Читать книгу Изгой. Сердце и Разум - Екатерина Беспалова - Страница 1

Глава 1. Семья

Восемь месяцев спустя. Май, 2019

– Великолепно! – обнажив ряд белоснежных зубов, широко улыбнулся коренастый мужчина в сером костюме.

Он взял сигару и прикурил. Эмоции рвались наружу. Когда такое было? Всего лишь дважды, наверное: первый раз, когда получил всеобщее признание «Дюжины» и доверие Миши Зверя, главного «вора в законе», а второй – когда жена родила ему первенца, которого можно было воспитать по своему образу и подобию.

– До сих пор не пойму, зачем ты устраивал публичные выступления, выкрикивал громкие слова, если в итоге мы действуем сообща: рука об руку, как говорится. Не знай тебя…

– Всё чисто! – вошедший в кабинет Алекс прервал беседу, и, подойдя к брату, от души хлопнул того по плечу. – Комар носа не подточит, не то, что полиция.

– Значит, ты меня всё же не знаешь, – размеренно произнёс Кай, не сводя чёрных глаз с отца, – если в очередной раз организовал слежку.

– Прости, но твоё прошлое поведение не оставляет мне другого выбора, – пожал плечами Пётр. – Доверие испортить проще простого, а вот вернуть его обратно…

Уголок губы младшего подёрнулся в ухмылке:

– Уже больше полугода мы в одной упряжке, а ты…

Увидев поднятую ладонь отца, Кай замолчал. Мужчина сощурил глаза, и его довольная улыбка померкла. Он выдержал короткую паузу, внимательно изучая непроницательно-спокойное лицо сына, а затем произнёс:

– Полгода – это не срок, особенно если вспомнить, что ты творил и с какими намерениями появился на пороге моего дома прошлой осенью.

Кай медленно моргнул: отец никогда не перестанет упрекать, будет всегда использовать прошлое как напоминание. Обидно, учитывая, сколько уже успел сделать за шесть с лишним месяцев. Даже Алекс не стоял рядом со своей щенячьей преданностью.

– Я находился в поисках, – сухо оправдался Кай: всё равно не поверят. – Тебе ведь прекрасно известно, что от этого не убежать.

Пётр выпустил клубок дыма и согласно кивнул:

– Ты прав. Поиски себя – это важно, но я никогда не шёл против семьи.

Младший стиснул челюсти – колкое замечание, больно ударившее точно в цель.

– В том, что я сделал это, сама семья и виновата, – низким голосом произнёс он. – Сначала мать, потом отец… – С каждым произнесённым словом его лицо становилось похожим на холодную маску, а взгляд наполнялся ледяным презрением. – А добил ещё один нарисовавшийся папаша. Согласись – слишком много испытаний для меня одного.

– У тебя была отдушина.

– Которой ты меня в конечном итоге лишил, – огрызнулся парень.

– Но даже ты не можешь не признать, что твои так называемые поиски слишком затянулись, – улыбнулся Алекс, скрестив руки на груди. – Тебя нужно было подтолкнуть, а иначе бы игра в большую и чистую любовь продолжалась по сей день.

– Способа погуманнее не нашлось?

– Быстрая смерть разве не лёгкое наказание? – произнёс Пётр, вставая из-за стола. – К тому же, заставить тебя вернуться домой, забыв обо всех, по-другому не получилось бы.

Глаза Кая сощурились, улыбка сошла с лица, и оно снова стало серьёзным:

– Что бы с ней ни случилось, я сделал выбор, – процедил сквозь зубы он.

Бестужев-старший ухмыльнулся и приблизился к сыну:

– Покажи кулаки.

Тот нехотя поднял руку: сбитые костяшки едва начинали затягиваться.

– Продолжаешь участвовать в уличных боях?

– Мне нужно держать себя в форме.

Неодобрительно покачав головой, мужчина двинулся к выходу из кабинета:

– Ты сделал выбор, верно, и я рад, что семья оказалась важнее, чем очередная смазливая девичья мордашка. – Пётр улыбнулся самому себе. – Хотелось бы сказать, что мне жаль её, но ты знаешь, это не так. Каждый платит по счёту, Кай. Любишь кататься, люби и саночки возить.

– Тогда зачем было убивать Архипова? – следуя за ним, спросил парень. – Ведь быстрая смерть – не наказание, ты сам говорил.

– Затем, – остановился внезапно Бестужев, – чтобы навсегда вычеркнуть лишние переменные, усложняющие твою жизнь. Одним движением ты поставил жирную точку на своём поиске, выбрав нужное направление движения и доказал преданность общему делу. Почти достойный сын, которым можно гордиться.

«Почти»? Ну хотя бы жалкий намёк на доверие. Правда, стоило признание ничтожно мало, учитывая, что везде ходили ищейки.

– Я уверен, что Влад написал завещание в твою пользу, – продолжал Пётр. – Через полгода ты станешь полноправным наследником всего, что он имел в Питере. Как только это произойдёт, нам уже никто не сможет диктовать условия. Их будем диктовать мы.

На лице мужчины заиграла довольная улыбка. Смерив сыновей взглядом, он достал мобильный и, набрав чей-то номер, пошёл к главному выходу. Разговор, как всегда, был окончен без лишних слов и финальных аккордов. Когда парни остались одни, Алекс посмотрел на брата:

– Предлагаю отметить смерть Питерского короля. Я угощаю.

– Идёт. – Кай поднял большой палец вверх. – Обрубленные порочные связи в кои-то веки прекратили тянуть к земле, а потому хочу упиться вусмерть сегодня. Отмечу долгожданную свободу.

Он поправил воротник чёрной кожаной куртки и направился к выходу, где несколькими минутами ранее исчез отец.

Глава 2. Младший Ястреб

Очередная пятница, ночной клуб, львиная доля спиртного и смазливая девчонка, сгоравшая от желания познакомиться с младшим Ястребом поближе, – рутина, которая должна была превратить жизнь в сказку, мать её! Кай поставил пустой стакан на стол и откинулся на спинку бордового кожаного дивана. Когда закрыл глаза, попытался расслабиться, но громкие басы давили на уши.

Взяв сигарету, он поднёс её к губам. Глубокая затяжка – облако дыма взмыло вверх. Ещё одна и ещё, но табак не действовал. Грёбаные стереотипы! Успокаивало лишь одно: чувства служили единственным доказательством, что внутри до сих пор жил человек.

– Скучаешь? – раздалось почти рядом с ухом.

Не открывая глаз, он ответил:

– Так заметно?

– Ещё как.

Горячее дыхание неприятно обожгло кожу лица, а приторный запах парфюма заставил сморщиться. Тонкая женская рука медленно, словно змея, поползла по груди, спустилась ниже – к прессовым мышцам, однако Кай, внезапно открыв глаза, успел её перехватить:

– Сегодня тебе здесь ничего не светит.

– Ты хорошо подумал?

Томный голос так и манил, но поддаваться искушению не собирался, пусть инстинкты и пытались протестовать.

– Кыш отсюда!

Девушка оторвалась от предмета своего обожания и столкнулась с парой серо-голубых глаз:

– Егор?

– Я, по-моему, ясно сказал: до свидания! Папочка сегодня не в духе, ты видишь?

Она состроила недовольную гримасу и, наигранно надув губы, поспешила удалиться.

– Я, кажется, не раз просил, не примерять ко мне ваши садо-мазо клички. Это кто? – Кай смерил Егора и находившуюся с ним малолетку недовольным взглядом.

– Девственница на закланье, – на лице пернатого появилась похотливая улыбка. – Алекс вскользь намекнул, что ты снова в любимчиках у отца, а это – трофей по случаю повышения.

Бестужев холодно ухмыльнулся. Старшего брата в списке друзей было мало?.. Хоть и стал похожим на них, но «Эль-Леон» многому тогда научил.

– Алекс! – широко улыбнулся Егор, по-прежнему крепко держа за локоть бледную девушку.

Бестужев-старший упал на диван рядом с братом:

– Давай, вспомни былые времена, – выдохнул он, толкнув его в бок. – Мы старались, разве незаметно?

Кай присмотрелся к девушке и только сейчас догадался, почему выбор Алекса пал именно на неё. Сука!

– И что ты хочешь? – прорычал он. – Чтобы я трахнул её прямо здесь?

Услышав разговоры трёх пьяных крепких мужиков, девушка явно занервничала.

– Ну не хочешь – как хочешь, – пожал плечами Егор. – Тогда я возьму её себе.

Алекс внимательно следил за братом. Между бровей залегла морщинка, но на губах всё так же играла фирменная улыбка.

– «Ястребы» получают то, что хотят, – проговорил он. – Отец знает о твоей преданности, докажи теперь и мне, что ты – тот самый Кай.

Младший прищурился, следя за девушкой. Она боялась. Похоже, искать отношений на одну ночь в планы точно не входило. Подняв руку, он коснулся её лица, а затем одним резким движением притянул незнакомку к себе, больно сдавив рёбра пальцами.

– Больной ублюдок! – пискнула та.

– А ты думала в сказку попала? – Кай посмотрел в большие карие глаза. – Привыкай к боли, если хочешь общаться с крутыми ребятами.

С этими словами он по-хозяйки впился в мягкие губы. Секунда, вторая, третья – сопротивление росло. Когда, нехотя, всё же заставил себя оторваться от неё, девчонка предприняла попытку освободиться. Её ладонь упёрлась в крепкую грудь, а тонкая рука поднялась для пощёчины. Кай даже запястье перехватывать не стал, позволяя несчастной ощутить себя хозяйкой положения. Мгновение – и щека загорелась огнём.

Сверкнув глазами, он оскалился и ударил девушку в ответ. Растерянное лицо ушло из поля зрения. Брюнетка упала на стоявший рядом диван, закрыв красную щёку ладонями.

Вдох… Выдох…

Кай повернулся к брату:

– Я никому ничего не должен доказывать, ясно? Твоя забота – выше всех похвал: они и впрямь похожи и, как видишь, меня это ничуть не трогает. А теперь прости, но раз уж девчонка моя, то, пожалуй, мне стоит удовлетворить свои потребности, иначе пойдут слухи, что младший Ястреб не так хорош, каким кажется.

Он отсалютовал брату и, бросив быстрый взгляд на Давыдова, подошёл к девушке.

– Ты выбрала для веселья не то место, крошка.

Крепко схватив за запястье, Кай рывком поставил её на ноги. Мольбы, сопротивление и угрозы не тронули сердце. Холодная рука, зажатая в ладони, напоминала о событиях в «Эль-Леоне», но он затолкал человеческие чувства куда подальше. Младший Ястреб – они все должны знать, кто он. Они должны бояться его. Все!

Когда парочка скрылась из виду, Алекс достал из кармана мобильный:

«1-я Брестская, 125»

Отправив сообщение, он откинулся на спинку дивана и закрыл глаза. Губы растянулись в улыбке. Доверяй, но проверяй – рано или поздно оступаются все, и когда это снова случится, старший брат будет рядом…

Глава 3. Достойный сын своего отца

Утро началось с головной боли и раздражающего звука будильника. Не открывая глаз, Кай нащупал на прикроватной тумбочке телефон, и в комнате сразу стало тихо. Однако желавший пообщаться оказался довольно настырным. Перевернувшись на живот, Бестужев накрыл голову подушкой. После первого неудачного звонка последовал второй, за ним – третий. Когда Кай понял, что ответить всё же придётся, он вылез из-под подушки и взял телефон:

– Да. Слушаю.

В трубке молчали.

– Да кто это, чёрт тебя подери?

Ответом снова стала тишина. Недолго думая, Кай сбросил вызов. Таймер показывал почти десять… Десять. Десять?! Да ему уже полчаса как нужно было быть у отца! Дьявол… На лице вдруг появилась улыбка: вполне уместное ругательство, если учесть, что именно сам дьявол и ждал его у себя.

Отправив отцу сообщение, он откинулся на кровать и закрыл глаза. В запасе теперь имелось минут двадцать, однако телефон снова пискнул спустя секунды:

«Какая пробка?!! Ты у меня в особняке! Даю 15 минут!»

Какого?.. Кай огляделся по сторонам – это и впрямь его комната. Похоже, стоило уменьшить дозу потребляемого спиртного. Положив телефон на тумбочку, он встал с кровати.

Холодный душ взбодрил ровно настолько, чтобы не хотелось клевать носом. Уже стоя перед зеркалом, Кай посмотрел на своё отражение: четыре ярких полосы на левой щеке. На губах появилась самодовольная улыбка – красавец! Затем глаза опустились ниже, в область груди: туда, где когда-то находилась маленькая лилия. На лице заходили желваки.

Не гляди в прошлое, так будет легче.

Проглотив ком в горле, он зажмурился.

Раз… Два… Три… Четыре… Пять… Шесть…

Пара глубоких вдохов и выдохов – и Кай открыл глаза. Взгляд упал на шрамы чуть выше бедра. Он замер. Пальцы коснулись неровных полосок.

– Твоё имя выглядит не так страшно, – попытался пошутить он. – Я старался сделать его аккуратным.

Саша смотрела на неровные линии на плоти, искренне не понимая, как люди могли творить такое.

– Моя личная татуировка: буквы «А» и «К», – произнёс серьёзно Кай. – Наши с тобой имена. Ею я буду гордиться, а не проклинать. Он, конечно, имел в виду другое, но сам не заметил, как нас благословил.

– Ты точно болен, – покачала головой Александра. – По-другому не скажешь.

С губ Бестужева сорвался смешок, а затем, не думая о последствиях, он поднял руку и коснулся Сашиной щеки.

Он покачал головой, желая избавиться от видений. Бесполезно… Она стала его проклятьем. Грудь сдавило. Сжав руку в кулак, он ударил им по стене. Боль в незаживших костяшках вернула в реальность, но образы не покидали.

Ты сам виноват.

Поймав взглядом жалкое отражение, Кай прошептал:

– Я тебя ненавижу.

Раз… Два… Три… Четыре… Пять… Шесть… Семь…

Он закрыл глаза, часто дыша. Они не оставляли его. Эти видения, мать их, решили свести с ума! И когда? Перед самой встречей с отцом!

Двадцать один… Двадцать два… Двадцать три…

Кай коснулся лбом холодного стекла. В горле стал зарождаться низкий гортанный рык. Рука, сжатая в кулак, затряслась от напряжения.

Шестьдесят восемь… Шестьдесят девять… Семьдесят…

Он снова несколько раз с силой ударил по кафельной стене. Когда боль стало невыносимо терпеть, Кай открыл глаза, придя наконец в себя.

– Я тебя ненавижу…

– Эй, чемпион! – раздался голос Алекса из комнаты.

Кай замер. Кулак описал круг по стене, размазывая следы крови.

Вдох… Выдох…

Он посмотрел на отражение: непроницаемое лицо, ледяные глаза, холодная ухмылка – «Вечность».

– Я в ванной. Прикрой меня перед отцом.

– Где тебя носит? – сразу же рыкнул Пётр, едва только младший сын появился в кабинете.

– Отдыхал.

– Я говорил, чтобы ты не появлялся в особняке в том виде, в котором Орлов привёз тебя ночью? Или ты забыл, что входит в твои обязанности?

Не глядя на отца, Кай прошёл к дивану и медленно сел, закинув голову на мягкую спинку:

– А тебе не кажется, что ты взвалил на меня слишком много обязанностей?

Пётр опешил от такой дерзости. В глазах заплясали гневные искры:

– Ты, наверное, забылся, Кай.

Парень поднял голову, явив себя отцу во всей красе. Бестужев-старший поморщился. Взъерошенные волосы, красные глаза с тёмными кругами, щетина – типичные признаки похмелья. Это подлило масла в уже и без того горевший гневный огонь.

– Ты давно смотрелся в зеркало?

– Буквально десять минут назад, – парировал Кай.

В кабинете повисло молчание. Их взгляды схлестнулись, и, если бы могли выбивать молнию, сам Тор позавидовал бы силе заряда. Уголок губы подёрнулся в ухмылке. А если так? Изобразив искреннюю наивность, парень украсил и без того отменный образ беззаботного кутилы добродушной улыбкой. Это точно должно сработать! Секунда – и отец взорвался:

– Кай!..

– Тебе не нравится, когда я игнорирую твои приказы и выгляжу так, как будто пил, не просыхая, неделями, верно? – перебил его тот. – Что ж, справедливо. Тогда ты поймёшь меня, потому что мне тоже не нравится, когда думают, что я – «крот». По-моему, моя верность доказана с лихвой. Так какого чёрта ты продолжаешь проверять меня на вшивость?

Пётр молчал.

– Мне устроить Апокалипсис или повторить казни египетские, чтобы ты хотя бы через раз посылал своих ищеек по моему следу?

– Твоё прошлое…

Кай вскочил с дивана и в два больших шага оказался у стола:

– Моё прошлое уже давно в прошлом, слышишь? – Он ударил по столешнице кулаком правой руки. – Мне плевать, что было раньше! Мне плевать, кто был со мной раньше! Я из кожи вон лезу, чтобы ты оценил, но тебе мало.

Едва только обоняние уловило приторно-резкий запах алкоголя, на губах Петра появилась ухмылка – да он был пьян, или ещё не успел проспаться. Так вот откуда взялась эта дерзость! Лицо мужчины посветлело – значит, не игра, а то, что лежало на душе на самом деле. Интересно…

– Кай…

– Любовь была игрой, перевалочным пунктом, и я из неё вырос. Переступил и двинулся дальше. Что? Что ещё я должен сделать, чтобы ты перестал считать меня изгоем, чтобы увидел, чего мне хочется на самом деле? Скажи! Я сделаю!

Пётр откинулся на спинку кресла и смиренно ждал, когда сын придёт в себя. Шли минуты, пока пылавшие диким огнём глаза стали приобретать нормальный оттенок, а к лицу возвращался естественный цвет.

– Я не такой жестокий, каким ты меня считаешь, – посмотрел Бестужев на сына. – Случившееся с Александрой должно было стать уроком: в нашем мире нет места любви. Любовь – это слабость. Она делает тебя уязвимым, превращает в лёгкую мишень.

Кай чувствовал, как по венам, словно раскалённая лава, растекается боль. Правая рука с силой сжалась в кулак, в то время пока лицо пыталось сохранить невозмутимое выражение. Каждое слово, произнесённое отцом, возвращало его в тот страшный день, когда он потерял смысл жизни.

– Ты не представляешь, насколько сильно я ценю тебя, Кай. Именно поэтому мне необходимо знать, что ты – мой сын, а не сын Архипова.

– Я не Архипов, – прорычал парень. – Я – Бестужев.

– Рад, что ты принял это, – встав, вышел из-за стола мужчина. – С каждым разом всё больше убеждаюсь, что был прав, когда принял решение простить тебя. – Подойдя к сыну, Пётр неожиданно обнял его. – К тому же, твои глаза, как и глаза потаскухи-матери, не могут врать.

Кай коснулся спины отца рукой, ответив на крепкое объятие.

– Сегодня останешься здесь, – отстранившись, серьёзно произнёс Бестужев-старший. – Завтра ты мне нужен. Ты и твой холодный разум.

После этих слов его лицо снова стало прежним –равнодушным и спокойным. Дав понять, что разговор окончен, он опять вернулся в кресло, а Кай молча направился к выходу из кабинета. Поднявшись к себе, он закрыл дверь на замок и прямиком пошёл в ванную – единственное место, где его не могли видеть. Во рту всё ещё присутствовал тошнотворно-приторный привкус коньяка.

Повернув кран, Кай подставил правую руку под струю ледяной воды. Кусок стекла, зажатый всё время в ладони, брякнул, ударившись об керамическую стенку раковины, успевшую окраситься в красный цвет. Смыв кровь и обработав рану, он вернулся назад в спальню:

– Достойный сын своего отца, – прошептал тихо. – Надолго ли?

Подойдя к кровати, Кай упал на подушку – плевать! Отдых… Организм требовал отдыха и хотя бы пары часов сна.

Глава 4. Сила голубой крови

Кай проснулся, когда на часах было уже почти десять вечера. На телефоне висела куча пропущенных от брата, Дмитрия и ещё пары каких-то девиц из клубов. Он не запоминаю их имена, просто сохранял под случайными цифрами. За последние полгода их набралось больше полусотни.

Свободные отношения: никаких обязательств, никакой ответственности, никаких чувств и эмоций – ничего, просто дикий и безудержный секс, пустота, чёрствость, жестокость: то, что устраивало всех и его в том числе.

– За что? За что ты любишь меня?

– Как за что? Кай, с тобой всё в порядке?

– Ответь мне, Саш. За что ты любишь меня?

Пауза длилась считанные секунды, а потом она уверенно произнесла:

– За то, что ты принимаешь меня такой, какая я есть, и мне не нужно притворяться кем-то другим. За то, что с тобой моя жизнь, мои эмоции и чувства заиграли новыми красками. За твою искреннюю доброту и заботу, которые ты прячешь от всех глубоко внутри.}

Кай нахмурился и закрыл глаз, сделав глубокий вздох:

– Ты ошиблась. Во мне нет ничего человеческого.

Время медленно шло. Секунды превращались в минуты. Он спокойно дышал, а затем распахнул глаза, посмотрев в потолок:

– Во мне ничего нет: ни чувств, ни эмоций. – На губах появилась холодная улыбка. – Ничего.

С этими словами он сел и, взяв телефон, набрал номер друга.

– Мне долго ещё караулить твой балласт? – без каких-либо слов приветствий раздражённо начал Орлов. – Ты хоть бы предупреждал заранее.

– Граф, – улыбнулся непроизвольно Кай, и его лицо посветлело. – Холопы просят Вашего снисхождения и молят о прощении.

– Ещё одна такая выходка, и я прикажу бросить тебя в выгребную яму, – уже спокойнее произнёс Дмитрий, явно улыбаясь.

– Если это будет какой-нибудь дешёвый ночной клуб, где нет народу, я согласен.

– А теперь серьёзно, Кай, что мне с ней делать?

Бестужев устало потёр переносицу. Неужели Граф не мог отвезти её домой? Чёрт! Посмотрев по сторонам, он задержался на правом углу комнаты, где мерцал едва уловимый красный индикатор. Встав с кровати, Кай направился в ванную:

– С ней всё в порядке?

– А ты как думаешь? – ответил вопросом на вопрос Орлов. – В отличие от тебя, я не устраиваю представлений.

Губы Кая снова изогнулись в улыбке:

– Так надо, Граф. Кстати, спасибо за сим-карту. Отвези девочку домой, ладно? – произнёс устало он. – Думаю, это было в последний раз.

– Надеюсь, приятель, потому что мне надоело прикрывать твой зад без каких-либо внятных объяснений.

– Ты всё узнаешь, но позже. А сейчас извини, мне пора.

С этими словами Кай сбросил вызов и вернулся в комнату. Подойдя к окну, он посмотрел на полную луну, поднимавшуюся из-за леса:

– Даже ты не такая одинокая, какой кажешься. У тебя есть звёзды. Они далеки и холодны, но всё же они – твои, и ты их видишь. Я же не вижу ничего. Ничего и никого.

Секунда – лёгкий прищур глаз, словно тело свело коротким болезненным спазмом – и Кай отошёл от окна. Его лицо снова стало безэмоциональным. Один. Никому ненужный. Покинутый и брошенный. Лишний. Отличный настрой, учитывая, что ему готовил грядущий день.

Ночь накануне отцовского задания оказалась беспокойной. Кай метался по кровати в холодном поту, снова и снова наблюдая один и тот же сон. Картинки сменяли друг друга, хаотично мелькая перед глазами. Никакой логики, простой набор лиц, искажённых страхом, болью, ненавистью или презрением. Слова проклятий, нервный смех, ругательства – всё то, что слышал о себе, когда бил, ломал, калечил и убивал.

Убивал… Всего лишь раз нажал на курок, но этого хватило, чтобы лишиться покоя и уважения к себе.

Несколько дней назад:

Кай остановил мотоцикл около огромного здания гостиницы, где его уже должен был ждать Архипов. Впервые за восемь долгих месяцев решился связаться с отцом. Странно, что это не показалось тому подозрительным. Неужели правда доверял как родному сыну?

С каменным лицом парень оставил байк на парковке и направился к главному входу. Найти нужный номер не составило труда, сложно оказалось держать себя в руках, изображая ледяное спокойствие. Когда открыл дверь, Влад, как всегда, был одет в дорогой костюм и белоснежную рубашку. За последние несколько месяцев он сильно постарел. Кай был готов поклясться, что с момента их последней встречи морщин на лице отца прибавилось.

– Кай! – широко улыбнулся Архипов и, подав ему холодную руку для приветствия, жестом предложил войти.

– Привет.

– Выпьешь чего-нибудь?

Бестужев осматривал номер и был полностью погружён в свои мысли, проигнорировав вопрос.

– Кай? – обеспокоенно позвал его мужчина. – Всё в порядке?

– Да. Я просто… Я устал.

– Так о чём ты хотел со мной поговорить?

Влад не спеша прошёл к дивану. Казалось, каждое движение стоило огромных усилий. Кай следил за ним, а руки то и дело сжимались в кулаки. Когда их взгляды встретились, на губах Архипова появилась тёплая улыбка. Он едва заметно кивнул, словно успокаивая нервничающего сына. Секундная растерянность отразилась в глазах, а затем, нарушив тишину, царившую в комнате, Кай произнёс:

– В одну из наших встреч ты сказал, что смерть – это лёгкое наказание и что она подразумевает лишь один финал.

Влад молча сидел на диване, рассматривая стакан с коньяком.

– Ты говорил, что нет ничего страшнее, чем жить, когда твой разум разъедает…

– Короче, Кай.

Проглотив ком горле, тот резким движением вытащил из куртки пистолет. Эмоции шквалом сменяли друг друга. Рука, державшая оружие, дрожала, выдавая дикое волнение.

Спокойный, Архипов смотрел на дуло, о чём-то размышляя. Ни страха, ни паники – лицо выглядело безмятежным.

– Давай, сын, сделай это, – наконец тихо сказал он, и уголок его губы подёрнулся в улыбке.

В номере царила тишина. Секунды… Минуты… Рука не слушалась, игнорируя сигналы, посылаемые мозгом. Взмокший палец чувствовал курок, но смелости спустить механизм не хватало.

– Сделай это, Кай. Лучше быстрый финал, чем жизнь в мучениях.

Сердце бешено колотилось о рёбра, дыхание сбилось с ритма, пульс зашкаливал, но тянуть больше было нельзя. Кай медленно моргнул, окунувшись в темноту. Время остановилось. Вдох… Выдох… Обратного пути нет. Каждый должен платить по счёту – таковы правила. Когда глаза открылись, в них царила полная пустота: два чёрных омута и ни капли человечности.

– Прости меня… – одними губами прошептал он.

Глухой выстрел – и тело Влада обмякло. Недопитый стакан, упав на пол, покатился к ножке журнального столика. В полузажатой ладони лежала записка:

«Я тебя не виню…»

Тяжело дыша, Кай открыл глаза. В комнате было душно. Он встал с кровати и подошёл к окну. Остатки увиденного во сне всё ещё стояли перед глазами, заставляя тело дрожать. Когда вышел на балкон, голый торс тут же окутала ночная майская прохлада.

Вдох… Выдох…

Руки легли на холодные перила. Сердце понемногу возвращалось к прежнему ритму. Кай крепко зажмурился. Чёрт бы побрал эти кошмары! Подняв глаза к небу, он ещё несколько раз глубоко вздохнул, а затем вернулся в комнату, оставив дверь на балкон открытой. Откинувшись на подушку, взял с тумбочки телефон – час ночи. Но не пара часов сна, показавшаяся вечностью, заставила его нахмуриться. На дисплее висело сообщение от неизвестного. Время отправления – полтора часа назад:

«Привет. Ты спишь?»

Кай смахнул текст и заблокировал экран. Как же его достали эти тайные поклонницы! Они из кожи вон лезли, только бы младший Ястреб обратил на них внимание. Бесило лишь одно: с чьей подачи они норовили добраться до его сердца? Отца или брата? Очередная проверка? Провокация? А может, они и правда жаждали его общества? Бестужев фыркнул. Перевернувшись на живот, он уставился в стену. Смешно! Им всегда было нужно только одно. Всем.

Единственный, кто до сих пор оставался честным, это Дмитрий Орлов. Тот человек, который костьми ляжет, но не предаст. Тот, кто знал истинную цену дружбы и за кого он цеплялся, как за свой последний спасательный круг. Кай не понимал, как им до сих пор удалось сохранить свою дружбу, ведь они оба не привыкли уступать. «Дворянские корни и голубая кровь – это тебе не какая-нибудь ерунда!» – шутил по этому поводу Граф. – «А потому заткни куда подальше свои амбиции и слушай то, что велит тебе сердце. Сия избитая истина касается всех: друзей, врагов и особенно тех, кого мы называем любимыми».

Кай открыл глаза. Чёртов дворянин! Улыбка коснулась губ. Однако какой бы глупостью ему это ни казалось, а честь для Дмитрия была превыше всего. Высокий поджарый брюнет, время от времени терявшийся в спортивном зале, статный, как того требовал титул потомственного графа, но абсолютно неиспорченный деньгами. Его готовность прикрыть спину, когда того требовали обстоятельства, – живое доказательство, что он не купится ни на чьи льстивые оды, а оставит рассудок трезвым и будет следовать собственным убеждениям.

«Друзья навсегда…» – так Граф сказал, когда однажды их дороги пересеклись, и Кай ни разу не усомнился в этом. Но что скажет сейчас, узнай он правду? Чувство вины зашевелилось внутри. Лицо снова потеряло часть эмоций. Бестужев закрыл глаза – неважно. Теперь уже ничего неважно… Дружба, честь, любовь – всё неважно, потому что главное – это семья.

Глава 5. Выше к золотому пьедесталу

Рано утром водитель Петра припарковался около большого офисного здания. Несмотря на воскресный день, на стоянке перед главным входом всё же стояла пара машин: трудоголики корпели над бумагами даже в выходные. Кай смотрел перед собой и ждал, что скажет отец, но тот молча изучал, как мелкие капли дождя образовывали на лужах незамысловатые круги.

– Может, уже объяснишь, зачем мы здесь? Или ты привёз меня сюда экскурсии ради?

– Здесь работает один из моих юристов, – наконец сухо заговорил Пётр. – На днях он кое-что узнал.

Кай небрежно фыркнул:

– Я думал, тут что-то важное. Неужели ты не можешь припугнуть какую-то офисную крысу с помощью пернатый Алекса?

Губы Петра искривились в усмешке:

– Ты меня не понял. Он узнал не просто о каких-то махинациях и подставных счетах. Ему стало известно, кого я спонсирую для покупки нелегального оружия. Места, имена, поставки.

Кай отвернулся к окну. Внутренности стянуло тугим узлом.

– Это нужно сделать быстро, – продолжал Бестужев, со скучающим видом рассматривая ногти на руке, словно говорил о чём-то обыденном и донельзя простом.

Кай молчал.

– Ты меня слышишь?

– Чётко и ясно.

– Алекс пойдёт с тобой. Вернётесь на его машине.

Кай пытался дышать ровно, насколько позволяло самообладание. За ним снова отправляли «хвост». И не какую-нибудь «шестёрку», а самого Алекса. Зачем? Сомневались, что сможет нажать на курок?

Руки едва заметно затряслись от напряжения. Вторая жертва – и статус «Наёмный убийца» будет подтверждён. Ещё одна душа на счету в бесплатном пропуске в Ад. Не имея сил бороться с тем, что творилось внутри без последствий, Кай резко открыл дверь и вышел из машины под проливной дождь.

– Думаешь, он не справится? – спросил Алекс, посмотрев на отца.

– Справится, но я должен знать наверняка, мой это сын или нет.

Парень кивнул и вышел из машины, направившись вслед за братом ко входу в здание. Когда вошли в просторное фойе, сразу направились к лифту.

– Не дрейфь, мелкий, – подбадривал Алекс, улыбаясь от уха до уха, пока кабина медленно ползла на пятнадцатый этаж. – Это легко. Просто нажал на курок, и всё. Как в компьютерной игре, только здесь адреналина больше.

Вдох… Выдох…

– Я отправил на тот свет родного отца, – спокойно ответил Кай, – в советах не нуждаюсь.

– О, да! Это было то ещё представление. Я слышал всё, слово в слово. – Алекс состроил гримасу в попытке спародировать голос брата: – «Смерть – лёгкое наказание, подразумевающее один финал». – С губ сорвался громкий смех. – Ты только давай в этот раз без пафоса и лирических отступлений, ладно?

Кай молча гипнотизировал противоположную стенку лифта. Болтовня брата раздражала, мешая сосредоточиться. С каждой секундой тело словно наливалось свинцом. Как только добрались до нужного этажа, и створки дверей открылись, Кай поспешил выйти в коридор, надеясь, что большое пространство позволит успокоиться. Однако он ошибся…

До кабинета, где работал Филимонов, оставалось несколько метров. Алекс не переставал болтать, травя глупые шутки, насквозь пропитанные чёрным юмором.

Кабинет 408.

Кабинет 409.

Кабинет 410.

Открыв дверь, Кай вошёл внутрь. «Объект» сразу же обозначил себя. Им оказался мужчина средних лет с редкой сединой, пробивавшейся через тёмные, коротко стриженные волосы. Склонившись над столом, он что-то усердно изучал в бумагах. Бестужев смерил его взглядом, и на долю секунды на лице отразилась паника.

– Чем могу быть…

Но юрист не успел закончить, потому что по внешнему виду посетителей догадался, с какой целью они пришли. Вскочив со стула, он попятился к окну, но упёрся в подоконник. Этого времени хватило, чтобы Кай вытащил пистолет и навёл его на побледневшего мужчину.

– Нет… Я никому ничего не скажу.

Вдох… Выдох…

Пристальный взгляд Алекса, прожигал спину.

– Я всё уже объяснил Петру Владленовичу…

Вдох…Выдох…

Кай держал его под прицелом, крепко сжимая оружие в мокрых от пота руках.

– Прошу… У меня семья. Они…

Челюсти плотно сжались, и на бледном как полотно лице заходили желваки.

Вдох… Выдох… Вдох…

Мгновенное безмолвное общение взглядами – и раздался глухой выстрел.

– Вау! – хохотнул Алекс, нарушив тишину в кабинете.

Он толкнул Кая в плечо, но тот не двигался, продолжая смотреть на мёртвое тело, рядом с которым расплывалась лужа крови.

– Идём.

Алекс открыл дверь, выходя в коридор. Убрав пистолет, Кай направился за ним по тому же маршруту, по которому пришли несколько секунд назад. Ни единой эмоции, лишь дрожащие руки и пустота.

Весь оставшийся день напоминал хождение по кругу в кромешной тьме. Ни холодный душ, ни гонки по городу, ни даже четыре часа, проведённые в спортивном зале, не смогли отвлечь от мыслей об убитом юристе. Только поздно вечером, сидя за стойкой бара в ночном клубе, пропустив пару рюмок водки, Кай ощутил обрушившуюся на него огромную волну эмоций. Словно гигантские цунами, они придавили его к земле.

Захотелось напиться, забыться, но, как назло, спиртное не лезло в глотку. Называться сыном Петра Бестужева оказалось сложно, но это однозначно того стоило: тебя начинают уважать… Едкий сарказм так и пёр, заставляя чувствовать себя полным ничтожеством. На губах Кая появилась едва заметная ухмылка. Глаза смотрели на полупустую рюмку, пока мозг в очередной раз пытался заставить сделать хотя бы глоток – напрасно…

– Какого лешего ты не позвонил? – возмущённый голос Орлова отвлёк Кая от мрачных мыслей. – Я бы нашёл тебя раньше.

Увидев неподвижную фигуру товарища, Дмитрий сбавил обороты:

– Что-то случилось.

– Я поднялся на новую ступень, упав при этом на самое дно. В Адово Пекло. Думаю, мне там самое место.

Догадавшись, что разговор не будет лишён философского смысла, Граф подозвал бармена. Когда стакан с янтарной жидкостью оказался в руке, он посмотрел на Кая:

– Насколько мне известно, ты и раньше в числе небесного воинства не значился.

– У меня новый статус, – не обратив внимания на шутку, Бестужев продолжил изливать душу: – Теперь я – каратель в полном смысле этого слова. – Выдержав короткую паузу, он добавил: – Твой друг – наёмный убийца, Граф. Так что если понадобятся услуги такого рода, обращайся. Для тебя сделаю скидку. Сто процентов. Завалю бесплатно. Кого скажешь.

Дмитрий сделал пару приличных глотков, по-прежнему храня молчание.

– Есть, конечно, другой вариант, – продолжал рассуждать сам с собой Кай, – самый правильный: вычеркнуть меня из списка друзей. Я бы сделал это за тебя, но, к сожалению, доступ закрыт.

Орлов прожог его убийственным взглядом:

– Скажешь такое ещё раз, и мне придётся разбить твою бесстыжую Бестужевскую морду, ты меня понял?

На губах Кая появилась улыбка, которая, увы, не затронула глаз:

– Бесстыжая Бестужевская морда. Похоже на скороговорку, не находишь? Ты, часом, не в театр собрался? – неуверенно попытался пошутить он. – К тому же, у тебя уже однажды был такой шанс, и, помнится мне, ничего из этого не вышло.

– Я тогда поддался, – толкнул его в бок Дмитрий. – Теперь же выложусь на полную.

– Мальчики, угостите даму чем-нибудь вкусно-дорогим?

Высокая стройная блондинка в обтягивающем чёрном платье положила ладонь на плечо Кая и лучезарно улыбнулась.

– Лина Грозная! – просиял Орлов. – Твоя фамилия тебе однозначно не идёт. Выглядишь обворожительно, как и всегда.

– Ты сегодня снова не в духе? – обратилась девушка к Бестужеву, едва заметно кивнув Дмитрию.

– Не думаю, что это хорошая идея, Лин. – Кай с силой сжал стопку в руке. – Алекс…

– Твой брат упустил свой шанс полгода назад.

– А он об этом знает?

– Я дала ясно понять, что в моих райских кущах для него нет свободных мест. Твоя судьба оказалась важнее, чем моё общество. Так что… – Она придвинулась вплотную и, обжигая ухо горячим дыханием, томно произнесла: – … ты мне должен. Ангелы и Демоны, конечно, не живут вместе, однако страсти подвластны и те… – Лина потёрлась щекой о его щёку. – … и другие.

Как бы ни пытался сопротивляться, но она была целиком и полностью права. Бросил быстрый взгляд на Графа, Кай произнёс:

– Свяжусь с тобой завтра. В конце концов, мне нужно отпраздновать победу. Ещё одна ступень к заветному золотому пьедесталу покорена.

С этими словами он одним залпом осушил рюмку водки и, увлекая довольную блондинку за собой, направился к выходу из душного помещения.

Они добрались до его квартиры, чудом не попав в аварию. Чёрт бы её подрал! Лина абсолютно точно знала, что делать, чтобы заставить его взять её прямо в салоне машины, но здравый смысл всё же одержал верх. Как только они оказались в трёхкомнатных хоромах в стиле hi-tec, Кай тут же впился губами в её рот, прижимая стройное тело к холодной стене.

Лина бросила сумочку на пол. Освободившиеся руки ловко нырнули под футболку парня. Мгновение – и она полетела туда же, где уже лежал модный аксессуар. Медленно, не прерывая ласк, они двигались к просторной гостиной. Как только оказались около дивана, девушка толкнула Кая на мягкую обшивку. Томно улыбнувшись, с гибкой грацией кошки она стала стягивать с себя узкое платье. Голодный взгляд Бестужева скользил по точёным изгибам тела: где были мозги брата, когда он отпускал её от себя?

Мысли об Алексе слегка сбили пламя, бушевавшее внутри. Голос совести шептал, что это неправильно, но, когда Лина уселась сверху, вызывающе двигая бёдрами, совесть поспешила удалиться: дескать, делай, что хочешь, но не говори, что я тебя не предупреждала.

Склонившись к широкой груди, блондинка стала прокладывать дорожку из коротких поцелуев вниз, к прессовым мышцам. Тело Кая дрожало в предвкушении. Он почти расслабился, как вдруг почувствовал прикосновение горячих губ к шрамам.

– Даже это безобразие тебя не портит, – прошептала Лина, касаясь неровных линий пальцами.

Желание тут же уступило место агрессии. Кай перехватил её руку и прорычал:

– Не трогай, слышишь? Не трогай. Их.

В интонации звучала явная угроза, однако желание ощутить его в себе затмило всё.

– Как тебе будет угодно, младший Ястреб, – мурлыкнула девушка.

Кай ещё мгновение смотрел в её полные страсти глаза, а затем, подавшись вперёд, больно впился в мягкие губы. Он полностью отдался эмоциям, надеясь хотя бы на короткий промежуток времени забыть, во что превратилась его жизнь…

Глава 6. Ты – мне, я – тебе

Утро наступило в тот момент, когда на прикроватной тумбочке зазвонил телефон. Кай добрался до мобильного и посмотрел на дисплей – неизвестный номер. Приняв вызов, он раздражённо прорычал:

– Что за дурацкая привычка трезвонить с утра пораньше, когда я мучаюсь от похмелья?

Ответом на гневную тираду стала тишина. Секунда, вторая, третья, однако говорить с ним явно не собирались.

– Иди тогда к Дьяволу, молчун чёртов!

После этих слов Кай сбросил вызов. Часы показывали девять утра. Выспался, твою мать! Кай поднялся и сел. Судя по звукам из ванной, Лина тоже уже не спала. И какого лешего, спрашивается, повёлся на неё? Успокаивало то, что она ничего не обещала Алексу, хотя увидеть его в лузерах с кислой миной на лице дорогого стоило, пусть и было чревато последствиями.

Улыбнувшись самому себе, Кай встал с кровати. Коварный сукин сын! Он уже направлялся на кухню, чтобы поставить чайник и заварить кофе, как вдруг телефон снова подал признаки жизни – Алекс.

– На связи.

– Шесть вечера. Спортивный зал. Отец нанял тренера – готовься сдохнуть на тренировках.

– И тебе доброе утро. Приеду вовремя.

Когда сбросил вызов, Лина уже успела выйти из ванной.

– Кофе? – спросил Кай, увидев её, широко улыбавшуюся, в дверях кухни.

– Я бы не отказалась от чего-то более бодрящего.

Её голос и интонация не давали повода усомниться, что она была не прочь повторить недавние ночные утехи.

– Лин, послушай…

– Всё нормально, Кай, – улыбнулась девушка. – Ты удовлетворил меня, я – тебя. Дальше нам не по пути. – Она склонила голову набок, соблазнительно хлопая ресницами. – Или, может быть, ты желаешь…

– Нет, – улыбнулся Кай. – Не стоит.

– Я так и знала. Что ж, в таком случае одеваюсь и убегаю. Ты ведь не просто так проснулся ни свет ни заря? Да и моя квартира «старой девы» меня заждалась.

Грозная не спеша двинулась в гостиную, демонстрируя стройные ноги, выглядывавшие из-под футболки Кая, которую она успела найти в комнате. Спустя несколько минут раздался звук захлопнувшейся двери, и в квартире стало тихо.

– Долгожданный покой, – прошептал Бестужев, закрыв лицо руками.

Просидев так некоторое время, он отправился в свою комнату. Беспорядок, наведённый в гостиной, напомнил о случившемся ночью, и желание убраться из квартиры загорелось с новой силой. Не по тому, что хотелось вернуться в спортивный зал на изнурительные тренировки или в отчий дом, а по тому, что произошедшее между ним и дочерью Грозного должно было остаться в прошлом. Ты удовлетворил меня, я – тебя… Всё просто, но почему тогда на душе скребли кошки?

– Дыши! – кричал Тарас, пытаясь заставить его продержаться ещё немного. – Ты слышишь меня? Дыши! Ровно дыши!

Кай занимался уже почти три часа, а тренер отца продолжал выжимать последние соки. Комплексные блоки упражнений на все группы мышц, упражнения на выносливость, пресс, спринты и десятиминутные спарринги – это то, через что ему предстояло проходить каждый день следующие две недели.

Он находился на ринге уже пятый раз. Кай никогда не жаловался, но, похоже, в этот раз Тарас решил уничтожить его ещё до начала боя. Интересно, по собственной инициативе или по приказу отца? Ноги ныли от устали, руки, казалось, просто жили своей жизнью, причём каждая их часть отдельно от другой. Но больше всего страдали сбитые костяшки, окрашивая кистевые бинты в бледно-красный цвет.

Весь взмокший, Кай не видел ничего, а лишь слышал надрывающийся голос Тараса. Ещё чуть-чуть – и он свалится рядом со своим соперником. Нанеся последние пару ударов, одержав победу, Бестужев скрестил руки перед лицом и, восстанавливая дыхание, проговорил:

– Я – пас.

Тренер недовольно покачал головой, но настаивать на продолжении спарринга не стал. Сняв небольшое белое полотенце с шеи, он бросил его Каю, а сам пошёл в правый угол ринга.

– Ты и бойца Гриши будешь так же нежно гладить, как девчонку?

Кай обернулся туда, откуда донёсся раздражённый голос отца. Мужчина не спеша двигался от входа к центру тренировочного зала. Его лицо излучало явное недовольство. Да что они все сговорились, что ли? Вытерев мокрое от пота лицо, Кай молча смотрел на отца.

– Если ты будешь так же вести себя во время боя, тебя лишат звания чемпиона. Ты это понимаешь или нет? Где твои уловки? Где выдержка?

– Ты бы сам попробовал, – проговорил, всё ещё неровно дыша, Кай, – а я посмотрю на тебя через три часа.

Лицо Бестужева-старшего побагровело от злости. Сверкнув глазами, он громко выкрикнул:

– Оставьте нас!

Прошли секунды, и зал опустел.

– Ты априори не имеешь права так разговаривать со мной, тем более при посторонних. Мы – родственники, но здесь ты такой же спортсмен, как и все остальные.

Кай повесил полотенце на шею и шагнул в сторону отца, всё ещё находясь на площадке для боя.

– Да ладно? – в его голосе чувствовалось раздражение. – А я думал, что нахожусь в разряде «все остальные» круглые сутки семь дней в неделю.

– Ты хоть знаешь, кого Гриша собирается выставить против тебя? – продолжал Пётр, не обратив внимание на колкую реплику. – Аттикуса. Ат-ти-ку-са! Надеюсь, тебе не нужно объяснять, кто это?

Кай замер, изменившись в лице. Демьян Головин, или хорошо известный боец Аттикус, стал лучшим из лучших за последние пару лет. Он не знал ни одного поражения и считался непобедимым чемпионом, сражаться с которым значило отдать свой титул добровольно, распрощавшись со спортивной карьерой. Его соперники редко когда покидали место боя самостоятельно, без помощи посторонних или врачей.

Губы Петра изогнулись в улыбке:

– Вижу, что не нужно. Это радует. Три часа здесь покажутся тебе раем по сравнению с тем, что ты испытаешь, выйдя с ним один на один. И не забывай: это будет не обычный спортивный бой.

Кай стиснул челюсти. Подпольные бои отличались от официальных тем, что имели всего лишь один раунд, заканчивался который победой одного бойца и поражением другого. Ни минуты отдыха, ни крошечной передышки – ничего, только одно правило: выиграй или проиграй.

– Так что заткни свои детские обиды куда подальше и начинай выкладываться на полную!

Последняя реплика задела Кая, переполнив чашу терпения. Он всегда отдавал всего себя тренировкам и бою, беспрекословно выполняя всё, что требовал от него Тарас. В чём-в чём, а здесь его нельзя было упрекнуть.

– Мне из кожи вон вылезти или сдохнуть на тренировке, чтобы ты понял, что это всё, на что я способен? Чего ты ждёшь от меня?

Кай перебрался через канаты и спустился вниз к тому месту, где стоял отец. Оказавшись рядом, он остановился и посмотрел ему в глаза:

– Я делаю всё, что могу, всё, что ты хочешь – без единого спора и колебания, а ответ – чёрное недоверие: ни, мать твою, в семейных отношениях, ни в делах грёбаного бизнеса. – В глазах полыхнул огонь. – Ты только берёшь, берёшь, берёшь, и ничего не даёшь взамен. Ни-че-го! Я не Ангел, и у меня тоже есть предел. Меня не прельщает перспектива батрачить на тебя всю оставшуюся жизнь, выслушивая через раз какой я непутёвый сын, предатель и слабак. У меня не осталось ничего, чем ты можешь меня запугать. Я просто возьму и уйду в тот самый момент, когда вступлю в права наследования.

Кай чувствовал, что его понесло. Ещё немного – и в сердцах наговорит столько, что пути назад уже точно не будет. Проглотив ком в горле, он дал задний ход:

– Но я не хочу этого делать, потому что знаю, где моё место и где моя семья. Мне казалось, смерть Архипова стала доказательством, но теперь вижу, что ошибся.

Он обошёл отца и направился к раздевалке.

– Я хочу, чтобы завтра же ты переехал в особняк и тренировался там до боя с Аттикусом, – раздалось за спиной. – Мне будет спокойнее. К тому же, в пятницу я устраиваю приём. Тебе необходимо там быть.

Губы Кая изогнулись в горькой усмешке. Он остановился и повернулся к Петру:

– Это приказ или просьба?

– Расценивай как хочешь, но ты должен там быть, Кай. Я хочу познакомить тебя с важными людьми. Они помогут решить твою Судьбу. Не забывай, что ты – наследник Влада, а мне нужны надёжные союзники.

Кай едва заметно ухмыльнулся – союзники, не семья. Чёрт бы его подрал! Не говоря ни слова, он вошёл в раздевалку. Когда за ним с грохотом захлопнулась дверь, Пётр улыбнулся и тоже направился к выходу из спортивного зала.

Глава 7. Обида длиною в жизнь

Добраться до квартиры получилось лишь к половине одиннадцатого, и единственное, чего хотелось: уснуть мертвецким сном. После тренировки с Тарасом и разговора с отцом настроение находилось на уровне, который можно было описать лишь парой слов – ниже нижнего. Бросив спортивную сумку на пол, Кай направился в ванную.

Едва только прохладные потоки воды заструились по телу, он закрыл глаза. С завтрашнего дня предстояло переехать в особняк отца, чтобы каждое утро и вечер заниматься под контролем Алекса и Тараса. От этой перспективы передёрнуло, но по-другому подготовиться к бою с Аттикусом не удастся. Если проиграет, упадёт на самое дно, а выиграет – путь к сердцу отца будет окончательно открыт, и тогда награда найдёт каждого своего героя. Они ответят за всё, но самое главное – за неё.

Семь месяцев назад:

– Что это? – спросил Кай, указывая на протянутые ему Петром листы бумаги.

– Доказательство того, что ты никому, кроме своей семьи, не нужен. Семья – это всё.

Кай взял документы. Глаза бегали по строчкам, а лицо становилось белым как мел.

– Семья всегда примет тебя таким, какой ты есть, и будет с тобой до самого конца, что бы ты ни совершил. А это… – Пётр кивнул на бумаги, которые сын держал в трясущихся руках. – … лишь транзитные пассажиры, попутчики: сегодня есть, а завтра – уже нет. Подумай об этом и дай знать, к какому решению придёшь.

Развернувшись, мужчина направился к выходу. Уже у самой двери он обернулся и добавил:

– Но учти, если ты и впрямь одумаешься и займёшь своё место, никакого линчевателя не будет, останется только каратель, созданный по моему образу и подобию.

Кай смотрел на свидетельство о смерти Манохина Кирилла Евгеньевича и не мог поверить своим глазам. Так же, как не мог принять то, что написали в медицинском заключении о состоянии здоровья Шереметьевой Александры Вячеславовны – кома, травма несовместимая с жизнью. Прогнозируемые результаты – смерть.

Сквозь сжатые зубы из горла послышался глухой рык. Он занёс руку и ударил кулаком по стене. Подняв голову вверх, Кай почувствовал, как капли холодной воды смывают горячие слёзы на щеках.

Удар. Ещё удар. Ещё и ещё. И наконец он замер, позволяя кровавым струям, смешанным с водой, стекать вниз по белому кафелю. Кай продолжал часто дышать, прикоснувшись лбом к стене.

Сдаться… Бросить всё… Уйти…

Смерть – лёгкое наказание, подразумевающее лишь один финал.

Но разве не достаточно намучился? Он стоял под струями воды, пока зубы не свело болью из-за с силой сжатых челюстей.

– Я не сдамся, – наконец едва слышно прошептал Бестужев. – Не сдамся и доведу начатое до конца. Я не сдамся. Так же, как и не забуду, что ты для меня сделала. Никогда… Я их уничтожу: одного за другим… Одного за другим… Одного за другим…

Выключив воду, Кай обмотался полотенцем и вышел из ванной.

Пётр изучал бумаги, которые привёз ему Алекс, и хмурился. План, который вынашивал несколько лет, с каждым разом изменяя, дорабатывая и совершенствуя, был почти готов к осуществлению. Оставалась лишь одна проблема – бастард Архипова, не дававший возможности двигаться дальше. Он как бельмо на глазу портил общую картину. Пётр устал просчитывать всё наперёд по нескольким сценариям, которые могли разыграться в зависимости от того, как может повести себя Кай.

Его последний побег и вызванные им последствия хоть и помогли продвинуться вперёд, но они же стали главным камнем преткновения на пути к получению питерской территории. Младший Ястреб, которого все уважали и боялись, гордость в глазах узкой, но имеющей огромный вес аудитории, подорвал всё доверие. Он заставил усомниться в себе настолько, что пришлось проливать кровь и проводить рокировку чуть ли не по нескольку раз на день. Однако конечный результат того стоил, и Пётр этого не скрывал.

Откинувшись на спинку кресла, мужчина отложил бумаги в сторону. Благодаря побегу Кая и его последующему общению с Манохиным, который вывел племянника на Архипова, удалось убрать с дороги главного противника. С самого детства, как только Влад переступил порог их дома в статусе брата, они были соперниками во всём. Сначала шли сражения за заботу и внимание отца, затем – за одних и тех же девушек, которые странным образом нравились им обоим, а потом произошла история со смертью главы семейства, в результате которой их дороги разошлись навсегда.

Увлекавшийся спортом Влад получил долю в виде двух преуспевающих и набирающих популярность спортивных комплексов, Пётр же взял в свои руки управление сетью юридических компаний, так как обладал аналитическим умом и цепкой хваткой. На губах Бестужева появилась кривая ухмылка – притянутый за уши аргумент. Пускай он сам не был спортсменом, но у него всегда имелись грандиозные планы, как продвинуть и использовать спортивные школы с пользой для семьи. Юристы смогли бы отменно прикрыть тылы в случае неудачи, но лучше прозябать в тени и быть честным, чем слегка замарать руки и обрести настоящие деньги и славу!

Благородный идальго, мать его! Да, возможно, отец потерял жену. Да, интрижки с женским полом не считались грехом, но какого чёрта тот обзавёлся другим ребёнком? Почему привёл его в дом и поставил перед фактом – люби и уважай? Почему поделил наследство?

Пётр стиснул челюсти. Вечно покорный Влад! Он, как всегда, принял всё как должное. Развил доставшийся спортивный бизнес до таких размеров, что все – начиная от мелких сошек криминального мира и заканчивая высокопоставленными чиновниками – были готовы идти к нему за помощью. Ни те, ни другие не жалели средств, зная, что потом получат первоклассных телохранителей с отличной подготовкой и железной дисциплиной. Имена, лица, место работы – со временем Влада тоже перестали волновали детали. Услуга за услугу, а во благо чего – значения не имело.

Когда во время участившихся поездок в Питер якобы по делам архитектурного агентства вскрылся факт об очередной связи Лили с братом, ярости не было предела. В глазах полыхнул огонь. Пётр с силой сжал карандаш и тот с глухим треском сломался напополам. Мало того, что Влад забрал лакомый кусок наследства, поменял фамилию отца на фамилию матери, так ещё позарился на Лилию. Намеренно или Судьба случайно свела их снова вместе – значения не имело. Тринадцать лет он воспитывал Кая как своего собственного сына! Тринадцать лет она водила его за нос, выдавая своего ублюдка за Бестужевского наследника!

Если бы не Алекс, которого боялась потерять, она бы сбежала в Питер, едва только узнав о беременности. Эта потаскуха была женой не по любви, а из-за страха! Играла роль любящей супруги, грезя о другом, и когда появился шанс, решила им воспользоваться, чтобы воплотить ещё теплившийся план побега в реальность, наплевав на всё: на семью, на агентство, которое подарил ей на третий день рождения Кая.

Пётр ухмыльнулся. Но они забыли, что он уже давно не был тем простаком, каким его считали в детстве – своё всегда находилось под присмотром. И в скором времени всё встанет на места. Потерянное имущество вернётся Бестужевым, как и должно было быть с самого начала, а все виновники будут наказаны. Все! Из размышлений его вырвал стук в дверь. Он посмотрел на вошедшего и улыбнулся:

– Я ждал тебя.

– Опять что-то с мелким?

Алекс прошёл к столу и сел в кресло. Пётр одобрительно кивнул: старший сын понимал его с полуслова, что не могло не радовать, но он был всего лишь исполнителем – отличным и не задающим лишних вопросов исполнителем, когда ему требовался лидер. Тот, кто мог повести за собой людей.

– Завтра Кай должен переехать в особняк. Пока этого не случилось, хочу обсудить с тобой один достаточно деликатный вопрос.

На лице Алекса появилось удивление. Деликатные вопросы – это не то, что с ним обычно обсуждалось. Факты, брошенные в лицо: ни вопросов, ни пояснений. Только фраза: «Чисто и без лишних жертв».

– Что-то произошло?

– Нет, – на лице Петра снова появилась улыбка. – Но произойдёт на ближайших выходных.

– Час Икс настал? – в глазах Алекса заблестели искры.

– У меня почти не осталось сомнений, а потому я хочу ввести Кая в курс дела, чтобы он готовился к знакомству с нужными людьми. С ноября твой брат – официальный владелец всего, что имел Архипов, и ему так или иначе придётся присутствовать в Коломенском.

Алекс с силой сжал кулаки:

– А если он всё же водит тебя за нос?

– В таком случае, его будет ожидать полное уничтожение и мучительная смерть.

– Тогда какой смысл всех этих проверок? Зачем он тебе сдался, если можно сразу поставить точку в его деле?

– Кай – лидер, – произнёс задумчиво Пётр. – Он сумеет поставить на место всех недовольных, которые найдутся в рядах приспешников Влада. Словом или делом, неважно, но он подавит революцию, которая не успеет начаться. Уверен, что завистников у Влада – хоть отбавляй. А когда всё утихнет и слава о Бестужевых разлетится по Питеру, добавив нашей фамилии заслуженного уважения, мы решим вопрос с Каем.

Алекс бросил быстрый взгляд в окно и широко улыбнулся, хотя внутри полыхала ненависть. Младший всегда шёл впереди. Лидер, мать его!

– Ты уверен, что Грозный тебя не «кинет»?

– Абсолютно, – кивнул Бестужев-старший. – Кай умеет подать себя, а после приёма я уже точно буду знать, как действовать дальше.

Алекс с восхищением смотрел на Петра:

– Я всегда удивлялся тому, как ты можешь вести дела, пап.

– Помни одно правило, сын: когда играешь по-крупному, всегда держи главные козыри при себе. Мой единственный сын – это ты. И не забудь о приёме: всё должно пройти гладко.

На губах парня появилась довольная улыбка – уж об этом он позаботится…

Глава 8. Приём

Два дня, которые Кай успел провести в особняке отца, готовясь к самому громкому бою сезона, показались ему сущим Адом на грешной Земле.

Во-первых, с ума сводило постоянное наблюдение. За последний год дом превратился в настоящую тюрьму, в которой найти место, где за тобой не следят, было очень сложно. По возвращению он думал, что наблюдали только за ним, однако со временем стал замечать небольшие камеры по всему периметру дома, как снаружи, так и внутри. Было только несколько комнат, где отсутствовало видеонаблюдение, и среди них, естественно, находились апартаменты самого Петра и Алекса, а также кухня и комната для гостей, где время от времени жили «жёны» отца.

Во-вторых, Тарас настоял, чтобы помимо дневных и вечерних трёхчасовых тренировок, Кай возобновил свои утренние пробежки и дважды в неделю приезжал в спортзал для реальных спаррингов со спортсменами Алекса. Чёртов спортивный педант не принимал отговорок, а потому пришлось с готовностью согласился на всё, не разводя лишних дискуссий.

Отвлечься от всего, что сводило с ума, помогло входящее сообщение, снова пришедшее с незнакомого номера:

«Утром у тебя похмелье. Что насчёт вечера?»

Кай нахмурился. Это ещё кто? Однако спустя несколько секунд раздумий вспомнил, как накануне переезда в особняк, как раз когда провел ночь с Грозной, ему кто-то звонил.

«А вечером у меня обычно плохое настроение, что равносильно утреннему похмелью»

Ответ не заставил себя ждать, вызвав неординарные эмоции:

«Ты странный»

Да что ты?

«Не страннее тебя. Это не я пишу в никуда и отрываю людей от работы, и не я потом называю их странными»

Отправление. Доставка. Прочитано. Мессенджер показал, что она начала писать что-то в ответ.

«Ты странный…»

А вот это уже стало ближе к интеллекту клубных красоток.

«Прежде чем заводить знакомства, хорошо подумай, о чём вести беседу, а иначе рискуешь показаться глупой. Как сейчас. Adiós, малышка»

Улыбнувшись, Кай заблокировал экран и положи телефон на тумбочку. Предсказуемо! Однако не прошло и минуты, как мобильный снова подал признаки жизни:

«Лучше быть глупой, чем заядлой алкоголичкой, называющей времяпрепровождение за бутылкой работой! И вот только теперь ADIÓS, МАЛЫШ!»

Брови сами медленно поползли наверх. Пожалуй, это была самая нелепая, но донельзя милая беседа за последнее время. Недолго думая, Кай нажал на набор номера. Прошло восемь длинных гудков, однако трубку так никто и не снял. Что ж, ладно… Скопировав номер, он открыл телефонную книгу.

– Мурат? Привет. Ты можешь пробить одного человека? Да, я знаю. Да, но это важно.

Собеседник продолжал говорить, и его слова явно не нравились Каю. Встав с кровати, он направился в ванную: туда, где не велась "прослушка" и отсутствовали камеры.

– Я не часто прошу тебя об услугах, – пытаясь держать себя в руках, произнёс Бестужев. – Так что будь добр, напряги свою ментовскую задницу и сделай хоть что-нибудь во благо общего дела.

Последняя фраза была произнесена в сердцах, и говорить её явно не стоило.

– Ладно, я не хотел переходить на личности, – успокоился Кай, уставившись в зеркало. – Ты сам меня вынудил. Спасибо. Сейчас вышлю.

Он успел умыться и вернуться назад в комнату, когда на телефон пришло сообщение – Мурат:

«Бестужев Алексей Петрович»

Кай проглотил ком в горле – что и требовалось доказать. Сука! И какого чёрта ему надо? Удалив переписку с неизвестной, он отключил звук и бросил мобильный на тумбочку. Завтра стоило разобраться с этим вопросом раз и навсегда. Сразу после приёма. Ткнуть его носом в то, что давно стало очевидным.

– Дыши! – в который раз орал ему Тарас, выдёргивая из тревожных размышлений. – Ровно дыши, Кай, чёрт тебя побери!

Нанеся последний удар и свалив оппонента на пол, Бестужев резко повернулся к тренеру и громко выкрикнул:

– Ну а я что делаю, по-твоему?

Тарас медленно поднялся на площадку для боя и подошёл к парню. Взгляд словно прожигал насквозь, вытаскивая всё, что творилось внутри наружу.

– Я не знаю, Кай, что ты делаешь. Я не понимаю, о чём ты думаешь.

Они напряжённо смотрели друг на друга и молчали.

– Твоё тело здесь, но твой разум… Ты никогда не добьёшься победы, – продолжил спокойно Тарас, глядя на хмурое лицо своего подопечного, – если между ними не будет гармонии. Вот здесь… – Он указал на голову Кая. – И вот здесь… – Рука опустилась к сердцу. – Когда они будут слышать и понимать друг друга, ты добьёшься цели и победишь. Это касается не только спорта. До тех пор пока там царит хаос, можешь хоть круглые сутки проводить в спортзале, результат будет один – ты окажешься на лопатках и проиграешь.

Лицо Кая исказилось, словно от болезненного спазма.

– Помни об этом, – произнёс Тарас, положив тяжёлую ладонь ему на плечо. – На сегодня ты свободен. Приводи себя в порядок и езжай к отцу. Мы и так задержались.

С этими словами мужчина направился к тренерской, оставляя Кая одного: задумчивого и уставшего.

Граф приехал в особняк Бестужевых к половине девятого. Он не привык опаздывать, но, зная, что Кай прибудет не раньше девяти, спешить тоже не стал. В конце концов, приём устраивал Пётр, а значит большей частью приглашённые окажутся «высокопоставленными шишками, до которых им ещё расти и расти».

Улыбнувшись собственной шутке, Орлов взял бокал с шампанским с подноса проходившего мимо официанта и решил разведать обстановку. Должен же здесь быть хоть кто-то попроще, а не только всесильные мира сего. Он был согласен даже Алекса, – чёрт бы с ним! – только не гордое одиночество. Надев свою лучшую обаятельную улыбку молодого повесы, Граф двинулся в самую гущу гостей.

Размах грандиозного приёма был заметен невооружённым глазом. Пётр явно не поскупился. Всё – от украшений и до внешнего вида обслуживающего персонала – находилось на высшем уровне. Официанты, одетые с иголочки, словно послушные марионетки в руках опытного кукловода, чуть ли не синхронно порхали от гостя к гостю, предлагая закуски и спиртное. Интересно, долго они репетировали? Как пить дать неделю, не меньше.

Дмитрий обошёл всю территорию, прилегавшую к огромному дому, – скукота да и только. Отец правильно сделал, что не пошёл. Допив бокал шампанского, парень подошёл к мраморной лестнице, ведущей наверх, к зелёной лужайке, откуда можно было попасть в особняк. Он уже почти добрался до самого верха, когда увидел у высоких дверей, украшенных резными каменными арками с изображением трубящих ангелов, Алекса в обществе стройной девушки. А вот это уже что-то новое!

На лице Графа отразилось удивление, быстро сменившееся восхищением, потому что спутница Бестужева была невероятно красивой. Несмотря на видимый недостаток веса, она притягивала к себе внимание. Длинное струящееся вечернее платье серебристого цвета подчёркивало точёную фигуру, скрывая при этом недостатки, если таковые вообще имелись. Она была не слишком высокой, поскольку шпилька на туфлях не равняла её с Алексом, чей рост достигало отметки «185». Длинные волосы цвета молочного шоколада, завиваясь в локоны, ниспадали на открытые плечи.

Оценив «обёртку», Дмитрий решил познакомиться со спутницей Алекса поближе. Интересно, где тот добыл такой бриллиант? Сократив расстояние на треть, Орлов замедлил шаг. Едва только взгляд упал на лицо девушки, брови сошлись на переносице: или шампанское уже ударило в голову, или он видел её на снимках в соцсети, когда вёл задушевные беседы с другом.

– Собачья печёнка….

Гипнотизируя пару взглядом, Дмитрий достал мобильный и нажал на кнопку быстрого набора номера. Гудок… Второй… Третий…

– Я уже на месте! – послышался раздражённый голос на другом конце провода. – Тут чёртова туча машин, некуда плюнуть!

– Кай! Ты слышишь?

– Я ищу место.

– Кай! – рявкнул Граф, заставляя того замолчать. – Слушай меня… – Он сжал телефон холодными пальцами, – Когда придёшь сюда, не забывай, ради чего ты превратился в того, кем сейчас являешься в глазах отца.

В трубке повисла тишина.

– Граф, ты что, уже успел набраться?

– Черт возьми, Кай, просто помни, ради чего ты всё это делаешь, ладно? Держи это у себя в голове всё время! Каждую минуту! Каждую, мать её, секунду! Ты понял?

– Граф, что случилось?

– Ответь, ты понял? – не успокаивался Дмитрий. – Пётр Владленович!

На этом телефонный разговор был закончен. На самом деле Кай не понял ровным счётом ничего, но искренне желал разобраться. Что ещё задумал этот дворянин?! Припарковавшись, он быстрым шагом направился в сторону особняка, где в каждом окошке горел свет, а на территории играла красивая классическая музыка.

Кай прошёл мимо высоких стен и, миновав раскидистые деревья, успевшие одеться в обильную зелёную листву, сквозь которую мерцали бледно-голубые и белые декоративные огни, направился к широкой площадке, где собрались приглашённые. Насколько он знал, важных гостей отец принимал именно там, если, конечно, это не были «деловые переговоры» сродни тем, которые он вёл время от времени с Виктором Грозным.

Кай пробирался мимо гостей и был уже почти на месте, когда взгляд выхватил из толпы Алекса и ту, что держала его под руку. Ноги налились свинцом. Белая рубашка с парой расстёгнутых пуговиц, казалось, больно сдавила грудь. Глубокий вдох и такой же глубокий выдох – сердце набатом забило в ушах. Удар, ещё удар – и тишина.

– Когда придёшь сюда, не забывай, ради чего ты превратился в того, кем сейчас являешься в глазах своего отца.

Кай медленно качал головой, отказываясь верить тому, что видел. Уголок рта подёрнулся в нервной улыбке, а затем губы сомкнулись в тонкую нить. К горлу подкатил ком.

– Прошлого не вернуть, а будущее настолько зависит от настоящего, что сложно сказать, чем всё закончится и к какому знаменателю придёт.

– Будущее от настоящего… – прошептал Кай, делая первый шаг после охватившего его ступор. Стоять на месте значило признать поражение. – Будущее от настоящего.

Расстояние между ним и братом сокращалось, а тело по-прежнему отказывалось подчиняться разуму. Холод расползался по каждой клетке, блокируя движения. Он медленно шёл и молился, чтобы мимика, о которой забыл за последние полгода, продолжала также смиренно спать и сейчас.

– Кай! – воскликнул радостно Алекс.

– Куда ты пропал, каналья? – раздался недовольный голос Графа, успевшего подойти к паре в тот самый момент, что и друг, отвлекая внимание собравшихся на себя.

Будущее от настоящего… Будущее от настоящего…

– Кай, – выросший словно из ниоткуда Пётр вступил в разговор, наблюдая за сыном, словно хищник за жертвой. – Ты опоздал.

Будущее от настоящего…

– Приехал сразу как смог.

Лёд в голосе и абсолютное спокойствие.

– Пользуясь случаем, хочу представить тебе невесту брата и его будущую жену. Александра Шереметьева.

– Я хочу познакомить тебя с важными людьми. Они помогут решить твою Судьбу.

– Когда твои сердце и разум будут слышать и понимать друг друга, ты добьёшься цели и победишь.

Кай смотрел в её искрящиеся карие глаза, в которых на доли секунды уловил растерянность, а сердце сжималось до размеров горошины, с каждым новым ударом причиняя нестерпимую боль. Рука Алекса лежала на тонкой талии, которую когда-то обнимал, и кровь стыла в жилах от этой картины. Пытка, страшнее которой не могло быть ничего на свете.

– Мои искренние поздравления.

Три пары глаз мерили его взглядами, но Кай не замечал никого вокруг – для него существовала лишь она одна. Она и бьющаяся в голове, как нарывающая рана, мысль о том, что будущее зависит от настоящего.

– Спасибо. Привет, – произнесла смущённо Александра, и волна дрожи пробежала по его телу, разрушая то, что создавал на протяжении восьми долгих месяцев.

Глава 9. Сдаться и уйти…

– Больше никогда не уходи вот так, ладно? Не бросай меня. Не бросай… Ты – моё всё, – прошептал ей в губы, опаляя горячим дыханием. – И никто: ни «Ястребы», ни мой отец – никто не сможет этого изменить, – твердил он, как сумасшедший. – Только с тобой чувствую, что я человек. Человек, не монстр. Ты – моё всё, помни об этом, ладно? Помни всегда. Всегда…

Привет… Это и всё, что могла сказать? Одно простое слово? Сухое и безэмоциональное? Ему потребовалось всё свое самообладание, чтобы прийти в себя. Как сквозь густой туман Кай услышал голос Графа:

– Твоя будущая жена просто обворожительна, Алекс! И где тебе удалось отыскать такую прелесть? Кому ты продал душу?

Дмитрий взял руку Александры в свою и со всей аристократической грацией, на которую только был способен, поднёс к губам хрупкое запястье:

– Граф Дмитрий Орлов к Вашим услугам, графиня Шереметьева.

Слова, словно ножи, полоснули по сердцу. Кай стиснул челюсти, а Саша улыбнулась и продолжила молча смотреть на обаятельного аристократа.

– Кончай паясничать, Граф! – толкнул его в плечо Алекс.

Друг выигрывал время, но его всё равно было ничтожно мало, чтобы прийти в себя. Внутри бушевало пламя, больно обжигая вскрывшиеся, незажившие раны. Ядерный взрыв, ограниченный уставшей бренной оболочкой, готовой вот-вот раствориться под натиском разрушительной взрывной волны.

– Ты выглядишь усталым, – не сводил с него подозрительных глаз Пётр.

Задержавшись на любимом и родном лице не дольше, чем того требовали рамки приличия, Кай обратился к отцу:

– Я всю неделю провёл в тренировках, это ли не повод?

– В таком случае, – снова раздался довольный голос Графа, – я думаю, Пётр Владленович точно возражать не будет, если сегодняшнюю ночь ты отдохнёшь в каком-нибудь приличном ночном клубе.

С этими словами он обнял друга за плечи, ударив того в бок.

– Ты с нами, чемпион? – обратился Орлов к Алексу, который так же, как и Пётр, сканировал брата взглядом.

– Разве я могу бросить свою невесту одну? По-моему, ответ очевиден.

Он по-хозяйки коснулся губами виска стоявшей рядом девушки, блаженно закатив глаза. Дмитрий почувствовал, как напряглось тело Кая и, недолго думая, его локоть тут же толкнул друга под рёбра.

– А жаль, – продолжал улыбаться Орлов. – Мы бы закатили славную пирушку!

– Не забудь об утренней тренировке, – посмотрел серьёзно на Кая Пётр.

– Ты меня знаешь.

– Теперь уже знаю, – ответил загадочно мужчина и поспешил отойти к вновь прибывшим гостям.

Он увидел достаточно, остальное его больше не волновало. В этот момент заиграла музыка, и Алекс посмотрел на свою невесту:

– Позволишь?

Саша протянула ему руку, присев в грациозном реверансе. Не спеша они пошли прочь, мило улыбаясь друг другу, словно давние приятели.

– Гарсон, шампанского младшему брату новоиспечённого жениха! – воскликнул Дмитрий, подзывая к себе официанта. – Держись, Кай, – едва заметно прошептал он ему на ухо. – Ты молодец! Дыши. Всё просто отлично!

Бестужев взял фужер с подноса и залпом осушил его. Похлопав друга по спине, Граф прошептал:

– Вот так! Это правильно. Я буду у себя. Мой дом – твой дом, ты знаешь. Только держись!

Холодная улыбка, быстрый кивок, ледяной взгляд, а внутри полыхал пожар, который вот-вот мог растопить лёд и вырваться наружу. Выбиваясь из последних сил, Кай пытался держать его под контролем, но, видит Бог, делать это становилось всё сложнее и сложнее.

– Обещаю, – прошептал он, проведя фалангой указательного пальца по её скуле. – Я обещаю, что никогда не заставлю тебя страдать. Я сделаю всё – возможное и даже невозможное – только бы ты была счастлива. Я люблю тебя. Помни об этом всегда, слышишь? Помни. Всегда.

Он гнал мотоцикл по мокрому шоссе, крепко сжимая руль пальцами. Сбитые костяшки уже давно перестали чувствовать боль. Холодный ветер, яростно шумевший в ушах, не успокаивал, как раньше, отчего жуткие мысли роились в голове, толкая на безумные поступки. Кай не знал, какая сила до сих пор сдерживала его, чтобы не наделать глупостей; чтобы не поставить жирную точку в будоражащей кровь драме, главным героем в которой был он сам.

Кровавые разборки, подпольные бои, младший Ястреб и его теперь уже далеко не праведный гнев, даже убийства – всё это можно было сдержать, побороть, затолкать внутрь на время, но то, что произошло на приёме… Это было похоже на агонию, которую ничем не унять, чью боль ничем не заглушить. Её невозможно было терпеть. Она выжигала изнутри, сводя с ума, обнажая душу, лишая всего: смысла жизни, земного притяжения, надежды, света…

– Александра Шереметьева, невеста твоего брата и его будущая жена.

Сквозь ревущий ветер раздался полный безнадёжного отчаяния дикий крик, который тут же поглотил громкий рёв двигателя мотоцикла. Однако легче не стало. Хлеставший по щекам дождь смывал слёзы, мешал видеть дорогу, но ему было всё равно. Он выжал максимальную скорость, надеясь, что скоро всё закончится, прекратится, и эта боль уйдёт, а вместе с ней – страдания и, возможно, он сам…

Дмитрий дремал под монотонную болтовню диктора на канале «Россия-24», когда громкий стук в дверь заставил очнуться ото сна. Парень не сразу сообразил, что происходит. Лишь когда удар повторился вновь, он встал с дивана и направился в прихожую, по пути бросив быстрый взгляд на часы – три ночи.

Открыв замок и толкнув дверь, Граф увидел Бестужева. Он качался из стороны в сторону – бледный, измождённый и до нитки мокрый. Приём закончился как раз вовремя, и гости успели разойтись прежде, чем небо обрушило на землю потоки воды, но, судя по внешнему виду, Кай не торопился скрыться под крышей.

Капли ручьём стекали с его волос на мертвенно-бледное лицо, смывая кровь на левом виске. Она капала на чёрную куртку и белую рубашку, оставляя на ней грязные разводы. Красные глаза были полны боли и отчаяния. Окинув друга беглым взглядом, Дмитрий увидел сбитые в кровь руки.

– Где тебя носило?

Но Кай не мог ответить ничего внятного. Он качал головой, глядя на Графа, а на лице лихорадочно мелькали эмоции. Словно по щелчку, Бестужев пришёл в себя и, войдя в огромную прихожую, быстрым шагом направился в гостиную. Закрыв дверь, Дмитрий последовал за ним.

Кай метался по просторной светлой комнате, как раненый зверь, сжимая и разжимая кровавые кулаки. Замерев в проходе, Орлов наблюдал, как друг поднял голову к потоку, и с его губ сорвался громкий крик. Упав на колени, Кай обхватил голову руками. Скрестив их на затылке и закрыв лицо локтями, он качался вперёд и назад, не замечая ничего вокруг. Таким Дмитрий видел его лишь однажды – в ноябре прошлого года, когда ему сообщили о смерти Александры.

– Кай?..

Но тот его не слышал. Эмоции рвались наружу, а мозг снова и снова рисовал образ Саши, заглядывавшей своими блестящими от радости глазами прямо в душу, которой, как казалось, уже давно нет. Он пытался освободиться от чувств, отпустить их, но они не уходили.

Прошли минуты, прежде чем Кай поднял голову и посмотрел на Орлова:

– Дай мне телефон.

– Кай…

– Дай мне чёртов телефон, Граф! – рявкнул тот, вставая на ноги.

Когда мобильный оказался у него, трясущейся рукой Бестужев стал набирать чей-то номер. Вытерев тыльной стороной ладони мокрую щёку, он стал ждать ответа.

– Давай же ответь мне! Ответь! Ну же!

– Кай, остановись, слышишь?

Но Бестужев судорожно продолжал набирать одну и ту же комбинацию цифр.

– Я… Я больше не могу, – шептал, как в бреду, он. – Я не хочу.

– Кай…

– Отвали, Граф! Давай отвечай! Ты меня слышишь? СЛЫШИШЬ ТЫ?

Спустя пару минут безуспешных попыток Кай убрал мобильный от уха. Рука медленно опустилась вниз. В комнате царила безмолвная тишина. Секунда, другая – он уронил телефон на пол и резко повернулся к барной стойке. Мгновение – руки с грохотом опустились на гладкую поверхность, одним движением сметая всё на пол. Из горла вырвалось низкое рычание.

– Александра Шереметьева, невеста твоего брата и его будущая жена.

– Будь ты проклят! Сука! Мразь!

Тяжело дыша, Кай подошёл к стене и упёрся в неё лбом.

Раз… Два… Три… Четыре…

Картинки прошедшего вечера мелькали перед глазами и на каждой из них была она – сияющая, счастливая, радостная.

Сто двадцать один… Сто двадцать два. Сто двадцать три…

– Привет.

– Привет… – повторил глухим голосом Кай и медленно повернулся к другу: – Граф… У тебя есть выпить?

Он нахмурился. На лице отразился болезненный спазм, и по щеке покатилась предательская слеза, выдававшая то, что творилось у него внутри и с чем справиться в одиночку больше не было сил.

– Бывают ситуации, когда наличие рядом того, кто внушает тебе надежду, просто необходимо, как воздух. Не обязательно просить, если ты так этого боишься, достаточно только намекнуть.

– Мне… Мне нужна помощь, Граф. Я… Помоги.

Дмитрий улыбнулся и, пройдя к бару, достал оттуда бутылку с коньяком:

– Пришла пора открыть карты, Кай, ты прав. У меня появились вопросы, на которые я наконец хочу получить ответы, а потом мы вместе подумаем, что делать со всем тем дерьмом, в которое ты влез.

Глава 10. Новая жизнь

Саша проснулась от ярких лучей утреннего солнца, заглядывавших в окно. Открыв глаза, девушка приятно потянулась и посмотрела по сторонам. Её новая комната была великолепной. Здесь всё кричало о роскоши. Огромная двуспальная кровать, на которой спала, явно превышала стандартные размеры и казалась просто полигоном для авиаучений, а не местом отдыха. С противоположной стороны стены находился письменный стол и большой белый шкаф-купе с зеркалом во весь рост. В нём уже висела одежда. Много одежды: дорогой, стильной и, чего уж кривить душой, невероятно красивой.

Рядом с кроватью стоял массивный резной комод. На нём – всё необходимое для косметического ухода: крема, гели, лаки. Она ещё раз огляделась вокруг – коллекционные картины, белоснежные арки, богатая люстра и мягкий кремовый ковёр, так и манящий ступить на него босой ногой, наслаждаясь приятной лаской мягких ворсинок, – всё это заставляло замирать от восторга.

На губах появилась улыбка: хотелось верить, что особняк Бестужевых и впрямь сможет стать домом. По крайней мере, прошлый вечер позволял на это надеяться. Улыбки, тёплые слова, звучавшие в её адрес, – о таком и мечтать не могла. Внимание и забота со стороны Петра Владленовича не знали границ.

Улыбнувшись, Саша встала с кровати и подошла к большому окну. Выглянув на улицу, она увидела зелёную лужайку и невероятных размеров бассейн. Лёгкий ветерок нагонял небольшие волны, в которых отражались солнечные лучи, переливаясь, словно драгоценные камни. Двор пустовал и казался почти необитаемым. Присмотревшись, Саша увидела под тенью больших деревьев чью-то фигуру.

Секунда – и она узнала её. Забросив руки за голову и сцепив их в замок, стоял Кай. Он куда-то смотрел, не обращая внимания ни на что вокруг. На нём были надеты светло-серые спортивные штаны и белая футболка. «Мелкий»… Саша искренне улыбнулась – где уж тут мелкий! Учитывая его физические показатели, уместно было бы сказать «Крупный».

Она ещё несколько минут наблюдала за парнем, а затем отошла от окна, направившись в большую ванную, которая примыкала к её комнате. Сбросив шёлковую пижаму, Саша включила воду, искренне радуясь, что теперь была не одна.

Кай вернулся в особняк к восьми часам утра – измученный, разбитый и поверженный жестокостью отца. Даже убийства не казались ему настолько чудовищным испытанием, как это. Он провёл бессонную ночь, нервно метаясь по комнате в квартире Графа и пытаясь безуспешно погасить бушевавший внутри огонь. Уснуть не удалось даже к утру.

Приняв ледяной душ и простояв под струями холодной воды до тех пор, пока зубы не стали отбивать дробь, Кай оделся и вышел во внутренний двор дома. Три километра бега, один блок упражнений на выносливость – и до полудня он свободен. Возможно, тогда получится хоть немного отдохнуть. В конце концов, организм не железный: рано или поздно сдастся.

Закинув руки за голову, Кай смотрел на высокие деревья, стоявшие за территорией особняка, и глубоко дышал.

Разум и сердце…. Слышать и понимать…

– Я никогда не выиграю этот бой, – прошептал наконец он, закрыв глаза. – Потому что, мать вашу, мой разум никогда не очистится с такими подарками, как тот, что вы преподнесли мне прошлым вечером.

Тело до сих пор бросало то в жар, то в холод. Свидетельство о смерти, которое показал ему отец, оказалось «липой». Почему он сам не проверил, правда это или нет? «Потому что будущее зависит от настоящего!» – отозвался где-то глубоко внутри тихий голос. – «Ты сам принял это решение. Назад дороги нет!» Кай проглотил ком в горле и громко выдохнул.

Саша жива, а ты её похоронил… Похоронил заживо… Ты оставил её одну… Бросил… Она наплевала на свои принципы однажды, и всё ради тебя… А ты…

Он снова и снова мучил себя этими мыслями, подливая масла и в без того полыхавший огонь.

Ты оставил её с братом… Она была твоей, а теперь – принадлежит ему.

Кай зажмурился. Руки задрожали от напряжения.

Он обнимает ту, которую обнимал ты. Он провёл с ней ночь, а ты ничего не сделал. Ты ушёл, как последний трус.

Вдох… Выдох… Вдох… Выдох…

Кай дышал, пытаясь успокоиться, но ничего не получалось. НЕ ПОЛУЧАЛОСЬ! Ещё немного – и он отправится к Алексу, чтобы забрать то, что у него отняли.

Плевать на всё! Плевать на всех! Есть только она.

– Ты уже должен был вернуться с пробежки!

Кай распахнул глаза.

Будущее от настоящего – и знаменатель будет определён.

Глубокий вздох, поворот – на его лице появилась улыбка:

– Мы вчера хорошо гульнули, между прочим за твоё здоровье и семейное благополучие. Так что не нуди, сделай милость, ладно? Без твоих нравоучений тошно.

– Когда закончишь, дай знать. Отец хотел поговорить с тобой.

Кивнув, Кай взял воду и сделал несколько больших глотков, затем он вставил наушники в уши и, включив музыку на полную громкость, побежал в сторону запасного выхода с территории особняка. Туда, где дорога уходила в сосновый лес. Остаться одному, не видя и не слыша никого, чтобы, не дай Бог, не сорваться. Для него до сих пор оставалось загадкой, как умудрялся держать себя в руках.

Спустя полчаса Кай уже возвращался назад, когда у небольшого озера, находившегося в нескольких сотнях метров от дома, он увидел до дрожи, до боли знакомую фигуру. Она стояла на берегу и смотрела на волнистую поверхность тёмного водоёма. Одна.

Не думая о последствиях, он направился в её сторону. Похоже, девушка его не слышала, продолжая гипнотизировать чёрную гладь озера. Их разделяло несколько метров, но сил подойти ближе не хватало. Молча Кай наблюдал за худой, миниатюрной фигуркой, в которую превратилось её некогда стройное тело. Наблюдал и старался сдержать то, что рвалось наружу.

Когда Саша поняла, что находится на берегу не одна, она резко обернулась и вздрогнула. Он был последним, с кем ей хотелось встречаться. Неподвижный, словно хищник. Опасный, как сам Дьявол. Ноги непроизвольно задрожали.

– Я… Привет, Кай, – произнесла едва слышно девушка, не сводя с него испуганных глаз.

Глава 11. Очная ставка

Кай молчал. Привет? Снова это «привет»? Да она просто издевалась над ним! Они были одни! Ни одной живой души! Могла хотя бы здесь не строить из себя несмышлёного Незнайку! Но нет… Она продолжала играть с ним. Зачем? Почему?

Вдох… Выдох…

Он сделал шаг в её сторону, затем ещё один, и ещё – и расстояние сократилось вдвое.

– Привет?

Несмотря на злость, что бурлила внутри, голос предательски дрогнул. Шквал эмоций снова стал рваться наружу. Чёртовы глаза наверняка выдали его с потрохами. Ну и пусть!

– Привет? Только и всего? Одно слово?

Саша растерялась. Они были тут совершенно одни. Весь его облик, лицо, глаза, полные боли и ненависти, заставляли испытывать дикий страх.

– Я… Я могу спросить, как… как у тебя дела, если тебе не нравится…

– Как у меня дела? – повторил эхом её слова Кай, не дав закончить начатое.

Губы растянулись в усмешке. Если она произнесёт ещё пару таких диких фраз, он сорвётся.

– Ты хочешь знать, как у меня дела? И это всё, что тебя интересует?

Саша с силой сжимала холодные кулаки, почти до крови впиваясь ногтями в кожу. Глупая, глупая, глупая! Нужно было подождать Алекса, прежде чем идти осматривать окрестности в одиночку, а теперь… Теперь будет хорошо, если он не растерзает её, как дикий зверь.

– Я… Мне надо идти.

Она уже собралась двинуться с места, но Кай успел перехватить её тонкое предплечье. Девушка замерла, боясь пошевелиться. Его пальцы крепко сжимали руку, но уж лучше потерпеть боль, чем снова провоцировать его на агрессию.

– Мы ещё не договорили.

Приторный запах ванили ударил в нос. Странно… Она что, изменила привычкам? Хотя неважно. Кай смотрел в её широко раскрытые глаза и хотел лишь одного: получить ответ на мучавший его вопрос – почему? Почему она предала его?

– Мне нечего тебе сказать, – едва слышно прошептала Саша, пытаясь свободной рукой оттолкнуть его от себя.

Едва только холодная ладонь легла на грудь, тело словно пробило разрядом. На долю секунды он закрыл глаза, чтобы не выдать своих чувств, а когда открыл их снова, они были холодны, как лёд.

– Да неужели? Как давно ты с ним заодно?

– С кем?

Святая наивность приводила в ещё большую ярость. Притянув Сашу ближе, Кай склонился к её лицу:

– Не строй из себя невинную овечку, ладно? Ты стоишь своей сестры. Она была такой же хорошей актрисой, но признаюсь: тебе удалось переиграть её. Браво! Прости только, что не прошу повторить партию на бис.

Сестра… Но даже упоминание о ней не помогло побороть страх. Чернота его глаз и низкий голос, словно гнётом, давили к земле.

– Отпусти меня, – прошептала Александра, предприняв новую попытку освободиться, но его пальцы только крепче сжали руку. Она сморщилась от боли. – Пожалуйста, Кай, отпусти. Мне… Мне больно.

– Тебе больно? – начал выходить из себя он, но всё же хватка ослабла. – Больно? – В глазах полыхнуло отчаяние. – А мне, думаешь, не больно, когда я вижу тебя с ним? Когда ты мило улыбаешься ему, словно старому приятелю.

– Он… Алекс – мой жених.

– Да?! – воскликнул Бестужев, борясь с агонией: каждое её слово причиняло невыносимую боль. – То есть, чтобы ты осталась со мной, мне нужно было предложить руку и сердце? Или что? Или он оказался куда опытнее меня? Или есть какая-то другая причина? Скажи мне!

Он не контролировал себя, свои эмоции и слова, желая лишь одного: чтобы ей тоже стало плохо; чтобы она почувствовала то же, что чувствовал он.

– Скажи. Мне… – отчеканил каждое слово, вглядываясь в её белое как мел лицо.

Тишина – только пение птиц и его частое дыхание.

– СКАЖИ! – рыкнул Кай, заставив Сашу подпрыгнуть на месте.

Ненависть множилась и клубилась как дым до тех пор, пока по её щеке не покатилась слеза. Она смотрела на него, как кролик на удава, и молчала. Молчала, а он опять стал тем, кто заставил её страдать. Внутри словно перещёлкнули выключатель, и Кай стал самим собой. Ярость ушла, освободив место чёрной пустоте и презрению к себе.

В чём ты обвиняешь её? В продажности и работе на Петра? Но ведь это ты! Ты оставил её, не она тебя!

Александра смотрела на его лицо сквозь слёзы и дрожала. Страх заполнил каждую клетку тела, парализовав и притупив инстинкты. Защищаться не было сил, да и стоило ли?.. Он всё равно не услышит, по крайней мере, сейчас.

– Прошу тебя… – прошептала Саша. – Кай… Пожалуйста, отпусти.

Он слышал её, но пальцы не хотели подчиняться. Мозг кричал, вопил, рычал, как раненый зверь, требуя отпустить, но он не мог. Левая рука дрогнула и, медленно подняв её, Кай коснулся Сашиной щеки. Палец вытер мокрый след от слезы.

Она была рядом… Это то, чего хотел, чего безумно желал: просто знать, что жива, видеть, чувствовать…

– Скажи мне… Глядя в глаза, скажи, что не любишь. Скажи это, чтобы я понял и больше не мучился. Умоляю…

Саша опешила. Полная растерянность отразилась на бледном лице. Она его любила? Как? Как такое могло быть? Как его вообще можно было полюбить? За что? Взгляд скользил по искажённому болью лицу, но слова застряли где-то внутри.

– Я… Я не знаю. Я не помню… Я не знаю…

Прошли секунды, прежде чем смысл сказанных слов дошёл до него. Кай громко выдохнул, словно получил удар в солнечное сплетение. Она забыла… Просто забыла… Не предавала, а всего лишь не помнила ту часть жизни, где был он, где было то, что связало их жизни и души вместе, где были их чувства, где была их любовь…

Уголок губы изогнулся, давая намёк на едва заметную улыбку. Совсем слабую, но Саша смогла уловить её. Кай отстранил девушку от себя, а спустя мгновение – искренне улыбнулся. Александра не двигалась. Колоссальная смена настроения поражала настолько, насколько заставляла бояться.

Ещё несколько коротких мгновений Кай позволил себе любоваться ею, а затем склонился и, едва касаясь губами холодного лба, прошептал:

– Прости меня.

Сердце умоляло обнять, прижать к себе и почувствовать тепло родного тела, но разум понимал: слишком рано. Секунда, вторая, третья – Кай наконец шагнул назад и нежно прошептал:

– Ты вспомнишь. Ты обязательно вспомнишь.

С этими словами он развернулся, уходя прочь. На губах появилась улыбка. Глаза по-прежнему оставались полными боли и отчаяния, однако остатки тлеющей души едва заметно зашевелились под толщей пепла.

Она забыла… Не предавала, не разлюбила, не использовала, просто забыла…

Глава 12. Семейная ссора

Саша смотрела ему вслед и не шевелилась. Услышанное повергло в ещё больший шок, чем слова Петра Владленовича, что у неё есть жених, и они помолвлены вот уже как полгода. Отвернувшись к озеру, она закрыла глаза. Тело всё ещё била дрожь, а ледяные пальцы нервно теребили край флисовой толстовки, одетой поверх белой футболки.

Оказывается смириться с тем, что огромный кусок жизни растаял, как дым, было не самым страшным. Страшно стало строить взаимоотношения с новыми людьми, которые появлялись на пути. Помимо внутренней тревоги, поверить в убеждения врачей и психологов, что в скором времени всё наладится, мешало растущее в геометрической прогрессии число вопросов о прошлом.

Версия о круглой сироте, как с прискорбием сообщил ей Пётр Владленович, прекратила своё существование, едва только Кай упомянул о сестре. Кроме того, не могла же она жить четверть жизни без друзей? Почему к ней никто не приходил и не звонил? Память иногда выдавала отдельные картинки, образы и даже цифры, но кто это и что могло значить – абсолютная пустота. Как будто пытаешься рассказать о том, чего не знаешь: придумываешь сюжет, полагаясь лишь на внутренний голос.

Саша обхватила себя руками и посмотрела на спокойную гладь озера. Размеренной жизни пришёл конец, сомнений не было. Как только переехала в особняк, всё изменилось. Напряжённое общение с Алексом, несмотря на его улыбки и знаки внимания, знакомство с Каем… Девушка машинально провела пальцами по тому месту на лбу, которого коснулись его губы. Сколько боли скрывалось у него внутри, если она казалась такой осязаемой, стоило ему только дать слабину?

Мог ли он любить её? А она его? Саша быстро покачала головой, прогоняя эти мысли прочь. Нет… Слишком импульсивный… Слишком несдержанный… Слишком опасный… Она нутром чуяла, что с ним что-то не так. Зачем вообще согласилась на знакомство?

Бросив последний взгляд на водоём, Александра медленно пошла к особняку. Решать проблемы по мере их поступления и не бросаться в омут с головой – единственное верное решение. Есть факты: Алекс – её жених, Пётр Владленович – его отец, Кай – тот человек, который больше всего не внушает доверия, а значит, общение с ним стоит свести до минимума. Против фактов не попрёшь, а следовательно, нужно пока оставить всё как есть.

Саша добралась до дома лишь спустя полчаса. Войдя в гостиную, она тут же увидела Алекса, стоявшего у бара со стаканом спиртного.

– Где ты была?

Резкий тон заставил замедлить шаг. Пожалуй, подходить ближе не стоило.

– Я гуляла, – пожала плечами Александра, остановившись у дивана. – Доктор рекомендовал свежий воздух и покой.

– Помимо них тебе нужны положительные эмоции, не забыла? – улыбнулся загадочно парень. – Так почему же ты не пришла ко мне с утра пораньше?

– Я… Мне просто захотелось прогуляться.

– Где?

– На свежем воздухе. Я нашла в лесу озеро. Очень красивое.

Саша старалась держаться непринуждённо, однако сверкнувшее в глазах Алекса недовольство поколебало уверенность в себе.

– Ты гуляла там, где тренируется мой брат?

– Кай?

– А ты видела у меня ещё каких-то братьев? – рыкнул парень, двинувшись к Шереметьевой.

Её детская наивность заставляла злиться. Притворялась или правда была такой недалёкой? Врачи уверяли, что она ничего не помнит, сдвигов, как и несколько месяцев назад, когда пришла в себя, не было, однако усыпить подозрения не получалось. Чёрт бы побрал их совместное с Каем прошлое!

– Так ты видела его там?

– Кая? – снова переспросила Александра.

– Кая! Мы же про него с тобой говорим!

Ей не нравился его тон, но вызывать ещё больший гнев в свою сторону не хотелось. Одного Бестужева ещё можно было стерпеть, но двух за утро…

– Нет, его не было.

Губы Алекса изогнулись в улыбке:

– Не было, значит. Что ж, ладно. А как насчёт положительных эмоций?

Он подошёл к ней почти вплотную и коснулся рукой тёплой щеки. Саша растерялась. Запах спиртного, блеск в глазах – догадаться о ходе его мыслей не составило труда. Жених, он – твой жених! Но даже эта истина не помогла принять пошлые намёки как должное.

– Они были вчера, – попыталась увести разговор в другую сторону девушка, но, к сожалению, Алекс не клюнул.

– Вчера? Это были немного не те положительные эмоции, о которых я говорю тебе сейчас, детка.

– Меня зовут Александра.

Убрав руку от её лица, Бестужев улыбнулся. Выпив одним залпом остатки коньяка, он с грохотом опустил стакан на журнальный столик, стоявший рядом.

– Я буду называть тебя так, как захочу, – надменная улыбка стала шире. – Детка.

Вопреки здравому смыслу, внутри всё взбунтовалось. Как он смел так разговаривать? Полугодовалая помолвка обязывала к взаимному уважению в первую очередь, а потом уже ко всему остальному.

– Меня зовут Александра, – увереннее, чем в первый раз повторила Саша. – Я твоя невеста и требую уважения к себе, иначе…

Алекс резко схватил её за руку и притянул к себе, прервав на полуслове:

– Послушай меня, милая, – прорычал он. – Невеста – ещё не жена, это раз. А во-вторых, ты ещё ни разу не согрела мою постель, чтобы ставить какие-то условия.

– Чтобы согревать твою постель, как ты говоришь, я должна носить статус жены для начала, милый. А пока этого нет, привыкай к тому, что и я, и ты спим по одиночке.

На лице Алекса заходили желваки. Он прищурил глаза, схватив пальцами Сашин подбородок. Мгновение – и крепкое мужское тело нависло над девушкой словно скала:

– По-моему, ты забыла, кто такая и где находишься.

– Даже ребёнок знает, что повторно забыть забытое невозможно, – проговорила она, хотя внутренний голос надрывался в попытках заставить её замолчать.

– Сука! – рыкнул Алекс, поняв, что его не завуалированно назвали идиотом.

Кай появился в гостиной как раз в тот момент, когда звонкий звук пощёчины и негромкий вскрик девушки нарушили тишину комнаты. В глазах полыхнул огонь, а внутри проснулся сам Дьявол.

Вдох…. Выдох….

– Когда ты успел вернуться? – вскинул удивлённо брови Алекс, глядя на вошедшего брата.

Вдох… Выдох…

– Двадцать минут назад.

Бросив быстрый взгляд на Сашу, которая прикрывала красную щёку руками и прятала глаза, полные слёз от возможных свидетелей инцидента, Кай посмотрел на Алекса:

– Не успел объявить о помолвке, а уже устраиваешь семейные разборки?

– Мы ещё вернёмся к этому разговору, – бросил небрежно тот и отвернулся от девушки. – Иди к себе.

Её не нужно было просить дважды. Не глядя ни на одного, ни на второго, Саша бросилась туда, откуда несколько секунд назад появился Кай. Когда она скрылась из виду, Алекс направился к бару:

– Не представляю, как ты смог уложить её в постель.

Раз… Два… Три… Четыре…

– Но если ты явился за ней в том состоянии, в котором находился тогда, значит, она и впрямь хороша, – Бестужев взял бутылку и наполнил свой стакан.

Одиннадцать… Двенадцать… Тринадцать…

– Сегодня мы это проверим, – повернулся к брату он и широко улыбнулся.

Вдох… Выдох…

– Прибереги такие интимные подробности для Егорки, ладно? Мне они неинтересны. Я на кухню за льдом, а потом к отцу.

Едва сдерживаясь, Кай прошёл мимо. Он уже почти покинул гостиную, как вдруг остановился и повернулся к брату:

– Тарас в отъезде. Составишь мне компанию в дневном спарринге вместо него?

– А то! – хохотнул Алекс. – Уложу тебя на лопатки на «раз»!

Кивнув, Кай двинулся к кабинету отца. Губы растянулись в холодной усмешке – уложишь. Обязательно…

Глава 13. Новый уровень доверия

– Ты опоздал, – начал беседу с замечания Пётр, не отвлекаясь от бумаг. – Я ждал тебя к девяти, а уже начало одиннадцатого.

Кай подошёл к столу и сел в кресло, откинувшись на мягкую кожаную спинку. То ли отец так действовал, то ли последние события, но тело наполнилось свинцовой усталостью. Он устал – физически, эмоционально. Семья и пребывание в особняке выжали все соки, а теперь, когда в игру вступила Александра, о покое вообще можно было забыть.

Погружённый в свои мысли, Кай забыл, что оставил реплику Петра без ответа. Затянувшаяся пауза заставила мужчину удивлённо поднять глаза на сына. То, что увидел, ему снова не понравилось, о чём он тут же поспешил сообщить:

– Ты видел, на кого похож?

– У меня выдалась тяжёлая ночь.

– Тебя никто не заставлял разъезжать с Орловым по клубам. Я надеялся на твою благоразумность, но, похоже, поторопился с выводами.

Кай усмехнулся:

– К твоему сведению, отец, непутёвый сын вернулся домой вовремя и даже успел выполнить утренний блок упражнений, которые ему прописал твой горячо любимый Тарас. Так что не нужно меня отчитывать, как пятилетнего, ладно?

Пётр склонил голову набок и откинулся на спинку кресла, расслабившись. Ругаться искреннее не хотелось, тем более когда время играло против: тема разговора не требовала отлагательств, ведь каждая минута промедления могла иметь неприятные последствия. Похоже, пришла пора выбрасывать белый флаг.

– Как тебе вчерашний приём? – спросил, улыбнувшись, Пётр. – Понравилось?

– Слишком много пафоса.

– Неужели? Ты считаешь, твой брат недостоин такого торжества в свою честь? Или думаешь, что Александра не заслужила королевского приёма?

– Мне абсолютно всё равно до того, каковы были твои мотивы. И уж тем более меня не волнуют интересы Шереметьевой. – Кай посмотрел на сбитые костяшки пальцев, а потом поднял глаза на отца: – Это давно пройденный этап. Могу сказать лишь одно: тебе повезло с невесткой. – Бросив быстрый взгляд на бумаги, он поспешил перейти к делу: – Алекс сказал, ты хотел поговорить. О чём? Уверен, что не о Шереметьевой.

Максимум равнодушия снаружи, хотя внутри полыхало пламя. Губы Петра снова растянулись в улыбке. Глаза внимательно изучали сына, но тот уже давно привык к заглядывающему прямо в душу взгляду.

– Вчерашний вечер ещё раз доказал, что тебе можно верить.

Кай фыркнул. Неужели? Заслужил долгожданное прощение и абсолютное доверие? Браво! Но какой ценой?..

– Я устал убеждать тебя в этом, отец. И знаешь, мне сейчас абсолютно всё равно, что ты обо мне думаешь и на каком уровне находится твоё доверие. – Он устало улыбнулся. – Для меня важно одержать победу в предстоящем бое с Аттикусом, а всё остальное: помолвка Алекса, твой гнев и беспочвенная подозрительность, Шереметьева – плевать я хотел на всё это.

Голос звучал спокойно и размеренно. Поведение так и сквозило независимостью. Он всегда оставался самим собой, неважно, кто желал подчинить его. Настоящий хищник: оценивает ситуацию и мгновенно к ней приспосабливается; истинный лидер; бесстрашный вожак: хладнокровный, расчётливый и непоколебимый – тех пор, пока не появится слабое место.

– Рад, что ты правильно расставил приоритеты, Кай, – произнёс наконец серьёзно Пётр. – Откровенно говоря, я до последнего был уверен, что ты водишь меня за нос. Уж прости, но было сложно поверить в твою преданность и в то, что ты передумал мне мстить.

Кай улыбнулся. Лирические отступления? Что-то новое. Отец редко прибегал к ним. Значит, разговор и впрямь серьёзный?

– Ты сам говорил, что семья – это…

– Я знаю, что говорю, – перебил его Пётр. – Вопрос в другом: повторяются мои слова просто так или же ты на самом деле веришь в них. – Глаза мужчины пристально следили за сыном, но тот сидел в кресле и не двигался. – Ты можешь сколько угодно изображать верного системе солдата, Кай, но твоё сердце… – Губы изогнулись в улыбке. – Ты никогда не сможешь обмануть его, если оно, конечно, у тебя есть. А оно есть, потому что ты – Архипов.

Руки Кая сжались в кулаки. Стиснув челюсти, он низким голосом произнёс:

– Повторяю тебе ещё раз, отец, я – Бестужев. Прекрати упрекать меня в том, что от меня не зависело. Я не виноват, что ты в своё время не смог удержать мать дома, и она наставила тебе рога с Владом. Возможно, будь ты мягче, этого бы не произошло.

– Мягче? – усмехнулся Пётр. – Ты считаешь, что я был недостаточно мягок? Я бросил к её ногам всё! Ладно, тогда, может быть, ты преподашь мне урок? Со своей девушкой. Шереметьева здесь, не нужно далеко ходить.

Внутри всё похолодело.

– Она – не моя девушка, – проговорил Кай, прищурив глаза. – Об этом я тоже устал тебе постоянно напоминать. Пускай с ней разбирается Алекс, раз уж они решили связать себя узами брака. У него это, кстати, неплохо получается. Уверен, щека Шереметьевой надолго запомнит его тяжёлую ладонь, которую он приложил к ней несколько минут назад в гостиной.

Раз… Два… Три… Четыре…

Когда твой разум и сердце будут слышать и понимать друг друга, ты добьёшься цели и победишь.

Семь… Восемь… Девять… Десять…

По кабинету разнёсся громкий смех Петра. Он снова выпустил клубок дыма и посмотрел на сына:

– Значит, Александра точно не повторит ошибок вашей матери.

Шестнадцать… Семнадцать… Восемнадцать…

Глубокий вздох и невероятно ровный голос:

– Так что ты хотел, когда желал видеть у себя в кабинете? Однозначно это не семейное благополучие Алекса и его будущей жены.

Бросив взгляд на бумаги, которые лежали перед ним на столе, Пётр серьёзно ответил:

– Ежегодно в июле в Коломенском происходит одно важное событие. Оно затрагивает всех людей нашего круга, имеющих влияние в определённых сферах. Москва и Питер, в первую очередь. Взаимодействие, контроль, поддержка, новые направления развития и планы на ближайшее время. Как минимум год, а то и больше.

В кабинете стало тихо.

– Мы называемся «Чёртовой Дюжиной». Ты ещё не вступил в права наследования, – продолжил Пётр, – но это скоро произойдёт. Как будущий наследник Архипова, ты должен присутствовать на общем собрании, чтобы все узнали, кто займёт место покойного Влада, и у кого они смогут просить поддержки, если возникнет такая необходимость.

Кай не двигался. Так вот зачем он нужен! Власть и давление на тех, кто «ходил» под Архиповым. Учитывая сферу деятельности Влада, это хорошее подспорье в делах Бестужева. Тотализатор боёв, спортивные центры, «Ястребы» и в довесок – спортивные школы, которые «крышевали» политики и криминальные авторитеты. Да с такими тылами Пётр всех заткнёт за пояс и выйдет в лидеры сразу в обеих столицах. Практически безграничная власть: то, о чём грезил во сне и наяву.

– Я хочу, чтобы ты познакомился с нужными людьми до того момента, как мы поедем в Коломенское.

– С нужными людьми, как те, что были вчера на приёме? – улыбнулся Кай.

– С теми, кто может поддержать меня, когда я выступлю с предложением, которое не всем понравится, – не меняя тона голоса ответил Пётр.

Колкая шутка прошла мимо.

– Ты думаешь, если «черти» узнают, что место Архипова занял твой сын, шансы быть услышанным увеличатся?

– Я в этом уверен. К тому же, они все знают, кто ты и как относишься к делам. Наличие своего собственного мнения, которое ты не раз демонстрировал, ослушиваясь меня, убедит их, что ты действуешь сам, без чьего-либо прямого давления. Миша Зверь уважает таких, а потому победа у нас почти в кармане.

Кай нахмурился, проведя рукой по лицу. Эти слова, но в другом контексте, несомненно порадовали бы. Но сеять хаос под эгидой адского названия – не то, о чём мечтал, к чему стремился.

– Что это?

На лице Петра отразилось непонимание.

– Что за предложение, с которым ты хочешь выступить и будущее которого мне предстоит отстаивать вместе с тобой? – пояснил Кай.

Он не сводил глаз с отца, ожидая ответа, но тот медлил.

– Наркотики, – наконец проговорил Бестужев-старший.

– Наркотики? – раздался эхом голос парня, и в кабинете стало тихо.

Глава 14. Бежать!

– Наркотики, – повторил Пётр. – Огромные деньги! Это выведет нас на новый уровень, только представь? – С каждым произнесённым словом глаза загорались энтузиазмом. – Как только Миша согласится снять «монополию» и официально впустит нас в дело, мы станем явными лидерами. Наработанная база у нас уже есть.

Кай нахмурился. Ему абсолютно не нравилось то, что говорил отец. Мало того, он был категорически против его далеко идущих планов. И не потому, что это могло повлиять на уже существующий бизнес и контроль за «Ястребами», которые как раз-таки могли поддержать Петра в этом направлении. Причина крылась в другом…

Кай много раз видел, во что превращались друзья, когда «подсаживались» на эту дрянь; знал, какими они были «до», и как их жизнь менялась «после». Ему никогда не удавалось понять, что движет теми, кто добровольно соглашался травить свой организм наркотиками. Проблемы – да, они бывают разные, но одно дело – трава, и совсем другое – то, чем собирался заниматься Пётр.

Это шло вразрез с принципами.

«Ты уже давно отказался от своих принципов», – прошептал голос внутри. – «В тот самый момент, когда признался, что Александра для тебя ничего не значит, когда нажал на спусковой механизм в отеле…»

Кай снова провёл рукой по лицу, прогоняя мрачные мысли.

– Тебе нужно отдохнуть, – расценил его жест по-своему Пётр. – До боя с Аттикусом я не буду ничего требовать, но после него… – Бестужев выдержал паузу. – Тебе придётся с головой уйти в бумаги и в детали нового направления, чтобы быть готовым предъявить серьёзным людям убедительные доводы: такие, чтобы тебя услышали. Понимаешь, о чём я?

Кай молчал. Понимал ли он? Естественно. Хотел ли этого? Нет. Но отказ был чреват последствиями, а ему только-только удалось снять с себя клеймо «предателя».

– Я услышал тебя, отец. Сразу после боя мы вернёмся к этому вопросу, а теперь, извини, мне нужно отдохнуть. Алекс согласился составить мне компанию в дневном спарринге, не хочу ударить в грязь лицом.

С этими словами Кай встал и направился к выходу из кабинета. Уже у двери он услышал голос Петра:

– Ты, кстати, так и не ответил, как ко всему этому относишься?

Парень медлил долю секунды, а потом поднял глаза и, улыбнувшись, ответил:

– Неужели ты думаешь, что я пойду против своего родного отца?

На губах мужчины появилась ответная улыбка – на другое и не рассчитывал:

– Иди готовься к дневной тренировке, сын. У тебя осталось мало времени.

Когда вышел из кабинета, Кай тихо прошептал:

– Конечно, я никогда не пойду против родного отца. Никогда…

Александра сидела перед зеркалом, глядя на своё отражение. Бледная кожа, ввалившиеся щёки, на фоне которых карие глаза, покрасневшие от слёз, с тёмными тенями под ними, казались ещё больше, чем они были на самом деле. И жуткий красный след от пощёчины.

Она провела кончиками пальцев по всё ещё горевшей огнём щеке, и из глаз снова покатались слёзы. Куда попала? Во что ввязалась? Почему к ней так относились? Может быть, потеря памяти стала последствием похожего общения со своим женихом? От мыслей об Алексе Саша поморщилась. Как общаться с ним, не показывая вида, что боится? Как вообще оставаться рядом после того, что он сделал?

Она не могла любить этого человека. Никогда. Как и он не любил её. Столько жестокости… Ни капли сочувствия или сострадания, только надменность и презрение. Саша закрыла лицо ладонями. В том положении, в котором оказалась, было не у кого просить помощи. Неужели она и правда не имела друзей? Ведь должен же был быть хоть кто-то, кто её знал.

Вытерев мокрые щеки, Александра снова посмотрела в зеркало. Бежать! Нужно бежать, не оглядываясь. Но куда? Кроме Бестужевых, никто не интересовался ею. Неважно! Главное – добраться до полиции.

Сделав пару глубоких вдохов, она встала и пошла к выходу из комнаты. Утром удалось без труда покинуть особняк, значит, и в этот раз должно получиться. Выйдя из спальни, она, как воришка, тихо закрыла за собой дверь. Едва только щёлкнул замок, Саша развернулась, чтобы продолжить свой путь, но план побега канул в Лету. Крепкий торс, внимательно сканирующие её глаза и каменная, но не лишённая интереса, маска на смуглом лице – Кай.

Абсолютная неожиданность встречи и растерянность, которая отразилась на лице, заставили девушку застыть на месте.

– Я… Что ты тут делаешь? – выходя из ступора, Саша спросила первое, что пришло в голову.

Кай уверенно шагнул к ней навстречу, а на губах появилась улыбка, но она тут же померкла. Взгляд скользнул к камере в левом верхнем углу.

– Довольно странный вопрос, не находишь?

Он видел, что она нервничала. Её глаза были красными от слёз, а на щеке красовался ещё не успевший сойти след от пощёчины.

Вдох… Выдох…

Я – младший Ястреб. Каратель. Безжалостное и бездушное чудовище. Демон!

– Почему ты не у себя в комнате?

Пауза. Саша искала ответ. Флюиды паники, исходившие от неё, сводили с ума. Он ведь был последним человеком, кого следовало бояться, но откуда ей знать?

– Я… Мне нужно на воздух.

Бровь Кая изогнулась в удивлении.

– Мне нужно…

Александра понимала, что выглядит глупо. Её поймали. Поймали спустя несколько секунд после принятого решения. Ни о каком пробеге теперь не могло быть и речи. Она навсегда останется в этой тюрьме, с главным надзирателем в лице будущего мужа.

– Мне… Мне нужно…

Трясущиеся руки, бегающие глаза: ещё мгновение – и её накроет истерика. Кай проглотил ком в горле. Что предпринять? Дыхание стало учащаться. Она плакала, а он ничего не мог сделать, потому что за ними, мать их, наблюдали!