Читать книгу История жизни одного мадженты Вики Вербена - Е. Офий - Страница 1

…В тот момент я думал, что это и есть счастье. Мое счастье на Мадженте. Рядом со мной была она. Женщина, о которой я и мечтать не мог. Столько лет я существовал и даже не думал, что живу с ней в одно время, на одной и той же планете и в одном городе. Она словно Королева, проникла в мою жизнь и заняла там самое главное место. Я не мог думать больше ни о чем и ни о ком. Ничто не останавливало меня тогда, не мучило, не сдерживало и не душило. Все, чего бы я ни желал и не делал, было связано с ней. Все было естественно, словно так и должно быть, словно мы созданы друг для друга. Так я думал тогда.

Я смотрел в ее серые с темным ободком глаза и видел под ними складки. Но это были не морщины, а врожденные такие складочки, по одной под каждым глазом, какие бывают и у маленьких детей. И действительно, мне хотелось холить и лелеять ее, словно маленькое беззащитное существо. Но так ли Лора была беззащитна?

Она лежала в постели и нежно улыбалась. Ее улыбка неизменно вызывала желание улыбнуться в ответ. Я не могу удержаться. Нет, это было сложно. Я взял тогда ее ладонь и повернул вверх, а затем прижал свой большой палец к ее запястью.

– Ты нащупал мой пульс? – Лора приподняла голову с подушки.

На ее тонком запястье были две четкие линии, которые шли параллельно и очень близко друг к другу. Они повторяли изгибы одна за другой. А ниже была еще одна линия, но более тонкая и бледная. И тонкие голубые и сиреневые сосуды проступали на нем.

Я поцеловал ее в запястье и ощутил едва уловимый запах туберозы. Необыкновенный аромат, способный меняться. Я гладил ее колени, обнимал за плечи, целовал в шею, грудь и затылок. Прижимал к себе, нюхал ее нежную кожу, ее волосы. Изучал ее бездонные серые глаза, приподнятую верхнюю губу, тонкую переносицу, щекотал ей пятки. А Лора смеялась и бросалась в объятья. Как меня это радовало! В такие моменты я получал невероятное удовольствие. Я смотрел на ее утонченное лицо с высокими бровями и узкой переносицей. Нежные белокурые локоны спадали ей на плечи. Она и сама была тоненькой и бледной. Даже на лице, под глазами у нее проступали сосуды. Из-за чего она казалась еще более хрупкой, словно вылита из фарфора.

Мне хотелось согреть ее своей лаской и теплом и подарить ей всю свою любовь. Обнять ее и защитить. Не важно, от чего. Просто Лору нужно было защитить. Ведь она была такой маленькой. Нет, она не была маленького роста. Ну, пониже меня, конечно. Вобщем, для меня она была словно трофейная птичка. Подобно хищнику я так не желал выпускать мою пташку из объятий.

Бьюсь об заклад, что ни я, ни Лора не думали о том, какой нас ждет финал. Мы просто любили. Конечно, мы догадывались, что наша любовь не понравится многим. Но если это любовь, то какая разница? Если вы любите, разве вам не плевать на мнение окружающих? И я так хотел подольше оставаться там, в это время, в эти мгновенья счастья. Не думать о завтра. Я хотел вечной любви, но в глубине души чувствовал подвох.

Однажды я задал Лоре вопрос, который мучил меня впоследствии и не давал покоя. Сотни раз я пожалел, что спросил тогда.

– Ты бы смогла полюбить женщину?

– Да. – Ответила Лора. И ни слова больше. Она сидела на кровати, чесала локоть и смотрела в окно. В задумчивом молчании она поджала нижнюю губу.

Что-то екнуло внутри тогда, но я подумал, что быть может, Лора не поняла вопрос.

– Ты бы смогла полюбить женщину и жить с ней?

Лора обернулась и посмотрела мне в глаза. В ее взгляде не было никакого притворства или непонимания. Сама невинность. Как будто ее не за что было осуждать. Она не обманывала меня. Во всяком случае, она очень старалась.

– Да, я смогла бы.

* * *

Принято считать, что люди живут только на Земле. Нет-нет, не то, чтобы на других планетах никто не живет. Вероятно, что кто-то, да есть. Быть может, они синие или зеленые, шибко волосатые с ног до головы или совсем без волос; у них есть третий глаз где-нибудь на лбу или на затылке, пальцы с перепонками и длинные острые ногти, как у тигра. Голова их, вероятно, слишком большая, потому что они умны, а в маленькой голове большой мозг не поместится. Ведь они Высший Разум во Вселенной. Да и говорят они тоже на непонятном нам языке. Вот как китаец с русским, ну или слон с собакой. Фиг поймешь, вобщем. А может они вообще общаются с помощью кодов? Живут вне времени, где секунда – вечность или год как минута? Кто знает? Сколько фантазий у нас с вами на этот счет! Вот как знать, какой настоящий цвет динозавра? Вот так и здесь: холодная толстая кожа с синеватым оттенком и огромные устрашающие глаза…

Но я был не таким. Моя кожа такого же цвета, как и человеческая, обыкновенные карие глаза и каштановые волосы. Я – это Виктор Вербен. Или просто Вик. Наши фамилии похожи на цветы. Вот и моя произошла от цветка. А еще от ароматов всяких. Это чтобы нам радостнее жилось. Хотя, в школе часто дразнили меня из-за «женской» фамилии. Вербена-то цветок женского рода! Нет, чтобы Василек или Лютик. Но дети не выбирают себе имен, фамилий, родителей. И кое-что еще мы, все мы, не выбираем… Но об этом по порядку. Хорошо?

Родился я из колбы, потому что жители Мадженты не вынашивали детей в животе. Они вынашивали их в специальной колбочке, которая была стеклянной. И потому они видели свой плод, как он развивался от самого начала и до того момента как ее вскрывали.

Уже тот факт, что ребенок рос в колбе, несколько отгораживало его от родительской сущности. С самого начала родитель и плод были порознь, а не одним целым. И это было неспроста.

Я был вторым сыном Натали и Анис. Моему старшему брату, Максу, на момент появления меня исполнилось 7 лет. Он, как и все старшие братья и сестры на Мадженте, имел возможность наблюдать своего сибса прямо с момента его зарождения, задолго до появления в мир жизни вне колбы. Поначалу ему было очень интересно: всякий раз он, придя домой с прогулки, подбегал к колбе и всматривался в непонятное существо, плавающее внутри. Его бровки поднимались вверх, зрачки расширялись, а губки принимали округлую форму. Он с нетерпением ждал, когда же его брат подрастет и он смог бы учить его ходить, говорить, а еще пинать мяч и стрелять из лука. Но это что-то, живущее в колбе, не росло так быстро, как думал Макс. Поэтому, по истечении пары недель, он заметно потерял интерес к брату. Он даже не заметил, как я постепенно превратился в приличного карапуза чуть более чем пол метра в длину, умеющего не только сосать большой палец руки, но и кувыркаться в колбе так, словно первоклассный виртуоз. Я мог часами зависать в колбе вниз головой, сосать свой любимый палец и смотреть на происходящее снаружи. А мог перевернуться и уснуть в вертикальном положении. Часто я стукал по стеклянным стенкам колбы, как бы намекая на свое незавидное положение в ней: сам-то я в отличие от колбы вырос, и мне стало в ней слишком уж тесно. Иногда я скользил по стенкам колбы ладошкой, иногда пяткой, а иногда упирался личиком, словно целуя стекло.

Как и все еще не родившиеся младенцы на Мадженте я питался через пуповину, которая подходила к низу колбы, а там было отверстие, через которое родители и кормили своего малыша. Поначалу ел я совсем немного, но со временем мне необходимо было все больше и больше пищи. О, это было идеальное питание с точки зрения медицины! Мои родители старались соблюдать все правила в балансе витаминов. Хотя, они и были противоречивы чуть ли не во всем, тут они старались дать своему ребенку все самое лучшее.

Вот, собственно, краткая ранняя биография этого малыша с Мадженты.

Я появился на свет в середине марта, в сырую погоду за окном моего материнского дома. Воздух был влажным, аж водянистым. Казалось даже, что с дыханием в организм попадала влага и он насыщался. И действительно, от влажного воздуха возникало чувство приятного насыщения.

Это случилось поздним днем, ближе к вечеру. Но я уже с утра вел себя возбужденно: верно, знал, что скоро появлюсь на свет. Прежний мой дом, колба, дала трещину. А это был явный признак того, что младенец вот-вот под давлением опустится совсем низко. Чем сильнее вытекала вода из колбы, тем ниже опускался младенец внутри. В конце концов я был еще мал и беспомощен, поэтому мог погибнуть. Колбу необходимо было вскрыть. Так и поступили Натали с Анис.

Они были обычной семьей на этой чудесной планете, окрашенной в пурпурный цвет. Вся земля имела темно-красный оттенок, от чего ее так и назвали – Маджента. Она не была такой большой как Земля, поэтому и жителей не было так много. Все жители Мадженты говорили на одном языке и имели одно государство с единым управлением.

Со стороны это казалось идеальным. Им не были нужны переводчики, чтобы понять жителей другого уголка и загранпаспорта для путешествия по своей планете. Они растили зеленую траву на пурпурной земле. Они выкладывали серый асфальт и брусчатку, а по бокам этого всего росли деревья и кустарники из земли пурпурного цвета. Они так и звали себя – мадженты.

Большая Желтая звезда освещала Мадженту, грела ее своими лучами. Она могла бы ее сжечь, такую маленькую и беззащитную. Но часть ее энергии уходила на другую, чуть более крупную планету. Она висела над Маджентой и бросала тень на нее. А Маджента не могла сопротивляться, от чего была более темной и холодной.

Циан (так называлась вторая планета) вращалась себе и вовсе не думала о Мадженте. А вот жители бирюзовой планеты думали. Вероятно, они думали как-то по-другому, ибо с жителями Мадженты они были постоянно в разногласиях. И тем, и другим, приходилось время от времени контролировать пространство: а не явился ли циановый человечек на Мадженте, чтобы совершить преступление? А не выстрелят ли жители Мадженты по их кораблю?

Да, они враждовали. Они были жителями разных планет, но все состояли из плоти и крови. Они вели похожий образ жизни и семейный уклад, но были врагами. И при этом они не могли пояснить, когда и почему начался их конфликт.

Но вернемся к Виктору, то есть ко мне и моей семье. У меня были две мамы и ни одного папы. Это была еще одна особенность, которая отличала жителей Мадженты и Циана от людей. Они создавали однополые пары. Они не кормили детей грудным молоком и не могли выбирать пол ребенка. Так сложилось, что природа сделала уникальный баланс для этих человечков: они не могли создавать ребенка своего пола, да и вообще могли иметь детей, состоя лишь в однополой паре. Эта особенность была заложена у них еще с тех времен, когда Мадженту заселяли лохматые предки, которые охотились на волосатых слонов и толстых ленивых птиц. Тогда разница у однополых пар была не такой существенной: и женщины, и мужчины выглядели почти одинаково. Члены семьи обоюдно вели домашнее хозяйство, растили потомство и бились за место в пещере. Но прошло очень много времени, и они изменились. Технический прогресс сделал их еще более отдаленными друг от друга. Появилась целая система гендерных стереотипов. И они с детства готовили жителя Мадженты к принятию этой ролевой игры.

* * *

Натали взяла на руки своего второго сына, т. е. меня. Малыш прищурился и смотрел куда-то сквозь нее.

– Вот твой братец-то какой вымахал! – Усмехнулась она Максу, который все это время не то с удивлением, не то с отвращением смотрел на мелкого. – Побольше тебя будет.

– А когда он станет нормального цвета? Он почти такого цвета, как песок. – Скривился Макс. Ведь песок на Мадженте был сами понимаете какого цвета.

– Он просто распух, потому что слишком долго жил в воде и его нежная кожа не привыкла к воздуху. – Натали качала в руках новорожденного.

– Опять фантазируешь? – Прервала ее Анис, стеля матрас в колыбельке сына. Она посмотрела на жену и усмехнулась.

А когда они поклали младенца в кроватку, то обняли друг друга так нежно, что Макс, глядя на них, подумал, как же ему хотелось бы поскорее вырасти, ведь тогда бы у него был свой собственный муж. И он бы любил его так сильно и нежно, как его мамы любили друг друга.

* * *

Вообще, Натали и Анис были непохожими. Вероятно, их это притягивало. Анис была властной и вспыльчивой. Она громко смеялась и разговаривала. Кому-то она казалась даже агрессивной. Ибо она жестко отстаивала свои интересы и убеждения. А когда она разговаривала, казалось, будто она кричит. Хотя, кричать ей было вовсе не обязательно. И даже говорить. Ведь на ее лице было столько различных выражений, что она могла ними общаться без слов. Иногда бывало, что ее лицо начинало говорить раньше, особенно во время гнева. И тогда лишь оставалось в страхе давать деру, ибо можно было представить себе, как она будет кричать! Макс был очень на нее похож. У нее были короткие темные и густые брови, темные густые волосы, которые она неумело то собирала в хвост, то закалывала сверху. Иногда Натали заплетала их, потому что сама Анис не придавала важности прическе. Она злилась от того, что ее волосы непослушные и никак не хотят ровно укладываться. А еще у нее жуть как уставали руки и она диву давалась: как легко это делает Натали?

Флегматичный нрав Натали пленил непоседливую Анис. Она могла вести себя брутально и дерзко, и, похоже, Натали это нравилось. Во всяком случае, она не спорила с женой. Особенно, если считала, что дело – пустяк. Русоволосая, высокая и стройная Натали имела нежный и тонкий голосок, будто детский. И в отличие от шумной и быстрой Анис, передвигалась она медленно и плавно, словно рыба, плывущая в море. Она действовала умиротворенно. На всех. Поэтому маму Натали я немножечко больше люблю. Ведь я похож на нее. Особенно характером.