Читать книгу Феникс. Исцеление любовью - Екатерина Беспалова - Страница 1

Пролог

Свет: везде и всюду – яркий, ослепляющий, такой, что невозможно открыть глаза. Казалось, он проникал даже сквозь сомкнутые веки, наполнял собой каждую клетку тела ровно как и тепло, приятно ласкавшее кожу. Оно текло по венам, согревало, успокаивало. Лёгкий бриз, обдавший лицо, принёс прохладу, а вместе с ней – живительный запах моря. Абсолютная тишина и невероятное чувство полной свободы…

Оголённая грудь вздымалась и опускалась. Вдох… Выдох… Вдох… Выдох… Распахнутая рубашка щекотала тело, время от времени развеваясь на ветру. Хотелось раскрыть глаза и полностью насладиться происходящим вокруг, ощутить и увидеть синий простор, что так манил к себе, но сил почему-то не было. Сухие губы растянулись в блаженной улыбке: значит нужно подождать… Совсем немного… Самую малость… Одно короткое мгновение…

И вдруг волшебный мираж разрушился! Боль – нестерпимая, безграничная, всепоглощающая. Лишь она одна имела значение, выжигая изнутри, раздирая на части, расщепляя на атомы. Боль, породившая душераздирающий крик и сама же запечатавшая его в самых недрах.

Сейчас пройдёт… Нужно только подождать… Совсем немного… Самую малость… Одно короткое мгновение… Но, кажется, даже сама Смерть не отважилась явиться на зов, оставив один на один с агонией, в пучине крови, липкого страха и боли – нестерпимой, безграничной, всепоглощающей…

Часть 1. Новая жизнь

"Человека можно уничтожить, но его нельзя победить. Если ещё стоит на ногах – он может драться…"

Эрнест Хемингуэй

Глава 1.1. Спортсменка-комсомолка

Стояла середина июня. Последние несколько дней ветер гонял по небу обрывки туч, и не переставая лил дождь, лишь изредка сменяясь солнцем. Смотреть в окошко не хотелось, а выходить на улицу – тем более. Такое серое начало лета не обещало ничего хорошего, но, к счастью, это утро выдалось ясным и почти безоблачным. Молодая девушка покинула стены роскошного особняка и, остановившись на ступеньках, посмотрела вниз, на подъездную площадку, где стоял её новый Bentley Continental GT ярко-красного цвета. В глазах полыхнул огонь от предвкушения предстоящей поездки. Неужели Небеса подарили возможность обновить отцовский подарок? Аллилуйя!

Несколько дней назад Виктории Демидовой, высокой стройной брюнетке с длинными волнистыми волосами и большими карими глазами, исполнилось двадцать четыре. Будучи единственной дочерью состоятельного отца, она проживала самодостаточную и беспечную жизнь, ни в чём себе не отказывая. Яркая внешность, чувство юмора, стройная фигура, единственным недостатком которой являлись чересчур широкие бёдра, как думала девушка, – полный комплект, чтобы считаться «завидной невестой на выданье».

Походы по салонам красоты, спа-центрам и дорогим бутикам занимали большую часть свободного времени, коего было хоть отбавляй! Страдала ли она от этого? Скорее, нет, чем да, хотя иногда чувство неудовлетворённости всё же посещало голову. В такие моменты спасала компания отца и молодой перспективный жених, занимавший там младшую руководящую должность. Однако юридические вопросы, с которыми пытался ознакомить её Антон, не казались достаточно интересными, чтобы сидеть за бумагами целый день.

Возможно, проблема крылась в наставнике – Вика не исключала этого. Слушать лекции Беляева о доходах днём, проводить с ним время в неформальной обстановке вечером… Его было слишком много в её жизни. А как же личное пространство?

Не сводя восхищённого взгляда с отцовского подарка, Виктория отогнала мысли об Антоне куда подальше. В конце концов, с ним они встретятся позже, его звёздный час пока не настал. Сжав в руке ключи от машины, девушка стала не спеша спускаться по лестнице, чувствуя приятное волнение во всём теле. Как же долго она о ней мечтала: красота, скорость, сила, мощь!

– Виктория! – раздался позади громкий голос, медленно рассеивая пьянящий восторг.

Дорогой чёрный костюм, белоснежная рубашка и выглядывавший из-под манжетов «Rolex Day-Date» – Владимир Демидов собственной персоной. Неужели она вышла из дома раньше него? Чёрт! Теперь точно не отвертеться: его чрезмерная забота снова может сорвать все планы.

Девушка обернулась и сверкнула белоснежной улыбкой:

– Да, папа?

Высокий поджарый мужчина с проседью в тёмных волосах, словно прочитав её мысли, ответил на милую улыбку. Скрестив руки на груди, он мягко произнёс:

– Понимаю, тебе не терпится сесть за руль новой машины, но я всё же настаиваю, чтобы ты поехала с Игорем.

– Пап, я буду аккуратной. Ты же меня знаешь.

Однако первая попытка не увенчалась успехом. Владимир казался непреклонным, и его молчание доказывало это.

– Ну, пап! – попыталась во второй раз Виктория. – Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.

Ладони сложились в умоляющем жесте, а на лице отразилось выражение невинного Ангела. В выразительных глазах читалась искренняя надежда. Разве можно устоять против такого? Конечно, нет! Что и успел доказать Владимир, покачав головой:

– Маленькая подлиза! – На губах появилась тёплая улыбка: она прекрасно знала все его слабости, чертовка! – Разве можно быть такой милой? – Он спустился к дочери и крепко обнял её. – Но на твоём месте я бы воспользовался услугами водителя.

– Вот и воспользуйся. Ты же едешь в компанию, верно? – пропела девушка, выбираясь из отцовских объятий и намереваясь открыть дверку машины.

– А куда ты собралась в таком виде? Неужели проснулся интерес к семейному бизнесу?

Виктория засмеялась и, повернувшись вокруг своей оси, положила одну руку на талию:

– Тебе нравится?

Вопрос о семейном бизнесе так и остался без ответа.

– Бесподобно, – кивнул Владимир.

Во вкусе дочери и впрямь было не отнять. Тёмно-синий брючный костюм, дополненный кремовой блузкой с глубоким декольте, сидел безупречно. На шее висела тоненькая золотая цепочка с небольшим бриллиантом, который он подарил ей на прошлый день рождения. Завершали образ стильной бизнес-леди чёрные туфли на высокой шпильке.

– Я хочу пройтись по магазинам. Конечно, можно было обойтись без всего этого пафоса. – Вика жестом указала на себя. – Но после мы с Беляевым договорились пообедать в одном хорошем ресторане. – Склонившись к отцу, она с лукавой улыбкой прошептала: – У Антона ко мне серьёзный разговор. Может, он решил сделать предложение руки и сердца?

Демидов улыбнулся, собираясь что-то сказать, как вдруг в кармане пиджака зазвонил мобильный. Достав телефон, он посмотрел на экран, а затем нехотя принял вызов:

– Слушаю тебя.

Виктория не слышала, о чём шла речь, но по отдельным обрывкам фраз поняла, что беседа носила деловой характер. Она смотрела на отца и видела, что тот злился. Голос звучал сдержанно, но не был лишён раздражения. Покачав головой, Вика лишний раз убедилась, что бизнес – слишком хлопотное дело для женских рук и, как бы ни старался отец, она ни за что добровольно туда не сунется. По крайней мере, не в этой жизни. А что тебя вообще интересует в этой жизни?

Вопрос, так внезапно всплывший в сознании, не понравился. Виктория скрестила руки на груди и попыталась прогнать ненужные мысли прочь, однако невидимый червячок продолжал точить изнутри. Так всегда бывало после встреч с мамой… Дерьмовое чувство, но оно однозначно того стоило.

– Чёртовы сукины дети! – выругался неожиданно Владимир, вырвав дочь из размышлений.

От внезапного вскрика девушка вздрогнула.

– Пап, всё хорошо?

Неподвижная фигура, пристальный взгляд, устремлённый вдаль, и телефон, зажатый в руке, – Демидов хранил молчание, о чём-то раздумывая.

– Пап?

Девичья рука, опустившаяся на спину, заставила его обернуться. Сделав пару глубоких вдохов, мужчина ослабил галстук и попытался улыбнуться:

– Всё хорошо, родная. Просто некоторые ни черта не могут решить без постороннего вмешательства. Вот и приходится злиться по пустякам, а в моём возрасте любое волнение сказывается на организме.

– Ну, о каком возрасте ты говоришь? – надувшись, склонила голову набок девушка. – Тебе всего лишь шестьдесят два, пап.

– Мне уже шестьдесят два, Виктория, – произнёс Владимир, обняв её за плечи.

Она удивлённо вскинула брови. Временами, конечно, отец мог вести себя странно, но возраст никогда не упоминался им как недостаток. Мерило человеческой мудрости – вот главная роль, отводившаяся ему, но никак не недостаток.

– Я чего-то не знаю?

– Всё в порядке, солнышко, – наконец, широко улыбнувшись, успокоил её Демидов. – Это всё мои переживания из-за того, что моя единственная наследница никак не хочет интересоваться семейным делом. – Он бросил на Вику укоризненный взгляд, от которого тут же стало не по себе. – Как ты будешь всем этим управлять, ума не приложу.

Борясь с неприятным чувством неловкости, Виктория положила голову отцу на плечо: лишь бы только не увидел её глаз.

– Мне поможет Антон. Ты же не просто так разрешил ему ухаживать за мной, верно? Значит, он прошёл твой естественный отбор, а следовательно: будущее компании в надёжных руках.

С этими словами она слегка отодвинулась и с интересом посмотрела на мужчину, желая увидеть его реакцию. Тот попытался изобразить удивление, но Вика хорошо знала: никакому проходимцу, не имевшему отношения к бизнесу, было не суждено влиться в их семью. Беляев Антон не вызывал у отца искренней симпатии, но лезть в их отношения Демидов считал ниже своего достоинства. Он всегда оставлял право выбора за дочерью, какой бы легкомысленной она ни старалась быть.

– От тебя ничего не утаишь! – Владимир подарил ей нежную отцовскую улыбку и, как в детстве, потеребил за щёку. – Антон может спокойно претендовать на твою руку и сердце. Он успешен, напорист – там, где надо и где не надо тоже. К тому же, – заговорщически покосился на дочь бизнесмен, – у него есть все шансы занять достойное место в управляющем штате компании. Меня смущает лишь одно: насколько я понял, его вполне устраивает статус холостяка. Да и ты особого волнения не испытываешь, говоря о свадьбе. Так стоит ли торопиться?

Действительно, стоит ли?..

– Просто Антон немного не уверен в себе, – произнесла вслух Виктория. – В себе и в том, что ты дашь положительный ответ.

Едва только она замолчала, Владимир громко рассмеялся. По-прежнему крепко обнимая дочь, он нежно поцеловал её в висок и прошептал:

– В таком случае, я продолжу играть свою роль неприступной цитадели. Глядишь, вражеские полки пройдут мимо, поняв, что им ни штурмом, ни измором не одолеть этот рубеж.

Вика толкнула мужчину в плечо, и в следующую секунду раздался её озорной заливистый смех. Ей нравилось, когда отец пребывал в хорошем настроении, когда мог быть самим собой, а не преуспевающим главой нефтяной компании. В такие моменты казалось, что каким-то странным образом время пошло вспять и вновь вернуло её в детство. Нахмурившись, Виктория во второй раз за утро ощутила неприятное чувство дискомфорта от собственных мыслей. Неужели возраст и впрямь делал её мудрее? Плюс один год не в копилку старости, а в копилку мудрости?..

– Может, ты всё же поедешь с Игорем? – бросив недовольный взгляд на новую машину, между тем вернулся к первоначальной теме разговора Владимир.

– Ну, пап! – надула губы девушка, затолкав чёртовы мятежные мысли куда подальше. Старость, мудрость – шло бы всё это к Дьяволу в котёл! – Зачем мне водитель? Дорогу до центра я знаю, а там меня встретит Беляев. Мы вернёмся вместе, не переживай. Ладно?

Она быстро коснулась губами идеально выбритой щеки, стараясь не испачкать её красной помадой, и поспешила сесть в машину, чтобы избежать дальнейших возражений со стороны отца. Включив зажигание, Вика медленно тронулась с места, шурша колёсами по асфальтированной подъездной дорожке. Скольких же усилий стоило держать себя в руках! В глазах горели искры, а в венах бурлил адреналин. Пальцы с силой сжали руль: скорее бы добраться до трассы!

Нетерпение так и распирало изнутри: оно чувствовалось в каждой клетке тела, но давать отцу лишний повод для беспокойства не хотелось – и так едва удалось отвязаться от личного зануды-водителя. Удивительно, что его не отправили следом. Мысленно перекрестившись, Вика улыбнулась самой себе и включила музыку. Любимая группа Nickelback по Hit FM стала добрым знаком. Как там говорится? Вперёд и с песней? Сегодня она была не против спеть соло, лишь бы так хорошо начавшийся день подольше не заканчивался.

Глава 1.2. Роковое ДТП

Подземная стоянка элитного торгового центра была полностью забита дорогими машинами. Не парковка, а элитный автосалон, мать её! Виктория не спеша проезжала вдоль длинных рядов с автомобилями, то и дело чертыхаясь и ругаясь на чём свет стоит.

– Эх, Игорёк, тебя реально не хватает, – в сердцах пожалела она, нарезая второй круг в поисках свободного места. – Сейчас это была бы твоя головная боль, не моя.

Теряя всякое терпение, Вика уже хотела плюнуть на предстоящий шоппинг, как вдруг заметила, что впереди кто-то собрался уезжать. Перспектива кататься по периметру мрачной парковки совсем не прельщала, а потому, недолго думая, она уверенно нажала на педаль газа в надежде захватить долгожданный уголок для любимого «Bentley». До цели оставалось буквально несколько десятков метров, как внезапно справа появилась фигура мальчишки, выскочившего из-за припаркованного чёрного джипа.

Он метнулся вперёд, затем замер, по-видимому, увидев мчавшийся на него автомобиль, и попытался уйти с дороги. Но то ли испуг, то ли детская нерасторопность не позволили ему завершить манёвр вовремя. Прежде чем что-то предпринять, Виктория увидела страх, отразившийся на его лице. Широко распахнутые собственные глаза, нога, соскочившая на доли секунды с педали… – Господи, идиотка! Машина же сама по себе не остановится! – И, наконец, визг тормозов, прорезавший почти идеальную тишину парковки.

Демидова крепко зажмурилась, вцепившись в руль пальцами. Чёрт! Чёрт! Чёрт! – Глухой удар о крыло сообщил, что избежать столкновения не удалось. Неужели она так сильно разогналась? Холод сантиметр за сантиметром начал сковывать тело. А что, если убила его? От этой мысли бросило в дрожь. К пересохшему горлу подкатила тошнота. Выброшенный в кровь адреналин заставил сердце нестись вскачь. Только не паниковать! Только не паниковать!

Сделав пару глубоких вдохов, Виктория нашла-таки в себе силы и посмотрела в зеркало заднего вида. Воображение уже успело нарисовать страшную картину места преступления, но неподвижного детского тела в луже крови позади не оказалось. Взгляд перехватил спину молодого человека. Опустившись на одно колено, тот ощупывал ребёнка, пытаясь выяснить, насколько сильно он мог пострадать. Облегчение тёплой волной стало расплываться по телу, а на мертвенно-бледном лице появились первые мимические признаки.

Заглушив двигатель, Вика открыла дверку и вышла из машины, быстрым шагом направившись к пострадавшему мальчику. Его относительно бодрый вид и даже промелькнувшая улыбка вдруг привели в ярость. Она, значит, успела попрощаться с волей, повесила на себя клеймо детоубийцы, а они премило улыбались?! Да ладно!!! Хоть бы печаль изобразили ради приличия.

– Носятся тут и даже по сторонам не смотрят! – рычала Демидова, совершенно не беспокоясь о том, что богатая мимика во всей красе отражает переполняющие её чувства. – Рожают детей, банальным правилам движения не учат, а ты потом нервничай!

Подойдя ближе, она уже хотела закрыть свой извергавшийся фонтан недовольства, чтобы наконец поинтересоваться, как дела у пострадавшего семейства, но вдруг заботливый папаша встал на ноги и резко повернулся к ней лицом:

– Я бы на Вашем месте сбавил обороты, горе-инспектор ГИБДД.

Горе-инспектор ГИБДД?! Демидова перевела на него возмущённый взгляд и застыла на месте. Теперь было сложно сказать, что именно заставило её растеряться: услышанное или всё же увиденное. Перед ней стоял высокий брюнет крепкого телосложения с карими глазами и смуглой кожей. Его тёмные волосы были небрежно разбросаны в разные стороны, как будто он только что проснулся и не успел привести их в порядок. Чёрные джинсы, белая футболка, куртка – типичный среднестатистический москвич, если вообще не приезжий.

Однако не отсутствие брендовой одежды произвело впечатление, а жуткий шрам на левой половине лица, тянувшийся через всю щёку от виска к подбородку. Было некрасиво пялиться на него, но правила приличия сейчас волновали Викторию меньше всего.

– Не мешало бы извиниться вместо того, чтобы брызгать слюной. – Мягкий баритон оторвал от созерцания физического изъяна. – В том, что яда там хватает, мы уже поняли: можете не стараться.

Донельзя спокойный, голос был насквозь пропитан сарказмом. Каков хам, а! Виктория буравила незнакомца гневным взглядом, отодвинув на второй план первоначальную причину, по которой вышла из машины. Сбитый мальчик? Да какой там сбитый мальчик, когда здесь открыто перешли на личности!

– И когда это Квазимодо стал филологом?

Хищный прищур, появившийся в глазах при упоминании имени горбуна, спустя доли секунды сменился непониманием, которое так же не задержалось на лице надолго. Уголок его губы подёрнулся, намекнув на улыбку.

– Зоологом, – исправилась молниеносно «светская львица», и на её щеках проступил румянец.

Значит, терминология употребляемых слов была ей знакома. Что ж, похвально! Хотелось улыбнуться, но парень сдержался: она наверняка расценит это неправильно. Единственным верным решением было свернуть жалкое подобие разговора, но рука малыша, схватившая полу куртки, напомнила о том, что случилось. Девчонку однозначно стоило поставить на место, только вот поймёт ли она?.. Судя по дорогому автомобилю и внешнему виду, природа особо не заморачивалась наделять её отличительными человеческими качествами, однако попробовать стоило.

– Раз уж на то пошло, – наконец произнёс спокойно «Квазимодо», – то я бы посоветовал юной Эсмеральде спуститься со своего золотого пьедестала на нашу грешную землю и посмотреть чуть выше её и без того высоко задранного носа. – Рука указала куда-то в сторону. – Там висит знак ограничения скорости – это раз. Если прекрасную Эсмеральду не учили в её цыганском таборе, я подскажу: для того, чтобы припарковаться, не нужно вдавливать педаль газа в пол в машине, способной разогнаться до максимальной скорости за несколько секунд, – это два.

Щёки Виктории пылали, но не от стыда, а от гнева. Кем себя вообще возомнил? Она – дочь уважаемого человека, а он… Демидова даже предположить род его занятий не могла, учитывая внешность, которой обладал.

– Да как ты смеешь…

– И последнее, – нагло перебил её незнакомец, не дав закончить нечто едко-ядовитое, что могло быть адресовано ему, – возможно, милой Эсмеральде не мешало бы получить пару уроков вежливого общения с незнакомыми людьми. – Нарочно окинув её вызывающе-оценивающим взглядом, он добавил: – Хотя боюсь, тут и дюжины будет мало.

Эти слова точно стали последней каплей в чаше её терпения. Типичный мужлан, теперь Вика не сомневалась. Неотёсанный деревенщина – дерзкий, невоспитанный и наглый. Она сузила глаза, занеся руку для пощёчины, но тот успел перехватить тонкое запястье. Аккуратно сжав кисть разъярённой «львицы» тёплыми пальцами, молодой человек шагнул ей навстречу. Продолжая улыбаться, он тихо сказал:

– Квазимодо бы с удовольствием вызвал полицию и понаблюдал, как очаровательная Эсмеральда объяснит стражам порядка обстоятельства, при которых был задет крылом дорогого «Bentley» этот малыш, но, к сожалению, я спешу. Оставлять же ребёнка с такой… – Он сделал паузу, снова нагло осмотрев девушку с ног до головы: – … с такой чертовски невежливой и неуравновешенной особой мне не хочется. Чревато последствиями: родители малыша явно будут не в восторге от детской деградации, которой Вы его наградите.

Отпустив девичью руку, наглец шагнул назад, тем самым освобождая личное пространство Виктории. Мгновение – и его лицо стало совершенно серьёзным:

– Переломов у малыша нет. В поликлинику мы доедем самостоятельно, а Вам впредь советую быть более внимательной. Квазимодо хоть и хромоногий урод, но о порядочности ему знакомо куда больше, чем некоторым привлекательным аристократам.

С этими словами он поднял малыша на руки и, отвернувшись, направился к припаркованному в нескольких метрах тёмно-серому «Фольксвагену». Демидова завороженно провожала их взглядом, ощущая, как с каждой секундой рос неприятный осадок, оставленный последней фразой. Хромоногий урод… Только теперь стало понятно, что он не утрировал, а говорил абсолютно серьёзно. Широкая прямая спина, спрятанная под курткой мускулатура, узкая талия и… хромота на правую ногу. Метко брошенное обзывательство с невероятной точностью попало в цель, наверняка причинив немалую боль.

Но он первый начал! Первый нанёс оскорбление, обозвав её змеёй или ещё кем похуже. Как ещё она могла постоять за себя перед этим… Найти нужного слова не получилось. Взрывной характер бунтовался, но разум всё же понимал: незнакомец лишь привёл сравнение, она же открыто упрекнула его в видимом физическом недостатке. Удар ниже пояса… А ведь он даже не родственник пострадавшему: обычный прохожий. Но сам же напросился!

Убедив себя в правильности совершённого поступка, Виктория поспешила вернуться к своему шикарному авто, по пути проверив, насколько цело крыло и не осталось ли на нём каких повреждений. «Мировая» – это хорошо, а там кто знает, чем ещё всё обернётся. Осмотревшись по сторонам, она попыталась найти видеокамеры, которые здесь точно имелись, и не в одном экземпляре – как-никак элитный ТЦ. Чёрт! Это ж надо было так вляпаться!

Однако искомые объекты поблизости не обнаружились. Оказавшись в салоне, Вика постаралась успокоиться. Ладно, о деталях можно будет вечером переговорить с Горным – начальником охраны отца. Влад – нормальный мужик и наверняка сможет разрулить ситуацию, не посвящая его в лишние подробности.

Глава 1.3. Стёпка

Максим Каверин – так в жизни звали Квазимодо по паспорту – посадил Степана (именно этим именем успел представиться малыш) на заднее сиденье и пристегнул его ремнём безопасности. Убедившись, что маленькому пассажиру ничего не мешает, он вернулся на водительское место. Достав мобильный, Макс нашёл в справочнике нужный номер и стал ждать, когда ему ответят. Пока шли гудки, он поймал в зеркале заднего вида отражение мальчугана, который внимательно изучал салон автомобиля, словно видел его в первый раз.

– Петь, Каверин, – отвлёкся от юного пассажира Максим, когда собеседник на другом конце принял вызов. – Сегодня твоя смена? Отлично. Если я подъеду в течение получаса, осмотришь одного непоседу на наличие увечий? Нет, ничего страшного. Спасибо.

Бросив телефон на пассажирское сиденье, Макс включил зажигание и посмотрел в боковое зеркало. В поле зрения попал красный «Bentley», не спеша проехавший сзади. Едва заметная улыбка появилась на лице – делает успехи… Когда покинули тёмные стены парковки и выбрались на улицу, Максим нарушил царившее в салоне молчание:

– Ты знаешь, как позвонить родителям? Они, наверное, волнуются.

Мальчик смотрел на огромные столичные небоскрёбы, восхищённо хлопая глазами, и, похоже, не слышал адресованных ему слов. Спустя несколько минут современная городская архитектура перестала вызывать искренний интерес. Маленький Степан перевёл взгляд на своего защитника и, широко улыбнувшись, сказал:

– А ты крутой.

– Да ладно? – выразил поддельное удивление Максим, найдя малыша в зеркале. – С чего ты взял?

– Как это «с чего»? Не испугался той мегеры на огромных каблуках!

Учитывая, с какой экспрессией были произнесены, эти слова не могли оставить его равнодушным. Каверин громко рассмеялся, представив, что бы ответила на них девушка.

– Ну, не такая уж она и страшная была, та мегера.

– Ничего себе нестрашная! – негодовал Стёпка. – Она как вышла из машины, как посмотрела на меня! А ты видел её губы? – никак не успокаивался он. – Они были такие красные, как будто она крови напилась! И машина у неё красная. Она, наверно, любит кровь… И мою тоже бы выпила. – Малыш благодарно посмотрел на Макса: – Хорошо, что ты со мной был, а то я бы не знаю, что делал. Я бы с ней не справился!

Каверин кивнул, чувствуя, как улыбка становится шире. Стёпка всё больше завоёвывал его сердце. Интересно, сколько ему? Девять? Десять? А может, и того меньше? Что он вообще делал на той парковке один? Затормозив на светофоре, Макс воспользовался моментом и обернулся назад:

– Так мы будем звонить твоим родителям? – попытался вернуть первоначальную тему разговора Каверин.

Сияющее лицо мальчика вдруг померкло, а губы крепко сжались в тонкую нить.

– У меня нет родителей.

Максим нахмурился: нужно было догадаться, ведь не один нормальный человек не отпустит своё чадо в таком возрасте гулять по Москве. Часть вопросов тут же отпала сама собой. Внимательные глаза продолжали изучать ребёнка: чумазая мордашка, поношенные джинсы и протёртая в нескольких местах лёгкая куртка явно указывали на пролетариата, а не на интеллигенцию.

– А с кем ты тогда живёшь?

– С бабушкой, – Степан вытер нос тыльной стороной ладони.

– Тогда, наверное, нужно сообщить бабушке, где ты, – предположил Макс, посмотрев на светофор, который уже успел переключиться на зелёный.

Машины впереди стояли на месте. Где-то позади раздался звук клаксона.

– Чёрт, похоже, мы попали в пробку.

– Наверное, – со знанием дела согласился малыш, даже не посмотрев в окно. – А можно… – Он замолчал, задумчиво рассматривая пальцы рук.  – А можно позвонить бабушке, когда врач скажет, что со мной всё хорошо?

– Почему?

– У неё сердце болит. Она мне так говорила. Если ей будет плохо, она умрёт, и я останусь совсем один.

– Почему ты решил, что она должна умереть? – улыбнулся Каверин.

– Не знаю, – пожал плечами малыш. – Я слышал, как бабушка говорила тёте Маше, что если будет переживать, сердце не выдержит.

Максим обернулся и погладил его по голове, взъерошив неаккуратно лежавшие волосы:

– Всё будет хорошо. Мы не позволим, чтобы с ней что-нибудь случилось. Какие ж из нас тогда джентльмены, верно?

Задержав глаза ещё ненадолго на печальном лице Степана, он отвернулся к дороге. Несколько минут они сидели в полной тишине, пока стоявшие впереди машины не начали движение. «Фольксваген» Макса плавно тронулся с места и медленно поехал вперёд. Такими темпами придётся отменить назначенную встречу. На губах появилась ухмылка: да неужели! Значит, его услышали свыше. В кои-то веки…

– А тебя Вазимода зовут, да? – голос Степана вытащил из собственных размышлений. – Странное какое-то имя, – продолжал рассуждать он. – Я такого никогда не слышал.

– Почему ты так решил?

Внутри зашевелилась неуверенность. Чёртовы комплексы!

– Красная мегера тебя так назвала. Сказала, что ты – Вазимода.

С губ Макса сорвался смешок. Маленький, а детали замечает на «раз»: ему бы в спецслужбы.

– Меня зовут Максим. – Он бросил на Стёпку озорной взгляд в зеркало заднего вида. – Каверин Максим.

– Получается, она обозвалась?! – возмутился малыш. – Вот же какая! А кто такой Вазимода? – рассуждения, умозаключения и новые вопросы сыпались как из рога изобилия.

– Ну… – подобрать нужные слова было сложно.

Обсуждать свою внешность, даже с незнакомым малышом, оказалось сложно. Ахиллесова пята, мать её! Никогда не считал себя красавцем, да и в зеркало смотрелся через раз – не до этого было, зато теперь взор то и дело цеплялся за увечья, а мозг болезненно реагировал на любой косой взгляд или слово.

– Что «ну»? – явное нетерпение слышалось в голосе маленького пассажира. – Кто такой Вазимода?

– Так называют людей, у которых есть шрамы, – выдал Максим, нахмурившись. А что ещё мог сказать, кроме правды?

– Шрамы? Это ты про ту полоску на щеке? – уточнил малыш.

Ответ дать не получилось, поскольку аналитический мозг Степана уже продолжил выстраивать причинно-следственные связи без чьей-либо помощи:

– Тогда получается, что я тоже этот… Вазимода.

Брови Максима медленно поползли вверх:

– Почему?

– У меня тоже есть шрам. – Мальчуган наклонился ближе к водительскому креслу и прошептал: – От операции. На животе.

– Нет, малыш, – улыбаясь, Максим покачал головой. – Такие шрамы не считаются.

– А почему?

В детском голосе отчётливо слышалось разочарование.

– Потому что они не делают тебя безобразным, – печально произнёс Каверин и посмотрел на своё отражение.

– Твой шрам не делает тебя безобразным.

Степан поднял на него донельзя серьёзные глаза. Ни капли детской наивности или непосредственности, лишь вызов и абсолютная осознанность того, что говорил. Пауза затянулась, это почувствовали оба.

– С ним ты выглядишь… – Мгновение – и губы Стёпки снова растянулись в озорной улыбке. – … круто! Сразу видно, что ты сильный. И воевал. И можешь защитить таких, как я, – перечислял достоинства шрамов малыш.

Максим стиснул челюсти.  Он никогда не смотрел на себя с этой точки зрения. Возможно, с таким подходом смотреться в зеркало и впрямь станет легче? Что вряд ли…

– Но я тебе скажу честно: ты лучше, чем та мегера с кровавыми губами, – наконец подвёл итог Степан. – Я тебе клянусь! Она напугала меня, а ты – нет.

– Я тебе верю, – как можно убедительнее попытался произнести своё заверение Макс. – А теперь приготовься выходить, мы почти приехали.

– Готов, – кивнул Степан. – Только меня сначала надо выстегнуть из этого ремня.

Каверин в очередной раз позволил себе искренне улыбнуться. Так непринуждённо и легко он уже давно ни с кем не общался. Этот маленький мальчик – пускай ненадолго – но помог почувствовать себя прежним. Неужели такое ещё было возможно?

– Хорошо. Сейчас остановимся, и я тебя из него выстегну.

Глава 1.4. Не уберёг…

Виктория обошла почти все достойные бутики с бикини, которые имелись в торговом центре, но так и не нашла подходящего купальника для предстоящей поездки. Она пересмотрела больше дюжины вариантов, и ни один ей не подошёл. Здесь – не тот размер, там – цвет. Сопутствующие аксессуары – хлам, непонятно каким образом затесавшийся в мир современной моды.

Шоппинг не принёс никакого удовольствия, потому что все мысли на протяжении трёх с лишним часов были заняты одним – случаем на парковке: страх в глазах того мальчишки, удар о крыло машины. Хоть хам и сказал, что с ребёнком всё в порядке, однако заключение врача могло оказаться другим. Господи! Лучше бы сразу набрала Влада! Идиотка! Дура! Дура! Дура! Как можно было так облажаться?

Пока ругала себя за собственную тупость, не заметила, как на пути неизвестно откуда вырос высокий брюнет далеко не славянской внешности. Широкий коридор спокойно позволял ему обойти преграду, но он нарочно не собирался этого делать.

– Selam canim! (Привет, крошка (турец.)) – белоснежная улыбка озарила смуглое лицо.

– И тебе не хворать, красавец, – буркнула Виктория, закатив глаза, после чего шагнула вправо.

Визави сделал то же самое, потому пришлось совершить похожее движение, но в противоположную сторону. Он – за ней, словно зеркальное отражение. Господи, они что, все сговорились сегодня? Решили дружно довести до белого каления (разг.: приводить в состояние крайнего раздражения)?

– Да уйди ты уже с дороги, шайтан!

Демидова оттолкнула его в сторону и двинулась вперёд. Знакомиться с кем-то желания не было, а уж тем более если этот «кто-то» имел типичную восточную внешность. К тому же, время уже перевалило за полдень – Антон наверняка заждался у главного входа. Злиться он не будет, но пару колкостей отвесит точно, отреагировать на которые простым смехом сегодня явно не получится.

Однако, когда Виктория оказалась в назначенном месте, никого у дверей не увидела. Десятиминутное ожидание тоже ничего не дало. Глаза сканировали прохожих, а внутри с каждой минутой закипал гнев. Нет, сегодня точно был не её день! И вдруг в паре десятков метров от себя она обнаружила того самого брюнета, что пытался подкатить к ней двумя этажами выше. Что ему понадобилось? Неужели тоже явился читать лекции о её непристойном поведении? Или же простое совпадение? Может быть. А возможно, и нет. Где-то внутри стала зарождаться тревога.

– Где ж тебя носит, Антон?

Достав мобильный, Виктория увидела сообщение и пропущенный вызов от Беляева. Вовремя, только не в том виде, в котором хотелось бы!

«Прости, котёнок. Свидание отменяется – внеплановое совещание»

– Офисный ботаник!

Она смахнула его имя с экрана, а следом нажала кнопку быстрого набора номера. Стараясь не выдавать волнения, как будто всё идёт по плану, Вика направилась к дверям с табличкой «Выход на парковку». Уже на лестнице она обернулась и увидела, как незнакомец двинулся следом за ней. Внутренности стянуло узлом: он явно не будет разводить светские беседы. Чёрт! Неужели обиделся, что обозвала его «шайтаном»? Впредь придётся быть более вежливой с людьми.

– Вика? – послышалось наконец в трубке.

– Влад, я в торговом центре недалеко от Охотного, – затараторила Виктория, сбегая по лестничному пролёту вниз. – Какой-то урод увязался за мной. Не знаю, зачем звоню, просто если со мной что-то случится…

– Всё нормально, – ровным голосом перебил её Горный. – Без паники, слышишь? Спускайся на парковку. Я рядом с твоей машиной.

– Ты… Но как ты?..

– Думала, твой отец так легко отпустит единственную дочку одну на спорткаре? Не смеши меня!

Вика отчётливо представила улыбку на морщинистом лице мужчины – снисходительно-заботливую. Он всегда относился к ней больше, чем с простым уважением. Романтикой, конечно, там не пахло – у Влада была жена и двое детей – но пожурить по-дружески легкомысленную девчонку Горный не упускал возможности. Наверное, поэтому она прониклась к нему доверием: он не читал нотаций, просто при удобном случае давал дельный совет.

– Я впервые искренне рада, что кто-то наглым образом вмешивается в мою личную жизнь.

Вика вышла на территорию парковки. Преследователь, по-видимому, отстал. Или же она просто перенервничала, придав себе слишком много значимости?

– Я внизу, – выдохнула с облегчением девушка.

– Молодец. Вижу тебя. Отбой.

Виктория спрятала мобильный и обогнув пару авто, выбежала в широкое междурядье. Заметив знакомую фигуру, она основательно успокоилась, почувствовав себя в безопасности: уж Влад точно не даст в обиду. Он вразвалочку направлялся к ней, широко улыбаясь. По лицу было видно: сейчас достанет шутку из арсенала бывалого вояки.

– Не говори ничего, понял? Ничего мне не говори! – пресекла его Вика. – Утро и так не задалось.

– Я просто хотел сказать, что бледность тебе к лицу, – хохотнул мужчина. – Отлично оттенит яркий цвет авто.

– Зачем папа отправил тебя за мной? Настолько не доверяет? – Демидова остановилась, скрестив руки на груди. – Или слежка теперь входит в новые обязанности начальника охраны?

Правая бровь Горного изогнулась, а на лице появилась дружеская усмешка:

– Сбавь обороты, деточка. Не ты одна любишь шоппинг.

– Да? И где ж твои покупки? – улыбнулась Вика, осмотрев его с головы до ног.

– А твои? – парировал Влад, кивая на пустые руки девушки. – Только не говори, что занималась благотворительностью, ибо отросших внезапно крыльев я не вижу, да и нимб над головой у тебя никогда не светился.

С этими словами он взъерошил её волнистые волосы, словно проверяя, не затерялся ли там обсуждаемый объект.

– Ладно, давай запрыгивай в машину и не гони как сумасшедшая. Пожалей мои седины.

– В свои пятьдесят ты утрёшь нос любому молодчику, дядя Влад, – толкнула его в плечо Виктория.

– Я просил не называть меня так, плутовка. Кстати…

Но закончить фразу не получилось. Улыбающееся лицо тут же стало серьёзным, едва в поле зрения попал высокий брюнет, двигавшийся в их направлении. Виктория резко обернулась, чтобы посмотреть, кто привлёк внимание Горного.

– Влад, это он. Тот тип, который…

– Спокойно, сейчас разберёмся, что ему надо.

Мужчина шагнул вперёд, закрывая Вику собой, и, расправив плечи, обратился к приближающемуся парню:

– Притормози, приятель.

Однако тот как будто не слышал. Расстояние стремительно сокращалось. Враждебность во внешнем виде была видна невооружённым глазом. Горный хотел сказать что-то ещё, но незнакомец одним ловким движением вытащил из куртки пистолет и нажал на спусковой крючок. Влад потянулся за своим оружием, но опоздал на считанные секунды. Тишину порезал громкий выстрел, за ним – ещё один, эхом разносясь по периметру стоянки.

Схватившись за живот, мужчина медленно опустился на колено. Сквозь пальцы на асфальт стала капала кровь, вызывая приступ головокружения, смешанного с жгучей болью. Нападавший выбил оружие из рук и нанёс удар в челюсть. Последнее, что звучало в ушах, когда упал на холодный пол – это крик Виктории, медленно растворявшийся в густой и липкой темноте.

Не уберёг…

Максим вернулся домой только к вечеру. Благодаря маленькому Стёпке все утренние планы пошли псу под хвост, где им, в принципе, и было самое место. Слушать постоянные нравоучения старого друга по средам порядком надоело, а на работе в кои-то веки узнали, что Каверин не такой идеальный. Может, теперь не будут считать занудой? Хотя ему было без разницы, что говорили за спиной. Главное крылось в другом: в первый раз за долгое время Макс испытал истинное удовлетворение от того, что делал, говорил и чувствовал.

После врачебного осмотра он отвёз малыша домой, посмотрел где и как жил Степан, а между тем выяснил, что тот забыл на подземной парковке торгового центра. Оказалось, туда его позвали с собой дворовые мальчишки, пообещав «кучу развлечений, от которых дух захватит». Дух и впрямь захватило, когда один из собственников дорогого авто, застав компанию подозрительных беспризорников около своего средства передвижения, пригрозил вызвать полицию. Старшие убежали, а маленький Степан за ними не успел.

Его бабушка, Варвара Борисовна Рыжикова, оказалась миловидной старушкой преклонных лет: добрая, отзывчивая, но слишком доверчивая, потому что позволила соседскому пацану-подростку присматривать на улице за своим внуком. К сожалению, нерадивого няня встретить не удалось, чтобы поговорить с ним с глазу на глаз, зато Максим помог привести в порядок квартиру, обставленную по последним советским канонам, починил то, что не терпело женских рук – краны, петли, проводки, и вместе со Стёпкой закупил продуктов если не на месяц вперёд, то как минимум на две ближайшие недели.

Остаток дня успевшая подружиться парочка провела на ВДНХ – в огромном парке настоящих развлечений: таких, от которых глаза у малыша горели от дикого восторга, а сияющая улыбка не сходила со счастливого лица. Прощаясь с новым другом, Стёпка взял с него обещание встречаться каждый выходной, дав ответное слово впредь из дома никуда без бабушки не сбегать.

Закрыв за собой дверь, Максим включил в тёмной прихожей свет и бросил ключи на полку. Дом, милый дом! Не крепость, конечно, но от посторонних глаз, скользивших по лицу, скрывала: а этого было больше, чем достаточно. Однако сегодня абсолютная тишина, особенно после насыщенного дня, наполненного детским смехом, удручала. Сняв ботинки, Макс прошёл в просторную гостиную и включил телевизор. Диктор вещал о последних событиях, произошедших в мире современной политики. Фыркнув, Каверин щёлкнул на другой канал: уж лучше очередной сериал про ментов.

Опустившись на диван, он откинул голову на спинку и закрыл глаза, однако насладиться покоем не получилось. Зазвонивший в кармане мобильный заставил отвлечься от мыслей.

– Я слушаю, Константин Эдуардович, – ответил Макс, приняв вызов. Не вышло встретиться лично, так он решил добраться до него на расстоянии?

– Завтра в десять утра у меня, – отчеканил голос в трубке.

– Завтра не могу…

– Считай, что это приказ.

На этом разговор был закончен. Губы Максима изогнулись в ухмылке: поставить перед фактом, не дав сказать и слова, а потом сбросить вызов – отличный ход! Он заблокировал экран и бросил мобильный рядом с собой. Судя по голосу и по формулировке причины, предстоящая встреча будет носить далеко не дружеский характер. Приказ… Прошло то время, когда приходилось исполнять чьи-то приказы.

Взгляд тут же скользнул по противоположной стене: Встав, Максим подошёл к одной из фотографий. Он провёл пальцами по снимку – двое улыбающихся парней. Тяжёлое решение написать рапорт об увольнении далось с трудом, но другого выбора не было. Каверин нахмурился и посмотрел на следующее фото, рядом с которым висел большой серебряный нательный крест. С него всё началось… Он взял распятие в руку и с силой сжал его в кулаке.

Не ты выбрал – тебя выбрали. Ты лишь подчинился Судьбе.

Его задумчивый взгляд устремился к окну, через которое виднелись огни вечернего города.

Пошёл ва-банк и потерял всё.

Когда боль в ладони вернула в реальность, Максим разжал кулак и повесил распятие на место, молча направившись в ванную. Нужно убрать эти чёртовы напоминания о прошлом с глаз долой! Какой раз ловил себя на этой мысли, но рука не поднималась осквернить их память. Одно дело – написать рапорт, и совсем другое – выбросить часть жизни на помойку.

Войдя в ванную, Макс сразу же включил горячую воду. Это стало обязательным условием перед тем, как, раздевшись, смотреть на себя в зеркало. Он снял футболку и глубоко вздохнул, не смея поднять глаза на отражение. Сколько же должно пройти времени, чтобы привыкнуть к себе? На лице отразилось отчаяние: наверное, вся жизнь. Хотя пардон – не жизнь, а период существования. Перед глазами снова заплясали страшные картины прошлого.

Дыхание стало учащаться. Лоб покрыли капли холодного пота. Пульс явно зашкаливал. Дрожь в коленях спровоцировала появление фантомной боли в правой ноге. Пытаясь справиться с панической атакой, Макс положил ладони на зеркало и с силой упёрся в него. Сердце было готово выскочить наружу, отдаваясь громким эхом в ушах. Тук-тук… Тук-тук… Тук-тук…

Прошло несколько долгих минут, прежде чем Каверин смог успокоиться и снова поднять глаза к зеркалу. Себя в нём он уже не увидел – гладкая отражающая поверхность успела плотно покрыться паром. Макс бросил взгляд на вытянутые руки и поморщился.

«– Твой шрам не делает тебя безобразным. С ним ты выглядишь круто!»

– Если бы ты видел меня сейчас, малыш, ты бы тоже согласился, что имя мне – Вазимода.

Печальная улыбка коснулась губ. Теперь имя горбуна не казалось таким обидным и жестоким, но относиться к себе лучше Максим всё равно не стал. Ущербный снаружи и такой же жалкий внутри – девчонка утром определённо ясно дала это понять. Смирись и не тешься пустыми надеждами!

Выключив наконец горячую воду в раковине, Каверин включил душ. Сняв оставшуюся одежду, он встал под прохладные струи, обволакивавшие тело словно кокон. Холод не спасал от неприятных мыслей, но, по крайней мере, помогал снять напряжение.

– Завтра в десять утра у меня. Считай, что это приказ.

– В этой жизни нет больше ничего, что могло бы меня заинтересовать, – прошептал Макс, полностью переключив воду на холодный режим.

Глава 1.5. Старые (не) добрые друзья

Генерал ФСБ Седых ожидал в кабинете утренних гостей. Тёмно-серые глаза внимательно изучали политическую карту мира, висевшую на стене, пока покоившаяся на столе левая рука отстукивала по крышке ровный ритм. Редкая проседь в коротко стриженных русых волосах и морщины на лице выдавали возраст, однако армейская выправка, подтянутое тело и исходящая от мужчины аура лидера с лёгкостью компенсировали этот недостаток.

Предстоящая встреча заставляла нервничать: хотелось, чтобы всё прошло гладко, но уверенности в этом не было никакой. Левая рука вдруг с силой сжала карандаш, а потом бросила его на стол. Если и сегодняшнее предложение будет отклонено, придётся забыть об уставных отношениях. Плевать, что подумают, однако пускать дальше жизнь под откос больше не позволит! Да в свои пятьдесят восемь он психологически был моложе, чем тот в тридцать три! Донельзя спокойный, но всегда сквозивший сарказмом голос, маска абсолютного безразличия ко всему – хватит!

Внутренним возмущениям не было конца и края, это при том, что его отличительными особенностями являлись спокойствие и рассудительность. Как этому мальчишке удавалось выводить из себя, даже не присутствуя рядом? Генерал посмотрел в окно. Он ведь искренне желал помочь, но этот чёртов сукин сын в запасе упорно отвергал всё, что ему предлагали. Он и раньше-то особым дружелюбием не отличался, а теперь и подавно забыл, что это такое. Спрятался в свою толстую защитную скорлупу и никого туда не впускал!

Седых нахмурился. Что же тогда произошло между ним и людьми аль-Каюма? Важные детали явно были скрыты. Почему? Вопрос до сих пор не получил ответа, но цели своей ублюдки достигли: лучший боец с аналитико-стратегическими способностями был списан со счетов. И снова – почему? Почему его просто не убили? Вот тебе и совместные учения в рамках ШОС (Шанхайская организация сотрудничества) …

Цепочка логических размышлений прервалась, когда раздался стук в дверь. Лицо вмиг стало серьёзным – пора! Генерал встал из-за стола и пошёл встречать своего первого гостя.

– Владимир! Проходи.

– Здравствуй, Костя, – также тепло, но достаточно сдержанно поприветствовал его Демидов.

Старые друзья заключили друг друга в крепкие объятия, а затем генерал указал на мягкий диван, стоявший у окна:

– Присаживайся. Как это случилось? – перешёл сразу к делу он. – Виктория в порядке?

– С дочерью всё хорошо. – Владимир сел и, замолчав, посмотрел в окно: мысли до сих пор хаотично носились в голове. – Она сегодня должна вернуться домой, пока под наблюдением, в больнице. Горный – в коме. Прогнозы неутешительные.

В кабинете снова стало тихо. Седых терпеливо ждал, когда друг сможет продолжить тяжёлый разговор. Обстоятельства произошедшего на парковке были известны ещё вчера, не хватало лишь деталей и самое главное – причин произошедшего.

– Это моя вина, – наконец сдавленно произнёс Владимир. – Я послал к чертям возможного партнёра по бизнесу, и теперь отказ от важной сделки выходит мне боком.

Побледнев, он закрыл глаза. Одна мысль о том, что на месте Горного могла оказаться дочь, сводила с ума. Дыхание участилось, а грудь словно сдавило тисками. В кабинете было свежо, но, казалось, что воздуха не хватает.

– Выпей, – подойдя к столу, генерал налил стакана воды и протянул его другу.

Владимир сделал пару небольших глотков. Рука потянулась к галстуку и расслабила узел. Глубокий вдох – однако легче не стало.

– Что мне делать, Кость? – Полные отчаяния и безысходности глаза устремились на мужчину. – Вика – единственное, что у меня осталось.

Седых вернулся на своё место и, сев, откинулся на спинку кресла:

– Для начала прекрати панику. Ты видел себя в зеркало? Выглядишь паршиво.

– Не удивил, – отозвался Демидов, ставя стакан на стол.

– С чего ты взял, что нападение на Викторию как-то связано с твоим нефтяным бизнесом? Были предпосылки?

– Накануне утром он угрожал мне.

– Этого мало, – покачал головой Седых. – Нападение у торгового центра могло оказаться совпадением. Стечение обстоятельств – и только.

– Оно было спланировано, Кость! – стоял на своём Демидов. – Выстрелив в Горного, этот ублюдок передал мне привет. Дословно сказал следующее: «До встречи, красотка. Передавай привет отцу». О каком совпадении или стечении обстоятельств ты говоришь?! Может, для окружающих это и выглядело как случайность, я же вижу в этом прямую угрозу. Причём не последнюю.

Генерал задумчиво смотрел на друга. Предполагаемая причина ясна, но было слишком мало деталей. Слишком! Не юрисдикция ФСБ. Максимум, что он мог предложить, это порекомендовать ему нового начальника охраны.

– Кому ты перешёл дорогу? Кто этот человек, чьё предложение ты не принял?

Детали… Детали… Детали… Почему их всегда приходилось вытаскивать клещами?

– Один араб, – ответил Владимир, едва заметно сморщившись. – Мы начали сотрудничество. Он предложил условия, которые меня не устроили.

– И он посчитал это личной обидой?

– Аль-Каюм почему-то решил, что его голос решающий, а все остальные не имеют права на собственное мнение. Мне кажется, что он априори считал, что мои дочерние компании уже принадлежат ему, а предстоящие переговоры – лишь простая формальность, не более.

Седых изменился в лице:

– Как ты сказал?

– Предстоящие переговоры – лишь простая формальность, – повторил часть фразы Демидов.

– Нет, имя. Как его зовут?

– Аль-Каюм.

– Азар аль-Каюм?

– Ты о нём слышал?

Слышал ли он? Захотелось усмехнуться, но Седых сдержался: друг не оценит иронии, особенно в свете последних событий. Владимир не сводил глаз с генерала, нутром чувствуя, что прозвучавшее имя знакомо не только ему.

– Костя? Что-то не так?

– Ты влез в такие дебри, – покачал головой Седых, – что выбраться оттуда самостоятельно не получится.

– Что это значит? – в голосе Владимира звучала тревога.

– Скажу, утрируя: теперь твоя безопасность – дело государственной важности.

На лице бизнесмена отразилось непонимание. Одно дело – когда сам сомневаешься в чём-то, и совсем другое – когда начинает сомневаться вместе с тобой генерал ФСБ.

– Не говори загадками! Что не так с аль-Каюмом?

– Твой деловой партнёр – это человек, которого лучше не знать, – пояснил мужчина. – Он всегда должен быть на прямой, что идёт параллельно твоей дороге, а лучше всего на той, что направлена в противоположную сторону. Если же ты пересёкся с ним, будь готов отдать всё, что он попросит. В противном случае, Аль-Каюм не оставит тебя, пока не добьётся своего.

При других обстоятельствах Демидов бы громко рассмеялся и сказал, что в словах друга слишком много пафоса и театральной наигранности, сейчас же они казались зловещими, и истинность их не вызывала сомнений: на что способен аль-Каюм было уже хорошо известно.

– И… И что мне делать?

– Мы поможем тебе, а ты поможешь нам.

От пронзительного взгляда Седых стало неловко.

– Мы не смогли поймать его несколько лет назад в Польше, теперь же у нас появилась новая возможность: вести игру на наших условиях и на своей территории. Ты и твоя дочь – то, на что нацелен аль-Каюм.

– Не вмешивай сюда Викторию! – тут же ощетинился Владимир. – Она не имеет ни малейшего отношения к бизнесу.

– Зато она имеет отношение к тебе, – отозвался генерал. – Прямое и самое что ни на есть близкое. Она – твоё уязвимое место, а насколько – это как раз и пытался выяснить аль-Каюм.

– Проси, что хочешь, но дочь не позволю использовать в качестве наживки. Это моё последнее слово.

Седых не сводил пристальных глаза с друга, всё ещё не теряя надежды переубедить его:

– С Викой ничего не случится, я тебе обещаю. В этом будут задействованы профессионалы.

А вот тут он, конечно, поспешил: вновь открывшиеся факты заставляли по-другому смотреть на ситуацию, а тем более разговаривать с тем, кто в скором времени должен был появиться в кабинете. Чёрт!

– Профессионалы? – повторил эхом Демидов. – Из твоего штата?

– Операция будет находиться под нашим контролем. На место Горного я дам тебе отличного парня, настоящего аса, – продолжал убеждать его генерал, с трудом веря своим словам. – Он горы свернёт, но не даст Викторию в обиду.

Владимир недоверчиво смотрел на друга: теперь пришла его очередь требовать больше информации.

– Какие гарантии?

– Он был лучшим у нас и на учениях в рамках ШОС, имеет знаки отличия за успешно проведённые международные операции по спасению заложников из рук террористических группировок, награды за заслуги перед Отечеством. Кроме того, последние несколько лет до увольнения в запас Каверин находился в статусе командира элитного подразделения спецназа.

Демидов молчал, взвешивая услышанное. Характеристики и впрямь впечатляли: не человек, а просто универсальный солдат какой-то! Однако, несмотря на все аргументы, существовало одно «но»:

– Если он так хорош, тогда почему сейчас находится в запасе?

Хороший вопрос. В этот момент захотелось в очередной раз воззвать к совести Судьбы: какого чёрта она позволила уйти ему со сцены? Генерал отвернулся к окну и, казалось, не торопился с ответом. Рассказывать историю Макса не имело смысла, главное – убедить друга в сотрудничестве. Сначала друга, а потом и самого Каверина… И если первое было сложно, то второе – почти невозможно.

– Я не буду петь оды во славу своего парня. Нам в любом случае придётся работать вместе, – наконец заговорил Седых, глядя на Владимира. – Вопрос в другом: хочешь ли ты, чтобы Виктория находилась под надёжной охраной, или будешь надеяться на удачу. Максим – не Бог, но его стратегическому мышлению иногда завидовал даже я. Когда ушёл в запас, мы все негодовали, но повлиять на него не могли. – Он посмотрел на часы: – С минуты на минуту он будет здесь. У тебя есть отличная возможность посмотреть на парня со стороны, послушать и оценить, насколько он тебе подходит.

Владимир согласно кивнул. В принципе, ходатайства генерала было больше, чем достаточно, и окончательное решение уже сложилось, однако отказываться от предложения оценить качество товара он не стал.

– Правда, есть одно условие, – неуверенно произнёс Седых, чем сразу же насторожил Демидова. – Если Каверин встанет у руля, тебе и твоей дочери придётся слушаться его во всём, возможно, даже изменить свой расписанный по минутам и секундам график.

Бизнесмен прищурился – слишком много требований. Исполнить пару прихотей наёмника – пожалуйста, но менять образ жизни… Да пусть он хоть от самого президента покажет рекомендации!

– Неужели этот парень настолько хорош?

Вопрос остался без ответа. Демидов взял со стола стакан и выпил оставшуюся воду. Предложение друга гарантировало безопасность дочери, а большего было не надо.

– Мне же необязательно посвящать её во все детали этой операции?

Генерал улыбнулся:

– Конечно, нет. Пускай всё остаётся так, как есть. Виктории будет известно одно: у вас новый начальник охраны. И я хочу попросить тебя ещё кое о чём.

Владимир изогнул бровь:

– Ты поставил мне столько условий, ещё и просьба имеется про запас?

– Имя аль-Каюма не должно прозвучать в присутствии Каверина.

Серьёзность в голосе заставила насторожиться. Что за тайны?

– По крайней мере, сегодня, – продолжал Седых. – Ты меня понял? Я сам скажу ему, с кем имеем дело.

– Кость, какую игру ты затеял?

– Так надо, Володя! – стоял на своём тот. – Если хочешь получить профессионального наёмника, знающего и самое главное – умеющего защитить жизнь клиента, не говори ничего об аль-Каюме.

Демидов поднял правую руку вверх и уверенно произнёс:

– Буду нем как рыба.

– Ты не пожалеешь, обещаю.

На этом их разговор был прерван стуком в дверь: часы на стене показывали ровно десять. Оба, как по команде, посмотрели на вошедшего в кабинет. Высокий, угрюмый, серьёзный – на каждого из двух мужчин он произвёл разное впечатление. Уголок губы генерала едва заметно подёрнулся – пришёл! Владимир же нахмурился: словесные характеристики ранее впечатлили, а вот физические породили сомнения.

Крепкое телосложение, развитая мускулатура – здесь проблем не было, но вот возраст… Командир элитного подразделения? Международные операции? Награды? Он выглядел слишком молодо для того, что рассказал о нём генерал.

Глава 1.6. Нежданно-негаданно

Войдя в кабинет, Макс сразу почувствовал себя в центре внимания. Две пары глаз метнулись в его сторону, одна из которых замерла, явно оценивая то, что видела. Паршивое ощущение экспоната на выставке вновь поколебала уверенность в себе. Давай ещё задержись на лице дольше положенного!

– Максим! – встал из-за стола Седых и прошёл ему навстречу. – Рад тебя видеть.

– Взаимно, Константин Эдуардович, – ответил Каверин, протягивая руку для приветствия.

Когда со всеми формальностями было покончено, он сел в свободное кресло за длинным столом. Несмотря на то, что уже привык к пристальным взглядам, изучавшие его глаза постороннего мужчины заставляли чувствовать себя неловко.

– Зачем Вы вызвали меня? – сразу перешёл к делу Максим. Выяснить причину и уйти к чёртовой матери!

– Хочу познакомить тебя с моим хорошим другом, – Седых жестом указал туда, где сидел незнакомец. – Это Владимир Демидов.

– Каверин Максим, – кивнул в знак приветствия Макс и перевёл взгляд назад на генерала: в глазах определённо читался немой вопрос – и что дальше?

– Владимир хочет предложить тебе работу.

Краешек губы изогнулся в подобии улыбки: вот тебе на – не мытьём, так катаньем (поговорка: добиваться своего так или иначе). Похоже, постановка перед фактом стала входить в привычку.

– Я вроде резюме нигде не оставлял.

Седых улыбнулся – Мистер Сарказм снова в деле. Но выслушать всё же придётся! Набрав в лёгкие побольше воздуха, он приготовился ко сложной беседе.

– Владимиру требуются услуги человека, который сможет обеспечить безопасность ему и его семье.

– Вашему другу требуется наёмник, – коротко переформулировал фразу Макс. – Давайте называть вещи своими именами. Но я не продаюсь – это во-первых, а во-вторых – мне не место на передовой.

Мужчины переглянулись. Чётко и ясно, но достаточно грубо. Владимир молчал, считая лишним вмешиваться в странную беседу, полностью лишённую уважения к стороне в возрасте. Из того, что видел и слышал, складывалось впечатление, что этот юнец был слишком высокого мнения о себе, что уже отталкивало, не позволяя вести конструктивный диалог.

– Это не совсем то, о чём ты подумал, – поспешил внести ясность генерал. – Ему нужен начальник охраны, не телохранитель, и тем более не наёмник.

Максим молчал. Седых расценил это, как добрый знак, и продолжил:

– Ты руководил отрядом солдат, здесь будет почти то же самое. Тебе нужно обучить парней Владимира определённым навыкам и проследить, чтобы они смогли применить их на практике в условиях, опасных для жизни.

В кабинете стало тихо. Каверин буравил наставника пристальным взглядом, пытаясь понять, почему на это место пророчили именно его. Что стояло в приоритете: необходимый профессионализм или же жалость, которую он так ненавидел?

– Разве у Вас нет людей? Насколько я помню, кадровый состав системы так велик, что среди профи всегда можно найти человека на такую должность.

– Дело в том, что…

– Мне нужен лучший из лучших! – вдруг вступил в разговор Владимир. Ему надоело наблюдать, как друг клянчит снисхождение у этого молодчика, не имеющего ни капли уважения к старшим. – Если Вы обладаете нужными навыками, сейчас самое время поделиться ими. Если же нет…

Максим перевёл холодный взгляд на бизнесмена:

– Пожалуй, я прислушаюсь ко второй части Ваших «если». – Он снова посмотрел на генерала и, едва заметно кивнув, встал со стула. – У меня есть работа, Константин Эдуардович. Она вполне соответствует моему нынешнему состоянию. Рад был знакомству.

С этими словами Макс направился к выходу из кабинета. Демидов находился в полном смятении. Растерянные глаза переместились на друга, который с невозмутимым видом следил за удаляющимся парнем. Какого чёрта? Сначала вознёс его до небес, а теперь дал задний ход? Но хоть манера поведения этого мрачного типа и раздражала, одно Владимир уяснил точно: если возьмётся за дело, он не будет отвлекаться ни на что и самое главное – ни на кого.

– Моя дочь… – в полной тишине раздался его голос. – Я беспокоюсь не за себя! На неё напали, пытались убить. – Стоило только заговорить о Виктории, как чувства снова начали одерживать верх. Чёрт бы с ним! Нужно прогнуться? Пожалуйста! – Костя сказал, Вы – лучший в своём деле. Что Вам нужно? – встал с дивана Демидов. – Деньги? Недвижимость?

– Я же сказал, что не продаюсь, – остановился в дверях Максим.

Рука легла на ручку, но не торопилась её поворачивать.

– Должно же быть хоть что-то, что Вы хотите получить взамен?

Каверин молчал. Должно, но этого не было. Мозг судорожно работал. Ему надоело пытаться безуспешно наладить нормальную жизнь. Ни одна профессия не могла заменить то, от чего отказался, написав рапорт. Если примет предложение Демидова, сможет делать то, что у него получалось лучше всего – прогнозировать и защищать. А если откажется… Тёмная бездна, покрытая густым мраком. На ум снова пришла встреча со Стёпкой.

– Сразу видно, что ты сильный. И воевал. И можешь защитить таких, как я…

– Моя дочь… На неё напали, пытались убить.

Он ведь правда мог защитить. Максим обернулся и посмотрел на Демидова. Сейчас перед ним стоял не тот человек, который время от времени мелькал в новостных роликах по телевидению. Капли пота на лбу, несмотря на работавший в помещении кондиционер, бледное лицо и галстук, частично ослабленный, наверное, чтобы не затруднять дыхание. Максим нахмурился. Дьявол! И почему решение давалось с таким трудом?

– Кто «заказчик»? – Каверин перевёл взгляд на генерала Седых. И что он творил?

– Так Вы согласны? – не дал ответить другу Демидов, испытующе глядя на Макса.

– Исключительно из-за Ваших отцовских переживаний и состояния здоровья, – ответил тот, чем ввёл мужчину в ступор. – Так кто «заказчик»? – вернулся к генералу Максим.

– Один бизнесмен, – попытался как можно непринуждённее ответить на заданный вопрос Седых. – Возникли проблемы на этапе переговоров. Условия одного не совпали с требованиями другого. В итоге, несостоявшийся партнёр нанял людей, чтобы заставить Владимира изменить решение, только рычагом давления стала его дочь.

– Низко.

– Это мягко сказано, – согласился генерал.

– А что насчёт полиции?

– Дело будет находиться под нашим контролем.

Секунда – и, склонив голову набок, Максим двинулся назад к столу, не сводя подозрительных глаз с наставника. Только теперь тот понял, что только что сделал. Он ведь сам учил его анализировать ситуацию, наблюдать за деталями, чтобы собрать информацию, которую озвучивать не собирались. Загнал себя в угол, но отступать уже было поздно.

– Под вашим контролем… – повторил эхом Каверин. – Нефтяной бизнес, проблемы на уровне переговоров, покушение, последствиями которого занимается не полиция, а ФСБ. Ничего не упустил? – Максим остановился у края стола. – Интересная картина получается. Я хочу знать имя.

– Макс…

– Имя, товарищ генерал, – голос понизился на полтона, а взгляд приобрёл хищный прищур.

– Аль-Каюм.

Внутри всё похолодело. Бизнесмен, значит… Начальник охраны, а не наёмник… Обучить и проконтролировать, мать их?! Он резко отвернулся к стене и обхватил затылок ладонями. Прошли секунды, прежде удалось взять себя в руки.

– Вы хотели это скрыть… – наконец подал голос Максим. – Почему?

Генерал молчал.

– Неужели я так жалок, что…

– Дело не в жалости! – перебил его мужчина. – Я сам не знал об этом до сегодняшнего утра. Владимир сообщил мне детали за несколько минут до твоего прихода.

Каверин обернулся, окатив его ледяным взглядом. Губы искривились в усмешке:

– И это стало поводом водить меня за нос? Браво. От кого угодно, но от Вас я такого не ожидал.

– Макс, послушай, – продолжал убеждать его Седых, не обращая внимания на Демидова, который абсолютно не понимал, что происходит. – Владимиру на самом деле нужна твоя помощь. Больше никто не справится.

– Отправьте Горного или Демчука.

– Сергей находится на задании, а Влад… – генерал осёкся. Хотя терять было нечего: разговор уже давно вышел за рамки неформальной беседы. – Влад в коме. Он исполнял обязанности начальника охраны. Когда на дочь Владимира напали, он был рядом и пытался её защитить.

– Влад в коме? – на лице Каверина отразилась растерянность.

– Ты нам нужен, Макс. Вместе мы прижмём этого арабского ублюдка к стене. Тебе ведь как никому известно, на что он способен.

Напоминание о прошлом стало ударом ниже пояса. Они никогда не затрагивали его в разговорах. Максим стиснул челюсти, а на лице заходили желваки.

– Да. Мне это хорошо известно.

– Его люди оставили послание, что нападение на девочку повторится. – Седых подошёл ближе. – Мы же с тобой знаем, что случится в третий раз.

Тишина. После третьего раза угрожать будет некому, и игра перейдёт на новый уровень.

– Пока будешь заниматься безопасностью семьи Владимира, наши люди решат вопрос с аль-Каюмом. Как только операция закончится, пожалуйста, возвращайся в своё логово волка-одиночки, но до этого момента мне нужна твоя помощь.

В кабинете воцарилось молчание. Если девчонка погибнет, чувство вины сведёт с ума. Одно дело – когда ты сделал всё, что мог, и совсем другое – когда нарочно своим отказом обрёк ребёнка на смерть. Макс первым нарушил тишину, разрядив накалившуюся до предела обстановку:

– Я согласен, – произнёс он, сжав кулаки. Чёртово благородство одержало верх – будь оно неладно! Главное, чтобы вся эта затея не вышла боком.

Генерал улыбнулся. Невербальное общение длилось мгновение, а затем он снова стал серьёзным:

– Как я и сказал, дело переходит под наш полный контроль. Когда ты осмотришься на месте и разберёшься, что к чему, мы свяжемся с тобой и составим подробный план действий. – Мужчина положил тяжёлую ладонь ему на плечо. – Вот увидишь, тебе станет легче. Пора выбираться из ямы и двигаться дальше, ты ведь сам понимаешь, а это – отличный шанс начать новую жизнь.

Максим кивнул. Он понимал, но на словах всё казалось гораздо проще, чем на деле.

– Когда я могу приступить к исполнению? – Каверин посмотрел на своего, теперь уже, работодателя.

– Хоть сейчас, – отозвался Владимир, подойдя ближе. – Мой водитель отвезёт меня в компанию, а после доставит Вас на место.

– Дайте адрес, – словно не услышав реплику Демидова, произнёс Максим. – Я приеду вечером. Мне нужно собрать вещи и уладить пару вопросов. – Не дожидаясь ответа, он обратился к Седых: – Свяжусь с Вами завтра утром, товарищ генерал.

– Добро пожаловать в штат, товарищ капитан.

Короткий зрительный контакт, лёгкий кивок – и Макс направился к выходу. Когда дверь за ним закрылась, мужчины переглянулись. Напряжение, висевшее в воздухе, растворилось.

– Он до одури странный, мрачный и своевольный, – произнёс Владимир, покачав головой. – Лишь безопасность моей дочери и твои слова, что настолько хорош, не позволили мне послать его к чертям.

Генерал понимающе кивнул:

– Ты не пожалеешь, Володь. Его характер прямо пропорционален способностям, скоро убедишься сам. А что до мрачности и сарказма… Это лишь камуфляж, чтобы никто не смел нарушить его личное пространство.

Обняв мягкую подушку, Виктория лежала в своей комнате и смотрела телевизор. Кадры фильма мелькали перед глазами, но сюжет не откладывался в голове. После всего случившегося прийти в себя оказалось сложно. Благодаря львиной доле успокоительного руки уже не тряслись, истерики тоже не было, но мысли о Владе, её любимом начальнике охраны, с которым всегда перебрасывалась шутками, не оставляли. Как же так?

Зазвонивший телефон нарушил тишину. Вика вздрогнула и, найдя источник шума в складах мягкого плюшевого пледа, приняла вызов:

– Да, пап. Я у себя. Сейчас спущусь.

Сбросив одеяло, Виктория накинула серый кашемировый кардиган и пошла к двери. Неужели стрелявшего уже нашли, и он готов понести наказание? Как быстро работает полиция, даже не верилось. Она спустилась на первый этаж и подошла к кабинету отца:

– Пап, я здесь.

Сидя за столом, Владимир изучал бумаги. Когда увидел дочь, он отвлёкся от работы и тепло улыбнулся:

– Проходи, милая. У меня есть хорошая новость.

– Его задержали?

Девушка прошла к массивному столу из красного дерева. В глазах горела надежда.

– К сожалению, нет. Но я нашёл того, кем можно заменить Влада.

Вика не верила своим ушам. Заменить Горного? Он же не вещь какая-то!

– Как ты можешь, пап?

Демидов встал из-за стола и направился к дочери.

– Мне тоже его жаль, солнышко, но это была его работа. Он знал, чем она могла закончиться. В случае чего, семья Влада ни в чём не будет нуждаться, однако ты у меня одна. Твоё благополучие и здоровье всегда будут стоять на первом месте. – Он заключил дочь в объятия и поцеловал в макушку. – Именно потому у нас теперь новый начальник охраны. Седых заверил, что он – настоящий профи.

– Дядя Костя так отзывается о каждом своём человеке. У него все – знатоки своего дела! – Виктория нахмурилась. – Хотя Горный и правда был хорошим. Не чета тем, кто несёт вахту по периметру.

– Ты мне не веришь, – покачал головой Владимир. – Уж кто-кто, а я в людях разбираюсь получше твоего. Он осматривает территорию, сейчас должен вернуться.

– Я всё проверил и назначил общий сбор на шесть вечера.

Виктория замерла. Что это? Отстранившись от отца, она обернулась: высокий, угрюмый, со шрамом.

– Квазимодо? – сорвалось с языка прежде, чем успела сообразить, что произнесла это вслух.

«Эсмеральда» хотел произнести в ответ, но вовремя одумался. Максим смотрел на неё, чувствуя, как внутри растёт негодование. Девочка? Это и есть та самая «девочка»?! Серьёзно, что ли?! Хотя для них он тоже, наверное, был мальчиком. Твою ж мать! Однако включать заднюю было уже поздно. Чёрт! Дьявол! Да хоть всю Преисподнюю назови, вывод один: ты попал, мальчик…

Глава 1.7. Прими и смирись

– Очень хорошо, Максим. Проходи, я познакомлю тебя с дочерью.

Всё ещё не сводя глаз с девушки, Каверин сделал несколько шагов вперёд и остановился посредине комнаты на достаточно приличном расстоянии от собеседников. Свободное личное пространство – золотое правило номер один, нарушать которое не собирался: окружающие предметы всегда должны находиться в поле зрения.

– Это Виктория, – Демидов тепло улыбнулся, посмотрев на девушку. – Вика, а это Максим Каверин – наш новый начальник охраны.

Как только мужчина обозначил статус, Макс уловил ухмылку на её лице – кривую и надменную. Скрестив руки на груди, любимое отцовское чадо приняло позу хозяйки жизни. Да что там жизни – мира! Если не Вселенной. Уголок губы Каверина едва заметно дёрнулся:

– Очень приятно.

– К сожалению, не могу сказать того же.

Вот уж удивила! Макс не сдержался и улыбнулся. После лекции на парковке странно, что вообще не наделала кукол Вуду и не играла с ними в дартс.

– Единственный хороший начальник охраны – это Горный, – выдала между тем Виктория. – Кто бы ни занял его место, до Влада ему далеко.

Так вот в чём дело! Значит, искра человечности всё же теплилась внутри. Однако, даже несмотря на защиту Горного, она открыто демонстрировала разницу в социальном статусе. Мстила? Или же на самом деле была такой? Но что бы ни двигало ею в этот момент, определение «светская львица» – явно не про неё. Простая одежда, состоявшая из тёмных брюк спортивного кроя, белой майки и серого кардигана, заплетённые в замысловатую косу тёмные волосы и отсутствие косметики – обычная девчонка из толпы, если бы не высокомерие.

– Не думал, что скажу это, но абсолютно с Вами согласен, – кивнул Максим, глядя на девушку: военная выправка, лёд в глазах и всё то же спокойствие на лице. – Влад был лучшим во всём, даже в вопросах воспитания, если ему удалось добиться Вашего расположения.

Короткая пауза – и, не дожидаясь, пока едкость слов впитается в нужный отдел головного мозга, он обратился к Владимиру:

– До шести ещё есть время. Хочу ознакомиться с окрестностями.

– Ты снова обозвал меня глупой, – вмешалась неожиданно в разговор Вика, испепеляя Максима взглядом.

– В каком месте, смею спросить? – бровь изогнулась в удивлении. – Мы обсуждали Горного, ни более и не менее.

Снисхождение на его лице раздражало. Откуда ты взялся такой дерзкий?

– Везде, чёрт тебя дери! – вспылила Виктория, понимая, что к брошенным в её адрес колким фразам почти не подкопаться.

– Дерут каждую ночь, – буркнул под нос Каверин, а вслух, посмотрев на Владимира, сказал: – Я буду во внутреннем дворе ровно в шесть.

С этими словами он развернулся и направился к двери.

– Папа! – раздался возмущённый возглас, но что последовало дальше, не услышал, так как успел выйти из кабинета.

– Почему ты позволяешь ему так со мной разговаривать? – надула губы Виктория, посмотрев на отца. – Я такая же хозяйка в этом доме, как и ты.

– От его пребывания здесь зависит наше благополучие, поэтому нам придётся привыкать, милая.

Она не поверила своим ушам: отец собирался под кого-то подстраиваться?

–– Но он…

– Другого выхода пока нет, – покачал головой Демидов.

Вика криво усмехнулась: да вот как бы не так! Мириться с выходками этого нахала? Да ни в жизнь! У дяди Кости много ценных кадров – для него должна найтись замена.

– Мне нужно закончить кое-какие дела, – отвлёк её от коварных планов мужчина, отстранив от себя.

– Я поняла. Только у меня один вопрос. Забирая меня из клиники, ты сказал, что выходить за периметр дома теперь нельзя, так? А как же быть с моей поездкой на острова? Или предлагаешь разбить бунгало у бассейна?

Демидов не спеша двинулся к столу, раздумывая, как ответить на вопрос, чтобы заранее не расстроить дочь.

– Я ещё не знаю, солнышко, – сел он в кресло. – Это будет известно сегодня после шести вечера, когда Каверин ознакомит меня со своими планами.

Виктория злобно сверкнула глазами:

– Опять этот Каверин! Он здесь пять минут, а уже полностью изменил наш образ жизни: туда не ходи, сюда не езди! Почему ты так слушаешься его, пап? Сколько ему: сорок? Пятьдесят?

– Тридцать три, – аккуратно поправил её Владимир, улыбнувшись.

– Тридцать три?! – Неожиданно. Она едва не охнула, но быстро реабилитировалась. – Да он просто мальчишка по сравнению с тобой, а ты идёшь у него на поводу! И ладно я, но ломается твой график.

Демидов оторвался от бумаг и удивлённо посмотрел на дочь: с чего вдруг такая забота?

– Ты даже Владу не позволял столько командовать.

А вот и ответ… Владимир глубоко вздохнул:

– Я понимаю, тебе нравился Горный, ты привыкла к нему. Но, Виктория, охранный персонал дома не может оставаться без руководителя. Я, к сожалению, некомпетентен в вопросах безопасности. Пребывание здесь Каверина – временное неудобство, скоро всё вернётся на свои места. Пока Влад в больнице, другого варианта у нас нет. Прими это и смирись.

Нет, значит… Внутри бушевало пламя. Тогда она сделает так, что он сам уйдёт отсюда, по собственному желанию. Не хотят по-хорошему, будет по-плохому!

– Прими и смирись, – произнесла вслух Виктория. – Ладно, но ты ещё увидишь, что он не настолько идеален, каким кажется.

С этими словами она развернулась и направилась к выходу. Прими и смирись… Ну уж нет! Принять, может, и примет, но мириться – много чести! Он первый начал, и ещё неизвестно, у кого запас яда и желчи больше.

В шесть вечера весь личный состав охраны и телохранителей Демидова был собран во внутреннем дворе особняка. Глядя на рослых ребят, Максим отмечал, что все они без исключения находились в хорошей спортивной форме и, наверняка, имели соответствующие физические показатели. Похвально… Безопасностью Владимир занимался куда лучше, чем воспитанием дочери – это факт.

Когда гул голосов стих, тишину нарушил хозяин дома:

– Ни для кого не секрет, что на днях с Владиславом Горным случился несчастный случай. Пока врачи борются за его жизнь, обязанности начальника охраны возьмёт на себя Каверин Максим. Прошу любить и жаловать. – Владимир жестом указал на стоявшего рядом Каверина. – Все вопросы относительно режима работы отныне будете согласовывать с ним. Максим?

Каверин сделал пару шагов вперёд, окидывая взглядом личный состав. Ухмылки, интерес, безразличие – каждый из них довольно открыто выражал своё отношение к смене власти. Интересно, что они скажут, когда он огласит свои требования?

– Меня зовут Каверин Максим. Любить себя не заставляю, но слушать и слышать то, что я говорю, вы обязаны. Начну с нововведений. Каждый день в семь часов утра заступающая на дежурство смена собирается в гостиной. Это касается всех: как охраны при доме, так и личных телохранителей господина Демидова.

– Он что, европеец, что ли? – раздался шёпот одного из ребят в толпе. – «Господин», мать его.

Стоявший рядом парень пожал плечами:

– Я не знаю, Коль. Говорит вроде по-нашему.

– В ваших же интересах не опаздывать, – продолжал Максим, – потому что именно там вы будете узнавать своё новое расписание и план дальнейших действий на ближайший день. Повторно инструктировать каждого не собираюсь.

Каверин следил за их реакцией, с каждой секундой понимая, что придётся приложить немало усилий, чтобы сделать из них стоящих солдат.

– Каждый раз это будут новые места и инструкции, – продолжал он. – Таким образом, что делаете завтра, знаю только я.

Владимир бросил на него удивлённый взгляд. Достаточно смелая, но рискованная поправка. Такой режим работы исключал всякую утечку информации, но перекладывал ответственность на одного человека, с которого и будет спрос, в случае чего.

– Отныне два раза в неделю вы посещаете тренировочные занятия по стрельбе. Как понимаете, в них должна будет наблюдаться динамика, иначе ваше место займёт более достойный.

– Откуда он вылез такой? – снова возмутился Колян, сплюнув на стриженый газон.

– Вопросы?

Желающих уточнить детали не оказалось, как и тех, кто воодушевился бы новыми правилами. Оно и понятно: теперь предстояло работать на результат, а не прохлаждаться в тени.

– Раз так, тогда завтра в 7:00 жду заступающую смену в гостиной.

Охрана стала не спеша расходиться по постам. Макс сосредоточенно наблюдал за ними, пытаясь выявить негласного лидера, однако они почти не общались между собой. Исключение составили несколько групп из двух человек. Да уж, до команды им далеко. Куда смотрел Горный? Ему ведь известно, что система должна работать как единый, целый организм.

Когда на лужайке никого не осталось, Каверин прошёл к бассейну и, обернувшись, внимательно посмотрел на особняк. Роскошное строение поражало размерами. Максим сощурился, задаваясь вопросом, для чего люди покупали такие дома. Глаза сканировали огромные окна с широкими балконами до тех пор, пока на одном из них не увидели фигуру девушки.

Всё так же скрестив руки на груди, она наблюдала за ним. Лишь когда поняла, что поймалась с поличным, поспешила скрыться в доме. Интересно… Макс бросил ещё один взгляд туда, где стояла Виктория, и решил последовать её примеру. Впереди был трудный аналитический вечер, а за ним – не менее лёгкий день. Добро пожаловать в штат, товарищ капитан!

Глава 1.8. Первый рабочий день

Максим проснулся в половине шестого утра. Одевшись для пробежки, которая, несмотря на травму, являлась неотъемлемой частью ежедневной рутины, он вышел из особняка. Охрана стояла на местах, наблюдая за периметром. Когда оказался за воротами, Макс не спеша побежал по намеченному прошлым вечером маршруту. Вся дистанция не превышала и трёх с половиной километров, однако имела один огромный плюс: после каждого забега можно было выяснить, что происходило вокруг и не появились ли новые объекты. Люди Демидова также могли бы справиться с этой задачей, но, прошлое преподало хороший урок: источники информации врали.

Не обнаружив ничего подозрительного, Макс вернулся в комнату. Приведя себя в порядок, он надел тёмно-синие джинсы, белую футболку и чёрный пиджак. Дресс-код, конечно, требовал классики, но он терпеть не мог официально-деловой стиль. Убедившись, что всё сидит безупречно, Каверин отправился в гостиную и стал первым, кто появился на месте сбора. До назначенного срока оставалось пятнадцать минут: интересно, сколько из них нарушат приказ?

Первая сплотившаяся пара появилась спустя пять минут ожидания. Максим услышал их голоса ещё до того, как они показались в комнате:

– Мы бы не торчали тут каждое утро, если бы хозяйская дочурка не нашла приключений на свою милую попку, – недовольно говорил один.

– Сто пудов, Тёмыч, – отозвался другой. – И куда только смотрит её дружок? Уж я бы на его месте объезжал девчонку так, что у неё не оставалось бы сил даже на то, чтобы выйти из своей розовой комнатки.

– Похоже, вы выбрали не то место работы, если милые попки привлекают вас куда больше, чем прямые обязанности.

Парни остановились, расправив плечи. Тот, что был самым острым на язычок, нагло ухмыльнулся:

– Она то и дело крутит перед нами бёдрами. Только полный идиот не заметит, насколько сильно у неё зудит в одном месте.

Каверин не спеша подошёл ближе и смерил парней спокойным взглядом. То, что похотливые улыбки не стёрлись с лиц, говорило лишь об одном: новый начальник охраны не воспринимался всерьёз.

– Я бы последил за словами, иначе подобные разговоры до добра не доведут.

Хамовитый охранник толкнул друга в плечо, громко фыркнув:

– Ты слышал, Тём? Он мне угрожает. А ты, случайно, сам не положил на неё глаз? Или она уже обслужила тебя? Ведь не просто ж так ты занял тёплое место при её отце.

Макс не знал, что разозлило его больше – их пошлые шутки или абсолютное бесстрашие, но как только горе-охранник закончил фразу, он шагнул вперёд и нанёс удар кулаком в солнечное сплетение – быстро, точно, без применения лишней силы. Мистер Остряк согнулся пополам, громко кашляя.

– Скажешь нечто похожее ещё раз, – склонившись, произнёс Максим, – и способность дышать вернётся к тебе только на больничной койке. Если ты – моральный урод, то не стоит думать, что все остальные вокруг такие же. Я понятно излагаю?

В ответ послышалось нечто нечленораздельное.

– Вот и славно.

Кивнув, Макс выпрямился. Похоже, обозначился первый «ценный» кадр на выбывание. Он поправил полу пиджака и вернулся к креслу у камина. Хотелось верить, что подобного дворового быдла в команде было меньшинство.

– Даже несмотря на жуткое настроение, в котором пребывает моя кошечка, она всё равно сводит меня с ума, – просиял Антон, когда Вика спустилась встретить его в гостиной.

День клонился к вечеру, однако дела компании не ждали. Пускай не идеал, но она была рада его видеть, поскольку с утра и до вечера маялась в четырёх стенах.

– Я тебя умоляю, Беляев, – закатила глаза она, садясь на диван. – Давай сейчас без прелюдий, хорошо?

Симпатичный блондин в дорогом деловом костюме поднял руки в знак капитуляции и, широко улыбнувшись, занял место рядом с ней.

– Тогда спрошу напрямую: как твоё самочувствие? Ты уже пришла в себя после случившегося?

– Да, со мной всё в порядке, – недовольно ответила Виктория.

– Тогда почему ты мечешь молнии в каждого первого встречного и поперечного? – толкнул её в плечо Антон. – Рассказывай, кто тебя довёл.

– Папа взял нового начальника охраны.

– И?..

– И теперь мы будем жить по его правилам, – посмотрела на него Демидова. – Как солдаты в казарме. Режим дня нам уже расписали, осталось только уволить прислугу, как потенциально опасные объекты, чтобы мы сами себя обслуживали.

– О как! – По комнате разнёсся громкий смех: – Если честно, я бы не отказался посмотреть, как ты будешь готовить обед.

– Это не смешно, Антон! – рассердилась Виктория. – Я правда не могу выйти из дома, а папа даже не сопротивляется. Слушается этого наёмника во всём.

– Может, у него хороший послужной список? – переборов желание смеяться, предположил Беляев, наклоняясь к уху девушку с намерением её поцеловать.

Она ловко увернулась, продолжая негодовать:

– Какой список? С его внешностью ему только на складе сторожем работать. И то ночным.

– А что с ним не так?

– У него шрам на пол-лица, – поморщилась Вика. – В глазах одна насмешка, что ни слово, то едкое замечание. Такое ощущение, что большую часть жизни этот тип провёл за решёткой. Не удивлюсь, если и шрам получил там же.

Антон не сводил с девушки загадочного взгляда. Она была слишком возбуждена, и причина точно крылась не во внешности нового начальника охраны.

– Есть что-то ещё, да?

– Из-за его чёртовых правил я могу остаться в Москве. Моя поездка накроется медным тазом.

Беляев откинулся на спинку дивана и, разведя руки в стороны, вытянул ноги.

– Ну знаешь, если честно, то это было бы разумно.

– И ты туда же? – сверкнула глазами Виктория.

– После первого неудачного покушения может последовать второе. Нападавший ведь прямо сказал: «До встречи». Ты не подумала об этом?

Виктория молчала. Естественно, она подумала! Но одно дело – когда правила устанавливает отец, и совсем другое – когда это делает какой-то проходимец с улицы.

– Если останешься в Москве, будет легче обеспечить твою защиту, – продолжал делиться соображениями Антон, нежно касаясь девичьего плеча. – Скорее всего, ваш охранник рассуждает так же.

– Да плевать мне, как он рассуждает! Если я никуда не полечу, я превращу его жизнь в Ад! – выпалила Вика, нахмурившись.

– В чём – в чём, а в этом я не сомневаюсь, – снова рассмеялся Беляев. – Ладно, успокойся, киска, – он взял её за руку и потянул к себе. Ухо обдало горячим дыханием, отчего по коже побежали мурашки. – Твой рейс на острова только через десять дней, за это время многое может измениться. – Он нежно коснулся губами щеки. – Стрелявшего могут найти. – Губы медленно прокладывали дорожку к тонкой шее. – Когда выяснится, кто его нанял, вопрос с безопасностью отпадёт сам собой. А значит… – Антон неожиданно прервал свои ласки и посмотрел на девушку. – … дембель не заставит себя долго ждать.

Виктория, словно под гипнозом, смотрела в его блестящие глаза, чувствуя, как сгусток энергии начинает томно пульсировать между ног. Тело сгорало от желания ощутить продолжение ласк, и, не имея больше сил сдерживаться, она сама приникла к его губам. Когда стало понятно, что невинный поцелуй может вылиться во что-то более серьёзное, Антон отстранил Вику от себя:

– Гостиная – совсем не то место, где стоит придаваться подобным утехам, ты так не считаешь? – улыбнулся он.

– Тогда, может, мы…

Однако ей не удалось закончить фразу, потому что входная дверь хлопнула и в комнате показался Каверин. Беляев стал первым, кто вспомнил о правилах приличия. Он отлип от Виктории и громко сказал:

– Здравствуйте!

Услышав обращение, Макс стиснул челюсти. Дьявол! Нужно было зайти со двора.

– Привет, – остановился он напротив влюблённых.

– Вы, значит, и есть новый начальник охраны Владимира Ивановича? – спросил молодой бизнесмен, поднимаясь с дивана. – Меня зовут Антон.

– Макс.

Короткое рукопожатие – и они снова достаточно чётко ограничили круг своего личного пространства. Максим другого не ожидал. Высокий блондин с серо-голубыми глазами и слащавой внешностью не вызвал ничего, кроме чувства показного дружелюбия. Неужели они все такие? Те, кто находится на верхушке пищевой пирамиды?

– Как вам охрана дома? Способные ребята, да?

– Бесспорно, – улыбнулся краешком губы Каверин. – Замечают всё, даже то, что не нужно.

– Им есть, с кого брать пример, – усмехнулась Виктория.

– Простите?

– У них хороший руководитель, – белоснежная улыбка озарила лицо. – Так более понятно? – Она с наигранным сожалением закатила глаза и произнесла: – Жаль, что первоклассные качества сторожевого пса не компенсируют умственные способности.

Макс с силой сжал кулаки, спрятанные в карманах пиджака, а в глазах появился хищный прищур. Слова кольнули если не в самое сердце, то где-то рядом точно. Значит, война. Что ж, вызов принят!

– И да, раз ты здесь, предупреждаю: сегодня вечером мне нужно в центр.

Беляев с искренним любопытством наблюдал за разыгрывающейся сценой. Вика дразнила зверя, но выглядело это забавно.

– Исключено, – ответил между тем Максим. – В ближайшее время никаких поездок за периметр быть не может.

– Это деловая встреча. Ты должен меня сопровождать!

Он покачал головой:

– Будь это хоть свидание с самим премьер-министром, я сказал – нет. И на будущее поясню, если внешние качеств не компенсируют мыслительные способности: Вам я ничего не должен, Виктория Владимировна. В мои обязанности входит работа с охранным персоналом дома, а не с Вами лично, ибо я – не Кевин Костнер (актёр, сыгравший главного героя в фильме «Телохранитель»). Другой вопрос, если Вы числитесь в штате охранников Владимира Ивановича. В этом случае, милости прошу на утренний инструктаж в 7:00.

У Антона вырвался смешок, но он отвлёк споривших ровно на доли секунды, не более.

– Я – его законная дочь!

– Да хоть приемная, – парировал спокойно Макс. – Вывод один: Вы остаётесь дома и никуда дальше оградительной изгороди не выходите.

В комнате стало тихо. Вика молча смотрела ему в глаза, пылая от злости, но не находила нужных слов, чтобы дать достойный ответ. Он бил по ней её же собственными колкостями. Что ни скажи, всё летело назад. Однако в запасе имелся козырь – видит Бог, она не хотела!

– Ты мне так мстишь, да? Задело, что я назвала тебя Квазимодо?

Максим сощурился. Ударила по самому больному – снова! – невероятно точно рассчитав место удара.

– Я лишь озвучила очевидное. На правду не обижаются.

Каверин молчал. Она смаковала каждое слово, получая удовольствие и не ведая, что творила. Нужно было прекращать этот спектакль, но, по всей вероятности, в её планах сей пункт не значился. Значит, финальную точку поставит он сам:

– Как бы там ни было, Эсмеральда никуда не едет.

С этими словами Макс развернулся и направился к комнате для гостей, которая находилась на противоположной стороне гостиной. Остановившись уже у самой двери, он добавил:

– И не поедет до тех пор, пока Квазимодо не сочтёт её поездку нужной.

Звук повернувшейся ручки двери – и Максим скрылся из виду, снова оставив последнее слово за собой.

– Теперь я понимаю, почему ты бесишься, – подал наконец голос Антон.

– Он – просто наглый неотёсанный деревенщина! Наёмник! – выкрикнула Виктория, надеясь, что её услышат.

– Наёмник или нет, но на место этот парень сумеет поставить кого угодно. – Беляев подошёл к дивану и опустился на корточки. – Даже тебя, любовь моя.

– Да чёрта с два! – она склонилась и быстро коснулась губами его губ. – Ладно, не буду мешать вам с отцом решать важные вопросы компании. Он ждёт тебя в кабинете.

– А ты разве не присоединишься к нам? – окликнул её Антон, когда та уже находилась на лестнице.

– К счастью, у меня есть дела куда более интересные, чем прибыль, расходы и графики в виде американских горок.

Глава 1.9. Госпожа Абаддон

Макс лежал в комнате, которую ему отвели на время пребывания в особняке, и смотрел в потолок. Первый рабочий день принёс щедрые плоды. План операции, вплоть до момента заключения фиктивной сделки, был составлен и ожидал своего исполнения. Несмотря на трудности, доверие Владимира тоже удалось завоевать – не то, чтобы это имело большое значение, но гораздо спокойнее работалось, когда тебя не воспринимали как товар, приобретённый только потому, что кто-то дал хорошую рекламу.

Главными проблемами оставались лишь личный состав охранников и дочь Демидова. Но если с первым можно было спокойно справиться, отправив не желающих работать в известном направлении, то не заладившееся общение с девчонкой могло привести к неприятным последствиям. И какого лешего они не рассказали ей обо всём? Знай детали, вряд ли бы она вела себя как избалованный ребёнок. Девочка, чёрт возьми! Подросток, не вышедший из состояния пубертатного периода – такое определение больше подходило тому, что он видел днём.

Макс улыбнулся и посмотрел на часы – начало одиннадцатого. Было самое время лечь спать, но сон не шёл. Вместо него в голове роились мысли. Тишина и бездействие со стороны аль-Каюма заводили в тупик. Прошло два дня, а ни одного условия не выдвинулось. Не мог же этот чёртов сукин сын уйти с головой в честный бизнес? Рука сжалась в кулак. Нет, честный бизнес – не про него. Больше походило на то, что за три года ему так и не удалось восстановить ценные кадры, потерянные в Польше.

Максим закрыл глаза. В тот день каждый из них потерял самое дорогое… Только цена потери была абсолютно разной. Разной, мать его!

– Ты не оставляешь мне другого выбора, Макс! Почему ты такой упрямый?

Он слышал какие-то слова, но соединить их воедино было сложно. Лицо пылало и пульсировало от боли, словно большая нарывающая рана. Правый глаз ещё мог различать размытые силуэты, левый же был закрыт. Наверное, теперь навсегда. От виска к подбородку тянулся глубокий порез, из которого текла кровь, капая на грудь. Голый торс покрывало многочисленные гематомы. Дыхание было частым и прерывистым. Хватать короткие глотки воздуха – единственное, что мог, но лёгкие, мать их, надрываясь, просили кислорода.

Боль в рёбрах сводила с ума. Хотя только ли в рёбрах? Трудно сказать. Казалось, болела каждая кость, каждая чёртова клетка! Даже спёртый воздух и тот приносил страдания.

– А давай так? – В руке ублюдка появился нож и коснулся подбородка. – Давай ты сам мне скажешь, что тебе надо. Чего ты хочешь взамен?

Максим с большим трудом разлепил правый глаз и, едва двигая губами, прошептал:

– Твою… Твою…

Мужчина склонился ближе:

– Мою?..

– Голову . Ос… оставишь… оставишь меня… в живых… и я… найду… – Пересохшее горло и разбитые губы не позволяли внятно выразить путавшиеся в голове мысли. – Найду тебя… Обещаю…

– Макс…

– Иди… к чёрту, турецкий… выродок.

Пальцы, сжимавшие нож, побелели. На лице заходили желваки, словно отплясывая чечётку. Взгляд на мгновение затуманился, а затем, зарычав, мужчина со злостью вогнал лезвие в правую ногу пленника. Раздался раздирающий крик. Максим задыхался от боли. Комната потеряла очертания, лишь чёрный густой туман клубился перед глазами, вызывая приступы тошноты.

– Ты меня порядком утомил, дикий щенок. Думаю, пришло время заканчивать шоу. Видит Аллах, я пытался тебе помочь.

Накинув на плечи плюшевый плед, Виктория сидела на балконе и пила какао. Ночная свежесть заставляла отряды мурашек маршировать по телу, однако уходить не хотелось. Глаза опустились на фотографию мамы – высокую стройную женщину с русыми, как созревшая рожь, волосами. Она даже со снимка заряжал своим позитивом. Почему жизнь отнеслась к ней настолько несправедливо? Грустный взгляд устремился в тёмную даль. Почему хорошие люди всегда уходили раньше всяких уродов?

Спустя несколько долгих минут, Вика наконец поставила кружку с уже успевшим остыть напитком на стол. Взяв папку, она собралась уходить, как вдруг увидела во дворе чью-то фигуру в тёмных спортивных штанах и светло-серой толстовке. Человек стоял у скамейки в нескольких метрах от бассейна. Виктория нахмурилась: кто-то из охраны покинул свой пост? Влад не разрешал этого делать… И только когда он сделал несколько шагов к бассейну, прихрамывая на правую ногу, ей стало ясно, кто именно это был.

На мгновение девушку охватила злоба. Опять этот хам! Куда ни глянь – всюду он: в доме и за его пределами, днём, ночью, в любом месте и в любое время! Однако, несмотря на всю агрессию, она продолжала наблюдать за ним. Вот он сел на корточки и, склонившись, набрал в ладони воды, умылся, несколько секунд оставался неподвижным, а затем встал и спрятал руки в карманы. Странный тип… Почему ему не спалось в это время? Она рефлекторно посмотрела на часы – половина двенадцатого.

Что? Половина двенадцатого?! Больше двух часов за работой – и ничего и не смогла сделать? Дьявол! Ей срочно нужно за периметр! Однако, видя стоявшего неподвижно Каверина, Виктория понимала: чёртов цербер не позволит ей и шага ступить дальше забора. Он ведь всё предельно ясно объясняет, не повторяя дважды. Вспомнив вечернюю стычку в гостиной, Виктория рефлекторно состроила рожицу, пытаясь спародировать ненавистного ей начальника охраны. Бесит!

Но она всё равно выберется за оградительную изгородь. Пускай дерзости ему не занимать, но физические потребности никто не отменял. Не может же он бодрствовать круглые сутки напролёт? На губах появилась лукавая улыбка – стоит проверить. Бросив последний взгляд в сторону парня, довольная собой, Вика направилась назад в комнату. Завтра предстоял трудный день…

И она не ошиблась. Убедить себя подняться в начале шестого оказалось нелегко, ещё сложнее – выбраться из дома. С горем пополам ей удалось миновать первый пост: благо, что парни не стояли на месте. Короткими перебежками, удерживая драгоценную папку под мышкой, Виктория добралась до бассейна, затем – вдоль длинной живой изгороди до дальней стены, которая отделяла территорию особняка от открытой местности.

Теперь дело оставалось за малым – перебраться на ту сторону. Она осматривала забор в надежде найти хоть крошечную лазейку, но он был слишком высоким, мать его! Вика сновала туда-сюда, как загнанный зверёк. Отвесная стена не имела ни единой зацепки, ухватиться можно было только за декоративный фонарь на изгибистой ножке, однако до него ещё предстояло допрыгнуть. Чёрт! Но попробовать стоило: а вдруг получится?

Она зажала папку зубами и, вытянув руки вверх, подпрыгнула. Попытка не увенчались успехом. За ней последовала ещё одна и ещё. На губах появилась улыбка: словно сумасшедший хомячок, безуспешно жаждущий выбраться на свободу. Ведь не хватало каких-то пару сантиметров! Собравшись с силами, Виктория решила попытать счастья в последний раз. Скулы уже сводило болью от с силой сжатой челюсти. Если всё получится – вот уж действительно будет слава, добытая кровью и потом.

Она сосредоточилась, собрала остатки сил и подпрыгнула. Есть! Пальцы уцепились за железную ножку фонаря – счастью не было предела!

– Капуцины (дружелюбные приматы семейства цепкохвостых обезьян) однозначно позавидовали бы Вашей грации.

Хоть и прозвучал достаточно тихо, голос позади заставил вздрогнуть. От неожиданности хватка ослабла, и Виктория снова оказалась на земле. Столько усилий и всё псу под хвост… Раскрасневшееся лицо перекосилось от досады. Вездесущий сукин сын! Да чтоб тебе провалиться на самое дно! Однако, когда повернулась к нему, губы уже были растянуты в холодной улыбке:

– Неужели ты увидел во мне хоть что-то положительное? Аллилуйя! – она театрально воздела руки к небу.

Проигнорировав колкость и кивнув на забор, где ещё несколько секунд назад висела девушка, Макс произнёс:

– Хочется верить, что это своеобразная разновидность утренней гимнастики, а не то, что я думаю.

Скрещенные на груди руки, расслабленная поза, издёвка на лице – интересно, как долго он наблюдал за её жалкими попытками совершить побег?

– Далеко собрались?

– Не твоего ума дело, – буркнула Виктория, поднимая с земли упавшую папку.

– И всё-таки?

Она выглядела расстроенной, даже несмотря на то, что пыталась дерзить. Что же ей было надо за периметром?

– Сказала же: тебя это не касается.

Вика хотела пройти мимо, но его пальцы перехватили тонкое плечо, заставив остановиться.

– Я Вас не отпускал.

– А ты мне не начальник, – с вызовом ответила она, встретившись с ним глазами. – По-моему, мы вчера выяснили, что входит в число твоих обязанностей и с кем тебя наняли работать.

– Что в папке?

– И это тоже не твоё дело.

Виктория сделала шаг, но хватка не ослабла. Разрази его гром! Надоел уже!! Достал!!!

– Отпусти, – сквозь зубы процедила она.

Однако Макс продолжал буравить её взглядом. Интересно, ей на самом деле нравилось выводить его из себя или это получалось спонтанно? Разжав наконец пальцы, он низким голосом произнёс:

– На Вашем месте я бы вернулся домой. Как Вы верно заметили, мы выяснили список моих должностных обязанностей, однако в них есть небольшой пунктик, который с лёгкостью позволит мне запереть Вас в четырёх стенах.

Виктория сверкнула глазами: ах ты ж скользкий слизняк!

– Если я окажусь в четырёх стенах, твоя жизнь здесь превратится в Ад. Понял?

Перекошенное гневом лицо, искры в глазах, тяжёлое дыхание – настоящая демоница! Так кто там считал её беззащитной девочкой? Похоже, старики далеко отстали от жизни. Каверин не смог сдержать улыбки:

– Предельно ясно. А теперь, госпожа Абаддон (один из наиболее могущественных демонов, который покровительствует непосредственно стихии разрушения), извольте вернуться к себе в чертоги. Мы теряем время. Не вынуждайте вызывать охрану и делать произошедший инцидент всеобщим достоянием.

Как бы ни бесил, но в его словах был смысл. Отец точно разозлится, а этот преданный доберман будет только рад. Ну уж нет! Демонстративно фыркнув, гордой походкой Вика двинулась в сторону особняка. Пусть снова проиграла, но военные действия продолжаются…

Распределив обязанности и отправив каждого на свой пост, Максим двинулся на кухню, чтобы позавтракать. Владимир не должен был спуститься в кабинет раньше восьми, а потому в запасе имелось как минимум полчаса свободного времени. С момента встречи с Викторией из головы не выходила лишь одна мысль: что она забыла за забором в такую рань? Серая картонная папка мало походила на деловую, но сила, с которой девушка сжимала её в руках, свидетельствовала о важности хранимых в ней бумаг.

Задумчивые глаза изучали полупустую кружку кофе. Всё это донельзя странно… Покушение, смерть Горного, живая Демидова и аль-Каюм, который должен был отправить послание её отцу, но точно не словесное, как получилось пару дней назад.

– Доброе утро, Максим, – вошедшая на кухню домоуправляющая – женщина средних лет в строгом костюме – отвлекла от мрачных раздумий. – Владимир ожидает Вас у себя.

Кивнув, Каверин встал и, вылив недопитое содержимое кружки в раковину, всполоснул её водой. Что-что, а ухаживать за собой не позволял никому. Когда вошёл в кабинет, Демидов уже сидел за столом. Однако вместо делового костюма на нём был надет спортивный.

– Что-то случилось?

– Неважное самочувствие, – устало улыбнулся он. – Я попросил дочь отвезти документы в компанию. Это один из филиалов, который находится на севере столицы. Виктория будет присутствовать на собрании Совета Директоров вместо меня.

Макс молчал, уже догадываясь, что последует за таким подробным вступлением.

– Я буду чувствовать себя спокойнее, если в дороге её будешь сопровождать именно ты. Надеюсь, твои люди справятся здесь одни?

– Они пока не мои люди, а Ваши, но я услышал.

Владимир не сводил с него пристальных глаз. Колючий, как ёж. Костя был полностью прав: к его стилю общения и впрямь предстояло привыкнуть.

– Во сколько нам нужно быть в центре? – поинтересовался Максим.

– Встреча назначено на десять, но сначала Вике нужно познакомиться с некоторыми людьми. Половина десятого – крайний срок.

– Пап, я взяла нужные бумаги, только не вижу смысла посылать меня туда, – раздался голос девушки за спиной Каверина.

Она вошла в кабинет и, пройдя демонстративно мимо, подошла к отцу.

– Ты прекрасно знаешь, я не интересуюсь твоими делами, – продолжала Виктория, как будто они были одни. – Моя поездка в компанию – это пустая трата времени, моего и твоего.

Владимир встал из-за стола и поцеловал дочь в лоб:

– Когда-то надо начинать, родная. Рано или поздно тебе придётся заняться семейным бизнесом. Я договорился с Мартыновым, он встретит тебя и введёт в курс дела. Надеюсь, ты не растеряла юридические знания, полученные в университете?

Бровь Макса изогнулись в удивлении: юридический? Что, правда? Да Боже упаси, иметь такого адвоката! Хотя за роль государственного обвинителя она с лёгкостью могла бы получить «Оскар».

– Максим любезно согласился сопровождать тебя.

– Он? – Вика резко обернулась в сторону парня. – А другого никого нет?

– К счастью, нет, – ответил загадочно Владимир. – Да и с другим я бы тебя не отпустил.

– Вот так значит, да? Нарочно, что ли? Или ты с ним теперь заодно?

С этими словами она развернулась и, как фурия пролетев мимо Каверина, громко хлопнула дверью. Не говоря ни слова, Максим направился за ней. Да уж, поездка обещала быть весёлой…

Глава 1.10. Белый флаг перемирия

Виктория сидела в машине отца и, нервно постукивая по документам, ожидала своего спутника. Это ж надо такую свинью положили! И кто? Собственный отец! Одно дело – съездить в компанию и молча посидеть там с умным видом, играя роль его заместителя, но совсем другое – отправиться туда с этим… Подходящего слова не нашлось. Да и чего уж там говорить! Состроив недовольную гримасу, Вика посмотрела на особняк и увидела того, кем были заняты её мысли.

Максим спускался по ступенькам, физически ощущая на себе взгляд девушки. Будь её воля, наверное, уже давно бы превратила в кучку пепла.

– Вам придётся выйти и сменить транспортное средство, – произнёс как можно непринуждённо он, подойдя к машине Игоря.

– С какой стати?

– Вы едете в центр со мной, а я не привык пользоваться чужими авто. Так что милости прошу на борт.

С этими словами Макс развернулся и направился к своему «Фольксвагену». Виктория смотрела вслед, медленно закипая от злости, но, похоже, его слова не были шуткой. Она увидела, как Каверин подошёл к машине с водительской стороны и, открыв дверь, остановился. Вика не двигалась, не собираясь уступать. Прошло несколько минут, а потом этот наглец изобразил подобие улыбки и жестом указал на часы. Да он издевается! Но такими темпами они правда могли опоздать. Отец явно не похвалит её за это. Раздражённо рыкнув, девушка покинула салон и громко хлопнула дверкой.

Молча подойдя к «Фольксвагену», она села на первое сиденье. Макс включил зажигание и стал не спеша выезжать со двора. В салоне царила тишина. Добравшись до выезда из коттеджного посёлка, они свернули на шоссе, ведущее в Москву. Виктория смотрела на дорогу, время от времени искоса наблюдая за Кавериным. Его сосредоточенное лицо не выражало абсолютно никаких эмоций. Вот и славно! Зато появилась возможность рассмотреть его поближе.

Жуткий шрам, который бросался в глаза при общении, остался с левой стороны. Без него вечно угрюмый солдафон выглядел по-другому. Загорелая кожа, лёгкая щетина, выдающиеся скулы, – Господи, да он был бы красавчиком, если бы не видимые знаки отличия! Интересно… Наверное, сложно видеть своё уродство, зная, что раньше выглядел иначе. Может, оттого и злился? Нахмурившись, Виктория отогнала грешные мысли прочь: чёрта с два! На жалость не купится!

– Так куда Вы хотели попасть с утра пораньше, не расскажете?

Вопрос прервал размышления. Слава Богу! А то действительно уже начала сочувствовать ему. Однако с ответом Вика не торопилась.

– Диалога, видимо, не получится, – продолжал Макс, следя за дорогой. – Я, в принципе, не настаиваю, но хочу, чтобы Вы знали: чем меньше сопротивление, тем выше результат.

Демидова отвлеклась от созерцания своих ногтей и посмотрела в его сторону.

– Физика, – как бы между прочим пояснил Каверин. – Вы изучали физику в школе, Виктория Владимировна?

– Представь себе, – наконец подала голос она.

– Я не сомневаюсь, что Вы – умная девушка…

– В нашу первую встречу это показалось незаметным.

– В нашу первую встречу Вы и вели себя соответствующе, – улыбнулся краешком губы Макс. – Однако то, что Вы водите дорогую машину без успевшего поседеть рядом инструктора, присутствуете на Собрании Директоров вместо отца, почти незаметно сбегаете из дома в ранний час, – он многозначно кивнул, по-прежнему едва заметно улыбаясь, – всё это говорит о многом. Хорошем.

– Да неужели? – изобразила саму Невинность Виктория. – А как же утренняя фраза, что я похожа на обезьяну? Я не забыла между прочим.

Улыбка Максима стала шире. Чёрт! Как ей это удавалось?

– Я не сказал, что Вы – обезьяна, Виктория Владимировна. – С губ сорвался смешок, потому что сдерживать эмоции становилось крайне сложно. Боковым зрением он заметил, что она тоже улыбалась. Пронесло! – Фраза звучала по-другому: «Капуцины однозначно позавидовали бы Вашей грации». Тем самым я имел в виду, что Вы неплохо прыгаете и висите в воздухе.

Вот же!.. Нашёл как выкрутиться! Демонёнок внутри негодовал. Но, по сути, ведь верно. Каждый думает в меру своей испорченности. Если бы всё сказанное не воспринималось сразу в штыки, возможно, между ними получился бы своеобразный диалог. В конце концов, с Владом же удалось поладить! Может быть, и тут стоило сменить гнев на милость? Виктория смотрела на улыбающееся лицо Каверина и признавала, что угрюмые черты лица смягчились. Сейчас он располагал к себе и внушал доверие. Так, может, вариант с перемирием не так уж плох?

– Я пытаюсь обеспечить Вашу безопасность, – убрав улыбку с лица, вдруг серьёзно произнёс Максим. – Вы же на всех парах движетесь в противоположном направлении.

«Да потому что ты не оставляешь мне другого выбора!» – так и хотелось аргументировать в ответ, однако мозг почему-то выхватил другое. Вашу безопасность…. «Вашу» – то есть семьи Демидовых или же её личную? И почему на новую должность потребовалось брать человека из штата дяди Кости? Лучшего, по его словам. А Игорь? Он всегда возил её в центр, что же изменилось сегодня?

«С другим я бы тебя не отпустил». Мозговой штурм без привлечения эмоций в первый раз позволил здраво посмотреть на вещи.

– Почему мой отец нанял тебя?

– Потому что Горный в коме, – тут же ответил Максим.

– Я не официальную версию имею в виду, – покачала головой Виктория. – Папа сказал, что тебя ему рекомендовал дядя Костя. Константин Эдуардович. Уверена, это не спроста.

Они въехали в черту города, и за окошком стали мелькать высокие дома. Количество машин увеличилось, отчего пришлось сбавить скорость и внимательнее следить за дорогой. Макс молчал, думая, как ответить на вопрос. Он знал, что ей ничего не известно о проблемах отца. Глупая тактика, но лезть туда, куда не просят, не стоило: инициатива наказуема – а потому пришлось дать как можно более обтекаемый ответ:

– Если бы Вы чаще смотрели по сторонам, – Максим перестроился в правый ряд и замедлил скорость, – то поняли бы: без риска в жизни никуда. Иногда всё идёт гладко, а иногда ошибёшься, и проблемы тут как тут. Ваш отец хочет перестраховаться, вот и всё.

– Это не так, – покачала головой Виктория.

Далеко не так! Ему самому с трудом верилось в ту чушь, которую он сказал.

– И я говорю это не потому, что хочу поспорить. Отец нарочно не рассказывает всей правды – оберегает – но я неглупая. Тебе, скорее всего, тоже велели ни черта мне не говорить. Только урод, что выстрелил во Влада, велел передать привет отцу, а значит, здесь замешан бизнес.

Макс бросил на неё серьёзный взгляд.

– Происходит что-то опасное, а я не у дел. И что бы вы с отцом ни болтали: про безопасность, перестраховку, временную замену – всё это ерунда! Вот так-то.

Она отвернулась к окну и оставшуюся дорогу они ехали в полной тишине, позволив друг другу погрузиться в собственные мысли. Когда до места назначения осталось не больше десяти минут, набрав воздух в лёгкие, Виктория посмотрела на Каверина, а затем, словно передумав говорить, вернулась к созерцанию пейзажа за окном.

– Что.

– Что? – растерялась она.

– Вы хотели что-то сказать.

– От тебя ничего не скроешь, – цокнула языком Вика. – Сочувствую я твоей второй половине. Несчастная девушка, ей-богу.

Макс с силой сжал челюсти. Она не имела в виду ничего плохого! Убедить себя оказалось сложно, но всё же, сдержавшись от сарказма, он произнёс:

– Мне почему-то кажется, что несказанное никак не касалось моей личной жизни, не так ли?

Виктория колебалась.

– Я просто хотела спросить, как дела у того мальчика, – она и сама удивилась, почему вернулась к тому случаю у торгового центра.

– Всё в порядке, – уже спокойнее, после короткой паузы, ответил Максим. – Стёпка оказался забавным мальчуганом.

– Я испугалась в тот день, – потупив взгляд, зачем-то начала оправдываться Вика, – поэтому вела себя так грубо. На самом деле, я не такая.

То, что последовало в ответ, стало полной неожиданностью:

– Я знаю.

– Откуда? – она подняла на него глаза.

– Наблюдение и анализ – мои сильные стороны. Это если коротко.

– А если не коротко?

Он повернулся к ней, и их взгляды встретились. Прошли секунды зрительного контакта, а потом он сухо ответил:

– К сожалению, я не привык вести долгие беседы.

Теплота тут же сменилась арктическим холодом: мрачная тень упала на лицо, улыбка растворилась, а взор так и заставил поёжиться. Стало не по себе. Он сосредоточился на дороге, а Виктория так и осталась сидеть, гадая, почему в его планах значилось избегать нормального общения с людьми.

– У меня есть ещё вопрос, – с опаской проговорила она спустя несколько минут напряжённого молчания. – Не для долгой беседы, если что. Чистое любопытство.

Максим бросил на неё быстрый взгляд. Расценив это как возможное одобрение, Вика продолжила:

– Твой шрам… Откуда он?

Вопрос застал врасплох, тут же отбив желание продолжать разговор. Чёрт, неужели обязательно всегда возвращаться к внешности? Разве нельзя не обращать на неё внимания? Просто. Не обращать. Внимания. Он не нуждался ни в чьей поддержке! А тем более не нуждался в жалости!

– Эй, – позвала Виктория, – всё в порядке?

– Не сошлись во мнении с одним приятелем, – коротко бросил Макс, заезжая на парковку перед элитным зданием бизнес-центра. Благо, эта странная поездка закончилась!

– Я так и думала, что дело в драке.

Он был готов поклясться, что на её лице проскочило разочарование.

– На мгновение мне показалось, что ты и правда крутой. – Снисходительная улыбка коснулась губ. Уже выходя из машины, Виктория добавила. – Я вернусь часа через два, так что у тебя есть достаточно времени, чтобы изучить окрестности, придумать запасной план эвакуации или чем ты ещё занимаешься в свободное время? В общем, отдыхай.

Хорошо, что дверь закрылась раньше, чем Макс смог дать ответ. Это был длинный разговор. Слишком длинный и настолько же опасный. Дьявол! Закрыв глаза, он положил голову на руль. Нужно быть проще. Люди скалятся в ответ на твой оскал. Но эта девчонка заставляла не только рычать… Она, чёрт побери, напомнила, что он умел улыбаться: искренне, не тая за улыбкой сарказма или иронии. Нет, они явно выбрали не ту форму общения. Абсолютно не ту… И с этим нужно будет что-то сделать.

Глава 1.11. И снова на тропу войны

Вика поднялась на пятнадцатый этаж, где её уже ожидал Анатолий Евгеньевич Мартынов, партнёр и хороший друг отца. Он был на пару лет старше Владимира, но выглядел куда моложе. Она отметила это, стоило только скользнуть по безупречной внешности взглядом. Дорогие костюмы, не единичные консультации косметолога и занятия спортом с личным тренером лет эдак двадцати делали своё дело. Девушка улыбнулась, отметив про себя: обязательно прочитать отцу лекцию о подобающем внешнем виде для человека его положения.

– Вика! Здравствуй, милая, – едва увидев Викторию у лифта, расплылся в улыбке Мартынов и сразу же направился к ней.

– Доброе утро, дядь Толь, – она приняла поцелуй, ощутив лёгкое прикосновений щетины на щеке.

– Какая ты стала красивая! Очень похожа на Елену.

При упоминании имени матери улыбка девушки поблёкла, но дальнейшие комплименты отвлекли от печальных мыслей.

– У отца что-то серьёзное? – Мартынов подозрительно смерил её взглядом.

– Всё в порядке, – успокоила его Вика. – Лёгкое недомогание. Хотя, если честно, мне кажется, он нарочно отправил меня сюда. Ему хорошо известно, что я ни за какие коврижки не соглашусь принимать участие в ваших деловых посиделках, другой вопрос – если речь идёт о его здоровье.

Мужчина искренне рассмеялся. Эта девчонка всегда умела поднять настроение.

– Вы только папе не говорите, что его коварный план был раскрыт. И на меня постарайтесь не обращать внимание, иначе я почувствую себя самым неразвитым звеном эволюции бизнеса.

Широко улыбаясь, Анатолий склонился к её уху и заговорщически прошептал:

– Не переживай. Твоя задача-минимум на сегодня – просто сидеть и слушать. Только ты постарайся открыто не зевать, ладно?

– Обещаю! – Вика подняла правую руку, словно принося присягу, и громко рассмеялась. – Кстати, не знаете, Беляев у себя?

– У себя или нет – не знаю, но на Собрании присутствовать точно будет.

Он хотел сказать что-то ещё, но в этот момент к ним подошла женщина средних лет и, тепло поприветствовав дочь директора компании, отвлекла Мартынова серьёзным разговором о предстоящей сделке с иностранцами. Воспользовавшись случаем, Виктория незаметно проскользнула мимо. Тёплые беседы с партнёром отца – это хорошо, но Антон волновал её куда больше, а потому, не теряя времени, она прямиком направилась к уже знакомому кабинету.

– Не надо ставить условия. Я прекрасно знаю свои обязанности.

В голосе чувствовалось раздражение. Было странно видеть его таким, ведь с ней он всегда разговаривал мягко, учтиво, чуть ли не приторно-сладко. В голове сразу всплыл образ Каверина: вот тот точно никогда не будет лебезить. На губах появилась улыбка: нет уж, роль слащавого Ромео не для него, уж лучше пусть рычит. «Господи», – тут же одёрнула себя Виктория, – «с какой стати вообще начала думать о нём»?

– Вика? Что ты тут делаешь? – обернувшись, воскликнул Антон.

Она отогнала провокационные мысли прочь и медленно двинулась к нему. Когда подошла ближе, руки обвили шею, а губы томно прошептали почти в самое ухо:

– Я соскучилась.

– Я тоже, – Беляев притянул стройное тело к себе и жадно впился в её рот.

Поцелуй получился напористым, без каких-либо прелюдий. Ладони скользили вверх, целенаправленно двигаясь к груди. Он что, решил сделать это прямо здесь и сейчас? От этой догадки стало дурно. Дурно? С каких пор? Перехватив его руки своими, Виктория посмотрела на часы:

– Уже почти десять. Нам надо идти, иначе собрание начнётся без нас.

– Без дочери генерального директора, – выдохнул Антон, обдав шею горячим дыханием, – никто не посмеет ничего начать. Но всё же ты права. – Выпустив девушку из объятий, он прошёл к столу, чтобы собрать необходимые бумаги. – Кстати, как тебя выпустили из дома? Я даже не думал, что Владимир Иванович решится на такое. Почему не позвонила?

– О, это было проще простого, – ответила Виктория, с интересом рассматривая картины на стене. – Папа выдвинул мне условие, что наш диктатор поедет со мной.

– Каверин тоже здесь? – нахмурился Беляев, оторвавшись от документов.

– Да, где-то внизу, занимается не знаю чем. Наверное, ищет приключения на вторую щёку для симметрии. Как оказалось, заводить друзей он не умеет.

– Я смотрю, Вы нашли общий язык, – криво улыбнулся Антон, – раз ты уже посвящена в такие интимные подробности его жизни.

– По-другому меня бы не выпустили из дома.

– И то верно. Твой тюремщик тебя же и освободил.

Забрав со стола документы, он подошёл к девушке и жестом предложил ей проследовать к выходу, так как стрелки часов уже показывали начало одиннадцатого. Роман с дочерью Демидова, конечно, поднимал авторитет среди персонала, но не освобождал от ответственности.

Обойдя прилегающую к бизнес-центру территорию несколько раз, Максим вернулся в машину. Автомобили, типичные для пользователей класса «Люкс» госномером Москвы, тонированные стёкла и ни одного объекта, проявляющего подозрительную активность. Тогда откуда взялось чувство тревоги, от которого не мог избавиться с того самого момента, когда Виктория покинула салон «Фольксвагена»?

Странное ощущение опасности раздирало изнутри. Он называл его интуицией. Той самой, что редко подводила, но определённо чётко указывала на источник опасности. Так какого лешего намётанный глаз ничего не фиксировал? Максим посмотрел на часы – Демидова отсутствовала почти два часа. Два часа пустых тревожных метаний… Что это? Потеря сноровки или наоборот – чрезмерная опека той, чья жизнь целиком зависела от него?

Макс закрыл глаза и глубоко вздохнул. Он мог привести кучу оправданий – от самых логичных до абсолютно нелепых – однако то, что нарывающей раной пульсировало в сознании, не желал принимать, а именно: страх. Неодолимый, всеобъемлющий, леденящий. Страх, который жил в нём последние три года, и сколько бы ни убеждал себя, что бояться некого, рефлексы было не обмануть.

Ощутив приближение панической атаки, Максим распахнул глаза и вышел из машины. Надо поскорее убираться отсюда, иначе мысли окончательно сведут с ума! Он миновал парковку и поднялся по ступенькам к главному входу в здание. Лучше подождать девушку там: шум, по крайней мере, отвлекал от собственных хождений по мукам. Едва только сосредоточился на периметре, за спиной раздался голос, заставивший обернуться:

– Да ладно! Ты так и простоял тут два часа? Хотя чего удивляюсь… Долгие беседы не для тебя, значит, компенсировать их приходится сторожевыми навыками. Я права?

Каверин следил за мимикой её лица, за эмоциями и не мог поверить тому, что видел. Общение с себе подобными богатеями однозначно не пошло на пользу: каких-то два часа с ними – и разительные изменения на лицо. Но оно к лучшему, ибо в их случае диалога отныне быть не могло.

– Это моя работа, если что, – нахмурившись, ответил Макс. – Мне за неё платят.

– Ах, ну да! – Пройдя мимо, Виктория стала спускаться вниз. – По своей воле ты бы этого делать не стал. Я забыла, что богачи тебя раздражают.

– Меня раздражают не богачи, – следовал за ней Максим, – а люди, не умеющие вести себя порядочно по отношению к тем, кто ниже их в социальном статусе. Проще говоря, «золотая молодёжь», которой не хватает воспитания.

– Это ты на меня сейчас намекаешь? – она резко остановилась.

– На воре и шапка горит, – отвернувшись в сторону, прошептал Каверин.

– Не надо говорить загадками! Я поняла, что ты имел в виду. Не дура. Но заруби себе на носу, – она ткнула указательным пальцем ему в грудь, – то, что ты любимчик генерала Седых, не даёт тебе права разговаривать со мной таким образом. – Ей пришлось поднять голову, чтобы встретиться с его глазами. Пусть знает, что о нём думают. – Я – не мой отец, и прогибаться под тебя не буду!

– Ничего нового.

– Я и не собиралась тебя удивлять! – лютовала Виктория. – Не тебе судить о моём воспитании, ясно? Я, по крайней мере, в кабаках руками не машу и не строю потом из себя несчастную жертву, ища сострадания и жалости.

Последняя фраза ударила словно хлыст. На лице заходили желваки, а в глазах в первый раз за долгое время полыхнул гнев. Перехватив её руку, Макс спокойно, но достаточно угрожающе произнёс:

– Я никогда никого не просил меня жалеть – это раз, и охранять маленькую дерзкую девчонку после всего, через что я… – он осёкся. Губы сжались в тонкую нить: дьявол! – … после работы с серьёзными людьми, никак не входило в мои планы – это два.

Максим смотрел на неё сверху вниз, пытаясь сдержать бушующий внутри ураган. Даже нарушенное личное пространство не могло помочь прийти в чувство.

– Если бы не здоровье Вашего отца, я бы никогда не согласился на эту должность, а тем более если бы знал, что его дочерью окажется такая неуравновешенная особа, как Вы.

Виктория замерла:

– А что не так со здоровьем моего отца? – часть с «неуравновешенной особой» прошла мимо.

Сообразив, что сболтнул лишнее, Каверин поспешил отпустить хрупкое запястье и направился к машине, оставив прозвучавший вопрос без ответа.

– Что не так с его здоровьем, слышишь? – следовала за ним Демидова.

Раз уж сказал «А», стоило говорить и «Б»: если рубить, то до конца. Он остановился у водительской двери и посмотрел на девушку:

– Ваш отец болен, Виктория Владимировна. И вместо того, чтобы заниматься собой, он изо всех сил пытается обеспечить Вашу безопасность, на которую лично Вам начхать с высокой башни.

Уже сидя в салоне, он повернулся к ней и закончил:

– Важнее всего ведь сбежать из дома и вывести из себя неотёсанного деревенщину, чем прогнуться под него и остаться в живых, верно? Сбитые приоритеты явно на лицо, а потому к вопросам воспитания я бы смело ещё добавил расстройство логического мышления.

Короткая пауза, полыхнувший в глазах огонь – и в салоне раздался звонкий звук пощёчины.

Глава 1.12. Поймать с поличным

Тишина, что образовалась между ними, давила на уши. Напряжённая, гнетущая и вместе с тем оглушающая. Виктория тяжело дышала, глядя на Каверина. Шквал гневных чувств, смешанных со страхом, наполнял до краёв. Как он посмел обозвать её идиоткой?! Как! Посмел! Усомниться! В умственных! Способностях! И в то же самое время, на ровне с яростью, внутри зашевелилась растерянность. Господи, он же опять не сказал об этом прямо! Чёртов сукин сын нарочно спровоцировал на агрессию! Боже, будет хорошо, если не прибьёт прямо здесь и сейчас. Хотя вариант быть закопанной где-нибудь по дороге домой тоже не прельщал.

– Надеюсь, Вам от этого стало легче, – размеренный баритон вывел из оцепенения. – Однако впредь советую больше так не делать.

Вика даже не сообразила, что ответить. Пока пришла в себя, Максим уже отвернулся и включил зажигание. Не раздумывая, она последовала его примеру, уставившись в окно. Машина выехала на главную улицу, спокойно двигаясь в общем трафике, а сидевшие в ней люди хранили гробовое молчание, пытаясь осознать, что произошло несколько минут назад.

Виктория с силой стиснула челюсти. Ладонь неприятно жгло. Что было с лицом Каверина, думать не хотелось. Но, несмотря на прозвучавшие слова, она понимала, насколько глупо себя повела: такое хорошее начало, приятная беседа – приятная, чёрт побери, как бы ни пыталась отрицать это – и возможное перемирие обещали мирное сосуществование, но грёбаный характер всё испортил. Конечно, он тоже виноват, но черт побери!.. А ведь с ним было так легко!

Макс следил за дорогой, периодически поглядывая в боковое зеркало заднего вида, пытаясь отвлечься на трафик, однако поток машин, как назло, двигался равномерно: ни одного раздражающего элемента, который бы заставил забыть о горевшей огнём щеке. Пощёчина… Ему отвесили знатную пощёчину! Да когда в последний раз такое было? Наверное, ещё в детском доме много лет назад. Но самое страшное заключалось не в этом. Красная отметина свидетельствовала о другом: о том, чего никогда не должно было случиться – он перешёл границы, позволив эмоциям взять верх. Прагматизм дал брешь. Идеально выстроенная система, оттачивавшаяся годами, ломалась. Эта девчонка нещадно срывала печать за печатью!

Одиночество – спасение. Личные убеждения трещали по швам. Захотелось закричать от собственного бессилья, а противоречия продолжали раздирать изнутри. Но одна истина всё же оставалась непоколебимой: одиночка. Он был им с рождения, и теперь мало, что изменилось. Произошедшее в очередной раз доказало это: стоило только пойти на контакт, и собственная никчёмность тут же дала о себе знать. Зачем вообще ввязался во всё это!?

Максим искоса посмотрел на девушку. Её лицо выглядело задумчивым, отчего она хмурила лоб, грызя ноготь большого пальца. Сожалела о том, что сделала? Однозначно, учитывая её импульсивность и быструю отходчивость. Они оба перегнули палку. И это лишь на руку. Глаза сосредоточились на дороге, мозг вернулся к вопросам безопасности, а на потребности общения был поставлен крест. По крайней мере, с дочерью Демидова точно. Одиночество – спасение. Так было, так есть, так будет всегда. Точка.

В глубокой тишине они добрались до особняка, также тихо вышли из машины и разошлись в разные стороны: молча, не глядя друг на друга, словно никогда и не были знакомы. В такой же абсолютной отчуждённости прошла почти неделя – ни единой перепалки, ни колкости, ни снисходительного взгляда, которые выводили из себя. Каждая встреча – на расстоянии, достаточном, чтобы не слышать и делать вид, что не замечали присутствия друг друга.

Дело Владимира между тем тоже не двигалось с места. Рассчитанная до мельчайших подробностей сделка не назначалась. Аль-Каюм выдвинул условия и ушёл в тень. Попытки Демидова связаться с ним не увенчались успехом. Молчание и бездействие арабского бизнесмена заставляли волноваться. Чем больше росла неопределённость, тем дольше затягивалось пребывание Каверина в особняке. Отсутствие угрозы конкретно в этом случае приравнивалось к затишью перед бурей. Макс догадывался, что в скором времени должно было прилететь, но вот с какой стороны?..

Однозначно всё той же Ахиллесовой пятой оставалась девушка, которая странным образом безвылазно сидела дома и не стремилась никуда сбегать. Её покорность и покладистость, так же, как и тишина со стороны аль-Каюма, настораживали, особенно после громких заявлений, что прогибаться ни под кого в её планы не входило. И не напрасно. Максим понял это совсем скоро.

В половине шестого он, как всегда, вышел на улицу для утренней пробежки и увидел до боли знакомую картину: девушку, которая старательно и чертовски аккуратно сбегала из дома. Дубль два – актёры те же! Даже атрибуты не поменялись. В глазах появился орлиный прищур. Один раз – это случайность, а два – уже закономерность. Гипнотизируя взглядом маленькую фигуру, целенаправленно двигавшуюся в уже известном направлении, Макс пошёл следом за ней, стараясь не дать себя обнаружить.

Бассейн, живая изгородь, яблони и забор… Словно опытный воришка, дочь Демидов ловко преодолела охранные посты, добравшись до оградительной изгороди. Интересно, сегодня снова будет висеть как… Но Максим даже не успел придумать сравнения. Виктория резко сменила направление, подойдя к одной из яблонь. Секунда – и глаза выхватили небольшую стремянку, лежавшую на земле. Каверин ускорил шаг. Когда она только успела? Над этим вопросом стоило подумать чуть позже. И куда смотрела охрана, разрази их гром?

Он оказался рядом с беглянкой в тот самый момент, когда та почти забралась на лестницу.

– Смотрю, в этот раз Вы хорошо подготовились, – громко произнёс Максим.

Не ожидавшая появления гостей, девушка вздрогнула, а занесённая на очередную ступеньку нога, промахнувшись, заставила потерять равновесие. В мгновение ока Вика оказалась на траве. Благо, стремянка устояла на месте.

– Чёрт, откуда ты взялся здесь? Как привидение, ей-богу, – бормотала она, поднимаясь на ноги. – Кентервильское. Цепей только не хватает. Они не помешали бы, кстати, чтобы слышать твоё приближение.

– Прошу простить мне моё любопытство, – скрестив руки на груди, произнёс спокойно Максим, игнорируя кучу «комплиментов» в свой адрес, – но поинтересуюсь снова: куда Вы так целенаправленно рвётесь уже во второй раз?

Глаза пристально следили за папкой в её руках. Не хотелось принимать варианты, что так старательно подкидывал мозг. Владимира это убьёт…

– Не твоё дело!

Что бы ей ни было нужно за забором, это однозначно имело большое значение.

– Чёрт… – выругался Макс, устало проведя по лицу рукой. – Я пытался дать Вам шанс…

Недолго думая, он в два больших шага оказался рядом с девушкой и выхватил папку из рук.

– Да как ты смеешь вообще? Отдай! Слышишь? Верни!

Отступив назад, Каверин повернулся к Виктории спиной, быстро изучая содержимое. На губах непроизвольно появилась улыбка: параноик! А ведь уже почти записал её в ряды предателей.

– Отдай мне папку, ты!.. – негодовала Виктория, но отбить личное не получалось. – Отдай!

Похоже, и эту битву она тоже проиграла. Глаза вдруг предательски зажгло, но показывать свою слабость – последнее дело. Тем более ему. Развернувшись, Вика пошла прочь. Шёл бы он к Дьяволу! В Преисподнюю! В самый жаркий котёл! Наверняка, для него уже и дров приготовили.

– Почему Вы сразу не сказали об этом? – спросил вдруг Максим, заставив её остановиться.

– Потому что это не твоего ума дело! – прорычала Виктория.

– Оно понятно, но возможно, есть другие причины?

Каверин смотрел на опущенные плечи, физически ощущая её отчаяние. «Не делай!» – вдруг закричал, надрываясь, разум, но, похоже, его не услышали.

– Я могу проводить Вас туда, однако к семи нужно вернуться.

Остановившись, Вика резко обернулась. В блестящих глазах загорелась надежда.

– Правда?

– Я видел это место, когда возвращался с пробежки, – пожав плечами, кивнул Максим. – Пять минут туда, пять обратно, и… – Он посмотрел на часы. – … почти целый час в Вашем личном распоряжении.

– Ты бегаешь? – её брови изогнулись в удивлении. – А как же… – Взгляд скользнул к правой ноге и тут же поспешил вернуться обратно. – То есть…

– Она не делает меня недееспособным, – едва заметно улыбнулся Каверин. – Изрядно мешает, но не более.

Между ними образовалась тишина. Первым затягивающуюся с каждой секундой паузу нарушил Максим:

– Откровенность за откровенность. Почему Вам так важно попасть на опушку у озера? За исключением очевидного «там красиво».

На мгновение на её лице мелькнула тень печали. Прошли секунды, и оно стало задумчивым, а затем – серьёзным:

– Мне нужно выполнить заказ. Срок – послезавтра вечером.

Макс кивнул на папку, которую Вика держала в руке:

– То, что находится в ней, не подходит?

– Это жалкое подобие рисунков! – выдохнула девушка. – Всё не то, и только там я смогу изобразить нечто стоящее.

– Ваш отец…

– Он не знает, – перебила его Виктория, не дав закончить. – Папа желает видеть меня во главе компании, а мне неинтересно. Чёртовы акции, графики…

– Вы чертыхаетесь как сапожник. – Улыбка мелькнула на загорелом лице. – Как заправский сапожник.

– Можно подумать, ты весь такой аристократ, – фыркнула она, улыбнувшись в ответ. – Поди похлеще меня можешь дать верное направление движения. А может, и ещё чего похуже.

Каверин попытался вернуть себе серьёзный вид, но в присутствии девчонки, с её богатой мимикой, ворчанием и крепким словцом это казалось непосильной задачей. Невероятно… Непосильной…

– Мы теряем время, – только и смог сказать он, развернувшись в сторону особняка. Она не должна видеть лишние эмоции на его лице.

Никто не должен видеть эмоций… НИКТО! Но как же сложно было держать их на привязи рядом с ней.

Час, который был выделен на работу с пейзажем, подходил к концу. Макс бросил последний взгляд на часы – у него осталось десять минут, иначе авторитет, который с таким трудом удалось завоевать за неделю, снова подорвётся. Встав с большого валуна, располагавшегося у озера, он направился к девушке. Виктория даже не заметила его появления. Руки порхали над полотном, невероятно точно передавая то, что видели глаза. Пропорции, тени, детали, оттенки – ей удавалось тонко отображать окружающую действительность, перенося её на бумагу.

Карандаш… Это был всего-навсего простой карандаш, но Максим никогда не думал, что с его помощью можно настолько чётко изображать реальность, которая, казалось, ничем не могла удивить. Отсутствие цвета всегда пугало, забирало надежду, топило на дне страшных воспоминаний, но сейчас оно завораживало. Неужели чёрно-белые краски могли выглядеть настолько красиво? Красиво, насыщенно и самое главное – живо? Каждое дерево, каждый лист на нём, озеро и едва уловимая рябь словно в чёрно-белом кадре старого кино, только в качестве HD, не меньше. Он был готов поклясться, что видел, как картинка движется. Интересно, каким бы было море в её чёрно-белом исполнении?.. Наверняка таким же красивым. Рядом с ней всё выглядело красиво.

Макс проглотил ком в горле. Собственные мысли испугали не на шутку. Она продолжала ломать его убеждения. Разрушала всё, превращая в руины. Он перевёл взгляд на юную художницу. Виктория не моргая следила за ним: внимательно, сосредоточенно, заглядывая в душу, в самые недра. Дьявол!

– Мы должны идти, – хриплым голосом произнёс Макс, отворачиваясь к водоёму. – Время.

Вика не двигалась, пытаясь понять, чему только что стала свидетелем. Она явно увидела то, что видеть была не должна; почувствовала нечто, что пряталось ото всех глубоко внутри и никогда не выпускалось наружу. Его лицо… Глаза… Они были до краёв наполнены болью… О чём он думал?

– Время, Виктория Владимировна, – мрачный голос вывел из состояния задумчивости.

Вика прогнала странные мысли прочь и стала быстро собирать вещи. Пейзаж, который ещё утром волновал больше всего, отошёл на второй план. Взгляд то и дело возвращался к спине Каверина, неподвижно стоявшего у воды.

– Я готова.

– В таком случае возвращаемся. – Максим двинулся к дорожке, что вела назад к особняку Демидовых.

Молчание угнетало. Виктория шла следом, не зная, с чего начать разговор.

– Мы опаздываем, – проговорила наконец виновато она, посмотрев на часы.

Максим нахмурился. Опаздываем? Пожалуй, это было совсем не подходящее слово для описания его положения. До общего сбора оставалось пять минут. Этого времени не хватало, чтобы вернуться и привести себя в порядок. Мало того, возвращение домой в обществе дочери Владимира наверняка наведёт на мысли определённого характера. Умные смолчат, но найдутся и те, кто из кожи вон влезут, чтобы бросить в глаза едко-пошлую шутку.

На губах появилась улыбка:

– Я всегда требую от личного состава точности исполнения приказов, но сегодня в первый раз искренне хочется, чтобы они пропустили мою болтовню мимо ушей.

– И именно сегодня этого не произойдёт, – поравнявшись с ним, с опаской произнесла Вика.

– Полностью согласен.

Когда они вышли из лесопарковой зоны на дорогу и впереди показался высокий забор особняка, она благодарно улыбнулась:

– Спасибо.

– Если бы Вы сразу обозначили проблему, а не пытались изображать человека-паука, карабкаясь по стенам, мы бы решили её гораздо раньше, – ответил Максим, искоса посмотрев на девушку.

– Человека-паука?

– Как показал опыт, капуцины вызывают неординарную реакцию, – улыбнулся Каверин. – Я подобрал менее опасный вариант.

Брови Виктории взметнулись наверх, а по безлюдной улице разнёсся её заливистый смех:

– То есть ты считаешь, что паучиха – как правило, злобная – звучит куда лучше, чем милая обезьянка?

Мгновение – и она услышала мелодичный смех: глубокий и до дрожи приятный.

– У Вас невероятная способность к перефразу, Виктория Владимировна. – Он встретился с озорным девичьим взглядом. – Человек-паук и злобная паучиха… – Улыбка стала шире, заразительнее. – Спишем это на богатый творческий внутренний мир.

Но как только они подошли к главным воротам, хорошее настроение покрылось мрачной дымкой, а когда проходили через калитку, вовсе испарилось.

– Нам, наверное, не стоит появляться вместе в гостиной, – посмотрела Вика на серьёзного Каверина.

– Вы так переживаете за мою репутацию?

Нотки бывшего несколько минут назад веселья всё ещё чувствовались в голосе, хотя лицо не выражало почти никаких эмоций.

– Скорее, за свою, – улыбнулась Виктория. – Твою уже ничем не испортишь.

И с этими словами она быстрым шагом пошла в сторону внутреннего двора, чтобы оттуда попасть в особняк через кухню. Максим провожал её пристальным взглядом, отчаянно пытаясь найти ответ на вопрос: что он творил? Часы показывали семь – ноль-три, внешний вид оставлял желать лучшего – авторитет точно будет подорван, но как бы ни бунтовался разум, общение с Викторией приносило удовлетворение. Внутри впервые за долгое время на смену арктическому холоду пришло весеннее тепло. Хорошо это или плохо, Макс не мог сказать, но послевкусие от беседы с девушкой грело душу: значит, не все видели в нём урода…

Ты никому не даёшь шанса рассмотреть в тебе человека. Но времени спорить с самим собой уже не было. Ускорив шаг, он вошёл в дом с главного входа, приготовившись к ежедневному утреннему инструктажу. Серьёзное лицо, невозмутимый взгляд и ни капли былого радушия – с возвращением, Мистер Сарказм! Добро пожаловать!