Читать книгу Первая жертва - Дмитрий Безуглый - Страница 1

Натан Хил всегда просыпался рано. Даже на уик-энд. Прежде всего он считал, что тратить время на сон большая роскошь. Жизнь и без того слишком коротка – нужно успевать насладиться ею. И как один из факторов удовольствия, которое Хил получал от жизни, был его пес Барри – стаффордширский терьер. Он его безумно любил. Как никого другого. Собственно, больше то никого у Натана и не было. Только он сам и его верная собака. Быстро умывшись, Хил одел спортивный костюм и кроссовки. У порога, виляя хвостом, его уже с нетерпением поджидал Барри, готовый к привычной, ранней утренней прогулке в парке Уайлд Роуз Трейлхед на северной окраине Солт-Лейк-Сити. От дома Натана до самого парка было рукой подать, и они с Барри любили проводить там время, наслаждаясь чистым воздухом и яркими красками природы.

– Идем, дружище! – Хил отворил дверь, выпуская собаку.

Выйдя на улицу, он сделал несколько больших глотков еще холодного воздуха и взглянул на восходящее солнце.

– Ну что, пробежимся?

Барри крутанулся на месте и рванул вперед. Натан, поправив вязаные перчатки на руках и такую же вязаную шапку на голове, легким шагом побежал за ним, чувствуя, как с каждой секундой кровь все быстрее и быстрее бежит по сосудам. Через несколько минут, свернув с дороги налево, они оказались на тропинке, уходившей в густоту леса. Хил бегал здесь ежедневно на протяжении многих лет и знал каждый клочок парка как свои пять пальцев. Все больше и больше углубляясь внутрь леса, Натан смотрел на бежавшего впереди него Барри и старался не отставать. Вдруг пес резко остановился, словно вкопанный, повернул голову чуть вправо и принюхался. Затем залаял и рванул в сторону, с тропы. Хил сильно удивился. Такое было с ним впервые.

– Эй, приятель! Что с тобой? Барри!

Натан остановился, уперев руки в колени и дыша полной грудью. Он видел, как собака беспокойно металась из стороны в сторону, при этом, заливаясь, лаем.

– Да что с тобой?!

Хил выпрямился и, раздвигая ветви кустарника, направился туда, где кружил Барри. Приблизившись к нему, Натан застыл на месте. Резкая волна ужаса и отвращения накатила настолько внезапно, что бросила его в жар, а голова предательски закружилась. И этот прилив крови был в разы сильнее, нежели от самого бега.

– Бог мой, – ошеломленно прошептал он, глядя расширенными глазами на истерзанный труп девушки.

Разорванная в клочья одежда и тело были сплошь залиты кровью, как и земля вокруг, множество глубоких ран зияли словно отвратительные дыры, а веки глаз широко раскрыты и мертвые зрачки источали боль. Хил не выдержал, резко повернулся и его вывернуло наизнанку. А Барри продолжал лаять…

…Шериф городской полиции Солт-Лейк-Сити Бен Фостер достал из кармана жевательную резинку и с нервным усердием принялся работать челюстями, пытаясь таким образом унять свое раздражение. Он был мрачен и напряжен до предела. Вокруг полицейские обтягивали место преступления заградительной лентой, возле найденного тела работали криминалисты и фотограф. Фостер осмотрелся. Слава Всевышнему, журналистов еще не было, однако в их скором появлении он ни капли не сомневался.

– Шеф?

Бен тяжело уставился на своего подчиненного детектива Дерека Мюррея. Тот чуть помялся, опасаясь реакции, но все же сказал:

– Похоже третья.

– Похоже? – проскрипел шериф. – Или точно?

– Характер ранений тот же, есть следы насилия.

Бен видел, что Дерек не договаривает.

– Сперма?

– Да, сэр. Криминалисты уже смогли обнаружить ее в нескольких ранах.

Челюсти шефа полиции стали молотить жвачку во рту еще сильнее. Он несколько секунд молчал. Потом спросил:

– Личность установили?

– Мы ничего не нашли, ни сумочки, ни документов. Но думаю, это она.

Говоря «это она», детектив Мюррей подразумевал пропавшую двадцатитрехлетнюю Хезер Купер, которую до сегодняшнего дня так и не смогли найти.

– Черт! – Фостер раздраженно сплюнул жвачку и тут же засунул в рот новую подушечку. Желание закурить было куда сильнее, но он сдерживался.

– Кто обнаружил труп?

– Натан Хил. Вон он, – детектив указал рукой в сторону, где стоял невысокий, плотный мужчина в спортивном костюме, держа на поводке собаку. Он что-то отвечал полицейскому, который фиксировал его слова в протокол. – Говорит, каждое утро бегает здесь со своим псом Барри, который и учуял…, нашел тело девушки.

Шериф задумчиво молчал. Третий труп. Весь город ужаснется и его задница будет очень близко от раскаленной сковороды, на которую его с удовольствием усадит пресса и вечно бунтующие недоумки, раздув это дело до катастрофы вселенского масштаба. Тихая, размеренная жизнь Фостера внезапно окончилась, уступив место событиям, благодаря которым он может в одно мгновение лишиться всего – должности, уважения, хорошей зарплаты и самое главное, власти.

– Сэр? – Дерек ожидал команды.

– Я звоню в ФБР, – глухо произнес шериф и ткнул пальцем в детектива: – Переверните здесь каждый дюйм, но найдите хоть что-то, за что уцепиться!

Развернувшись, он быстрым шагом направился к своей машине, припаркованной у входа в парк. Садясь за руль, Бен увидел первый приближающийся по дороге фургон с журналистами национального телеканала и, не дожидаясь пока они остановятся, нажал на акселератор…

…В то время как Вашингтон сотрясали жестокие убийства проституток, которые погибали вследствие огнестрельных ранений в голову от рук Роберта Ли Йейтса, в столице штата Юта на окраине города была найдена первая жертва – молодая девушка двадцати четырёх лет по имени Миранда Вуд. Результаты экспертизы установили смерть от ножевых ранений и сексуальное изнасилование, причем следы мужской спермы были найдены даже в нескольких ножевых ранах, которых на теле несчастной насчитали 24 (вначале на факт совпадения количества ран с возрастом убитой полиция не обратила никакого внимания, и только лишь после третьего убийства одному из детективов пришло в голову выдвинуть версию о том, что такое совпадение имеет значение). Это преступление по своей жестокости потрясло как полицию, так и жителей города. Были задействованы все свободные детективы, на улицах усилилось патрулирование, однако следствие топталось на месте. Не было ни одного свидетеля, кто мог что-либо знать, а последним, кто видел несчастную Миранду в живых, оказался ее бойфренд. Он то и стал первым официальным подозреваемым, но копы мало верили в успех такой версии. Она, собственно, сразу рассыпалась, словно карточный домик, когда у парня взяли анализ ДНК и сравнили его с ДНК спермы, найденной на трупе. А спустя шесть месяцев неподалеку от Вудридж Терасс была найдена следующая жертва с аналогичным характером преступления – двадцать семь глубоко проникающих       ножевых ранений и изнасилование также со следами спермы. Анализ ДНК показал ее совместимость на 99% со спермой, найденной на теле Миранды Вуд. Детективы поняли, что в некогда спокойном городе объявился серийный убийца.

Одри Паркер, вторая жертва маньяка, и Миранда Вуд не знали друг друга, между девушками не было никакой связи, как и между их ближайшими родственниками и друзьями. Единственное, что определяло их сходство в качестве жертв, это пол, возраст и строение тела – обе были практически одинакового роста и телосложения. Стройные, широкие бедра и узкие плечи, большая и упругая грудь. Как впоследствии установит экспертиза – самое большое количество колотых ранений приходилось как раз именно на этот женский орган. Однако в самом начале ужасной серии убийств полицейские не обратили на этот факт должного внимания. Велась кропотливая работа по сбору данных на всех, кто мало-мальски был знаком или сталкивался в жизни с Мирандой и Одри; проводились допросы; ДНК насильника не оказалось в базе, однако копы шерстили по клиникам и медицинским центрам в поисках сходства с теми, что хранились в их базах. Вдруг повезет, и садист сдавал кровь или проходил лечение в одном из учреждений. Но поиски не принесли ожидаемых результатов к большому огорчению следователей, топчущихся на месте. Пресса постоянно разгоняла новости о насильнике Солт-Лейк-Сити, а общество погружалось в страх, требуя от правоохранителей скорейшей поимки маньяка.

Когда в начале 1997-го года была изнасилована и убита ранее пропавшая двадцатитрехлетняя Хезер Купер, внешне очень схожа на первых двух жертв, а анализ ДНК подтвердил, что сперма принадлежит искомому субъекту, шеф полиции Бен Фостер дал официальный запрос в ФБР с просьбой помочь следствию. Его подчиненные оказались пока что бессильны и были не в состоянии быстро поймать ублюдка. Здесь требовались специалисты иного уровня, которые могли из имеющихся фактов сложить профиль серийного убийцы и дать новый толчок в поисках преступника. Отдел поведенческого анализа ФБР не сразу откликнулся на запрос шефа полиции Солт-Лейк-Сити ввиду крайней загруженности многочисленными делами по всей стране, которых на тот момент было более двухсот пятидесяти, а ресурсов и специалистов катастрофически не хватало. Максимум, что могли сделать, это оказывать посильные консультации в телефонном режиме. Этого оказалось недостаточно – у полиции на тот момент даже не было возможных подозреваемых. В местах обнаружения тел ничего не нашли, кроме самих тел, крови жертв, смятой травы и следов обуви, оставленных предполагаемым преступником. Если между убийствами Миранды Вуд и Одри Паркер прошло шесть месяцев, а между убийствами Паркер и Хезер Купер пять, то промежуток времени, когда маньяк изнасиловал и убил следующую, четвертую жертву – Бренду Робертс – сократился до трех месяцев. Узнав это, консультант из отдела анализа поведения ФБР, располагающегося в Квонтико, предупредил шерифа полиции о том, что их подопечный вошел в стадию развития, быстро обучился и теперь будет убивать чаще из-за испытываемой потребности в насилии, и сам не остановится. До тех пор, пока его не остановит полиция, или с ним не случиться что-либо – несчастный случай, или его не осудят за какое-либо иное преступление. Он оказался прав, и не далее как через несколько месяцев маньяк убил следующую жертву – двадцатипятилетнюю Глорию Уокер.

Ужас поселился в Солт-Лейк-Сити. Молодые девушки боялись выходить в город одни, без сопровождения, родители девушек боялись за своих дочерей и доверие к полиции резко падало. Шериф отчаялся, видя, что его подчиненные не дают результат, и вновь обратился в ФБР с просьбой прислать специалиста, который поможет им найти насильника. В отделе анализа поведения в Квонтико адекватно оценили сложившуюся ситуацию и решили направить в помощь полиции Солт-Лейк-Сити молодого агента Алестера Уэбба, профайлера, благодаря консультациям которого были пойманы несколько серийных убийц. Перед отъездом он досконально изучил имеющиеся материалы расследования, а также переговорил с предыдущим консультантом, который до этого оказывал помощь по телефону шерифу полиции. По воле случая в то время в Соединенных Штатах пребывал ученый – психиатр с мировым именем профессор Виктор Вревский из России, доктор медицинских наук, чьи лекции имели огромный успех. Американские коллеги организовали ему посещение Академии ФБР в Квонтико и деловые встречи с руководителями отдела анализа поведения с целью обмена опытом. Ведь благодаря профессору Вревскому и составленным им портретам личности был пойман не один серийный убийца в России. Некоторые случаи имели огромное научное значение для американских специалистов – профайлеров, постоянно работающих над усовершенствованием методик формирования профиля личности. Поэтому когда агента Уэбба направили в Солт-Лейк-Сити, при этом случайным образом присутствовал доктор Вревский, внезапно проявивший заинтересованность к делу. Американские коллеги позволили ему ознакомиться с имеющимися документами, а сам Алестер, молодой и амбициозный профайлер, ревниво отнесся к такому ходу событий, хотя и проявлял должное уважение русскому ученому.

– Мне не нужен помощник, – упрямо говорил он начальству. – Справлюсь сам.

Но Виктор был настолько заинтересован преступлениями в Солт-Лейк-Сити, что не обратил внимания на ревностное отношение агента ФБР к его настойчивым просьбам принять участие в расследовании и оказать со своей стороны посильную помощь в поимке маньяка. Для профессора это носило исключительно научный характер и профессиональный интерес, к тому же у него было время, чтобы отклониться от графика и посетить столицу штата Юта. А начальник отдела ФБР, невзирая на условности инструкций, был только рад и совершенно не возражал. Он понимал, что с участием такого знаменитого ученого как Виктор Вревский они смогут раскрыть дело гораздо быстрее. Таким образом агент Уэбб и русский профессор оказались в Солт-Лейк-Сити. Шефу полиции Бену Фостеру было глубоко наплевать, что в расследовании при согласовании руководства ФБР примет участие посторонний человек, причем гражданин другого государства – пусть хоть черт лысый, но только чтобы помог поймать ублюдка как можно скорее. Кстати, сам доктор Вревский действительно был абсолютно лыс – голова словно бильярдный шар, обладал невысоким ростом, худощавый, нос крючком, практически не снимал очки с круглыми линзами, всегда опрятно одетый, пахнущий дорогим парфюмом и подтянутый, на лице легкая небритость. Его внешне кажущаяся субтильность была обманчивой, что выдавали глаза – в них явно читалась сила духа, проницательность и высокий интеллект. Он всегда передвигался быстро, словно живчик, неутомимый, любил общение, умел расположить к себе. Даже агент Уэбб впоследствии проникся к нему симпатией, но вначале жутко ревновал, чувствуя, что он в этой игре номер два. Однако пройдет немного времени, и профайлер из ФБР скажет искренние слова благодарности русскому психиатру, с помощью которого получиться поймать серийного убийцу быстрее, чем если бы агент Уэбб консультировал местную полицию самостоятельно. Опыт профессора Вревского оказался гораздо больше, а его познания особенностей поведения и способов мышления психопатов были воистину безмерны, чему восхищались детективы и скрыто сам Алестер Уэбб.

– Я ни в коем случае не собираюсь мешать вам, – ровным голосом произнес Виктор, когда начальник отдела анализа поведения ФБР представил их друг другу. – Мое желание оказать помощь. Разве вы сможете отказаться от нее, понимая, что это может привести к новым жертвам?

Классический провокационный вопрос, подумал про себя Уэбб, а вслух ожидаемо ответил:

– Вы правы. Не смогу. Однако и сказать, что я в восторге от вашего участия в деле также не могу.

– Благодарю за откровенность. Это лучшее начало нашего временного сотрудничества.

Когда они остались вдвоем, агент ФБР указал на материалы дела, лежащие на его письменном столе.

– У вас есть время перед вылетом в Солт-Лейк-Сити еще раз тщательно изучить его. Потом обменяемся мнениями.

– Превосходно! Я как раз хотел вас попросить об этом, – ответил Вревский, присаживаясь на стул.

Пока он внимательно читал, погружаясь в историю маньяка и изложенные на бумаге факты, Уэбб вышел из кабинета, чтобы не мешать. Он уже сформировал свое первичное видение. Теперь же ожидал услышать мнение навязанного ему умника. Интересно, что в нем такого выдающегося, отчего все руководство отдела расшаркивается перед этим коротышкой, и даже позволили ему принять непосредственное участие в расследовании.

Они смогли переговорить уже в самолете, хотя даже сидя в кресле Боинга, профессор Вревский продолжал внимательно изучать дело, перекладывая бумаги и делая замысловатые пометки в блокноте. Специальный агент Уэбб терпеливо ожидал, когда его нежданный напарник наконец-то заявит о готовности говорить. Любопытство смешанное с желанным чувством, чтобы доктор допустил просчет, так и будоражили нутро профайлера. При этом разумная часть его всячески отметала такие мысли, – он ведь понимал, что малейшая ошибка может означать кредит времени для серийного убийцы, а уж тот им воспользуется по своему усмотрению. И тогда будет новая жертва, зверски замученная и изнасилованная.

– Хмм…, – вдруг подал голос Виктор. – Маловато.

Алестер невольно улыбнулся.

– Вас это радует? – обыденно спросил профессор, даже не глядя на сидящего по соседству агента, а продолжая листать бумаги.

– Нет, – Уэбб убрал улыбку с лица. – Вы уже составили профиль?

– Кое-что можно сказать, но здесь мало исходных данных.

– Поделитесь тем, что знаете.

– Ну что ж, – Вревский привычным жестом поправил очки. – Многое из моих умозаключений будет не в новинку – ведь предварительный портрет убийцы вами уже составлен.

Специальный агент ФБР утвердительно кивнул.

– Насильник представитель белой расы, возраст между двадцатью двумя и тридцатью годами, скорее всего гетеросексуал. Сильный, вероятно привлекательный для женщин. Страдает ярко выраженным психотическим расстройством, но пока умело скрывает это от окружающих. Жесток, полностью отсутствует чувство сострадания, что свойственно людям с психопатическими отклонениями. При этом явно обладает способностью вызвать чувство эмпатии у окружающих, возможно даже обладает способностью быстро входить в доверие, – профессор сделал паузу.

– Не густо, – хмыкнул Уэбб, испытывая скрытое удовольствие. – Это вполне очевидные параметры профиля. У вас все?

– Смотря что вы от меня ожидаете, – Виктор мягко улыбнулся, изучая агента ФБР своим пристальным взглядом. – Может, продолжите дальше? Наверняка вам удалось сформировать более расширенный профиль.

Легкая вспышка желания показать этому умнику свое превосходство заставила взыграться самолюбие Уэбба – он не мог упустить шанса продемонстрировать свои аналитические способности и познания в психологии поведения серийных убийц.

– О’кей. Наш субъект рисковый парень, даже в большей степени бесстрашный. Об этом можно утверждать по тому, что он совершенно свободно оставляет самую главную улику – собственный ДНК – при том, что совершаемые преступления старается тщательно планировать. Он не оставляет других следов, кроме смятой травы и следов обуви, свидетели преступлений также отсутствуют. Он выбирает жертву, следит за ней, собирает нужную ему информацию. Готовит преступление с усердием. Продумывает каждую мелочь. Отсюда еще один вывод – субъект относится к организованному типу личности. Хотя…».

– А как же ДНК? – спросил Вревский. – И его особая, взрывная жестокость непосредственно в момент убийства? Это ведь неконтролируемые эмоции.

– Вот, – Уэбб начинал заводиться, чувствуя как мозг повышает обороты мыслительных процессов в голове. – Оставляя такую неоспоримую улику и проявление непомерной ярости к жертве с его стороны говорит о признаках дезорганизованности личности. Однако полагаю это ошибочным, и субъект в большей степени организован, поэтому будем считать его таковым. Лучше заведомо предполагать более умного противника – тогда и сам будешь работать по максимуму. Кроме того, подобные зверские истязания говорят о чем-то личном. Возможно, он мстит.

– Кому?

– Сложно сказать. Матери, которая не любила его. Мачехе, издевавшейся над ним. Или девушке, которая бросила. В любом случае я уверен, что эти проявления ярости касаются личного, а значит – месть.

– Он наслаждается ею. Для него это разрядка, – доктор психологии постукал указательным пальцем себе по голове.

– Согласен. Он выбирает жертв по критериям внешности – все они обладают похожим телосложением, схожи в возрастной категории, и у всех одинаковый размер груди.

– Вот здесь остановимся, – произнес Виктор. – Грудь.

– И что? – удивился агент. – Хотите сказать, это основной критерий выбора жертвы?

– Нет. Совсем иное. Неужели вы больше ничего не заприметили?

Алестер задумался, понимая, что упустил какую-то важную деталь.

– Ну как же! Обратите внимание на количество ножевых ранений. Ведь большинство из них субъект нанес именно в грудь.

– И следы спермы, – ошеломленно добавил Уэбб.

– Именно! И это имеет огромное значение, а полиция вовсе не обратила никакого внимания, – психолог корректно упустил, что и сам специальный агент ФБР, как и предыдущий, который консультировал копов на начальном этапе следствия, также упустили это из поля зрения. – На фоне его жестокости и проявляемых признаках дезорганизованности в момент убийства эти два факта говорят о некоем плане. Причем, о системном плане – он поступает так со всеми жертвами. Добавить к этому его тщательную подготовку к преступлению, в чем вы несомненно правы, и у нас вырисовывается…

Вревский специально сделал паузу, словно вел беседу со студентом, которому пояснял сложный материал.

– К чему вы клоните, док? – Уэбб уже понимал, что его вынужденный напарник играет с ним.

– Ритуал, мой друг. Ритуал.

– Мы не можем делать такой вывод, основываясь только лишь на количестве ран на груди и следов спермы в них.

– Вы правы. Есть еще один факт. И вот он вполне подтверждает мою версию.

– И что же это?

– Количество ран, нанесенных жертве, соответствует ее биологическому возрасту.

И это было упущено из поля зрения как местных детективов, так и отдела анализа поведения ФБР. Уэбб почувствовал легкое раздражение оттого, что этот русский докторишка, изучавший материалы дела не более суток, знает больше, чем полиция и федералы вместе взятые.

– Возможно, – буркнул он в ответ. – Какие выводы?

– Их пока нет, кроме тех, что я сказал. Нам нужно найти ответ на вопрос «Почему?». Почему субъект наносит раны в количестве, соответствующем возрасту жертвы? Почему большая часть ножевых ранений приходится в область груди? И почему он оставляет следы спермы именно в них?

– Почему он их вообще оставляет?

– Также хороший вопрос, однако думаю это связано с его психотическим расстройством. Вы правы насчет его рискованности. Бесстрашен ли он? Когда наедине с жертвой – несомненно. Но стоит появиться рядом еще одному человеку, который так же силен, или хотя бы не выкажет страх перед субъектом – он тут же испугается и, вероятней всего, сбежит. Он действительно планирует – выбирает жертву заранее, следит за ней, возможно снимает на фото или видео. Он испытывает наслаждение даже от самого процесса подготовки, а насилие и убийство есть финальным апофеозом его постановки. И здесь огромное значение имеют составляющие ритуала – он тем самым хочет доказать что-то. Вначале самому себе. Но вот дальше он захочет сказать это окружающим.

– Сокращение времени между убийствами, – проговорил Уэбб.

– В точку! Кроме того, что он бессилен перед своей похотью и нуждается в сексуально-психической разрядке все чаще, наш парень начинает испытывать желание выделиться в обществе. Показать и доказать свое превосходство, занять нишу на уровне других знаменитый маньяков, чтобы его не забыли. Чтобы о нем писали в прессе и говорили по телевидению. И на улицах.

– Он тщеславен.

– Да. Он молод, силен и тщеславен. И он сам не остановится. Его опыт растет параллельно росту похоти. Он прогрессирует. И чем скорее мы остановим его, тем лучше.

Специальный агент Уэбб согласно кивнул, испытывая смешанные чувства – восхищение и раздраженность.

– Перестаньте себя сдерживать, мистер Уэбб, – внезапно добавил профессор, одевая пиджак.

Их самолет приземлился в международном аэропорту Солт-Лейк-Сити, который кроме гражданских самолетов принимал также и военные борты.

Алестер удивленно вскинул брови кверху:

– Не понял?

– Я о вас лично. Вы молоды и не женаты, но полагаю не против обзавестись семьей.

– Что-то наподобие Шерлока Холмса? – с сарказмом ухмыльнулся Уэбб и при этом кинул взгляд на свою левую руку. – Нет кольца на пальце и прочая чушь, так?

– О, нет, что вы! – воскликнул Вревский и его губы растянулись в искренней улыбке. – Даже не думал о подобном дедуктивном подходе. К чему такие сложности? Все куда проще – я пораспрашивал ваших коллег. И они мне кое-что рассказали.

– Это моя личная жизнь, док, – жестко возразил Алестер.

– Безусловно, но не берите дурной пример с ваших сослуживцев. Работа в ФБР никоим образом не должна влиять на личную жизнь. Смотрите на вещи проще, следуйте чувству внутри вас и находите баланс между вашими безосновательными опасениями и реальностью.

– Так просто?

– Да.

– И какова же реальность по-вашему?

– Жизнь одна, единожды ее и проживете. Представьте, что у вас есть сын. Вы бы желали своему сыну быть одному, «женатому» на работе? Без семьи и близких? Ответьте себе на этот вопрос быстро и искренне. А затем представьте себя на пороге смерти, сожалеющем о том, что следовали только зову долга, страшась и опасаясь ответственности за все остальное вокруг вас?

Уэбб молча смотрел вслед Виктору, спускающемуся по трапу. Внизу их ждал автомобиль местного отделения ФБР.

Больше они не говорили и не обсуждали расследуемое дело вплоть до первого визита в полицию Солт-Лейк-Сити, где размещался офис шерифа Фостера.

Закинув вещи в отель, профессор Вревский и профайлер Уэбб, не теряя времени, отправились в полицейский участок. По прибытию сразу же приступили к делу – шериф и расследующие серию преступлений детективы подробно описали ситуацию, предоставили все имеющиеся материалы, собранные за последнюю неделю стараниями всех полицейских, начиная от патрульных и заканчивая шефом полиции, а также фото и видео съемки с мест убийств. Один из детективов попытался дать свои умозаключения, но Уэбб резко оборвал его.

– Мне не нужны ваши мысли, офицер. Иначе я начну думать как вы. А это заведет нас в тупик.

– Это почему же? – удивился коп.

– Но вы ведь уже там? – агент скривился. – Хотите, чтобы я был с вами солидарен?

– Мистер Уэбб, видимо, хочет сказать, что зная вашу логику и ход движения мыслей по делу, он рискует потерять объективность и подспудно будет склоняться и к вашей версии событий. А это опасно тем, что может увести следствие в неверном направлении и тогда свежий взгляд специалиста – профайлера станет таким же замыленным, как и ваш, детектив, – слегка улыбаясь, мягко проговорил Вревский. – И я полностью согласен с агентом Уэббом. Мы должны видеть только факты, но никак не ваши умозаключения. Шериф кивнул.

– Кто этот русский? – спросил он при случае Алестера, когда они вышли из кабинета. – И зачем он здесь?

– Не стоит его недооценивать. Его мозг острый как бритва и мне кажется, что он сможет сильно нам помочь.

– В чем же его особенность?

– Пока не знаю, – скупо отвечал Уэбб. – Но, думаю, он способен проникать в мысли серийников. Способен думать, как думают эти выродки. При случае поинтересуюсь, как ему удавалось их находить.

На изучение дела и беседы с детективами ушло несколько дней.

– Собственно, мы готовы предоставить профиль предполагаемого убийцы, – сообщил агент ФБР шерифу Фостеру. – Соберите всех.

Когда большая комната была заполнена детективами, расследующими дело о насильнике и серийном убийце, терроризирующем весь город, Алестер Уэбб принялся описывать искомого субъекта. Доктор Вревский сидел чуть поодаль, в стороне, и внимательно слушал своего временного напарника, слегка кивая головой в знак согласия. Когда агент закончил, на какое-то мгновение стало тихо.

– Чертов псих еще хочет славы, – вдруг проворчал один из копов.

– И он ее получит, – ответил Уэбб. – Есть вопросы?

– Но нам этого мало. Под такое описание может попасть уйма народу.– Это уже что-то, – рявкнул шериф. – До сего дня мы и толики из услышанного не знали.

Алестер встретился взглядом с Виктором и вдруг по мановению внезапной неведомой силы произнес, что если его коллега, доктор медицины, желает что-либо дополнить, то может это сделать.

– С удовольствием, – профессор встал и вышел на центр комнаты перед жесткими и скептическими взглядами полицейских.

– Будете читать нам лекцию, док? – брякнул кто-то и отовсюду раздались ехидные смешки.

– Поговорите мне, – скупо осадил подчиненных Бен Фостер.

– Отнюдь, – совершенно не смущаясь, уверенно начал Вревский. – Но кое-что все же скажу. Мой коллега очень точно описал субъекта. Мне остается добавить лишь несколько деталей. Наш парень вряд ли является близким знакомым жертв.

– Это и ослу понятно! Между ними нет связей, и круг общения разный. Мы рылись даже в их грязном белье, и ни малейшего намека на контакты.

– Дерек! – рявкнул шериф.

– Возможно, он не местный, – не обращая внимания на выпады, продолжил Вревский. – Если вы не смогли обнаружить его ДНК во всем Солт-Лейк-Сити, так может быть он приезжий?

– Мы думали об этом, – вставил другой детектив. – И разослали его ДНК по полицейским департаментам других штатов.

– Вместе с запросами на схожие случаи убийств и насилия?

– В этом есть необходимость? – удивился шериф.

– Еще какая, – ответил Виктор. – Ведь Миранда Вуд не является первой жертвой искомого субъекта. Как и Глория Уокер не является его пятой и последней жертвой.

Воцарилась тишина. Копы удивленно переглядывались между собой, Уэбб внутренне злился на русского психолога, который утаил от него свои выводы.

– На чем основывается ваше утверждение? – спросил Дерек Мюррей.

– На профессионализме маньяка. Никаких улик. Только сперма, но ее он оставляет, следуя своему плану. И следы ботинок на примятой траве. Больше ничего. Никаких свидетелей. Тщательная подготовка. Хладнокровие и четкое исполнение. Вплоть до финальной части ритуала. Затем вспышка ярости в момент насилия и убийства, при которых проявление подобного самоконтроля говорит о некоем опыте. Ведь дальше субъект не развивается в понимании этого самого опыта, но прогрессирует в желании удовлетворить свою похоть, а значит…

Профессор сделал паузу.

– …он применяет опыт, приобретенный им ранее, – тихим голосом закончил за него Уэбб.

– Совершенно верно!

– Черт возьми! – рявкнул шериф. – Дайте запросы в другие штаты на аналогичные случаи насилия и убийств. И чем скорее, тем лучше!

– Я дам запрос в ФБР, – произнес Алестер. – Проверим аналогичные случаи по всей стране по нашей базе.

– Ищите также нападения на женщин с целью изнасилования, где жертва выжила и внешне схожа с нашими жертвами. Возможно, есть свидетель.

– А если нет? И что нам даст эта информация?

– Нам нужна первая жертва, – ответил Вревский. – И почему это так важно вам лучше меня скажет агент Уэбб.

– Первая жертва всегда особенная. Она самая желанная и больше других может рассказать о скрытых потребностях маньяка. Как правило, первая жертва может быть знакомой лично, и на ней больше всего существует вероятность совершить промах. Оставить для нас что-то, что позволит найти убийцу. К тому же, она первая, а первый блин почти всегда комом. В тот момент серийник не имеет достаточно опыта и волнуется как подросток при первом свидании со своей первой возлюбленной. Он боится почти также как и жертва, потому что неопытен. Вот почему важна первая жертва.

– Вы говорите никаких улик? Но ведь ДНК – самая убийственная улика! И он ее оставляет.

– Это преднамеренно. Это часть его замысла, важная составляющая его одержимости. Представьте Да Винчи или Боттичелли, которые не нанесли несколько важных мазков на свои холсты – стали бы они тогда величайшими художниками? Получили бы полное удовлетворение от своих работ? Смогли бы донести обществу свою идею?

– Бог мой, ну и сравнение! – скривился Мюррей.

– Зато точно подмечено. Ладно, все ясно. Еще что-нибудь? – шериф полиции был угрюм, но внутренне чувствовал, что с появлением Уэбба и Вревского расследование примет новый вектор движения.

– Да. Несколько рекомендаций, – произнес Виктор. – Первое, наш парень, вероятней всего, может оказаться внутри – затесаться в помощь следствию. Серийные убийцы его психотипа, как правило, желают контролировать ситуацию. Контролировать ход расследования. А потому им крайне необходимо получать информацию из первых рук. А как этого добиться?

– Внедриться в само расследование, – вставил Алестер Уэбб. – Проявить возмущение и предложить помощь полиции. Войти в контакт с кем-то из вас. Я согласен с профессором и нам следует еще раз пройтись по свидетелям, опрошенным и тем, кто звонил на горячую линию с предложениями помочь поймать ублюдка.

– Именно. И еще: субъект вполне возможно испытывает кратковременные вспышки сожаления о содеянном. Чаще ночью и в темноте. Поэтому может посещать могилы своих жертв. На кладбищах необходимо установить скрытое наблюдение на случай его появления.

– Он также может вернуться на место преступления, – продолжал Уэбб. – Чтобы пережить эмоции, полученные им в момент убийства, вновь. Там необходимо установить патрули и вести наблюдение круглосуточно.

– У меня не хватит людей, – возразил шериф Фостер.

– Используйте видеокамеры. Записи будем анализировать здесь.

После этого все разошлись. На полицию других штатов отправили запросы дать информацию по аналогичным случаям убийств, возле кладбищ стали дежурить копы из наружного наблюдения, заново подняли списки всех, кто так или иначе проходил по делу с целью выявить лиц, которые активно предлагали помощь следствию. Работа пошла в новом направлении и с большим энтузиазмом. Несмотря на демонстрируемый скепсис некоторыми детективами, в каждом из них угнездилась новая мотивация поймать насильника, основанная на вере, что эти двое психологов профессионалы и знают свое дело. Особенно всех интересовал русский профессор. Его личность была загадкой – большую часть времени этот коротышка с пытливым взглядом и полуулыбкой на лице проводил с ворохом бумаг, внимательно читая по несколько раз тот или иной лист бумаги. Делал пометки в записной книжке, рисовал что-то. И это поведение вызывало повышенный интерес со стороны блюстителей порядка, подпитываемый слухами о блестящих раскрытиях преступлений других маньяков.

– Про вас многое говорят, – как-то обронил Уэбб, когда они остались с Вревским наедине. – Вы создали интригу.

– Надеюсь, это принесет пользу.

– Чем же?

– Любая интрига и загадка в персоне может вызвать веру в его исключительной способности. А когда верят, то цель достигается быстрее.

– Возможно вы правы.

Их разговор оборвал звонок. Сообщили, что в Ротари Глен парке в восточной части города близ Эмигрейшен Каньон Роуд найден труп женщины.

Место преступления огородили лентой, дежурили патрульные, несмотря на окраину города собралось довольно много народа, сновали туда-сюда журналисты и операторы с телекамерами. Неимоверный ажиотаж стимулировался всеобщим страхом. Ситуация в Солт-Лейк-Сити и без того была накалена до предела и тут новая, шестая по счету жертва. На очередную сенсацию о жестоком насильнике слетелись представители всех информационных агентств и телеканалов, щелкали фотокамеры и стоял гул от снимаемых репортажей, которые тут же шли в прямые эфиры в борьбе за рейтинг телезрителей.

– Это он, – произнес агент Уэбб, внимательно осматривая тело. – Вне всяких сомнений. Вы согласны?

– Да, – доктор Вревский был мрачен и задумчив. – Тот же почерк. И виктимология в параметрах внешности совпадает.

– Следует тщательнее изучить жертв. Местные копы не сильно обращают на это внимание.

– Они в принципе не обратили на них внимание, – Виктор пожал плечами. – Одного установленного факта, что девушки были не знакомы между собой и у них на поверхности нет ничего общего, кроме схожих признаков во внешности, слишком мало для поимки такого зверя, как наш парень. Здесь есть что-то, я чувствую. Его влечет именно к ним. Как он их выбирает?

– Хороший вопрос, – кивнул Алестер. – Считаете, одной внешности мало?

– Возможно. Его выбор не спонтанный. Он ищет именно их, именно такие ему нужны. Но вот что его еще привлекает?

– Они напоминают ему кого-то. Вы сами говорили это.

– Да, – задумчиво говорил профессор, потирая правой рукой лоб. – Что ты в них нашел? Почему она?

Последние два вопроса он задавал тихим голосом, в никуда, и агент Уэбб решил не прерывать мысли доктора. Не хотел мешать. Подошел шериф. Его вид был мрачнее тучи.

– Этот сукин сын всполошил весь город. Давно я не сталкивался с таким зверством.

Над телом убитой и изнасилованной девушки работали криминалисты, чуть поодаль фотограф щелкал фотоаппаратом.

– Что мне говорить прессе?

Главный полицейский города явно пребывал в растерянности.

– Скажите, что идет расследование. Есть первые результаты, – консультировал Алестер.

– И добавьте, что есть свидетель, который видел предполагаемого убийцу, – вдруг произнес Вревский, продолжая смотреть на труп девушки.

– То есть как? – удивился Фостер, выплевывая жевательную резинку и засовывая новую подушечку в рот.

– Хотите выманить его? – Уэбб слегка улыбнулся. – Хороший ход.

– Я не совсем понимаю…

– Заявив о свидетеле, – принялся пояснять профайлер ФБР, – вы тем самым вынуждаете убийцу активизироваться. Он начнет переживать, захочет узнать что к чему, и может проявиться среди тех, кто желает оказать помощь следствию чуть большей настойчивостью. Он может вскрыться, и тогда у нас есть шанс взять его.

– Отлично, – шериф тут же развернулся и уверенным шагом направился к журналистам.

– Думаете сработает?

– Нужно использовать любые возможности, – ответил Герман. – Он заметно сокращает сроки между убийствами, оставляя нам все меньше и меньше времени на его поимку. А его надо поймать, иначе скоро будет седьмая жертва.

– Можем и спугнуть его, – заметил Алестер. – Тогда, возможно, начнет частить, или покинет город. Продолжит в другом месте.

– Он уже зачастил.

В гостинице доктор Вревский долго не мог уснуть. Не позволяла активность мозга. Он что-то писал в своем блокноте, анализировал всю известную ему информацию по этим преступлениям, и только под утро смог отключиться. Но уже около семи его разбудил стук в дверь. Это был агент Уэбб, который сообщил, что им следует позавтракать и ехать в полицейский участок. Несмотря на бессонную ночь, профессор выглядел бодро и отдохнувшим. Когда они вошли в здание полиции, дежурный сообщил, что шеф ожидает их у себя в кабинете.

– Есть что-то? – с порога спросил Уэбб.

– Работаем, – уклончиво ответил Фостер, привычно перемалывая челюстями очередную жевательную резинку. – Но уже готовы первые списки: у нас около двух тысяч потенциальных свидетелей, из которых порядка трехсот являются те, кто так или иначе был знаком с жертвами. Остальные набиваются сами – кто проходил мимо, кто был где-то когда-то и что-то видел. Но в основном это все впустую.

– Тем не менее среди них может быть либо важный свидетель, либо субъект, – вставил профессор Вревский.

– Согласен, – кивнул агент Уэбб.

– Парни сейчас занимаются каждым, но людей не хватает. Нужно время.

– Его то у нас в обрез, – Алестер покачал головой. – Субъект уже наверняка может выслеживать свою следующую добычу.

– Я не прыгну выше головы, черт возьми!

– Успокойтесь господа, – вскинул руки вверх Виктор. – Мы возьмем его в ближайшее время, уверяю вас.

Произнесено это было настолько уверенно, что показалось присутствующим слишком самонадеянным заявлением со стороны русского доктора. Агент ФБР внимательно посмотрел на него.

– Вам что-то известно, чего не знаем мы? – спросил шериф.

– Мы сделали правильный ход, что объявили о свидетеле в прессу, – начал Вревский, засунув руки в карманы брюк. – Я почти всю ночь работал. Размышлял. И все больше убеждался в правильности этой затеи. Если мы с мистером Уэббом точно сформировали профиль субъекта, а я уверен, что так оно и есть, – тогда наш парень в ближайший день – два заявит о себе. Он обязательно попытается внедриться в расследование и будет придумывать какой-либо повод для этого. Наша задача его не спугнуть. Ваш список из двух тысяч особ сократиться до минимума, – Виктор сделал паузу, – не знаю, например до ста человек. И среди них с огромной долей вероятности будет он.

– И как мы его узнаем? – саркастическая ухмылка обозначилась на одутловатом лице полицейского.

– Очень просто.

Брови Уэбба слегка приподнялись. Что придумал этот выскочка? – вертелась мысль в его голове. Хотя подсознательно агент уже смирился с тем, что русский психиатр обладает незаурядными умственными способностями, которые в разы выше его самого.

– Каждого из этого списка наиболее активных, желающих помочь следствию необходимо будет пригласить сюда для разговора. Нам достаточно будет одна комната, оснащенная видеокамерами и несколько минут, чтобы определить нужного нам парня.

– И как же вы собираетесь сделать это?

– Элементарно, – ответил Вревский. – Найдите среди сотрудников полиции девушку, максимально подходящую по внешнему описанию к жертвам. Пригласите косметолога – визажиста, который по фотографиям сможет придать ей облик, очень схожий на убитых девушек. И обязательно, чтобы на ней была гражданская одежда. Не вызывающая, но выгодно подчеркивающая ее формы. Особенно грудь. Это, пожалуй, самая важная деталь нашего плана. Грудь должна выделяться.

– И? – спросил Уэбб, догадываясь, что на уме у его вынужденного компаньона.

– И она должна будет провести около двух минут с каждым из списка. Наедине. Повод – обычная беседа и, скажем, составление анкетных данных на случай надобности. Мы будем наблюдать с другого помещения.

– Что же вы ожидаете увидеть? – в голосе Фостера сквозили нотки недовольства.

– Реакцию субъекта. Он дерзок, обладает взрывным, импульсивным характером и неконтролируемыми вспышками ярости. Его эмоциональный фон нестабилен – он не в силах долго контролировать чувства. Их то он и проявит, когда увидит ту, кто так сильно возбуждает его разум и похоть. Он не сможет удержаться.

– Хотите рискнуть моим сотрудником?

– Ни в коем случае! – возразил Виктор. – Он не станет нападать на нее здесь. Исключено! Наш парень хоть и зверь в облике человека, но далеко не глуп. Он отдает себе отчет в разнице между «хорошо» и «плохо», он вполне вменяем. Мы увидим другое.

Профессор многозначительно улыбнулся.

– Что именно? – Уэбб признал в себе гениальную простоту и эффективность задумки Вревского.

– Сильное смущение, нервозность, нежелание смотреть в глаза, возможно – стыд и легкую сбивчивость речи. Он будет ерзать на стуле при виде той, кто очень похож на объект его неуемного вожделения и единственной любви, предавшей его. Жертвы напоминают ему ту, кого он безумно любил и, вероятно, любит до сих пор, но она бросила его. Предала. Не оценила его как мужчину. Как самца. И теперь он мстит. Жестоко и беспощадно, оставляя следы самого себя в ней навсегда. Утверждаясь в качестве того, кем она его не видела и кем не считала – мужчиной. И ваш сотрудник должен напомнить ему ее. Он должен захотеть ее, должен выбрать ее прямо здесь. И тогда мы увидим это по его поведению, по его глазам. Взглядом, движением языка по губам, глотанием слюны, беспорядочностью жестов рук или ног, не важно как, – но он себя выдаст.

– Доказательства? – Фостер был мрачен. – Одних лишь ваших умозаключений мало.

– Мы расколем его, – ответил Уэбб. – Предоставьте это мне. К тому же анализ ДНК даст перевес при допросе и глупо будет что-либо отрицать. Он сознается. Браво док. Ваш план наверняка сработает.

Агент кивнул.

– Благодарю, Алестер. Надеюсь, мы его скоро поймаем.

– Однако план планом, – продолжал Уэбб, – но следует тщательнее изучить виктимологию. Уверен, между жертвами есть взаимосвязи, кроме их схожести во внешности. И выявив их, мы можем напасть на след насильника. Я не исключаю возможности, что он мог знать кого-то из убитых. Следовательно, кто-то из жертв знал его. И мог находиться в кругу общения между их общими знакомыми.

– Да, – поддержал его Виктор. – Первая жертва. Помните? Есть что-то?

– Ожидаем, – ответил шериф. – Пока те ответы, что приходят бесполезны. Нигде ничего похожего не происходило. Мы также ворошим все дела на территории города, которые потенциально могли бы нам помочь. Ваша подсказка, что именно нам искать была бы кстати.

– Ищите среди нападений на девушек в известной нам возрастной категории. Кражи отметаем – его интересует только насилие.

– Будет огромная удача, если когда-то он напал на жертву и не смог осуществить задуманное. Тогда у нас будет реальный свидетель, – сказал Вревский. – А что дала проверка всех насильников, которые у вас на учете и пребывают на свободе?

– Проверяем. У многих алиби, есть потенциальные подозреваемые, но они не попадают под составленный вами профиль.

– Их также надо проверить вместе со свидетелями. Вдруг кто-то среагирует на вашего сотрудника? – в голосе Уэбба сквозила надежда. Он вдруг вспомнил картинку с найденной шестой жертвой – молодая, обнаженная девушка, с множеством глубоких ран от удара ножом, несколько раз изнасилованная, последний раз маньяк глумился уже над мертвой, а в ее широко открытых от ужаса глазах застыли мольба и слезы. Он поежился.