Эпоха невинности

Реклама. ООО «ЛитРес», ИНН: 7719571260.
Отрывок из книги
В один из январских вечеров начала семидесятых на сцене нью-йоркской Музыкальной академии[1] в «Фаусте» пела Кристина Нильссон.
Хотя уже ходили слухи о возведении – в отдаленном столичном районе, «за Сороковыми улицами» – нового оперного театра, который должен был посоперничать стоимостью строительства и великолепием с операми прославленных европейских столиц, высший свет довольствовался пока тем, что каждый зимний сезон собирался в обшарпанных красных с позолотой ложах доброй старой Академии. Консервативно настроенная публика ценила ее за скромные размеры и некоторое неудобство, которые отваживали от нее нуворишей, коих начинал пугать, но в то же время и манить старый Нью-Йорк; те, кто был склонен к сентиментальности, хранили преданность ей в силу исторических ассоциаций, а меломаны воздавали должное ее превосходной акустике – качеству, столь редко встречающемуся в новых зданиях, предназначенных для исполнения музыки.
.....
– Ах, если бы вы с Луизой чаще выезжали! – вздохнула миссис Арчер, но тут же спохватилась, что совершила ошибку. Ван дер Люйдены были чрезвычайно чувствительны к любой критике их уединенного образа жизни. Они считались арбитрами моды, судом высшей инстанции, знали это и принимали как волю судьбы. Однако, будучи людьми скромными и склонными к отшельничеству, не имели природной расположенности к своей роли, вели затворническую жизнь в своем лесном Скайтерклиффе и, когда приезжали в город, отклоняли все приглашения под предлогом хрупкого здоровья миссис ван дер Люйден.
Арчер поспешно пришел матери на помощь.
.....