Читать книгу Смерти больше нет - Dmitrij Potapkin - Страница 1

Ты добр – в том твой небесный грех

Иль преступленье: ты хотел

Несчастьям положить предел,

Чтоб разум осчастливил всех!

Джордж Гордон Байрон – «Прометей»

Запах гари проникал через ноздри до самого мозга, въедаясь в подкорку. Каменная кладка старого города под ногами людей была усеяна мусором, обрывками торговых палаток, их деревянных каркасов. Пожар поднимался языками пламени к небу, практически облизывая винты боевых квадролётов. Из дул широких стволов, расположенных по бокам, вырывались зелёные цилиндры, что распыляли газ, опадая на землю.

Люди, чьи лица были закрыты мотоциклетными шлемами, респираторами и просто шарфами, закрученными вокруг головы, метались от одного торгового ряда к другому, пытаясь найти лазейку и выбраться. Оживлённый еще несколько минут назад базар превратился в поле битвы, раскинувшись телами погибших и пострадавших по брусчатке.

Где-то люди сбивались в группы и давали отпор полиции, что била по ним из винтовок с резиновыми пулями, спрятавшись за собственными машинами. Автомобильный парк, что пригнали сюда, мог сойти за армию небольшой страны. Плотным кольцом, через которое невозможно было скрыться, они обложили базар и выжидали, когда же их «цели» начнут прорываться наружу, истощённые газом.

Полицию больше интересовали не сами «протестанты», a то, что они запрятали среди торговых рядов и павильонов – подвалы, что уходили под землю, через сети городских коммуникаций. По этим «артериям» внутрь попадали запрещённые товары. Сейчас же, однако, все пути отступления были отрезаны и у «осаждённых» было не так много вариантов.

Сами правоохранители, однако, не спешили торопить «протестантов», к этому времени уже окрещённых по ТВ «террористами». Одетые лишь в тёплые куртки, защищавшие от ноябрьского мороза, но не от пуль или огня, они терпеливо выжидали, изредка подбрасывая снаряды в сторону базара. Квадролёты, что кружили над местом операции, взмыли выше и улетели прочь, не смея ничего разглядеть через завесу чёрного мрака.

– Долго не продержимся! – один из протестующих вбежал в каменное здание, внутри которого около пяти человек сгружали в подвал кофры с дорогостоящей техникой. – Много раненых, даже погибших…

– Нужно еще время, потерпите. Возьмите еще один ящик в углу, подорвите несколько машин! – седоватый мужчина, выгнув руку, указал в угол комнаты, где стоял короб с бутылками с зажигательной смесью. Его запястье было свободным от высокотехнологичного браслета, что назывался «Счётчик». Весьма необычная деталь, что отличала его от всех присутствующих. – «Прометей» вышел в эфир – может, есть еще надежда!

Парень, взвалив ящик на себя, с завистью поглядел на свою руку, опоясанную прибором, взбодрился и выбежал на улицу. Рабочие внутри здания продолжили спускать вниз кофры, набитые коптерами, дронами и радиотехникой.

Юноша подбежал к одному из павильонов, что мог похвастаться лучшей сохранностью на всём базаре. Там его встретили еще несколько парней и девушка, что мигом расхватали коктейли Молотова. Юноше подали сменный фильтр, чтобы он смог дышать средь этой гари.

– «Прометей» вышел в эфир! Слышали? – сообщил он новость остальным, после чего они, выпрямив спины, с пущим рвением направились к границам осаждённой «крепости». Бутыли птицами взмыли в полёт, разбившись снопами белых искр, a затем и оранжевого пламени вокруг полицейских машин. Несколько «охранителей» побежали прочь, растекаясь расплавленным синтепоном курток на камни брусчатки. Удостоверившись, что все люди ушли достаточно далеко, парень достал из сумки гранату, выдернул чеку и швырнул в машину. Она закатилась ровно под неё, после чего юноши и девушки припали на землю. Автомобиль подскочил на месте, будто посаженный на пружину, перевернулся и упал на крышу, огласив взрывом половину, казалось, города.

Внезапно, несколько грузовиков, что стояли стеной слева от ребят, разъехались в разные стороны, освободив дорогу. Средь дыма навстречу «протестантам» двигались плотные ряды солдат, спрятанных за ростовыми щитами.

– «Ратники», мать их! Уходим! – парень вскочил на ноги и понёсся прочь, стараясь не оборачиваться. Его друзья были менее расторопными. Они казались себе королями положения в данный момент и отряд «солдатиков» не пугал их – тем более, каждый из них жаждал узреть специальный отряд «смирения» воочию.

Это было их главной ошибкой. Из щитов солдат, идущих впереди, начал бить яркий свет. Направленными лучами он стробоскопом вдарил по глазам ребят. Схватившись за лица, они рухнули наземь.

– Очки, идиоты! – двое парней, закрытых от вспышек света тёмными линзами поверх глаз, подбежали к упавшим и потащили их внутрь. Стробоскоп затих, но вместо него раздалось несколько хлопков, после которых на брусчатку свалились последние из друзей, что держались за окровавленные колени, походившие больше на фарш. Через отверстия в щитах, солдаты били по «протестантам» дробью.

Будучи единственным, кто спасся, парень побежал на другую сторону базара, в попытке вырваться из окружения там. Но, прибежав туда, он увидел ту же самую картину – «Ратники» уже расправлялись с защитниками этого рубежа.

– Сука, сука, сука! – он рванул прочь, к самому центру базара, в надежде укрыться внутри каменного здания. Подбежав к нему, он дернул за ручку, но она не поддалась – дверь была закрыта изнутри.

Остатки сопротивления собрались вокруг него. Многие были ранены и истекали кровью. «Ратники» надвигались на них безмолвной фалангой, огрызаясь серыми зубами своих щитов. В один момент все они остановились, окончательно окружив людей возле дома. Их глаза были спрятаны под мощными шлемами, но было ясно, что они с презрением разглядывали кучку почти детей, сбитых вместе, словно котята на морозе, через линзы визоров.

Один из них обнажил голову – она оказалась лысой – и поднёс ко рту мегафон.

– Сдаётесь, мелюзга? Если нет – то мы имеем полное право размозжить ваши тельца о брусчатку. Вы – террористы и нам дали разрешение вас уничтожить, но мы этого не хотим! Слышите? МЫ НЕ ХОТИМ ВАС УБИВАТЬ!

Один за другим парни и девушки сложили на землю импровизированное оружие и легли сами, сцепив руки над головой.

– Молодцы! – взгляд солдата обратился к последнему из протестантов – он демонстративно продолжал стоять, испытующе смотря на врага. – A ты чего, юнец? Всё закончилось. Доигрались вы! Ложись на землю, быстро!

– А смысл? – выкрикнул он. – Мы всё потеряли за последние несколько лет! – из его глаз хлынули слёзы – непонятно, то ли от горя, то ли от дыма, разъевшего глаза.

– Жить хочешь? Тогда ложись и будешь цел! Найдём и для вас дело! Успокойся, парень… – солдат скомандовал окружавшим его «ратникам» опустить щиты и пропустить его вперёд. – Даю слова офицера, что те, кто сейчас сложит оружие, не будут гонимы или унижены – мы вас понимаем!

– Раньше надо было понимать! – крик перешёл в дикий вопль, задыхавшийся в хрипе от собравшейся в лёгких чёрной мокроты. – А сейчас, нам тут всем уже насрать, будем мы жить или нет! Я бы давно уже покончил с собой, да ваш долбаный «Счётчик» не даёт!

Парень поднял голову и всмотрелся в небо. Ветер резким порывом осушил его слёзы, оставив лишь еле заметные следы на щеках. Внезапно, его лицо озарила улыбка и он рассмеялся. Переговорщик, что всё также стоял перед своими подчинёнными, хотел было поднести руку к голове, чтобы покрутить пальцем у виска, но не успел. Раздался хлопок и его голова лопнула, словно переспелый арбуз. На «поле боя» пожаловало несколько квадролётов, что были раскрашены в красный цвет и покрыты различными знаками.

– Подмога! – закричал юноша. – Слова «Прометея» дошли до них!

Между рядов «ратников» прокатилось несколько гранат. Серия взрывов и земля окрасилась кровью оторванных конечностей. Солдаты беспомощно лежали на брусчатке: мёртвые, оглушённые, и лишь некоторые были еще в сознании – их крики ножами резали тяжелый воздух.

Из чёрного дыма появилась новая толпа «протестантов», ощетинившись кустарными автоматами и пистолетами.

***

«… по городу вновь прошла волна стихийных митингов. Протестующие выступали за отмену программы технологического суверенитета.

… также, отдельные группы выступали за отмену ношения «счётчиков» – устройства, что показало себя надёжным партнёром в жизни и успешно применяется как на территории нашей страны, так и многочисленными государствами-партнёрами, завоёвывая всё большую популярность.

… борьба с последствиями небывалой волны самоубийств, названной «Инцидентом Бейкера», что захлестнула мир несколько лет назад, даёт потрясающие результаты, за которыми не может поспеть ни одна другая держава. Статистика смертности падает – всё благодаря надлежащим мерам. Можно утверждать с огромной долей уверенности, что российские учёные ведут самую успешную борьбу с синдромом Вертера во всём мире.

В правительстве было принято решение о запрете массовых гуляний на грядущие новогодние праздники. Запрет распространится на полтора месяца, с 1 декабря и по 10 января. «Люди, в такой сложной для страны и мира ситуации не должны подвергать своё психическое здоровье опасности и уходить далеко от дома, а провести праздники в кругу семьи, близких и друзей!» – комментирует данное решение председатель правительства…

А теперь, перейдём к новостям преступности. На минувших выходных в ходе рейда по нескольким заброшенным строениям города, сотрудниками правопорядка были обнаружены подпольные мастерские по сбору контрабандной техники. Сами себя они именуют не иначе как «фарцовщики», ссылаясь на спекулянтов, что жили полвека назад. В сети их активно оправдывают, проводя акции поддержки. Само собой, анонимно. За одну из последних провокаций взял на себя ответственность печально известный сетевой преступник, что зовёт себя «Прометей» …»

Воскресные новости продолжит прогноз погоды. Синоптики утверждают, что начало декабря будет очень снежным…»

Палец опустился на кнопку и радио в машине смолкло. Классический бензиновый автомобиль, крепкий суперкар сборки начала века смотрелся гостем из прошлого на шоссе среди десятков электрокаров футуристичного вида. Мужчина за рулём, поправив умные очки, свернул на съезде и направился прочь из города. Спустя несколько минут он очутился в лесу, что окружил его со всех сторон. Разлапистые ели нависали над расчищенным асфальтом, закрывая мир под ними от утреннего света.

Еще несколько мгновений прошло, прежде чем чащоба справа от машины расступилась и обернулась гигантским кладбищем. Могилы прятались за невысоким забором, что изредка сменялся статными воротами, увенчанных крестами и номером на самой вершине. Машина сбавила ход и свернула, проехав внутрь кладбища под цифрой 4.

Кладбище, хотя и старалось казаться единым, было явно разделено на две части. «Старая» аккуратно расположилась среди могучих елей, что нависали над местами упокоения. Мощёные дорожки вели человека среди крашеных оградок, за которыми лежали целые семьи, что не пожелали расставаться даже после смерти. «Новая» же часть, словно опухоль, выбивалась из-под сени деревьев, расходясь во все стороны десятками рядов. Было заметно, что это делалось впопыхах, а могилы лепили одну на другую. Картину довершала бесконечная грязевая масса, что слегка затвердела с приходом первых морозов.

Лишь в редких местах можно было заметить хороший асфальт и дорогие оградки, обрамлявшие ухоженные могилы. Большая же часть была заброшена, навсегда. Родственники либо лежали все вместе, рядом, либо вычеркнули имена самоубийц из своих семей – наложивших на себя руки не очень понимали во все времена.

На стоянке мужчина оставил машину, захватив с собой лишь рюкзак и свежие цветы. Без труда он нашёл нужный квартал и подошёл к аккуратному чёрному заборчику. За ним стояли две могилы – над одной возвышался мраморный памятник с изображением улыбающейся женщины лет шестидесяти. Над соседней же был лишь крест, что слегка покосился. Мужчина зашёл внутрь, поправил его и присел на скамейку, скинув с неё нападавший за утро снег.

– Мам, пап, привет, – мужчина разложил на столике рядом со скамьёй пакетики с конфетами и печеньем, что принёс с собой в рюкзаке. Встав, он положил несколько на первую могилу, рядом устроив и букет красных гвоздик, окрасив снег алым, и на вторую. Взгляд его скользнул в сторону, где было свободное место, в которое уместилась бы еще одна могила.

– Зайду к бабушке с дедушкой, их тоже навещу, – мужчина смотрел на фотографию матери. В глазах его стояли слёзы. – И к Вике тоже зайду… – последние его слова прервались комом, что встал в горле и не дал ему договорить. Несколько минут он простоял над родителями в тишине. – Да чего же вы все молчите? Поговорите со мной! – этот крик, словно одна из чёрных ворон, что кружили над кладбищем в поисках пищи, вырвался наружу и пролетел над головами десятков и сотен таких же бедолаг, что плакали возле припорошённых могил.