Читать книгу Манипулятор. Глава 047 - Дима Сандманн - Страница 1

ГЛАВА 47

Следующую неделю я проработал один – Сергей с Верой взяли отпуск. Наш бизнес настолько отладился за два года, что работал почти автоматически – каждое утро я вручал Сене накладные на текущий день, после собирал заказы от клиентов на следующий. На такую работу я тратил не более двух часов, все остальное время я сидел один в тесной комнатке и перебирал мысли в своей голове.

Суббота 14 июля – день моего рождения. К обеду нормальное настроение было бесповоротно испорчено очередной руганью между отцом и матерью. «Дебил!!! Колхоз-ник!!! Жлоб!!!» – вопила на него во весь голос мать. «Дура. Ненормальная. Сука», – бор-мотал отец, ходя по квартире и, как всегда, в конце концов, скрылся с сигаретой от матери на балконе. Я был сыт по горло всем этим и укатил в центр, где бесцельно пробродил в ожидании наступления темноты. Летний день, пребывая в зените своей длины, угасал не-выносимо долго. Зная, что посетители потянутся в «Чистое небо» лишь после десяти, я не вытерпел и спустился в клуб на полчаса раньше. Заведение пустовало, официантки лени-во слонялись под тихую фоновую музыку. Я по привычке приткнулся к малой стойке.

– Че такой кислый? – произнес бармен.

– Да так… – пожал я плечами, вдруг осознав, что я весь день хожу с угрюмым выра-жением лица, прокручивая в голове перебранку родителей. – Виски есть?

Бармен кивнул и в несколько движений рук выполнил мой заказ – виски с колой.

– Твое здоровье! – поднял я стакан, глядя на бармена, и потянул содержимое через трубочку, тут же нервно выкинул трубочку прочь и сделал большой глоток. Желудок под-жался, мне было все равно. Алкоголь пошел в кровь, я почувствовал, как внутренне рас-слабился, угрюмое выражение лица испарилось. Из темноты пустого и тихого танцпола вынырнул диджей.

– О, какие люди! – протянул он мне руку, я пожал.

– Че, какие новости? – задал диджей дежурный вопрос.

– Да никаких вроде новостей… – ответил и я затертой фразой, добавил. – День рож-дения у меня сегодня… Как тебе новость?

– Ооо! – изобразил тот удивление. – И сколько же…?

– Тридцатник, – кивнул я с философским видом.

– Ооо! От меня поздравление будет! Поставлю для тебя, уже даже знаю что!

– Буду ждать, – кивнул я, диджей засуетился и исчез.

Я посмотрел в пустой стакан.

– Повторить? – ухмыльнулся бармен.

Я кивнул и получил второй стакан с пойлом, сделал глоток. Виски уже не казался таким резким. Мои мышцы расслабились, легкая эйфория пропитала тело вслед за алкого-лем. Мимо в обратном направлении прошел диджей. Заиграла музыка, вмиг заполнив тан-цевальным ритмом каждый закоулок заведения. Я слегка задвигался в такт, ощущая, как улучшается настроение. Словно привлеченные громким звуком, в заведение потекли посе-тители. Через полчаса клуб был заполнен более чем наполовину. Мой слух вырвал из по-тока музыки начало нового трека:

Солнце осветило горизонт -

Утро оборвало мой сладкий сон,

Я проснулся, я был поражён:

Ощутил годам урон.

Словно в первый раз я увидел свет,

Словно в первый раз я был им согрет,

Годы ощутил, хоть я и не дед -

Мне сегодня тридцать лет!

Я напрягся, стакан замер в руке. Слова проникли в меня, через секунду я уже шеве-лил губами, подпевая исполнителю. Песня вызвала секундный прилив эйфории – я ощу-тил себя в центре слов, начал каждое из них пропускать сквозь себя.

В этот день родили меня на свет,

В этот день с иголочки я одет,

В этот день теплом вашим я согрет:

Мне сегодня тридцать лет!

В этот день скажу юности: "Привет!"

В этот день я в зрелость возьму билет,

В этот день и водка не во вред -

Мне сегодня тридцать лет!

Я сделал большой глоток, пытаясь погасить вдруг возникшую злость. Чувство вскипело мгновенно, я успел лишь осознать, что это какая-то темная злость, вызванная людьми из прошлого, накопившаяся и всколыхнувшаяся вдруг. Я сделал еще один глоток и стал скользить взглядом по лицам посетителей – подавляющей большинство их было моложе меня. Даже значительно моложе. «Двадцать-двадцать пять лет», – прикинул я про себя возраст публики клуба. С зарождающимся волнением я начал искать в толпе своих ровесников. Их не оказалось, передо мною мелькали лишь совсем молодые лица. Вдруг в ту же секунду я отчетливо понял, что мое время и всех тех, кого я знал в «Чистом небе», вышло. Словно кто-то невидимый перевернул страницу жизни, смахнув ею нас, тридцати-летних, с яркой витрины с названием «молодость» и запустил туда шумных, энергичных и легкомысленных двадцатилетних. Их глаза горели жаждой жизни, искрили и били энерги-ей и здоровьем. Наши же глаза тридцатилетних уже частично перешли в энергосберегаю-щий режим и смотрели на окружающий мир сквозь прищур обозначившихся мимических морщин глаз. Мой взгляд уперся в знакомое лицо – в углу танцпола стоял тот самый муж-чина лет сорока. Меня словно пробило молнией. Я уставился на него как на откровение жизни и почувствовал жалость. Что он здесь забыл? Зачем сюда пришел снова? Неужели у него нет личной жизни, семьи, детей? Мужчина казался мне бесконечно одиноким. Его взгляд грустных глаз словно подтверждал мои догадки. Я вздрогнул, передернул плечами.

«Бежать, бежать, бежать надо отсюда! Бежать, как можно дальше! Надо жить, на-чинать жить, а не прозябать здесь и тратить время ни на что! Время уходит, уходит здесь впустую! Я убиваю здесь свое время, я трачу его впустую! Жизнь уходит… Чтоб она вот так прошла со стаканом в руке в каком-то клубе… Бррр… Нет!» – скакали в голове мысли, подогреваемые алкоголем.

Я допил содержимое стакана в два глотка и выскочил на улицу, перешел через до-рогу на противоположную сторону проспекта и лишь там чуть успокоился. Я остановился. Обернулся. В который раз я стоял на этом месте и смотрел на вывеску «Чистого неба». Вдруг так неимоверно тоскливо защемило в душе. Ком в груди запер дыхание, слезы под-катили. Я едва не заплакал.

«Мне тридцать лет! Мне тридцать лет! Тридцать! Еще вчера было двадцать де-вять… двадцать… главное – двадцать… девять! А тут тридцать! Мне никогда уже не будет двадцать два, двадцать пять, даже двадцать девять не будет никогда! Мне теперь будет только тридцать… тридцать три… пять… девять! Кошмар!» – почти запаниковал я, пытаясь унять скачущие галопом мысли. Я вдруг так отчетливо понял эту простую мысль. Будто я сделал в жизни еще один шаг вперед, и тут же позади меня захлопнулась дверь. И на ней было написано «десятилетие двадцатилетних». Я дернул за ручку, дверь не поддавалась. Я стал дергать сильней и сильней – дверь не поддавалась. Путь назад был отрезан навсегда…

«Все! Это конец! Я никогда… никогда! Никогда не попаду обратно!» – металось что-то в моей груди, ком снова подкатил к горлу, я усилием воли почти его сдержал. Глаза увлажнились. В памяти побежало немым фильмом прошедшее десятилетие – уход из ар-мии, первая работа, начало своего дела, окончание института, работа, работа… Я будто видел себя со стороны. Двадцать лет – совсем «зеленый», высокий худой и нескладный. Двадцать шесть – энергичный, искренний, возмужавший. Двадцать восемь – чуть устав-ший, задающий себе все больше вопросов. И все… обрыв пленки – тридцать. И все мгно-вения прошедшего десятилетия стали мне вмиг нестерпимо дороги, абсолютно все. И пло-хое и хорошее – я не хотел расставаться ни с чем. Все эпизоды предыдущего десятилетия жизни хранились в моей памяти, как хранятся фотографии в семейном альбоме. Всякие, и удачные и не очень… мятые, потертые, с оборванными углами… они заполняли мой аль-бом жизни. Я любил их всех, каждую фотографию всех тех дней моей жизни. Машины ка-тили по проспекту, люди проходили мимо, а я все стоял и смотрел на неоновую вывеску через дорогу. Я смотрел и понимал, что какая-то часть моей молодости теперь навсегда связана с этим местом. И связь эта стремительно удалялась в прошлое. Страница жизни под названием «Чистое небо» – яркая и искренняя, перевернулась навсегда. Я развернул-ся и пошел прочь. Следующее десятилетие смотрело на меня темнотой улиц. Я шел и всматривался силой мысли вперед в свое будущее, но не видел там ничего из того, чем я занимался и чем жил. Я видел будущее, совершенно отличное от действительности. И я ощущал, что между действительностью и будущим целая пропасть, преодолеть которую мне придется за следующие десять лет. Время, шедшее в предыдущем десятилетии беза-лаберно и беспечно, вдруг стало жестче и реалистичнее – оно побежало.

Я тряхнул головой, желая избавиться от тяготивших меня мыслей, вынул руки из карманов и пошел быстрей, словно желая не упустить следующие десять лет.

В воскресенья я укатил в отпуск в деревню к родне и всю неделю провел на речке, загорая и бездельничая. Освободить голову от мыслей о работе вновь оказалось самым сложным. Закрыв глаза, я лежал на песке пляжа и продолжал продавать, покупать, обзва-нивать клиентов, собирать заказы, звонить поставщикам, заказывать товар. Я с трудом отключился от работы лишь на третий день. В голове сразу полегчало, свинцовая тяжесть мыслей испарилась, в освободившееся пространство окончательно влились звуки журча-щего рекой лета. Я перестал вести обратный отсчет дням.

– Че, какие у вас тут дела, рассказывайте!? – сказал я радостно, ввалившись в поне-дельник 23 июля в наш маленький неуютный офис.

– О, Роман загорел! Отдохнул! – расплылась в искренней улыбке Вера и тут же хлопнула по моей протянутой ладони.

– Привет, Серый! – подал я бодро руку напарнику.

– Привет, – буркнул тот, выйдя из задумчивости, перестал обхватывать голову ру-ками, перевел на меня рассеянный взгляд и вяло ответил на рукопожатие.

– Да, загорел хоть! – кивнул я Вере и плюхнулся в кресло у двери, тут же вернулся вниманием к напарнику. – Серый, ты че такой кислый!?

– Да че…! Засада! В «Орлане» сказали, что по солям больше не будут работать с на-ми, сеть, куда они пихали наши соли, продает все свои магазины другой сети… поэтому с солями в Осколе все! – огорошил Сергей.

– Блин, херово! – сказал я, и мысли о работе тут же захватили мой мозг.

– Еще «Темп» собирается закрываться… Хозяин его сказал, лето доработает и все… – добавил Сергей, откинулся на спинку кресла и уставился на меня рассеянным стеклян-ным взглядом.

– Ну… – развел я руками. – Он, в принципе, и раньше говорил, что собирается закрываться… Жаль, конечно, он по началу неплохо у нас товар брал… Щас то уже так… Бля, а вот про соли реально херовая новость! Мы ж на них неплохо зарабатывали, да?

Я посмотрел на Веру, та закликала мышкой.

– Семьдесят процентов там было, – сказала она.

Я перевел взгляд на Сергея, тот продолжал озадаченно смотреть на меня немигаю-щими выцветшими глазами. Словно в его голове возник неразрешимый вопрос, вызвав растерянность и ступор.

– Да ладно, Серый, найдем еще клиентов! – оптимистично выпалил я, желая взбод-рить напарника. Тот моргнул, отвел взгляд, вновь посмотрел на меня.

– Аха, найдем… найдешь тут… – буркнул Сергей и вздохнул.

В последнюю неделю июля мы подписали договор аренды уже с новыми владель-цами завода, строительной компанией. Условия договора остались прежними – за 242 кв.м арендуемой площади склада мы обязывались платить по пятнадцать тысяч рублей ежеме-сячно. Под конец недели на территорию завода c утра вкатился джип – черный «БМВ Х5». Машина остановилась у палисадника, из нее вышли прежние владельцы завода. Через час машина уехала и почти тут же к палисаднику подкатила «мазда». Сергей, выудив привыч-ным движением из багажника портфель, вошел в офис, плюхнул портфель в кресло у две-ри. Следом вошла Вера, держа в руках кипу бумаг.

– Этих видел!? – расплылся в улыбке я, после приветствия. – Бывших хозяев…

– Неа, а че, они сюда заходили что ли!? – улыбнулся Сергей.

– Да не… приезжали на «икс пятом»! – сказал я, замолк, выдержав паузу. – Купили!