Читать книгу Музыкальный моноспектакль 'Дневник девушки' на слова Е. Ростопчиной для сопрано в сопровождении фортепиано - Дмитрий Гусев - Страница 1
ОглавлениеГлава II
Начало записок:
СЕМЕЙСТВО СТОЛБИНЫХ
I.
Мы здесь!.. Я видела хваленую столицу,
Громаду пышную больших, высоких зданий -
Но где же солнца свет?.. Но где ж
лазурь небес?..
Где воздух для груди живительный и теплый?..
Я вижу, есть где жить… но чем и как дышать,
Когда недужное сжимает ощущенье
Все чувства бытия, все существо мое?..
Не смею вымолвить неясного сужденья,
Неполных мыслей; но, сдается мне, здесь жизнь,
Здесь город не по мне… Богатая наружность;
Одушевленья нет!.. Всё чинно, всё блестит
Порядком, стройностью, довольством,
просвещеньем;
Но это вид для глаз: к нему легко
привыкнуть,
Легко соскучиться бессменной пестротой.
Потом?.. Где пища здесь для мысли одинокой,
Воображению где место, где приют?..
II
Княгиня Столбина,– в которой ожидала
Найти я знатную, блистательную даму,
Почтенный образец почтенной старины
В преданьях прошлого столетия, что ж? Она,
Княгиня Столбина, – сердитая старуха,
Надменная, полна тщеславия, капризов…
Ничто моим мечтам не отвечает в ней…
Ни тени барского величия, ни крошки
Блестящей ловкости, познания, ума…
Бранится с поваром, на горничных кричит.
Весь дом пред ней дрожит. В присутствии ее
Спешат ей угождать, но за глаза прислуга,
Нахлебники ее, и даже сами дети,
Всё выражается о ней без уваженья
И без любви… В ней смесь понятий и причуд
Разладных: и горда она неимоверно,
И раболепствует ужасно иногда.
Вне Петербурга – мир ей чужд и незнаком,
И разговоры с ней основаны на толках,
На слухах городских. Как бабушка, она
Сестер моих принять хотела благосклонно,
И их нарядами усердно занялась;
Прическу им к лицу велела подобрать;
Их в положенный час впускает в будуар свой,
В карете посмотреть на город посылает;
Зовет, чтоб показать знакомым и родным,
Их имена, лета всем объявляет чинно.
Но каждый раз зато и каждому особо
Твердит, издалека кивая на меня:
"А это, вот, у нас чужая; князь Василий,
Мой старший сын, женат был на вдове, и дочь
Взял за вдовою в дом; конечно, по рожденью,
Она уж не чета меньшим сестрам; за ней
Ни гроша, ни души; но видите, она
Собою не дурна, воспитана прекрасно,
По милости его, Василия, и с рук
Мы сбыть ее легко надеемся, пристроив…
И где ж, как не у нас, найти ей жениха?.."
Что чувствую тогда… что душу мне теснит…
Что пламенем стыда и гнева жжет чело, -
Я выразить в словах вам не умею!.. Только
Ушла бы я скорей, укрылась, улетела,
Когда бы с крыльями имела волю я!
"Но верно не одна княгиня в этом доме?"
Вы скажете, мой друг: – "У ней есть дочь,
семейство
Моложе и добрей: – им можно, должно быть
Приятней, ласковей с гостями молодыми?
В их обществе, для вас – полудетей, пришельцев
Из мира тесного другой семьи незнатной,
И назидательно, и весело, и ново,
Все без сомнения?" – Ах, Боже!.. нет, не так!..
Другие Столбины?.. Но с ними во сто раз
И хуже, и скучней!..
Княжна Наталья, дочь всевластная княгини,
И полная по ней царица в целом доме,
Была красавицей… Ей нынче тридцать лет!
Блистала при дворе… имела женихов,
Поклонников… теперь и чтут и уважают
В ней имя древнее, – в ней любят светский ум,
А более еще открытый дом княгини, -
Но не влюбляются по-прежнему в нее!..
Не замужем она, как слышно, от того,
Что все посланника ждала, или министра, -
А прочих женихов всех гордо браковала.
И вот, как говорят домашние, лет с пять,
Что уж не сватался никто к княжне упорной…
Все ненавистно ей, – ей все противно,
Все сердит без того сердитую княжну.
Она всегда в хандре, когда не при гостях,
Всегда с домашними и ссорится, и спорит;
С гостями ж, при чужих, приветно сыплет фразы
Присутствующим, – но… отсутствующим горе
За то!.. С завистливой досадою на женщин,
С насмешкой горькою на молодых людей,
С жеманной колкостью на всех она взирает,
И всем старается вредить. Но как искусно
И как хитро!.. Она всегда начнет хвалою, -
Чтобы злословием окончить невзначай!
Смешную сторону во всем она лишь видит, -
Прекрасного – нигде, ни в чем! Она не верит
Ни правде, – ни добру, – особенно ж, ни сердцу
И жизни внутренней его!.. Она смеется
Над всем, что не дано, что недоступно ей,
И отрицанием холодным пепелит
Все, что ни есть в других высокого, святого,
Что душу радует, что возвышает мысль.
В вселенной ей одна знакома только проза, -
Она поэзии не может понимать!..
При ней, – поверите ль? – мне холодно, мне больно;
При ней я чувствую какой-то чудный страх,
Как будто бы при злом, враждебном духе,
При мертвом выходце неведомого мира.
Еще участвуют в семейственной картине
Две девушки, – почти ровесницы мои,
Графини Зуровы, племянницы княгини.
Но Боже мой! хоть жизнь мы равными годами
Считаем, – между нас что общего?.. Оне
Воспитаны в чаду столичных развлечений,
Для света модного назначены зараней,
Лишь светом заняты; и твердо им знаком
Устав его забот, приличий и расчетов.
С моей неловкостью, с моим незнаньем света,
Провинциалкой им кажусь я… я смешна им…
Живые, резвые, пригожие собой,
В нарядах дорогих, в богатых кружевах,
Оне, как знатоки, перебирают, судят,
Как дело важное, уборы модных дам, -
Что было на «такой», что «этой» не к лицу;
Всегда о выездах вчерашних говорят,
Или готовятся к забавам предстоящим…
Мой разговор для них и странен и докучлив,
Когда, что на уме, я вымолвлю подчас:
А в речи их и смех я рада бы вмешаться,
Но не могу… Я здесь не знаю никого,
И не могу судить, и не могу понять,
О чем и про кого толкуют близ меня.
Заботливо рукою или платьем
Храня свечи прерывно-бледный луч…
И вот достигла я жилья пустого…
К скрипевшему, заржавому замку
Ключ подношу рукою боязливой…
Открылась дверь… Высок, широк и мрачен
Одетый шкапами покой… и это в нем
Так чутко, что мой шаг, малейший шорох,
Все отдается с звучностию странной
И страшной в одичалой пустоте.
Все дико, все пугает робкий слух…
Порой, сквозь окна, тусклые от пыли
И от годов, луна мерцает слабо,
Бросая прихотливо свет и тень
На древние статуи, бюсты, вазы,
Которые в порядке, по углам,
В простенках, на высоких пьедесталах
Расставлены, – и, кажется мне, дремлют,
Никем не окликаемые боле,
Забытые у поста часовые…
Слыхала я, что будто бы романы
Воображение и сердце нам
Опасною отравой наполняют,
Мятежным пламенем сжигают их…
Но, Боже мой, – почти в осьмнадцать лет,
Какая девушка умом и сердцем
Романа тайного себе сама
Не создает, – и в скуке жизни праздной
Во сне и наяву не бредит им?..
Глава III
ПОЭЗИЯ В ГОСТИНОЙ
II.
Нет, не ошиблась я, когда в приезда день
Каким-то холодом могильным, неприветно,
Повеял на меня блестящий Петербург,
И я подумала, почувствовала вдруг,
Что здесь не будет мне отрадно новоселье,
Что здесь не обживусь, что с климатом суровым,
Как с заклятым врагом, во веки не освоюсь! -
Теперь, сбываются предчувствия мои:
Под этим северным, бесцветным, сизым небом,
Среди порывов бурь, на стуже, меж туманов,
Не только слабый дух изнемогает мой,
Но и здоровьем я, и жизненною силой
Приметно упадать уж начала; во мне
Бессменно я всегда какое-то страданье
Неясное: не боль в груди моей, а немочь, -
То жар томительный, то хлад невыносимый…
VI
О Боже мой!.. Давно ли так привольно
И смело я вверяла дневнику, -
Наперснику послушному, немому, -
Мечтанья, бред, неопытные песни
И сны свои… Давно ли я гордилась
Сама перед собой искусством новым,
И радовалась мысли: "я поэт!"
Но нынче, – эта радость обманула!..
Теперь… Уже ли так всегда и всё
На жизненном пути меня обманет?..
И то, в чем я отраду полагала,
Лишь горечью мне станет?..
Я вчера,
Сойдя к обеду второпях, забыла
На письменном столе мои стихи.
Их Надя отыскала. С детским смехом
Сбежала с ними в залу и при всех
Поздравила меня с талантом новым_…
Княжна вскочила… злобно засверкал
Грозящий взор… неистовые руки
Схватили, разорвали на куски
Невинные бумаги… (Точно будто
И память, и мечту во мне она
Могла вдруг с ними вместе уничтожить,
И не сумею воссоздать я вновь
Создание свое?!..) Потом упреки,
Угрозы и насмешки на меня
Посыпались убийственным обвалом…
"Девчонка" я, "негодная" притом, -
«И где мне сметь в поэты записаться»?!..
Как я могла забыться до того,
Что я в стихах моих упоминаю
О скуке, в доме их терпимой мною,
И о каких-то грезах, о судьбе
Другой и лучшей, – как я не краснею,
И мало ли чего наговорила
Словутая княжна… Ее кузины,
Особенно Алина, хохотали,
И шепот их лукавый повторял
Презрительно название «Коринны»,
Новейшей Сафо… Стыд и гнев меня
Без языка оставили… Краснея,
Бледная, я стояла между ними,
Как осужденная… Но вдруг княгиня
Вмешалась в разговор, – чтоб строго мне
И грозно запретить писать, читать,
И сочинять стихи. – «Такой позор»
Не вытерпит она, и не дозволит
В своем высококняжеском дому!.."
Тайком теперь, и запершись на ключ,
Я стану заниматься и мечтать…
Глава IV
НОВОЕ ЗНАКОМСТВО. ЕЛЕНА
Третьего дня в гостиной
Был напросто съезд близких и коротких:
И гул их смеха, их бесед живых,
Сквозь пол и стены мельком пробивался
До моего угла, тревожа слух
И ум мой беспокойный. Я скучала
Веселостью чужой, казалось мне,
Дразнили лишь мое уединенье…
Вдруг, требуют в гостиную меня…
Иду, хотя не верится! В смущенье,
Меж незнакомых групп, с боязнью робкой,
Неловко и поспешно прохожу…
Глаза мои не видят, и дыханье
Вдруг замерло от страха и волненья.
И вот Княжна Наталья предо мной,
Схватила руку мне, – и представляет
Меня кому-то.... Слышу женский голос,
И ласковый и свежий, – я взглянуть
Осмелилась, – и вижу чудный взор,
Приветную улыбку.... Mолодая
Прекрасная, блистательная дама
Меня сажает близ себя… твердит,
Что рада наконец меня увидеть,
Что ей давно, давно со мной хотелось
Сойтись и сблизиться, что мы давно
Знакомы…"
Отгадали вы, не так ли,
Елену Меховскую?.. Да, она, -
Воспитанница ваша, та, о ком
Наслышалась от вас я, …про кого
Вы с гордостью сердечной говорили…
Когда она, упомянув о вас,
Свое сказала имя, я едва
Не бросилась на шею к незнакомке,
Так хорошо знакомой; но княжна
Медузин взгляд тотчас в меня вперила
И образумила меня. Елене
По-светски отвечать старалась я
На светские приветы, но намеком
Дать тайное, душевное значенье
Пустым словам… Мы поняли друг друга!
Она взяла с Княгини обещанье,
Что будут к ней пускать меня, что часто
Мы видеться с ней будем....
И во сне
И наяву я бредила Еленой!
Вчера я провела весь день у ней....
Картиною ее домашней жизни
И взор и сердце полны. Как счастливо,
Без глупой спеси, без парадных форм,
У Меховских устроено все в доме,
Чтоб быть, не для того, чтобы казаться!
Богатство там не тяжкое ярмо,
Неволящее их, но радость жизни,
Возможность украшать по произволу -
Размашисто-гостеприимный быт. -
Хозяин добр, хозяйка весела;
Не молод он, – но стариком не смотрит,
И не стесняет важностью брюзгливой
Живые вспышки резвости ее.
Она же откровенна, как дитя,
Доверчива, как счастье молодое.
Взор, голос, речи, стан, движенья, поступь, -
Все дышит беззаботностью в Елене.
Вокруг ее, при ней, и в ней самой
Все светится спокойством лучезарным,
Все говорит о мире благодатном.
У ней малютки-дети: что за прелесть!
Болтают и резвятся на свободе,
И всех смешат, и звонкий говор их,
Как ласточек привольных щебетанье,
Одушевляет ряд веселых комнат.
Я слушала, глядела… и сравнила
Радушный этот дом с жилищем чинным
И знатным нашей княжеской семьи....
С тех пор, как я
Отыскана, обласкана Еленой,
Как будто иначе здесь на меня
Все смотрят, и со мною обращенье
Переменилось к лучшему. Княжна
Сегодня не смеялась надо мной;
Княгиня удостоила спросить,
Не холодно ли мне в комнате моей, -
А Лиза Зурова мне предложила
Романсы новые, меж тем как Наде
Алина вдруг шепнула невзначай,
Перебирая английский кипсек,
Что я похожа профилем и взглядом
На Флору Мак-Ивор… Какая честь!..
II
Не знала до сих пор я, что и север,
И холод, и снега, имеют тоже
Поэзию высокую свою.
Не знала я волшебства зимней ночи,
Ее красот таинственных и бледных,
И полных фантастических картин.
Не знала я живого наслажденья
Скользить легко и быстро, по пути,
Усеянном алмазными зыбями,
Снегов глубоких. «Сани» для меня
Лишь были неиспытанным явленьем,
Когда они мелькали мимо глаз,
Вдоль улицы пустой иль многолюдной;
А в них самой не позволялось мне
По городу беспечно прокатиться.
(Княгиня говорит, что сани должно
Плебеям предоставить!) Но Елена
Другого мненья; с ней сейчас в санях
Объехала я шумный Петербург,
Блистающий несчетными огнями,
И спящие пустынно острова,
Где дачи без жильцов и без огней
Ждут, как сурки недвижные, чтоб жизнь
С движеньем им весна бы возвратила....
Как весело, как чудно, как свободно
Нас увлекал безумно-прыткий бег
Несущихся, как вихорь лошадей!..
В высокой и прозрачной синеве
Ночных небес, плыл медленно и тихо
Полкруглый месяц; звезды-чародейки,
Как блёстки, и сверкали и метались
Вокруг него несметною толпою,
И серебром был облит лучезарным
Весь сонный мир. На кровлях, окаймленных
Опушкой снеговой, и на домах,
Белеющих, как призраки в тумане,
И по дороге, устланной на диво
Коврами снежными, – везде сиял,
Везде бродил волшебно-яркий отблеск,
Причудливо предметы изменяя,
Преображая их своей игрой.
А воздух, просекаемый санями,
Очищенный морозом, он казался
Тверд, как кристал, как облако упруг…
Все ново было мне, – все изумляло
Мои глаза, мое воображенье.
То, шибкою ездой упоена,
Я торопила словом и желаньем
Порыв неукротимых бегунов;
То вдруг пугалась я, и замирало
В груди моей тревожное дыханье
Со смелостью, еще мне непривычной…
И вот я дома, в комнатке знакомой,
Перед ночной лампадою своей,
В своих любимых креслах, как всегда
Порой ночного отдыха… уж время
Предаться сну ленивому, – но мне
Сегодня не до сна: припоминаю
Свершенную прогулку, наслаждаюсь
Минувшим наслажденьем. Мне теперь
И Петербург, и север стали любы.
Они невыразимо приглянулись
Мечте моей, живой и своенравной.
И светлую их сторону узнав,
Я не браню уж их. Сегодня я
С красавицей-зимою помирилась!..
III
Елена мной бесспорно завладела;
Почти всегда я вечером у ней,
И с ней делю досужные часы,
Которые она от шума света
Спасает для домашней тишины.
Доверием Елены я вполне
Теперь владею. Даже мне она
Дала читать всю переписку с братом,
Любимым ею страстно… Этот брат
Военный, нездоров, живет далеко,
Не терпит света… Скука и тоска
Томят его… Разочарован он,
Он смолоду служил, живал в столице,
И выезжал, и светский шум любил,
Но изменился вдруг, – и навсегда
Любовною несчастлив неудачей,
Обманут, он оставил модный свет,
И проклял все, чем жизнь его манила,
Чем завлекла… Одной сестрой теперь
Он дорожит в своем уединеньи.
От женщин он бежит, их ненавидит…
Он отжил для любви и для надежды,
Он в тридцать лет состарился душой…
