Читать книгу Малахитовая душа - Дмитрий Лазарев - Страница 1

Окрестности Нижнего Тагила. Июнь 1997 года.

– Поднажми! – Гога на заднем сидении аж подпрыгивал от нетерпения. – Сейчас нагоним!

– Отвянь! – сидевший за рулем Прохоров был явно не в настроении. – На такой дороге только и нажимать! Подвеску убьем нафиг! Ты машину чинить будешь? Тогда не лезь!

Джип «гранд чероки» как раз после этих слов будто нарочно подскочил на очередной колдобине. Зубы водителя и двух пассажиров лязгнули почти в унисон.

– Сбавь немного, – распорядился Герасим.

Для двоих «быков» в джипе он был бригадиром, и на своего знаменитого тезку у Тургенева походил не только именем, но и статью. Разве что немотой не страдал. Среди боевиков-ликвидаторов тагильских центровых он был далеко не последним, и трупов на нем висело предостаточно, а потому авторитет его среди экипажа джипа сомнению не подвергался.

– Да ты чо, Герасим?! – выпучил глаза сидевший сзади Гога. – Уйдет ведь!

– Не ссы – не уйдет!

– Да куда он денется?! – поддержал бригадира Прохоров. – Это ж не дорога, а яма на яме! Его драндулет скоро развалится, а не развалится – так застрянет наглухо. Тут мы его и возьмем…

– Точно, за жабры! – радостно подхватил Гога. – Мочканем и в болото. Никто и не найдет.

– Я те мочкану! – рыкнул на него Герасим. – Совсем берега попутал, беспредельщик?! Забыл, что Кабан сказал?

– Помню, – насупился Гога.

– Что?

– Поучить примерно уважению.

– Он говорил «мочить»?

– Нет.

– А что еще говорил?

– К нему привезти, – совсем тихо ответил Гога.

– Не слышу!

– К нему привезти сказал!

– Про труп в болоте речь шла?

– Не шла.

– Смотри – если руки сильно чешутся, можно ведь сделать так, что все чесаться перестанет. Навсегда. Усек?

– Усек.

Пока шла эта перепалка, погоня по скверной грунтовке, ответвившейся от прямой дороги на Черноисточинск, углублялась все дальше в лес, забирая в сторону горы Привалиха. «И куда он ломится? – мысленно недоумевал Герасим, раздраженный как упертостью «клиента», так и тупостью помощника. – Убежище у него там, что ли?»

Простое, на первый взгляд, задание – прессануть строптивого коммерсанта, от души навалявшего парочке переговорщиков, направленных к нему главарем тагильской группировки Павлом Кабановым предлагать крышу, обернулось на поверку нешуточным геморроем. Сгоревшая лавка коммерсанта нимало не вразумила, и он, погрузив свое барахлишко в «газель-фермер», сдернул из города на юго-запад, по направлению к Черноисточинску. Каратели Кабанова пустились следом. И вот почти догнали, успев по дороге порядком рассвирепеть. Так что урок мужика ждал суровый. Как сказал один известный киногерой, «бить будем аккуратно, но сильно!» Ибо нефиг!

– Слушай, может, ему по колесам пальнуть? – осторожно предложил осаженный предыдущей отповедью Гога. – Сколько можно по этим ямам скакать?!

– Давай, – подумав, разрешил Герасим. – Но только по колесам! А то я тебя знаю.

– Не боись, все будет в лучшем виде! – осклабился обрадованный Гога.

Открыв окно, он высунулся из машины со своим излюбленным «стечкиным» чуть ли не по пояс, что при такой дороге было крайне рискованно, и начал палить. Попал он раза с четвертого. «Газель-фермер» вильнула, подпрыгнула и, врезавшись в маленький пригорок, на котором росла хиловатая сосенка, заглохла. Гога издал ликующий вопль индейцев племени ирокезов и занырнул обратно в салон джипа. Через несколько метров внедорожник тоже остановился, и двое карателей с пистолетами наготове выскочили наружу, сразу взяв «газель» на прицел. Прохоров остался в машине: его дело было баранку крутить, а не строптивых бизнесменов воспитывать.

– Вылезай, приехали! – гаркнул Герасим в сторону неподвижной «газели». – Иди сюда и резче! Лучше не зли нас!

Дверь с водительской стороны медленно открылось, и коммерсант вылез, предусмотрительно держа руки на виду.

– Что вам от меня надо? Почему вы не оставите меня в покое?

Герасим аж руками развел.

– Ну ты, мужик, и вопросы задаешь! Ведь знаешь понятия: живешь на территории Кабана, бизнес делаешь – плати!

– Твой Кабан разве весь Тагил купил?

– Весь, не весь, а магазин твой под его опекой.

– Что ему за дело до моей лавочки? Доход-то плевый!

Герасим покачал головой:

– Тут не деньги главное, а принцип, уважение. Если такие, как ты, борзеть начнут, Кабан авторитет потеряет, а это нехорошо. А ты борзеешь, мужик. Ребят наших зачем побил? Теперь платить надо. И за ущерб моральный, и за хлопоты наши. Иди по-хорошему, так тебе воспитательная беседа дешевле обойдется. – Бригадир ухмыльнулся. – Может, меньше костей сломаем. Совсем без этого нельзя, сам понимаешь.

Теперь уже головой покачал коммерсант.

– Не пойду. Кабан твой – не указ мне. Не ему меня уму-разуму учить. Уважение, его заслужить надо. Хочешь, застрели меня прямо здесь, если духу хватит. А нет – отпусти.

Герасим молчал. Что-то шло не так, неправильно. Ему, как бригадиру карателей, попадались упорные «клиенты», но впервые попался тот, в ком не было ни страха, ни ответной агрессии. С такими реакциями Герасим знал, что делать, а тут слегка растерялся. Кроме того, происходило нечто странное. Там, за врезавшейся в дерево «газелью», где дорога ныряла в суровые хвойные объятия леса, клубилась какая-то густая зеленоватая дымка. Здесь, на Урале, Герасим привык к туманам и видел их много раз, но такой странный цвет наблюдал впервые. Впрочем, сейчас не до того. Коммерсант обнаглел вконец. Боли и пыток не боялся. Стрелять, говоришь? Что же, это мы можем!

Бригадир поднял оружие. Он, в отличие от подчиненных, предпочитал австрийский «глок», из которого стрелял превосходно даже на предельных дальностях. Хочешь умереть? А вот хрен тебе! Есть другие варианты. Между ними было пятнадцать метров, но дистанция Герасима совершенно не смущала. Он чуть опустил прицел и выстрелил. Пуля попала в бедро коммерсанту. Тот упал, сжав зубы, чтобы не крикнуть.

Герасим повернулся к Гоге, торжествующе улыбаясь, но тут на него упала огромная тень. Бригадир поднял глаза и остолбенел. Нависавшая над дорогой скала, которую джип миновал перед остановкой, вдруг как-то увеличилась в размерах и верхушка ее стала черной. Более того – она на глазах меняла очертания. Ошеломленные каратели во все глаза смотрели на происходящее диво, не замечая, что зеленый туман уже заволок и лежащего камнереза, и его заглохшую «газель». А верхушка скалы уже превращалась в нечто чудовищное – этакая громадная гранитная горгулья с ониксовыми крыльями.

– Какого…?! – непечатно выразил свое удивление Гога.

Но ответа на свой вопрос он не получил, поскольку бригадир пребывал в не меньшем недоумении. Между тем каменное чудовище на скале окончательно оформилось, повернуло свою жуткую пустоглазую морду к людям и взмахнуло крыльями. И тут же на машину карателей обрушился настоящий град острейших осколков оникса, а два самых крупных из них (настоящие мечи) пробили крышу джипа и пригвоздили водителя к сиденью. Перепуганный Гога даже выматериться не успел, как его буквально изрешетили осколки поменьше.

Но Герасим уцелел. Во-первых, он вовремя успел броситься ничком на землю. Во-вторых, между ним и каменным чудовищем находился джип – естественный щит, прикрывший его от града осколков. Бригадир понятия не имел, умеет ли горгулья летать и сумеет ли переместиться так, чтобы взять его в сектор обстрела, но проверять не хотел. Опытный браток, прошедший через многочисленные кровавые разборки при бандитском переделе сфер влияния, Герасим прекрасно понимал, что лежа за машиной, находится в ловушке, причем в абсолютно пассивной и невыгодной позиции. И не высунешься даже, чтобы огонь открыть. Да и глупо палить из пистолета по каменной твари. Поэтому бригадир сделал единственно возможное в данной ситуации – стартовал из положения лежа и, выписывая зигзаги, словно ополоумевший заяц, метнулся к ближайшим придорожным зарослям, не без оснований надеясь, что там горгулья его не достанет. Пожалуй, его отчаянная попытка бегства и увенчалась бы успехом, но из густого уже явственно зеленого тумана вынырнула фантасмагорическая, вся состоящая из острых углов отдаленно напоминавшая человеческую фигура, высеченная, казалось, из цельного куска черного оникса. Однако это цельнокаменное создание обладало каким-то подобием жизни и весьма активно двигалось. В последний момент Герасим попытался вильнуть в сторону, но не успел: рука-лезвие ониксового создания одним стремительным движением отделила его голову от туловища, и та подкатилась под самые колеса замершего черным катафалком джипа.

А потом земля вдруг с треском раздалась в стороны, и возникший провал, стремительно разрастаясь, стал похож на громадную сюрреалистическую пасть, которая примерно через полминуты уже смогла вобрать в себя машину карателей. Здоровенный джип с трупом водителя и лежавшее рядом утыканное осколками тело Гоги ухнули в эту алчную утробу. Провал-пасть больше не рос, но оставался открытым, словно в ожидании очередной порции. Ониксовый воин легко, будто пушинку, подхватил на руки оставшееся на поверхности достаточно грузное обезглавленное тело бригадира карателей и швырнул его в зиявшую пропасть. И тут же земля удовлетворенно и мягко сомкнулась, не оставив ни малейшего следа пребывания тут тагильских братков.

* * *

Екатеринбург. Три дня спустя.

Кирилл Тихонов проснулся в паршивом настроении и с полным нежеланием делать что-либо. В такое состояние его всегда приводили жара и духота. А именно они и царили над Екатеринбургом две последние недели. Вставать не хотелось, но лежать в пропотевшей за ночь кровати было еще хуже. Кроме того, частного детектива, как и волка, ноги кормят. Кирилл же как раз и занимался этой рискованной и неблагодарной профессией. Она в свое время свела его с Мариной, она же несколько лет спустя и развела. Вернее, глубинными причинами развода стали невеликие доходы, получаемые Тихоновым со своего ремесла, и категорическое его нежелание менять эту работу на более спокойную и прибыльную. А повод появился благодаря его профессиональной проницательности, позволившей детективу догадаться о супружеской измене и даже вычислить третий угол треугольника, с тем чтобы основательно начистить последнему физиономию.

Прошедшие с тех пор пять лет Кирилл провел в полном одиночестве, даже не предпринимая попыток заполнить кем-либо образовавшуюся в сердце пустоту. То ли не чувствовал необходимости, то ли понял, что просто не способен изменить себя ради совместной жизни с кем-то. А с таким подходом в браке делать нечего. Тихонову, чтобы идти на компромиссы, требовалось влюбиться. Сильно и самозабвенно. Но в силу некоторой циничности своей профессии голову он терять разучился. Вот и оставался волком-одиночкой, матерым индивидуалистом, как в жизни, так и в работе. Он не примкнул ни к какому агентству или адвокатской конторе, предпочитая оставаться на вольных хлебах и самому выбирать, за какие дела браться.

В общем, стабильность финансовых поступлений на его счет оставляла желать лучшего, а потому сегодня роскоши не пойти в офис (в котором, из экономии, даже секретарши не было) Тихонов себе позволить не мог.

Мысленно дав себе пинка, Кирилл принял ледяной душ, чтобы хоть как-то вывести себя из состояния вареного окуня, быстро оделся и выскочил из квартиры…

Все равно опоздал, конечно. Обычно он открывал контору в девять. На сей раз было уже без четверти десять. И тем не менее его ждали. Увидев, кто, Тихонов разочаровался и удивился одновременно, поскольку это был не клиент, а та, кого он уж никак не рассчитывал увидеть на своем пороге.

– А ты не торопишься на работу!

– И тебе доброе утро, Марина, – хмуро отозвался он. – Чему обязан?

* * *

Вообще-то, для удивления причин хватало: расставшихся супругов не связывала ни одна ниточка – ни общие дети с сопутствующими в таком случае алиментами, ни имущественные споры. Развод прошел без склок и удивительно быстро: оба хотели как можно скорее разделаться с формальностями, чтобы больше друг друга не видеть. С тех пор – полная тишина: ни звонков, ни электронных писем. За пять лет одна случайная встреча на улице, обмен сухими односложными приветствиями и «разошлись, как в море корабли».

И вот она здесь. Впрочем, в офисе же, а не дома. Значит, стряслось что-то. Тогда все понятно.

– Я по делу.

– Само собой, – Кирилл открыл дверь конторы и жестом пригласил Марину внутрь. – Может быть, воды? У меня есть холодная.

– Спасибо, было бы замечательно.

Покончив с расшаркиваниями, Кирилл занял свое место за столом и выжидательно посмотрел на бывшую жену. Она отпила воды, но пока молчала, видимо, собираясь с мыслями.

– Итак? – поторопил ее Кирилл.

– Я вышла замуж! – выпалила она внезапно и тут же бросила на Тихонова вызывающий взгляд.

– Поздравляю, – улыбнулся он. – Я и не ждал, что ты после развода уйдешь в монастырь.

– Спасибо, – в Марине чувствовалось внутреннее беспокойство, которое ей с трудом удавалось сдерживать. – … А ты?

– Было как-то не до того… Это имеет отношение к делу?

– Нет…

– Кто твой муж?

– Его зовут Даниил Погожев. Он мастер-камнерез.

– О как! Оригинально! Данила-мастер, значит?

– Среди своих его так и зовут. Он очень хороший мастер! – опять с вызовом выпалила Марина. – Он учился у самого Анатолия Кузнецова, если тебе это что-нибудь говорит.

– Ничего, – улыбнулся Тихонов. – Однако продолжай.

– Кузнецов – единственный оставшийся мастер старой школы – Оберюхтина, Бакулина, наследник их традиций. Даниил закончил его курс. Работает по малахиту и другим уральским самоцветам. Живем мы в Нижнем Тагиле. Там он открыл небольшую лавочку, где торговал камнерезными изделиями как собственными, так и своих друзей…

– Малый бизнес? Довольно рискованно.

– Кто бы говорил! – огрызнулась Марина. – Можно подумать, у тебя иначе!

– Иначе. Потому что частных детективов не крышует братва.

Она вздрогнула.

– Откуда ты знаешь?

– На него наезжали?

– Были разговоры. Весьма неприятные. Он хотел пойти в милицию.

Кирилл вздохнул.

– Пошел?

– Должен был.

– Должен?

– Я точно не знаю. Уехала в командировку на неделю. Звонила ему, конечно. Он сказал, что ходил, но на мой вопрос «И как?» ответил уклончиво: «Дома расскажу».

– Понятно…

– Что тебе понятно?! – вдруг вскинулась Марина.

– Когда преступная группировка «держит» город, милиция обычно скорее имитирует борьбу с ней, чем всерьез ее ведет. Насколько мне известна ситуация с тагильской братвой, там именно так. Я прав?

– Не знаю.

– Ты что, не поговорила с ним по возвращении?

– В том-то и дело: он исчез, а магазинчик сгорел! И машина его тоже пропала! – на глазах Марины выступили давно сдерживаемые слезы. – Кир, я не знаю, что делать! Помоги – мне не на кого больше надеяться!

– В милицию заявила?

– Конечно. И заявление они приняли, только ты ведь сам сказал, что на них надежды мало.

– Это верно… – Кирилл помолчал. – Марина, я должен тебе кое что объяснить, и ты выслушай меня, не перебивая.

– Хорошо.

– Я в Екатеринбурге прошел все этапы криминальных войн. Когда «центровые» всех гнули под себя, когда «Уралмаш» разбирался с «Центром», а потом с пришлыми. Видел, как победившая уралмашевская братва наводила в городе свои порядки. У меня в этом деле большой и, во многом, печальный опыт. Так вот, в подобных делах в девяти случаях из десяти пропавшего больше не видели среди живых.

– Но ведь тела не нашли!

– А их находят далеко не всегда. Когда группировка убирает кого-нибудь, если только это не показательная казнь, она старается замести следы и, в первую очередь, спрятать труп. Да так, чтобы не нашли. Как говорится, нет тела, нет дела.

Марина резким и даже каким-то злым движением стерла слезы с лица.

– А ведь я успела забыть, каким бессердечным ты бываешь!

– Прости, – Тихонов действительно выглядел виноватым. – Профессиональный цинизм. Я просто не хочу, чтобы ты питала иллюзии. Да, есть шанс, что твой муж еще жив, но он не так уж велик.

– Я понимаю. Но не успокоюсь, пока мы не найдем его живого… или мертвого. Ты поможешь мне? Я заплачу́ – деньги есть!

– Помогу, куда я денусь? Только о деньгах давай потом. Сначала расскажи о муже и его контактах все, что тебе известно.

* * *

– Не связывайся! – буркнул Василий Демин и снова присосался к здоровенной кружке ледяного пива.

– И это все, что ты можешь мне посоветовать? – Кирилл разочарованно откинулся на спинку стула. – Признаться, Васек, я от тебя ожидал большего.

– Чего же больше? – искренне удивился Демин. – Хороший совет. Жизненный. Если послушаешь, по крайней мере, свою жизнь сохранишь.

Кирилл с удивлением посмотрел на собеседника. Демин был из крутых. Реально крутых – из команды ликвидаторов самого Курдюмова. И пороха криминальных войн не просто понюхал – он им пропах. Так что слышать подобное от него было странно и тревожно.

– Неужели все так плохо? – спросил Тихонов. – С тагильской группировкой? Вы же с ними справились.

– Не справились, – уточнил Демин, – а договорились. Чувствуешь разницу? Вот с «Центром» мы справились. И с кавказцами тоже. А с этими пришлось договариваться.

– Почему?

Демин с досадой стукнул кулаком по столу.

– Ну чего вот ты вечно в самую мясорубку лезешь?! Сказано «не связывайся»! Что непонятно?!

– Если ты даже от меня это скрываешь, значит, дело совсем швах… – сделал вывод Кирилл.

– Верно мыслишь, – подтвердил Демин, отхлебнув из кружки. – Слушай, Кир, серьезно тебя прошу, отступись! Ты не знаешь, с кем связываешься. А у меня дурацкое желание сохранить тебе жизнь, после того как ты в девяносто третьем спас мою.

– Значит, не расскажешь?

Стрелок покачал головой.

– Хоть режь!

– Ладно, – Кирилл поднялся. – Сам узнаю.

– Баран упрямый! – с какой-то даже тоской в голосе произнес Демин. – И на похороны твои я не пойду, потому что хоронить нечего будет!

* * *

Нижний Тагил.

Магазинчик с немудреным названием «Малахитовая шкатулка» сгорел качественно. Кирилл за свою детективную карьеру немало видел поджогов, а потому мог с уверенностью сказать: этот учинил мастер своего дела. Источников огня было сразу несколько по периметру. Гарантированный результат при любом раскладе.

И все же, что-то не стыковалось. Если Погожев сопротивлялся наезду криминала, его не жечь должны были, а, скажем, ноги поломать для острастки, чтобы руками работать мог и деньги за крышу было с чего отдавать. А сожги его – и все, прощай денежки! Неправильно как-то, не прагматично, словно не группировка работала, собаку съевшая на рэкете, а отморозки озлившиеся. Тогда где хозяин лавки? Отморозки бросили бы тело на месте, а группировка постаралась бы инсценировать несчастный случай, чтобы не дать повода для расследования. Тем более что местные органы в излишней пытливости не замечены: тоже, небось, «договариваться пришлось». Что же за секрет такой у тагильской братвы, если с ними все связываться боятся?

И потом, где машина Погожева? Убили и вывезли труп на его же тачке? Чтобы создать впечатление, будто камнерез из-за пожара, потеряв все, в состоянии аффекта прыгнул за руль и рванул куда глаза глядят? Или он таки в бега подался, потому что братки совсем за горло взяли? Одни вопросы и никаких ответов.

Если труп вывезли и утопили, скажем, в болоте или местном водохранилище, искать можно долго и не найти. А вот если исходить из маловероятного оптимистичного варианта, что камнерез жив и сбежал от рэкетиров, тогда шанс есть. Надо только узнать, куда он мог сбежать.

Хм, «только»! Хорошенькое дело! Марина по этому поводу ничего сказать не могла. Если у ее мужа и были какие-то убежища «на случай войны», ей о них не было известно. Оставались друзья по камнерезному цеху. Если кто и мог что-то знать, то лишь они. Список у Тихонова был, но в Тагиле жил лишь один из них – Егор Канунников. Остальные в Екатеринбурге. Что ж, с него надо и начинать. Где-то там, среди записей Марины был его телефон…

* * *

– А вы знаете, что мы вымираем? – встречный вопрос был задан в лоб и быстрее, чем Кирилл успел рот раскрыть, чтобы рассказать о цели своего визита.

– Кто это «мы»?

– Мастера-малахитчики.

– Вы хотите сказать «камнерезы»?

– Нет, камнерезов много, а вот малахитчиков… Тут нюансов много. Малахит – камень особый – хрупкий, часто пористый с раковинами. Тут специальный навык нужен и подход тоже. Мы эти раковинки специальной мастикой заделываем, в которую входят воск, канифоль, толченый малахит и еще кое-что… Так вот, только Оберюхтин (вот же великий мастер был!) знал секрет такой мастики, которая с годами не тускнеет. Но он умер и секрет, к несчастью, никому не передал. Да и на чем сейчас новичков учить? Сырья-то уральского почти и не осталось. Что Гумешевское месторождение, что Меднорудянское – оба истощились. Почти весь малахит, который сейчас на поделки идет, из Египта поставляется. А он дорогой, его мало, да и цвет совсем не тот – с нашим не сравнить. А ведь есть он еще на Урале, есть! – глаза Канунникова даже загорелись. – Вот профессор Вертушков считает, что такой руды на Урале еще много. Искать только надо, а сейчас никто этим не занимается. Вот и Дан Погожев так же считал…

– Считал? – Тихонов сразу уцепился за шанс повернуть превратившийся в лекцию разговор на интересующую его тему. – А почему в прошедшем времени?

– Так убили его бандиты Кабана.

– Это главарь тагильской группировки?

– Он самый. И чего, спрашивается, он к Дану прицепился? Прибыль у него была невеликая: мы с ребятами на свою работу цены не задираем. Так нет же, все надо к рукам своим загребущим прибрать! С-с-сволочь! – с ненавистью процедил Канунников.

– А с чего вы взяли, что Погожев убит? Тела же не нашли.

– Ну, вы как вчера родились! – Егор даже руками развел от удивления. – Эта мразь если захочет, труп так спрячет, что вовек не найдете! В болоте где-нибудь лежит или в озере, светлая память бедняге!

Если честно, Кирилл был с камнерезом согласен, вот только данное Марине обещание заставляло его быть оптимистом.

– А если, все же, представить, что Даниил жив и просто сбежал? Куда он, по-вашему, мог податься?

– Даже не знаю. Хотя… – Канунников задумался. – Знаете что? У Дана пунктик есть (или был) на месторождениях малахита. Мы, конечно, все в разной степени верим в теорию профессора Вертушкова… Но Дан так прямо одержим был. Хотелось ему во что бы то ни стало найти доказательства существования неразведанных еще малахитовых месторождений. Чтобы было с чем в министерство природных ресурсов обращаться. Так вот, у профессора была гипотеза, что одно из месторождений совсем рядом находится, под Черноисточинском. Он туда часто в экспедиции ездил. Меня как-то с собой звал, да я отказался. Не верил, честно говоря, что у него что-нибудь получится, а за химерами гоняться – это, знаете ли, не мое.

– То есть вы думаете, что у него где-то там мог быть домик?

– Ну, домик, не домик, а что-то вроде землянки он себе там изладить мог. Только вот где конкретно, не спрашивайте – не знаю.

* * *

Они настигли его через некоторое время после выезда из города. «Нива» Тихонова не смогла конкурировать в скорости с черным джипом братков. «Гранд чероки» обогнал его и перегородил дорогу. Пришлось остановиться. Из джипа вышли двое, оба здоровенные амбалы в спортивных костюмах и с руками многозначительно заложенными в карманы. Выражения лиц этих «образцовых» членов общества, наводили на мысль, что в карманах у них отнюдь не служебные удостоверения.

– Босс хочет тебя видеть, – сразу заявил один из мордоворотов безапелляционным тоном. – Поедешь с нами, твою машину потом подгонят.

– Какой босс? – спросил Тихонов, просто чтобы потянуть время, потому что прекрасно понимал, чьи люди его догнали.

– Кабан, – был лаконичный ответ.

Кириллу приходилось слышать о главаре тагильской группировки, и, несмотря на скудость информации, желания познакомиться с ним поближе она абсолютно не вызывала.

– Простите, ребята, у меня другие планы, – твердо ответил Тихонов, понимая, что ступает на очень тонкий лед.

– Ты чо, мужик, оборзел что ли?! – сразу выпучился на него второй, явно, чистый «бык».

Первый же, судя по отблескам интеллекта в глазах, был страшим в этой паре.

– Да у него просто мозг закис, – тут же отозвался он. – Его проветрить надо. Ты не знал, что лишние дырки в локтях и плечах очень хорошо мозг вентилируют? А то у нас это быстро! Так что кончай придуриваться и лезь резче к нам в тачку! Кабану не отказывают, понял?

Кирилл кивнул. Понял, не дурак. Отвертеться от настойчивого «приглашения», похоже, не получится. Эти двое специально догнали его уже за городской чертой – так вероятность появления свидетелей меньше. Тут они смогут сделать с ним все, что захотят – от тяжких телесных до пули в голову.

* * *

Внешность Павла Кабанова вполне соответствовала его фамилии. Это был типичный высокопоставленный бандит: налысо выбритая голова, жировая складка на шее, широченные плечи и руки-грабли. Только в глазах, в отличие от подчиненных, светились живой ум, интерес и еще что-то непонятное. Перед этим «чем-то» спасовали даже недюжинные физиогномические способности Кирилла. Хотя основное он понял. Это не просто самый сильный паук, пожравший других, но и достаточно умный и хитрый мерзавец, который выбился в главари не только благодаря своим кулакам и пистолету.

– Значит, ты – сыщик! – Кабанов не спрашивал, а утверждал.

– Я не из милиции.

– Знаю, что частник. Думаешь, Тихонов, мы о тебе справки не навели, как только ты появился в городе и начал все вынюхивать вокруг сгоревшего магазина? Что бы вы там, в Ёбурге себе ни думали о тагильцах, мы тоже не пальцем деланные! Меня интересует, какого ты тут забыл?

– Я не сдаю клиентов.

– Сдашь, куда ты денешься? Все сдают всех, когда я начинаю применять к ним свои особые методы дознания. Думаешь, ты исключение? Черта с два! Но я, все же, прежде чем прибегать к таким методам, хотел бы договориться.

– Условия? – деловито поинтересовался Кирилл. В жизни ему приходилось попадать во всякие ситуации, и торговаться при самом плохом раскладе ему было не привыкать.

– Вот это уже разговор! – одобрил Кабанов. – Не люблю, когда передо мной в позу становятся. Значит, так. В этом деле наши с тобой цели могут оказаться вовсе не такими разными, как тебе кажется. Можешь не называть имя клиента, мне на него, в общем-то, положить, просто скажи, какая твоя задача. Если я увижу возможности для сотрудничества, то мешать твоему расследованию не буду. Наоборот – помогу. Информации подкину.

– А если не увидите? – На «ты» с этим «доном Корлеоне» тагильского разлива Кирилл переходить категорически не собирался.

– А вот это зависит уже от того, будешь ли ты путаться у меня под ногами или нет. Во втором случае хрен с тобой, а в первом возможны варианты. – Кабанов хищно прищурился. – Ну если ты вообще не захочешь сотрудничать, будешь тут в молчанку играть или быковать… Тут леса опасные – всякое с людьми случается. Иногда и тел-то не находят. Можно сделать так, что ты пополнишь статистику пропавших без вести.

– Это как Погожев? – не удержался от шпильки Кирилл.

– Вот мы и подошли к сути дела, – осклабился Кабанов. – Значит, ты ищешь этого Данилу-мастера?

– Допустим.

– Так вот, «допустим» в деле Погожева все не совсем так, как это обычно бывает. Этот мужик реально исчез, без дураков, и я был бы не прочь узнать, куда.

– Зачем он вам? Лавка-то у него маленькая… была, пока не сгорела. Кстати, ваша работа?

– Не борзей, частник! Не твоего ума дело. Какие у меня терки с Данилой-мастером, тебя не касается. Достаточно тебе будет знать, что мочить его не входит в мои планы. Я ж не отморозок какой-нибудь и не все проблемы решаю мокрым путем. Есть случаи, когда тоньше надо работать. Этот именно такой. Кроме того, Погожев не единственный, кто тут пропал. Трое моих людей отправились к нему поговорить по душам и не вернулись. А я, знаешь ли, не люблю, когда мои ребята исчезают. Тут, помимо всего прочего, дело принципа. Предположил сперва, понятное дело, что Данила-мастер как-то сумел их грохнуть и спрятал тела. Маловероятно – парни они были суровые, и не лоху-камнерезу с ними справиться. Но других мыслей все равно не было, и мы навели конкретный шмон, прочесали все окрестные леса – бесполезно. Никаких следов – ни их, ни машины. А джип – это тебе не труп. Он малость побольше и спрятать его несколько сложнее. Да и к чему морочиться? Отогнал подальше и бросил. Гадай потом, где их кокнули? Так нет же – пропали так, будто их инопланетяне украли. Я уже говорил, что не люблю, когда моих людей мочат, но еще больше не люблю такие вот дерьмовые ребусы! Если поможешь мне его разгадать, найти Погожева и моих людей или, на худой конец, их трупы – честь тебе и хвала! Могу даже бабла на бедность подкинуть.

– Не надо – у меня есть клиент.

Кабанов зло прищурился.

– Не уважаешь, значит? Западло у нас бабки брать?

– Вовсе нет. У меня принцип: одна работа – один гонорар и от одного человека. А в качестве благодарности лучше ответную услугу.

– Ну?

– Если Погожев жив, я вам его не отдам, и вы от него отстанете раз и навсегда!

– О как?! А в ментовку с повинной не сходить ли в придачу?!

– Было бы неплохо, конечно, ну да ладно.

Лицо Кабанова потемнело.

– Не много ли на себя берешь, частник?

– В самый раз.

– Думаешь, такой незаменимый? Мы и без тебя можем обойтись. Только уж не взыщи – в этом случае тебя зажмурить проще и выгоднее, чем отпустить. Намек ясен?