Читать книгу Мир не такой большой! - Эдуард Качан - Страница 1
ОглавлениеГлава 1.
Отец и сын.
Бах! Бабах!
Кажется – попал! Нет, не попал – недобитый монстр выскочил из-за угла. Так его, так! Вот теперь – попал!
Что это?! Ой, нет!.. Тот, второй монстр, вроде бы давно убитый, вдруг выскочил совсем близко, и!..
Экран залило красным, раздался противный звук, и высветилась надпись, возвещающая о том, что игра окончена, потому, что проиграна.
– Вот, блин! – пробормотал Боря, уставившись в монитор. – Где ж ты прятался, гад?!
Компьютер молчал – ответ на подобные вопросы, да ещё и заданные устно, программой предусмотрены не были.
Но Боря и не ждал ответа. Он грузно поднялся с кресла, и тут же ощутил – зад он отсидел основательно.
– Сколько ж времени-то? – пробормотал он себе под нос. – Половина девятого?! Ничего себе!
Шаркая по паркету слишком разношенными тапочками, он побрёл на кухню и налил себе воды из пластикового кулера. Пить воду из-под крана отец строго настрого запрещал. Только фильтрованную.
Боря выпил полный стакан, потом ещё один.
Ух, здорово! Всё-таки на компе у него классная игрушка! А место, где пряталась та сволочь с рогами и мерзкой мордой, он обязательно найдёт, и тогда третий уровень будет пройден! На прохождение второго у него ушло два дня.
Приятные раздумья прервал звук мотора, донёсшийся со двора. Боря на миг замер, и на его круглом лице отобразилась целая палитра эмоций. Сначала оно вспыхнуло любопытством, потом любопытство сменилось острой завистью, а зависть – недовольством собой. Спустя секунду лицо Бори приняло самое решительное выражение и словно окаменело.
Я не пойду туда! – читалось на этом лице. – Я всё равно не пойду к окну! Мне без разницы, кто и зачем приехал. Я не стану смотреть!
Но решимости хватило не надолго, и спустя несколько секунд Боря Круглов, проклиная себя за безвольность, припал к оконному стеклу.
Так и есть – внизу у подъезда стоял красный мотоцикл. Высокий парень в замысловатом шлеме заглушил мотор, и Алина – первая красавица двора – ловко слезла с заднего сидения.
«Значит – опять катались! – ревниво подумал Боря. – Они каждый день катаются! Неужели будут целоваться?!»
Но целоваться парочка внизу не стала. Алина сняла свой шлем, отдала владельцу мотоцикла. Потом они постояли несколько минут, о чём-то разговаривая. Алина, кажется, даже смеялась. Пару раз басовито хихикнул и тот, длинный.
О, Боря многое бы дал за то, чтобы узнать – о чём они говорят и над чем смеются! Быть может, они смеются не над чем-то и не над кем-то, а просто так, потому, что им хорошо вместе? Ох, как же это узнать?!
О чём вообще можно говорить с такой девушкой как Алина?! Боря переехал в этот дом два года назад, и за это время ни разу не сумел сказать Алине ничего, кроме дежурного «привет». А этот длинный болтает, болтает! Как у него хватает смелости? И о чём же он с нею говорит?! Эх, отсюда, конечно, не услышишь! Хоть и второй этаж, а не услышишь ничего, как не старайся!
Там, внизу, Алина легко тронула парня за руку – попрощалась – и впорхнула в подъезд. Парень завёл мотор, просигналил длинным залихватским гудком, и уехал.
Боря оторвался от окна, и встретился глазами со своим отражением, взиравшим на Борю из зеркального трюмо.
Настроение Бори заметно упало. Да-а… Жалкое зрелище. Разве Алинка станет с таким разговаривать?!
Из зеркала на Борю угрюмо смотрел толстый пятнадцатилетний подросток, курносый, чем-то напоминающий Карлсона из известного мультфильма. Черты его лица, быть может, и были бы красивы, да как их рассмотреть, черты эти – совсем не видны из-за жира! Ноги как тумбы, и руки без бицепсов. То есть, силёнка, конечно, имеется, но в руках никакой красоты, никакой рельефности. Нет, не станет Алинка общаться с таким увальнем! И даже мотоцикла у Бори нет!
Внезапно лицо Бори просветлело, и он решительно направился в комнату отца.
Отец Бори, Виталий Евгеньевич Круглов, лежал на диване и читал газету. Газета была за 3 мая 2006 года – то есть позавчерашняя – но Виталий Евгеньевич читал с увлечением.
Одного взгляда на него хватило бы, чтоб понять, – Боря пошёл в папу. Те же залежи жира, то же одутловатое лицо. Но, в отличие от Бори, Виталий Евгеньевич никакими комплексами не страдал и, глядя в зеркало, самоуничижением не занимался.
Да, не красив – ну и что? Зато при деле, при деньгах и при уважении! Да ещё при каком уважении! Виталий Евгеньевич Круглов служил не где-нибудь, а в милиции, и был заместителем начальника райотдела – должность не маленькая!
– Пап, купи мне мотоцикл! – бухнул с порога Боря.
Виталий Евгеньевич оторвался от газеты, снял очки, спасающие его от ранней дальнозоркости, и внимательно посмотрел на сына.
– Зачем? – спросил он.
Боря тут же набычился. Ну не мог же он объяснить отцу всё как есть – и про Алину, и про то, что он толстый, неуклюжий, не может выжать из себя и пары слов. А с мотоциклом эти слова, быть может, и появились бы!
– Пап, ну купи! – сказал Боря, глядя в пол. – Очень надо!
Отец пожал плечами.
– Мал ещё! – сказал он равнодушно. – Для мотоцикла права нужны. У тебя есть права?
Боря перевёл взгляд и вместо пола принялся рассматривать стену. Смотреть в глаза отцу он боялся – Виталий Евгеньевич легко выпытал бы у него всё. Милиционер как ни как!
– Какие права? – спросил Боря, хотя ему и так уже все было понятно.
– Обычные, – ответил Виталий Евгеньевич. – Борь, ты что, маленький? Не знаешь, какие бывают права?
О том, какие бывают права, Борис, конечно, знал, но ему нужно было выиграть время, придумать какие-то аргументы, чтобы отец понял – он не капризничает, мотоцикл на самом деле очень нужен! Аргументы не придумывались. Хотя…
– А для скутера права нужны? – спросил Боря.
– Нет! – поморщился Виталий Евгеньевич. – Хотя надо бы, чтоб их ввели – летают малолетки, головы своей не жалеют! [См. прим. 1].
– Пап, купи мне скутер, а?! – заныл Боря. – Ну, купи! Очень надо!
– Нет, не куплю, – ответил Виталий Евгеньевич и встал с дивана. – Ты не помнишь, в морозилке ещё котлеты остались?
Боря посмотрел на отца умоляющим взглядом. Какие еще котлеты?! Причём тут котлеты, когда у него драма на личном фронте?!
Впрочем, может, после ужина отец станет сговорчивее?
– Вроде бы, остались, – сказал Боря осторожно. – Хотя, может быть – и нет!
– Ладно, – сказал папа. – Сейчас посмотрим.
Отец и сын прошли на кухню. Котлеты в холодильнике были. Виталий Евгеньевич достал их и сунул в микроволновку – разогреваться.
– Тебе три котлеты хватит? – спросил он сына. – Или четыре? А хочешь – сварю макароны?
Но Боря даже думать не мог о еде.
– Я макарон не хочу! – воскликнул он, забыв, что собирался потерпеть и вернуться к разговору уже после того, как отец хорошенько поест. – Я хочу скутер! Пап, ну купи!
– Нет, не куплю, – ответил Виталий Евгеньевич твёрдо.
Он открыл форточку, достал сигарету и закурил. Он не одобрял курения, призирал себя за эту привычку, но никак не мог не только бросить, но и приучить себя не курить при сыне. Единственное, на что его хватало, это не курить дома при закрытых окнах.
– Пап, ну почему? – не унимался Боря. – У тебя ведь есть деньги! Тебе что, жалко, да?!
Виталий Евгеньевич поморщился и выпустил в окно сизую струйку дыма.
– Дурак ты, сынок, – сказал он беззлобно. – Я для тебя ничего не жалею! У тебя тряпки из самых лучших магазинов, компьютер последней модели, ты и в Германии был, и в Египте! Стукнет тебе восемнадцать – квартиру тебе куплю, машину…
Боря нетерпеливо отмахнулся.
– Мне тогда не надо! – воскликнул он. – Мне надо сейчас!
– Что – не надо? – не понял отец. – Квартиру? Или машину?!
– Скутер!
Запищала микроволновка, сообщая о том, что котлеты разогреты.
Виталий Евгеньевич достал котлеты, разложил их по тарелкам.
– Мой родной брат, а твой дядя Павлик погиб за много лет до твоего рождения, – сказал он, нарезая хлеб толстыми, неаккуратными ломтями. – Разбился на мотоцикле «Ява». Я бы эти мотоциклы, со скутерами вместе, собрал бы, и в море утопил!.. В общем, ты, дорогой, как хочешь, а я единственному сыну своими руками смерть покупать не стану. С тех пор, как умерла твоя мама, у меня больше никого на свете не осталось, только ты! Так что, дорогой, насчёт скутера – нет, нет и нет! Это – без вариантов! Вопросы есть?
– Нет, – ответил Боря угрюмо, и взялся за вилку.
– Ну и ладненько, – сказал Виталий Евгеньевич и принялся за еду.
Десять минут маленькая семья поглощала котлеты в абсолютном молчании. Боря не поднимал на отца глаз, и тот видел – сын обижается. Он не любил расстраивать Борю, но не рисковать же его жизнью из-за глупого каприза!
Виталий Евгеньевич отложил вилку и запустил толстые пальцы в карман рубашки. У него никогда не хватало терпения разбираться в хитросплетениях подростковых проблем Бориса! Он всегда решал вопрос деньгами, вот и теперь собрался поднять настроение сыну проверенным способом.
– На вот, купи себе чего-нибудь, – сказал он, и протянул сыну двадцатидолларовую купюру. – Или, там, в МакДональдз сходи, только не кисни! Хочешь – купи ещё какую-нибудь «примочку» на компьютер? Если не хватит денег – скажи, я добавлю! Только не приставай больше ко мне со всякими скутерами! Лады?
– Лады, – ответил Боря, небрежно скомкал купюру и засунул в карман.
С минуту он вяло ковырял вилкой мясо, не поднимая глаз от тарелки.
– Чего кислый такой? – не выдержал отец. – Неужели из-за скутера?
– Мне девушка нравится, – тихо произнес Боря и покраснел всем лицом и даже шеей.
Сердце его ёкнуло – он очень боялся, что отец станет насмехаться или скажет, что ему, Боре, рано о девушках думать!
Но отец ничего такого говорить не стал.
– Пригласи её в кафе, – буднично сказал он, даже не заметив, что сын доверил ему самую страшную свою тайну. – Или – на дискотеку. На, возьми ещё денег!
И Виталий Евгеньевич протянул Боре ещё две купюры – двадцать и десять долларов.
– Я не могу на дискотеку, – буркнул Боря. – Я танцую смешно. Да и вообще…
– Что – вообще? Ты её стесняешься, что ли?
– Да, – ответил Боря еле слышно.
– Ну и дурак, – бесцеремонно заявил Виталий Евгеньевич. – Насколько я понимаю, ты с нею не встречаешься?
Боря поднял на отца измученные глаза.
– Нет, конечно!
– Значит, если ты ее куда-то пригласишь, и она тебе откажет, то в твоей жизни не изменится ни-че-го! – последнее слово Виталий Евгеньевич произнёс по слогам. – Нельзя ведь потерять то, чего у тебя и так нет, согласись, сынок! А если барышня не откажет – будете встречаться. Так что смелей, Борюньчик – ты можешь только выиграть! – он усмехнулся. – Проиграть ты не можешь – тебе просто нечего проигрывать. Абсолютно нечего. В общем, не дрейфь! Ты ведь мужчина, а не лопух какой-нибудь!
Подбодрив таким образом сына, Виталий Евгеньевич встал из-за стола.
– Ты кино смотреть будешь? – спросил он.
Боря буркнул в ответ что-то невразумительное. Отец посмотрел на него и пожал плечами.
– Посуду помыть не забудь! – сказал он и вышел из кухни.
Сын дожевал мясо и встал из-за стола. Не дурно было бы закусить котлеты пирожным, но это могло подождать. Десерт в этой семье было принято съедать не на кухне, а за телевизором или за компьютером.
Боря собрал со стола тарелки и понёс их в мойку. Так уж повелось с тех пор, как они с отцом остались вдвоём – отец готовит еду, Боря моет посуду и убирает в квартире.
Иногда Боря ленился мыть тарелки, но сейчас он был рад, что остался на кухне один. Ему нужно было кое о чём подумать и кое на что решиться.
Глава 2.
Первая попытка.
Утром следующего дня Борис Круглов вышел во двор и направился к детским качелям. Лавочки во дворе давно сломали, и качели являлись единственным местом, где можно было посидеть. Благо качели эти были двуместными, и толстый Боря в одиночку худо-бедно на них помещался.
Он взгромоздился на жалобно скрипнувшие качели, и принялся ждать. Боря знал, что Алина хочет стать художницей и частенько ходит по утрам рисовать. Выйдет ли она сегодня, и в котором часу, он, к сожалению, понятия не имел, но решил караулить её хоть до самого вечера.
Прошло часа полтора, и его терпение было вознаграждено – Алина неторопливо вышла из подъезда и побрела к выходу со двора. У неё на шее болтался мобильный телефон на ярком шнурке, а плечо оттягивал тяжёлый этюдник на ремне.
Она даже не заметила, как Боря поднялся с качелей и направился навстречу. То бледнея, то краснея, он пристроился к девушке и затопал совсем рядом.
– Алина, привет! – голос Бориса предательски захрипел, как после тяжелой болезни голосом.
– Привет, Борь, – сказала красавица, даже не взглянув в его сторону.
– М-м… А куда ты идёшь?
Алина поправила неудобный ремень этюдника.
– Рисовать, – ответила она. – Нам в художественной школе задали нарисовать старинное здание. Рядом с книжным магазином есть такое – может, и не старинное, но похожее.
– А… А ты любишь рисовать здания? – спросил Боря и порадовался за себя – разговор, кажется, получался!
Алина впервые мельком взглянула на своего спутника и ответила:
– Вообще-то у меня дома´, или, там, натюрморты не очень получаются – я больше портреты люблю. Но это и не плохо – если из меня не выйдет художник, то есть вероятность, что я не стану Гитлером.
Боря с Алиной прошли под аркой, вышли со двора и оказались на тротуаре оживлённой улицы.
– А при чём тут Гитлер? – не понял Боря
– Гитлер ведь тоже был художником, ну, пока не стал фюрером, – пояснила Алина.
– Серьёзно?! – изумление Бориса было совершенно неподдельным – он, конечно, слышал о Гитлере, но даже не подозревал, что тот когда-то что-то рисовал. Его представления об истории были туманны, и до этой минуты Боря был уверен, что Гитлер родился фюрером Германии, как некоторые рождаются принцами.
– Его картины покупали, – сказала Алина, – иногда даже неплохо. Но потом денег стало не хватать и на еду. Вот тогда он подался в политику. А если бы его картины и дальше покупали, то, может, и не было бы никакого политика Гитлера. Был бы просто художник. И тогда, возможно, не было бы ни Бухенвальда, ни других концлагерей! Представляешь? Так вот – Гитлер любил рисовать дома. Именно дома, а не людей. Я читала, что ему даже советовали податься в архитекторы. А я вот больше люблю рисовать людей. Значит – я не такая, как он, и это – хорошо.
Боря недоумённо смотрел на Алину.
– Это я так попыталась пошутить, – сказала она, видя, что её совсем не поняли. – Прости если не смешно. Родители говорят, что у меня совсем нет чувства юмора.
– А-а… протянул Боря. После Гитлера он не знал, что и сказать. – А я комп люблю! – нашёлся он. – Мне папа классный комп купил – самый навороченный. Я игрушки люблю – стратегии всякие, «срелялки»! Хочешь – тебе диск с клёвой «стрелялкой» подгоню?
Алина покачала головой.
– Нет, – сказала она. – Я такое не люблю. Скучно.
– Ну да, – вздохнул Боря. – Ты же будешь художником! Зачем тебе «стрелялки»…
Они медленно шли по тротуару, а мимо них проносились машины. Один раз проехал красный мотоцикл, и Боря испугался, что это – тот длинный, приятель Алины. Но это оказался не он.
– А ты кем будешь? – спросила Алина. – Как твой отец – милиционером?
– Нет. Папа хочет, чтобы я в юридический шёл, на адвоката, – сказал Боря с гордостью.
Ему было приятно. Оказывается, красавица Алина знает, что его отец – именно милиционер, а не футболист или ветеринар! Быть может, она знает и что-то про него, Борю? Может, она им, Борей, даже интересовалась?!
– По-моему, юридический – это такая скука! – заметила Алина. – Всю жизнь бумажки перекладывать!
– Почему – бумажки? – не понял Боря. – Вовсе не бумажки. Хотя…
Он на миг задумался. Быть может, Алина права и жизнь адвоката это сплошная скука? Может, мечтать нужно о чём-то другом? Но всерьез думать об этом было некогда, и Боря отогнал от себя эту мысль.
– Нет – быть адвокатом это здорово! – сказал он упрямо. – Вот смотри – папе моему до пенсии несколько лет, и он потом собирается в адвокатуру податься. Он говорит, что если человек много лет «стряпал» уголовные дела, то он прекрасно знает, как их потом нужно разрушать. Бывший милиционер станет классным адвокатом!
– Так ты ведь не бывший милиционер, Боря! – напомнила Алина.
– Да, но папа мне во всём поможет!
– Наверное, твой папа прав, – сказала кротко Алина. – Но мне всё равно было бы скучно.
– Зато – денежно! – горячо возразил Боря. – Папа говорит – адвокаты не кисло живут!
– Ну, если папа говорит!.. – произнесла Алина иронично.
Боря искоса посмотрел на неё. Было видно, что девушке не понравились его последние слова, но почему – Боря не мог понять. Он так привык полагаться на отца, гордиться им, хвастаться им, что ему было очевидно – раз папа что-то говорит, значит, так оно и есть. Боре и в голову не приходило, что кто-то может в этом усомниться.
Нить разговора прервалась, и некоторое время Боря и Алина шли молча.
Наконец, Боря решился заговорить о самом главном.
– Алин, я тут подумал… – едва слышно проговорил он. – Может, сходим куда-нибудь?
Алина повернула голову и впервые за время разговора посмотрела на своего собеседника внимательно.
– Куда именно? – уточнила девушка.
Она, в общем-то, давно поняла, для чего Боря увязался за ней, но до последней минуты надеялась, что у него не хватит смелости. Ошиблась.
– Ну, куда люди ходят?.. – совсем смешался Боря. – В кафе, или в МакДональдз, или, там, в ресторан китайский?..
Запас Бориного мужества иссяк и он замолчал.
Алина коротко, едва заметно, вздохнула.
Мама – тоже красавица, и по совместительству ведущий хирург в одной из больниц – учила её, что если кавалер не имеет никаких шансов, отказывать ему надо решительно и сразу. Не грубо, конечно – зачем обижать человека? Но – быстро и твёрдо.
Это не жестокость – говорила мама – жестоким было бы дать ложную надежду, помучить, а потом всё равно отказать. А так – несколько слов, не оскорбительных, но решительных, как скальпель в руке хирурга, и парень поймёт, что ему «не светит». Немного погрустит, и переключится на другой объект. И все от этого только выиграют.
Алина была согласна с мамой, но её прямолинейностью и решительностью не обладала, и поэтому ей всегда было трудно подобрать слова отказа. Она никого не хотела обижать.
– Борь, а зачем нам идти в кафе, или ещё куда-то там? – спросила она, сделав ударение на слове «зачем».
Ей нужно было время, чтобы придумать, как помягче отшить этого увальня – не сделавшего ей ничего плохого, но шансов, конечно, не имеющего.
Что бы такое сказать? Жалко ведь… Хотя… Может, он и так уже всё понял? После её недвусмысленного «зачем»?
Боря действительно понял намёк, но решил идти до конца. Он густо покраснел и опустил глаза.
– Ну, как – зачем?.. – забормотал он. – Ну – просто… Пообщаться там …
– Так мы же и сейчас общаемся? Или – нет?
– Ну, да… Общаемся…
Разговор опять прервался. Следующие несколько минут они вновь шли молча, Боря – размышляя о том, что бы сказать ещё, а Алина – совершенно не собираясь ему помогать. Пауза затянулась, и Борис решил заполнить её разговором о том, что было для него привычным.
– А знаешь – мой папа позавчера сразу двух бандитов поймал! – с гордостью произнёс он. – Представляешь – они в киоск залезли, а папа с работы поздно шёл и вот…
На Алину вдруг накатила волна раздражения.
– Борь, а может – я с твоим папой пойду?! – перебила она Бориса.
– Куда? – не понял Боря.
– В кафе, или в МакДонельдз, или куда ты там меня приглашал?!
– Как – с папой?.. – произнёс Боря оторопело. – Зачем – с папой?! Нет, я хотел, что б ты – со мной!..
– Ах, с тобой! – воскликнула Алина. – С тобой?! Вот когда будешь что-то из себя представлять – сам, без папы, тогда обращайся! А пока, спасибо за прогулку и – чао!
Этим итальянским словом, означающим то ли «привет», то ли «пока», любила заканчивать сложные разговоры её мама. Это был последний, решающий штрих. Жирная точка, после которой каждому понятно, что говорить больше не о чем.
Окончив таким образом разговор, Алина быстро пошла вперёд.
Боря не стал её догонять.
– Чао… – пробормотал он. – М-да… Поговорили!
С минуту он стоял, разглядывая камешки на неухоженном тротуаре, а потом побрёл назад, к своему дому.
Глава 3.
Договор.
Кирилл Семёнов и Вадим Калашников дружили давно – с первого класса. В те далекие времена отец Кирилла был простым капитаном милиции. Его семья выехала, наконец, из ведомственного общежития, и получила маленькую квартиру в пятиэтажке рядом с частным домом, в котором жила семья Вадима.
Родной отец Вадима давно умер и мальчик жил с мамой и отчимом. Отчим Вадима был известным на весь город плиточником, бесконечно подрабатывающим, «калымящим», и зарабатывающем на этом огромные деньги. Он оформлял семье Семёновых ванную и кухню, и кафель положил так, что родители Кирилла не могли нарадоваться. Картинка, а не кафель!
Так познакомились, и одно время дружили семьями. Сыновья, разумеется, попали в одну школу, в один класс…
С тех пор многое изменилось. Отец Кирилла дослужился до генерала, и его семья давно уже жила в другой квартире, гораздо более просторной и комфортной… Отчим Вадима спился, и его семья сползла в нищету.
Но на дружбе Кирилла и Вадима разница в нынешнем социальном положении не сказалась никак – мальчишки дружили по-прежнему. Их объединяла непоседливость и желание сделать из каждого дня своей жизни фейерверк. Делать из своей жизни фейерверк, при этом не делая фейерверка из жизни других людей, практически невозможно, и потому друзья пользовались дурной славой по всей округе. Общее мнение было таково – до тринадцати лет с ними ещё можно было как-то сладить, но после тринадцати они стали совсем невменяемыми.
Обычно школьников, оканчивающих 9 класс, учителя уговаривают оставаться в школе ещё на два года. Но не в этом случае – учителя просто мечтали о времени, когда эти двое покинут стены школы навсегда и кошмар, наконец, закончится. Благо, ждать оставалось не долго – был май, и до окончания Кириллом и Вадимом 9-го класса оставались считанные недели.
Сегодня приятелям было невыносимо скучно. Ну, никакой возможности пошалить! Скажем, в четверг или в пятницу они с удовольствием удрали бы из школы, но сегодня был выходной, суббота, и удирать было решительно неоткуда.
Даже из дому они не могли удрать сегодня, так как сделали это ещё вчера!
Сейчас они лузгали семечки, примостившись в удобной нише у стены супермаркета, но семечки вскоре должны были закончиться, и чем себя потом занять – друзья не знали.
– Скука – да? – протянул Кирилл. – Может, на пляж махнём?
– Нет, холодно, – покачал головой Вадим.
– Да как же холодно – май на дворе! – изумился Кирилл.
– Ну и что, что май? – Вадим был не приклонен. – Купаться всё равно ещё рано. А если не купаться – зачем тогда пляж? И вообще – там бутылки битые, ещё стекляшку в ногу загонишь. Вот на море я бы махнул, а на наш пляж – нет! Что мы с тобой не видели на этой речке?
Кирилл вздохнул – на речной пляж и ему не очень-то хотелось.
Тем временем мимо них прошёл толстый подросток. Подросток был явно чем-то расстроен. Прямо на ходу он зачем-то полез в карман рубашки, рассеяно порылся там, и из кармана на землю выпала двадцатидолларовая купюра.
Подросток этого даже не заметил.
– Эй, Батон! – крикнул в спину подростку Кирилл. – Баксы потерял!
– Что? – Боря повернулся на голос, и тут же увидел упавшие деньги. – Спасибо, – сказал он, нагибаясь за ними.
– Всегда пожалуйста! – сказал Вадим. – Нет, толстяк, ты не думай – если тебе баксы лишние, то оставляй их здесь, мы подберём. Нам они лишними не будут!
И Кирилл с Вадимом засмеялись, как будто и вправду получилась хорошая шутка.
– Нет, пацаны, спасибо, – пробормотал Борис.
Он вернул деньги в карман и пошёл своей дорогой, но, пройдя несколько шагов остановился, как будто что-то вспомнив.
– Эгов, Батон! – окликнул его Видим. – Ещё что-то уронил?
Подросток развернулся и пошёл к ним.
– Меня вообще-то Борей зовут, – сказал он, подойдя.
– А мы думали – Батоном! – сказал Вадим.
– А чё – тебе такое «погоняло» подходит! – «обрадовал» Борю Кирилл.
И приятеля опять дружно захохотали.
Борис окинул друзей взглядом, о чём-то размышляя.
Кирилл и Вадим не были похожи на бездомных. На них была нормальная одежда (на Кирилле – даже дорогая), но что-то в их облике выдавало парней не слишком благополучных, и это было Боре на руку.
– Я так понял, пацаны, вам деньги нужны? – наконец, решившись, спросил он.
Кирилл и Вадим переглянулись.
Обычно деньги у этой парочки водились. Отчим Вадима уже много лет не снабжал пасынка карманными деньгами, зато отец Кирилла был щедр, и выдаваемых им денег прекрасно хватало на двоих.
Но не далее, как вчера, между генералом Семёновым и Кириллом произошла серьёзная ссора.
Конфликт между отцом и сыном был давним и принципиальным – Кирилл мечтал стать актёром и этим летом собирался поступать в театральное училище.Семёнов-старший и слышать об этом не хотел.
Во-первых, с его точки зрения, сама внешность сына – избалованного красавца с капризными губами, говорила о том, что ему будут доставаться лишь роли маменькиных сынков и подонков.
Во-вторых, кривляние перед зрителями и перед камерой – недостойное занятие для сына генерала!
В-третьих, Кирилл в последнее время совсем отбился от рук, и генерал был уверен – жизнь в театральной среде окончательно погубит мальчишку.
В общем, генерал Семёнов считал, что его беспутного сына сможет перевоспитать только заведение армейского типа, и твёрдо заявил, что сынок отправится в Суворовское училище. Возникла ссора, итогом которой стал ультиматум отца сыну – пока тот не согласится на Суворовское училище, не получит ни копейки денег.
В ответ Кирилл сделал так, как поступал в подобных случаях в последнее время – хлопнув дверью, ушёл из дома.
На этот случай у них с Вадимом было приготовлено специальное место, «нычка», как они его называли.
В заброшенном и приготовленном под снос доме была одна комната, в которой почему-то сохранились в окнах стёкла. В эту комнату Вадим с Кириллом приволокли две найденные на свалке раскладушки, несколько старых одеял.
Именно «на нычке» ночевал эту ночь Кирилл Семёнов, сын генерала милиции. И Вадим Калашников ночевал там же. Не далее, как вчера его мать уехала в другой город к заболевшей сестре. С отчимом Вадим не просто не ладил, но не ладил сильно. Когда мать уезжала, Вадим уходил из дома и появлялся лишь с её приездом. Исключение составляли зимние месяцы – зимой «на нычке» было слишком холодно.
Итак – друзьям было где ночевать, но кроме ночлега нужна ещё и еда! Финансы, ещё остававшиеся у Кирилла, стремительно заканчивались, и их нужно было как-то пополнить.
В общем, в деньгах друзья нуждались, но показывать толстому Боре свою заинтересованность не следовало.
– Деньги, Батон, никогда не лишние, – с притворным равнодушием протянул Кирилл. – Но нам не каждая работа по душе. Если ты хочешь, чтобы мы пианино на девятый этаж подняли, или полы у тебя в хате помыли, так это – нет. Не согласные мы!
– Не, пианино у меня нету… И это… Полы мыть не надо, – сбивчиво проговорил Боря. – Тут, пацаны, такое дело… Как бы вам объяснить…
– Объясняй как есть – мы не тупые, – проговорил Вадим.
Краска затопила лицо Бориса, казалось, что покраснели не только толстые щёки и шея, но и затылок.
– Тут это… Надо на одну девчонку впечатление произвести!
Вадим и Кирилл опять переглянулись.
– Кому – произвести? – усмехнулся Кирилл. – Нам?!
Боря энергично взмахнул пухлой рукой.
– Ну, при чем тут вы?! Мне надо, мне! Она на меня внимания не обращает, у неё какой-то хрыч на мотоцикле, а у меня мотоцикла нет… И в кафе она со мной идти не захотела! Говорит, когда станешь что-то из себя представлять, тогда подходи… И вообще, она такая! А я…
– Слышь, Батон, я ничего не понимаю, – остановил сбивчивое бормотание Бори Вадим. – Ты не мог бы ближе к делу?
– Я к делу и веду! – огрызнулся Боря. – Я подумал – может, сценку разыграть?
– Сценку? – в голосе будущего актёра Кирилла Семёнова послышался неподдельный интерес. – Какую сценку?
– Ну, типа я крутой, понимаете?! – проговорил Боря заговорщицки. – Она сейчас картины рисует – на художницу учится. Потом пойдёт домой. Вы её ни с кем не перепутаете, она ходит с такой здоровой коробкой – этюдник называется! Так вот – вы на неё нападёте – типа мобильный отнять, ну, а я её спасу!
– Хитёр! – сказал Вадим и присвистнул. – Классный сценарий – мы останемся с разбитыми рожами, а ты – с девчонкой. Лихо придумано!
– Нет, зачем сразу разбитые рожи? – проговорил Боря испуганно. – Это будет просто имитация!
Но Кирилл, в котором уже вспыхнул интерес к театральной постановке, покачал головой.
– Если твоя девочка не дура, бить надо будет натурально!
– Нет! – Борис испугался, что его новые знакомые не согласятся. – Хотя… Ну, мы обо всём договоримся, чтоб всё было как взаправду, но без потерь для вас. Может, отрепетируем даже! И потом – я ведь вам заплачу деньги!
– Деньги – это само собой! – сказал Вадим. – Ещё не хватало, чтоб я за бесплатно согласился работать боксёрской грушей. За такое – с тебя тысяча баксов!
Сумма была названа колоссальная. На дворе был 2006 год и на тысячу долларов два подростка могли бы безбедно жить несколько месяцев.
– Мужики! Да вы что, смеётесь?! – умоляюще крикнул Боря.
– Ладно, это шутка была, – сказал Кирилл. – С тебя сто баксов. Но не копейкой меньше! Хорошая работа должна хорошо оплачиваться.
– Мужики, может, пятьдесят?!
– Пятьдесят – это сейчас, – сказал Кирилл важно. – И пятьдесят – по окончании всего. Это последнее слово, Батон!
Боря замялся – отец дал ему всего пятьдесят долларов. По хорошему, нужно было бы сказать: «Ребята, у меня столько нет» и уйти. Можно было поднакопить денег и обратиться к этой парочке позже. Но соблазн осуществить задуманное прямо сейчас был слишком велик! Тем более, что в квартире отец хранил деньги, и не малые. Боря знал, где находится «заначка» отца, и считал, что тот просто не заметит пропажи какого-то «полтинника»!
– Мужики – может все деньги после дела? – предложил Боря. – Вдруг вы меня «кинете»?
– Нет, Батон – так не пойдёт, – сказал Вадик.
– Да, брателло, – подхватил Кирилл. – Ты ведь нас тоже «кинуть» можешь. Так что – половина денег вперёд! Впрочем, если тебя что-то не устраивает… В общем – пошли, Вадюха!
Кирилл и Вадим повернулись к несчастному Боре спиной, делая вид, что и на самом деле собираются уходить.
– Эй, мужики, подождите! – плаксиво взмолился Боря. – Я согласен!
Он полез в карман. Доллары, как будто протестуя против того, что их собираются использовать на такое нечистоплотное дело, никак не хотели из кармана доставаться – постоянно за что-то цеплялись.
Кирилл и Вадим иронически наблюдали за «заказчиком». В том, что сегодня они не останутся без денег, друзья не сомневались.
Наконец, Боря достал из кармана злосчастные доллары и протянул Кириллу.
– На, возьми. Остальное – после дела.
– На глазах у твоей «леди»?! – уточнил Кирилл, пряча доллары в карман.
– Я в подъезде в почтовом ящике оставлю, – сказал Борис. – У меня девятая квартира, ну, и на ящике написано «9». Вы не перепутаете – там только один ящик с дверцей! Дверца эта элементарно открывается ногтем, так что ключ вам не нужен.
Вадим и Кирилл согласно закивали.
– Ну, вроде бы, всё в норме, – сказал Вадим.
– Теперь давай обмозгуем, как всё проворачивать будем, – взял инициативу в свои руки Кирилл. – И порепетируем маленько. Импровизация – это тухта. Хорошую постановку тщательно репетировать надо!
Глава 4.
Представление.
Спустя два часа уставшая Алина возвращалась домой.
Для того, чтобы попасть во двор, нужно было пройти арку. Зайдя под мрачные своды, Алина увидела двух незнакомых подростков, внимательно за ней наблюдающих.
Кирилл и Вадим сразу же узнали её – по мольберту на плече и мобильнику на шее.
Подростки кинулись к Алине и преградили ей дорогу.
– Ой, какая девуля! – с издевательской интонацией начал Кирилл.
– Одна, и без охраны! – подхватил Видим.
Алина испугалась, но вида не подала – всё-таки на дворе был ещё день.
– Мальчики, вам чего? – спросила она.
– Нам? – притворно изумился Вадим. – А нам позвонить! А то у наших «труб» батарейки сели!
– Обе сразу, представляешь? – поддержал приятеля Кирилл.
И резким движением сдёрнул с шеи Алины телефон.
Красивый шнурок порвался легко. Алина ойкнула и схватилась за шею. Она смотрела на Кирилла во все глаза. Скрыть свой испуг девочка уже не могла.
– Мальчики! Отдайте телефон! – взмолилась она.
– Классная мобила! – сказал Вадим. – Такую отдавать жалко!
– Факт – жалко! – присоединился к приятелю Кирилл.
– Мальчики, я в милицию позвоню! – предупредила Алина.
– Валяй! – разрешил Кирилл, рассматривая телефон. – У меня, между прочим, папашка – милицейский генерал.
– Мужики, не надо её трогать! – раздался срывающийся мальчишеский голос.
Все трое обернулись на голос, и увидели, что к ним спешит Боря и вид у него самый решительный.
– Боря? – пробормотала Алина удивлённо, а когда Боря подошёл к ним вплотную, спросила: – Ты что тут делаешь?
– Не бойся их, – тоном Бэтмена [См. прим. 2] сказал Боря Алине. – Отдайте девушке телефон! – это уже «грабителям».
– О, вот и охрана «нарисовалась!» – сказал, с притворный удивлением, Кирилл.
– Жирненький какой! – заметил Вадим. – Вкусный, наверное!
Он сделал шаг вперёд, потрогал Борю за живот и сказал:
– Ну и брюхо, что за брюхо – замечательное!
Эту фразу он помнил с раннего детства – в то время мама любила читать ему сказки Корнея Чуковского. Вообще-то этого жеста и этой реплики в «сценарии» не было. Вадим решил сымпровизировать, думая, что так всё будет «естественнее».
Но Боря, который и так жутко волновался, от такого изменения в «постановке» растерялся.
Он стоял, тараща глаза, и не знал, что же делать дальше. Между тем, Вадим, продолжал трогать отвисши Борин живот, уже молча.
Пауза затянулась, со стороны всё выглядело очень глупо.
– Чего застыл, Батон?! – одними губами прошипел Вадим. – Делай что-нибудь!
Боря встрепенулся. Безумным взглядом он оглядел всех – стоящего рядом Вадика, криво усмехающегося Кирилла, перепуганную и удивлённую Алину. Спектакль был на грани провала!
И тут Боря неожиданно размахнулся и неуклюже, но очень сильно, ударил Вадима в лицо.
Тот, совершенно непритворно, шлёпнулся на задницу, и прижал руку к ушибленной зоне под глазом.
– Эй! – воскликнул он возмущенно. – Мы так не договаривались!
Кирилл от удивления выронил мобильник Алины, и тот от удара рассыпался на несколько частей – отлетела крышка и батарея.
Алина тут же бросилась собирать свой телефон, испугавшись, что его сейчас растопчут.
Между тем Кирилл подскочил к Боре и влепил ему сильную плюху.
Боря оступился и грузно упал. Кирилл тут же уселся на него сверху.
– Ай, больно! – воскликнул Боря.
Кирилл схватил Борю за грудки, наклонился к нему.
– Это тебе за Вадьку, – прошептал он. – А теперь – давай по плану. Ну, начинай бороться, защитничек!
Но Боре расхотелось бороться.
– Ай! Ты мне губу разбил! – застонал он.
– Так даже лучше, натуральнее! – прошипел Кирилл. – Ты будешь что-то делать или нет?! Борись, блин!
Но Боря бороться не стал, а только стонал.
«Представление должно продолжаться» – важнейший закон театра. И хоть в этом представлении не было ни одного зрителя, а только одни участники, Кирилл не хотел, чтобы первый в жизни спектакль закончился конфузом.
Поэтому видя, что от Бори мало толку, он сильно дёрнулся в сторону и одновременно вниз. В результате этого они с Борей перекатились, и Боря оказался сидящем на Кирилле.
Со стороны всё выглядело примерно так, будто это Боря смог поменяться с Кириллом местами, поборов его.
Но Боря был полностью деморализован. Он сидел на Кирилле кулём и не мог продолжать спектакль, который сам же и затеял.
– Ай! Моя губа! – стонал он. – Кровь идёт!
– Вот же, блин, Батон! – с презрением сказал Кирилл.
Он слегка привстал и тут же упал на землю. Потом повторил всё это ещё несколько раз.
Со стороны могло показаться, будто это Боря поднимает поверженного Кирилл за грудки и бьёт о землю.
– Ты будешь что-то делать, дебил толстый?! – шептал Кирилл. – Или я сам карячиться должен?!
– Губа напухла! – сообщил Боря тихо.
Постановка в который раз оказалась на грани провала из-за отказа главного «героя» играть.
Но тут, наконец, пришёл в себя Вадим.
Он встал, подскочил к Кириллу и сидящему на нём Боре.
Несколько картинно Вадим схватил Борю за плечо.
– А ну, слезь с него! – закричал он страшным голосом.
И в это время в бой вступила Алина.
Она подбежала сзади и с размаху ударила Вадика тяжёлым фанерным этюдником по голове!
Хрясь!!!
– Ах! – Вадим схватился обеими руками за голову, хоть и не упал.
Это было действительно больно – ведь Алина не играла, а дралась по-настоящему!
И тут же девочка острым носком туфли ударила Вадима под колено.
– Ой!
С этим воплем Вадим свалился на землю – абсолютно непритворно.
– Домой! Быстрее! – прокричала Алина, и молниеносным, неожиданно сильным движением сдернула тяжелого Борю с Кирилла.
И они со всех ног помчались к подъезду, причём это Алина тащила Борю за руку, а тот едва поспевал за ней. Телефон и этюдник она умудрилась держать в другой руке.
Через несколько секунд Алина и Боря скрылись в подъезде.
Кряхтя и охая, Кирилл и Вадим поднялись с земли. На лице Вадима наливался синяк – единственный «вклад» Бори в «представление».
– Ну и девка! – сказал Кирилл с восхищением.
– Ага, – согласился Вадим.
Он попытался сделать пару шагов. Получилось, но на ушибленную ногу он сильно хромал.
– Повезло Батону, – продолжил Кирилл.
– Ага, – опять согласился Вадим.
Спустя минуту друзья приковыляли к подъезду, в котором скрылись Боря и Алина. У Вадима было отвратительное настроение, ведь он получил три серьёзных удара – в лицо, по голове и под колено. На его взгляд, пятьдесят долларов этого не стоили.
Об этом он тут же сообщил Кириллу.
– А денег мы с него мало взяли, точно говорю, Кирка! Я хромать неделю буду! Ещё и фингал мне набил, дебил толстый!
А у Кирилла было настроение отличное! Первая в его жизни театральная постановка прошла вполне успешно, ещё и гонорар за неё заплатили!
Почтовый ящик под номером «9» друзья нашли быстро. И действительно – дверца ящика легко открылась ногтём. Вот только денег в ящике не было!
Кирилл не только посмотрел дно ящика, но и обшарил рукой стенки – вдруг купюра зацепилась!
– Пусто! – сказал он, наконец.
– «Кинул», сволочь! – сказал Вадим, трогая ушибленный глаз.
– Может, ему было просто неудобно деньги вбросить – он, всё-таки, с подругой бежал? – предположил Кирилл. – Не скажешь же ей – подожди, красавица, я сейчас пацанам деньги оставлю, а?
– Нет. Он «кинул» нас, гнида! – сказал Вадим мстительно. – Я таких толстых насквозь вижу!
– А у тебя ведь отчим не толстый! – сказал Кирилл, зная, что больше всех на свете Вадим не любит своего отчима. – Впрочем, я его давненько в последний раз видел.
– Нет, какой был, такой и остался – худой как вобла! – ответил Вадим с ненавистью. – Но глазки точно такие же! Так что будь уверен – «кинул» нас Батон!
Глава 5.
Должок!
А в это время в квартире Кругловых Боря с распухшей губой сидел на диване, а Алина стояла рядом и прижимала к пострадавшей Бориной губе смоченную каким-то лекарством ватку.
– Ай, больно! – воскликнул Боря и отстранился.
– Терпи! – строго сказала Алина. – Мужчину украшают шрамы и ссадины.
– Быть может, – пробормотал Боря.
Он был совсем не уверен, что разбитая губа его украсила. С другой стороны, происходило то, о чём он даже и мечтать не смел – Алина была у него дома и лечила его!
– Надо в милицию звонить, – сказала вдруг Алина.
– Зачем в милицию?! – перепугался Боря.
– Ну, как же! Эти мальчишки – они ведь грабители! – воскликнула Алина. – Они у меня телефон пытались отнять, тебя побили! Нужно, чтобы их наказали, иначе они таких дел натворят!
Но Боре такое решительно не подходило – разбирательство с милицией сразу же раскрыло бы его обман. Но что ответить Алине?!
И он решил сделать то, что делал в любых трудных жизненных ситуациях – спрятаться за спину отца.
– Слушай, Алин, я не знаю, – сказал он. – Я папу дождусь. Он сам милиционер, и лучше знает, что нужно делать.
Но Алине это не понравилось.
– Борь, а ты когда болеешь, нос себе сам вытираешь? – не выдержала она. – Или папу просишь?!
– Ну что ты, в самом деле! – надулся Боря. – Просто с тех пор как мама умерла, мы с папой одни живём. Вот я и привык спрашивать у него. У меня, если честно, и друзей кроме него нет. Если, конечно, можно считать отца другом.
– Всё-таки, мне кажется, тебе нужно быть самостоятельнее! – сказала Алина. – Давай ещё губу обработаю!
Обрабатывая Борину рану, Алина вдруг подумала, что не ожидала от него такой храбрости. Ещё бы – защищал он её смело! А она к нему с поучениями лезет!
Всего лишь час назад этот толстый и некрасивый парень не вызывал у неё никаких эмоций, кроме лёгкой брезгливости. Сейчас же девушка испытывала целую гамму чувств. В ней было и изумление, неожиданно проявившейся храбростью неказистого кавалера, и стыд за то, что она так безжалостно отшила его раньше, и сочувствие к юноше со сложной судьбой – всё-таки без матери живёт! Ей вдруг остро захотелось одновременно и опереться на его мужественное, пусть и толстое плечо, и просто пожалеть Борю.
Разыгравшаяся в душе буря смутила Алину, и чтобы не выдать себя, она сказала:
– А ты молодец! Смелый! Честно скажу – не ожидала!
И тут же покраснела – сказанное могло задеть парня! Но Боря счастливо улыбнулся, хотя из-за разбитой губы улыбка получилась кривой.
– Да ладно! – сказал он с интонацией скромного героя. – Просто я как увидел… Ну… Так ведь и нужно! Ты же девочка….
И вдруг он услышал крик с улицы:
– Эй, Батон! Где наш полтинник?!
Кажется, это кричал Кирилл!
Боря поменялся в лице. Он мельком взглянул на Алину, но девушка, вроде бы, ничего не заметила.
– Ты мне фингал набил, паскуда! – донёсся с улицы голос Вадима. – С тебя причитается!
– Что там за шум? – Алина повернулась к окну, и даже сделала пару шагов в его сторону.
Но быстро спрыгнувший с дивана Боря перегородил ей дорогу.
– Я подумал – не хватает музычки! – вдруг бухнул он. – Я сейчас включу!
Алина пожала плечами.
– Да я как-то к музыке не очень… – сказала она. – Я тишину люблю. Картины.
– Ничего! Это тебе понравится! – заявил Боря. – Это классика! Она… Она сочетается с живописью, вот!
Он кинулся к музыкальному центру и засунул в гнездо первый попавшийся диск.
В это время с улицы донёсся голос Кирилла:
– Эй, Толстый! Бато-он! Ты чё – оглох?!
Боря ударил по клавише включения.
Из колонок грянул тяжёлый рок.
– Разве это классика? – изумилась Алина.
Ей совсем не казалось, что такая музыка сочетается с живописью.
– Ой, прости! – Боря нажал на нужную кнопку и рок умолк. – Это любимая папина музыка. А я сам другое слушаю. Этого… Баха! «Времена года» называется!
– А разве «Времена года» – это не Вивальди? – уточнила Алина.
Боря растерялся – может, и Вивальди. Откуда ему знать?!
– Толстый, а ну покажись! – донеслось улицы.
Боря с перепугу опять включил музыкальный центр.
Тяжёлый рок наполнил комнату вновь.
– А мне и это тоже нравится! – заявил он и даже добавил громкости. – Да ты вслушайся! Классная ведь вещь!
Алина поморщилась. То, что она слышала, ей не казалось «классной вещью», но она была девочкой воспитанной. Не спорить же с хозяином квартиры! Тем более, что он сегодня так смело за неё сражался!
В это время с улицы ещё что-то крикнули, но слов не было слышно, и Боря подумал, что он на правильном пути.
– Ты слушай, слушай! – крикнул он Алине, перекрикивая музыку. – А я сейчас окно закрою. Дует! Сквозняк!
Он подбежал к открытому окну, высунулся наружу.
Под окнами стояли Видим и Кирилл.
Они смотрели вверх и их взгляды не предвещали Боре ничего хорошего!
Боря махнул им рукой – уходите, мол!
Увидев это, Кирилл пробормотал возмущённо, обращаясь к Вадиму:
– Ну, ничего себе!
И тут же крикнул Боре:
– Батон! «Бабки» наши гони!
Боря в окне умоляюще сложил руки лодочкой, прижал их к груди, а потом отрицательно помахал головой – нету, мол!
Кирилл и Вадим возмущённо переглянулись.
– То есть как это – нету?! – крикнул Боре Вадим.
– Сейчас окна бить будем! – присоединился к другу Кирилл.
Боря мельком глянул назад – Алина пока не заметила его манипуляций. Она, кажется, всерьёз вслушивалась в тяжёлый рок, пытаясь понять, в чём же тут красота.
Но долго это, конечно, продолжаться не могло. Ещё минута, и Алина всё заметит, подойдёт к окну, и…
В отчаянии Боря вдруг отмочил такую штуку – показал Кириллу и Вадиму жест, будто накручивает диск телефона.
– В милицию грозится позвонить, гад! – догадался Кирилл.
Боря выразительно кивнул – правильно, мол.
И захлопнул окно.
– «Кинул», козёл! – сказал Вадим с ненавистью. – Говорил же я тебе – «кинул»!
– Только он не знает, что мы милиции не боимся! – сказал Кирилл и подобрал с земли увесистый булыжник.
Раз! Булыжник полетел в окно. Но Кирилл не был метким метателем – в окно он не попал. Камень стукнулся в стену между окнами и отскочил вниз.
Вадим осмотрелся.
Невдалеке от дома он увидел переполненные мусорные баки с огромным количеством копошащихся в них кошек.
Между тем, Кирилл поднял второй камень.
– Подожди, Кирюха! – сказал Вадим и схватил приятеля за руку.
– Тебе что – его жалко?! – не поверил Кирилл.
– Нет, – ответил Вадим. – Но ты так окна соседям побьёшь!
– А что же делать?!
– Бить окна – это не прикольно! Окна вставят через час, и завтра Батон об этом забудет. Есть другая мысль! Сейчас мы быстренько смотаемся ко мне домой, а потом устроим Батону такую романтическую встречу, что он её никогда не забудет!
Глава 6.
Дома у Вадима.
Спустя двадцать минут друзья вошли во двор, где стоял дом Вадима.
Когда глава семьи пьёт – беда. Стон и плач живёт там, где поселилось пьянство.
Алкоголь плохой помощник в любом деле. Двор был задуман шикарным, но отчим Вадима начал пить, и не доделал его. Теперь часть двора была огорожена прекрасным забором из цветных шлакоблоков, другая же часть не имела забора вовсе, и любой, хоть человек, хоть животное могли зайти сюда беспрепятственно.
Во дворе был заботливо насажен сад, но сейчас он выглядел очень запущенным, так как деревья много лет не обрезали. И виноградник тоже не обрезали, от чего лозы совсем одичали. Они беспорядочно впутывались в ветви деревьев и давали мелкий, кислый виноград. Дополняло картину запустения то, что траву здесь никто не стриг и не выпалывал, и она разрослась – кое-где была по щиколотку, а где-то и по колено.
Но самое удручающее впечатление производил дом. Он был задуман большим и красивым, но заболевший пьянством отчим не достроил его. Теперь Кирилла и Вадима встретили высокие, идеально ровные стены, но окна были вставлены не везде – в некоторых стенах оконные проёмы были просто заделаны фанерой. Крыша была кое-как покрыта чёрным рубероидом – когда-то отчим планировал покрыть её красивой металлочерепицей, да так и не собрался.
Очень портил вид старый и ветхий деревянный сарай, стоявший рядом с домом. Отчим хотел развалить его и построить новый, красивый, каменный, но эти планы остались в прошлом.
В недостроенный и грустный дом друзья прошли по недоделанной, частично разрушившейся дорожке.
– Подожди, – сказал Видим шёпотом. – Если отчим не спит – входить нельзя! Может драться полезть. Сейчас посмотрим, проснулся он или нет!
Они заглянули в одно из окон.
И увидели страшный, жуткий бардак. Дело в том, что в доме было всего два шкафа, а всякой одежды, белья и прочих тряпок – довольно много. Всё это в шкафы, конечно, не помещалось. «Лишние» тряпки лежали кучами просто на полу, а так же под столом, под стульями. Вперемешку с тряпками валялись книги, старые журналы, детские игрушки и невесть что ещё.
В середине комнаты в потолке была пробита дыра, к которой была приставлена сама обычная, переносная, грубо сколоченная деревянная лестница – по ней лазали на второй этаж. Точнее говоря, это было задумано как второй этаж, но с момента прекращения стройки верхнее помещение превратилось просто в огромный чердак, куда сваливали всякий хлам.
В метре от лестницы располагался старый диван-книжка, а рядом с ним – маленький журнальный столик. На разобранном диване без простыни и одеял спал отчим Вадима. На столике стояла грязная чашка с водой.
Вадим и Кирилл отстранились от окна.
– Хорошо – ещё не проснулся! – сказал Вадим.
– А он долго ещё проспит? – поинтересовался Кирилл.
– Когда мамка уезжает, он вообще «не просыхает», – сообщил Вадим. – Не тушуйся – тут главное сильно не шуметь. Заходим, на цыпочках проходим мимо этого пьяного тела, по лестнице поднимаемся на чердак, находим то, что нам надо и спокойно валим!
Они тихо, крадучись вошли в дом. Скрипнули половики. Проходя мимо отчима, Вадим зацепил какую-то железяку плечом. Железяка упала с грохотом.
Подростки замерли. Отчим Вадима приоткрыл сонные, не видящие глаза, что-то пробормотал и перевернулся с бока на спину. Спустя несколько секунд комната наполнилась оглушительным храпом.
– Фу-у-х! Пронесло! – прошептал Кирилл.
– Ага! – согласился Вадим.
– Может, не будем туда лезть? – шепнул Кирилл, указывая на чердак. – Если он проснётся – мы там как в мышеловке будем. Сам же говорил, что он дерётся!
Вадим наклонился, подобрал с пола грязную бейсболку и положил отчиму прямо на лицо.
– Ты с ума сошёл?! – прошипел Кирилл.
Глаза его были круглыми от страха.
– Не проснётся он, – сказал Вадим тихо. – Видишь – спит как убитый! Он был другом моего отца – они вместе в Афганистане воевали, а теперь видишь – мясо мясом! Все мозги пробухал!
И приятели по ветхой скрипучей лестнице поднялись на чердак.
Чердак поразил воображение не бывавшего здесь Кирилла.
Во-первых – этот чердак был огромен, не меньше десяти метров в длину и не меньше четырёх в ширину. Фронтоны из белого кирпича, и отличные окна – большие, способные пропускать много света. Правда, сейчас эти окна были совсем пыльными.
А во-вторых, на полу чердака творился неописуемый бардак – ещё хуже, чем в жилых комнатах. Здесь по колено было навалено всевозможных вещей – и мешков с чем-то, и толстых книг… Было здесь и огромное количество старой одежды, и строительный мусор, и инструменты, и рассыпанные гвозди, и пачка вполне хороших досок и прочее и прочее…
