Скрытые корни русской революции. Отречение великой революционерки. 1873-1920

Оглавление

Екатерина Брешко-Брешковская. Скрытые корни русской революции. Отречение великой революционерки. 1873-1920

Предисловие

Посвящение

Часть первая. Хождение «в народ»

Глава 1. Киев, 1873 год

Глава 2. Чайковцы. Петербург, 1873 год

Глава 3. Скитания по Украине, 1874 год

Глава 4. Штундисты, 1874 год

Часть вторая. Тюрьма и суд

Глава 5. Арест, 1874 год

Глава 6. Брацлавская тюрьма, 1874 год

Глава 7. Киевская тюрьма, 1874 год

Глава 8. В сущевской полицейской части, 1874–1875 годы

Глава 9. Дом предварительного заключения, 1875 год

Глава 10. Мои товарищи по дому предварительного заключения, 1875–1876 годы

Глава 11. Петропавловская крепость, 1876–1877 годы

Глава 12. Подготовка к процессу, 1876–1877 годы

Глава 13. Дом предварительного заключения, 1877–1878 годы

Глава 14 «Процесс 193-х», 1877–1878 годы

Глава 15. Приговоренные. Литовский замок, 1878 год

Часть третья. Сибирь

Глава 16. Путь в ссылку, 1878 год

Глава 17. Нижняя Кара, 1878–1879 годы

Глава 18. Баргузин, 1879–1881 годы

Глава 19. Иван Линев

Глава 20. Приготовления к побегу, 1881 год

Глава 21. Побег, 1881 год

Глава 22. Схвачены, 1881 год

Часть четвертая революция в развитии

Глава 23. Распространение революционных идей, 1881–1905 годы

Глава 24. Революции 1905 и 1917 годов

Глава 25. Крестьяне

Глава 26. Интеллигенция

Отрывок из книги

Для вас, мои друзья, мои внуки и внучки, я пишу эту книгу о духовной жизни русского народа. Читая ее, вы поймете, что у меня была возможность установить тесные отношения со всеми слоями населения нашей великой страны и было достаточно времени, чтобы познакомиться с психологией простого народа, а также привилегированных классов и интеллигенции. Под «интеллигенцией» я понимаю тех образованных людей, которые пытались ускорить тяжелый переход от старых, отсталых форм социальной жизни в России к новым, более гуманным условиям, лучше отвечающим требованиям нынешней эпохи.

Мне хочется порекомендовать вам, чтобы вы, читая историю нашего народа, видели в нем не бесформенное скопище марионеток, которыми управляют непонятные законы, а членов единого живого тела, наделенного уникальным духом, который оставил свой отпечаток как на позитивных, так и на негативных явлениях в истории России. Интеллектуально и духовно эти люди всегда отличались чувствительностью к внешним влияниям. Если их реакция не была такой быстрой и отчетливой, какой бы могла быть, то вовсе не из-за апатии, робости или природной глупости, а из-за полного невежества относительно внешнего мира – невежества, в котором эти люди продолжают жить и поныне. Это невежество, эта «коварная темнота», как они сами называют нехватку знаний о науке и о том, как живут другие народы мира, нередко так далеко уводило русский народ не в ту сторону, что тому удавалось снова выйти на верный путь лишь ценой больших усилий и многих жертв.

.....

Итак, я покинула Киев и окунулась в бурную и напряженную петербургскую жизнь. К тому времени там уже шла систематическая организационная работа. Кружок Чайковского, служивший зародышем, превратился в крупную и мощную организацию со множеством центров. В этих центрах молодежь получала возможность приобрести теоретические и практические знания, а также проявить свои способности к пропаганде на фабриках и в мастерских. В Петербурге эта работа велась более целенаправленно и решительно, чем где-либо, и поэтому сюда за советом и руководством обращались молодые люди со всех концов России. Это было очень опасно, и требовалась строгая конспирация. Мне, никогда не жившей в столице, было бы трудно разобраться в этой многогранной и усердной деятельности, если бы я не приучила себя к наблюдению и к размышлениям над социальными проблемами.

Молодежи были интересны люди, долго жившие в провинции и принимавшие участие в работе земств[14] и организации учебных заведений, поэтому ко мне стали приходить гости и приводить с собой других. Кроме того, я нашла в Петербурге своих старых друзей – Ковалика и Каблица. Наконец, там я подружилась с Софьей Александровной Лешерн фон Герцфельд, которая впоследствии сыграла важную роль в наших сибирских процессах. Частым гостем у меня стал Лизогуб,[15] которого я знала дома, еще ребенком. Сейчас он был студентом и пытался узнать, как самым полезным образом распорядиться своим большим состоянием. Он производил впечатление человека, искренне и серьезно преданного народному делу. Он нуждался в советах и инструкциях, но я старалась не говорить ему ничего определенного. Я считала, что с молодыми людьми надо вести себя осторожно, чтобы они испытали свои силы в разных областях, прежде чем делать окончательный выбор. Кроме того, я обычно старалась обойти стороной вопрос о финансах тех, кто собирался вступить в нашу организацию. Что касается Лизогуба, я не думала, что этот человек, проведя все детство среди богатства, в аристократическом окружении, действительно мог решиться всецело посвятить себя борьбе за права и благоденствие народа. Однако те, кто знал его впоследствии, и товарищи по процессу высоко ставили его благородство и мужество борца, погибшего раньше времени. Он не дожил до осуществления хотя бы десятой части своих планов.

.....