Читать книгу Отмеченный Судьбой - Екатерина Беспалова - Страница 1

ПРОЛОГ: «СЧАСТЛИВОГО ПУТИ!»

Июнь, 1997

Она не видела, куда бежит. Её светло-русые волосы, всегда аккуратно спадавшие завитыми прядями на плечи, разметались в стороны. Голубые глаза застилали слёзы, тело била дрожь, а дыхание срывалось от подступающей истерики. В голове пульсировала лишь одна мысль: всё не должно было так случиться! Кто бы ни распоряжался её Судьбой, у него явно были проблемы с юмором. Или же этот "кто-то" просто ненавидел людей…

Ещё пара сотен метров до Сквера Комсомола, а там можно будет прийти в себя. Хотя какой там? Чёртова совесть! Сейчас она была совсем не уместна! Вытерев мокрые щёки, девушка свернула за угол супермаркета. Мгновение – и она столкнулась с чьей-то крепкой фигурой.

– Смотри, куда прёшь! – выругался парень.

– Простите…

С дрожащих губ слетело лишь одно слово, а дальше сработали инстинкты. Хрупкое тело прижалось к широкой груди в поисках поддержки. Неважно, что он сочтёт её сумасшедшей. Было настолько плохо, что даже посторонние домыслы о вменяемости не имели значения.

Незнакомец смотрел на неё сверху вниз, пытаясь сообразить, что происходит. Однако никто не спешил с ответами, а его собственный мозг не мог подкинуть ни одного варианта, так как всё ещё не избавился от хмельного дурмана. Прошлый вечер удался на славу! Даже возразить нечего. Это ж надо было так надраться!

Парень тут же прогнал прочь эти мысли. Он попытался отстранить от себя рыдавшую девушку, но та вцепилась в него словно клещами и не желала отпускать. Дрожь сотрясала её тело, а с губ срывались частые всхлипы. Напрашивалось лишь одно… Однако погони не было, значит, мог просто ошибиться.

– Что случилось? Кто тебя обидел?

Вразумительного и внятного ответа не поступило. Чёрт! Они так и стояли, прижавшись друг к другу, пока она наконец не стала успокаиваться. Воспользовавшись моментом, парень аккуратно отодвинул её от себя:

– Что с тобой слу… Соколовская?!

Ей потребовалась доля секунды, чтобы понять, кто перед ней стоял. Мокрые глаза широко распахнулись. Чувство вины? Его уже не осталось. Отвращение, ненависть, злость – что угодно, но только не вина или жалость. Туда ему и дорога!

Вырвавшись, она начала отступать назад, но споткнулась и упала на землю. Едва он сделал шаг ей навстречу, чтобы оказать помощь, как раздался громкий крик:

– Не подходи ко мне!

Она подскочила на ноги и бросилась бежать, успев бросить напоследок:

– Чтоб ты никогда не вернулся оттуда, слышишь? Никогда!

ЧАСТЬ I. «ЧЕЧНЯ. ЧИСТЫЙ ЛИСТ»

«В каждом человеке есть искра добра, которую не тушит пепел заблуждения, как бы он ни был густ. В каждом человеке остаётся частица любви и истины, как бы он ни погряз в злодеяниях, насколько бы ни ушёл с прямой дороги…»

Рейхани Амин

Глава 1.1. Младший сержант

Май, 1998

Пришла весна. Май окончательно прогнал апрельскую прохладу, позволив теплу вступить в свои законные права. Погода стояла на удивление жаркая даже для отдельных горных районов. Температура ни на градус не понижалась, находясь почти всё время на максимальной отметке. Для горного жителя, казалось бы, вполне нормальное явление, но вот для солдата-десантника, проходящего срочную службу, – просто мучение: Преисподняя на грешной Земле.

Некоторые надписи в районных центрах, сделанные на покосившихся от обстрелов домах, выживших после бомбёжек, так и гласили: «Добро пожаловать в Ад». Кто писал – русские или чеченцы – не имело значения, главное, что суть отображали верно. И если в городах ещё можно было скрыться от палящего адового солнца, то бойцам, переброшенным в военно-полевые лагеря, оставалось лишь молиться и надеяться на свою выносливость.

Как любил повторять капитан Терехов, «десант всегда считался элитой, и ему не пристало жаловаться на погодные условия, когда над головами свистят пули. Первична лишь цель, а обстановка – то, к чему всегда можно приспособиться, используя сильные стороны своего характера». Однако жара стала тем фактором, который сводил с ума не только солдат, но и самих офицеров. Сущее пекло и тысяча чертей в подарок! Мозг, казалось, плавился, мешая сосредоточиться. Эмоции со знаком "минус" зашкаливали, так же, как и температура со знаком "плюс" росла вверх. Прямая пропорциональность, мать её!

В это жаркое утро группа из пятнадцати бойцов во главе с капитаном Максимом Тереховым совершала переход из одного горного селения в другое, патрулируя окрестности. Они шли почти час – без отдыха, под нещадно палящими лучами солнца. Дорога, вдоль которой с одной стороны тянулась отвесная горная стена, а с другой – крутой обрыв, не внушала доверия.

Офицер чувствовал опасность, но рации молчали, что с каждой минутой увеличивало количество сомнений чуть ли не вдвое.

– Я же русским языком сказал: выходить на связь каждые пятнадцать минут. Они уже больше получаса молчат!

Мужчина ходил с места на место, нервно осматриваясь по сторонам. Пот ручьём тёк по загорелому лицу, а на скулах гуляли желваки.

– Товарищ капитан, Вы зря беспокоитесь, – попытался внести ясность один из рядовых. – Младший сержант хорошо знает, что делать.

– Своими аналитико-прогностическими способностями, рядовой Филин, надо было блистать в университете, – сжав руку в кулак, раздражённо произнёс Терехов. – То, что Вы думаете, меня совершенно не волнует, это во-первых. И раз уж на то пошло, во-вторых, Ваш горячо любимый младший сержант – не Бог. Я не намерен ставить под угрозу целую группу из-за одного героя, страдающего синдромом Рэмбо.

Филин виновато потупился, поняв, что сморозил глупость. Офицер отошёл от солдата и устремил свой взгляд на дорогу: туда, куда ушла разведгруппа под командованием Шторма. И ведь рядовой был прав: Шторм знал, что делать. Терехов с силой сжал челюсти. Этому герою с таким необычным синдромом непослушание в очередной раз сойдёт с рук, а у него прибавится пара седых волосин. Подумаешь, мелочь какая! Несносный мальчишка!

Младший сержант Александр Шторм считался одним из лучших солдат в роте. Кроме того, высокий рост и крепкое сложение выделяли его из общей массы, заставляя, даже нехотя, обращать внимание. Физическая подготовка вкупе с ежедневными нагрузками закалили парня, отбросив всё ненужное и оставив то, что делало из него настоящего мужчину, несмотря на возраст.

В свои двадцать Шторм выглядел достаточно взросло. Возможно, виной тому послужили военные действия, в которых успел побывать, либо же врождённые качества сыграли свою роль – как бы там ни было, но парень открыто смотрел опасности в глаза, не боясь рискнуть жизнью во благо Родины. Бунтарь от рождения, он словно нарочно обходил стороной приказы. Недостаток – да, но, к счастью, легко компенсируемый личными качествами.

– Глаз-1, я – Змей-5, ответьте. Приём… Глаз-1, я – Змей-5.

– Змей-5, я – Глаз-1, как… – но радист не успел закончить фразу, потому что Терехов выхватил рацию из рук и закричал:

– Рядовой Кочетов, я хочу услышать Вашего командира! Живо!!!

Наступила тишина, однако молчание длилось недолго.

– Товарищ капитан, младший сержант….

– Ты что о себе возомнил? Думаешь, ты – великий полководец?!

– Я…

– Молчать! – офицер едва сдерживал порывы дикой ярости. – Я что сказал? Выходить на связь каждые пятнадцать минут! Где ты был последние три четверти часа? Я что, должен целый день орать в эту чёртову рацию, чтобы ты соизволил мне ответить?

– Товарищ капитан, я не мог выйти на связь раньше, – послышался всё такой же ровный голос с другой стороны.

– Ты не один, Шторм! С тобой люди! Я не собираюсь рисковать солдатами из-за прихотей одного сержантишки, который до сих пор считает себя супергероем! Ты меня понял? Готовься к рапорту у полковника! Ещё раз…

Но закончить начатое капитан не успел, потому что связь оборвалась, и кроме монотонного похрюкивания, в рации ничего не было слышно. Лицо Терехова пылало от гнева, однако он явно испытывал облегчение, о чём свидетельствовала едва уловимая улыбка в уголках губ.

– Как же я устал от него, – прошептал мужчина. – А ведь это ещё только самое начало.

Он передал рацию радисту и приказал двигаться дальше. Колонна уставших солдат покорно продолжила путь, надеясь поскорее добраться до лагеря.

Шторм нарочно прервал разговор, чтобы не слышать надрывных криков командира. Отговорки с плохим сигналом наверняка уже больше не по действуют – да ну и пусть! Они и так потеряли много времени и сбились с графика. Безопасность дороги стояла на первом месте.

Когда крики в рации сменились глухим шипением, Александр улыбнулся и отдал рацию рядовому Кочетову:

– Больше вообще не выйду с ним на связь, пусть помучается.

Подростковый максимализм на лицо. Он покачал головой: взрослый мужик, а всё туда же. Грёбаный характер! Бросив быстрый взгляд на своё окровавленное плечо, младший сержант обратился к сидевшему на земле солдату:

– Как ты, Кирилл?

– Уже лучше, – улыбнулся тот, тяжело дыша и зажимая рукой правое колено. – Не бандитская пуля, так что жить буду.

– Идти сможешь? – Александр опустился рядом и ощупал повреждённую ногу.

– Думаю, да, – сморщился Чудов, когда коленную чашечку свело болью. – Твоё-то плечо как?

– Нормально, – кивнув, ответил Шторм. – Правда, бывали времена и получше, но я не жалуюсь. Будет, что в старости внукам рассказать. – С этими словами он хлопнул друга по плечу и встал на ноги. – За дело, пацаны. "Хвост" начал движение, скоро они будут здесь.

– Чувствую себя штрафником, – отбросив последний камень в сторону, Кочетов выпрямился во весь рост и широко улыбнулся. – Ей-богу, по-другому не скажешь.

– Сплюнь, придурок! – толкнул его в бок Александр. – Мысль материальна, знаешь? Хотя мне об этом всё же стоит задуматься, особенно после разговора с Тереховым.

Осмотревшись по сторонам и оценив результат проделанной работы, он громко отдал приказ двигаться вперёд, мысленно готовясь к тому, что его ожидало в кабинете полковника в связи с очередным нарушением приказа.

За восемь месяцев службы в Чечне под командованием капитана Терехова Шторм хорошо усвоил, где находилась грань между дозволенным непослушанием, которое можно было прикрыть случайным стечением обстоятельств, и прямым невыполнением приказа. Сообразительности ему не занимать, однако факт не выхода на связь во время патрулирования стратегически важной местности добавлял дополнительные осложнения. Чёрт! Уголок губы подёрнулся ухмылке.

Александр знал о своих сильных сторонах и надеялся, что в этот раз тоже пронесёт, хотя изрядная доля беспокойства всё же присутствовала: а вдруг нет? Не может же постоянно везти. Или дело не в везении?.. Конечно, нет! Осознание, что наконец-то был полезен, грела душу и смягчала осадок от возможных последствий. Скажи ему кто-то год назад, что будет чувствовать себя на передовой как рыба в воде, ни за что бы не поверил! Зато теперь…

Шторм крепко сжал автомат. Глаза приобрели орлиный прищур, инстинкты обострились. От виска к подбородку медленно покатилась капля пота. Рапорт рапортом, но до встречи с Денисовым ещё предстояло дожить, а в этих чёртовых горах нельзя быть уверенным ни в чём. На лице появилась улыбка. Глубокий вдох – и она тут же сменилась серьёзным, сосредоточенным выражением. К чёрту Смерть! Костлявая наверняка поставила его в самый конец списка, если до сих пор получалось выжить.

Отогнав ненужные мысли прочь, Шторм вскинул автомат и, сканируя местность глазами, приготовился двигаться дальше.

Глава 1.2. Райская жизнь

Два года назад: июнь 1996, Москва

– Слушай, какого чёрта ты там копаешься? – спросил Стас, хмуро глядя на своё безупречное отражение в зеркале.

Тёмно-синие классические брюки сидели идеально, подчёркивая крепкие ноги и узкие бёдра. Белоснежная рубашка оттеняла тёмный цвет костюма, прекрасно гармонируя с загорелой кожей и русыми волосами своего обладателя. Кожаный ремень и пиджак в правой руке логически завершали образ успешного богатого мачо, готового вступить во взрослую жизнь.

Стас провёл рукой по аккуратно уложенным волосам и через открытую дверь бросил недовольный взгляд на комнату брата. Через десять минут им нужно выходить, а этого чёртова капуши нигде не видно и не слышно.

– Сань!

Ответом ему стала тишина. Поправив ворот рубашки, Стас громко крикнул:

– Шторм, твою мать!

– Да что ж ты так орёшь?

Довольный баритон раздался совсем рядом, а ещё через мгновение Александр сам появился в дверном проёме, улыбаясь от уха до уха.

– Я собрался ещё полчаса назад, спустился вниз и ждал тебя там.

Бровь Стаса изогнулась в удивлении:

– Чё ты заливаешь? Дверь была постоянно открыта, я бы не пропустил тебя.

– Тогда как ты объяснишь моё появление? Не по трубе же я спустился вниз. Это с пятнадцатого-то этажа!

Лукавая улыбка не сходила с лица парня. Его внешний вид, отличавшийся от брата лишь цветом костюма – классический чёрный – говорил, что он уже был на низком старте, только дай команду. Посмотрев на дорогие часы, Шторм развёл руки в стороны:

– Пора, Стасян. Время великих открытий и завоеваний! Взрослая жизнь, ответственность и прочая бла-бла-бла, которую нам сегодня в последний раз будут втирать учителя.

Стас отошёл от зеркала и закинул руку брату на плечо:

– Ты же знаешь: без этого никак.

Вместе они вышли из комнаты и направились вниз, в гостиную.

– Я готов героически терпеть всю эту ерунду только по одной причине, – Александр выдержал драматичную паузу. – Потому что в конце вечера меня ожидает бурная ночка в объятьях какой-нибудь красавицы из параллельного класса.

По дому разнёсся весёлый смех ребят.

– Говори прямо, – ударил его по спине Стас, пропуская вперёд на лестницу, – ночка в объятьях Кругловой, верно?

Шторм загадочно подмигнул, оставив вопрос без ответа:

– Иди, я догоню.

Спустившись вниз, он сменил траекторию и, вместо того чтобы следовать за братом, отправился к камину, где на полке лежал его пиджак. Забрав предмет одежды, парень пошёл к выходу из квартиры, попутно напевая какой-то весёлый мотив.

Выпускной… Они ждали этого дня долгих два года. Школьные стены наконец-то останутся в прошлом. Прощай, скучная серая рутина! Да здравствует студенчество! Самостоятельная жизнь, полная свобода от сессии до сессии, вечеринки и никаких проблем – не жизнь, а сказка!

И самое главное – новый уровень отношений с Кругловой. При мысли о девушке губы растянулись в томной улыбке. Импульсы от предвкушения предстоящей встречи дошли до нужной части тела, и он с шумом втянул носом воздух. Чёрт бы побрал эту дрянную девчонку! Она заводила его даже на расстоянии.

– И ты уже даже знаешь, куда будешь поступать? – раздался голос Стаса с лестничной клетки.

Шторм улыбнулся – брат кадрил соседку. Сдалась она ему, эта простушка: ни внешности, ни задора, ни изюминки. Однако влезть в разговор двух влюбленных счёл своим долгом:

– Конечно, она знает, – толкнул он Стаса в спину, чтобы тот уступил дорогу. – В отличие от нас с тобой, у Соколовской всё расписано на пятилетку вперёд. – Захлопнув входную дверь, Александр достал ключи и посмотрел на девушку: – Я прав, Кать?

Едва только их взгляды встретились, он замер. Восхищения Стаса в этот раз оказались неголословны. Она стояла в обтягивающем бордовом платье до колена, эффектно подчёркивающим каждый изгиб тела. Короткий рукав и дугообразный вырез декольте открывали достаточно, но не так много, чтобы можно было назвать это вызывающим. Чёрные туфли на высоком каблуке делали её выше, подчёркивая элегантность и грацию. Не знай он, кто она такая, точно бы клюнул на шикарную «обёртку».

– Классно выглядишь! – стрельнув бровями, произнёс Александр и заставил себя отвернуться к двери. – Знал бы, что ты – такая красотка, уже давно бы затащил…

– Давай шевели руками, а не языком, Казанова! – перебил словесную тираду Стас, догадавшись, что собирался сказать бесцеремонный братец.

Катя улыбнулась, поправив завитый локон, щекотавший щёку. Эти двое в своём репертуаре: один шутит, а другой следит за тем, чтобы шутки не выходили за рамки приличий. И угораздило же иметь таких соседей!

Не скрывая восхищения, она любовалась парнями. Они всегда привлекали внимание, а сегодня и вовсе заставили забыть обо всём на свете. Высокие, статные и красивые… Воображение само нарисовало картинку, и Соколовская поспешила опустить глаза, притворившись, что что-то ищет в сумочке. Они не должны видеть её возбуждённый блеск в глазах. Пальцы предательски дрожали и не желали слушаться. Да чтоб их!

Попытавшись успокоиться и выровнять сбившееся дыхание, Катя наконец осмелилась посмотреть на ребят.

Её нервозность была видна невооружённым глазом. Уголок губы Стаса едва заметно подёрнулся.

– Ты в школу? – спросил он, нарушив неловкую паузу.

– Да, но я никак не могу дозвониться до Ани. Они с Никитой обещали забрать меня.

– Похоже, выпускной у его маленького приятеля начался раньше, – усмехнулся Шторм, за что получил знатный подзатыльник от брата.

– Слушай, кончай паясничать!

Александр поднял руки в знак капитуляции и образно закрыл рот на замок, направившись к лифту.

– А поехали с нами? – обратился к Соколовской Стас. – Отец уже ждёт внизу.

– Да, поехали, Соколовская, – широко улыбнулся Шторм, обернувшись к паре. – Подари ему шанс коснуться твоего прекрасного тела хотя бы через ткань этого чертовски красивого платья!

Состроив недовольную гримасу, Стас раздражённо произнёс:

– Придурок.

– Я лишь озвучил то, что написано у тебя на лице, – поспешил оправдаться Александр. – И у неё, кстати, тоже.

Больше не говоря ни слова, он нажал на кнопку и стал ждать лифт, копаясь в телефоне. Катя не сводила с него глаз. Сегодня он находился в приподнятом настроении и снова ничего не видящим дальше своего носа. Отогнав прочь подкравшуюся обиду, она повернулась к Стасу. На его лице сияла довольная улыбка. Ну чем не кавалер Её Величества? Только нагрудного знака не хватает. Всегда такой внимательный, заботливый, учтивый…

Катя тепло улыбнулась:

– Я буду очень благодарна, если вы захватите и меня с собой. Как бы не хотелось признавать, но, похоже, твой брат прав.

– Шторм никогда не ошибается, в отличие от Ерёменко, – снова вставил свои пять копеек Александр.

– Да без проблем, Катрин! – кивнул Стас, пропустив мимо ушей болтовню непутёвого родственника, и галантно подставил свой локоть, позволив опереться на него.

Самая красивая девушка в классе, самая красивая девушка в школе – его соседка и дама сердца. Но, к сожалению, он не был героем её романа, что неимоверно злило. Возможно, хотя бы сегодня она разглядит в нём кого-то большего, чем просто друга. Стас бросил быстрый взгляд на Катину руку, лежавшую на его руке, и улыбнулся.

Отказом девушка не отвечала, всегда принимала ухаживания, а значит, всё-таки была надежда, что выпускной вечер, хорошее настроение и неотразимый образ сыграют в его пользу. Собственные мысли действовали успокаивающе. Отбросив сомнения, Стас решил довериться Судьбе, у которой, как всегда, имелись свои собственные планы на этот счёт…

Глава 1.3. Отголоски прошлого

– Почему Вы не вышли на связь сразу же после случившегося?

Мужчина в возрасте сорока пяти лет не сводил пристального взгляда со своего подчинённого. Морщины и редкие проблески седины в волосах выдавали его возраст, однако ни усталость, маячившая время от времени в глазах, ни мрачное выражение лица не могли заставить офицера выглядеть старше своих лет. В свете всех происходивших событий, полковник казался угрюмым и чрезмерно серьёзным, однако те, кто хорошо его знали, не сомневались: за грозным обликом скрывался не лишённый чувства юмора человек со своими достоинствами и недостатками.

Возможно, из-за потери сына несколько лет назад или же из-за самой обстановки, в которой они все находились, Денисов старался не повышать голоса на солдат и предпочитал сначала разобраться во всём, и лишь потом выносил приказ о наказании того или иного служащего лица. Психика и так оставляла желать лучшего, а становиться причиной суицида – перспектива непривлекательная.

Полковник тяжело дышал, ощущая, как горячий воздух давит на лёгкие. Жара, будь она не ладна! В полевой палатке, где находился он, капитан Терехов и младший сержант Шторм было душно. Уже полчаса офицеры пытались выяснить обстоятельства, при которых пострадали солдаты, патрулируя горную местность, связывавшую южное горное селение со штабом. Но паршивец упорно молчал, словно намеренно скрывая детали.

– Я не хотел подвергать панике главный отряд, – как будто прочитав мысли офицера, ответил Александр.

Волновался ли он? Скорее, нет, чем да. За последние несколько месяцев рапорты вошли в привычку, ведь изменять принципам никогда не входило в его правила: неважно, признавал свои ошибки или нет. Он поступал так, как велел разум: разум и проснувшаяся не так давно совесть. Внеочередные наряды поначалу бесили, но, скрипя зубами, всё же приходилось мириться с «несправедливым» наказанием, а потом произошла «беседа» со старослужащими…

– Подвергать панике? – раздался эхом вопрос Денисова, вернувший парня из мрачных воспоминаний. – Я что-то не припомню случая, чтобы капитан Терехов хоть когда-нибудь начинал паниковать.

– Ничего серьёзного не произошло, товарищ полковник, – продолжал стоять на своём Александр. – Мы просто не сразу заметили ловушки.

Шторм замолчал. Офицеры так же не говорили ни слова.

– Продолжайте, – устало нарушил тишину Денисов.

– Пока обезвреживали растяжки, время первого выхода на связь прошло. Рядовой Кочетов пытался связаться с капитаном Тереховым, следуя инструкциям, но я не позволил этого сделать, так как произошёл обвал камней с отвесной стены. Вы знаете, что камни редко срываются с обрыва самостоятельно. Заняв позиции, мы приготовились отразить удар, но всё было тихо. Никаких лишних движений по периметру в поле зрения. Стечение обстоятельств, только и всего. Остальное Вам известно из рапорта товарища капитана.

Шторм посмотрел на полковника, который, слушая доклад, крутил в руках пачку сигарет.

– И Вы считаете, товарищ младший сержант, что ничего серьёзного не произошло? – обратился наконец Денисов к парню. – Вы не связались с главным отрядом и тем самым поставили под угрозу жизни Ваших товарищей, поскольку с местом, где стояли растяжки, могли оказаться вооружённые боевики.

Уголок губы Александра едва заметно дёрнулся. Офицер явно тянул время. Для чего? Пытался найти в услышанном хоть какую-то зацепку, чтобы наказать? Но её не было! Денисов знал это так же хорошо, как и сам Шторм. Да и если хотел наказать, уже бы давно отправил с глаз долой. Причина крылась в чём-то ещё…

– Товарищ полковник, никого, кроме моей группы и группы капитана Терехова, вокруг не было, – размеренно, но достаточно чётко ответил младший сержант. – Опасность отсутствовала, а поднимать шум из-за растяжек, которые мы с успехом обезвредили, глупо.

В палатке снова стало тихо. «Уступи!» – шепнул голос внутри. – «Спорить всё равно бесполезно, ты знаешь».

– Если Вы считаете по-другому, я готов понести любое наказание за то, что ослушался приказа товарища капитана, – пожав плечами, тихо добавил Шторм.

– Готов он… – Денисов замолчал, о чём-то раздумывая. – Вас бы в звании понизить, товарищ младший сержант, да боюсь, что к концу службы нам придётся создать новую Табель о рангах, включающую звания на десяток порядков ниже рядового. – Губы изогнулись в улыбке, а затем лицо опять приняло серьёзное выражение. – Учитывая обстоятельства и детали, о которых доложили Вы и Ваши люди, считаю, что другого выбора у Вас не было.

Александр с облегчением выдохнул – пронесло! Интересно, кому молиться в это раз?

– Но учтите на будущее: что бы ни произошло, разведгруппа всегда должна выходить на связь в заранее обговорённое время. Всегда! Вы – хороший солдат, Шторм. Мне не хочется терять такого человека, но если нарушение приказов продолжит иметь место, ни я, ни тем более товарищ капитан, не сможем Вам помочь. Обдумайте это на досуге.

Ещё мгновение они молча смотрели друг на друга, словно безмолвно общаясь, а затем тишину в палатке нарушил голос полковника:

– Можете возвращаться в лагерь.

Александр отдал честь и направился к выходу.

– И ещё, Шторм…

– Да, товарищ полковник? – замер в дверях он.

На губах Денисова появилась тёплая отеческая улыбка:

– На твоём месте я бы поступил точно так же.

Младший сержант улыбнулся в ответ и, кивнув, вышел на воздух. По пути к солдатским палаткам, он то и дело возвращался к разговору с полковником. Александр был рад, что находился на хорошем счету. "По-другому и быть не может," – так бы когда-то сказал Стас. Ещё бы! Привлекать внимание – это то, в чём прекрасно преуспел, будучи на гражданке.

Вечеринки, девушки, пьяные дебоши в клубах…

Заносчивый, полный спеси и гонора Александр Шторм.

Студент МГИУ Правительства Москвы (Московский государственный институт управления Правительства Москвы), отчисленный за неуспеваемость и прогулы…

Жалкий мажор…

Форменный неудачник…

Монстр!

Вспомнив о прошлом, Шторм крепко зажмурился, надеясь, что это поможет прогнать мысли прочь. Но он ошибся. Так и надо! Уничтожить жалкие остатки своего эго, чтобы оно не могло больше воспрянуть вновь. Александр не любил возвращаться назад, однако это казалось неизбежным: обрывки воспоминаний сами всплывали в голове или приходили во снах, контролировать которые не получалось. Первые уроки были жестокими, но достаточно действенными.

Попав в учебку, он испытал на себе, каково это – быть униженным другими и находиться внизу пищевой пирамиды, а не на её верхушке. Боль и гематомы стали самым меньшим, чем могла наказать его Судьба. Райская жизнь закончилась в одночасье, сразу как только попал в воинскую часть, однако не это стало жутким кошмаром. Остаться одному – вот что испугало его в первые дни службы. Одиночество и осознание того, каким моральным уродом он был.

Раскаяние давило, словно тяжёлый груз, прижимая к земле. Наличие совести, о которой Александр никогда раньше не задумывался, также выступало против, снова и снова напоминая о гражданской жизни.

– Да пошёл ты!

Голос одного из часовых рассеял образы в голове. Неужели уже добрался до палаток? Оказавшись в лагере, Шторм отметил, что сегодня никто не маячил и не суетился. Да и куда там! После дневной пешей прогулки хотелось одного: просто добраться до кровати и уснуть. Завтрашний день тоже ничего хорошего не предвещал, а потому набраться сил стало главной задачей, стоявшей в приоритете.

Когда вошёл в палатку, Александр увидел, что его возвращения ожидали.

– Ну что там, Сань? – первым начал Кирилл Чудов, тот самый, который вместе с ним пострадал в дневной операции.

– Что «что», – устало улыбнулся младший сержант. – Два наряда вне очереди сегодня, три завтра и каждый день по нарастающей.

– Да ладно! – не поверил рядовой Филин.

– А, ну и понижение в звании до рядового, – как бы между прочим добавил Александр.

– Чё сочиняешь!

– Ты слишком весёлый для такого наказания, – вынес вердикт Кирилл и бросил другу яблоко.

– Да всё нормально, пацаны, – наконец серьёзно ответил младший сержант. – Я рассказал, как всё было, и Денисов отпустил меня на четыре стороны.

– Нас просто Терехов сбил с толку, – облегчённо выдохнул рядовой Орлов. – Он тут такой крик поднял, пол-лагеря поставил на уши.

– По-моему, кроме криков, у него ничего хорошо не получается в последнее время, – заметил Чудов.

– Капитан – нормальный мужик, – вступился Александр за Терехова. – Его тоже понять можно. Он все свои боевые заслуги вспомнил, пока ждал, когда мы выйдем на связь. В случае чего, спросят ведь с него, а не с нас.

С этими словами Шторм направился к своей кровати и, не раздеваясь, лёг.

– Слушай, Сань, а чем ты занимался до армии? – спросил вдруг Филин. – Мы служим почти год, а ты так ничего о себе и не рассказал.

Александр закрыл глаза. Он догадывался, что рано или поздно его кто-нибудь об этом спросит. Чёрт бы побрал человеческое любопытство!

– Ничем особенным, чем можно похвастаться.

– Да ладно тебе! – подхватил дружеский допрос Чудов. – У тебя девушка была? Давай колись!

– Кирь, мы не говорим на эту тему! – Шторм серьёзно посмотрел на друга. – Если я сказал: ничего особенного – значит, так оно и есть.

После этих слов он снова закрыл глаза, дав понять, что разговор окончен. Кирилл лишь пожал плечами, но больше вопросов задавать не стал, переключившись на друзей. Под гул голосов Александр снова стал тонуть в пучине воспоминаний. Пока он не разберётся во всём, его прошлое для всех останется тайной. Важно лишь одно – прежний Шторм умер, туда ему и дорога!

Перед глазами снова нарисовался образ, который преследовал его с того самого дня, когда они встретились у супермаркета. Лицо на мгновение посветлело, а на губах появилась улыбка. Он почувствовал, как по телу стало расползаться тепло, словно та, о ком грезил, находилась рядом. Совсем как тогда, год назад. Бред какой-то! Но видения не торопились уходить.

Они обволакивали сознание, словно паутина, не позволяя вырваться наружу, с каждой секундой становясь всё мрачнее и мрачнее, заводя в тупик. Изо дня в день, от ночи к ночи Соколовская не покидала его изъеденное, словно червотоком, сознание.

Она боялась его… Она сыпала на него проклятья… Она пожелала ему смерти… И это самое малое, что стоило делать. Заслужил. Он заслужил всё это сполна, именно поэтому Чечня явилась искуплением. Чёртова Ирония Судьбы! Однако, как ни крути, но только тут получилось стать человеком.

Александр открыл глаза, уставившись в нависший над ним второй ярус кровати. Нет… Чечня – не наказание. Чечня – это спасение. Шанс начать жизнь с чистого листа, если кто-то свыше сочтёт его достойным.

Глава1.4. Лучший друг

Два года назад, 1996 год, Москва

Вадим Петрович ожидал сыновей в машине перед домом. Когда запищала входная дверь, и из подъезда показались два высоких парня в обществе обворожительной девушки, на губах мужчины появилась тёплая улыбка. Одиннадцатый класс… Уже такие взрослые, а казалось, только недавно были мальчишками.

Ерёменко покачал головой. Как быстро бежало время. Он наблюдал за беседой Стаса и Кати. Хороший вкус, не поспорить. Выбирать хороших девушек сын умел, а вот удержать их рядом с собой… Этому ещё предстояло научиться. Екатерину Соколовскую и впрямь было не узнать. Если бы Вадим Петрович не знал, что она жила в этом доме, спутал бы её с какой-нибудь знаменитостью: расцвела незаметно и быстро, как первый весенний цветок.

Стас стал первым из двоих сыновей, кто заметил это и решил не упускать случая приударить за девушкой. Ерёменко одобрительно кивнул. Хорошо, что Александр учился в параллельном классе, иначе соперничества не избежали бы. Вадим Петрович побледнел и посмотрел на племянника. Шторм шёл впереди пары: задумчивый, сосредоточенный и серьёзный.

Света и Женя гордились бы им. Жаль, что они не смогли дожить до этого момента. Александру тогда было четырнадцать. Пока родители находились на переговорах в Европе, он жил у Вадима Петровича. Кратковременные разлуки с семьёй стали нормой, как только фармацевтический бизнес Ерёменко и Шторма пошёл в гору. Наверное, именно из-за нехватки общения Стас и Александр смогли быстро найти общий язык, словно были не двоюродными, а родными братьями-погодками.

Воспоминания о сестре причинили боль. Как старший брат, он не уберёг ту, кого клялся защищать. Если бы только сам поехал в аэропорт… Если бы встретил их лично, возможно, они бы не попали в автокатастрофу и выжили… Горькая гримаса отчаяния появилась на лице. Мужчина снова посмотрел на племянника. Как бы тяжело ни было, но прошло уже четыре года – достаточный срок. Хватит… Он оплакал её, оплакал и отпустил.

Вырвавшись из воспоминаний, Ерёменко улыбнулся и, когда ребята сели в машину, от былой скорби не осталось следа.

– Вас надо в журнал «Форбс». Хорошо бы там смотрелись.

– Всё ещё впереди, дядя Вадим, – ответил Александр, устраиваясь на переднем сиденье рядом с ним.

– Тебе точно это не светит, – бросил Стас, закрывая за Катей дверь, когда та оказалась в салоне.

– Уж куда там… Я всегда только после вас, дорогие мои.

Когда все сидели на своих местах, Вадим Петрович включил зажигание и тронулся с места.

– Я надеюсь, вам не нужно напоминать, что домой вернуться вы должны на своих двоих.

Он сначала бросил серьёзный взгляд на Александра, а затем посмотрел на Стаса через зеркало заднего вида.

– Пап, мы уже говорили на эту тему, – замялся парень, не желая чувствовать себя маленьким мальчиком перед Катей. – Не начинай, ладно?

– Выпускной бывает один раз в жизни, – широко улыбнулся Шторм.

– Вот именно!

Вадим Петрович остановился в правом ряду, дожидаясь зелёного света светофора. Не отвлекаясь от длинного ряда машин, он спокойно, но достаточно громко произнёс:

– Вернуться самостоятельно и в более или менее адекватном состоянии. Я не хочу, чтобы потом пол-Москвы судачили, что дети Ерёменко устраивали пьяные дебоши публике на потеху. – Повернувшись в сторону Александра, он добавил: – Особенно это касается тебя.

– А что я?

– Не скромничай, Сань, – ударил его по плечу Стас. – Всем прекрасно известно, кто у нас главный по такого рода развлечениям.

Катя отвернулась к окну, чтобы скрыть улыбку. О характере Шторма ходили легенды. Да, возможно, большинство из них – чистой воды преувеличение, но то, что он мог завестись с пол-оборота, вспылить на ровном месте или полезть в драку было известно всем и каждому. Здесь и сейчас – только это имело для него значение, а о последствиях думать не хватало времени.

– Не уводим разговор от темы, – снова вернулся к начатому Вадим Петрович. – Или вы убеждаете меня, что услышали и осознали то, что я сказал, либо забираете аттестаты и я везу вас назад домой.

– Да ладно, дядя Вадим, – в повисшей тишине раздался непринуждённый голос Шторма. – Мы всё поняли. Особенно я. – На лице заиграла улыбка. – К утру обязуемся быть дома, а Соколовская проследит.

С этими словами он обернулся к девушке. В глазах блестели озорные искры.

– Стасян ни на миллиметр не отпустит свою даму сердца от себя, а я, так уж и быть, пристроюсь в хвосте у их Величества. С ними точно не пропаду.

Ерёменко-старший осуждающе посмотрел на племянника:

– Только умение держать слово позволяет мне с такой лёгкостью тебе поверить, Александр. За Стаса я не переживаю, а вот ты…

– А я притворюсь взрослым и сделаю так, как ты сказал. Торжественно клянусь!

Шторм поднял правую руку вверх и театрально кивнул, словно приносил присягу:

– Даю слово непутёвого родственника.

После этих слов в машине раздался весёлый смех ребят.

Наши дни, 1998 год

Яркое майское солнце освещало большую светлую комнату. Сквозь приоткрытое окно в неё попадала прохладная утренняя свежесть, отчего по голой коже тут же бежали мурашки. Хороший способ взбодриться, особенно когда не хочется вставать.

Стас открыл глаза и улыбнулся. Проснуться с утра в постели с красивой девушкой – что может быть лучше? Он положил левую руку под голову и перевернулся на бок. Симпатичная блондинка мило сопела рядом, крепко обняв белоснежную подушку. Такая красивая снаружи и настолько же гнилая внутри. Да, Александр умел выбирать себе окружение, ничего не скажешь.

При мысли о брате на лице застыла холодная маска. Телефон, запищавший на тумбочке, вернул Стаса в реальность. Он отключил будильник и вернулся к блондинке, которая продолжала делать вид, что крепко спит.

Ерёменко поднял правую руку и коснулся фалангой указательного пальца тёплой щеки. Девушка не реагировала. Его губы растянулись в лукавой улыбке – что ж, давай поиграем! Он очертил контур девичьего лица и, вернувшись к подбородку, скользнул к ключице. Чёрт, похоже, своими действиями только усугубил утреннюю эрекцию. Хотя кого он обманывает? Круглова умела возбуждать одним только взглядом, брошенным из-под опущенных ресниц.

Нарисовав воображаемое дугообразное декольте, Стас медленными поступательными движениями стал спускаться к упругой груди. Рената широко улыбнулась, но глаза не открыла, томно выжидая, когда её возлюбленный перейдёт к активным действиям. И парень не заставил себя долго ждать. Когда он закончил ласкать грудь, рука медленно поползла по плоскому животу ниже. Круглова обвила руками шею Стаса и впилась губами в его губы. Тот не сопротивлялся. Ему нравилось, когда она превращалась из дикой кошки в разъярённую тигрицу.

Пока Рената заявляла на него свои права сверху, он разжигал в ней горячий огонь снизу. Умелые пальцы, как бабочки, порхали над её чувственным бутоном, принося невероятное удовольствие.

– Господи, Ерёменко, ты меня с ума сводишь! – выдохнула она, чувствуя, как движения становятся всё жёстче.

– Я же знаю, чего хочет моя девочка. Чего и самое главное – как.

С этими словами он прекратил ласки и ловким движением оказался сверху. Расположившись между бёдер, Стас резко вошёл в неё, желая снять напряжение. Рената вскрикнула, а затем обхватила ногами спину парня. Он двигался в ней всё быстрее, постепенно наращивая темп. Быстро, резко и жёстко – она любила это так же, как и он.

Соколовская никогда не могла дать ему такой разрядки. Да что там! Она и в подмётки не годилась Кругловой. А может, просто не хотела его так, как… На лице Стаса промелькнула обида. Как Александра. Он всегда стоял между ними. Стиснув челюсти, Стас крепко сжал в кулаке простынь и движения стали ещё неистовее. Рената извивалась под ним, с минуты на минуту готовая достигнуть оргазма.

Стас снова и снова вонзался в неё, издавая звериный рык. Быстрее, чаще, больнее… Спустить пар, позволить злости выйти наружу. Она не должна знать, что творилось у него внутри. Для Соколовской он – верный парень. Удар. Ещё один. Заботливый простачок. Удар. Гортанный рык. Готовый терпеть её детские заскоки. Её ужимки наивной девственницы. Удар. Шум в висках. Громкие стоны Ринаты.

Он ускорил движения. Почему она не может быть такой, как все? Почему не может отдаваться ему без остатка? Почему не видит в нём того, кого всегда видела в нём? Почему? Почему, чёрт её подери?! Ярость достигла своего апогея, и в этот самый момент он почувствовал, как наступила разрядка. Стас замер, позволяя телу и себе забыться в блаженном забытье.

Спустя несколько секунд он откинулся на кровати рядом с Кругловой и, тяжело дыша, закрыл глаза.

– Чёртов эгоист, – недовольно пробурчала Рината, однако блаженная улыбка не сошла с её раскрасневшегося лица удовлетворённой самки.

– Только не говори мне, что тебе не понравилось, – парировал Ерёменко. – Я знаю, такой секс заводит тебя. К тому же, – он повернул голову набок и посмотрел на девушку, – не думаю, что мой брат относился к тебе нежнее.

Рината, совершенно не стесняясь наготы, перевернулась на живот и поставила руку под голову. В блестящих глазах плясали чертенята.

– Ты и правда его так ненавидишь? Или это показное?

Она коснулась тонким длинным пальцем груди Стаса, вычерчивая на ней незамысловатые узоры. Тот внимательно изучал её красивое лицо.

– Тебе-то какое дело?

– Просто всё то время, которое учились в школе, вы были не разлей вода. – В глазах Кругловой отразился неподдельный интерес. – А потом вдруг ты решил строить из себя обиженного мальчика. Из-за неё?

Ерёменко молчал. Пытливый взгляд заставил его отвернуться и уставиться в потолок. Она задавала слишком много вопросов.

– Катя здесь ни при чём.

Стрельнув лукаво глазами, Рената улыбнулась:

– Да брось ты, Стас. Все прекрасно знали, по кому она пускала слюни. Один ты не видел очевидного. – Выдержав короткую паузу, словно обдумывая что-то, она покачала головой: – Или всё же видел?

– Тебя. Это. Не касается!

Довольная улыбка так и не сошла с её лица. Не так страшен чёрт, как его малюют – это выражение придумали специально для него. Она знала – он её не тронет. Слишком крепкими были нити, связывавшие их друг с другом.

– Так вот в чём дело, – протянула блондинка. – Задетое и обиженное эго толкнуло тебя на путь мести, превратив из любящего брата в самого Дьявола. Вы прямо как Каин и Авель, ей-богу.

Стас мерил её презрительным взглядом.

– Даже когда он ушёл, ты так и не смог добиться расположения Соколовской, – Рената откинулась на подушку. – Значит, дело было не только в нём. Но и в ней самой.

Ерёменко закрыл глаза. Слова опять заставили комок змей зашевелиться внутри.

– Не говори того, чего не знаешь, – процедил сквозь зубы он. – У нас всё хорошо.

Девушка громко фыркнула и с изрядной долей озорства посмотрела на него:

– Правда? Тогда какого чёрта ты тащишь свой похотливый зад ко мне всякий раз, когда появляется такая возможность?

Этот вопрос не раз всплывал и в его собственной голове, но внятного ответа найти не получалось.

– Она уехала на все майские праздники к подруге.

– И ты отпустил её одну? – В голосе слышалась явная насмешка. – Брось, Стасик! Если бы ты пылал любовью, у тебя и мысли бы не возникло оставлять её без присмотра. Мало ли, что может случиться…

– Если ты не приложишь к этому руку, поверь мне, с Катей всё будет в порядке.

С этими словами Стас сел и взял с тумбочки мобильный – половина десятого. Через полчаса нужно встретиться с отцом, и он снова опаздывал. Круглова между тем встала с кровати и направилась в ванную. Уже находясь около двери, она обернулась, довольным тоном произнеся:

– Вы просто не созданы друг для друга. Прими это как должное и не мучь себя. Возможно, твоя ненаглядная Соколовская и возненавидела его, но и к тебе она не воспылала горячей любовью. Хоть Луну с неба достань, всё равно будешь пустым местом. Лучшим другом, так сказать.

Ерёменко сверкнул глазами и бросил полный ненависти взгляд на девушку:

– Сука!

По комнате разнёсся её громкий смех:

– И я тоже тебя люблю, Стасик. Но ты всё же прислушайся к моим словам.

Она томно подмигнула и скрылась в ванной, закрыв за собой дверь.

Глава 1.5. Шикарная девушка

Вместе со своей подругой Юлей Соколовская не спеша шла в сторону вокзала. Неделя, которую она провела у Касимовой, уже подошла к концу. Владимир был небольшим городом и после Москвы казался совсем тихим и спокойным. Они медленно шли, наслаждаясь тишиной тёплого майского вечера.

Периферийные города всегда отличались от столицы особой уютной аурой. Да, возможно, здесь не было тех развлечений, которыми пестрела и славилась Москва, но зато каждый квадратный метр напоминал о детстве и навевал приятные воспоминания. Размеренное спокойствие частного сектора, где располагался коттедж семьи Касимовых, с его невысокими одноэтажными и двухэтажными домами – это ли не рай после шумной суеты?

– Приезжай почаще, Кать, – улыбнулась Юля, держа подругу под руку. – Я понимаю, ты занята – учёба, женихи, ночная насыщенная жизнь. Новые подруги, в конце концов.

– Нет, – покачала головой Катя. – Такое меня не привлекает, и тебе это известно.

Касимова внимательно изучала подругу. Та нисколько не изменилась. Ни грамма спеси, ни доли излишней самоуверенности. Она была всё той же Екатериной Соколовской, которую она всегда знала.

– А что касается кавалеров… – Катя замолчала, слегка нахмурившись, словно подбирая нужные слова. – Что касается кавалеров, то их не так уж и много. Всего один.

Юля хитро подмигнула:

– Стас?

На лице Кати появилась улыбка:

– Если ты знаешь, зачем спрашиваешь?

В этот момент у неё зазвонил мобильный.

– Да, Толик, – ответила девушка. – Да, я уже выезжаю. Было бы хорошо, потому как приеду поздно. Спасибо.

– Толик? – удивлённо спросила Касимова. – Кто это?

– Не питай иллюзий, – улыбнулась в ответ Соколовская, убирая телефон в сумку. – Одногруппник и только. Мы вместе работаем над проектом. Мне нужно отдать ему исследовательскую часть. Хотя в последнее время он что-то очень рьяно требует новых встреч.

– Ну-ну.

– Что «ну-ну»? Я не собираюсь менять парней как перчатки.

– Не надо как перчатки, – Юля заложила русую прядь волос за ухо. – Но, согласись, что всегда должно быть то, из чего можно выбрать. Нельзя бросаться на первого встречного и считать его тем самым единственным и неповторимым. – Касимова с укором посмотрела на Соколовскую. – Это и твоего Стаса тоже касается. То, что вы вместе учились в средней школе, ни о чём не говорит.

Катя стала серьёзной. Ей не нравилось, в какую сторону двигался разговор.

– Ты не обязана быть с ним, если тебе этого не хочется.

– Юль…

– И ваше соседство тебя тоже ни к чему не обязывает.

– Юль…

– Оглянись вокруг. Ты – шикарная девчонка! Наверняка, рядом полно ребят, которым ты нравишься. Дай им шанс!

От яркой характеристики, которую подарила подруга, Соколовская поёжилась.

– Стас – мой парень! – произнесла громче, чем планировала она. – Мой парень. Он многое сделал для меня. Всегда был рядом в те моменты, когда я в этом нуждалась. Он один, и больше никто. Никто!

– Это не его заслуга, – тихо произнесла Юля. – Ты никого к себе не подпускала. До сих пор не понимаю, почему он.

Оставшийся путь до вокзала они шли молча. Катя обдумывала слова Касимовой и не могла не признать, что в них звучала доля истины. Да что там доля! Юля говорила абсолютную правду. Но отвернуться от Стаса она не могла. Ей было хорошо с ним. Он всегда помогал, когда она чувствовала себя одинокой. Он стал для неё маяком. Светом, к которому тянулась, словно цветок к солнцу.

Конечно, всегда можно было попросить совета у семьи. Однако бывали моменты, когда хотелось найти помощи у сверстников, а не у мудрых родителей. Мама и так для неё многое сделала. Слишком многое. А отец… Он любил её по-своему, но девчачьих проблем ему точно не понять. Отогнав прочь мысли, Соколовская улыбнулась. Расставаться с подругой детства на такой мрачной ноте было верхом неблагодарности.

– Ладно, Юль, не обижайся. – Катя посмотрела на высокое здание вокзала и снова вернулась к Касимовой. – Я обещаю, что подумаю над твоими словами.

Лицо Юли посветлело.

– Спасибо. Просто на твоём месте я бы не стала связывать свою Судьбу с человеком, брат которого…

– Хватит! – перебила её на полуслове Катя. – Хватит. Это в прошлом. Стас не в ответе за его поступки. К тому же, они неродные. Это всё объясняет.

Между ними повисла неловкая пауза. Сколько раз они зарекались не поднимать эту тему, однако сдержать слова не получалось. Разговоры о семье Ерёменко так или иначе заставляли вспоминать о Шторме.

– Ладно, смотри сама, – наконец сдалась Касимова. – Ты уже взрослая девочка и знаешь, что к чему. Просто прислушайся к моим словам – я плохого не посоветую. Тем более тебе.

Она крепко прижала Соколовскую к себе и тепло улыбнулась. Юля любила её как сестру, которой у неё никогда не было. После короткой паузы, она нехотя отстранилась от Кати и вытерла мокрую щёку:

– А теперь иди, иначе опоздаешь. Придётся ехать завтра рано утром, и тогда ты не попадёшь на Красную Площадь. Всё-таки День Победы в столице намного отличается от Дня Победы во Владимире. Да и пропуск твой будет жалко. Пропадёт.

Соколовская фыркнула:

– Я бываю там каждый год, и каждый год там ничего не меняется.

– Всё равно. Не стоит огорчать твоего отца. Пусть он достаётся ему просто так, но он делает это для тебя.

Катя улыбнулась:

– Ты права.

Посмотрев на огромное табло электронных часов, она ещё раз сердечно обняла подругу и пошла в сторону вокзала. Ей не хотелось уезжать, не хотелось оставлять человека, с которым было комфортно, тепло и спокойно, но пребывание на параде Победы не обсуждалось, да и Стас будет ждать.

Мысли о Ерёменко заставили Соколовскую улыбнуться. Нет, Юля однозначно ошибалась на его счёт. Стас был именно тем, кого она видела рядом с собой в будущем. Пускай он являлся братом Шторма – это не имело значения. Купив в кассах билет, Катя медленно двинулась в сторону платформы. Она прошла несколько метров в одиночестве, и вдруг услышала шаги за спиной. Делить с кем-то чудесные мгновения тишины перед прибытием в шумную столицу совершенно не хотелось, а потому Соколовская пошла быстрее, но шедший позади явно не собирался отставать.

– Девушка, подождите минуточку, – раздался приятный голос за спиной и кто-то схватил её за руку.

Катя резко дёрнулась, освобождаясь от тёплых пальцев на предплечье. Развернувшись, она увидела красивое лицо высокого брюнета. По-видимому, он понял, что слишком стремительно вторгся в чужое личное пространство. Незнакомец тут же поднял руки в знак капитуляции, и его губы растянулись в тёплой улыбке:

– Прости, я не хотел тебя пугать. Четвёртая платформа где находится? – спросил между тем он, меряя её оценивающим взглядом с головы до ног.

– Уж явно не здесь. До перрона ещё метров сто, не видно, что ли?

Он виновато пожал плечами, и его улыбка стала ещё шире.

– Да, пожалуй, Вы правы. Позволите составить Вам компанию?

– Нет.

Катя нахмурилась и, не имея никакого желания продолжать бессмысленный разговор, пошла дальше. Шаги позади продолжали преследование. Господи, какой настырный! Неужели непонятно, что…

– Я тоже еду в Москву, – прервал её размышления он, – вдвоём будет веселее. Ты так не считаешь?

– По-моему, мы не переходили на «ты», – по-прежнему держала оборону девушка, не собираясь ни с кем знакомиться. Тем более на вокзале.

Она развернулась и продолжила свой путь. Незнакомец поравнялся с ней, продолжая улыбаться. Высокий, загорелый, с лёгким южным акцентом.

– Так давай исправим это.

Катя бросила на него быстрый взгляд, уловив в глазах загадочный блеск. От него так и веяло дружелюбием. Из вещей он имел при себе лишь небольшую кожаную сумку на плече, чёрные солнечные очки и мобильный телефон. На бандита с большой дороги не тянул. Но кто его знает. В тихом омуте…

Пока размышляла, незнакомец на ходу протянул ей раскрытую ладонь, и, улыбнувшись, сказал:

– Артур. Но друзья зовут меня просто – Арчи. Будем знакомы?

Пауза. Катя замешкалась.

– Откуда ты знаешь, что я еду в Москву? – вместо того, чтобы протянуть ему руку в ответ, спросила она.

Какая дура… К чему все эти вопросы?

– На путях стоит только одна электричка и она направляется в столицу, – ответил Артур, не сбавляя шага, чтобы вдруг не отстать. – Логично предположить, что ты торопишься именно на неё.

Соколовская прищурила глаза:

– И именно поэтому ты спросил у меня, где находится четвёртая платформа? То есть ты знал, что электричка одна, но где она стоит, тебе неизвестно?

Он ещё секунду улыбался, а затем хлопнул себя по лбу и громко рассмеялся:

– Каюсь, ты меня поймала.

Его смех оказался таким же манящим, как и внешность. Ямочки, показавшиеся на щеках, блестящие искрящиеся глаза, приятный, ласкающий слух голос, – всё это вкупе рисовало в голове странные картинки, толкавшие на измену.

«Вокруг тебя полно парней… Дай им шанс!»

– Но зато смотри, как быстро мы перешли на «ты».

Стрельнув бровями, Артур бросил лукавый взгляд на спутницу:

– Так что, возьмёшь меня в попутчики до Москвы?

Снисходительно улыбнувшись, Катя кивнула:

– В умении уболтать девушку тебе не отнять. Так и быть, будем попутчиками.

Сжав правую руку в кулак, Арчи издал победный клич и поднял голову к небу:

– Спасибо, Всевышний, что подарил мне в спутницы такую девушку, как… – На долю секунды на его лице отразилась растерянность. – Я даже не знаю, как тебя зовут.

Соколовская удивлённо вскинула брови. Точно! Она же так и не представилась.

– Катя.

Склонив голову в галантном поклоне, Артур величественно произнёс:

– Так вот, спасибо тебе, Всевышний, за то, что свёл меня с такой шикарной девушкой, как Катерина. Буду обязан Тебе до конца своих дней.

Едва только фраза сорвалась с губ, Соколовская сморщилась, словно съела что-то донельзя неприятное на вкус. Шикарная девушка… Однако прошли секунды, и она снова улыбалась, пытаясь избавиться от неприятного осадка, который уже второй раз за последние полчаса оставило это жуткое слово.

– А вот и четвёртая платформа, – произнесла Катя, указав на стоявшую перед ними электричку.

– Добро пожаловать на борт, как говорится, – поддержал её парень.

С этими словами они отправились вдоль по перрону к середине состава.

Глава 1.6. Выпускной

Два года назад, 1996 год, Москва

В ночном клубе, куда приехали ребята с Красной Площади, громко играла музыка. Это был один из элитных клубов Москвы. Догадаться, какого рода публика здесь собиралась, не составило большого труда. Находясь в компании таких парней, как Стас и Александр, стоило предположить, что отдыхали тут не простые москвичи со среднестатистическим доходом.

Катя с печальным видом смотрела на танцпол, где отжигали друзья, однако не видела никого, кроме одной-единственной пары. Уголок губы едва заметно подёрнулся в горькой улыбке: даже безупречная внешность не смогла пробудить в нём интерес! Ну что? Что он нашёл в этой девице? Ни гордости, ни знаний – ничего! Пустая, как пробка от шампанского. «Зато всегда неотразимая», – шепнул дьяволёнок внутри, подлив масла в огонь. – «Всегда, а не один день, как Золушка!»

Соколовская закрыла глаза, глотая обиду. Неужели, чтобы понравится парню, нужно вести себя как последняя дешёвая девка?

– Грустишь?

Голос Стаса вывел из состояния апатии, заставив изобразить жалкое подобие искренней улыбки.

– Нет, – ответила Катя, указав рукой на свободное место рядом, приглашая его сесть. – Просто немного устала.

Ерёменко опустился на диван и откинулся на мягкую спинку. Туда же последовала его рука, невзначай коснувшаяся открытой спины и плеча девушки. Взгляд устремился туда, куда несколько секунд назад смотрела Катя. Губы сжались в тонкую ниточку, а глаза приобрели хищный ястребиный прищур.

– Может, потанцуем? – отвлекаясь от брата, спросил Стас.

– Прости, – виновато улыбнулась Соколовская, покачав головой, – я не хочу. Такой пытки мои ноги точно не выдержат.

Взяв со стола свой недопитый бокал с коктейлем, она сделала приличный глоток и снова стала наблюдать за одноклассниками.

– Мы можем поехать домой, если хочешь.

– Ты собираешься оставить брата здесь? – изогнув бровь, спросила Катя, по-прежнему изучая танцпол.

Стас не находил себе места. Она игнорировала его. Открыто, не стесняясь и не задумываясь, что он заметит это. Какого чёрта она пялилась на них? Нравилось мучиться?

– Он уже достаточно взрослый. Дорогу к дому найдёт без труда.

С губ Соколовской сорвался смешок:

– Ты же обещал Вадиму Петровичу.

– Даже если Александр не отыщется к рассвету, ему будет полезно для разнообразия получить нагоняй от отца, – усмехнулся Стас. – Думаю, ты согласишься со мной.

Катя отвлеклась от своего занятия и посмотрела на парня. Тот приветливо улыбался, однако она была готова поклясться, что слова насквозь пропитались сарказмом. Он явно имел в виду что-то другое.

– Не понимаю, о чём ты.

– Мы же оба знаем, что мой брат не святой, – пояснил словно между делом Ерёменко. – Так пусть хотя бы раз ответит за свои поступки.

В его глазах появился азартный блеск. Он не сводил пристального взгляда с Кати, наблюдая за её реакцией.

– За какие?

Стас молчал. Она и впрямь не видела в нём недостатков: что бы ни сказал, что бы ни сделал, всегда останется святым Ангелом, спустившимся с райского облака на грешную землю. Внутри начал закипать гнев. Рука с силой сжала спинку дивана, но Ерёменко изо всех сил старался держать себя и свои эмоции под контролем.

– Не бери в голову. Болтаю без умолку весь вечер.

Стрельнув бровями, он быстро встал с дивана. Прямые намёки могли сыграть против, а потому стоило ретироваться, пока язык не наболтал лишнего.

– Ладно, Катюш, не грусти. Как только надумаешь ехать домой, дай знать. Отправимся вместе. – Бросив быстрый взгляд на толпу и найдя в ней Шторма, Стас добавил: – И прихватим этого кутилу с собой. От греха подальше.

Соколовская согласно кивнула и подняла бокал, сделав ещё один глоток. Взглядом она провожала Стаса до бара, пока тот не скрылся из виду, а затем вернулась к танцующей толпе. На мгновение на лице отразилась растерянность, поскольку ни Шторма, ни его спутницы там не оказалось. Катя нахмурилась, а сознание начало рисовать неприятные картины, одна хлеще другой, в которых чётко и ясно объяснялась причина отсутствия одноклассников.

– Улыбнись, мисс Зубрилка!

Глубокий баритон позволил вырваться из жуткого плена, куда её заперло собственное воображение.

– Я…

– Да что с тобой, Соколовская! – воскликнул Александр, упав рядом с ней на диван: туда, где несколько минут назад сидел брат. – Что ты такая скучная?

Стас не волновал её так, как это делал Шторм. Внутренности успели дважды сжаться в узел, а потом вернулись в своё исходное состояние. Катя, не отрываясь, смотрела на парня и не могла придумать, что ответить на его слова.

Александр с неподдельным любопытством рассматривал сидевшую перед ним девушку, а потом, совершенно неожиданно подался вперёд. Склонившись к ней, он прошептал:

– Ты отказала моему брату, тогда, может быть, согласишься составить компанию мне? На танцполе.

Шторм отстранился ровно на столько, чтобы можно было увидеть смущение и блеск в девичьих глазах. Их разделяли миллиметры. Чёрт, какая опасная близость!

Соколовская проглотила ком в горле. Она ощущала его тёплое дыхание на губах. Глаза предательски бегали, выдавая волнение, но отвести их от тёмного омута не было сил. Да и едва ли она хотела это делать.

– Я… Да.

С его губ сорвался тихий смешок, который тут же растворился в громкой музыке. Александр встал и протянул ей руку:

– Позвольте пригласит Вас на танец.

С этими словами он отвесил галантный поклон. Ждать долго не пришлось. Как только холодные пальцы коснулись его горячей руки, Шторм выпрямился и не спеша двинулся в сторону танцующих. Что подумает о ней Стас, Соколовскую мало волновало. Всё, о чём могла думать, это шедший впереди парень. Кумир. Мечта. Несбыточная мечта, которая в кои-то веки начала осуществляться.

Приятная дрожь бежала по всему телу, стоило только представить, как его руки коснуться талии. Эйфория! Вот то состояние, в котором пребывала Катя. Время остановило ход. Не существовало никого вокруг. Только он. Соколовская следовала за Александром, пытаясь унять панику. Господи, дурочка, успокойся! Это просто танец! Тебя всего лишь взяли за руку, а твоя больная фантазия уже нарисовала страстную картину соития с этим жгучим красавцем!

Однако ни одно из убеждений не оказало нужного эффекта. Она бы так и пребывала в ложном забытье, если бы вдруг не осознала, что Александр сменил направление и стал двигаться в противоположную сторону от танцпола. Не говоря ни слова, Катя всё ещё шла за ним, пытаясь определить конечное место их маршрута.

– Что… Куда мы идём? – наконец спросила она, когда количество людей на пути уменьшилось, а музыка не звучала так громко.

Шторм молчал. Он целеустремлённо двигался вперёд. Вся ситуация перестала казаться романтичной. Предприняв попытку вырваться, Соколовская резко дёрнула свою руку, но Александр крепко сжимал её ладонь пальцами.

– Отпусти меня! Слышишь?

Она попыталась освободиться, и в это самое мгновение он внезапно остановился и рывком прижал хрупкое тело к стене, нависнув над ней, как скала. Александр всегда выглядел крупнее и крепче остальных одноклассников, а по сравнению с маленькой фигурой Соколовской так и вообще казался великаном.

Он упёрся правой рукой в тёмную стену, а левую по-хозяйски расположил на Катиной талии. Глаза с лёгким прищуром внимательно изучали её испуганное лицо. Мгновение – и на губах появилась дерзкая ухмылка.

– От… Отпусти, – прошептала Соколовская, чувствуя, как ноги задрожали от страха.

Шторм скользил вожделенным взглядом по её лицу, не пропуская ни одной детали. Маленький курносый нос, бледные щёки и, наконец, губы. Пухлые, слегка приоткрытые губы, так и манившие к себе. Чёрт! О чём он думал?

– Отпустить? Правда? – В голосе звучала насмешка. – Ты весь вечер не давала мне покоя, то и дело бросала томные взгляды дикой самки, страдающей хроническим недотрахом. А теперь, когда потаённые желания начинают сбываться, ты говоришь «Отпусти меня»? Чёрта с два!

Мгновение – и Александр впился в мягкие губы. Она попыталась оттолкнуть его, однако он лишь усилил напор. Правая рука соскользнула со стены и, опустившись на упругую грудь, с силой сжала её. Прошли секунды, прежде чем Александр понял, что под бордовой тканью платья ничего не было. Твою ж мать! Она что, не носила нижнее бельё? Судя по тому, каким естественным ощущалось прикосновение, бюстгальтера на ней точно не было.

Губы Александра искривились в усмешке:

– Давай, не строй из себя недотрогу, мисс Зубрилка. Ты же ждала этого весь вечер, этот и прошлый год, пока мы учились в одном классе.

Соколовская быстро замотала головой, упираясь в его крепкую грудь, словно это смогло бы защитить её от нового напора с его стороны.

– Нет? – продолжал насмехаться Шторм. – Но похоже твоё тело думает иначе.

С этими словами правая рука снова с силой сжала девичью грудь, а палец, нащупав через ткань сосок, начал поступательные движения. Катя ненавидела себя в этот момент, ведь он оказался прав. Как такое могло быть? Ведь она не хотела его!

– Саш… – Соколовская перехватила крепкую руку, заставив её остановиться. – Саш, не надо. Я… Я не могу. Я…

Александр улыбнулся, борясь с собственным желанием:

– Да что ты ломаешься, как девственница, ей-богу! Выпускной бывает один раз в жизни.

Ладонь, лежавшая на груди, поползла по талии вниз. Миновав бедро, она резко замерла. Схватив пальцами ткань платья, Александр стал не спеша поднимать его вверх, оголяя ноги.

– Так давай сделаем его по-настоящему незабываемым, – прошептал он, гипнотизируя девушку взглядом.

– Не надо. Я… Я не хочу! – сорвавшимся голосом проговорила Катя, удерживая его руку в локте, чтобы та не двигалась дальше.

В глазах показались слёзы.

– Ты лукавишь, Кать. – Голова склонилась набок. – Уверен, ты набиваешь себе цену.

Блестящие глаза скользнули к её губам и снова вернулись назад, восстановив зрительный контакт.

– Нет.

– Тогда… – Александр надменно улыбнулся. – Неужели ты и впрямь девственница?

Её неподдельный страх давал подсказку, но он всё же хотел убедиться наверняка Едва только вопрос сорвался с губ, Шторм заметил, как на её щеках проступил румянец. Да ладно? Она ни разу ни с кем не спала? Быть такого не может! Стас обхаживал её с восьмого класса.

– Пожалуйста, отпусти.

Брови Шторма медленно поползли наверх:

– Значит, да. Ты меня приятно удивляешь, мисс Зубрилка.

Он ещё секунду смотрел на растерянное лицо, а затем одним быстрым движением нашёл разрез на платье и ловко накрыл ладонью внутреннюю часть бедра. Катя замерла. Она чувствовала, как его пальцы, словно змеи, медленно поползли наверх. Все попытки сопротивляться тут же блокировались. Руки упирались в каменный торс, шея отчётливо ощущала горячее дыхание, пока он продолжал шептать едкие слова на ухо:

– Ну же, расслабься, малыш. Это не больно и совсем не страшно. Тем более мы оба знаем, что я тебе нравлюсь.

Катя качала головой, тщетно моля о пощаде, но Александр, казалось, ничего не слышал. Когда пальцы коснулись мягкого кружева трусиков, попытки вырваться усилились как минимум в два раза:

– Отпусти. Пожалуйста, отпусти меня!

Она крепко сжала рукав Шторма и зажмурила глаза, боясь представить, что последует дальше. Крепко стиснутые зубы свели скулы болью. У неё больше не было сил бороться. Она сомкнула ноги, не позволяя его руке двигаться дальше.

– Прекращай ломаться, Соколовская! – выдохнул Александр, тяжело дыша. – Ты же шикарная девушка, мать твою! – прохрипел он, заглянув в мокрое от слёз лицо. Глаза встретились с затравленным взглядом Кати. – Давай же, раздвинь свои чёртовы ноги! Покажи мне, какая ты есть на самом деле.

Шторм предпринял попытку развести крепко сдвинутые бёдра, и в этот момент Соколовская взмолилась:

– Нет, не надо. Умоляю тебя!

Она насколько могла сильно ударила его в грудь. Сдерживаемая до этого истерика вырвалась наружу и, смешавшись со страхом, превратилась в надрывистый плач. Катя уткнулась в плечо Александра и громко заплакала, всё ещё упираясь в него руками. Её тело тряслось от напряжения.

Шторм глубоко дышал, пытаясь справиться с эмоциями. Низ живота словно наполнился раскалённой лавой и, как вулкан, требовал разрядки. Здесь и сейчас. Он даже подумать не мог, что эта умняшка заставит испытывать такое. А может, всё было в том, что она и правда оказалась такой невинной?

– Шикарная дама, чёрт тебя подери! – выдохнул с ненавистью Шторм.

К ней? К себе? Ему было неизвестно, но одно он знал наверняка: своими действиями добился обратного эффекта. Проведя рукой по её волосам, Александр прошептал:

– Я не такой, каким ты меня нарисовала в своих мечтах, тебе понятно?

Соколовская быстро закивала, борясь со слезами.

– Я бы трахнул тебя прямо здесь, веришь?

Кивок и снова едва сдерживаемый плач.

– Я не делаю этого лишь по одной причине: мой брат умудрился найти в тебе что-то, что не даёт ему покоя ни днём ни ночью, а я никогда не посягну на то, что принадлежит ему. Но если ещё раз увижу или почувствую твой взгляд на себе, я забуду, что у меня есть честь.

Сделав глубокий вдох, Шторм не без труда отпустил девушку. Освободи её личное пространство, он смерил Катю взглядом. Она закрывала лицо ладонями, не решаясь поднять на него глаза. На губах появилась улыбка:

– Удачи, Верджиния (производная от слова «virgin» (англ.), что в переводе означает «девственница», «чистый, непорочный»).

Стоило отвернуться, как лицо стало серьёзным. Сжимая кулаки, Александр быстрым шагом направился к VIP-зонам. Сердце отбивало чечётку, бешено стуча о рёбра. Мать его, это должно было выглядеть шуткой! Жестокой, но действенной шуткой, которая бы обрубила на корню все её поползновения в его сторону. Но отчего-то внутри было паршиво. Дерьмовый у тебя юмор!

Уже на выходе из служебного коридора, он столкнулся со Стасом.

– Где ты был? Где Катя?

Не обращая внимания на взволнованного брата, Александр на ходу произнёс:

– Пару метров вперёд и налево.

Положив руку ему на плечо, Стас заставил парня остановиться:

– Вы были там вместе?

Шторм ухмыльнулся и сбросил тяжёлую ладонь со своего плеча:

– Не боись, братец. Целомудрие твоей Орлеанской Девы не тронуто. Мы просто поболтали, как будущие близкие родственники. Думаю, теперь тебе дадут «зелёный свет». Не благодари меня, не надо!

С этими словами он двинулся дальше, надеясь поскорее найти Ринату, чтобы спустить пар. Было трудно, но он справился. Лишил ложных надежд и помог забыть. Хотя нет… Не забыть, а наоборот, запомнить как самый страшный кошмар, от которого стоило держаться подальше.

Глава 1.7. Заслуженное наказание

Терехов вошёл к Денисову, когда стрелки часов перевалили за десять. Тот сидел за столом и что-то изучал в бумагах. В свете тусклой лампы лицо офицера выглядело сосредоточенным и задумчивым. Лёгкий прищур глаз выдавал обилие маленьких морщин под ними, отчего мужчина казался уставшим и измученным.

– Вызывали, товарищ полковник?

– Заходи, Максим. Присаживайся.

Жестом он показал на стул перед столом, продолжая о чём-то размышлять. Терехов сел. Ожидать, когда товарищ наконец нарушит царившую в палатке тишину, пришлось недолго.

– Вторая декада мая. Праздники отгремели, и вместе с ними ушло наше спокойствие, – произнёс Денисов, не поднимая глаз от документов. – Хорошо, что в столице всё обошлось без терактов. Что ты думаешь о нашем «герое-одиночке»?

На долю секунды капитан растерялся. Такая резкая смена разговора говорила о том, что полковник волновался. Однако о ком шла речь, догадаться не составило труда, под вопросом оставались лежавшие на столе бумаги, которые заставили офицера пребывать в таком состоянии. Что-то случилось, как пить дать…

– Младший сержант Шторм – хороший солдат, товарищ полковник, и…

– Брось ты эти официальные обращения! – перебил его Денисов. – Я сейчас разговариваю с тобой как с другом, Макс, без чинов и званий.

Терехов внимательно посмотрел на мужчину и, сделав паузу, уже более спокойно начал:

– Хороший парень, немного своевольный, но у всех есть недостатки.

– Да, здесь ты прав.

Денисов отложил ручку в сторону. Похоже, слова капитана не рассеяли сомнений.

– Ну, а ещё что? Что скажешь о его прошлом?

– А что его прошлое? Все мы совершали ошибки, и не один раз, – пожал плечами Максим. – Шторм – не исключение.

– Вот здесь ты ошибаешься, – нахмурившись, Денисов посмотрел в окошко, закрытое маскитной сеткой. – Тебе прекрасно известно о его особом положении. Да и не каждый в корне изменится, отправившись в армию.

В палатке стало тихо. Прозвучавшие слова находились под запретом. Даже думать об этом было запрещено, не то, что говорить, но они уже успели слететь с языка и что-то менять уже не имело смысла. Офицеры молчали, обдумывая только что сказанное полковником.

– Ладно, я вызвал тебя сюда не за этим, – нарушив напряжённую и неловкую тишину, сказал Денисов. – Скажи мне, Терехов, Шторму можно доверить серьёзное боевое задание?

Как только две пары глаз встретились друг с другом, палатка снова напомнила кладбищенский склеп. Часы медленно тикали, а за окном трещали цикады. Поколебавшись, капитан спросил:

– Без чинов и званий, говоришь? – Немного помолчав, он добавил: – Я бы доверил ему свою жизнь…

Полковник склонил голову набок и печально улыбнулся. Теперь настала его очередь удивляться.

– Даже так? Значит, младший сержант так хорош, по твоему мнению?

– Ты же хотел знать, – произнёс уверенно Терехов, – я отвечаю – да. Мне довелось видеть его в бою. Я знаю, как он работает, как беспокоится за вверенных ему солдат. Шторм лучше погибнет сам, чем отправит кого-то на смерть. Он всегда признает свои ошибки, несмотря на суровость ожидаемого наказания. Парень хорошо ориентируется на местности, может оценить обстановку, быстро приспосабливается к изменившимся условиям и великолепно справляется с боевыми заданиями. Какие ещё факты тебе нужны, чтобы окончательно убедиться в моих словах?

Денисов глубоко вздохнул. Он перевёл задумчивый взгляд с капитана на брезентовую стену палатки. Ещё никогда ему не приходилось принимать такое сложное решение. Полковник не имел привычки идти против своих принципов, но этот случай не оставлял другого выбора.

То, что ему сообщили, и то, что он видел своими собственными глазами, противоречило друг другу и взаимно друг друга исключало. И ладно если бы ему одному так казалось! Но капитан целиком и полностью разделял его мнение, впрочем, как и другие офицеры, кому хоть раз доводилось иметь дело с младшим сержантом.

– Этого вполне достаточно, Максим, – в конце концов тихо произнёс Денисов. – К тому же, я слышал про него от офицеров из учебки, где ефрейтор Чудов и Шторм провели первые четыре месяца службы. Но не кажется ли тебе слишком странным: мальчишка с криминальной репутацией на гражданке превращается в идеального солдата, я бы сказал даже в лидера, с хорошими организаторскими способностями и с чувством долга и ответственности?

Терехов молчал. Для чего весь этот разговор? Он не был психологом, но чувствовал, что товарищу нужна поддержка для того, чтобы принять какое-то решение. После минутной паузы капитан тихо сказал:

– Вижу, ты изучал его дело. Я тоже. И не раз… – Терехов колебался. – Знаю, мы не должны были этого делать, но… Я так не могу. Тебе известно, что здесь каждый солдат на вес золота, а тем более такой, как Шторм. Мне плевать, что там было написано в его личном деле, для меня важны результаты, которые я вижу собственными глазами. Ты ведь понимаешь это так же хорошо, как и я.

Их взгляды на мгновение встретились. В том, что Терехов прав, не оставалось сомнений.

– А к чему вообще весь этот разговор? – насторожился Максим.

Так же не говоря ни слова, полковник взял со стола лист и протянул его другу:

– Прочти.

Тому понадобилось несколько минут, чтобы понять, что это такое. Абсолютная растерянность сквозила в каждой черте лица.

– Я… Как?!

– Не нужно сейчас выплёскивать наружу эмоции, товарищ капитан! – резко прервал эмоциональную речь товарища полковник. – Мне нужен боевой офицер, а не баба. Соберись! – Денисов не сводил с него орлиных глаз. – По его словам, информация проверенная, – продолжил уже более спокойно он. – Что говорят по этому поводу наши связные?

– О заложниках ничего не сообщалось, – мрачно ответил Терехов. – Что касается места сбора, оно уже известно, но мы ждём конечного результата.

Денисов молчал. Выражение лица говорило: это было ещё не всё, что его волновало. Капитан выждал несколько секунд, а затем задал вопрос в лоб:

– Есть что-то ещё? Ведь так?

– Шторм, – после короткой паузы ответил полковник. – На это задание нужно отправить его. И это, как ты понимаешь, не обсуждается.

Брови Терехова сошлись на переносице. Секунда – и смысл сказанного дошёл до нужного отдела головного мозга. Одно дело – муштровать его во время боевой подготовки, выжимая последние соки, что, как ни крути, шло только на пользу, и совсем другое – отправлять на верную смерть.

– Ты спятил?!

– Это приказ, товарищ капитан.

– К чёрту приказы! – вскочил со стула мужчина. – Он ещё зелёный. Салага!

На губах Денисова появилась горькая улыбка:

– Наши с тобой доклады говорят об обратном.

Терехов нервно мерил палатку шагами, то и дело запуская правую руку в волосы. Здравый смысл вкупе с характером бунтовались.

– Если понадобится, я готов отозвать их.

– Уже поздно. Сядь, успокойся.

Полковник взял сигарету и прикурил. Спокойные глаза изучали тлевший красный кончик, пока мозг проворачивал возможные варианты развития дальнейших событий. Эмоции тут были излишни, он это знал. Расчёт – вот что важно.

По сути, Шторм – единственный, кто мог справиться с заданием. По крайней мере, из тех, кто находился в данный момент в распоряжении. Проблема крылась в другом: нападать неожиданно и идти в клетку со львом, когда тот заранее знает об этом, – две разные вещи… Неужели гражданские грехи парня и правда не имели прощения?

– Я знаю, он справится с заданием, – сказал задумчиво Денисов, чувствуя на себе внимательный взгляд друга, – но мне нужно быть полностью уверенным, что он не подведёт.

Терехов молчал. Чёрт бы побрал эти приказы! Гори они синим пламенем вместе с теми, кто их придумал! Отогнав прочь эмоции, капитан произнёс:

– Шторм выполнит приказ, но действовать будет, опираясь на ситуацию и детали, которые увидит перед собой. Чтобы потом не было лишних разговоров, если операцию будут обсуждать в верхах – в чём я ни капли не сомневаюсь – его изначально придётся освободить от обязательного следования инструкциям. Это обезопасит его и нас.

Денисов посмотрел на бумаги, лежавшие на столе, а затем – на Терехова. Тень сомнения всё ещё присутствовала на лице, но личные интересы не должны мешать боевым задачам на пути к поставленным целям. Истина, не требовавшая возражений.

– В таком случае, товарищ капитан, всё решено, – уверенно сказал он. – Начинаем подготовку и будем считать это вполне заслуженным наказанием за совершённые им проступки.

Сев на стул, капитан взял сигарету из пачки, лежавшей на столе:

– Ты знаешь моё мнение на этот счёт.

Мужчина закурил, и в палатке снова наступила давящая тишина. Может, парень и заслуживал наказания, но не таким образом и не после того, что успел сделать на благо Отечества.

Глава 1.8. Боевое задание

– Рядовой Кочетов, Шторма ко мне. Быстро!

Сидевший у костра часовой подскочил и направился к палатке, где спал младший сержант.

– Сань! Сань, вставай. Там Терехов тебя зовёт.

Шторм открыл глаза и, подождав, пока они привыкнут к темноте, встал с кровати. Он направился за Иваном, попутно гадая, который был час. Судя потому, что вокруг царила относительная тишина, достаточно поздний.

– Вызывали, товарищ капитан?

Услышав голос, мужчина отвернулся от языков пламени костра и посмотрел на младшего сержанта:

– Пошли.

Нахмурившись, Шторм посмотрел на Терехова, а затем перевёл взгляд на Кочетова, который, в свою очередь, растерянно пожимал плечами. Похоже, визит капитана для всех стал неожиданным сюрпризом. Теперь только оставалось понять, хорошим или плохим.

– Что случилось? – попытался выяснить причину Александр, следуя за офицером. – Куда…

– За мной, товарищ младший сержант. Без лишних вопросов!

Офицер направлялся к выходу из лагеря. Шторм медленно тащился за ним. Он был отнюдь не на седьмом небе от счастья, что его разбудили посреди ночи и, не говоря ни слова, куда-то вели. Однако задавать новые вопросы Александр не стал. Ясно было одно: они шли туда, где накануне он разговаривал с полковником об очередном нарушенном приказе.

Миновав солдатский лагерь, Терехов свернул в сторону, где располагались палатки офицеров. Остановившись напротив одной из них, капитан тихо сказал:

– Проходи.

Александр вошёл внутрь. Денисов, как всегда, сидел за столом и что-то быстро записывал. Когда полковник увидел, что вошли двое, он предложил ночным визитёрам сесть.

– Как твоё плечо?

– Всё в полном порядке, товарищ полковник.

– Это хорошо. Нам нужны здоровые солдаты.

Денисов замолчал и посмотрел на Терехова. Тот стоял рядом со Штормом, ожидая дальнейших действий. Дружба дружбой, но субординацию никто не отменял, тем более в присутствии молодых солдат. Шторм ощущал напряжение, висевшее в воздухе. Офицеры что-то скрывали или же не знали, как и с чего начать разговор. Странно… На лице появилось хмурое выражение.

– Ты, я так понимаю, не догадываешься, зачем тебя привели сюда, да ещё в такой поздний час.

– Никак нет, товарищ полковник. Не имею ни малейшего представления.

Шторм устал гадать, а потому решил выждать, когда мужчины раскроют тайны сами. К тому же, вряд ли бы его вытащили из постели так поздно для обычного разговора.

– Тогда думаю, стоит сразу перейти к делу, – Денисов едва заметно кивнул, приняв серьёзный вид. – Не люблю ходить вокруг да около. Подойдите ближе, товарищ младший сержант, и взгляните на карту.

Александр сделал несколько шагов вперёд и склонился над столом. После нескольких секунд внимательного изучения местности, он посмотрел на полковника:

– Это наш боевой квадрат. – Бросив ещё один быстрый взгляд на карту, Шторм спросил: – Но обратить внимание я, скорее всего, должен на северо-восток, ведь так?

Денисов едва заметно улыбнулся.

– И что там? – всё ещё не понимал, что от него хотят, Александр.

– Через несколько дней, товарищ младший сержант, Вы и Ваша боевая группа должны будете проникнуть в одно из селений в северо-восточном квадрате и, незамеченными попав в лагерь противника, захватить небольшой отряд чеченских боевиков.

Шторм не двигался. Лишь морщинка, появившаяся между бровей, говорила, что он понимал и воспринимал то, о чём шла речь.

– Почти все они – лидеры повстанческих отрядов, – продолжал полковник. – Разведка донесла, что у них назревает что-то серьёзное. Им известно месторасположение вооружённых группировок и места будущих терактов как здесь, так и в Москве. Беда только в том, что они делят всю информацию между собой. Сукины дети…

Денисов выдержал паузу, наблюдая за солдатом, но Александр по-прежнему не двигался, ожидая окончания монолога.

– Отсюда плавно вытекает вывод, товарищ младший сержант: вам придётся взять в плен всех полевых командиров, повторяю – всех! – естественно с наименьшим количеством жертв с вашей стороны и со стороны мирного населения.

Брови  Шторма медленно поползли вверх. На лице отразилось удивление, а на губах появилась ухмылка. Это шутка такая? Или эти слова действительно говорил взрослый человек?

– Если нам придётся брать в плен лидеров повстанческого движения, то об отсутствии жертв речи быть не может, – сказал наконец он, переварив услышанное.

– Вы – элита, – вступил в разговор Терехов, – поэтому должны сделать всё на высшем уровне, товарищ младший сержант. Десант – это не детский сад, Вы знали, куда шли и, я уверен, догадывались, что Вас здесь ждёт.

Александр с вызовом посмотрел на командира. Слова, как хлыст, больно ударили по живому, но доказывать сейчас что-то не имело смысла. Это прошлое. То, что ворошить не стоило.

– Элита, верно, – сдерживая внутреннего демона, как можно спокойнее проговорил Александр, – но не боги. Мы всё сделаем, однако утверждать, что жертв не будет, я не могу. Если Вас это не устраивает, то ищите кого-нибудь ещё, кто умеет выполнять задания такого рода без потерь. Для этого лучше сразу обратитесь в небесную канцелярию.

До него только сейчас дошло, насколько дерзко прозвучали эти слова. Чёртов характер! Шторм проглотил ком в горле. Капитан привык к таким закидонам, а вот полковник… Но отступать уже было поздно. В палатке царила тишина. Да ну и пусть! Хуже, чем есть, точно не будет.

Первым молчание нарушил Денисов:

– Смотрю, Вы не изменяете своим привычка, товарищ младший сержант. Бунтарь до мозга костей. – Уголок губы мужчины слегка подёрнулся. – Будете действовать по обстоятельствам. Командование полностью за Вами, Шторм, но не забывайте главной задачи – живые боевики.

Кивок – и едва уловимое облегчение в позе и на лице. Неужели пронесло?

– Когда мы выступаем?

– Завтра я доложу о принятом решении в Ханкалу (упразднённый в 2008 году посёлок в Чеченской Республике, ныне являющийся микрорайоном города Грозный), послезавтра они пришлют ребят, у которых также имеется боевой опыт в подобных операциях. После этого останется ждать докладов наших связных, когда боевики появятся в назначенном месте. Вас ещё вызовут, чтобы провести полный инструктаж, а сейчас возвращайтесь в лагерь.

– Так точно, товарищ полковник.

Александр в последний раз взглянул на Денисова, затем на Терехова и направился к выходу. Ему в очередной раз повезло и «выступление», сопровождаемое пламенной речью, снова осталось незамеченным. Или они уже привыкли к его манере общения? Как бы там ни было, но обороты стоило сбавить.

Оказавшись на улице, Шторм улыбнулся и посмотрел на звёздное небо. Возможно, родители и оставили его, но он чувствовал, что они там, наверху, неустанно наблюдают за ним. За ним и за его убогой игрой в пьесе под названием «жизнь».

На следующий день, как и говорил полковник, на военную базу в Ханкалу было отправлено письмо, ответ на которое не заставил себя долго ждать. Письменное подтверждение и приказ о назначении младшего сержанта Шторма командиром группы пришли спустя двое суток, а вместе с ними и уведомление о прибытии четырёх человек, которые временно должны были войти в личный состав группы Шторма.

Ждать прибытия самих новеньких пришлось также недолго. Утром следующего дня после всех полученных сообщений прилетел вертолёт, и из него высадились четверо солдат в полном обмундировании. Когда все вещи были сброшены на землю, пилот поднял «вертушку» в воздух и улетел. Собрав рюкзаки и сумки, ребята направились к уже ждавшему их на посадочной площадке полковнику.

Пока они шли, Денисов успел отметить, что прибывшие солдаты ничем не отличались от солдат, находившихся под командованием капитана Терехова, разве что были ростом повыше и цветом темнее, так как служили здесь уже больше года.

– Сержант Киреев, товарищ полковник, – отрапортовал высокий молодой человек, отдав честь офицеру. – По приказу генерала Богданова прибыл для выполнения боевого задания. Со мной ещё трое бойцов: младший сержант Зубов, рядовой Козырев и ефрейтор Обухов.

– Вольно, солдат. Сейчас вас проводят в лагерь, где вы сможете привести себя в порядок. Рядовой Кочетов! – обратился Денисов к солдату, стоявшему за его спиной.

Тот сделал два шага вперёд и поравнялся с командиром.

– Вечером я соберу всех у себя, и мы сможем обговорить подробности предстоящего задания. А пока привыкайте к новому месту жительства. Вольно!

Новоприбывшие направились вслед за Кочетовым. Денисов печально провожал взглядом удалявшихся ребят.

– Чёрт бы побрал эту войну, – прошептал он и развернулся к ждавшей его в нескольких метрах машине.

Когда Киреев, Обухов, Козырев и Зубов вошли в палатку, куда их привёл сопровождающий, они сразу же ощутили на себе оценивающие взгляды новых товарищей.

– Привет, пацаны! – поприветствовал их с порога Чудов. – Мы уж заждались вас! Чего так долго-то?

Киреев подошёл к нему и, смерив взглядом, полным презрения, произнёс:

– Когда разговариваешь с солдатом старше тебя по званию, ефрейтор, нужно встать, тебе это известно?

Все присутствующие насторожились и стали внимательно следить за происходящим. Чудов смотрел на только что прибывшего солдата и не знал, что ему ответить на столь резкое заявление. Справившись наконец со своим изумлением, Кирилл сказал:

– У нас все равны, товарищ не-знаю-как-вас-там-по-батюшке!

Он продолжал сидеть в том же положении, в каком его застали гости. Чудов был простым парнем и за словом в карман не лез: на каждое одно замечание у него находилось десять. Таким уж уродился, от чего часто сам и страдал, но поделать с характером ничего не мог. Не мог да и не особо-то хотел.

– Встать, когда с тобой разговаривает сержант!

Однако Кирилл не сдвинулся с места. Губы растянулись в довольной улыбке и было видно, что вся эта ситуация его искренне забавляла, нежели пугала.

– Вообще-то вы – гости, и вести себя подобным образом…

Но он не успел закончить фразу, потому что мощные руки Киреева схватили его за куртку и резким рывком поставили на ноги.

– Полегче, товарищ сержант, – раздался голос Шторма, который всё это время находился в дальнем углу палатки.

Он медленно встал и направился к конфликтовавшим солдатам.

– Возможно, ефрейтор в списке званий располагается и ниже, чем сержант, но его удар может оказаться ударом хорошего прапорщика.

Вадим отпустил остряка и повернулся к новому действующему лицу.

– Вот так-то лучше, – продолжил Шторм. – Теперь я предлагаю вам пройти к своим кроватям. Чуть позже мы заново попробуем познакомиться, а про всё произошедшее сейчас просто-напросто забудем.

Они буравили друг друга взглядами и, если бы ими можно было прожечь кого-то насквозь, на месте парней уже давно лежали бы две дымившиеся кучки пепла. Напряжённое зрительное сражение продолжалось недолго. Наконец Вадим, сверкнув глазами, молча направился к угловым кроватям, которые были аккуратно застелены и ожидали своих хозяев.

Спустя несколько часов после всего случившегося недавно прибывший рядовой Козырев и ефрейтор Чудов мирно беседовали у тихо потрескивавшего костра. Наверное, солдатам званиями пониже найти общий язык друг с другом было проще.

А вот у сержантов всё шло не так уж и гладко. После того как общий сбор в палатке Денисова закончился, и все вопросы по поводу предстоявшей операции были решены, взаимоотношения между ними обострились ещё сильнее. Да по-другому и быть не могло! Оба претендовали на роль лидера, а как известно, в одной стае двух вожаков быть не может.

– Да, нехорошо как-то получилось днём, – начал Козырев. – Вадим, по-моему, перегнул палку. Хотя чего удивляться, сержанты все такие.

– Не скажи, Димон, – возразил ему Кирилл. – Саня Шторм тоже без двух дней сержант, но никто из ребят не обращается к нему на «Вы». Только если офицеры близко. И, заметь, он не разу не кичился своим положением.

С этими словами Чудов подбросил в огонь сухой хворост. В воздухе повисло молчание. Тишину нарушал только шелест листьев и треск горящих дров.

– Кстати, о вашем Шторме… – внезапно начал Козырев. – Он какой-то странный… Что с ним не так?

Кирилл поднял глаза на нового товарища:

– Это видимость. На самом деле он – классный пацан, и что самое главное – отличный друг. Это редкость в наше время, особенно тут. А вот Киреев ваш…

– Вадим тоже нормальный. Просто бесится, что командует не он, а кто-то ещё, тем более ниже него в звании.

– Да, уж…. – усмехнулся Чудов. – Похоже, звание – это его больная тема. Но ты увидишь: Саня, хоть и младший сержант, но стоит пяти таких, как ваш Вадим. И я уверен, что предстоящая операция это докажет.

Козырев пожал плечами:

– Время покажет: поживём – увидим.

Однако события следующего утра лишь подлили масла в и без того ярко пылавший костёр ненависти…

Глава 1.9. Ген патриота

Шторм вышел из палатки, когда на часах ещё не было и шести. Утренняя прохлада приятно ласкала кожу, однако яркое солнце, висевшее над линией горизонта, ничего, кроме очередного жаркого дня, не обещало. Нахмурившись, Александр глубоко вдохнул и посмотрел на дремавших у костра часовых.

Это была пара недавно прибывших новобранцев, только-только покинувших стены одной из многочисленных учебок, которые готовили ребят к серьёзной службе.

– Вояки, – тихо прошептал Шторм.

На мгновение он вспомнил себя несколько месяцев назад. Рука непроизвольно коснулась прессовых мышц. Шрам до сих пор находился там, как напоминание за то, что ослушался приказа сержанта. Попадись он спящим на посту в своё время, его бы надолго заставили запомнить это.

Александр подошёл ближе к потухшему костру и громко крикнул:

– Рота подъё-о-ом!

Рядовые подскочили и, хлопая сонными глазами, пытались прийти в себя.

– Мы… Я… – бубнил каждый из них. – Мы… Такого больше не повторится, товарищ младший сержант.

Серьёзное выражение лица Шторма заставляло их тушеваться ещё больше.

– За время дежурства…

– Вы убиты, бойцы, – мрачно произнёс Александр. – Вы и, надо полагать, ваши товарищи. Любой боевик снял бы вас в два счёта, а потом вырезал бы весь лагерь.

Они смотрели на Александра, словно провинившиеся первоклассники.

– Считайте это теорией, – продолжил младший сержант, – но в следующий раз, если попадётесь, будет уже практика и отвечать придётся с учётом первого проваленного занятия. Ясно?

– Так точно.

– Хороший командир дал бы за это по два наряда вне очереди… Каждому! – услышал Шторм за своей спиной.

– Хороший командир прежде, чем наказывать солдат, разберётся, насколько серьёзна их вина, – ответил Александр, обернувшись к Кирееву, не собираясь уступать.

– Они уснули при исполнении прямых обязанностей, а значит, нарушили приказ, – продолжал нападение сержант, подходя ближе, чтобы суть разговора не стала всеобщим достоянием лагеря. – Надеюсь, ты знаешь, что бывает, когда солдат нарушает приказ, товарищ младший сержант?

Последние слова Вадим значительно выделил. Колкость не осталась незамеченной, но заострять на ней внимание Александр не спешил.

– Старших офицеров не было, никто не видел, а значит, всё в порядке, – отразил словесную атаку он. – Ребята ещё совсем зелёные. Думаю, стоит рассматривать это как смягчающее обстоятельство. А тебе, товарищ сержант, – на лице появилась холодная ухмылка, – командовать здесь не советовал бы. У тебя есть люди в подчинении, вот и следи за тем, как они исполняют свои прямые обязанности.

Александр смерил Киреева взглядом и с сарказмом произнёс:

– Или боишься, что сдачи дать не сможешь? Они ведь не какие-нибудь малолетки восемнадцатилетние, верно?

Едва только он закончил свою фразу, как тут же получил сокрушительный удар в челюсть. Левую скулу свело болью, а во рту появился неприятный привкус крови. Упав на землю, Шторм покачал головой, приходя в себя.

– Никогда не называй меня трусом, ты понял? – прошипел Киреев, пренебрежительно посмотрев на него.

Александр медленно встал на ноги, не нарушая зрительного контакта с соперником. Внутри полыхала ярость, но контроль над ситуацией всё же находился в его руках.

Личный пример. Личный пример и то, кем ты являешься сейчас, а не то, кем ты был в прошлом.

Слова капитана, произнесённые после первой настоящей боевой операции, Александр хорошо запомнил.

Чечня стала искуплением. Чистый лист. Новая жизнь. Прежний Шторм наверняка бы ринулся в бой, возвращать долг, но Шторм – настоящий не торопился.

Вадим стоял, не двигаясь, и был готов в любую секунду отразить удар.

– Больше так не делай, – наконец произнёс младший сержант, прищурившись. – Если, конечно, не хочешь узнать, что такое боль. Я не даю тебе сдачи только потому, что не хочу создавать себе лишние проблемы из-за заносчивого пятнистого мажора зелёного цвета хаки, привыкшего ставить себя выше всех.

– Да ты просто струсил! – зло усмехнулся Киреев. – На словах герой, а на деле… – Но он не успел закончить начатое, потому что из палаток начали выходить солдаты. Быть зачинщиками драки значило показать плохой пример и могло оказаться чревато последствиями. – Закончим в другой раз эту занимательную беседу.

Однако закончить «светскую» беседу так и не удалось. Изнурительные тренировки, патрулирование местности и теоретические занятия вкупе с практикой не оставляли ни минуты свободного времени. Словесные перебранки и соревнования в остроумии, насквозь пропитанном сарказмом, стали единственным способом задеть оппонента.

Спустя неделю напряжённого общения стали известны детали и последние изменённые штрихи предстоящей боевой операции. Накануне вечером Денисов и Терехов сидели в палатке в полной тишине и прожигали северо-восточный квадрат взглядами.

– Я всё ещё считаю, что это слишком серьёзное задание для таких юнцов, как они, – негромко произнёс капитан, сделав глубокую затяжку.

Сизый клубок дыма повис в воздухе, наполнив пространство терпким запахом.

– В Великую Отечественную дети в шесть лет становились героями, – ответил полковник, нахмурившись.

– Тогда было совсем другое время. Не стоит сравнивать.

Денисов оторвал глаза от карты:

– Война в любое время заставляет детей взрослеть раньше.

– Сейчас другое поколение. Другое мировоззрение.

– Патриоты были, есть и будут всегда, независимо от того, в каком обществе они растут, – полковник улыбнулся. – В них это заложено генетически, наверное. Не удивлюсь, если все они имеют одинаковый ген в ДНК.

С губ Терехова сорвался лёгкий смешок. Он затянулся ещё раз и уже серьёзно спросил:

– Ты до сих пор веришь в то, что Шторм сделал это?

Денисов провёл ладонью по лицу, прогоняя подкравшуюся усталость:

– Не знаю, Макс. Не знаю. Его поступки говорят об одном, а характер и то, что нам рассказали, совершенно о другом.

В палатке снова стало тихо.

– Но в том, что Александр – не моральный урод, я уверен точно. До древнего оракула мне далеко, однако чуйка у меня есть. Младший сержант – не такой, каким нам его представили, и я думаю, предстоящая операции это докажет.

Горько улыбаясь, Терехов покачал головой:

– Сомневаюсь. Ни это боевое задание, ни все последующие – ничто не сможет обелить парня. Только смерть. Его ведь именно за этим сюда и отправили, верно? Но что-то пошло не по плану: орешек оказался крепче, чем о нём думали.

Мужчины встретились взглядами. Каждый понимал: это была правда. Горькая, жестокая, но правда, и что бы они ни делали, изменить уже ничего не получится, пока Шторм сам не смоет с себя свои грехи. Кровью…

– Ладно, товарищ капитан, – наконец заговорил полковник. – Завтра будет трудный день, а потому – отбой. Как ни крути, мы здесь только пешки. Остаётся только надеяться, что младший сержант и в этот раз проявит себя героем. Отправляйся спать.

Капитан молча встал со стула и, едва заметно кивнув головой, направился к выходу из палатки.

На следующий день подъём у десантников был, как и положено по распорядку, в шесть часов. Это утро ничем не отличалось от всех предыдущих. Оно оказалось таким же солнечным и жарким; всё так же щебетали птицы, и шелестели листья на деревьях; с таким же ворчанием выходил из палатки Кирилл Чудов, жалуясь на «тяжёлую долю несчастного солдата, вынужденного каждый день вставать ни свет ни заря».

Однако в то же самое время оно было особенным, потому что каждый из ребят, кому предстояло идти на задание, знал, что кто-то из них может не вернуться назад живым. Но они уверенно смотрели смерти в глаза, готовые отдать жизнь за Отечество, как когда-то это сделали их деды и прадеды.

Ровно в восемь часов утра группа из пятнадцати человек стояла построенной и ожидала последнего приказа. Денисов прибыл в сопровождении капитана Терехова сразу же после того, как Александр успел отдать последние распоряжения.

– Как только доберётесь до места, выйдете на связь с помощью специальных позывных, – начал офицер, отведя младшего сержанта в сторону. Информация явно не предназначалась для лишних ушей. – Эфир не засорять. Хотя Вас, товарищ младший сержант, упрекать в этом не имеет смысла: Вы – любитель помолчать, верно? Обратного ответа не получите, – продолжил полковник, исподлобья глядя не солдата. – Только в крайнем случае, если что-то пойдёт не так или же произойдут какие-то изменения.

– Так точно, товарищ полковник.

– Когда цели будут захвачены, проверьте объект на наличие пленных.

– Пленных? – повторил эхом Александр. – А разве…

– Каждый сарай, – пропустил мимо ушей его вопрос Денисов, – каждую щель и яму. Только после этого вызовете вертолёт и дождётесь подкрепления. По прибытии назад, лично доложите о результатах проведённой операции.

– Есть! – ответил Шторм, всё ещё до конца не понимая последних слов командира.

– В таком случае, удачи, бойцы. Приказываю приступить к выполнению задания.

Александр посмотрел на Денисова, затем – на Терехова, и, отдав честь, он и его группа направились к машинам. Они должны были доставить их до места, откуда начинался пеший переход к назначенной цели.

Полковник посмотрел полными горечи глазами на последнего бойца, погрузившегося в крытый брезентом кузов машины, и тихо прошептал:

– Храни вас Бог, ребята…

Глава 1.10. Тяжёлое решение

Майские праздники в столице отгремели, оставив москвичей в состоянии приподнятого настроения. Погода радовала теплом, несмотря на частые кратковременные дожди, время от времени проливавшиеся по улицам города.

Вадим Петрович Ерёменко остановил машину на парковке перед домом и, заглушив двигатель, откинулся на сиденье. Он бросил быстрый взгляд на часы – половина первого – Стас, как всегда, опаздывал. Эта привычка, не так давно появившаяся у сына, начинала раздражать. Как будущий наследник половины акций большой фармацевтической компании, он был обязан появляться в назначенном месте точно в строк. Уважение к клиентам и компаньонам – залог успеха и процветания. Сын же следовал этому принципу с точностью наоборот.

После нескольких минут ожидания, мужчина взял телефон и набрал номер парня. Он успел услышать четыре длинных гудка, когда на другом конце приняли вызов.

– Да, пап.

– Я жду тебя внизу. Спускайся!

В трубке повисла тишина, однако молчание длилось недолго.

– Пап, я – не дома, – произнёс неуверенно Стас, явно предугадывая реакцию отца.

– Что значит «я – не дома»? – спросил раздражённо Ерёменко-старший. – Мы, по-моему, вчера договорились, что…

– Пап, возникли непредвиденные обстоятельства, и я…

– Какие такие обстоятельства не позволили тебе вернуться домой к назначенному сроку? – Вадим Петрович крепко сжал руль, пытаясь держать себя в руках. – Я договорился с людьми, отменил свои дела, организовывая, кстати, твоё будущее, а ты открытым текстом заявляешь, что плевать хотел на всё это!

– Между прочим, я не просил тебя устраивать меня туда, – буркнул обиженно парень, уязвлённый словами отца. – Каникулы существуют для отдыха, а не для того, чтобы в процессе между учёбой вкалывать с утра до позднего вечера.

Вадим Петрович сощурил глаза. На лице заходили желваки от дерзости отпрыска:

– Естественно. Ты лучше будешь трахать подружку брата, пока твоя собственная девушка гостит у друзей, а потом с невинными глазами клясться ей в любви, – выпалил гневно мужчина, забыв, с кем говорит. – Она правильно делает, что держит тебя на расстоянии, потому что с детством, которое играет в твоей заднице, тебя нельзя воспринимать всерьёз!

– Она уже неделю игнорирует мои звонки, – стал оправдываться Стас, – и я не знаю, чем она там занимается.

– Да хоть и спит с кем-то! – выкрикнул Ерёменко-старший.

Тяжёлая рабочая неделя давала о себе знать. Переговоры с европейцами сходили на «нет», ставя под вопрос продление договора о дальнейшем сотрудничестве. Ещё и сын ставил его в невыгодное положение перед друзьями.

– Два сапога – пара! Зато это послужит уроком, если тебе наши с твоей матерью отношения не являются примером.

Снова взглянув на часы, Вадим Петрович завёл двигатель.

– Собирайся и выходи, – уже спокойнее произнёс он, слушая тяжёлое дыхание в трубке. – Через двадцать минут я буду около дома Кругловой. Не заставляй меня снова нервничать, Стас.

И, не дожидаясь ответа, мужчина сбросил вызов. Слушать детские оправдания он не собирался. Они и так успели наговорить друг другу гадостей, о чём вскоре каждый из них будет сожалеть, однако подобная встряска была необходима. Стасу точно, потому как тот явно забыл, кем являлся и какое будущее ему уготовлено.

Выехав на главную улицу, Ерёменко перестроился в правый ряд. Последний раз подобный разговор на повышенных тонах состоялся почти год назад. Как раз тогда, когда Александр ушёл в армию. При мыслях о племяннике на лице Вадима Петровича появилась болезненная гримаса. Сосредоточенное выражение сменилось хмурым, а под глазами проступили морщины.

Едва заметный прищур глаз доказывал, как неприятны были ему пришедшие воспоминания, однако спрятаться или укрыться от них не получалось, сколько бы мужчина ни гнал их прочь. Он слишком сильно верил в него, не замечая, что что-то в воспитании парня пошло не так. Когда всё успело выйти из-под контроля? Ерёменко покачал головой. Сестра никогда бы не допустила такого, как и не простила бы его за то, что не досмотрел за её сыном.

Остановившись на светофоре, мужчина включил радио, но ни голос диктора, ни ритмичная музыка не помогли избавиться от гнетущих размышлений. Нет, всё же он поступил правильно. За совершённые ошибки нужно уметь отвечать, а если потребуется – и платить. Жестоко, но зато впредь подобного точно не повторится. Армия – как раз то самое место, которое может научить тебя быть человеком. Если же нет…

Мысли Вадима Петровича прервал звук входящего сообщения. Прочитав текст, он улыбнулся и положил мобильный назад в карман пиджака. Радовало лишь одно: собственный сын, хоть и выкидывал номера, но имел голову на плечах. А ведь они были так близки с Александром. И что же тому не хватало? Ответ на этот вопрос до сих пор являлся тайной за семью печатями.

Денисов вскочил из-за стола, опрокинув на пол стул, на котором сидел:

– Как такое могло произойти? – он никак не мог поверить в то, о чём ему доложили. – Как?!

– Не знаю, – тихо проговорил Терехов. – Я передал тебе всё слово в слово. В шести километрах к югу от Юрал-Харби есть селение Башлар. Встреча состоится именно там.

Полковник метался по палатке, словно дикий зверь, обхватив голову руками. После минутного молчания, капитан стал первым, кто нарушил напряжённую тишину, висевшую в воздухе:

– Нужно отозвать их.

Денисов тут же бросил на Терехова испепеляющий взгляд.

– Они доберутся до места к середине дня, – продолжал рассуждать Максим. – От селения Юрал-Харби до того места, куда ушли боевики, расстояние в несколько часов ходьбы. Уверен, эта местность не останется чистой. Ребята растратят ресурсы и не смогут выполнить задание. Их срочно нужно отозвать.

Денисов прищурился, покачав головой:

– Нет. Никого мы отзывать не будем. Другого шанса может не быть. Да нам повезло, что эти гады решили в кои-то веки собраться вместе. И ты думаешь, что я позволю сорвать операцию? После стольких усилий?

– Цель не оправдывает средства, – начал Терехов, но тут же был прерван голосом Денисова:

– Отключай эмоции, товарищ капитан! Повторяю: мне нужен офицер, а не баба или любящий папаша. Включи мозг и попробуй загляни вперёд. – Полковник быстрым шагом подошёл к карте и ткнул пальцем в северо-восточный квадрат. – Они сидят сейчас здесь и решают, когда и где поудобнее совершить новый теракт, в котором могут погибнуть близкие нам люди. Они дико смеются, надрывая связки, когда наблюдают за предсмертной агонией наших ребят, снимая это на видео, а потом, смакуя реакцию отцов и матерей, отправляют им это по почте.

Ярости Денисова не было предела. Казалось, вся та боль, так хорошо скрываемая последние пару лет под толстым панцирем спокойствия, вырвалась наружу. В первый раз за долгое время он дал волю чувствам. Смерть сына не прошла бесследно. Терехов понял это только сейчас, глядя в пылавшие огнём глаза друга.

– Шторм и его группа – последняя надежда, – нажимал Денисов. – Шанс на то, что удастся узнать хоть что-то о предстоящих терактах в столице и ещё Бог знает где.

– Но они не выполнят…

– Я помню, ты говорил, что твои ребята – элита, – перебил его полковник. – Так пусть доказывают это! Они все – опытные солдаты, уже побывавшие в бою, потому их и отправили. К тому же, у них есть Шторм. Они справятся с заданием!

– Ценой своей жизни, – тихо проговорил Терехов.

– Не хорони их раньше времени, капитан, – произнёс низким голосом Денисов. – Ты этого не знаешь.

Максим по-прежнему колебался. В словах офицера был смысл, однако человеческие чувства одерживали верх над холодным рационализмом, будь он неладен!

– Риск слишком велик.

– Какая разница, где давать бой: в Юрал-Харби или в десяти километрах южнее? Все селения одинаковые!

– Да, но подходы к ним разные! – не мог успокоиться капитан. – Их нужно отозвать.

– Нет. Мы не имеем права нарушать приказ. – Денисов опустился на стул. – Распоряжения исходят сверху.

– Ты готов положить целую группу солдат только потому, что Шторм должен сдохнуть, истекая кровью с диким страхом в глазах? – не выдержал капитан.

Лицо полковника побледнело. Бросив быстрый взгляд на выход из палатки, он сквозь зубы процедил:

– Озвучишь это ещё раз, и я лично напишу рапорт о твоём переводе с передовой в запас.

Мужчины напряжённо смотрели друг на друга. Терехов понял, что сказал лишнее, но было уже поздно. Эмоции и впрямь брали верх, а в его положении это недопустимо. Сколько раз убеждал себя отпустить ситуацию, но честь не позволяла сделать это.

– Значит так, – размеренно произнёс Денисов, доставая сигарету из пачки на столе.

Принимаемое решение давалось нелегко. Да, несправедливо. Да, нечестно, но, уходя на задание, даже сам Шторм осознавал, что вернуться без потерь будет невозможно. Слова Терехова однозначно не были лишены смысла, но это не их дело! Выполнять приказы, не задавая лишних вопросов, тем более решение оправдывало конечный результат: живые боевики, а выживет ли тот, кому пророчили смерть, уже не имело значения. Чёрт!

– Слушай мой приказ, товарищ капитан, – произнёс уверенно полковник, глядя на карту. – Когда Шторм выйдет на связь, предупреди его об изменившихся обстоятельствах. Скажи, пусть идут на юг, к селению Башлар, и действуют там согласно обстановке. Пусть делают, что хотят, но приказ должен быть выполнен! На кону стоит слишком многое. Нам нужны эти полевые командиры. Ты меня слышишь, Терехов?

На бедном лице Максима не дрожал ни один мускул:

– Так точно, товарищ полковник.

Денисов не сводил пристальных глаз с друга, словно сканируя его насквозь, пытаясь нащупать слабину. Или оправдание себе?..

– Они справятся.

– Справятся, – согласно кивнул Терехов. – И половина из них поляжет там.

Встав, он направился к выходу из палатки. Оставшись один, Денисов громко выдохнул. Собственный голос звучал намного увереннее, чем внутренний, шептавший, что он допустил огромную ошибку, не отозвав ребят назад. Но отступать было поздно. Поздно и некуда. Ставки сделаны. Теперь нужно ждать и надеяться, что им повезёт.

Выпустив сизое облако, Денисов закрыл глаза и, поставив локти на стол, закрыл ладонью лицо. Будь проклята эта война и те, кто её начал!

Глава 1.11. Сдача

Как и было приказано, когда Александр и его группа приблизились к селению Юрал-Харби, рядовой Кочетов попытался связаться со штабом. После многочисленных попыток ему всё-таки удалось поймать нужную частоту, и из рации на другом конце провода послышался чей-то приглушённый голос:

– Сокол, приём. Доложите обстановку.

– Сань, это Терехов, – позвал Кочетов Шторма.

Александр отошёл от наблюдавшего за селением младшего сержанта Зубова и взял рацию у Ивана:

– Младший сержант Шторм. Приём.

– Доложите обстановку! – потребовал голос капитана.

– Мы прибыли к месту, ведём наблюдение, – Александр выдержал паузу, посмотрев на Зубова. Тот отрицательно покачал головой. – Здесь нет никаких признаков, что в селении, кроме жителей, есть кто-то лишний.

В рации всё стихло. Спустя несколько секунд молчание нарушил капитан Терехов:

– Мы знаем.

Внимание бойцов мгновенно переключилось на Шторма.

– Что значит «мы знаем»?

– Что там? – спросил Киреев, подойдя ближе.

– Что значит «мы знаем»? – повторил ещё настойчивее вопрос Александр. – Я похож на дурака, по-вашему?

Он крепко сжал рацию в руке, стиснув зубы. На лице тут же заходили желваки. Такой путь, и всё напрасно?

– По-моему, ты забываешься, – начал Терехов. – Ты даже не лейтенант, чтобы разговаривать со мной подобным тоном.

– Что там, Сань? – спросил обеспокоенно Чудов, подойдя к другу.

Шторм посмотрел на солдата, а потом обратился к Зубову:

– Отставить наблюдение: там никого нет.

– То есть как нет? – сразу же отреагировал Киреев. – Что происходит?

Но Александр и в этот раз оставил вопрос без ответа. Растерянность – не то чувство, которое должен испытывать командир, однако держать себя в руках становилось сложно. Они не готовились к такому, чёрт бы их подрал!

– Это новые позывные? Почему нас не предупредили?

– Отставить панику, Шторм.

– Панику? Вы говорите «панику»? Тут пока ещё никто не паникует! – С каждым словом голос повышался как минимум на полтона. – Я хочу знать, почему…

– Молчать, товарищ младший сержант! – выкрикнул наконец Терехов, прерывая поток растущих возмущений. – Боевики ушли на шесть километров южнее. Селение Башлар. Задача прежняя: продолжить выполнение задания.

Шторм не мог поверить своим ушам:

– Продолжить выполнение…

– Именно, товарищ младший сержант! Продолжить выполнение задания! Конец связи.

Александр хотел ещё что-то сказать, но не успел. Сука! Неприятно, когда тебя обрывают на полуслове… Так вот как себя всегда чувствовал капитан, когда терял связь с разведкой. Паршиво. Шторм отдал рацию Кочетову.

– Что там? – спросил его Вадим.

Спокойный, Александр молчал, уставившись в ближайшее дерево. Мысли хаотично носились в голове в поисках верного решения. Грёбаная ответственность, мать её!

– Ты оглох?

– В селении никого нет, – Шторм повернулся к солдатам, ожидавшим его ответа. – Боевики ушли на юг.

Ребята один за другим начали переглядываться, словно желая убедиться, ослышались они или всё же нет.

– И что теперь? – первым ожил Обухов. – Мы возвращаемся назад?

– Был приказ продолжить выполнение задания. Идти на юг, к селению Башлар, и проводить операцию там. – Младший сержант мерил взглядом бойцов, наблюдая за их реакцией. – Ром, дай карту! – обратился он к рядовому Орлову. – Чёрт! Терехов не учёл одного: боевики явно не оставят дороги чистыми. Сейчас четыре… До наступления темноты у нас есть пять, если повезёт, шесть часов.

– Башлар… Отсюда до него несколько километров, – сказал Вадим, изучая вместе с Александром боевой квадрат.

– Мы не успеем, – покачав головой, произнёс Чудов, глядя на Шторма. – Как ты говоришь, дорога вряд ли будет чистой. Придётся двигаться очень медленно.

– Действовать ночью? – выдвинул предположение Орлов. – Иначе никак.

Все молчали.

– Ночью так ночью! – вдруг нарушил тишину Киреев. – Или ты испугался, товарищ младший сержант? – посмотрел он с вызовом на Александра. – Генерал Богданов сделал большую ошибку, когда назначил главным такого слюнтяя, как ты.

Знакомая фамилия офицера лишь продлила масла в огонь. Мощный кулак Александра, просвистев у лица Вадима, свалил его с ног. Сержант упал на землю. Прошло несколько секунд, пока он пришёл в себя и, встав на ноги, замахнулся для ответного удара. Однако товарищи не позволили продолжить назревавшую вот уже неделю драку.

– Да что с вами, в конце-то концов! – выкрикнул Чудов.

Сильные руки пришедших на помощь солдат сдерживали обоих сержантов. Освободившись от хватки Козырева и Орлова, Александр расправил плечи:

– Всё нормально, Кирь. Это была твоя сдача, – обратился он к Вадиму и направился к стоявшему с картой в руке Кочетову.

Развернув её, Шторм посмотрел на изображённую местность. От селения Юрал-Харби до Башлар было, как и сказал Терехов, километров шесть, не меньше. Но помимо него на карте значились ещё четыре селения, располагавшиеся примерно на таком же расстоянии от места, где находились солдаты.

Хоть капитан и сообщил, куда ушли боевики – а его источники редко ошибались – что-то подсказывало Александру: если сейчас пойти на юг, ничего хорошего из этого не выйдет – они лишь потеряют время, которого и так было мало.

Он изучал другие четыре селения и никак не мог выбрать: слишком серьёзное решение, чтобы принимать его в одиночку, слишком тяжёлые последствия в случае неудачи.

– Как в школе, ей-богу.

– Что? – спросил его подошедший к нему младший сержант Зубов.

Но Александр, ничего не отвечая, продолжал внимательно смотреть на карту. Антон хотел спросить что-то ещё, но его остановил Чудов, который уже успел подойти к товарищам.

Одно из селений – Шали – находилось немного севернее Юрал-Харби. От него до ближайшего города было километров пятнадцать, но мысль, что боевики направятся туда, автоматически исключилась из списка Шторма. В цивилизованных городах их и будут искать в первую очередь. Значит, они должны скрыться в местности, которая лежала между.

Однако именно это и заставляло Александра колебаться. Лес – совсем не то место, где предпочтут прятаться горные люди: не их стихия, – а хребет, длина которого составляла всего лишь один километр, являлся плохим убежищем в случае отступления.

Гушлар…. Его расположение выглядело более удобным с географической точки зрения. От него до города простирались леса примерно на расстоянии двадцати, может, тридцати километров. Но лес…

Селение Аралби мало чем отличалось от селения Гушлар. Оно лежало немного западнее, и единственный выход из него вёл к городу, где стояли русские солдаты. Вдобавок ко всему, все дороги в этой местности часто патрулировались, и идти туда значило подписать себе смертный приговор своими же собственными руками.

А вот последним местом, где задержались глаза Шторма, был перевалочный пункт Хатур. Идеальное место для укрытия! Да, совсем небольшое, но для того, чтобы раздать указания, а затем спокойно скрыться из виду – самое оно. За его пределами стеной стояли деревья на расстоянии пары километров, а дальше раскидывались бесконечные горы.

Шторм по-прежнему, не двигаясь, смотрел на карту.

– Что ты пялишься на неё, как баран на новые ворота? – огрызнулся Вадим, когда подошёл к нему. – Никогда в своей жизни карт не видел? Идём на юг. Собирайтесь!

Солдаты зашевелились.

– Я разве отдал какой-то приказ?

Высокий рост, крепкое сложение и низкий голос произвели нужный эффект. От него так и разило лидерством.

– У нас времени осталось всего-ничего, а ты стоишь и влюбляешься с этим клочком бумаги! – заорал Вадим. – Был приказ: идти на юг!

Шторм в последний раз бросил быстрый взгляд на карту, и по выражению его лица стало ясно: он принял какое-то решение.

– Мы идём на восток.

– Куда? – переспросил Вадим, думая, что ослышался. – На восток? Ты стал путаться в сторонах света, товарищ младший сержант?

– Мы. Идём. На восток, – отчеканил каждое слово Александр.

– Сань, – начал Кирилл, – приказ был совсем другой. Ты же не хочешь…

– А мне плевать, какой был приказ! – перебил его тот, направляясь к своим вещам. – Они – там, а мы – здесь!

– Но, Сань, – поднялся на ноги рядовой Орлов, – ты же не хочешь проблем, как в прошлый раз?

Александр поднял рюкзак и, взяв в руку автомат, сказал:

– Начнём с того, что приказ изначально был идти сюда, к Юрал-Харби, и только потом он изменился. Если они – начальники и могут менять планы, то я тоже могу это делать, так как здесь я – командир! К тому же, Денисов разрешил действовать по обстоятельствам. Вот мы и действуем по обстоятельствам, только не в пользу приказа нашего любимого капитана Терехова. Если он хотел командовать, шёл бы с нами. Но нет, он предпочёл сидеть там, в безопасности, а на смерть послал нас – элиту, как он выразился. Так пусть получает эту элиту такой, какая она есть! Всё, вопрос больше не обсуждается! – закончил парень.

Группа смотрела на него такими глазами, как будто перед ними выступил сам президент, говоря о том, как важно для каждого гражданина любить, уважать и защищать свою страну. Однако когда Александр двинулся на восток, никто не пошевелился. Шторм сделал пару шагов и, когда понял, что следовать за ним не собираются, ухмыльнулся. Сука! Неужели струсили?

Развернувшись к бойцам, он уверенно произнёс:

– Отдаю командование сержанту Кирееву. Ты же этого хотел, да? – обратился Александр к Вадиму. – Можете идти на юг, ведь приказ был именно такой. Я же иду к селению Хатур. Кто со мной – милости прошу, остальные – вперёд туда, куда зовёт вас слепое повиновение!

Шторм стал медленно удаляться, чувствуя на спине взгляды нескольких пар глаз. Что, правда один? Хотелось верить, что нет.

– Ай, ладно, в первый раз, что ли, приказ нарушаем, – взял вещи Кирилл и первым двинулся за другом. – Сань, подожди! Я – с тобой.

Неуверенно переглянувшись, солдаты один за другим двинулись за Александром. Нарушение приказа – серьёзная провинность, за которую может последовать не менее серьёзное наказание, но оставаться без командира – не вариант, особенно в тех условиях, в которых оказались.

– Вот и отлично! – прошептал Шторм, когда понял, что группа в полном составе следует за ним. – Теперь будем надеяться, что я не ошибся.

Улыбка скрылась под тенью задумчивости, а потом и вовсе пропала под гнётом сомнений.

– Сань, а насчёт командования, ты правду сказал? – вернул друга в реальность Чудов, когда они оторвались от остальных.

– Ага, сейчас! – улыбнулся Шторм. – Скорее яблони на Марсе зацветут, чем я позволю Кирееву командовать.

– Ну, ты и жмот! – засмеялся Кирилл, толкнув его в бок.

Солдаты добрались до перевалочного пункта Хатур к восьми часам вечера. Расположившись на безопасном расстоянии, младший сержант Зубов начал вести наблюдение за местными.

– Саня был прав, – сказал Антон, продолжая смотреть в бинокль. – Они здесь и… – он сделал паузу.

– И что? – вопросительно посмотрел на него Киреев.

– И, похоже, даже не подозревают, что мы можем находиться рядом, – закончил фразу Зубов.

– Ещё бы! – ответил Шторм. – Они думают, мы в Башлар, куда и приказывал идти Денисов. Нарушение приказов всё же имеет свои плюсы, как ни крути.

Он покачал головой, а в глазах отразилось глубокая печаль. Лицо тут же постарело на несколько лет.

– Все и всё продаётся, нужно только правильно назначить цену.

– Стойте! – вдруг раздался голос Кирилла. – Там что-то происходит. Сань, посмотри!

Шторм взял бинокль и начал внимательно изучать периметр, в частности, то место, куда указывал ефрейтор.

– Да, действительно, очень интересно.

– Что тебя снова не устраивает? – огрызнулся Вадим.

Александр наблюдал за беготнёй местных жителей и нескольких боевиков. Одни размахивали руками, а другие громко кричали на своём, указывая в сторону низких построек, похожих на сараи.

– Среди них суета. Они готовятся к чему-то? – предположил младший сержант Зубов.

– Нет, – Шторм покачал головой. – Обычная потасовка с жителями. Наверное, кто-то разозлил незваных гостей.

И в подтверждение его слов раздались несколько выстрелов. Поднялся крик, а затем всё снова стихло. Александр встал с земли и убрал бинокль. Он окинул ребят взглядом и, опустившись на одно колено, развернул карту.

– Итак, наша главная задача: нейтрализация противника любыми средствами и захват полевых командиров. – Он выдержал паузу, улыбнувшись: – Постараемся сделать так, чтобы Денисов нами гордился. Я думаю, каждый сможет защититься и не дать себя любимого в обиду, – спросил Александр, глядя на товарищей.

Слова хоть и были произнесены с иронией, но каждый понимал: этот бой мог оказаться последним для кого-то из них. Последним.… Звучало зловеще даже в сознании, но отступать было некуда. Они дали присягу и изменять своему слову не собирались.

– Думайте о том, кто будет перед вами. Ваши товарищи смогут справиться и без посторонней помощи, – продолжал Шторм. – Каждый из вас уже был в бою и знает, что пытаться воевать за двоих – бесполезно да и невозможно, в принципе.

Он смотрел на серьёзные, сосредоточенные лица друзей. Покидая лагерь, они прекрасно осознавали, что от них требовалось. За последние два дня каждый почти наизусть выучил то, как будет действовать и где находиться во время операции, а потому за техническую сторону Александр не переживал.

Но все ли были так уверены в себе, как он? То, что читал на лицах, гасило все сомнения: они готовы идти до конца, готовы сражаться и добиваться поставленной цели, а остальное… Шторм сжал руку в кулак – остальное неважно.

– Как только цели будут захвачены, проверяем объект на наличие пленных.

– Пленных? – подал голос Кирилл, но вопрос остался без ответа.

– Только после этого ты, Вань, связываешься с Тереховым и вызываешь вертолёт. Когда он прилетит, мы возвращаемся назад. И если вдруг кого-то не будет… – Шторм нахмурился. – Но я уверен, что будут все. Никто же не хочет возвращаться домой пешком или, хуже того, остаться здесь с местными аксакалами? – младший сержант посмотрел на товарищей. – Всем всё ясно?

– Чего уж тут неясного, – пробурчал рядовой Орлов. – Пробежал, руками-ногами помахал, запрыгнул в вертолёт и улетел.… А может, и пешком придётся.

– Вот и отлично, – как можно бодрее произнёс Александр, борясь с беспокойством внутри. – В таком случае – приступаем.

В полевой палатке Денисова царила абсолютная тишина. Офицеры молча сидели за столом и смотрели на часы. Стрелка медленно отсчитывала секунды, перетекавшие в минуты.

20:00…

20:15…

20:35…

От Шторма не поступало никаких известий с момента последнего сеанса связи. Вопросы множились, но обсуждать что-то было страшно. Разведка донесла новые сведения, в корне отличавшиеся от первоначальных. Группа Александра получила ложные координаты. Что с ними случилось, одному Богу известно…

Шторм… На это задание нужно отправить его.

Приказ выполнен. Цель достигнута. Виват, король, виват! Денисов и Терехов переглянулись, словно одновременно подумали об одном и том же. В глазах обоих отразилась вина и боль утраты.

– Не хорони их раньше времени, капитан, – сдавленно произнёс полковник.

– Не буду, ведь они и так уже давно мертвы, – выдохнул Терехов, крепко сжав в руке пустую пачку сигарет.

Глава 1.12. Между жизнью и смертью

«Чтобы выжить нам необходим всего один человек. Тот, который нас любит…» ©

Солнце только-только успело подняться из-за линии горизонта, и утренний воздух, всё ещё пропитанный ночной прохладой, давал возможность дышать полной грудью. Несколько домов, уцелевших после штурма, пугали тишиной, ведь она говорила о том, что здесь больше никого не осталось.

Лёжа на спине, Кирилл пытался прислушаться к окружающим звукам, чтобы понять, где он находится. Плен, Рай или ещё что похуже… Однако всё, что мог слышать, – это пение птиц и шум воды.

«Душу продам, если я – на побережье моря или океана», – промелькнула забавная мысль. Чёрт, даже в такой гавёной ситуации умудрялся шутить. Боль в теле тут же рассеяла мечты и спасла от вечных мук у «рогатых». Мозг выдал картинки последних событий, от которых стало страшно. Благоговейную улыбку как рукой сняло.

Чудов открыл глаза и посмотрел по сторонам. Да уж, Раем тут не пахло… Он сделал глубокий вдох: похоже, что серьёзных ранений не получил. Для большей уверенности Кирилл пошевелил конечностями, которые подтвердили его догадки. Он попытался подняться, но боль в теле мешала движениям, так и норовя оставить его в лежачем положении ещё как минимум на несколько часов.

Кое-как Чудов всё же сел, тяжело дыша и держась за правый бок. Неужели остался один? В этом проклятом Аду. Чтоб черти подрали всех тех, кто… И вдруг в знойной тишине Кирилл услышал приглушённый кашель. Парень снова осмотрелся, пытаясь определить, откуда он исходил.

Метрах в тридцати от себя, около покосившегося домишки, Кирилл увидел солдата. Тот не подавал признаков жизни. Но кто-то ведь кашлял! Собрав силы, Чудов встал и, спотыкаясь, медленно двинулся к бойцу. Он лежал лицом вниз. Ефрейтор опустился на колени. Когда попытался перевернуть раненого, тот издал громкий стон, дав понять, что движения причиняли ему боль.

– Саня, это ты! – воскликнул Кирилл, и тут же его взгляд упал на окровавленный бок друга. – Твою ж мать, младший сержант…

– Еф… Ефрейтор, – улыбнулся Шторм, и в следующее мгновение лицо исказилось гримасой боли. – Где… Где остальные?

Глаза Чудова с трудом оторвались от рваной раны и судорожно метались по телу друга, сканируя его на наличие ещё каких-либо повреждений.

– Они улетели, как ты и приказывал. Улетели, Сань. Всё в порядке. Я… Я слышал, как «вертушка» поднималась в воздух.

Кирилл коснулся раны Шторма, и из неё тут же потекла кровь, окрашивая потемневшие сухие участки в ярко-красный цвет.

– Чем же тебя так зацепило-то?

Но Александр не реагировал на слова и действия. Его веки дрожали, с трудом открываясь.

– Ладно, ничего. Мы сейчас тоже пойдём – той дорогой, которой пришли, – продолжал нервно бормотать Чудов.

– Меня… Зацепило немного… – Александр попытался вздохнуть: – Так что… я никуда…

– Сань, – перебил Кирилл друга. – Сань, молчи, ладно? Твоя рана…

Ефрейтор снова предпринял попытку осмотреть её, но сдавленный стон помешал ему. Судя по отсутствию крови на земле, ясно было только одно: это не сквозное ранение и не колотая рана, что увеличивало шанс остаться в живых и продержаться до тех пор, пока они не найдут помощь.

– Прости… Извини, прости… – Трясущиеся руки парили над телом солдата, но коснуться его не решались. – Сань, ты лежи, ладно? Не шевелись. Лежи, я сейчас. Чёрт! – выругался нервно Чудов. – Что же делать?

Глаза бегали по близлежащей местности. Он был в растерянности и не знал, как помочь Александру, чтобы облегчить его мучения.

«Промедол»! (наркотическое обезболивающее средство в ампуле 2 мг, обязательное в войсковой аптечке солдата в военное время) – выдало находившееся в шоке сознание.

– Аптечка, – прошептал Кирилл и, несмотря на ноющую боль в мышцах, бросился к тому месту, где он очнулся.

Спасительная маленькая сумка лежала там. Подхватив её с земли, Чудов вернулся к товарищу. Достав ампулу, он незамедлительно ввёл раствор в тело Шторма.

– Сейчас станет легче, Сань. Терпи… Терпи, твою мать! И не вздумай мне тут умирать!

Выбросив пустую ампулу, Кирилл потрогал лоб друга – горячий. Чёрт! Он снова стал судорожно скользить взглядом по войсковой аптечке. Антибиотики! Схватив таблетки, а вместе с ними и «Пантоцид» (обеззараживающее средство для воды – обязательно в составе войсковой аптечки солдата), ефрейтор бросился к ручью. Сняв с бокового кармана куртки полупустую фляжку, он склонился к воде и опустил её в бегущий поток. Когда жидкости набралось достаточное количество, Чудов выдавил таблетку обеззараживающего средства и бросил её в флягу.

Только бы не слишком поздно!

Оказавшись рядом со Штормом, он громко позвал:

– Сань… Сань! Ты слышишь?

Александр медленно кивнул. Голос Кирилла едва пробивался сквозь вязкую темноту, окутавшую с ног до головы. Боль уже не была такой сильной, но движения всё равно давались с трудом. Глаза не хотели открываться, как бы ни старался поднять веки. Тяжёлые, справится с ними не хватало сил. Тело горело огнём, как в Адовом пекле. А может, и впрямь Преисподняя? Неужели отмучился и получил то, что заслужил? Хотя нет, Кирилл явно тут лишний. Его место однозначно не здесь.

– Сань, давай выпей это.

Голос Чудова прервал цепочку жутких размышлений. Голова оторвалась от земли, и в рот полилась холодная вода. Вода! Боль отошла на второй план, уступив место жажде. Но даже дикое желание пить не могло заставить его совершить лишнее движение. Тяжело. Даже глотать живительную влагу было тяжело, но первичные потребности всё же брали верх.

– Вот так, – с облегчением выдохнул Кирилл. – А теперь прими это.

Он положил ему пару таблеток в рот и снова приставил флягу с водой к губам. Глоток, ещё один – и раздался кашель. Лицо Шторма исказилось гримасой боли.

– Всё. Теперь всё будет хорошо, – шептал Чудов, убирая воду ото рта друга.

– Кирь, слушай… – Сдавленный голос Александра отвлёк ефрейтора от растущей внутри паники. – Слушай…

Пауза тянулась недолго – секунды, но они казались вечностью.

– Я… Я отключусь сейчас, – шептал Шторм, сжимая, насколько позволяли остатки сил, руку друга. – Ты… Здесь селение… Они вернутся… Тут были пленные. Уходи… Здесь нельзя оставаться.

– Я не брошу тебя, – сказал уверенно Кирилл.

Пальцы Александра с силой сдавили его ладонь:

– Приведи. Помощь. Пленные здесь… Пленные…

Хватка Шторма ослабла, и Кирилл понял, что тот потерял сознание.

– Сань… Сань!

Нет, нет, нет, нет! Не здесь! Не так!

– Слышишь, Сань? Сейчас станет легче. Я же сделал укол!!! Слышишь? Боль сейчас уйдёт… Сань!

Чудов качал головой, отказываясь верить в то, что шептал внутренний голос, и в первый раз за всё время службы в его глазах показались слёзы. Слёзы солдата, готового отдать жизнь за товарища, лежавшего на камнях и истекавшего кровью. Слёзы друга, винившего себя за то, что не он попал под тот осколок несколько часов назад, а ведь он предназначался именно ему.

Вытерев мокрую щёку, Кирилл нащупал пульс на шее Шторма. Слабый, очень слабый, но есть. Обезболивающее и антибиотики помогут выиграть время и отсрочить заражение, а значит жар скоро спадёт.

– Сань, держись, – прошептал ефрейтор, беря в руки автомат. – Только не умирай, ладно? Я приведу помощь! – Он поднялся с земли. – Только не умирай!

Осмотревшись по сторонам, парень направился по камням к проторенной дорожке, ведущей в зелёные заросли. Именно оттуда они начинали штурм, значит, возвращаться стоило тем же самым путём. Возможно, помощь уже близко. Не могут же их просто бросить! Ведь не могут… Наверняка, кого-то отправят за телами. Должны отправить!

Кирилл потерял счёт времени, пока шёл. Уставший и ослабленный организм бунтовался, но он не останавливался. Красота и величие гор, которые каждый раз впечатляли, потерялись в потоке тревожных мыслей. Почти гробовая тишина на сотни метров вокруг, чистый воздух, без примесей гари и полная ненависть ко всему, что окружало…

Вдруг недалеко раздался звук ломающихся веток. Остановившись, Чудов замер. Справа кто-то приближался. Учитывая, что животные здесь не могли появиться после стрельбы и взрывов, вывод о том, кто это мог быть, напрашивался сам собой. Кирилл вскинул автомат и передёрнул затвор, приготовившись в любую минуту открыть огонь на поражение.

Секунда… Другая… Звук приближался. Он давил на нервы, заставляя внутренности стягиваться в тугой узел. От виска к подбородку скатилась капля пота. Сжатые челюсти свели лицо спазмом, но Кирилл продолжал сосредоточенно всматриваться туда, откуда исходил звук. Чудов уже приготовился стрелять, держа взмокший палец на спусковом крючке, как вдруг из-за деревьев показалась девушка. Испуганная, бледная и вся перепачканная то ли сажей, то ли грязью.

Увидев солдата с оружием, она замерла. Доли секунды они смотрели друг на друга, а потом нежданная гостья медленно стала двигаться назад, пока дерево не преградило ей путь. Ефрейтор на мгновение растерялся – его застали врасплох. Он ожидал встретить здесь кого угодно, но точно не девчонку: беззащитную, до смерти перепуганную и такую… подозрительную.

– Кто… Кто ты? – первым нарушил тишину Чудов хриплым от волнения голосом.

Глаза по-прежнему сканировали местность, пока он ожидал её ответа, однако она молчала, оцепенело гипнотизируя дуло автомата. Кирилл начинал терять контроль над собой: какого чёрта она как воды в рот набрала? А вдруг это ловушка? Приманка?..

– Кто ты, я ещё раз спрашиваю? – перешёл на крик солдат.

И только тогда незнакомка испуганно дёрнулась, подпрыгнув на месте. Слова полились как из рога изобилия:

– Я… Нет… Я… Я ничего не сделала. Пожалуйста…

Её глаза заблестели, и по щекам покатились слёзы, однако она продолжала пристально смотреть на автомат. Кирилл двинулся в её сторону, судорожно оглядываясь по сторонам и явно ожидая непрошенных гостей. Но никого не было. Тишина, как и две минуты назад: нигде не хрустнула ни одна палка, и ни одна ветка не шелохнулась. Значит, она и впрямь находилась здесь одна?

– Тише, успокойся. Я не причиню тебе вреда, – произнёс он, убеждая больше себя, чем её. – Просто скажи мне, кто ты и что здесь делаешь.

– Я… Я убежала. – Слёзы по-прежнему катились из её глаз. – Они похитили. Угрожали…

Закрыв лицо руками, она наконец открыто заплакала. Пленная… Кирилл с облегчением опустил оружие. Пленная? В глазах неожиданно промелькнуло непонимание. Откуда Шторм знал о ней? Или не знал? Он мерил незнакомку взглядом, гадая, что ему предпринять: идти искать ближайшее селение с русскими, как приказывал Александр, или же вернуться назад. Однако судьба друга волновала его куда больше: они выберутся отсюда вместе. Вместе и больше никак.