Читать книгу Наследие будущего. Призрак Хроноса - Егор Николаевич Вольный - Страница 1

Прошлое лето в селе Андреевке было дождливое, слякотное. Вспомнишь – так сразу передергивает, как озноб по коже пробежит. Нынче же установилась прекрасная теплая погода, которая стояла уже более месяца. Наступил июнь, все жители села высыпали в свои огороды, каждый занимался своим делом – кто-то окучивал картошку, кто-то полол грядки, кто-то уже устал и решил отдохнуть и искупнуться в здешней речке Явор, поплавать и позагорать на прибрежном пляже.

Берег реки, на котором так любили проводить время все местные жители, представлял собой удобный неглубокий заливчик с чистой тихой водой и мягким песчаным дном, плавно переходящий в пляж, также покрытый бархатистым песком светло-оранжевого цвета. Уходя вглубь суши, песок переходил в глинистую почву, покрытую сочной зеленой травой. Ну а дальше уже шли дома Андреевки, где деревянные, где кирпичные, относительно недавно в селе построили, а точнее, восстановили двухэтажную школу, которая сгорела еще в семидесятых годах прошлого века. Село располагалось на невысоком живописном пригорке, полого спускавшемся к реке.

Сама же речка Явор была протяженностью где-то около 50 километров. Начинаясь с совсем мелкого ручейка, благодаря бьющим из-под земли ключам и двум притокам ручеек быстро разросся до быстрой речки, практически весь ее берег оброс густым лесом, лишь в некоторых местах береговую линию расчерчивали песчаные отмели. Затем река впадала в озеро Черное. Получило оно такое название, скорее всего, из-за того, что на дне этого озера круглый год били ключи, поэтому зимой оно не замерзало, вода становилась черной и густой, как смола. Конечно, существуют и другие версии происхождения такого названия, есть даже мифические, но эта наиболее актуальна и правдоподобна.

А в то время, пока мы с вами знакомились с местностью, ребятня тоже не сидела на месте – кто помогал родителям по хозяйству, другие высыпали на пляж – загорали, купались, играли. Кто-то устроил заплыв вдоль берега речки на скорость, рядом с лесом жарили шашлык приехавшие на отдых из города Комаровы. Кругом было слышно громкие ребячьи голоса, те, кто постарше, играли в футбол на площадке, обустроенной около леса, девчонки-третьеклассницы звонко смеялись над нарисованным на песке «портретом» одного из мальчиков, Никиты; совсем еще маленькие детишки строили замок из мокрого песка прямо посреди пляжа.

Наступил полдень. С каждой минутой становилось все жарче и жарче. Все больше ребят лезло в речку искупаться, да и взрослые уже были не прочь слегка охладиться. В огородах было невозможно работать из-за жары, почти все село вышло к берегу речки, лишь некоторые ушли домой на дневной отдых.

Тот самый Никита, над чьим «портретом» усмехались девочки – худой, русоволосый, бойкий зеленоглазый парень лет шестнадцати, чье лицо все было усыпано веснушками – в это самое время греб с друзьями Максом и Саней на лодке вдоль берега реки к озеру. Несмотря на свою худобу, парень был наделен неслабыми физическими возможностями, поэтому в селе он пользовался авторитетом. Макс совсем недавно приехал из города на летние каникулы, поэтому от других ребят он отличался некоторой бледностью, хотя силы у него было тоже хоть отбавляй. Никите Макс приходился двоюродным братом, поэтому черты лица у обоих были похожи, только у Макса волосы были черными и глаза – карими. С Саней же Никита дружил чуть ли не с пеленок – жили они по соседству, вместе ходили в садик, а позже и в школу, всегда заступались друг за друга, их родители дружили семьями. Саня был на полгода старше Никиты и на год старше Макса, поэтому в их «банде» он всегда выступал в роли старшего. В этой дружной троице Саня отличался более крепким телосложением, темноволосый и сероглазый, с еле заметной горбинкой на носу и немного угловатый.

Посреди озера находился большой, привлекающий внимание всех здешних ребят своими развалинами и легендами остров. Именно к этому острову сейчас и направлялся Саня с друзьями для того, чтобы устроить небольшой пикник с ночевкой. На островке стояли густые заросли терновника, невероятно высокого и раскидистого, в котором можно было спрятать и быка. Ближе к центру острова стоял старый, полуразвалившийся каменный дом, про жительницу которого, да и про сам дом в селе ходили легенды, различного рода страшные, приводящие в ужас рассказы, передающиеся из поколения в поколение вот уже неизвестно сколько лет. Ну и, как говорится, каждая легенда, даже самая безобидная, со временем начинает обрастать все новыми и новыми подробностями, красками, каждый новый человек передает смысл, попутно добавляя дорисованные своим воображением картинки. Этими рассказами родители запугивали своих маленьких детишек, стремящихся сбежать вместе со старшими на остров поиграть, порезвиться. Ребята, в основном парни, когда уходили куда-нибудь в лес или в поле с ночевкой, ночью, перед костром, этими рассказами до икоты запугивали приезжих девчонок, которые после услышанного, когда остальные уже засыпали, из-за каждого шороха вскакивали и истошно орали на весь лагерь.

Особенно зловеще развалины этого дома выглядели на фоне оранжевого диска заходящего солнца, острыми, багровыми деревянными гнилушками упираясь в небо. Несмотря на все эти кошмары, живущие в Андреевке и с каждым поколением становящиеся все ужаснее и ужаснее, ребятню всегда тянуло к развалинам посреди острова, покрытым пока еще не разгаданными тайнами и вопросами, на которые не был найден ответ.

Поговаривают, что где-то раз в 80 лет ночью в этих развалинах происходят странные преображения: само собой все вдруг начинает восстанавливаться, поднимается разрушенная крыша, камни сами собой складываются в стены, разбитые окна вставляются в рамы, затем и окна, и двери вставляются в проемы. Последний раз, как говорят местные, это видели перед началом войны, в 1941-м, в начале июня. Ужасная тогда была погода, бушевал жестокий ураган, словно все хляби небесные разверзлись разом. Жуткая ночь, в которую все не могли заснуть, по дошедшим до сего времени рассказам, у многих было некое тревожное предчувствие, как говорится: «кошки на душе скребли». Ушедшего тогда вечером на рыбалку директора сельсовета Николая нашли грибники только через несколько дней глубоко в лесу, в порванной обугленной одежде, исхудавшего, со страшно вытаращенными глазами, где вместо зрачков и радужки переливалась сплошная чернота, и совсем потерявшего рассудок. Еще через несколько дней он умер, и никто так и не понял, отчего совершенно здоровый, крепкий телосложением человек так сильно изменился, будто из него вытянули всю жизненную энергию.

Ну а на следующее утро после той ужасной ночи не было видно никаких следов ни неизвестным образом восстановившегося домика – как были на этом месте развалины, так они и остались, будто ничего и не происходило, ни следов прошедшей ночью бури, даже земля была сухая. Ярко светило солнце, как ни в чем не бывало, насвистывали птицы, шумели деревья… Тогдашним жителям села, свидетелям всего произошедшего, показалось даже, будто им все происходящее померещилось, привиделось. Случай с Николаем списали за несчастный. Но об этом происшествии с тех пор пошли рассказы, мифы, с каждым годом обрастая все новыми подробностями. Некоторые сельчане позже связывали это явление со вскоре наступившей войной, другие пророчили еще дальше, связав это происшествие с грядущим концом света. До сих пор в селе еще живут два человека, которые пережили те события – бабка Афдотья и ветеран войны Василий Сергеевич. Та ночь, как они говорят, очень хорошо запечатлелась в памяти, чувство тревоги ощущалось почти физически.

***

– Ну, что, народ, проверяйте, все ли мы с собой взяли? – спросил Никита, сидящий на носу лодки и усиленно баламутящий и без того мутную, позеленевшую от водорослей воду озера своими руками, словно пытаясь ускорить лодку. – Вдруг что забыли?

– А что мы должны были забыть? – с усмешкой в голосе вопросом на вопрос парировал Саня, размеренно гребущий двумя веслами по направлению к острову. – Мы уже почти приплыли, возвращаться далеко… Да и лень чуть-чуть, по такой жарище. Ты куда спешишь, лопнешь от натуги скоро. Очень скоро. – Саня немного задумался. – Макс, ну-ка, проверь сумки, кажется, спички забыли. Макс! Проснись и пой!

– Ммм… Я не сплю. Сейчас. – Потягиваясь и зевая во весь рот, Макс развернулся к рюкзакам. Перебрав все три рюкзака, Макс сонным голосом констатировал, что все на месте.

Наконец днище лодки заскрипело о песчаное дно, уже порядком измученные жарой ребята встрепенулись и стали вылезать из лодки и доставать рюкзаки с поклажей на берег острова. Суденышко пришвартовали к растущей тут же, у берега, небольшой плакучей иве.

– Куда устроимся на ночевку? Давайте вон на ту полянку сходим, посмотрим, – указал Никита на большую прогалину на небольшом пригорке в терновых зарослях, находящуюся где-то примерно в пятистах шагов от ребят. – Там вполне комфортно.

– О’кей, давай сходим, проверим. Но попозже. Сейчас надо немного охладиться, а то мы уже как три коня взмыленных. – Саня развел руки в стороны. – Кругом вода, ну что бы и не искупнуться? А? – Макс и Никита с молчаливой радостью поддержали эту идею, единственно верную во время такого пекла.

Через минуту троица друзей уже бултыхалась в прохладной озерной воде, обрызгивая себя и все вокруг, что двигалось и подавало хоть какие-то признаки жизни, одновременно ныряя и всплывая перед лицом друг у друга. У парней будто сразу прошла усталость. Еще немного поплавав, друзья вылезли на берег, и, дрожа от едва тянувшего с озера ветерка, пропахшего тиной, прошлепали до своих рюкзаков, на которых уже лежали наготове полотенца и сухая одежда.

Закончив все дела и собрав рюкзаки, друзья неспешно направились вглубь острова, к ранее предложенному Никитой месту ночлега. Солнце уже переползло на западную часть неба и тени от зарослей стали удлиняться. Первым это заметил Макс:

– Ребят, давайте как-нибудь поскорее, а то вечереет уже. Нам надо еще устроиться и на костер хворост найти.

– Без паники. Или ты легенд здешних уже наслышан? Не боись, или палку вон возьми – рассмеялся Саня.

– С чего ты взял, что я боюсь? – с обидой в голосе спросил Макс. – Чего мне бояться? Комаров, что ли? Не, на этот случай у нас вот это есть, – остановившись, Макс долго рылся в своем рюкзаке, наконец, откопав на самом дне флакончик с репеллентом от всякой мелкой насекомой живности, которая покушается на нашу кожу и мясо, с гордым выражением лица достал его на свет. – Во! Палка тут не поможет.

– Да комары тут ни при чем, – усмехнулся Саня. – Я говорю про страшилки здешние.

– Какие страшилки? Мне никто ничего не рассказывал. Никитос, ты знаешь что-нибудь? – обратился Макс к идущему впереди Никите, до этого молчавшему.

– Давайте еще чуть-чуть пройдем вперед и я кое-что тебе покажу. Да уж, про этот остров много ужасов рассказывают всяких. Мне их бабка, когда я мелкий совсем еще был, рассказывала еще, пугала. Чтобы далеко от дома не убегал. Раньше верил, боялся… – с некоторым раздражением в голосе проворчал последнюю фразу Никита. Вот, мы уже и на месте, – парень остановился и вытянул правую руку на север. – Воон там. Видишь, развалины торчат над кустами? Дом там был раньше. Вот про него и сочиняют легенды все.

– В общем, мы тебе вечером, перед сном обязательно немного расскажем сказочек, – недобро ухмыльнулся Саня. – Да ведь, Никитос?

– Да ведь, да ведь, – поддакнул ему Никита. – «Брызгалка» от комаров тебя потом не спасет! – парень усмехнулся.

Вечерело. Солнечный диск опустился уже почти к краю земли, разбух и стал наливаться бордовыми оттенками. Тени от кустарника закрывали уже почти всю поляну, на которой наши герои решили устроить ночлег. Сухой полуденный зной сменился влажной вечерней прохладой, оводов сменила мелкая мошкара и комары. Разгорался, весело потрескивая, костер из принесенного парнями из зарослей хвороста. Пока Никита готовил походный ужин, Саня учил Макса разбивать большую палатку для ночлега. С горем пополам, под чутким руководством Сани Максу все-таки удалось справиться с задачей. За это время уже почти стемнело… Ну, как стемнело, темнотой это вряд ли назовешь, лето все же. Скоро летнее солнцестояние, ночи были светлые. Кругом стрекотали кузнечики, вдали плескалась о берег озерная вода. До носа ребят доносились самые разнообразные запахи – от запаха луговых трав, нагретой за день сухой земли, запаха влаги, идущей от озера, тины, до запаха дыма, жарящихся на костре сосисок, шкварчащих и брызжущих на хворост жиром.

Кругом не чувствовалось никакого движения воздуха. Несмотря на близость прохладной глади воды озера, воздух был весьма душным. Где-то на востоке уже посверкивало.

– Ну, так какие там легенды и страшилки про эти развалины вы рассказать хотели? – пошевеливая концом сухой палки потрескивающие веточки, решил наконец-то прервать тишину Макс.

– А ты не боишься? – таинственным голосом поинтересовался у него Саня. – Спать плохо будешь потом ведь.

– Ну чего такого страшного в какой-то сказке, которой детей пугают? – голосом, в котором уже чувствовалось некоторое раздражение, спросил Макс, еще активнее шевеля палочкой в потрескивающих в огне хворостинках. – Вы ведь с Никитой не боитесь?

– Ладно, ты сам напросился, – снимая с палочки аппетитно стреляющую брызгами горячего жира сосиску, жутким голосом пробормотал Никита, сидящий в тени. – Начнем.