Читать книгу Двести женихов и одна свадьба. Часть вторая - Екатерина Романова - Страница 1

Это было первое утро, когда Сэдрик не разбудил меня звонкими воплями. Либо газеты молчали обо мне (что вряд ли), либо писали что-то вопиющее, что ему стыдно читать, либо что-то случилось с тиражом (маловероятно).

Я ставила на гадости.

Такие гадости, что мне и в дурном сне не приснится.

Однако прогадала.

Когда Таисия тщательно уложила мои волосы и затянула мои прелести в пышное платье из темно-сапфировой парчи, я спустилась к завтраку, чтобы узнать:

– Его нет!

Кэролайн всплеснула руками и запоздало пробормотала «доброе утро», хотя очевидно, ничего доброго в нем нет.

– И даже седьмой страницы? – обеспокоенно поинтересовался Самюэль, который обычно не вмешивался в наши разговоры, даже когда они касались очень щепетильных тем.

– О чем вы? – спросила, расстилая на коленях льняную салфетку.

– Весь тираж сегодняшней газеты кто-то выкупил, – Кэролайн налила в мою чашечку душистый кофе и добавила: – Сэд прибегал с утра. Говорит, ему даже одним глазком взглянуть не дали. Упаковали тираж и отослали в графскую резиденцию.

– Вот тебе и свобода слова! Мы с Кристианом расстались, – огорошила всех, подвигая поднос с корреспонденцией. – Наверное, он настолько меня возненавидел, что не хочет даже имени моего рядом со своим лицезреть.

Мысль неприятно кольнула сердце и утвердила меня в решимости уехать.

– Предвосхищая ваши вопросы – мы и не были вместе. И, друзья. Я долго думала, как поступить и приняла решение. Мне нужно уехать.

Кэри медленно опустилась на стул, Самюэль тревожно приблизился и остановился рядом, впервые отказавшись от военной выправки в пользу участливой позы. Он накрыл мою спину ладонью и тепло произнес:

– Леди Ортингтон. Мы приносим извинения за вчерашнее.

Кэролайн кивнула, быстро прожевывая кусок сыра. Она всегда что-нибудь жует, когда волнуется.

Тепло улыбнулась и погладила сухую ладонь Самюэля.

– Это не связано с вами. Я не одобряю вашей самодеятельности, но благодарю за участие. Мне нужна передышка. Нужно освободить мысли и, возможно, присмотреться к другим местам, где я смогу быть собой. Где смогу помогать людям.

– Так вы не собираетесь обратно на Землю? – с надеждой переспросила Кэри.

Неуверенно пожала плечами и отщипнула кусочек круассана. Подруга на автомате взволнованно выхватила его из моей руки и отправила в рот.

– Я точно больше не собираюсь замуж. Двести женихов – более чем достаточно. Если и решу связать с кем-то свою судьбу, что вряд ли, то не ради портала домой. Не хочу убегать. Не хочу врать. Не хочу причинять боль тем, кого люблю. Жизнь одна, Кэри. А я трачу ее на какую-то ерунду. Пожалуйста, прикажи собрать мои вещи. Я выезжаю сегодня в ночь, чтобы поспать в дороге.

Современные кареты для дальних путешествий оборудованы раскладным диваном с мягким и удобным матрасом. Получается почти как в поезде, только вместо стука колес – стук копыт, что куда приятней.

– Куда вы отправитесь? Надолго? Когда вернетесь? Кто…

Я накрыла ладонь Кэри своей и тепло улыбнулась:

– Кофейни останутся на вас – это главное, о чем следует позаботиться. Через неделю прием во дворце и вы должны постараться, чтобы все остались довольны. А насчет моего путешествия – сама пока ничего не знаю. Хочу съездить в Айрон и предложить проект больницы. Говорят, молодой граф не только продолжил политику отца, он мыслит еще прогрессивней. Шансы заняться хирургией открыто – крайне велики.

У меня окончательно забрали круассан. Пришлось довольствоваться чашкой кофе, но и ее не донесла до губ.

Хлебнув крепкий напиток, Кэри сморщилась и опомнилась:

– Простите, я что-то разнервничалась! Говорят, граф Айрон – из древнего рода драконов?

– Вот и выдастся случай это узнать!

Я тоже об этом слышала. Ходят легенды, что прежде Тэйлу населяли Первородные – сыновья Охиса. И были они, ни много, ни мало – драконами. Всамделишными фэнтезийными драконами с огромными крыльями, светящимися глазами, огнем из пасти и зубами размером с меня. У нас, например, есть четыре всадника Апокалипсиса, а на древней Тэйле было четыре посланника Охиса. Но, как и полагается, они не поделили прекрасную деву, пошли друг на друга войной, натворили страшных бед и разрушений, за что прогневали папу и утратили возможность обращаться драконами. Но драконья кровь так и текла в их венах. Поколение за поколением, они передавали силу старшим сыновьям. С тех пор прошло много времени и доподлинно уже никто не скажет, были ли эти драконы – или древние люди просто фантазеры. Но никого, кроме четы Айронов, в связи с драконами не уличали. Если это правда – где-то есть еще три потомка.

– Думаю, вы поступаете мудро, – голос Самюэля вернул меня в реальность. – Прежде чем принимать серьезные решения, необходимо тщательно все взвесить.

– Но в некоторых случаях лучше не затягивать! – многозначительно посмотрела на дворецкого, намекая на незамужнюю Кэролайн. Они так и будут ходить вокруг да около, или уже поженятся, наконец? Я бы с радостью испекла свадебный торт! – И, пожалуйста, пусть кто-нибудь накроет на стол. На троих!

Пока слуги суетились, я изучила почту. Контрагентам разослала уведомления, что теперь дела от моего имени уполномочены вести госпожа Кэролайн Фабри и господин Самюэль Дюпруа, написала письмо своему поверенному в графской канцелярии, к вечеру документы о переводе права собственности будут готовы, подпишу их перед отъездом.

По телу рассыпались мурашки.

Хотелось, чтобы все как в голливудском фильме: Кристиан узнает, что я уезжаю, остановит меня, поцелует и пустят титры…

Вот только не узнает. А, если и узнает, то не остановит и не поцелует. От этого сердце билось часто, но горько. Надежду так сложно вытравить из сознания, воспитанного на фильмах по книгам Джейн Остин!

Письмо от шантажиста с вежливым напоминанием, что у меня мало времени, скормила камину. Туда бы отправила и самого шантажиста, если бы знала, кто он.

Втроем с Кэри и Самюэлем мы обсудили стратегию на ближайшую неделю. На что обратить внимание при подготовке к приему, какие блюда и в какой очередности подать, как сервировать стол, каких поставщиков выбрать и какие цены включить в смету.

– Не обеднеют! – ответила на круглые глаза Кэролайн. Да, немного завысила ценник, но раз уж Кристиан отстегнул крупную сумму сэру Иолу, пусть и здесь не поскупится. Все равно за неделю до приема не станет менять поставщика десертов.

Кстати, насчет бедности! Пока мы занимались делами, принесли сундук сокровищ от сэра Иола. Тяжелый деревянный ящик, щедро сдобренный витиеватыми украшениями из золота и платины, сверкал драгоценными камнями. Его несли трое и то заметно взопрели. И куда теперь девать этот металлолом?

Идея родилась неожиданно. Единственное, что может остановить графа Айрона – отсутствие финансирования. Любой, даже самый привлекательный проект требует денег. А у меня как раз завалялся сундук, в котором хватит драгоценностей, чтобы оснастить больницу современным оборудованием. Современным для Тэйлы, конечно же. А, если Клиф устроит аукцион, то побрякушки леди Ортингтон, неуловимой невесты, как меня повадились называть с легкой подачи местных журналистов, можно продать в четыре раза дороже. Именно об этом я и толковала Клифу, который смотрел на меня как на пятое колесо в телеге.

– Я, кажется, чего-то не понимаю.

– Ты берешь драгоценностями, я знаю! А у меня – целый сундук. Сам сундук, кстати, в подарок.

– Почему тебе самой не устроить аукцион?

Расплавила складки на платье и, не поднимая взгляда, ответила:

– Потому что мне некогда. Я сегодня уезжаю.

– В Айрон?

Все-таки посмотрела на друга.

– Боюсь, у меня нет выхода. Сэр Кристиан едва не раскрыл меня. Я была на тростиночке от костра, поэтому не хочу больше испытывать судьбу. К тому же…

– Ты влюбилась, – с пониманием закончил Клифорд и направился к кофемашине. Ну, как машине? Чтобы все это дело работало – нужно крутить ручку. С бесперебойными источниками питания на Тэйле проблематично.

– С чего ты так решил?

– У вас на лицах все написано. Ночью у меня случился любопытный разговор с графом.

– Надеюсь, ты не пострадал?

На меня бросили веселый взгляд. Ну да, Клиф – три меня в обхвате. К тому же, смышленый парень с кучей талантов. С таким не захочешь портить отношения, даже если сильно нашкодит.

– Я за тебя испугался, но влюбленный мужик женщину не обидит.

– Это ты о чем?

– О то, что уехать в Айрон – отличная идея.

На стол легла чашечка ароматного кофе, приправленного корицей и опушенная белоснежной пеной сладких взбитых сливок. На десерт – загадочная улыбка Клифорда и сияющий взгляд.

– Я буду по этому скучать, – обняла теплую кружку и едва не всхлипнула, любуясь рисунком в форме улыбки.

– Дам тебе кофе-машину с собой.

– Дурак ты, – ответила беззлобно. – Буду скучать по друзьям. По тому, как вы без слов меня понимаете…

На глаза все же набежали слезы. Быстро вытерла их ладонями и сделала глоток. Сладость растеклась по телу, отгоняя грусть.

– Ну, так что? Поможешь? – я кивнула на список необходимого. – Все это нужно сделать вне очереди. Бюджет, сам понимаешь, не ограничен.

– Это внушительный список, Джулия, – Клифорд сделал глоток крепкого черного кофе и, отставив кружку, облокотился о стойку.

– А у меня – внушительный сундук всякого ценного барахла, – поиграла бровями, не думая отступать.

– И куда это все?

– Я открываю больницу.

Друг не изменился в лице, только взгляд его стал совсем уж… сострадательным.

– Не здесь, разумеется. Точнее, сначала Кристиан был не против, мы даже здание нашли, но потом… потом случился ромашковый чай и… – почесала переносицу, собираясь с мыслями. – Хочу предложить проект больницы графу Айрону. И, если в бюджет не закладывать расходы на оборудование, очень может получиться.

– Больница, значит? – Клиф почесал подбородок. – Это место, где бы ты могла безнаказанно резать людей?

– И ты туда же? – на губах собралась молочная пенка, и я слизала ее языком. – Это уникальный проект. Я хочу объединить под одной крышей лекарей, целителей, знахарей и докторов. Объединить знания Тэйлы и земные знания. Совместными усилиями медицины моего мира и магией местных целителей мы сможем спасти множество жизней.

– Сколько? Десятки, сотни?

– Тысячи, – у самой дух захватило. – Я планирую открыть при больнице курсы – со временем, конечно, когда появится финансирование. Чуть позже, если получится – самостоятельный факультет. Мои люди принесли много бед Китриджу. От их рук погибло слишком много людей. Я хочу это исправить. Хочу сделать все правильно, хочу…

От волнения выступили слезы. Клифорд накрыл мою руку своей ладонью.

– Ты ему об этом сказала?

– Он и слушать не стал. Клиф, он так страдает от своей потери, что не видит ничего! И я его, конечно, понимаю, но десять лет прошло! К тому же, другие не должны страдать вместе с ним.

– Дай ему время.

– У меня его нет. У детей, которым нужна операция – его нет. У тех, чья жизнь зависит от скорости реализации проекта – его нет. Да, сложно довериться, ведь той женщине, землянке, по вине которой погибли его жена и дочь, он тоже доверял, но… Я не хочу об этом. Так ты поможешь? С больницей?

– Помогу, – решительно заявил Клиф и кивнул на сундук. – Только это барахло забери.

– Клиф. Я передала свои активы по кофейням Кэролайн и Самюэлю. Не уверена, что смогу в короткое время собрать такую сумму в монетах.

– Обижаешь? Я хочу участвовать в твоем проекте как партнер.

– Это будет благотворительный проект.

– А я сильно похож на искателя наживы? – обиженно поинтересовался друг.

– Прости. Но… это очень дорого! Как я могу тебя отблагодарить?

– Джу, ты привела мне столько постоянных клиентов, что я перед тобой в долгу до конца жизни. Это – меньшее, что я могу сделать. К тому же, я уверен, такое доброе дело мне зачтется после смерти, – усмехнулся он. – И, зная твои советы, стоит ожидать наплыва клиентов из соседних графств, не так ли?

Я смотрела на этого мускулистого, грубоватого с виду человека, которому самое место на бойцовском ринге, а не за креслом артефактора, где требуется ювелирная работа со сверхмелкими деталями, и не могла поверить, насколько уникальна природа. За внешней грубостью прячется огромное и удивительно доброе сердце, которое так хочется обнять!

Сердце обнять не могу, а вот Клифа – очень даже. Прижалась щекой к каменной груди друга, обхватив его руками. Ну как его… половину Клифорда точно обхватила.

– Спасибо! Ты не представляешь, как много это для меня значит! Этих денег хватит, чтобы купить в Айроне здание под больницу. Если не придется платить аренду, мы существенно снизим расходы и…

– Просто помолчи, Джулс. Дай почувствовать себя важным и значимым! – улыбнулся Клифорд, крепко обнимая меня в ответ.

Я чувствовала себя почти счастливой. Ровно до того момента, пока не заметила на рабочем столе Клифа кипу пожелтевших страниц, испещренных сарсонскими письменами.

– Не может быть! – дернулась в сторону рукописей, но меня мягко (да, гора мышц тоже может действовать мягко), потянули на себя и отстранили. Клифорд спрятал заветные листы в сейф, который тут же растворился в воздухе.

– Сарсонские рукописи! – возмутилась я.

– Они, – согласился артефактор, возвращаясь за стойку.

– Они же были у Кристиана! Почему теперь здесь?

– Это особый заказ, Джулия. И ты знаешь правила моей работы – все заказы конфиденциальны. Даже для тебя.

– Но Клиф!

– Нет, – невозмутимо ответил друг, манерно попивая кофе.

– Я не выдала тебя сэру Кристиану, хотя могла! – попробовала надавить. – Ты ведь помогал мне в моих темных ритуалах с кровью! Ты бы сейчас в тюрьме сидел!

– Предлагаешь отблагодарить за помощь, о которой я не просил и которая теперь не актуальна? – по-доброму усмехнулся он, а я от безысходности взмахнула руками.

– Ну, хорошо. Не рассказывай, что там. Просто скажи – это может помочь мне вернуться домой?

Клифорд замолчал, а по телу хлынула ледяная волна мурашек. Там, в его сейфе, ключ домой! И пусть я решила остаться здесь, на Тэйле, но возможность отправить весточку родителям или даже побывать дома мне бы не помешала! Да что там, я хочу, очень хочу снова побывать дома, обнять маму, задать папе пару вопросов по кардиохирургии, да и было бы неплохо прикупить несколько современных аппаратов! Антибиотики, опять же, не помешали бы, я не говорю про… Стоп. О чем мы сейчас?

– Клиф, – произнесла осипшим голосом и облизнула губы. – Если это билет домой… ты не можешь его прятать от меня.

– Хорошо. Создам артефакт и отдам тебе, – он беззаботно пожал плечами.

– Правда?

– Нет, конечно! Ты сбежишь, а меня сожгут на костре. Я тебя люблю как сестру, Джулс, и готов всячески поддерживать твои проекты, но жизнь я люблю тоже. И она у меня одна.

Справедливо.

– А у тебя есть все необходимое? – глянула на книжный шкаф, в котором скрывался сейф.

– Через пару дней все будет готово.

– Если я побываю дома, то смогу принести на Тэйлу лекарства, оборудование, может, даже специалистов, которые первое время будут помогать…

– Истреблять нас? – усмехнулся Клиф. – Прости, но от землян мы ничего хорошего не видели. Ты не в счет.

– Поверь, в моем мире есть люди, готовые помогать бескорыстно. А сюда отправили убийц, выполняющих приказ… даже не знаю, чей именно.

– Дорогая, тебе лучше поговорить об этом с Кристианом. Возможно, он покажет тебе часы, но я бы сильно не надеялся.

– Часы?

Клифорд вскинул брови, поняв, что проговорился, и допил кофе.

– Значит, сэр Кристиан хочет попасть на Землю? – попробовала развязать другу язык, вдруг проговорится.

– Я не знаю другой причины, по которой ему мог понадобиться этот артефакт.

– Но, зачем, если он отомстил всем, причастным к тому нападению?

– Видимо, не всем. Об этом тебе стоит разговаривать с ним, а не со мной.

Заказчик! Наверное, он хочет добраться до того, кто отдал приказ напасть на Тэйлу! Вот и верь мужчинам и их сказкам про отпускание прошлого. Я должна получить этот артефакт до того, как Кристиан им воспользуется! Возможно, в Китридже он и лучший боевой маг, но в моем мире его магия может не сработать! Да его элементарно автобус собьет! Он попадет в тюрьму, а может, еще хуже, в психиатрическую больницу, где до него доберутся спецслужбы – и это лучший исход!

– Клиф. Я тебя кое о чем попрошу. Обещай, что выполнишь!

– Не могу дать такого обещания.

– Задержи заказ. Скажи, что проблема с деталями, или все оказалось сложнее, чем ты думал. Пойми, мой мир сильно отличается от Тэйлы! Там нет магии, возможно, Кристиан не сможет пользоваться своей силой. Но страшно не это. Если он попадет в тюрьму или в душевную лечебницу – выбраться оттуда не сможет до конца дней. И ты сможешь жить дальше, зная, что дал Кристиану ключ от дверей, за которым его погибель?

– Я – всего лишь артефактор, Джулс. И выполняю заказы. Три дня, неделя. Что изменится?

– Попробую с ним поговорить. Обустроюсь в Айроне и, возможно, напишу ему письмо или… – я осеклась и растерла грудь, в которой тревожно металось сердце. – Он не должен отправиться на Землю. Во всяком случае, не в одиночку.

Клифорд подарил мне тяжелый взгляд и барабанил пальцами по столешнице.

– Десять дней. Ты ставишь меня в неловкое положение, Джулс. Но, если все так, я не хочу лишиться друга.

– Спасибо! Огромное-огромное спасибо!

Звякнул колокольчик, возвещая о появлении нового клиента. Сэр Приус – престарелый достопочтенный племянник виконта Приуса, один из тех, кто подал иск на мои кофейни, шаркая ногами, подошел к стойке.

– Доброго тебе дня, сынок. А, дочка! Как ваше здоровье, ребятишки?

– Вашими молитвами, – ответили синхронно с Клифордом. Старший «ребятенок», раза в два выше самого сэра Приуса, подошел к стойке.

– Сынок, говорят, есть у тебя штука такая, которая волшбу поганую распознает.

– Проклятья?

– Да. Жених твойный, – он перевел взгляд на меня, – вчера приходил, ты уж передай ему спасибо сердешное, – мужчина приложил к груди сухую ладонь и низко мне поклонился. Вообще, такое в Китридже не принято. – Так быстро ушел, что и поблагодарить его не успели! Он ведь дочку мою от проклятия исцелил! Годами чахла, кровиночка, уж на похороны собирали! Оказалось – прокляли. Но граф-то наш как увидел дочку, так сразу и вылечил. Ни монетки не взял! И посоветовал артефакт купить от волшбы поганой, как его там…

– Сейчас принесу.

Клифорд скрылся в подсобке, а я вышла из-за стойки и, взяв старика под руку, отвела к диванчику и помогла сесть.

Если бы в графстве была больница с отделением проклятьелогии, дочери сэра Приуса сразу бы помогли! А сколько таких историй? Множество! И это в одной только столице.

– Сэр Приус, расскажите подробнее, что у вас делал сэр Ортингтон?

Старик осенил себя знамением Охиса и отмахнулся:

– Прости, дочка, старика! Не должен был болтать! Не велел он мне. Но я так благодарен сердешно, что не сдержался. Какой человек, наш граф, какой человек! И ведь ни медяка помощи не принял!

– Сэр Приус, я ничего не понимаю! Расскажите все ладом, раз уж начали!

Он всплеснул руками и, поправив серебристый шейный платок, поведал:

– Я ведь не по злобе поклеп-то на тебя написал, дочка. Ты хорошая девочка. Умная, добрая. Но моя Грита совсем плоха была. И появилась карга эта, стерлядь старая с ногами как у цапли, как бишь ее? А, леди Иол. Сказала, если напишу на тебя поклеп, она оплатит Грите лечение. Якобы, есть такое. Денег дала – пять золотых! Прости меня, дурака грешного, я и взял… и написал… и…

Он судорожно вздохнул и схватился за сердце. В уголках морщинистых глаз проступили слезы. Я погладила сэра Приуса по плечу и ободрила:

– Я не держу на вас зла. И понимаю, почему вы так поступили. Ради детей мы на все готовы.

Он поджал губы и дрожащей рукой отер подбородок.

– Сэра Ортингтона нам небеса даровали. Он пришел разобраться по иску, а тут как раз у дочери моей приступ начался… Он выгнал всех из дома и заперся с Гритой. Два часа молнии сверкали, тучи над домом сгущались, а из окон туман черный валил, как мороз по теплому дому стелется… знаешь, такой, клубами? А потом граф вышел, бледный как смерть, еле на ногах стоял, и сказал, что с дочкой моей все хорошо будет, а для дома надо артефакт от волшбы поганой купить, как ее там называют… Да так и ушел. Ни чаю не выпил, ни слов благодарности не принял. А дочка и правда, на глазах расцвела! Как рукой хворь сняло!

Он улыбнулся сквозь слезы, глядя куда-то в пустоту.

– Какой человек. Какой человек! И ведь ничего не взял, не то что леди Иол… Как я только, дурак старый, на ее удочку попался! Все до медяшки вернул старой ведьме, клянусь, дочка! Все до медяшки вернул! И судье признался, что поклеп настрочил. Хочешь – суди меня, ничего теперь не страшно. Главное, кровиночка моя жива и здорова.

– Господь рассудит, сэр Приус. Живите с миром. А с этой старой кошелкой я сама разберусь! – прорычала сквозь зубы.

– Разберись! – старичок сжал кулак, хоть пальцы его дрожали от немощи. – Охисом прошу, разберись! Я бы и сам, да как видишь…

Кивнула и вылетела из лавки, не прощаясь. Меня захлестывали эмоции. Есть такое лекарство, называется урсофальк. С виду такое приторно-сладкое, но вскоре оборачивается такой горечью, что желудок сводит. Так вот эта старая стерлядь воистину леди Урсофальк, а не Иол. Зачем она подкупила моих клиентов? Чтобы выставить сыночка в выгодном свете? Судя по реакции, Эдгар даже не знал о своем участии в моем спасении. Ух она, самка ехидны! Все ей выскажу, в долгу не останусь!

На эмоциях забыла сундук с сокровищами, да ладно, Клиф распорядится чтоб доставили. Но что хуже – вскочила на предателя ворна! Он увязался за моей лошадью и, когда я скрылась в лавке артефактора, защипал беднягу так, что она спаслась бегством.

Ворн бил копытом и раздувал ноздри, чувствуя мою злость. Вообще я планировала отдать его настоящему хозяину через Эрнандо. И магический блокнот сунуть следом, но планы поменялись. Ворн несся так, что в ушах завывал ветер. Из-под копыт Корнела сыпались искры, а дома и деревья смазывались до серо-зеленых пятен. На резких поворотах я сильно рисковала вылететь и сломать себе шею – все же без седла, но ворн умело маневрировал и ловил меня в опасные моменты.

Когда мы прибыли на место, не знаю, на кого я злилась больше: Корнела или леди Иол. Вот только первый вспорол копытом щебень и планировал взять ювелирный салон штурмом, за что заслужил снисхождения.

– Спокойно, дру…, – я осеклась. Какой он мне друг? Шпион на задании и только. – Спокойно, Корнел. Я сама разберусь. А ты будь хорошим мальчиком и жди здесь. Либо сэкономь мне время и возвращайся к хозяину.

А ведь для ворна целое поле фиалок посадили! Сортовых, крупных, ароматных и наверняка очень вкусных! Посмотрела в честные-честные глаза животного и поджала губы. Ладно.

Вздернула подбородок и вошла в ювелирную лавку с желанием крушить все, что попадется на пути. Попался Эдгар. Сначала расцвел, разве что не засиял, при виде меня, но сияние мгновенно потухло.

– Леди Джулия, что с вами?

– Вы знали? – просила грубо, не церемонясь с приличиями.

– Арги, прими заказ, – сэр Иол рассеянно улыбнулся клиентке и увел меня в кабинет. Попытался усадить на диван, но я вырвала локоть из его цепких пальцев и повторила:

– Так вы знали о планах своей матери?

– Каких планах?

– Она подкупила моих клиентов, чтобы те подали иски!

– Зачем ей это? – спросил Эдгар, нервно поправляя отвороты черного камзола.

– Очевидно, чтобы выставить своего бессовестного сына в выгодном свете.

Поймала на себе похолодевший взгляд.

– Или об этом вы тоже ничего не знаете? Удобная позиция.

– Леди Джулия. Я виноват. Вы были так счастливы, так рады и благодарны, что я решил…

– Присвоить себе заслуги графа? – усмехнулась, глядя в эти наглые глазенки, которые снова отливали желтым. Что не так с этим человеком? Почему от общения с ним у меня мурашки по коже? Еще не отошла от демонического облика графа Ортингтона, так теперь оборотень сэр Иол нарисовался.

– Это было недостойно, – повинился он. – Но о подкупах матери, слово мужчины, я ничего не знал.

– Слово мужчины?! – заломила бровь. Да это даже звучит бредово из уст Эдгара. – Я желаю видеть ее здесь. Немедля!

– Но….

– Немедленно, Эдгар! Иначе, клянусь, я так ославлю и вас, и вашу мать, что вы до конца жизни будете сожалеть, что решили сыграть на несчастье невинных людей и перешли мне дорогу!

Ждать пришлось недолго. Старая стерлядь словно знала, что ее коварный план раскрыли, и ошивалась неподалеку. Неудивительно, что сразу не выпрыгнула мне навстречу – стыдно, наверное, стало.

Когда леди Иол царственно вплыла в кабинет, опираясь на свою изящную трость надобную ей не больше чем мне клавесин, поняла, что нет. Нисколько ей не стыдно. Вряд ли она вообще знает значение этого слова.

– Леди Джулия. Как ваше здоровье? – миссис невозмутимость старательно проговаривала шаблонную формулу принятого в обществе приветствия. Но говорила с таким деланым участием, что звучало как: «все еще не сдохли?».

– Как вы могли, леди Иол? С виду приличная женщина, а на деле…

– А на деле? – переспросила она, призывая меня не стесняться в выражениях.

– Подлая и лицемерная…

– Дрянь? – ее узкие губы изогнулись в усмешке. Женщина проплыла до кресла у противоположной стены кабинета и манерно в нем устроилась. – Эдгар, пусть принесут мятного чаю. Нам с леди Джулией нужно поговорить.

– Но, матушка…

– Эдгар! – ее глаза сверкнули желтым светом.

Да что здесь творится? Либо у меня медленно съезжает крыша, либо на Тэйле все же водятся оборотни. Нехотя кивнув, мужчина подарил мне такой тяжелый взгляд, словно его отправили на казнь.

Когда двери за сэром Иолом закрылись, стерлядь молча покрутила кольцо на безымянном пальце и с усилием сняла его.

Меня взяла оторопь.

Я так и застыла с выпученными глазами, глядя на Марию Викторовну, женщину, которая прокляла меня на Земле. Женщину, из-за которой я оказалась на Тэйле и безуспешно скакала из одного замужества в другое, чтобы, наконец, вернуться домой. Женщину, которая родила изверга по имени Егор Баринов, сломавшего мою веру в любовь.

– Присаживайся, Маша. Нам предстоит долгий разговор.

Я смотрела на Марию Викторовну как на восставшего из мертвых виконта Ортингтона, которому так вовремя вырезала аппендикс. Едва не села мимо кресла – тело не слушалось, а сознание отказывалось верить увиденному. Егорова мать сидела передо мной в наряде леди Иол. Точь-в-точь леди Иол, только лицо изменилось. По ее телу пробежала желтая рябь и туманом утекла в кольцо.

Но… желтые глаза сэра Иола…

– Эдгар…

На большее меня не хватило. Горло скрутил спазм, во рту пересохло, а голос хрипел.

– Ты догадливая девочка. Странно, что не поняла раньше. Да, Эдгар – мой сын.

– Егор, – прошептала, глядя на закрытую дверь.

– Мы не так все планировали, – спокойно произнесла она. – Портал открывался сразу после свадьбы. Вы должны были пожениться и вместе отправиться в увлекательное свадебное путешествие на Тэйлу, где сын поведал бы тебе, частью какого великого будущего ты стала.

– Увлекательное свадебное путешествие? – я истерично усмехнулась, глядя на женщину в годах. Для старческого маразма еще рановато, менопауза уже давно позади, но с головой у нее все равно не порядок. – Вы выкинули меня в другой мир! – произнесла оторопело. – Я могла погибнуть!

– Да ладно тебе, – отмахнулась Мария Викторовна.

Я смотрела на нее осоловелыми глазами. И как только невозмутимость сохраняет, рожа наглая!

– Люди, да вы больные!

– Ты сама виновата в ситуации, в которой оказалась!

Мои брови взмыли вверх. На Земле я бы крепко выругалась, похлеще сантехника из управляющей компании. А уж тот мастер спорта по литерболу! Но жизнь на Тэйле существенно поуменьшила мой лексический запас…

– Не смешите мои бахилы, Мария Викторовна! Я застукала вашего сына со своей лучшей подругой, а в итоге оказалась в другом мире. И я сама в этом виновата?

– Нормальная женщина выслушала бы любимого человека, попробовала бы его понять.

– Да что уж там понимать? Обмен биологическими жидкостями, новый уровень эмпирический познаний, может, еще скажете, это был эксперимент с применением научного метода «сравнение»?! – я поднялась и поджала губы, чтобы сдержать рвущийся на волю поток гадостей.

Нервно расчертила кабинет шагами, метнула в Марию Викторовну яростный взгляд и взбесилась еще больше. Она сидела и в ус не дула. Словно так и надо! Словно вот прямо сейчас мы с ее сыном переживаем то самое увлекательное свадебное путешествие.

– У тебя много вопросов. Я готова ответить на некоторые, – произнесла она с таким видом, словно благодарности ждала.

Вопросов было много. И все они приходили одновременно. И разобрать какой из них важней – не получалось.

– Почему? Как? Зачем!

Мария Викторовна расплылась в улыбке и вольготно откинулась на спинку вельветового кресла.

– Я возглавляю секретный научный проект, – она переплела тонкие холеные пальцы и ухмыльнулась.

– Вы работаете на правительство?

– Поначалу. Но, когда мы узнали Тэйлу поближе…, – улыбка женщины стала коварной, даже маниакальной.

Психически больные делятся на несколько категорий: буйно и тихо помешанные. На Земле я как-то раз заходила на работу к подруге в психдиспансер. Бояться надо не буйных, от таких знаешь, чего ожидать. Опасность представляют тихо помешанные. Они могут месяцами, а то и годами ждать подходящий момент, чтобы совершить гадость, а иногда и преступление. Смотрят на тебя маниакальным взглядом, и ты никогда в жизни не поймешь, что творится в их голове.

Мария Викторовна всегда меня недолюбливала, что неудивительно. Матерям еще в роддоме выдают дополнительный ген, который отвечает за автоматическое признание невесток недостойными их великолепных сынков. Но даже в больной фантазии я не могла подумать, чтобы Егорова мама оказалась такой вот злодейкой!

– Теперь мы сами по себе. И пока тебе достаточно знать, что на Тэйле ты благодаря мне.

Благодаря?!

– Зачем?

У нее дернулась верхняя губа.

– Сын тебя любит, – по мне мазнули презрительным взглядом. – Откровенно говоря, для нашего с Егором проекта ты не нужна. И я бы не сильно расстроилась, если бы у тебя на Тэйле… не сложилось, скажем так.

Прямо в глаза мне признались в попытке убийства. А, если я возьму вон ту книгу с деревянной обложкой и, скажем так, опущу ее пару раз на голову одной психически нездоровой особы в годах?

– Егор знает?

– Это была его идея отправить тебя сюда. Но при перемещении нас несколько… раскидало.

– И меня, разумеется, совершенно случайно закинуло на земли виконта Ортингтона в графстве, сжигающем попаданцев?

– Разумеется, совершенно случайно. Иначе бы мы тебя сразу во все посвятили, – стерлядь скривила губы в издевательской усмешке. – Но ты и без нашей помощи освоилась.

– Вы не особо-то меня искали.

Сейчас уже и не вспомню, но с сэром Иолом я познакомилась далеко не сразу. Чета Иолов – известны давно в ювелирном деле, но каким боком к ним затесались Бариновы?

– Это заняло какое-то время… Приземляться в Ортингтоне было небезопасно. Пока освоились в Айроне, нашли личины…

Мария Викторовна говорила медленно, вальяжно, как сытая кошка, перед которой на последнем издыхании мечется мышь. Догонять ее нет ни смысла, ни желания – она уже в твоей власти. Можно насладиться представлением, и она это делала. Наслаждалась!

– Личины?

Женщина поиграла пальчиками, демонстрируя кольцо.

– Понадобились деньги, артефакты и несколько удачных смертей, чтобы мы с мальчиками стали Иолами.

– Кирилл тоже здесь?!

Я все же села обратно в кресло – колени то и дело подгибались от волнения.

– Вы с ним виделись мельком. Что на Земле, что на Тэйле, он не особо любит людей, и я его в этом не виню. Дома Кирюше пришлось несладко. К счастью, Китридж, для таких как мы: умных и предприимчивых землян, настоящий рай.

Личины… Несколько удачных смертей…

От лица отхлынула кровь. Меня сковывал страх. Передо мной убийца! Хладнокровная, жестокая, бессердечная убийца. И сейчас она плетет новую паутину, каждая нить которой опутывает меня с головы до ног. Записки с угрозами наверняка ее рук дело. Пусть Клиф и определил, что писал их мужчина.

– Что вы имели в виду, говоря «несколько удачных смертей»?

– Маша, ты не вчера родилась! – она поднялась и, опираясь на изящную трость, доплыла до бара. Выудила два хрустальных стакана, плеснула в оба немного карей жидкости, кинула кубики апельсинового льда. – Чтобы занять чье-то место, нужно, чтобы это место освободилось. А в лесах так много диких зверей. Несчастные случаи на охоте – не редкость для Тэйлы. Как бы то ни было, для всего Китриджа мы – чета Иолов, которая решила переехать из Айрона в Ортингтон.

Мне протянули бокал, но я видела змею. Кобру, распушившую капюшон, чтобы кинуться на меня в смертельном рывке или, как минимум, рюмку отборного яда.

– Если бы я хотела тебя отравить – сделала бы это давно. Пей.

Не помешает.

Дрожащие пальцы сомкнулись на холодном стекле. Двумя глотками я осушила стакан и резко выдохнула. Горло обожгло, и раскаленный ком медленно скатился в желудок, чтобы раскрыться там огненным цветком. По телу прокатилась теплая волна, закружила голову, но стало легче. Незначительно, но все же.

– Брашни, – женщина отсалютовала бокалом. – Чем-то похоже на бренди. Отлично снимает стресс.

Да уж. Не завидую тем, кто снимает стресс алкоголем. Для них уготовано отдельное место в отделении трансплантологии.

Каково это понимать, что ты совсем не знала людей, с которыми собиралась связать свою жизнь? Хочешь, не хочешь, но Мария Викторовна шла в комплекте с Егором – он очень привязан к матери. До такой степени, что это она выбрала время и место нашего бракосочетания, а я уступила, глядя на слезы старой женщины. Любимого сына отдает, что мне, жалко что ли? Конечно, мне было жалко выходить замуж в старом амбаре на окраине Москвы, но, якобы, сельская свадьба – это сейчас модно. А отправлять невест в другой мир – тоже модно?

И ведь я даже толком не помню момент перехода. Помню стоны из сарая с инструментами, как глянула в щель, подтянутые ягодицы Егора, вбивающиеся между ног лучшей подруги, стонущей не хуже свиней в соседнем сарае. Поначалу я на свиней и подумала, пока не услышала имя своего жениха. Хотела тихо уйти, но наступила на грабли (прямо как в анекдоте, еще и шишку получила тогда!). Меня заметили, попытались успокоить, хоть слез и не было – был ступор. Непонятное отупение и… как ни странно – легкость! Словно я освободилась. Словно решена моральная дилемма, и теперь я не обязана выходить замуж. Помню, бежала куда-то, а потом…

– Как я здесь оказалась? Последнее что помню – кто-то дал мне воды и я…

Подняла взгляд. Ехидна скалилась в ответ, медленно смакуя брашни худыми губами.

– Это была не вода!!!

– Коктейль из барбитуратов и трав с Тэйлы. Капелька магии и твое буйное воображение сделало остальное. С проклятием это было сильно, – засмеялась гадюка. – Нет, правда! Я бы до такого не додумалась. Мы применили ментальное внушение, чтобы в новом мире ты хотела выйти замуж за Егора. Но результат ошеломил!

Получается, все эти мысли и воспоминания о проклятье и Егоровой матери – ведьме – всего лишь плод моей одурманенной психики?

Меня словно по голове огрели.

Пять лет жизни я потратила на борьбу с ветряными мельницами! Я не слушала и не воспринимала ничьи слова о разумности своих действий, потому что была одурманена. И эти потерянные годы – вина старой стервятницы, решившей, что для ее сына так будет лучше!

– Вы омерзительны! – произнесла оторопело.

– В нашем мире это называется целеустремленностью.

Кажется, Мария Викторовна собой гордилась. Она выпятила грудь и вздернула подбородок, словно намеревалась получить нобелевскую премию за целеустремленность, не меньше.

Как ни странно, этот ее глупый вид привел в чувство. Страх исчез и сменился истеричным смехом. Сначала вырвался смешок, потом другой и вскоре я уже безудержно хохотала, глядя на глупое и удивленное выражение лица собеседницы.

– Даже магия не заставила меня стать женой вашего сына! – проговорила в перерывах между смешками.

Мария Викторовна зверела. Она-то рассчитывала на другую реакцию. Но другой не было. За пять лет я устала бояться: что не смогу практиковать и потеряю навыки, что никогда не вернусь домой, что не выйду замуж по любви, что меня казнят… страх стал неотъемлемым спутником моей жизни и стал настолько привычным, что Егорова мать на этом фоне казалась очередной неприятностью не больше. С уровня мирового зла в моих глазах она опустилась до мелкой пакостницы. Настолько беспомощной, что даже лекарствами и магией не смогла женить своего сына на мне.

– Не справилась магия – поможет шантаж! – прорычала она, стукнув стаканом о столешницу.

– А дальше что?

– Счастливый брак! – она гавкнула так, словно готова осчастливить нас насильно.

– Мария Викторовна, этот брак был обречен с самого начала! Я не люблю вашего сына и вряд ли любила когда-то.

– Стерпится, слюбится! – выплюнула она. – Отец Егора тоже не горел желанием, и вот результат – двадцать лет брака!

– И от такого счастливого брака он повесился! Еще долго продержался, замечу!

– Это не связано, к тому же…

Сэр Эдгар вошел в кабинет без стука и прервал мысль старой карги. Везти столик с угощениями самостоятельно было разумно. Или он догадывался, о чем пойдет разговор между мною и, так сказать, леди Иол?

– Мама, мы же договаривались сделать все мягко! – упрекнул он, закрывая двери. – Тебе капучино с шоколадом, как ты любишь? – спросил он меня после паузы.

Капучино? Серьезно?

– Возможно, так тебе будет легче все принять, – понимающе кивнул Эдгар и покрутил кольцо на указательном пальце. Крупный камень сверкнул, рассыпал искры, которые отозвались желтой рябью и сняли иллюзию, сталкивая меня лицом к лицу с человеком, что однажды разбил мне сердце. С человеком, который когда-то был для меня почти родным.

Зеленые глаза смотрели с теплотой и любовью. Искренне. Неподдельно. Не так как смотрел Эдгар, а так как умел только Егор. Чувства к нему вспыхнули вновь, но помутнение быстро прошло, стоило вспомнить, что он сделал, и где я после этого оказалась.

– Маш, не смотри так, будто у меня во лбу третий глаз.

Он толкнул столик внутрь и протянул мне высокий стеклянный стакан с пышной пленкой, усыпанной тертым шоколадом.

Нет. У него не третий глаз. У него как минимум рога. Как у козла.

– Я все тот же. Ничего не изменилось, – пропел он с ласковой улыбкой. Хуже всего – он, правда, верил в то, что говорил.

– Ты серьезно?!

Баринов поджал губы и сменил тактику:

– Смотрю, жизнь на Тэйле тебя ничему не научила.

– Напротив! Я поняла, что не все мужчины такие мудаки как ты. Есть и нормальные. Как минимум, две сотни.

Взгляд Егора стал жестким. Он резко поставил стакан на журнальный столик, и молочная пенка расплескалась по лакированной столешнице.

– По-твоему это шутки? – Егор смотрел на меня сверху вниз строго, как директор школы на провинившегося ученика. – Ты понимаешь, в какой ситуации оказалась?

На латыни это называется culus. Мы, хирурги, очень латынь любим.

Мария Викторовна сидела, закинув ногу на ногу, пила брашни и смотрела промораживающим взглядом, как кобра перед атакой. У такой ни души, ни совести. Егор раздувал ноздри, сдерживая ярость.

– Давай посмотрим. Мой бывший – псих, а мать его – убийца. О да. Кажется, я примерно понимаю глубину задницы, в которой оказалась. Скажи. Вы Иолов вместе убивали, или это хобби твоей матери? По понедельникам прикидываться участливой свекровью, а по воскресеньям душить кошек в подворотне и подстраивать несчастные случаи ни в чем неповинным людям?

Егор посмотрел на мать, но та невозмутимо пожала плечами.

– По-твоему мы пробовали – не получилось. Теперь попробуем по-моему. Она слишком много знает. Либо она с нами, либо…

И почему мне кажется, что варианты с «либо» я услышать не захочу?

– Иолы были не так уж и безвинны. Леди Иол наказывала слуг розгами до полусмерти. Эдгар вел разгульный образ жизни и часто бил проституток, а Фэйтон… Тот был алкоголиком и в пьяном дурмане не отличил бы родную мать от демона, – выпалил Егор на одном дыхании.

– Конечно. За это стоило их убить!

– Машенька, – он убрал за уши непослушные каштановые кудри и взял ахматовскую паузу. Ну, чтобы дальнейшие его слова воспринимались более драматично. А я задумалась о другом – о волосах. У Эдгара они по самые лопатки и убраны в хвост. Светлые, почти белые, идеально прямые. А у Егора буйные каштановые кудри. Ему приходится носить удлиненную прическу, иначе он похож не то на алкоголика, не то на электрика, неудачно ткнувшего два пальца в розетку. Может, еще поэтому я не заподозрила в Эдгаре Егора? Да хотя, здоровый человек разве сможет провести такую аналогию? В их поведении не было ни единой общей черты. Разве что Егор тоже предприниматель, но так можно подозревать каждого третьего в столице.

– Я понимаю все это несколько необычно, – продолжил Егор. – Но у тебя нет выбора. Без нашей помощи ты никогда не вернешься домой…

– Во-первых, я знаю, как вернуться домой. Во-вторых, кто сказал, что я хочу этого?

Кобра удивленно повернула голову, а Егор скрежетнул зубами:

– Влюбилась, значит?

– В Китридж. В людей, которые его населяют. В образ жизни. Мне нравится Тэйла, так что, в каком-то роде, даже спасибо. У меня много планов на будущее и проектов, а ваша подковерная возня и все, что вы можете мне предложить, – я поднялась, расправила подол платья и скучающе заявила: – не интересует.

– Сядь! – приказала Мария Викторовна.

– Благодарю, леди Иол, но…

– Сядь, я сказала. И, прежде, чем храбриться, посмотри на это.

Женщина глянула на сына, и кивнула. Тот нехотя подошел к столу и, приложив к замочной скважине кольцо, открыл потайной шкафчик.

– Записки с угрозами можете оставить себе, – старалась сохранить скучающий тон и ничем не выдать страх, но получалось плохо. Надежды, что меня просто так отпустят после увиденного, почти не было.

– Записки? – переспросил Егор.

– Инициатива Кирилла, – отмахнулась гадюка. – Он любит драматизировать. Доставай.

Записки писал Кирилл? Но ему-то зачем мое расставание с Кристианом?

Баринов извлек из ящика папку. Он нервничал и кидал то на меня, то на мать нерешительные взгляды. Вообще, Егор не злодей и никогда таким не был. Мать его, манипуляторшу, раскусила сразу, а вот в нем коварства никогда не замечала. Похотливый самец – это да. Так каждый третий мужик не может удержать коня в узде.

– Как бы то ни было – неважно. Я сама расскажу обо всем Кристиану. Признаюсь, что попаданка. А остальным до этого и дела нет. Так что угрозы для меня более не актуальны.

– Правда так думаешь? – довольно осклабилась Мария Викторовна и кивнула на папку, которая сейчас сиротливо лежала на отполированной столешнице Егорова стола. Он не хотел касаться этой папки, словно внутри сибирская язва, не меньше.

– Что там?

– Маша, я не хотел, чтобы до этого дошло. Я надеялся, все закончится иначе. Мы поженимся, я расскажу тебе о наших планах и в новое, великое будущее мы войдем вместе.

– Ты понимаешь, что говоришь как псих?

– Просто посмотри эту чертову папку! – рыкнула Мария Викторовна, теряя терпение.

Я понимала, что после увиденного дороги назад не будет. Что, скорее всего, мне придется влезть в то дерьмо, в которое меня тянут Егор с матерью. Как же мне не хотелось этого касаться… Украдкой глянула на дверь и получила в ответ жесткую усмешку.

– Если думаешь сбежать – не выйдет, – порадовала гадюка. – За дверьми Кирилл и, поверь, ты не захочешь познакомиться с его темной стороной.

Да я и со светлой знакомиться не горю желанием.

– Мама, в угрозах нет необходимости.

Да, чтоб вас всех! Быстро пересекла кабинет, отбросила кожаную корочку папки и замерла. Внутри были фотографии. Вообще-то, много было фотографий. Я одна, я с женихами, но Егор указал пальцем на другое изображение.

Взяла карточку в руки. На ней мы с Мэри – матерью Сэдрика – вместе прогуливаемся по парку. Удивительно, что я не замечала слежки, а горожане – фотокамеры в руках шпиона. Тоже иллюзия?

Положила фотографию на стол.

– Гулять по парку с подругой – не преступление.

– А дружить с женой мятежника? – гадюка нехотя поднялась с кресла и, опираясь на трость, вальяжно прошлась по кабинету.

– Ее муж – казнен. Ее причастность к мятежам не подтвердилась.

Егор усмехнулся.

– Маш, важно другое. Это Мэри Кармайкл. Жена Николаса Кармайкла.

– Это должно для меня что-то значить?

– От его руки погибли жена и дочь твоего обожаемого Кристиана.

– Нет… – прошептала, глядя на фотографию. Мы гуляем по залитому солнцем парку, держимся под руки и хохочем.

Конечно, Мэри ни в чем не виновата, но если Кристиан об этом узнает…

Ведь не хотела открывать папку! Теперь пути назад нет. Я уеду из Ортингтона, и это будет дорога в один конец. Без вариантов. Узнав, что я дружу с убийцей его близких, Кристиан никогда меня не простит! Одного этого хватит, чтобы он навеки вычеркнул меня из своей жизни.

– Знаешь в чем сила умного шпиона, Джулия? – примирительно произнес Егор.

– Это ты о себе что ли? – заметила нервно, разглядывая фотографию.

– В компромате, – сдержано ответил Баринов. – Твои связи и моя агентурная сеть… Вместе мы сможем завершить нашу миссию и возглавить графство!

Вскинула удивленный взгляд и усмехнулась:

– Возглавить графство? Если мне не изменяет память, Совет единогласно проголосовал за Кристиана. Моя кандидатура даже не рассматривалась, а, если бы и рассматривалась, я бы отказалась от титула. Я не люблю политику и не интересуюсь ей.

– Придется полюбить, – жестко произнес Егор и достал из папки еще одну фотографию.

Вот теперь меня взяла жуть.

Я подняла взгляд и прошипела:

– Ты не посмеешь!

– Только если ты не оставишь мне выбора.

– Чтобы занять че-то место, – напомнила Мария Викторовна, поравнявшись со мной.

Нужно, чтобы оно освободилось.

Я перевела взгляд на фото спящего графа. Сделано с близкого расстояния и так, что Кристиан не проснулся. Либо это какое-то супер-сложное заклинание, либо в его ближайшем окружении шпион. Не просто шпион, а настолько сильный или близкий, что умудрился сделать фото, не потревожив покой боевого мага. Приблизила фотографию – вдруг фотомонтаж.

– Это подлинник. В окружении графа есть преданные новому порядку. Настолько преданные, что отдадут за него жизнь, не раздумывая.

Бред какой-то!

Они готовы убить Кристиана ради власти? Возможно, тот взрыв – дело рук Бариновых. Если бы не появилась Мора, их план удался бы. За неимением графа, я бы стала графиней, вышла замуж за Иола, и они получили бы власть. Прямо какое-то семейство аль Капоне, ей богу!

– Зачем вам это? Никто даже не предполагал, что вы попаданцы. Заниматься бизнесом можно и не приходя к власти. К тому же, в Айроне и других графствах попаданцев не казнят. Вы процветаете, у вас денег – куры не клюют. Чего вам не хватает? Власти? Оно вам надо – отвечать за благополучие людей? Очевидно, что вы на это не способны и быстро привлечете внимание короля.

– Не говори о том, в чем не разбираешься, – фыркнула гадюка.

– Потому что только в Ортингтоне колоссальные залежи магнетиума, – сын с укоризной посмотрел на мать и спокойно объяснил их затею. – В одном грамме магнетиума мощи столько, что можно неделю освещать Москву и Подмосковье. Это новый источник энергии и здесь его столько, что всей Земле хватит на столетия! А теперь представь. Мы с тобой граф и графиня, заключим эксклюзивный договор с землянами на его поставку. Фирма на Земле, разумеется, тоже наша. Мать решит вопрос со стабильностью портала. Конечно, частью прибыли придется делиться с королем, но это сущие копейки по сравнению с тем, что мы получим. И на Тэйле, и на Земле мы станем миллиардерами. Даже не так, мы станем настолько богатыми, что сможем купить собственную планету!

У кого, интересно? У инопланетян?

– И сможем построить космический корабль? – спросила с надеждой.

– Разумеется! – ответил он вдохновенно. – Но зачем?

– Как же? Ты сядешь на него и навсегда улетишь, чтобы быть единственным и безраздельным правителем своей собственной вселенной. А я с огромной радостью помашу тебе ручкой и никогда, уж поверь, Егор, никогда, даже в страшном сне о тебе не вспомню!

У него дернулись ноздри, а глаза превратились в узкие злобные щелочки.

– Пойми. Убивают и за меньшее! – прорычал он, а на мое плечо легла тяжелая рука Марии Викторовны. – Гораздо меньшее! Если правительство России об этом узнает – здесь камня на камне не оставят! Они сотрут Ортингтон, а заодно и весь Китридж с лица Тэйлы просто чтобы посмотреть, какие еще залежи скрывают местные недра!

– Так ты еще и благодетель?

– Одна жертва – Кристиан, или миллионы погибших, – Егор изобразил весы и стоял с таким видом, словно он – спаситель мира. А его руки сейчас – мерило судеб миллионов.

Скотина ты, Егор Баринов!

– Я лучше все ему расскажу. Попытаю счастье. Пусть лучше меня сожгут на костре, чем такие звери как вы останутся безнаказанными!

– Маша!

– Я тебе говорила – нечего с ней сюсюкаться! – рука гадюки на моем плече сжалась. И откуда только в сухом теле такая силища?

– Она нужна нам! Без нее мы не получим власть…

– Со мной вы ее тоже не получите, – заверила, сбрасывая с себя острую хватку Марии Викторовны.

– Хорошо, – яростно прошипела гадюка, выуживая из папки последнюю фотографию. На ней я, Егор и его мать готовимся к свадьбе.

Фотография всколыхнула воспоминания. Я помню тот день. Нас фотографировал Кирилл, когда мы выбирали свадебный торт. Сидели в просторной кафешке и пробовали, кажется, десятый по счету торт. Мария Викторовна тогда вела себя как нормальная женщина: много шутила, давала советы, прислушивалась к моим желаниям. На фотографии она меня обнимает, а Егор стирает салфеткой масляный крем с моей верхней губы.

– Не понимаешь по-хорошему, будет по-плохому! – хриплый, словно прокуренный голос женщины разрушил розовый мир воспоминаний, который сейчас казался выдуманным, ненастоящим. Словно тех мгновений и не было. Может, они тоже плод моего больного или одурманенного лекарствами воображения?

– Это-то здесь при чем?

– А при том, Мария, что это я открыла двери в графский дворец и провела мятежников прямиком в тайную комнату, где прятались Элиссон и Джина. Или в это ты тоже не хочешь верить?

Попаданка, о которой рассказывал Кристиан. Мария Викторовна! Я тогда еще удивилась, что та стерлядь оказалась тезкой моей знакомой стерляди… Кто бы знал, что это одна и та же хладнокровная хордовая мерзость!

– Как вам спится-то ночами? – я отошла от нее подальше, словно одно нахождение рядом способно запачкать.

– На подушке и под одеялом! – огрызнулась она. – На войне не бывает без жертв. Элиссон и Джина отдали свои жизни, чтобы другим не пришлось! Кто ж виноват, что Кристиан тогда выжил!

Я смотрела на женщину, не в силах поверить, что она это всерьез.

– Мы тебе не враги, – мягко произнес Егор и получил от меня такой яростный взгляд, что даже отшатнулся. – Я тебе не враг.

– У тебя странный способ это показать!

– Пожалуйста, давай сделаем все по-хорошему…

– Это для кого будет по-хорошему?

– Для всех. Есть вариант, при котором Кристиан сохранит жизнь, а ты получишь любовь.

Я истерично рассмеялась. Егор выглядел таким беспомощным, таким отчаянным, словно кидал мне спасательный круг, который я не желала принимать.

– Баринов, ты можешь принудительно меня окольцевать, да хоть хомут мне на шею повесь, в клетке золотой запри – я никогда, слышишь, никогда не стану твой безвольной марионеткой! С меня хватит!

– Возможно, сейчас ты не готова ответить взаимностью на мои чувства. Но со временем… Я терпелив. Жизнь научила.

Я закрыла лицо ладонями и мотнула головой. Это просто фантастический оптимизм! Это на грани идиотизма! Кристиан – взрослый мужчина, боевой маг, к тому же, возможно даже не человек. Это как нужно не верить в своего… стоп, последнее зачеркнуть, это как нужно не верить в мужчину, чтобы плести за его спиной интриги, лишь бы его же спасти? Мы что, в мыльной опере? Я не завидую тому, кто попытается перейти дорогу графу. А эти фото… Что ж. Будущего у нас с Кристианом все равно нет. Прежде, чем уехать, оставлю ему записку, чтобы был осторожней. Что против него плетут интриги. Он сделает выводы, усилит охрану…

Оперлась ладонями на стол и подалась вперед.

– Не знаю, как вам еще сказать. Я. Не. Стану. Вам. Помогать!

Егор судорожно сглотнул, а старая гадюка впилась в мои волосы пятерней и резко дернула на себя, умело скрутив мои запястья за спиной. Я застонала от боли и попыталась вырваться, но карга держала умело, как тренированный боец спецназа.

– Мама!

– Заткнись и сядь! – скомандовала она. Егор беспомощно открыл рот, но все же опустился на стул. – А ты, тварь, слушай внимательно! Я не Егор и сюсюкаться с тобой не стану. Либо ты помогаешь нам, либо ты не выйдешь из этой комнаты живой, поняла?

Я с ужасом смотрела в глаза Егора и понимала другое: даже его мнимая любовь не настолько велика, чтобы остановить мать. Быть богатым он хочет больше, чем быть со мной.

– Убивайте! – прошипела, отчаянно надеясь, что Егор все же вступится.

Но он не вступился. Наоборот – зажмурился и отвернулся, когда рука его матери переместилась на мою шею и с силой сжала.

Без кислорода мозг человека погибает непростительно быстро. Я в панике билась в умелой хватке, открывала рот, как выброшенная на берег рыба, но все без толку. Сознание начало меркнуть и в тот миг, когда я потеряла надежду, сквозь пелену забытья услышала крик Моры:

– Живей, коняра ты недоделанная!

Мир взорвался радужной крошкой осколков. Взметнулись темно-зеленые шторы и в окружении стекла и щепок, в комнату ворвался Корнел. Я рухнула на пол и судорожно хлебнула воздух. Отползла подальше, пытаясь отдышаться, пока ворн истерично бился, распахивая крылья и отпихивая от меня Егора с матерью.

С мягким шелестом вокруг меня сомкнулся защитный купол крыльев, а ворн, выпятив грудь, яростно дышал, пуская из ноздрей густой дым. Казалось вот-вот и дыхнет огнем, как дракон.

Что-то негромко щелкнуло.

– Убери свою зверюгу, или я его пристрелю, – прорычал Егор.

В голове бешено клокотала кровь, а шею прошивали спазмы от пальцев Егоровой матери. Я выглянула из укрепления – бывший держал пистолет.

– Ты не посмеешь убить животное. Это низко даже для тебя, Егор.

– Твое животное разнесло мой кабинет и выломало окно! Хватит испытывать мое терпение! – крикнул он и выстрелил в потолок.

Оглушительный хлопок ударил по ушам, а от ярких брызг я зажмурилась и сжалась в комок. Ворн ринулся на Егора.

– Корнел стой!!!

Копыта ударили по столешнице и под россыпью деревянной крошки остались глубокие отметины. Ворн послушал. Пускал из ноздрей дым прямо в побледневшее лицо Егора в руках которого дрожал пистолет и не нападал.

Второй выстрел стал неожиданностью для всех. И только когда пистолет выпал из дрожащих рук Егора, а по моей руке щекотнула струйка крови, я поняла, что произошло.

– Прости, – ошалело произнес Егор и метнулся ко мне, но Корнел встал на дыбы и завизжал так, что уши заложило.

– Стреляй ему промеж глаз! – заверещала Мария Викторовна и Егор нырнул под стол в поисках оружия.

Пользуясь замешательством, ворн обхватил меня крыльями и, перебросив через голову, умостил поперек своей спины. Впереди уже маячило спасение в виде разбитого окна, один прыжок – и мы сбежим! Но старая стерлядь снова заговорила.

– Сэдрик!

Я ударила ворна по крупу, заставляя остановиться.

– У всех есть слабые места, – выпалила гадюка. – Ты, быть может, и смелая. Но достаточно ли смелости у того малыша с газетами? Или у Кэролайн, к которой ты так привязалась?

Я неуклюже скатилась с бока Корнела и, зажимая рану на плече, прорычала:

– Не смейте их трогать!

– А это, моя милая, зависит только от тебя.

Даже, если расскажу обо всем Кристиану, и он арестует Бариновых – на свободе останутся их подельники, которые доберутся до Сэда, Кэролайн, Мэри и всех, кто мне дорог. Всплывут эти фотографии и…

Кажется, у меня нет выбора.

Пока нет.

– Недавний взрыв – ваших рук дело? – процедила сквозь зубы, пережимая рану на плече. По ощущениям – ничего серьезного, кости и сухожилия не задеты, прошла навылет, мне повезло, что странно, учитывая присутствие Моры.

– Маша, ты задаешь не те вопросы, – улыбка Марии Викторовны говорила сама за себя.

– Нефритовый жезл, который привез ваш сын – это бомба с Земли?

– Такие умные как ты – долго не живут и плохо кончают, – прошипела ведьма. – Наши люди везде. Если думаешь взбрыкнуть, рассказать кому-то или искать помощи – мы ударим одновременно. Всех, кто тебе дорог, не станет в один миг.

Она щелкнула пальцами, и у меня внутри похолодело.

Я не собираюсь играть по их правилам. Не стану убивать или рушить чужие судьбы. Но, раз меня приперли к стенке, то в моих силах выведать как можно больше информации и уже с доказательствами прийти к Кристиану, чтобы обсудить – как поступить дальше. Пусть у них много людей, но в распоряжении графа – вся армия графства и тайные службы! Ему лишь нужен шпион в стане врага, которым могу стать я. Егор с матерью настолько уверены, что приперли меня к стенке (а они приперли), что не усомнятся в моей сговорчивости.

– Хорошо. Что вы хотите? Что конкретно вам от меня нужно?

Ворну пришлось выйти в окно и подождать с той стороны, а пистолету – сгинуть в потайном шкафу.

Мы волками смотрели друг на друга, понимая, что вынуждены сотрудничать. Если бы Бариновы могли так запросто добраться до Кристиана, как пытаются показать, не стали бы использовать меня. Да и смерть графа, тем более боевого мага, вызовет серьезные подозрения и привлечет ненужное внимание, а это всегда плохо для бизнеса.

– Все просто: мирный транзит власти. У тебя столько же прав на титул графини, сколько у Кристиана. Найди лазейку, как отстранить его от правления. Мирный транзит выгоден для всех. Когда Кристиан покажет свою несостоятельность, его место займешь ты, а я стану твоим верным мужем. Не переживай, все административные заботы я возьму на себя и приведу графство Иол в новый век. А ты сможешь заниматься благотворительностью, садами, пекарнями, нарядами – чем захочешь. Я же люблю тебя, Машенька. И, как мужчина, всегда о тебе позабочусь. Ты ни в чем не будешь нуждаться!

Кроме свободы и совести?

Поморщилась от боли, пережимая плечо сильнее. Кровь крупными каплями шлепала на тканый ковер ручной работы, не говоря о том, что заляпала мне все платье.

– Или ты облажаешься и совершенно случайно оба наследника Ортингтонов погибнут, – старым роялем громыхнула стерлядь из дальнего угла. – Разумеется, самым достойным претендентом станет мой сын.

– Вы так в этом уверены?

– Шантаж и угрозы, милочка, творят чудеса. Ты сама в этом убедилась.

Поджала губы и ответила сдержанно:

– Смотрю, вы все продумали.

– Маша, пожалуйста, – попросил Егор, разливая по бокалам брашни. – Ну, мы же не злодеи, в конце концов. И не враги. Это всего лишь бизнес. И все было бы иначе, не вспыли ты тогда…

Усмехнулась, вскинув брови. Выходит, еще и я виновата?

Села в кресло, обдумывая ситуацию. Протянутым Егором брашни продезинфицировала рану, а остатки выпила. Кто сказал, что алкоголь притупляет боль? Дайте мне сюда этого брехуна!

Пользуясь паузой, я заклеила кровоточащую рану самодельным пластырем – в моей походной аптечке всегда есть скальпель и пара необходимых мелочей.

– Есть у меня план, – произнесла, убрав инструменты в сумочку. – В уставе графства имеется положение о том, что граф может потерять свое место, если личные интересы станут для него выше общественных.

Вообще, пользоваться этим пунктом я не планировала, но узнать – узнала, когда Кристиан только перешел мне дорогу. Так, на всякий случай. Не думала, что всяким окажется вот эта вот ситуевина. Да, с моей стороны это будет подло, но зато я выиграю время и попробую узнать о планах Бариновых. Самое главное – найти информацию об их подельниках. Как далеко протянуты щупальца их подпольной организации?

Посмотрела на Егора и происходящее показалось дикостью. Я всегда считала его «удобным» мужем. Тихий, домашний, внимательный, работящий. Раз в две недели уходил с друзьями в бильярд или пивную, остальное время посвящал мне и работе. Мы почти не ругались. Казалось, лодка нашей семьи просто обречена на пожизненный штиль…

Но откуда ни возьмись появилась… в общем-то не очень хорошо все закончилось.

– И как ты это сделаешь? – мягко спросил Баринов.

– Больница. Кристиан отказал моему проекту из-за личных амбиций – моих связей с попаданцами. Я хочу предложить этот проект графу Айрону и, уверена, он не откажет. Тем более, у меня есть первичное финансирование.

– Если проект одобрят, мы разнесем эту весть по Ортингтону, – молниеносно сообразила старая карга. У нее внутри не иначе как встроенный генератор пакостей. Любую, даже самую полезную вещь она способна превратить в инструмент для манипуляций. – Народ взбунтуется – не все могут позволить путешествие в Айрон за излечением, а больных здесь – каждый второй. Кристиана снимут без нашего участия – сам народ. Мы всего лишь умело подтолкнем толпу к нужным действиям.

– М-гу… – кивнула уныло, надеясь, что до этого не дойдет.

Я хотела открыть больницу в Айроне, чтобы Кристиан локти кусал. Но кусать он должен был графские локти! А потом приехать за мной на белом коне (ладно, черный ворн тоже подойдет), рассыпаться в извинениях (да ладно, скупого «поехали домой» тоже хватит) и увезти меня обратно.

– Я еду с тобой! – решительно заявил Егор. – Мало ли что придет в твою смышленую головку. Я слишком хорошо тебя знаю, Маша. К тому же, дополнительный источник финансирования сделает любой проект более привлекательным. Граф Айрон не сможет отказать, если за твоей спиной будет состоятельный инвестор. Возьму представление проекта на себя.

– Еще чего! Это дело моей жизни и представлять его я буду лично. А ты, раз уж вызвался быть денежным мешком, важно постоишь в сторонке и улыбнешься, когда тебя об этом попросят.

– Ты стала слишком дерзкой.

– А ты стал полным придурком.

Он поджал губы и хотел сказать какую-то колкость, но его взгляд упал на мое плечо.

– Прости. Это случайно вышло, ты же понимаешь?

– Пошел ты к черту, Баринов! – я поставила стакан на приставной столик и поднялась. – Давно мечтала кому-нибудь это сказать, жаль чертей на Тэйле не водится. Выезжаю сегодня в ночь и боже тебя упаси залезть со мной в одну карету – выкину тебя по дороге с ближайшего обрыва, а стерляди твоей скажу, что сам упал. Не провожайте, найду выход.

Бесцеремонно сорвала с плеч леди Иол пестрый платок – прикрыть рану – и вышла.

В окно.

Так короче, да и Корнел то и дело заглядывал внутрь, рыл копытом землю, пофыркивая. Намекал, что готов в любой момент совершить свой геройский подвиг повторно.

– Жест засчитан, – я похлопала ворна по шее и забралась на услужливо подставленную спину. – Но мы все равно отправляемся к Эрнандо. Только сначала заедем в магазин, мне нужно сменить платье. Может, кому-то кровь и к лицу, но явно не мне…

Далеко мы не уехали. Не знаю, как он это делает, но буквально через триста метров нас нагнал яростный стук копыт. Его сиятельство, граф Ортингтон прискакал собственной персоной на взмыленном коне. Никак гнал во всю прыть!

– Бедненький, – протянула, останавливая ворна.

Это я о коне, конечно же, хотя граф тоже выглядел так, словно за ним черти гнались. Или резистентный ко всем антибиотикам золотистый стафилококк, что куда страшней. Лично я поежилась, представив этот ужас.

– Джулия!

Граф спрыгнул с коня и, пока я придумывала колкость для ответа, одним рывком сгреб меня в охапку. Стонать не планировала, но без обезболивающих любое движение рукой превращалось в пытку.

– Я почувствовал твою боль, а потом Корнел…, – проговорил он несвязно, осматривая мое лицо. Состояние графа объяснению не поддавалось – он был напуган! – Что произо… шло, – мужчина сорвал с моих плеч платок и замер.

По коже прошелся мороз. Взгляд сэра Кристиана темнел, а сам граф свирепел. В его глазах вновь разливалось уже знакомое пламя, рассыпая вокруг век сеть красных взбухших вен.

– Вы меня пугаете, – прошептала, пытаясь отступить назад, но сильные пальцы сжимали мои руки, не позволяя отойти.

– Кто?

– Это случайность… Корнел в порыве ревности ворвался к сэру Иолу через окно. Я поранилась осколком… Отпустите, вы делаете мне больно.

– Я убью его, – с ужасающим спокойствием объявил сэр Кристиан. Крик или рычание не напугали бы меня так, как эта холодная решимость.

– Кристиан! Пожалуйста, не нужно! Я порезалась осколком, ничего серьезного…

Мне молча продемонстрировали артефакт правды. Да чтоб его золотистый стафилококк сожрал, этот артефакт! Как бы от него избавиться? Хуже всего, что под демоническим взглядом графа и ложь-то в голову не лезла.

– Мы договорились о помолвке…

Ведь почти правда.

– Ты обручаешься по десять раз в неделю! – отмахнулся он, медленно возвращая прежний облик. – Но единственный, кому ты скажешь «да» – буду я, Джулия. Запомни это!

Эм…

Мне кажется, или кто-то ведет себя странно? Наше расставание и конфискация утреннего тиража газет намекала, что «тили-тили тесто» больше не про нас.

– Ты отказался от меня, – все остальные вопросы стали вдруг такими неважными. Мой мир сузился лишь до глаз, горящих огнем при взгляде на меня, и рук сэра Кристиана, переместившихся на мою талию и так бережно сжимающих в объятиях.

– Я зол на тебя. Боги, я так зол на тебя, Джулия, что едва сдерживаю рвущуюся наружу тьму!

И я ее чувствовала. Видела. Только в этот раз его тьма совсем не пугала. Наоборот, мне хотелось нырнуть в нее, пропустить через себя, слиться с ней. Положила ладони на грудь Кристиана, принимая в себя каждый удар его сердца.

– Я тебя почти ненавижу за ложь… – он скрежетнул зубами, а острые крылья его носа яростно дрогнули. – Кларисса рассказала, что вы сделали. Ты дала мне свою кровь, а это все меняет. Наши желания уже неважны. Я боевой маг и са’аркх – непреложный закон! – добавил он на непонятном диалекте.

– Будь здоров?

Кристиан усмехнулся и, нежно погладив меня по щеке, произнес уже своим, а не утробным голосом:

– Ты дала мне свою жизнь. И я сделаю для тебя то же.

Но что сделал Кристиан, я совсем не поняла. Ни как медик, ни как человек. Он раскрыл свой родовой перстень, тот самый, в котором маленькая иголочка, и саданул себя по пальцу. Бусинкой крови омыл мою рану, сорвав с нее повязку.

Доктор скажет – ужасная антисанитария, но во мне сейчас говорила любящая женщина, которая сочла это милым.

Но, во имя синегнойной палочки, ужасно антисанитарная милость!

– Ты моя, Джулия. И теперь никто и ничто этого не изменит.

Кроме моего попаданства, разумеется.

Не успела я обдумать эту мысль, как рану обожгло огнем. Я стиснула зубы, но боль только усилилась. Ни одна бактерия не действует так быстро. Жжение перекинулось на руку, шею, разлилось по телу и схлынуло также быстро, как и началось. Взамен пришла легкость. Я осторожно шевельнула плечом – ничего не болело. Вообще! Да и самой раны не осталось! А вместо шрама – маленький магический знак горящий черным светом.

– Что это? Что ты сделал?

– Исцелил твою рану.

Я закатала рукав графского камзола и укоризненно вскинула брови. Браслет плотно обнимал сильную руку хозяина и горел красным.

– Не лги мне, Кристиан!

– Ты же лгала. И продолжаешь лгать. Идем. Поговорим с твоим очередным женихом. Каким, кстати, по счету?

– Кристиан, не нужно! – я схватила графа за ладонь и показала артефакт. – Это была слу-чай-ность, – проговорила по слогам. – Видишь?! Я не вру.

– Тогда пусть сэр Иол сам мне об этом скажет, – с улыбкой отчеканил граф, переплетая наши пальцы.

– Пожалуйста, не нужно…

Только бы не спросил «почему». По-хорошему, я бы с радостью посмотрела, как Егору хорошенько достается, а Кристиан отводит душу…

– Леди Джулия! Мужчины не нуждаются в защите. Тем более со стороны женщины – это унизительно.

– Скажите это влюбленной женщине, – выпалила, не думая. – Она до последнего будет оберегать любимого!

– Иола?

– Что?

Кажется, это снова похоже на водевиль, в котором я имею в виду одно, а меня понимают иначе.

– Вы влюблены в него? – с усмешкой переспросил граф, не выпуская моих пальцев.

– Что, если я скажу «да»? – вздернула подбородок.

– Отвечу, что вы нагло врете.

– И даже на артефакт не посмотрите?

– Мне достаточно того, как вы на меня смотрите, – заявил наглец.

А я, вместо того, чтобы взгляд опустить, еще ближе подошла и… в бессилии фыркнула.

– А меня? – негромко спросил его сиятельство, притягивая меня к себе за талию.

Я совершенно потеряла нить разговора, когда моей спины коснулись кончики его пальцев. Мурашки рассыпались шелковой волной по всему телу.

– Вы меня любите?

Моргнула раз, другой и открыла рот, чтобы нагло соврать, но артефакт, будь он неладен!

– Ищете способ изящно соврать? – усмехнулся мужчина. – В этом вся вы. Хоть раз скажите правду, леди Джулия, хотя бы самой себе!

Правду? А она вам понравится?

– Скажем так. Вас определенно хочет мое тело, тут не поспоришь. Но разум… – покачала головой и хмыкнула, возвращая графу его же фразу. – Нет. Разум точно не хочет.

Состроила скорбное выражение лица и пожала плечами, Сэр Кристиан рассмеялся.

– Я сказал так, чтобы задеть вас, потому что злился на себя. Но открою секрет, леди Джулия. С женщинами это не работает, – произнес Кристиан бархатным голосом, искушающе проводя ладонями от моих кистей до плеч. Не закрывай глаза, Маша! Не тешь его самолюбие. А, впрочем, тешь на здоровье, приятно же! – Ваше тело не захочет, пока не захочет сердце.

Кто о чем, но мое сердце сейчас совершенно точно хочет в инфаркт – так быстро бьется!

– Как ваше здоровье, леди Джулия? – громыхнул неподалеку знакомый голос.

Отпихнула сэра Кристиана и, отступив на шаг, улыбнулась жениху пятьдесят девятому. Да, кажется, он. Интересно, сколько зрителей у нашего беспутства? Мы с графом встретились посреди жилого квартала, а Ортингтонцы крайне любят, взяв чашечку чая, постоять возле окна. Вот, например, Сара Бовейн – сестра Энтони. Она, конечно, судачить не станет, но леди Ровен, что прячется за шторкой шикарного особняка, уже наверняка диктует записки подругам, чтобы во всех подробностях обсмаковать, какая леди Джулия развратная особа!

– Вашими молитвами, сэр Ландрик! – ответила рассеянно, оглядываясь по сторонам. Насчитала семь зрителей в трех особняках. И всем вдруг неожиданно захотелось чаю, я смотрю…

– Ему придется молиться за свое здоровье, если не уберется восвояси, – недружелюбно заметил граф Ортингтон.

А вот Ландрик человек дружелюбный, он бодрой походкой направился прямиком к нам. Невысокий, полноватый, с собранным на затылке хвостиком, торчащим из-под смешной шапки. Он напоминал гнома из сказки про Белоснежку.

– Вы ведете себя неприлично! Сэр Ландрик – талантливейший архитектор столицы!

– У вас слишком много бывших женихов. Это начинает раздражать, – заметил Кристиан, касаясь моих пальцев.

– Ваше сиятельство! Какое счастье, что выдался случай поговорить с вами с глазу на глаз, – зажав подмышкой тубус с чертежами, сэр Ландрик протянул маленькую ладонь графу. Глянув на ладонь, затем на грозную меня и снова на ладонь, Кристиан нехотя ее пожал. Или смял, я бы даже сказала.

– Простите, но я занят. Исключительно, – сэр Кристиан многозначительно посмотрел в мою сторону, а я растеклась в улыбке.

– Ну, что вы! Мы не заняты! То есть, граф совершенно свободен, как и его глаза, и уши, и все остальное тоже!

Зря я это сказала.

Ближайшие полчаса мы слушали речь о сверхважности архитектурного ансамбля возле набережной. Сэр Ландрик великолепный архитектор, но настолько занудный рассказчик, что будь рядом подушка, я бы уснула. Благо с этой задачей неплохо справлялось плечо графа. Я под любым предлогом пыталась уйти, но меня крепко держали в объятиях, совершенно не обременяясь заботой о нашей репутации.

Наконец, проводив сэра Ландрика (с пятой попытки, он как бумеранг – все возвращался и возвращался!) я с улыбкой протянула его сиятельству блокнот:

– Что ж. Это было любопытно и познавательно, но мне пора. Совсем.

Сэр Кристиан едва не испепелил свой блокнот взглядом.

– Только не спрашивайте, что это. Ваш магический блокнот. Возвращаю вместе с Корнелом за ненадобностью. И, ваше сиятельство. Если вы намерены разобраться с сэром Иолом в произошедшем недоразумении – будьте добры, обойдитесь без моего присутствия. Мне принесли извинения и оказали первую помощь. Конфликт исчерпан, и я не имею ни малейших претензий к этим господам. Поверьте, природа и без того хорошенько наказала это семейство.

– У вас претензий нет, зато есть у меня.

Опять по новой! Мне больше нравилась та версия графа, которая на меня злилась. Что-то он с подозрительной скоростью отошел. И блокнот свой не забирает! С силой что ли всунуть? На землю бросить? Отправить бандеролью?

– Имейте претензии без меня, будьте любезны.

– Что ж. Вы правы, – с поразительной легкостью уступил его сиятельство. – Мужчины должны решать проблемы, а не создавать их. Я провожу вас домой.

Я стояла и смотрела на графа как баран на новые ворота. Такая простая фраза, а какой ошеломительный эффект! Егор никогда не решал моих проблем, он только создавал их! Да вся наша совместная жизнь была одной большой проблемой! Он даже на свадьбе умудрился напортачить, отымев мою лучшую подругу. А уж какие проблемы он создал после нее – вообще словами не описать.

– Леди Джулия?

– Блокнот, – произнесла с улыбкой.

– Не тратьте понапрасну время, оставьте себе.

– Я настаиваю!

Как-то странно усмехнувшись, его сиятельство забрал блокнот и… растворил в воздухе! А после, не дожидаясь моего согласия, подхватил под талию и усадил на ворна. Я не собиралась противиться компании, но думала мы поедем на разных животных, однако спина ворна с легкостью вместила двоих.

Ехать вместе оказалось неожиданно удобно, а функция подогрева и комфортабельной подушки в виде спины сэра Кристиана стала отличным бонусом. К тому же я могла, не испытывая угрызений совести, прижиматься к ней щекой, обнимать самого графа и вдыхать запах его одеколона: едва уловимый, с легкой нотой дыма. Единственное неудобство – мои чувства. Я прикипала. Крепко сжимала в объятиях графа и мечтала остановить мгновение. Чтобы не было ни Бариновых, ни моего попаданства, ни артефакта правды, ни груза прошлого, ничего. Только мы вдвоем, как есть. Без упреков и прошлых обид. Наши ладони вместе, их прошивают удары сердца его сиятельства. Пусть бы так было всегда, когда по-человечески хорошо. Так хорошо, что готова сойти с ума от счастья, и не нужно слов. Не нужно ничего. Только мурашки, слабость в ногах, головокружение и горячие пальцы на моих дрожащих ладонях.

– Леди Джулия, вы сейчас сильно рискуете сменой маршрута. У меня неподалеку есть особняк с крепкой двуспальной кроватью, – хрипло произнес Кристиан.

– Бесстыдник! – пробубнила, прижимаясь щекой к графской спине, а про себя подумала, что только обещать горазд, и вряд ли я когда эту кровать увижу!

Мое первое свидание осталось в далеком прошлом: восьмой класс, горящие щеки, Глеб Румянцев, приславший на День Святого Валентина записку с приглашением в кафе-мороженное. Помню, как заходилось сердце, летали бабочки в животе, все платья казались страшными, волосы – торчащими, а время до свидания – издевательски долгим. Я так волновалась, что даже живот болел. Сейчас, с Кристианом, я переживала что-то подобное, но в разы сильней. У меня горела кровь, а сердце билось так остро и сильно, что оглушало. Я захмелела от счастья и сделала вид, будто не заметила, что мы наматываем уже третий круг по парку, а мой дом – прямо за поворотом. Кто-то явно тянул время, которого, к слову, у меня совсем нет.

Кэролайн наверняка уже отправила письмо в канцелярию графа Айрона. А мне еще нужно закончить сборы, дать друзьям советы по подготовке к балу Кристиана и поработать над презентацией проекта больницы. Аукцион украшений, опять же, сам себя не устроит. Здесь или в Айроне? Лучше здесь, мое имя поднимет цену на побрякушки. Кто-то потешится, а я на эти деньги спасу чужие жизни.

– Кристиан, это очень мило, что вы с Корнелом решили меня проводить, но мне бы не хотелось отрывать вас от дел.

– Вы куда-то торопитесь? – пальцы графа сжали мою ладонь.

– Вообще-то, да.

Ворн нервно стриганул ушами и без приказа свернул в сторону моего дома. С графом у них какая-то особая связь. Никаких команд его сиятельство не давал, но ворн четко следовал желаниям наездника. Свернуть в сторону моего особняка – явно не личная инициатива Корнела.

– Вы так сердито на меня молчите, что, кажется, будто чего-то ждете.

– Вы достаточно четко дали понять, что мое общество вам наскучило, а я не имею привычки навязываться. У нас будет достаточно времени, чтобы привыкнуть друг к другу, незачем начинать прямо сейчас.

Ничего не понятно, но ладно.

Мы неспешно заехали с жилой стороны особняка, минуя любопытных посетителей кофейни, и сэр Кристиан помог мне спешиться. Сухо, учтиво, даже не обнял, бесстыжий! На мой возмущенный взгляд – не среагировал. И был уже готов раскланяться и уехать, но положение спас Сэдрик.

– Леди Ортингтон! – проорал он, потрясая над головой свежим номером газеты. – Скандал, очередной скандал! Все тайны о том, кто же выкупил утренний тираж газеты, и кому же отдаст свое сердце леди Джулия?

– Вот уж интересно, кто же выкупил весь тираж? – спросила с иронией, поглядывая на сэра Кристиана.

Но тот, закинув руки за спину, разглядывал волны вдалеке. Это и мое любимое занятие, когда я чем-то расстроена или подавлена.

Сэдрик пощелкал пальцами, намекая на монетку. Выудила из кошелька золотой и кинула парнишке.

– Без сдачи.

Сунув мне газету и поклонившись графу, мальчишка убежал и уже издалека донеслось:

– Скандал! Очередной сканда-ал!

Разворачивая газету, я ожидала там увидеть обличающие сведения о том, как граф Ортингтон в ярости скупает утренний тираж, лишь бы мое имя не стояло в одной газетной заметке с его, но чем дальше читала, тем выше взмывали мои брови.

– Что там? – не выдержал его сиятельство.

– Тираж выкупили не вы! – заявила обличительно.

– Разумеется, не я. Если мне захочется увидеть твое лицо – я просто приеду. Я не мальчик, Джулия, чтобы тайно воздыхать.

Снова перешли на «ты». Предельно откровенно и так остро, что у меня сжалось сердце.

– Не пойму, это комплимент или оскорбление?

– Это факт, – меня скупо погладили по щеке и забрали газету. Пробежавшись по заметке, граф стиснул зубы. Еще бы, старая стерлядь или ее предприимчивый сынок решили выставить Кристиана в дурном свете. Но, видимо, мало заплатили, потому что информация о том, что они выкупили тираж и велели отправить его в графскую резиденцию, выплыла наружу. – Теперь у меня на одну причину больше посетить сэра Иола.

– Леди Джулия, вам пришел букет от сэра Иола! – из дверей на крыльцо выплыл, собственно, букет, из-за которого совсем не было видно Кэролайн. Эрик пытался перехватить корзину с розами, подступая то с одной стороны, то с другой, но ему такую ношу не доверили. Сотни две цветов, не меньше. И на Тэйле с четным количеством цветков никакие суеверия не связаны.

– Леди Джулия, среди ваших бывших женихов не было гробовщика? – сквозь зубы процедил граф.

– Нет, но, кажется, был владелец крематория. Могу устроить симпатичную урну с хорошей скидкой. Хотите?

– Это вы леди Иол предложите.

Наверное, лучше не говорить, что в Айрон мы с Эдгаром отправимся вместе? Так ведь об Айроне сэр Кристиан тоже не знает.

– Ваши вещи уже собрали, – заявила Кэролайн, устраивая корзину на мраморной лавочке.

Теперь знает.

Я закрыла рот ладонью и тихонько взвыла.

– Во сколько вы планируете выезжать, чтобы… ой.

Распрямившись, Кэролайн заметила графа. Улыбнулась, поздоровалась, но стремительно темнеющий взгляд его сиятельства к мирным разговорам не располагал. Подруга медленно попятилась к дверям. Эрик, промычав что-то невразумительное, последовал ее примеру. Скрывшись в доме, они даже подслушивать не стали – звуки шагов удалялись, а потом что-то упало, кажется, разбилось, кто-то ойкнул и… дом ожил.

– Выезжать? – сэр Кристиан изогнул бровь.

Вот разве можно угрожать взмахом брови? Можно. Мне только что пригрозили, да так, что захотелось прикрыть мягкое место, предвкушающее проблемы.

– Сэр Кристиан, а чего вы хотели? После тех слов, что вы вчера наговорили…

– Моя просьба уйти была продиктована исключительно твоей безопасностью! Когда боевой маг теряет контроль – это зрелище не для слабонервных.

– А я похожа на такую?

Вспомнила, как вчера бежала от страха через полгорода босиком и отмахнулась:

– Риторический вопрос. Спасибо за заботу.

– А я не просто боевой маг, Джулия, – неожиданно произнес граф. – Орден, даровавший мне силу, черпает ее от Сарсонских богов. Ты можешь погибнуть, просто находясь рядом. Я не понимал, почему твоя ложь привела меня в такую ярость, почти до оборота. Но са’аркх все объясняет…

– Я ничего не понимаю.

Граф коснулся ладонью моего плеча, на котором уже погас горевший там символ.

– Жар, головокружение, боль – проявляются в первые несколько часов. Прошло только полтора. Дальше – больше. Если появятся какие-то симптомы – сразу свяжись со мной через блокнот.

– Сэр Кристиан, я вернула вам артефакт и… Подождите. Вы из-за этого возили меня кругами?! Из-за побочных эффектов вашей магии?

– Я бы не стал относиться к этому столь легкомысленно.

А я-то думала ему моя компания приятна! Вот что за человек? Сплошное разочарование.

– Разумеется, ни о каких поездках не может быть и речи.

Я усмехнулась и погрозила его сиятельству пальцем.

– Мои таланты не нужны в Ортингтоне, поэтому я найду им применение в другом месте. И с вами это обсуждать не стану. Я свободная женщина и принимаю решения, какие посчитаю нужными.

– Леди Джулия, вы испытываете мое терпение! Переступить через себя и смириться с вашей ложью было непросто. Делать вид, словно вы не врали мне дни напролет – еще сложней. Я едва сдерживаю желание запереть вас в подвале и посещать исключительно для выполнения брачных обязанностей и порки в назидание!

От подобной наглости я даже рот открыла. Хотела что-нибудь сказать, но что тут скажешь?

Правильно. Я сделала единственно верное: молча вошла в дом, громко хлопнула дверью и уже из-за нее ответила:

– Я снимаю с вас необходимость переступать через себя, сэр Кристиан! Не стоит! И свои садо-мазохистские наклонности практикуйте с кем-нибудь другим! Я могу помогать людям, я хочу помогать людям, и я буду это делать. Все, что вам остается – смириться, принять и жить дальше!

Ну вот. Я все сказала. А теперь можно и поужинать.

– Кэри, заберите с улицы розы! – крикнула, прислушиваясь к звукам за дверью. Неужели так просто уехал? – Они же не виноваты, что их отправитель хуже барана, – добавила еле слышно и с чувством выполненного долга развернулась, чтобы удариться в каменную грудь его сиятельства.

– Что за…

– Так что вы там сказали о моих наклонностях?

Медленно провела взглядом по вышивке на отворотах камзола, платку, сильной шее, резкому подбородку с легкой небритостью. А этот запах, сводящий с ума, врезался в сознание, помрачая его…

– Вы о частной собственности слышали?! – мотнула головой.

– Ни разу.

– Оно и заметно, – я попыталась обойти графа, но меня перехватили за талию и прижали к стене.

– Я не шутил, когда говорил, что ты моя. И наши с тобой желания не имеют никакого значения. Таков закон са’аркх, и ты сама на это пошла.

– Понятия не имею, о чем вы. Прошу прощения, но я рискую опоздать. Ночью дороги, знаете ли, небезопасны…

– Маги сарсонского ордена, знаешь ли, тоже.

– Сэр Кристиан! Простите за мещанский язык, но вы взрываете мой мозг! То вы холодны и намекаете на невозможность наших с вами выдуманных, замечу, отношений, то проявляете ко мне недвусмысленный интерес, словно наши отношения – настоящие!

– А какой реакции ты ждала после всего что сделала? – по моей щеке скользнуло горячее дыхание.

– Нормальной! Сначала злость, потом – прощение.

Граф жестко усмехнулся.

– Будем считать, что ты прощена.

Хлеще пощечины. Я захлебнулась от возмущения. Прямо к жизни меня вернул, прощена, видите ли!

– Не могу сказать о вас того же! Вы переходите все границы, сэр Кристиан, – уперлась ладонями в его грудь, но проще сдвинуть скалу с места.

– О каких границах может идти речь, когда ты смешала нашу кровь?

– Вы умирали. Я бы сделала это для любого.

– Даже так? – у него заходили желваки.

– Мы ходим по кругу! Вы важны для меня, но больница мне важна тоже! И выбирать – несправедливо!

Что я только что сказала? С больницей-то все ясно, но до этого… И после этого тоже не лучше. Маша, Маша! Егор и его мать слов на ветер не бросают. Из-за моих чувств Кристиан и мои близкие могут пострадать. Если я хочу их защитить, мне нужно оттолкнуть графа. Ради его же блага. И сделать это правдоподобно.

– Хорошо, – отрезал граф, и лицо его сделалось безучастным, но притаившаяся в уголках губ улыбка портила суровость образа.

Сняв с руки артефакт, он небрежно швырнул его на столик у стены и вернулся ко мне.

– Итак, леди Джулия. Поговорим начистоту. Я помогу вам расставить приоритеты.

Шаг ближе, а за моей спиной – стена. По волосам прошлось горячее дыхание сэра Ортингтона, а грудь коснулась его груди.

– Теперь скажи, что не ждешь моих прикосновений, – ладонь мягко коснулась моей щеки. Почти невесомо, но чувственные мурашки брызнули в разные стороны сотнями острейших иголочек. Спрятала руки за спину, чтобы не отозваться на ласку.

– Нет. Не жду.

Жесткая усмешка в ответ, а я краем глаза вижу, как заливается красным артефакт.

– Скажи, что не жаждешь почувствовать мое дыхание на своих губах, – прошептал он, вжимая меня в стену, отбирая остатки самообладания.

– Н-нет, – ответила хрипло, закрыв глаза.

Даже сквозь сомкнутые веки тусклое красное сияние артефакта кажется ярким красным сигналом светофора.

Нельзя же чувствовать человека так остро, так сильно, так ярко! Сердце грохотало в горле, и сэр Кристиан это слышал. Он вбирал каждый мой удар своей грудью, прижимающей меня к стене.

– Скажи, что не хочешь моих поцелуев, – прошептали губы Кристиана, касаясь моих. – Что не хочешь меня в своей жизни. Что есть что-то важнее уз, связавших нас…

Это был полный и безоговорочный провал. Мне кажется, даже под литрами ромашкового чая артефакт распознал бы мою неумелую ложь. Да для этого и артефакт не нужен.

Может, все же признаться? Может, рискнуть и попытаться вместе с Кристианом найти управу на Егора с его бандой? Ведь если я расскажу обо всем графу здесь, в своем доме – никто не узнает. Я уверена в каждом моем работнике. Да, они горазды подслушивать, но я готова дать руку на отсечение (ту самую, которой оперирую), что ни один из них не выдаст мои тайны даже за большие деньги.

– Сэр Кристиан. Я должна сказать вам кое-что, – произнесла, не открывая глаз и замолчала. Так просто слов не подобрать, а подобрать их нужно быстро, иначе пара мгновений и поцелуй. А после него будет сложно убедить графа держаться от меня подальше или выслушать правду. Не до правды будет…

Тактичное покашливание Кэролайн спасло положение.

– Леди. Я прошу прощения, но там сэр Иол, и он очень… странно себя ведет. Он взволнован!

Вот уж ничего странного. Сэр Иол всегда взволнован. А у меня сейчас щеки огнем пылают и руки дрожат.

– Снимаю предложение насчет урны, – прошептал Кристиан, коснувшись губами моих губ. По телу прокатился огненный ком и чтобы не упасть, я вцепилась в отвороты графского камзола. – От него и праха не останется!

– Кристиан. Мы помолвлены! – прошептала первое, что пришло в голову.

Но граф даже не услышал. Или вид сделал, что не слышит, продолжая бессовестно гладить меня ладонями… везде! «Везде» было довольно и мурлыкало от прикосновений, но… но!

– И я выйду за него замуж! – заверила, когда губы Кристиана коснулись моей шеи.

– Очень в этом сомневаюсь.

– И в Айрон мы едем вместе! – последний аргумент, в то время как мои пальцы зарываются в волосы на затылке его сиятельства.

Кажется, попала в точку. Кристиан медленно оторвался от своего занятия (к огромному прискорбию моей шеи и мочки уха, да и всего остального!) и выпрямился. Под темным взглядом мне захотелось мимикрировать под цвет обоев. Светло-лиловых, в цветочки сирени. Они отлично смотрелись бы в области моего носа и щек.

– Что?

– Как вы верно сказали – не всегда все происходит так, как нам хочется. Мы не обязаны подчиняться сарачего-то там, если не хотим. Я не хочу, вы не хотите – не стоит друг друга принуждать.

Хотя, справедливости ради, можно принудить парочку раз. Если бы не Бариновы, парочкой раз сэр Кристиан бы не отделался.

– Что ты пытаешься сказать, я не понимаю?

Как отодрать пластырь! Быстро. Решительно. Жестко! Слишком уж часто мне приходится отдирать пластыри в последнее время.

– Я хотела быть вежливой, но вы не понимаете намеков. Сэр Кристиан, вы пылкий любовник, и это слишком волнительно, чтобы сопротивляться. Но прошу, оставьте меня в покое! Ваше внимание меня тяготит!

– Тяготит? – оторопело переспросил граф, подняв бровь.

– Тяготит! Понятное слово, обозначающее, что…

– Что вы наигрались и теперь я – всего лишь имя на двухсотой строчке вашего блокнота.

Откуда знает про блокнот?

Кристиан выпрямился и, одернув изрядно помятый моими стараниями камзол, жестко отчеканил:

– Думаете, мне доставляет удовольствие бегать за вами в ожидании отдачи? Са’аркх практикуют самые сильные маги. Не заверши я ритуал – вы бы погибли на исходе лунного цикла!

– Полно вам преувеличивать, еще никто не умер от донорства кро… ви.

Последнее слово прошептала под пугающим взглядом его сиятельства и умолкла. Ладно, ладно. Это магия, и я действительно не учла, что кровь фигурирует в большинстве ритуалов, что у темных, что у светлых, что у разноцветных магов.

– На простых смертных са’аркх может вести себя непредсказуемо. Сейчас вы чувствуете себя здоровой, а через мгновенье можете сгореть, если вовремя не погасить откаты. Но воля ваша, – граф накрыл мое плечо ладонью и прошептал заклинание. Боль возникла внезапно и также быстро растаяла. – Я отсрочил неизбежное, но этого недостаточно. Через неделю прибежите как миленькая и будете умолять о моем внимании. Но не уверен, что найду достаточно времени для гашения последствий ритуала.

– Да как вы смеете? – вспыхнула, растирая саднящую кожу на плече. Прибегу как миленькая?!

– Всего хорошего, леди Джулия!

Коротко кивнув Кэролайн, которая стояла тише мышки, вжавшись в стену, Кристиан пошел…

Ой.

Кажется, к сэру Иолу он пошел, у которого поводов для волнения сейчас явно прибавится.

К Эдгару я особо не торопилась. Успела привести себя в порядок, сменить платье, умыться и даже выпить кофе за деловой беседой с Кэролайн и Самюэлем.

Наконец, озверевший от моего пренебрежения Баринов ворвался в мою спальню, распихав слуг. Самюэль вскочил, и, повинуясь военным рефлексам, прикрыл нас с Кэри широкой грудью.

– Отставить, – вырвалось помимо воли. Дворецкий разжал кулаки и выпрямился.

– Сэр Иол, леди Джулия еще не готова вас принять.

– Серьезно? – это было мне, сквозь жесткую усмешку.

– Быть может, налить вам чашечку кофе? – дружелюбно предложила Кэролайн.

На голову…

– Оно скоро польется из моих ушей! Думаю, семь чашек в ожидании вашего бесценного внимания – достаточно, – прорычал Баринов, и я кивнула в сторону выхода. Оставаться с Егором в моей комнате – плохая затея. С него станется озвереть в конец и по старой памяти потащить меня на кровать. Честно говоря, я уже не знала, что от него ожидать и предпочитала вести беседы на нейтральной территории: в большой гостиной первого этажа, где всегда завтракаю.

Самюэль вытянулся по струнке возле дверей, превратившись в статую, а Кэролайн услужливо накрыла на стол. Чисто из вежливости.

– Можете говорить свободно, у меня нет секретов от своих людей.

– Ни одного? – Эдгар многозначительно поднял бровь и покосился на дворецкого.

– Самюэль. Кэри. Пожалуйста, оставьте нас ненадолго.

Мало ли, какие еще скелеты всплывут в ходе новой беседы с моим бывшим извергом.

– Я на расстоянии полутора секунд. Эрик – трех секунд, – тактично напомнил дворецкий, бесшумно закрывая за собой двери.

Егор шумно сглотнул, принимая угрозу.

– Что ты здесь делаешь? Мы договаривались ехать порознь! – прошипела, когда мы остались наедине. – И я не шутила. С некоторых пор мне претит твое общество.

– А я помню, мы договаривались, что ты держишь язык за зубами, а трусы – на месте.

– Баринов, ты за словами следи, если зубы дороги!

– Позовешь защитничков? – прошипел он, брызгая слюной.

– Я, знаешь ли, научилась парочке приемов от местных.

У Егора дернулась верхняя губа. Он отодвинул стул и оседлал его задом наперед.

– Маша, если ты не остановишься, моя мать примет меры. Они с Кириллом настроены куда более решительно, и не станут терпеть твои выходки! Ты пойми – я единственный, кто на твоей стороне. Что бы ты ни думала, я люблю тебя.

– Сейчас расплачусь, – скрестила руки на груди.

– Можешь считать меня бараном – как угодно, но ты жива только благодаря мне.

Откуда он узнал про барана?!

– И на тот случай, если тебе очень захочется поболтать, ну, знаешь, обсудить с графом или кем-то еще, как можно нас убрать, знай. Если со мной, матерью или Кириллом что-то случится, наши люди активируют протокол «последний фейерверк». Объяснить, что это значит?

Я смотрела на Егора как на полоумного террориста.

– Бабах, бабах, бабах, – с лихорадочной улыбкой и жестикулируя, произнес он. – В столице и всех городах социального значения распустятся бутоны с тротиловым ароматом. По всему Китриджу. От Айрона до Ортингтона.

– Вы сумасшедшие!

– Мама велела передать, что это последнее предупреждение. Весь город видел, как ты зажималась с графом, а мы договаривались о другом.

– Я сделала и делаю все необходимое, – голос дрогнул.

– Да если бы я не появился, он бы отымел тебя прямо в прихожей!

– Думай, что говоришь! – я вскочила и поджала губы, чтобы не наговорить лишнего. Но видит бог, еще слово – и не сдержусь. Несмотря на все угрозы, несмотря ни на что – не сдержусь ведь!