Читать книгу Фамильяр - Джи Малер - Страница 1

Впервые я увидел ее, когда мне было семнадцать. Лето в тот год выдалось особенно жарким. Юный и глупый, а может быть, просто наивный, я бродил вечерами по лесу и думал о том, что в те времена казалось мне важным. О красоте. О жизни. И о любви.

Особенно о любви.

Я еще никогда не был влюблен по-настоящему. А мне так хотелось броситься в этот омут с головой, отдать свое сердце полностью, без остатка, этому невероятному, неземному чувству. Любовь виделась мне той великой спасительной силой, которую воспевают в своих творениях поэты, и я ждал ее, жаждал ее, мечтал о ней. Я еще не знал, на что я смогу пойти во имя любви.

Наверное, мое желание влюбиться было столь страстным и столь неистовым, что даже сама жизнь не могла ему воспротивиться, потому что в тот самый вечер я и повстречал ее, мою первую, мою единственную любовь.

Возвращаясь домой, я, ведомый не иначе, как самим проведением, свернул на дорогу более длинную, но пролегающую через лесное озеро, чьи воды, чистые и прохладные, не раз спасали меня от палящего солнца и в этот год, и во многие предыдущие. Купаться мне не хотелось, но я все же спустился к воде, чтобы ополоснуть лицо. Она была там: стояла посреди озера, повернувшись ко мне спиной. Вечернее солнце мягкими бликами играло в ее пшеничных волосах, и, хотя я не видел в тот момент ее лица, почему-то был твердо уверен в том, что она красива. Вдруг она повернулась, и, увидев меня, помахала мне рукой, казалось, ее совсем не испугало и даже не удивило мое присутствие. У меня не хватило смелости помахать в ответ. И мне бы стоило отвернуться и дать ей возможность выбраться из озера, в котором, судя по всему, она плавала совсем обнаженной, но я продолжал стоять на берегу не в силах отвести от нее глаз. Ее не смутило и это. Даже не пытаясь прикрываться руками, она двинулась мне навстречу, и чем ниже опускалась вода, открывая моему взору ее тело, тем пунцовее, наверное, становились мои горящие щеки. И все же я продолжал смотреть на нее, словно завороженный.

Подойдя ко мне так близко, что я мог слышать ее дыхание, она на мгновение замерла, а затем, осторожно протянув ко мне руку, будто бы боясь спугнуть меня, коснулась влажными пальцами моей щеки. Я вздрогнул. Все происходящее казалось мне совершенно невероятным, почти мистическим. Может быть, я просто перегрелся на солнце? Да, я скорее мог поверить в то, что мою юную голову, полную романтических фантазий, так напекло, что мне привиделась прекрасная дева, вышедшая из озера, чем в то, что эта дева существовала на самом деле и стояла передо мной совершенно обнаженная.

Но она была настоящей. Я не просто видел ее, я чувствовал влагу и тепло ее кожи, когда она дотронулась до меня. Я слышал, как она дышит. Я улавливал легкий и свежий аромат вербены, исходивший от ее волос.

И все же мне нужно было убедиться. Сам не зная, что делаю, теперь уже я протягивал к ней руку, желая коснуться ее.

Она не отстранилась, напротив, чуть шагнула мне навстречу и, обвив руками мою шею, поцеловала меня. Я забыл, как дышать. Ее поцелуй не был похож на скромные, робкие поцелуи девушек, с которыми мне доводилось бывать на свиданиях. Она целовала меня смело, страстно, и я все еще помню, что губы ее были вкуса спелой дикой ежевики, сладкими, пленяющими, дурманящими.

И я отдался ей. Прямо там, на берегу лесного озера, озаренного лучами заходящего солнца. Наверное, мне стоило бы сказать, что она отдалась мне, но все было совсем не так. Это она овладела мной.

Моим телом. Моими мыслями.

И моим сердцем.

***

Больше я не встречал ее. Мою прекрасную деву из озера.

В первые недели это приводило меня в отчаяние, и даже матушка моя заметила, как все переменилось во мне. Я сделался мрачным, раздражительным, вспыльчивым, отлынивал от своих обязанностей и на любой вопрос непременно отвечал со злобой и грубостью. Причина таких перемен была ей непонятна, но разве мог я рассказать ей о том, что случилось?

Виной всему, конечно, была моя незнакомка. Она являлась мне во снах, такая же прекрасная, какой я помнил ее, дразнила, манила за собой в лесную глушь и, едва я приближался, протягивал к ней руку, готовый к ней притронуться, исчезала, словно растворялась в воздухе.

В тот раз она тоже исчезла. Я не помнил, когда и как именно это случилось, но в какой-то момент я осознал, что на берегу нет никого, кроме меня. Словно в бреду, добрался я в ту ночь до дома, а наутро проснулся совершенно разбитым. Сама мысль о том, что я больше никогда не увижу ее, не коснусь ее молочной кожи, не вдохну аромат ее пшеничных волос, была невыносимой. Сердце мое изнывало от тоски.

Каждый день я ходил к озеру в надежде встретить ее там, но она ни разу не появилась. Тогда я перестал просто ждать и стал искать ее: расспрашивал людей в округе, обращался за помощью к приезжим из соседних городков и деревень торговцев, заглядывал в местные гостиницы и трактиры, но это не принесло результатов. Я слишком мало знал о ней: у меня не было даже ее имени.

– Судя по твоим рассказам, ты ищешь либо богиню, либо ведьму, – усмехнулся старый трактирщик, когда я описал ему мою незнакомку. – Либо ты слишком влюблен. Мы всегда идеализируем тех, в кого влюблены.

– О, я и правда влюблен, – отвечал я ему. – И, если я не найду ее, эта любовь уничтожит меня.

Трактирщик снова усмехнулся. Он, должно быть, не воспринимал мои слова всерьез: какой семнадцатилетний юноша, впервые познавший любовь, не преувеличивает свои чувства?

***

Прошло два месяца. Первая осенняя прохлада принесла немного холода и в мой рассудок, я понемногу стал забывать о моем летнем приключении. Незнакомка все еще иногда снилась мне, все еще звала меня за собой, но образ ее теперь стал туманным, далеким. То, что я считал любовью, сильной, незыблемой, вечной, теперь казалось мне мимолетным увлечением, несомненно ярким, будоражащим, но несерьезным.

Матушка была рада тому, что мне стало лучше. Я вернулся к своим прежним обязанностям, стал больше времени проводить дома, а по вечерам, когда домашние слуги уже спали в своих комнатах, я, бывало, сам заваривал чай, и мы сидели с ней в гостиной, слушали, как трещат в камине дрова, и предавались воспоминаниям о временах, когда отец мой еще был с нами.

Ни разу за все это время матушка не упрекнула меня в том, каким неблагодарным сыном я был в то время, пока гонялся за таинственной незнакомкой. И за это я был бесконечно ей благодарен.

В один из вечеров, когда мы в очередной раз сидели с ней у камина, она заговорила о том, о чем обычно заговаривали родители со своими чадами, приближавшимися к возрасту совершеннолетия.