Читать книгу Универсальное средство - Дикнорт Кришев - Страница 1

Пролог

Последние тридцать пять лет страна живет ожиданием светлого будущего. Это прекрасное далеко иной раз показывается гражданам, начинает маячить у горизонта, но словно устыдившись чего-то, скрывается прочь. Скачки курсов валют, ожидание добрых дел от правительства, повышение цен на бензин одновременно с понижением цен на нефть, приоритет в стране – дети, сведущие в ювенальной юстиции, добавка двухсот рублей к пенсии в двенадцать тысяч…

Диалог государства и гражданина.

«Выживайте, как хотите».

«На двенадцать тысяч сложно выжить».

«Разве вы не знаете, что весь мир играет в игру под названием «Заработай деньжат»? Не знаете? А правила у всех свои. Да-да, свои. Правила немного похожи между собой, но все-таки свои».

«Так что делать-то?»

«Учитесь играть в деньги, пригодится. Заодно и цель в жизни будет».

Куда бы ни пошел человек, куда бы он ни обратился, везде его кошелек облегчат. Это просто игра: увеличить свой счет, уменьшив чужой. Все согласно закону сохранения: если где-то убыло, то где-то прибудет, и наоборот. Деньги стали посредником между человеком и материальным миром, окружили его, подмяли под себя, скрываясь за любым действием.

Зарабатыванию денег человек посвящает все свое время. Иначе никак. Нужно всегда быть в курсе. Деньги копятся, накапливаются, потом их становится невероятно много. Человек отходит от дел. Больше его ничего не заботит.

Жаль, что этот сценарий – редкое явление на наших широтах.

Интересно, что будет, если деньги: бумажки, монеты и счета – вдруг станут разумными и возьмутся за человечество всерьез? Тряхнут его, как мужик грушу. Наверно, нам не поздоровится. Хотя кто знает…

Часть первая

Тупик

Глава 1

Исчезновение по-английски

Иван Волков (сорока двух лет, сторонник «Единой России», несудимый, потому что женатый) вышел на балкон покурить. Для того чтобы в квартире не пахло табаком, он прикрыл открытую по случаю жары дверь, чиркнул зажигалкой, вдохнув щекочущий гортань дым. Положил зажигалку на выселенную из активной бытовой жизни облупившуюся тумбочку, присел на рассохшийся стул и, облокотившись о перила, стал лениво наблюдать, как сумерки прогоняют прочь остатки солнечного света.

Фильм, который они с женой выбрали для вечернего просмотра, имел такой закрученный и динамичный сюжет, что невозможно было оторваться. После окончания просмотра супруга отправилась стелить постель, а Иван, для того чтобы угомонить накопившуюся никотиновую жажду, решил выкурить сигарету на ночь, впрок, а затем в полном удовлетворении от инспирации принять душ и лечь спать.

Жена его, Светлана, спала крепко: совесть ее была чиста, как платье невесты после свадьбы. Проснувшись утром, она увидела, что место мужа пустует. Подушка не смята, одеяло ровнехонько лежит на кровати.

«Ну, погоди!» – подумала она. – «Сейчас я тебе задам! Всю ночь, поди, за компьютером просидел, в танки играл».

Однако компьютер был выключен. Светлана тучей прошлась по квартире. Мужа не было ни в туалете, ни на балконе, ни на кухне. Одежда его покойно висела в платяном шкафу. Летние туфли стояли в прихожей на подставке для обуви. Не хватало только шлепанцев, старых спортивных брюк и майки – одежды, в которой он был вчера.

Входная дверь была заперта изнутри. Дверь на балкон только прикрыта. Получалось, что муж покинул квартиру через балкон. Светлана посмотрела вниз, однако тела в цветочной клумбе, что находилась под балконом, не обнаружила. Цветы не были поломаны или примяты, значит, что если муж и покинул дом, то не грохнулся вниз, а распластал отросшие в одно мгновение крылья и полетел куда-то по своим делам, будто скрытная птица, либо по-молодецки, как находчивый гусар-женолюб, спустился по балконам на твердую землю и отбыл в неизвестном направлении.

– Где ж ты теперь? – несколько истерически пропела обеспокоенная Светлана.

Она вернулась в квартиру, взяла телефон и набрала номер мужа. Звонок раздался в соседней комнате.

«Что же такое творится?» – у нее не укладывалось в голове, что Иван оставил телефон дома.

Теперь Светлана была не на шутку обеспокоена. Муж берег мобильник, как зеницу ока, держал его постоянно при себе, будто ожидал звонка от самого президента, и пресекал попытки жены покопаться в его телефоне быстро и жестко. «Прячет номера своих любовниц», – рассудила Светлана и перестала предпринимать попытки пролистать эсэмэски и сообщения в вотсапе, однако дала себе зарок сделать это, как только представится возможность.

Дело было серьезное. Иван был мужчиной трезвого образа жизни и всегда предупреждал жену, если задерживался на работе или уходил куда-либо. Светлана обзвонила немногочисленных друзей-приятелей мужа. Ни один из них не знал, где Иван. Получалось, что муж пропал. Пропал по-настоящему. Непонятно, каким образом, но это, в общем-то, было неважно. Исчез ненаглядный! Как сквозь землю провалился. Прямо с балкона. Через перекрытия.

Света позвонила в дежурную часть. Вначале полицейский не хотел регистрировать заявление.

– Не торопитесь, гражданочка, объявлять в розыск, – отговаривал дежурный. – Найдется ваш муж, не иголка. Мало ли, за сигаретами вышел и старого знакомого встретил. Слово за слово, решили отметить. Вот и все. Конечно, есть вероятность, что пошел за куревом, а его избили и ограбили. Вы в больницы звонили? Узнавали? Или инфаркт шибанул. Сколько ему лет? Сорок два? Самый возраст для инфаркта! Обзвоните больницы и заодно морги.

Кстати, если уж на то пошло, мужик – существо ветреное, непостоянное. Может, решил от вас уйти. К другой. А поставить в известность забыл. Или постеснялся. Мужья – люди стеснительные. Такими их жены сделали. Для удобства эксплуатации. Конфуций как-то сказал: люди, которые пытаются сделать вас виноватыми, хотят вами управлять. Вот так-то! Жены постоянно культивируют в мужьях чувство вины. А те мужчины, которым плевать на женские инсинуации, отбиваются от рук (так о них говорят женщины), то есть, по сути, приобретают свободу. С такими мужчинами представительницы прекрасного пола не живут вместе, предпочитая свободные отношения, хотя и понимают, что мужики просто реализовывают свои права, которых хотят лишить их собственные жены.

Впрочем, это так, мысли вслух. Если не найдется, тогда приходите через три дня, сразу подадим в розыск. Только фотографию не забудьте. Не вашу, вашего мужа. Желательно, сделанную недавно.

– Да как вы в толк не возьмете: он исчез! – заплакала Светлана. – Входная дверь изнутри заперта! Снаружи закрыть замок на закрутку невозможно. Мы посмотрели фильм, «Десять египтян», там еще Киану Ривз играет, он такой красавчик, и Вэл Килмер с Деми Мур. Киану Ривз – следователь, а Вэл Килмер и Деми Мур захватили богатых египтян и хитроумными способами мстят за прошлое. Действие разворачивается в песках эмиратов…

– Да погодите вы, гражданка! – перебил намечающуюся вдову дежурный. – Не надо фильм пересказывать! Давайте по существу.

– Вас не учили, что перебивать собеседника невежливо? Тем более, женщину?

Из глотки дежурного вырвалось нечто среднее между стоном и рычанием.

– Так мы никогда не закончим, дамочка!

– Хорошо, – покорно согласилась Светлана. – Просто я хотела сказать, что мы смотрели детектив. Очень хороший детектив! – едко добавила она. – Он так сильно мужу понравился! А после того, как кино закончилось, я пошла стелить постель, а муж вышел на балкон покурить. Сколько раз ему говорила, чтобы бросил эту заразу! Только вонь, вред здоровью и ежедневные удары по семейному кошельку. И надо же, подвело курево под монастырь!

На глаза навернулись слезы, и она всхлипнула, заранее жалея себя, бедняжку, за ночь лишившуюся кормильца. И не только кормильца, но и человека, чью нервную систему можно и нужно регулярно испытывать на крепость. Какая невосполнимая потеря!

– У вашего мужа был рак легких?

– С чего вы взяли? Конечно, нет!

– Потому что вы сказали, что сигареты убили вашего мужа.

– Да нет же! Я только сказала, что, возможно, он пропал из-за своей дурацкой привычки.

– Сигареты отправили его в тартарары? Или телепортировали прямиком в чистилище? Может, он на Марс переместился? Или сигареты заселили легкие всемогущими бактериями? Загадал желание, дзобнул, кашлянул – и оно исполнилось?

– Вы издеваетесь надо мной?!

– Пытаюсь понять, каким образом табак так сильно может повлиять на человека, что тот исчезнет с балкона в одних тапках. Хорошо, ваше заявление зарегистрировано, скоро к вам прибудет опергруппа и следователь. Кстати, у вашего мужа были враги?

– Враги? Нет… Мне он ничего не говорил… Вообще-то, муж был человеком компанейским, друзья его любили, правда, их было совсем немного… Нет. О врагах мне неизвестно.

– А к кому-нибудь он испытывал неприязнь?

– Да, было несколько человек, которых он не жаловал.

– Отлично! Обо всем расскажете следователю.

– До свидания!

– Прощайте!

Глава 2

Дитя детективов

Роману Львовичу Филатову было неполных двадцать три года, когда он устроился работать в полицию. Из двадцати трех восемнадцать лет он провел так же, как и остальные ребятишки: с первого месяца жизни выходные проводил у бабушки по линии матери, с двух с половиной до семи ходил в детский сад, от звонка до звонка оттарабанил одиннадцать лет в школе. Решение стать полицейским пришло внезапно: на выпускном вечере он первый раз в жизни попробовал спиртное, и молекулы этилового спирта накоротко замкнули нейроны головного мозга, тем самым открыв ящик Пандоры, хранящийся в глубинах подсознания.

Он был тихим, спокойным юношей, не правдорубом, не хулиганом и не маменькиным сынком, которого мучают все кому не лень, поэтому решение удивило друзей.

– Рома, зачем тебе это нужно? – спросил Дима Птицын, его лучший друг. – Почему хочешь стать мусором? Отчего не программистом? Или врачом? Или технологом молочного производства? С тобой все наши перестанут здороваться. Пояснить, почему?

– Дима, выбор сделан, – отрезал Филатов. – Как-нибудь переживу, если пацаны поместят в игнор. Кстати, я не собираюсь в патрульно-постовую службу, не собираюсь пьяных обирать, не собираюсь узбеков в кутузку определять и бомжей шугать, а устроюсь в отдел по расследованию тяжких преступлений вроде убийств, разбоев и прочего. Понятно?

Никто и никогда представить не мог, что чтение произведений А. К. Дойля приведет к такому результату. Впрочем, не только романы и рассказы английского классика детектива повлияли на решение Филатова стать работником убойного отдела, но и творчество землячки Дойля, А. Кристи, а также их американских коллег: отца детективного жанра Э. А. По и прочих, и, конечно, француза, Ж. Сименона, породившего комиссара Мегрэ, – персонажа, постоянно посасывающего трубку, даже пустую, без табака, для ощущения сгоревшего дотла вкуса жизни.

Бывало, Роман представлял, как, расследуя убийство, находит важные улики, которые просмотрели менее искушенные сотрудники, и по ним вычисляет таинственного убийцу, который регулярно отправляет к праотцам ни в чем не повинных жителей города ради интеллектуального развлечения. Впрочем, улик мало, с их помощью вину не доказать; нужно придумать какой-нибудь хитрый ход, чтобы поймать доктора технических наук (убийца, разумеется, имеет ученую степень) в ловушку, сооруженную при помощи средств формальной логики.

И вот ловушка поставлена. Доктора технических наук заманивают в укромное место. Там происходит финальная битва интеллектов между представителем официального добра и служителем трансцендентного зла. В сердцах убийца, понимая, что он раскрыт, бросается на Романа – человека, который его переиграл, но спрятавшиеся в засаде полицейские обезвреживают негодяя и препровождают в КПЗ.

Роман почивает на лаврах. Газеты всего мира взахлеб лают, щебечут и мяукают о молодом сотруднике, обезвредившем матерого убийцу, пять долгих лет терроризировавшего тихий сибирский городок. Его приглашают в Интерпол, где Роман расследует еще несколько громких дел. В конце концов, уже выйдя на пенсию, он поселяется в небольшом домике на окраине родного города и пишет мемуары, по которым кинематографисты снимают несколько мировых бестселлеров.

Мечты были обыкновенными мечтами: кто из людей не любит ворошить мозги подобным образом? Однако Роман не планировал стать полицейским. Ему нравилось решать задачки, и он хотел поступить в университет на физический факультет. На худой конец, в какой-нибудь технический ВУЗ.

– В убойный отдел собрался? – с издевкой спросил Дима. – А ты водку пьешь? Кстати, знаешь, представители какой профессии самые пьющие? Правильно, полицейские! Первое место по количеству алкоголя на учтенную душу с ними делят медики.

– Чтобы стать полицейским, обязательно нужно быть пьяницей?

– В общем-то, нет, но тогда будешь белой вороной. Своим не станешь. Никогда. За спиной будут шушукаться: «Этот новенький, должно быть, последняя сволочь, коль не пьет. А, может, перемыкает его, когда накатит. Клинит психопата. Или здоровья нет бухать, потому что прочефирил уже. Так что, ребята, подальше от него держаться нужно. Черт его знает, что за перец. И вообще, вдруг на первый отдел работает: стучит. Потом нас будут дрючить во все дыхательно-пихательные. Так что надо держать ухо востро. И лишнего при нем не болтать. Понятно?»

– А если я плохо себя чувствую, когда выпью?

– Это с непривычки! Начнешь закладывать за воротник – втянешься! И водочка понравится, и коньячок. А потом за милую душу будешь и портвешок, и пивко, и самогоночку. Лишь бы рога в землю. И на работу будешь торопиться. Там всегда опохмелиться найдется.

Но не думай, что в полицию нарочно набирают алкашей, иначе тогда наше общество давно сожрала бы анархия. А кто будет власть защищать? Какая основная функция у полиции? Правильно, защита власти! Иначе правительство, депутатов и прочих давно бы на фонарных столбах повесили московские Робины Гуды. Соблюдение порядка и исполнение законов – второстепенные функции. Но мы отвлеклись. Пьют полицейские не просто так. Это издержки профессии. Не все выдержат каждый день видеть изнанку общества. Вот и начинает человек прикладываться к бутылке. Потому что кишки, находящиеся там, где им положено быть, – это одно, а вывалившиеся из брюшины в блевотину, – это другое. Пойдешь в полицию, насмотришься всякого. Чистых, красивых, ухоженных трупов не будет. Это тебе не литературные убийства. Кого огрели железякой, да так, что у него, бедняжки, мозги по стенам разлетелись. Кого плитой на стройке задавило. Доводилось видеть плоского человека, а, Рома? Лежит себе, не дышит, вокруг – кровяной трафарет. А утопленников ты видал? Которые пару месяцев в воде пробыли? Или тех, кто сгорел заживо? А? Знаешь, что такое «поза боксера»? Или бомжей, которые в теплотрассе коньки отбросили? Представляешь, какая вонь там стоит? Продолжать? А клиенты полицейских? Думаешь, хорошие, порядочные, добрые люди? Нет, братец, одно отребье, как на подбор. Вот и пьют, потому что работа полицейского – очистка клоаки. Ассенизаторы общества – вот кто они такие. Постоянно находятся в дерьме. А это накладывает отпечаток на личность. Огромный такой отпечаток. Жирный! Некоторые вначале сильно поддают, а потом почти не выпивают, потому что черствеют, грубеют. Происходит адаптация. Человек такая скотина: ко всему привыкает.

– Неужели в полиции нормальных людей нет?

– Есть, как не быть. Только мимикрируют они. Чтобы не выделяться. Кстати, полицейские деньги любят сильнее и злее обычных людей. Потому что приземленнее. На ногах крепче держатся, хоть и частенько бывают нетрезвыми. И взятки берут, и прочую натуральную мзду. С торговцев – звонкую монету, с проституток – минет. С жителей Средней Азии – фрукты и овощи. Ящиками. С остальных – хоть что-то. Понятно, не сами они выбрали такой способ существования, жизнь заставила, правда, они особо и не сопротивлялись. Выживали. Со всеми удобствами. Представители власти, лучше не бывает. Хочешь работать со взяточниками и вымогателями?

– Откуда ты все это знаешь?

Дима пожал плечами.

На том разговор закончился.

После школы Филатов поступил в школу полиции и окончил ее с отличием. Кстати, он так и не научился пить. Наверно, слабое здоровье было у парня. Или быстро адаптировался к службе без интоксикации спиртным.

Глава 3

На месте происшествия

Опергруппа и следователь прибыли на место происшествия через два часа после звонка. Светлана себе места не находила. Она собачьими глазами смотрела на одетых в гражданское работников полиции, будто оперативники, кинув беглый взгляд на чертов балкон, мрачно кашлянут в кулаки, и один из них скажет:

– Это проделки Жоры Мормона. Поехали брать! Он сейчас в «малине» в Пьяной слободе. Через час, гражданка, приходите в отделение и забирайте мужа. Если он еще живой. Если нет, так хоть опознаете. В путь, господа полицейские! Кстати, все стволы взяли? Жора – парень отчаянный. Три ходки по тяжелым статьям. Опять, видно, за старое взялся.

Однако полицейские, все как один, подозрительно посмотрели на Светлану таким взглядом, будто она отравила мужа, а теперь прикидывается невинной овечкой. Только Филатов с любопытством оглядывал жилище пропавшего курильщика. Несмотря на десять лет работы в полиции, он еще не привык к тому, что люди живут по-разному.

– Роман Львович Филатов, следователь, – представился Роман и спросил у потенциальной вдовы. – Как вас зовут?

Дежурный сообщил имя и фамилию подательницы заявления, но в Школе их учили создавать психологический контакт с потерпевшими. «Доброе слово и кошке приятно», – любил повторять психолог, Яков Израилевич Шульман. – «А человек умнее доверчивого животного, ему добрых слов нужно много больше, чтобы оттаял и зацвел». Потом Шульман бросал победный взгляд на курсантов и ликующе восклицал: «А как зацветут, мы их цап-царап – и в отдел!» Робкие курсанты поправляли Якова Израилевича: «Может, не надо в отдел-то? Это все-таки потерпевшие…» Яков Израилевич сразу же начинал кипятиться: «Эх, вы, непуганые голуби, птицы мира! Да вы понятия не имеете, что каждый второй потерпевший сам же и есть преступник, обезвредить которого наша прямая задача! Наведет тень на плетень, соорудит фальшивые декорации, и тогда поймай его, голубчика! Наблюдательность, внимательность к деталям, а также словам свидетелей и потерпевших, умение задавать правильные вопросы, мягкость и обходительность, грубость и хамство (все, разумеется, в свое время) – применение этих принципов поможет раскрыть любое преступление! Вот на чем зиждется наша работа! Впрочем, главное, конечно, – наличие серого вещества в голове. Я вам авторитетно заявляю, что на моей памяти было порядка четырехсот преступлений, жертвы которых были их виновниками! Губки бантиком, глазками хлоп-хлоп, посмотрите: я жертва! А сами-то, сами! Кто каннибализмом занимался – впрочем, это люди больные; кто золотишко бабушкино присвоить хотел, кто папу из квартиры переселить на кладбище, чтобы жилплощадь не занимал и не мешал плодиться и размножаться, кто вообще за машину, кусок железа, на близкого человека руку поднял… Земля и не таких подонков носит». Курсанты замолкали, пораженные глубинами падения человеческих существ в бездну преступной алчности.

– Светлана, – ответила женщина, тревожащаяся о судьбе мужа.

– Держу пари, что у вас есть фотографии вашего мужа, – иногда фразы высокого литературного штиля выскакивали из Филатова, чему он сам безмерно удивлялся.

– Конечно, есть!

Не родилась еще женщина, у которой не было бы фотографий мужа, сделанных, по ее мнению, в лучшие моменты совместной жизни. Светлана достала из шкафа пухлый альбом, из которого тут же посыпались на пол глянцевые фотоснимки.

– Нас интересуют фотографии, сделанные недавно. Сами понимаете, это делается для того, чтобы посторонний человек, который ни разу в жизни не видел вашего мужа, легко мог его опознать.

Светлана покопалась в альбоме и отложила несколько штук.

– Сделаны пять месяцев назад, в апреле, когда мы ездили отдыхать за границу.

– Вы ездили за границу? Куда?

– В Индонезию, на Бали. Мужу там понравилось. Природа, говорил, богатая. Жить бы, говорил, здесь и жить. Даже жара и то нравилась. По̒том обливался, как в парной, а все равно восхищался.

Филатов посмотрел на пропавшего. Обыкновенный мужчина, никаких особых примет вроде кавалерийских ног или глубокого шрама на правой щеке. Лицо голое, без усов и бороды, короткая стрижка. Волосы мышиного цвета.

– У вашего мужа были враги?

– Я уже говорила дежурному, что нет.

– Вспомните, не было ли у вашего мужа конфликтов с кем-либо. Период – месяц. Может, он ругался с соседом по гаражу. Или на остановке общественного транспорта приструнил хулигана. Или в магазине не поделил что-нибудь с коллегой-покупателем.

– Нет. Муж был человеком неконфликтным. Не было в нем злости. Мне иногда казалось, что он буддист. Не смотрел на природу, а созерцал ее. Ни с кем не цапался. Не любил этого.

– Какие отношения у вашего мужа были с коллегами по работе?

– Нормальные. Ровные. Я их и не знаю, муж не приглашал сослуживцев в гости.

– Чем увлекался ваш муж? У него было хобби?

– Да, было. Астрономия. За планетами наблюдал, падающими звездами любовался. Имею в виду метеорные потоки. Его бы кондрашка хватила, если б услышал, что я сказала «падающие звезды». Помешан был на астрономии.

– С кем занимался наблюдениями?

– Было у него несколько таких же, как он, увлеченных. Давайте я в его телефоне посмотрю имена этих людей.

– А, так телефон есть! Что же вы сразу не сказали? Несите его скорее!

Светлана сходила за телефоном и с неохотой отдала его Филатову.

– Мы вернем телефон, не расстраивайтесь. Где работал ваш муж? В какой организации?

– В транспортной компании «Красный бык», что на проспекте Куклачева.

– Кем?

– Завгаром.

– Теперь самое главное, Светлана. Опишите, как и когда вы обнаружили, что ваш муж исчез.

Потенциальная вдова почему-то с благодарностью посмотрела на Романа.

– Мы давно хотели кино посмотреть вместе, «Десять египтян», это смесь приключенческого фильма и детектива. Киану Ривз – следователь, а Килмер и Мур мстят десяти египтянам за совершенные лет двадцать пять назад преступления, в которых пострадали родственники Мур и Килмера. Ривз – сотрудник Интерпола, прилетает на Аравийский полуостров к невесте и становится свидетелем похищения одного из египтян…

– Довольно, Светлана! Не сомневаюсь, что вы выбрали хороший фильм для семейного просмотра.

– Остросюжетный! Ни на минутку отвлечься нельзя, настолько быстро разворачиваются события.

– Отлично, пусть будет остросюжетный.

– Непременно посмотри̒те, не пожалеете.

– Хорошо, посмотрю. Но сейчас речь не об этом. Давайте по порядку: вы сели смотреть кино. Что произошло дальше?

– Разумеется, посмотрели до конца. Закончился он часов в одиннадцать. Я пошла стелить постель, а муж вышел на балкон покурить. Сколько раз ему говорила, чтобы бросил эту соску! Изо рта несет смертью, пальцы воняют копченостями! Сколько мужиков от курева умерло, не сосчитать. И опять же ежедневный удар по семейному бюджету. В общем, один вред, никакой пользы.

– Так, Светлана, давайте договоримся! Вы рассказываете о том, что произошло, без лирических отступлений, иначе мы никогда не закончим.

– Я уже все рассказала. Муж пошел курить, я постелила и легла спать. Заснула сразу. Проснулась утром и увидела, что муж даже не ложился: подушка и одеяло были не смяты. Подумала, что в компьютерные игры всю ночь играл, но нет, глянула: компьютер выключен. Посмотрела на кухне, в туалете, вышла на балкон – нигде его нет. Пошла в коридор; как закрыли вечером дверь на закрутку, так все и осталось. Снаружи закрыть дверь на закрутку невозможно. И тогда я испугалась. Побежала на балкон, посмотрела вниз: цветы на газоне целые. Значит, не упал. Слезть по балконам вниз довольно сложно, потому что соседи застеклили свои балконы. Впрочем, при желании можно спуститься. Только зачем это делать? Проще через дверь выйти. Иван всегда меня предупреждал, если задерживался на работе или когда уходил по делам. Он порядочный был.

– Спасибо, Светлана. С вашего разрешения мы здесь все осмотрим.

– Осматривайте.

Через полчаса опергруппа покинула квартиру исчезнувшего астронома. На прощанье Филатов сказал:

– Если появятся вопросы, мы позвоним. Держитесь! Найдется ваш муж!

– Спасибо! Звоните, всегда готова помочь.

Роман отпустил группу, а сам остался: решил поговорить с соседями, а затем со старушками, оккупировавшими лавку возле подъезда. Ему показалось, что он перенесся годков на сорок назад (недавно Роман смотрел хронику тех лет), в те времена, когда бабульки были таким же непременным атрибутом любого двора, как переворачивающиеся для удобства сбора мусора мусорницы, вкопанные возле каждого подъезда, ярко раскрашенные песочницы, короба которых были сколочены из обрезных досок, дорожки, отсыпанные гравием, качели с А-образными стояками, заржавевшие карусели, в подшипники которых неугомонная ребятня из любопытства насыпала песка. Пожилые дамы, одетые, несмотря на жару, в пальто, цветастые платки вроде цыганских и теплую обувь с шерстяным носком, занимали ранним утром скамейку возле какого-нибудь подъезда и вволю обсуждали события, которые появлялись в пределах их досягаемости: новости, почерпнутые в программе «Время», звуки, разговоры и крики из соседских квартир, происшествия во дворе, жителей дома и прочие интересные вещи. СБ (Союз Бабушек) являлся долговременным запоминающим устройством дома, его винчестером, обратившись к которому можно было выяснить, что сделал пять лет одиннадцать дней назад любой из жителей квартиры номер тридцать пять с семи утра до одиннадцати часов вечера. Единственным требованием для получения точной информации был полный комплект бабушек, поскольку истина выяснялась в процессе визгливого обсуждения. В конце прений заглавная бабушка, опершись на клюку, вставала и рекла: veritas veritatum (истина из истин!), после чего участницы бабомозга возвращались к обсуждению темы, которую теребили до того, как к ним за информацией обратился оператор.

Филатов вернулся в отдел вечером. Он зашел к соседям снизу, затем к соседям сверху. От людей, деливших с пропавшим бетонные ячейки, толку было совсем чуть. Правда, пожилой рыбак-любитель, с балкона созерцавший синь реки, что текла в десяти минутах ходьбы от дома, сказал, что видел пропавшего в день исчезновения.

– Табаком не балуюсь, – начал рыбак, – поэтому сразу чую, когда закуривают. Сижу, смотрю на Сию. Недавно в лотерею выиграл моторную лодку, вот сижу и думаю: куда сначала сплавать на рыбалку? На острова? Или вниз по течению, к Нижней Банке? Светло еще было. Сосед, Иван, вышел на балкон. Я возле самых перил сидел, так что видно было. Он закурил, зажигалку, кажется, рядом на поручни положил. Я вглубь балкона отодвинулся, не люблю табачный дым. А когда он покурил, я сел обратно, к перилам, но Ивана больше не видел. Он, наверно, вернулся в квартиру.

– В котором часу это было?

– Около одиннадцати.

После беседы с соседями Роман отправился к бабушкам. Те с охотой поведали молодому следователю все, что знали об «этом выпендрежнике в кепке».

– Курит и курит, – сказала о Волкове одна из старушек. – Все курит, накуриться не может. И не здоровается. Как такого невежливого земля-то носит?

– Скажите, уважаемые бабушки, у Волкова были враги?

Старушки переглянулись.

– Не замечали, – наконец ответила старушка в красном платке. – Так-то он мужчина тверезый, не фулюган. Ходили к нему иногда по ночам двое длинноволосых, но чтоб мордобоя, или гулянки, или еще чего, этого не было. Точно. Да они на Луну все смотрели. В трубу. Искали, видать, что-то.

– Как зовут этих мужчин? Длинноволосых?

– Один живет в соседнем квартале, а где второй – неизвестно. Точно не местный. Иначе мы б знали. Как зовут, говоришь? Один Бог ведает.

– Иван с кем-нибудь ругался? Может, не поделили что-то, или его место на стоянке заняли, или еще что-либо подобное?

– Нет, он мужчина молчаливый был. Не ругался, мата от него не слышали. Да и вообще он и не говорил почти. Разве что когда с женой спускались по лестнице, тогда перекидывались словом между собой.

– А скажите, бабушки, была ли у Ивана любовница? Все мы люди взрослые, знаем, как в жизни бывает…

– Нет, не видали, да и Светка ему и его крале быстро все волосья бы вырвала, если б узнала. Она баба такая, терпеть не будет.

Филатов задал еще несколько вопросов, поблагодарил бабушек за информацию, попрощался и отправился в отдел.

Вечером Роман налил кружку крепкого чая и, удостоверившись, что родители уснули, закрылся на кухне и начал разговаривать сам с собой, что делал всегда, когда хотел внести ясность в расследуемое дело.

– Что нам известно? – задал вопрос Роман и сам же ответил. – Во-первых, время. Волков исчез между одиннадцатью вечера и восемью утра. Сосед-рыбак утверждает, что Волков исчез после того, как покурил вечером на балконе, что было в районе одиннадцати, но это не факт. Он мог зайти домой, а уж потом с ним что-то произошло. Во-вторых, совершенно непонятно, как он исчез. Не через дверь и не через балкон, а также не через окна или вентиляцию, в которую кошка не пролезет. Ребята осмотрели шпингалет: действительно, его не закрыть снаружи. Возможно такое развитие событий: некто приходит к Волкову. Тогда возникает вопрос: каким образом он это сделал? Вариант номер один, уголовный: Иван заходит в комнату с балкона, а злоумышленник забирается по веревке к нему на балкон, оттуда проникает в комнату, там оглушает либо усыпляет хозяина, ждет, когда соседи уснут, а потом спускает тело с балкона вниз, где его ожидает подельник, потому что оглушить, связать, затем спустить и спуститься самому, заодно еще и отвязать потом веревку в одиночку довольно сложно. Да и опасно: в любой момент могут заметить. Возможно, он договорился с Волковым о встрече, тот впустил в квартиру похитителя, а дальше все развивалось, как было изложено выше. Впрочем, это маловероятно: кто позовет человека к себе домой на ночь глядя? Разве что кого-то очень близкого… Вариант номер два, бытовой: Иван просто-напросто сбежал из дома. Он все тщательно спланировал и подготовил, поэтому никто не заметил, как он спустился (может, Волков вообще на дельтаплане улетел) и если так, то вряд ли Светлана увидит своего мужа. Однако зачем ему понадобился этот розыгрыш? Зачем нужна мистика? Замок, закрытый изнутри?.. Хотел запутать следствие? Вариант номер три, квантовый: Волков распался на элементарные частицы, которые при помощи некоего электромагнитного поля были перемещены в другое место и там собраны снова в Ивана Волкова. Вариант номер четыре, фантастический: исчезнувший астроном неизвестным способом связался с инопланетянами, и они его забрали, потому что их технологии значительно превосходят земные, и переместить человека из точки А в точку Б для них плевое дело. Также есть вариант номер пять, случайный, и вариант номер шесть, невозможный, но мы не будем их рассматривать, поскольку живем в твердо очерченном мире, законы которого нам известны, пусть и не все. Но то, что касается преступлений, связанных с либо похищением, либо исчезновением человека, для нас не является секретом. По этой причине мы отбрасываем варианты три и четыре и рассматриваем только первые два. Так нам советует сделать принцип под названием «бритва Оккама». Итак, сбежал или похитили? Ребята не обнаружили ничего подозрительного ни в квартире, ни на балконе, ни в коридоре. Одним словом, никаких зацепок.

Пискнул мобильник – пришло смс-сообщение. Роман прочел его и удивился. И было, чему. «Банк «Благодарный». Перевод денежных средств на карту ****9889. Вам доступно 247632 рубля 19 копеек». Получка была пятого. До аванса оставалось еще шесть дней. Кто мог сделать перевод? У Романа не было знакомых финансовых воротил, которые ради развлечения прислали бы ему двести тысяч. «Наверно, ошиблись», – подумал Роман и решил завтра позвонить в банк, чтобы выяснить, откуда на его счет поступили деньги.

На следующий день он на обеде зашел в банк, находившийся как раз неподалеку от отделения. Объяснил ситуацию. Клерк посмотрел поступления на счет Филатова и сказал:

– Перевод сделан именно вам. Указаны ваши реквизиты, ошибки быть не может. Кстати, здесь есть назначение платежа: за выполнение работ.

– Я не выполнял никаких работ.

– Вам лучше знать.

– Кто сделал перевод?

– Банк «Вымпел». Это московский банк. В нашем городе нет его филиалов. Если сомневаетесь, подождите два-три дня. Если перевод был сделан все-таки ошибочно, во что лично я не верю, с вами свяжутся. А если нет, то можете тратить и не мучиться угрызениями совести. Даже ошибки просто так не случаются.

После работы Роман нашел телефон «Вымпела» и позвонил туда. Объяснил, что произошло. Оператор отыскала перевод и сказала:

– Все верно. Вам сделан перевод на карту. Номер счета, с которого сделан перевод, зашифрован. Я отправила запрос. Мне ответили, что перевод сделан именно вам. Так что это ваши деньги. Всего хорошего.

Глава 4

Мужчины с мышиными волосами, а также невидимка с кошкой

Филатов сделал месячную распечатку телефонных разговоров пропавшего мышеволосого мужчины.

«Ей-богу, будь у меня такие волосы, я бы их красил», – думал Роман. – «Надо же, настоящая мышиная шкурка! Как его жена не боялась? Женщины до смерти боятся грызунов».

Больше всего звонков было сделано некой Девочке – так в разговоре называл неизвестного абонента Волков.

«Здравствуй, Девочка».

«Привет, несмышленыш».

«Увидимся сегодня?»

«Конечно».

«Давай на нашем месте».

«Хорошо. Возьми игрушки».

В интонациях Девочки было что-то кошачье, мяукающее.

Это был последний звонок Девочке, сделанный за день до исчезновения Мышиного Человека, как окрестил пропавшего Филатов. Он всегда давал фигурантам прозвища для удобства запоминания действующих лиц очередной драмы (реже комедии), порожденной жизнью.

– Видать, Мышиный Человек еще тот ходок, – рассудил Роман. – И с кем связался? С какой-то котоголосой!

В жизни Девочку звали Мариной Алексашиной. На нее был зарегистрирован номер, на который звонил пропавший.

По частоте звонков следующим шел некий Максим. Судя по разговорам, это был один из длинноволосых, о которых упоминали бабушки – сторожа реальности отдельно взятого двора. В беседах с Максимом Волков, в основном, обсуждал время восхода и длительность видимости небесных тел: Луны, планет, комет, переменных и двойных звезд. Говорили о небесных координатах, о достоинствах разных телескопов, их кратности и сравнивали телескопы между собой.

Затем были частые звонки некоему Котофею, имя которого так ни разу и не прозвучало. Как и имя Девочки. С Котофеем Иван разговаривал, в основном, о каких-то непонятных деньках, причем деньки были чем-то материально-осязаемым, а не сладкой тоской о прошлом («Эх, золотые были деньки!») и не мечтами о желаемом будущем («Возьму денек за свой счет и махну на рыбалку!»): «Знаешь, денек-то оказался крепким, чуть ноги не переломал». А иной раз речь шла вообще о чем-то непонятном: «Встретились возле денька, а там и точки показались».

Эта фраза заинтересовала Романа. Он крутил и вертел ее в мозгу до полного обнуления. Шифр, но какой? Надо скорее побеседовать с этим Котофеем.

Были звонки людям, нанимавшим грузовики. Зачем заведующему гаражом звонить им? Так сильно за свою технику переживал?

Роман решил побеседовать сначала с Мариной, Максимом и Котофеем, а потом заняться всеми остальными. По базе данных узнал, где прописаны люди, на которых зарегистрированы телефонные номера. Марина жила совсем близко от пропавшего, в соседнем доме.

«Хорошо устроился наш сердцеед!» – заметил Филатов.

Максим тоже жил неподалеку от пропавшего, в десяти минутах ходьбы – так поведал Роману Дубль-гис.

Зато с Котофеем была полная неразбериха: телефон был зарегистрирован на некоего Федора Иванова, однако его адреса в базе данных не было. Как и данных его паспорта.

Роман вызвал Влада Сивова, самого смышленого опера в отделении, и поставил перед ним задачу.

– Выясни у оператора сотовой связи данные вот этого абонента. Добудь их любым способом. Обаяй. Запудри мозги. Напугай. Но данные достань.

Невозмутимый Сивов кивнул и удалился выполнять задание.

Роман оседлал служебную машину и поехал к предполагаемой пассии Волкова.

Он припарковался на стоянке перед домом, в котором жила Марина. Заглушил двигатель и позвонил ей. На третьем гудке трубку сняли, и женский голос произнес:

– Слушаю вас.

– Здравствуйте, с вами говорит следователь районного отделения полиции. Меня зовут Роман Львович Филатов. Я расследую пропажу вашего знакомого, Ивана Волкова. Хочу с вами побеседовать.

Несколько секунд трубка молчала.

– Иван пропал? – наконец отозвалась Марина.

– Да.

– Когда?

– Так, Марина Александровна, вопросы буду задавать я. Вы дома?

– Да.

– Сейчас позвоню по домофону, откройте.

Марина жила на восьмом этаже. Филатов зашел в лифт и хотел было нажать цифру «8», но передумал и стал подниматься по лестнице. Стены были изрисованы бессмысленными граффити с претензией на художественную ценность. Бетонную трубу мусоропровода неизвестный художник превратил в античные колонны. Между седьмым и восьмым этажами на стене толстым черным фломастером было выведена надпись, сделанная большими буквами, стилизованными под готику: «Герберт Уэллс был здесь». Надпись была обведена двумя жирными линиями и украшена завитушками. Буквы были пронзены молниями, похожими на те, что изображены на плакате «Не влезай! Убьет!» Филатов читал в детстве романы английского фантаста и даже какое-то время боялся темноты, опасаясь, что на него нападут морлоки и утащат к себе под землю.

Он позвонил в квартиру номер тридцать один.

– Проходите! – услышал Роман из-за двери голос Марины.

Он потянул дверь на себя и вошел. В прихожей было пусто. Он прошел в комнату. Там тоже никого не было.

– Марина, где вы?

– Да вот же я, – раздался ее голос. – Прямо перед вами.

Роман оглянулся: вокруг никого.

– Хватит паясничать, выходите!

– Я в двух шагах от вас.

Источник звука находился совсем близко к Роману. Несмотря на то, что Филатов не раз побывал в переделках и не единожды рисковал жизнью, он испугался. Одно дело сражаться с людьми во плоти, другое – разговаривать с невидимкой. Черт знает, что от него ожидать?

– Вы меня не видите, – обреченно сказала Марина. – Жаль! Значит, опять бумажки приклеились.

– Какие бумажки и куда приклеились? – автоматически спросил Филатов.

– Это неважно, – отозвалась Марина. – Я трогаю вас за руку, чувствуете?

Филатов не ощущал ничего. О чем и сказал.

– И это тоже… – убитым голосом сказала Марина.

Филатов без приглашения сел на ближайший стул и вытер внезапно вспотевший лоб. Ущипнул себя за ухо. Крепко зажмурился, резко открыл глаза. Роману вдруг показалось, что он задремал в машине, и ему снится цветной, красочный сон со стереофоническим звуком.

– Я брежу? – неуверенно спросил себя Филатов.

– Отчасти, – отозвался Маринин голос.

Потом она уточнила:

– В той же степени, что и я. Впрочем, существует разница: я вижу и слышу вас, а вы меня только слышите. Всем известно, что голос без тела – штука невозможная, поэтому, скорее всего, у вас началась душевная болезнь, сопровождаемая галлюцинациями. В общем, вы готовый пациент психиатрической клиники. И вас туда определят, если сейчас же не допустите мысль, что бывают невидимые люди. Поверьте, я вовсе не стремилась к тому, чтобы стать невидимой… Просто так вышло!

– Хорошо, – отозвался Филатов. – Допустим, что фантастика иногда становится былью. Что добрые, но несколько взбалмошные ученые, руководствуясь самыми благими намерениями, отчебучивают такое, что и в страшной сказке не прочтешь. Что стечение обстоятельств создало невидимку, способную проходить сквозь стены. Однако следователи – материалисты, и они ничего не принимают на веру. В данном случае имеет место обычная трансляция звука. Сидит оператор в операторской и бубнит в микрофон, что он невидимка, а сам, поди, умирает от смеха, видя, как обдурил доверчивого полицейского. Нет уж! Contra factum non datur argumentum! Против фактов нет аргументов! Могу лишь констатировать, что слышу звуки женского голоса в совершенно пустой квартире. Каким образом они возникают, не знаю. Доказать свое присутствие вы не можете, потому что якобы лишились способности воздействовать на предметы. Кстати, как объясните тот факт, что дверь была открыта? Значит, вы смогли ее открыть! А если открыли…

– Настоящий Шерлок Холмс, – съехидничала Марина, – железная логика! Если дверь открыта, значит, ее кто-то открыл. А вы не допускаете, что дверь уже была открыта? Или никогда не закрывалась?

– Тогда зачем вам дверь? – удивился Роман.

– А это уже другой вопрос!

– Что ж, дверь можно не закрывать, – глубокомысленно изрек Роман, – закон не запрещает. Правда, тогда теряется смысл существования дверей. Как устройств, предназначенных для обособления от внешнего мира.

– А если я не хочу обособляться от мира? Если хочу быть его частью? Что тогда?

– Необязательно идти на крайние меры для того, чтобы почувствовать себя частью мира. Кстати, вы и так его часть. Как я или кто-то другой. Но мы заболтались. Я пришел сюда не для того, чтобы выяснять, как вы относитесь к экзистенциализму, а задать несколько вопросов о Волкове. Пусть наша беседа будет несколько … необычной, потому что мне еще не доводилось общаться с невидимкой, неважно: главное – выяснить, что вы знаете о судьбе пропавшего. Первый вопрос: когда вы последний раз виделись?

Наверно, невидимка решила разгрызть и попробовать на вкус нервы Филатова, потому что спросила:

– Что вы подразумеваете по словом «виделись»? Какой смысл в него вкладываете?

Филатов опешил:

– Вы не знаете, что значит «виделись»?

– Вот именно!

– Увидеться – значит встретиться.

– Мы ни разу не встречались.

– Уважаемая госпожа Алексашина, хватит ваньку валять! У меня есть запись вашего разговора с Волковым, сделанная несколько дней назад.

Филатов включил проигрыватель телефона. Как только запись закончилась, Марина с насмешкой в голосе сказала:

– Вы не по адресу обратились. Конечно, я тоже… девочка, но меня зовут Марина. Разве вы не слышите, что у меня и женщины, ведущей диалог, разные голоса?

– Тогда кто такая Девочка?

Тут невидимка хихикнула.

– Это моя кошка.

Филатов оторопел. «Мало того, что попал к невидимке, так у невидимки еще и кошка говорящая!» Он не нашел ничего лучшего, как сказать:

– Покажите кошку.

– Знаете что! Идите-ка отсюда! Вы уже надоели! Если кто-то потерялся, так ищите! Я-то здесь причем?

– Как кошка ответила на звонок?

– Она всегда отвечает, когда не могу взять трубку, или когда меня нет дома.

Фантасмагоричность ситуации привела Филатова в состояние автономной работы нервной системы, проходящей без участия префронтального кортекса.

– Вы сказали, что знали Ивана Волкова.

– Да жив, жив ваш Волков! А теперь отстаньте!

– Откуда вам это известно?

– Вот что, господин полицейский! Вы утомили меня. Более ничего не скажу. А заставить говорить не сможете. Догадываетесь, почему? Оставьте свой номер телефона и уходите. Я устала. Если смогу помочь, обязательно позвоню.

Тут Филатов почувствовал, как чьи-то острые когти раздирают ему лицо.

Роман созвонился с приятелем пропавшего Мышиного Человека, Максимом, и договорился встретиться в кафе. Трудился Максим в центре города, в проектном институте, который каким-то чудом пощадил вечно голодный капитализм, экономически склонный к сокращению штатов, жаль, что не Соединенных.

Шрамы от нападения говорящей кошки зажили на удивление быстро, за пару дней, несмотря на то, что были довольно глубокими. Бешеная животина чуть не лишила Филатова глаз. Ему еле удалось схватить юркого хищника за шкирку и отшвырнуть прочь. Тот снова бросился на Филатова, но Роман, мгновенно вытерев кровь, заливающую глаза, ухитрился ударом ладони отбить атаку, и здоровенный хвостатый котяра, яростно, но невнятно проорав кошачью угрозу, выскочил из комнаты.

– В туалете есть полотенце, – сказала Марина.

Филатову показалось, что она еле сдерживается, чтобы не расхохотаться.

Роман умылся, взял в туалете бумажные салфетки на случай, если раны начнут кровоточить, и удалился.

Сев в машину, он стал длинно и заковыристо ругаться.

– Погоди, четвероногая сволочь, я до тебя доберусь, – со злостью пробормотал Филатов, рассматривая себя в зеркало заднего вида, а потом истерически рассмеялся: надо же, докатился, уже кошке мстить собрался! Потом он решил, что говорящая кошка много больше, чем обыкновенная, почти человек, раз умеет говорить, и, значит, должна нести полную ответственность за свои поступки. «Деяния», – мягко поправил его невидимый собеседник в голове. Потом невидимый собеседник добавил, что коль эта кошка говорящая, то она должна отвечать по всей строгости закона, согласно так называемому «Кодексу чести говорящей кошки», в котором есть раздел, посвященный уголовно наказуемым деяниям. «Вот меня накрыло-то!» – заметил Филатов и решил, что в кошачьих когтях была специальная железа, во время драки выделяющая сильнодействующие психотропные вещества.

Он вернулся в отдел и показался местному эскулапу, своему тезке, Филипчуку Роману Борисовичу, но говорить о невидимом собеседнике, подталкивающем его к конфликту с кошкой, не стал.

Врач был мужчиной флегматичным. Когда он увидел Филатова, лицо его чуть согнулось от внутренней улыбки. Впрочем, улыбка была ничуть не обидная. Все в отделе привыкли, что большинство проявлений реальности, которую Роман Борисович рассматривал сквозь призму профессии, вызывает у него специфическое напряжение мимических мышц, слегка сгибающее лицо внутрь, но не как проявление радости от созерцания чужого горя, а как констатацию факта, что пациент жив, и не нужно осматривать труп погибшего насильственной смертью.

– Садись, – бросил он и махнул рукой в сторону обшарпанного кресла, на котором осматривал своих подопечных. Взял стерильную салфетку и аккуратно протер следы когтей. – Довольно крупная кошка, – заключил он после осмотра. – Тебе повезло, что не ослеп. Порезы совсем рядом с глазами. Швы накладывать не нужно. Вот мазь, возьми. Каждый день мажь три раза: утром, днем и вечером. Хорошая мазь. Быстро заживляет. Шрамы останутся, совсем небольшие. Не ты первый и не ты последний пострадал от кошки. Они такие твари, с темной психикой, – посочувствовал он.

Роман поблагодарил Филипчука, попрощался и отправился на встречу с Максимом.

Филатов присел за столик возле окна, заказал чай и стал смотреть на площадь. Через несколько минут к нему подошел мужчина средних лет, волосы которого были убраны в хвост.

– Здравствуйте! Вы следователь?

Роман окинул взглядом подошедшего мужчину. Неприметная внешность. Одет просто, неброско. Хоть в поход, хоть на работу, хоть на вечеринку. Крепкий. Несмотря на свободную одежду, видны накачанные мышцы. Волосы длинные, серого мышиного цвета, до крестца. «Может, у всех любителей астрономии мышиные волосы?» – подумал Роман, но тут же отогнал мысль. Все равно, что сказать: все птицы осенью улетают на юг. Но мысль отомстила за свое убийство, породив «мышиные шкурки сейчас нарасхват». На лице Романа появилась улыбка.

– Здравствуйте! Да, я следователь. Каким образом вы узнали, что это я вызвал вас?

– Вы похожи на следователя.

– Как так? У следователей есть какие-то особые приметы?

– Нет. Просто у вас внешность следователя. До этого момента мне не приходилось иметь дело ни с работниками полиции, ни с работниками Следственного Комитета. Но если меня попросили бы описать, как выглядит следователь, я бы описал вас. Наверно, у вас типичная для этой профессии внешность. По крайней мере, мне так кажется.

– Ясно. Насколько понимаю, вы Максим Алексеевич Мельников?

– Да.

– Меня зовут Роман Львович Филатов. Я пригласил вас затем, чтобы задать несколько вопросов о вашем знакомом, Волкове Иване Петровиче.

– Что с ним?

Филатов пропустил вопрос мимо ушей.

– Когда вы последний раз общались с Волковым?

Длинноволосый Максим пожал плечами и достал из кармана телефон. Поводил по нему пальцем.

– Пять дней назад мы с ним разговаривали по телефону, договаривались о наблюдениях. Об астрономических наблюдениях.

– Как давно вы знакомы с Волковым?

– Лет двенадцать.

– При каких обстоятельствах познакомились?

– В астрономическом кружке. Вышли покурить на перемене. Слово за слово, вот и познакомились. Так что с Иваном? Он что-то натворил?

– Ваш знакомый пропал.

Филатову показалось, что напряжение, которое владело длинноволосым астрономом с начала беседы, отпустило его.

– Как пропал? Когда?

– Четырнадцатого числа сего месяца.

Длинноволосый Максим стал загибать пальцы, отсчитывая, когда пропал его товарищ. Взгляд его устремился вдаль, выискивая, за что зацепиться, чтобы не сбиться со счета.

– Что вы делали в этот день с одиннадцати часов вечера до восьми часов утра пятнадцатого?

Заработавшая мысль длинноволосого Максима погнала волну мимических спазмов на лицо, отчего Максим сузил глаза и пождал губы.

– Четырнадцатого? С одиннадцати до восьми? Был дома. Спал. До шести утра. Потом встал. Сделал зарядку, пробежался. В половине восьмого пошел на работу.

– Кто-нибудь может подтвердить ваши слова?

Максим понюхал верхнюю губу.

– Нет. Когда на улице пасмурная погода, тогда наблюдений не провожу, поэтому спать ложусь рано. Живу один. У меня нет ни сиделки, ни подружки, которая может подтвердить, что ночью я был дома. Утром меня видел знакомый, бегаем по одному маршруту. И когда на остановку шел, приятеля встретил. Все.

– Расскажите о Волкове. Его привычки, привязанности, склонности. Была ли у него связь на стороне? Может, у него были враги, недоброжелатели: вдруг он перешел дорогу кому-нибудь? Может, он делился с вами какими-нибудь проблемами, связанными с работой? Вообще, какой он был человек? Какое впечатление производил?

Длинноволосый задумался.

– Я плохо знал Ивана, – начал он осторожно. – Мы никогда не откровенничали. Занимались наблюдениями, иногда выпивали. О врагах ничего не знаю. О недоброжелателях тоже. Про работу говорил только, что она уже его достала, ненавидел ее. Ненавидел сидеть в своем гараже, болтать с водителями о ГАИшниках, взятках, дорожных проститутках, проколотых колесах, поломках, грошовых приключениях, обманах… Как-то упомянул, что не хотел поступать в транспортный, отец настоял. Об интрижках не говорил, только однажды сказал, что его ждет девочка, с которой можно шагнуть на другую сторону. Он выразился не так, но смысл был именно такой. Тогда я подумал: наверно, Иван хочет сказать, что девочка доставляет ему такое безумное удовольствие, что он забывает обо всем на свете и готов пойти ради нее на любое преступление, сделать все что угодно. Впрочем, это лишь мои догадки.

– Вы доверяли Волкову?

– С Иваном можно было иметь дело. Он словами не бросался. Вообще мало говорил. Я в шутку называл его разведчиком. Кстати, ему нравилось это прозвище. Наверно, в глубине души каждый мужчина хочет быть разведчиком. А однажды он сказал: может, я и есть разведчик. Так, в шутку. Подыграл мне. Улыбнулся шире лица. Но глаза были серьезные.

– А что-нибудь особенное в нем было? Какая-нибудь червоточинка или наоборот, склонность к подвигу, некая эпичность?

– Он был обыкновенным мужиком, совершенно нормальным, безо всяких закидонов. Любил астрономию, изредка выпивал. На него можно было положиться. Все!

– Родственники, друзья, кроме вас, у него были?

– Нет, он никогда не упоминал ни о родственниках, ни о друзьях. Да и меня вряд ли можно считать его другом. Просто мне нравилась астрономия и ему тоже. Общие интересы сближают. Вот и поддерживали знакомство. Вдвоем удобнее заниматься наблюдениями.

– Что ж, благодарю, Максим. Если что-то вспомните…

– То я вас обязательно извещу. Оставьте свой телефон. В смысле, номер.

В отделе Романа дожидался хмурый Сивов. Он посмотрел на следователя пустым взглядом.

– Что-то не так с этим Ивановым, – начал он сразу. – Чует сердце опера, что Федор Иванов – мутная птичка, крученая, как поросячий хвост. Не нашел я его. Нет такого человека. Есть множество Федоров Ивановых, но среди них нет нашего.

– Давай-ка по порядку, Влад, – попросил Филатов.

Сивов кивнул.

– Пришел в головной офис «Волн связи», показал удостоверение. Говорю: нужно по номеру телефона личные данные абонента узнать. Проводили в операторскую, посадили за компьютер. Забиваю номер телефона, компьютер скромно молчит. Зову сисадмина. Тот забивает номер Иванова, компьютер опять молчит. Сисадмин заходит с другого компьютера. То же самое. Пытается напрямую зайти в базу данных. Бесполезно. А потом компьютеры начинают сами по себе отключаться. А включаться не хотят. Сисадмин за голову схватился. Потому что компьютеры во всем офисе погасли.

Понял я, что толку не будет, и поехал в ближайший филиал. Приезжаю – такая же история. Компьютеры отключились. Не зависли, а отключились. Спрашиваю: у вас есть распечатка с данными людей, которым вы продавали сим-карты? Нет, отвечают, у нас все на электронных носителях. Тут один из менеджеров решил позвонить в Москву, дирекции. Смотрит на свой смартфон: по монитору бегает колобок, а мультяшный волк гоняется за ним. И смартфон ни на какие манипуляции не реагирует. У тебя оператор – «Волны связи»?

– Да.

– Не повезло тебе, Рома. У меня оператор «Между нами».

Филатов вытащил телефон, нажал кнопку: по монитору бегали колобок и волк.

– На нашей планете еще не отменили причинно-следственную связь, – сказал Сивов. – А если это так, значит, что Федор Иванов, данные которого не удалось получить, и есть та причина, по которой люди лишились возможности звонить друг другу, поскольку услуги связи одного из операторов он точно похерил. Знаешь, Рома, у меня возникло сильное желание потолковать по душам с этим Ивановым. Преступность шагает в ногу со временем и давно освоилась в киберпространстве. Взламывают чужие счета. Торгуют наркотиками через интернет. Заставляют детей совершать самоубийства. Иванов – преступник. Хотя бы потому, что лишил какую-нибудь пожилую женщину возможности позвонить в «Скорую помощь». Так что я его из-под земли достану.

– Непросто будет это сделать, Влад. Если уж он смог такую шутку с компьютерами у оператора связи организовать, наверняка смог и о своей безопасности, и о своей безнаказанности позаботиться.

– Трудности только распаляют желание. Приведу пример. Понравилась женщина. Ты к ней и так, и эдак, а она ни в какую. Но если ты будешь настойчив, если вывернешься из шкуры, чтобы ее заполучить, ты ее добьешься. Просто на всякую рыбу своя снасть нужна. Кому-то цветы, кому-то прогулки под луной, кому-то ресторан, кому-то Бродского почитать, кому-то бумажник засветить, кому-то интеллектуальная беседа. У каждой есть слабое место.

– Ты сравниваешь преступников и женщин.

– Нет, я не сравниваю преступников и женщин, я говорю о подходе к решению поставленной задачи. А главное в решении любой задачи – захотеть ее решить. А я очень хочу найти Иванова. С сегодняшнего дня очень хочу. Дай распечатку разговоров Волкова и Иванова.

– Хорошо. Кстати, знаешь, как его называл Волков?

– Как?

– Котофей!

– Отлично! С удовольствием пообщаюсь со сказочным котом.

– Почему со сказочным котом?

– Потому что именно в сказках котов называют котофеями. Ты не знал?

– Нет.

«Какая-то кошачья история», – подумал Филатов и представил заголовки статей в интернет-порталах: «Коты-убийцы погубили завгара», «Ласковые домашние питомцы загрызли до смерти, а потом закопали хозяина», «Берегись: коты-маньяки!», «Криминальные новости: кошки объявили войну людям», «Заговор котов-вредителей против человечества», «Булгаковский персонаж сошел со страниц романа и расправился с неугодным».

Глава 5

Первая ласточка

Сивов так и не смог отыскать Котофея-Иванова. Ему удалось получить кое-какую информацию о сказочном персонаже, но, к сожалению, он так и не узнал, где обитает кудесник, скрывающийся под распространенной фамилией и с легкостью повелевающий изделиями из кремния.

Пока Сивов бегал и искал Иванова, в городе исчезли еще несколько человек. Пропавших между собой ничего не объединяло: первым делом оперативники по заданию следователей опросили родственников и друзей пропавших и выяснили, что исчезнувшие не были знакомы между собой. Всего пропали восемь человек. Один был работником Управления железной дороги, второй – топ-менеджером одной крупной компании, третий – водителем маршрутного такси, четвертый – работником мэрии, пятый – искусствоведом местного музея, шестой – слесарем КИПиА, седьмой – заведующим аптекой, восьмой – продавцом-консультантом. Все они пропали за одни сутки. Будто пришел грибник и собрал не вовремя вылезшие из земли грибы.

В районе, находящемся под юрисдикцией Филатова, пропали трое: менеджер, искусствовед и провизор.

Менеджер, мужчина тридцати лет от роду по фамилии Митрофанов, жил один. Его хватились, когда он второй день подряд не вышел на работу.

Искусствоведа, пожилого мужчину, зимой и летом ходившего в берете, звали Ильей Репиным, совсем как известного художника. Вероятно, поэтому он носил вышедший из моды головной убор: хотел быть похожим на живописца. С самого первого дня брака он находился под пятой у жены, и, когда муж не вернулся с работы, она сразу забила тревогу. Ее супруг возвращался домой всегда в одно и то же время: музей находился недалеко, и Репин ходил на работу пешком. Если ему случалось задержаться на работе, он звонил и предупреждал об этом жену.

Узнав, что муж еще на работе, та брала с собой домашнюю любимицу, чрезвычайно упитанную болонку с короткими кривыми лапками и отвратительным характером и шла встречать мужа. По ее словам, она делала это затем, чтобы женщины, имеющие виды на ее мужа (воображение частенько рисовало страшные картины похищения принадлежавшего ей на законных основаниях человека), не перехватили его в пути и не утащили в удобную, комфортную норку для того, чтобы присвоить и начать эксплуатацию якобы бесхозного мужчины.

В тот день, не дождавшись мужа, жена-сатрап пошла в музей, где выяснила, что тот ушел с работы вовремя. Она тут же ударила в набат, едва не расколов его на куски.

Провизор, единственная женщина среди пропавших, не вышла на работу после выходного. Забили тревогу, когда она не появилась на важной встрече, проходившей в аптечном управлении.

Филатов обменялся данными со следователями, ведущими дела об исчезновениях, и выяснил, что неизвестно, когда именно пропали люди. А информация о том, что все они исчезли в один день, возникла потому, что обращения в полицию произошли как раз в один день, двадцать восьмого сентября, будто подавших заявления осенило, что их родственники (коллеги, друзья) именно исчезли, а не уехали без предупреждения отдыхать в Крым.

Роман отправил оперативников выяснять детали и опрашивать родных и близких, а сам поехал к Саше Илюхину, следователю из соседнего района и к тому же своему одногруппнику по Школе милиции.

Илюхин сидел в кресле, бросив обутые в тяжелые башмаки ноги на столешницу и пуская густые клубы пара, высосанные из электронной сигареты. Взгляд Илюхина, словно коршун, парил в белом тумане, окутывающем его с ног до головы в момент выдоха ароматного выхлопа. Увидев Филатова, он убрал сигарету во внутренний карман пиджака, приподнял над столом ноги, и, как башенный кран, повернулся в кресле вокруг своей оси, пронеся конечности, словно стрелу, над многочисленными пустыми коробками из-под бумаги, и плавно опустил их на пол.

– Здравствуй, Саныч!

Роман протянул Илюхину руку. Тот привстал, поздоровался и снова опустился в кресло.

– Садись, – пригласил Илюхин и махнул рукой в сторону стула, прятавшегося за открытой дверцей шкафа.

Роман пододвинул стул к Илюхину и сел.

– Давненько не виделись, Саныч.

Илюхин бросил быстрый взгляд на Романа.

– С выпускного. Выкладывай, зачем пожаловал. Ведь ты приехал не для того, чтобы предаться воспоминаниям. Или я ошибаюсь?

– Нет, конечно! Ты же следователь и неправду за версту чуешь. Есть несколько вопросов. По делу, которое ведешь.

– Какое дело?

– О пропаже Кларца.

– А ты откуда знаешь, что я его веду?

– Сорока на хвосте принесла. Саша Кудрявцев сказал, из Кировского отдела. Он занимается пропажей Мирошниченко и Лоббера.

– Понятно. В какой связи спрашиваешь? Тоже, поди, ведешь дело о пропаже? В общей сложности, пропали восемь человек.

– Не восемь, а девять. Ты прав: веду дело о пропаже. Только у тебя один человек, а у меня четверо. Один четырнадцатого исчез, остальные – двадцать восьмого. Точнее, двадцать восьмого обнаружили, что они пропали. Поэтому буду благодарен, если поделишься информацией и своими предположениями по делу Кларца. Вдруг ты нашел зацепку? У меня пока глухо, расследование стоит на месте.

Если пропали девять человек кряду, возможно, орудует банда: похищает людей и продает в рабство в одну из стран ближнего зарубежья, например, в Казахстан. Увозят в горы и заставляют заниматься культивированием растений, из которых извлекают наркотики. Или строить дворцы для местных баев. Или на органы разбирают, как детский конструктор.

Илюхин в задумчивости почесал макушку и полез в стол. Достал папку, положил ее на колени, открыл и стал зачитывать.

– Пропавший, Кларц Валентин Валентинович, коммерческий ревизор Управления железной дороги. Не судим. Разведен. До того, как исчез, жил один. Положительно характеризуется по месту работы. После развода остался в хороших отношениях с бывшей супругой. Есть взрослый сын, живет за границей. Пропал ориентировочно с шести вечера двадцать шестого до восьми утра двадцать восьмого. Сотовый телефон отключен с восьми утра двадцать восьмого.

По месту жительства тоже характеризуется положительно: были опрошены соседи. Не пил, женщин не водил, темных личностей в окружении не было. Последний раз его видели, когда он открывал калитку. Имел хобби: каждое лето ездил на Алтай на соревнования по парапланеризму. Любил путешествовать, впрочем, чаще всего ездил на Алтай. Я вызвал его товарищей по клубу парапланеристов, тех, кто из нашего города. По словам летчиков, пропавший ни с кем близко не сходился. Был неразговорчивым, однако социопатом его назвать нельзя. Просто нелюдимый человек. Кстати, беседовал с его женой, она так его и назвала: нелюдимый. Как человек из пословицы: туда друзей, сюда подруг, я сам себе хороший друг. В общем, был замкнутым. Один из летчиков сказал, что однажды Кларц напился. Это случилось вечером в последний день соревнований. Традиция! Все напиваются и меняются кепками. Перед тем, как вырубиться, сказал: я все равно найду дорогу в небо! И посмотрел так, что летчик едва не описался, хоть и был навеселе. Страшно посмотрел; летчик сказал, что так может смотреть только смерть.

Я прослушал записи его разговоров по телефону. Ничего интересного. Сотрудники, бывшая жена, иногда сын. Редко – товарищи по клубу. Все. Никаких намеков на роковую тайну, на мужа-мстителя, чью жену он соблазнил, на злопыхателя, ненавидящего его с детства, на обозленного коммерсанта, чей груз он не допустил к перевозке, на то, что подложил коллеге свинью при исполнении служебных обязанностей. Обыкновенный мужчина, единственным увлечением которого был парапланеризм. Слушай, а может, он нашел дорогу в небо, как сказал тогда своему товарищу по хобби? Тогда вряд ли мы его разыщем. Разве что когда научимся летать.

– Саша, он отключил телефон?

– Не знаю, он или кто-то другой. Когда ему позвонили утром двадцать восьмого, в трубке прозвучало: абонент недоступен. То есть телефон был отключен.

– Двадцать седьмого он был включен?

– Да, ему звонила бывшая жена. Удивилась, что пропавший не ответил, но значения не придала. Решила, что тот занят и перезвонит, как освободится. Но Кларц не перезвонил.

– Вы запеленговали его мобильник?

– В том-то и штука, что мы не смогли его запеленговать.

– Как так?

– Да вот так.

– Мобильник всегда можно отследить! Всегда!

– Получается, что не всегда.

Глава 6

Разговор с кошкой

Наступил ноябрь. Мелкий противный дождь, каждую осень берущий в плен город, лил и лил без устали. На Филатова дождь действовал, как депрессант: хотелось бросить все и уехать на отдых в какую-нибудь жаркую страну, где нет дождей, хоть в пустыню, лишь бы не было падающей с неба холодной и противной мокрой воды, пропитавшей все, начиная от разбухших дорог и заканчивая влажными простынями.

Оперативники и следователи опросили всех, с кем контактировали пропавшие, но все впустую, зацепки так и не появилось.

Саша Кудрявцев, следователь Пушнинского райотдела полиции, ведущий дело о пропаже Лоббера, слесаря КИПиА, выдвинул версию, согласно которой людей похитили, руководствуясь тем, что похищенные совершенно ни по одному пункту не схожи между собой и, следовательно, являются представителями каждой из страт, существующих в социальной структуре города. Версия не выдерживала критики, потому что похитителям не удалось полностью охватить все страты, хотя и заслуживала внимания в том плане, что, возможно, пропажа людей не случайна, пусть даже не известны критерии отбора, служившие основанием для похищения. Однако если предположить, что похищение было совершено группой людей, не понятны цели похищения. Выкуп за пропавших никто не требовал, тем более что только топ-менеджер мог заплатить за себя. Врагов у пропавших не было. Если людей похитили для того, чтобы распотрошить и продать их внутренние органы, то похитители опять просчитались, потому что у всех пропавших были проблемы со здоровьем. Не очень серьезные, но были. Если похитили для того, чтобы избавить землю от людей, несущих в массы неизлечимые болезни, снова налицо был просчет, поскольку пропавшие не были ВИЧ-инфицированными, не страдали от птичьего или свиного гриппа, атипичной пневмонии, коронавируса и прочих серьезных заболеваний.

Следователь Земснарядского района выдвинул версию, согласно которой пропавших похитили сотрудники государственных силовых структур. Попросту говоря, ребята из ФСБ притворились Рукой Провидения и похитили ни в чем не повинных горожан, чтобы использовать в качестве подопытных животных. Опыты на людях проводились, согласно версии следователя, потому, что они могли описать происходящие с ними метаморфозы после некоего внешнего воздействия, чего животные, разумеется, сделать не в состоянии. Посовещавшись, следователи отказались от этой версии, потому что если она верна, дела о пропажах не будут раскрыты никогда, а это значит, что каждому отделению добавится еще по одному «висяку».

«Будем смотреть в будущее с оптимизмом!» – провозгласили следователи.

Один из следователей дружил со своим одноклассником по средней школе. После окончания института одноклассник устроился на работу в ФСБ в качестве вольнонаемного. Однако вскоре он был рукоположен в воинское звание и стал полноправным сотрудником Службы с хранящимися в платяном шкафу сером плащом, черной шляпе с высокой тульей и кривом заржавевшем кинжале в кожаных ножнах.

После возбуждения уголовных дел об исчезновении следователь позвонил своему другу и договорился о встрече, во время которой поведал об имеющихся подозрениях. Друг скептически улыбнулся, однако пообещал разобраться. Через несколько дней он прислал по электронной почте письмо, в котором сообщил, что будет ждать следователя в одном из городских кафе. Когда следователь пришел, друг заверил его, что федералы не имеют отношения к похищению, и добавил, что если появится какая-либо информация о пропавших, он, с разрешения начальства, обязательно ей поделится.

Была выдвинута версия о похищении людей инопланетянами. Разумеется, в шутку, но и она лопнула, как мыльный пузырь, потому что над городом и в его окрестностях не было замечено ни НЛО, ни розового или зеленого свечения, ни большеголовых человечков в скафандрах.

Все ломали голову над тем, кто или что послужило причиной исчезновения девятерых горожан. Отбросив предположение о том, что людей похитила банда злоумышленников, следователи стали отрабатывать версию, по которой пропавшие по неизвестной причине просто уехали из города прочь. Были разосланы фотографии во все близлежащие города, сделаны описания пропавших, взяты под контроль аэропорты, вокзалы и автовокзалы, направлены запросы в банки о состоянии счетов. Но пропавших так и не обнаружили. Впрочем, прошел лишь месяц, поэтому рано было говорить о том, что поиск не дал результата.

Две недели назад Филатов попытался связаться с Мариной. Он позвонил ей, трубку сняла кошка. Филатов понял это по голосу: в сопрано ответившего на звонок было полно мяукающих звуков.

– Алло-у, – сказала трубка. – Кто говоррит?

– Здравствуйте! – поприветствовал кошку Филатов, а сам подумал, что здороваться с кошкой всерьез ему еще не приходилось. – Я следователь. Меня зовут Роман Львович Филатов. Мне необходимо задать несколько вопросов Марине Александровне. Позовите ее, пожалуйста.

«Какая чушь!» – пришла в голову мысль. – «С кошкой на вы разговариваю! Докатился!»

– Маррины сейчас нет дома, – промяукала кошка. – Может, я смогу-у чем-нибудь помочь?

– Возможно. Вы были знакомы с Иваном Петровичем Волковым?

Трубка немного помолчала, потом ответила:

– Да. Я знакома с Иваномм. Почему вы говоррите о немм в прошедшемм времени? Неужели он умерр? Вероятно, насильственной смертью-у, потому что вы расследуете его гибель, не так ли?

– Волков пропал.

– Хоррошо, прриходите. Отвечу-у на ваши вопросы. Вам известен адррес?

– Да.

– А-а, понятно-у! Вы не тот ли молодой человек, которрый нахаммил Маррине, и я была вынуждена защищать бедняжку-у? Как ваше лицо-у? В поррядке? Надеюсь, я не выцаррапала вам глаза-у?

– Обошлось. Скоро приеду.

– Хорошо, жду-а-у.

Вскоре Филатов сидел на кухне у Марины, а здоровенная полосатая кошка угощала его чаем. Она ловко управилась с чайником, лапой открыла хлебницу и показала Филатову на вазочку с печеньем. Роман сделал глоток из фарфоровой чашки: чай был вкусный. «Ты прекрасен, вкус кошачьего чая», – почему-то подумал он.

– А вы? – спросил Филатов у кошки и показал на чашку.

– Чай не пью-у, диета, – ответила она туманно.

– Давайте знакомиться! Меня зовут Роман.

– Очень прриятно-у, я Мона Лиза-у. Можно прросто Девочка. Меня все так знакомые зовуут. Мона Лиза-у – черресчурр напыщенно-у, не люблю-у. К тому же, мы не похожи. Я моложе и кррасивее, мышей не боюсь совершенно и могу-у их наловить тьму-у тьмущую-у.

Филатов проглотил вертевшиеся на языке слова по поводу того, что все кошки ловят мышей, и спросил:

– Скажите, Девочка, когда вы в последний раз видели Волкова?

Кошка, улегшись на круглую вязаную салфетку, почесала задней лапой за ухом. Бросила взгляд на календарь, прикрепленный магнитами к холодильнику.

– Двенадцатого сентябрря-у. Мы игррали в каррты-у.

– Расскажите подробнее, пожалуйста.

– Двенадцатого сентябрря-у Иван позвонил Маррине-у, но ее не было дома, и трубку-у взяла-у я-у. Он предложил встрретиться-у. Я согласилась и попрросила-у взять каррты-у. Мы частенько-у развлекались игррой в каррты-у, в «Купца и мышь». В тот рраз он проигррал; в связи с этим ему-у было-у суждено-у отправиться-у в путешествие. Скорее всего, в тррансцендентное. Обычно Иван ставил на кон какую-нибудь звезду-у или Луну-у. И всегда выигррывалл. Поэтому-у мне прриходилось быть то телескопомм, то темной ночью-у, то лазить на небо и сбивать облака-у. А в тот вечерр прроигррал он. Прроигрравший платит. Поэтому-у можете-у его не искать. Сам найдется. Ррано-у или поздно-у веррнется-у из путешествия-у. Обычно оттуда возврращаются-у.

– У меня есть запись телефонного разговора между Волковым и вами, которая была сделана как раз двенадцатого сентября. Несмотря на то, что Волков звонил Марине, он знал, что вы сняли трубку. Каким образом объясните это?

– Здесь нечего-у объяснять. Маррина и я-у – одно и то же-у.

– Как прикажете вас понимать?

– Мы с Марриной – одно и то же-у, прросто в рразных телах: она в человеческом (Маррине повезло-у меньше, чем мне), я в теле кошки. У каждого-у человека есть свой зверрь, рразве вы не знаете? Веррнее, в каждомм человеке живет зверрь, прросто Маррине удалось меня-у выпустить. Обычно человек не может освободить зверря, поэтому-у мучается всю-у жизнь. Маррина смогла-у. Теперрь она счастлива.

– В каждом есть зверь? Интересно, какой же во мне?

– В вас?

Кошка свернула газету в трубочку и посмотрела сквозь нее на Романа.

– В вас живет удав. Похоже, боа констрикторр. Если будете ходить в серрпентаррий или сммотрреть перредачи прро змей, возмможно, он из любопытства выползет наружу-у. Кстати, его-у мможно прриманить. Молокомм.

– Вы сказали, что Волков отправился в трансцендентное путешествие. Что это значит?

– Это путешествие-у, только соверршается оно-у не прри поммощи ног, велосипеда, автоммобиля-у, железнной дорроги-у, саммолета или дрругого трранспорртного срредства. И прроисходит не на этой земмле.

– В космосе?

– Нет, не на этой земмле.

У Романа голова пошла кругом от слов говорящей кошки. Та повествовала о совершенно невозможных вещах. И сама была невозможна. Говорящая кошка, угощающая чаем и уверяющая в том, что в человеке находится животное. И толкующая о путешествиях вне Земли. Кошка, то ли начитавшаяся фантастики, то ли сошедшая с ума. Кстати, может ли кошка сойти с ума? Надо поинтересоваться у этологов.

– А где же?

– Тамм, где укажут.

– Укажут? Кто?

– Имен не знаю-у. Да обычно-у их и не называют. Чтобы не прришли и не забррали. В путешествие. Если хотите прроверрить свои-у силы, можете их позвать. Но не советую-у это делать.

Филатов в детстве смотрел фильм «Кин-дза-дза». Больше всего ему запомнился момент, когда бомжевато выглядевший инопланетянин предупредил прораба не нажимать на кнопку, если тот не знает адреса, но прораб не послушался и нажал, после чего очутился на другой планете. Понятно, что кино, что художественный вымысел, но Роман побаивался действовать наобум. Поэтому не стал выяснять имена неизвестных. Меньше знаешь – крепче спишь.

– Девочка, разрешите, я задам личный вопрос?

– Пожалуйста-у.

– Как вы научились говорить по-русски?

Кошка рассмеялась. Это было отталкивающее зрелище: нижняя челюсть полосатой бестии стала описывать окружности, при этом вдвигаясь и выдвигаясь, язык свернулся в трубочку и закатился в пасть, глаза стали раскосыми, как у азиата, а гортань издавала звуки, похожие одновременно на плач младенца, хохот гиены и карканье вороны. Отсмеявшись, она вытерла лапой слезы с глаз, отдышалась и сказала:

– Я-у не училась. Я всегда уммела рразговарривать. С того-у момента, как освободилась. Ведь всю-у жизнь обитала в человеке-у. Для меня-у говоррить, как дышать. Кстати, ваш удав тоже умеет говорить.

– Ясно. Давайте подведем итоги. Волков был знаком с Мариной, потом из Марины освободились вы и стали общаться с Волковым в качестве одной из ипостасей Марины. Так?

– Так.

– Однажды вы сыграли с Волковым в карточную игру, ставкой в которой было трансцендентное путешествие.

– Веррно-у.

– Волков проиграл, и вы сообщили неким людям, что Иван должен совершить путешествие во внеземном пространстве.

– Во-перрвых, я никому-у ничего-у не сообщала, потому что-у это делается автоматически. Во-вторрых, те, кто получил сообщение-у, не люди. Срразу-у скажу-у, что я-у не знаю-у, кто они. В-трретьих, это пррострранство-у находится одноврременно-у на Земле, и одноврременно-у лежит вне ее. Это тонкий момент. К сожалению-у, понятнее объяснить не могу-у.

– Вы полагаете, что путешествие (мне так и не удалось понять, что вы под этим подразумеваете) рано или поздно закончится, и Волков вернется обратно.

– Прравильно-у. Однако есть два важных момента. Во-первых, из путешествия-у возврращаются-у не так быстро. Во-вторых, жизнь в путешествии не считается-у жизнью-у. Волков обязательно вернется обратно!

Филатов вытер пот со лба. «Держись, Рома», – сказал он себе.

– Вы можете представить какие-либо доказательства, что все будет именно так, как вы говорите?

– Вамм нужны доказательства?! Вы рразговарриваете-у с кошкой, жившей внутри человека-у тридцать лет и трри года, на чистейшем ррусском языке-у!

Филатов настолько обалдел от общения с говорящим домашним животным, что только смог вымолвить:

– А удавы говорят по-русски?

На что кошка ответила:

– Они, как правило-у, на хинди-у рразговарривают. Что поделаешь, теплолюбивые тварри-у. Но ваш адаптированный, знает русский.

Реплика кошки добила Филатова; он быстро откланялся и удалился прочь со всей возможной скоростью, забыв расспросить полосатую бестию о том, с какой целью Волков отправился в какое-то непонятное путешествие.

– Счастливого расследования! – бросила кошка Роману в спину.

Спускаясь по лестнице, он заметил, что взятое в траурную рамку заявление «Герберт Уэллс был здесь» изменилось и теперь выглядит так: «Герберт Уэллс здесь. Берегись!»

Услышанное от полосатой твари ни в какие ворота не лезло. Путешествия вне земли, звери внутри человека… Черт знает что! И утверждается эта околесица в полной уверенности, что так оно и есть. «Взять за лапы да хряснуть об угол, может, тогда мозги у нее на место встали бы!» – раздраженно подумал Роман. – «Кошачье отродье! Только тень на плетень наводит! Подумаешь, научилась языком чесать!»

С другой стороны, Роман был твердо уверен, что знает очень мало о мире, в котором живет. «А что, если говорящая кошка по имени Мона Лиза, которую близкие зовут Девочкой, сказала правду? Что, если не только Мышиный Человек, но и остальные пропавшие отправились в трансцендентное путешествие? Кстати, что такое «трансцендентное»? Из курса школьной математики помню, что есть алгебраические функции: тригонометрические, показательная, логарифмическая, которые называют трансцендентными… Какое отношение они имеют к путешествию? Надо будет навести справки.

А вдруг так и есть: умотали наши голубчики в путешествие, пусть даже в какое-то непонятное, трансцендентное, ищи-свищи теперь ветра в поле, а мы, как дураки, их разыскивай?! Натуральное свинство! И по отношению к родным и близким, и по отношению к следствию. Если они исчезли под влиянием неких сил, которые не знакомы широким массам, как, впрочем, и ответственным работникам полиции, то как мы сможем разгрызть этот орешек? Что же получается: следователь против потусторонних сил? Битва известного с неизвестным? На кого ставите, господа? Давайте откроем тотализатор!

Существует вероятность, что это непонятное путешествие людям было навязано. Они не хотели пускаться в путь-дорогу, их заставили. Вынудили. Или просто обманули, пообещав что-либо. Мошенничество? Нет, отсутствует выгода. Преступления совершаются с корыстной целью. Хотя есть преступления, совершенные на почве ревности, ненависти, из мести. Мотив, надо найти мотив! Кому выгодна пропажа этих людей? Кому?»

Глава 7

Муляж

Звонок разбудил Филатова посреди ночи.

– Неужели я тебя разбудил, Рома? – услышал Филатов в трубке картавый баритон.

Старый опер, которого все в отделе звали Петровичем (имя его за ненадобностью давным-давно кануло в Лету), имел зачаточное чувство юмора. Коллеги, рассказывая анекдот, инструктировали его: «Петрович! Смеяться после слова «лопата»!», а тот отвечал: «Ой, держите меня девятеро, десять не удержат!»

– Спишь, в то время как все в отделе роют землю, чтобы найти пропавшего из собственной квартиры человека по фамилии Волков. И что ты думаешь? Наши поиски увенчались успехом!

– Здравствуй, Петрович! Доброго тебе утра. Нашли Волкова? Где?

– Нашли голубчика! Правда, успех наш лишь наполовину успех. Найти-то нашли, только он неживой. В общем, труп. Нашли на городской свалке. Бомжи сообщили. Ты позвонишь вдове, или оперативники это сделают? Надо вызвать ее на опознание.

– Я позвоню. Утром. Потому что сейчас все нормальные люди еще спят. Где вы находитесь?

– На свалке. Приезжай скорее, а то запах здесь такой… сильный, и не сказать, что приятный.

Через час Роман допрашивал аборигена свалки бытовых отходов, бомжа по кличке Махиборода, лицо которого заросло бородой по самые глаза. Махиборода был главарем местных бомжей, поэтому знал все, что происходит на свалке.

– Дело было так: поздно вечером привезли несколько машин из богатого района. Я пошел взглянуть, большой ли у нас будет улов.

– Почему по темноте пошел? Не проще ли утра дождаться?

– Все верно говоришь, молодой человек, да только бессонница у меня. Если б не она, спал бы себе спокойно и никуда не ходил до рассвета. Но наказал Господь бессонницей. Просыпаюсь ночью и заснуть не могу. Мысли приходят, заводят какую-то тягомотину. И все, нет сна! Вот и сегодня проснулся во втором часу. Думаю: что толку лежать, пойду, понюхаю привоз.

– Ты пошел нюхать мусор?

– Кому мусор, а кому прибыток. Веришь, нет: я по запаху могу сказать, жирная ли у нас с ребятами нынче добыча будет. Прямо сердцем чую, что где лежит. Вон в той куче – золотые сережки, баба по ошибке выбросила. Вон там, под мешком с тряпками, обгорелые деньги, но с номерами, – богатый мужик на спор по пьянке пачку пятитысячных поджег. Вон там посуда мельхиоровая, а вон там – практически новые туфли. Так-то, молодой человек.

– Оставим это. Давай ближе к делу.

Махиборода принялся яростно утюжить когтями подбородок.

– Надоели кусучие твари!

– Отчего не сбреешь бороду? Сразу все пройдет.

– Борода – мужская сила! Как без нее? С голым лицом стыдно ходить. Опять же борода желания исполняет.

– Ты Лагина начитался?

– Не знаю никакого Лагина. У нас на свалке евреев нет… хотя есть один, Фима-полукровка.

– В детстве «Старика Хоттабыча» не читал?

– В детстве я жил!.. Не то, что сейчас… доживаю. Борода исполняет желания, особливо если она седая.

– Хватит уже про бороду. Говори по делу.

– Значит, так. Пришел к привозу, смотрю: ботинки лежат, новые, по размеру как мои. Думаю: чего они без дела лежать будут, заберу-ка себе. Хвать за один башмак. Чувствую: что-то его не пускает. Потом рассмотрел: в башмаках-то – человек. Неживой. Лежит, не дышит. Как удостоверился, что это «жмурик», сразу по мобиле в полицию позвонил. Нам проблемы ни к чему. Даже разувать не стал.

– Как он лежал?

– Мне показалось, что его из машины вывалили. Как куль с тряпьем. Крепко в мусоре увяз. Вряд ли кто его похоронил. Во-первых, мы всегда на месте. Наблюдаем за порядком. Директор пару монет бросает за то, что сторожим. Во-вторых, на кой тащить его через всю свалку, если можно с краешку закопать? Кстати, у него штаны в речном иле уделаны. Проще было к ногам груз привязать, да в речку. Однако предпочли в мусорный контейнер бросить.

– Спасибо, Махиборода. Если ты или твои ребята что-нибудь узнают, сообщи.

– Всенепременно, молодой человек, всенепременно.

Труп отвезли в здание судмедэкспертизы. Роман вызвал Светлану, затем позвонил Сивову, попросил отвести ее в здание судмедэкспертизы и показать тело.

Светлана, прижав платок к губам, посмотрела на останки мужа, глаза ее наполнились слезами, она быстро кивнула и вышла прочь, в коридоре заревев в голос.

Когда зазвонил телефон, Роман разговаривал с вернувшимся в отдел Владом Сивовым. Филатов поднял палец, призывая к молчанию, и снял трубку.

– Рома, зайди срочно, – прозвучал в трубке голос судмедэксперта.

Филатову показалось, что Рогожин, судмедэксперт, обычно такой же спокойный, как его пациенты, находится на взводе.

– Михалыч звонил, нервничает, видать, нашел что-то интересное, – сказал Роман Сивову и добавил. – Давай поговорим позже, Влад.

И отправился в прозекторскую.

Роман шел по асфальтированной пешеходной дорожке (судмедэксперты размещались в отдельно стоящем здании) и размышлял о том, что, оказывается, кошки – лживые создания. «Наврала с три короба», – думал Роман о Девочке. – «А я, как дурак, поверил. Надо же, воспринял слова говорящей кошки всерьез! Вот дрянь! Для следователя существуют только факты, он ничего на веру не принимает…

Зато как ловко чай наливала, ни капли не пролила! Наверно, потому и поверил, что выглядела она естественно. Ха, говорящая кошка выглядела естественно! У меня совсем плохо обстоят дела с восприятием действительности. А завтра она скажет, что люди живут не на планете, а в животе великана, и то, что мы называем реками, полями и горами, не более чем внутренности нашего хозяина. Или еще что-нибудь завернет… Нет, милая, больше меня не обманешь! Надо прищучить эту ипостась, как она изволила отрекомендовать себя».

На дорожке лежал конверт, обыкновенный почтовый конверт. Ветер шевелил приоткрытый клапан. Филатов поднял конверт, открыл. Внутри лежала иностранная валюта: стодолларовые купюры в количестве не менее пятидесяти штук. На оборотной стороне конверта синей шариковой ручкой было написано: Р2. Роман положил деньги во внутренний карман пиджака, решив после посещения судмедэксперта выяснить, кто их обронил, и вернуть владельцу.

Всеволод Михайлович Рогожин ходил быстрым шагом по дорожке, ведущей к крыльцу, и жадными затяжками уничтожал сигарету. Скурив ее до фильтра, бросил окурок в мусорницу и прикурил новую, которую выкурил так же стремительно, будто участвовал в соревнованиях «Кто выкурит сигарету за девять секунд».

Он за руку поздоровался с Филатовым и бросил:

– Пошли ко мне. Сколько живу, ни разу такого не видел. А я, поверь, навидался всякого.

Поднялись в бокс, в котором эксперт проводил вскрытие. Труп Волкова, накрытый простыней, лежал на металлическом столе.

– Не буду читать лекцию по анатомии и физиологии. Хочу заострить внимание лишь на одном: тело состоит из клеток. Тело любого живого организма на земле состоит из клеток. Это кирпичики, из которых мы созданы. У каждой группы клеток своя специализация. Устройство клеток варьируется в зависимости от, скажем так, назначения, но все клетки схожи. У всех есть клеточная мембрана, цитоплазма, в которой находятся части клетки вроде рибосом, митохондрий и прочего, ядро. Тебе все понятно?

– Пока да.

– Отлично. Дело в том, что лежащее на столе тело сделано не из клеток.

Филатов опешил.

– Тогда из чего?

– Не знаю. Скорее всего, из какого-то полимера.

– Что же получается: Волков – пластмассовый?

– Вроде того. Пожалуй, лучше всего здесь подходит слово «муляж». Это тело – муляж. По крайней мере, то, что видишь, никогда не было живым. Его собрали в какой-нибудь мастерской. Каким образом, неизвестно. Может, спаяли. Или выдавили через фильеры. Или собрали на три-Д принтере. Или склеили. Как модель самолета. Но поражает не это. Представляешь, какой технологией нужно обладать, чтобы собрать тело, причем воссоздать его до мельчайших подробностей! Его жена родная, и та опознала. Родинки, волоски, складки кожи, прочее… И еще: этот полимер полностью копирует механические свойства кожи, мышц, костей, внутренних органов. Резюмирую: это не твой клиент. Я свяжусь с кафедрой мединститута, покажу им нашего найденыша со свалки, те доложат куда следует. Не нам решать судьбу этого красавца. Кстати, Рома, знаешь, что мне кажется?

– Слушаю, Михалыч.

– Наш муляж может ожить.

По спине Филатова от слов эксперта пробежал холодок.

– Ожить? Ты же сказал, что он пластмассовый!

Эксперт замялся, собираясь с мыслями, чтобы точнее выразить свою догадку.

–Так-то оно так, да только если засунуть в него источник питания, побежит за милую душу… В нем есть все для того, чтобы он стал живым… Нервная система, сосуды, лимфатическая система, внутренние органы… Интересно вскрыть черепную коробку и взглянуть на мозг… Впрочем, это лишь мое мнение.

Рогожин внимательно посмотрел на Романа.

– Не по себе?

Филатов скривил лицо, будто его донимал больной зуб.

– Не то слово.

– Мне самому нехорошо. Все трупы как трупы, а этот… Пойдем в кабинет, выпьем. Племянник из Англии прилетел на днях, хороший вискарь привез, настоящий скотч.

– Пошли.

Эксперт по привычке вымыл руки, закрыл дверь на ключ, и они отправились в соседнюю комнату. Рогожин достал из шкафа два стакана, быстро ополоснул их, поставил на стол. Открыл сейф, вытащил початую литровую бутылку. Наполнил стаканы до краев. Из холодильника достал банку маринованных огурцов.

– Выпьем!

Выпили не чокаясь. Роман насадил огурец на вилку и отправил его в рот. Эксперт, сморщив нос, шумно вдохнул аромат собственного кулака. Потом сунул в рот сигарету, щелкнул зажигалкой.

– Подошел к трупу, – заговорил эксперт, раскурив сигарету, будто продолжил начатую ранее беседу. – Потрогал: холодный. А трупных пятен нет! Бомжи нашли его часа в два-три ночи, он уже мертвый был. Трупные пятна образуются либо через один-два часа при острой смерти, либо через три-четыре, если человек агонизировал. Они должны были давным-давно появиться, а их нет. Я сразу насторожился. Сделал надрез. Иссек кусочек ткани. Положил на предметное стекло, и – под микроскоп. А там – красота! Ни намека на человеческое! Люди не владеют такой технологией, Рома.

– А кто владеет?

Эксперт пожал плечами.

– Эту загадку оставляю тебе. Ищите, и дано будет вам; найдете сих конструкторов, которые клепают эрзац-человеков. Скажу пару слов о муляже. Он сделан настолько добротно, что хоть сейчас в бой. Во всем подобен человеку, только вместо клеток у него полимер. Я не знаю, какой это полимер, тут вопрос к химикам, может, и не полимер вовсе, а поликонденсат. Или еще что-либо подобное. Возможно, что полимер этот может играть ту же роль, которую в теле человека выполняют клетки. Попросту говоря, этот полимер – строительный материал для создания самих клеток или, возможно, заменитель клеток… Поступает инициирующий сигнал, полимер начинает организовываться в клетки… Начинается жизнедеятельность… У меня есть сильное ощущение, что его просто забыли завести… или заправить энергоносителем, чтобы он ожил… В общем, скопировали твоего пропавшего и копию отправили в место обитания оригинала. По пути произошла авария, и в пункт назначения он прибыл в неактивном виде. Может, муляж должны были активировать здесь, да бомжи обнаружили его раньше, чем те, кому он был отправлен. Или конструкторы не учли какой-нибудь фактор, который не дал ему ожить. Или этот экземпляр оказался неудачным, и от него просто избавились. А, что толку гадать! Не хватает фактов!

– Меня, Михалыч, больше занимает другой вопрос: зачем нужно копировать человека и отправлять сюда его копию? Может, конечно, не отправлять, а нарочно подбрасывать… Ведь он не политик, не звезда экрана, не богач. Подумаешь, исчез еще один человек! По всему миру за год пропадает около восьми миллионов. Вдумайся в это число: восемь миллионов! Все равно, что каждый год уничтожать население Лондона, там как раз столько людей живет.

Жизнь человеческая ничего не стоит, потерять ее – раз плюнуть. Можно заблудиться в лесу. Можно умереть от переохлаждения. Можно в болоте сгинуть: забрел в трясину, и каюк. Можно упасть в открытый колодец. Можно утонуть. Можно попасть под машину. Можно выпасть из окна. Может долбануть током. Можно прибраться еще тысячью разных способов. Ладно, погиб человек. Это прискорбно, но что поделать? Пришел конец чьей-то песне. И все. Но зачем воссоздавать пропавшего человека? Он что, принц крови? Или владыка галактики «Млечный путь»?

Ничего не понимаю, ни-че-го. Нет мотива, нет логики, нет тех, кому выгодно похищение. Нас учили в Школе: ecce qui beneficia. Ищи, кому выгодно! Ребята несколько раз проверили всех родственников: ни у кого нет корыстного интереса. Да, вдовы (если пропавшие все-таки погибли) станут полноправными обладательницами квартир. Да, у пропавшего топ-менеджера нашлись родственники, живущие где-то в Якутии. Но они слыхом не слыхивали, что в их роду есть обеспеченный человек. Когда им объявили, что, возможно, вскоре унаследуют то-то и то-то, они так перепугались! Да, кому-то отойдет видавшая виды машина. Главное, что нет никаких следов преступления, и у всех безупречные алиби. Вот и бьюсь, как рыба об лед. А-а, что говорить!

Эксперт невозмутимо выслушал Филатова, дождался, когда Роман успокоится, и спросил:

– Кстати, Рома, пропавший до исчезновения имел какую-нибудь растительность на лице?

– Нет, а что?

– У нашего найденыша ухоженные черные усы и роскошная борода-эспаньолка. Ему бы в Голливуд, ковбоев-сердцеедов играть. Или, на худой конец, богему.

– Странно, его вдова ничуть не удивилась…

Глава 8

Деньги и новая страна

Роман подал объявление, но хозяин валюты так и не объявился. Правда, однажды пришел один гражданин с бегающими глазами и заявил свои права на конверт, но оказался аферистом, потому что не смог внятно сказать, сколько было купюр и что было написано на конверте. Роман прождал месяц, но тщетно. Никто так и не пришел за деньгами, поэтому он оставил конверт себе.

Все дела об исчезновении людей, произошедших в сентябре, объединили в одно и поручили вести его Роману. Филатов получил очередное звание и довольно ощутимую прибавку к зарплате.

После многочисленных опросов свидетелей, сбора информации о пропавших и прочих оперативно-розыскных мероприятий выяснилось следующее. Первый пропавший, Иван Петрович Волков, ни в какой криминал замешан не был, не имел врагов, интрижек на стороне не заводил, а его знакомая, Марина, была, оказывается, его дальней родственницей. Про Девочку, разумеется, узнать ничего не удалось. Мышиный Человек увлекался астрономией, что подтверждали дневники наблюдений, которые он вел. Длинноволосый Максим был должен Волкову довольно крупную сумму, но за день до пропажи погасил долг: сделал перевод на банковский счет Мышиного Человека. Поэтому он и нервничал, когда Филатов спрашивал его об Иване. С Котофеем очно побеседовать так и не удалось. Однако Сивову все-таки удалось выяснить, кто он такой. Оказалось, что это топ-менеджер одного из крупных московских банков. Звали Котофея Николаем Петрович Заметиным. Волков и Заметин учились в одном ВУЗе. В студенчестве жили в общежитии в одном блоке. В сентябре Заметин летал в командировку за границу, однако сразу по прибытию, узнав, что им интересуются органы, сам позвонил Филатову. Пропажа Волкова почему-то не расстроила банкира. В конце беседы он выразил уверенность, что Волков найдется.

– Ваня – боец, – сказал Заметин. – Он из любой ситуации отыщет выход.

Филатов процитировал на память фрагмент одного из разговоров между Волковым и Заметиным и попросил пояснить, что значит выражение «Знаешь, денек-то оказался крепким, чуть ноги не переломал». Банкир рассмеялся.

– У нас был свой язык в институте, – пояснил он. – Мы хорошо учились, летнюю сессию на втором курсе досрочно сдали, и времени было полно. От нечего делать свой язык придумали. Сейчас уж и не припомню все правила. Меняли первые буквы, причем по какой-то простой формуле, правда, не у всех слов, глаголы будущего времени – на прошлое, наречия, кажется, не использовали… Так что никакой это не шифр, а обыкновенный выпендреж. В том разговоре, наверно, вспоминали альма-матер, ушедшую юность… Иван точно найдется, нужно немного подождать.

О найденном муляже Филатов не стал говорить банкиру.

Впрочем, был один незначительный инцидент, произошедший за день до исчезновения Волкова. Мальчишка лет пятнадцати, живший в одном подъезде с Иваном, мочился в мусоропровод, и Волков застал его за этим занятием. Иван дал нарушителю подзатыльник и сказал, что, если увидит подобное еще раз, надерет задницу. Мальчишка огрызнулся и кинулся на Ивана, но тот быстро приструнил отрока.

Удалось выяснить приблизительное время исчезновения остальных. В хронологическом порядке это выглядело так.

Вслед за Волковым, пропавшим четырнадцатого сентября, пропал Попойко, продавец-консультант, плотного телосложения молодой человек двадцати семи лет от роду. Произошло это утром двадцать шестого сентября. Попойко, как это нередко бывает с молодыми людьми, в тот день проспал. Чтобы не опоздать на работу, вызвал такси. Машина приехала, оператор сообщил о том, что такси стоит у подъезда. Попойко вышел из квартиры, но в такси так и не сел.

Третьим исчез работник мэрии. Примерно с семи до половины восьмого вечера. Свидетели сказали, что видели, как Первачев – такую фамилию носил работник мэрии – сел в автобус без номера маршрута (свидетели подумали, что это служебный автобус), который, отъезжая от остановки, выпустил огромное облако дыма. Когда дым рассеялся, оказалось, что автобуса и след простыл. Свидетелям это обстоятельство показалось странным: дорога была пустынная, прямая, без поворотов, и исчезнуть автобусу было некуда.

Четвертой пропала Лысова, заведующая аптекой. Сын Лысовой поведал, что мать вечером двадцать шестого числа, в начале девятого, пошла выбросить мусор. В контейнер, который находился во дворе. Он видел, как мать подошла к контейнеру и положила в него пластиковый пакет с мусором.

Домой Лысова так и не вернулась.

Утром двадцать седьмого числа пропал Митрофанов, топ-менеджер одной крупной компании. Последней, кто видел менеджера, была продавщица, работающая на автозаправочной станции. Митрофанов залил бензин в бак своего автомобиля, потом припарковал его на стоянке и зашел в кафе, находящееся на станции. Выпил кофе, съел пирожное. Пошел в туалет, из которого не вернулся.

Около полудня двадцать седьмого числа пропал Мирошниченко, водитель маршрутного такси. Он приехал на конечную, высадил пассажиров и поставил «Газель» на стоянку. Потом Мирошниченко сыграл с коллегами-водителями в карты, перекусил и сел в свой автомобиль. Когда пришла пора выходить на линию, его «Газель» не тронулась с места. Один из водителей пошел сказать Мирошниченко, что пришло время выезжать (частенько бывало, что Мирошниченко засыпал после еды), но того в кабине не оказалось. Вокруг был пустырь, но никто не заметил, чтобы Мирошниченко отправился в поля по нужде. Его пытались отыскать по телефону, но на вызовы Мирошниченко не отвечал.

Кларц, работник Управления железной дороги, исчез вечером двадцать седьмого числа. Около семи часов вечера закончилось совещание руководства, на котором он присутствовал. После совещания был организован шведский стол. Кларц поел, после чего попрощался с коллегами, оделся и сел в лифт, однако из лифта так и не вышел. Лифт опустился на первый этаж, двери открылись, в кабине было пусто. Дежурный Управления, как раз в тот момент находившийся рядом с лифтом, посмотрел, кто уходит, чтобы сделать отметку в журнале, и удивился, что лифт спустился порожним.

Самым сверхъестественным исчезновением было исчезновение Лоббера. Он работал на ТЭЦ дежурным слесарем КИПиА. Во время дежурства начальник смены сказал Лобберу, что нужно заменить манометр на отметке «плюс пятьдесят метров». Тот отправился выполнять задание. Поднялся на барабан котла, вероятно, облокотился об ограждение, ограждение от нагрузки подалось, и Лоббер упал вниз. Один из машинистов в то время делал обход оборудования. Он услышал крик, увидел, как кто-то падает, и побежал к месту падения, однако никого на отметке «ноль» не обнаружил. Лоббер либо растворился в воздухе, либо в падении научился летать и улетел невесть куда.

Последним пропал искусствовед Репин. Это случилось около пяти часов вечера двадцать восьмого числа. Он позвонил домой, сказал, что выходит с работы. Жена отправилась его встречать. Она полностью проделала путь, ведущий к музею, но так и не встретила мужа. Репин всегда ходил одной и той же дорогой. Пропустить или не заметить его было невозможно: маршрут Репин нарочно избрал самый малолюдный, поскольку был мизантропом, и не мог затеряться среди прохожих.

Сивов, до недавнего времени ездивший на видавшем виды «Митсубиши», теперь носился на новеньком пятьсот двадцать пятом «БМВ». Глаза его были полны восторга. Понимая, что у коллег могут возникнуть вопросы, откуда у обыкновенного опера появились деньги на такую дорогую машину, однажды он после рабочего дня собрал сослуживцев, накрыл стол и предложил обмыть приобретение.

– Ребята! – сказал Сивов после того, как выпили за новую машину. – Хотите – верьте, хотите – нет, дело было так. Мы с женой давно хотели большой плоский телевизор купить, со стереосистемой. Пять колонок, сабвуфер. Подкопили деньжат, пошли в магазин, в «Монте-Карло». Купили. Нам на кассе дали какой-то купон. Каждому давали, у кого покупка в тот день была пятьдесят тысяч и более.

Прошло полгода. Мы уж и забыли про этот купон. Тут раздается звонок. Говорят: вы выиграли автомобиль. Машину-то мы видели, она на входе в магазин на постаменте стояла. Новенькая, блестящая, нецелованная. Классная «Бэха», два с половиной литра. Кто ж мог знать, что она нам достанется! Сначала я не поверил. Позвал Наташу. Звонивший оставил номер для связи. Наташа набрала ему и все выяснила. Оказывается, организаторы проводили розыгрыш, и наш купон вытащил какой-то десятилетний мальчуган. Вот и не верь после этого в удачу!

Коллеги поздравили Сивова и выразили уверенность в том, что Влад не зазнается.

– Что вы! Что вы! Чай, не генералом стал. Машина – кусок железа, пусть и такая хорошая.

Влад, Алексей Гудин (Алексей перевелся из другого отдела в связи с переездом в новую квартиру, находившуюся неподалеку от отделения) и Миша Сокольцов рыли землю, чтобы отыскать хоть какую-то зацепку. Влад занимался Волковым, Лысовой и Лоббером, Алексей – Попойко, Мирошниченко и Кларцем, Сокольцов – остальными. В течение нескольких месяцев они делали все возможное по сбору информации, выясняли детали исчезновения вплоть до минуты, изучили распорядок жизни пропавших, опросили всех людей, попавших по тем или иным причинам в их поле зрения.

Дело просто обязано было сдвинуться с мертвой точки.

Роман вернулся с обеда. По его кабинету расхаживал довольный Сивов. На стуле возле Романова стола сидел страшно перепуганный юноша лет шестнадцати.

– Здравствуй, Роман Львович! – поздоровался Сивов. – Разреши представить Никиту Пахомова, компьютерного гения и по совместительству малолетнего преступника, деяния которого подпадают под статью «вандализм» УК РФ. Впрочем, наш юный друг не только вандал, но и пособник в похищении людей. Да он сейчас сам все расскажет. Верно, Никита? Расскажешь, что вы там с друзьями умудохали?

– Да мы ничего такого не хотели, – со слезами в голосе заговорил юноша. – Кто же знал, что так все повернется? Клянусь Биллом Гейтсом, это просто побочный эффект!

– Так, Никита, – перебил юношу Сивов. – Давай-ка начистоту. Ты со товарищи лишил свободы девять человек. Попросту говоря, похитил девять человек. Девять человек! Понимаешь, чем это грозит?

Юноша кивнул.

– Понимаю.

– Тогда введи Романа Львовича в курс дела.

– Хорошо, – вымолвил юноша. – Мы с ребятами игру разработали. Обыкновенная стратегия, типа «Героев» или «Цивилизации», но с некоторыми особенностями. Назвали ее «Воины Ада». Прикол в том, что для абсолютной вовлеченности в игру мы надеваем костюмы полного погружения. Их нам знакомые геймеры из Австралеймии прислали.

– Откуда?

– Из Австралеймии. Это страна такая.

– Страна такая? Новая страна? Где? На каком материке?

– Не на материке! Вы совсем телевизор не смотрите? Месяц назад был организован Фонд геймеров, и этот Фонд купил пол-Мадагаскара. Мадагаскарцы не хотели продавать землю, но США, Англия и Израиль настояли. Выкопали здоровенный ров и разделили остров на две части. Теперь Мадагаскар – это северный остров бывшего Мадагаскара, а Австралеймия – южный, называется он Геймос. Политически это отдельное государство со своей валютой – геймиками. Один геймик на сегодняшний день семь с половиной рублей по курсу. Туда самые лучшие геймеры со всего мира перебрались. Там разрабатываются игры и геймерское оборудование. Вроде костюмов полного погружения. В этом костюме порядка полутора тысяч датчиков, шлем с три-Д картинкой и объемным звуком. В общем, геймер целиком в игре. Полностью. С ног до головы.

Филатов жестом прервал Никиту. Набрал в поисковой строке «Австралеймия». Компьютер выдал ссылки. Филатов щёлкнул по одной из них.

«Австралеймия – государство, расположенное на острове Геймос (бывш. южная часть о.Мадагаскар), с лесами, реками, горными хребтами и пляжными курортами Индийского океана. По государственному устройству является федеративным государством в составе пяти субъектов: Верх-Забоева, Терминаторского района, Лабораторной, Промгиганта и Нижнетукового. Площадь Австралеймии – 282147 км². Три государственных языка: английский, русский и хинди. Форма государственного правления…»

– Влад! – сказал Филатов. – Действительно, есть такое государство. Ты когда последний раз новости смотрел?

– Уже и не помню, – проворчал Сивов. – Смотреть-то их некогда. Бегаешь, как сайгак, не до новостей.

– Продолжай, Никита.

– Дайте закурить, – попросил парень.

Сивов достал пачку, протянул. Никита вытащил сигарету, чиркнул зажигалкой. Роман пододвинул к Никите пепельницу.

– Дима Старко придумал такое приспособление, – продолжил юноша, – которое включает в игру объект реала. Мы назвали эту штуковину «провиртуальная пушка». Она вбрасывала объект в виртуальное пространство с сохранением его характеристик. Разумеется, и субъект могло вбросить. Мы отправили схемы и эскизы пушки ведущим специалистам Австралеймии, те доработали, изготовили и прислали ее нам.

Мы ведь игроки, а не гопники какие-нибудь, не панки. Клянусь видеокартой, решили один раз попробовать: вбросить мужиков, которые плохо себя вели. А женщина по ошибке затесалась. У Жени Долгоносова зуб был на одного: отлить ему не дал. Остальных – их было человек восемь – мы добавили. Поверьте, одних уродов брали. Не просто так, не первых попавшихся, а конкретных уродов. Уродливее не бывает. Кроме женщины, та ни при чем.

– Вы решили стать вершителями чужих судеб?

– Да нет же! Подумали: один раз сыгранем каракулями – так мы прозвали тех уродов – и отпустим. Каждому из нас хотелось почувствовать себя настоящим военачальником. Виртуальными персонажами играть скучно, неинтересно, потому что приелось. Другое дело – живыми людьми! Сразу ответственность появляется, просто так не рискуешь. В общем, выдернули их из реала – и в игру. Нас тогда трое было. Поделили каракулей поровну: по три каждому. Наигрались, вышли из игры, закрыли программу. Те уроды должны были вернуться назад, в реал, а они каким-то образом в игре остались. Выключать ноутбук теперь боимся: как бы каракулям совсем кирдык не пришел. Мы пытались вывести их из игры, чего только не делали, все бесполезно: игра их прописала внутрь себя. А мы не можем найти строку кода. Все проверили. Боюсь, как бы каракулям не пришлось навеки в «Воинах Ада» остаться. На правах персонажей.

– Никита, посмотри на фотографии и скажи, узнаешь ли кого-нибудь из них? – Роман протянул Никите снимки пропавших.

Юноша посмотрел на фотографии и подтвердил:

– Да, мы играли этими людьми.

– Давай-ка прокатимся к твоим приятелям, – сказал Филатов. – Влад, позвони Кириллу и попроси зайти. Прямо сейчас.

Кирилл Кенбер был палочкой-выручалочкой сотрудников отделения. Он работал экспертом-криминалистом, а в свободное время ремонтировал нежную технику: компьютеры, ноутбуки, планшетники, телефоны и прочее, потому что любил все, что сделано из песка, металла и пластика. Все пространство в его кабинете было завалено косточками, зубами и кишочками, извлеченными из устройств, якобы улучшающих жизнь.

Дома Кирилла ждала одинокая печальная кошка с хвостом-обрубком, поэтому домой он не торопился. Для того чтобы постигнуть премудрость изделий Кремниевого царства, он изучил самые распространенные языки программирования, а постигнув, стал писать программы, зарабатывая деньги, которые не знал, куда потратить. Женщины сходили с ума, надеясь заполучить Кирилла в мужья, но тот искренне не понимал, что от него нужно существам, создающим своей походкой красоту, поэтому даже у матерых хищниц не поднималась рука морально прикончить наивного компьютерщика.

– Привет, Кирилл! – сказал Сивов. – Ты занят? Нет? Зайди к Роману Филатову в кабинет, прямо сейчас. Задачка есть для тебя. Какая? Ты такие любишь. Приходи!

Вскоре в кабинет пришел Кенбер. У него было худое бритое лицо, щеки которого целовались между собой внутри ротовой полости. Ноги Кирилла были кавалерийской формы тяжелой степени. Лицом он был похож на известного актера Дмитрия Нагиева и даже участвовал в пробах в качестве его дублера, но его не взяли из-за кавалерийской болезни.

Он поздоровался за руку с сослуживцами и с интересом посмотрел на юношу.

– Очередной гений виртуального криминала? – спросил он у Филатова, кивнув в сторону Никиты.

– Пока не знаем, – ответил Роман. – Поэтому и позвали, чтобы выяснить, какой у молодого человека статус.

– Так давайте выясним!

– Тогда едем, – сказал Роман. – Влад, отвезешь?

– Конечно, – согласился Сивов и спросил у юноши. – Какой адрес у пещеры похитителей?

– Улица Магистральная, а номера дома нет: это гаражи, которые стоят вдоль ЛЭП.

– Кооператив «Болт и шланг»? – спросил Сивов.

– Да, «Болт и шланг». Ребята эти гаражи называют «Жигули-синеботы»: там каждый второй обитатель – пьяница, который ездит на «шестерке». Зато снять гараж можно дешево. Наверно, потому что добираться далеко.

– Да уж, край географии – конец асфальта, – заметил Сивов.

По дороге Филатов ввел Кирилла в курс дела.

– Строки кода посмотрю, – сказал Кенбер, переварив полученную информацию. – Однако не уверен, что смогу извлечь живых людей из пространства магнитных моментов. По-моему, это так же реально, как сесть на лавку и улететь на ней на Луну. Впрочем, на лавке-то еще можно на Луну добраться, потому что она может стоять, например, в ракете. А вот как из последовательности определенным образом ориентированных частиц ферромагнетиков выжать хомо сапиенсов?.. Задачка не из легких. Если вообще имеет решение. Кстати, вы меня не разыгрываете?

– Нет, Кирилл, – рассеял Филатов подозрения криминалиста. – Никита говорит, что они использовали специальную аппаратуру из Австралеймии.

– Из Австралеймии? – внезапно заволновался Кенбер. – Тогда все возможно! И люди в винчестере, и бесконечность в песчинке, и прочие невероятные события. Помяните мое слово: если с Землей случится какой-нибудь катаклизм, то как раз из-за австралеймийских умников. Они такое с бедными компьютерами вытворяют, что язык не поворачивается! Изверги! Думают, что системные блоки или, например, ноутбуки – неживые. Невежды! А искусственный интеллект? Думаете, его создают для улучшения жизни человеческой, для того, чтобы у нас появился верный друг, который будет оберегать, охранять человека и помогать ему? Нет! Парни из Австралеймии над ним издеваются! Мучают! Им нужны слезы, пролитые искусственным интеллектом!

Издав душераздирающий вопль, Кенбер до прибытия на место более не проронил ни слова.

Они добрались до въезда в кооператив минут за сорок.

– Показывай, куда дальше, – сказал Сивов.

Юноша в восторге рассматривал приборную панель детища немецкого автопрома. Пальцы его, как завороженные, тянулись к кнопкам, которых в салоне было полно, но головной мозг блокировал желание прикоснуться к желанной пластмассе, которая к тому же была украшена непонятными и от этого еще более привлекательными разноцветными значками. Сивов перехватил взгляд юноши, и по его ушам разлилось тепло.

– Здесь налево, – сказал Никита. – Потом до конца ряда, за ним опять налево и сразу направо. А там уже рукой подать.

Наконец юноша сказал:

– Приехали. Вон тот гараж с пристройкой. В пристройке мы и проводим баталии.

Он толкнул дверь, но та оказалась заперта. Тогда он подобрал камушек и бросил его в окно.

Вскоре дверь отворилась. Приятель Никиты, юноша с тонкой, интеллигентного вида оправой на носу подозрительно посмотрел на мужчин.

– Вы за деньгами? – спросил он и тут же добавил. – Артема сейчас нет. Он уехал по делам. Когда будет, неизвестно.

Филатов посмотрел мимо юноши.

– Веди нас, Никита, в зал славы игроманов, – сказал он.

Юноша поднялся по крутой лестнице на второй этаж. Филатов, Сивов и Кенбер последовали за ним.

Пространство вдоль одной из стен было сплошь заполнено работающим компьютерным оборудованием, отчего в помещении стоял страшный гул.

– Это ферма, – пояснил Филатову Кенбер, показав на каркасы, к которым крепились видеокарты с большими работающими вентиляторами. – Криптовалюту добывают. Это называется «майнить». Настоящий угольный забой, только вместо угля биткоины.

– Зачем это? – поинтересовался Филатов. – Здесь находиться невозможно!

– Это деньги, Роман, – поясни Кирилл. – Ребята зарабатывают деньги.

– Деньги? – переспросил Роман. – Бьются об заклад, что просидят здесь сутки и останутся живы?

Кирилл мотнул головой: потом как-нибудь объясню.

– Покажи виртуальную пушку! – прокричал он Никите.

Тот махнул рукой в сторону небольшого восьмиугольного устройства, закрытого кожухом из перфорированного металлического листа, внутри которого, судя по равномерным, периодически повторяющимся вспышкам, происходило вращение. Сверху на кожухе установки была закреплена телескопическая антенна.

– На каком компьютере установлена игра?

Никита показал на ноутбук, находившийся на столе возле окна.

– Приложение для пушки хранится на диске Ц?

Никита кивнул.

– Как называется? Ган?

– Виртуал ган.

Кенбер сел за стол, и его сознание внедрилось в операционную систему ноутбука.

– Как тебя зовут? – спросил Роман у второго похитителя.

– Хан, – ответил тот.

– Это имя или фамилия?

– Ник, – ответил юноша со слабым зрением.

– Тебя зовут Николай Хан?

– Нет! Мой ник – Хан.

– А-а, это твое прозвище… Понятно. Сам придумал?

– Да. Я всем из нашей компании ники придумываю. Ребятам нравится. Никита – Башка, Артем – Банкир, Дима – Улет, я Хан. Мы частенько играем пара на пару: два Б против УХ. Или ХУ против двух Б. Здорово звучит!

– Послушай, Хан. Играть в компьютерные игры разрешается, законом эта деятельность пока не преследуется. Однако если выяснится, что вы каким-то образом засадили людей в пространство нулей и единиц, то будете отвечать по всей строгости закона. К тому же вы пользовались нелицензированным оборудованием (имею в виду виртуальную пушку), которое не сертифицировано и не имеет декларации соответствия, за что тоже придется ответить.

Если ты вместе с товарищами поможешь вернуть тех девятерых обратно в лоно человечества, тогда, возможно, отделаетесь легким испугом. Я замолвлю словечко за вас. Судья примет во внимание ваш возраст, и то, что вы в первый раз совершили противоправное деяние, а также то, что способствовали освобождению узников виртуала. Можно вообще дело до суда не доводить. Поможете сами себе, а, Хан?

– Да я рад помочь, только как это сделать? Мы разок сыграли людьми, это было, да. Лично мне не понравилось. Персонажи действуют так, как я желаю, а те живые копаются чего-то, мозги компостируют… Тормозные они какие-то. С ними не интересно. Поэтому рассчитывайте на мою помощь.

– Спасибо, Хан. Ты хороший парень.

Кто-то дернул Филатова за рукав. Он обернулся. Кирилл махнул рукой в сторону лестницы. Филатов узнал у Хана номер телефона, позвонил ему, убедился, что Хан не обманул, и попрощался с юношами.

– Виртуальную пушку и ноутбук с игрой мы забираем, – объявил ребятам Роман. – Чтобы вы еще кого-нибудь в виртуальный плен не засадили. После того как вызволим тех девятерых, можете забрать свое имущество. Из города никуда не уезжайте. Возможно, понадобитесь.

– Бывайте чаще на улице, – сказал Роман на прощание. – Здесь же оглохнуть можно!

Филатов взвалил на плечо пушку, Кенбер взял ноутбук, они попрощались с юношами и вышли из гаража.

– Деньги безвкусны, не пахнут и практически ничего не весят, – кивнул Кенбер в сторону пристройки. – Но иногда их добыча сопровождается таким шумом!

– С ума сойти можно, – согласился Роман. – Как они выдерживают?

– Вспомни отрочество, Роман Львович, – молвил Кирилл. – Сколько шалашей в лесу было построено, а землянок выкопано? Сколько сараек было во дворе, помнишь? Эти ребята такие же, какими были мы в их возрасте. Просто в наше время все было по-другому. А так бы и мы снимали гараж или какую-нибудь дешевую квартиру для сборищ. И плевать, что шумно, зато здесь их место. Тяга к свободе!

– Хороша тяга! В ноутбук людей засадить, чтобы поиграться! Что ты выяснил? У нас есть шансы вызволить несчастных?

– По дороге расскажу. Влад! – позвал Кирилл Сивова. – Открывай багажник! Надо аппаратуру положить.

Сивов долго петлял по закоулкам кооператива, прежде чем нашел выезд на шоссе.

Когда машина припарковалась у отделения, Кенбер обратился к сослуживцам с краткой речью.

– Ребята! Если начальство узнает, что у нас появилось (пусть в качестве улики) устройство, способное законопатить человека в виртуальное пространство, его сразу заберут. Отдадут в какой-нибудь НИИ, где люди в белых халатах с умным видом распатронят это устройство по винтикам. Поэтому давайте договоримся: я постараюсь разобраться, как эта штука работает, и посмотрю приложение. Но пока не закончу, ты, Рома, Макарычу ничего не говори. Он мужик хороший, но не любит технику, сразу в хранилище вещдоков прикажет сдать.

Макар Макарович Старовойтов работал начальником районного отделения двадцать девять лет. Его назначили на эту должность при президенте Горбачеве, поэтому он с теплом вспоминал Михаила Сергеевича – человека, говорившего много и не по делу.

– Сколько времени тебе потребуется, Кирилл? – уточнил Филатов. – Долго утаивать улики не получится.

– Попробую успеть за три дня. Не выйдет, тогда пусть специалисты разбираются. Сомневаюсь, что у них получится: все толковые программисты, да и технари тоже, уехали в Австралеймию. Приятель туда перебрался на ПМЖ. Звонил недавно, рассказывал, каково там. Сказал, что зарплата сто тысяч.

– Так и у нас программист может найти работу с такой зарплатой!

Кирилл улыбнулся.

– В России сложно найти работу, за которую платят сто тысяч долларов в месяц. Разве что в Москве. Да и то по знакомству.

– Долларов?.. – Сивов даже раскрыл рот от удивления. – Наверно, приятель тебе не все рассказал? Может, он не простой программист, а, к примеру, готовит покушение на базу данных индийского правительства? Или хочет взять контроль над мировыми авиаперевозками? Возможно, он искусственный интеллект обучает быть хорошим мальчиком. Или девочкой. Или хочет наладить интернет-сообщение между Землей и Луной – да что там Луной! – между Землей и галактикой М33 в созвездии Андромеды. А иначе откуда такая огромная зарплата?

– Сумма до неприличия большая, – прокомментировал Филатов. – Теперь представьте, что там таких десять миллионов. Тогда получается, что годовая заработная плата австралеймийцев составит полтора бюджета России за 2020-й год. У нас в стране сто сорок миллионов человек, а в Австралеймии – десять. Получается, что средний австралеймиец обеспеченнее среднего россиянина в двадцать с лишним раз. Хотя сомневаюсь, что у нас в стране среднестатистический житель зарабатывает четыре тысячи семьсот долларов в месяц.

Кстати, поскольку уровень жизни на Геймосе высокий, а программисты тоже люди, в скором времени там случится демографический взрыв: девушки всех стран объединятся и отправятся завоевывать сердца и кошельки мужчин, обитающих среди кремниевых сталактитов.

Китаю возникшая ситуация позволит нарастить производственные мощности в полтора раза. Сумма договоров на поставку продукции в Австралеймию превысит такие же договоры с Россией в несколько раз.

Соответственно, у нас в стране вырастут цены даже на самые дрянные китайские товары, хотя к нам качественный товар никто и не возит. Вырастет инфляция, и, как следствие, политическая обстановка станет нестабильной, вплоть до голодного бунта и погрома правительства. В Москву стянут войска Росгвардии, потому что москвичи – народ нетерпеливый. В конце концов, прольется кровь. Тогда наши першие друзья из НАТО для стабилизации обстановки введут миротворческие войска, и жителей под дулами автоматов положат лицом вниз простые парни из Нью-Йорка. И тогда люди из-за рубежа, уже не таясь, присвоят и благополучно вывезут все наши ресурсы до последнего килограмма угля, выпотрошат нашу землю до последнего колоска. Разумеется, их будут резать, как свиней, но они, дождавшись, когда в стране из ста сорока останется лишь десять миллионов, дадут оставшимся много-много денег и даже всячески будут способствовать улучшению условий жизни, как они сделали с коренным населением собственной страны. На такой случай сценарий давно написан. Затем Австралеймия и прочие страны (кроме России) поднатужатся, и численность населения Земли вырастет до десяти миллиардов человек, это почти в полтора раза больше, чем сейчас. После…

– Да куда тебя понесло, Рома?! – не выдержал Сивов. – Нострадамуса на тебя нет! Хватит ужасы рисовать.

– Рома, – вставил Кирилл, – по-моему, ты сильно сгустил краски. Отдохнуть тебе надо. Когда в последний раз в отпуск ходил?

– Два… нет, три года назад.

– Слушай, может, возьмешь дня три отгулов? Отдохнешь! Когда выйдешь на работу, расскажу о своих успехах. Если таковые будут.

Филатов задумался. Действительно, он давно не отдыхал. Да и дела кое-какие есть…

– Хорошо, давайте так и поступим. Забирай к себе пушку и ноутбук. В следующий понедельник встретимся.

Кирилл вышел из машины. Сивов открыл багажник, и Кенбер забрал орудия реально-виртуального преступления. На прощанье он махнул рукой и пошел в отделение.

– Рома, – позвал Сивов. – Приходи вечером к нам домой. Наташа будет рада тебя видеть. Выпьем по паре кружек пива. Какой-то чех возле нашего дома мини пивзавод открыл. Вкусное пиво варит. Заходи, продегустируешь.

– Постараюсь, Влад, – уклончиво пробормотал Филатов.

– Нет, пообещай! – настаивал Сивов.

– Ну, хорошо, хорошо, – сдался Роман. – Освобожусь – позвоню.

Филатов отправился к себе в кабинет и не успел до него дойти, как зазвонил телефон.

– Здравствуй, Роман, – поздоровался Рогожин. – У тебя есть пара минут?

– Есть, – ответил Роман, – как не быть. Только пара, не больше. К начальству собираюсь. Нужно подготовиться.

– Тебя интересует судьба муляжа?

– Конечно, интересует. Есть новости?

– Да.

Роман немного подумал и предложил Рогожину:

– Сегодня Влад пригласил меня в гости, предложил пива попить. Говорит, что возле его дома построили мини пивзавод, хвалит его продукцию. Сейчас с Сивовым свяжусь, спрошу, не будет ли он возражать, если мы с тобой вместе придем. Там все и обсудим. Согласен?

– Согласен. Звони Владу. В котором часу планируются посиделки?

– Сразу после работы.

– Как поговоришь с Сивовым, позвонишь, хорошо?

– Конечно.

Роман набрал номер Сивова и спросил, не будет ли Влад возражать, если к ним присоединится Рогожин. Сивов согласился. Роман перезвонил судмедэксперту и договорился после работы встретиться с ним в расположенном неподалеку от отделения мегамолле.

В четыре часа Филатов пошел с докладом к начальнику отделения.

– Как обстоят дела с поиском тех девятерых? – спросил Старовойтов в конце.

– Работаем, Макар Макарович, – ответил Роман.

– Это хорошо, что работаете, – пресным голосом сказал начальник. – Скоро вообще никого в отделении не останется: бежит народ из полиции. Одни филины по ночам будут по коридорам летать да пустую КПЗ сторожить. Как твои опера? Не собираются увольняться? Не высказывают недовольства по поводу низкой заработной платы?

– Да какая же она низкая, Макар Макарович? У нас, конечно, не столица, но сорок пять тысяч для опера не мало.

Старовойтов помолчал.

– Люди уходят, – мрачно сказал он. – И толковые люди. Сережа Коноплев из отдела по борьбе с наркотиками заявление написал. Саша Буянов, он по квартирным кражам специализируется, тоже. Спрашиваю: «Куда уходите?» Сережа говорит: «В муниципалитет, водителем. Восемьдесят тысяч зарплата. Отработал с восьми до пяти, и голова не болит. Работа в выходные оплачивается вдвойне». У Саши спрашиваю: «А ты?» Тот отвечает: «Грузчиком устаиваюсь в компанию по доставке «Родной воды». Не простым, а бригадиром». Говорю: «Водку, что ли, будешь грузить?» Он говорит: «Что вы, товарищ полковник! Компания такая есть, по разливу и доставке бутилированной воды. Артезианскую воду качают из скважин, обрабатывают и разливают по двадцатилитровым бутылям».

Я-то знаю, что наша местная артезианская вода не проходит по нормам: много железа и марганца. Дочь с мужем в частном секторе живут, так у них целый химзавод в подвале, воду очищают. Единственный плюс в покупной воде – железом не воняет. А так… Говорю: «Если не секрет, какую тебе зарплату посулили?» «Семьдесят пять тысяч», – отвечает он.

Что-то в государстве происходит непонятное! Грузчик – и семьдесят пять тысяч!

Недавно созванивался с Павлом Чесноковым, ты его, наверно, еще застал, он тоже в убойном работал. Помнишь такого?

– Помню, Макар Макарович.

– Он давным-давно в Москву перебрался. Жене его предложили хорошую работу, вот и он уехал. Устроился в полицию, впрочем, тогда она еще милицией была. Разговариваем о том, о сем, спрашиваю: «Как вам платят? Хорошо? Зарплату повышают?» Говорит: «Грех жаловаться. Четыреста пятьдесят тысяч получаю». «Что?» – говорю, – «Четыреста пятьдесят тысяч? Ты Академию окончил и на генеральскую должность устроился?» «Нет», – отвечает, – «подполковник я. Здесь всем так платят». Он в шесть раз больше меня, полковника, получает! Больше твоих оперов аж в десять раз! Да что ж такое происходит? Ладно, Москва! Столица! Но как грузчик может получать столько же, сколько начальник райотдела полиции, уму непостижимо! Социальная дискриминация! Какая ответственность у грузчика, и какая у полицейского! Грузчик исчезнет, никто и не вспомнит. А если полицейских не станет… В общем, так, Роман Львович! Соберешься увольняться – предупреди обязательно.

– Я не планирую уходить, товарищ полковник. Мне нравится моя работа.

Услышав слова Филатова, начальник отделения отвернулся и украдкой вытер навернувшиеся на глаза слезы.

– Молодец, сынок! Растрогал старика, утешил! А я-то уж думал, что все в этом мире стало измеряться в деньгах. Где больше платят, там и хорошо. А на принципы плевать с высокой колокольни.

– Может, правильно, что люди уходят, – продолжил он в раздумье. – Может, ошиблись в выборе. В милицию нужно идти работать по призванию! Если пришел, чтобы власть свою показать, потому что в детстве обижали, не место такому. Если пришел, чтобы, прикрываясь формой, грабить людей, не место такому. Если пришел карьеру делать на чужой крови, не место такому.

Ладно, с этим все понятно.

А государственная политика, касающаяся полиции? Правда, сейчас немного лучше стало. Зарплату подняли, стали выделять средства на улучшение материальной базы. А толку-то? Лучшие кадры разбежались! Вот пришел человек работать в полицию, по призванию. Ловит воров, мошенников и прочих, и хорошо ловит. Нашел язык с уголовным элементом, осведомителей у него полно, весь телефон забит номерами. Кажется, работай и работай! Но у него есть жена, молодая и привлекательная, которая хочет жить красиво. И начинает талдычить: тебе мало платят! Про знакомых женщин расскажет, у которых мужья зарабатывают столько, что не сосчитать, рука устанет. Ясно, ночная кукушка перекукует. И в одни прекрасный день парень увольняется. Идет в коммерческую структуру банкиров – считай, бандитов – охранять и защищать. Милиция его выпестовала, научила, а он… Нет в жизни правых и нет виноватых… Но ведь кто-то должен отвечать за поругание порядка! Если не верить, что справедливость, в конце концов, восторжествует, то и жить, и работать нам, полицейским, – да чтоб тебя! милиционерам! – незачем.

– Иди, Роман Львович, – отпустил он Филатова. – Работай.

– Слушаюсь, товарищ полковник, – откозырял Роман. – Просьба есть, Макар Макарович. Мне три дня отгулов нужно. На среду, четверг и пятницу. Срочное дело. Неотложное.

– Пиши заявление, – сказал Старовойтов, – подпишу. Только давай скорее, нужно в Управление ехать.

Он подал Роману лист бумаги. Филатов быстро написал заявление.

– Ты не жениться ли собрался? – поинтересовался начальник и поставил резолюцию.

– Нет, Макар Макарович.

– Мужчине без жены нельзя, – нравоучительным тоном сказал полковник. – Однако и с женой тоже… жизнь несладкая. Хотя как повезет… Есть пары, живут душа в душу. Правда, таких мало. Хорошо бы тебе, Роман, такую женщину встретить. Чтоб душа в душу жили. Чтобы жизнь нашу милицейскую принимала и понимала, что не можем мы иначе. Ладно, иди.

– До свидания, товарищ полковник.

В начале седьмого Филатов встретился в мегамоллмаркете с Рогожиным. Тот заговорщицки подмигнул:

– Пойдем-ка, кое-что покажу.

И повел Романа в продуктовый отдел.

По залу бродила компания бомжей, вооруженная двумя тележками, доверху набитыми дорогим спиртным, пивом и деликатесами. Впереди шел Махиборода. Если бы не запах, с легкостью откидывающий людей с его пути, он вполне мог бы сойти за респектабельного гражданина, потому что был одет с иголочки и ступал медленно, величаво, будто принц крови. Окинув взглядом очередной стеллаж, Махиборода царственным жестом указывал на продукты, и вассалы проворно укладывали в тележки еду, вызвавшую интерес сюзерена. Покупатели, настигнутые запахом, жались к стенам и цепенели, ожидая, когда их минует веселая бесшабашная ватага, своим амбре парализовывающая простых смертных, будто взгляд Медузы Горгоны.

Бомжи подкатили тележки к кассе. Кассир, пожилая женщина, не могла покинуть рабочее место. Она так быстро сосчитала товары и подытожила стоимость покупки, что могла бы занять первое место в книге рекордов Гиннесса по арифметическим расчетам при помощи калькулятора.

– С вас двадцать семь тысяч восемьсот тридцать шесть рублей, – услышал Филатов.

Махиборода вытащил из кармана несколько пятитысячных купюр и подал кассиру. Та с быстротой молнии отсчитала сдачу. Махиборода сунул мелочь в куртку, и бомжи всей гурьбой пошли к выходу. Оказавшись на улице, Махиборода открыл с брелока двери «Митсубиши L-200». Бомжи положили часть пакетов в кузов, потом забрались в салон и были таковы.

– Бомжи делают покупки в магазине для обеспеченных, – задумчиво произнес Рогожин, – причем на немалую сумму. Даже не знаю, что сказать. Время смеется над человеком, а тот лишь чешет в затылке.

– Черт с ними, – сказал Филатов. – Однако нам тоже нужно купить чего-нибудь съестного. С пустыми руками в гости не ходят!

– Пиво будем пить? – спросил Рогожин и сам ответил. – Если так, давай чего-нибудь соленого возьмем: рыбки, сыра, мяска вяленого или кальмаров.

Через час Филатов и Рогожин добрались до дома Сивова.

– Ты квартиру помнишь? – спросил Роман у судмедэксперта.

– Нет.

Филатов позвонил Сивову.

– Привет, Влад, – сказал он. – Мы внизу. Напомни номер квартиры, а то я забыл.

– Обождите внизу, – сказал Сивов, – сейчас спущусь. За пивом нужно сходить.

Теперь уже втроем они отправились в соседний двухэтажный дом, похожий на средневековый замок своими башенками со шпилями и стрельчатыми окнами, который обступили со всех сторон многоэтажки, словно собирались взять в плен.

– Это бутафория? – спросил Рогожин, указывая на круглые башенки с бойницами.

– Нет, – ответил Сивов. – Ты разве не знаешь, что пивной бизнес приносит немалый доход? Сначала чех (пивзаводом владеет чех) снимал где-то на окраине производственное помещение. Как дела пошли в гору, построил здесь свой заводик. Наверно, по существующим в Чехии канонам. Поэтому у него такой вид. Европейская архитектура! Готика!

Ветер, дувший со стороны завода, приятно пах хмелем.

Внутри торговая часть пивзавода была отделана под старину. Коптящие факела, воткнутые в стены (наверно, чех был коротко знаком с пожарным инспектором, курирующим район), дубовые лавки, тяжелые грубые столы. И стертые лица. Если б не современная одежда завсегдатаев и мобильные телефоны, лежащие на столах, то пришедшему могло бы показаться, что он совершил путешествие назад во времени и оказался в средневековом кабаке.

Несмотря на то, что пивом торговали пять продавщиц, очередь начиналась сразу на входе.

– Здесь быстро обслуживают, – обнадежил Сивов.

Действительно, не прошло и пяти минут, как медленный людской поток принес троицу к прилавку.

– Какое пиво желаете, судари?

– Какое есть?

Девушка-продавщица, одетая в белую блузку с коротким пышным рукавом, черную кофточку с вырезом на груди, зашнурованную тонкой кожаной ниткой, и красную юбку, показала на школьную доску, на которой мелом были написаны сорта пива и их стоимость.

– Ей чепчика не хватает для аутентичности, – прошептал на ухо Филатову Рогожин. – Натуральная фрау была бы. Откуда-нибудь из Кельна.

Роман читал названия сортов. «Билый кун», «Наш сладек», «Темне добже»…

– Какой сорт посоветуете? – спросил он у продавщицы и добавил. – Нам нужно слабое пиво, не более четырех процентов, светлое и нефильтрованное.

– Возьмите «Ящерицу», – ответила продавщица. – Сегодняшнее.

– Хорошо, налейте шесть литров.

– С вас девятьсот сорок рублей. К пиву чего-нибудь желаете?

– Нет, – ответил Роман.

– Плачу̒ я, – сказал Сивов и протянул кредитку. – Есть повод. Поэтому ставлю.

На стене в подъезде дома Сивова красным маркером было написано: «Подумай! Что ты знаешь о деньгах?»

Филатов показал рукой на надпись и сказал, обращаясь к коллегам:

– Что это значит? Как думаете?

Сивов не ответил. Рогожин пожал плечами.

– В середине сентября, – начал рассказывать Филатов, – после того, как пропал Волков (он исчез первым, ты, Влад, знаешь), я ездил опрашивать свидетеля, вернее, свидетельницу. Поднимался по лестнице к ней в квартиру (лифтам не доверяю) и на стене увидел надпись «Герберт Уэллс был здесь». Через месяц опять к ней приехал. Поднимаюсь и вижу: «Герберт Уэллс здесь». Веселый народ у нас. Эрудированный. Только непонятно, что имел в виду писавший. И почему Герберт Уэллс? Почему из всех писателей-фантастов выбрали именно его? А это…

Филатов показал на надпись.

– Если задуматься, – вновь заговорил он, – что мы знаем о деньгах?

– По-моему, необязательно что-то знать о них, – сказал Рогожин. – Достаточно уметь их зарабатывать.

– Прагматик, – с уважением сказал Рогожину Сивов.

– Скорее, прагматик-теоретик, – отозвался Рогожин.

Наконец поднялись на нужный этаж. Сивов вытащил из кармана ключи, открыл дверь.

– Заходите, – пригласил он. – Наташа придет позже, на работе задерживается.

Мужчины разделись и прошли в комнату. Сивов нарезал закуску, достал из шкафа кружки, налил пива. Водрузил все на сервировочный столик и вкатил его в комнату.

Гости удобно расположились на диване, хозяин сел в кресло. Сделали по несколько глотков, пробуя пиво.

– Неплохое, – оценил Рогожин. – Пахнет хлебом.

– Ребята, хочу одну вещь обсудить, – начал Сивов. – Личную. Сначала я хотел только с тобой, Рома, поговорить. Однако когда ты сказал, что Михалыч придет, обрадовался. Ты, Михалыч, мужик правильный, может, что-нибудь дельное подскажешь.