Читать книгу Иридея (дилогия) - Дмитрий Владимирович Трифонов - Страница 1

Том 1. Иридея: По ту сторону радуги

Лучи яркого летнего солнца, падавшие на тарелку с изысканным блюдом, придавали ему особенно аппетитный вид. Поднося очередной кусочек ко рту, Властитель Иридеи Константин не мог не отметить с удовлетворением:

– Оскар повар от бога! Готовит просто восхитительно! Во всей Иридее не найти повара талантливее!

– Ваше Величество изволит передать благодарность повару? – услужливо поинтересовался слуга, наливая в кубок Властителя настойку из графина.

– Всенепременно! Сейчас, вот, ещё отведаю его настойку. – Властитель вдохнул насыщенный аромат из кубка. – Вот это запах! Оскар постоянно меня чем-то балует! А его настойки – они просто изумительны, одна другой изысканнее и интереснее! Но в этот раз он просто превзошёл сам себя! Только понюхай, Джордж!

– Очень насыщенный вишнёвый аромат, Ваше Величество! Я чувствую его даже отсюда.

Властитель сделал небольшой глоток и зажмурился от удовольствия:

– Это не вишня! Это что-то особенное! – восхищённо отметил Властитель и сделал ещё несколько глотков. – Напоминает вишнёвый пирог с кремом с лёгким оттенком дыни.

– Прикажете подавать десерт, Ваше Величество? – спросил Джордж, убирая со стола часть приборов. Не получив ответа, он поднял взгляд на Властителя и побледнел от ужаса: схватившись руками за горло, Властитель судорожно шевелил губами, пытаясь вдохнуть воздух. Первой мыслью Джорджа было, что Властитель поперхнулся. Понимая, что сейчас не до церемоний, он в один миг подскочил, вытащил Властителя из-за стола и, обхватив сзади, резко сдавил ему живот. Властитель выдохнул, но вместо того, чтобы откашляться, наоборот, повалился на пол без чувств. Джордж выбежал из столовой и громко закричал: – Доктора сюда! Доктора быстро! – после чего вернулся к Властителю и попытался привести его в чувство шлепками по щекам. Ничего не помогало.

Через минуту подоспел доктор. Одного взгляда на Властителя ему было достаточно – и он сразу же застыл в шоке. Слуга нетерпеливо потянул доктора вниз.

– Оставьте это! – медленно промолвил доктор. – Мы с вами уже ничем Властителю не поможем. Он убит.

Джордж вопросительно уставился на доктора: – Что это значит?

– Зовите начальника дворцовой стражи, я объясню.

Глава 1

Девушка уже понимала, что это сон и что он вот-вот закончится, но не хотела просыпаться. Ей снилось, будто они с маминым братом дядей Колей запускают бумажного змея в парке. Ярким красно-оранжевым пятном он мелькает высоко под облаками и, кажется, вот-вот заденет их. Дядя Коля говорит, что если это произойдёт, то от облака оторвётся кусочек и свалится на землю, и тогда его можно будет подобрать и съесть, потому что облака сделаны из сахарной ваты. Это так глупо и так смешно, что девушка заливается хохотом.

– Алёна! – раздался голос издалека.

Это мама. Змей улетает ввысь. Дядя Коля вдруг оказывается на другом конце площадки. Ну, вот! Хочется сказать ему, чтобы он не уходил, не исчезал. Девушка машет ему рукой, пытается окликнуть и понимает, что у неё вдруг пропал голос. Образ дяди подёргивается дымкой и начинает медленно растворяться. Лишь его улыбка на мгновение задерживается, одиноко паря в воздухе, но потом исчезает и она. Дядя Коля, куда же ты подевался… Два с половиной года, два с половиной года, как ты исчез.

– Алёна, просыпайся! Алёнушка! – настойчивый голос мамы в это прекрасное воскресное утро звучал хуже комариного писка. Сколько ещё придётся изображать крепкий сон, чтобы мама дала поспать подольше? – Алён, если ты сейчас не встанешь, то мы уйдём в цирк без тебя!

Звучит, как угроза. Как вообще родителям могло прийти в голову потащить их с братом в цирк. Ну, хорошо, нам нужно куда-то выбраться вместе. Но в цирк!? За что!? Самым абсурдным девушка находила папино требование на время семейных вылазок оставлять телефоны дома: мол, всем иногда полезно побыть немного в реальном мире. А вдруг в это время пропустишь какое-то чрезвычайно важное сообщение! Ох, ладно-ладно, это всё от большой родительской любви, главное, не забывать напоминать себе об этом каждую минуту. Придётся ещё и встречу с подругами отложить. Цирк… Просто нет слов.

Тем временем мама констатировала:

– Всё, мы уходим.

– Да встаю я, встаю! – сонно протянула Алёна.

– Вот и замечательно! Иди скорей завтракать, пока не остыло.

Через полчаса вся семья уже приближалась к входу в цирк. Последний представлял собой огромную огороженную территорию, на которой повсюду раскинулись небольшие шатры и киоски. Около каждого толпилась разношёрстная толпа: женщины, мужчины, старики, дети, дети и ещё раз дети. Их взгляды были прикованы к зазывалам, которые, перекрикивая друг друга, приглашали каждый в свой шатёр, обещая самые интересные и необыкновенные номера.

– Какая толпа людей! – заныла Алёна. – Мы даже к вечеру до кассы не доберёмся! Давайте уйдём отсюда!

– Не преувеличивай! – ответил ей папа. – Сейчас разделимся и купим билеты сразу на четыре представления, а потом просто будем ходить с одного на другое, не теряя времени.

– Обратите внимание, тут одни дети! Мы-то тут что забыли?

В это время где-то совсем рядом зазывала громко провозгласил:

– Впервые в мире уникальный и неповторимый номер! Исчезновение людей прямо на ваших глазах! Не проходите мимо!

– Пф! – фыркнул брат Алёны. – Так не люблю эти дурацкие фокусы! Исчезновение людей… Ну, да! Понятно же, что человек просто проваливается под сцену – и все дела!

– И не говори, – кивнула сестра, – обычный номер обычного захудалого цирка, гастролирующего по маленьким городишкам вроде нашего, где народ готов поглазеть на что угодно. Ты тут кролика из цилиндра достанешь – весь зал твой!

– Да ладно вам! – вмешался папа. – Уж слишком вы искушённые! Конечно, в наше время Интернета не было – и любое представление казалось по-настоящему волшебным, но цирковое искусство тоже не стоит на месте. Давайте заглянем! Тут как раз ещё народ не успел набежать – в очереди стоять не придётся!

Брат с сестрой скорчили кислые мины, но родители уже потащили их к входу в разноцветный шатёр.

– Вам обязательно понравится! – подмигнул контролёр на входе. – Ничего подобного вы нигде ещё не видели и вряд ли когда-то ещё увидите!

– Даже не сомневаюсь, – съязвил парень, и вся семья прошествовала в сумрак шатра.

В шатре была оборудована небольшая сцена, перед которой расположились лавочки, большинство из которых было ещё свободно. Родители потащили брата с сестрой на первый ряд.

– Надеюсь, тут не будет клоунов, брызгающих водой! – сказала Алёна и, наклонившись к брату, добавила, указывая на подмостки: – Вань, обрати внимание, сцена совсем невысокая! Человеку будет не так-то просто скрыться под ней.

– Ну, и что же… Может, поднимут на тросах, может, ещё как-то переместят – способов много.

Совсем скоро все лавочки оказались заняты, и представление началось. На ярко освещённую сцену вышел усатый мужчина во фраке и цилиндре и объявил:

– Дамы и господа! Вашему вниманию впервые представляется уникальный номер! Всё, что вы могли видеть до этого – всего лишь безобидные фокусы по сравнению с тем, что вы увидите сейчас. Я покажу вам настоящее волшебство. – Публика шумно зааплодировала. – Я прошу моих помощников вынести на сцену реквизит.

Два здоровяка вытащили на сцену небольшой муляж фургончика, снятого с колёс, установленный на вращающуюся основу. Здоровяки установили его посередине сцены и ушли за кулисы. Мужчина, который, очевидно, и был фокусником, медленно покрутил фургончик вокруг своей оси, демонстрируя его со всех сторон.

– Любой желающий может убедиться, что это обычный фургон, всего лишь уменьшенный в размерах! – пригласил жестом фокусник. – Никакого обмана!

Несколько человек из публики встали и прошли на сцену, чтобы заглянуть в фургончик и убедиться, что в нём действительно нет ничего необычного: никаких потайных люков и особенных приспособлений.

– Подставные, – прошептал Ваня.

– Так сходи тоже посмотри! – подначила его мама.

– Больно надо! Чем быстрее он покажет свою ерунду, тем быстрее мы отсюда выйдем.

Когда все вернулись на свои места, фокусник снял цилиндр и показал его публике. Раздался громкий смех.

– Как видите, в цилиндре сидит белый кролик! – с улыбкой подтвердил фокусник и вытащил одетого в забавный жилет кролика из цилиндра. – Я не собираюсь тратить драгоценное время почтенной публики на дешёвые фокусы. Я покажу вам то, что вы действительно ещё никогда не видели!

– Ну, вот это он прикольно сделал! – не без удовлетворения отметил Ваня и уже с интересом наклонился поближе к сцене.

– Вы все видите этого замечательного кролика! Жаль, но больше вы его не увидите, – заявил фокусник и запустил кролика в фургончик, после чего продемонстрировал публике, что кролик спокойно сидит посередине, и закрыл дверцу.

После этого он стал раскручивать фургончик. Всё быстрее и быстрее. Зрители внимательно следили за происходящим – кролик совершенно точно не мог никуда подеваться из фургончика. Потом фокусник прекратил раскручивать – и фургончик постепенно остановился. Фокусник распахнул дверцу и продемонстрировал, что внутри никого нет. Публика ахнула.

– Да кролик, наверно, в угол забился – вот его и не видно! – подсказал Ваня и выскочил на сцену. Пока фокусник с улыбкой наблюдал за парнем, тот заглянул в каждый уголок фургончика, посмотрел в шкафчике, и под столом, и под каждым из трёх стульев, крепко прибитых к полу, и даже под обеими миниатюрными кроватями, после чего развёл руками и растерянно констатировал: – Кролика здесь нет.

– Я вижу, вы чрезвычайно скептичный юноша, и вера в волшебство чужда вам, – заметил фокусник, продолжая улыбаться. – В таком случае, не хотите ли сами попробовать поучаствовать в этом номере?

– Да нет… Я просто ещё не сообразил, как вам удалось так незаметно извлечь кролика из фургончика. Я посмотрю следующее, как вы это называете, исчезновение – и точно раскрою ваш секрет!

– То есть вы убеждены, что кролик сейчас где-то за кулисами, что он не исчез вовсе? А может быть, вы просто сами боитесь исчезнуть навсегда?

– Исчезнуть навсегда мне, конечно, не хотелось бы, – рассмеялся Ваня, – но думаю, ваш номер никак не может на это повлиять.

Фокусник жестом пригласил Ваню в фургончик:

– Не откажите мне в любезности! Прошу вас стать моим компаньоном в следующем представлении!

– И я, и я хочу! – воскликнула Алёна и выбежала на сцену. – Можно вдвоём?

– Вам придётся потесниться, но так будет даже интереснее!

– Ладно, – махнул рукой Ваня. – Разобраться со стороны было бы, конечно, интереснее, но так и быть, не будем гадать, а просто посмотрим, как вы это делаете.

Брат с сестрой зашли в фургончик, и фокусник, закрыв за ними дверцу, стал медленно раскручивать фургончик, постепенно набирая темп.

– Пока, вроде, ничего не происходит, – заметил Ваня и засмеялся: – Только подташнивать начинает.

– Посмотри на свои руки! Что это? – испуганно спросила Алёна.

Парень посмотрел на руки и оторопел: они как будто начали удлиняться и искривляться, словно резиновые канаты, устремляясь к центру фургончика. Потом он взглянул на руки сестры – с ними происходило то же самое. Фургончик раскручивался всё сильнее – и вот уже за руками потянулись и ноги, закручиваясь вокруг центра фургончика в жуткую спираль. Ваня с Алёной инстинктивно попытались схватить друг друга за руки и провалились куда-то в пустоту.

Глава 2

Когда все входы и выходы из дворца были заблокированы, начальник дворцовой стражи достал лист бумаги и приступил к записи показаний доктора:

– Итак, вы говорите, что все мероприятия по спасению Его Величества были заведомо лишены смысла? Объясните подробнее.

– Взгляните на эти пятна, господин начальник стражи, – указал доктор на лицо Властителя Иридеи, лежавшего на полу. – Характерные пятна насыщенно-фиолетового цвета проступают на теле жертвы уже через пару минут после отравления ядом остролиста вишнёвого. Само отравление сопровождается стремительно развивающимся удушьем, приводящим к чрезвычайно скорой гибели поражённого. Противоядие существует, но как вы понимаете, оно должно быть введено в первые же секунды после отравления ещё до того, как возникнут первые приступы удушья. Потом помочь не может уже ничто.

– Каким образом Его Величество могло отравиться?

– Я полагаю, исключительно употребив яд в пищу. Чисто теоретически остролистом можно и порезаться, так как его листья, как следует из названия растения, острее бритв – и последствия могут быть такими же печальными. Однако дело в том, что остролист вишнёвый произрастает только на лугах Либертины. Ни в одном из цветочных горшков в этих покоях я этого растения не наблюдаю, да и, вообще-то, остролист не растёт в домашних условиях. Я убеждён, что яд был подмешан в пищу.

– Господа,– вмешался Джордж. – Перед самой смертью Властитель пил настойку с отчётливым вишнёвым запахом. – Джордж вопросительно уставился на доктора, и тот подтвердил его догадки:

– Второе слово в названии остролиста вишнёвого, разумеется, тоже неспроста. Позвольте! – Доктор взял кубок с настойкой и вдохнул её аромат. – В этой настойке, очевидно, очень много яда – с вишней не перепутаешь: чувствуется пряный оттенок остролиста, хотя на вишню, конечно, очень похоже. Таким количеством яда можно целый табун лошадей умертвить.

– Откуда в кубке эта настойка? – обратился начальник дворцовой стражи теперь уже к Джорджу.

– Я налил её из графина, – пожал плечами слуга. – Вот, пожалуйста! – протянул он графин начальнику дворцовой стражи. Тот понюхал настойку в графине и кивнул:

– Да, пахнет вишней. Где вы взяли этот графин?

– На кухне, конечно.

– Кто сегодня готовил завтрак для Его Величества?

– Главный повар Его Величества Оскар Бронши.

Начальник дворцовой стражи подошёл к двери и, выглянув из столовой, обратился к стоявшему у входа стражу:

– Главного повара Его Величества Оскара Бронши ко мне сейчас же!

– Так точно, Ваше Превосходительство! – кивнул страж и убежал по коридору.

Вернувшись в столовую, начальник дворцовой стражи подошёл к окну и задумчиво уставился вдаль. Его одолевала страшная тревога: Константин убит; кем бы ни оказался убийца и какому бы наказанию его ни подвергли, Властителя Иридеи уже было не вернуть. Ещё вчера мир был надёжным и понятным, а сегодня всё разом покатилось в тартарары. К сожалению, ни детьми, ни даже женой обзавестись Властитель не успел: он постоянно твердил, что сейчас слишком много дел, много забот, а впереди ещё много времени – успеет ещё. Теперь же единственным наследником великого престола становился двоюродный брат Константина Юрий. Перспектива восхождения его на трон совсем не радовала начальника стражи: воспитанию Юрия, которому в народе за глаза дали прозвище Тёмный, родители внимания не уделяли – воспитывался он буквально одной бабушкой, которая потакала всем капризам избалованного внука и любую шалость его, порой отнюдь не невинную, объясняла тем, что он ребёнок и ему всё можно. И в итоге, к своим сорока двум годам он волей и неволей превратился в настоящего разбойника знатных кровей. Его родство с Властителем Иридеи позволяло ему жить безбедно, но вся его жизнь сводилась к распиванию крепких вин с такими же повесами, как он. Особое возмущение простого люда вызывало то, что вся эта дурная компания в подпитии время от времени занималась хулиганством и издевательством над людьми, но всё им сходило с рук. Это была вечная головная боль Властителя, но он ничего не мог с этим поделать.

Начальник дворцовой стражи в отчаянии помотал головой: и такой человек станет Властителем Иридеи? Этого просто невозможно допустить. Тяжёлые думы начальника стражи были прерваны:

– Ваше Превосходительство, разрешите доложить! – громко рапортовал страж, отправленный за главным поваром Его Величества.

– Докладывай! Что там ещё?

– Главный повар Его Величества Оскар Бронши не обнаружен во дворце. Выяснилось, что его видели выходящим из здания. Последние, кто его видел,– стражи на главном входе, но они не обратили внимания, куда он пошёл. Им показалось, что главный повар был чересчур суетлив. Кроме того, он периодически боязливо озирался по сторонам, но они не придали этому значения.

– Отправьте пару крепких ребят к нему домой! Пусть мчатся быстрее ветра!

– Уже сделано, Ваше Превосходительство! Изволите направиться вслед за ними?

– Да, подготовьте карету! Без меня никому во дворец не входить и из дворца не выходить!

Глава 3

Не успели Ваня с Алёной испугаться, как упали на что-то большое и мягкое. Они почувствовали, как под их тяжестью это нечто пришло в движение, как будто сползло вниз и в сторону и остановилось. Брат с сестрой озирались по сторонам и не верили своим глазам: их повсюду окружали грибы – ох, если бы это были обычные грибы! Грибы были поистине огромными – размером с деревья,– а их шляпки заслоняли собой солнечный свет. Они тут же заметили, что и нечто, на которое они упали, представляло собой не что иное, как шляпку гриба – его надломленная ножка торчала рядом. Густой грибной запах окутывал всё вокруг. Несмотря на то, что солнца не было видно, чувствовалось, что там, над шляпками гигантских грибов оно палит беспощадно, и похоже, здесь только что прошёл дождь: земля парила, воздух был душным и влажным, как в бане.

– Смотри! А вот и кролик! – воскликнула Алёна, указывая на считавшегося пропавшим без вести белого кролика в жилете, который тут же бросился удирать.

– Кролик, говоришь? – не поворачиваясь, протянул Ваня. – Посмотри лучше сюда!

Алёна повернулась по направлению, указанному Ваней, и оторопела: на небольшом по местным меркам грибочке размером всего-то с комод сидел не меньших размеров дождевой червяк зеленовато-голубого цвета. Последний, заметив ребят, воскликнул:

– Привет!

Алёна автоматически выдала:

– Здравствуйте! – и почесала затылок, не зная, что и думать.

– Привет-привет! – повторил червяк. Ребята пребывали в шоке и молчали: им казалось странным разговаривать с червяком. А тот тем временем продолжил: – Как дела? Хорошо! До свидания! – Червяк прищурился и после небольшой паузы заладил снова: – Привет! Как сам? До новых встреч!

Неизвестно, сколько бы длился этот странный монолог, если бы его не прервал голос показавшегося из-за грибов мужичка:

– Здорово, ребят! Отличная погода, не правда ли? – и повернувшись к червяку, продолжил как ни в чём не бывало: – Джим, ну, ё моё! Я тебя по всему лесу ищу, а ты тут с ребятами болтаешь! Пойдём уже домой!

– Привет-привет! До новых встреч! – ответил червяк и пополз за мужичком, направившимся туда, откуда пришёл.

Мужичок этот произвёл на Ваню с Алёной приятное впечатление: хотя в его руках был топор, за спиной висела полная корзина чего-то, напоминавшего огромные грибные щепки,– очевидно, это и были они, учитывая место, в котором очутились брат с сестрой. Из всего этого следовал лишь один закономерный вывод: мужичок ходил по грибы. Но самое главное, весь вид мужичка был крайне добродушный, а голос, с которым он обратился к червяку, был наполнен такой нескрываемой заботой, что ребята сразу прониклись доверием к незнакомцу. Возможно, именно поэтому Ваня поспешил окликнуть мужичка, пока тот не скрылся из виду:

– А можно нам пойти с вами?

– Отчего ж нельзя! – обернулся мужичок. – Я думал, вы просто гуляете, а так, пожалуйста, пойдёмте! Мы с Джимом будем рады любой компании! Так ведь, приятель?

– Как дела? Хорошо! – отозвался червяк.

Путь компании лежал по еле приметной тропинке среди ножек гигантских грибов, которые подобно деревьям образовывали настоящий лес. Так как шляпки грибов загораживали солнечный свет, в лесу царил полумрак. Тропинка была покрыта чуть-чуть притоптанной бурой травой, и если бы не уверенность, с которой мужичок держал путь, Ваня с Алёной ни за что не догадались бы, что это на самом деле тропинка. Трава была сырая, время от времени под ногами раздавалось хлюпанье воды, от стоявшей духоты лица ребят раскраснелись, начала мучить одышка, тем более что мужичок шёл достаточно быстро, успевая при этом ещё бодро насвистывать какую-то мелодию. Червяк Джим полз, не отставая. Ваня с Алёной озирались по сторонам, не зная, с чего начать разговор.

– Я Бен, если что, – усмехнулся мужичок.

– Ах, да, извините! Я Ваня. А это моя сестра Алёна, – ответил Ваня. – Приятно познакомиться!

Бен рассмеялся и заявил:

– В жизни не слышал более потешных имён! Вы никак из Харидрайского царства? – Ваня с Алёной озадаченно переглянулись, а Бен продолжил: – Там детей как только ни называют! Впрочем, вам, может быть, моё имя кажется странным: везде свои традиции. Погодите, так вот почему вы так ошарашенно смотрели на Джима! – Бен снова рассмеялся. – Вы, наверно, говорящих дождевых червяков в жизни не видели? – ребята кивнули. Вообще-то, то, что дождевой червяк разговаривал, было не единственным, что вызывало у них удивление: достаточно было вспомнить его размеры и цвет. А этот лес из грибов? Ладно, сейчас они, похоже, хотя бы узнают, в чём секрет удивительной разговорчивости червяка. Бен с охотой объяснил: – Джим мой домашний дождевой червяк. У нас все держат домашних червяков так же, как вы, наверно, держите собак или разных птиц. Практически все дождевые червяки разговаривают: кто-то больше, кто-то меньше. У моего, как видите, словарный запас будь здоров! – не без гордости отметил Бен. – Люблю поболтать с ним на досуге. Но вообще-то, дождевых червяков мы заводим не для болтовни: они прекрасно находят крошечные травинки грибной осоки – ценнейший и полезнейший деликатес на нашем столе. Он служит прекрасным поддерживающим средством для наших способностей, которые кормят нас круглый год. А уж в Академии спрос на грибную осоку просто сумасшедший! Надо думать!

Некоторое время все шли молча. Бен над чем-то задумался, а брат с сестрой пытались осмыслить сказанное этим казавшимся всё более и более удивительным мужичком. Наконец Бен задал вопрос, который давно терзал и самих ребят:

– Слушайте, а как вы тут оказались? От Харидрайского царства до этих мест путь совсем неблизкий. Вот так выйти из дома погулять, заблудиться и оказаться здесь – в это как-то не верится. Рассказывайте!

И Ваня с Алёной рассказали всё, что знали сами: как пошли с родителями в цирк, стали участниками фокуса, а потом очутились здесь. Бен смотрел на них с недоверием, но потом лицо его прояснилось, и он весело заявил:

– Ай да академики! Ай да озорники! Значит, к вам в гости в Харидрайское царство приехала группа наших студентов да забавы ради закинула вас сюда? Небось, практику проходили. Но за такое баловство их теперь точно отчислят!

Ване с Алёной уверенность и веселье Бена не передались: они не понимали, о каких таких академиках он говорит, но похоже, это было как-то связано с Академией, которую он упоминал ранее. И что за Харидрайское царство? Алёна высказала свою догадку:

– У вас есть академия иллюзионистов? Или цирковых работников, да?

Теперь уже Бен с удивлением посмотрел на девушку:

– Вообще, в Академию имени Первого властителя Иридеи Сиддхартхи Светлого стремятся попасть ребята со всей Иридеи. Мало кому удаётся, конечно, но уж мечтает о ней каждый! Очень странно, если вы действительно никогда о ней не слышали. У вас там в Харидрайском царстве настолько всё плохо?

– О каком таком Харидрайском царстве вы постоянно говорите?

– Так вы не оттуда? – Бен остановился. – Вы меня совсем запутали: то вы говорите, что вы из Харидрайского царства и вас сюда закинули наши академики, то вы говорите, что вы вовсе не из Харидрайского царства и ни о какой Академии слыхом не слыхивали.

– А мы и не говорили, что мы из Харидрайского царства, – заметила Алёна.

– Знаете что, давайте-ка закрывайте рты и дальше молчком! Придём в деревню – решим, что с вами делать.

Бен начал внушать ребятам опасение, и Ваня осмелился сказать:

– Спасибо, мы дальше сами дойдём.

– А вот это вряд ли! – нахмурился Бен и сурово добавил: – Не хватало ещё всяким сомнительным личностям по нашим лесам мотаться!

– Алён, бежим! – Ваня схватил сестру за руку, и они бросились вглубь леса.

Однако уже через несколько метров девушка почувствовала, как что-то оплело её щиколотки, и свалилась на траву, как подкошенная.

– Вставай! Бежим! – крикнул ей Ваня и потянул за руку.

– Не могу!

– Что такое!?

– Я в чём-то запуталась!

Ваня взглянул на ноги сестры – они были крепко прижаты одна к другой, словно связанные невидимыми путами.

– Ничего нет! Бежим!

– Я правда не могу встать!

Оглянувшись, Ваня увидел, что Бен неспешно приближается к ним. Лицо его было сосредоточенным, а левая рука протянута по направлению к Алёне. Недолго думая, Ваня подхватил сестру на руки и хотел было бежать, но Алёну как будто что-то тянуло из его рук.

– Меня тянут за ноги! – жалобно протянула Алёна.

Ваня снова взглянул на ноги сестры. Они, действительно, застыли в странном положении, как будто Бен тянул их за верёвку, но никакой верёвки не было. Ваня просто не верил своим глазам. Бен подошёл уже совсем близко и сказал:

– Попытки бегства бесполезны, как видите. – Только тут Алёна почувствовала, что невидимые путы спали с её ног, и смогла встать сама. – Прошу следовать за мной! Если я услышу хоть малейший шорох или хоть одно слово, то я буду действовать уже гораздо жёстче. Вам всё понятно?

Ваня с Алёной кивнули и, понурив головы, последовали за Беном. К непониманию происходящего теперь добавился ещё и страх: что будет дальше?

Глава 4

Дом главного повара Его Величества располагался на окраине Капитолия в глухом районе. Сам Бронши объяснял свой выбор места жительства неприятием шума и суеты центра города. Теперь же становилось очевидно, что это была лишь отговорка. Редкие прохожие потрёпанного вида слонялись по улицам – если и не бездомные, то уж явно не обременённые будничными заботами. Улица, на которой располагался дом повара, была узкая и извилистая; по обеим сторонам улицы примостились небольшие серые домики, такие непохожие на красивые особняки в центре города. Карета начальника дворцовой стражи явно не вписывалась в окружающий пейзаж и приковывала взгляды прохожих. Подъезжая к дому главного повара Его Величества, начальник стражи увидел двух здоровяков, стерегущих вход в дом. «Мимо таких незаметно не прошмыгнёшь!» – удовлетворённо подумал он и, выйдя из кареты, направился прямиком к дому.

– Добрый день, Ваше Превосходительство! – приветствовали его стражи.

– Добрый день! В доме никого?

– Так точно, ни души, господин начальник дворцовой стражи! Мы только проверили, что никого нет. Ничего внутри не трогали.

– Хорошо.

Начальник стражи вошёл в дом и осмотрелся. Примерно что-то в этом роде он и ожидал увидеть: маленькие окна, завешенные плотными шторами, одинокая масляная лампа под потолком и несколько свечей – яркое освещение тут явно не предусматривалось. Начальник стражи раздвинул шторы, впустив в комнатушку солнечный свет. Прикоснулся к масляной лампе – разумеется, как минимум с раннего утра тут никого не было: лампа была совершенно холодная. Затем его взгляд скользнул по стенам: повсюду были книжные полки, на которых громоздились стопки книг как новых, так и давно поистрепавшихся. У одной из стен примостилась небольшая чугунная печка – на ней стояла кастрюля без крышки. Начальник стражи заглянул внутрь, понюхал – кажется, обычный грибной суп, но вряд ли стоит его пробовать в свете последних событий. Затем начальник стражи подошёл к стоявшему напротив входа в дом небольшому грубо обтёсанному столу – последний был завален разными бумагами. Бегло просмотрев бумаги, начальник стражи не обнаружил ничего интересного, а вот под бумагами обнаружилась толстая книга «Флора Иридеи» в изысканном переплёте с пурпурным тиснением. Открыв книгу, он обратил внимание на каллиграфическую надпись «Главная библиотека Либертины». Начальник стражи достал лист бумаги, на котором ранее записывал показания свидетелей смерти Его Величества, и сделал несколько записей.

Положив книгу к себе в сумку, начальник стражи вновь осмотрелся и только теперь заметил небольшую дверцу в углу комнатушки – и как это он раньше не обратил на неё внимания! Сделав шаг назад, он понял, что дверца была абсолютно незаметна с того ракурса, с которого он смотрел на неё, войдя в дом. Начальник стражи подошёл и, не обнаружив ручки, попробовал толкнуть дверь внутрь – безрезультатно. Потом он заметил небольшое углубление сбоку от двери и, зацепившись пальцами за её край, потянул на себя. К счастью, дверь была не заперта. Его взору предстал тёмный чулан, полки которого были завалены разными банками, пучками кореньев и трав. На полу чулана лежало несколько завязанных мешков, кроме одного небольшого открытого мешочка, из которого торчали длинные узкие листья какой-то травы. Начальник стражи потянулся было к этому мешку, но вдруг резко отдёрнул руку, вспомнив слова доктора об остролисте вишнёвом. «Было бы нелепо вот так умереть при обыске!» – подумал он и стал осматривать полки с большей осторожностью.

Не найдя больше ничего интересного, начальник стражи вышел из дома и обратился к здоровякам у входа:

– Один из вас пускай доставит во дворец бумаги, лежащие на столе, и развязанный мешок с травой из чулана. К траве не прикасаться ни в коем случае! Это опасно! Второй пусть остаётся здесь, а лучше зайдёт в дом и ждёт гостей. Даже если главный повар Его Величества вернётся сюда, взломанная дверь нас, конечно, выдаст, поэтому малейший шорох у двери – нужно сразу выскакивать и скручивать преступника, пока он не дал дёру!

– Так точно, Ваше Превосходительство!

Приехав во дворец, начальник дворцовой стражи поспешил к доктору. Тот находился у себя в покоях и наблюдал, как лабораторная белая мышка носится по клетке из угла в угол.

– Немур, – обратился начальник стражи к доктору, – скажу прямо, у меня нет оснований подозревать вас в убийстве Его Величества. Поэтому я обращаюсь к вам за помощью. Взгляните на эту книгу, которую я нашёл в доме Бронши. Можете мне что-то о ней сказать? – и, вытащив книгу из сумки, начальник стражи протянул её доктору Немуру.

Тот взял книгу как будто даже с благоговением, подержал её в руках, провёл рукой по переплёту и потом восторженно протянул:

– Вот это книга! Да это же самая полная энциклопедия флоры Иридеи! Подробнейшие описания, иллюстрации во всех деталях, сложнейшая классификация… Это настоящее сокровище! Но где, вы говорите, её нашли? – доктор Немур удивлённо уставился на начальника стражи. – Насколько я знаю, этот шедевр – это уникальная собственность Главной библиотеки Либертины и доступ к ней имеют, ну, если не единицы, то от силы пара десятков человек. Я был о ней наслышан, но своими глазами видеть не доводилось.

– То есть, по вашим данным, эта книга должна находиться в Главной библиотеке Либертины?

– Именно так. Причём, даже тем немногим, которые имеют к ней доступ, не дают выносить её из здания библиотеки – только изучать в читальном зале.

– Значит, её похитили?

– Получается, что так, но как это было возможно сделать, я не представляю. Ведь за читающим обязательно следит один из помощников смотрителя зала.

Да уж, вместо того, чтобы дать ответы на вопросы, дом подозреваемого лишь подкинул новые вопросы. В это время в покои постучали:

– Ваше Превосходительство,– послышался голос стража из-за двери. – Разрешите войти! Доставлены вещи из дома главного повара Его Величества.

– Входите! – ответил начальник стражи и обратился к доктору: – Доктор Немур, в доме подозреваемого нашлись кое-какие растения – я, конечно, почти уверен, что это, но мне требуется ваше подтверждение. Взгляните,– начальник стражи осторожно протянул доктору мешочек с торчащими из него длинными листьями. – Что это?

Доктор брать мешок не стал, а сразу ответил:

– Остролист вишнёвый, совершенно точно. Видите, вдоль листьев такие тёмные фиолетовые прожилки – это то, что внешне отличает его от других видов остролиста.

– Другие тоже ядовитые?

– Нет, другие абсолютно безопасны. Ядовит только этот вид.

Начальник стражи кивнул, а потом сказал:

– Я благодарен вам за помощь! Пока у меня больше нет к вам вопросов, и вы можете покинуть дворец. На всякий случай, я попрошу вас не покидать пределов города: мне может вновь потребоваться ваша помощь.

Когда доктор ушёл, начальник стражи обратился к ожидавшему его стражу:

– Направьте одного человека следить за доктором Немуром – только аккуратно! Далее нужно направить человека в Либертину – он должен попасть в Главную библиотеку Либертины и узнать подробности об исчезновении книги «Флора Иридеи» из библиотеки. А пока давайте мне сюда эти бумаги, посмотрим, что за рецепты записывал наш повар.

– Так точно, Ваше Превосходительство!

Глава 5

Грибной лес стал редеть, и вскоре путники в сопровождении червяка Джима вышли на залитый солнцем луг. Казалось, перед ними распростёрся безбрежный голубой океан: каждая травинка отливала необыкновенным небесным оттенком, из-за чего определить границу между небом и землёй было просто невозможно. Горизонт выдавали лишь видневшиеся вдалеке аккуратные бревенчатые и каменные домики.

То тут, то там от земли в самое небо тянулись тонкие сияющие струйки лазурного цвета. Ваня с Алёной даже не знали, с чем их сравнить: ничего подобного они не видели никогда в своей жизни. Изредка лёгкий ветерок проносился над лугом, и тогда основания этих голубых струек колебались и раскачивались из стороны в сторону, но их верхушки, скрывающиеся высоко в небесах, были словно накрепко привязаны к небосводу. Тем удивительнее было обнаружить, что испускали эти потоки света невзрачные бледно-голубые цветочки, скрывающиеся в буйном разнотравье. К сожалению, узнать побольше про эти невероятные цветы сейчас не представлялось возможным: конвоир Вани с Алёной был явно не в духе.

Через час компания наконец добралась до деревни и пошла по большой вытоптанной улице. Из домиков по обеим сторонам улицы высыпал народ. Только сейчас Ваня с Алёной обратили внимание, что все без исключения местные жители были невысоки и голубоглазы. У большинства жителей были вдобавок уродливые непропорционально крупные носы, редко попадался человек с носом нормального размера. Червяки вроде Джима подползали к заборам и разглядывали Ваню с Алёной. Похоже, незнакомцы тут были редким явлением.

– Эй, Бен! К тебе родственники приехали погостить? – кричали из-за забора. – Чего ж не знакомишь?

Бен лишь отмахивался:

– Не до тебя, Рон! Староста дома?

– С утра был дома. Если за осокой не ушёл, значит, и сейчас дома, коли не помер!

– Он ещё нас всех переживёт,– усмехнулся Бен.

Вскоре компания в сопровождении зевак подошла к большому каменному дому. Это был красивый двухэтажный особняк с мезонином и балконом на втором этаже. С балкона на компанию с любопытством взирал толстенький старичок с лысиной на макушке. Вид его был, пожалуй, слишком забавным для человека, управлявшего деревней: старые поношенные брюки, рубашка в крупную клетку, одной рукой он опирался на балюстраду, а вторую держал в кармане брюк.

– Что вас за нелёгкая сюда принесла? – недовольно проворчал старичок, почёсывая рукой свой огромный нос. – Только, понимаешь, вздремнуть собрался. У меня сиеста. Загляните через пару часиков.

– Дело чрезвычайной важности, Бартоломео! Не терпит отлагательства! – отрезал Бен.

– Я понимаю, тебе не терпится познакомить своих родственников с самим старостой Бартоломео, но давай попозже!

– Они мне не родственники,– хмуро заявил Бен и уставился на старосту так, что тот понял, что дальнейшие препирательства бессмысленны.

– Ааа… – с досадой махнул он рукой,– заходите, нарушители общественного спокойствия!

Бен открыл дверь и, пропустив вперёд Джима и Ваню с Алёной, зашёл вслед за ними. Взору предстала уютная гостиная с мягкими креслами, расставленными полукругом напротив большого камина, расположенного у левой стены. По правую руку была лестница, которая вела на второй этаж. Как раз в этот момент по лестнице не по годам бодро спустился староста и любезно пригласил:

– Прошу вас, не стойте в дверях! Проходите, присаживайтесь! Сейчас я вам сделаю барбарисовый лимонад. Сегодня ужасно жарко!

Староста скрылся на кухне, а Ваня с Алёной осторожно прошли в гостиную. Они хотели было сесть на ближайшие кресла, но Бен указал им на самые дальние. Ребята послушно сели, куда он указал, после чего Бен сел рядом с ними. Джим остался в прихожей и свернулся калачиком у двери.

Через пару минут староста вернулся с подносом, уставленным стаканами с красным прозрачным напитком. Раздав гостям по стакану, он отхлебнул из своего и удовлетворённо крякнул:

– Ничто не освежает в такую жару лучше, чем стаканчик барбарисового лимонада,– и присел на одно из кресел. – Лимонада по сто грамм – вот и нету в жизни драм! – хохотнул добродушно староста. – Угощайтесь! Рассказывайте, чем обязан.

Брат с сестрой сначала сделали по глотку, а потом с удовольствием выпили весь свой лимонад за один присест. Староста смотрел на них, не скрывая улыбки. Бен пить не стал, а сразу перешёл к делу:

– Бартоломео, дело чрезвычайной важности. Я предлагаю поступить так: сначала я тебе расскажу всё, как было, а потом эти ребята расскажут свою историю. А уж вымышленная она или нет, судить будешь ты.

Бен рассказал, как пошёл в лес рубить грибы, встретил Ваню с Алёной и после короткого разговора принял решение отвести их в деревню. Не забыл упомянуть и про попытку бегства ребят. Те были готовы уже к тому, что староста не захочет их и слушать, но, к их удивлению, он добродушно обратился к ним:

– Итак, ваша очередь!

Ваня с Алёной рассказали всё то же, что до этого рассказывали Бену. Староста слушал и только кивал время от времени. Когда они закончили рассказ, староста протянул:

– Да… Интересный случай. Рассказываете бодро, как будто даже всерьёз. Однако же, рассказываете какие-то чудеса.

– Так что же мы с ними сделаем? – спросил Бен.

– Ничего.

– Что значит «ничего»? – Бен был удивлён.

– «Ничего» значит, что мы с ними делать ничего не будем. Отправим их в Академию: там люди умные сидят, пускай они и думают. Наше дело маленькое.

Бен задумался, а потом кивнул:

– Толковая идея. А с нас спроса точно не будет? Мы же их нашли. Обнаружится, что лазутчики – начнут нас шерстить вдоль и поперёк, никакого житья не станет.

– Есть предложения получше?

Бен отрицательно покачал головой:

– Нет, предложений, к сожалению, нет. А как мы их отправим в Академию?

– Я думаю, этот случай допускает использование сильной магии. Собирай людей поспособнее да веди ко мне – будем телепортировать ребят. Настойка грибной осоки, разумеется, с меня.

Бен ушёл, а староста тем временем взял лист бумаги и стал что-то писать на нём. Алёна поинтересовалась:

– Вы считаете, что мы обманываем вас?

– Я? – переспросил староста. – Я ничего не считаю. Не моё это дело. Моё дело – считать деревенские запасы осоки да грибов, а это дело государственного масштаба – пускай знающие люди решают. Вы не подумайте, я так-то не против гостей, но ваше поведение выглядит слишком странно – как бы чего не вышло…

– А вы хоть можете объяснить, где мы оказались?

Староста прищурился, словно соображая, что можно говорить этим подозрительным личностям, а что нельзя, а потом ответил:

– Ясное дело, на Землях Академии. Вы, когда шли сюда, голубых равнин-то не видели будто!

Про Академию брат с сестрой уже были немного наслышаны, и Алёна сделала логичный вывод, что вновь спрашивать про неё не имеет смысла: похоже, здесь все знают, что это за Академия. Девушка задумалась, какой бы задать вопрос, чтобы хоть немного прояснить ситуацию и не вызвать очередного подозрения.

– А почему Бен предположил, что мы из Харидрайского царства? – наконец придумала она. Вопрос был, конечно, странный, но ничего умнее Алёна придумать не смогла.

– Вот уж не знаю,– пожал плечами староста. – Наверно, из-за ваших имён: такие встречаются только в Харидрайском царстве. Так если вы не оттуда, то откуда всё же?

Алёна не знала, что и ответить: похоже, правда для местных жителей выглядела подозрительно, а соврать правдоподобно она не могла, потому что ещё не успела толком разобраться, где они с Ваней оказались. В итоге, Алёна предпочла сказать, как есть. Староста посмотрел на неё с удивлением – ладно хоть не с подозрением – и пробормотал:

– Не знаю, где такое государство находится. Главное, чтоб не в Замрачье… – осознав, что он сейчас сказал, староста ужаснулся и поспешил прекратить беседу: – Достаточно вопросов!

Вскоре он закончил писать, свернул лист, перевязал красивым шнурком и скрепил голубой печатью с синим узором. После этого он сделал взмах рукой, и на его ладони после яркой вспышки появилась лягушка переливающегося небесно-голубого цвета. Староста привязал к лапке лягушки свиток и, подойдя к окну, открыл его створки.

– Архимагу Академии имени Первого властителя Иридеи Сиддхартхи Светлого Просперу Альпанусу – чётко произнёс он и положил лягушку на подоконник.

Та приготовилась и прыгнула в открытое окно. На середине прыжка яркая вспышка, подобная той, после которой появилась лягушка, поглотила её. Ваня с Алёной смотрели на всё это и не верили своим глазам. Увидев удивление в их глазах, староста не выдержал и прокомментировал:

– Обычная лягушка-путешественница,– пожал он плечами.

В это время в дверь постучали:

– Бартоломео, это Бен. Я привёл людей.

– Заходите-заходите!

В гостиную вошёл Бен, а за ним ещё трое мужчин и одна женщина. Все они были немолоды, а взгляды у всех были проницательные и умные. Они смотрели на Ваню с Алёной с любопытством, потом их взоры устремились на старосту. Тот поприветствовал гостей и вкратце объяснил суть дела, после чего резюмировал:

– Я предлагаю телепортировать ребят в Академию сразу, как мы получим оттуда одобрение. Письмо я уже отправил.

Все согласились, и староста направился к небольшому шкафчику, стоявшему у стены, из которого извлёк бутылку с прозрачной голубоватой жидкостью.

– Прошу! – он налил каждому по полстакана жидкости и первым выпил свою порцию.

Все выпили. В это же время за окном вновь возникла вспышка, из которой на подоконник выпрыгнула всё та же голубая лягушка. Староста бережно взял её, отвязал от её лапки свиток и сделал взмах рукой, в результате которого лягушка исчезла в новой вспышке света. Сорвав голубую печать с золотым узором, староста развязал шнурок и, быстро прочитав содержимое письма, огласил:

– Предлагают телепортировать детей в гостевой зал Факультета доблести и физической мощи: там сейчас никого. Я начинаю, вы присоединяетесь, завершает Теодор.

Староста отодвинул несколько кресел от камина, чтобы освободить побольше места, и, встав на некотором отдалении, стал совершать странные вращательные движения руками, словно подталкивая воздух в направлении какой-то зафиксированной им точки в пространстве. Через несколько таких движений от его рук к этой точке пространства начали устремляться редкие голубые струйки дыма – по крайней мере, так это выглядело. Вскоре струйки стали чаще, потом превратились в две сплошных голубых струи – в это же время в той точке пространства, к которой стремились эти струи, возник небольшой бледный кружок с ярко-синей каймой, вращавшейся вокруг него. Кружок подёргивался, как на ветру, и медленно увеличивался в размерах.

Трое мужчин, приведённых Беном, и женщина стали повторять действия старосты – и круг, подпитываемый теперь пятью парами голубых струй, стал расти быстрее. Вскоре он достиг примерно полутора метров в диаметре. Тогда самый старый из мужчин – очевидно, это был Теодор – прекратил вращательные движения руками, подошёл поближе к кругу и стал как будто растирать круговыми движения ярко-синюю кайму круга, что-то приговаривая полушёпотом. Когда Теодор прошёлся вдоль всей каймы, он сделал шаг назад и сказал:

– Готово! Портал стабилен.

Все прекратили движения, струи исчезли, а круг с вращающейся каймой продолжал подёргиваться. Вдобавок он периодически начал исчезать на мгновение и снова появляться.

– Продержится не дольше минуты, но, я думаю, этого достаточно,– добавил Теодор.

Староста жестом пригласил ребят в портал:

– Прошу не тянуть время! Было приятно с вами познакомиться, но нам пора прощаться.

– Их не требуется сопроводить? – спросил Бен.

– Нет, – ответил староста. – Их там уже ждут.

По компьютерным играм порталы ребятам, конечно, были знакомы, но видеть портал своими глазами – это было совсем другое дело. Алёна смотрела на портал с опаской, не зная, чего от него ожидать, но Ваня был настроен довольно решительно. Он рассуждал так: раз в этой Академии, как говорят местные жители, умные люди, то уж лучше будет поскорее попасть к ним, чем оставаться здесь. И он направился к порталу, потащив за собой сестру. Махнув на прощание рукой, Ваня прижал сестру к себе покрепче, и ребята отважно шагнули в голубой свет портала.

~~~~~~~~~~~~~~~~

Повстречал на днях красавицу такую,

Что не в силах ни сказать, ни описать!

Долго думал, чем привлечь мне молодую,

Что бы мне такое ей сказать.

Тут меня, друзья, вдруг осенило:

Надо даму просто угостить!

Из всего, что только дома было,

Я сумел настоечку сварить.

Подошёл к красавице отважно,

Прямо в руку ей стакан вложил!

Залпом опрокинула, что важно!

Вмиг тогда весь свет ей стал немил.

Помутило вдруг девчонку молодую,

Стало плохо ей с настоечки моей.

Я тогда решил: найду другую,-

Ноги в руки и бежать скорей!

Песни менестрелей голубых долин

«Как я милую настойкой угощал», грельтская народная песня

~~~~~~~~~~~~~~~~

Глава 6

Начальник дворцовой стражи проштудировал бумаги главного повара Его Величества вдоль и поперёк, но не нашёл в них ни единой зацепки: часть бумаг представляла собой обычные рецепты различных блюд; другая часть содержала заметки о приготовлении настоек из трав, что, конечно, говорило о заинтересованности Бронши этой темой, но не давало никаких подсказок о мотивах убийства. Интуиция подсказывала начальнику стражи, что это не бытовое убийство из личной неприязни или месть за что-либо. Другие работники в один голос твердили, что между Его Величеством и главным поваром были хорошие отношения и последний ни разу не отзывался о Властителе Иридеи плохо или хотя бы раздражённо. Его Величество и вовсе был высочайшего мнения о таланте главного повара и не уставал нахваливать его.

Убийство, совершенно очевидно, планировалось задолго до рокового дня: Бронши должен был сначала достать остролист вишнёвый, который, как сказал доктор Немур, растёт только в Либертине. Также начальник стражи склонялся к тому, что у главного повара Его Величества был сообщник: раз такую редкую книгу, как «Флора Иридеи», невозможно было вынести тайком, значит, кто-то помог её выкрасть. Причём, сообщник должен был либо быть как-то связан с помощником смотрителя зала, который должен был наблюдать за Бронши во время чтения книги, либо быть самим этим помощником. Так или иначе ответ на этот вопрос начальник стражи планировал получить в ближайшее время от гонца, посланного в Главную библиотеку Либертины.

Потянулись тяжёлые дни ожидания. Поиски главного повара Его Величества пока не давали результата: он как сквозь землю провалился. Весь город гудел, словно разворошённый пчелиный улей: неожиданная новость о кончине Властителя Иридеи привела всех в отчаяние, возможная коронация Юрия Тёмного лишь усугубляла это состояние. Осложняло ситуацию и то, что вслед за этой ужасной новостью пришли и тревожные вести об оживившихся обитателях Замрачья. Пока правил Константин, успешно объединивший под своей властью основные государства Иридеи или, по крайней мере, заручившийся их поддержкой, обитатели Замрачья долгие годы не высовывались за пределы своих территорий и не беспокоили жителей Иридеи. Теперь же, когда Властитель оказался мёртв, эти кровожадные монстры как-то быстро прознали об этом и сразу осмелели – с северо-западных окраин Харидрайского царства стали приходить вести о первых нападениях. Отдельные жители окраин начали покидать свои родные места и перебираться ближе к центру Иридеи.

В этой тревожной обстановке трон Властителя Иридеи не мог и не должен был долго оставаться пустым. Для успокоения народных масс и организации отражения вражеских вылазок из Замрачья необходимо было как можно скорее определиться с наследником трона. Несмотря на то, что единственным законным наследником был Юрий Тёмный, уже отмечавший своё скорое восхождение на трон и предвкушавший возможности, которые откроются перед ним, его коронация на самом деле была под вопросом: правители государств Иридеи были едины во мнении, что допустить его восхождения на трон никак нельзя. Они считали, что наследником трона должен стать кто-то из ближайшего окружения Константина, какой-нибудь достойный человек. Лучшей кандидатурой правители считали Максимилиана, капитана Гвардии Властителя. Несмотря на то, что человеком он был не слишком открытым и дружелюбным, его качества талантливого организатора и превосходного стратега как нельзя лучше подходили для того, чтобы именно он возглавил Иридею. Не занимать ему было и амбициозности. Именно эти качества позволили ему сначала попасть в Гвардию Властителя, а потом стремительно подняться до чина капитана.

Осуществить задуманное правителям мешали три обстоятельства: во-первых, наличие законного наследника трона; во-вторых, не очень-то хорошее отношение воинов Гвардии Властителя к своему капитану из-за его жёсткости, доходившей иногда до жестокости; и наконец, настороженное отношение самого Константина к Максимилиану. Бывший Властитель Иридеи, ценивший людей душевных и даже иногда простых, находил капитана слишком скрытным. Эту настороженность разделял и начальник дворцовой стражи. В своё время перед присвоением Максимилиану чина капитана Гвардии Властителя начальник стражи изучал его биографию, и несмотря на то, что сам капитан говорил, что он родом из Харидрайского царства из маленькой деревни Опасово, начальник стражи лично ездил в эту глухую деревушку, и ни один из жителей не вспомнил соотечественника по имени Максимилиан. Тем не менее, в целом, биография Максимилиана демонстрировала его впечатляющую целеустремлённость и поздние её периоды были насыщены исключительно громкими успехами, поэтому можно было с уверенностью говорить, что чин капитана он заслужил.

Конечно, правители государств Иридеи обсуждали и кандидатуру самого начальника дворцовой стражи, но тот от такой чести категорически отказался. Таким образом, правители бились над единственным вопросом: как организовать восхождение Максимилиана на трон так, чтобы все были довольны, ну, или почти все за исключением Юрия Тёмного.

Именно в один из таких тяжёлых дней начальник дворцовой стражи получил письмо, которое показалось ему просто подарком свыше. Он находился у себя в покоях, когда к нему постучали и из-за двери раздался голос стража:

– Ваше Превосходительство, разрешите войти? Вам письмо!

– Конечно-конечно! Гонец из Либертины не изволил явиться лично?

– Это не от него. Письмо – от архимага Академии имени Первого властителя Иридеи Сиддхартхи Светлого Проспера Альпануса. Чрезвычайной важности!

– Вот как? – удивлённо переспросил начальник стражи и, сорвав голубую печать с золотым узором, развернул свиток.

Письмо было коротким и содержало просьбу выделить надёжного крепкого стража для сопровождения двух важных персон. Начальник дворцовой стражи хорошо относился к архимагу и никогда не отказывал в его просьбах, но скупость информации в письме насторожила его. Очень странно, что архимаг не упомянул, кого именно и куда ему нужно сопроводить, как будто сомневался, что начальнику стражи стоит это знать, но ведь Проспер должен был понимать, что начальник стражи не может просто так выделять хорошего стража неизвестно кому. Бездеятельное ожидание вестей из Либертины уже порядком утомило начальника дворцовой стражи, поэтому он предпочёл съездить к архимагу лично. Через несколько минут он покинул дворец и уехал в направлении Академии.

~~~~~~~~~~~~~~~~

Я вижу зелень парков и садов, и площадей простор,

И мощь столицы, что цветёт судьбе наперекор,

И тихо про себя шепчу: «Как ты прекрасен, город мой!»

Я расскажу, друзья, о городе родном – о городе, в котором я родился, вырос. Я расскажу о Капитолии, и вы полюбите его, как я давно его люблю. Когда совсем мальчишкой был и по дворам носился голову сломя, мой Капитолий мне казался необъятным: я стен его не видел никогда. Он рос со мною вместе, так же стремительно, так же стихийно, так же бурно. В нём била жизнь ключом, и я был этой жизнью, стремясь везде успеть и радуясь всему. Я беззаботен был, и Капитолий, вроде, тоже.

Потом я вырос, возмужал, отец впервые взял с собою, и я в обозе, держащем на север, мой Капитолий так впервой покинул. Друзья, представьте мой восторг, когда впервые обернулся, когда увидел я врата златые, что открывают путникам дорогу в Капитолий! И этот гордый герб со львом на красном фоне! Я впечатлён был совершенно и дара речи полностью лишён.

Я опущу детали с отцом поездки нашей долгой – торговля, что ещё сказать. Ну, побывали в городе, что, по преданию, народов сотне домом служит, но впечатлён нисколько не был: то городишка шумный, людный, склочный. Я пропущу те дни и приглашаю вас в тот день, когда вернулся в Капитолий.

К моей любви, питал которую я с детства, добавилась тоска по дому и друзьям – и вот мы вновь перед вратами града, златыми бликами искрящими на солнце. Друзья, феерия, восторг! Нам стражи все приветливо кивают, как будто коронация идёт. Мы медленно, помпезно входим в город, словно гонцы с дарами, а не торговый люд. Мы шествуем по улицам, толпа нас обступает, и все галдят, стараясь первыми узнать, что привезли. Я счастлив видеть лица горожан, моих друзей, друзей моих знакомых – мне всё равно: я счастлив видеть всех! Мой взгляд скользит по сторонам проспекта, мой глаз так отдыха желал: ну, наконец бодрящие фонтаны и зелень парков, великолепие домов. Ведь каждый дом в родной моей столице, вот правда, каждый так неповторим: один высокий, рядом низкий, а третий вовсе выстроен чудно. А кто живёт в них вы взгляните: один высокий, рядом низкий, а третий… не будем про него.

Домой мы заскочили на мгновенье: похлёбку съесть и повидать родных,– тянуть нельзя, нас люди ждут, и мы стремглав к ним на базар несёмся. Из Града Ста Народов всё, привезли что, скорей кладём и продаём мгновенно, не успеваем класть, ещё уж продаём. Глядишь, и часа не прошло, а вся гора вещей, что высилась за нами, уже распродана, и мы усталы и довольны – считаем выручку, и счёта нету ей. И мой отец – о, он делец известный – торопится уже скорей домой, в уме прикидывая, когда же ехать снова, а я, друзья, здесь с вами остаюсь.

Я наблюдаю с вами с интересом, как запоздавшие разини пытаются купить чего-нибудь, хоть то, что вовсе им не нужно, но надо же хоть что-то им купить: не зря ж ходили на базар. Потом иду по улочкам, так с детства мне знакомым, иду туда, куда не бегал я юнцом. Вы слышали, возможно – я-то точно – про Капитолия жемчужину одну – так называют смотровую, что с запада в столице нашей есть. Чтоб на неё подняться, надо только ступеней с сотню одолеть, но не беда: в ступени каждой предвкушенье,– я поднимаюсь вверх к мечте, которой в детстве жил.

И вот ступеней мне осталось всего лишь десять, девять… ноль. На смотровой! Друзья, коль не были вы там, всенепременно побывайте! Лишь сделав шаг последний, дыханье моря ощутил. Солёный ветер на губах, и солнце клонится к закату, лучами тёплыми лицо мне согревая, и этот вид бескрайних вод, в вечернем свете золотом искрящих – всё распростёрлось здесь так вольно и свободно. Природы чудо, я восхищён тобою, а позади меня творенье человека – весь Капитолий словно на ладони, и я меж ними, как центр всей Вселенной!

И хоть дельцом, как мой отец, известным, друзья, не стал – я не печалюсь. Ведь я поныне жив и в Капитолии живу! И больше счастья мне не надо – я каждый день люблю и каждого люблю!

«Я расскажу, друзья, о городе родном…», Александр Аскрей

~~~~~~~~~~~~~~~~

Глава 7

Ощущение стремительного падения, которое испытали Ваня с Алёной, продлилось всего мгновение, спустя которое они уже стояли посреди просторного светлого зала. На стенах между большими окнами висели детальные изображения красивых, подтянутых атлетов, поднимающих гири, прыгающих в длину и совершающих различные акробатические упражнения. Изображения сопровождались стрелками и линиями вдоль тел атлетов с какими-то подписями, цифрами и формулами. Вдоль стен стояло несколько шкафов с книгами по физическому развитию. У дальней стены на возвышении красовалась прекрасная статуя нагнувшегося спортсмена, приготовившегося к метанию диска. Ваня смотрел по сторонам с восторгом и настоящим благоговением и не сразу заметил старца, сидевшего на диване прямо напротив него.

Алёна, напротив, первым делом обратила внимание именно на этого старца. Он был одет в расписной голубой халат, украшенный затейливыми золотыми узорами. На голове у него был колпак такой же расцветки. Старец смотрел на Алёну изучающим, но добрым взглядом. Несмотря на то, что он бесцеремонно смотрел ей прямо в глаза, девушка ничуть не чувствовала себя неуютно: старец вызывал у неё такие тёплые чувства, что она не могла не улыбнуться ему. Он улыбнулся в ответ и пригласил ребят сесть на диван напротив.

– Добрый день, мои юные гости! – начал он.– Я Проспер Альпанус, архимаг Академии имени Первого властителя Иридеи Сиддхартхи Светлого. С кем имею честь быть знакомым?

– Ваня.

– Алёна. Нам очень приятно! И мы никакие не лазутчики, сразу говорю!

Архимаг рассмеялся и ответил:

– Едва ли подобные заявления способствуют убеждению собеседника в своей искренности. Лучше расскажите о себе.

Алёна в очередной раз пересказала сегодняшний день. Когда она закончила, архимаг неожиданно сказал:

– Да, это мне передали, но меня интересует вся ваша жизнь с самого рождения. Будьте так любезны!

Алёна неуверенно протянула:

– Ну… Это ведь придётся долго рассказывать!

– Давайте вкратце самое основное!

Алёна кивнула и принялась рассказывать основные моменты своей биографии, потом рассказала про брата, рассказала, как они с братом любят проводить свободное время, какой у неё брат талантливый спортсмен и как они любят дурачиться с друзьями. Алёна прониклась таким доверием к архимагу, что рассказывала всё, что в голову придёт, без утайки. Ваня её доверия не разделял, но рассказа не прерывал, то хмурясь, когда сестра ненароком выдавала что-то слишком личное, на его взгляд, то краснея, когда она начинала нахваливать его спортивные способности.

Архимаг слушал очень внимательно и, когда Алёна закончила, сказал:

– Мне, конечно, в вашей истории очень многое непонятно, но я думаю, мы вместе разберёмся с этим чуть позже. Судя по всему, юная леди оказала мне большое доверие. Даже слишком большое, насколько я могу судить по недовольному лицу этого джентльмена,– улыбнулся архимаг, взглянув на Ваню.– Наверно, в таком случае я должен рассказать побольше о себе, чтобы восстановить справедливость, да?

Ваня даже рот открыл от удивления: никто из предыдущих собеседников такого не предлагал. Неужели они хоть что-то наконец узнают! Ваня собрался и ответил:

– Да, я думаю, это будет вполне справедливо!

Алёна толкнула его локтем в бок, а архимаг лишь рассмеялся:

– В таком случае, слушайте. Мои родители были родом из деревни Фунге, той самой, из которой вас телепортировали сюда. Так же, как и все жители деревни, они жили тем, что летом рубили грибы и собирали грибную осоку, а всю зиму читали книги и тренировали свои магические навыки, которые обеспечивали нас едой. Но в один прекрасный день они решили, что им наскучила такая жизнь, и подались в Академию. Конечно, учителями их взять не могли, но нашли им хорошие места в библиотеке – сказать, что родители были счастливы, значило ничего не сказать.

В Академии у них и родился я. Мои родители были прекрасными магами от природы, поэтому у меня уже с детства ярко проявились унаследованные от них способности. И потом, я постоянно находился среди лучших умов Академии – можно сказать, был общим любимцем,– поэтому я очень рано начал подменять учителей на занятиях и вскоре стал самым молодым учителем Академии. Мои успехи не прошли незамеченными, и тогда ещё молодой Властитель Иридеи Константин, пусть душа его пребудет в покое, предложил мне стать его советником. Разумеется, я с радостью принял это предложение и, надо сказать, ни разу не пожалел об этом. Он был удивительно мудрым и деятельным человеком, поэтому не знаю уж, приобрёл ли что-то он от нашего общения, но я уж точно почерпнул частичку его мудрости. Константин, безусловно, сильно повлиял на мои житейские воззрения.

Дальше рассказывать особо нечего. Перед смертью прежний архимаг Академии завещал, чтобы Академию возглавил я. Это было для меня совершенно неожиданно и, конечно, очень почётно. И вот уже второй десяток лет я стараюсь оправдывать оказанную мне великую честь. Мой предшественник много сделал для развития магической теории в Академии. Я же поставил себе главной задачей подтянуть до уровня Факультета классической магии и все остальные направления, в том числе немагические. Пока не всё удаётся сделать, что запланировано, но, например, лучшие выпускники Факультета доблести и физической мощи, в гостевом зале которого мы с вами сейчас находимся, гарантированно попадают в Гвардию Властителя и не на низшие чины, надо заметить.

Архимаг, закончив рассказ, с улыбкой смотрел на удивлённые лица ребят: если это и лазутчики из Замрачья, то явно абсолютно неподготовленные. Проспер скорее склонялся к тому, что Ваню с Алёной случайно занесло в Иридею из одного из миров Невообразимого лабиринта, чем к тому, что их целенаправленно подослали. Одно время архимаг изучал материалы архивов и записки путешественников, побывавших в Невообразимом лабиринте, и теперь чувствовал, что его версия близка к истине. Это возбуждало его интерес исследователя, ему очень хотелось узнать, как брат с сестрой смогли попасть в Иридею, но судя по их рассказу, они сами не очень-то себе это представляли.

Ваня с Алёной в свою очередь пытались осмыслить рассказ архимага. Ни о чём подобном на уроках географии им не рассказывали. В Интернете ни о какой Иридее они тоже никогда не встречали никаких упоминаний. Если что-то и было понятно, так это то, что магия здесь – обычное дело, а не книжная выдумка.

– А вы не могли бы нам поподробнее рассказать, что это за Иридея? – робко спросила Алёна.

Проспер задумался, а потом медленно ответил:

– Это непростая задача, юная леди. Рассказ обо всём, что я знаю об Иридее, займёт не один день. Если же я упомяну лишь основное, то, боюсь, вы не получите никакого представления о нашем прекрасном мире. Что ж, я попробую рассказать обо всём вкратце. Ну, а вам придётся запастись терпением.

О том, что было давным-давно, до начала времён, мы почти ничего не знаем, но точно знаем, что однажды на землю упал метеорит необычайной, фантастической расцветки. При падении он взорвался и поднял в небо целое облако разноцветной пыли, которая потом постепенно осела и проникла в землю и воду. Эта пыль, которую потом назвали радужной, наделила все земные материи не только одним из семи характерных оттенков цвета, но и уникальными свойствами, и вскоре, ибо всё в природе взаимосвязано, начался процесс, в результате которого растения, животные и другие создания, обитающие на территориях разных оттенков, стали совершенно непохожими друг на друга. Так появились семь уникальных территорий Иридеи. В месте же падения метеорита из толщи Моря Властителя постепенно поднялся полуостров, примыкающий к нынешним Землям Академии. Позже на нём была возведена столица Иридеи – Капитолий.

Но и это ещё не всё. При падении метеорита возникла сильнейшая ударная волна, которая прокатилась по всей земле и привела к образованию высокого скалистого кольца с практически отвесными склонами. Его назвали Скалами невозвращения: ни преодолеть его, ни взобраться на него невозможно. Застывшие на склонах, словно заспиртованные, тела отважных путешественников-скалолазов, мечтавших покорить эти скалы и увидеть, что же там, по другую сторону, и по сей день пугают своим видом свидетелей этого жуткого зрелища. Предпринимались попытки исследования Скал невозвращения с воздушных шаров, но и они результатов не дали: кажется, скалы уходят в самые небеса.

Архимаг остановился и, с улыбкой взглянув на ошарашенных ребят, спросил:

– Вы готовы слушать дальше? Или мой рассказ вас уже утомил?

– Нет-нет, – поспешила ответить Алёна, – продолжайте, пожалуйста! Нам очень интересно! Просто это всё так необычно.

– Тогда слушайте, – кивнул Проспер и продолжил:

– Как я уже сказал, радужная пыль, осевшая на земли Иридеи после падения метеорита, проникла глубоко в толщу земли и растворилась в водах наших рек и озёр. Вскоре травы, цветы и деревья, произрастающие на разных территориях, стали приобретать совершенно новые уникальные свойства. За растениями последовали животные, а за ними и народы Иридеи – все подверглись колоссальным изменениям, в результате которых стали теми, кем они являются сегодня.

Пока не найдено объяснение этому факту, но радужная пыль распространилась не хаотично: она распространилась по территориям Иридеи в точности в том порядке, в котором цвета радуги сменяют друг друга. Рядом с территориями, на которых осела красная пыль, оказались территории, покрытые оранжевой пылью. По другую сторону от территорий, покрытых оранжевой пылью, жёлтая пыль проникла в толщи земли. И так далее. Изменения, которые затем стали происходить с обитателями разных территорий, сильно зависели от того, какого цвета пыль растворилась в окружающей среде.

Так, например, красная пыль наградила обитателей предгорий вулкана Эйль’Эльдура фантастической огнестойкостью – как животные, так и люди, обитающие в Эльд’Эймуринне, легко переносят сильнейший жар, исходящий из земных недр. А один из народов – громлы – ради добычи редких вулканических пород даже спускается в пещеры, температура воздуха в которых из-за протекающих мимо рек лавы достигает такой величины, что волосы на теле людей сгорают моментально, поэтому все мужчины-громлы лысы, а кожа их словно отливает раскалённым железом. Больше с огнём сроднились разве что пылающие мотыльки – эти насекомые являют собой чистое пламя, обретшее свободу перемещения. Впрочем, громлы не гнушаются ограничивать свободу этих букашек, используя их в своих лампах вместо огня.

Оранжевая пыль наполнила Древние пески и превратила их в одно из самых страшных мест Иридеи. Люди встречаются на этих территориях крайне редко, потому что пески кишат жуткими животными, самыми мерзкими из которых являются, безусловно, дюнные черви. Эти создания – просто воплощение самых ужасных человеческих кошмаров: размером они с огромное здание, а с десяток рядов острейших зубов перемалывают в крошки любой объект, попавший в их пасть. Избегать их зубов удаётся лишь животным под стать вроде неуловимых летающих ящеров и прочих подобных созданий, встреча с которыми также не сулит ничего хорошего.

Что до Харидрайского царства, то археологические раскопки показали, что до падения метеорита тамошние места были относительно немноголюдны. Редкие племена кочевали по бескрайним степям. С проникновением жёлтой пыли земли стали плодороднее и поросли лугами и лесами, племена остепенились, и люди стали стремительно заполонять всё свободное пространство. Если бы по соседству с ними оказались бы не Древние пески и Вечные леса, наверно, они заполонили бы всю Иридею. Тем не менее, народы Харидрайского царства и сегодня демонстрируют завидную плодовитость: меньше семи детей в харидрайских семьях – редкость, поэтому от одной густонаселённой деревушки до другой там рукой подать.

Вечные леса – это земли мисхумов, лесных народов, живущих Семьями. Это не семьи в традиционном понимании, где все друг другу кровные родственники, а скорее, сообщества людей, близких друг другу по духу. Зелёная пыль даровала мисхумам уникальную способность понимать язык животных и общаться с ними. И более того, кажется, они нашли общий язык даже с растениями. Мисхумы живут в гармонии с природой, и природа даёт им кров и пищу. Неоднократно то одни, то другие народы Харидрайского царства предпринимали попытки отвоевать у Вечных лесов территорию под строительство новых деревень, но все их попытки были обречены на провал. Мисхумам даже не приходилось вмешиваться: Вечные леса просто поглощали агрессивных захватчиков всех до одного. Цепкие лозы лесных кустарников оплетали их, утаскивали под землю и превращали в питательный перегной. Впрочем, многочисленные свидетельства подтверждают: Вечные леса поступают так лишь с агрессорами – людям, приходящим туда с миром, там ничто не угрожает.

Голубая пыль даровала жителям Земель Академии магические способности. То, что представители других народов с разной степенью успешности осваивают в Академии имени Первого властителя Иридеи Сиддхартхи Светлого долгие годы, жителям Земель Академии с лёгкостью даётся с самого рождения. Младенцы уже в возрасте полугода развлекаются тем, что играют с погремушками, используя телекинез. Правда, с возрастом магические способности жителей Земель Академии ослабевают, но самые целеустремлённые могут достаточно долго поддерживать свои способности, придерживаясь особой диеты.

Южное и западное побережья Земель Академии омываются водами Морского королевства. Несмотря на то, что большинство его обитателей – это обычные рыбы и другие морские животные, населяют Морское королевство и люди. Синяя пыль даровала им жабры и возможность находиться под водой всю жизнь. Впрочем, большинство из них предпочитают время от времени выбираться на сушу или хотя бы подниматься на поверхность моря для того, чтобы не утратить способность дышать на суше. В общем-то, это то немногое, что о них известно, потому что они с давних времён держатся особняком от остальных народов Иридеи и настроены, как правило, крайне враждебно.

Ну, и наконец, Либертина. Территории, на которых сегодня располагается Либертина, и до падения метеорита, очевидно, были населены людьми далеко не глупыми. Достаточно упомянуть, что уже в те времена на этих землях существовали первые крупные поселения. Когда же фиолетовая пыль окутала эти территории, их обитатели стали умнеть так быстро, что уже через пару веков поселения превратились в города, а ещё через несколько веков города объединились в единую агломерацию, получившую название Либертины. На сегодняшний день она представляет собой самое технически и технологически продвинутое государство Иридеи, и её лучшие учебные заведения могут поспорить по популярности с самой Академией.

Архимаг сделал паузу, и Алёна, решив, что он закончил свой рассказ, восторженно выдохнула:

– Просто чума! Я уже, конечно, запуталась вконец, но ваш мир просто невероятный! Столько всего интересного!

– Подождите, юная леди, – с улыбкой заметил Проспер, – я ещё не рассказал вам про Замрачье. Впрочем, про него известно не так много. Замрачье – это земли, примыкающие к Скалам невозвращения, широким кольцом опоясывающие Иридею. Названо оно так не случайно: с начала времён Замрачье погружено в вечную ночь.

Подобно землям Иридеи в результате падения метеорита Замрачье претерпело значительные изменения, но изменения эти были куда более странными и даже страшными. Так, например, считается, что метаморфоза земель, расположившихся между Скалами невозвращения и Харидрайским царством, заняла всего лишь какое-то мгновение, считанные доли секунды. Просто немыслимо! Нынешнее название Невообразимого лабиринта полностью передаёт его суть. Очевидно, при падении метеорита здесь произошло что-то совершенно непостижимое человеческим разумом, наш привычный мир исказился тут до неузнаваемости, и в результате, Невообразимый лабиринт стал представлять собой самое невероятное место, в котором пространство и время, мысли и чувства, реальное и воображаемое – всё сливается воедино, превращается одно в другое и непрерывно меняется. Те, кто побывал в нём и вернулся назад, рассказывали, что Невообразимый лабиринт похож на переливающуюся разноцветную мозаику самых разных миров как подобных нашему, так и совершенно отличных от него. Он пугает и притягивает людей к себе. Говорят, одним Невообразимый лабиринт просто показывает то, что они хотят увидеть, другим – даёт возможность лучше понять себя и разобраться в себе, третьим – позволяет заглянуть в будущее.

В то же время, если Невообразимый лабиринт возник в одно мгновение, то вот Последнее пристанище, расположившееся между Скалами невозвращения и Либертиной, наоборот, постепенно наполнялось и продолжает наполняться обитателями. Дело в том, что сюда попадают души умерших жителей Иридеи. Мрачное место, заросшее гиблым вьюном и древотрупами, припорошенными колким, жёстким снегом – Последнее пристанище внушает ужас всем живым. Бесконечной жуткой процессией шествуют души умерших сквозь бушующие метели по тёмным степям Последнего пристанища, и нет конца пути их.

Или вот, например, леса, выросшие между Скалами невозвращения и Вечными лесами – после падения метеорита они постепенно становились всё гуще и темнее. Жизнерадостные солнечные поляны поросли непролазным бурьяном, светлые рощицы стали дремучими чащами, и их стали называть Сумрачным лесом. Самые лютые хищники обосновались здесь и превратились в настоящих монстров: гигантских тигров, бешеных волков, медведей-колоссов. Последние – просто громадины! По сравнению с медведем-колоссом даже гигантский тигр высотой в полтора человеческих роста кажется маленьким безобидным животным. Медведь-колосс достигает высоты двухэтажного дома и одним ударом валит вековые дубы. Люди для него – это мелкий перекус между основными блюдами.

Что касается Морского королевства, то оно по мере приближения к Скалам невозвращения становится всё глубже и постепенно переходит в Бездну – открытые воды неустановленной глубины. Экипажи исследовательских кораблей, которым удалось добраться до Бездны и вернуться обратно, говорили о том, что попытки замера глубины Бездны не увенчались успехом ни разу: ни одного самого длинного троса не хватило, чтобы добраться до дна Бездны. Впрочем, желающих исследовать это место было немного: мало того, что на поверхности здесь непрерывно бушуют сильнейшие штормы, так ещё со времён падения метеорита в глубинах Бездны обосновался Грозный кракен – ужасное морское чудище, топящее корабли несчастных заблудившихся в пару мгновений. Буквально единицы видели его своими глазами и остались в живых. Единственное, что толкает редких безумцев на исследование Бездны снова и снова,– это слепая вера в предание, гласящее, что лишь где-то на границе Бездны в Скалах невозвращения есть перевал, через который их можно преодолеть. Впрочем, возможно, предание это до сих пор существует лишь потому, что ещё никому не удавалось долго продержаться здесь в живых: корабли, как я уже сказал, топит Грозный кракен, а воздушные шары неизбежно терпят крушение из-за штормов.

Или вот ещё одно место, про которое практически ничего не известно,– это земли, расположившиеся за Древними песками. Кажется, до падения метеорита эти территории отличались богатой разнообразной фауной, а также были густо населены людьми. Исследовать же эти земли после падения метеорита оказалось крайне проблематично. Во-первых, они оказались в значительной географической изоляции: на западе всё затопили Лавовые озёра, на востоке возник Невообразимый лабиринт, на юге распростёрлись полные опасностей бескрайние дюны Древних песков. А во-вторых, как минимум окраины этих земель заселили жуткие ящеры, жестоко расправляющиеся с каждым, кто ступит на их земли, поэтому крайне сложно судить о том, остались ли люди где-то в глубине этих территорий. Учитывая кровожадность и многочисленность ящеров, вряд ли. Полагают, что количество ящеров в глубине этих земель вообще не поддаётся подсчёту – они там просто кишмя кишат, поэтому ту часть Замрачья назвали Улеем.

Похоже было, что на этот раз архимаг всё-таки закончил свой рассказ, но ребята не могли вымолвить ни слова. Они просто сидели ошарашенные, пытаясь переварить услышанное. Проспер тоже молчал, с добродушной улыбкой разглядывая изумлённые лица ребят. Было тихо, и только снаружи доносились издалека чьи-то голоса. Наконец Алёна собралась с мыслями и сказала:

– Это самый удивительный рассказ, который я слышала в своей жизни! – И, подумав немного, добавила: – Но больше всего нас волнует один вопрос. Вы знаете, как мы попали в Иридею и как нам вернуться теперь домой?

– К сожалению, нет,– сразу ответил архимаг, ждавший этого вопроса.– По сути, насколько я понимаю, сюда вы попали через портал из своего мира. Теперь вам нужно либо найти, либо создать самим портал в свой мир.

– Создать самим? Там в деревне жители довольно быстро соорудили портал, через который мы попали в Академию,– может быть, они и тут смогут нам помочь?

– Вынужден расстроить вас, юная леди, но ни жители деревни, ни даже самый могущественный маг Академии не может создать портал в то место, в котором он не был, тем более, в другой мир.

– Значит, нам остаётся найти его? Но где?

– И на этот вопрос у меня, к сожалению, нет ответа. Я могу лишь предположить, что Невообразимый лабиринт мог бы дать ответ на ваш вопрос, но это очень опасное место, из которого многие не возвращаются. Да и добраться до него в нынешние времена становится не менее опасным мероприятием, чем побывать в нём.

– Нынешние времена чем-то отличаются от прежних?

– На днях был убит Властитель Иридеи Константин, да пребудет душа его в покое. На окраинах начались волнения, вызванные набегами из Замрачья. Буквально месяц назад вас гостеприимно приняли бы в любом доме: накормили бы, напоили бы да спать уложили бы. Теперь незнакомцу в лучшем случае дадут от ворот поворот, а в худшем… В общем, не стоит вам сейчас предпринимать такое путешествие.

– И сколько, по-вашему, нам придётся ждать? А если эти волнения не прекратятся? Мы тут можем так до старости застрять.

– Не стоит быть такими пессимистичными! Я думаю, скоро нам удастся посадить на трон капитана Гвардии Властителя Максимилиана, и он наведёт порядок в Иридее.

– Посадить на трон?

– Ну, да… – замялся архимаг.– Там есть одна сложность. Кое-что мешает нам. Вернее, кое-кто. Двоюродный брат Константина Юрий. Он является законным наследником трона, но спросите любого жителя Капитолия – никто не пожелал бы его восхождения на трон. Мы не можем допустить его коронацию, но и не имеем права просто запретить Юрию взойти на трон.

Тут в разговор вмешался Ваня:

– При всём уважении к вам мы никак не можем сидеть и ждать у моря погоды. Ваши политические передряги тут могут затянуться на тысячу лет, а нам домой пора. Если вы говорите, что наш единственный шанс – это какой-то там лабиринт, до которого ещё надо добраться, то мы выдвигаемся сейчас же. Я думаю, я смогу защитить себя и сестру от любых недоброжелателей. В крайнем случае, убежим: мы оба отлично бегаем. Расскажите только, как нам добраться до этого лабиринта и что там надо делать, и мы больше не будем отнимать ваше время.

– Я понимаю ваше нетерпение, мой дорогой друг. В таком случае я прошу вас хотя бы подкрепиться с дороги да отдохнуть часик: вам предстоит долгий путь. Через час я вам всё расскажу и прослежу, чтобы вам помогли собраться в дорогу. Подождите меня здесь!

– Хорошо, большое спасибо вам!

Архимаг вышел из зала, а Алёна недовольно заявила брату:

– Ну, и куда ты так торопишься? Неужели неинтересно остаться тут подольше? Тут столько всего необычного!

– Алёна! – воскликнул Ваня. – Мы ушли в цирк рано утром. Сейчас уже перевалило за полдень. Как ты думаешь, каково нашим родителям? Ещё неизвестно, сколько времени мы будем добираться до этого чёртова лабиринта!

– Невообразимого,– поправила Алёна и с грустью поняла, что брат прав. Надо выбираться отсюда поскорее.

~~~~~~~~~~~~~~~~

Тогда я только и жила мечтами о том, что когда-нибудь родители возьмут меня на промысел. И наконец этот день настал. Я помню его так, словно всё произошло вчера: во всех деталях, помню каждую мысль и каждое чувство того дня.

О том, что завтра родители возьмут меня с собой, я узнала накануне. Конечно, я всю ночь не могла уснуть. Я всё думала и думала, мечтала и не верила, что мои мечты вот-вот сбудутся. Я смотрела в окно на луну и представляла, как всё будет, и не понимала, сплю я или всё происходит на самом деле.

Рано-рано утром – солнце ещё не встало – мама зашла в комнату, подошла ко мне, склонилась над кроватью и с улыбкой прошептала: «Идём, Эллен!» К этому моменту я уже вся сгорала от нетерпения, и первое, что мне захотелось сделать,– это вскочить с постели и броситься в лес сломя голову. Но вместо этого я встала тихо-тихо, словно боясь спугнуть свою мечту, так же тихо оделась и вышла в прихожую, где меня уже ждали мама с папой. У обоих за плечами было по целому мешку покрывал.

Мы вышли из дома. Над тёмной кромкой леса сияла тонкая, как острие ножа, полоска золотого света – зачинался рассвет. Трава под ногами была усыпана прохладной росой, отблёскивавшей лазурными капельками в темноте. Воздух был так удивительно свеж и ароматен, что я вдохнула полной грудью, и у меня закружилась голова: то ли от этого кристально-лёгкого воздуха, то ли от безграничного счастья, переполнявшего меня.

Мы быстро добрались до леса. Чуть поодаль от нас шли и остальные жители деревни, но из всех только я шла на промысел впервые. Сначала лес встретил нас лишь непроглядной теменью, но родители уверенно пробирались вперёд, и я следовала за ними. Вскоре мы вышли на первую поляну радужного папоротника, освещённую тусклым светом медленно голубеющего неба, и я просто остановилась в восторге не в силах пошевелиться.

Вся поляна была устлана широкими бархатистыми листьями радужного папоротника. Тонкие веточки пробивались через листья, поднимались кверху и заплетались множеством колец. В этих кольцах радужными переливами сияли прозрачные плёнки, подобные тем, которые получаются, если соединить пальцы в кольцо и опустить их в мыльную воду. Мерцание наполняло всю поляну – казалось, сам воздух тут наполнен мерцанием.

Тем временем родители достали из мешков несколько покрывал. Я хотела сделать шаг вперёд, но папа остановил меня: «Подожди!» Я замерла и огляделась. Другие жители деревни так же, как и мои родители, чего-то ждали, не шевелясь.

В это мгновение подул лёгкий ветерок, и я поняла, чего они ждали. Десятки тончайших плёнок вытянулись под дуновением ветра, послышались тихие хлопки – и один за другим фантастические пузыри поднялись в воздух и осели на бархатистые листья папоротника – вся поляна вмиг превратилась в пейзаж из другого мира. Пузыри переливались всеми цветами радуги, отражая тёмные кроны деревьев, звёзды в голубой вышине и лица жителей деревни, принявшихся за дело.

Папа кивком головы указал маме на огромный пузырь, осевший неподалёку: «Сначала тот. Давай вдвоём!» Они взяли в руки одно большое покрывало и медленно подкрались к пузырю. Окружив его с двух сторон, они аккуратно растянули над ним покрывало, а потом по папиной команде одновременно опустили руки так, что покрывало накрыло лопнувший в тот же миг пузырь. Быстро сложив покрывало, папа убрал его в мешок.

Когда родители накрывали тот огромный пузырь, папа нечаянно задел локтем осевший рядом небольшой пузырёк, и я увидела, как он лопнул, разлетевшись на мириады крохотных радужных частиц, моментально испарившихся в воздухе. Тогда я поняла, почему все двигались так осторожно.

Нам удалось собрать совсем немного пузырей, а потом вновь налетел ветерок, и оставшиеся пузыри поднялись в воздух и разом лопнули, оставив после себя лишь удивительные воспоминания. Мы двинулись дальше.

До восхода солнца мы успели собрать пузыри ещё с двух полян, после чего папа сказал: «Всё, идём домой. Больше пузырей не будет». Всю дорогу домой я брела в полузабытьи, снова и снова вспоминая прогулку в наш прекрасный Лес мерцающих пузырей и предвкушая, как в следующее новолуние я пойду уже не просто смотреть, как собирают пузыри мои родители, а помогать им.

Хотя и сейчас, спустя годы каждая прогулка в Лес мерцающих пузырей всегда наполняет меня особыми чувствами, ощущением прикосновения к какой-то великой тайне нашего мира, те первые впечатления, конечно, не сравнимы ни с чем и не сотрутся из моей памяти никогда. И мне хочется верить, что и для остальных жителей нашей деревни это не просто промысел, а настоящая церемония, наполненная глубинным смыслом, сохранившимся с древнейших времён и бережно донесённым до нас нашими мудрыми предками, которые, пожалуй, скорее были частью целого мира, чем мы.

«Лес мерцающих пузырей», Эллен Терри

~~~~~~~~~~~~~~~~

Глава 8

Семья зажиточного крестьянина Пантелея из небольшой деревни Опасово, что на севере Харидрайского царства, в полном составе сидела за столом и, оживлённо беседуя, обедала. Утром потрудились на славу, успели сделать много дел, и теперь ели с аппетитом, уплетая за обе щеки. Вдруг все, как по команде, замолчали: всех поразила пронзительная тишина, заполнившая пространство. С улицы не доносилось ни звука. Гнетущее ощущение тревоги охватило всех. В следующий миг раздался громкий удар в дверь – все вздрогнули. За ним ещё один – дверь покосилась. Пантелей выскочил из-за стола и, схватив со стены охотничье ружьё, подошёл к двери. Со следующим ударом дверь слетела с петель и рухнула на пол. В проём полез какой-то жуткий урод – он походил на человека, но всё его тело было изуродовано большими гниющими дырами, четверть головы разложилась совсем, и из-под сгнившей части торчал светлый кусок черепа. Один сохранившийся глаз полностью закатился, и на Пантелея уставился лишь безжизненный белок.

– Принесла тебя нелёгкая, мертвечина! – воскликнул Пантелей и, вскинув ружьё на плечо, выстрелил в незваного гостя.

Пантелей был хорошим охотником, поэтому выстрел пришёлся аккурат в шею мертвецу и снёс ему голову. Мертвеца откинуло в сени, но это его не остановило – он стал медленно подниматься на ноги. Пантелей крикнул семье:

– Бегом из дома! Быстро! Убегайте задами к реке, все – в лодку и плывите, не останавливаясь! Я задержу этого гада!

– Я не уйду без тебя! – воскликнула жена крестьянина Василиса и бросилась к мужу.

– Я что сказал! Все бегом! Я разделаюсь с этой мертвечиной и догоню вас!

Все быстро пробежали мимо Пантелея, еле успевая на ходу приобнять его, и устремились к задним воротам. Мертвец бросился наперерез и успел схватить за ногу бежавшую последней дочь Пантелея. Тот, успев уже вооружиться топором, сильным ударом отсёк руку мертвеца и освободил дочь. Мертвец в ответ мощным ударом второй руки сломал крестьянину нос. Ещё удар – и Пантелей отлетел и ударился спиной о стену. Мертвец уже надвигался на крестьянина для очередного удара, но Пантелей успел собраться и заскочил в дом, прихватив брошенное на пороге ружьё. За то короткое время, пока мертвец шёл до крестьянина, тот успел перезарядить ружьё и метким выстрелом снёс уроду вторую руку. Быстро подскочив и оттолкнув с дороги потерявшего устойчивость мертвеца, Пантелей проскочил в сени и, подхватив топор, устремился вслед за семьёй.

Тем временем в деревне творилась настоящая бойня: единственная улица кишела отвратительными мертвецами. Кое-где жители ещё сопротивлялись, то тут, то там раздавались выстрелы, но большинство было уже мертво, и та же участь ждала всех живых, ибо каждый вновь убитый тут же пополнял ряды оживших мертвецов.

Среди всего этого кошмара бесстрастно взирала на происходящее лишь одинокая тёмная фигура, парящая посреди улицы. Это существо было одето в чёрный балахон с накинутым на голову капюшоном, из непроницаемой тьмы которого сияли два холодных голубых огонька. Когда оно замечало кого-нибудь, пытавшегося спастись бегством, оно лишь поднимало руку, скрытую в широком рукаве,– и несчастный падал, как подкошенный. Жертва в панике вскакивала, чтобы снова бежать, но в следующий миг тело жертвы изгибалось неестественным образом, раздавался хруст ломающихся хрящей, и под истошный вопль, исполненный страшной боли, жертва испускала дух.

Через несколько минут некогда маленькая уютная деревня Опасово превратилась в свежее кладбище.

Глава 9

Благодаря любезности архимага Ваня с Алёной наелись до отвала и теперь отдыхали, сидя на диване. Алёна думала над тем, в какое необычное место они попали. Ваня изучал буклет «Требования к претенденту на поступление в Академию», оставленный кем-то на одном из столиков.

«Студента Академии характеризует не только высочайший уровень подготовки по специальным дисциплинам, но также широкий кругозор и благородство поведения», «Независимо от факультета и конкретного направления обучения будущего студента в рамках вступительного экзамена претендент должен предоставить чёткую аргументацию своего желания учиться в Академии», «Претендент должен быть начитан и осведомлён об истории Иридеи, уверенно владеть логическими инструментами… должен быть свободен от предрассудков и критически относиться к любым сведениям, в том числе получаемым в процессе обучения в Академии», «Претендент должен быть открыт к обмену знаниями и опытом, с одинаковым энтузиазмом воспринимая и отдавая, понимая, что открытый обмен способствует скорейшему развитию магии и технологий. Сакрализация знаний категорически не приветствуется», «Решение о приёме претендента принимается большинством голосов. В случае равенства голосов претендент должен самостоятельно принять решение, целесообразно ли его поступление в условиях возникших разногласий во мнениях членов комиссии, и аргументированно изложить своё решение, после чего комиссия голосует повторно. В случае равенства голосов на этот раз мнение претендента является решающим. Таким образом реализуется принцип личной ответственности, являющейся необходимым качеством студента Академии».

«Интересно, – думал Ваня, – как выглядел бы наш мир, если бы в наших университетах были такие же правила. Впрочем, одно дело – написать на бумажке, другое – соблюдать на практике». Парню не удалось продолжить свои размышления. Дверь отворилась, и в комнату зашли двое мужчин. Один был уже немолод, но строен и подтянут. Не успел он войти, как сразу принялся скептическим взглядом сверлить Ваню с Алёной. От его взгляда ребятам сразу стало неуютно. Второй был настоящим громилой, впрочем, лицо его было вполне приятным и неглупым, а взгляд куда добродушнее, чем у предыдущего. За мужчинами вошёл архимаг и, закрыв за собой дверь, представил всех друг другу:

– Ваня, Алёна – мои гости, о которых я вам говорил. Начальник дворцовой стражи Эдриан,– жестом указал архимаг на того, который скептически оценивал взглядом ребят,– и страж Вергилий,– архимаг указал на громилу.

Вновь представленные кивнули друг другу, а Вергилий приятным густым басом резюмировал:

– Будем знакомы!

– Я успел рассказать вашу историю лишь вкратце,– пояснил архимаг,– поэтому если вас не затруднит, расскажите всё ещё раз Эдриану. И если нам повезёт,– тут Проспер рассмеялся,– господин начальник дворцовой стражи будет так любезен, что выделит вам в качестве сопровождения прекрасного бойца Вергилия. Тут я не могу не упомянуть, что Вергилий – один из наших лучших выпускников Факультета доблести и физической мощи.

Вергилий засмущался, а Ваня с Алёной, хотя Эдриан и не вызывал у них особого доверия, в очередной раз принялись рассказывать всю свою историю с рождения до того, как оказались в этом зале. Пока они рассказывали, начальник стражи достал лист бумаги и стал делать некоторые заметки. Когда ребята закончили рассказ, Эдриан вынес свой вердикт:

– Я не вижу причин держать вас в Иридее. Чем быстрее вы её покинете, тем, в общем-то, будет лучше, поэтому я выделю Вергилия для сопровождения вас в вашем пути до Невообразимого лабиринта.

Несмотря на то, что начальник стражи умолчал, что выделяет своего человека лишь для того, чтобы убедиться, что эти сомнительные личности покинут Иридею, а не направятся куда-нибудь ещё, уже самого озвученного вердикта было достаточно, чтобы Ваня с Алёной поняли: он им не рад. Тем не менее, на исход дела это не влияло, а их сопровождающим, в конце концов, становился приятный Вергилий, а не этот хмурый тип Эдриан, поэтому ребята были довольны.

– Вот и славно! – потирая руки, заключил архимаг.

– Вы обещали рассказать, как нам добраться до Невообразимого лабиринта,– напомнила Алёна.

– Да-да, конечно! – ответил архимаг и расстелил на столе карту Иридеи. Брат с сестрой уставились на неё широко раскрытыми от удивления глазами, а архимаг, указывая пальцем маршрут, рассказывал: – Из Земель Академии вы к вечеру доберётесь до Вечных лесов. Вы можете остановиться на ночлег либо на опушке, либо уже в лесу. Я рекомендую второй вариант, так как, как я уже говорил, если вас обнаружат местные жители, то могут быть проблемы. Если же помыслы ваши чисты, то Вечные леса приютят вас и обеспечат ночлегом. Завтра встанете с утречка пораньше и к обеду будете уже вот здесь, в северо-восточной части Харидрайского царства. А там пара часов – и вы у Невообразимого лабиринта. Проблем быть не должно, только избегайте населённых пунктов и крупных дорог на Землях Академии и в Харидрайском царстве.

– То есть дорога займёт у нас целый день? – переспросила Алёна.

– Быстрее точно не получится!

– А может быть, найдётся какой-нибудь транспорт? Или кто-то сможет телепортировать нас сразу в Харидрайское царство: там наверняка бывал кто-нибудь из ваших магов или вы сами?

– Да, в Харидрайском царстве я, безусловно, бывал, но в его центральной части, а не в той глуши, через которую вам будет безопаснее всего пробраться.

– Понятно. Ну, а транспорт?

– Вы имеете в виду воздушный шар? Нет, я думаю, верхом вы доберётесь быстрее всего.

– Верхом!? – удивлённо переспросила Алёна. – Но мы не умеем ездить верхом. Нам бы машину… – мечтательно протянула она.

– Что вы подразумеваете под машиной?

– Ну, автомобиль. – По недоумевающему лицу архимага Алёна поняла, что об автомобилях тут и слыхом не слыхивали, но на всякий случай пояснила: – Это что-то вроде кареты, но двигается само, без лошадей.

– Ах, это… – понимающе кивнул Проспер. – Нет, самоходными телегами мы не располагаем: как-то не прижились они у нас. Хотя либертинцы их достаточно широко используют.

– Понятно. Но верхом мы всё же ездить не умеем,– грустно заметила Алёна.

– А вот это как раз не проблема! Я сейчас наделю вас необходимыми способностями – дадите фору лучшим наездникам Иридеи!

– Вот это классно! – не сдержал восторженного возгласа Ваня. – Всегда мечтал научиться верховой езде и не думал, что это окажется так просто!

Архимаг начал совершать сложные манипуляции руками, приговаривая что-то на непонятном языке, после чего коснулся плеча Алёны, и Алёна почувствовала, как бодрящий холодок пробежал по её телу от плеча вниз к самым пяткам, а потом поднялся до уровня лба и исчез. Потом то же самое архимаг проделал с Ваней. Парень после всей этой процедуры заметил:

– Что-то я не чувствую, что у меня появились какие-то новые знания.

– А я и не передал вам никаких новых знаний,– улыбнулся архимаг. – Или вы, мой дорогой друг, ожидали, что в вашей голове вдруг всплывут родословные лучших коней Иридеи до седьмого колена?

– Ну, нет,– неуверенно ответил Ваня. – Но я полагал, что я как-то замечу изменения.

– Вы заметите их, когда окажетесь рядом с конём: ваши ноги сами поднимут вас в седло, как будто вы делали это тысячу раз! Вам просто непривычно получать умение без сопутствующих знаний: как если бы вы научились плавать, не почувствовав холода речной воды. Для обычного способа приобретения умений это немыслимо, для магического – нормальное явление.

– Значит, мы готовы?

– Почти. Сейчас мы с вами пройдём в конюшню Академии, где вам подберут двух самых послушных коней. Вы всё же молоды и неопытны, и если вы испытаете страх, животные это сразу почувствуют, поэтому вам подберут коней смирнее дождевых червей.

– Почему это мы должны испытывать страх? – заявил Ваня, которого явно задели слова Проспера. – Дайте нам самых быстрых коней!

Архимаг рассмеялся:

– Да берите хоть мустанга Шелби!

– Почему вы смеётесь? С ним что-то не так?

– С ним всё прекрасно! Даже более чем! Загвоздка в том, что ни один самый искусный наездник не может на нём удержаться: от силы минута – и наездник обычно на земле. Зафиксированный рекорд – шестьдесят семь секунд – и то с использованием магии. Шелби очень независимый! Но бесспорно он самый быстрый конь во всей Иридее. И самый красивый! Небесно-лазурная масть, ярко-синие глаза, белоснежные копыта – чистокровный мустанг Земель Академии, дитя магии древних. Когда Шелби выпускают в просторный загон, он выдаёт такой стремительный галоп, что за ним тянется длинный лазурный шлейф – поистине фантастическое зрелище!

– Вы позволите мне ехать на Шелби? – глаза Вани загорелись от возбуждения. По нему было видно, что он жаждет поскорее вскочить на мустанга и помчаться галопом, но из вежливости ему необходимо было получить согласие архимага.

– Мой дорогой друг, если вы сможете удержаться в седле, то я подарю вам Шелби! – улыбнулся Проспер.

– Прекрасно! – воскликнул радостно Ваня. – Спасибо вам!

– А вам, юная леди, – обратился архимаг к Алёне, – побыстрее коня или посмирнее? Другого такого же быстрого, как Шелби, конечно, у нас нет, но есть ещё резвые жеребцы.

– Боюсь, я не настолько уверена в своей физической форме, как мой брат, – заметила Алёна. – Можно мне компромиссный вариант между скоростью и послушностью? Чтобы я уж и от брата сильно не отстала, и с седла не слетела.

– В таком случае, я думаю, Бунтарь – идеальный вариант!

– Что-то меня настораживает его имя, – неуверенно ответила Алёна.

– Он бунтует исключительно против пребывания в стойле, – улыбнулся Проспер. – Он обожает прогулки, особенно по холмам – в этом плане преимущественно равнинные Земли Академии ему, конечно, не очень по душе. Дело в том, что Бунтарь – это конь из породы золотистых холмовиков. Лошадей этой породы разводят в Харидрайском царстве. Харидрайское царство с его многочисленными холмами и небольшими рощицами имеет идеальные условия для жизни золотистых холмовиков – наши же земли для них слишком неинтересные.

– Как же он оказался здесь?

– Бунтарь – подарок царя Виктора. Надо отдать ему должное. Большинство коней этой породы несмотря на своё название довольно невзрачны: они имеют скорее бледно-песчаный нежели золотистый оттенок. Бунтарь же – настоящий красавец! Ярко-жёлтый с чёрными «сапожками» – он и на желтоватых лугах своей родины выделяется, а уж в наших голубых долинах он сияет, как настоящее ослепительное солнце! И в то же время он быстр и послушен. Прекрасный жеребец!

– В таком случае, мне остаётся лишь поблагодарить вас за вашу заботу! Мы у вас в долгу!

– Господа, – обратился архимаг к Эдриану и Вергилию. Начальник дворцовой стражи всё это время внимательно слушал, следя за тем, чтобы Проспер не сболтнул лишнего. Вергилий же успел задремать – впрочем, услышав, что к нему обращаются, тут же выпрямился и уставился таким бодрым взглядом, словно и не дремал. – У вас есть что добавить или мы выдвигаемся в конюшни?

– Я думаю, вашим гостям достаточно информации, – отрезал Эдриан.

– Что ж, прошу всех за мной! – пригласил архимаг и вышел из гостевого зала. Остальные последовали за ним.

~~~~~~~~~~~~~~~~

Моё дыханье – это небо,

И в жилах кровь – глубокая река.

И в мире раствориться мне бы,

Где жизнь так невесома и легка!

Ни зрелищ я не требую, ни хлеба –

Я жажду то, пройдёт что сквозь века.

Ведь человека жизнь пронизана потребой

С пелёнки первой до последнего венка.

Рожденье, рост, ученье снова-снова,

И первые мышленья обо всём,

Что только взято за основу.

Потом внезапно мысли вдруг о том,

Что всё уже давно не ново,

Да не успел отчаяться, а дело уж с концом.

Песни менестрелей голубых долин

«Моё дыханье – это небо», Серхио Отоньо

~~~~~~~~~~~~~~~~

Глава 10

Харидрайское царство широко раскинулось по берегам Щедрой Длани – одной из шести Великих рек Иридеи. Самая полноводная из Великих рек дала жизнь самой густонаселённой стране Иридеи – настолько переполненной людьми, что если в любом её месте встать на холме, коих тут великое множество, и осмотреться, то насчитаешь вокруг деревень пять точно, не меньше.

Множество народов населяет Харидрайское царство. Самыми многочисленными на севере страны являются памары, на востоке – кхэн-дзи, на юге – авадхары. В центральной же и западной части Харидрайского царства деревни памаров тесно соседствуют с деревнями кхэн-дзи и авадхаров да и многих других народов. Всего пару столетий назад Харидрайское царство раздирали междоусобные войны: деревня воевала с деревней, народ – с народом. К счастью, талантливый воин Виктор I смог собрать могучую армию и установить на землях Харидрайского царства порядок. Он определил чёткие границы владений каждой деревни и под страхом смерти запретил жителям поднимать вопрос о переделе границ. Первое время, конечно, народ роптал, но вскоре привык к мирной жизни, и когда настал смертный час Виктора I и на трон взошёл его сын Александр, никому и в голову не пришло оспаривать законность его коронации. Так же благополучно через много лет престол перешёл и к внуку славного царя, объединившего Харидрайское царство, Виктору II Мяснику. Своё прозвище он получил отнюдь не за кровожадность, как можно было бы подумать, а за то, что при нём производство колбас в Харидрайском царстве достигло небывалого размаха. В каждой деревне стали делать колбасу по своему особому рецепту, а главным государственным праздником стал Царский колбасный пир, во время которого, помимо всего прочего, деревни борются за право поставлять колбасу к царскому столу на протяжении всего следующего года.

На западе Харидрайского царства Виктор II Мясник основал Город Ста Народов и, перенеся в него свою резиденцию, официально закрепил за ним статус столицы царства, после чего Город Ста Народов стал стремительно расти, став на сегодняшний день крупнейшим населённым пунктом Харидрайского царства, центром его культурной и торговой жизни. Кроме молодого Города Ста Народов в царстве есть ещё три гораздо более древних города: Махабад – столица авадхаров, Цзячжэнь – столица кхэн-дзи и Ветроград – столица памаров. Несмотря на то, что Ветроград является последним по величине среди четырёх городов Харидрайского царства, в то же время он является крупнейшим торговым центром всего севера этой страны. В середине города тесно размещаются высокие каменные постройки, среди которых возвышается красивая двухэтажная резиденция городского головы Яромира. Чуть поодаль от резиденции городского головы располагается самое людное место города и одновременно главная городская достопримечательность – базарная площадь, на которую со всего севера Харидрайского царства съезжаются купцы и крестьяне, чтобы продать излишки и приобрести вещи первой необходимости. Вокруг каменного центра Ветрограда теснятся небольшие деревянные домики, которые в свою очередь окружены высоким частоколом, служащим городской стеной. Из города есть три выезда, у которых перед крепкими дубовыми воротами дежурит по четыре часовых.

* * *

Солнце находилось в зените, и жара стояла нестерпимая. Часовые, стоявшие у городских ворот, лениво позёвывая, со скукой смотрели на бесконечные потоки телег и повозок, тянувшихся из города. Над упревшими лошадьми и ослами с жужжанием летали мухи. Разморённые крестьяне дремали, развалившись на повозках и время от времени отмахиваясь от назойливых насекомых. На базаре ещё шла торговля, но большинство уже торопилось покинуть город, чтобы успеть в родные деревни дотемна.

Этот день ничем не отличался от предыдущих, поэтому капитан городского гарнизона Бронислав дневному смотру часовых, как обычно, предпочитал здоровый послеобеденный сон у себя в кабинете. Его переливчатый храп разносился по коридорам казармы, и солдаты, наводившие порядок в помещении, посмеиваясь, острили, стараясь перещеголять друг друга. К сожалению, сегодня крепкий сон Бронислава был прерван бесцеремонным вторжением часового с северного выезда:

– Капитан, с северной стороны города творится что-то странное. Мы думаем, вам надо взглянуть!

– Опять одна телега чуть задела другую – и все встали? – недовольно предположил Бронислав.

– Никак нет, капитан! – громко отрапортовал часовой. – Похоже, у нас гораздо более серьёзные проблемы.

Недовольно бурча себе под нос, Бронислав встал, сладко потянулся, нацепил на голову шляпу и собрался было выходить, но часовой неуверенно заметил:

– Капитан, я думаю, шлем будет уместнее.

Бронислав удивлённо посмотрел на часового. Видимо, случилось что-то действительно из ряда вон выходящее, раз часовой даёт советы капитану. Для проформы Бронислав рявкнул:

– Отставить вольности, часовой! – после чего принялся надевать кольчугу.

Вскоре он оделся в полную боевую экипировку, нацепил пояс с ножнами, повертев в руках меч, сунул его в ножны и наконец покинул казармы.

Когда Бронислав прибыл к северному выезду, у него творилось настоящее столпотворение. Повозки торчали практически одна на другой, крестьяне шумно спорили, купцы совещались в сторонке, но никто не спешил покинуть город.

– Расступись! Чего встали! – орал во все стороны капитан гарнизона, продираясь к воротам. – Доложить обстановку! – приказал он часовым.

– Капитан, – громко ответил один из часовых, стоявших у ворот, – на нас надвигается вражеская армия! Разрешите закрыть ворота!

– Что? – у Бронислава отвисла челюсть. – Какая ещё вражеская армия!?

– Армия мертвецов, насколько я могу верить своим глазам.

Капитан бросился к воротам и, выскочив наружу, весь похолодел: с севера надвигалась толпа мертвецов. Вспомнив всё, чему он учился долгие годы, Бронислав быстро собрался. Оценив расстояние и скорость передвижения врага, он прикинул, что мертвецы подойдут к городу минут через двадцать. Если бы это был обычный противник, гарнизон с лёгкостью дал бы отпор без всеобщей мобилизации: мертвецов было не больше двух сотен. Однако Бронислав знал, что мертвецов невозможно убить простым выстрелом из лука. С ними можно расправиться лишь двумя способами: с помощью магии или путём полного расчленения. Это обстоятельство существенно усложняло ситуацию: магов во всём Ветрограде было днём с огнём не сыскать, а быстро расчленить две сотни мертвецов представлялось задачей невозможной. При таком количестве мертвецов вариант был только один – и Бронислав сразу понял, какой.

– Закрыть ворота! – скомандовал он, вернувшись за городские стены. – Всем мирным жителям уйти от стен на расстояние полёта стрелы! Часовым следить за противником и по мере возможности препятствовать разрушению стен! В открытую схватку с мертвецами не вступать! Я к городскому голове.

Бронислав взлетел на коня, как мальчишка, и пустился галопом к резиденции Яромира. Толпа сначала ошарашенно смотрела ему вслед, а потом с гулом стала расползаться по улицам. Все слышали про такую страшную напасть, как ожившие мертвецы, но никому до этого не доводилось с ними встречаться на самом деле. Впрочем, что-то подсказывало всем, что лучше бы этой встречи и не было. Часовые бросились закрывать ворота. Когда тяжёлые дубовые двери захлопнулись и был опущен засов, часовые забрались на сторожевую башню и стали оттуда наблюдать за передвижением врага.

Тем временем Бронислав ворвался в резиденцию городского головы. Тот с улыбкой заметил:

– Бронислав собственной персоной средь бела дня! Никак кошмар приснился? – засмеялся он.

– Яромир, кончилось время для шуток! Кошмар наступает в реальности! – быстро заговорил капитан гарнизона. По его лицу и голосу городской голова понял, что дела на самом деле плохи. – Нам нужно срочно найти хоть одного самого захудалого мага! Нужно объявить всеобщую мобилизацию и бросить всех на защиту северных ворот! Нужно послать гонца в Город Ста Народов, чтобы прислали подкрепление как можно скорее! И всех магов, которые только там есть!

– Погоди-погоди! Не нагнетай! – остановил его Яромир. – Расскажи, в чём дело, по порядку!

– Да нечего рассказывать, свет-Яромир! Мертвецы на нас прут с севера! Сотни две! Знать, деревни северные уже разгромлены! Скоро эти гады и до нас доберутся! Победить в честном бою их нельзя: ты им ногу отрубишь, а они в тебя клыками своими вопьются! И пока ты им все конечности не поотрубаешь, так и будут переть! А самое паршивое во всей этой истории то, что каждый павший с нашей стороны – новоприбывший в их шайке! Поэтому всё, что мы можем сделать,– это не пускать их в город так долго, как только сможем, пока не прибудут маги из Города Ста Народов. Только маги могут расправиться с мертвецами!

– Не зря я тебя капитаном гарнизона поставил… Ты уверен в том, что мы не сможем их сами перебить? Вроде, не так много их, по твоим словам.

– С мертвецами биться, слава богу, не доводилось, но дед про такую напасть рассказывал. Это их сейчас немного, а как зачнём биться, так их только больше будет становиться, я же говорю! Свет-Яромир, умный ты человек, осторожный, но сейчас каждая минута на счету! Изволь в набат бить, богом прошу!

– Ладно! Верю тебе, как самому себе!

Вскоре тяжёлый, гнетущий звон колоколов разнёсся над Ветроградом, догоняя бегущую впереди весть о восставших мертвецах. Солдаты в сопровождении пары местных магов и нескольких десятков вооружившихся горожан устремились к северным воротам. Гонец на быстром скакуне покинул Ветроград через южные ворота и устремился в сторону Города Ста Народов. К северным воротам подступили первые мертвецы.

Глава 11

Когда вся компания вышла из здания Факультета доблести и физической мощи, Ваня с Алёной просто ахнули от восхищения. Их взору предстал просторный кампус Академии. Мощёные жёлтым кирпичом дорожки пересекали зелёный с голубым отливом газон в разных направлениях. В центре газон уступал место небольшой круглой площади с фонтаном посередине. Фонтан изображал группу магов, вставших кольцом и вызывающих из центра потоки воды. На площади небольшими группками толпились студенты: кто-то оживлённо спорил, доказывая свою правоту; другие мерились силой, пытаясь побороть друг друга под подбадривающие крики наблюдающих; третьи делали пассы руками, в результате чего совершенно ниоткуда в их руках вдруг появлялись самые разные предметы.

Просторная территория была ограничена зданиями с четырёх сторон. Здание, из которого вышла компания, было самым большим и, похоже, самым современным: ровные стены из аккуратных белых шлифованных каменных блоков, призматические колонны в строгом стиле, широкие окна, двускатная крыша, крытая сверкающими на солнце голубыми пластинами. Здание имело форму неправильного креста.

С противоположной стороны вдали виднелось здание, похожее на крепость или замок. Вход представлял собой изысканные двустворчатые ворота под рельефной аркой, изрезанной незнакомыми символами. Здание было сложено из старых серых камней, потемневших от времени. По стенам до самых окон карабкались лозы какого-то вьющегося растения. Сами окна были небольшие, и вдобавок сверху над ними нависали резные каменные украшения, так что внутри здания должно было быть темно. Зато крышу, очевидно, не так давно покрыли новой красной черепицей – под палящим солнцем она выглядела чересчур яркой, и вид её не вязался с обликом старого здания.

Слева приютилось самое маленькое здание, представлявшее собой скорее пристройку к мельнице. Медленно вращающиеся лопасти последней были, пожалуй, самым крупным элементом этой конструкции. Стены как пристройки, так и самой мельницы были обшиты металлическими пластинами. Окна представляли собой высокие, но узкие полоски от пола до потолка. По обе стороны от входа в здание на четверть виднелись гигантские шестерёнки из блёклого тёмно-жёлтого металла – остальная их часть была скрыта под землёй и в стене здания. Когда кто-то входил или выходил, шестерёнки приходили в движение, очевидно, заставляя подниматься и опускаться массивную металлическую дверь.

Здание по правую руку было построено из странного материала, одновременно похожего и на нешлифованный гранит, и на грубую кожу некой коричневой рептилии. Стены были монолитными и словно росли прямо из-под земли. Форма больших окон просто поражала воображение: ни одно не было похоже на другое, и ни одно не имело правильной формы прямоугольника или круга – словно чья-то огромная лапа просто продырявила стены в нескольких местах, оставив рваные раны. Крыши как таковой у здания тоже не было – стены, поднимаясь кверху, изгибались и плавно соединялись друг с другом. Только в дальней части здания наверху торчал рог золотистого цвета. Вход в здание был оформлен в виде гигантской пасти какого-то монстра. В общем, здание больше походило на аттракцион ужасов, чем на учебное заведение.

Взгляды ребят, разумеется, оказались прикованы именно к последнему зданию. Заметив это, архимаг пояснил:

– Это Факультет трансформации, алхимии и зельеварения. Каждый год лучшим выпускникам Факультета предоставляется возможность преобразовать здание Факультета так, как они пожелают. Фантазия последних выпускников, как видите, была несколько… как бы это сказать… пугающей. На мой взгляд, идеи предыдущих выпускников были более жизнерадостными, но традиция есть традиция: каждый год это здание преображается.

Напротив, – продолжал Проспер, указывая рукой вперёд, – вы можете видеть старейший факультет Академии – Факультет классической магии. Он славится своей библиотекой, одной из крупнейших во всей Иридее. Наряду с магической литературой она содержит и огромное количество образцов традиционной, в том числе народной литературы. В стенах Факультета классической магии трудятся лучшие специалисты по фольклору народов Иридеи.

Ну, а слева располагается Факультет механики и инженерии – самый молодой факультет Академии. Пока нам, конечно, трудно тягаться в этой сфере с учебными заведениями Либертины, но мы стремимся развивать это направление. Я абсолютно уверен, что через несколько лет наши труды принесут первые плоды – и мы сможем брать призовые места на выставке технических достижений, ежегодно проводимой в Либертине.

Здание конюшни находится здесь неподалёку. Пройдёмте, друзья, нам в эту сторону, – указал архимаг налево, и вся компания двинулась за ним.

Пройдя между зданиями двух факультетов, они увидели конюшню – вытянутое в ширину, невысокое, сложенное из тех же камней, что и Факультет классической магии, здание – оно было таким же потемневшим от времени, но жизнь около него бурлила. За оградой несколько десятков юношей и девушек оттачивали своё мастерство в верховой езде. Каких только лошадей не было в загоне: наряду с привычными гнедыми, серыми, чёрными и белыми тут были и розовые, и голубые, и иссиня-чёрные, и зеленовато-серые. Отдельные жеребцы имели просто невозможные масти: насыщенно-синяя с белыми звёздочками, полосатая красно-чёрная, белая с крупными зелёными пятнами.

– Тут у нас только лошади, – пояснил архимаг, по-своему трактуя удивлённые взгляды Вани и Алёны. – Другие ездовые животные у нас в отдельном бестиарии.

– У вас есть ещё и другие!? – в один голос воскликнули брат с сестрой.

– Разумеется. У нас есть как распространённые животные такие, как мохнатые верблюды из Древних песков и таящиеся страусы из Вечных лесов, так и редкие экземпляры вроде феистых орланов – редких летающих ездовых животных – и барматрогов – удивительных порождений Бармаглота из Сумрачного леса и сизых носорогов с Земель Академии.

– Как бы мне хотелось на них взглянуть… – мечтательно протянула Алёна, но встретившись взглядом с Ваней, сказала: – Ладно, как-нибудь в другой раз.

Наконец компания добралась до конюшни. Архимаг распорядился привести Шелби и Бунтаря, и вскоре два восхитительных жеребца стояли перед ребятами, неторопливо перешагивая на месте и поводя ушами в предчувствии скорой прогулки. Ваня с Алёной заворожённо взирали на два этих чуда природы и не могли оторвать взгляд: Проспер не зря нахваливал этих коней. Когда жеребцы были осёдланы, все вышли из конюшни на территорию загона – толпа студентов сразу же расступилась, перешёптываясь и показывая пальцами на Шелби и Бунтаря. Восхищение охватило всех. Кони втягивали ноздрями горячий полуденный воздух, взирали на бескрайнюю равнину и вот-вот были готовы сорваться с места.

– Юная леди, прошу вас! – пригласил жестом Проспер.

Алёна подошла к Бунтарю, погладила его по ярко-жёлтой шее и, сама не ожидая от себя такой ловкости, легко взобралась в седло. Конь двинулся медленным шагом. Девушка сидела в седле и просто наслаждалась ощущениями: у неё было такое чувство, будто она всю жизнь занималась верховой ездой. Потом Бунтарь, повинуясь её движениям, перешёл на рысь, преодолел так несколько сотен метров и пустился галопом. Когда конь вернулся к любовавшейся происходящим толпе, по широко раскрытым глазам и довольной улыбке Алёны стало понятно, что она в полном восторге. Как и обещал архимаг, Бунтарь оказался очень послушным жеребцом.

Теперь настал черёд Вани. Проспер с улыбкой сказал:

– Не хотелось бы, чтобы вы покалечились, мой дорогой друг. Может быть, передумаете? Мы подберём вам прекрасного скакуна!

Ваня, не отвечая, подошёл к Шелби и, как заправский наездник, запрыгнул в седло. Шелби сверкнул глазами и с места пустился таким галопом, что за ним сразу поднялся вихрь. Через пару мгновений конь был уже далеко от толпы наблюдателей. Он нёсся навстречу солнцу, ветру и свободе, оставляя за собой лазурный шлейф, а Ваня, крепко вцепившись в вожжи, смотрел вперёд и постепенно разворачивал Шелби. К всеобщему удивлению, вскоре конь вернулся, и парень гордо восседал на нём. Шелби встал на дыбы и громко заржал.

Архимаг развёл руками:

– Это кажется невероятным, но раз так, Шелби ваш, джентльмен!

Под бурные аплодисменты и свист толпы Ваня принялся гарцевать, а Алёна с улыбкой смотрела на брата.

– Ладно, хвастун, – наконец прервала она его триумф, – нам пора выдвигаться.

Парень кивнул. Прощаясь, архимаг по-отечески обнял Ваню и Алёну и призвал быть осторожнее. Ребята в свою очередь от всей души благодарили Проспера за заботу. Вергилий растроганно взирал на эту сцену с доброй улыбкой. Лишь Эдриан скептически хмурился: ему хотелось поторопить всех, и он едва сдерживался исключительно из уважения к архимагу.

Наконец прощания были закончены, и Ваня с Алёной на красавцах-жеребцах в сопровождении Вергилия на скромном гнедом коне отбыли в направлении Вечных лесов.

Глава 12

Северные стены Ветрограда трещали от напора мертвецов. Те пытались проломить ворота тяжёлыми дубинами или перелезть через частокол, но солдатам пока удавалось сдерживать противника: ворота подпёрли досками и булыжниками, а мертвецам, пытавшимся перелезть через частокол, моментально срубали головы и другие конечности, которые высовывались над стеной.

Два местных мага тем временем совершали пассы руками, пытаясь что-то сотворить. Время от времени от их рук в небо извергались тончайшие струящиеся потоки неизвестной субстанции песочного цвета – они устремлялись вверх и исчезали в вышине. Наконец труды магов увенчались успехом: потоки слились в небе в единую круговерть, задрожали, искрясь золотистым светом, в сверкающем центре возникло белое пятно и стало постепенно расти. Вскоре в огромном пятне, как на ладони, стали видны мертвецы, прущие с севера на Ветроград. Эта волшебная линза, созданная магами, пришлась весьма кстати, потому как незадолго до этого мертвецы выстрелами из луков согнали часовых со сторожевой башни и вплоть до последнего момента солдаты были как слепые котята и не знали, что происходит за стеной.

Теперь ситуация стала яснее. Часть мертвецов продолжала попытки залезть друг по другу на частокол. Другая часть раздобыла тяжёлое бревно и тащила его к воротам – несколько человек тут же бросились за дополнительными средствами баррикадирования ворот. Но всё это тревожило гораздо меньше, чем парившая в воздухе одинокая фигура в чёрном балахоне. Существо, вызывавшее страх одним своим видом, вращало руками, составляя непонятные символы. Люди с замиранием сердца следили за его движениями, пытаясь угадать, что будет дальше.

В это время вернулся капитан гарнизона. Он быстро проскакал вдоль стен, оценивая перспективы мертвецов. Удовлетворившись увиденным, он подскакал к толпе, посредством волшебной линзы наблюдавшей за происходящим за стеной. Взглянув на пугающую тёмную фигуру, он обратился к магам:

– Вы можете сказать, что делает тот колдун?

– К сожалению, нет, – ответил один из магов. – Он использует неподвластную нам и непостижимую нами магию мёртвых. Судя по движению его рук, это что-то, наносящее вред.

– Это и так понятно.

– Нет, я имею в виду, то, что он творит,– это заклинание прямого вреда. Он не пытается как-то помочь мертвецам, а собирается что-то уничтожить: либо стены, либо…

– Какая разница! Зачем мне эти бессмысленные сведения! Вы можете как-то его остановить?

– Раз это заклинание прямого вреда, то лучшим решением было бы сотворить волшебный щит, но непонятно, где его создавать: перед стенами или над нашими головами.

– Создайте и там, и там!

– У нас не хватит на это сил.

Бронислав был в отчаянии: он возлагал на магов куда больше надежд. Он потёр свои виски, пульсировавшие от напряжения, и сказал:

– Создайте щит перед стенами! – Потом повернулся к толпе и приказал: – Всем максимально приблизиться к стенам! Находиться на открытом пространстве опасно для жизни!

Все бросились к частоколу. Маги принялись создавать волшебный щит. Бронислав один остался под линзой, чтобы наблюдать за происходящим.

Вскоре, как показалось капитану гарнизона, фигура завершила сотворение своего заклинания: она махнула рукой в сторону Ветрограда и опустила руки. Однако ни ливня стрел, ни разрушительного огненного шара не возникло – тёмную фигуру лишь начал окутывать болотно-зелёный туман. Бронислав позвал мага:

– Взгляни! Что этот аспид удумал?

Маг подошёл к капитану гарнизона и уставился в волшебную линзу:

– Я не знаю, что это, но что-то мне подсказывает, что волшебный щит нам не поможет.

Услышав слова мага и увидев, что туман начал распространяться в сторону Ветрограда, Бронислав громогласно объявил:

– Всем отойти от стены!

– Но, капитан, – раздались голоса солдат, – эти твари лезут без остановки! Если мы отойдём, они сразу же переберутся через частокол!

– Слушай мою команду! Сделать три шага от стены! Рубить перелезших мертвецов по мере их подступления к нашим позициям! Ближе не подходить! По мере приближения зелёного тумана сразу отступать! Магам сосредоточиться на защите солдат от возможной атаки лучников!

– Так точно!

Стоило солдатам отступить от частокола, из-за стены тут же полезли мертвецы. Они спрыгивали на землю и бросались на людей – солдаты только успевали махать топорами да уворачиваться от нападений мертвецов. Как и ожидал Бронислав, на задние ряды тут же посыпались вражеские стрелы. К счастью, похоже, в распоряжении мертвецов было мало луков, поэтому маги успевали успешно сбивать стрелы на подлёте, заставляя их взрываться в воздухе, рассыпаясь разноцветными искрами. Капитан гарнизона скакал на коне вдоль переднего ряда солдат и помогал им отбиваться от наседавших мертвецов.

Снаружи раздались удары бревна о ворота – пара досок слетела с баррикады. Один из солдат бросился было подпереть заграждение, но был остановлен приказом Бронислава:

– Отставить! Я сказал, никому не приближаться к стенам!

Приказ прозвучал как раз вовремя: в это время над воротами и частоколом медленно поплыл зловещий туман, клубясь и опускаясь вниз.

– Два шага назад! – скомандовал капитан гарнизона. – Держаться от тумана на расстоянии!

Люди отодвинулись назад. Мертвецы, получив большую свободу передвижения, полезли с удвоенной скоростью. Теперь уже один из магов подключился к уничтожению врагов на земле, а тот, который продолжил прикрывать людей сверху, принялся взрывать стрелы за двоих, еле успевая творить заклинания. Люди изнывали от усталости, но продолжали рубить мертвецов – все верили, что осталось продержаться чуть-чуть, ведь мертвецов было не так уж много.

Тем временем людей теснил туман. Строго следуя указаниям капитана гарнизона, солдаты отступали по мере приближения тумана, но из-за этого мертвецы стали наседать уже целой толпой. Раздались первые крики раненых: в нескольких местах людей поразили стрелы, которые уже не успевал сбивать единственный маг. На левом фланге мертвецы прорвали оборону и, размахивая дубинами, принялись крушить солдат направо и налево. Маг, боровшийся с противниками на земле, бросился на подмогу левому флангу. Благодаря его помощи прорыв мертвецов удалось остановить, раненых оттащили вглубь.

В это время правый фланг в бою с мертвецами упустил из виду зелёный туман. Болотная марь окутала первые ряды солдат. Бронислав, увидев это, закричал:

– Правый фланг, выйти из тумана! Быстрее-быстрее!

Солдаты бросились отступать, но, к сожалению, было уже поздно: люди, вышедшие из тумана, начали кашлять. Они вцепились себе в грудь, лица исказили гримасы боли, раздались душераздирающие крики. Кожа несчастных стала покрываться тёмными морщинистыми пятнами. Люди падали на землю и орали от боли. Муки их были недолгими. Вскоре один за другим они стали испускать дух и тут же подниматься на ноги с невидящим взглядом и устремляться в атаку на бывших товарищей.

Правый фланг оказался полностью деморализован – солдаты бросились удирать. Бронислав понял, что дальнейшее сопротивление бесполезно, и скомандовал:

– Всем отступать в южную часть города! По прибытии к южным казармам немедленно приступить к сооружению баррикад, блокируя продвижение мертвецов!

Все бросились врассыпную. Маги из последних сил сотворили ударную волну, отбросившую мертвецов обратно к частоколу, и присоединились к отступающим. Бронислав окинул взглядом толпу мертвецов, окутанных смертоносным туманом, поднимающихся с земли после магического удара, и поскакал на юг, чтобы проверить, что все мирные жители успели покинуть город через южные ворота, и определить лучшие позиции для удерживания обороны. Капитан гарнизона понимал, что продержаться в городе до прибытия подкрепления из Города Ста Народов не удастся, но планировал сдерживать продвижение противника как можно дольше. Оптимизм внушало лишь то, что в южной части города располагался арсенал – тяжёлые арбалеты должны были стать хорошим подспорьем.

Глава 13

Полуденная жара спадала. Кони бодро шагали по широкой пыльной дороге. Вокруг, сколько хватало взгляда, простирались отливающие лазурью долины. Вергилий, избавившийся наконец от строгого надзора начальника, с неподдельным любопытством стал расспрашивать Ваню и Алёну о том, откуда они появились:

– Ребят, мне так интересно узнать побольше про ваш мир! Мы тут живём в таком обычном мире, а у вас, насколько я успел понять по вашему короткому рассказу в Академии, всё совсем по-другому! Когда мы в Академии изучали литературу, я всегда зачитывался историями о других мирах, придуманных писателями, а тут на тебе, настоящий другой мир, полный чудес! Расскажите, как вы живёте!

– Это у вас-то обычный мир? – рассмеялась Алёна. – Я как вспомню грибной лес и Бена, который решил, что мы лазутчики, и скрутил своей магией, мне аж не по себе становится!

– Грельты просто не привыкли к гостям. Живут своим укладом из года в год, а тут вы свалились, как снег на голову – конечно, он был удивлён!

– Грельты?

– Ну, да. Это народ, проживающий на востоке Земель Академии. Из них получаются наиболее талантливые маги благодаря врождённым способностям, хотя, может быть, дело и не в этом, а лишь в том, что они грибную осоку едят круглый год.

– А ты тоже грельт? – поинтересовалась Алёна.

– Не, какой я грельт! – усмехнулся Вергилий. – Вы только посмотрите на меня! Каланча же! Грельты такими не бывают. Я представитель редкого народа – гутов. Гутских деревушек на Землях Академии осталось штуки две или три. Раньше было больше, но со временем все гуты поразбрелись кто куда. Вот и мои родители, когда я был ещё маленький, перебрались в Либертину, где я и вырос. Родители хотели сначала отдать меня учиться на парового инженера, но потом решили, что моя физическая форма больше располагает к Факультету доблести и физической мощи Академии. Так я и попал в Академию. И ни капли не жалею! Столько классных друзей нашёл! И в дворцовой страже теперь вместе служим! Здорово же!

– Да, это действительно здорово, когда есть возможность часто видеться с друзьями,– кивнул Ваня. – А что самое сложное вы освоили за время учёбы в Академии? Я имею в виду какие-нибудь интересные приёмы.

– Ой, не надо только на «вы», а то я сразу чувствую себя старым пнём! И вообще, можете звать меня Вержи. Вы не смотрите, что я огромный! Я на самом деле всего два года назад закончил Академию! А что до упражнений, тебя что больше интересует: то, что далось мне тяжелее всего, или то, что получается у меня лучше всего? – с улыбкой спросил Вергилий.

– Ну, что-нибудь просто очень крутое!

– Крутое? – усмехнулся страж. – Ну, смотри!

Вергилий спрыгнул с коня, сжал крепко кулак и с размаху ударил по земле. Коней тряхнуло, а брат с сестрой даже подпрыгнули на сёдлах.

– Ух! – воскликнул Ваня. – Вот это ничего себе! Ты просто монстр!

– Погоди! Плохо получилось! – отмахнулся Вергилий.

Он собрался. Сжал кулак ещё крепче и с рёвом ударил по земле вновь. Образовавшаяся ударная волна разошлась в стороны, чуть не повалив коней на землю, а на месте удара остался небольшой кратер. Ваня с безмолвным восторгом взирал на Вергилия, а тот, скромно потупившись, пояснил:

– Это был удар, который называется шоком земли. Не в полную силу. Иначе кони упали бы, и вы могли бы покалечиться.

– Это реально круто, Вержи!

– Да ладно тебе! – улыбнулся польщённый страж и сел на коня. – И вообще, чего это мы всё обо мне! Рассказывайте уже, что у вас интересного в мире есть!

Ваня с Алёной, не зная, что именно рассказать Вергилию, стали описывать отдельные эпизоды из своей жизни, перепрыгивая с одного на другое и перебивая друг друга. Страж слушал, стараясь не пропустить ни слова и задавая уточняющие вопросы. Сначала его сильно поразили достижения техники – что-то было похоже на то, что он видел в Либертине, что-то было совсем непонятным. Когда речь зашла о географии, Вергилий был по-настоящему удивлён количеством народов, живущих в мире Вани и Алёны. Но самым большим откровением для него стала астрономия. Хотя ни Ваня, ни Алёна сами не обладали особыми познаниями в этой науке, вкратце они всё же упомянули покорение людьми космоса. Когда Вергилий услышал это, он воскликнул:

– Вот! Я знал! Я знал, что звёзды это не просто мерцающие огоньки на небе! А друзья спорили со мной. Говорили, что я сказок перечитал. Я чувствовал, что за нами оттуда кто-то наблюдает!

– А вот это как раз ещё не доказано! – засмеялась Алёна. – Признаки разумной инопланетной жизни до сих пор не обнаружены, насколько я знаю.

– Значит, не там ищут, – уверенно заявил Вергилий. – А вот интересно, мы с вами видим одни и те же звёзды или разные?

– Это мы сможем узнать только ночью. Да и то я знаю только Большую Медведицу да Полярную звезду. Может, у вас тут вообще другую часть неба видно.

– Скоро узнаем! – сказал Вергилий, глядя на солнце, клонящееся к закату. – Вон развилка! На ней нам надо повернуть направо: прямо будет большой посёлок Силвирил – нам лучше будет обойти его. И надо прибавить темп, а то мы до захода солнца не доберёмся до Вечных лесов.

– Даёшь галоп! – предложил Ваня. – Коням в радость будет!

– Согласен! – кивнул Вергилий. – Алён, как ты на это смотришь?

Идея мчаться галопом девушке была не очень по душе, но видя задорный блеск в глазах Вергилия, она согласилась:

– Только если ради того, чтобы поскорее добраться до привала!

Все пустили лошадей в галоп. Жеребцы, почуяв свободу, рванули наперегонки, подняв облако пыли. Вергилий на своём скромном коне, конечно, сразу отстал от брата с сестрой. Шелби и Бунтарь поскакали ноздря в ноздрю, но Ваня чувствовал, что Шелби всего лишь играет с Бунтарём. Стоило парню дёрнуть вожжи – и голубой красавец-жеребец пустился во весь опор, оставляя за собой лишь призрачный шлейф.

Через несколько минут вдали показалась кромка леса. Ваня остановил Шелби и обернулся на Вергилия с Алёной, пустивших лошадей рысью и скакавших рядом. Девушка, посмотрев на брата, засмеялась:

– Вы только посмотрите на него! Весь аж светится! И титул «Лучший наездник всех времён и народов – он же главный хвастун» достаётся… Барабанная дробь! Достаётся… Все замерли в ожидании! Достаётся Ване! Толпа ликует! Бурные аплодисменты!

Ваня раскланялся перед воображаемой публикой и обратился к Вергилию, указывая на вытянутый силуэт, возвышавшийся над лесом и исчезавший где-то в облаках:

– А это что там такое?

– Анкст Мерех, – ответил страж. – Главная достопримечательность Вечных лесов.

– А что она собой представляет? Башня? Высокая какая! Наши небоскрёбы и в подмётки не годятся.

– Нет, Анкст Мерех – это дерево и по совместительству священная реликвия мисхумов. Они поклоняются ему и считают источником всей жизни в Иридее.

– Дерево? – удивлённо переспросил Ваня. – Алён, ты когда-нибудь видела такие высокие деревья?

– В нашей полосе такие точно не растут. Может быть, секвойя? Насколько я знаю, секвойи очень высокие, хотя и сомневаюсь, что настолько! Вот бы взглянуть на это дерево поближе! – мечтательно произнесла Алёна.

– Я думаю, – заметил Вергилий, – мы этого не избежим.

Компания продолжила путь, вернувшись к разговору о мире Вани с Алёной. Вергилий не переставал удивляться тому, как их мир не похож на Иридею. Уже почти стемнело, когда компания добралась наконец до опушки леса. Тут им попался ручей, в котором все напоили коней и продолжили путь пешком, идя по берегу ручья. Войдя под сень деревьев, Алёна тихо спросила:

– Вы чувствуете то же, что и я?

– Смотря, что ты чувствуешь, – ответил Ваня.

– Как будто много-много глаз вокруг смотрит на меня!

– Ага, есть такое дело!

– Поначалу всегда так, – поспешил успокоить ребят Вергилий. – Вечные леса присматриваются к вам, пытаясь понять, с какими намерениями вы пришли. Помните, Проспер сказал: если вы пришли с миром, то бояться вам нечего?

– Всё равно как-то не по себе, – поёжилась Алёна.

– Это сейчас пройдёт. Лес поймёт, что мы пришли без злого умысла, и, я надеюсь, даже поможет нам с ночлегом.

Деревья словно услышали слова Вергилия: ветви, покачиваясь и изгибаясь, освободили небольшую уютную площадку, а затем сплелись над ней, образовав подобие крыши. Вокруг площадки также выросли стены из ветвей деревьев.

– Я так понимаю, – заметила Алёна, – нас приглашают остановиться здесь.

– Похоже, что так, – кивнул Вергилий и, привязав коня к дереву рядом с внезапно появившейся хижиной, сказал: – Ну, что ж, нам надо найти сухие ветки, чтобы разжечь костёр: ночью всё-таки может быть прохладно.

Брат с сестрой последовали его примеру, сняв с лошадей мешки с провизией и убрав их в хижину, а затем все вместе отправились по ближайшим окрестностям собирать ветки.

В лесу было уже темно, поэтому все старались держаться рядом и не отходить далеко от хижины. Скользившие в темноте тени пробуждали первобытный страх. От хруста веток и шороха листьев, доносившихся сквозь стрекотание крошечных стреконожек и журчание ручья неподалёку, мороз пробирал по коже. Алёна не выдержала и, бросив собирать ветки, вцепилась в тёплое крепкое плечо Вергилия. Того лесные звуки и таинственные силуэты, мелькавшие в глубине леса, нисколько не пугали. Он, наоборот, с охотой собирал ветки для костра, взбодрённый приятной вечерней прохладой с тонким оттенком парившей в воздухе свежести ручья. Почувствовав прикосновение Алёны, Вергилий ласково погладил её озябшую руку и постарался успокоить:

– Не бойся! Лесное зверьё само с людьми предпочитает не встречаться. Ну, а коли уж наткнёмся случайно на кого, мы с Ваней отпор дадим, так ведь, приятель?

– Да раз плюнуть! – храбро воскликнул парень, хотя сам тоже с опаской вглядывался в темноту, ожидая нападения какого-нибудь лютого зверя.

– Вань, смотри-ка! – указал Вергилий куда-то перед собой. – Вот это поленце – это прям то, что нам нужно! Берём его и возвращаемся!

Ваня с облегчением вздохнул. Они с Вергилием схватили длинный ствол упавшего дерева и потащили к хижине. Алёна тащила охапку веток.

Кони безмятежно паслись у хижины. Шелби, точь-в-точь как Ваня, хвастливо поглядывал на Бунтаря. Тот изображал полнейшее безразличие, а конь Вергилия и вовсе уже задремал.

Ваня с Вергилием подтащили бревно к хижине, и страж вновь продемонстрировал свою богатырскую силу, попросту разломав голыми руками дерево на небольшие поленья. Затем он взял несколько поленьев и веток и зашёл в хижину, Ваня с Алёной последовали за ним. Усевшись на корточки, Вергилий аккуратно сложил ветки, сделал короткий взмах рукой, завершив его указующим жестом, и на глазах удивлённых ребят в том месте, на которое указал страж, вспыхнул огонь. Тонкие ветки занялись сразу. Вергилий подложил пару поленьев и посмотрел на Ваню с Алёной:

– Чего это вы какие удивлённые?

– Это, наверно, глупый вопрос, – ответил Ваня, – но как ты это сделал? Ты разве тоже владеешь магией?

– Это простейшее заклинание сотворения огня, – пожал плечами Вергилий. – Хотя у нас на факультете приоритет и отдаётся дисциплинам, направленным на развитие физической формы, всё-таки несколько курсов простой магии проходили и мы.

– Простейшее, говоришь? Научишь?

– Только не сегодня. Заклинание простейшее, но перед тем, как использовать любую магию, необходимо освоить владение своей магической энергией, а вот это уже требует времени побольше, чем изучение одного конкретного заклинания.

– Так я и думал, – махнул рукой Ваня.

Пожарив на костре кое-что из провизии, любезно предоставленной Проспером, ребята быстро перекусили. Ваня разложил один из спальных мешков, которые также оказались среди собранных по просьбе архимага вещей, и, залезая в него, сказал:

– Вы как хотите, а я ложусь спать! Разбудите меня на рассвете, чтобы я подменил кого-то из вас у костра!

Ваня быстро захрапел, а Вергилий с Алёной сидели и молча смотрели на костёр, любуясь пляшущими языками пламени и наслаждаясь жаром, исходившим от него. Темнота, сгустившаяся за стенами хижины, делала её ещё уютнее. Треск окутанных пламенем поленьев сделал неслышными пугавшие звуки леса, и Алёну наконец отпустил страх. Её мысли плыли, перетекая одна в другую, она прокручивала в памяти сегодняшний день, и ей казалось, что она живёт в этой удивительном мире всю жизнь,– так много событий произошло сегодня. Неожиданно для себя самой она спросила:

– А что теперь будет, после убийства этого вашего Властителя Иридеи?

– Я не знаю, – пожал плечами Вергилий. – Проспер правильно сказал: законного наследника видеть на престоле никто не хочет. Но трон не может долго оставаться пустым, иначе вернутся смутные времена.

– Смутные времена?

– Да. Ты слышала, Проспер упоминал, что на границах Иридеи уже начались беспокойства. И это только начало. До того, как наш славный Властитель Константин, вечный покой ему, объединил Иридею, всё было совсем плохо! Обитатели Замрачья держали народы Иридеи в постоянном страхе. Набеги становились всё более кровавыми день ото дня, женщины теряли в боях отцов и мужей, половину Харидрайского царства выкосил проклятый мор, целая свора мерзких созданий шныряла по Иридее, угрожая чуть ли не самому Капитолию.

И вот тогда, когда мертвецы были уже близки к тому, чтобы пробраться в Либертину, когда поганым аколитам удалось вытравить уже добрую треть Вечных лесов, Константин наконец сумел урегулировать разногласия между правителями государств Иридеи и предложил устраивающий всех компромисс. Не знаю уж, как он этого добился, но жители всех государств встали под его знамёна, даже мисхумы, известные своим неприятием войны. Объединённое войско под талантливым командованием Константина разбило главные силы врага и быстро очистило Иридею от мерзких созданий. После этого потянулись долгие мирные годы, в которые повезло родиться мне. И хотя об ужасах тех времён я знаю лишь из курса истории, их возвращения мне совсем не хочется.

– Проспер, вроде, сказал, что достойного кандидата, который сможет занять трон, уже нашли.

– Да, он имел в виду Максимилиана, капитана Гвардии Властителя, хотя мне этот мужик не по душе. Сам я под его началом не служил, но есть у меня пара приятелей из Гвардии – так мне их рассказов хватило, чтобы понять, как мне повезло с начальником!

– Это с Эдрианом-то? – удивилась Алёна. – По мне, так он жутко подозрительный и недружелюбный тип!

– Ему по чину положено, – усмехнулся Вергилий. – Да, радушным его не назовёшь. Да и кто источал бы радость, если бы его друга убили!

– Властитель Иридеи был ему другом!?

– Ну, может, и не другом, не знаю, но отношения у них были очень тёплые. Константин часто советовался с Эдрианом, а тот всегда с неослабевающей бдительностью следил за безопасностью Властителя. Представляю, каково ему было узнать об убийстве…

– А ты хорошо знаешь Эдриана?

– Когда я пришёл в дворцовую стражу, он стал мне вторым отцом. Он на самом деле очень справедливый и даже в каком-то смысле мягкий, но у всех, кто его знает близко, имеет такой авторитет, что со стороны может показаться, что все у него вымуштрованы. Это не так: все слушаются Эдриана беспрекословно исключительно из-за бесконечного уважения к нему.

– Что ж… Если уж ты так о нём отзываешься, у меня нет оснований не доверять тебе, – улыбнулась Алёна. – В конце концов, я видела его первый и последний раз, поэтому пусть будет мягкий и справедливый.

Вергилий с Алёной некоторое время молчали. Вергилий смотрел на костёр, думая о первых месяцах в дворцовой страже и первом знакомстве с Эдрианом. Алёна с улыбкой смотрела на Вергилия, поражаясь тому, как в нём сочетаются суровая, могучая внешность и невероятно добродушное отношение ко всему. Она даже не удивилась, услышав вдруг вопрос Вергилия:

– А в вашем мире люди воюют друг с другом?

– Конечно! – ответила девушка. – Кажется, вся история нашего человечества – это история войн. Правда, существует легенда, что так было не всегда. Мол, когда-то давным-давно, в прошлых эпохах, люди не воевали, а занимались всякими полезными делами, и в обществе царило полное взаимопонимание. А потом просто наступила другая эра, и все обозлились и взялись воевать. По этой легенде, как только всё закончится полным уничтожением, вновь наступит эра мира: без войн, смертей и болезней.

– Так себе пророчество. Получается, войны неизбежны? У нас вот тоже: вроде, все хотят мира, но путь к миру как-то всегда через войну получается. Как-то не дружны народы. Почему, никак в толк не возьму.

– Наверно, мы просто ещё не доросли до того уровня сознания, на котором войны становятся бессмысленны. И всё усугубляется тем, что дойти до этого уровня должен каждый, а пока сознательность – явление не всеобщее, мы будем становиться жертвами своих и чужих страстей. Ведь человеческие страсти, одержимость людей призрачными благами и приводит к войнам.

– Вот это ты завернула! Ты имеешь в виду, люди хотят то, чего им на самом деле не нужно? Убивают за это других и умирают сами?

– Примерно так.

– Так и почему же это происходит?

– Потому что мы дети нашей культуры, часть системы. Как те обезьяны, которые уже и не знают, почему надо бороться с выскочками, но продолжают делать это, потому что их так научили. Если ты дитя мира войны и при этом хочешь мира, ты будешь выскочкой. И преодолеть сопротивление будет непросто.

Вергилий поник.

– Не отчаивайся, – ободряюще заметила Алёна, – нас таких много. И вместе у нас всё получится!

Вергилий улыбнулся и кивнул:

– Здорово, что мы вместе!

Оба замолчали, думая каждый о своём и глядя на костёр. Хижина была окутана теплом и уютом. Поленца тихо потрескивали. Колышущиеся языки пламени исполняли древний танец, незыблемый с самого начала времён – завораживающий, мистический танец. Так можно было бы сидеть вечно. Наконец Алёна произнесла:

– Поздно уже. Пора ложиться спать. Кто из нас первым остаётся караулить костёр?

– Давай я! – предложил Вергилий. – На вас с Ваней сегодня много нового свалилось. Вам надо отдыхать!

Алёна с благодарностью посмотрела на стража. Он был прав: сегодняшний день жутко вымотал её, и спать хотелось неимоверно.

– Спасибо! – сказала Алёна, потянувшись за спальным мешком. – Тогда часа через три разбуди меня, чтобы я тебя подменила!

– Конечно! Приятных снов! – с улыбкой ответил Вергилий и, подбросив в костёр пару поленьев, вышел из хижины проверить лошадей.

Глава 14

Эдриан вернулся во дворец поздно вечером. Его ждали плохие вести. Гонец, прибывший из Либертины, принёс совершенно обескураживающее сообщение: по его словам, ему просто отказались комментировать исчезновение книги «Флора Иридеи» из Главной библиотеки Либертины – не помогло даже упоминание того, что он был послан по заданию начальника дворцовой стражи. Эдриан не мог найти этому никакого объяснения: да, Либертина всегда держалась довольно независимо от Властителя Иридеи, но такой «от ворот поворот» просто выходил за все рамки.

Потом пришла весть о том, что север Харидрайского царства подвергся нападению мертвецов и, более того, под натиском врага уже пал Ветроград. Официальной просьбы царя Виктора о необходимости какой-либо помощи пока не поступало, но Эдриан был встревожен. Самого факта массового нападения мертвецов, которое не случалось уже почти полвека, было бы уже достаточно для тревоги, но начальника дворцовой стражи куда больше беспокоило то, что всё происходило именно в строгой последовательности: таинственное убийство Властителя Иридеи, агрессивные вылазки обитателей Замрачья, появление двух подозрительных детей на Землях Академии, теперь вот ещё взятие мертвецами Ветрограда. Это не было похоже на случайное совпадение. Иридее срочно был нужен сильный человек, который сможет встать во главе объединённого войска и дать отпор врагам.

В этот ответственный момент, когда от потенциального Властителя Иридеи зависело так много, Юрий Тёмный со своими приятелями в очередной раз напились и устроили погром в лавке одного именитого купца. Говорили, Юрий умудрился даже укусить дочь купца, которая была там в это время. В ответ купец заплатил наёмникам приличную сумму, и те в буквальном смысле этого слова вышвырнули наследника престола со всей его компанией за стены Капитолия. Юрий грозился стереть купца с лица земли, используя своё положение, но купец не без оснований рассудил, что теперь за разбойника никто не вступится.

Последнее происшествие окончательно склонило правителей государств Иридеи к тому, что занять престол хотя бы временно на период, необходимый для восстановления спокойствия в Иридее, должен Максимилиан, капитан Гвардии Властителя. Правители сошлись во мнении, что Максимилиан должен будет возглавить объединённое войско Иридеи и дать отпор противнику, а там уж, будет ли он коронован или нет, будут решать жители Иридеи. Сейчас же лучших кандидатур просто не существовало: видеть разбойника во главе войска не захочет никто. Для придания же законности процедуре наделения Максимилиана полномочиями главнокомандующего решено было провести народный собор. В условиях стремительно нарастающей напряжённости решили не затягивать и назначили собор на ближайшее утро.

В сгустившихся сумерках Капитолий походил на лихорадочного больного, который постоянно вздрагивает, говорит что-то сквозь сон, шевелится и всё никак не может спокойно уснуть. Дрожащие отблески ламп в окнах отбрасывали двигающиеся тени на узкие улицы города до поздней ночи, словно тёмные фигуры бродили по городу, пугливо заглядывая в дома. Лишь под утро всё стихло, и Капитолий погрузился в сон.

Впрочем, сон столицы Иридеи был недолгим. Над городом ещё стоял лёгкий утренний туман, когда, растекаясь по улицам и проспектам, зазвучал звон колоколов, созывающий горожан на народный собор. Старики, поднявшиеся с утра пораньше, уже ждали его и бодро спешили на площадь перед дворцом. Молодёжь, разбуженная колоколами, вылезала из домов неохотно и лениво тянулась на главную городскую площадь.

Тем временем на площадь уже прибыли и царь Виктор II Мясник, и старейшина мисхумов Тимер Могучий дуб, и архимаг Проспер Альпанус, и оба консула Либертины Джером Гласс и Джон Пентолтон – вся компания восседала на креслах, расположенных на специальном возвышении перед площадью, запруженной толпой людей. Ближе всех к возвышению находилась небольшая группа рослых мужчин из состава дворцовой стражи. Среди них был и Эдриан. Они внимательно наблюдали за движениями всей толпы, одновременно пристально отслеживая перемещения отдельных подозрительных личностей. Чуть поодаль расположился более многочисленный отряд Гвардии Властителя, во главе которого с невозмутимым лицом стоял капитан Максимилиан. У противоположного края возвышения стоял Юрий со своими дружками-прихлебателями. Его злой надменный взгляд выражал отношение как вообще к этому собору, который одним своим фактом проведения демонстрировал сомнение людей в том, что именно он, двоюродный брат Константина, законный наследник, должен взойти на трон, так и конкретно к правителям государств Иридеи, инициировавших это мероприятие, и капитану Максимилиану, этому выскочке, имевшему наглость претендовать на трон. Из всех этих людей Юрий хорошо, даже с благодарностью относился только к Эдриану: тот не раз выручал Юрия по просьбе двоюродного брата.

Проспер встал, окинул взглядом толпу и прошёл на середину возвышения. Выждав пару мгновений, пока не затих гомон, он громко объявил:

– Горожане Капитолия, столицы Иридеи, оплота мира и спокойствия от Бездны до Невообразимого лабиринта, мы, правители государств Иридеи, собрали вас здесь сегодня для того, чтобы вы приняли решение! Ждать больше нельзя! От вашего решения сейчас зависит будущее Иридеи!

Недавно был убит Властитель Иридеи Константин, да пребудет душа его в покое! Убийца пока не найден, но мы не можем больше ждать! Все вы знаете, что жители окраин столкнулись с набегами из Замрачья, на Харидрайское царство наступают мертвецы! И нам важно уже сейчас, пока враг не окреп, дать ему отпор и отбросить обратно в земли вечной тьмы! Для этого нам нужно, чтобы сильный и талантливый военачальник встал во главе объединённого войска и нанёс врагу сокрушительный удар! Только от вас зависит, кто станет главнокомандующим! Мы лишь можем предложить вам два варианта, которые кажутся нам наиболее подходящими. Первый – это двоюродный брат Константина Юрий.

Толпа взорвалась хохотом и едкими комментариями: «Талантливый виноначальник! Сильный пьяница! Юрий Тёмный!» Юрий весь побагровел и со злостью рявкнул:

– Всем молчать! Языки поотрезаю!

Проспер жестом попросил толпу утихомириться и продолжил:

– Второй вариант – это капитан Гвардии Властителя Максимилиан.

Повисло молчание. С одной стороны, о Максимилиане шла слава человека жёсткого, но с другой стороны, качеств военачальника ему было не занимать, да и вёл он себя вполне прилично: в кутежах замечен не был, в драках не участвовал, никаких хулиганств не творил.

Потом кто-то выкрикнул: «Даёшь Эдриана, начальника дворцовой стражи!» Толпа одобрительно загудела.

Архимаг счёл нужным прокомментировать это заявление:

– Если Эдриан не поменял своего решения, – Проспер взглянул на начальника дворцовой стражи, – то он добровольно отказался от этой чести.

Толпа опять затихла, и Проспер сказал:

– Вы можете подумать и обсудить друг с другом ваше решение, – с этими словами архимаг вернулся на своё кресло.

Толпа загудела, раздались жаркие споры. Впрочем, споры разгорелись не о том, кто за Юрия, а кто за Максимилиана, а скорее о том, кто за Максимилиана, а кто за кого-нибудь третьего. Юрий наблюдал за толпой и всё крепче сжимал в руке эфес сабли. Что за цирк тут устроили эти наглецы! Что тут вообще обсуждать! Толпа должна принять решение!? Не бывать этому! Юрий вскочил на возвышение и, выбежав на середину, заорал:

– Вы стадо тупых ослов! Я законный наследник трона, и встать во главе объединённого войска могу только я! Представление закончено! Всем идти домой!

Архимаг строго заметил:

– Досточтимый Юрий, при всём уважении к вашему двоюродному брату я вынужден заметить, что вы ведёте себя грубо и неподобающе наследнику трона. Константин, да пребудет душа его в покое, всегда ценил свой народ и обращался к каждому, как к равному себе. Я думаю, вам следует выслушать мнение людей.

– Ты думаешь, старый фокусник? Мне плевать, что ты думаешь! Как я скажу, так и будет!

– И всё же я попросил бы вас демонстрировать большее уважение ко мне и окружающим! Ваша грубость не красит вас!

– Ты достал меня, старик! – воскликнул Юрий и, выхватив саблю, бросился к Просперу. Эдриан вскочил на возвышение и бросился ему наперерез. Однако архимаг отреагировал быстрее, легко взмахнул рукой – и законный наследник трона, подхваченный налетевшим вдруг воздушным потоком, отлетел назад и кубарем скатился с возвышения.

– Проклятый колдун! – в бешенстве заорал Юрий. – Мои верные воины, убейте его!

Дружки Юрия полезли было на возвышение, но дворцовая стража опередила их. Несколько крепких ребят стеной встали перед архимагом, а двое уже навели на неприятелей арбалеты, готовые по приказу выпустить стрелы. Пыл Юрьевских прихлебателей сразу же поостыл, они неуверенно уставились на своего командира. Тот понял, что ему ничего не светит, и, махнув рукой, скомандовал:

– За мной! Вам, – бросил он, обращаясь к правителям Иридеи, – это так с рук не сойдёт!

С этими словами Юрий в сопровождении облегчённо вздохнувших дружков покинул площадь.

Проспер вновь вышел на середину возвышения:

– Дамы и господа, поскольку один из предложенных нами кандидатов добровольно самоустранился, то вам остаётся лишь решить, готовы ли вы доверить судьбу Иридеи Максимилиану. Впрочем, мы не можем лишить вас права предложить и иного достойного претендента. Итак, – архимаг обвёл толпу взглядом, – кто за то, чтобы капитан Гвардии Властителя Максимилиан возглавил объединённое войско?

Из толпы раздались голоса: «Согласны! Максимилиан, мы верим тебе! Максимилиан, освободи Иридею от захватчиков!» Остальные закивали головами и одобрительно загудели. Капитан Гвардии, слышавший возгласы, не смог сдержать удовлетворённой улыбки. Проспер жестом пригласил его подняться:

– Максимилиан, прошу вас! Вам держать ответ перед народом! – а сам вернулся на своё кресло.

Максимилиан поднялся на возвышение, вышел на середину и, дождавшись, когда все затихли, произнёс короткую речь:

– Доброе утро, горожане Капитолия! Буду краток. Я хотел бы поблагодарить вас за оказанную мне честь! В ответ я могу гарантировать вам, враги падут, победа будет за нами!

«Ура!» – раздалось из толпы. «Ура-а-а!» – тут же поддержали остальные.

– Уважаемые правители справедливо заметили, что ждать нам нельзя. Поэтому я сейчас же объявляю мобилизацию объединённого войска Иридеи в двухдневный срок! Поскольку наиболее массированному нападению подверглось Харидрайское царство, сбор состоится на Изабелловом лугу близ Города Ста Народов. Я попрошу правителей обеспечить явку командующих армиями. Командующие нужны мне во дворце уже сегодня вечером для совместного планирования стратегии ведения войны. Господа консулы, Либертина присоединится или будет придерживаться заявленного ранее нейтралитета, теша себя надеждами, что мертвецы до неё не доберутся?

Консул Джером поднялся со своего места и ответил:

– В свете последних событий и, в частности, падения Ветрограда Либертина считает невозможным остаться в стороне от военных действий. Наши солдаты пойдут под знамёнами объединённого войска, и, конечно, обеспечение войска высокотехнологичными механизмами и оружием – также за нами.

Толпа встретила слова консула одобрительными аплодисментами.

– Что ж, – заключил Максимилиан, – в таком случае победа нам обеспечена. У меня всё.

Капитан Гвардии вернулся к своим солдатам, а на середину возвышения вновь вышел архимаг, чтобы дать некоторые пояснения:

– Мобилизации в обязательном порядке подлежат все мужчины в возрасте от двадцати до пятидесяти лет, а также иные лица на усмотрение правителей конкретных государств. На место сбора явка с оружием и по возможности с верховыми животными. На этом собор завершён. Можно расходиться!

Толпа зашумела и стала покидать площадь, растекаясь по улочкам Капитолия. Кому-то нужно было привести в порядок дела до отбытия на войну, другие планировали просто крепко погулять. О предстоящих ужасах старались не думать.

Глава 15

Ваня сидел на бревне и, уставившись на костёр невидящим взглядом, лениво переворачивал веткой пышущие жаром угли. Прошло уже несколько часов, как он сменил Вергилия, который сразу же уснул, как убитый. Солнце уже давно встало и разбудило лесных птах, которые пытались перещеголять друг друга, выводя изящные рулады под аккомпанемент ручья, журчавшего неподалёку. Было уже совсем светло – и пугающая таинственность ночного леса исчезла. Наоборот, теперь лес манил зеленеющими тропками, видными сквозь переплетённые ветви стен хижины.

Ваня вдруг почувствовал, что на него кто-то смотрит. Он поднял взгляд на вход в хижину и оцепенел: большой бурый медведь пристально разглядывал парня. Зверь поводил ноздрями и вдруг издал дикий угрожающий рык. Ваня похолодел. Алёна проснулась и с ужасом уставилась на медведя, пытаясь понять, спит она или это происходит на самом деле. Вергилий как настоящий воин проснулся в одно мгновение, сразу вскочил и загородил собой ребят, приготовившись защищаться. Медведь, рыча и ощетинившись, медленно двинулся на него. В этот момент раздался женский голос: «Илей!» Медведь остановился. «Илей!» – раздалось снова. Медведь оглянулся на голос и неохотно выбрел из хижины.

Вслед за ним из хижины вышла и вся перепуганная компания. Они увидели, как медведь подошёл к юной девушке и уткнулся ей в ногу. Та потрепала его по загривку и с улыбкой взглянула на компанию. Поведение дикого зверя, покорно склонившего рядом с ней свою морду, так не вязалось с её обликом. Светлые волнистые волосы нежно-лилового оттенка, охваченные тонким металлическим ободком, ниспадали на открытые плечи девушки. На ободке напротив обоих висков висело по паре небольших колец. Большие зелёные глаза изучали компанию пытливым, даже озорным взглядом. Светло-жёлтый сарафан, прихваченный ремешком, пересекавшим грудь девушки наискосок, подчёркивал стройное тело утренней гостьи. На ногах у неё были плетёные мокасины, а в руке девушка держала небольшой тонкий лук.

– Рада видеть вас, гости нашего леса! – приложив руку ко лбу, приветствовала компанию девушка. – Илей вас немного напугал?

– Ага… – кивнул Вергилий. – Самую малость! Чуть не слопал нас всех!

– Вы преувеличиваете! Всех ему не съесть: он ещё совсем юн!

– Ну, это существенно меняет дело!

– Прошу прощения! Мы просто прогуливались вдоль Изумрудной Капели и совсем не ожидали кого-то тут встретить. Моё имя – Орхидея Нежная лань, для вас – просто Орхидея.

– Какое красивое имя! – задумчиво протянул Ваня, не отрывавший взгляда от зелёных глаз девушки.

– Я Вергилий, страж дворца Властителя Иридеи, а это мои друзья Ваня и Алёна.

– Приятно познакомиться! Надеюсь, мы станем хорошими друзьями! – сказала Орхидея, с улыбкой наблюдая за оторопевшим Ваней. – Что привело вас в наш лес?

– Долго рассказывать. Вкратце, Ване с Алёной надо попасть в Невообразимый лабиринт, а я их сопровождаю.

– Вот как? – удивилась девушка. – Нечасто встречаются желающие попасть в Невообразимый лабиринт. И зачем вам туда?

– Мы попали сюда из другого мира и хотели бы вернуться в свой мир, – прямо ответила Алёна, заметив, что Вергилий задумался над тем, как бы ответить, не углубляясь в подробности.

– Ух, ты, как интересно! – с неподдельным интересом воскликнула девушка. – Из самого настоящего другого мира? Да вы шутите! Нет, правда из другого? А как вы сюда попали?

– Орхидея, будь у нас больше времени, мы бы с удовольствием всё вам рассказали, – ответил Вергилий, – но, к сожалению, нам нужно как можно скорее попасть в Невообразимый лабиринт.

– Вам в любом случае держать путь через Анкст Мерех. Я могу показать вам короткую дорогу, а вы по пути расскажете мне свою историю.

– Может быть, вы просто подскажете, в каком направлении нам идти? – неуверенно спросил Вергилий.

– Как хотите! – нарочито равнодушно ответила девушка, изображая намерение уйти и украдкой поглядывая на Ваню.

– Вержи, – спохватился Ваня, – да мы так заблудимся в два счёта! Я думаю, это очень любезно со стороны Орхидеи – предложить нам свою помощь. Отказываться как минимум некрасиво!

– Да-да, Вержи, – сказала, улыбаясь, Алёна, – ты всегда с девушками себя так ведёшь? Некрасиво.

– Ой! – развёл руками Вергилий, принявший укор Алёны всерьёз. – Да я чего! Я разве против! И вообще, я не хотел никого обидеть. У нас в Академии целый курс этикета был, и я всё сдал хорошо, имейте в виду! – горделиво заявил он.

– Молодец! – засмеялась Алёна и, повернувшись к Орхидее, сказала: – Мы будем очень рады, если вы покажете нам короткую дорогу! Вы подождёте пару минут? Нам нужно собрать вещи.

– Конечно-конечно! Мы с Илеем подождём вас у ручья.

Все трое направились к хижине собирать вещи. Ваня управился быстрее всех и, отвязав Шелби, поспешил к ручью. Он остановился в нескольких шагах от Орхидеи. Та гладила по спине медведя, лакавшего из ручья воду. Ване хотелось заговорить с ней, но он никак не находил слов, поэтому он просто стоял и любовался изящной фигурой девушки, скользя взглядом по спине, прикрытой колчаном со стрелами, и длинным стройным ногам Орхидеи.

– Если вы и дальше будете так сверлить меня взглядом, – вдруг сказала Орхидея, так что Ваня даже вздрогнул, – то во мне будет дырка! – и, звонко рассмеявшись, обернулась. – У вас очень красивый конь! Я в жизни таких не видела! Как его зовут?

– Шелби, – ответил парень, радуясь, что девушка сразу сменила тему. – А у вас очень красивый медведь, Орхидея!

Девушка снова рассмеялась и, повернувшись к медведю, заявила:

– Слышал, Илей? Ты очень красивый медведь! Таких комплиментов тебе ещё никто не говорил! А ты хотел съесть наших гостей!

Медведь посмотрел на Орхидею, на Ваню и, помотав головой, отошёл в сторону.

– По-моему, – заметила девушка, – он не поверил. Ну, да и ладно. А вот и Вергилий с Алёной! Все готовы?

Алёна кивнула, и вся компания двинулась вниз по ручью. Алёна с Орхидеей пошли впереди, сопровождаемые Бунтарём и Илеем, Вергилий с Ваней со своими конями – чуть позади. Алёна в очередной раз рассказывала, как они с братом очутились в Иридее, а её собеседница слушала и постоянно задавала уточняющие вопросы: для неё рассказ Алёны был таким необычным, что казалось, будто она разговаривает с персонажем из сказки. Вергилий с Ваней шли молча, слушая беседу впереди и думая каждый о своём.

Через некоторое время вся компания подошла к небольшому мостику через ручей, который к этому месту уже успел превратиться в небольшую речушку.

– Здесь нам нужно перейти на другой берег Изумрудной Капели, – объявила Орхидея, и все дружно взошли на мост.

– Посмотрите! Посмотрите вниз! – воскликнула Алёна, остановившись на середине моста и глядя вниз на реку. – Там на дне как будто настоящие изумруды! А вода такая прозрачная-прозрачная! А как она блестит и переливается, словно и не вода, а жидкий бриллиант!

Все подошли к Алёне и тоже посмотрели на реку.

– Собственно, – заметила Орхидея, – это и есть изумруды. Воды Изумрудной Капели богаты зелёной пылью – она оседает на камнях на дне реки и превращает их в изумруды.

– Ух, ты! – восхитилась Алёна. – И их до сих пор не выловили все из реки?

– Зачем? – с недоумением спросила Орхидея.

– Ну, как… В нашем мире из изумрудов делают ювелирные украшения, например. За такую находку люди поубивали бы друг друга. Это же несметное богатство!

– Вот этого вы мне ещё не рассказывали, – нахмурилась Орхидея. – Зачем же убивать друг друга? Да, мы тоже делаем украшения из изумрудов. Но много ли их надо! Когда мы хотим сделать какое-нибудь украшение, мы вылавливаем самые маленькие камушки и делаем. А вот такие булыжники зачем? Не будешь же такой на шее носить! Вы меня тревожите!

– Не тревожьтесь! Я просто говорю, как сделали бы в нашем мире. Я очень рада, что у вас всё по-другому. – И заметив недоверчивый взгляд собеседницы, добавила с улыбкой: – Мы правда не собираемся никого убивать. Кажется, ваш лес умеет читать мысли, и если бы я сейчас обманывала вас, наверно, уже плюхнулась бы в реку от удара вон той ветки, качающейся над нами, так ведь?

Орхидея рассмеялась:

– Убедили! Вечные леса действительно чувствуют намерения людей.

– Кстати, а почему же тогда ваш медведь чуть не съел нас?

– Илей зверь, и ведёт себя так, как подобает зверю. Он почувствовал ваш страх и потому стал нападать.

Компания продолжила путь под сенью красивых деревьев. Ветви опускались, прикасаясь листьями к путникам, словно поглаживая. Сильные здоровые стволы деревьев покачивались из стороны в сторону, хотя не было ни малейшего ветерка.

– Лес приветствует вас, – сказала Орхидея. – Это большая честь!

– Э… – протянул Вергилий. – Ну, здравствуйте, господин лес!

Все засмеялись, а Орхидея заметила:

– Если уж вам так хочется ответить, то я потом научу вас ритуалу приветствия леса, а пока достаточно того, что вы не несёте зла в своих мыслях.

Вскоре компания вышла на широкую тропу. Навстречу стали попадаться другие мисхумы. Орхидея прикладывала руку ко лбу, приветствуя их,– они отвечали тем же жестом, проходя мимо и с любопытством поглядывая на спутников Орхидеи. Иногда мисхумы проезжали мимо верхом на конях, но куда больше было наездников на странных птицах, похожих на страусов. Эти птицы были так же велики и тоже бегали на двух лапах, но были не такие перистые – наоборот, их тело было гладким, словно покрытое маленькими чешуйками. По правде говоря, поначалу вообще казалось, что наездники парят в воздухе: заметить этих страусов было непросто. Мало того, что их коричнево-зелёный окрас в принципе сливался с лесным пейзажем, так, похоже, они ещё подобно хамелеонам меняли цвет своей чешуи, причём делали это так быстро, что даже быстрый бег никак их не выдавал.

Судя по всему, царившая вокруг суета не была обыденным явлением, потому что Орхидея всё больше и больше хмурилась.

– Что-то не так, – заметила она обеспокоенно.

Вскоре тропа стала ещё шире, а по обеим её сторонам появились хижины, подобные той, в которой ночевали друзья,– каждая по-своему украшенная пёстрыми тканями, разноцветными лентами и перьями птиц. Кое-где небольшими группами стояли мисхумы и что-то обсуждали, некоторые торопливо бегали по посёлку, повсюду паслись эти странные страусы, снаряжённые в дорогу, лишь дети как ни в чём не бывало играли: в прятки, догоняшки и ещё какие-то свои необычные игры. Некоторые дети возились с домашними питомцами: белками, лисами, совами и другими животными, которых Ваня с Алёной привыкли видеть только по телевизору. Впрочем, после медведя Орхидеи всё это уже казалось нормальным.

В посёлке компания не остановилась, а продолжила путь дальше. Впереди показался яркий солнечный свет, от которого все уже успели отвыкнуть, прогуливаясь по тенистому лесу. Вскоре компания вышла на большую залитую солнцем поляну и остановилась. По мере того, как глаза привыкали к свету, Ваню с Алёной охватывало всё большее и большее восхищение. Их взору предстал легендарный Анкст Мерех – это громадное дерево высилось посреди поляны, толщина его превосходила баобаб, а огромные корни, стелившиеся по земле,– каждый был размером с поваленный вековой дуб. На ветвях дерева всюду были повязаны разноцветные ленты, трепетавшие от лёгкого ветерка. Ваня с Алёной задрали головы, насколько возможно, но не могли разглядеть вершину Анкст Мерех, скрывавшуюся где-то в небесах.

Мисхумы стояли вокруг дерева большими группами. В каждой группе, судя по всему, один что-то объяснял, а остальные внимательно слушали, кивками выражая своё согласие. Лишь одна группа мисхумов была немногочисленна, и именно к ней Орхидея подвела своих спутников.

– Старейшина, – обратилась девушка к самому старшему из мужчин, – это гости нашего леса: Ваня, Алёна, Вергилий.

Густые морщины выдавали почтенный возраст старейшины, но держался он по-молодому статно. Синие-синие глаза его светились проницательностью, он внимательно смотрел на гостей. Из одежды на мужчине были лишь короткие штаны смешанной расцветки да мокасины на ногах, на поясе висело несколько метательных топориков, торс же был обнажённый. По всему торсу, на руках и ногах мужчины были нанесены татуировки, изображающие фантастические лица, деревья, птиц и зверей. Особенно выделялись две большие татуировки лошади и утки и изображение огромного дуба, корни которого скрывались под мокасинами, а ветви опутывали жилистую шею мужчины.

– Это наш старейшина Тимер Могучий дуб, – представила Орхидея мужчину, – это его дочь Пангея Пробуждающаяся весна, – Орхидея указала на красивую женщину, стоявшую рядом со старейшиной. Хвост из русых волос, завязанный яркими разноцветными ленточками, полноводной рекой спадал ей на одно плечо. Из-за другого виднелся колчан со стрелами. На лбу женщины красовался широкий металлический ободок с узорчатой гравировкой, на котором на уровне висков были подвешены два камушка, похожих на необработанный малахит. В кристально-серых глазах Пангеи, пристально изучавшей взглядом гостей, проблёскивали необычные зелёные искорки. Светло-коричневый сарафан с красными полосами был подвязан на талии тонкой верёвкой. Тело Пангеи просто излучало силу и здоровье – рядом с ней Орхидея казалась совсем хрупкой.

– Это брат старейшины Шордо Крепкий лось, это жена Шордо Стерокс Воспаряющая чернеть, это мой папа Кимард Живая гора, – сказала Орхидея, показывая на крепкого здоровяка. Ваня сразу отметил, что телосложением Кимард был похож на Вергилия, однако черты лица его были грубее, а взгляд настороженнее. На обнажённом торсе мужчины было совсем немного татуировок, правда, одна из них – изображение огромной, поросшей лесом горы – занимала добрую половину торса. Короткие штаны и мокасины Кимарда были точь-в-точь, как у Тимера. Не было лишь метательных топориков на поясе – вместо них из-за плеча выглядывал один огромный топор. Короче говоря, вид мужчины внушал страх, и Ваня поспешил отвести взгляд.

– А это братья Кол-Кол Большой улов и Паршан Ледяной родник, – закончила Орхидея.

Старейшина приложил руку ко лбу, приветствуя гостей:

– Рад видеть вас, гости нашего леса!

Остальные мисхумы также поприветствовали спутников Орхидеи. Последние ответили тем же жестом. Все, кроме Кимарда, встретили это улыбкой, потому что, с одной стороны, это выражало уважение к традициям жителей Вечных лесов, а с другой, в исполнении гостей выглядело несколько забавно. Ваня тут же вспомнил Эдриана, который только и думал, как бы избавиться от незваных гостей, и погрустнел: похоже, этому мисхуму ребята тоже были не по душе. Орхидея перехватила расстроенный взгляд Вани, взглянула на отца и, догадавшись о мыслях, печаливших парня, ободряюще улыбнулась ему, сделав едва заметный жест, чтобы Ваня не принимал суровость Кимарда слишком близко к сердцу. Это помогло парню немного расслабиться.

Тем временем Тимер спросил:

– Что привело вас сюда?

Пока Вергилий объяснял вкратце суть дела, Ваня с Алёной наблюдали за реакцией мисхумов – она была разной: старейшина Тимер внимательно слушал; его дочь Пангея смотрела на ребят с удивлением и интересом; брат Тимера Шордо думал о чём-то своём, не выражая вообще никакого интереса к рассказу стража; отец Орхидеи Кимард с каждым словом Вергилия хмурился всё больше, во взгляде его читалось то же недоверие, которое в своё время испытывал к ребятам Эдриан; Кол-Кол и Паршан слушали с таким видом, словно старый приятель травит им очередную байку. После того, как Вергилий закончил рассказ, Тимер сказал:

– Так вы, значит, собираетесь добраться до Невообразимого лабиринта через Харидрайское царство? Это плохая идея, скажу я вам. – И встретив недоумевающий взгляд Вергилия, пояснил: – На землях Харидрайского царства уже вовсю орудуют мертвецы.

– Не зря мне сегодня кошмары снились, – пробормотал Вергилий. – И много их?

– Больше, чем вы можете себе представить.

– Как же быть? Чтобы попасть в Невообразимый лабиринт, нам в любом случае придётся пересекать Харидрайское царство.

– Есть другой вариант. В Невообразимый лабиринт можно добраться через Сумрачный лес.

У Вергилия даже глаза на лоб полезли:

– Вы никак нашей смерти хотите? Если мы и не попадёмся в лапы Бармаглоту, то уж клыков бешеных волков точно не избежим: у них же нюх такой, что с другого конца леса учуют!

– Есть у меня один человек, который сможет с ними договориться – это моя дочь.

Вергилий удивлённо посмотрел на Пангею.

– Нет-нет, – поспешил объяснить Тимер, – не Пангея. Моя младшая дочь Лия Опаляющая искра – жрица Луны. Она живёт на границе, разделяющей Вечные леса и Сумрачный лес. Обитатели последнего, кроме разве что Бармаглота, слушаются её беспрекословно. Я объясню вам, как до неё добраться. Скажете ей, что вы от меня – и она сопроводит вас до Невообразимого лабиринта.

– Старейшина, – обратилась Орхидея к Тимеру, – разрешите мне сопроводить наших гостей к Лие. Я знаю дорогу, да и Лия сразу поймёт, что они гости нашего леса.

Тут резко вмешался Кимард:

– Ты нужна нам здесь! Я думаю, у этих ребят более чем достаточно сопровождающих – не заблудятся.

Девушка удивлённо взглянула на отца. Тогда Тимер отозвал их обоих в сторону для обсуждения. Несмотря на то, что по возвращении старейшина объявил, что Орхидея сопроводит гостей к Лие, Ваня заметил, что в глазах девушки появилась явная тревога. Тем не менее лишних вопросов задавать никто больше не стал, и поблагодарив Тимера за помощь, гости Вечных лесов двинулись в дальнейший путь.

Глава 16

Полуденное солнце палило беспощадно. От жары воздух над Капитолием скомкался и тяжёлым одеялом лёг на улицы, площади и крыши домов. Стоило кому-то из горожан выйти из дома, как это одеяло накрывало и его, заставляя изнемогать от его неподъёмной тяжести, поэтому большинство предпочитало отсиживаться в теньке, утоляя жажду лимонадом или чем-нибудь покрепче.

Одним из редких прохожих в этот час был Эдриан. Он шёл по небольшой улице – одной из многих, примыкавших к центральным проспектам,– и думал о том, как удивительно чётко складываются неблагоприятные обстоятельства. Всё это не было похоже на случайное совпадение. Каждое решение, принимавшееся теперь в спешке, казалось ему недостаточно продуманным. Эдриана не покидало ощущение, что все эти решения были словно подсунуты кем-то – кем-то, кто рассчитывал на то, что в спешке все будут делать именно то, что первым придёт в голову. Но как этому кому-то удалось сделать так, чтобы первыми пришли в голову именно те решения, которые ему были нужны?

«А есть ли на самом деле повод спешить? – думал начальник дворцовой стражи. – Может быть, у нас достаточно времени, чтобы остановиться, подумать и принять более взвешенное решение? Но какое именно? И потом, повод спешить есть ещё какой! Ветроград взят, Цзячжэнь под угрозой. Падёт Харидрайское царство – и вслед за ним канут в небытие и все остальные государства».

Слишком много допущений и предположений. Эдриану нужно было что-то более осязаемое, бесспорное. В этот момент он заметил неподалёку человека, вышедшего из соседнего переулка. Наверно, начальник стражи и не обратил бы на него внимания, если бы тот резко не остановился и, посмотрев на Эдриана, не развернулся и не скрылся обратно в переулке.

Лицо молодого человека явно было знакомо начальнику стражи, но он никак не мог вспомнить, где же он его видел. Тем не менее его поведение выглядело странным, и Эдриан на всякий случай ускорил шаг, чтобы побыстрее заглянуть в переулок. Нетерпение нарастало, и начальнику стражи хотелось перейти на бег, но он корил себя за мнительность и продолжал идти быстрым шагом. Когда же наконец он свернул за угол, его глаза широко раскрылись от удивления, и он понял, что интуиция его не обманула: незнакомец мчался по узкому переулку, стремительно удаляясь. Эдриан бросился в погоню, ещё не зная, кого же он преследует, но это было теперь не так важно: этот человек явно не был рад встрече с начальником дворцовой стражи.

Превосходная физическая подготовка Эдриана давала о себе знать – он постепенно приближался к незнакомцу. Тот, почувствовав, что дело плохо, стал нырять в узкие проулки, пытаясь скрыться из виду, но начальник стражи каждый раз в последний момент успевал заметить, куда тот нырнул, и бросался за ним. Завернув в очередной раз за угол, он с радостью обнаружил, что этот проулок кончается тупиком, и даже немного расслабился. Странно, но незнакомец совсем не сбавлял темп. Когда до стены в конце проулка оставались считанные метры, молодой человек подпрыгнул, взмахнул руками, в воздухе бесшумно взорвались яркие вспышки – и незнакомец с поразительной лёгкостью перемахнул через высоченное препятствие.

«Ах, вот ты как ещё умеешь!» – со злостью подумал Эдриан и прибавил темп. Пришлось ему тоже вспоминать свои скромные магические способности. Перемахнув через стену, он остановился как вкопанный: за стеной не было ни души. Глухая улочка тянулась с одной стороны и, упираясь в стену, поворачивала и продолжалась в другую – ни там, ни там незнакомца не было.

Неподалёку скрипнула дверь, и начальник стражи бросился на звук. Подбежав к той двери, которая, как показалось Эдриану, только что скрипнула, он потянул ручку на себя. За легко отворившейся дверью была кромешная тьма, и начальнику стражи потребовалось время, чтобы глаза привыкли и различили в темноте разбитую лестницу, ведущую наверх. Он стал осторожно подниматься, всматриваясь в каждое углубление в стене, но видимо, где-то всё-таки не досмотрел, потому что, поднявшись на последний этаж, он вдруг услышал, как внизу раздались быстрые удаляющиеся шаги, потом хлопнула дверь, и всё затихло.

Эдриан сломя голову бросился вниз. Выскочив на улицу, он увидел убегающего незнакомца. «Теперь не уйдёшь!» Начальник дворцовой стражи выхватил из голенища сапога нож и резким движением метнул его в молодого человека. Нож попал точно в ногу незнакомца, и тот, запнувшись, рухнул на брусчатку. Видя, что он не поднимается, Эдриан не спеша подошёл к нему, готовый отразить внезапную атаку. Поддев незнакомца носком сапога, начальник стражи перевернул его на спину.

«Марек Освальдс!» – вспыхнуло имя в голове Эдриана. Выпускник Академии, лучший специалист по фауне Иридеи, многократный дипломант различных студенческих конкурсов. Более того, будучи ещё студентом, он уже вёл занятия по фауне Иридеи у своих однокурсников, демонстрируя блестящее знание предмета. Рассказывали, что он читал лекции с таким самозабвенным упоением, что оторваться было просто невозможно. Более того, он даже выпускал академическую стенгазету, посвящённую биоразнообразию Иридеи. Человеком он был, безусловно, умным, но были за ним и грехи, из-за которых о нём узнал и Эдриан.

Ещё учась в Академии, Марек нажил себе дурную славу противника власти Константина, Властителя Иридеи. Он организовывал студенческие кружки, на заседаниях которых красноречиво ораторствовал о том, что деятельность Константина подрывает естественное развитие Иридеи. Надо отдать ему должное, он мастерски использовал еле уловимые настроения, незримо витавшие в обществе и практически не осознаваемые самим обществом, и ставил их себе на службу. Марек утверждал, что, расширяя взаимодействие с Либертиной, поставившей технологический прогресс выше гармонии с природой, Константин способствует становлению технократии в глобальном масштабе, которая уничтожит Иридею и превратит её в одну большую промышленную территорию, загромождённую фабриками и заводами, как это произошло в Либертине.

В то же время Марек обращал внимание на то, что города Иридеи уже уничтожают деревни. Люди бегут из деревень. Действия Константина, по мнению Марека, направлены на сосредоточение населения в городах, так как народом, собранным в одном месте, легче управлять. Стремясь к единоличной власти, Властитель якобы готов был принести в жертву самобытность народов Иридеи, привести их к единому стандарту подданных, которые будут слепо служить своему надсмотрщику.

Несмотря на то, что, в целом, Властитель Иридеи имел огромный авторитет в глазах практически всех жителей, у Марека нашлось немало последователей: то ли действительно согласных с его взглядами, то ли просто поддававшихся его заразительному негодованию. Так или иначе, Константин не считал это проблемой. В беседах с Эдрианом он высказывался в таком духе, что поощрять юное свободомыслие в известной степени необходимо, так как это, с одной стороны, ослабляет внутренние противоречия в обществе, а с другой стороны, может породить и полезные идеи по улучшению общественной жизни.

Окончив Академию, Марек стал ещё активнее пропагандировать свои взгляды, в том числе через своих наиболее горячих сторонников. С большим трудом начальнику дворцовой стражи всё-таки удалось убедить Константина, что это уже не лезет ни в какие ворота и создаёт реальную угрозу безопасности не только Властителя Иридеи, но и близких ему людей. На последнем Эдриан сделал особый акцент, и это, конечно, сработало – Константин, испытывавший к своему окружению самые отеческие чувства, распорядился арестовать смутьяна, но попросил начальника стражи сделать это как можно мягче.

Эдриан с несколькими стражами ворвались прямо на заседание очередного кружка, на котором Марек с трибуны вещал о необходимости изменений в обществе. По приказу Эдриана, которого интересовал исключительно распространявший смуту выпускник Академии и который понимал, что без этого пылкого оратора все эти кружки сами развалятся, стражи бросились прямиком к Мареку, чтобы схватить и повязать его, однако дорогу им преградили последователи молодого оратора. Пока стражи раскидывали их по сторонам, Мареку удалось незаметно улизнуть через чёрный ход.

Больше о нём никто никогда не слышал. Кружки, которые он организовывал, как и ожидал Эдриан, развалились; смуту больше никто не вносил; воцарилась идеологическая идиллия. Казалось бы, цель была достигнута, и можно было расслабиться, но всё это время начальнику стражи было не по себе: не давали покоя мысли, куда делся красноречивый смутьян и когда он о нём услышит вновь.

И вот теперь, спустя годы, Эдриан встретил Марека при таких странных обстоятельствах. Начальник стражи медленно наклонился над старым знакомым и проверил пульс. «Жив курилка!» – удовлетворённо подумал Эдриан. – «Вот теперь мы с тобой и поговорим по душам!» На лбу у молодого человека красовалась свежая шишка: очевидно, упав, он крепко приложился о брусчатку и потерял сознание, но умудрился при этом не разбить себе нос. Начальник стражи связал ему руки и ноги, взвалил на спину и потащил к ближайшему посту конной доставки. К счастью, идти пришлось недолго: улочка быстро вывела на широкий бульвар, и прямо на перекрёстке оказался пост, да ещё и с парой свободных лошадей. Эдриан заплатил постовому, который сразу признал начальника стражи и потому не стал задавать лишних вопросов и даже помог взвалить связанного молодого человека на лошадь, и направился во дворец.

Когда Эдриан подъехал к дворцу, Марек всё ещё был без сознания. Начальник стражи поручил отнести его в подвальный каземат, осмотреть и доложить, когда тот придёт в себя, а сам тем временем прошёл в свои покои, чтобы продумать план допроса.

Теперь Эдриан думал лишь о том, связан ли как-то Марек с убийством Властителя. Вся прошлая деятельность этого смутьяна, направленная на подрыв авторитета Константина, и его бегство теперь, когда вся Иридея стоит на ушах, казалось бы, убедительно говорили о том, что вот она, нить к распутыванию тайны убийства Властителя. В то же время начальник стражи ловил себя на том, что ему просто хотелось бы так думать, но объективно это могли быть совершенно не связанные события, поэтому он чётко для себя решил, что будет действовать аккуратно и расчётливо, не вешая ярлыков и не позволяя себе делать преждевременные выводы – это позволит ему получить больше информации, не искажённой собственными домыслами.

Эдриан уже примерно прикинул, как и о чём он будет спрашивать Марека, когда в его покои вдруг настойчиво застучали, потом двери распахнулись, и влетевший страж, запыхаясь, доложил:

– Господин начальник стражи! Случилось непредвиденное! Вам срочно нужно это видеть!

С дурным предчувствием Эдриан помчался за стражем. Они быстро спустились в подвал и добежали до каземата. Начальник стражи оттолкнул часового, стоявшего у открытой двери в камеру и ошарашенно смотревшего внутрь, и, заглянув, весь похолодел:

– Что, чёрт побери, здесь произошло!? – воскликнул Эдриан, глядя на изуродованное тело Марека. Оно всё было словно обглодано: глубокие рваные раны покрывали его с ног до головы, а лицо было выгрызено подчистую.

– Господин начальник, – оправдываясь, залепетал часовой, – я услышал крик о помощи из камеры, но не придал этому значения: мало ли что там может голосить заключённый. Потом раздался кошмарный истошный вопль, прибежал Генри, и мы вдвоём отперли дверь. Заглянули внутрь, а там вот это. И Генри сразу побежал звать вас, а я остался.

– Вы покидали пост!?

– Нет, господин начальник, никак нет, – замотал головой часовой. – Разве можно! Не отходил ни на минутку! Никто не входил и не выходил, Генри не даст соврать: он же буквально в том конце коридора дежурил.

– Так точно, господин начальник, – подтвердил Генри, – при нас ни в подвал, ни тем более в каземат никто не проникал. По крайней мере, через дверь.

– Что вы имеете в виду? – удивлённо спросил Эдриан.

– Господин начальник, обратите внимание на решётку канализации. Она… Она как будто разорвана чьими-то зубами.

Начальник дворцовой стражи подошёл к канализационному отверстию, располагавшемуся у одной из стен каземата. Действительно, прутья решётки были разорваны и торчали в стороны, что позволяло сделать совершенно однозначный вывод, что кто-то проник сюда через канализацию.

– Но в это отверстие не пролезет и ребёнок! – заметил Эдриан. – Да и зубы должны быть железными, чтобы разгрызть прутья такой толщины!

Генри пожал плечами. Начальник стражи некоторое время молча смотрел на труп Марека, после чего пробормотал: «Вот и поговорили»… Потом повернулся к Генри и спросил:

– Было ли что-то найдено при осмотре арестованного?

– Да, исписанный листок бумаги.

– Листок бумаги? И всё?

– Да, пойдёмте, я покажу вам его. Похоже на бред сумасшедшего, но может быть, вы найдёте в нём какой-то смысл.

Эдриан оглянулся ещё раз на труп блестящего выпускника Академии, лучшего специалиста по фауне Иридеи Марека и, выйдя из каземата, последовал за стражем.

~~~~~~~~~~~~~~~~

Беден я, и лишь мечты – всё, что имею,

И пред тобой я расстилаю их.

Ступай же смело: нет места для двоих –

Я чувства отдал за идею!

Народ подобен человеку: он рождается, растёт и умирает; он мыслит общими идеями, живёт общими чувствами, и так же непохож на другой народ, как один человек непохож на другого. Так же, как уникальность человека определяется его личностью, уникальность народа определяется его культурой. Культура – это личность народа.

В юности культура народа жива и подвижна, фонтанирует идеями и восприимчива к новым веяниям,– она развивается, легко впитывая в себя самые противоречивые концепции. Она непрерывно формирует собственное своеобразие и даёт возможность стороннему исследователю получать истинное удовольствие от изучения каждой грани своей сложной многомерной формы.

К старости же культура народа становится косной и посредственной: всё, что не было впитано ранее,– отныне враг народа; всё новое и непонятное – враг; каждый, кто ставит под сомнение исконные ценности культуры – враг. Первобытный страх перед неизвестностью становится центральным мотивом умирающей культуры. В предсмертной агонии она вершит скорый суд над каждым проявлением инакомыслия, однако она уже не в силах справиться с потоком новых микрокультур, стремящихся образовать, родить новую полную сил культуру.

То, что происходит сейчас с Иридеей – яркий пример умирающей культуры: из Земель Академии все бегут в Капитолий, безликие города Харидрайского царства подминают под себя деревушки, в Либертине и вовсе не осталось ничего, кроме огромного мегаполиса, исповедующего культ техники. Эра Иридеи подходит к концу, уступая место новой эре.

Я верю, что новая зарождающаяся культура, культура свободная от ущербных человеческих эмоций, культура, основанная на абсолютном поглощении других культур, имеющая единственную ценность – чистое знание, обречена стать сверхкультурой. Падут все прочие, и лишь сверхкультура разума устремится к тотальному господству ради высшей цели – познания единого закона мира.

«Закат Иридеи», Марек Освальдс

~~~~~~~~~~~~~~~~

Глава 17

На глазах удивлённых спутников Орхидея ловко забралась на своего медведя, и тот лихо понёс её вперёд. Наконец-то и кони смогли размять свои затёкшие от долгой ходьбы ноги. Брат с сестрой быстро догнали Орхидею, лишь Вергилий немного отстал. Ваня не мог не задать девушке вопрос, который вертелся у него на языке:

– Ваш отец, похоже, был сильно против того, чтобы вы нас сопровождали. Может быть, не стоило идти против его воли?

– Папа действительно был против, но не потому, почему вы думаете. Он, конечно, всегда не особо радушен к гостям. Он пытается бороться с этой чертой в себе, но без особого успеха. Однако сейчас дело совсем не в этом.

– В чём же?

– Вы слышали, на землях Харидрайского царства уже бесчинствуют мертвецы?

– Я подумал, мне послышалось. Что это значит?

– Это может значить только одно. Нет никаких сомнений, правитель Последнего пристанища, скорбный пастырь Антака, прознав про смерть Властителя, решил захватить Иридею и превратить всех в своих бестелесных слуг. Используя свою чёрную магию, он поднимает мертвецов из могил и собирает армию, с помощью которой хочет уничтожить всё живое. И судя по всему, масштаб угрозы действительно страшный. Если уж старейшина решил присоединиться к объединённому войску Иридеи, значит, всё очень плохо.

– Армия мертвецов? Зрелище жуткое, должно быть!

– Я, к счастью, сама не застала те времена, когда нашим родителям и дедам пришлось воевать с мертвецами, но рассказы о тех временах передаются из уст в уста. Хотела бы я, чтобы они остались лишь в рассказах, но, похоже, теперь они становятся нашей реальностью.

– Зомби-апокалипсис?

Орхидея недоумённо посмотрела на Ваню.

– Было бы у вас оружие помощнее… – задумчиво протянул парень. – Впрочем, у вас есть магия. Ладно, – махнул он рукой, – так к чему вы заговорили про мертвецов?

– Сейчас старосты Семей формируют отряды для отправки к Городу Ста Народов на место сбора объединённого войска, и я тоже должна быть там.

– Зачем вы там? Вы же девушка!

– Я одна из лучших лучниц Вечных лесов! Превосходит меня по меткости только восхитительная Меркурия Зеница сокола. Праздно прогуливаться вдоль ручья, когда лесу угрожает опасность, когда может не стать ни ручьёв, ни трав, ни зверей лесных – это непростительное легкомыслие! Так считает папа.

– То есть вы сейчас проявляете легкомыслие?

– Я сопровождаю гостей нашего леса в незнакомом месте. Если вы находите это излишним, то я могу не обременять вас своим присутствием, – расстроенно ответила Орхидея и прибавила темп, устремившись вперёд.

Алёна посмотрела на Ваню взглядом, мол, думай перед тем, как ляпнуть, и кивком головы посоветовала ему догнать девушку. Ваня быстро догнал её и, поравнявшись с ней, пробормотал:

– Прости… Ой, то есть я хотел сказать, простите! Я не хотел вас обидеть! Просто я хотел услышать… Хотел узнать, почему вы решили сопроводить нас.

Орхидея посмотрела на него и улыбнулась, покачав головой, но ничего не ответила. Некоторое время они ехали рядом молча. Ваня периодически поглядывал на Орхидею, и она, чувствуя его взгляд, улыбалась одними уголками губ, но он видел, что она по-прежнему обеспокоена, и решил попробовать как-то приободрить её:

– Я слышал, Вечные леса сами очень здорово расправляются с неприятелями, так что, я думаю, вам нечего опасаться каких-то там мертвецов.

– К сожалению, мы будем биться не на родных землях, а на чужбине. Там нам смогут помочь лишь наша собственная сила и дух наших предков. Мы не можем ждать, пока мертвецы доберутся до Вечных лесов: к тому времени их станет так много, что лес уже не сможет справиться с ними. Антака обладает огромной силой, да ещё эти его проклятые аколиты – они просто не будут подходить близко к лесу, а вытравят его издалека. Когда я в детстве слушала рассказы о них, у меня всегда мурашки бегали по телу от ужаса.

– Кто такие эти аколиты?

– Жуткие создания. Никто толком не знает, что они собой представляют. По рассказам, они всегда были одеты в тёмные балахоны и держались позади мертвецов, поэтому никому ни разу не удалось к ним близко подобраться. Известно только, что они способны творить самые страшные заклинания. Вспоминаются рассказы – и кровь в жилах стынет.

– Может быть, есть какой-то другой способ справиться с мертвецами, не прибегая к помощи обычного оружия? В Академии много могущественных магов, так ведь?

– Если магии наших волшебников окажется достаточно для победы, это будет прекрасно, но сидеть сложа руки, надеясь на это, я не собираюсь.

– Но ведь вас могут убить! – встревоженно воскликнул Ваня.

– Смерть для мисхума – это торжественное событие. Наши души в отличие от душ остальных людей Иридеи не попадают после смерти в Последнее пристанище, становясь пленниками проклятого чернокнижника Антаки и даруя ему всё большее могущество, а растворяются в Вечных лесах. Только после смерти мы обретаем истинное единение с природой, а на Анкст Мерех вырастает новая веточка.

– То есть для вас смерть – это смысл жизни? Так зачем же вы живёте вообще?

– Смерть – это венец жизни, а жизнь – это удивительная возможность наполнить этот мир новой мудростью. Не стоит приближать смерть, но и нет смысла её страшиться.

– Ладно, ваши взгляды – это ваши взгляды, но мне не хотелось бы, чтобы вы подвергали себя опасности.

Орхидея задумалась, а потом сказала:

– Вы скоро доберётесь до Невообразимого лабиринта, и на этом ваше приключение в Иридее будет окончено. Я могу вам пообещать, что не буду лезть на рожон и буду в бою предельно сконцентрирована и осторожна, но для вас это на самом деле не будет уже иметь никакого значения.

Ваню накрыла тоска: он хотел возразить девушке, но не мог, потому что понимал, что в чём-то она права. Парень погрузился в тяжёлые размышления.

Тем временем Вергилий догнал Алёну и, запыхавшись, словно бежал сам, сказал:

– Уф, еле догнал! А эти шустрые ребята и от тебя оторвались?

– Да нет. То есть да. Пусть поговорят, не хотела мешаться.

– Ага, понимаю! – заговорщицки подмигнул Вергилий.

Алёна улыбнулась и спросила:

– Почему ты не разбудил меня ночью? Я проспала всю свою очередь.

– Ты так крепко спала, что я просто не смог тебя разбудить! – с серьёзным видом ответил Вергилий, а потом не выдержал и рассмеялся.

– Да ну тебя! Нет, правда, как будто ты не человек! Не устаёшь никогда и сон тебе не нужен!

– Бывает, что и устаю, но, в конце концов, я воин, привыкший к тяжёлым условиям, а ты хрупкая девушка.

– Я не хрупкая! – возмутилась Алёна.

– Хорошо-хорошо, не хрупкая. Как скажешь! Ты могучая и здоровенная, так?

Девушка рассмеялась:

– Да ну тебя! – и добавила, указывая вперёд: – Смотри! Что это там?

На фоне темневших впереди небольших ёлочек выделялось огромное чёрное дерево. В его стволе были вырезаны круглые окна, а входной проём внизу зиял пугающей темнотой, в которой изредка вспыхивали красноватые огни. Корни дерева вились по поверхности земли, тянулись во все стороны и, сплетаясь, образовывали сплошную ограду вокруг этого жутковатого дерева-дома. Тропа, по которой приехала компания, заканчивалась у проёма в этой ограде, в котором уже стояли Ваня с Орхидеей в ожидании отстающих.

Не успели Вергилий с Алёной присоединиться к своим друзьям, как из одного из нижних окон вылетел большой сизый филин. Он поднялся ввысь, покружил над головами путников, широко раскинув крылья, и спустился аккурат на подставленную руку Орхидеи, которая радостно обратилась к нему, как к старому знакомому:

– Привет, Конда! Давно не виделись! Ладно тебе, Илей, не рычи! Конда, дома ли твоя подруга Лия? Хотя чего я спрашиваю! Раз ты здесь, значит, и она здесь.

Словно в подтверждение слов Орхидеи, из дома вышла девушка. На свою сестру Пангею Лия была совсем не похожа: густые тёмные волосы, иссиня-чёрные глаза, проникающий в самую душу взгляд. Тёмно-синее платье с глубоким вырезом подчёркивало красивые изгибы пышущего здоровьем тела девушки. На шее у неё висела тонкая серебристая цепочка, на которую был нанизан металлический кулон в виде месяца. Лия пристально разглядывала незваных гостей, а Ваня в свою очередь разглядывал её отблёскивавший розовым кулон. Парень почувствовал, что на него кто-то смотрит, и, взглянув на Орхидею, понял, что она перехватила его взгляд, и теперь лицо её выражало пренебрежение. Ваня поспешил перевести взгляд на глаза Лии, с усмешкой наблюдавшей происходящее, и обратился к девушке:

– Здравствуйте! Вы, наверно, Лия, дочь Тимера! Мы…

– Привет, Лия! – перебила его Орхидея. – Гости нашего леса направляются в Невообразимый лабиринт. Твой отец просил, чтобы ты сопроводила их через Сумрачный лес, потому что в Харидрайском царстве сейчас неспокойно.

– Добрый вечер! – приятным низким голосом приветствовала Лия гостей, и только тут все обратили внимание, что уже действительно начало темнеть. – Гости Орхидеи – мои гости, – сказала она, обольстительно улыбнувшись Ване, от чего тот испытал приятное и в то же время странное чувство, как будто он сделал что-то постыдное. – В Сумрачном лесу ночью слишком небезопасно – я предлагаю вам переночевать у меня и выдвинуться в путь утром.

– Ох, это так любезно с твоей стороны! Я думаю, гости будут в восторге от твоей идеи, – ответила Орхидея с иронией в голосе, косясь на Ваню.

– Лия, – вмешался парень, – разве в Сумрачном лесу не всегда царит ночь?

– Это так, – подтвердила она, – но когда наступает ночь в Вечных лесах, в Сумрачном лесу начинают твориться настоящие кошмары. Не хотелось бы подвергать ваши жизни опасности. Тем более, вам всё равно надо передохнуть и набраться сил перед дальнейшей дорогой. – Не встретив возражений, Лия добавила: – Вот только я до сих пор не знаю, как вас зовут.

– Вот этот наблюдательный молодой человек – это Ваня, – продолжила иронизировать Орхидея. – Это его сестра Алёна и сопровождающий их отважный страж Вергилий из Капитолия.

– Ну, а моё имя, видимо, все уже знают. Что ж, прошу всех в дом! Конда!

Филин перепорхнул на плечо Лии, и она, развернувшись, направилась к дому. Гости последовали за ней. Ваня краем глаза видел, что сзади Лия выглядит не менее соблазнительно, чем спереди, но старался смотреть в сторону, делая вид, что разглядывает необычный дом девушки.

Зайдя внутрь, все с удовольствием отметили, что, хотя снаружи чёрное дерево с зияющими дырами окон выглядело устрашающе, внутри было очень уютно. Посреди просторной комнаты стоял овальный дубовый стол, вокруг которого стояло несколько таких же массивных стульев. В стороне был сложен камин из крупных булыжников, в котором полыхало яркое пламя, наполнявшее прохладный полумрак комнаты приятным обволакивающим теплом. Изогнутая труба камина проникала через древесную стену наружу. На полу лежали мягкие ковры, сплетённые из волокон какого-то необычного растения. На стенах висели причудливые рисунки: на некоторых угадывались изображения луны, месяца, звёздного неба и сов, распростёрших в полёте крылья,– на других было что-то более загадочное и непонятное. В дальнем тёмном углу комнаты с трудом можно было заметить узкую крутую лестницу, ведшую наверх.

Лия быстро убрала со стола стоявшие на нём глиняные сосуды, с которыми, похоже, возилась до прихода гостей, сняла с подставки над камином котелок, в котором что-то с бульканьем кипело, и жестом пригласила всех садиться:

– Прошу за стол! Я не ждала гостей, поэтому придётся довольствоваться тем, что есть. На ужин у нас сегодня печёные плоды мрачной яблони – пальчики оближете, где ещё такое попробуете! – рассказывала девушка, торопливо раскладывая еду по тарелкам. – Дерево это растёт только в Сумрачном лесу, и плоды его в свежем виде достаточно ядовиты – может быть, и не умрёте, если попробуете, но на пару дней из жизни выпадете. Зато в печёном виде они абсолютно безвредны, а главное, очень вкусны и обладают ни с чем не сравнимым ароматом.

А это, – продолжала Лия, – кнедлики из толчёной коры двухцветной туи. Только недавно сварила. Как знала, что гости будут! Я там ещё кое-каких приправок добавила. Пробуйте, пожалуйста! Вам понравится! Я пока поставлю кипятиться котелок с чаем. Сделаю для вас расслабляющий чай – спать будете, как младенцы!

– По количеству стульев вокруг стола можно сделать вывод, что гости у вас не редки, – заметила Алёна.

– Стульев-то много, да они всё время пустуют, – призналась девушка. – Просто так комната кажется мне уютнее.

– Ваше гостеприимство – вот самый главный элемент уюта в вашем доме, – с улыбкой сказала Алёна.

Лия поблагодарила и стала рыться в многочисленных шкафчиках, доставая то тут, то там пучки разных трав и складывая их в один котелок. Гости тем временем принялись за расхваленные хозяйкой яблоки – сперва с опаской после рассказов-то об их ядовитости в свежем виде, а потом, распробовав, убедились, что у них на самом деле очень необычный, но приятный вкус, и оторваться уже не могли.

– Вы живёте здесь совсем одна? – спросил Ваня.

– Почему же! Со мной живёт мой друг Конда! – ответила Лия и, повернувшись к филину, по-прежнему сидевшему у неё на плече, поцеловала его в клюв.

– Я имею в виду людей, ваших родственников-мисхумов. Мы довольно долго добирались до вас и не встретили по пути ни души. Неужели вы живёте совсем одна в такой глуши?

– Это довольно опасные места. До Сумрачного леса рукой подать! Другие мисхумы предпочитают держаться отсюда подальше.

– Как же вас сюда занесло? И почему вы сами не предпочитаете держаться отсюда подальше?

– Мой отец не говорил, что я жрица Луны?

– Говорил, но что это значит, непонятно.

– Когда в детстве старшие рассказывали нам страшилки про Сумрачный лес, все дети дрожали от страха, особенно наша Нежная лань,– начала рассказывать Лия, с лукавой улыбкой поглядывая на Орхидею, которая от последнего замечания прекратила есть и, нахмурившись, уставилась на огонь в камине, – я же, наоборот, испытывала настоящее детское любопытство. Я очень заинтересовалась этой темой и мало-помалу узнала, что хотя Сумрачный лес и находится в плену вечной ночи и кишит страшными созданиями, есть человек, который не боится ни того, ни другого – старая ведьма Йезехис. Вообще-то, то, что она старая, следовало лишь из того, что о ней было известно давным-давно, потому что те, кому довелось видеть её и уцелеть, в один голос твердили, что она сказочно красива и юна.

Я всех расспрашивала об этой ведьме и по крупицам постепенно кое-что узнала. Я выяснила, что секрет её молодости – в чудодейственной силе Луны. Йезехис черпает её, вернее, черпала её, совершая некоторые ритуалы, посвящённые ночному светилу. Она была жрицей Луны. И все бы девушки могли так сохранить себе желанную молодость на долгие годы, но есть одна проблема: жрица может быть только одна.

– Подождите! А как же вы и та ведьма? Получается, жриц-то две!

– Когда я начала практиковаться в лунных ритуалах, я быстро достигла мастерства, и Луна выбрала меня. С тех пор Йезехис больше не жрица Луны. Правда, мне пришлось покинуть родные места: с одной стороны, своими ритуалами я вызывала страх и недоверие соседей, с другой стороны, близость к Сумрачному лесу позволила сделать мои ритуалы сильнее.

– Эта Йезехис, должно быть, очень зла на вас!

– Это ещё мягко сказано! Я забрала у неё не только молодость. Я изучила язык древних и укротила кошмарных зверей Сумрачного леса – теперь я ни в чём не уступаю старой ведьме. А когда я разгадаю загадку Бармаглота, я стану настоящей повелительницей Сумрачного леса, а старую каргу вышвырну прочь, – закончила Лия таким властным голосом, что все увидели теперь перед собой уже не радушную хозяйку из лесного домика, а настоящую могущественную жрицу, решительно идущую к своей цели.

– Амбициозные планы! – только и смог проговорить Ваня и, чтобы сменить тему, задал другой вопрос: – А ваш отец как отнёсся к вашему решению стать жрицей Луны? Вы вообще с ним общаетесь?

Парень понял, что задал глупый и бестактный вопрос, но, к счастью, ответ его удивил:

– Мой отец очень мудр! Он всегда и во всём поддерживает меня, и мы часто видимся! Я обожаю в нём то, что он не просто говорит со мной, как старший с младшим, а интересуется моим мнением, понимая, что я обладаю такими знаниями, которыми не обладают другие мисхумы.

– Ничего себе! Не зря старейшина!

Всё время, пока Ваня беседовал с Лией, Орхидея с грустью смотрела в сторону. Да, теперь он не пялился на фигуру соблазнительной жрицы, но на Орхидею не обращал вообще никакого внимания.

Наконец ароматный травяной чай, приготовленный гостеприимной хозяйкой, был выпит, и гости почувствовали, как блаженная сонливость растекается по их уставшим от долгой дороги телам.

– Теперь прошу всех наверх! – предложила Лия. – Спальня найдётся каждому. На втором этаже как раз четыре комнаты – они крохотные, но чертовски милые. Вы будете в восторге! А я лягу на третьем этаже – если что, зовите.

– Я гляжу, у вас нет дверей. А если ночью на запах еды в дом забредут дикие звери? – спросил Вергилий.

– С вами две мисхуми. Уж кого-кого, а зверей вам бояться точно не стоит! И вообще, об удивительном даре Орхидеи ладить с самыми свирепыми животными знает каждый мисхум Вечных лесов, так ведь, моя прекрасная Орхидея? – с льстивой и в то же время насмешливой интонацией спросила Лия.

– С твоими большими талантами мне не сравниться, расчудесная Лия, – иронично ответила Орхидея.

– Что есть, то есть, – нарочито безразлично пожала плечами жрица. – Большие таланты ничем не скроешь.

– Тем более, если и не пытаться это сделать. Порядочный человек свои таланты напоказ не выставляет!

– Может быть, порядочному человеку просто выставить нечего? Как же прекрасно всё-таки, что я вся такая непорядочная!

– Девушки! – прервала их Алёна. – Утро вечера мудренее! Мы с Ваней хотели бы продолжить путь завтра с самого раннего утра, насколько это возможно. Давайте уже разойдёмся по спальням и вздремнём немного!

– Поддерживаю! – в один голос воскликнули Ваня с Вергилием.

Лия выдала каждому по зажжённой свече и стала подниматься по лестнице. Гости последовали за ней. Второй этаж представлял собой узкий кривой коридорчик, по обеим сторонам которого было по две комнаты, входы в которые были прикрыты полупрозрачными завесами. В конце коридора виднелась такая же небольшая лестница, как та, по которой все только что поднялись. Лия показала каждому его комнату. Комнатки действительно были крохотные: в них помещались только кровать, стул, небольшая тумбочка да книжная полка, однако насчёт того, что они были очень милые, хозяйка тоже не обманула. Гостей смутило только отсутствие занавесок на окнах, за которыми стояла непроглядная темень леса, но жаловаться было неудобно, поэтому все поблагодарили Лию, и та, попрощавшись, покинула гостей.

~~~~~~~~~~~~~~~~

Последнее пристанище – страшное место, обитель мёртвых душ, сокрытая во мраке и снежных вьюгах. Многие века уже здесь правит могущественный колдун Антака. Долгое время считалось, что он не человек, что в его власти жизнь и смерть людей. Его боялись, как боятся всего, что не понимают.

Внушает страх он и сегодня, хотя известно о нём теперь немного больше. Практически доподлинно установлено, что он человек – возможно, один из первых шаманов первобытных племён Иридеи, овладевший чёрной магией и силой мёртвых. Души мёртвых даруют ему бессмертие и могущество, но смертный час человека определяет не Антака. Он лишь принуждает души к вечному шествию по бескрайним заснеженным степям Последнего пристанища, ибо пока шествуют они, колдун черпает из них свою силу, отчего и получил титул скорбного пастыря.

Лишь души мисхумов не подвластны Антаке. Священное дерево Анкст Мерех защищает их от проклятья скорбного пастыря, и когда мисхумы умирают, души их растворяются в мире. В алчном стремлении к абсолютному могуществу скорбный пастырь время от времени предпринимает попытки покорить всю Иридею и уничтожить Анкст Мерех, чтобы обрести власть над душами мисхумов. Антака поднимает трупы из могил, и полчища мёртвых заполоняют Иридею, неся смерть и разрушения. И ни одно государство не в силах в одиночку противостоять им. К счастью, в такие времена правители государств Иридеи забывают о своих распрях и, объединяясь, дают отпор грозному врагу.

Более того, несмотря на своё могущество, Антака несколько раз даже был пленён. Этому способствовало то, что скорбный пастырь теряет свою силу по мере удаления от Последнего пристанища. Когда колдун оказывался в заточении глубоко в казематах Капитолия, души мёртвых прекращали своё бесконечное шествие и начинали растворяться в мире подобно душам мисхумов. Потерял бы Антака своё бессмертие, растворись они все, или нет, проверить ни разу не удалось, так как каждый раз скорбному пастырю удавалось сбежать из заточения: иногда с помощью своих верных прислужников – аколитов, иногда с помощью предателей, помогавших Антаке бежать в обмен на обещание долголетия и могущества, а иногда обстоятельства исчезновения колдуна и вовсе оставались не выясненными.

Аколиты – прислужники скорбного пастыря – в отличие от своего повелителя не обладают полным бессмертием и уязвимы как для магии, так и для оружия, однако их долголетие граничит с бессмертием: ни годы, ни болезни им не страшны. В то же время аколиты подобно Антаке – всего лишь люди, чернокнижники, которых колдун находит в городах и весях Иридеи. Эти отшельники, убийцы, практикующие чёрную магию, предают родных и клянутся служить скорбному пастырю, обещающему им огромную силу.

Антака уверен в ущербности человечества и неоднократно озвучивал свою убеждённость в том, что рано или поздно правители государств Иридеи погрязнут в своих распрях настолько, что скорее погибнут, чем объединятся – и тогда он, скорбный пастырь, пройдёт по Иридее победным маршем, уничтожая всё на своём пути, и ничто не сможет его остановить.

«Древнейшая история Иридеи», Галарн Герос

Глава 9. Антака – скорбный пастырь

~~~~~~~~~~~~~~~~

Глава 18

Не успели все разойтись по комнатам, как Орхидея услышала шёпот за входной завесой:

– Орхидея, можно к вам зайти?

– Ваня? – удивилась девушка. – Входите, конечно! Чем обязана?

Ваня зашёл и, увидев, что Орхидея сидит на кровати, тоже сел на стул. Этот вечер явно опечалил девушку – её лицо, ещё днём излучавшее жизнерадостность и оптимизм, сейчас выражало лишь тихую меланхолию, но при мерцающем свете свечи она выглядела такой таинственной и красивой, что парень вместо того, чтобы заговорить, просто сидел и смотрел на неё с улыбкой.

– Что же вы молчите? – спросила Орхидея, глядя в окно, словно там можно было что-то разглядеть. – Пришли и молчите. Очень странное поведение! Если вы хотите поделиться со мной впечатлениями от Лии, то это излишне. Может быть, вы чувствуете себя неловко, но право не стоит, объяснения мне не нужны. Она девушка в высшей степени привлекательная, и я вас прекрасно понимаю.

– Я согласен с вами, что Лия привлекательная девушка, и на неё невозможно не обратить внимания при знакомстве, но это была исключительно первая непроизвольная реакция. Это было некрасиво с моей стороны, и я пришёл попросить у вас прощения!

Девушка не ответила, но Ваня заметил, что на её лице промелькнула улыбка.

– Орхидея, – продолжил парень, – вы самая прекрасная девушка, которую я встречал! Мне не хочется верить, что мы можем расстаться с вами уже так скоро, и тратить наше драгоценное время на ссоры из-за людей, которые вам и в подмётки не годятся, я категорически отказываюсь!

От слов Вани щёки Орхидеи зарделись, и она поспешила закрыть лицо руками, чтобы парень не увидел её смущение. Потом, взяв себя в руки и сделав глубокий вдох, она убрала руки от лица и повернулась к Ване. На лице её была улыбка, а глаза светились счастьем. Девушка осторожно взяла свечу и задула её. Всё погрузилось в темноту.

Лия, стоявшая у завесы снаружи и подслушивавшая разговор, презрительно фыркнула и незаметно вернулась к себе. «Ишь ты, нежная лань…» – со злостью бормотала жрица, поглаживая филина, – «Умудрилась-таки соблазнить красавчика! Тебе бы ещё сидеть дома да в куклы играть, а туда же… Ладно, полобызайтесь пока, голубки. Это мы ещё посмотрим, кого он будет желать исступлённой страстью!» Шепнув что-то филину на ухо, она выпустила его в окно, а сама легла на кровать и задумчиво уставилась в потолок.

Прошло несколько часов. Храп Вергилия раздавался на весь второй этаж, заглушая звуки ночи. Алёна крепко спала у себя: расслабляющий чай усыпил её моментально. Только на двух человек чай никак не смог подействовать: Ваня и Орхидея утопали в ласках друг друга, не замечая часов. Всё-таки здравый смысл наконец взял верх, и девушка уговорила парня разойтись по своим комнатам, чтобы хоть немного вздремнуть и набраться сил: всё-таки завтра предстоял путь через Сумрачный лес. С трудом покинув комнату Орхидеи, Ваня прошёл в свою.

Не зажигая свечи, чтобы не разбудить Вергилия в комнате напротив, если это вообще было возможно, парень подошёл к окну и стал смотреть на звёздное небо. Тонкий серп месяца тусклым холодным светом озарял чёрные силуэты деревьев – казалось, будто их верхушки покрыты серебристым инеем. Точёные искрящиеся звёздочки походили на крошечные гвоздики, прибитые к бесконечному иссиня-чёрному небосводу. Вдохнув полной грудью свежий ночной воздух, Ваня со счастливой улыбкой лёг в постель и практически сразу уснул: усталость, хоть и приятная, дала о себе знать.

Калейдоскоп фантасмагоричных снов замелькал перед его глазами. Всё увиденное за эти дни в Иридее смешалось в кучу и стало плодить удивительные фантазии: вот Ваня мчится по лазурным лугам на своём фантастическом жеребце Шелби, а вот он уже с автоматом в руках расстреливает мертвецов направо и налево, а теперь парень верхом на таящемся страусе несётся в гости к своим друзьям.

Наконец, к великому удовольствию Вани, вся эта белиберда закончилась, и парень вновь оказался в комнате Орхидеи. В следующее мгновение он уже почувствовал, как её горячие пухлые губы покрывают поцелуями его шею. Сначала Ваня наслаждался приятными ощущениями и млел от удовольствия, потом пелена сна стала постепенно спадать, и внезапно молнией прорезала пробудившееся сознание мысль: «Это не Орхидея!» Ваня открыл глаза и, оттолкнув от себя чью-то фигуру, увидел глаза жрицы Луны, наполненные безумным вожделением.

– Лия! – чуть не в голос воскликнул он. – Что вы здесь делаете?

– Я пришла, чтобы воплотить в реальность твои самые сокровенные желания!

Ваня оторопело уставился на жрицу.

– Вы, конечно, меня извините, но, по-моему, вы выдаёте свои желания за мои. Я прошу вас уйти из моей комнаты, хорошо?

Жрица наклонилась к самому лицу парня, так что её кулон закачался прямо у него перед носом, и прошептала:

– Подумай, как следует! Или ты не находишь меня привлекательной?

– Вы бесспорно привлекательна! – ответил Ваня, невольно скользнув взглядом вниз. – Но мне нужна только Орхидея, поэтому я прошу вас оставить меня одного.

Лицо Лии переменилось. Чувства, прочитавшиеся во взгляде жрицы, не на шутку напугали парня. Он поймал себя на мысли, что Лия – могущественная колдунья, и сейчас в её взгляде не было ни капли доброты: страшно было представить, что она может сделать, поэтому Ваня решил задобрить её лестью:

– Вы сразу произвели на меня впечатление! Вы, конечно, очень красивая! И если бы я никогда не знал Орхидею, я безусловно хотел бы эм… развития каких-то отношений с вами, но при сложившихся обстоятельствах я, к сожалению, не могу ответить вам взаимностью.

Вряд ли Лия была так глупа, чтобы не понять, что Ваня всего лишь нелепо льстит, но то ли ей это было всё же приятно, то ли у неё были какие-то иные соображения, но появившаяся было в её взгляде ярость исчезла, и жрица немного отстранилась назад. Ваня хотел уже облегчённо вздохнуть, как вдруг почувствовал, что невидимые путы сковали его руки и ноги. Лия подошла к окну и, не глядя на парня, ответила на его немой вопрос ледяным голосом:

– Ты ведь понимаешь, что теперь я могу заставить тебя сделать что угодно? Очень глупо самому называть свои слабые места – никогда не делай так! Ты хотел бы, чтобы Орхидея утром проснулась?

– Лия… – произнёс Ваня упавшим голосом.

– Прекрати! Я не хочу знать, насколько ты слаб! Обаятельный малый. Жаль только, что глупец!

– Делайте со мной, что хотите, только не трогайте Орхидею!

– Прекрати сейчас же, пока я не вырвала твой язык! Ничего я не сделаю твоей Нежной лани!

– Спасибо вам! Я правда…

– О, Луна! Ты можешь помолчать, несносный глупец?

Лия подошла к Ване, сначала некоторое время задумчиво смотрела на него, а потом прикоснулась рукой к его губам и сказала:

– Мне нужна твоя кровь.

– Вы хотите убить меня?

– Разве можно убивать такого милого парня!

С этими словами Лия приподняла край платья, обнажив прелестное округлое бедро, и выхватила стилет из-за чёрной кожаной подвязки. Резким движением она сделала неглубокий надрез на руке Вани, от чего тот стиснул зубы и еле сдержался, чтобы не вскрикнуть от боли. Из царапины медленно потекла насыщенно-красная кровь. Жрица молча наблюдала, словно наслаждаясь процессом, потом сняла с шеи цепочку и окунула свой кулон в виде месяца в каплю крови. К удивлению Вани, металл кулона впитал кровь, словно губка, а царапина тут же затянулась, оставив чуть заметный шрам. Лия надела цепочку обратно и, ни слова не говоря, вышла из комнаты, оставив парня один на один со скомканными мыслями и неоднозначными и тяжёлыми чувствами. Разобраться в себе в эту ночь Ване было не суждено: его сознание вдруг неожиданно отключилось, и он провалился в глубокий сон, в котором он всё падал и падал в бездонную пропасть.

~~~~~~~~~~~~~~~~

Жили-были дед да баба, и была у них дочка – красавица писаная! Мудра, аки совушка; статна, аки берёзонька; и скромна, аки утренняя росинка! Женихи к ней сватались со всех земель, близких и далёких, из-за лесов дремучих, из-за морей глубоких, из-за гор высоких – да никто по нраву ей не приходился.

Бывало сядет девица вечерком у окошка, смотрит с тоской на месяц ледяной да тихую песню поёт. Приметили то дед да баба да стали допытываться у дочки, что ж ей все женихи не по нраву, а сама всё тоскует у окошка одна, аль есть кто, кто в душу запал, да в женихи не посватался. На то отвечала девица, что не нужны ей молодцы ни близкие, ни далёкие, ни из-за лесов дремучих, ни из-за морей глубоких, ни из-за гор высоких, а нужен ей лишь месяц один: лишь он один её понимает, и лишь ему одному она суженой быть хочет.

Как услыхали то дед да баба, запричитали: да ведь от тоски сердечной у дочки их рассудок помутился. Побежали они по людям добрым совета просить, и подсказал им кто-то, что нужно девицу скорее замуж выдать, что за мужем хорошим она тосковать-то и перестанет. Воспряли духом дед да баба и с радостью великой дочке объявили, что, кто к ней на утро первым посватается, за того замуж и выдадут. Закручинилась девица, заплакала, взмолилась к отцу и матери, чтоб не выдавали замуж ни за кого, что не будет счастья ей ни с кем. Рассердились они на дочку: сама не ведает она, чего творит, счастья своего не понимает и заботы родительской не ценит. И заперли её в горнице на замок.

Ночью разразилась гроза страшная. Молнии сверкали, гром грохотал, и лило как из ведра. Сидели все по домам, по углам, и носа показать боялись. Вдруг вспомнили дед да баба, что дочка у них одна сидит, бросились в горницу, а там уж нет никого – лишь ливень холодный в окно хлещет. Бросилась искать девицу вся деревня, всю ночь искали, везде посмотрели, да так и не нашли. А только говорили потом, что в ту ночь на смену месяцу растущему вдруг новая луна пришла – говорили, это месяц с той девицей сбежал.

А ещё говорили, что обратилась потом девица в крохотную звёздочку да сопровождает теперь месяц каждую ночь. Коль посмотришь ты на небо в ясную ночь, то непременно заметишь, что и правда с месяцем рядом светится всегда маленькая звёздочка, и лишь тогда исчезает, когда становится месяц полной луной. Говорят, в эту ночь спускается девица с неба, гуляет по лесу, приходит на могилку к родителям и долго-долго плачет.

«О месяце суженой», народное сказание мисхумов

~~~~~~~~~~~~~~~~

Глава 19

Стояла поздняя ночь. Весь дворец уже погрузился в сон, и лишь в одном окне мерцал отблеск одинокой масляной лампы. Начальник дворцовой стражи сидел за письменным столом и в очередной раз сосредоточенно перечитывал записку Марека Освальдса. В отличие от своих подчинённых он отнюдь не находил бредом сумасшедшего то, что было в ней написано, однако большая часть написанного на самом деле представляла собой лишь пространные рассуждения и сомнительные умозаключения. В общем-то, что-то подобное Марек вещал и в годы своей учёбы в Академии.

Что действительно тревожило Эдриана, так это последние строки записки. О какой такой зарождающейся культуре, лишённой «ущербных человеческих эмоций», говорил Марек? Со слов этого незаурядного молодого человека выходило, что именно со стороны этой культуры Иридее сейчас угрожает серьёзная опасность. Но кого он имел в виду? Скептическое отношение к Капитолию, Либертине, Городу Ста Народов и городам вообще наталкивало на мысль, что силы, представляющие угрозу Иридее, незаметно растут и крепнут либо в деревнях, либо в тех районах Иридеи, где живут люди, которым строительство городов чуждо в принципе.

Если верен первый вариант, то получается, армии Иридеи предстоит столкнуться с сильным партизанским движением. Но что может стоять за ним? Эдриан имел сведения о некоторой социальной напряжённости в Либертине, но, в целом, нынешних правителей государств Иридеи тиранами назвать было сложно, а ныне покойный Властитель Константин и вовсе всегда призывал к свободе, равенству и братству. Может ли действительно быть так, что вот прямо сейчас в Либертине готовится бунт? Если да, то против кого: исключительно против консулов или против верховенства Капитолия вообще? Последнее было совсем нелогичным, да и Марек, кажется, никогда не был замечен в каких-либо связях с Либертиной. Да и как бунт в Либертине можно было связать с нападением мертвецов на Иридею? Или это параллельные абсолютно не связанные события? Ну, уж нет! У Эдриана не было абсолютно никаких доказательств на руках, но он готов был поклясться, что Марек причастен к нападению мертвецов. Не зря же он объявился в Капитолии в эти тяжёлые дни!

Стоп! А разве мертвецы – это как раз не те самые существа, лишённые «ущербных человеческих эмоций»? А ведь подходят! Эдриан взял записку и вновь перечитал последние строки. «Сверхкультура разума»? Это безмозглые-то мертвецы, беспрекословно исполняющие волю аколитов,– сверхкультура разума? Что-то опять не вяжется. Ладно, вернёмся к неприятию городов господином Мареком.

Где живут люди, которые могли бы стать соратниками Марека по отрицанию городов? Или не люди… Первыми в голову Эдриану пришли, конечно, Вечные леса. Мисхумы решили захватить власть над Иридеей и объединились для этого с мертвецами? Вот это уж точно бред сумасшедшего! Эдриан принялся вспоминать географию Иридеи. Древние пески? Бесконечные дюны, палящее солнце, невыносимые условия для жизни – этот регион вряд ли подходил на роль средоточия зла. Эльд’Эймуринн? Специфическая территория, населённая людьми с весьма своеобразным нравом. Но вот им-то Иридея совсем ни к чему! Они без серных испарений и невыносимого пекла и жизни себе представить не могут. Морское королевство? Король Пётр захватит Капитолий и будет жить в аквариуме? Нет, он, конечно, личность странная и не в ладах с головой, но это уж будет как-то совсем нелепо!

На этом районы, лишённые крупных поселений, закончились, и Эдриан решил пробежаться по землям Замрачья. В конце концов, мертвецы выбрались из Последнего пристанища, значит, и воспеваемая Мареком «сверхкультура разума» тоже могла быть откуда-то оттуда. Бездна? Кто там живёт и живёт ли там кто-то вообще, неизвестно. Может ли Иридее угрожать сам Грозный кракен? Нет, в водах Бездны он, конечно, страшнейшее из чудовищ. Может быть, у него даже действительно недюжинный интеллект. Но, чёрт побери, это всего лишь морепродукт – чем он может угрожать! Натравит на Капитолий морских улиток? Ладно, ко всему надо относиться критично. Может быть, в Бездне действительно готовится десант на сушу. Зачем только, непонятно. За Грозным кракеном до сих пор нездоровых амбиций замечено не было – это тогда уж всё-таки надо вернуться к королю Петру. По большому счёту, если допустить существование в глубинах Морского королевства некой армии амфибий, способных выйти на сушу и напасть на Капитолий, то недооценивать их нельзя по той простой причине, что Капитолий со всех сторон окружён Морем Властителя,– и амфибии смогут подобраться незамеченными очень близко. Король Пётр готовит блицкриг? Эдриан сам не верил своим выводам, но угроза теперь представлялась весьма осязаемой. Мог ли Марек Освальдс назвать жителей Морского королевства сверхкультурой разума? Слишком много вопросов, слишком много допущений, одна ошибка – и все последующие умозаключения будут лишь замком из песка, который рассыплется в один миг, как только ошибка будет вскрыта. Эдриан исступлённо тёр виски, его голова, казалось, вот-вот взорвётся.

Так, пусть, оставим. Нет смысла пытаться угадать ход мысли Марека. Надо просто рассмотреть все варианты. Может быть, решение найдётся само собой. Взяв себя в руки, Эдриан продолжил перебирать земли Замрачья. Сумрачный лес? Что известно о нём? Там обитают самые лютые звери, а также старая ведьма. Лишены ли звери «ущербных человеческих эмоций»? Определённо! Им присущи лишь свои звериные эмоции. Только вряд ли Марек имел в виду именно это. А уж ведьма и вовсе если и не человек, то вполне себе человекоподобное существо, совсем не тянущее на помпезный титул сверхкультуры разума. А что насчёт Бармаглота? Эдриан почесал затылок. Создание жуткое, практически непобедимое, возможно, не лишённое интеллекта: проверить пока никому не удавалось, да только один в поле не воин. Может ли угрожать Иридее альянс Бармаглота и зверей Сумрачного леса? Ладно, оставим пока такую версию.

Следующий! Невообразимый лабиринт? «О нет, я даже не хочу об этом думать!» – воскликнул про себя Эдриан. Что такое Невообразимый лабиринт, не знал никто, но место это было, мягко говоря, странное. Может ли угроза исходить оттуда? Да оттуда может исходить что угодно! В любом случае, если угроза исходит от Невообразимого лабиринта, можно просто заканчивать всю эту мыслительную размазню и ложиться спать: тут всё равно не угадаешь, что это будет и что с этим делать. Как ни странно, Невообразимый лабиринт не воспринимался угрожающе – было в нём что-то такое отрешённое, что начальник стражи отчётливо чувствовал, что он тут не причём.

Так, а что там за Древними песками? Вспомнить бы… Улей, кажется? Да, точно, Улей! Известно про него было не больше, чем про Бездну. Про Замрачье вообще было мало что известно. Итак, что мы знаем про Улей? Кажется, там тьма тьмущая прожорливых ящеров, разрывающих случайно забредших к ним путников в клочья своими острыми, как ножи, клыками, но, к счастью, из Улея они не высовываются. Как хорошо, что они соседствуют с Невообразимым лабиринтом да с Лавовыми озёрами! Не хотелось бы иметь дело с этими тварями!

Ну, и мы возвращаемся к Последнему пристанищу. Допустим, мертвецы умом не блещут, а что насчёт Антаки, скорбного пастыря? «Военачальник талантливый, спору нет, – прикидывал Эдриан, бродя по комнате, безуспешно пытаясь взбодриться и отогнать сонливую усталость, – но может быть, я чего-то не знаю, но чтобы он исповедовал единственную ценность – чистое знание – это, по-моему, перебор!»

Усталость навалилась стремительно, как снежная лавина. Эдриан сел на кровать, чувствуя глухое отчаяние от того, что не продвинулся ни на йоту. Громада мыслей, густо перетекавших из одной в другую в его голове, уже походила на застывающий кисель. Тело настойчиво требовало принять горизонтальное положение. Начальник стражи уже практически покорился требованиям тела, как вдруг в голове его вспыхнули образы обглоданного Марека, валяющегося на полу каземата, и разорванной канализационной решётки. «Зубы должны быть железными, чтобы разгрызть прутья такой толщины». Чёрт побери! Не может быть!

Эдриан вскочил с кровати – сна как не бывало! Картинка стала складываться с удивительной быстротой. Марек был убит ящерами, и убит он ими был целенаправленно. Он не был их врагом – это было совершенно очевидно: иначе они не утруждались бы тем, чтобы пробраться в каземат через канализацию, а убили бы его раньше. Значит, Марек был на стороне ящеров и, похоже, что-то знал. Сведения, которыми он располагал, не должны были быть раскрыты – вот от него и избавились. Тут было не очень понятно лишь то, как ящеры связаны со «сверхкультурой разума», но вот что касается отсутствия «ущербных человеческих эмоций», тут ящеры подходили идеально! Начальник стражи облегчённо вздохнул: одной загадкой меньше. Впрочем, теперь появлялись новые вопросы, найти ответы на которые было ничуть не легче. Что знал Марек? Кто был организатором его убийства? Связан ли он с мертвецами? И вообще, как всё это связано с убийством Властителя?

Сонливость, которая было уступила свои позиции, вернулась с удвоенной силой. Эдриан больше не мог ей сопротивляться. Он лёг в кровать и моментально уснул.

~~~~~~~~~~~~~~~~

Где-то там над радугой, я знаю,

Есть место чудное, о коем я мечтаю:

Там исполняются заветные мечты,

Там звери, птицы райской красоты.

Однажды я желанье загадаю,

И окажусь в стране той волшебства,

Где нет проблем,

Где разум нем,

Где люди верят в чудеса!

Ведь птицы же над радугой летают –

А значит, я смогу, и крылья расправляю!

Тюрьма Либертины, восточное крыло

Надпись на стене камеры № 2

~~~~~~~~~~~~~~~~

Глава 20

Приближался рассвет. Небо на востоке уже совсем посветлело, звёзды потеряли свой чистый ночной блеск, на лес начал опускаться туман. Стихли звуки ночи, уступив место утреннему безмолвию. Среди пышных зелёных деревьев страшной корягой торчало одно большое чёрное дерево. Его раскинувшиеся голые ветви походили на лапы всеядного чудища, готового сожрать каждого, кто приблизится к нему. Около пасти чудища без всякой опаски мирно спали три красивых коня разных мастей и большой бурый медведь.

В коридоре раздался громкий голос Лии:

– Друзья, просыпайтесь! Если вы хотели выступить в путь пораньше, то хватит нежиться в постелях! Завтрак уже почти готов! Жду вас на первом этаже!

Ваня проснулся со странными чувствами. С одной стороны, его сердце наполняла радость от ночного свидания с Орхидеей. С другой стороны, его гнело тяжёлое ощущение: ему казалось, что ночью после того, как он покинул Орхидею, произошло что-то ещё, но он никак не мог вспомнить что. В голове мельтешили странные образы: бездна, наполненная кровью; солдаты, стройной шеренгой марширующие в раскрытую пасть огромного зверя; и даже безумные сцены эротического содержания. Кое-как Ваня всё-таки убедил себя, что ему, очевидно, приснился какой-то кошмар, и, с трудом поднявшись с кровати, он подошёл к окну и стал осматривать окрестности, чтобы отвлечься от тяжёлых чувств.

За завесой раздались звуки шагов: ребята выходили из комнат. Ваня дождался, пока шаги стихнут, и вышел в коридор. Узкое пространство было залито бледным светом тускло-голубого неба, в котором отражалось чуть показавшееся из-за горизонта солнце. Было тихо, и лишь с первого этажа доносился звон посуды. Спустившись по лестнице, Ваня увидел только девушек: Орхидея, встретив его взгляд, смущённо потупилась; Алёна мельком взглянула на брата и продолжила уплетать завтрак; лишь Лия, глядя на Ваню с самодовольным лицом, не без иронии спросила:

– Доброе утро! Как вам спалось в моей обители?

– Привет всем! Да мне, верно, приснилось что-то дурацкое – проснулся в ужасном настроении! – искренне признался парень. – Наверно, с непривычки.

– Долго не могли уснуть?

Тут уже Ваня уловил странные интонации в голосе жрицы, но подумал, что её ирония связана с его ночным свиданием с Орхидеей. Может быть, Лия спускалась ночью, скажем, попить воды и заметила, что Орхидея была в комнате не одна. Ваня не собирался скрывать своих отношений с девушкой, но обсуждать их в таком контексте у него не было никакого желания, поэтому он поспешил закрыть тему:

– Нет, уснул я быстро. А где же наш старина Вержи? Неужели не может поднять себя с кровати?

– Это ты у нас лежебока! – довольно ответила сестра. – А Вержи, между прочим, делает зарядку на улице.

– Вот как! Пойду-ка посмотрю! – заявил Ваня и направился к выходу, по пути незаметно коснувшись плеча Орхидеи, от чего та зарделась ещё больше: ей казалось, что их ночное свидание с Ваней случилось слишком стремительно, а она поступила неприлично.

Выйдя на улицу, Ваня увидел Вергилия, прыгавшего на одном месте. Тот бодро поприветствовал парня:

– О, дружище! Присоединяйся! Зарядка – самое верное дело с утра! Только начнёшь руками махать – сразу проснёшься!

– Да нет, – помотал головой Ваня, – я просто свежим воздухом подышу.

– Ты что-то кислый, как дикое яблоко! Плохо спал, что ли? Я вот спал без задних ног! Так отоспался – красота! Мы правильно сделали, что послушали Лию и остались у неё переночевать.

– Да… – протянул парень. – Похоже, приснился какой-то кошмар. Кажется, будто вот-вот вспомнишь его, вертится где-то прям рядом, но никак не вспоминается. И из головы не выходит.

– С кем не бывает! Ну, ничего, сейчас позавтракаешь – повеселеешь! А в путь выступим – так вовсе не до хандры будет! Чувствую я, в Сумрачном лесу будет живенько!

Ваня улыбнулся: Вергилий просто излучал бодрость и оптимизм. Парень дождался, когда Вергилий закончит зарядку, и они вместе вернулись в дом.

– Совсем пропали! – воскликнула Лия, увидев их. – Садитесь скорей, пока всё совсем не остыло!

– Так, а что тут у нас на завтрак? – заинтересовался Вергилий.

– Горячий салат из сумрачных овощей с солёным мясом боровиона и травяной чай с печеньем. Чай на этот раз сделала бодрящий, чтобы в пути вы не чувствовали усталости.

– Я гляжу, вы предпочитаете добывать пищу в Сумрачном лесу.

– О, да. Там столько всяких вкусностей можно найти!

За завтраком Ваня сидел рядом с Орхидеей. Она уже поела и наблюдала, как ест парень. Медленно-медленно с замершим от волнения сердцем она потихоньку пододвинулась к Ване и теперь, ощущая, как его нога касается её ноги, вся светилась от счастья. Как ни старалась Орхидея не выдать себя, Алёна всё равно всё заметила, но улыбнувшись украдкой, поспешила отвести взгляд, чтобы не смущать девушку.

Вскоре с завтраком было покончено, и, быстро собравшись, все двинулись в путь. Первой верхом на филине, который неожиданно вымахал раза в три, полетела Лия. За ней на конях поехали Алёна с Вергилием. Замкнули группу Ваня верхом на Шелби и Орхидея на Илее.

Не прошло и полминуты, как компания очутилась в Сумрачном лесу. Всё вокруг, только-только начавшее сиять светом утреннего взошедшего солнца, погрузилось во тьму, словно большая чёрная туча заволокла всё небо. Утреннее пробуждающееся оживление сменилось ночными тревожными шорохами и волчьим воем вдалеке. Ночь свалилась так неожиданно, что у всех, кроме Лии, мурашки пробежали по спине. Тем не менее жрица Луны уверенно летела вперёд – пожалуй, теперь она выглядела даже увереннее, чем при свете солнца: ночь явно была её стихией. Остальные старались не отставать: теперь это было действительно опасно.

Время от времени над компанией, противно пища, пролетали большие летучие мыши – каждая размером с доброго глухаря. Разверстые пасти этих мрачных животных извергали такой смрад, что даже голова начинала кружиться, а капавшие на землю слюни с шипением испарялись, оставляя после себя небольшие кучки пепла. Иногда то один из ребят, то другой встречался лицом к лицу с паутиной, сплетённой между деревьев,– да такой крепкой, что рвалась она с треском, чуть не скидывая всадников с седла. Никому не хотелось представлять себе, как выглядят пауки, которые сплели эти сети. Листья, опадавшие с корявых тёмных деревьев, вспыхивали в воздухе ярким зелёным пламенем и исчезали без следа. Воздух Сумрачного леса вовсе не был свеж – скорее, он походил на воздух сырого заплесневевшего подполья с еле уловимым оттенком запаха горелой шерсти.

Вдруг Конда приземлился, и Лия, сойдя на землю, стала внимательно прислушиваться. Догнавшие её путники спешились и стали ждать, что она скажет, чувствуя, что сейчас нужно не мешать ей. Филин уменьшился до своих обычных размеров и поднялся в воздух.

– Пойдёмте! – тихо позвала Лия и медленно пошла вперёд.

Компания двинулась за ней, озираясь по сторонам. Передвигаться пешком было ещё страшнее: верхом хотя бы казалось, что подстерегающие на каждом шагу опасности можно просто быстро проскочить. Филин кружил на небольшой высоте, потом неожиданно издал странный звук и спикировал на плечо Лие. Та сразу же остановилась. Её глаза ощупывали каждое дерево, каждый куст, за которым мог притаиться хищник. Звуки леса смолкли.

Вдруг из-за небольших зарослей по левую руку выскочили три огромных-огромных тигра. Два из них расцветкой шерсти были похожи на снежных барсов – только раз в пять больше. Третий был ещё крупнее первых двух, его тёмно-синяя шерсть мерцала в темноте мириадами блёсток, а серебристые полосы излучали яркий слепящий свет. Синий тигр присел на задние лапы и завилял задом, точно кошка, приготовившаяся к прыжку. Действовать нужно было быстро.

Лия быстро-быстро забормотала что-то на непонятном языке, глядя тигру прямо в глаза. Она пару раз повторила несколько фраз и, замолчав, испытующе посмотрела на хищника, ожидая его реакции. Грозный зверь опешил и вмиг растерял весь свой агрессивный настрой. Он жалобно запищал, как нашкодивший котёнок, потом вздрогнул и, глухо прорычав, скрылся в зарослях. Белые тигры понуро последовали за ним.

– Ничего себе! – чуть ли не хором воскликнули спутники Лии.

– Как вам это удалось? – удивлённо спросила Алёна.

– Древние были очень близки к природе, – неохотно пояснила жрица Луны. – Язык древних – это тот язык, который понимают все живые существа, способные вообще что-либо понимать.

– И что же, вы просто попросили этих ужасных тигров перекусить кем-нибудь другим?

– Не совсем. Долго объяснять. Просто будьте начеку! Я смогу договориться с любым зверем в Сумрачном лесу, но только в том случае, если успею сказать хоть слово. Поэтому смотрите в оба!

Компания продолжила путь. По совету Лии, дальше шли пешком. Несмотря на то, что верхом было быстрее, жрица заверила, что так будет безопаснее: во-первых, так путники меньше шумели и привлекали к себе внимание любопытных обитателей Сумрачного леса; во-вторых, можно было внимательнее смотреть по сторонам; и кроме того, Лия заметила, что в здешних местах предостаточно таких стремительных тварей, что никакой самый резвый конь от них не спасёт, кроме разве что Шелби, но Шелби был один, а путников – много.

Чем глубже в Сумрачный лес пробирались путники, тем мрачнее становилось всё вокруг. Если поначалу на деревьях ещё попадалась хоть и пожухлая и опадающая, но всё же листва, то теперь деревья стояли абсолютно голые. Их чёрные кривые стволы были похожи на обугленные скелеты, сгорбившиеся под тяжестью вечной ночи. Тьма стояла кромешная, и хоть глаза путников уже давно привыкли к темноте, дальше пяти-шести шагов было уже совсем ничего не видно.

Повсюду были слышны пугающие шорохи, словно чьи-то лапы осторожно переступали по сухой земле; иногда где-то совсем близко раздавался треск ломающихся веток, от чего по спине пробирал мороз. Изредка истошно, противно вскрикивала птица. Откуда-то донёсся стук топора. Одна и та же мысль одновременно пришла всем в голову: «Тут кто-то ещё и дрова рубит!?» – но озвучить никто не решился.

Алёна крепко прижалась к Вергилию, который в ответ уверенно приобнял её. Почувствовав его плечо и услышав спокойное дыхание, она прониклась его бесстрашием и немного расслабилась. Страж не особо представлял, кто им тут может угрожать, но готов был отразить любую атаку. Он уже разминал кулак свободной руки, готовясь крепко врезать любому злодею, который осмелится на них напасть. Вергилий, конечно, тоже был впечатлён способностями Лии по части укрощения диких животных, но своему кулаку доверял больше.

Стук топора прекратился. Внезапно раздался разъярённый вой. Кто-то явно был не в духе. Потом на короткий миг наступила тишина. И снова стук топора.

Орхидея тоже инстинктивно прижалась к Ване, и тот, конечно, тоже приобнял её, но мысли, владевшие им, отнюдь не придавали ему храбрости. Он уже успел представить себе всех возможных монстров из всех фильмов ужасов, которые когда-либо видел, и из-за каждого дерева на него теперь смотрела мерзкая морда какого-нибудь чудища. Он прямо чувствовал спиной, что сзади его пронизывает взглядом какой-то маньяк с огромным ножом, следит за каждым его шагом и только выбирает момент, когда удобнее наброситься на парня, но даже обернуться было страшно, поэтому Ваня старался просто не отставать от Алёны с Вергилием, мысленно моля о том, что в случае чего их с Орхидеей прикроет Илей. Медведь, словно чувствуя страх парня, чуть приотстал так, чтобы замыкать группу, но если бы кто-то сейчас взглянул на морду зверя, то сразу понял бы, что и ему не хотелось здесь находиться.

По лесу пронёсся звук, похожий на завывание метели. И если до этого Лия всем своим видом демонстрировала лишь сосредоточенность и абсолютную уверенность в себе, то теперь она вся напряглась. Она сделала жест остановиться, и вся компания замерла. Лошади тревожно заводили ушами. Жрица показала, что нужно отойти с тропы в сторону. «В сторону этой чёрной чащобы!?» – ужас на лицах спутников Лии отчётливо давал понять, что у них нет никакого желания уходить с открытого пространства в эту непроглядную темень, но жрица уже шагнула в темноту и настойчиво махала руками, поторапливая ребят. Делать было нечего – все неохотно сошли с тропы и, по примеру Лии, спрятались за стволами деревьев, стараясь слиться с ними.

И как раз вовремя! Буквально через минуту послышался нарастающий шорох, словно кто-то полз по тропе. Ребята ожидали увидеть страшную змею, но то, что они увидели, оказалось куда страшнее. Шорох издавали длинные когтистые лапы, которые волочило по земле крупное существо, похожее на дракона. Сходство придавали небольшие кожистые крылья, растопыренные в стороны, да покрытое грубой зелёной кожей туловище. Хвост у этого существа был гораздо длиннее, чем могли представить себе Ваня с Алёной, видавшие немало драконов в фантастических фильмах. При том, что само существо по размеру было не больше тигров, напавших на компанию несколькими минутами ранее, хвост его достигал длины метров семь, и большая его часть походила скорее на тонкую плеть, чем на нормальный хвост животного. Однако самыми уродливыми в этом чудище были длинная кривая шея и отвратительная морда. Существо озиралось по сторонам белыми глазами без зрачков, противно шевеля тонкими усиками-антеннами, торчавшими из его морды в разные стороны. Носа у него не было вовсе, зато пасть занимала добрую половину кошмарной физиономии. Из распахнутой пасти торчали огромные похожие на лошадиные зубы, которыми чудище периодически поскрипывало. Оно неспешно брело по тропе, как вдруг неожиданно остановилось, задрало морду вверх и издало тот самый похожий на вой пурги звук.

Все стояли, затаив дыхание, наблюдая, как чудище озирается по сторонам, и моля, чтобы оно поскорее прошло мимо. Оно же, наоборот, словно назло, стояло на месте, судорожно подёргивая усиками. Вдруг чудище повернулось в сторону притаившейся компании и медленно наклонило свою мерзкую морду к самым деревьям. Оно сделало шаг вперёд и стало ощупывать усиками дерево, за которым стояли Ваня с Орхидеей. Ребята с ужасом наблюдали, как усики приближаются к ним всё ближе. Когда чудище прикоснулось к лицу Орхидеи, та не выдержала и закричала. Поняв, что прятаться больше не имеет смысла, Ваня не нашёл ничего лучше, чем вцепиться зубами в ближайший усик. Монстр издал вопль и, резко взмахнув огромной лапой, одним ударом снёс дерево, чудом не задев ребят: удар пришёлся буквальной парой сантиметров выше. Ствол дерева, улетев в сторону, с треском разбился о другие деревья.

– Бежим! – крикнула Лия и бросилась вглубь леса.

Все устремились за ней. Чудище бросилось вдогонку, по пути раскидывая в стороны деревья, как спички. Оно и не думало отставать – наоборот, оно быстро набирало скорость, и расстояние стремительно сокращалось. Тогда Вергилий резко остановился, сжал крепко кулак и, когда не ожидавшее этого чудище выскочило ему навстречу, мощно ударил ему в грудь. Удар был такой силы, что возникшая ударная волна снесла стоявшие рядом деревья, а чудище отбросило на пару метров. К сожалению, замешательство монстра было слишком коротким – не успел Вергилий сделать и пары шагов прочь, как оно длинной цепкой лапой дотянулось до стража и, крепко схватив его, потащило в свою пасть с явным намерением обезглавить. Чудище даже зубами заклацало в предвкушении.

Алёна, увидев это, заголосила в ужасе. Орхидея не долго думая выхватила из-за спины лук и, прицелившись в один миг, выпустила стрелу аккурат в глаз чудищу. То подняло такой вой, что у всех даже уши заложило. От боли чудище выпустило Вергилия из лапы, и тот бросился удирать.

Лишь через несколько минут безумного панического бегства через буераки и густые заросли все наконец остановились и, прислушавшись, к великому облегчению, поняли, что они спасены. Алёна, дрожа от пережитого ужаса, прижалась к Вергилию:

– Я так испугалась, когда этот урод потащил тебя!

– Да уж! У меня вся жизнь перед глазами пронеслась! Если бы не меткий выстрел Орхидеи, не стоять бы мне сейчас с вами здесь. Спасибо вам, Орхидея! Вы спасли мне жизнь!

– Если уж на то пошло, – ответила девушка, – это вы спасли жизнь всем нам! Если бы не ваше решение остановиться и вдарить этому чудищу, оно просто догнало бы нас и слопало поодиночке – мы и глазом моргнуть не успели бы!

– В общем, все молодцы! – заключил довольно Вергилий. – Лия, вы наверняка знаете, что это был за зверь такой. Много таких тут, в Сумрачном лесу?

– Нет, такой только один, – медленно ответила жрица. Лицо её выражало настоящее удивление, словно это её чудище хотело сожрать и она еле избежала смерти. – И это не зверь. Это Бармаглот.

Все ахнули, а Вергилий переспросил:

– Тот самый!?

– Ага, – кивнула Лия, – тот самый. На моей памяти, никто из вступивших с ним в бой живым не ушёл. Единственный способ избежать смерти при встрече с Бармаглотом – это затаиться и надеяться, что он пройдёт мимо. По крайней мере, до сих пор это был единственный способ.

– Он не кажется уж очень крупным даже по сравнению с теми же тиграми. Неужели нельзя собрать отряд воинов посильнее да одолеть вражину?

– Во-первых, вспомните, где вы находитесь. Много вы видели желающих побродить по Сумрачному лесу? Во-вторых, были такие смельчаки, рассуждавшие, как вы. Вы не заметили, какая у Бармаглота силища? Он мог бы сделать из вас свежевыжатый сок с мякотью, просто сжав лапу, да видимо, соблазн откусить голову у вас ещё живого оказался слишком велик – лишь это спасло вам жизнь.

– Попрошу не умалять заслуги прекрасной Орхидеи!

– Вы можете благодарить кого угодно, но спасла вас только случайность. Всех предыдущих бравых вояк Бармаглот просто стёр в порошок.

– Давайте перекусим! – поспешила сменить неприятную тему Алёна. – Мне после всех этих переживаний так есть захотелось!

Все поддержали предложение Алёны, и компания встала на привал.

~~~~~~~~~~~~~~~~

Солдат,

Не безрассудства будь примером, но отваги,

В победу верь, но к пораженью будь готов,

Гоня врага, с опаской зри в глубокие овраги,

А отступай, читая действия врагов,

Ты перед боем занимайся до предела,

Но помни, только воля ставит твой предел,

И дисциплина – это половина дела,

Но быть рабом, солдат – презренных лишь удел,

Будь жёстким воином ты в самой страшной сече,

Но не жестоким, не черствей душой,

Ты человек – так будь же к слабым человечен,

И образец достоинства являй, солдат, собой,

Прощай ошибки ты себе и прочим,

Но повторенья вновь уже не допускай,

Ты береги покой отчизны днём и ночью,

Храни Властителя и наш прекрасный край!

«Заповедь гвардейцу», автор неизвестен

~~~~~~~~~~~~~~~~

Глава 21

Лёгкое тепло лучей утреннего солнца постепенно разбавляло прохладу ночи. Капитолий, словно большой и неповоротливый зверь, медленно просыпался. Горожане бродили по пустынным улочкам: одни хотели ещё успеть навестить всех родственников перед отбытием на сборы, другие – пившие вчера весь день напролёт – искали, где прикупить оружие, впрочем, без особого успеха. За вчерашний день все оружейные лавки были опустошены вплоть до самых укромных складских помещений, кузницы работали всю ночь напролёт, и вся продукция была уже заранее выкуплена вперёд на все последние перед сборами сутки. Единственная надежда оставалась на перекупщиков да на случайных стариков, не подлежащих призыву, у которых дома могла заваляться хоть ржавенькая сабелька. Что до перекупщиков, найти их было непросто: за свои ушлые делишки им грозила отправка на исправительные работы, разумеется, с конфискацией всей выручки и огромным штрафом, поэтому они, конечно, не светились лишний раз. В общем, дел хватало.

Часть Гвардии Властителя уже выступила на сборы на рассвете. В её задачи входили, в частности, обустройство места сбора и встреча дружественных армий. Оставшаяся часть должна была выступить после полудня.

Командир отряда «Доблесть» Третьей дивизии Гвардии Властителя Гун Ли стояла у окна своей скромной комнаты в гвардейских казармах и, неторопливо расчёсывая красивые чёрные волосы, наблюдала за сценой на противоположной стороне улицы. Там у открытой двери дома стоял нетрезвый мужичок и, используя всё своё небогатое красноречие, тщетно пытался убедить хозяина дома – подтянутого, бодрого старика – поискать в доме, не завалялось ли дома ещё какое-нибудь оружие. Мужичка было почти не слышно, но похоже, он был готов на всё: даже порывался время от времени стянуть с себя рубаху. Старика не было слышно совсем, но, судя по отчаянным жестам незваного гостя, то ли старик не желал идти ему навстречу, то ли уже отдал всё, что было, предыдущим просителям.

Вдруг сзади раздался странный звук, похожий на стрекотание кузнечиков. Гун резко обернулась и увидела распахнутую дверь комнаты, а прямо перед ней – двух жутких существ, похожих на сплюснутых богомолов. У них были тонкие членистые тельца, усеянные крошечными чешуйками бурого цвета, и такие же бурые чешуйчатые морды с огромными отвисающими челюстями, унизанными острыми, как бритвы, зубами. На девушку пристально смотрели две пары жёлтых глаз с узкими чёрными зрачками. У каждого из существ было по шесть длинных тонких, как палки, лап, четыре из которых они использовали для движения, а двумя передними, оканчивающимися большими зазубренными когтями, размахивали перед собой.

После короткой паузы монстры со свирепыми оскалами всей кучей бросились на Гун, но не тут-то было: превосходный воин, она тут же схватила лежавшие на столе поблизости метательные ножи и двумя молниеносными бросками буквально в один миг прикончила нападавших. Оба монстра свалились на пол с абсолютно одинаково торчащими из морд ножами: меткости Гун было не занимать.

Однако расслабляться было некогда. Не успела девушка предусмотрительно схватить со стены топор, как в дверном проёме показался новый урод: он походил на гигантскую ящерицу, но твёрдо стоял на двух лапах; из головы его торчали костяные пластины, туловище было защищено внешними рёбрами, а когти на передних лапах были с четверть метра длиной – питался он явно не насекомыми. Гун первой подскочила к нему и, размахнувшись, нанесла сильный удар топором, однако монстр, взмахнув лапой, ловко парировал удар – лезвие топора со скрежетом проскользило по жёстким когтям. Девушка замахнулась снова, но ящер оказался быстрее: он бросился на Гун всем телом, чуть не свалив её с ног. Девушка вовремя увернулась, и монстр, задев лишь её плечо, с грохотом влетел в стол. Гун успела нанести промазавшему ящеру только один не очень сильный удар топором по шее, однако кожа монстра была настолько прочной, что лезвие оставило лишь незаметную царапину.

Больше девушка ничего сделать не успела: длинный крепкий хвост монстра обвил её ноги, и она, не удержавшись, рухнула на пол. Ящер быстро подскочил к ней и заблокировал руки своими крепкими когтистыми лапами. Девушка нанесла монстру сильнейший удар коленом между задних лап, но, к её разочарованию, это не произвело совершенно никакого эффекта: монстр как будто даже не заметил. Тот лишь смотрел прямо на неё и абсолютно ничего не делал, и это было так настораживающе, что Гун даже растерялась.

В это время она услышала чьи-то шаги. Кто-то быстро, но почти бесшумно обошёл её, но когда девушка попыталась задрать голову, чтобы увидеть незнакомца, когти монстра, блокировавшего её, вцепились ей в лицо и наклонили голову вниз. Гун не успела воспользоваться освободившейся рукой – она почувствовала укол в затылок и потеряла сознание.

Очнувшись, девушка увидела, что в комнате никого нет. Голова просто раскалывалась. Кое-как поднявшись на ноги, она подошла к окну – мужичок на противоположной стороне улицы продолжал умолять старика – похоже, времени прошло совсем немного, однако от незваных гостей не осталось и следа: ни двух трупов, ни даже кровинки на полу. Гун с опаской прикоснулась к затылку и нащупала болячку. «Чёрт побери! Что это было?» – отчаянно подумала она. Она вышла из комнаты и посмотрела по сторонам: с нижних этажей казармы раздавался обычный гомон разговаривающих гвардейцев, а на этом этаже располагались только комнаты командиров отрядов, поэтому в коридоре не было ни души. На всякий случай Гун даже спустилась вниз и спросила солдат, не видели ли они ничего подозрительного – те лишь недоумённо пожали плечами.

Делать было нечего. Девушка вернулась в свою комнату и продолжила собираться к выступлению на сборы. К счастью, боль в голове стала постепенно стихать.

* * *

Прошло несколько часов. Фигура в чёрном балахоне медленно вошла в тускло освещённую пещеру, стараясь не привлекать к себе внимания. Тем не менее, все присутствующие всё равно подобострастно поклонились ей, после чего продолжили свою работу. Лишь надсмотрщик, наблюдавший за процессом, покинул своё место и подошёл к вошедшему, угодливо поприветствовав его:

– Рад служить вам, мой господин! Я полагаю, вас интересуют результаты экстренного анализа свежего образца?

– Да, анализ завершён?

– К сожалению, пока нет, мой господин. Лучшие умы работают над образцом, но у нас есть биофизические ограничения. Тем не менее я с удовольствием доложу вам о первых результатах, которые мы имеем уже сейчас.

Образец имеет прекрасный генетический код, богатый на интересные признаки, которые с высокой степенью вероятности нашли выражение в фенотипе особи – источника образца. Очевидно, родительские особи были не так уж интересны сами по себе, однако результат их скрещивания просто поражает воображение: уровень реализовавшихся рецессивных аллельных пар гораздо выше среднего по виду. Это означает, что нам предстоит узнать ещё много нового об анализируемом образце.

Уже сейчас ясно, что у проверяемой особи должны быть экстремально развиты базальные ганглии, а значит, у неё должны эффективнее работать сердечно-сосудистая и дыхательная системы, а также опорно-двигательный комплекс, то есть она быстрее, сильнее и выносливее других особей своего вида.

Велика вероятность высокого уровня развития всех структур промежуточного мозга, причём, высокого – это мягко сказано! Похоже, особь может иметь возможность управлять не только такими верхнеуровневыми потребностями, как потребности в воде, пище и сне, но и частично низкоуровневыми биологическими процессами: болевые рефлексы, гуморальная регуляция жизнедеятельности. Потрясающий образец! Нейроны данной особи станут прекрасным элементом Первичной сети, мой господин!

– Полная сепарация особи не предусмотрена. Планируется использование в автономном режиме.

– О да, понимаю! Это абсолютно логичное решение! Учитывая сказанное мной ранее, особь, скорее всего, развита всесторонне: от периферической нервной системы до вспомогательных систем обеспечения жизнедеятельности. Выбор в пользу автономного режима позволит использовать по максимуму признаки особи, обеспечивающие её видовое превосходство.

Через девяносто четыре такта с погрешностью не более двух тактов анализ образца будет завершён. Жаль, что работы по созданию нейромагистралей ещё не закончены – я передал бы вам информацию без промедления. Мне доставить вам информацию или вы прибудете сюда?

– Я прибуду сюда. Продолжайте работу, – с этими словами фигура в чёрном балахоне покинула пещеру, а её собеседник вернулся на своё место.

Глава 22

Ребятам удалось достаточно быстро выбраться на тропу, с которой им пришлось бежать, спасаясь от Бармаглота, и теперь они продолжали путь сытые и воодушевлённые. После встречи с самым кошмарным созданием Сумрачного леса все остальные монстры этого мрачного места казались уже не такими страшными. По словам Лии, до Невообразимого лабиринта должно было оставаться немного: звуки Сумрачного леса уже стали затихать,– но, сколько именно ещё оставалось идти, сказать жрица затруднилась.

Ребята шли, оживлённо беседуя. Только Лия не разделяла общего приподнятого настроения – она молча брела, нахмурившись и погрузившись в свои мысли.

– Ой! – воскликнул вдруг Ваня и, отвечая на немой вопрос друзей, уставившихся на него, смеясь, пояснил: – У меня, похоже, галлюцинации!

– Что ты имеешь в виду? – недоумевающе спросила Лия.

– Да мне только что показалось, как будто вон там перед нами тропинку перебежала чёрная кошка.

– Да тут всякого зверья хватает! – заметил Вергилий.

– Это понятно, но прикол в том, что буквально через секунду точно такая же чёрная кошка снова перебежала тропинку в том же самом месте!

– Такая же или та же самая? – уточнила Лия с самым серьёзным выражением лица.

– Не, это не могла быть та же самая. Я же говорю, она буквально через секунду пробежала в том же направлении. Назад-то она не возвращалась!

– Но выглядело это абсолютно одинаково? – не унималась жрица.

– Как будто да! Похоже, этот Сумрачный лес ещё и галлюцинации вызывает! Со мной точно всё в порядке?

– В полном, – ответила Лия. – А вот Сумрачный лес тут не причём. Мы на месте.

– В смысле? – удивлённо воскликнули все в один голос.

– Подобные явления, демонстрирующие первые нарушения традиционных законов нашего мира, будь то временные петли, когда одно и то же событие начинает повторяться с точностью до мельчайшей детали, или зависающие в воздухе предметы, которые вдруг перестают падать на землю, означают, что мы уже вошли в Невообразимый лабиринт. По мере продвижения вглубь него всё будет становиться ещё более странным. В моём дальнейшем сопровождении вас смысла нет: страшных хищников впереди уже не будет, да и, сделай я ещё с десяток шагов, я рискую уже никогда не вернуться назад, а это в мои планы не входит, поэтому рада была знакомству, а теперь прощайте! – Лия обвела всех взглядом, остановившись чуть дольше на Ване и посмотрев ему в глаза так, что тот даже поёжился, испытав странные чувства и ощутив собственное участившееся сердцебиение.