Читать книгу Пробуждение - Дмитрий Николаевич Коваленко - Страница 1

Глава 1.

Новый год.

Проснулся он поздним вечером в субботу.

Отшумели новогодние праздники и надо было готовиться к рабочим будням на заводе. Пробуждение не было болезненным, хотя немного мутило от выпитой колы (ну точно не от вискаря).

Он прошёл на кухню и закурил сигарету.

В голове всё шумели мысли о том, как несправедливо с ним обошлась судьба, поскольку уже второй год праздничные каникулы приходилось проводить в гордом одиночестве.

Докурив сигарету, он заварил себе смесь оставшихся чаёв, щедро сдобрив напиток молоком и сахаром, он прошёл к компьютеру в дальнюю комнату, дабы написать очередные заметки о своём плачевном состоянии и немного поплакаться тем, кто ещё поддерживал с ним связь.

Компьютер разрывался новым треком иностранной альтернативы, что явно не способствовало улучшению настроения, но хоть немного скрашивало повисшую в квартире тишину.

Хотя игравшая группа Garbage* словно насмехалась над ним, надрывно нашептывая: “It`s hammering in my head" **.

A hammering in my head

don't stop

From the bullet train from

Tokyo to Los Angeles

I'm leaving you behind

A flash in the pan

A storm in a teacup

A needle in a haystack

A prize for the winning

A dead for the raising

A catch for the chasing

A jewel for the choosing

A man for the making in this

blistering heat…***

Он немного посидел за компьютером, просматривая новости в сети, но ничего кроме ванили высмотреть не получилось.

Оставив включённую музыку, он прошёл в ванную, чтобы хоть немного проснуться. Он умыл лицо и почистил зубы, и подумав он решил, что бриться лень, подшлифовал только остатки растительности и оставив уже отросшую бороду в покое.

Уже допивая остывший чай, ему вдруг подумалось, что в юности ему как-то спокойнее жилось на свете, если брать в расчет юношество. И он не фальшивил в отношениях с людьми, да и люди к нему относились куда серьёзней, непонятно почему.

Может перспективы ещё не сложившейся жизни вызывали уважение?..

*(англ. – "Мусор", зарубежная группа, исполняющая альтернативный рок)

**"Стук в моей голове.(англ.)

***(Стук моей голове не прекращается

Как скорый поезд от Токио до Лос-Анджелеса

Я покидаю тебя

Осечка

Буря в стакане

Иголка в стоку сена

Приз за победу

Мертвецы воскресают

Добычу преследуют

Драгоценности выбирают

Человек воспроизводится в эту разъярённую жару)

С такими философскими мыслями он немного завис, как компьютер в спящем режиме. Закрыв глаза ему удалось просидеть полчаса под размеренную музыку, которую он спонтанно включил перед сном думая о том, что вчерашний концерт явно не пошёл на пользу психике, поскольку на нём играл исключительно метал. Исполнители по очереди обещали слушателям дорогу в ад, воя страшными голосами.

Единственное, что в тот вечер запомнилось положительного, это то, что, глядя на видеоряд с кладбищем и разрушенными старыми домами, подруга вдруг захотела в храм.

Несмотря на такую угнетающую атмосферу, вечер был достаточно веселым, поскольку компания из трёх человек, с которыми он пошёл на концерт, пришли поддержать выступление их друга-электронщика, который состоял в одной из выступающих групп.

Несмотря на всю бестолковость ситуации было весело, и он не жалел о потраченном времени пятничного вечера.

Сегодня же была суббота, а завтра надо было уже идти на работу, на которой он выполнял несложную операцию, за которою соответствующе платили.

Он задумался о своей непутёвой жизни, которая привела его в столь плачевное состояние.

Были прожитые бесцельно годы, о которых, согласно классику, надо было плакать на смертном одре и множество непонятных событий, в которых надо было поступать так или иначе, он же поступал именно иначе, а не так.

Были ошибки, были временные победы, но всё это слишком неутешительно сказывалось над тем, что он имел в итоге.

Вообще всё, что он чувствовал и переживал за последнее время, отдавало в его сердце такой фальшью, что даже не самый искушённый меломан спросил бы как он ещё жив после такой лажи.

Два дня назад эти мысли не слишком мучили его, он находился в том сладко-приторном состоянии пира во время чумы, когда делать больше нечего, кроме как находиться в сладком угаре анестезии от его болезненного состояния.

Сейчас же захотелось чего-то настоящего, достигнуть, наконец, успеха в своих делах, которые он запустил, захотелось вернуть себе рабочее состояние, из которого он вышел так давно.

Настоящее положение дел было такое, будто он стал обладателем состояния, но только фальшивыми купюрами, от которых требовалось стать настоящими, за которые действительно можно будет приобрести что-то настоящее.

Захотелось вдруг встрепенуться от этого забытья и сделать что-то осознанное.

Всё это пришло ему на ум во время этого странного анабиоза после сна, но это была, скорее всего, наступающая после пьянки трезвость, неминуемо шедшая за весёлыми деньками.

После этого прошло два дня.

И всё было как обычно: сходил на работу, попил кофейку в перерыве, поболтал с коллегами в курилке.

Но одна мысль всё же осела в его сознании: нельзя так продолжать жить, надо срочно что-то менять.

Валюты для обмена не было, так что менять надо было что-то в своём поведении, в том, что с ним происходило, менять надо было то, что он делает и предпринимает.

Ему запомнился один разговор с девушкой из кофейни, с которой они встретились совершенно спонтанно.

Обсуждали как обычно недостаток денег, отсутствие нормальной работы и ничего более. Но ему запомнилось желание той девушки огрести побольше денег. Всё вроде бы нормально, но ему показалось в этом что-то нездоровое. Вроде как на деньгах всё сошлось клином.

Ему тоже вдруг захотелось зашибить немалую деньгу, но, чтобы это в кой-то веки произошло по его правилам, без вот этих вот лишних движений, когда им посвящаются все свободные силы.

С этими мыслями он оказался перед фактом, что его отправляют в отпуск, и можно в кои-то веки как-то расслабиться.

Способом расслабления он выбрал снова напиться, в чём ему помогла бутылка знакомого уже ему вискаря и литр колы.

Первые три дня отпуска он пребывал в счастливом анабиозе с Джеком Даниловичем, но на четвёртый день захотелось разнообразия до безобразия, или безобразия для разнообразия.

И вроде бы ничего не происходило, но предчувствие какого-то чуда его не покидало, близкого, как день святого Валентина. Поздравлять с этим народным праздником было некого, жена ушла чуть больше года тому назад, возлюбленных у него с тех пор не намечалось, хотя мысль о том, что одному как-то скучно, его время от времени посещала.

И вот наступил пятый день отпуска, когда подошли к концу продукты в холодильнике, но ещё оставался верный ему вискарь, от которого ко всему прочему ещё и просыпался аппетит и его можно было использовать в качестве аперитива.

Друзья и подруги были заняты своими делами, со всеми он созвонился, со всеми никаких общих дел не нашлось, и он сидел дома в четырёх стенах, благо погода на улице располагала к этому как никогда.

На улице была зима, самое противное её время, когда под постоянно идущим снегом был гололёд, коммунальные службы не справлялись с уборкой и люди шли по улице как пингвины, постоянно рискуя поскользнуться.

Он порадовался, что ему никуда не надо идти и плеснул себе в стакан немного “проклятья индейского племени”.

Прошло ещё два дня. Ничего не изменилось в происходящем, только кошелёк стал ещё тоньше из-за постоянных трат на регулярные платежи то за коммунальные, то по кредиту, а то и просто на сигареты, на которые уходили деньги с той же скоростью, как дует ветер.

Погода вроде стабилизировалась, в середине зимы оттепель стала нормой, так что дождь менял гололедицу чуть ли не каждый день, из-за чего обувь не успевала просыхать от луж, и выходить на улицу было ещё мерзлявей, чем в мороз.

Ему вдруг стал понятен термин «каша под ногами», которая возникала, когда проходил редкий снежок, и соль с песком и снегом снова была везде, куда ни пойди.

На улицу он выходил крайне редко, благо был отпуск и от него ничего не требовалось, кроме как заниматься домашними делами и ничегонеделанием.

Но вот закончились деньги, а мать, которая время от времени ему подбрасывала копеечку в трудную минуту, заболела короной, и ей нельзя стало выходить на её постоянную подработку.

Тогда он, исполнив свой сыновний долг тем, что отвёз продукты, чтобы мать не сидела голодная, озадачился поиском подработки для себя, потому что и денег больше брать было неоткуда, да и его вечные долги тоже надо было гасить.

Поискав в бескрайних просторах интернета по поисковикам, он понял, что всё, что предлагается – ширпотреб, который имеет целью выманить у неимущего населения последнюю денежку.

Но тут вдруг раздался звонок.

Звонил один случайный знакомый, которого он приютил, когда тот переезжал из Москвы в Петербург. От него поступило предложение пойти в службу доставки еды. Мол, услышал, что мало получаешь на работе, а ты сейчас в отпуске – можешь пока подработать, благо платят чуть ли не каждый день.

Посоветовавшись с матерью по телефону, он решил, что размяться действительно не повредит. Тем более что выхода другого и не было, по крайней мере, пока.

И вот, после недолгой процедуры оформления и получения экипировки, он вышел на свою первую смену подработки. Задача была несложная: принять по смартфону заказ и по таймеру его выполнить, если возможно, то быстрее.

Всё бы ничего, да вот только он обнаружил, насколько у него износилась зимняя обувь, и на дорогах он чувствовал себя как на катке: ноги разъезжались на ровном месте и ходить приходилось легчайшей походкой, когда пытаешься соблюсти только правильную траекторию движения.

Денег на проезд не было, поэтому он решил, что будет соблюдать максимально возможную скорость для передвижения пешком, благо таймер это позволял. Он не делал упор на количество выполненных заказов, ставка была на качество.

Его всячески пытались задерживать в точках выдачи, но только, опять же, он решил не злиться и пребывать в благодушном расположении духа, чтобы не быть как другие участники процесса – резким и озлобленным на весь мир.

Три дня он так пробегал, а вот на четвёртый, от вечной слякоти, у него уже начинали болеть ноги.

Денежку он получал исправно, и решил, что может себе позволить ещё и немного отдохнуть (отпуск всё-таки!).

Пригласил врача, которая его осмотрела, умилилась над его котом и отправила по дальнейшим инстанциям. Получил от матери кучу разных советов, как вылечить ногу, пачку лекарств и витаминов, которые лучше было принять разом, и, сделав это, он находился в блаженной эйфории лечащегося человека, который потрудился праведным трудом.

Ещё день он провёл в незлобивом занятии приведения своего дома в благопристойный вид.

Под конец дня ему уже не было так весело, как было вчера.

Деньги снова заканчивались, надо было кроме подработки идти и на основное место занятий, да и курсы, на которые он на радостях записался, требовали, хоть и небольших, но вложений.

До завода было ещё два дня, и он решил снова, как только немного пройдут болячки, идти на подработку.

Вдруг пришёл привет с завода в виде повышенной в два раза зарплаты.

Жизнь снова наладилась, и он смог целый день провести «кум королю», раздавая долги, оплачивая задолженности и даже сумел выделить денежку на небольшой бонус в виде новых зимних ботинок.

До чего же дошло его моральное и материальное состояние, если даже этой мелочи он радовался как ребёнок!

Хотя его посетила мысль, что, скорее всего, так живёт и большая часть людей, радуясь понемногу только таким мелочам. Даже те, кого он считал успешными людьми, вряд ли часто могли себе позволить какую-либо подобную покупку. А то, что пропагандировалось в соцсетях – одержимость приобретениями – можно было списать именно на пропаганду одержимости.

Он спокойно занимался стенами коридора в своей квартире, когда раздался звонок от друга из его родного города, который сообщил ему, что он в Петербурге, приехал на некоторое время и собирается к нему в гости.

Что ж, надо было принять гостя, с которым не виделись уже пять лет.

Ничего особенного для этого делать и не требовалось, поскольку друг был непьющий, предпочитал чашку чая алкоголю, а уж чай у него всегда был.

Друг, конечно, был специфическим, со своими странностями, но у кого их в принципе не найти?

Приехал друг, обнялись, поговорили, обсудили планы на жизнь, поговорили о прожитом.

Всё, разговаривать не о чем, друг поехал домой к сестре, у которой остановился, а наш герой продолжил ремонт.

Похвалиться, вообще-то, действительно было нечем, поскольку ничего путного и не происходило в жизни долгое время.

И ведь такое депрессивное состояние продолжалось уже несколько месяцев, а то и лет!

Нет, конечно, были отдельные победы, которые скрашивали существование, но, в целом, всё было беспросветной работой и приходом в себя после работы.

К тому же на подработке он получил травму колена и не мог долго войти в строй, поскольку доктор назначил лечение по запредельной стоимости и ему требовалось где-то найти кругленькую сумму для этого.

Но тут один из друзей пришёл к нему на помощь и выручил хотя бы частью необходимой суммы, на которую он взял таблетки и мази, чтобы поухаживать за коленом.

Другой друг поделился опытом, где можно приобрести фиксаторы колена не по космической цене, а по доступной нашему карману.

В этот вечер он даже повеселел.

А что, колено было обезболено, лечение начато, фиксатор надо было подождать ещё денёк, но и без него он стал ходить гораздо уверенней.

Он даже подумывал о том, чтобы снова догнаться вискарём, но сдерживал себя, поскольку всё-таки был на таблетках и усугублять травму изнутри не хотелось.

Правда, кот у него так подсел на сухой корм, что, проведя пять дней без еды, отказывался принимать обычную животную еду, свойственную всем кошкам мира. Курочку он не хотел, от молока его передёргивало, кусочек сосиски он всё-таки осилил, но так скривился на предложенный ещё, что стало понятно: кот испорчен городской жизнью.

В такой обстановке и проходили дни нашего героя. В принципе, без особых поражений и побед, всё было в свойственном современному человеку ключе.

Без дела он не сидел, турбулентности, конечно, бывали, но у кого их не возникает?

Он не был лентяем или жиголо, что уже радовало хотя бы его. Это же лишало его огорчений нахлебника и озлобленности на весь мир, когда не получаешь чего-то на халяву.

Он был честный труженик, со своими проблемами, но это были проблемы честного человека, который не хочет усложнять себе и окружающим жизнь своей ложью или несправедливостью действий.

Скоро ему грозило новое событие в его жизни: его просили освободить жилплощадь, которую он занимал последний год.

Это не было для него сюрпризом, но это было обновление, причём глобальное.

Надо было перевозить вещи и вообще перемещаться на новое место жительства, благо оно было уже подготовлено.

Новое место жительства на самом деле было старым: та студия, в которой он жил с женой, была сейчас пристанищем его матери, которую он в последствии просил переехать куда-нибудь ещё. Ну а пока приходилось тесниться вдвоём на двадцати квадратных метрах.

С начала нашего повествования прошло уже два месяца. Новый год, Рождество, День Святого Валентина уже прошли. Грядущим очередным праздником было двадцать третье февраля, в который, по обычаю, ему дарили носки и трусы – набор джентльмена.

Но двадцать третье должно было быть только через неделю, на работе был простой, и ему захотелось что-то изменить в своей скучноватой жизни. Выгнать его ещё не выгнали, а вот вещички собирать было самое время.

Чем он и занялся бессонной ночью.

Сколько же всего было найдено в своём дорогом хламе!

Сколько всего было перебрано и выброшено безо всякого сожаления!

С облегчённой ношей собственного скарба он собирался во второй половине дня ехать на такси, перевозить вещи. Но какое-то смутное чувство опасности его не покидало на протяжении всей ночи, в которую он готовился это сделать. И ничто пока что не предвещало беды, но он решил быть поосторожней на подработке, после которой он собирался ехать.

Предчувствие его не обмануло, но оказалось смешным моментом, который мог бы, при неудачном стечении обстоятельств быть причиной большой проблемы.

Вспомнив неожиданную встречу с незнакомкой в кофейне, когда наш хитрый герой решил, ничтоже сумняшеся, предложить возможность продолжения знакомства. Обменялись телефонами и пошёл он спать после ночной смены.

Не спалось.

Тогда ему пришла в голову мысль написать той девушке, что он и сделал. Предложил, с некой долей юмора, встретиться за чашкой кофе. Девушка сказала, что может прийти только с мужем. Он понял конфуз ситуации, отшутился и прекратил разговор.

И вот, спустя две недели, в двенадцать ночи, звонит её муж и пытается выяснить кто он такой и высказывает различные предположения, нецензурные. Обещает применить к нему всякие пацанские санкции.

Наш герой попытался с ним поговорить, но понял, что конструктивного разговора не выйдет и прекратил разговор.

От мужа поступило ещё с десяток специально пропущенных вызовов и на этом всё успокоилось.

На следующий день он снова взял в том месте кофе и не стал поднимать вчерашнюю тему. Всё мило и невинно, но могло бы быть и иначе, если какая-нибудь неосторожность с его стороны всё-таки была.

Был и ещё один случай, просто неприятный, но не менее невинный.

На подработке у него спросила дорогу девушка. Идти было по пути, поэтому он решил посильно её проводить, хоть сам и ходил быстрым шагом, поскольку на заказы опаздывать было чревато штрафами.

Так вот, они разговорились, опять же ни о чем, однако один вопрос заставил его напрячься.

Девушка спросила, верит ли он в Бога.

Сама она, по её словам, просто фанатела от Всевышнего, оттого, какую надежду он всем даёт и как она любит Священное Писание. Нашему герою этот вопрос был небезразличен, но высказывать свою позицию перед незнакомым человеком он опасался, да и не считал нужным.

Он сказал, что он такой же верующий, как и большинство населения страны, и спросил ходит ли она в храм.

Тут пошла околесица.

Оказалось, что она не находит в храме той искры, которую ищут многие, кто туда иногда заходит.

В этот момент нашему герою стало смешно, он выдал ей афоризм, что храме нет искры, что там ровное пламя, указал ей правильный путь к дому, который ей требовался и пошёл по своим делам своей дорогой, благо их пути на этом расходились.

Эти два случая давали повод держать ухо востро при любом течении событий, хотя нашему герою, в последнее время, грех было жаловаться на отсутствие удачи и да вообще на негативные происшествия.

Четвертые сутки начались с того, что он проспал весь день, и когда надо было идти работать в ночную смену, еле пришёл в себя.

Нога нещадно болела, эффект от мази на время сдал позиции. Не то сказывалась погода, не то общий недожор, которым он страдал в последнее время.

С самого вечера он ощущал какую-то пустоту. После вчерашних разговоров с мужьями и другими девушками он понял, что бывают в жизни и застои, когда просто требуется держать оборону на всех фронтах.

Несмотря на это ощущение пустоты, отработалось достаточно легко.

Были, конечно, бесконечные шутки насчёт его новой подработки, которую он не держал в тайне, но он только посмеивался вместе с товарищами и делился впечатлениями, поскольку если бы кто-то и соблазнился поработать по его рекомендации, то ему бы грозило за это денежное вознаграждение.

После бессонной ночи на работе, придя домой, ему вдруг не захотелось спать. Усталости он не ощущал, ведь работа была лёгкой, и он решил не выжимать из себя остатки сна, который и так не шёл, а решил сходить снова, с утра пораньше, на подработку, чтобы сберечь таким нелёгким трудом нажитое, которое он имел на сей день.

День прошёл более или менее легко, и, когда он вернулся домой, его ждал сюрприз в виде сообщения от давней подруги из родного города, которая решила с ним пообщаться по видеосвязи.

Подруга была замужняя, но это не мешало им быть хорошими друзьями, пусть и по переписке.

Поговорив с ней часок, он вдруг ощутил, насколько скучно он живёт. Работа-дом, берегите ногу, не сходите с ума, а лучше сойдите с подножки трамвая, кот-мать, начальник-коллеги и всё в таком духе.

Но одному его подруга всё-таки научила.

Если Вселенная определила тебя на одно место, то стоит ли дёргаться с него? Ничуть.

Это ещё раз подтвердило опровергающую Грибоедова мысль: хорошо там, где мы есть, а если там не очень хорошо, то в наших силах сделать всё необходимое, чтобы стало лучше.

С этими блаженными мыслями он и заснул после трудового дня сном праведника.

Проснувшись, он первым делом позавтракал, позвонил матери, узнал, как у неё дела и принялся за уборку дома.

Прибираясь, он размышлял над пришедшим ему в голову за завтраком вопросом: хотела ли та девушка, которая так охотно разговаривала о Боге, развить тему и поговорить об этом побольше. Проще говоря, хотела ли она познакомиться. Предложить продолжить разговор было можно, благо от смены тогда оставалось полчаса. Завершить заказ, обменяться телефонами, доделать все срочные дела и пуститься в словоблудие на тему в Высших Сил за чашечкой кофе или бургером в придачу, поскольку смена была затяжная.

Ему почему-то представлялось, что вряд ли бы беседа в тот день получилась конструктивной. У него тогда нещадно болело колено, он был уставший, раздражённый и даже перспектива найти себе приятную компанию мало его соблазняла от слова совсем.

Хотя сейчас, немного отдохнув от вчерашних побегушек, он даже сожалел, что так неудачно сложилось их спонтанное знакомство, поскольку девушка сама просто намекала на продолжение.

Решив впредь быть более лояльным к женскому вопросу, он принялся шлифовать давно ждущие мужской руки стены прихожей.

По мужской руке, видно, изголодались не только стены, поскольку ему написала новоиспечённая подруга из компании, в которой он встречал Новый Год, и пожаловалась на то, что залетела от его, на тот момент, лучшего друга, музыканта, у которого празднование и было.

Неизвестно, на что она надеялась, написав ему, на сочувствие, участие или что-то ещё, но на советы она не реагировала, а тупо жаловалась, какой Вадим плохой.

Это его насторожило ещё больше, и он решил не делать скоропалительных выводов и посоветовал, конечно, не делать аборт, как она говорила, но и более деятельного участия со своей стороны он тоже не обещал, просто умолчал.

Появление детей на свет он считал прекрасным событием, а то, что это случилось по залёту он во внимание не брал, поскольку сам был незаконнорожденным ребёнком в своей семье.

Это, по его мнению, ничего не меняло, соображения и риски бывали у всех, кто решает заняться деланием детей. Когда же это происходит между друзьями, то это вообще русская рулетка, поскольку итог всегда будет один.

Поэтому он всегда считал, что заниматься любовью надо только с теми, с кем бы рискнул прожить всю жизнь, иначе это и удовольствия не доставляет, и риск быть обиженным в первую очередь самому, да и обидеть кого-то таким обременением было слишком большой ценой за пятиминутное удовольствие.

Выйдя на работу, хоть и больной ногой, но через пару дней он уже и не вспоминал о пережитых выходных и отпуске и уже на одной волне с коллегами шутил, смеялся и подтрунивал над остальными.

С начала года прошло уже почти два месяца, и он начал настраиваться на весенний лад. Настройка эта выражалась в мыслях о второй половине, которой было бы неплохо уже появиться в его жизни.

Как любил повторять его брат: «Жениться тебе надобно, барин.»

Жениться он и в самом деле был не прочь, он уже испробовал это на деле, хоть и не очень удачно.

Его первая супруга не отличалась преданностью семье и соблюдала только свои интересы, что для него было неприемлемо. Долго он зрел до мысли о возможности женитьбы в очередной раз.

Когда его первая жена ушла, то, странное дело, как только она шагнула за порог – у него пропало влечение к женщинам, вполне естественно.

Только вот сейчас это желание быть вместе со спутницей жизни начало просыпаться, пусть пока несмело, но неумолимо.

И вот, он задумался. Жениться, конечно, неплохое дело, вот только надо к этому было подготовиться: погасить долги, подумать о жилище, о подарках, ресторанах и других прелестях ухаживания, которые ложатся на плечи мужчины обязательным грузом.

Гормоны гормонами, но по-прежнему требовалось и обеспечивать себя всем необходимым, и присматриваться к окружающим, дабы понимать куда ветер дует.

Пока что всё ему благоволило: на работе подняли зарплату, долги быстро сокращались, да и на свой достаток он жалоб в настоящий момент не имел.

Да, конечно, было много хотений, но он уже привык ограничивать себя только самым необходимым в жизни, без излишеств. И приобретения он совершал только с перспективой, что они смогут его выручать в трудную минуту жизни, когда какой-либо из путей дохода вдруг перекроется. То есть он готовился к чёрному дню постоянно, что было его некой манией, от которой он никак не мог избавиться после того как однажды оказался на улице в незнакомом городе, когда его на работу не брали, паспорт был потерян и не оставалось ни средств к существованию, ни крыши над головой.

С неким героизмом он вспоминал тот самый тяжёлый месяц своей жизни, тот кризис, который он всё-таки превозмог, пусть и не без посторонней помощи. Тогда он понял, прочувствовал на своей шкуре зависимость современного (хотя, наверное, не только современного) человека от общества, в котором он живёт.

Тогда стало ясно, что когда человека трудности берут за горло, то никто не будет его выручать просто так. Ни только руки не подадут, а ещё и попинают для острастки.

Всё в мире стало сведено к получению пользы от другого человека, от выгоды, когда выгодоприобретателем рассматривают прежде всего себя.

Да, прочувствовано за последние пять лет было чрезвычайно много, и с высоты накопленного опыта он наблюдал за тем, что происходит вокруг.

Ему однажды стало понятно выражение “воспарить над происходящим”, и с тех пор он был наблюдателем и чуть-чуть участником событий, как орёл в вышине не только парит над землёй, а ещё и высматривает себе добычу.

Он стал охотником, причём мышиная возня его уже не привлекала.

Он старался не опускаться до низменного уровня многих поступков, которые ему приходилось наблюдать в отношении себя.

Причина подобного снисходительного отношения с его стороны к окружающим была ему неизвестна, но у него было предубеждение, фраза из книги, прочитанной в детстве, что “благородные люди не торгуются”.

Голубых кровей в его роду не было, но почему-то именно благодаря этой фразе он старался быть хоть чуточку благороднее, чем был.

Прошла ещё одна рабочая неделя, за которую было сделано много, причём не за пять дней, как обычно, а за шесть полностью нагруженных.

Он никогда не понимал тех, кто работает вахтой.

Как это можно – забыть про отдых на недели и месяца, если это не война? Или это битва за выживание?

По его мнению, в мирное время должны быть мирные способы свести концы с концами, а не убивание себя в погоне за прибылью.

С этими мыслями он, придя с трудовой субботы, сделал себе эспрессо, плеснул туда изрядную порцию виски (всё, что оставалось во фляжке), приготовил себе яичницу-глазунью с соевым соусом, и, после такого незамысловатого ужина, завис в блаженстве.

Всё, что он загадал на последующие две недели, надо было выполнять, причём выполнять в ограниченные временные рамки и с очень ограниченным бюджетом.

Проснулся в воскресенье он разбитым, помятым и голодным, что было понятно после того, что было на прошлой неделе.

Дракон угрозы войны на Донбассе и Украине нависал над мирным общением с теми, с кем вчера он ещё был на «ты» и с кем были общие интересы.