Додинастический Египет. Лодка у истоков цивилизации
Описание книги
Первобытная петроглифика Верхнего Египта включает, как одну из генеральных тем, многочисленные граффити больших «диковинных» ладей, подавляющая часть которых находится в десятках километров от Нила, на полпути по безводным скалистым вади Восточной пустыни к Красному морю. Характерная форма судов, с высоко загнутыми вверх носом и кормой, породила «непримиримые» академические версии их если не физического, предполагающего иноземное вторжение, то художественного заимствования из Месопотамии, или принадлежности аборигенной культово-изобразительной традиции, стоявшей за каноническим обликом и иконографией «священной барки» фараонов и их богов. При этом у всех такого рода научных гипотез-альтернатив есть объединяющее начало: априорное отрицание исследователями даже малейшей вероятности того, что высеченные на камне в глубине пустыни «корабли» когда-то действительно ходили здешними с древности и по сей день наиважнейшими для Египта после Реки путями. Между тем очевидно, что отличавшиеся обширными водосборами верхнеегипетские восточные вади, чьи скальные ложа прославились доисторическими рисунками как отдельных ладей, так и целых флотилий, являются руслами пересохших притоков, впадавших в Нил на прошлых этапах увлажнения глобального и североафриканского климата. Не отразился ли подобный этап (так называемый большой атлантический оптимум голоцена, последняя треть V – первая треть IV тыс. до н. э.) в «лодочных» петроглифах фараоновской предыстории? И если запечатленные на скалах, каменных глыбах и артефактах нильского бассейна древнейшие суда были не химерой «онейроидного» сознания, а приметой повседневной жизни доисторических художников, то приобретает особый смысл разговор о соответствующих судовых конструкциях и материалах, которые, возможно, послужат одним из решающих археологических ключей к актуальным проблемам гидрологии «Страны Большого Хапи» в преддверии ее цивилизации.
Книга предназначена для историков, студентов исторических специальностей и читателей, интересующихся ранними государствами, а также древними технологиями и техникой.
Оглавление
Дмитрий Прусаков. Додинастический Египет. Лодка у истоков цивилизации
Введение
Глава 1. В поисках элементарных конструкций
Ханс Винклер и его первобытные «цивилизации»
Лодки доисторических рисовальщиков: «многообразие типов»
Хитросплетения хронологии и типологии
Нюансы иконографии
Лодки доисторических рисовальщиков: «многообразие типов» (окончание)
Глава 2. По следам судостроения между рекой и морем
Скудость источников, гадательность суждений
«Хуфу I»: начала реконструкции
Археология, приближающая к цели: медь и инструмент
Археология, приближающая к цели: дерево, доска и соединение
«Модели», рисунки, гипотезы
От гипотез к конструкциям
Апология Тура Хейердала
Глава 3 «Династическая раса»?
Попытки датировки
За и против
Appendix
Заключение
Список сокращений
Литература
Отрывок из книги
В начале 1887 г. 33-летний английский археолог Уильям Мэтью Флиндерс Питри обследовал отрезок верхнеегипетской долины Нила в районе Асуана, копируя древние граффити, которыми «кишели» окружающие утесы. Среди сотен наскальных надписей и изображений времен фараонов он наблюдал примитивные рисунки лодок, появившиеся здесь, по его квалифицированному допущению, «задолго до всех известных нам памятников Египта». Питри не придал этим дописьменным художествам особого значения, даже не поместив их прорисовки в свою «отчетную» публикацию [351]. И впрямь, что необычного в лодках, какими бы старинными они ни были, на берегу реки? Иное дело – пирамиды Гизы, 80-футовый гранитный колосс Рамсеса II в Тайнее или «фаюмские портреты»… Будущий сэр Флиндерс Питри [415] тогда едва ли догадывался, что приоткрыл новый горизонт египетской археологии, «отцом» которой его впоследствии нарекут признательные соотечественники [178 и др.].
Спустя двадцать лет другой молодой англичанин, Артур Вейгалл, исполнявший обязанности главного инспектора древностей Верхнего Египта в Луксоре и регулярно выезжавший в Восточную пустыню, решил осмотреть небольшой, но чрезвычайно богатый крашеными рельефами «пещерный» храм XIX династии в Вади Аббад, которое образует устьевый участок крупной системы сухих русел Вади Баррамийа, впадающей в правобережную долину Нила. Святилище вырубили в скальной толще по повелению фараона Сети I, отца Рамсеса II Великого, «на благо проходивших там рудокопов с различных золотых приисков неподалеку от Красного моря», чтобы они могли «возносить молитвы богам пустыни», прежде всего ее покровителю Мину. Этот памятник – «жемчужина прошлого», «один из наиболее хорошо сохранившихся египетских храмов», – был открыт для европейцев в 1816 г. французским путешественником-естествоиспытателем Фредериком Кайо и до Вейгалла, по его словам и к его искреннему удивлению, посещался всего двумя египтологами: К. Р. Лепсиусом и В. С. Голенищевым. Из иностранцев за почти столетие еще только «несколько горных инженеров и старателей видели святыню, но так как они обезобразили ее стены своими автографами, можно лишь пожалеть о том, что и им не сиделось дома» [461].
.....
Для удобства читателя, далекого от узкоакадемических нюансов темы этой книги, коснусь основ археологической хронологии древнейшего Египта. Истории фараонов (конец IV – вторая половина I тыс. до и. э.) в современной египтологической «доктрине» и терминологии предшествует додинастический период. По давней научной традиции, идущей от английских археологов Гая Брайтона и Гертруды Кэтон-Томпсон [122] и получившей датировочные ориентиры благодаря последующим радиоуглеродным измерениям [233; 234; 253], он открывается верхнеегипетской неолитической культурой Бадари [36], которая происходила из неустановленного пока географического очага и имела тенденцию к распространению в долине Нила выше Асиута, возможно, с доступом к Красному морю по вади (тогда рекам?) Восточной пустыни между 4500 и 3700/3600 или, строже, в 4400–4000 гг. до и. э. [40].
Бадарийскую культуру в Верхнем Египте, по-видимому, постепенно заместила, если не произросла из нее, поздненеолитическая амратская, названная так Флиндерсом Питри по комплексу древних могильников ал-Амры в окрестностях Абидоса, где вели раскопки его ученики [382]. За ней уже в порядке «революционных» новаций следовала технологически качественно продвинутая энеолитическая культура, которую Питри назвал герзейской, вероятно, чтобы само имя, заимствованное у небольшого додинастического кладбища ал-Герзы близ Мейдума [368], напоминало о ее глубоком проникновении в пределы Нижнего Египта, т. е. о демографическом, торгово-хозяйственном и общественном сдвиге к будущему государственному образованию «Обеих Земель» от Дельты до первых нильских порогов. Между герзейской и начальной династической «эрами» Питри выделил особый период, стадиальными отличиями которого являлись «прибыль (изделий из) меди» и «письменность», назвав его семайнским «в честь» местечка ас-Семайна в районе Кены и подчеркнув, что это именно временной отрезок, лишенный самостоятельных культурно-археологических признаков [365].
.....