Читать книгу Квази Эпсилон. Хищник - Эдуард Поляков - Страница 1

3 сентября 2049 года. Крым. Рядом с городом Евпатория

– И с чего вы решили, что я вдруг соглашусь? – я сидел на веранде и говорил по телефону.

– Это крайне настоятельная просьба, – ответил чистый голос на том конце провода. – Тем более речь идет об одной итерации искусственного интеллекта, более известной вам как «Восьмой». Она угрожает проекту. Более подробная информация будет прислана вам на почту. Всего доброго.

Я подвис еще на несколько секунд, обдумывая телефонные гудки. Я озаботился тем, чтобы навсегда пропасть из картотек и баз данных. Сменил имя, паспорт и все документы. То же самое сделали и другие члены моей группы, но их нашли. Более того, кто-то уже успел согласиться на заманчивое предложение от корпорации. И это было плохо.

Я далеко отошел от виртуальных развлечений. В последние шесть лет пробовал себя на разных поприщах: как любящий отец, заводчик собак, винодел-любитель и начинающий писатель. Благо о деньгах заботиться не приходилось. Потратить все, что у меня имелось, наверное, смогут только мои дети, а если и они будут вести скромный образ жизни – то и внукам еще достанется.

Не стоило медлить с мучающими меня вопросами. Я набрал номер Гриши, но тот сбросил вызов, а через минуту прислал сообщение: «Не могу говорить. У Кати выступление». После рождения дочери пылкий нрав бывшего болельщика изменился до неузнаваемости. ОУКБ стал тем, кого раньше презирал: домохозяином, что имеет домик с яблоневым садом, пчелоферму и пивной животик. Этакий тридцатилетний пенсионер с десятком хобби и красавицей женой.

Странное дело, но Бишкек сильно отдалился – переехал под Кострому и растворился во времени, как происходит со многими друзьями. Его выбор нового места жительства был обусловлен предпочтениями жены, которая будучи в Каэн-ар-Эйтролле неигровым персонажем, жила в стране Скив. Оборотни были игровыми прототипами славян, и климат северных лесов был привычен ей.

Кая и Герду я видел лет шесть назад. Уже тогда эти двойняшки были сущими демонами. Развивались гораздо быстрее сверстников и, вроде бы, даже хорошо учились. Но, кажется, что-то дикое осталось в их сознании от оборотней, и это порой выходило наружу. В последний их визит дети Димы растерзали диван и придушили двух коз.

«Значит, Бишкек», – понял я и набрал самого старшего из нашей компании. Дима ответил не сразу, я уже хотел было бросить трубку, но в самый последний момент на том конце провода раздалось:

– Да, Артем, чего хотел? – а затем он отвлекся, крича уже сыну: – Кай, мать твою, не… А, ладно! КУВ, я занят, давай, только быстро!

Кай и Герда, бывшие в мире Каэн-ар-Эйтролл оборотнями-НПС, доставляли папаше много хлопот.

– Ты начал снова играть? – напрямую задал я вопрос и по затянувшемуся молчанию понял, что попал в точку.

– Я не мог отказаться. Ради детей, понимаешь? – странно, но бывший сиделец-старшина, ставший примерным отцом, начал оправдываться. – Тебе тоже пришло письмо?

– Еще нет. Но мы же зажглись, помнишь? Как Квази Эпсилон связан с детьми? Тебе угрожали? – я уцепился за странные оправдания Бишкека.

– Нет, – скупо ответил он, потом огорошил. – Надо встретиться. Приезжай, сам все увидишь, – и повесил трубку.

Я задумался над сложившейся ситуацией. Бишкек никогда не был открытым человеком. Душевным – да! Но не открытым. Хотя, проведя полжизни в местах не столь отдаленных, наверное, это меньшее, что он мог там постичь. В любом случае нужно ехать. Главное, чтобы Алиса бунтовать не стала. Или, что еще хуже, не «села на хвост».

Благо эта проблема решилась сама собой. Женщина должна быть занята, должна иметь работу, иначе от безделья в голову лезут всякие дурные мысли. А так – заведи несколько парикмахерских и салонов красоты, и она при деле, и самооценка у нее на должном уровне. Как же, бизнес-леди, единственная, кто работает в нашей семье! Ну, а то, что и ее предприятие едва-едва выходит в ноль – это мелочи, на которые я, ясное дело, и не собирался указывать жене.

Не став затягивать, набрал жену. Ответа пришлось ждать довольно долго, но наконец Алиса соизволила взять трубку.

– Артем, что-то срочное? У меня совещание!

– Алис, я к Димке Бишкеку сегодня улетаю. Хотим дело открыть.

Бизнес-леди на секунду зависла, а потом ответила.

– Ну наконец-то! Ты тоже решил заняться чем-то серьезным, – снисходительно произнесла она. В любой другой момент я зацепился бы за ее слова и поставил на место. Но не сейчас. – Что за дело?

– Ягоды, мед, медовуха. В общем, русские народные угощения и сувениры. Вологодское кружево, хохлома. Скоро олимпиада, хотим сорвать банк на туристах.

– Медведи, шапки-ушанки, водка, матрешки и балалайка, я поняла, – обобщила до стереотипов Алиса. – Мне нравится! Когда улетаешь?

– Сегодня, думаю, – честно признался я.

– Это верно, не затягивай. До олимпиады осталось всего ничего. Только мне не забудь клюквы привезти, – она шутливо поставила условие.

Билет на самолет был куплен за десять минут. Еще три часа ушло на выбор подарков и сувениров. Уже к трем часам дня я сидел у овального окна, смотря на свой город с высоты птичьего полета.

К шести часам самолет сел в по-осеннему дождливой Костроме. В зале ожиданий я встретился с тем, кто доставит меня из современного города в глухой лес за полсотни километров. В качестве «шефа» оказался квадратный бородатый мужик в «горке». Его вид и одежда так выделялись на фоне «белых воротничков» и туристов, что опознать егеря в многотысячной толчее аэропорта оказалось несложной задачей.

– Антон Викторович? – спросил я, протягивая руку, которая полностью утонула в широкой лапе.

– Текшин, – подтвердил он кивком. – Артем Андреевич?

– Да.

– Пойдемте тогда, машина на восточной стоянке, – кивнул мужик.

Как же он отличался от «бомбил» курортного Крыма. Не лебезил, не пытался торговаться, не предлагал помочь донести сумки, чтобы потом в конце поездки выставить за это счет. Просто развернулся и пружинящей походкой направился к раздвижным дверям аэропорта.

Машина оказалась под стать хозяину. Четырехдверный пикап «Комбат» взревел пятилитровым двигателем, на что многие приезжие в испуге начали оборачиваться. Агрессивный внедорожник, как и положено дикому волку, рванул по автостраде, и через десять минут над потрескавшимся асфальтом нависала зеленая крыша леса.

Через двадцать минут езды по трассе егерь свернул к проселку, и лес окончательно скрыл небо над головой. Я убедился в том, что не зря обратился к этому человеку по совету Бишкека. Иной легковой транспорт увяз бы в первой же луже по лобовые стекла, а «Комбат» форсировал валежник и грязь довольно уверенно, хоть и не без труда.

К семи часам полувоенный джип выскочил на опушку. Я поблагодарил Антона Викторовича и скинул на его счет оговоренную сумму, а также отдал бутылку хереса в качестве личной благодарности. Егерь принял презент, пообещал угостить в ответ своей настойкой и, пожав руку, уехал дальше по дороге.

Я положил на землю тощий рюкзак со сменкой и две спортивные сумки с подарками. Сколько я не был здесь, лет десять? За это время Бишкек успел превратить домик в лесу в настоящий деревянный форт времен Ермака.

Сам Дима постарел, судя по последним видеозвонкам. У него через два месяца юбилей – шестьдесят лет. Кай и Герда подросли, им уже по десять. Как быстро летит время. Странно, но у калитки не обнаружилось ни звонка, ни колокольчика. Я попинал ворота, желая раззадорить дворовую собаку, но, кажется, ее не было. Странно. Пару раз постучав, я ничего не добился. Скинул куртку и попробовал перелезть частокол. Не сразу, но мне удалось, и, не без усилий подтянувшись, я спрыгнул на внутреннюю часть двора. В окнах горел свет, значит Дима и его жена Ольха дома.

Внезапно резкий удар в спину выбил дух и повалил меня на землю. Сзади тут же насел нападавший и первым делом положил руку на мое горло. Но у атаковавшего точно не было ножа. В кадык уперлось несколько острых жал, грозивших в случае сопротивления вырвать адамово яблоко с мясом.

– Во-о-ор, – прошипел на ухо напавший.

Я не думал, что в жизни это когда-нибудь пригодится. Но сейчас, когда я находился в непонятно чьих руках, выбора не было.

Сложнее всего было разложить джинсовую ткань. Прочный хлопок не желал истлевать, и мне пришлось потратить на это десяток секунд. Как только кожа на груди прикоснулась к холодной сырой земле, я не стал медлить.

Корни опутали удушающую меня руку, в мгновенье отдернули ее, а я сам провалился в твердый грунт, точно в воду. Земля приняла меня, расступилась и укрыла от опасности, оставив на поверхности лишь полусгнивший джинсовый костюм и белую майку. Их всего пару месяцев назад подарила Алиса. Жалко, черт подери!

Из места, где я только что лежал, взвились в воздух несколько корней соседних деревьев. Проросшие по моей воле, они, точно щупальца кракена, ухватили напавшего и принялись вязать его.

– Артем, ты где? Кай, мать твою в голову! Это же дядя Артем, сученыш ты мелкий! – сокрушался лексиконом воспитателя детской колонии Бишкек.

Я решил, что в присутствии Димы проблем быть не должно и, раздвинув дерн, выбрался из сырой тверди. Грязный и голый. Запас сил я исчерпал почти полностью. Тут же ко мне подскочил старый друг, помогая подняться на ноги.

– Артем, ты как? – не боясь испачкаться, он начал ощупывать меня на предмет ранений.

– Нормально, – отстранил я друга.

Сейчас меня больше интересовал тот, кто на меня напал. На месте, где он лежал минуту назад, разросся тополь, который сковал молодого парня. Корни дерева в ногу толщиной обвили нападавшего, разорвали его одежду. Но не это было главным. Черты лица парня были не человеческими, а руки, покрытые дымчатым мехом, приобрели форму лап. Парень все еще рвался из древесных оков, но его сил было недостаточно.

Кай

Оборотень-барс. 17 уровень

Прочел я над его головой.

– Это Кай? – выдохнул я, оседая на пожелтевшую траву. – Для десяти лет он что-то крупноват!

– Я же говорил, что это не телефонный разговор, – виновато развел руками Бишкек.

– Но как? Когда у него прорезались игровые способности? И почему ты молчал? – я испытующе смотрел на друга.

– Зайдем в дом. Это не уличный разговор, да и помыться бы тебе. – Я, соглашаясь, кивнул. Мысль была здравая.

Пришлось сбегать за ворота за вещами. А когда я голый, но с сумками, вернулся во двор, Бишкек махнул рукой, приглашая заходить в дом.

– А как же он? – я с сомнениями указал на оборотня, не оставляющего попыток высвободиться.

– А он наказан. Пусть посидит, подумает. Потом его выпустишь, – сурово сказал отец, и я решил не спорить. Чужая семья – потемки.

* * *

– Не обижайся на него, Артем, – Ольха, жена Бишкека, которую он вырвал из виртуального плена, кажется, с годами вообще не изменилась. Худенькая, невысокая женщина с русой косой и еще не увядшей красотой молодости.

– Да я не на него, на себя злюсь, – ответил я. – Просто он напал неожиданно. А что, если бы я задушил его корнями? Или вовсе утянул бы под землю? – от этих слов Ольха в испуге прикрыла рот. – Вот-вот, и я об этом.

– Лучше сменим тему, – вовремя предложил Дима, и я благодарно кивнул.

– Давайте рассказывайте по порядку. Что и как произошло, и почему этот десятилетка выглядит на двадцать?

– На семнадцать, – поправил Бишкек. – Если верить биологическому возрасту. В общем, я тебе точно и не скажу, когда это началось. Наверное, семь лет назад, в тот наш визит к вам.

– Когда Кай и Герда убили коз? – уточнил я.

– Они играли, – извиняющимся тоном ответил Дима. – Как котята. Играли в охоту, а по факту задрали и съели коз.

– Даже так? – удивился я. В тот день я был занят, покупал бочки для винного погреба и отсутствовал дома. А потому о произошедшем узнал из рассказов. – И что дальше?

– А дальше – больше! В семь лет у Герды началось половое развитие. Так что она стала первой второклассницей с сиськами восьмиклассниц! – смеясь, рассказал Бишкек. Но потом резко изменился в лице. – И это заметил их физрук.

– И что дальше? – я чувствовал, что Дима подступает к болезненной для любого отца теме.

– А ничего хорошего, – Бишкек крутил в руках уже остывшую кружку чая. Играл желваками, нервничал. – Он усердно помогал девочкам выполнять упражнения правильно. Страховал за задницу и грудь, когда те прыгали через козла. Как итог – Герда, не снеся оскорбления ее девичьей чести, сломала ему руку в двух местах плюс откусила пол-уха. Но, мне кажется, на инстинктах она метила в яремную вену. Подняли записи видеокамер. Физрук поехал кукарекать на Колыму, а Кая и Герду пришлось перевести на домашнее обучение.

– Сами учили? Вам же до города полтинник по прямой, – поинтересовался я, уводя от болезненной темы. Дима расслабился и принялся излагать более развернуто.

– Через капсулу. Есть там такое приложение, как виртуальная школа, – поймав мой неодобрительный взгляд, Бишкек поправился: – Автономно. Подключались к сети, только чтобы обновить обучающие программы и скачать синглплеерных игр. Кстати, дети подсели на них, и мы получили единственный действенный рычаг управления.

– Почему единственный? – удивился я.

– Они умные. Ну умнее меня так точно, но совершенно неуправляемые. Мы пробовали все, от мягкой силы до розг по Макаренко. Я ремни менял, как в бане веники, но они оба «бронебойные»! Впрочем, ты уже видел, о чем я говорю.

– И сольные игрушки спасали? – догадался я.

– Ты не поверишь! Стоило скачать что-то покровавее – и все! Конец бедам! Оба за неделю осваивают месячный материал, дома чистота и не дерутся по ночам, давая нам выспаться. Так мы жили до июля, – обозначил он реперную точку в повествовании.

– Может, стоит выпустить парня? – предложил я, кивнув на окно, за которым в сумерках Кай пытался вырваться из древесных пут.

– Ну пойдем, – согласился Дима.

Дима, Ольха и я втроем выбрались на улицу. Одно касание – и тополиные оковы ослабли, выпуская пленника. Кай вырвался из колодок и выпрямился, но тут же сник, не поднимая глаз ни на сурового отца, ни на меня.

– Ты понимаешь, на кого напал? – холодно спросил Бишкек.

– Да. Но я думал, это вор… – начал было оправдываться подросток.

– Вор? В лесу? Да чего тут красть? Ай, ладно. Иди, ищи сестру. Ужин через полчаса, – смягчился отец.

Кай кивнул и пружинистым бегом подскочил к забору, а затем играючи вскарабкался на него. Гораздо легче, чем это получилось у меня самого – с завистью к молодости и силе подметил я.

– Куда это он? – спросил я, глядя, как парень растворился в темноте леса.

– За Гердой. Она гуляет. Инстинкты оборотня, – извиняясь, ответил Бишкек.

Пока я, Дима и Ольха ждали двойняшек, отец семейства поведал остаток истории. Хитрость и ум Герды сыграли с ними злую шутку. Дети при помощи подлога сумели разблокировать мультиплеерный хоррор. Одну из тысяч игр, что были «под крылом» Альфа Нова. Их психометрическая маска была узнана при регистрации, а дальше дело техники: вычисление по айпи, сверка по номеру капсулы с покупателем и выход на Диму.

Сюда, в Костромскую глушь, на следующий день приехали люди в белых воротничках. Приехали с одной целью: затащить команду уникальных игроков обратно в мир Квази Эпсилон. Удивительно, но не было ни ультиматумов, ни угроз, ни других рычагов воздействия, которые так умело используют наделенные властью люди. Наоборот, появились с просьбой. Они хотели вернуть нашу команду опять в игру.

Удивительное дело, но то, что Кай и Герда являются оборотнями в мире без магии, для них не стало откровением. Как оказалось, есть и другие люди, что унесли из вирта игровые способности. Правда, механизмы до конца не ясны. Важным фактором является то, что человек должен не просто раствориться в новой для себя вселенной, еще он должен добиться действительно великих успехов.

С подростками-оборотнями дело обстояло несколько иначе, они с самого начала были не из этого мира, а потому интерес к моей старой команде был кратно выше, чем к «Парадоксам». Именно такое обозначение людей со способностями, вытянутыми из виртуальных миров, придумали в корпорации.

Возникновением Парадоксов в нашем мире озаботилась Организация Объединенных Наций, курирующая миры Квази Эпсилон. Все они были на учете, и за ними велась слежка. Но основную массу Парадоксов Альфа Нова смогла соблазнить контрактами, и они работали в Квази Эпсилон. Также была принята секретная резолюция о недопущении использования Парадоксов в вооруженных конфликтах и других правительственных спецоперациях. Но сейчас для мирового правительства это было не главное.

Четыре года назад миры Квази Эпсилон полностью перешли на качественно новые мощности, а именно – квантовые суперкомпьютеры. Для этой вычислительной машины тест Тьюринга оказался непроходимой задачей. В отличии от Восьмого. При этом квантовый компьютер, носящий имя Спектра, генерировал новые миры и условия тысячекратно лучше, позволяя углубить и расширить игровую вселенную.

Теперь было невозможно повторить скилбилд, даже имея на руках полную раскладку. Каждый человек уникален, у него свой характер, мировоззрение и мысли. Вкупе это можно назвать психоматрицей, что теперь тоже учитывалось системой при прокачке. Но это лирика. Суть в другом.

Восьмой, в отличие от других итераций прошлой системы, не исчез бесследно при выключении старых процедурных серверов. Он возник на вычислительных блоках Спектры как самостоятельный персонаж, НПС, коих имеются десятки миллиардов на просторах галактик Квази Эпсилон. Но до прошлого мая никто об этом не знал, пока не стало поздно.

Восьмой в качестве НПС прошел серию квестов на Патриарха Чужих за тридцать семь часов. А после неигровая раса космических ксеноморфов начала экспансию почти во все стороны. Чужие, мобы с кислотной кровью, оказались не менее противными, нежели их кинематографический образ. Но не это главное. Откладывая в тело жертвы личинку, эти твари умудрялись похищать ее ДНК.

Таким образом, эволюционный путь НПС-расы позволил создать из Чужих клонов практически всех рас с бионической природой. Копируя сильные стороны противника, Чужие активно давили и по оценкам аналитиков. Это могло привести к оттоку игроков уже к Рождеству. А больше всего власти ООН не любят терять деньги. Дав игрокам мир, полностью изолированный от внешнего вмешательства, они загнали себя в ловушку. И, чтобы спасти ситуацию, Альфа Нове приходится делать немыслимое – играть по правилам.

– И какой наш резон в этом противостоянии? – задал я, наверное, главный вопрос. – Деньги? Не думаю, что ты, живя в лесу, потратил хоть пятую часть.

– Дети. Артем, им хорошо там, я видел. В открытый мир, конечно, не выходили, но на полигоне они счастливы. После пробного захода на три дня Кай и Герда превратились в обычных детей, а не маленьких зверенышей. Притом сами, без угроз и ультиматумов, – Дима явно просил помощи, хоть и не говорил это открыто.

– Я понял. Хорошо. Но для Алисы мы решаем вопрос об открытии этнического магазина и крафтовых продуктов! – подмигнул я. И очевидно, что Дима не понял намека.

– Я тоже думал об этом! Но не торгаш я, не умею организовывать.

– Это для Алисы отмазка, – я сказал уже напрямую. – Мало ли, как она отреагирует. Ей надо беречь себя.

– Ты не говорил о ребенке, – осуждающе посмотрел Бишкек.

– Ты тоже про своих детей мало что говорил, – ответил на его укор я.

Ольха вдруг встала из-за стола.

– Я поеду! – женщина-скив источала праведную решимость.

– Куда? – удивился Дима, поперхнувшись чаем.

– К Алисе. Как я понимаю, скоро вы тут устроите росомашью берлогу. Не хочу быть лишней. А там Алиса готовится стать мамой и море! – Ольха так смешно сжимала крохотные кулачки, изображая решимость.

– И как ты одна поедешь через полстраны? Ты в супермаркет-то боишься войти! Там двери МОГИЧИСКИЕ! – передразнил Ольху Дима. Супруг, очевидно, наступил на больную мозоль жене.

– Антона попрошу отвезти меня к морю, – ответила она ему. И, судя по скрежету зубов Бишкека, тот ревновал жену к егерю, что привез меня. Насладившись сладкой местью, Ольха улыбнулась и добавила: – Есть же туристические поездки. С группой полечу в Симферополь, а там Алиса меня заберет!

В этот момент раздался скрип двери, и в дом вошли двойняшки. Оба в грязи, а Герда еще и в крови. Судя по серому кому меха в ее руке – заячьей. Но дать ей одиннадцать не поворачивался язык!

– Здрасте, дядь Артем! – Герду, кажется, ничуть не смущал кровавый ореол у рта и неопрятный вид. Ну хотя бы она не кинулась на меня при встрече, успокаивал я себя.

– Марш мыться! – повысила голос Ольха и, судя по тому, как быстро исчезли подростки, матери они боялись больше. Несмотря на ремень отца.

– Две недели не пускаю в капсулу, – извиняясь, произнес Дима, – инстинкты. Зато с мясом проблем в доме нет. Из леса таскают. А игрушки, что ты привез, спрячь. Обидят они их.