Книга посвящена проблеме фрагментации композиционного целого в искусстве. На примерах из современного и классического искусства рассматривается роль детали в изображении. Исследование типов выявления и автономизации отдельного выразительного элемента предваряется обзором концепций, оказавших существенное влияние на построение моделей соотношения художественной части и целого. Выявляется семантика приемов выделения и изоляции детали, перечисляются фигуративные объекты, выполняющие функцию детали. Показывается, как акцентированный элемент оказывает обратное воздействие на художественное целое, что проявляется, в частности, в изменении восприятия всей композиции, обращении к замещающей целое цитате в актуальном искусстве, увеличении комбинаторности и многоголосия изобразительной системы.
Оглавление
Е. А. Кондратьев. Художественная деталь и целое: структурные и исторические вариации
Введение
Глава 1. Вариативность соотношения детали и целого. Теоретические аспекты проблемы
Категории «оптическое» и «осязательное» в моделях языка пластических искусств. Формальный метод искусствознания
Проблема соотношения части и целого в контексте культурологии и философии XX века
Элементы композиции и их «вес». Гештальтанализ
Семантические обертоны и языковой «сдвиг» в интерпретации формального литературоведения. Проблема монтажа
Типология знаков в структурализме и семиотике
Психоанализ и постструктурализм о вариативности знака в искусстве
Искусствоведческие трактовки скрытой символики и эмблематики фигуративных мотивов
Глава 2. Амбивалентность и автономия художественной детали
Возможности автономного плана в искусстве
Внесистемное как залог художественной индивидуальности
От целого к фрагментации. Эволюция способов детализации в истории искусства
Формы пластического претворения изобразительной автономии
Нелинейность художественного пространства и локализация детали в символизме
Деталь и восприятие близкого. Проблема дистанции как условия видения и подражания. Панорамная оптика
Семантическая интенсивность художественной детали. Определенность и многозначность
Прямая денотация, или недвусмысленное указание на прообраз-модель
Косвенное указание на модель в рамках целого
Возможность косвенного указания как импровизации в рамках целого
Изобразительная метафора как форма косвенного (скрытого) выражения
Коннотация, или утрата модели и целого
Глава 3. Автономизация точки зрения и композиция
Способы репрезентации авторской субъективности в романтической композиции (К. Д. Фридрих)
Семантическая асимметрия живописного пространства как результат цитирования
Фигуративные элементы композиции и смысловой полифонизм
«Суггестивная деталь» в визуальной практике постмодерна
Заключение
Библиография
Иллюстрации
Отрывок из книги
Традиционное понимание роли художественной детали строится на идее дополнения или подтверждения с её помощью основного содержания произведения. Иначе говоря, правда типического в изображении получает развитие в точно подмеченной автором подробности, более того, эти два начала не должны противоречить друг другу и получать предпочтительное значение. Такие принципы интерпретации детали являлись характерными, например, для так называемой реалистической школы в литературе (Л. Толстой, Ф. Достоевский, О. Бальзак), благодаря чему достигалась особенная «жизненная правда» произведения. Но обращение к подробностям и деталям описываемого явления – прерогатива не только литературы, но также – и изобразительного искусства, а в последнее время – кино и фотографии. В классической изобразительной и литературной традиции деталь является как бы продолжением центрального мотива, существует даже понятие «характерная», «типическая» деталь, выделяющаяся среди множества периферийных подробностей, служащих ей лишь фоном[1]. Классически трактуемая деталь является своеобразной микромоделью целого или, по крайней мере, резонирует с ней, словно музыкальная интродукция, подготавливает исполнение центрального мотива.
Авангард и актуальное искусство, во многом не без влияния новых технических средств выразительности, обратившись к приемам гипердетализации, сверхкрупного плана, одновременно сняли иерархию центрального (типического) и периферийного. Произведение наполнилось подробностями, обладающими самостоятельным, не связанным с целым смыслом и подчас подменяющими собой целое; зрителю стало сложнее сводить многообразие деталей (подчас находящихся в эклектическом беспорядке) к единству. Однако и в истории классического искусства можно наблюдать многочисленные примеры доминирования не так называемого «программного», универсализирующего начала, а напротив, тенденции к дезинтеграции или внутренней дифференциации, когда автор стремился придать своей работе загадочность через введение некоторых «странностей», неправильностей в изображение. Эти неравномерности, как правило, занимали только часть художественного пространства, по сути представляя собой неким образом отмеченные или маркированные детали. При этом также существенно, что каждый художник находил свои уникальные пути лаконичного выражения смысла, изолируя в качестве детали разнообразные и непредсказуемые аспекты изображения. В данной работе предполагается рассмотреть исторические и современные примеры фрагментации художественного целого, выяснить степень и причины их появления, отличия способов фрагментации в искусстве разных стилей и школ, обусловленные различиями в мировоззренческом контексте. Одновременно и в современной, характерной для актуального искусства, гипертрофированной и преувеличенной художественной детали можно найти черты детали классической, с ее тенденцией останавливать внимание зрителя, нарушать равномерное развитие сюжета и изобразительного целого.
.....
Зрительное пространство чем-то обусловлено, чтобы видеть, нужно иметь априорное осознание самого факта видения как дистантного схватывания предмета и отличать его от других опытов.
Мерло-Понти допускает существование пространства без вещей, вещи и образы же – случайны, неустойчивы как результат попыток человека зафиксировать свое существование, сократить дистанцию (то есть избежать сокрытия, потаенности). Существует противоречие между тотальностью феномена и незавершенностью пространства.
