Между христианством и язычеством, на путях выхода из духовного кризиса, связанного с тотальным обесцениванием природного мира, человечества, да и самой ценности в одномерном дискурсе классической мысли, рождается современная неклассическая теория ценности, воспроизводящая новый тип сознания, пребывающий по ту сторону идеала и абсурда, отличающий ценность от смысла и означающий возвращение европейской традиции ценностного мышления. Книга адресована всем интересующимся современной философией.
Оглавление
Дмитрий Николаевич Герасимов. Возвращение ценности. Собрание философских сочинений (2005—2011)
Два фактора национально-религиозной исключительности
Эпоха национального предательства
Русская альтернатива
Торжество православия
Национальная катастрофа
Исторические следы и выводы
Мир без ценности. Дискурс отрицания124
Предупреждение читателю
Странное христианство (случай вместо предисловия)
Отношение к иудаизму и христианству
Дух, противный природе
Человеческая недостаточность
От мифа к абсурду
На шаг от падения
Античеловечество
Резюме (Демаркация)
О моральном двоемыслии. на примере библейских понятий «мир» и «плоть» и его объяснение с точки зрения несовпадения ценности и смысла227
О бревне в глазу. Любовь, добро и прирожденность
1
2
3
4
5
Рождение ценности. Очерк философии ценности247
Введение
Раздел 1. Философия ценности: теоретико-познавательные аспекты
1.1. О различении ценности и смысла
1.2. Формальные определения ценности
1.3. Краткий взгляд на историю аксиологии: от неразличения ценности и смысла к их различению
Раздел 2. Ценности и культура: проблема одномерного мышления
2.1. Средиземноморская логика отрицания ценности
2.2. Два универсума – два способа мысли
2.3. Фридрих Ницше и переоценка всех ценностей
Философия ценности и Новое Возрождение (вместо заключения)
Вера и воля. или во что «верит» современное язычество470
Истоки современного значения слова «вера»
«Принцип веры» в современном язычестве
Вера и воля: исконное содружество природного мышления
От «принципа веревки» к «принципу равновесия (или судьбы)»
Этос язычества. Введение в проблематику544
1
2
3
Ценность, смысл, бытие563 (Доклад, прочитанный 29 октября 2011 года на постоянно действующем философском семинаре профессора А. Ф. Кудряшова в БашГУ)
1
2
Общее понятие о двух способностях человека
Фундаментальный характер мышления и переживания
Сознание как результат сложения двух способностей человека
Базовый синхронизм ценности и смысла
Ценность от смысла отличает вовлеченность, или опыт
Ценность служит соединением чувств, или их представлением
Для реализации ценности необходима «петля ценности»
Ценность и время
Гносеологические деформации
3
Приложение. Список работ, вошедших в первый том собрания философских сочинений «Невидимое христианство» (1998—2005):
Отрывок из книги
Чем оборачивается малодушный отказ от ценности или подмена ее какой-либо «значимостью» в структуре собственного мышления, хорошо известно из истории – концом, гибелью личности и культуры, полным выпадением из природного мира и истории. И наоборот, открытие ценности, как и желание дать ей родиться, утверждает целые народы, как и отдельные личности, на века истории, делая их в подлинном смысле вечными, равными миру, способными побеждать самый мир, и даже его небытие. Ибо такова природа ценности – быть чем-то еще, наряду с существованием и его смыслом – чем-то, предельно несводимым к ним и со-равным им, чем-то, в чем бытие человека и рождение всех вещей мира оказываются сплетенными до предельной неразличимости. Ведь «быть вещью» значит одновременно обладать и смыслом и ценностью, и никакая вещь не может быть только ценностью или только смыслом – иначе она перестанет быть вещью. Ценности – это и есть вещи, вещи, которые ценятся. Мыслить ценности, противоположные вещам, – значит нарушать «естественный» порядок мышления. Но любая ценность существует, пока «петля ценности» замкнута, пока в ней нет «трещин», и «круг ценности» позволяет бесконечно актуализировать в сознании представление вещи, длящееся (способное длиться!) даже тогда, когда вещи давно истлели, растворились в потоках времени и пространства – стали другими вещами. Абсолютное всё (за пределами которого нет ничего) покоится на незримых крыльях человеческой души – в таинственных глубинах ее памяти, и даже «прошлое» (которое «никуда не уходит»), в отличие от «будущего», есть по преимуществу то, с чем связана ценность (а не смысл). Именно там – в переживании предельной невыразимости, пребывая в вечности по ту сторону любых мыслимых и исторических разногласий <между язычеством и христианством> – сходятся человеческие пути, ведущие к ценности. Вот почему сознание, пребывающее по ту сторону идеала или абсурда, сознание, в котором задействованы сразу обе способности человека (сердце и разум) – не поочередно или последовательно, а синхронно, сознание, в котором одновременно присутствуют и ценность и смысл, означает возвращение европейской традиции ценностного мышления, переворот в мышлении и одновременно нравственный переворот, отказ от одномерных логики и морали, пробуждение подлинной реальности человеческого мира, дающее надежду на грядущее Преображение.
Во второй том собрания философских сочинений вошли 4 больших работы (включая одну книгу), разбитые на 28 глав, и 5 статей различного объема. Сочинения, охватывающие собой условно «переходный» период философских размышлений – с 2005 по 2011 гг., публикуются в хронологическом порядке, большая часть из них – впервые.
.....
«Удушливая атмосфера» эпохи Николая I проходит под знаком подчеркнуто «русского стиля» во всем – в литературе, музыке, архитектуре, образовании, воспитании, философии, религии и даже в официальной имперской политике. Пробуждается значительный интерес к отечественной истории и к русскому языку. В литературе и литературной критике торжествует «народность». В просвещенных салонах петербургско-московской публики разворачиваются баталии «западников» и «славянофилов». Православной церкви отныне дозволяется иметь свой голос и без оглядки наверх проводить катехизаторскую и прочую внутрицерковную деятельность (самое большое число канонизаций за все время). В этой атмосфере начинает постепенно выкристаллизовываться новая идеология «христианского национализма», вновь соединявшая русское природное сознание (само бытие которого таким образом признавалось) с христианством и нашедшая законченное выражение в знаменитой формуле министра народного просвещения в правительстве Николая I графа С. С. Уварова «Православие, Самодержавие, Народность», долженствующей позиционировать национально-консервативную Россию перед лицом нарастающих в Европе революционно-демократических движений (с их лозунгом «Свобода, Равенство, Братство»).
Прежде основательно разделенные Петром, православие, самодержавие, народность (как прирожденность) отныне должны были вновь воссоединиться в общей идеологии спасения царской России, из последних сил цеплявшейся за отмиравший патриархальный быт, примитивный экономический уклад, сословные привилегии, средневековые суеверия и прочие архаизмы и рудименты, освящавшиеся в качестве «исконно русских» и «истинно христианских». Любые изменения и реформы теперь совершались таким образом, чтобы что-то менялось, но в итоге все оставалось, как прежде, без изменений. Именно такой и была Российская империя в свои последние 5—6 «золотых» десятилетий (после Крымской войны 1853—1856 гг.), такой она и запомнилась уходящему веку – балансирующей между взаимоисключающими решениями и не способной ни к одному из них. Но это был уже настоящий «танец над бездной». Ибо однажды запущенный механизм европеизации и просвещения уже не мог просто так остановиться, и реформы, пусть медленно, но совершались, а вместе с ними менялась и Россия.
