Реклама. ООО «ЛитРес», ИНН: 7719571260.
Живая речь
Чашка Петри под названием «Россия» (братья Стругацкие, Иосиф Бродский, Алексей Иванов, Венедикт Ерофеев)
Спастись от соблазнов эпохи (Владислав Ходасевич, Александр Галич, Василий Шукшин)
Отыщем ли благую весть… (Джордж Мартин, Генри Дарджер, Василий Аксёнов, Борис Гребенщиков)
Кислород человечности в ледяном мире (Александр Житинский, Станислав Лем, Леонид Андреев и Даниил Андреев)
О сложности и непокорности мира (Андрей Вознесенский, Виктор Астафьев, Редьярд Киплинг, Энтони Бёрджесс, Франсуа Вийон, Эмиль Золя)
Реальность внелитературная и реальность литературная (Варлам Шаламов, Алесь Адамович, Светлана Алексиевич, Евгений Шварц, Людмила Петрушевская)
«Ушагал далеко вперёд…» (Павел Васильев, Пётр Луцик и Алексей Саморядов)
О пределах свободы и пределах любви (Уильям Стайрон, Андрей Синявский, Томас Манн, Ганс Фаллада)
Энергия сопротивления (Борис Пастернак, Юрий Кузнецов, Александр Блок, Уильям Фолкнер, Леонид Соловьёв, Оскар Уайльд и Кит Гилберт Честертон)
Дух и плоть (Осип Мандельштам, Владимир Нарбут, Александр Городницкий, Мария Шкапская)
Когда чаша страданий и подвигов перевесит… (Джон Голсуорси, Фридрих Горенштейн, Юрий Казаков, Геннадий Шпаликов, Сомерсет Моэм, Владимир Богомолов, Юрий Домбровский, Иван Елагин, Борис Стругацкий)
В мире, лишённом отца (Исаак Бабель, Юрий Трифонов, Андрей Платонов, Иван Катаев)
Иваны-царевичи и девочки (Фёдор Достоевский, Александр Блок, Людмила Улицкая)
В поисках утраченного идеала (Иван Ефремов, Саша Чёрный, Алексей Балабанов)
Честь и совесть, или Боль уходящего времени (Дмитрий Мережковский, Валентин Катаев)
Вещество жизни (Владимир Набоков, Андрей Тарковский, Александр Куприн, Юрий Тынянов)
В июне 2015 года на «Эхе Москвы» появился новый формат – программа «Один». Ведущие отвечали на форумные вопросы и произносили монологи на свободную тему. Этот формат мне очень понравился, и я попросился к Венедиктову поработать за бесплатно.
Почему он меня взял – трудно сказать: про «Эхо» я много писал всякого (и, в общем, не отрекаюсь даже от статьи 2006 года «Йеху Москвы»), и про меня там говорили и писали вещи весьма нелестные, но в кризисные времена все оказываются в одной лодке. А почему мне самому захотелось в прямой эфир – я, вероятно, объяснить не смогу: скорее всего, я заскучал по особому состоянию, которое наступает ночами в момент прямого разговора с большой и невидимой аудиторией. Так началась для меня эта программа – в ночь с четверга на пятницу, сначала два, а потом три часа: ответы на вопросы и короткая лекция по литературе. Постепенно я втянулся, аудитория тоже привыкла, литературные вопросы стали разбавляться разговорами о школе, родителях и детях, смысле жизни – и всё это превратилось в некий клуб, потому что прослойка, как выяснилось, цела и по-прежнему нуждается в контакте.
.....
Мы все знаем, какое время убило маму с папой. Я уж не говорю об этом: «Входит Пушкин в лётном шлеме, в тонких пальцах – папироса». Всё это – глумление над имиджами, над куклами, над муляжами. Где же здесь высокая нота всепрощения? Нет – и слава богу. Это очень органические стихи.
Мне кажется, что Бродский лишь в очень немногих стихах достиг некоторой новой интонации, не обывательской. Может быть, именно поэтому эти стихи так нелюбимы обывателем, так мало ему известны. Я говорю о «Пятой годовщине» – стихотворении, где вполне понятная саркастическая злоба переходит в интонацию высокой печали. Это 1977 год, это пять лет после отъезда.
.....