Читать книгу When I grow up. Пособие для взрослых девочек из дисфункциональных семей - Екатерина Алексеевна Винтер, Екатерина Винтер, Екатерина Алексеевна Соколова - Страница 1

– Я одного не могу понять – как они меня нашли?! – прижимая подбородком телефон к плечу, эмоционально говорила Мария, преподавательница русского языка и литературы тридцати пяти лет, неся в руках сумки с продуктами.

Пластиковые пакеты начинали неприятно впиваться ей прямо в пальцы, грозясь уже нанести реальный порез.

– Подожди, Вер, я телефон переложу, плечо затекло, – наконец, остановившись и выдохнув, переводила дух Мария.

– Машк, ты что себе наушники так и не купила? Ты ж два года собираешься! – зазвенел в трубке бодрый не знающий возражений голос Верки, – а, ну как всегда! Ежики плакали, но продолжали есть кактус!

– По-моему, это все – таки были мыши, которые мечтали стать ежиками, – засмеялась Мария, – Вера Павловна, ну посудите сами, – с новыми силами, поудобнее повесив пакеты на пальцы и переложив телефон, продолжала Маша, – бедного парнишку вместо каникул хотят обязать ежедневно заниматься русским и французским все лето! А как же отдых? Не говоря уже о том, что я так и не добилась от тебя информации, откуда они вообще взялись с таким рьяным желанием заниматься именно у меня. Ладно, передай им, что я подумаю. Но в любом случае – после конференции в Ялте! Чеховские чтения будут, я материал год готовила! И кстати, уже купила билеты на поезд! Чехов, Ялта, море –ммммм, – улыбнулась Мария.

– Спасибо Маш, я знаю, что ты никогда не откажешь.

– Вер, подожди, второй звонок. Мама звонит. Я позвоню тебе позже!

– Ну ма-а-а-а-а-а-ма – это святое, – протянула Вера и отключилась.

Это было последнее, что помнила Мария о том дне. Потом начинался какой-то бред. Опьянение бредом. Шок. Боль. Обида. Снова боль. И четкое ощущение неизбежности.

Ключ, поворачивающийся в замочной скважине, превращался в голос Машиной мамы, обращавшейся к ней с просьбой. Самой жестокой и бессмысленной, которую только можно было вообразить. Мария старалась не терять нить разговора, но связь с «здесь» и «сейчас» все равно мучительно покидала женщину.

Она уже ставила сумки в коридоре, когда ее мать прокричала в трубку:

– Я твоя мать! Мать! Забыла?! А еще ты видимо забыла, что квартира, в которой ты живешь, все еще принадлежит мне! И я могу с ней сделать все, что захочу! Ты поедешь во Францию, заплатишь свою часть за дом, будешь переводить все, что понадобится. Потому что я так решила! – с нескрываемой злобой прокричала Машина мама и энергически бросила трубку.

Для Марии подобное отношение в ее семье было не новостью. Она давно привыкла и к крикам, и к обвинениям. Но то, что заставляла сделать ее мама в этот раз, казалось чем-то … нереальным.

Мария аккуратно разобрала сумки, достала фильтры с полки, затем запрятанную на особый случай баночку дорогого кофе. Отсыпав ровно три ложки, она впервые за много месяцев включила свою старенькую дешевую кофеварку.

Когда кофе был готов, она, медленно и смакуя каждое движение, налила себе кофе в огромную белую чашку, села за стол и набрала Вере.

– Как-то ты быстро в этот раз, – зазвенел бодрящий возвращающий в реальность голос Верки.

–Она в приказном порядке просит меня во Францию поехать, как раз на те даты, когда конференция в Ялте запланирована.

– Ну о Франции ты всегда мечтала. Правда почему именно сейчас? И почему ты говоришь голосом, как из преисподней?

– Она хочет, чтобы я поехала с Володей и его второй женой. В Ниццу. И еще она хочет, чтобы мы там одну виллу на троих сняли – так, типа, дешевле. Володя, как ты помнишь, за 10 лет спецфранцузской школы язык так и не освоил. А французы, сама знаешь, любят, когда к ним обращаются на родном. Вот мне и надо поехать в качестве третьего вилласъемщика и переводчика. Вера, но это безумные деньги!

– Чего? – выронила чашку из рук Верка. – С Володей и его женой? В одну виллу? И ты еще платить за это должна? Если не секрет, то сколько?

Мария, задыхаясь, произнесла сумму, равнявшуюся ее годовому заработку.

– Господи, – прошептала Верка, – и об этом тебя мама попросила?!

– Вер, ну она мне добра желает. Все эти годы, несмотря на мое рьяное желание, она не разрешала мне поехать во Францию одной – опасно. А тут вроде как Володя рядом, плюс он на машине. Знаешь, что самое смешное? Все эти годы я действительно мечтала попасть во Францию именно с ним. Ходить по уютным улочкам, пить кофе. Но в моих мечтах не было ни его жены, ни виллы, за две недели проживания в которой мне придется отдать весь свой денежный запас, – с болью в голосе произнесла, стараясь не плакать, Мария.

– Откажись, – стукнула голосом Верка. – Выселит из квартиры – у меня поживешь! Откажись! Ты же умрешь там! Я же знаю, как ты в него влюблена была!

– 20 лет прошло! И потом – это действительно такая возможность!

Время бежит с неумолимой скоростью – факт всеми известный. Вот только мало кто может представить, что для человека, внутри которого живет надежда, школьная математика не работает и один год равняется вечности.

Володя был сыном маминой ближайшей подруги и одноклассницы, тети Лены, и по совместительству лучшим гитаристом школы. Боже, как же он пел! Ему впору было ехать в Голливуд, и записывать саунд-трек для какого-нибудь известного фильма. Учеба его интересовала мало, французский (несмотря на элитную спецфранцузскую школу) – еще меньше. Они росли вместе, пели вместе. Маша делала за него домашние задания и отдавала свой бутерброд на завтрак, он наспех благодарил ее и небрежно целовал в ухо. Собственно, вот и все, что связывало их в школьные годы.

Потом были бесконечные «своднические» попытки их родителей, закончившиеся бунтом Володи и женитьбой…не на Маше. За скорой свадьбой, пришел «скоропостижный» развод. Володя, по своей вечной безалаберности, успевший приобрести на мамины деньги квартиру в одном из строящихся домов, потерял не только жену, но и деньги – дом так и не построили, но поскольку квартира была «совместно нажитым», первая жена без зазрения совести мстительно потребовала половину ее стоимости…

Потом была череда неудачных проектов и таких же неудачных Володиных романов. Казалось, Володя мстил сам себе, что, повинуясь родителям, стал экономистом, вместо того, чтобы заниматься музыкой.

И вот недавно он женился второй раз. На девушке значительно младше себя, бывшей модели. В его жизнь пришло некое подобие стабильности, нарушаемое лишь постоянной критикой его жены, которой, по ее мнению, он не смог обеспечить достойное существование.

С Машей они ритуально поздравляли друг друга каждый год с днем рождения и Новым годом. Ну собственно и все. Хотя… Маше до сих пор казалось, что та детская любовь никуда не делась – именно этим она оправдывала свое многолетнее одиночество и нежелание впускать никого в свою жизнь.

История с виллой с самого начала ей не понравилась. Почему она? Зачем? Зачем Франция? Почему именно сейчас? На все эти вопросы у Марии ответа не было, как и не было сил спорить с собственной мамой. И хотя на кону стояли огромные деньги, Маша подчинилась.

– А вот и сама «Мисс Франция», – язвительно прошептала жена Володи, красивая Ирка, незадолго до объявления посадки, и по лицу у нее пробежала улыбка омерзения – надеюсь, вы рады, что мы едем в таком составе, – в ее голосе звучал нескрываемый сарказм.

Мария почувствовала себя неловко, но ничего не ответила. В конце концов, разве не об этом она всегда мечтала? Франция, море, мороженое…

Впрочем, уже в самолете Володя и его жена стали ссориться. Громко и как будто сценически. Ирка, растолкав стюардесс, демонстративно ушла в бизнес-класс, и больше не появлялась до конца полета. Володя закрыл глаза и, не обращая никакого внимания на Марию, пытался претвориться, что спал.

По прилету во Францию ссоры продолжились. Как будто, Ирку раздражало все: небо, море, люди, но больше всего, конечно, ее раздражала Маша. Когда бы она ни обращалась к несчастной учительнице, в ее вопросе звучала нотка раздражения и злобы:

– Мария, вы, говорят, много работаете? А какого этого – быть не замужем в 35? Я бы со стыда сгорела!

– Мария, надеюсь, вы к пляжному сезону хоть немного подготовились и нам не будет за вас на пляже стыдно?!

В какой-то момент Маша начала считать, сколько раз за день ее унизили, и насчитала 24.

Впрочем, помимо философских проблем, были еще проблемы житейские, а именно: чем вся компания будет завтракать на следующий день. Но в этот раз это как будто интересовало одну только Машу. Она одиноко сходила в одинокий неприметный супермаркет, и предусмотрительно купила яйца, йогуртов и кучу другой еды, которой бы, в случае необходимости, хватило бы на всех.