной, а внутри была напряжённой, как струна, терзаясь неизвестностью.

…Эдуард Баринский стоял у окна в шикарных апартаментах, принадлежащих лично ему, своей гостиницы «Сиера», листая план проекта по строительству спортивного комплекса, предложенный ему заместителями во главе с его братом Олегом. Работа, работа, ещё раз работа… была смыслом его жизни вот уже несколько лет. Она давала возможность Эдуарду сбежать от одиночества по жизни и скуки, от всех этих светских вечеринок и благотворительных сборищ, на которых он нередко оказывался в центре внимания не только вездесущей прессы, но и женщин. В свои 37 лет он был холостяком, без семьи и детей, с весьма привлекательной мужественной внешностью, деловой хваткой в бизнесе и огромным состоянием. Поэтому он нередко становился мишенью для женщин самых разных возрастов, которые часто делали всё возможное в рамках приличия (а часто и за их пределами), чтобы обратить на себя его внимание. Их кокетство и призывные взгляды забавляли Эдуарда, оставляя его сердце по-прежнему пустым и холодным, но это нисколько не проявлялось в общении с прекрасным полом. Всегда вежливый и обходительный, с прекрасным чувством юмора, Эдуард видел, как женщины влюбляются в него, и стоило ему завести роман с кем-нибудь из них, как он тут же чувствовал их желание женить его на себе, и на этом всё прекращалось, поскольку сердце его оставалось безразличным к их пылким чувствам, а память твердила о прошлом неудачном браке много лет назад, и ему вовсе не хотелось испытывать судьбу ещё раз. В его жизни была только одна большая любовь, которая исчезла, растаяла, как дым, оставив в душе долго незаживающую рану. Об этом не знал никто, не знали друзья, не знал ни брат, ни отец, не знали знакомые. Для всех он был просто удачливым бизнесменом, высокомерным наследником семейного бизнеса, не желающим жениться и использующим женщин только для развлечения.

Эдуард отвлёкся от своих невесёлых мыслей, и, положив на комод изученный план строительства, взглянул на часы: 7 часов. Аукцион начнётся в восемь, ещё есть время для того, чтобы принять душ, побриться и переодеться. Времени более, чем достаточно. Потом ему предстояло спуститься вниз, в бальную залу, и дать интервью. Эдуард решил позвонить в офис и узнать, как идут дела.

Без четверти восемь, спускаясь по широкой мраморной лестнице гостиницы, зал ресторана которой он любезно предоставил для проведения аукциона, Эдуард обратил внимание, что в холле уже собираются гости и журналисты. Рабочие уже закончили оформление декораций бального зала, который теперь выглядел в стиле средневекового замка с высокими каменными башенками и окнами, на которых красовались вазы с различными цветами, мраморными белыми каминами у стен, украшенных цветными гобеленами средних веков. Великолепное зрелище дополняли четыре высокие колонны: 2 в начале и 2 в конце зала, обвитые ветвями вьющегося винограда. Здесь, в бальной зале, на широком мраморном помосте, демонстрировались вещи, предназначенные для аукциона.

У подножия лестницы Эдуарда уже ожидал Олег и руководитель юридического отдела его фирмы Владимир Маленский. Коротко поздоровавшись с друзьями, Эдуард увидел, что журналисты уже направляются к нему, собираясь атаковать его своими микрофонами и видеокамерами. Он дал короткие интервью местным репортёрам из газеты «Москва сегодня», старательно позировал перед камерами и терпеливо отвечал на занудные вопросы журналистки из журнала “”:

– Скажите, Эдуард Андреевич, во сколько оценивается пожертвованная Вами картина Пабло Пикассо?

– Она оценивается в пол миллиона евро, – ответил Эдуард без всякого энтузиазма.

– Вы на редкость великодушный человек! – ослепительно улыбаясь, прокомментировала журналистка.

– Попробуйте сообщить об этом органам налоговой службы, – ответил Эдуард, отвечая ей иронической улыбкой, и, уже в следующую секунду, выйдя из кадра, направился в сторону зала аукциона, но репортёр последовала за ним, на ходу выкрикивая очередной вопрос:

– Эдуард Андреевич, может быть, завтра мы встретимся с вами в офисе, и вы дадите более подробное интервью?

– Для этого Вам придётся связаться с отделом по связям с общественностью моей фирмы.

– Но, может быть, вы сделаете исключение для нашего журнала? – вновь спросила журналистка, мило улыбаясь Эдварду.

– Сожалею, но мой завтрашний день расписан по минутам, – вежливо ответил он, – как-нибудь в другой раз, – и отвернулся, продолжая пробираться сквозь толпу прибывающих гостей.

Девушка несомненно была красива, но, даже если бы она была победительницей конкурса красоты, Эдвард всё равно бы бежал от неё, как от чумы, потому что испытывал скрытую антипатию к надоедающим журналистам, пытающимся постоянно извлечь на свет Божий подробности его жизни. Проходя сквозь толпу гостей, Эдуард несколько раз останавливался, чтобы поприветствовать своих друзей и знакомых, среди которых он заметил свою бывшую жену Настю Шереметьеву. Она прошла мимо него с бокалом шампанского в руке и высоко поднятой головой, делая вид, что абсолютно не заметила Эдуарда. Ему было совершенно безразлично её поведение, особенно после того, как он, случайно оказавшись в одном ресторане с ней, стал причиной устроенного ею скандала. В результате чего ему пришлось не только вести её домой в невменяемом состоянии, но и стать мишенью для жёлтой прессы на несколько недель.

Эдуард лишь заметил, что в этот вечер она выглядела отлично: искусный макияж умело скрывал появившиеся на её лице морщинки, а элегантное вечернее платье от Ланвэн красного цвета великолепно сидело на её стройной фигуре, прекрасно сочетаясь с цветом её чёрных волос, уложенных в красивую высокую причёску.

Эдвард помедлил у двери зала, где были выставлены самые дорогостоящие из пожертвований для аукциона и услышал своё имя, произнесённое шепотом, – кто-то из организаторов торжества узнал его. С точки зрения Эдуарда благотворительный аукцион «В помощь детям, страдающих онко заболеваниями» удовлетворял 2 конкретные потребности общества: во-первых, давал возможность жёнам и дочерям самых состоятельных жителей Москвы собраться в изысканной обстановке и всласть посплетничать, пока их отцы и мужья обсуждают политику, футбол или теннис; во-вторых, аукцион являлся удачным предлогом для сбора средств в фонд московского онкологического детского общества. «Сегодняшний бал должен увенчаться бесспорным успехом по всем статьям,» – решил Эдвард и в эту самую минуту услышал за спиной голос брата: