Читать книгу Занимательная история - Дмитрий Викторович Алпатов - Страница 1

«Москва – золотые купола!»

(неофициальный гимн Москвы)

Все совпадения являются случайными, данное повествование – чистый  и абсолютный вымысел автора.

Полагаю, я бы вообще отказался от идеи написания этой истории, но пара намеков на ее возможное возникновение получило столь прозрачные и убедительные отповеди на нежелательность и несвоевременность, что сомнения пришлось отбросить. Лучше жалеть о том что сделал… Ну и потом, может я не сделаю сей памфлет достоянием излишнего числа товарищей.

Телефонный звонок в новогоднюю ночь был не то, чтобы неожиданным, скорее новостью оказалось последовавшее предложение приехать на следующий день первым же рейсом в Москву для устройства на работу.

На связи был мой товарищ Михаил, имевший звание полковника и как я полагал сразу в нескольких конкурирующих спецслужбах:

– Привет, ты же мечтал в Москву перебраться? – он не слишком тянул с обозначением приоритетов.

– Здравствуйте, уважаемый Михаил Анатольевич! – с угадывающейся ухмылкой произнес я, так как обращение с использованием данного оборота речи вошло у нас в обиход в качестве фронды к общему высокому начальнику. – Рад Вас слышать, да, конечно хочу!

– Завтра сможешь утром быть в Москве? – мой старший товарищ  не терял времени на объяснения и конкретизацию поступившего предложения.

– Да, без проблем. Только давай утром ты еще раз подтвердишь, что это не розыгрыш!

На этом, собственно, разговор и прекратился. Несмотря на сказочность предложения и сопутствующую нереальности восприятия обстановку, я согласился, как видно, без подробных расспросов, единственно попросив подтвердить серьезность намерений перед вылетом. Вот таким загадочным образом утром, вместо совещания у руководства милицейского главка, я оказался на борту самолета, только что приземлившегося в Домодедово. Мой начальник нервно интересующийся о причинах моего отсутствия, получив данную информацию на удивление сразу же поверил в ее серьезность и только уточнил когда я появлюсь на службе. Да хрен его знает, когда, стоит ли вообще там появляться!

Аэропорт «Домодедово» в то время представлял из себя слегка облагоображеный сарай, добраться из которого до города можно было или на такси по цене в пару перелетов или на общественном коммерческом транспорте – ранее служившим для туристов автобусе «Экарус», который довозил пассажиров для ближайшей станции метро. Шел снег, несмотря на температуру в минус пять я довольно быстро замерз в своих демисезонных ботинках и уже жалел о том, что вырядился сообразно своим представлениям о московских идеалах – в пиджак, брюки и галстук, дополнять которые зимними ботинками было нелепо. Как назло в самолете я влез в жвачку, заботливо оставленную на сиденье предыдущими посетителями, так что мне было чем заняться по дороге, приводя себя в более-менее приемлемый вид.

У метро меня замерзшего, но бодрого встретил мой товарищ по службе Михаил, прикатил он на автомобиле «Волга» с водителем и еще одним типом, который мне не понравился с первого взгляда. Как выяснилось немного позже наша симпатия была обоюдная, но по непонятным причинам вместо того, чтобы отправить меня домой сразу же, вся наша теплая компания направилась в самый центр Москвы, о котором у меня в то время имелись достаточно смутные воспоминания.

Прибыли мы к отремонтированной пятиэтажке в сердце столицы, с видами на Кремль и Москва-реку. Пробок на удивление не оказалось и уже в обеденное время я вместе с Виталием торчал в низких кожаных креслах перед кабинетом Банкира, охраняемого у моему искреннему и неподдельному удивлению капитаном милиции. Виталий, одетый в супермодный и потому казавшийся мне излишне вычурным серый костюм в полоску и носатые, как у клоунов в цирке, но блестящие дорогой кожей туфли, тем самым парнем, который и был инициатором моего приезда в Москву. Пригласил он меня исключительно основываясь на полученные от Михаила рекомендации, встречаться с ним мне до того не приходилось, хотя он достаточно долго жил в нашем городе.

Виталий Андреевич был на пару лет моложе меня и судя по внешнему виду имел некоторый начальный капитал и несомненную уверенность в собственных силах. Выглядел он решительно, со слегка перекошенным носом и очень волевым лицом, но на мой взгляд слегка перебарщивал с вождистскими интонациями. Поскольку в московских деловых кругах я до этого не оказывался и в кабинеты миллиардеров не попадал, к этому я отнесся как к должному и даже с некоторой робостью восседал перед чем-то вроде смотрин.

Играть нужно было роль его старого делового знакомого, имеющего полное представление о поставленных перед нами задачах. Задачи были мне смутно обрисованы и сводились к проведению реструктуризации крупного подмосковного промышленного предприятия. Мне по большому счету было все равно, главное – дорого и богато. Потенциальный собственник бизнеса, правда в то время я не имел таких определений в своем багаже и воспринимал его скорее как руководителя высшего звена, должен был встретиться с Виталием, занимавшего должность генерального директора, и одобрить его выбор своих помощников-заместителей. Одним из них уже был согласован Михаил, а на должность второго рассматривался я.

Стоит наверное рассказать о здание банка. В свое время это на самом деле была обычный пятиэтажный жилой дом, жильцам которого не повезло жить в столь престижном месте, в результате их отселили, а здание перестроили по московскому фасону, то есть оставили название и пару стен. Итогом этого стал неплохой особнячок, прирастивший, как это стало модно при новом градоначальнике, верхний панорамного остекления мансардный этаж, где располагались наиболее шикарные покои. В Москве принято было размещать начальство на самом высоком этаже, из того, что Банкир располагался на пятом вполне можно было сделать вывод, разумеется не мне и не в первый визит, что и он здесь все же лицо не первое…

В интерьере преобладал мрамор, ковры и дорогая отделка натуральным деревом, лифты были импортные, перед входом висела внушительных размеров картина с изображением Банкира, то ли на лошади, то ли в доспехах, но совершенно точно – крайне воинственного вида. Лестница была со стеклянными стенами, но особенного движения я не заметил, даже посетителей видно не было. Странно, я привык что банк – это муравейник, ну да ладно, деньгами, как говорится, тут точно пахло.

Мы сидели в зоне ожидания на пятом этаже часа два, не меньше, но по сравнению с последующим опытом нужно сказать, что по заведенным правилам нас приняли мгновенно, зачастую посетители сидели с утра до вечера и отправлялись восвояси. За время ожидания я изучил все лежавшие перед нами толстые иллюстрированные журналы, внешний вид капитана с автоматом наперевес, подивился и одновременно озадачился таким способом охраны. Чаю не предлагали, особого интереса к нашим персонам я тоже не заметил.

Тем не менее нас пригласили в приемную, где в прихожей размещалось сразу две молоденькие секретарши, но мы прошли дальше, в кабинет внушительного размера, с приглушенным светом за тяжелыми портьерами и среднего размера овальным столом человек на десять посередине. Стол хозяина кабинета с кожаными вставками и множеством малахитово-золотых предметов искусства и интерьера располагался в дальнем углу и оттуда была дверь еще куда-то, ну точнее в личные апартаменты с диванами, санузлом, кухней и прочими удобствами.

В кабинете никого не было. Мы с Виталием расположились за овальным столом с разных его сторон напротив друг друга. Я придвинул к себе листы бумаги и взял наизготовку ручку, решив не упустить шанс сделаться богатым. Кресла были вполне себе удобными, если бы спинки у них не болтались так, что сесть нормально и облокотиться возможности не было. Такой вот прием по проверке уверенности человека в себе, не уверен что я все делал правильно, но вот выпить чая, на этот раз предложенного, я не преминул и все предоставленные конфеты также употребил, ведь поесть мне в этот день до этого момента не удалось.

Первое появление Банкира было конечно же актом театрального искусства. Мне потом часто приходилось видеть как он общается с людьми и я оценил утрату нашему театральному искусству в полной мере. В тот раз он вплыл в кабинет, вежливо, но безразлично поздоровался и уселся на свое хозяйское место, занявшись овсяной кашей, тут же поданной ему на подносе. Пока он неторопливо ел и наслаждался нашим обществом, Виталий начал ему что-то рассказывать про текущее положение дела, но я был совершенно не в курсе и поэтому слушал хотя и внимательно, но врубиться не мог. Только когда его доклад превратился в некое подобие диалога и речь зашла о налогообложение операций я начертил простейшую схему и передал ее Виталию.

Мне кажется этим я обратил-таки на себя внимание и после слов: «Хотел бы работать с Виталием вместе, имею опыт и готов сделать все возможное», собеседование было закончено, меня было велено везти на завод и назначать на должность зама. Мы откланялись и отбыли на этот самый завод.

Да, возвращаясь к банкиру. Роста он был среднего, полноватый и приземистый, но вместе с тем имел вид настоящего кавказского горца, широкоплечий, с красивым орлиным профилем, черными бровями и выразительным взглядом. Звали его соответственно – четко, красиво, грозно и непонятно. По всем параметрам он должен был внушать уважение, страх и скованность, так что мне потом часто приходилось объяснять с какого рожна я улыбался излишне часто на всех этих заседаниях-сборах-совещаниях. Но в тот момент нужное впечатление было произведено, заряд мной получен и я  отправился дальше уставший и слегка голодный, однако уверенный, что вроде неплохо все начинается.

На завод мы приехали уже в сумерках, дорога заняла часа два и я полностью потерял ощущение пространства и времени. Кругом лежал снег, ноги задубели, через боковые стекла видно ничего не было, да и ехали мы какими-то кругами. Как потом оказалось, действительно, для того чтобы добраться приходилось наматывать с десяток лишних километров, так как вместо поворота налево нужно было ехать до круговой развязки.

Завод, судя по одиннадцати-этажному административному зданию, реально был огромный. Внутренние помещения были куда менее изысканными, а точнее полностью относились к недалекому советскому прошлому, с мраморными полами на первом стеклянном этаже, потертыми паркетными полами в коридорах и кабинетах, стенами отделанными панелями под дерево и полированной видавшей виды мебелью. Кабинет Виталия по размеру вполне мог поспорить с ранее посещенным, в нем также имелся стол аналогичных размеров, но все остальное напоминало НИИ в родных провинциях.

Тут уже пошел более детальный разговор о том, зачем собственно я тут нужен и зачем это нужно мне не в принципе, а в цифрах и фактах. К моему недоумению в коридоре были развешаны фотографии, стенды и прочая печатная лабуда отражающее несомненные успехи предприятия и его директора, выглядящего вполне благообразно и экономически успешно, то есть в костюме, с галстуком и пожимающего руку мэру города Москвы. Мало того, на двери кабинета Виталия не было обозначено ничего обнадеживающего, в то время как дверь напротив имела куда более приглядный облик и соответствующую табличку «ПРИЕМНАЯ».

Но мы направились, оставив «тулупы», не туда, а в неприметную дверь дальше по коридору, где нас принял подтянутый седой мужчина, имевший вид генерала-отставника и таковым и являвшийся. На заводе он имел малопонятный статус, но по сути являлся доверенным лицом Банкира. Что у генерал-лейтенанта Советской Армии (а позже и российской), героя Афганистана и Чечни было общего с Банкиром, я не понял до самого конца своей московской карьеры. Принял он нас душевно, узнав что кандидатуры согласованы видимо обрадовался и повел в ту самую приемную.

В приемной сидела женщина среднего возраста по внешнему виду которой было видно, что ее шеф имеет солидный статус и абы-кого туда не запускают. В самом кабинете генерального директора (имелась там соответствующая вывеска) обнаружился человек лет пятидесяти с хвостиком, одетый не хуже Виталия. Обаятельно слегка заикаясь он предложил нам размещаться за столом и внимательно выслушал новости о нашем приеме на работу, не особенно удивляясь, но и не слишком радуясь. По нему было видно, что он пока и сам не понимает что тут творится и как, да и назначения как я понял были не первые, не последние и не окончательные. Иван Николаевич принял информацию к сведению и как бы сказал: «Хорошо, там посмотрим».

Понятного было немного, но общие условия обговорить успели. Зарплата в тысячу долларов, квартира за счет фирмы, должность заместителя генерального директора. Генеральных директоров было два, того что на фотках недавно отставили, имелся Иван Николаевич, бывший военный и одновременно сосед Банкира по дому на Рублевке (для меня просто как наименования из другого лучшего мира) – генеральный директор завода в виде акционерного общества. Виталий являлся генеральным директором того же завода, но вновь создаваемого в виде общества с ограниченной ответственностью, при этом он был еще и заместителем Ивана Николаевича в ныне действующей структуре.

Нас устроят то ли в старое, то ли в новое общество, без разницы, на работу выходить через две недели. Вот, собственно и все. Пора было обратно в аэропорт, завтра утром на работу и еще объясняться по причине своего отсутствия. Ночным я вернулся, думать особенно было не о чем, я сразу же решил ехать, но уж слишком быстро все совершилось. Из реальностей – ноль, из обещаний – зарплата в три раза больше чем в настоящее время и сверкающая возможностями Москва.

На работе мне не пришлось слишком утруждаться объяснениями, это взял на себя мой товарищ Михаил, так как ехал вместе со мной, был виновником происшедшего и заодно товарищем главного нашего командира. В итоге нам дали отпуск, правда мне месяц, а ему два, но в любом случае мы смогли получить требования на проезд поездом и таким образом за счет государства поехали устраиваться на новое место. Ехать решили вместе и вернуться обратно через две недели (требования были на проезд туда и обратно) – либо увольняться, либо возвращаться.

Часть 1. Завод. Проникновение в реальность.

В самом конце января я собрал, а точнее покидал, по причине позднего возвращения после проводов друзьями, свои вещи и отправился на вокзал, сопровождаемый отцом, где встретил Михаила, распивающего отходные сто грамм со своим боевым замом в привокзальном шалмане. Хлопнув из пластикового стаканчика горячительного мы загрузились в скорый до Москвы и завалились спать. Отец поинтересовался с каким настроением нас провожают, ожидания были оптимистичными, да и он, мне кажется, был скорее доволен моим выбором. К органам он относился с сомнением и скептицизмом.

Удивительно, что не успел я положить голову на подушку, а все милицейский проблемы выветрились из нее раз и навсегда. Не зря переводясь в органы внутренних дел я даже не стал получать форму, оружие и прочие атрибуты принадлежности к этой структуре. Мне было интересно посмотреть изнутри, я посмотрел, реальность превзошла даже ожидания. Не мое. Слушая отдельные мои замечания, многие обитатели «желтого дома» выражали искреннее удивление и отмечали несовместимость с реалиями.

В столицу мы прибыли утром в воскресенье и на такси отправились в отдаленный новый район с названием, которого не было еще совсем недавно – «Жулебино». Ехали мы на такси и водитель описывая место назначения назвал его знаменитым исключительно доброжелательным отношением сотрудников милиции к задерживаемым гражданам: «Ребята, как там пи…ят!» Мы предпочли не обозначать свою принадлежность к силовым структурам и промолчали. Район был за МКАДом, но добрались мы быстро, утро воскресенья – не время пробок, народ отсыпается и приходит в себя.

В квартире куда мы прибыли нас встретил Виталий, а на кухне расположились за столом две какие-то барышни, которые смотрели на нас не слишком одобрительно. Возраста они были наверное моего, но поскольку сам хозяин съемного жилья был помоложе, то я не смог сразу понять кем они ему приходятся и принял за родственниц. Мы разместили вещи перекинулись парой фраз и отправились в магазин за провиантом.

Магазин назывался «Перекресток», занимал огромный одноэтажный корпус привычный сегодняшнему глазу, но тогда он поразил меня своими размерами, количеством покупателей и ассортимента. Расположенные вокруг огромные жилые здания были под стать, двадцати двухэтажки преобладали, но было несколько и кирпичных разноэтажных домов под сорок этажей. Когда вечером все это осветилось огнями мне показалось, что я попал в Лас-Вегас, а никак не в заштатный спальный район.

Не сказать, чтобы в еде были какие-то изыски, взяли пельменей, яиц и пару бутылок перцовки с медом «Немирофф». Привезенные мной осетровые балыки, предоставленные мне товарищем, курировавшим рыбную отрасль в милиции, оставили на балконе, там же они благополучно и скисли. После распития перцовочки я был подвергнут жестковатому допросу на предмет: «Чего ты сюда явился, что из себя представляешь и кому вообще здесь нужен?» Миша, понимая не совсем корректную форму и содержание опроса, слегка смягчал и ретушировал и пытался перевести в шутку наиболее острые моменты нашего общения. С учетом собственного настроя на покорение Москвы просто послать назойливого типа как вариант я не рассматривал, с какого рожна тогда вообще все стоило начинать, хотя прием меня насторожил и существенно озадачил.

На ночь мне была предоставлена на двоих с Михаилом большая кровать и две недели я вспоминал молодость, а именно коротание армейских ночей в карауле где было четыре деревянных лавки на девять человек. Если честно, очень хотелось домой, почти до слез, где все было так или иначе налажено, но уж две-то недели я точно продержусь, хрен им! Еще и Михаил храпел, негодяй! В общем выспаться удалось кое-как, зато утром я встал раньше всех и без проблем принял души выпил кофе, в то время как все остальные делали это совместными усилиями втроем одновременно, имея на все минут пятнадцать. Вырядились в костюмы – мой обошелся мне в две тысячи рублей, костюм Виталия стоил примерно столько же, но в баксах.

На удивление вышли практически в обозначенное вечером время. Мороз стоял под двадцать градусов, внизу нас ожидало такси –  желтая новая «Волга» с рекламным экраном на крыше и толстым молодым москвичом – таксистом внутри. Ехать до завода пришлось часа полтора-два, но зато можно было немного подремать. Утром со стороны кольцевой Москва уже не казалась мне такой привлекательной и манящей – холодно, грязно из-за химической борьбы со снегом, темно и суетно.

На завод прикатили с рассветом и вновь разместились в знакомом уже кабинете Виталия. Надо было заниматься делом и пришлось погружаться. У меня все же было ощущение нереальности происходящего. Было видно что завод настоящий. Была огорожена нереальных размеров территория в четыре десятка гектар, дымились трубы двух котельных и куча технологических трубопроводов, по внутренним дорожкам метались какие-то люди в спецовках. Да и само заводоуправление не давало причины сомневаться в серьезности происходящего, но то, что руководить этим поставлен Виталий, приятный, но немного напуганный Иван Николаевич, да еще и мы с Михаилом – в рамки действительности никак не вписывалось.

Постепенно решались бюрократические формальности. Мы написали заявления на должности замов в акционерное общество, получили доступ в пару кабинетов этажом выше и компьютеры в пользование. Обязанности распределись сами собой: Миша занялся безопасностью, я – экономикой. Оставался еще вопрос с жильем, но тут было понятно, что снимать квартиру добро, а точнее средства, будет получено после нашего испытания, скажем так через месяц-полтора, что было приемлемо. Правда жить с храпящим соседом было не слишком приятно, но с другой стороны решался вопрос транспорта и прочие бытовые мелочи.

За первые две недели я примерно разобрался в организационной структуре, а Михаил – в охранной. У него был помощник, только что уволившийся на пенсию военный, Миша назвал его «Сапог». Звали его Николай Юрьевич, он был сослуживцем и протеже уже знакомого нам генерала. Николай Юрьевич в свое время тоже имел отношение к ракетным войскам, которые генерал-лейтенант Георгий Григорьевич возглавлял какое-то время. Удивительно, но много позже выяснилось, что Николай Юрьевич родом с нашего города, где проживает до настоящего времени вся его родня. Мы с ним подружились и общаемся больше пятнадцати лет после окончания моей московской карьеры.

К слову, он единственный из всей нашей компании управленцев того периода проработал на заводе до его полного банкротного краха, к которому привели действия очередных эффективных менеджеров. Тогда Николай Юрьевич показался нам на удивление тяжелым на подъем, хотя и достаточно компанейским. Доверить что-то ему было сложно, так как он и сам появился несколькими днями раньше нас и мало что понимал. В общем Михаил занялся своими вопросами и я с ним сталкивался на работе, пожалуй, только во время обеда.

Наверное стоит дать краткой описание внутреннего положения дел на нашем комбинате, выстроенного по типовой тогдашней схеме управления всеми этими бывшими советскими гигантами индустрии. Да, наш завод входил в сотню крупнейших предприятий отжившей страны, в его собственности чего только не было, включая часть железной дороги с паровозом, пары санаториев, конного клубы и прочей собственности, приносящей в тот период в основном убытки и долги. Сразу стоит сказать, что пока я ограничусь описанием именно завода, а не всей империи Банкира и его роли в сферах более высокого уровня.

Итак, акционерное общество или завод, или Комбинат, что наиболее точно выражает его сущность. Название я указывать не буду, его аббревиатура указывала на принадлежность к правительству Москвы, хотя территориально он был расположен в Московской области. Так вот комбинат имел в настоящее время более трех тысяч человек работников, около десятка различных производств, именующихся заводами с соответствующими порядковыми номерами. Занимался он производством стройматериалов, ну и сопутствующей деятельностью. Половина достаточно крупного подмосковного города – районного центра обеспечивалась теплом за счет его котельных.

Комбинату принадлежало несколько обществ с ограниченной ответственностью, имевших схожие названия, а одно из которых точно такое же. По плану все имущество должно было перейти этому ООО с раскрученным названием, генеральным директором его и был назначен Виталий. Плюс к ООО-шкам был еще Торговый дом аналогичного названия, через который шли поставки сырья и осуществлялась продажа готовой продукции. Командовал торговым домом родной брат Банкира. Генеральным директором старого АО был назначен сосед Банкира по Рублевскому поселку, отставной полковник Иван Николаевич. В свое время, командуя строительными войсками, он построил немало коттеджей в окрестностях Москвы, в том числе и для самых высоких чиновников столицы, один из которых возглавлял Совет директоров акционерного общества. Я с удивлением именно тогда выяснил, что на самом деле эта престижная часть трассы по факту имеет наименование Рублево-Успенское шоссе, в то время как собственно Рублевское теряется в нескольких километрах чуть севернее, хотя они и имеют общее начало внутри Москвы.

В самом начале 2000-х ситуация с созданными в ходе приватизации акционерными обществами была примерно одинаковая. С началом приватизации заводы акционировались. К концу 1990-х  годов громоздкие и неповоротливые предприятия имели огромное количество недвижимости, но при этом были обременены многочисленными трудовыми коллективами и неспособностью помноженную на нежелание руководства выстраивать нормальные рыночные отношения. Точнее они выстраивали их в личных интересах и считались при этом новыми прогрессивными директорами.

Продажи шли через карманные фирмы, через них же осуществлялись поставки сырья. В результате на предприятиях, находящихся формально в собственности акционеров копились миллионные долги, а директора обогащались за счет фирм-посредников, нередко созданными безо всяких формальностей непосредственно на близких родственников, а подчас и на самих себя. Как раз к началу нового века директора обогатились настолько, что выкупили основные пакеты акций и стали фактическими собственниками огромных предприятий. Разумеется, более умными и талантливыми они от этого не стали, а внезапное превращение в богатеев привело к полному упадку управленческих способностей.

Некоторые, наиболее успешные (предприятия и собственники) продолжили свое существование, но основная часть к началу нового века оказалась в предбанкротном состоянии. Делиться прибылями от поставок сырья и продаж, получаемых карманными фирмами, было выше их сил, а обеспечить деятельность при отсутствие не то что прибыли, а просто необходимого уровня финансовых поступлений было невозможно. Постепенно предприятия закредитовывались и переходили под контроль финансовых групп, то есть от красных директоров к нынешним властителям России – представителей финансового капитала. Пройдет еще двадцать лет и начнется следующий этап – переход крупных объектов к аффилированным структурам представителей высшей государственной власти.

Как нетрудно понять, мы прибыли на завод как раз в тот момент, когда имущество из рук бывшего руководителя перешло в собственность подконтрольных Банкиру структур. Я постепенно смог понять эту систему контроля и даже нарисовал себе схему, но сам Банкир понимал ее весьма смутно и утратил в один миг безо всяких формальных на то причин. В любом случае поддерживать на плаву (и оплачивать долги) прежнее акционерное общество в планы собственника не входило. Для выделения имущества, сохранения прибылей и освобождения от накопившихся убытков, собственно, нас и пригласили.

Первые две недели пролетели очень быстро и по-настоящему оценить реальность было невозможно. Приходилось исходить из собственных представлений и основываться на ощущениях. К моменту, когда мы запланировали промежуточное возвращение домой ясности не прибавилось, но погружение в проблемы произошло. Нас даже допустили в комнату отдыха Ивана Николаевича, где мы распили не то коньяк, не то виски с впятером – хозяин кабинета, директор торгового дома Хаирбек Казбекович, Виталий, Михаил и я. В общем определенный уровень достигнут был.

Быт наш оказался не слишком занятным. В панельную двушку мы через обжитой «Перекресток» заявлялись втроем часам к десяти вечера. Передвигались группой, так как добираться общественным транспортом большого смысла не было – логичнее уж ночевать на заводе. Подобный образ жизни нам порядком надоел, что уж говорить о подруге Виталия, внешний облик которой и в первые минуты знакомства не сулил ничего хорошего, а теперь мы и вовсе означали для нее абсолютное зло. Однажды он где-то задержался и мы пытались проникнуть в подъезд вдвоем через домофон. Было очень поздно, примерно час мы протоптались у двери и таки дождались Виталика с ключами. Она нам дверь так и не открыла, ну да не минус двадцать было, всего-то около пятнадцати. Представляя ее положение сердиться у нас не  хватало совести.

На работе мы достаточно быстро вошли в курс обязанностей, а их было с лихвой. Я окупил свое приглашение в первые же дни. Нужно было сдавать годовой отчет нового ООО и применив вычеты для создания резервного фонда удалось сохранить от жадных налоговых лап несколько десятков миллионов рублей. Виталий хмуро взглянув на предыдущего гендиректора, поинтересовался: «А почему Вы не создали резервный фонд своевременно?»

Мужик был обычным производственником, руководил изготовлением пластика на одном из заводов комбината, понятие о резервном фонде у него были примерно как о международном валютном, так что он помычал в ответ и порадовался, что его освободили от такой непонятной должности. Не уверен, что Банкиру стало известно о моем рацпредложение, но Виталий впервые взглянул на меня с интересом.

Первые выходные мы провели в гостях у другой подруги Виталия, которая была также из нашего родного города, но в отличие от нашей хозяйки в квартире была существенно моложе, имела вполне модельную внешность и соответствующих подруг. У них мы и собрались в показавшейся мне огромной трехкомнатной квартире с паркетными полами и вполне достойным ремонтом. У квартиры был единственный, выяснившийся позже, когда стало понятно, что  «домой» мы не попадем, недостаток – малое количество мебели и практически полное отсутствие спальных мест.

На вечере присутствовала наша неразлучная троица, порядком друг другу надоевшая, трое или четверо девиц и два парня из какой-то попсовой группы, несколько раз мелькнувшей по телевизору. В принципе было все неплохо, если бы в тот момент, когда мы уже подумывали, что пора бы и спать, Виталий не завалился вдоль стенки на ковер с заявлением: «Я сегодня сплю здесь!» Следующим воспоминанием является моя словарная дуэль с одним из музыкантов, в которой Миша усмотрел опасность мордобития и в итоге мы с ним расположились на ночлег на кухонном уголке упершись головами друг в друга. В следующие выходные я всех сагитировал сходить в «Трансваальпарк», располагавшийся в «Ясенево». Я там был однажды и у меня сохранились самые великолепные впечатления.

Еще неделя пролетела незаметно. Нам надо было ехать домой для принятия решения, но тут на газопроводах случилось пару ЧП и наш гендиректор наотрез отказался отпускать Михаила домой – он был замом по безопасности, а Николаю Юрьевичу в то время никто ничего доверить не решался. В общем я отправился домой один, обрадовав попутчиков в купе тем, что у нас будет одно свободное место – сдавать билет полученный по воинским требованиям смысла не было.

Днем в воскресенье мне позвонили мои московские товарищи-сослуживцы и искренне поблагодарили за рекламу аквапарка, а в особенности за то, что  я уехал. В ответ на непонимание порекомендовали включить телевизор – там как раз в прямом эфире шла трансляция об обрушение кровли «Трасваальпарка» и шли сообщения о погибших и пострадавших в нем. Я с ужасом осознавал, что не отправься я домой мы-таки поперлись бы принимать ванны под куполом новой архитектурной мысли и кто знает, выкарабкались бы оттуда? Пронесло…

Удивительно, что за эту ужасающую катастрофу никто, насколько известно, не понес ответственности. Объект был записан через несколько пустышек на настоящих владельцев по схожей с заводом схеме, но разбираться в бенефициарах никто не стал, в Москве и так отлично знали кому он принадлежит. Также никто не настаивал на вине архитекторов, строителей и контролирующих организаций. Вот как-то так сам, только что построенный огромный комплекс, рухнул, принеся горе людям, но не изменив ничего в системе.

Я отрезал пути к отступлению, подав заявление об увольнение и передав все документы. В самый последний момент заместитель нашего командира попытался всучить мне пару шифротелеграмм, но я посмотрел на него с удивлением, граничившим с иными, более серьезными подозрениями, и он исчез. Времени отметить увольнение не было, да и произойти формально оно должно было через месяц, не раньше, но с этим этапом было покончено. Думаю своевременно, позже мне поступали слухи о заказе, поступившем в службу  собственной безопасности.

Вернувшись, я обнаружил, что место на двуспальной кровати рядом с Мишей занято вновь прибывшим типом – отцом сожительницы Виталика. Он прибыл, как я понял, далеко не на один день, так что мне предложили надувной матрац, вот правда насоса не было. Мой приезд и счастливый прогул водных процедур мы неплохо отметили, но попытки вдохнуть жизнь в этот самый матрац за счет объема сначала моих легких, а потом уже с привлечением всех способных создавать давление воздуха, полностью выветрили из нас алкоголь.

Новое положение вещей имело выгодные для меня последствия. Во-первых, матрац к утру сдувался, причем происходило это как раз часам к пяти, что с одной стороны не давало нормально выспаться, но зато я обрел преимущество в виде свободного доступа к ванной комнате. Во-вторых,  избавился от храпящего соседа и от соседей по комнате в принципе, так как разложить его можно было только на кухне. Ну и в-третьих, я пил кофе дважды – сначала когда просыпался сам, в после – уже совместно со всей компанией перед отъездом на службу.

На заводе все шло более-менее нормально, как говорил Иван Николаевич: «Живу по графику понедельник-пятница. Только началась неделя, а уже и закончилась». Скучать и правда не приходилось, в обычные дни сплошная текучка, по субботам общее совещание с приглашением Банкира с личной свитой, состоящей из нескольких банковских руководителей и пары его земляков или приглашенных бизнесменов. Его энергии стоило позавидовать, завод мы обходили всей этой толпой не раз и все время с новыми идеями.

Общие совещания проходили в шикарном, отремонтированном зале на первом этаже по уровню обстановки схожему с увиденным мной в банке. Впоследствии так и оказалось – и тот, и этот делались для приема высокого московского руководителя, нашего и банковского председателя Совета директоров, настоящего хозяина и банка, и завода, а может и города. По выражению одного из гостей: «Четвертого человека в стране». Я не принимал этого всерьез, а напрасно, вполне мог произвести впечатление и обрести что-то серьезное, но не решился, нужно было подставить тех, с кем были какие-то отношения,

Первой поставленной задачей было сократить численность персонала с трех тысяч до, не смейтесь, 777 человек. Это не анекдот, просто уж очень всем нравится эта цифра, а как нетрудно понять начальники вышли из того же мира, что и все прочие обитатели великой и могучей. Штатку кромсали и так и эдак, но все равно выходило по меньшей мере на сотню больше. В итоге сделали как всегда – отчитались и утвердили 777 единиц, но фактически часть народа просто перевели в отдельные ООО-шки, создав самостоятельные для транспортного цеха и уборщиц, а часть оформили в созданное основное Общество с ограниченной ответственностью, куда и предстояло переводить ликвидность.

Сокращения не всегда шли гладко, но к тому моменту уже серьезно задерживали зарплату, да и ее уровень никак не соответствовал ближнеподмосковному, так что многие предпочли уйти по соглашению, а не качать права. С остальными договаривались индивидуально, но их было единицы. Председатель профкома делал серьезное лицо и обещал кары вселенские и проверки прокурорские, но быстро стух после визита в Банк.

Следующим настоящим заданием для меня было написание возражений по акту проверки финансового комитета московского правительства. Как я уже говорил, у завода были огромные долги Банку бенефициара, но кроме того был долг перед иностранным банкам за поставленное оборудование и долги перед правительством. Вот по этим долгам и был составлен акт, по которому нужно было срочно все выплатить, да еще и с сумасшедшими процентами.

Я проработал вопрос, подготовил зубастые возражения, провел разбор с представителем финансового комитета. Все это имело некоторый успех, но вот написанное мной письмо с предложением о погашение задолженности путем осуществления поставок продукции на объекты правительственных строек было встречено отповедью банкира: «Дурак ты, Дима. Кто де отдает долги? Пиши, чтобы отсрочили»,  к этому он прибавил как бы сам про себя: «Все положенное они уже получили…» Понимай как хочешь.

Иван Николаевич поприсматривался ко мне и пригласил к себе домой, в роскошный дом на вожделенной Рублевке. Отправились мы туда вместе на его новой «Волге», Виталий какими-то путями обменял часть продукции на две машины – черную для генерального директора старого акционерного общества и серую – для себя. Отставной полковник  добыл где-то правительственные номера и мы катались следующие пару лет с «непроверяйками». Сдали их новые хозяева, пришедшие после нас и в ГИБДД долго вспоминали эту историю, когда непонятные типы заплатили кучу денег за обычные «понтовые» цифры, не имеющие никакого значения, сдав сокровища недоступные областному аппарату, попавшее на обычное предприятие неведомыми силами связей нашего гендиректора.

С этими номерами была связана еще одна история, закончившаяся к счастью хорошо. Года через два после описываемых событий вместе с очередным гендиректором – пожилым технологом Владимиром Ильичем, также отметившимся в своей трудовой биографии на крупнейшем химпредприятие моего родного города, мы катили с работы домой по МКАДу. Машина, как я уже сказал, была черная представительская «Волга» ГАЗ-3102 с этими самыми номерами. При выезде на кольцевую я обратил внимание на милиционеров, как бы перекрывающих трассу, но Ильич и глазом не повел и выехал на шоссе.

Мне стало сразу как-то не по себе, потому что на 16-полосной трассе не было ни единого транспортного средства, за исключением уверенного в себе Владимира Ильича, полностью погруженного в себя. Когда я узрел позади солнечное сияние в виде правительственного кортежа из трех или четырех черных лимузинов в окружение машин сопровождения, то особо и не удивился. В одном из «Гелензвагенов» медленно опустилось окно и на нас пристально посмотрел серьезного вида человек в черном костюме, белой рубашке и галстуке. Я взмолился: «Ильич, да сбрось ты на фиг скорость, пристрелят же!» Не скажу, чтобы он особенно изменил траекторию, по крайней мере внешне никак не отреагировал, но играть в догонялки не стал и кортеж промчался по делам государственной важности, а мы в том же темпе поехали по своим делам, отдыхать после трудового дня.

Мне вообще везет на встречи с сильными мира сего. Помню восторженный вопль экскурсовода в Риме: «Смотрите, Папа Римский!» Мы с моим товарищем Виктором в день пасхи, пришедшейся в тот год на один день в обеих основных направлениях христианства, обозревали Собор Святого Петра и не видели ничего необычного в том, что Понтифик также имел желание посетить Храм в этот день. Его, кстати, сопровождал похожий на предыдущее описание эскорт, правда белого цвета и в пешем строю, но схематично все выглядело так же. Посредине процессии – Предстоятель католической церкви, впереди и сбоку – внушительного вида и в солидных белых одеяниях духовные особы высокого ранга, а вокруг вытянутого прямоугольника менее примечательные служители культа. Наш экскурсовод впервые видел Иоанна Павла II, несколько раз в неделю на протяжение десятка лет сопровождая русскоязычных туристов в Ватикане. Аналогичным, совершенно случайным образом я встретил Патриарха Русской Православной Церкви в обычном аэропорту города Салоники, в сопровождение одетых в черное монахов и направлявшегося к личному самолету без бортового номера, но также прошествовавшего от меня на расстоянии вытянутой руки. С президентами мне везло не раз.

Так вот к моменту приглашения домой мы обзавелись автотранспортом, Виталий переманил к себе личным водителем того самого таксиста – мне было удивительно видеть москвича, готового работать обычным шофером и спать в машине целыми днями в ожидание шефа. У прежнего руководства комбината в почете были шведские «Вольво», но к нашему периоду на ходу оставалась всего одна и ее забрал вместе с водителем наш генерал. Остальные угловатые полу-лимузины стояли в гараже и требовали вложений размером с пару новых Волг, так что интереса не вызывали. Иван Николаевич поначалу ездил на собственном огромном американском внедорожнике, а после пересел на уже упомянутую черную «Волгу» с пожилым потомственным шофером генерального директора завода.

Домик был вполне себе приличный, с красивым садом, но больше всего мне понравились огромные ели по дороге, фактически поселок утопал в вековом лесу и портили его только трехметровые заборы практически по всем сторонам. Полюбоваться архитектурой было невозможно, иначе впечатление конечно было бы более яркое.

Внутри нас приняла его супруга, а после появился еще и зять – энергичный молодой человек в дорогущем костюме и без галстука. Взглянув на него я тут же понял на кого стремится быть похожим наш Виталий, ему это было сложно, Иван Николаевич постоянно отмечал его провинциальность, но зачастую это немного походило на зависть. Зять был бизнесменом. Из примечательных историй можно вспомнить его продажу золотых часов, модных в московской деловой и чиновнической среде, стоимостью с неплохую квартиру у нас дома.

Продавцом выступал зять, покупателем Банкир, а посредником себе на беду выступил незадачливый Иван Николаевич. В общем Банкир часы принял и передал конверт, который наш босс переадресовал не вскрывая своему родственнику. Тот также не сразу похоже решил пересчитать деньги и в итоге выяснилось, что не хватает порядка трети. Банкир ржал и отдавать деньги отказывался, справедливо полагая, что продавец и так нажился неплохо, зять был в шоке, а Иван Николаевич, рассказывая мне про неслыханное коварство начинал заметно заикаться. Очень примечательная история, дающая верную характеристику нашего руководителя и деловой среды. С течением времени я начал смотреть на подобные поступки не только в отрицательном ракурсе.

Мы беседовали часа три, Иван Николаевич допытывался у меня особенностей экономического поведения, требуемого для осуществления руководства заводом. Дать характеристику в общих чертах я затруднялся, а конкретные вопросы он сформулировать не мог, так что пользы было немного. Закончили все ужином к которому была продемонстрирована тележка с полусотней различных напитков в красивых бутылках. Я ограничился парой бокалов виски, а ведь выпей мы побольше отношения могли бы сложиться и более доверительные.

Отработав месяц мы с Мишей впервые получили зарплату и порадовались возможности честно и законно получить тысячу баксов в пересчете на рубли. Что скрывать, в милиции тоже получалось зарабатывать столько, но вот охарактеризовать данные поступления подобным образом было бы не правдой. Оставался нерешенным вопрос с квартирой и он представлялся самым насущным – ночевать у Виталика становилось все сложнее, мы выезжали в пансионат, принадлежащий комбинату, я даже ездил к родственникам в дальнее Подмосковье, но вопрос надо было решать! К тому же, насколько мне стало известно, такое де вопрос касался и Виталия, ему также обещали жилье.

В то время снять хорошую квартиру было посложнее, так как не было  интернет-ресурсов, а объявления в газетах в основном были или устаревшими или просто разводом для провинциальных ротозеев. Плюс надо было ехать в Москву и смотреть жилье, а времени особенно не было. В итоге мы посмотрели всего три квартиры. Одна была недалеко от завода и удобно, но находилась не в Москве, а для нас, как для новых москвичей, это было принципиальным вопросом. Вторую нам просто не отдали, так как мы попытались отказаться от риэлтора прямо на сделке, предложив ему половину суммы. А третью уже Миша снял сам, в ней было все необходимое, расположена она была в достаточно зеленой зоне и в пешей доступности от станции электрички, так что все было отлично.

Удивительное дело. Все квартиры, где я жил в Москве мне очень нравились. Находились плюсы, отсутствующие у прочих, а минусов особенных не замечалось. Первая, в «Жулебино» потрясла сияющими огнями и энергетикой энергично развивающегося пространства. Вторая, в «Лосинке» – тем, что там можно было по прилегающему шоссе бегать или ходить на лыжах – настолько редким было автомобильное движение. К тому же вокруг были сплошные сады и парки. Метро и там и там было далековато, но оказалось несущественным.

Третья квартира была в «Черемушках» и я готов был полюбить ее только за название места и ощущение нахождения в непосредственной близости к событиям самого популярного фильма. К тому же она была самая благоустроенная и большая, да и район оказался с исключительно положительными характеристиками. Кроме того, были квартиры в самом центре на Котельниковской набережной, где можно было гулять вокруг Кремля, словно во своём дворе, на Пушкинской площади невольно погружаясь в неформальное сборище столичной, яркой молодежи, на Бауманской в сохранившихся старых кварталах, напоминающих о давно ушедших временах, когда Москва была не главным городом страны. Москву пришлось полюбить, хотя вытеснить Питер из моей души ей так и не удалось, уж больно она задает деловой ритм и ломает настрой под себя.

Квартиру нам дали, в принципе и мне дали квартиру из запасников Банкира, в тех самых Черемушках, но я обозревая карту пришел к выводу, что «Лосинка» куда лучше подходит по географии, да и жить одному мне не улыбалось, в Мишиной квартире было две комнаты и его храп мне не мешал, а во всем прочем он был идеальным собутыльником. Так что до поры до времени там мы и обитали, он – до возвращения домой, а я – до переезда в ставшие родными Черемушки. Виталию из тех же бездонных запасов выделили коттедж на водохранилище Москва-реки, куда он и перебрался, оставив в «Жулебино» свою прежнюю любовь и начав новое строительство своей личной жизни с той молодой и предельно симпатичной подругой из нашего родного города.

Заканчивался второй месяц работы в Москве, я уже вполне освоился, погрузился в текучку, было множество нерешенных серьезных вопросов, но они у меня лежали в столе, так как мелочи были повседневны и неотложны. На удивление за два месяца я вполне вошел в курс дел, определил центры принятия решений и понял, кто в банке и за что отвечает. У меня появилось пара идей стоимость в несколько сотен миллионов рублей, которые я доложил Банкиру и получил от него резолюцию: «Сам Бог велел Вам это сделать!» Тогда я еще был падок на идеи, поэтому мысль о монетизации своего вклада в голову мне не приходила, я считал что все будет оценено в соответствии со вкладом, полностью отделив от себя историю с часами.

Тем временем на комбинате произошла неизбежная схватка двух гендиректоров – нашего Ивана Николаевича (гендиректор старого АО) и опять же нашего, но нового  – Виталия (гендиректор ООО с тем же названием), в миру – Виталия Андреевича Кромовича. Итогом схватки стала их автономизация. Виталий ушел с должности зама на комбинате и остался гендиректором ООО, в которое надлежало в соответствии с решением Совета директоров переводить имущество и прочие активы. Меня перевели на его должность первого зама в старом АО, ну и представительский кабинет достался в довесок, хороший кабинет, советский, надежный, с историей и селекторным телефоном. Двоевластие стало нормой, мне был куда более симпатичен Иван Николаевич, но отказаться от общения с пригласившим меня человеком я не мог, пришлось раскорячиться.

К окончанию этого периода мой друг Михаил что-то затосковал, его вроде перевели поближе к Банкиру, поручили многие корпоративные вопросы, но он принял решение возвращаться домой, благо его отпуск еще только заканчивался, так что речи об увольнение не шло. Как впоследствии часто говаривал наш уважаемый генерал Георгий Григорьевич: «Вот умный же был человек, почувствовал, что ничего у него с Казбеком не получится!»