Реклама. ООО «ЛитРес», ИНН: 7719571260.
Пролог
Фар-Рокуэй
* * *
Ни город, ни деревня
Рождение и смерть
Это того стоит
Школьные годы
Все тела состоят из атомов
Век прогресса
Ричард и Джулиан
Массачусетский технологический институт
* * *
Оптимальный путь
Социализация инженера
Новейшая физика
Мастера
Фейнман, конечно, еврей
Внутримолекулярные силы
Достаточно ли он хорош?
Принстон
* * *
Чопорная деревня
Сгибы и ритмы
Вперед или назад?
Разумный человек
Мистер Икс и природа времени
Аура необыкновенного человека
Белая чума
Подготовка к войне
Манхэттенский проект
Начатое доведено до конца
Лос-Аламос
* * *
Человек с портфелем
Цепная реакция
Линкор и Торпедный катер
Диффузия
Вычисления в уме
Вычисления с использованием машин
За забором
Последняя весна
Напрасные надежды
Страх перед ядерной угрозой
Я подожду
Мы, ученые, умные люди
Корнелл
* * *
Университет в мирное время
Сложные явления, простые правила
Все они кажутся пылью
В тупике
Уменьшая бесконечность
Дайсон
Смутная картинка
Слава Швингера
Грохот моих шестеренок
«Кроме того, Фейнман представил свою теорию»
Американское путешествие с Фрименом Дайсоном
Капитуляция Оппенгеймера
Графики Дайсона, диаграммы Фейнмана
Вперед, в чудесную страну
Калтех
* * *
«Сброд из Копакабаны»
Увы, любовь!
И снова к физике
Квантовая жидкость
Новые частицы, новый язык
Мюррей
В поисках гения
Слабые взаимодействия
Жизнь семейная
От квантовой электродинамики к генетике
Призраки и черви
Меньше малого
Все его знания
Первооткрыватели и туристы
Шведская премия
Кварки и партоны
Воспитывая юных
Думаете, вы будете жить вечно?
Вы, конечно, шутите
Технологическая катастрофа
Эпилог
Фото
Благодарности
Об авторе
Примечания
Библиография Фейнмана
Библиография
Источники иллюстраций
Эту книгу хорошо дополняют:
«МЫ НИ В ЧЕМ НЕ МОЖЕМ БЫТЬ УВЕРЕНЫ, – такое обнадеживающее послание пришло в курортный городок Альбукерке[1] из засекреченного мира Лос-Аламоса[2]. – Нам сказочно повезло в жизни».
Придет время, когда создателей бомбы будут терзать демоны. Роберт Оппенгеймер не раз скажет о темной стороне своей души, а его переживания из-за того, что он открыл человечеству путь к самоуничтожению, почувствуют и остальные ученые-физики[3]. Среди них Ричард Фейнман был самым молодым и не так сильно ощущал ответственность за свои действия. Его скорее угнетала мысль, что знания отдаляют его от мира обычных людей, продолжающих жить так, как они жили раньше, и не замечающих роковой ядерной угрозы, которую несет с собой наука. К чему строить дороги и мосты на столетия? Если бы люди знали о том, что известно ему, вряд ли они стали бы утруждаться. Война закончилась. Начиналась новая эра науки, но это не приносило Фейнману спокойствия. Какое-то время он едва мог работать: днем это был молодой вспыльчивый профессор Корнеллского университета, вечером – страстный любовник, успевающий побывать и на тусовках первокурсников (где девушки косо поглядывали на танцующего, размахивающего ногами парня, утверждавшего, что он ученый, сконструировавший атомную бомбу), и в барах и борделях. Ричард производил неоднозначное первое впечатление на своих новых коллег-ровесников, молодых физиков и математиков. «То ли гений, то ли шут», – писал своим родителям в Англию одаренный молодой ученый Фримен Дайсон. Фейнман поразил его: оглушительный американец, непринужденный в общении и буквально пышущий энергией. Дайсону потребовалось некоторое время, чтобы понять, с какой одержимостью его новый друг погружался в недра современной науки.
.....
После смерти Фейнмана некоторые его коллеги попытались написать эпитафии. Швингер, с которым некогда они соперничали, выбрал такие слова: «Честнейший человек, обладатель величайшей интуиции нашего времени. Ярчайший пример того, что происходит, когда осмеливаешься не плясать под чужую дудку». Наука, созданная при помощи Фейнмана, совершенно уникальна. Она стала величайшим из его достижений, хотя порой и заставляла физиков следовать по сужающейся дорожке темного тоннеля. После своей смерти Фейнман оставил и еще кое-что. Пожалуй, величайшее его наследие – урок о том, каково знать наверняка хотя бы что-то в наш век самых смутных сомнений.
Этот удивительный, многообразный мир был создан для игр, а не для работы. И тем не менее, в отличие от своего более старшего флегматичного школьного приятеля, Фейнман постоянно соприкасался с настоящей, «взрослой» математикой. Сначала едва осязаемая, у него появилась тяга к исследованиям, к решению задач, которые считаются нерешаемыми. Он предпочитал активное непосредственное изучение нового пассивному получению мудрости мертвой эпохи. В школе у каждой задачи было решение. В занимательной математике можно было быстро понять условие и найти ответ. Во время математических игр над ними не нависали никакие авторитеты. Обнаружив некоторую нелогичность в системе обозначения тригонометрических функций, Фейнман предложил собственную: для синуса, для косинуса (х), для тангенса (х). Он не чувствовал себя стесненным правилами, но в то же время оставался невероятно методичным. Он запоминал таблицы логарифмов и вычислял значения функций в уме. Его записные книжки заполнялись формулами, а также бесконечными рядами, суммы которых равнялись π и e.
.....