Отрывок из книги
Где-то там… за спиной… шумит огромный город. Всё время что-то гудит, рычит, трещит, грохает. Воняет, благоухает. Озабоченные, жующие, болтающие, читающие, злые, страшные, грязные, красивые, медленные, несущиеся толпы. Сбивают с ног, толкаются, обгоняют, медленно тащатся, пристают, не замечают, гадят, ругаются, плюются. По велосипедным дорожкам гуляют собаки на длинных поводках, неспешно ползут влюблённые пары, редкие велосипедисты тренькают колокольчиками, требуя законную дорогу. Нагружённые человеческой массой уставшие автобусы тяжело вздыхают на остановках, неторопливые мусорные машины тянут свой смердящий груз, юркие легковушки мельтешат, словно тараканы, испуганные неожиданно включенным светом. Красавцы авиалайнеры, попирая своей отрешённой царственностью закон всемирного тяготения, гордо пересекают небесно облачную голубизну.
А здесь… Здесь ты поднимаешься по небольшой насыпи и оказываешься на железнодорожной колее. Подёрнутые ржавой желтизной рельсы, в широком повороте дугой уходят вправо и лево. Нагретые солнцем старые деревянные шпалы – от старости коричневые, почти чёрные, трухлявые, пробитые трещинами, подзасыпанные щебёнкой. От них всё ещё поднимается едва уловимый запах креозота. Щебень такой же тёмный, забрызганный отвердевшим за долгие годы мазутом, дёгтем, маслом, грязью, напоминает грубо раскрошенную на мелкие куски плитку испорченного шоколада. Неровный строй столбов. Они одинокими постовыми, подняв руку в воинском приветствии, поддерживают провода – уставшие, сломленные бесполезной многолетней службой, покосившиеся, потемневшие от ветров, дождей, холодов. Да и проводов по большей части уже нет. Километровый указатель, время стёрло цифры с его боков – не разобрать, тоскливо стоит неподалёку.
.....
– Хорошо. Рассказывай.
Не ожидая такой реакции, он словно споткнулся.
.....
