Колокола и ветер

Оглавление

Дойна Галич-Барр. Колокола и ветер

1. Иисусовы слезы

2. Черная жемчужина

3. Синий зонт любви

4. Гармония

5. Сад, который еще не расцвел

6. Свет, что никогда не гаснет

7. Двойник, молчащий у реки

8. И смерть умирает

9. Композитор

10. Колокола и ветер

11. Крест на шее младенца

12. Боль женщины

13. Мед с акации

14. Звук далеких колоколов

15. Язык праотцев

16. Богородица с Христом

17. Я жила ради искусства и музыки

18. Женщина с пышной грудью

19. Я рисовала детей и молилась Богу

20. Страх одиночества

21. Энергия любви

22. Картина нашей души

23. Скрытая страсть

24. Две жизни

25. Подготовка красок и основы

26. Сто огоньков

27. Благотворительный бал

28. Девушка в эфиопской одежде

29. Письмо из Белграда

30. Черно-белая фотография

31. Золотая сеть звезд

32. Пророчество

33. Зеленое кружевное платье

34. Капитан королевской армии

35. Исповедь как музыка

36. Билет на «Аиду»

37. Магдалина-Марго

38. Крест на лбу

39. Молодой священник

40. Портрет

41. Список смертников

42. Бог дал мне возможность молиться

43. Аида

44. Женщина с лицом девочки

45. Крещение

46. Чудеса, чудеса

47. Светлый ангел

48. Возле Желтого Нила

49. Святая Параскева

50. Голос божественной красоты

51. Знаю: родители рядом

52. Счастье вечных вопросов

53. Я верю в чудеса

54. Прислушаться к душе и телу

55. Апостолы на земле

56. Он понимал мою тоску

57. Больше я не вернулась в тот город

Об авторе

Отрывок из книги

Утром, на заре, я слушала музыку, доносившуюся из вашего дома. Аккорды словно вдруг приходили с дождем и ветром и быстро обрывались. Почему вы тоскуете? Вы тоже скрываете свои чувства. Ведь ваше лицо, интонация вашей речи, кажется, полны священным покоем, которого не затронуло страдание жизни. Или вы, как большинство людей, любите слушать чужие исповеди, сами не раскрывая душу? Иногда мне кажется, что вы здесь, рядом со мной, лишь для того, чтоб убедиться в моей слабости. Может быть, именно в этом причина, что вы упорно, как дух, молчите.

Звуки композиции Сибелиуса, – записала я в дневнике, – особенно духовых инструментов, разлетались по лесистым холмам. Листья трепетали, пшеница на полях в долине, словно под музыку, плясала на ветру, а он сливался с финским ветром, который Сибелиус заколдовал в своей симфонии. Ветер вздымался к облакам полноводной рекой – она вышла из берегов, чтобы стать свободной и продолжить свое таинственное течение к вечности. Сибелиус приводит меня в состояние, близкое к трансу, я восхищена, я словно меж сном и явью, на грани самозабвения. В такие минуты чувствуешь, что Бог духовно и ментально помогал композитору творить, что Всемогущий раскрывает свою божественную суть в музыке. Я тоже, когда пишу иконы, а особенно когда работаю над фресками и мозаиками, ощущаю в себе его силу и мощь. Только такие работы имеют художественную ценность. Апостол Иоанн свидетельствует о словах Христа: «Отец во мне, и я в нем».

.....

Я могла бы писать рассказы о фантастических видениях своего раннего детства. Богатые верой, они были поддержаны и обрели форму во французском пансионе в Париже. Там, на стенах всех классов, в спальне и в столовой, в часовне, – везде был он, распятый на кресте. Он повседневно присутствовал в наших молитвах и разговорах. Было два образа: один – переживание Христа через мечту ребенка, в которой он беззаботен или иногда испуган, как я в детстве, другой – видение взрослого Христа, который сознательно помогал людям, творил чудеса как Сын Божий и был распят, дабы спасти нас, грешных. В позднейших моих работах отражалось то же самое.

Я думала и о его матери, о том, как она его воспитывала и растила, была ли строга к нему? Честные сестры учили, что Иисус был хорошим ребенком. Испытывала ли мать некое особое святопочитание к сыну, зная, что он избранник Божий? – продолжала спрашивать я. Как могла она жить в постоянном страхе, зная, что власти хотят убить его? Как могла, обняв его, спокойно отпускать играть и ждать дня, когда получит от ангела знак, что пора сказать ему, кто ОН, и что она его потеряет? Наверно, она была очень отважна, если Творец увидел в ней достоинства, которых мы еще не знаем вполне. Мы ведь только предполагаем, почему именно ее он избрал Богоматерью. Воспитать ребенка, тем более Христа, был ее великий долг перед Богом, а сколь удивительно и скорбно было чувство, что сын отдаст жизнь ради спасения всех людей. Избранный Всемогущим, ей он не принадлежит, думала она в печали.

.....