Читать книгу Вернуться назад. Книга 2. Система малой звезды - Джейн Солвати - Страница 1

Мы потеряны во времени и пространстве

И вроде голубое небо над моей головой

И звезды, и воздух, все как должно,

Кроме тебя…

Хейза 3999 год

Долго бредя по знакомой улице, я замерзла. Пытаясь согреться, в шерстяном пальто и мягком шарфе, едва накинутым на голову, сжалась в маленький комочек, чтобы не потерять ни капли тепла. Непослушные волосы выбивались и постоянно спадали на лицо, сильно электризуясь. Сегодня было как никогда холодно даже для этих мест. Вдыхая морозный воздух, ноздри выпускали в окружающий мир белый пар, который оседал на ресницах и кудрях. Снег окутал все вокруг, по крайней мере, те небольшие участки улицы, которые еще не оккупировали небоскребы и не затоптали прохожие. До космолифта оставалось минуты две пути, но уже здесь мы окунулись в плотный человеческий поток, кутающийся в теплые одежды, и, словно спокойная река, текущий в его сторону. Сегодня многие люди по всей планете, устремились к этим чудесам инженерии, чтобы принять участие в событии мирового масштаба, о котором в скором будущем будут слагать легенды и через столетия вспоминать с трепетом и волнением, как и всё, что когда-то изменило нашу жизнь в ту или иную сторону.

Незаметно нырнув в этот живой поток, я старалась не потерять из вида Силэ и Ретипа, которые, как всегда, казались мне самыми счастливыми на этой планете и, возможно, на многих других во вселенной, если согласиться с тем утверждением, что они все-таки существуют и наш сегодняшний подъем в открытый космос не пустая трата времени. Ребята шли немного впереди, нежно держа друг друга за руки, словно нет в этом сумасшедшем и куда-то несущемся мире ничего более ценного и важного для них.

Сегодня первый день три тысячи девятьсот девяносто девятого года, знаменательный для всех обитателей нашей планеты, событие, которое историки увековечат в своих работах и памяти миллиардов людей, живущих здесь и в космическом городе, выстроенном вокруг Хейзы. Всего лишь через пару часов в черную неизвестность космоса отправляется первый космический корабль с одной единственной миссией – найти пригодные для жизни всех существующих здесь планеты с целью их колонизации. Ученые обещают, что данное путешествие продлится не одно десятилетие, а может, и несколько столетий, и многие из тех, кто сегодня пришел сюда провожать эту экспедицию, уже не смогут встретить наших героев при их возвращении на Хейзу. Многие, но только не я. Я, мой брат и его жена, не только встретим астронавтов, но и не постареем и на день, ведь наша жизнь исчисляется тысячелетиями и сто лет, проведенные без них, лишь мгновение для нас.

Не помню, когда впервые родилась здесь, но с тех пор все вокруг изменилось до неузнаваемости. Древние первобытные поселения людей были скальными пещерами, а сейчас, куда ни посмотри, растут высотные здания, одно выше другого, резво убегающие в облака. Летающие машины, роботы, обслуживающие людей, голограммы, словно живые, преследующие тебя, умоляющие купить свой продукт, огромный космический город, опоясывающий планету, заслоняя собой свет Рутеуса и миллиарды людей по всей планете, которая задыхается от их присутствия. За последнюю сотню лет население выросло вдвое, и прятаться от этого мира становится все трудней. Люди никогда не понимали нас и не могли принять нашей долгой жизни, поэтому мы стали скрываться. С начала это было легко, но со временем, с появлением людских технологий опоясывающих своим строгим взглядом каждый уголок мира, это превратилось в практически невыполнимую задачу.

Старт корабля назначен на двенадцать часов, и мы с Ретипом и Силэ, наконец-то добравшись до лифта, вместе со всеми ожидали, пока он опустится с небес на землю. Большое количество желающих присутствовать при старте корабля, толпились у подножья массивной конструкции из стекла и бетона, которая убегала в высокое небо и непонятно где заканчивалась, превращаясь в прозрачную и тонкую нить, далеко в вышине. Лифт, наконец-то, оказался внизу и, выбросив облако из пара, распахнул свои стеклянные двери. Очередь, волнуясь, заняла все свободное пространство в комнатке четыре на пять, и двери капсулы в которой мы находились, осторожно поползли друг к другу, им предстояло сохранить тепло и кислород, для этих людей, которого там, наверху совсем не окажется. Все замерли от волнительного ожидания: для многих это путешествие было первым в открытый космос после того, как правительство разрешило его свободно посещать, в связи с отправкой корабля. Большинство реагировали на это легко, но многим становилось плохо, и тридцать минут превращались для них и окружающих в настоящее испытание, ведь наблюдать тошноту и обмороки малоприятное зрелище.

Собрав всех желающих, тяжёлые двери шахты медленно поползли друг к другу, нежно обнявшись, словно провели в разлуке вечность. Комната слегка дернулась, и все присутствующие здесь немного вздрогнули, замерев в ожидании. Лифт оторвался от поверхности планеты и, сначала нехотя, но затем все смелее и активнее стал набирать скорость. Нескольким пассажирам сразу стало нехорошо, но пока никто не потерял сознания и своего обеда, что не могло не радовать.

Спустя мгновение капсула набрала необходимую для подъема скорость, и вот мы стремительно отдаляемся от поверхности Хейзы в открытое космическое пространство, на смотровую площадку космопорта. Оттуда будет хорошо видно, как пятнадцать добровольцев покинут Хейзу на ближайший век и, вернувшись, не найдут ни одной знакомой души на этой планете, если им будет куда вернуться, судя по тому как быстро прогресс захватывает ее, человечеству недолго осталось, это-то и подвигло снарядить экспедицию наших доблестных ученых.

– Смелые люди,– сказал Ретип, обнимая Силэ и целуя в висок. – У некоторых из них есть жены, дети, а они навсегда оставляют их, я бы не смог оставить тебя и на день!– добавил он, крепче прижимая жену к себе. Как же я завидовала их страсти и нежности. За те тысячелетия, что я живу здесь, так и не нашла того, кого смогла бы полюбить так же сильно, как они любят друг друга, а чувства хоть на йоту меньше этих не для меня. Если честно признаться, я и на мгновение не влюблялась даже немного, хоть и искала того единственного, которого часто видела во снах в каждом прохожем.

От быстрого подъема все тело словно пыталось уменьшиться, растечься по полу, и желудок готов был завязаться в узел, но это для новичков, я бывалый боец, и этот путь мне хорошо знаком, что нельзя сказать о многих людях, находившихся здесь. Капсула стремительно поднималась высоко в облака по бетонной шахте. Сверхпрочные стекла покрылись инеем, но все равно можно было рассмотреть бескрайний простор открытого неба, разрезанного вертикально редкими шахтами лифтов, такими же, как наша. Они поднимались от Хейзы и стремились в открытое космическое пространство. Сегодня они были особо популярны у хейзцев. Постепенно голубое небо темнело, не смотря на раннее утро и яркий Рутеус над нашим городом, все вокруг превращалось в вечную ночь, наполненную лишь светом далеких звезд.

– Еще пару минут, – сказала я вслух, хотя понимала, что мои спутники и сами это знают.

Лифт постепенно замедлялся, и немного поскрипывая, преодолевал последние сантиметры пути. Вскоре он совсем остановился и замер в ожидании. Присутствующие сразу зашевелились, немного попривыкнув к искусственной гравитации, хотя она заметна только новичкам: когда ты путешествуешь часто, то перестаешь отличать ее от той, что действует на Хейзе.

Большой тяжелый механизм направлялся к двери лифта, похожий чем-то на коридор, который раньше вел к самолетам в аэропорту, когда они летали и пользовались спросом у хейзцев. Но сейчас гораздо быстрее, проще и безопасней было путешествовать в любую точку Хейзы, всего лишь выйдя в открытое космическое пространство. Существовали специальные капсулы у каждого космопорта, если вы хотели попасть на другую часть планеты, вам просто-напросто нужно было сесть в эту капсулу и отправиться в путь, всего лишь двадцать минут, и вы находитесь в самой отдаленной части планеты, стоит только опуститься на Хейзу на капсуле, вы там, где нужно. Самолеты, даже самые скоростные, были на это не способны, поэтому остались только в музеях или частных коллекциях, да и зачем они, когда сейчас у каждого жителя планеты есть собственный летамобиль?

Тяжелый телескопический трап состыковался с шахтой, и сильно прижавшись к ней, выпустил в открытый космос густой белый пар, после чего двери капсулы и шахты открылись практически одновременно, и мы смогли выйти в длинный коридор. Здесь гравитация была гораздо слабее, поэтому люди, смешно прыгая, шли вперед большими шагами, радуясь, словно дети, этой простой и веселой игре.

Коридор оказался позади, и всем пассажирам лифта открылась просторная комната под стеклянным куполом. В этом помещении гравитация была приближена к хейзенной, поэтому все забыли о прыжках и завороженно стали наблюдать звездное небо, которое теперь в отсутствии атмосферы было великолепным и просматривалось без труда. Вот почему на Хейзе практически не осталось обсерваторий, только те, которые все еще изучали мельчайшие космические частицы, ушли глубоко под землю, чтобы улавливать их.

Итак, в этом просторном зале, освещенном светом звезд и небольшим количеством светильников, чтобы не разрушать космическую атмосферу, находился таможенный пункт досмотра пассажиров.

Каждый, из вновь прибывших в космогород, проходил через специальные ворота, считывающие всю основную информацию о пассажире, преодолев которые он отправлялся в сам город.

Ретип и Силе прошли первыми, я следом за ними. Эти ворота всегда пугали меня, ведь они могли раскрыть нас, но, к счастью, за последние сто лет прогресса мы научились обманывать их, меняя личности, имена, и они, а вместе с ними и никто из людей, не догадывались о том, что мы на этой планете живем достаточно долго.

Теперь, когда все проверки позади, можно было расслабиться и просто погулять по городу. До отправки космонавтов в экспедицию у нас еще было несколько часов, а поскольку космопорт минутах в двадцати отсюда, спешить было некуда.

Космический город на фотографиях и видео, сделанных астронавтами вдали от планеты, напоминал болезнь, охватившую её со всех сторон: бесконечные пузырьки, соединенные между собой шестью руками. Стеклянные купола светились, превращая умирающую планету в подобие звезды. Все, что не было выполнено из стекла, закрывали свето-накопительные батареи, которые полностью обеспечивали жизнеспособность города и Хейзы, умудряясь накопить звездный свет впрок. Так же по всему периметру города проходило энергетическое поле, защищающее планету от губительного света Рутеуса, который становится все ярче и горячее на своем стремительном пути перерождения в красного гиганта. Как долго еще город сможет защищать нас от неизбежного. Радовало только то, что чем ярче и горячее становился Рутеус, тем сильнее становилось энергополе, черпающее свою энергию из его света. Сам город внутри был раздражающе белым: стены, полы, двери, практически без украшений, просто прямые линии. Каждый пузырь на самом деле был мини-районом, в центре которого располагалась площадь с большим окном во всю стену и сценой под ним, прозрачным куполом над головой. Все остальное пространство вокруг площади делилось на три этажа, неширокие балконы начинались у самого окна со второго этажа. Они опоясывали площадь и возвращались к окну с противоположной стороны. На втором и третьем этажах, в чаще всего жил персонал обслуживающий город, и работающие здесь, либо располагались гостиницы для тех, кто хотел задержаться на время. На первом этаже расположились шесть больших арок уводящих в другие микрорайоны. А все остальное пространство между ними занимали магазины, кафе, библиотеки, больницы, школы и различные развлекательные комплексы. Здесь практически все было белым: пол, стены, двери, одежды работников города, мебель в кафе и магазинах, роботы, исключение составляли только растения, которых было достаточно много. Они чувствовали себя достаточно свободно, оплетая колоны, балконы, и направляя свои кроны и ветви прямо к горящей звезде.

Огромный металлический гигант, опоясывающий планету, состоял из множества таких мини-районов, соединенных между собой бесконечными коридорами. Каждая площадь повторяла другую нескончаемое число раз. Некоторые из множества площадей полностью отдавались под космопорты, которых вокруг всей планеты было больше трех тысяч, но только один для путешествий в открытый космос на дальние расстояния.

Ретип предложил подняться на смотровую площадку, находящуюся под самым куполом, чтобы посмотреть на город и космопорт сверху, увидеть, как проходят последние приготовления корабля к полету.

Преодолев несколько эскалаторов и пропускных пунктов, мы поднялись под купол площади, где и располагалась смотровая площадка.

– Посмотри! – воскликнула Силэ. – Как красиво! Мне кажется, никогда не смогу привыкнуть к этому, сколько бы ни смотрела. Все же здорово, что люди дошли до такого, иначе мы так бы и сидели в пещерах, глядя на звезды только ночью.

–Да, – поддержал ее Ретип, обнимая за талию. – На самом деле, если бы не они, мы бы давно сгорели вместе со всей планетой,– посмеялся брат, слегка толкая меня локтем. – Силена, почему ты молчишь? – поинтересовался он, глядя на мой удрученный вид.

– Просто… эта не самая радужная перспектива в моем представлении,– ответила я, глядя вдаль, пытаясь утопить истинную причину грусти где-то глубоко в себе.

– Не верю, что именно это тебя волнует! – подняв бровь, ответил он.

– Твое право, – отстранено сообщила я, продолжив разглядывать бесконечность: совсем не хотелось говорить, сердце сжималось от предчувствия чего-то важного, чего-то, что изменит судьбу и не только мою, но и каждого здесь, в этом городе, и там, на планете.

Глаза невольно гладили эту массивную металлическую конструкцию с множеством светящихся стеклянных куполов, уменьшающихся вдали. А дальше темнота и множество точек в бесконечном пространстве этой ночи. Что там, в этой пустоте, наполненной вспышками света, несущегося к нам с невообразимой скоростью, может этот свет, знает ответы на вопросы, которые терзают не одну тысячу лет все человечество и меня? Одни ли мы в этой ночи, родились, ходим, дышим, живем или там, в неизвестности, есть еще кто-то, чьи сердца бьются подобно нашим, чьи мысли в этот момент пронзают время и пространство и стремятся к нам, на Хейзу, ко мне, Силене…?

Невольно вздохнув от тоски и одиночества, я решила больше не думать о том, что так и останусь одна на этой планете под умирающей звездой по имени Рутеус. Всего лишь пара тысячелетий и все ее жители обречены. Но им об этом не стоит волноваться, эти люди вокруг меня уйдут отсюда гораздо раньше, их жизнь мимолетна как вспышка, моя бесконечна. Последнее время меня постоянно волнует, что будет с этой планетой через пару тысяч лет больше, чем кого-то из них, ведь я буду жить и увижу конец Рутеуса собственными глазами, сгорев вместе с ним, чтобы никогда не родиться.

Посмотрев на Ретипа и Силэ, полных надежд и любви, я решила не думать больше об этом, ведь все же сегодня праздник и вполне возможно, что эти люди отыщут планету пригодную для жизни будущих поколений, и мы отправимся в бесконечное путешествие вместе с ними. Но что будет с сосудами, в которых мы рождаемся? Они останутся здесь и, погибнув на другой планете, мы не сможем родиться вновь?

– Силена, смотри,– слегка толкнув меня локтем под ребра, позвала Силэ.

– Там корабль и экипаж, – взволновано улыбаясь, показывала она в темноту космоса, где рядом с соседней смотровой площадкой был виден космопорт. Огромный, вытянутый словно пуля, корабль как раз включил двигатели, и космолет ожил в невесомости, проверяя все системы и приборы на готовность к старту.

За тысячелетия я ко всему привыкла, кроме гордости за этот народ: они были гениальны, всегда находили выход из самых сложных ситуаций, будь то умирающая звезда или космическая защита от астероидов, они придумывали такие системы, чтобы обезопасить себя и весь этот мир, что невольно начинаешь гордиться ими. Жаль, что их жизнь так коротка. С тех пор как Рутеус поглотил первую планету, некогда цветущею, их жизнь полностью изменилась, Дейза была началом конца нашей Хейзы.

Экипаж под бурные и продолжительные аплодисменты присутствующих покидал сцену после недлинной, но волнительной речи, рыжеволосого молодого капитана, скрываясь за высокими дверьми около сцены. Все до последнего члена команды покинули зал и оказались вне большого и светлого зала. Каждый из них сейчас пролетал большими и легкими прыжками по стеклянному коридору, ведущему от города к кораблю и, уносил в своей памяти целую эпоху, мир, который останется, таким как он есть сейчас, только в их и моей памяти.

Множество людей толпилось на всех смотровых площадках вокруг космопорта, я видела счастливые и вместе с тем взволнованные лица людей, прилипших к стеклам, чтобы как можно лучше запомнить это мгновение, не только в своих сердцах, но и всевозможных приборах памяти, вживленных каждому при рождении в ладонь и бровь.

Итак, вот он, торжественный момент: неизвестный человек ровным и мягким голосом начинает обратный отсчет, телескопический трап медленно отходит от корабля и тот начинает пятиться назад все дальше от города. Отлетев на приличное расстояние, он разворачивается хвостом к ликующим зрителям, и, на миг, замерев, исчезает в темноте космоса, набрав запредельную скорость.

Немного постояв, глядя в темный космос, на то место, где еще мгновенье назад был корабль, отправленный в далекое будущее, толпа разочарованно начинает расходиться кто куда. Кто-то бредет к лифту и спускается обратно на Хейзу, кто-то идет в кино, кафе, магазины, а я по-прежнему смотрю в темноту и понимаю, что от тоски хочется петь, и не просто петь, а кричать на разрыв аорты так, чтобы этот голос услышал кто-то неведомый мне, но столь желанный.

– Силена,– улыбнувшись, позвал меня Ретип, вырвав из беспамятства.

– Что с тобой, ты последнее время сама не своя, то грустная, то злая, что происходит?

– Не знаю, – честно призналась я, – просто как то все вокруг и все меня последнее время жутко раздражают,– пробубнила я, следуя за друзьями.

– Милая, – промяукала Силэ,– ты так всех ухажёров распугаешь и упустишь того единственного, которого ищешь, – улыбаясь добавила она отпустив руку мужа, и обняв меня за талию пошла рядом.

– Спасибо, милая,– вздохнула я, прижимаясь к ней в благодарность за тепло, которое она дарит мне.

– Боюсь, в этой вселенной такого человека не существует, – добавила я и обняла ее крепче.

– Как знать, – торжественно сообщил Ретип, – посмотрим, с чем вернется этот корабль, может он поможет тебе обрести свою судьбу в этом мире или другом?

– Как знать, Ретип, как знать…

Хейза 1999 год

Утром я проснулась с одной мыслью,– сегодня мой двадцатый день рождения! Ретип спит в соседней комнате, но я уверена, что он думает о том же. Почему то, каждый год в этот день особенно остро ощущается, что ты никому не нужен, твои собственные родители отказались от тебя, бросив на улице, словно щенка, хотя, мне кажется даже с щенком так никто никогда не отважился бы поступить. Но к чему о грустном, сегодня мы покинем стены приюта и отправимся в самостоятельную взрослую жизнь, где не будем зависеть ни от кого в этом мире. Не успела я сложить свои нажитые непосильным трудом вещи, которые уместились в одну небольшую стопку, как в дверном проеме показалось улыбающееся лицо брата.

– Доброе утро, Силена. Как настроение? Рада, что наконец-то покидаешь родные стены?

– Родные? Я каждый миг своей жизни ждала, когда же, наконец, мы уйдем отсюда. Клянусь, никогда не буду вспоминать это место!

– Не надо столь помпезных речей, я уверен, что ты еще вспомнишь о нем, когда-нибудь, может, лет через пятьдесят, сидя у теплого камина, с кучей внуков, а может, и правнуков, подумаешь о том, как прошла твоя жизнь и как же им повезло, что у них есть близкие, которые любят их и никогда не бросят, так же, как и я тебя, – добавил брат и обнял меня, чтоб поддержать.

Несмотря на всю мою решимость, я была напугана, ведь не знала, что там за стенами этого приюта.

Пятнадцать лет я провела в этих стенах, ведь однажды ночью, кто-то оставил нас с Ретипом здесь, забрав от приемных родителей. Сначала все было более-менее сносно, пока мы жили у них, у чьих дверей были обнаружены, но они погибли, когда нам не исполнилось и пяти. И вот на протяжении пятнадцати лет каждое новое утро я встречала здесь, на этой самой кровати, с двенадцатью девочками, помимо меня. Ретипу повезло ничуть не больше: в его комнате находилось на пару человек больше.

Сейчас все на обязательных ежедневных занятиях, наверное, скоро прозвенит колокол и, урок истории Хейзы закончится, все вернутся по своим комнатам, чтобы отдохнуть до обеда и потом пойти в поле собирать траву для животных.

Мне жутко не хотелось никого видеть, поэтому, быстро сложив стопку вещей в рюкзак, я взяла брата за руку и повела к двери.

Преодолев узкий и темный коридор, с тлеющей свечей, раздражающий слух своим шипением, мы наконец-то распахнули двери и оказались на улице, окунувшись в нежные ароматы теплого летнего утра.

По законам приюта мы могли покинуть его, когда нам исполнилось двадцать лет, ведь, только достигнув этого возраста, отрабатывали долг перед ним за свое скудное содержание все эти годы. Выплатив все сполна, мы наконец-то стали свободными. Перед нами открывался бесконечный мир, о котором мы слышали только на уроках истории, но мечтали каждый день, работая в поле, недоедая скудную кашу и получая палками по рукам за каждый, даже самый безобидный проступок.

Приют находился в небольшом городке, окруженном полями со всех сторон, уходящими далеко к горизонту, и где-то там, вдали, виднелись высокие горы, заметённые снегом на верхушках, несмотря на жаркое лето. Почему то мы с Ретипом решили пойти именно туда- оставаться в этом городе не хотелось, но и идти, куда глаза глядят, тоже было не по мне, однако Ретип твердо знал, что нам следует идти именно в том направлении.

Преодолев стены города, защищающие его от соседних племен, мы шагнули в бесконечное поле с высокой травой, скрывающей нас практически полностью. Предстояли не менее двух дней пути. Душа пела и трепетала в этот момент, сердце сжималось от волнения, а мысли постоянно пытались вернуть меня обратно, в надежное убежище, которое как-никак оберегало последние пятнадцать лет.

– Через пару часов дойдем до реки и сделаем привал, перекусим, поспим немного, – сообщил Ретип, видя как меня носит, от безумного счастья в тихий ужас.

– Конечно, – ответила я, улыбнувшись. За десять часов пути я немного устала. Хорошо, что сейчас то время, когда Рутеус светит почти двадцать шесть часов из тридцати двух возможных. Путь в темноте предстоит недолгий.

Спустя пару часов, как и было, обещано, мы оказались у широкой, но мелкой речушки, кишевшей рыбой и водорослями.

Ретип развел костер, наловил рыбы, я надергала водорослей и собрала немного полевых ягод. Не прошло и часа, как наш обед был готов.

Разложив на берегу оставшуюся рыбу, обмазав ее солью и оставив сохнуть, Ретип пришел ко мне, сел рядом на землю и с аппетитом принялся есть.

После полноценного горячего обеда захотелось спать, да и Рутеус медленно спускался к горизонту, ведя за собой темную и холодную ночь.

Прижавшись друг другу, мы уснули, глядя в черное звездное небо, такое ясное и прозрачное, как и воздух вокруг. Ночи, несмотря на хорошую погоду, в этом году были холодными.

– Что будет зимой?– с ужасом думала я, ведь у нас даже нет крыши над головой: радовало, что в запасе до серьезных холодов было еще несколько месяцев.

Проснулись мы от легкого прикосновения к лицу первых теплых лучей Рутеуса.

Доев готовую рыбу и собрав засоленную на веревку, мы снова отправились в путь. Я бы повалялась еще немного, но Ретип почему-то очень спешил в неизвестность.

Перейдя разделяющую племена реку вброд, мы оказались на чужой, совершенно неизвестной территории, не принадлежащей народам, у которых мы провели последние пятнадцать лет своей жизни.

Впереди были чужие, пугающие земли, холодные горы и неизвестность, которая с каждым новым шагом манила и завораживала все больше.

Я никак не могла понять, что происходит с Ретипом, он шел так, словно твердо был уверен, что это именно тот путь, по которому он должен идти, словно, что-то манило его в этих горах и звало к себе навстречу.

Иногда я не поспевала за его широким шагом и просила идти медленнее, на какое-то время он тормозил, но потом снова набирал привычную скорость, словно мы опаздывали куда-то.

– Ретип! – наконец взмолилась я, – может, сделаем привал, мы уже довольно долго в пути и я устала.

Ретип взволнованно посмотрел на меня, потом на горы и, нехотя, согласился.

– Что с тобой, куда ты бежишь? – поинтересовалась я.

– Не знаю, словно что-то тянет меня туда, к тем горам, – тихо ответил брат, не сводя глаз с груды камней, убегающих в облака.

– Мы пойдем туда? – в ужасе поинтересовалась я, глядя на холодный снег на вершине.

– Не знаю, но мы точно пойдем в ту сторону, а там решим.

– Ладно, – согласилась я, но внутренне стала нервничать еще больше.

Второй день подходил к концу, а мы подходили к подножью гор. Отсюда они казались гораздо выше, чем я могла предположить. Хотя чего было еще ожидать, если я видела их из поселения?

–Перерыв?– с надеждой спросила я.

– Да, но чуть позже. Давай поднимемся вон в ту пещеру, – попросил брат. – Там будет безопасней и легче укрыться от дождя.

– Ладно, – согласилась я, оглядевшись и увидев приближающиеся к нам грозовые тучи. Затем лениво принялась карабкаться вверх по скале вслед за братом.

Это было весьма непросто: не смотря на большую высоту и прохладный ветер, мне было безумно жарко, длинные вьющиеся волосы прилипали к спине, спадали на лицо и сквозь их черноту я иногда ничего не видела. Волосы Ретипа были немногим короче моих, однако, мне кажется, они ему совсем не мешали.

– Еще немного,– утешала я себя, пытаясь набрать воздуха в грудь,– и мы будем у цели, Ретип прав: там безопасно. Ни тебе диких зверей, ни людей, пытающихся тебя ограбить или убить. Надеюсь, в пещере не будет этого ветра, который с каждым преодоленным метром становится холоднее.

– Силена, давай скорее, здесь просторно и тепло, – радостно сообщил Ретип, скрывшись в пещере. Затем вернулся обратно и помог мне залезть на уступок, подав руку и подтянув.

Поднявшись, я упала на каменный пол в тщетных попытках отдышаться. Руки были в ужасном состоянии: мозоли, некоторые стертые в кровь, порезы от острых камней, не знаю, когда смогу теперь хоть что-то ими делать.

– Давай же, хватит валяться, тут холодно, пойдем внутрь, – подбодрил меня брат, помогая подняться на ноги. – Вот уж не думал, что ты такая слабая, – улыбнувшись, добавил он.

– А я не думала, что ты такой быстрый, сильный и безжалостный, – с обидой ответила я, чем вызвала только легкую ухмылку.

Неожиданно в глубине пещеры раздался шорох.

– Ретип,– взмолилась я, – что это?

– Не знаю, но нужно посмотреть.

– Нет! Не надо! Давай уйдем, – взмолилась я, хватаясь за его ноги в попытке остановить, но он был слишком сильным, а мои руки изранены, чтобы я могла хоть что-то сделать.

Новый шорох донесся издалека, словно зовя его к себе, а меня заставляя искать пути отступления. Нехотя я поднялась на ноги и последовала за ним. Темнота пронизывала все вокруг, но вскоре глаза привыкли к ней и мы шли на ощупь, прислушиваясь к странному шороху.

Вдали показался слабый свет, наполняющий эту темноту теплотой и уютом.

Ретип на миг замер, но затем еще решительней пошел вперед. Не знаю почему, но в этот момент я почувствовала, что это его свет, он зовет брата, потому что там его судьба, она сама привела нас сюда и я не должна препятствовать ей, ведь он там, где должен быть.

Беззвучными, широкими шагами я последовала за ним, но никак не могла догнать, даже побежав.

Внезапно он остановился. Наконец нагнав его, я встала рядом и посмотрела туда же, куда был направлен его взгляд.

Я не поверила своим глазам: посреди огромной пещеры расположился просторный зал, весь наполненный светом, исходящим от большого прозрачного сосуда, спускающегося от потолка до пола. Сосуд целиком был заполнен светящейся жидкостью, в которой в позе эмбриона плавал человек. От незнакомца в прозрачной жидкости к стеклянным стенам отходило множество красных нитей, похожих на вены. Ретип стоял на месте и не шевелился, на его глаза навернулись слезы, беззвучно спускающиеся по щеке.

– Ретип, – прошептала я,– что с тобой?

– Не знаю, – еле слышно ответил он, – просто все внутри перевернулось с ног на голову, сердце сжалось, словно вот-вот остановится и … так трудно дышать.

– Но почему? – недоумевала я,– тебе плохо?

– Нет, это из-за нее, – прошептал брат и заворожённый направился к сосуду.

Я никак не могла понять, что происходит, почему этот человек в сосуде так волнует моего его, и с чего он взял, что это она? По длинным волосам, плавно парящим в жидкости? Это ни о чем не говорит: у самого они лишь немного короче.

Нерешительно я последовала за взволнованным юношей к сосуду, решила просто наблюдать за происходящим, чтоб понять, что все это значит.

Ретип остановился очень близко к светящемуся стеклу и, замерев перед ним, кажется, перестал дышать. Сейчас, оказавшись ближе, я поняла, что это на самом деле девушка. Молодая, обнаженная, с длинными рыжими волосами, от которых жидкость наполнялась светом и освещала холодную комнату. Она была молода и красива. Тонкие брови, густые ресницы выделяли закрытые глаза, маленький и аккуратный нос, трогательные губы, вся она словно ангел, застывший в этой воде не могла не трогать моего холодного сиротского сердца.

Ретип в это время, поднял правую руку и, не сводя глаз с девушки, раскрыл ладонь и с бесконечной нежностью прижал ее к сосуду.

Что произошло в этот момент, я не поняла, но только незнакомка вдруг распахнула густые ресницы, явив нам, большие черные глаза и посмотрела на моего брата так пронзительно, так чувственно, что казалось, знала его миллионы лет. Сосуд затрещал и, пойдя мелкими трещинами, лопнул. Жидкость и девушка хлынули на Ретипа, свалив его с ног, последняя оказалась обнаженной в объятиях раскрасневшегося брата.

Сияющая вода быстро разлилась по всей комнате, подтекая к моим ногам, мгновенно среагировав, я забралась на не большой камень, чтоб не промочить ноги. Через пару минут вся эта субстанция, просочилась во множество щелей в полу и исчезла. Вместе с ней исчез и свет из комнаты, светились только мокрые волосы девушки, которую до сих пор терзал взглядом и не выпускал из своих объятий мой брат.

Порывшись в своих вещах, я нашла длинный плащ и поспешила протянуть его незнакомке. Увидев меня, она засмущалась, быстрым движением взяла плащ и, освободившись из объятий, симпатичного, но все же неизвестного ей мужчины, надела. Она стояла неуверенно, постоянно качаясь из стороны в сторону, словно тонкое дерево на сильном ветру.

– Кто вы? – наконец-то спросила она, нарушив тишину этого места, глядя то на меня, то на брата, точнее сказать, изредка глядя в мою сторону, с трудом отрывая взор от моего Ретипа.

– Меня зовут Силена, – ответила я, понимая, что Ретип и двух слов связать не может, чем стал меня раздражать.

– Этот молчаливый юноша – мой брат. Вы не думайте, он не немой, просто ваше появление немного шокировало его.

– Как вы сюда попали? – взволнованно спрашивала девушка.

– Мы шли мимо и, обнаружив пещеру, решили переночевать здесь, а тут вы в сосуде.

– И вы увидели пещеру? Вот так просто, проходя мимо? – недоверчиво переспросила она.

– Да, – с волнением ответил Ретип, наконец-то вернувшись к нам из оцепенения.

– Сколько Вам лет? – спросила девушка, плотнее кутаясь в плащ и изучая нас с интересом.

– Двадцать,– важно ответил Ретип давая понять, что уже взрослый.

– Вы помните, как родились? Где? Когда? Своих родителей?

– Э…, -промямлила я, – нет, конечно, это было двадцать лет назад, более того, мы не знаем, кто наши родители, нас подкинули к чужим людям, у которых мы и росли до пяти лет, а после их гибели нас передали в приют…

– Ясно…– задумчиво произнесла девушка, и сделала неуверенный шаг вперед, качаясь, Ретип подхватил ее под руку, готовый вести туда, куда она пожелает.

Ее волосы высыхали и переставали светиться, комната тускнела, я с трудом различала ее черты.

– Нам нужно выйти отсюда, пока еще есть свет, – сказала она, и неуверенно направилась к выходу из пещеры.

– Спасибо за плащ Силена, – улыбнулась незнакомка, опираясь на руку брата.

– Кто вы?– взволнованно спросил Ретип, все еще не сводя глаз с незнакомки.

– Силэ, – тихо ответила девушка и немного покраснев, опустила взор в пол. – Но больше меня волнует вопрос о том, кто вы и как оказались здесь? – добавила она, глядя на меня, видимо понимая, что молодой человек, благородно подставившей ей руку, совсем не в себе.

– Обычные люди, которые пытались найти кров на одну ночь и идти дальше, – пытаясь нащупать дорогу практически в полной темноте, объясняла я.

– Дело в том, – спокойно начала говорить Силэ,– что вы не можете быть обычными людьми, обычные люди никогда не нашли бы это место, оно скрыто самой природой от них и их разрушительного взора.

– Кто вы? – почувствовав тревогу, спросила я у незнакомки, остановившись и изучая в темноте ее спину.

– Я самый древний житель этой планеты, перерождающейся в одну и ту же плоть, прожив около тысячелетия в одном теле и износив его. Когда запасы моей жизненной энергии сгорают, я сгораю вместе с ними, а душа моя отправляется в этот сосуд, чтобы переродиться в теле, которое уже сформировалось и ожидает меня, правда оно еще совсем юное, я бы сказала детское и требуется несколько месяцев на полное развитие и рост в сосуде.

– А если в то время, пока Ваша душа, покидая прежнее тело и стремясь в новое, кто – то разломает сосуд или похитит тело? – неожиданно спросил Ретип.

– Это невозможно, как я уже сказала, эту пещеру никто не может найти!

– Но мы смогли!? – поправила ее я.

– Да, – широко улыбнулась Силе, выходя из темной пещеры на небольшой природный выступ и набрав воздух полной грудью, всматриваясь в бескрайнее поля, реку и чистое, светлое небо над головой.

– Вы смогли, – повторила она и ее губы расплылись в еще более широкой улыбке.

– Но почему?– удивился Ретип.

– Потому, – прошептала Силэ, повернувшись к Ретипу лицом и проведя маленькой и изящной ладошкой по его щеке, – что ты такой же, как и я!

– Какой? – не веря ей, переспросила я, – и кто вы вообще такая?

Она молчала, словно не слышала меня вовсе, просто смотрела на Ретипа и никак не могла отвести от него взгляд, хотя он тоже не особо сопротивлялся.

– Пожалуйста, ответьте!– громко взмолилась я.

– Хорошо, – неохотно оторвавшись от брата и посмотрев в мою сторону, согласилась она.

– Я живу на этой планете, со времен большого межпланетного переселения, точно и не вспомню, сколько воплощений назад это было.

– Нас было восемь. Четверо мужчин и столько же женщин. Мы жили в мире, любви и гармонии, были наделены крыльями, могли летать в бескрайнем небе, у каждого была своя пара, – прошептала она последнее и нежно посмотрела на Ретипа, – мы с братьями и сестрами приходили в этот мир вместе, как и наши супруги со своими. Я всегда рождалась со своей сестрой и двумя братьями, в одном сосуде, мой избранник со своим братом, его двумя сестрами в другом, в таких же пещерах как эти. Мы были счастливы, пока тщеславие мое и одного из моих братьев, не погубило прекрасный мир окружающий нас. Мы с ним считали, что не должны жить в гармонии с природой, а должны властвовать над ней! Но она решила иначе, истребив нас на своем теле как насекомых, правда, ей и самой пришлось отдать жизнь, чтобы избавиться от нас. В наказание за наши грехи мы были разбросаны по вселенной, я одна на этой планете, два моих брата и сестра неизвестно где так же, как неизвестно, где мой суженный и его близкие.

Я отбывала наказание на этой планете в надежде на то, что вселенная однажды сжалится надо мной или хотя бы даст шанс доказать, что я была неправа и готова нести наказания за свои заблуждения.

Вы не представляете, что такое тысячелетиями жить на этой проклятой планетке, перерождаясь снова и снова в надежде, что однажды тот, кто дорог тебе, найдет тебя и, переродившись, ты окажешься в его объятиях.

Вы и есть те, кого я так долго ждала, – выдохнула она, глядя на нас.

– Нет. Ты ошибаешься. Мы не такие как ты, не рождаемся в сосудах, не сгораем, чтобы переродиться. Мы обычные люди, которых бросили родители, и теперь просто пытаемся найти себя в этом мире, чтобы как-то прожить те жалкие семьдесят, восемьдесят лет, которые нам отведены, – начала спорить я.

– Да, ты можешь не признавать того, что я говорю, но это неизбежно, и, надеюсь, ты поймешь это раньше, чем через сто лет, когда все еще будешь жива и совершенно не изменишься.

– С чего ты взяла, что это мы? – немного успокоившись, спросила я.

– Вы похожи на них, практически такие, какими я вас запомнила. Плюс, никто кроме моих родных не мог бы найти пещеру: она закрыта от всех, связана кровными узами, и только такие как я, могут увидеть ее, не говоря о том, чтобы войти.

– Но это только слова,– продолжала спорить я, пытаясь не принимать те нелогичные вещи, о которых уверенно говорила незнакомка.

– Силена, хочешь, я отгадаю, как зовут твоего брата, который так загадочно постоянно молчит?

Я кивнула в знак согласия.

– Ретип!– победно заявила она, глядя на то, как он краснеет.

– Да, но откуда ты знаешь, я не говорила или…

– Если бы это был не он, то не смотрел бы на меня так!

– Силена, – вмешался Ретип, – она говорит правду, мне кажется, что я помню ее. Но не так, как будто знал, встречал раньше, а видел во сне, и то, о чем она говорит, тоже мне очень знакомо.

– Хорошо, и если принять за истину то, о чем вы оба мне говорите, то, что делать, как жить с этой информацией дальше? – поинтересовалась я, все еще не веря этой девушке.

– О, наша с вами задача на этой планете простая: жить, пока она не истощит свои ресурсы и только тогда, когда она закончит свое существование, мы сможем отправиться на другую планету в надежде на то, что найдем на ней своих близких. А это может быть не один миллион лет. Ну, а пока, милости прошу в мой дом, – сказала она и показала на узкий проход в горе.

– Ты живешь в этой пещере? – удивилась я.

– Силена, я хоть и древняя, но все же женщина, я не могу жить в пещере. Смелее, следуйте за мной.

Изящная фигура Силэ, легко прошла в узкий проход, Ретип сразу же последовал за ней и, не смотря на свой большой рост и широкие плечи, прошел без труда. Я выдохнула и отправилась за ними. В конечном счете, спешить мне некуда, из приюта мы ушли, хотели приключений, вот они. Сумасшедшая, утверждающая, что она путешествует по планетам, сгорает, рождается в сосуде, конечно, последнее трудно отрицать после увиденного, но все же во все остальное поверить довольно-таки трудно. Главное, чтобы она была неопасна, и нам было, где ночевать, пока мы с братом не решим, куда же следовать дальше, если он теперь хоть куда-то сможет отправиться!

За узким проходом оказалась довольно крутая лестница, освещенная дневным светом, пробирающимся сюда сквозь щели в скале. Предстоял нелегкий и долгий путь наверх.

Все шли молча: довольно трудно говорить, когда ноги сводит и совсем нечем дышать, но об отдыхе ни Силэ ни Ретип, даже не заикались, не хотелось и мне быть самой слабой среди нашей небольшой компании.

И вот, наконец, чудо – крутая лестница закончилась, мы оказались на ровной площадке, которая вела к высокой и тяжелой двери.

– Вот вы и дома, – улыбнулась Силэ, подходя ко мне и Ретипу и беря нас за руки,– простите, только там немного не убрано, я не ждала гостей, – засмеялась она и повела нас за собой.

– Ты живешь здесь? – удивилась я.– Практически на самой вершине горы?

– А где же еще жить той, чьи крылья были потеряны? Ретип, милый, смелее открывай двери, ты наконец-то дома!

– Хорошо, – прошептал Ретип и, с грустью отпустив ее ладонь, потянул большое кольцо на себя, массивная дверь неохотно поддалась на легкое прикосновение мужской руки, бесшумно и мягко пошла вперед.

Тусклая комната наполнилась ярким и теплым светом Рутеуса. Свет приглашал в просторное и светлое помещение. Силэ уверенно вошла первой, Ретип как большой и верный пес проследовал за своей хозяйкой, предварительно взяв мою руку и потащив за собой.

Делать нечего – я последовала за ним, понимая, что все это меня не очень- то и радует, есть во всем этом какой-то подвох, но что именно, я пока не понимала.

Светлое помещение оказалось нескромным жилищем нашей новой знакомой. Огромная пустошь в скале была обустроена по последней моде нашего времени. Выбеленные стены поднимались вверх, переходя в потолок плавно и незаметно, словно мы под куполом, умело созданным самой природой. По центру просторного зала свисала большая свечная люстра. На стенах в канделябрах по всему периметру зала так же располагались свечи. Но они не горели, ведь естественный рутеусный свет проникал сквозь множество окон в куполе и освещал эту комнату. Прямо напротив нас разместились большие распахнутые двери, которые приглашали на просторный балкон, сделанный так же не рукой человека. Мебели здесь практически не было: большой и удобный диван из дерева по центру, слева обеденный стол и восемь стульев вокруг него. Рядом небольшая кухонька возле открытого очага. По правой стене четыре аккуратных углубления в стене, также наполненные светом, они чем-то напомнили мне комнаты, но только без дверей, в каждой из них расположились деревянные кровати, собранные из массивного дерева светлого цвета, в тон дивану.

– Проходите,– улыбаясь, позвала нас Силэ,– это наш дом. Здесь я и обитаю последние несколько тысяч лет, совершенно одна. Моя спальня в этой нише,– показав на одно из углублений в стене, проинформировала она.

– Селена, ты можешь занять любую из четырех, и ты, Ретип тоже можешь, – с непонятным блеском в глазах сообщила она моему брату, надеясь на непонятную для меня реакцию с его стороны. Он ничего не ответил, только сильно засмущавшись, покраснел.

С тех пор наша жизнь потекла своим размеренным и унылым чередом. Мы странствовали по планете, плыли во времени на маленькой лодочке по течению, не задавая лишних вопросов и не ища никаких смыслов, целую тысячу лет. Мы привыкли к мысли о бессмертии, столкнувшись с ним, пока однажды наши тела не износились и не сгорели в ярком огне. Это было жутко больно, ведь душа все еще находилась в этом дряблом и изношенном теле до последнего вздоха каждой его клетки. Но когда последняя из них погибла, все сознание погружалось в мягкое и теплое нечто и растеклось по нему без остатка, чувствуя силу, легкость в каждой новой клетке. Мы перерождались в новое тело, занимали его целиком, растущие в сосуде в горах. Тело росло очень быстро, казалось, это происходило всего лишь за несколько минут, но нет, мы находились в сосудах около восемнадцати месяцев, формируясь в полноценного человека. По истечению этого срока сосуд лопался и мы оказывались на мокром скользком полу в пещере где, когда то встретили Силэ.

После каждого нового рождения время летело все стремительней, меняя все на своем пути. Первобытные деревни росли, превращаясь в большие и современные города, сначала в ширину, но охватив собой всю планету, они активно стали расти в высоту. Освоив и это пространство, люди задались вопросом исследования того, что окружало нашу планету, они загорелись идеей покорить космос. Умелые руки и гениальные умы за какие-то жалкие сто лет придумали небывалые машины, которые сначала доставляли людей в темноту открытых просторов. Корабли росли, как и города, затем оставались на орбите, объединяясь в большие города, к которым как грибы после дождя росли космолифты по всей планете. Но после того, как Рутеус стал расширяться и поглотил Дейзу, первую планету, находившуюся рядом с ним, все изменилось. Космогород стал не просто очередной безумной идеей ученых, он превратился в шит, защищающий Хейзу от того, что еще совсем недавно вдыхало в нее жизнь, от погибающей звезды. И теперь, у всех на этой планете была лишь одна цель, выжить.

В этом безумие мы перерождались снова и снова, пока не прошло две тысяч лет.

4100 год. Хейза.

Сто один год пролетел как одно мгновенье, мы даже не успели оглянуться, как мир вокруг нас потускнел, сдал позиции, планета стремительно умирала, сколько было отведено ей и нам на ее лице, никто не знал, но мы, как и все жители Хейзы надеялись на возвращение космолета, который должен был вернуться и завершить свою миссию по поиску нового дома еще год назад. Но ни новостей, ни самого космолета не было. Люди, остававшиеся на этой планете, искренне завидовали умиравшим своей смертью. Ученые прогнозировали планете еще не меньше тысячи лет, но в это никто не верил. Рутеус рос с небывалой скоростью, затмевая собой горизонт, его красный свет окрасил планету пугающим заревом. За последние сто лет он успел поглотить еще одну ближайшую к нему планету, и это пугало нас, оставшихся здесь. Население планеты сократилось вдвое, раньше их было больше двадцати миллиардов, а сейчас никто не мог сказать, сколько осталось людей. Самое страшное, что единственное, что позволяло нам всем просыпаться по утрам в этом красном мире, это космогород и его энергетический барьер, не дававший Рутеусу сжечь нас до тла.

Ученые ломали головы над тем, как спасти наши жизни, а космос молчал. И вот однажды, в одно ничем не примечательное утро, наши системы наблюдения за космосом уловили слабый сигнал, в котором говорилось о возвращении из столетней миссии космолета. Мы нашли планету, торжественно заявили они в своем сообщении, которое тут же разлетелось по Хейзе, и весь мир ринулся в космогород навстречу своим героям. Радио, телевидение не уставало передавать нашумевшую фразу. И спустя неделю, космогород ограничил впуск людей, ведь уже не мог вместить всех желающих встретить наших спасителей.

Удивительная вещь космос, он поглотил двадцать одного смельчака на целых сто один год и вернул их, спустя вечность, в людском понимании практически в том же облике, что и забрал. Мы с Ретипом и Силэ не могли пропустить подобное событие и прибыли в космогород одними из первых. Сквозь огромный стеклянный купол мы видели небывалых размеров космолет, стыкующийся с космогородом с ювелирной точностью. Спустя пару мгновений, он, выпустив огромное количество пара в открытый космос, дал понять присутствующим, что двери космолета открыты, и его герои сейчас предстанут перед нами. Большие стеклянные двери распахнулись и из длинного светлого коридора один за другим появились члены экипажа. Все вокруг радостно засвистели, каждый стремился выразить им свою признательность и поддержку. И когда они все оказались на небольшой сцене, оборудованной специально для встречи с нами, все одновременно зааплодировали. Это был очень трогательный момент, даже для меня. Многие плакали от счастья и надежды на то, что будущее все же возможно.

Капитан космолета, высокий широкоплечий мужчина лет тридцати пяти, с темно-рыжей щетиной и усталым взглядом, вышел вперед к ликующей публике. Легким и отработанным движением руки он нажал на кнопку наушника, чтоб усилить громкость своего голоса и каждый из присутствующих услышал его.

– Дорогие наши и родные хейзцы! Мы проделали долгий путь, провели в открытом космосе больше четырех лет и, исчерпав все запасы еды и воды, практически исчерпали всякую надежду на благоприятный исход, как неожиданно на пути нам попался оазис среди холодной и бескрайней космической пустоты. Эта планета, с чистым воздухом, зеленой растительность, большим количеством диких зверей с яркой и сильной звездой, которой предстоит гореть еще ни один миллиард лет. Несколько месяцев мы провели на ней, исследуя вдоль и поперек. Мы понимали, что она пригодна для жизни, но мучил нас только один вопрос, почему на ней нет людей? И ладно бы их не было, как вида, никогда, нет, эта планета некогда была заселена существами подобными нам с вами, и об этом говорит множество разрушенных и заброшенных городов по всей планете. Высотки в каждом городе, технологии продвинутого в науке общества, конечно отстающие от нас на сотни лет, но движущиеся в верном направлении. И ни одной живой души на всей планете. Это заставило нас задержаться на ней и изучить ее детально. Из архивов и документов, найденных там, мы поняли, что это была естественная убыль населения, с каждым годом численность людская сокращалась, в виду невозможности самовоспроизводиться: люди почему-то становились бесплодными. Это как эпидемия, она разнеслась по всей планете, пока, в конечном счете, не уничтожила всех до последнего.

Мы надеемся, что это было нечто генетическое, и при переселении на новую планету мы не столкнёмся с подобного рода проблемой.

Все вокруг молчали, казалось, даже не дышали, пытаясь уловить каждое слово, не пропустить ни единого вдоха высокого, статного космического путешественника, очаровавшего своей открытой улыбкой всех вокруг. Сегодня я ничем не отличалась от этой бесконечной толпы, поднявшейся в открытое пространство для того, чтоб решить свою судьбу. Мне кажется, в этом миг здесь и сейчас я тоже забыла дышать и во все глаза смотрела на этого необычайно прекрасного человека, который своим мягким тембром голоса буквально приковал мой взгляд к себе. В этот миг его мягкий взор понимающе гладил толпу и внезапно остановился на мне. Что-то внутри надорвалось, замерло, будто я увидела в нем нечто знакомое, иное, не из этого мира, не из этой звёздной системы, словно он почтальон принесший, заветное письмо, которое я ждала не одну тысячу лет. Я чувствовала, что этот взгляд изменит все, мою судьбу и даже меня саму. Все внутри сжалось в маленький комочек, превратилось в зеленую птичку и запорхало в разные стороны, пытаясь вырваться из темных закоулков мою души.

– Силена, – прошептал Ретип, спасая меня от оцепенения.

– Все в порядке, ты странно выглядишь? – волновался брат.

– Да, все хорошо, просто душно, здесь столько народа, может, уже пойдем к лифтам, а то можно застрять в городе на несколько дней, пытаясь попасть на свободные капсулы, когда все эти люди решат вернуться на Хейзу.

– Да, ты права, давай попробуем выбраться отсюда, – согласился Ретип и, взяв Силэ за руку, потянул ее за собой в направлении выходов.

Выбраться из толпы было не так просто, как показалось на первый взгляд. Никто не хотел расходиться, и хоть и не радовались нашему шествию, все равно пытались пропускать, кто как мог.

Наконец-то выбравшись и оказавшись на свободе, мы быстрым шагом направились к лифту, надеясь быть единственными, кому пришла в голову мысль о бегстве.

Оказалось, спуститься на Хейзу мы сможем минимум через двадцать минут, ведь на время встречи космонавтов все капсулы поблизости отключили, чтобы обезопасить всех присутствующих.

– Итак, – поинтересовалась я,– что будем делать: подождем или попробуем добраться до ближайшего рабочего лифта?

– Подождем, – хором ответили Ретип и Силе и, улыбнувшись друг другу с любовью нежно, но со страстью поцеловались.

– Значит, подождем,– выдохнула я, отвернувшись от этой надоевшей романтики. Не знаю почему, но все во мне хотело как можно быстрее спуститься на Хейзу и оказаться дома, подальше отсюда и чувств, внезапно родившихся в самом центре груди.

Двадцать минут тянулись мучительно долго, я, как закрытая в тесном помещении кошка, бродила из угла в угол, не в силах остановиться хотя бы на миг. Радовало, что брата и его жену это не слишком напрягает, ведь они были поглощены друг другом, что безумно раздражало меня.

Две тысячи лет, множество перерождений, они следуют друг за другом, рука об руку, играя свадьбы, наслаждаясь каждым мгновением, отведенным им судьбой,…как они не надоели друг другу, просто не понимаю!?

И вот, наконец, двадцать минут ожидания подходили к концу, тяжелый механизм за широкими закрытыми дверьми загудел, шахта стыковалась с городом с помощью специального насоса. Глухой звук и небольшие вибрации пола говорили о том, что стыковка произошла и, выпустив немного пара в небольшое помещение, тяжелые двери медленно открыли. Я, Ретипом, Силэ и еще несколько уставших наблюдателей сегодняшнего события зашли в капсулу.

Двери медленно и устало поползли друг к другу. Я припала к самой дальней стене и, чтобы не видеть никого вокруг, лбом прижалась к холодному стеклу, пытаясь унять непонятное чувство тревожившее душу .

– Подождите!– внезапно раздался мягкий мужской голос из практически закрывшихся дверей. Они на миг замерли и неохотно раскрылись.

Не оглядываясь, я поняла, что это тот самый капитан, которого еще полчаса назад видела на сцене, чувствовала его взгляд на своей коже.

Что-то внутри сжалось, так хотелось превратиться в стекло, стать прозрачной, чтоб он не заметил меня. Хотя с чего я вообще взяла, что он может?

– Простите, извините, – тихо бубнил он, пробираясь сквозь людей, находящихся в капсуле, прямо ко мне.

– Только ни это,– надеялась я про себя,– ни смотри на него, не надо!

– Простите, – услышала я шепот с правой стороны от себя.

– О, нет! Только не это! – умоляла я, и озадаченно посмотрела на Ретипа с Силэ. Они только широко улыбались.

– Вот сводни! – раздражалась я про себя, каждый раз одно и то же, когда же они, наконец, сдадутся?

Собрав всю свою вежливость в кулак, я повернулась к незнакомцу и, вымученно улыбнувшись, ответила, – да?

– Я видел вас, – все так же шепотом произнес он.

– Да, я поняла, там, на сцене я тоже вас заметила.

– Нет,– замотал головой незнакомец, – вы не поняли, я видел вас здесь в этом космогороде сто один год назад. Вы были тут, когда мы улетали! – он говорил это весьма неуверенно, но при этом настойчиво. Я напряглась, похолодела от макушки до кончиков пальцев ног, превратившись в натянутую струну. Как быть?

– Нет,– улыбнулась я в ответ, понимая, что врать в данный момент у меня, почему-то не получается. Я проделывала этот фокус тысячи раз, но сейчас, сегодня, здесь не могу!

– Простите, – произнес он, едва шевеля губами, и прислонился спиной к холодной стене, откинув голову назад. – Возможно, кто-то из ваших родственников был тогда здесь? Я понимаю, как это звучит, и сам не могу поверить в то, что говорю, но тогда, сто лет назад, я видел вас или кого-то очень похожего на вас среди провожающих. И все пять лет нашего путешествия я с сожалением понимал, что никогда вас не увижу, и представьте, какого было мое удивление, когда заметил в толпе…

– Послушайте, это была не я, не знаю кто, когда, но точно не я, это против законов природы, физики, математики, времени, вы не могли видеть меня, а я вас!

– Конечно, я понимаю, простите! Позвольте мне загладить свою вину и то, что я испортил вам настроение, приглашением на ужин.

– Простите, но боюсь мой брат…

– Будет абсолютно не против, – вмешался мой заранее заготовленный ответ Ретип, с довольной ухмылкой протянув руку капитану.

–Я Ретип, ее брат, а это Силэ, моя жена. А эта неприступная девушка, Силена, – продолжая улыбаться, добавил он.

– О, очень приятно познакомиться, я Мейсен, – ответил незнакомец, уверенно пожимая руку моему брату и украдкой глядя на меня.

– Силена, – еле слышно прошептал он.

– Вот и отлично! – змеёй взглянув на брата, прошипела я. – Куда пойдем, во сколько?

– О, вы знаете, боюсь, за сто один год здесь многое изменилось, поэтому я всецело полагаюсь на Ваш вкус.

– Хорошо,– раздраженно выдохнула я, – тогда давайте в кафе « Седьмая звезда» в семь?

– Отлично, – обрадовался Мейсен, я буду там.

В это мгновенье капсула опустилась на Хейзу, распахнув свои двери и заставив меня выдохнуть. В замкнутом помещении я не могла больше находиться так близко к этому человеку, хотелось отойти минимум на расстояние выстрела, а лучше целого континента, чтобы этот его взгляд не касался меня и моего больного воображения. Не сговариваясь, пассажиры одновременно направились к выходу, все, кроме Мейсена.

– А вы не пойдете? – удивилась я, понимая, что его точена фигура надежно и удобно разместилась в освободившейся капсуле и готова пережить обратный путь в открытое космическое пространство.

– Нет, – тепло и открыто улыбнулся он, заставив меня возненавидеть эту ослепительную улыбку, за те эмоции, которые она так легко рождала в моей груди. – Я только прилетел из пятилетнего путешествия и у меня еще много дел наверху, но я обещаю успеть к семи часам в кафе « Седьмая звезда», прекрасная Силена, – добавил он и, поцеловав мою руку, вернулся на место. Разрываясь между желанием остаться здесь, рядом с ним и уйти как можно дальше, я выбрала последнее, буквально силой заставив себя выйти из капсулы, и как только я сделала это, тяжелые двери медленно закрылись и спустя мгновение капсула стремительно набирая скорость, исчезла высоко в облаках, унося с собой мой покой, столько лет, жившей со мной душа в душу.

– Кто же ты такой, Мейсен? – думала я про себя, пытаясь возненавидеть его.

– Прекрасная Силена! – засмеялся Ретип, ткнув меня локтём в бок.

– А ты что-то имеешь против? – засмеялась я в ответ, сделав тоже, что и он, пытаясь совладать со своими чувствами.

– Пойдемте, погуляем, до вашей встречи еще пять часов, надо чем-то заняться,– предложила Силе, и никто не стал спорить.

Пять часов прошли в напряжении: я никак не могла понять, почему предстоящая встреча настолько взволновала меня, более того я и раньше ходила на свидания, а незнакомцы часто приглашали меня, ведь моя нетипичная внешность сильно выделяла меня на фоне здешних женщин. Но этот человек, именно человек, волновал меня, и это новое чувство не могло не пугать. При всем моем желании я никак не могла полюбить человека, просто не имела на это права, ведь человеческий век так короток, я не успею сказать привет, как моего счастья не станет, а боль, от этой потери навсегда останется со мной. Силэ и Ретип не могли понять меня, ведь им повезло встретить друг друга на этой планете, вместе сгорать, рождаться, следовать друг за другом вечно, не боясь потеряться в этой бесконечно холодной и завораживающей вселенной и проснуться однажды в полном смятении и одиночестве, сгорая от тоски о ком-то несуществующем. А я родилась одна и может быть в этом и есть моя судьба или проклятие за грехи, посеянные мной в прошлых жизнях?

Семь часов приближались стремительно, и вот я уже в назначенном месте в назначенное время сижу за столом, но Мейсена нет.

Все во мне кричало – он не придет, не будь дурой, уходи отсюда!– но мое тело отказывалось подчиняться разуму, окаменев на мягком стуле, в ожидании его появления.

– Он совершенно не важен для тебя,– в очередной раз убеждала я саму себя, борясь с безумными фантазиями, рождавшимися в подсознании независимо от моего желания, словно встреча с ним была дарована мне судьбой, чтоб изменить все и даже меня саму.

Дыхание постоянно сбивалось, ладони потели, не спасала даже ярко-красная салфетка в моих руках. Сердце громко стучало в висках, а время текло, словно густая черная нефть, медленно и мучительно стекающая по стеклу, заслоняя собой свет и весь окружающий мир.

Изучив меню вдоль и поперек, отстучав пальцами все имеющееся в моей голове мелодии, я в миллионный раз взглянула на часы.

– Восемь тридцать четыре,– набрав как можно больше воздуха в грудь и с силой выдохнув, чтобы восстановить дыхание, прошептала я.

Затем поднялась из-за стола, облокотившись на него двумя руками, взяла пальто, одиноко дремавшее на кованой вешалке и, накинув его на плечи, направилась прочь, как можно дальше от этого места и волнующих мыслей.

– Что ты о себе возомнил, капитан Мейсен? Думаешь: сто лет провел в космосе и можешь еще столько же заставлять девушку ждать?

Моему негодованию не было предела. Я злилась, злилась на него, но еще больше я злилась на себя, ведь сколько раз зарекалась встречаться с людьми, давать им шанса!

– Это был не первый, но последний раз!– приказала я самой себе.

Ненавидящая все вокруг я даже не заметила, как оказалась в театре и, купив билет, прошла в зал смотреть неизвестный спектакль.

Свет погас, сцена ожила, над головой полетели красочные птицы, переливающиеся всеми цветами радуги. Над зрителями возник огромный город, древний, такой, каким я его запомнила несколько тысячелетий назад, когда мы с Ретипом первый раз родились здесь. Заиграла сказочная музыка, запел хор, мужские, женские голоса, переплетаясь, сливались воедино, набирая силу и становясь чем-то ненастоящим, волшебным, как и весь мир вокруг. К птицам присоединились волшебные создания, великаны, люди с крыльями пролетали над головой…

Что-то внутри меня на миг остановилось, словно я осознала, что мир, в котором я живу …

На глаза навернулись слезы, захотелось подняться с этого кресла и полететь вместе с ними, стать частью этой волшебной мелодии. Вот он, этот прекрасный мир, в котором ты живешь, кажется, протяни руку и ты окажешься в нем, насладишься его теплом, уютом, любовью. В нем всегда звучит музыка, подобна той, что сочинил когда-то никому не известный композитор, поют бесподобные голоса мужчин и женщин, сливаясь в единый поток, проникающий в самую душу. В нем всегда светит яркий Рутеус. И иногда, когда тебе того очень хочется, с неба идет дождь. Ты бежишь босиком, наслаждаясь его теплой прохладой, и эта музыка скрипки, виолончели пропитывает тебя, насыщая ею каждую клеточку крови, которая заставляет жить, циркулируя в твоих венах. Но ты протягиваешь руку и касаешься его, того волшебного мира, и понимаешь, что это лишь иллюзия, обман, хорошая игра воображения, актеров и голограмм. Этот мир, его музыка, птицы, города, звезды, все это творение рук человеческих, лишь жалкое подобие того, что на самом деле где-то сотворил сам Бог. И я здесь, на этой угасающей планете, со всеми этими людьми, но сердце и мысли мои далеки, где-то в этой огромной вселенной, они ищут свой дом, мой прекрасный сказочный, несуществующий мир.

Не в силах больше видеть все это и не быть частью прекрасного выдуманного мира, я смахнула предательские слезы и как можно скорее покинула, погрузившийся в сказку зал.

– Ты устала, – пытаясь дышать так глубоко, как только позволяли легкие, набирая этот густой и пыльный воздух, жалела я саму себя, – хочу домой, а Силэ и Ретип, будут ждать меня на станции только через два часа.

– Ничего, придут пораньше,– мысленно вызвав войсофон брата, я отправила ему голосовое сообщение, в котором попросила встретиться со мной на станции через пятнадцать минут. Ретип не заставил долго ждать, тут же ответив, что они в пути.

– Отлично,– все еще приходя в себя, прошептала я, когда легкий снег пошел откуда-то сверху, бережно опускаясь на плечи прохожим, укутывая их своей пеленой, но на небе не было ни единого облака.

Мир вокруг за две тысячи лет изменился до неузнаваемости: бесконечные небоскребы превратили планету в бетонно-стеклянные джунгли оставив природе лишь жалкие объедки почвы и воды. Мосты словно случайно разбросанные ленты перекинулись через реки, озера, моря и даже океаны, не боясь ни влаги, ни холода, ни времени. Голограммы повсюду, стали чем-то реальным и существующим вместе с нами, словно жили своей жизнью, заменив собой настоящую, живую природу на улицах города. Больше не приходилось ухаживать за деревьями, поливать цветы, выводить вредителей, все это заменяли голограммы. Они были деревьями, цветами, птицами, пролетающими над ваши головами, домашними животными встречающими вас с работы, и даже друзьями, с которыми вы могли общаться в любой момент времени. И венцом всего человеческого безумия, оказался космогород, заслоняющий собой прекрасное звездное небо. Но мне кажется, во мне ничего не изменилось за это время, я осталась прежней, как и тысячелетия назад никак не найду покоя на этой планете, и никак не уйму эту ноющую, пульсирующую боль под ребрами.

Сама не заметила, как оказалась в условленном месте и увидела ребят, мило воркующих на скамье под большими голографическими часами. Ретип, с такой нежностью и заботой смотрел на Силе, что мое настроение и, без того ужасное, грозило перерасти в депрессию. Как бы я хотела, чтобы кто-то вот так же, однажды смотрел на меня, поправлял выбившиеся пряди волос, держал за руку с трепетом и любовью и не замечал вокруг ничего кроме…меня…

– Ну, как прошло? – боковым взором заметив меня, и оторвавшись от жены, поинтересовался Ретип, – видимо свидание не удалось? Снова изображала из себя непреступную стальную женщину, способную испепелить взглядом? – слегка подняв правую бровь и едва заметно улыбаясь, предположил брат.

Силэ тут же, как у них всегда было принято, едва заметно ткнула его локтем в бок, сбив эту ненавистную мне ухмылку с лучистого лица, чем очень меня порадовала. Она хорошо меня чувствовала и видимо не хотела портить и без того не лучшее мое настроение.

– Нет,– улыбнулась я, – оно прошло, как ни странно, лучше не придумаешь. Этот капитан,…

– Мейсен,– улыбнулась Силэ, поправив меня.

– Да, Мейсен, не пришел, что само по себе просто отлично, он избавил себя и меня от множества проблем,– подмигнула я брату.

– Конечно, так я и поверил, – тут же возмутился Ретип,– тогда что с твоим лицом? Оно напряженно так, словно ты вот-вот сгоришь и переродишься снова!

– Не дождёшься! – немного расслабившись от его замечания, засмеялась я, – смотри сам не сгори от моего испепеляющего все на своем пути и ненавидящего тебя взгляда, особенно когда ты пытаешься лезть в мою личную жизнь!

– Брось! Личная жизнь? Ты серьезно? Она у тебя есть? Ты, словно привидение шатаешься по этой планете уже больше двух тысяч лет и не хочешь посмотреть вокруг себя! Сколько в этом мире достойных людей, которые могли бы сделать тебя счастливой, но ведь они все не достойны, так!?

– Нет, – тихо ответила я, – они всего лишь люди, и ты это прекрасно знаешь, и я не считаю себя чем-то большим, чем они, просто не всем повезло найти в этом мире свою судьбу, как тебе, – ядовито сверкнула я на брата.

– Просто, – уже спокойно продолжила я, – их жизнь так скоротечна, и однажды сгорев, они больше не рождаются вновь, а я не хотела бы потерять того, кого люблю, и жить с этим вечно.

– Прости, – прошептал Ретип, подойдя ко мне и крепко обняв. -Я все понимаю, просто я так хочу, чтоб ты была счастливой, я же вижу, как ты смотришь на нас с Силэ, и всем сердцем желаю тебе найти того, кто сделает хотя бы один день твоей жизни, таким же прекрасным, как Силэ делает для меня.

– Я знаю, Ретип, я знаю…

…– магнитолет номер сто семьдесят один, отправляется от платформы семьдесят девять, третий этаж, правая сторона.

– Пойдемте, – обняв нас, сказала Силэ,– наш магнитолет прибыл, мы же не хотим опоздать на него?

Не прошло и секунды, как мы втроем смеясь, бежали по всевозможным коридорам и подъемникам, чтоб найти наш магнитолет. Наконец, добравшись до него и просканировав билеты у робота, мы проследовали на свои места.

– Мы сидим раздельно? – удивилась я, увидев, что Силэ и Ретип заняли свои места вдали от меня.

– Да, прости Силена, просто рядом мест не было, – сочувственно произнесла Силэ, – хочешь, я сяду одна, а ты с Ретипом, – неохотно предложила она.

– О нет,– вымученно улыбнулась я,– чтоб вы умерли с тоски друг без друга за те три часа, что мы проведем в пути, нет уж, извольте!

Мое место одиночки расположилось между двух нешироких проходов. На соседнем кресле рядом со мной, никого не оказалось, вздохнув с облегчением, я села, взяв в руки галограметор, решив почитать последние новости.

– … за сегодняшний день резко сократилась численность женщин, планирующих становиться матерями. В клинику по оплодотворению за последние тридцать часов обратилось около десяти тысяч женщин, по всей планете, но успешность проведенных операций не составила и тридцати процентов. Данный показатель упал больше чем вдвое, ведь все ранее проводимые операции имели сто процентный результат.

– Вот вам и последствия погибающей планеты, видимо она понимает, что ей немного осталось и не дает людям возможности продолжать жить на ее измученном теле, – решила я, откладывая галограметор в карман, на спинке кресла передо мной.

Мы провели в пути чуть больше часа. От статичного положения тела, и не самого удобного кресла в мире, спина слегка затекла, веки наполнились туманом и тяжестью, одурманенные блуждающими мыслями. Я сама не заметила, как погрузилась в легкий, мягкий сон, уводящий сознание куда-то за пределы магнитолета, города, а может даже и планеты. Ретип с Силэ сидели в другом конце вагона, и я едва различала их макушки среди остальных пассажиров. Мне предстояло провести в гордом одиночестве еще около двух часов или четыре остановки. Место рядом со мной по-прежнему пустовало, по крайней мере, тогда, когда мои глаза и мысли погрузились в вязкую темноту сна. Но какая-то часть меня, все же осталась здесь, слушая мир вокруг. На первой же остановке, кто-то занял свободное кресло рядом, дав знать о своем присутствии слегка коснувшись моего плеча своим. Не открывая глаз, я села поудобнее и выключилась из бренного мира, переносясь в тревожный сумрак. Размякшее тело постоянно сползало в правую сторону, грозя навалиться на неизвестного попутчика, что где-то глубоко в подсознании смущало меня и я как могла, боролась с собой, но вскоре гравитация, вместе с дремотой взяли верх и сама того не замечая я оказалась на плече у незнакомца или незнакомки. Да, скорее всего это было весьма бестактно, но в таком положении спать оказалось гораздо удобнее. Легкий аромат цитрусовых вперемешку с хвоей попал в ноздри, проникая под кожу и запоминаясь на года, это явно был мужской аромат, такой нежный, манящий, и заставляющий чувствовать себя максимально неловко во всей этой ситуации. Но сесть ровно, оторваться от этого теплого и удобного плеча я никак не могла, да и не хотела. Внезапно что-то теплое, осторожно, едва заметно коснулось пальцев моей правой руки. Я даже не поняла, сон это или на самом деле происходит, только прикосновение разливалось теплом по венам, словно крепкий алкоголь, превращаясь в легкое скольжение по тыльной стороне ладони. Чья-то неизвестная рука нежно, но уверенно поглотила мою целиком своим теплом и слабым электрическим током. Кто-то держал меня за руку, охватив большой и теплой ладонью и нежно поглаживая большим пальцем.– Это не сон,– вдруг ясно осознала, я,– и это не Силэ, не Ретип!

Я немного испугалась происходящего, но самое странное мне все это безумно нравилось. Я попыталась открыть, словно налившиеся свинцом глаза, но никак не могла, словно что-то держало меня в этом сне, заставляя наслаждаться теплотой наполнивший мое тело. Я боролось с ним, но в сухую проигрывала.

– Силена, – неожиданно позвал Ретип, голос его донесся издали, – нам пора выходить, приехали.

Наконец, вырвавшись из этой сонной тюрьмы, я открыла глаза, сразу же посмотрев на того, кто сидел рядом, и держал за руку. Какого же было мое удивление, когда я увидела его, капитана космолета, того кто звал меня на свидание, но так и не пришел.

Я, было, открыла рот, чтобы что-то сказать, спросить, возмутиться его неотразимой улыбке и сияющим глазам, но тут за другую руку меня схватила взбудораженная Силэ.

– Пойдем скорее, соня, наша остановка, сейчас уже двери закроются!

Все еще находясь в полудреме, я поддалась на прикосновение и последовала за ней, а рука капитана легко, но расстроенно соскользнула с моей. Я шла за Силэ словно привязанная, а глаза мои все еще удивленно смотрели на него.

– Я найду тебя!– одними губами, практически беззвучно, произнес он, осторожно озираясь на высокого незнакомого мужчину в черной одежде, с интересом разглядывающего меня, с кресла, расположившегося за спиной Мейсена.

Я оказалась за пределами магнитолета столь стремительно, что ничего не смогла сделать или спросить. Двери его закрылись, унося с собой в темноту мой покой, а сердце с этой минуты забилось чуточку быстрее.

– Что с тобой? – видя мое взволнованное состояние, поинтересовалась Силэ, провожая вместе со мной взглядом удаляющейся с неописуемой скоростью магнитолет.

– Это был Мейсен, – все еще пытаясь вернуться в реальность, задумчиво ответила я.

– Мейсен? Где? Там, в вагоне? Рядом с тобой? – удивилась Силэ, забросав меня вопросами.

– Угу, – выдохнула я, наконец-то задышав полной грудью.

– Ничего себе! – улыбнулась Силэ и, взяв меня под руку, повела в сторону дома.

– Если он твоя судьба, ты вы еще обязательно встретитесь, – подмигнув, добавила она и, прибавив шага, мы нагнали Ретипа.

Нудлок

Время снова полетело стремительно, окрасившись в серые тона раздражающей тоски и одиночества. Все вокруг, почему- то, стало мне ненавистно, особенно умилительная нежность и забота между Ретипом и Силэ. Я старалась избегать их, уходя из дома на целый день и возвращаться поздней ночью, но даже тогда, пробираясь в свою спальню мимо их, маленькой серой мышью, слышала эту претившую любовь в словах, поцелуях, смехе. Добравшись до подушки, я падала на кровать и бездумно смотрела в потолок, прожигая взглядом в нём огромную дыру, такую же, как зависть к их чувствам и близости, прожгла в моей одинокой груди.

Жизнь протекала мимо меня ровно и беспощадно, также как и всегда, исключение составляли только новости, в которых каждый день сообщали о том, что число женщин пытавшихся забеременеть с помощью различных методик неуклонно растет, но результат – беременность, наступает все реже и реже. Лучших ученых планеты это сильно волновало. Ведь теперь, когда правительство всех стран вознамерилось в кротчайшие сроки построить космический флот, чтобы переместить как можно быстрее всех жителей Хейзы на открытую планету «Новую Хейзу», число желающих создать семью росло с геометрической прогрессией, но вот возможность иметь эту семью, почему–то многие потеряли. И пока во всей этой суматохе гении ломали головы, правительство строило флот, Ретип как всегда пытался строить из себя философа, высасывая из пальца различные, как ему казалось умные мысли…

– Ты замечала? – задумчиво произнес он, сидя на подоконнике и глядя вдаль вечернего города, – чем младше люди, тем больше они любят плавать? Они больны водой, их не выгнать оттуда, но с возрастом, перестают питать к ней туже страсть, так как это было в детстве, и чем старше они становятся, тем больше их тянет к земле!

– Сила притяжения? – засмеялась Силэ, подходя к нему, обнимая за талию, и прижимаясь щекой к широкой груди.

– Нет, смерть, – серьезно заявил брат, тут же ответив на ее объятия, и поцеловав в макушку.

– Мы пришли в этот мир из воды, сгорев, превращаемся в пепел, который в свою очередь переходит в плодородную почву и все существующее на этой планете питается нами, и …, – хотел было что-то добавить Ретип, но в этот момент комнату наполнила приятная мелодия дверного звонка, оборвав его витиеватую мысль. Неизвестный позвонил снова, и я торжественно выдохнув, расплылась в победной улыбки, – хоть один вечер не придется это слушать, – ликуя и направляясь к двери, бросила я брату в лицо.

Видеофон с трудом вмещал высокого незнакомца, отображая его на экране не полностью. Я не знала этого человека, хотя, присмотревшись, поняла, что что-то знакомое в нем все-таки было …, словно мы встречались раньше, но где? Мужчина выглядел зловеще: его черные глаза пристально смотрели прямо в душу, словно он знал, кто я, где и видел насквозь. Волосы черные как ночь, аккуратно зализанные назад обнимали большую голову, плавно перетекая в висках в густую, короткостриженую бороду. Тонкие черты лица и острый нос с горбинкой отталкивали, но в тот же миг как будто манили открыть дверь и впустить незнакомца.

И тут я вспомнила, почему этот великан, кажется до боли знакомым, ведь именно он расположился за креслом Мейсена в магнитолете, когда Силэ выдернула меня из него. Возможно, это Мейсен прислал его ко мне? Но как, как он смог нас найти? Разве это возможно?

Руки не произвольно слегка задрожали от воспоминаний о рыжеволосом капитане, и я поспешила открыть дверь незнакомцу.

– Кто там? – подойдя ко мне, остановил мое стремление Ретип.

– Что ему нужно? – увидев высокую фигуру, едва помещающуюся на экране, поинтересовался брат.

– Не знаю, – быстро ответила я, не поддаваясь на его остановку и распахивая дверь.

– Добрый день! – тут же произнес мужчина, широко улыбаясь, оголив белые ровные зубы.

– Я проделал долгий путь, чтобы встретиться с вами, – добавил он, глядя то на меня, то на Ретипа. И вдруг его взгляд переместился за наши спины.

– Здравствуйте, – услышала я мелодичный голос, гостеприимной Силэ.

– Проходите, прошу вас, Ретип, как невежливо держать путника в дверях? – сурово, но вместе с тем мягко, поинтересовалась она.

– Простите моего мужа,– улыбаясь и протягивая руку странному человеку, пропела сама гостеприимность.

– Мужу, – улыбнувшись ей в ответ, произнес он и, сделав шаг вперед, занял своим огромным телом весь дверной проем.

– А вы? – обратился он ко мне, тоже за мужем, и где же ваш муж?

– Нет, что вы,– смущенно заулыбалась я, – нет, конечно, что вы, замужем…

– Очень хорошо, – добавил он, сверкая черными глазами и протягивая мне свою руку, чтоб поцеловать мою. От его холодных губ на моей ладони, по всему телу пронеслась волна тока, словно с этим поцелуем от меня ушла часть жизни и, я на несколько лет приблизилась к превращению в пепел.

– И так, кто вы? – все еще не унимался Ретип, сложив руки в замок на груди и не пуская незнакомца в дом, заслонив проход в гостиную собой, глядя на него снизу вверх, что было весь необычно, учитывая исполинский рост моего брата.

– О, я думаю, вам будет крайне интересно узнать это, учитывая то, что я знаю, о вас! – самодовольно, с холодной ухмылкой, ответил незваный гость моему брату. Надо отдать должное Ретипу, ни единый мускул, не дрогнул на его лице, хотя по его нервно отстукивающей по полу ноге я поняла, что он явно взволнован и напряжен.

– Проходите, – все так же участливо произнесла Силэ, указывая незнакомцу на гостиную и не заметно толкая Ретипа локтем в бок.

– Спасибо, – поклонился тот и проследовал в гостиную, наклонив голову, чтоб не задеть ей дверной проем.

– Ретип,– прошипела она, так грозно, как только могла, когда была недовольно своим мужем, что не очень то и грозно вышло.

– Не надо его провоцировать, кто его знает, что ему известно на самом деле и для чего он пришел? Лучше уж выяснить это спокойно, больше шансов, избавится от недопонимания и трудностей,– все так же шёпотом добавила она.

Согласившись с ее доводами, мы проследовали в гостиную за гостем, который в свою очередь вальяжно расположился один на диване, где мы обычно легко помещались втроем.

– И так, мы слушаем вас, – по-прежнему держа руки в замке на груди, но уже более спокойно, сообщил Ретип.

– Меня зовут Нудлок, и как я уже сказал, я долго странствовал, прежде, чем оказаться у вашей двери. Счастливый случай столкнул нас с вами в том летающем аппарате, и я не без труда нашел вас, набравшись сил.

– Зачем? – поинтересовалась я.

– Я знаю, кто вы!– сощурив глаза, бросил он нам.

– Это понятно, раз вы нашли нас, но вот кто вы? – озадаченно спросил Ретип.

– Я дитя вселенной, так же как и вы, бессмертный, если хотите!

Моему удивлению не было предела. Такой же как и мы, бессмертный! Разве это возможно? Откуда он взялся и где был все эти годы? Почему пришел к нам именно сейчас, для чего?

– С чего вы взяли такую… бессмыслицу, – попытался сформулировать Ретип, тоже озадаченный подобным заявлением. А Силэ, с лучезарным блеском в глазах посмотрела на меня, – вот он, – как будто беззвучно говорила она,– такой же, как и ты, бессмертный!

– Подождите! – тут же запротестовала я. – Что вы имеете в виду, говоря бессмертный? С чего вы взяли, что это вообще возможно? И кто вам сказал, что мы обладаем таким даром? Это против законов природы!

– Ха, ха, ха.а.а.а.а., – низко засмеялся незнакомец. – А как, по-вашему, называются существа, прожившие в этой вселенной не одну тысячу лет? Пусть и против законов природы?

– Но как? – продолжил Ретип,– если это действительно так, и принять этот факт как существующий, то почему вы пришли к нам только сейчас, где же вы были все эти… тыс… десятилетия?– осекся он.

– О, все очень просто. Я погибал на другой планете, сгорал в безлюдной среде. На той, которую открыли ваши доблестные космические путешественники и так самодовольно нарекли «Новая Хейза».

– То есть, вы хотите сказать, что прибыли на Хейзу на космическом корабле, вместе с космонавтами? Но как, они же всех уверили, что нашли абсолютно необитаемую планету, мы были там и слышали это собственными ушами! – все еще протестовал Ретип, недоверия возникшему в нашей спокойной и размеренной жизни существу.

– Да, так и было, – закинув ногу на ногу, согласился мужчина,-планета действительно была заброшена и я на ней погибал. Дело в том, что без людей, я становлюсь слабым, исчезаю. Я почти растворился, канул в небытие, но прибывшие космические путешественники, сами того не зная, спасли меня. Поскольку я был настолько слаб, что был лишь бесплотным духом, то без особого труда пробрался на корабль, и вот чудо, я здесь с вами, спустя каких жалких тридцать тысяч часов.

– Но все же, как вы нашли нас? Для чего? – по-прежнему не доверяя инопланетному гостю, протестовал Ретип.

– Когда мы встретились с вами, несколько недель назад,– заговорил он, пристально глядя на меня, заставляя мое тело покрываться мурашками,– я почувствовал вашу силу, ваше бессмертие у вас в крови. Ваша сила привела меня к дверям этого скромного жилища, сквозь время, пространство и теперь, рядом с вами и всеми этими людьми, все будет отлично!

– Хорошо, если хотя бы на миг представить, что все что вы сейчас рассказали, правда, то зачем мы вам, что привело вас в наш дом, Нудлок? – лукаво глядя то на него, то на меня поинтересовалась Силэ.

– А сами как думаете? Сотни тысячелетий я путешествовал по вселенной, но никогда не встречал кого-то, хоть немного похожего на меня. Да, были некоторые виды, которые могли прожить сотни, некоторые даже тысячи лет, но они умирали, не имея возможности переродиться, не то что вы. Я не знаю пока, как вы это делаете, но я вижу, что ваша история в этой вселенной так же длинна, как и моя. И все что я хочу, это писать свою судьбу рядом с вашими.

– Простите, – возмутилась я, – а с чего вы взяли, что мы захотим того же?

– Милая, – поднявшись с дивана, великан подошел ко мне и взял мою ладонь в свою огромную, холодную руку, от его прикосновения по руке снова пробежал электрический ток и, голова закружилась, все тело покрыл холодный пот, захотелось сесть. Я выдернула свою руку и, отойдя от этого холода села на освободившийся диван.

– Боюсь, у вас не будет выбора, вы должны быть рядом со мной, хотите этого или нет. Все дело в том, что моя жизнь, зависит от других, как я уже сказал. Если рядом со мной никого нет, то я растворяюсь в пространстве, до тех пор, пока судьба не подкинет мне гостинец в виде человека, великана, лилипута или любого другого существа. Находясь с ними рядом, я питаюсь их жизненной энергией, с ними ничего не случается, они жили, как и живут, даже не замечая этого, ведь каждое живое существо имеющее связь с космосом со временем восстанавливается, беря энергию из бесконечной вселенной, ровно столько, сколько отведено его организму, единственное, это существо, чью энергию я однажды забрал, лишается возможности к самовоспроизводсту. Так, как вы понимаете, я истребил не одну планету. И сейчас, прибыв на эту, я даже не надеялся на какой либо еще источник энергии, но сама вселенная послала мне вас! Рядом с вами, я смогу жить вечно, не касаясь ни одного человека на этой планете и управляя ею!

– Постойте! – возмутился Ретип, закрывая нас с Силэ спинами, – неужели вы действительно считаете, что мы поверим во весь этот бред? Даже если на миг представить, что все что вы сказали – правда, неужели вы не понимаете, что мы просто на просто выставим вас за дверь?!

– У вас нет выбора!– тихим, низким голосов повторил он, гневно глядя на Ретипа своими черными глазами. – Вы не понимаете, с кем столкнулись и что я могу! Вы просто сгусток энергии, который нужен мне и, я предоставляю вам выбор – отдать мне вот эту очаровательную девушку, – спокойно произнес Нудлок показывая на меня, – и так и быть я буду обращаться с ней бережно, возможно даже сделаю ее своей спутницей, или я возьму кого-то из вас силой, и буду высасывать энергию до тех пор, пока сама вселенная не сжалится над вами и не сотрет из своей памяти! Но будьте уверены, что тогда я приду за кем-то из вас, кто поможет мне жить дальше, – сверкая глазами, ликовал он.

– Пошел прочь! – закричал Ретип, закрывая меня от этого чудовища, так яростно, что вены на его шее отчетливо прогладывались и пульсировали.

– Я дал вам шанс!– засмеялся великан, и резко развернувшись на пятках, превратился в черный туман, который практически сразу растворился в светлой комнате и исчез. Но его исчезновение оставило глубокую рану в сердце, словно его разорвало по палам и если это случилось со мной, то не могу даже представить, что в этот момент произошло с Ретипом, ведь Силэ исчезла вместе с массивной фигурой Нудлока.

Я боялась посмотреть на него, боялась, он не выдержит этого, и прямо здесь и сейчас сгорит, превратиться в пепел, но уже никогда больше не родиться из него снова.

Я хотела что-то сказать, как то поддержать его, но не могла, ведь мои глаза застилали слезы, а душу сковал ужас, я не верила в то, что видела, да и как можно? Две тысячи лет, я словно тень жила на этой планете, видя ее насквозь, зная от и до, каждый закоулок неба, земли, воды, космоса рядом с Хейзой, но этот человек перевернул весь мой мир. Я так испугалось того, что произошло с Силэ, но еще больше меня пугало то, что сердце мое, находясь в ужасной тоске, где-то в своей глубине радовалось тому, что этот мир не так прост, не так пуст, как я нем думала.

Ретип все еще стоял не подвижно, на трясущихся ногах я подошла к нему и, не находя слов утешения, обняла.

– Мы найдем ее, и убьём его, – крепко, до боли, сжимая мою спину в объятиях, прошептал Ретип, скорее себе, чем мне.

– Обязательно найдем, – согласилась я с братом, пытаясь так же крепко прижаться к нему, как и он ко мне.

– Найдем, – тихо шептала я, не понимая как это сделать и не представляя с чего начать. Я все еще находилась в шоке от того что произошло, этот человек заставил мой мир перевернуться с ног на голову и смысл, когда-то родившийся в моей голове, все, что я знала об этом мире и своей жизни рухнуло в одночасье. Нам с Ретипом предстояло построить новый мир, новую вселенную в своей голове, задать столько вопросов, которые мы скрывали от самих себя тысячи лет! Но, если ты столько лет плыл по течению, сложив руки по швам, то сама вселенная бьёт тебя обухом по голове, чтоб ты расправил плечи и сделал хоть что-нибудь, сломал это однообразие, иначе оно сломает тебя.

– Еще вчера была гроза, – прошептал Ретип, уткнувшись мне в плечо своим лицом.

– Еще вчера была гроза,

И буря стала неизбежной,

Я видел в ней твои глаза,

В душе сгорели все надежды.

Когда в ночи засветят звезды

И дом разрушится совсем,

Я все стерплю и даже слезы

О той, что не со мной теперь!

Он весь сотрясался при этих словах, беззвучно плакал, не проронив ни единой слезинки. Его тело превращалось в сталь, а руки все сильнее впивались в мою спину, оставляя порезы от ногтей. Мне было нестерпимо больно, но я несмела, остановить его, ведь понимала, что то, что терзает его сейчас в тысячи раз больнее. Я никогда не любила, так как он, но миллионы ночей закрыв глаза, я стремилась к этому чувству, видя в своих снах кого-то, кто был мне очень дорог, он звал меня, и я тянула к нему руки, но каждый раз почти дотронувшись до незнакомца, просыпалась. Это было ужасно, мучительно больно, любить кого-то так сильно, и потерять его во вселенной.

– Мы найдем ее, обязательно! Не знаю как, где и с чего начать…, – все еще пыталась я утешить брата, как вдруг отчетливо увидела, что надо делать.

– … Мейсен!– отстранившись от Ретипа, взволнованно произнесла я.

– Тогда, в том магнитолете, рядом с Нудлоком, был Мейсен, и он очень странно посмотрел на него, как будто знал кто он!

– Мы должны найти Мейсена, чтоб выяснить, кто такой этот Нудлок, – с горящими глазами заходив по комната оживился Ретип, – и что ему нужно от нас!

– Да, да, да, – активно закивала я, пытаясь не потерять появившийся луч надежды в наших сердцах.

– Бери все необходимое, – крикнул брат, исчезая в их Силэ спальне,– неизвестно когда мы вернемся.

– Куда мы? – быстро направляясь в свою комнату за рюкзаком, и вещами крикнула я в ответ.

– В космогород, начнем оттуда, там наверняка кто-то, что-то знает о нем, – стоя в проеме моей комнаты с большим рюкзаком на плече ответил Ретип.

Его глаза горели надеждой и умоляли поспешить, ведь каждая секунда пугала своей неизвестностью.

Проведя правой рукой по запястью левой, чтоб активировать войсофон, Ретип произнес, – билеты на космолифт, два, Ретип и Силена Бейлок.

Не прошло и секунды, как из его запястья раздался женский голос, ответивший на запрос,– ближайший к вам космолиф находится по адресу Гринот Стоур три. Отправление через один час двенадцать минут. Билеты оформлены на Ретипа и Силену Бейлок, оплата произведена согласно биометрическим данным Ретипа Бейлока. Просим вас не опаздывать, и прибыть за пять минут до отправления, билеты на космолифт обмену и возврату не подлежат. Спасибо, что пользуетесь сервисом биометрия, – голос стих, как раз тогда, когда я заталкивала последний пакет с едой в свой рюкзак, Ретип помог накинуть его на плечи, и мы отправились в путь.

Минуты, проведенные в пути, казались невыносимо долгими, но, несмотря на это мы прибыли слишком рано, пришлось целых полчаса ждать, пока объявят посадку. Откуда-то свысока, внезапно, донеся едва заметный гул. Подняв голову и посмотрев в направлении этого звука, я заметила, как с небес, с неописуемой скоростью в направлении Хейзы устремилась капсула из космогорода, она упала в шахту и пролетая метр за метром приближалась к нам. Я завороженно следила за ней, пока она не скрылась в высотном здании, поглотившем маленькую точку, словно мухоловка муху.

– Пойдем, – нетерпеливо схватив меня за руку и потащив внутрь здания поглотившего капсулу, приказал Ретип.

Два сканирующих на вирусы силовых поля, без труда пропустили нас, и мы вошли в небоскреб, направившись в самый его центр, где находилась отправная станция в космогород. Капсула как раз прибыла, и тяжело опустившись с тихим шипеньем, выпустила пар, а затем раскрыла свои двери, выпустив людей. После последнего покинувшего капсулу пассажира в нее заехало несколько роботов, они протирали полы, распыляли различные газы, и собирали мусор. Сколько бы лет не было этой планете, люди не менялись, и чтобы не создавал прогресс, всегда находились те, кто позволял себе быть небрежным и мусорить там, где живет.

– Капсула на космогород, станция Гринот Стоур три, отправляется через четыре минуты, – донесся приятный женский голос со всех сторон. – Пассажиры, могу проследовать к ней и приготовиться к посадке.

Суетливые роботы, выполнили свою работу, и покинули небольшую комнату, давая возможность ожидающим пассажирам войти внутрь.

Нам повезло, сегодня подняться наверх хотели немногие, только одна пожилая старушка, двое молодых людей, которых она донимала своими рассказами о внуке, работающем в городе наверху, уже целых пять минут. Они с надеждой вошли в лифт и сильно расстроились, увидев, что она последовала за ними. Более того, ее тоненькие, синие от видневшихся повсюду вен руки, зачем-то стали ловко рыться в старенькой сумочке. Я искренне посочувствовала молодым людям, когда эта милая женщина достала из нее увесистый фото альбом, чтоб не только рассказать о своей гордости, но и показать ее. В последний момент в лифт зашли еще трое мужчин в синей форме сотрудников космогорода. Красный луч, опустившись с потолка, и сканирующий всех до самых пяток, исчез в полу. Это было очередным нововведением, нас сканировали на вирусы через каждые пятьдесят метров пути, но зачем? Двери закрылись, и слегка зашипев, пол под ногами дернулся, словно прижимая меня к себе, капсула отправилась в путь. Пожилая женщина присела на кресло, но ни на секунду не переставала говорить о своем внуке, пытаясь вовлечь в эту беседу всех присутствующих. Но мысли мои были далеки от этого места, как и Ретипа, боюсь, он был еще дальше, чем я. Руки его постоянно сжимались в кулаки до побелевших костяшек, с громким выдохом разжимались, раскрывшиеся пальцы стремились друг другу и, встретившись, словно пытаясь побороться, с силой надавливая друг на друга. Не одержав победы, ладони беспомощно опускались на перекладину, проходящую вдоль всей стены, а усталая голова крепко прижималась к холодному стеклу. Не дыша, Ретип закрыл глаза и улетел куда-то далеко от этого места, но потом снова выпрямился и крепко сжал кулаки.

Я не могла смотреть на его серое, измученное лицо, на глаза то и дело накатывали слезы, но я молчала, ведь даже не знала, как помочь и что сказать. Каждая минута этого пути все еще была невыносимой каторгой для нас.

Стеклянная комната поднялась над зданием, и со всех сторон показалось дымка вечернего неба. Огромный красный Рутеус, проглядывал сквозь решетку космогорода, и едва касаясь верхушек высоток, скрывался за ними, уходя за горизонт, притягивая за собой ночь. Как только он скрылся из вида, миллионы огней космогорода зажглись, чтоб осветить измученную планету, и дать ее полуночным жителям возможность трудиться. Я закрыла глаза, наслаждаясь этим последним спокойным и прекрасным мгновеньем. Внезапно лифт, сбросил скорость, и все вокруг потемнело, видимо мы въехали в шахту космогорода. Капсула замерла совсем, затем затряслась, издала тихий шорох, выпустив пар, и наконец, раскрыла свои двери. Первыми из капсулы вылетели молодые люди, пытавшиеся скрыться от милой старушки, которая в свою очередь очень проворно зашагала за ними, даже не думая их отпускать. Затем нас покинули трое в форме.

– Ретип, – прошептала я, проводя открытой ладонью по его спине. Его голова устало отнялась от стекла и, повернувшись, он слегка кивнул.

– Пойдем, у нас много дел и мало времени, – низко и пусто сказал он, и уверенными шагами вышел прочь.

Мы редко поднимались именно этим лифтом, ведь от центра космических полетов он находился очень далеко. Не любовь к крошечным капсулам, перемещающим пассажиров в открытом космическом пространстве, всегда заставляла нас передвигаться по планете, на существующем здесь транспорте, чаще всего мы отдавали предпочтение магнитолету, но на сей раз время расставило иные приоритеты, приказав забыть о страхах.

Ближайшая капсула стартовала через два часа, купив билеты, мы пришли к посадочному шлюзу, и расположились на белых креслах возле него. Мысли постоянно покидали мое тело и отправлялись в путешествие по вселенной без всяких летательных аппаратов. Впервые за тысячи лет я по-настоящему стала задаваться вопросом о том, что же там, за пределами этой планеты и этого города. Раньше я не верила, что жизнь может существовать за пределами Хейзы, но все же надеялась, что это возможно. Каждый день я загоняла эту надежду глубоко под кожу, пытаясь, избавиться от нее, но она ядом проникала в вены и растекалась по всему телу, проникая в каждую клетку организма, и изводила его собой.

Ретип не мог усидеть на месте рядом со мной, и загнанной кошкой ходил из угла в угол все два часа, выламывая собственные руки, и изводя душу, не только свою, но той, что сейчас его сопровождала. Мне было искренне жаль его. Казалось, я физически ощущаю его боль: Силэ была всем для него, светом, воздухом, домом, жизнью, и если бы Нудлок забрал меня, я уверенна, утрата не причинила бы ему подобной боли.

– Я должна была пойти с ним, и ничего бы этого не случилось, все было бы плохо, но не так, мне нечего терять, моя жизнь не имеет смысла, я просто букашка, понапрасну расходующая жизненную энергию этой планеты, которой хватило бы не на одну человеческую жизнь. Если бы я была человеком, то все было бы проще! Я бы родилась, не в холодной и сырой пещере, а в теплых маминых руках, она бы любила меня, заботилась, и этой люби было бы так много для того, кто никогда ее не знал. Я бы выросла, влюбилась в человека, и мы были бы равны с ним перед жизнью, а самое главное смертью. Он любил бы меня, открывал дверь, подавал руку, заботился обо мне. Я бы родила ему детей, мальчика и девочку. Они стали бы моим бессмертием и пронесли частицу меня через тысячелетия. Это гораздо больше и прекрасней, чем существо, тенью плывущее по этой планете, безразличное, холодное существо, коем я являюсь, – думала я, и слезы незаметно скапливались в уголках моих глаз до тех пор, пока сила притяжения не брала вверх и они беспомощно скатывались по горячем щекам, стремительно притягиваясь к полу, чтобы испариться, оставив лишь микроскопические крохи соли. Я должна была быть как эти слезы, появиться, протечь во времени влекомая силой притяжения смерти и, исчезнуть, оставив только микроскопические частицы праха на этой планете, но мне не могло так повести, я проклята, одиночеством, болью, страхом и разбитым сердцем брата, которого так люблю.

– Силена, – заметив мои слезы, поспешил ко мне Ретип, – не надо, пожалуйста, ты делаешь только хуже, мы не должны терять веру в том, что найдем ее, она сильная и просто так не сдастся, чтобы ни случилось, я найду ее, ведь всегда находил, и всегда следовал за ней. Не хорони нас своими слезами, ведь хуже этого ничего не может быть!

– Нет, я и не думала, просто на ее месте должна была быть я, я была нужна Нудлоку и если бы мы послушали его…

– Замолчи!– резко оборвав меня словно ударив по щеке, прикрикнул Ретип, – я не желаю слышать от тебя ничего подобного, и не хочу, чтоб ты в серьез об этом думала, не надо делать из себя жертву, которая ни кому не нужна. Ты ни в чем не виновата, никто не виноват, только он, Нудлок, и все что тебе сейчас нужно, это направить свой гнев на него найти этого мерзавца, где бы он ни был, чтобы прекратить его паразитическое существование раз и навсегда. Представь, сколько миров реально пострадало от его ненасытной алчности ?

– Ты прав, милый мой Ретип, абсолютно во всем прав,– прошептала я, поднимаясь с кресла и обнимая брата, – просто я до сих пор не могу поверить во все происходящее, он и все что он сказал, никак не укладывается в моей голове.

– Да, я понимаю тебя, – согласился он, отвечая на мои объятия.

– Наша посадка, – отстраняя меня от себя, и вытирая большими пальцами слезы с моего лица, сообщил он, словно мы опять вернулись в детство в приюте, и он утешал меня после долгого и неприятного разговора со смотрителями, которые как всегда были мной не довольны.

– Пойдем скорее, – согласилась я, забирая свой рюкзак с кресла.

Тяжелые двери шлюза медленно поползли вправо, обнажив небольшую стеклянную капсулу, рассчитанную на шестерых пассажиров. Сердце застучало чуть быстрее, но выбора у нас не было, – надеюсь, она доставит нас в целости и сохранности, – подумала я, следуя за братом, который уже расположился во втором ряду, за двумя другими пассажирами, все теме же людьми в форме, с которыми мы поднимались на лифте. Третий, сев позади нас на последнем ряду, сразу же закрыл глаза, откинув голову назад, словно уснул.

– Всего лишь полтора часа, – выдыхала я, пытаясь успокоиться.

– Ничего страшного, ведь не так часто они выходят из строя, подумаешь какая-то разгерметизация, не так много она унесла человеческих жизней, а если учесть, что я могу задержать дыхание примерно на сорок минут, то шансы выжить весьма велики.

Сев рядом с братом, я пристегнула ремни безопасности, через мгновение большой стеклянный купол опустился над нашими головами, и дверь шлюза, ведущая в город, медленно поползла на место. Как только она плотно закрылась, вся комната наполнилась густым белым паром, и дверь, позади капсулы, разделившись на четыре части разъехалась в разные стороны. Специально оборудованная подставка медленно поплыла вместе с нами в открытое космическое пространство, и только когда мы полностью покинули шлюз, капсула медленно, на специальном подъёмном механизме поползла вверх. Оказавшись выше городских куполов, летательный аппарат слегка завибрировал и заурчал. Подъемный механизм отпустил капсулу, а она поплыла вперед, постепенно увеличивая скорость. Под нами, один за другим пролетали стеклянные купола города, словно пузыри на воде, а над головами простирался бесконечно прекрасный открытый космос, и ничто не мешало тебе наслаждаться этими видами с замершим сердцем. Мы совершали это путешествие не единожды, но только сейчас, я ощутила всю глубину момента. Вскоре, космическое такси стало замедляться, и вдали, между куполами я заметила подъемный механизм, ждущий нашего прибытия. Прибывать на место, мне всегда было гораздо спокойнее, чем отправляться в путь, и хотя, по статистике, чаще всего проблемы при данном виде перемещения происходили именно при стыковке с подъемным механизмом, я чувствовала себя спокойно. Оказавшись на заданной точке, мы притянулись к подъемнику, и он медленно стал опускать нас вниз, затем специальная подставка затянула нас в шлюз, и не прошло и пятнадцати минут, как мое тело, наконец-то почувствовало свободу, сведя на нет напряжение порядком надоевшее ему.

Потерянный фрагмент

– Что теперь? – задала я вопрос, не дававший покоя на протяжении всего путешествия. Добраться сюда было совсем не сложно, но с чего начать поиски? Все что у нас есть это лишь имя – Мейсен Динн, – так говорит войсофон о самом молодом и отважном капитане космического корабля за всю историю существования космофлота. Я изучала данные о нем, изрыла все просторы сети, но кроме фотографии, с которой он смотрел на меня завораживающим взглядом голубых сияющих глаз, проникающих в самую душу и даты рождения три тысячи девятьсот пятьдесят седьмой год, никакой информации о нем больше не было.

– Ох, Мейсен, – мысленно сворачивая его фото, вздыхала я, ведь больше всего на свете хотела его найти и так же сильно боялась этого. Каждый раз при мысли о нем, сердце, почему то больно ударяло о ребра, а затем снова продолжало стучать в своем привычном ритме.

– Нужно попасть в центр космических полетов, возможно, там кто-то поможет выяснить, где он, и если нам очень повезет, мы просто встретимся с ним,– пытаясь казаться спокойным, рассуждал Ретип, стоя под большим стеклянным куполом центрального зала, глядя на звезды, и пряча свой взгляд от меня в черной бесконечности.

– И у тебя есть план, как туда попасть и с чего начать поиски? – поинтересовалась я, совершенно не веря в успех подобной, спонтанной операции.

– Почти, – все еще глядя в открытое космическое пространство тихо сказал он.

– Видишь вон там, – добавил он, указывая на большую металлическую дверь около сцены, даже не взглянув на нее.

– Угу, – тихонько промычала я, глядя в направлении указанном братом.

– Космонавты вышли на сцену оттуда, вернувшись на Хейзу. Значит, и войти в центр можно там же.

– Но как, она наверняка закрыта на какие-нибудь специальные замки, да и система видео наблюдения не позволит нам незаметно проникнуть туда? – спросила я, оглядываясь вокруг в поисках замаскированных повсюду камер.

– Ты права, – подняв правую бровь и улыбнувшись, произнёс Ретип, наконец-то снизойдя до меня. – Тогда давай станем заметными!

– Ретип!– опешила я, и машинально попыталась схватить его за запястье, зная его решительность и бесшабашность, но было уже слишком поздно, ведь он быстрыми шагами преодолевал просторный холл, направляясь к двери.

– Ничем хорошем это не кончится! – бубнила я самой себе под нос, устремившись за ним.

Не успела преодолеть и половины пути, как он уже достиг своей цели и вызывающе громко стучал кулаком о холодный металл, так напористо, что звук глухих ударов быстро заполнил все свободное пространство вокруг. Я ускорилась, в надежде остановить этого дикаря, пока еще не поздно, но в этот миг к нему подошли все те же трое молодых людей в форме, которые ехали с нами в лифте и затем в капсуле.

– Что вы делаете?– поинтересовался один из них, приближаясь. – Зачем вам это нужно? Остановитесь иначе…

Ретип только усмехнулся в ответ, и слегка развернувшись, чтобы набрать силу для удара, обрушился на молодого человека, совершенно неготового к такому повороту по лицу, оборвав его на полу слове.

Двое других ускорились, подскочив к Ретипу с двух сторон и, скрутив его руки за спину, попытались задержать. Я на миг замерла, но тут же ринулась к ним, сама не знаю зачем, ведь в данной ситуации навряд ли что-то могла изменить. Не успев ничего сказать, сделать, только беспомощно наблюдала, как молодой человек, получивший увесистую оплеуху от моего братца, распахнул дверь, приложив к ней запястье, и весьма агрессивно заталкивал в открывшийся проем моего улыбающегося сумасшедшего родственника, самоуверенно подмигивающего мне. Все четверо быстро скрылись за ней, а я едва успела, в последнюю секунду поставить носок ботинка, чтобы получить возможность последовать за тюремщиками. Осмотревшись по сторонам, я осторожно приоткрыла занавес, отделявший меня от брата и, не заметив опасности, аккуратно просочилась внутрь. За этой преодолённой преградой простирался целый скрытый от посторонних глаз мир. Просторный светлый коридор уходил далеко вперед, вдали он плавно сворачивал налево, и именно по нему трое незнакомцев уводили куда-то сорвавшегося с цепи охотника на Нудлока.

– Надеюсь, ты знаешь что делаешь! – прошептала я и, стараясь быть как можно тише, последовала за ними. По обе стороны коридора располагалось множество кабинетов. Все они были закрыты, но на каждой находившейся здесь двери расположилось внушительное окно в верхней ее части. Каждый раз приближаясь к новой, и не найдя в ней Мейсена, мне, приходилось пригибаться, чтоб никто из тех, кто находится в комнатах, меня не увидел. Внезапно в одном из ближайших ко мне кабинетов раздался уверенный звук шагов. Немного приподнявшись и заглянув сквозь стекло, я заметила мужчину, который как раз направлялся к выходу. Риск оказаться пойманной был велик, но мне повезло, ведь дойдя до двери, он протянул руку, чтоб открыть ее, и кто-то в этот самый момент его окликнул. Я замерла, и судорожно искала глазами, куда можно деться. Ретип с его тюремщиками скрылись за углом коридора, а передо мной была глухая дверь без окон, единственная во всем коридоре. Присев еще ниже, я подошла к ней и, дернув ручку слегка приоткрыла. Она поддалась, и к моему великому счастью, здесь никого не оказалось.

– Отлично, надо немого переждать здесь, – решила я, плотно закрыв ее за собой, сползла по стене, пытаясь унять гул в груди и хотя бы немного замедлить быстро бьющееся сердце. Комнатка оказалась небольшой, без окон, только с одной дверью, к которой как к спасательному кругу, прислонившись, сидела я. Видимо это была кладовая и раздевалка в одном лице. Справа стояли полки с различными пластиковыми бутылями, напоминающие моющие средства, так же на полках аккуратно сложено лежали полотенца и чуть выше белые халаты. По центру комнаты и по левой ее стороне стояли шкафчики, а за ними еще одна дверь, которую я не увидела сначала. За ней что-то зашумело, как будто упало на пол.

– Вот, вселенское бедствие!– возмутился низкий мужской голос за дверью, – хорошо хоть не разбил, – добавил он, и дверь слегка приоткрылась. Похожий грохот раздался снова. – Черная дыра тебе под кожу, да сколько можно! И кто только придумал эти скользкие банки!!!– продолжил возмущаться неизвестный мужской голос.

Не зная, что делать, я вскочила с места и села спиной к шкафчикам, стоявшим по центру комнаты, с противоположной стороны от открытой двери. Я не видела того, что было за моей спиной, но слышала, как дверь открылась, и босые ноги смешно шлепали по полу, обойдя шкафы, шаги направлялись к стеллажу справа от меня. Стараясь не шуметь, я двинулась влево, пытаясь скрыться от незнакомца за шкафами, но не успела, он слишком близко подошёл к стеллажу. Замотанный в полотенце, он поставил маленькую баночку на край полки, затем стянув с себя полотенце и оставшись абсолютно раздетым, бросил его в корзину для грязного белья. Затем потянулся за халатом, и локтем задел баночку, которую перед этим бережно поставил. Она с грохотом рухнула на пол и разбилась, а по полу потекло что-то зеленое и густое.

– Черная дыра тебе под кожу!– выдохнул он, хватая из корзины полотенце и кидая на растекающуюся массу. Я воспользовалась мгновением, и проскользнула за шкаф, так чтобы он меня не увидел. В коридоре послышались еще шаги, приближающиеся к этой двери, я замерла, и не знаю, как смогла, но упала на пол и перекатилась под шкаф, считая удары своего громко бьющегося сердца. Казалось оно, так громко отбивает свой ритм, что вся комната наполнилась этим звуком.

Дверь распахнулась, и большие мужские ботинки вошли в комнату, пройдя совсем рядом со мной.

– Привет Джейсон, – сказал пришедший мужчина, остановившись рядом со мной и открыв створку шкафа.

– Привет, Мейсен,– недовольно ответил раздетый мужчина.

– Что опять, вся космическая мощь обрушилась на тебя и разнесла эту банку в щепки? – смеялся над несчастным мужчиной Мейсен.

Я опешила, не веря тому, что слышу. Мейсен! Но тот ли это Мейсен, которого ищу я? Как это узнать?

Джейсон, недовольно что-то бубня, снова ушел в душ, а большие ботинки незнакомца по имени Мейсен, отвернулись, и направились к выходу. Не знаю, на что я надеялась, или просто сработали инстинкты, но я протянула руку и схватила незнакомца за ногу. Он чуть не упал, но устояв на ногах замер. Я нерешительно вытащила голову из-под шкафа, чтобы взглянуть на добычу.

Озадаченный мужчина смотрел на меня, не понимая, что происходит, озадачена была и я, ведь это был не тот Мейсен, которого мы искали.

– Простите, – краснея, пробубнила я, отпустив ногу незнакомца, и растерянно вылезая из-под шкафа.

– Кто вы? – придя в себя, поинтересовался мужчина,– и как вы сюда попали?

– Я, – все еще краснея и отряхивая штаны, пыталась оправдаться я, – ищу капитана Мейсена, – собравшись с мыслями, и глядя в глаза высокому и полному мужчине, добавила я.

– Капитана Мейсена, командира корабля столетней миссии? – удивился мужчина.

–Да, – еле заметно кивнула я.

– Зачем он вам и почему в мужской раздевалке младшего обслуживающего персонала? – поднимая правую бровь, поинтересовался он.

– Младшего? – улыбнулась я, поднимая обе брови и плечи к верху, в знак того, что так получилось. – Просто он очень нужен мне, и это вопрос жизни и смерти! – быстро выдохнула я.

– Боюсь, я не смогу вам помочь. После полета он отправился на отдых в специальное заведение, которое восстанавливает космонавтов после долгого отсутствия на планете. Там он пробудет около двух недель и вернется сюда, для дальнейшей работы.

– И где находится это заведение? – умоляюще глядя на него и говоря самым несчастным голосом, на который только была способна, поинтересовалась я.

– Где-то на юге города, ближе к горам, на реке. Точного адреса не знаю, на младший персонал это не распространяется, мы не достойны, – недовольно ответил он.

– А вы не могли бы мне помочь? – поинтересовалась я, все так же жалобно.

– Что еще? – удивился он.

– Мой брат, был не сдержан и его забрали трое, и увели куда-то по коридору, как его найти?

– Никак, вам нужно выйти от сюда, если не хотите проблем, и если Ваш брат ничего особенного не натворил, то выслушает инструктаж, подпишет пару бумаг и будет выпущен под честное слово. Так что советую вам выйти из цента и ждать его в большом зале, он скоро там появится, – добавил мужчина и, подойдя к входной двери, показал мне на нее, приглашая пойти прочь. Я неохотно послушалась и последовала за ним по коридору прочь из центра. Он отворил для меня большую дверь, через которую я зашла в след за Ретипом, с легка подтолкнув меня вон, захлопнул ее за мной, – сумасшедшие фанатки!– добавил он, удаляясь по коридору. Расстроенно вздохнув, я прижалась спиной к двери глядя на звезды и надеясь, что не тот Мейсен был прав и Ретип скоро выйдет из этой двери.