Читать книгу Воскрешение вампира. Книга 7. Часть 3 - Дж. Раймер Т. Прест - Страница 1

Неужели священник действительно думал так, как о говорил? Неужели он не подозревал, что в истории, рассказанной Уиллом Стивенсом, могло крыться нечто большее, чем он готов был признать?

Мы увидим это в свое время, но во всяком случае ясно одно: пастор считал, что им избрана хорошая здравая политика – попытаться в корне пресечь вредные мысли в голове дьячка, приписав их ночному кошмару. Он знал, что нет ничего опаснее, чем допустить, чтобы такая история стала популярной, и что в скором времени, если бы это было так, она получила бы так много дополнений и так много прикрас, что вред, который она могла бы произвести на умы невежественного населения, мог бы быть действительно весьма прискорбным.

Все это он определенно понимал, и поэтому рассказ Уилла Стивенса должен был быть представлен как сон.

Как мы помним, мистер Бивен уговаривал Уилла держать язык за зубами и никому ничего не говорить об этом деле, но на скромность Уилла у него была лишь слабая надежда, очень слабая, потому что, в конце концов, именно он, Уилл, был героем этой истории, и для него было бы что-то чрезвычайно приятное в том, чтобы, рассказывая ее, заключать, что он сделал бы, если бы его нога не поскользнулась, когда он спускался по узкой лестнице со старой колокольни, и не случилось бы того прискорбного падения. Поэтому у мистера Бивена не было никаких сомнений в необходимости кое-каких мер предосторожности, к которым он прибег однажды вечером, когда в церкви не было службы. Он зашёл в усадьбу, чтобы поговорить по этому поводу с сэром Джорджем Крофтоном.

Мистер Бивен всегда был желанным гостем в усадьбе, и состоял в таких близких и добрых отношениях с семьей, что всегда мог посетить их, когда ему заблагорассудится, так что объявление о его приходе никоим образом не удивило сэра Джорджа.

– А, мистер Бивен, – сказал он, когда священник вошел в комнату, – я рад вас видеть.

– А я к вам, сэр Джордж.

– Вы пришли в дом скорби, сэр. Но так будет продолжаться еще очень и очень долго. Время, без сомнения, может и сделает многое, чтобы смягчить наше горе, но удар еще слишком свеж.

На глаза сэра Джорджа Крофтона навернулись слезы, когда он намекнул на свою дочь, и он отвернулся, чтобы скрыть свои чувства от пастора, от которого, однако, он не ожидал ничего, кроме самого дружеского сочувствия, какое только может оказать человек. Мистер Бивен был человеком внимательным и рассудительным, и он всегда давал волю скорби, редко делая что-то большее, чем просто высказывал в форме предположения для размышления, что смерть – не такое уж великое зло, каким ее считают.

Таким образом, ему обычно удавалось гораздо скорее привести людей, страдающих от потери близких друзей и родственников, к правильному пониманию ситуации, чем если бы он предавался всем тем религиозным увещеваниям, которые некоторые богословы считают применимыми к подобным случаям.

Сэр Джордж Крофтон был один. Его сыновья отправились прогуляться по саду. Рингвуд, который всё ещё оставался с семьей, находился в библиотеке, где теперь проводил большую часть своего времени, пытаясь чтением отвлечься от слишком болезненных и постоянных размышлений о своей утрате.

Он всё ещё был слаб, но теперь его можно было считать вполне выздоравливающим.

– Прошу вас, садитесь, мистер Бивен, – сказал сэр Джордж. – Поверьте, я очень рад, что вы приходите так часто.

– Прошу Вас, дорогой сэр, не говорите больше ни слова об этом… мне… мне очень жаль, что я вынужден упоминать о чем-то неприятном для вас.

– Не думайте об этом, мой друг. Не думайте об этом, у меня есть главное горе, которое топит все остальные.

– Но я пришел поговорить именно об этом главном горе, сэр.

– В самом деле!

– Да, сэр, будьте добры выслушать меня.

– Конечно, конечно.

– Вы рассказали мне на следующий день после печальной смерти вашей дочери, как другу, об особых обстоятельствах, сопутствовавших этой смерти. Я не хочу сказать, что то, что я собираюсь рассказать вам, имеет какое-либо отношение к этим обстоятельствам, и я вообще не стал бы рассказывать вам того, что я пришел рассказать, если бы не боялся, что та же самая история с некоторыми обычными преувеличениями невежества дойдет до вас из других мест, поскольку это дело касается не только меня.

– Вы меня пугаете.

– Этого я и боялся, но глубоко сожалею. Послушайте меня и всегда помните, что я думаю, что все это – всего лишь сон, тревожное видение спящего, не более того.

Сэр Джордж Крофтон слушал, затаив дыхание, и мистер Бивен, ничего не умаляя и не прибавляя к рассказу Уилла Стивенса, рассказал ему всю историю в точности так, как рассказывал Уилл, а в заключение сказал:

– Это все, мой дорогой сэр, и я чувствовал, что мой долг настоятельно призывает меня быть вашим осведомителем по этому вопросу, просто, чтобы мы могли быть предупреждены против любой другой версии этой истории.

Сэр Джордж глубоко вздохнул.

– Опять ужасы! Еще больше ужасов!

– Нет, почему вы так говорите?

– Разве это не так?

– Нет, я уже высказал свое мнение, сказав, что смотрю на все это как на фантазию из кошмарного сна.

– О! Мистер Бивен, не шутите со мной. Действительно ли это ваше мнение, сэр, или оно было сказано только по доброте душевной?

– Это лучшее мнение, к которому я могу прийти.

– Благодарю вас, сэр, благодарю вас. Клара, Клара, дитя мое, дитя мое!

Старик был вне себя от горя, и в самый интересный момент в комнату вошел Рингвуд с книгой в руке. Он был очень удивлен, увидев столь яркий приступ горя со стороны сэра Джорджа Крофтона, и несколько мгновений молча переводил взгляд с него на мистера Бивена, а потом сказал:

– Все здесь уже достаточно настрадались, и, надеюсь, что нет никакой новой беды, постигшей этот дом?

– Расскажите ему всё! – воскликнул сэр Джордж. – Расскажите! Теперь он – один из нас, он любил мою дочь и до сих пор любит ее память. Я прошу вас, мистер Бивен, рассказать всё Рингвуду, потому что у меня нет на это сил.

– Я удивляюсь, – спокойно сказал Рингвуд, – что вы так говорите. Я удивляюсь, что любое новое горе может так близко приблизиться к тому, что мы уже пережили. Образ потерянного мной человека заполняет каждую щель моего сердца. Я выслушаю вас, мистер Бивен, с уважением, но мое горе, боюсь, эгоистично и я не могу чувствовать ничего, кроме собственных страданий.

Рингвуд, казалось, вообразил, что слова пастора относятся к чему-то, к чему Клара не имеет никакого отношения, но когда по ходу рассказа он обнаружил, как тесно она связана с этим делом, его щеки на мгновение вспыхнули, а затем стали мертвенно-бледными, и он сидел, дрожа и глядя в лицо мистеру Бивену, продолжавшему рассказывать. Когда он закончил, Рингвуд издал глубокий стон.

– Вы очень взволнованы, сэр, – сказал мистер Бивен.

– Взволнован?! Я раздавлен! – последовал ответ. – О Боже!

– Вы слишком остро реагируете… Если вы так подавлены, как может кто-нибудь ожидать от вас, что вы предпримете необходимые усилия, чтобы доказать, что эта история во всех ее подробностях – всего лишь ложь?

Рингвуд мгновенно ухватился за эту мысль.

– Усилий от меня? – сказал он. – Каких усилий я не приложил бы, чтобы доказать, что этот ужас – всего лишь плод воображения? Чего бы я только не сделал! Как бы я не страдал? Но в одном вы правы, сэр. Да, я должен выполнить свой долг – долг перед памятью Клары, долг перед вами, сэр Джордж, и долг перед самим собой, ибо разве я не любил ее и разве ее нежный образ до сих пор не запечатлён в моем сердце? Я докажу, что эта чудовищнейшая история – бред. Потерпите, господа, мне надо подумать. Завтра вы узнаете больше, но не раньше завтрашнего дня.

Он встал и вышел из комнаты.

– Что он имеет в виду? – рассеянно спросил сэр Джордж.

– Я не могу вам сказать, сэр, но подождите до завтра. Возможно, к тому времени он уже предложит какой-нибудь план действий, о котором вы или я, возможно, и не подумаем. Вы действуйте по своему усмотрению, решая, сообщать об этом странном деле вашим сыновьям или нет, сэр. По такому вопросу, как семейное доверие, я никогда не решаюсь высказать свое мнение. Позвольте мне навестить вас завтра утром, сэр, когда я надеюсь найти вас в лучшем расположении духа.

Священник не стал бы так торопиться уходить от сэра Джорджа, но, увидев, что когда Рингвуд вышел из комнаты, молодой человек подал ему знак, что хочет повидаться с ним перед уходом, мистеру Бивену не терпелось узнать, что же он хочет ему сказать.

Выйдя от сэра Джорджа, он спросил слугу, где мистер Рингвуд, и тот сказал ему, что он в библиотеке. Мистер Бивен, хорошо знакомый с этим домом, тотчас же последовал за ним и застал его в большом волнении, когда тот нервно расхаживал по комнате.

– Слава богу, что вы пришли, сэр! – воскликнул Рингвуд. – Скажите мне, мистер Бивен, что бы вы мне посоветовали?

– Я думаю, – ответил священник, – что вы уже наполовину выбрали свой путь.

– Да… да.

– Тогда следуйте по нему, если он будет таким, который в результате приведет к истине. Не допускайте, мистер Рингвуд, чтобы что-либо отвлекало вас от пути, который вы считаете правильным. Вы всегда найдете в себе достаточно сил, чтобы упорно идти вперед, если вы твердо убеждены в том, что ваш план верен?

– Я хочу сегодня ночью посетить церковь.

– Пусть будет так. Я буду там, если пожелаете, вместе с вами.

– О нет, нет! Позвольте мне сделать это одному. Всё, о чем я прошу вас, сэр, – это дать мне возможность попасть в здание в полночь.

– Я так и сделаю. Я дам вам запасной ключ, который использую сам, вы сможете войти в церковь так, чтобы никто не знал о вашем присутствии. Но вы уверены, что у вас хватит смелости идти одному? Если у вас есть хоть малейшие сомнения или колебания, позвольте мне сопровождать вас.

– Нет, нет, благодарю вас, но позвольте мне пойти одному и ничего не говорите об этом сэру Джорджу. Я думал об этом, когда сказал ему, что поговорю с ним завтра о том, что вы мне сообщили. Я хотел бы, если эти ужасы действительно правдивы, держать его в неведении, что я их подтвердил. А если мой сегодняшний ночной дозор пройдет совершенно спокойно, то он будет удовлетворен, узнав, что это так и было.

– Вы правы, я пришлю вам ключ в течение следующего часа и не забудьте, что я к вашим услугам, если вы вдруг передумаете и захотите, чтобы я составил вам компанию. Не стесняйтесь нарушить мой покой.