Оглавление
Дмитрий Николаевич Жданок. Коммуникативные парадоксы при расстройствах шизофренического спектра
Введение
1. Коммуникативная деятельность и её характеристики при расстройствах шизофренического спектра (современное состояние проблемы)
2. Коммуникации у пациентов с различными вариантами эндогенного процесса (клинико-динамические аспекты)
2.1. Ретроспективная оценка коммуникативных процессов в преморбидном периоде шизофрении
2.2. Коммуникативные нарушения в подгруппе пациентов с непрерывным типом течения шизофрении
2.3. Коммуникативные нарушения у пациентов с эпизодическим типом течения шизофрении с нарастающим дефектом
2.4. Аутокоммуникация и рефлексия при шизофрении в сравнении с психопатологией иных регистров
3. Коммуникативные процессы у пациентов с различными вариантами эндогенного процесса в условиях ситуации неопределённости (клинико-психологические аспекты). Психотическая тревога и посттравма
3.1. Подгруппа пациентов с непрерывным типом течения шизофрении
3.2. Подгруппа пациентов с эпизодическим типом течения шизофрении с нарастающим дефектом
3.3. Психотическая тревога и посттравма
4. Подходы к коррекции коммуникативной дисфункции при эндогенном процессе
4.1. Психофармакологический подход
4.2. Психосоциальный подход
Заключение
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Отрывок из книги
На сегодняшний день психиатрия претерпевает эволюционные изменения в векторе развития модернистская психиатрия – постпсихиатрия [Bracken P., Thomas P., 2001; Double D., 2002]. Традиционный, модернистский подход в психиатрии постулирует психическое расстройство как некое внутреннее, изолированное явление (феномен, аномалию), интерпретируемое преимущественно с позиций биологического редукционизма методами нейронаук как дефект на уровне генной экспрессии и процессов нейтротрансмиссии с высокой вероятностью развития социально опасного поведения, что приводит к политике изоляции и стигматизации клиентов психиатрической помощи, усугубляя в конечном итоге состояние пациента и ограничивая возможности терапевтических интервенций [Ромек Е. А., 2002]. Наиболее полно данные негативные характеристики традиционных психиатрических институтов описывает антипсихиатрия [Лэнг Р. Д., 1995; Фуко М., 2004]. Постпсихиатрия фактически является этапом синтеза (в гегелевском понимании) двух вышеуказанных противоположных направлений – психиатрии и антипсихиатрии, позволяя обратить внимание на социокультуральный контекст психопатологии и пересмотреть методы оценки эффективности лечения, а также преодолеть преимущественно изолирующую направленность медицинских вмешательств. Несомненно, в этом смысле постпсихиатрия затрагивает вопросы коммуникативной деятельности, по-новому переосмысливая её содержание. Данные тенденции являются частью глобальной постмодернисткой трансформации общества, происходящей на наших глазах и с нашим непосредственным участием [Короленко Ц. П., Дмитриева Н. В., 2000, 2006; Дугин А. Г., 2010]. Коммуникативные процессы в этих условиях приобретают качественно иной характер. Так, Дугин А. Г., характеризуя постобщество, отмечает, что при этом упраздняется само понятие общества, человека, содержательного событийного времени, качественного пространства, идеологии, религии, власти, политики и гендера, превращаясь в симулякры – копии, не имеющие аналогов в реальности, заключительный этап развития знака [Бодрийяр Ж., 1991]. Постмодерн в качестве нормативных фигур своей парадигмы «постулирует фриков, первертов, уродов, маньяков, сатанистов и калек, для которых интеграция в цельную индивидуальность не представляется возможной» [Дугин А. Г., 2010]. Общество как явление при этом заканчивается, а его структуры подвергаются растворению, диссипации, уступая место «микросуществам», в отношении которых вообще не имеет значения, продуктом распада каких конструкций, социальных структур и религиозно-философских ансамблей они являются, происходит тотальная деконструкция. Ц. П. Короленко отмечает, что постмодернистской культуре свойственны онтологическая неуверенность, исчезновение критериев правильности общепринятых систем ценностей [Короленко Ц. П., Дмитриева Н. В., 2009]. Социальные структуры постобщества становятся аномичными, текучими, а идентичность приобретает свойства сиюминутности, метафоричности, анонимности, виртуальности и множественности [Колесниченко М. Б., 2013]. Однако следует уточнить, что постмодернистский фазовый переход не везде происходит равномерно, и в условиях российского общества на сегодняшний день более корректно было бы говорить о явлении так называемого «археомодерна». Питирим Сорокин назвал такую ситуацию «свалкой»: различные символы, архетипы, сюжеты и мифемы «наваливаются» друг на друга без всякого порядка, и совершенно разнородные вещи соседствуют друг с другом, при этом общество утрачивает единство, связность, способность объединить различные слои, страты и символы в общую гармонию [Сорокин П. А., 1992]. Данные особенности, безусловно, изменяют качество и количество коммуникаций, поднимают вопрос о ревизии показателей нормативных коммуникативных процессов в условиях постобщества, а также сами усугубляют уже имеющуюся социальную дезадаптацию пациентов психиатрического профиля и оказывают патопластическое влияние на традиционные клинические паттерны нозологий, создавая облик нового человека – Homo Postmodernus [Короленко Ц. П., Дмитриева Н. В., 2009].
Как известно, коммуникация относится к важнейшему виду деятельности, определяющей эффективность функционирования человеческой психики. Коммуникации обеспечивают вовлечённость индивида в социум, отражая надындивидуальное содержание личности [Гулевич О. А., 2007]. Коммуникативная деятельность является давним и постоянным объектом междисциплинарных исследований в рамках социологии, антропологии, психологии, информационных технологий и, безусловно, психиатрии [Корнетов А. Н., Самохвалов В. П., 1990]. Не будет являться преувеличением и сверхобобщением тот факт, что различные деформации интер- и интраиндивидуальных коммуникаций составляют основное содержание общей и частной психопатологии. Качество коммуникации напрямую связано со структурой социальной адаптации пациента, улучшение которой представляет собой одну из конечных точек оценки эффективности используемых в психиатрии терапевтических и реабилитационных мероприятий [Ястребов В. С., Солохина Т. А., 2012].
.....
Подобной ревизии подвергаются и классические представления о шизофренических расстройствах. Нозологический конструкт шизофрении теряет свои границы в текущих классификационных трендах, в частности, в понятии о шизофреническом спектре [Ketty S.S., 1968; Rosenthal D., 1975]. В частности, последняя версия североамериканской классификации психических расстройств DSM-V включает в себя раздел «Шизофренический спектр и другие психотические расстройства», из названия которого сознательно удалён сам термин «шизофрения», а в самом разделе исчезает выделение отдельных форм шизофрении и ослабевает нозоспецифичность кататонии [Шмуклер А. Б., 2013]. Некоторые авторы предлагают наиболее радикальную операцию по отказу от казалось сакрального для психиатров термина «шизофрения» и замене его на более абстрактные концептуализации патофизиологического плана – синдром «дизрегуляции салиенса» [van Os J., 2009]. «Салиенс» понимается как механизм приоретизации стимулов, объектов восприятия, что осуществляется посредством дофаминовой нейротрансмиссии в мезолимбической системе [Мосолов С. Н., 2010]. С этой точки зрения, «дизрегуляция салиенса» может рассматриваться и как патофизиологическая основа нарушений коммуникативной деятельности при шизофрении.
Помимо этого, шизофрения в современных классификациях деконструируется на отдельные дименсии (измерения) с последующей количественной оценкой каждой из них, что имеет определённый прагматический смысл [Кирпиченко А. А., 2012]. Выделяют такие дименсии, как бред, галлюцинации, дезорганизация речи, дезорганизованное поведение, негативная симптоматика, когнитивные нарушения, депрессия и мания. В ряду данных дименсий относительно новым и активно изучаемым доменом являются когнитивные нарушения и симптомы нейрокогнитивного дефицита, вносящие значительный вклад в формирование социотоксичности шизофрении [Софронов А. Г., Спикина А. А., Савельев А. П., 2013]. Анализ проявлений нейрокогнитивного дефицита позволяет раскрыть характеристику коммуникативной деятельности при шизофреническом процессе. К нейрокогнитивному дефициту относят совокупность нарушений в когнитивной сфере – памяти, внимании, исполнительных функций, традиционно оцениваемых количественно с помощью нейропсихологических тестов и не достигающих уровня дементирующих процессов. Уже Э. Крепелин в перечне симптомов «раннего слабоумия» обозначал нарушения когнитивных функций и способности к суждениям [Kraepelin E., 1919]. Длительное время проявления нейрокогнитивного дефицита оставались на периферии поля зрения психиатра, за фасадом флоридной психотической и грубой дефицитарной симптоматики. По мере лекарственного патоморфоза всё более деликатные проявления патологии становились доступными для описания, «обнажаясь» из общего психотического массива. Различные исследователи приводят характерный когнитивный профиль пациента с шизофренией с нормальным результатом теста на чтение, нижней границы нормы тестов, оценивающих простые сенсорные, моторные и речевые функции, снижением коэффициента IQ в среднем на 10 пунктов, снижением на 1.5 – 3 стандартных отклонения тестов, оценивающих память и сложные моторные, пространственные задания, а также низкие результаты тестов по оценке устойчивости внимания и проблемно-решающему поведению [Gold J.M., Harvey P.D., 1993]. Подобный глобальный дефицит, очевидно, вовлекает большое количество нейроанатомических структур, в связи с чем ряд авторов предлагают концепцию т.н. «когнитивной дисметрии» [Andreasen N., 1997].
.....
