Оглавление
Джеймс С. Скотт. Искусство быть неподвластным. Aнархическая история высокогорий Юго-Восточной Азии
Предисловие к русскому изданию
Предисловие
Глава 1. Холмы, долины и государства. Введение в историю Зомии
Мир периферий
Последнее великое огораживание
Заполучение граждан
Великое горное царство – Зомия, или Пограничные территории материковой Юго-Восточной Азии
Зоны спасения от государства
Исторический симбиоз гор и равнин
Модель анархической истории материковой Юго-Восточной Азии
Компоненты политического порядка
Глава 2. Государственное пространство. Контролируемые и захваченные территории
География государственного пространства и сопротивление ландшафта
Картографирование государственного пространства в Юго-Восточной Азии
Глава 3. Концентрация человеческих ресурсов и зерна. Рабство и поливное рисоводство
Государство как центростремительная демографическая машина
Формирование государственных ландшафтов и подданных
Искоренение вариативного сельского хозяйства
Е pluribus ипит (из многих – единое): креольский центр
Методы контроля населения
Рабство
Налоговая подотчетность
Государственное пространство как самоликвидирующееся
Глава 4. Цивилизация и бунтари
Равнинные государства и высокогорные народы: враждебные близнецы
Экономическая потребность в варварах
Изобретение варварства
Адаптация чужой атрибутики: все этапы пути
Цивилизационная миссия
Цивилизация как норма
Отказ от государства и переход в варварство
Глава 5. Как удержать государство на расстоянии. Заселение горных районов
Иные регионы бегства
Заселение Зомии: долгий путь
Повсеместность бегства от государства и его причины
Налоги и барщина
Войны и восстания
Набеги и рабство
Повстанцы и раскольники в горах
Перенаселенность, болезни и экология государственного пространства
Зерновые бунты
Сопротивление расстояния: государства и культура
Мини-зомии – засушливые и влажные
Переход к варварству
Независимость как форма идентичности избегающих государства народов
Глава 6. Бегство от государства и предотвращение государства. Роль культуры и сельского хозяйства
Предельный случай: «скрывающиеся деревни» каренов
Размещение, размещение, еще раз размещение и мобильность
Сельское хозяйство беглецов
Перспективы Нового Света
Подсечно-огневое земледелие как форма «сельского хозяйства беглецов»
Подбор культур в сельском хозяйстве беглецов
Подсечно-огневое земледелие Юго-Восточной Азии как форма бегства от государства
Сельскохозяйственные культуры беглецов в Юго-Восточной Азии
Социальная структура беглых сообществ
«Родоплеменной строй»
Отказ от государственности и устойчивых иерархий
В тени государства, в тени холмов
Глава 6½. Устная традиция, письменность и тексты
Устные истории об утрате письменности
Ограничения грамотности и прецеденты ее утраты
Ограничения письменности и преимущества устной традиции
Преимущества жизни без истории
Глава 7. Этногенез. Случай радикального конструктивизма
Родоплеменной строй и этническая принадлежность: отсутствие взаимосвязи
Создание государства как космополитический процесс
Выравнивание равнин
Идентичности: проницаемость, множественность, подвижность
Радикальный конструктивизм: племена умерли – да здравствуют племена
Создание племен
Сохранение генеалогического своеобразия
Логика позиционирования в социальном пространстве
Эгалитаризм: способ предотвращения государства
Глава 8. Пророки возрождения
Талант к пророчествам и восстаниям: хмонги, карены и лаху
Хмонги
Карены
Лаху
Теодицея маргиналов и обездоленных
Пророков – пруд пруди
«Рано или поздно…»
Высокогорный профетизм
Диалог, подражание и родство
Внезапный радикальный переворот: социальная структура окончательного бегства от государства
Космологии этнического сотрудничества
Христианство: ресурс дистанцирования и модернизации
Глава 9. Заключение
Бегство от государства и предотвращение государства: глобальные и локальные стратегии
Вариативность расколов и форм адаптации
Цивилизация и ее враги
Глоссарий
Отрывок из книги
Я бесконечно горд тем обстоятельством, что моя книга нашла отклик в российской интеллектуальной среде, несмотря на то что по большей части она посвящена крестьянству Юго-Восточной Азии – региона, который вряд ли входит в число важнейших элементов, формирующих культурную и научную картину мира россиян. Отчасти моя гордость объясняется и тем, что именно русским ученым я многим обязан в своем профессиональном становлении. Поясню, что я имею в виду.
Над моим письменным столом висят фотографии трех ученых, чьей проницательности, начитанности, образованности и приверженности идеалам свободы я всегда стремился подражать. Это Эдвард Томпсон, Марк Блок и Александр Васильевич Чаянов. Работа Чаянова «Очерки по теории трудового хозяйства» стала для меня постоянным источником вдохновения с того самого момента, как я прочитал ее более сорока лет назад. Для меня она – яркий пример того, сколь важным для теоретического поиска может оказаться скрупулезное и внимательное к деталям эмпирическое исследование сельскохозяйственных практик. Я всегда слежу, чтобы ни один из моих студентов не покинул стены университета с дипломом, не побывав в серьезнейших «отношениях» с работой Чаянова.
.....
В колониальный период политическая и культурная автономия горных районов поддерживалась европейцами, которые воспринимали местный сепаратизм как малозначимую для себя проблему по сравнению с сопротивлением большинства равнинных жителей колониальным порядкам. Одним из результатов классической политики «разделяй и властвуй» стало то, что, за редкими исключениями, горные народы играли незначительную роль или вообще не участвовали в антиколониальных восстаниях (а иногда выступали на стороне колониальных властей). В лучшем случае они оставались в маргинальной позиции по отношению к национально-освободительным нарративам, в худшем – считались пятой колонной, угрожающей национальной независимости. Отчасти по этой причине постколониальные равнинные государства стремились установить полный контроль за горными территориями, используя для этого методы воен ной оккупации, проводя кампании против подсечно-огневого земледелия, основывая поселения, стимулируя миграцию горожан в горные районы, насаждая религиозные практики, побеждая пространство строительством дорог, мостов и телефонных линий, претворяя в жизнь программы развития, в ходе которых в горах вводились равнинные модели административного управления и культурные стили жизни.
Но горы – не только пространство политического сопротивления, но и зона культурного протеста. Если бы дело было только в политике и власти, то, скорее всего, горные сообщества походили бы на равнинные государства в культурном отношении, отличаясь от них лишь высотностью и рассеянностью расселения, обусловленными географическими факторами. Однако нельзя сказать, что в целом жители гор похожи на население равнин с точки зрения культурных, религиозных и лингвистических практик. Социокультурная пропасть между горами и долинами до самого недавнего времени воспринималась в Европе как некая историческая константа. Фернан Вродель признавал политическую независимость гор и одобрительно цитировал высказывание барона де Тотта о том, что «самые скалистые горы всегда были прибежищем свободы». Но он пошел еще дальше, предположив наличие непреодолимого культурного разрыва между долинами и горами: «Горы, как правило, представляют собой мир, удаленный от цивилизации, детища городов и низменностей. Жители гор в большинстве случаев остаются на обочине великих цивилизационных движений, бывают не затронуты их медленным распространением. Обладая хорошей способностью к расширению по горизонтальной плоскости, эти движения оказываются бессильными перед препятствиями в несколько сотен метров, мешающими им подниматься по вертикали»[40]. По сути, Вродель воспроизводит идею, высказанную столетия назад, в XIV веке, великим арабским философом Ибн Хальдуном, заметившим, что «арабы могут установить контроль только на равнинной территории» и не преследуют племена, которые скрываются в горах[41]. Сравните смелое утверждение Вроделя о том, что цивилизации не могут подняться в горы, с почти идентичным высказыванием Оливера Уолтерса о доколониальной Юго-Восточной Азии, в котором он процитировал слова Пола Уитли: «Многие люди жили на отдаленных высокогорьях и были вне досягаемости городских центров, где сохранились записи.
.....
