Читать книгу Пройдёт, оставив след - Екатерина Семёнова - Страница 1

Глава 1

Экзамены позади. Завершение 9 класса, аттестат с пятёрками и, наконец-то, свобода. Впереди лето, прогулки, море счастья. Сегодняшнее утро началось с отличной новости.

– Танцуй, тебе письмо. – сказала мама, готовя завтрак всей семье.

– Что там? – бросаю я вопрос в никуда и не дожидаясь ответа, несусь в прихожую за конвертом.

Это письмо-оповещение на моё имя о зачислении. В "Лазурный" я мечтала попасть с 7 лет. Пристально вчитываюсь в каждое слово, пытаясь уловить мысль. 8 лет мы не могли выбить путёвку в этот лагерь. И вот сейчас, когда мой возраст почти достиг потолка, и на следующий год меня точно не примут, мне предоставили место. Некоторым детям удавалось по знакомству побывать даже пару раз. Я в предвкушении.

Прежде, у мамы получалось найти путёвки в оздоровительные санатории. Это отдалённо напоминает детский лагерь, но только тем, что мы не живём дома. В санаториях главная цель – укрепить детское здоровье. А лагерь – это дружба, веселье, отряды, дискотеки. Примерно представляла, что меня ожидает, да и возраст самый подходящий. Я закончила девять классов, мне четырнадцать лет. Это не сравнить с десятилетним возрастом, когда вечерами в санатории тосковала по дому, маме, папе, считала дни и писала грустные письма.

Ехать оставалось ещё около двух часов, я отсидела в машине себе всё, что можно. Хочу быстрее размять косточки. У меня смешанные чувства. Боюсь неизвестности, не знаю, как там будет. Я стеснительная, но если нужно, то прекрасно иду на контакт первая. Сейчас у меня раскрыты крылья, мечтаю скорее окунуться в эту атмосферу детства, веселья и радости. На минуту мне кажется, что это некий прыжок в последний вагон уходящего поезда под названием «Детство».

В холле собралось много детей. На входе прощаемся с родителями, вожатые пофамильно распределяют по отрядам и корпусам. Столько новых лиц вокруг, мне безумно интересно, кто из них будет жить со мной. Одни ребята стеснительные, по ним сразу видно, что всё это их немного пугает. Они разбрелись по углам со своими чемоданами. Но есть и явные лидеры. Эти яркие личности выделяются в толпе. Они успели уже перезнакомиться с половиной народа. Чувствуют себя так, будто они тут частые гости. Я же нахожусь где-то посередине. Мне сложно чувствовать себя свободно и комфортно, когда вокруг нет ни одного знакомого человека, но забиваться в угол не буду. Просто сижу и внимательно наблюдаю за всеми вокруг. Главное – не пропустить момент, когда меня назовут.

Наконец-то называют мою фамилию и отправляют в корпус «Гостиница». Он без номера. Я прощаюсь с родителями, крепко их обнимаю, вытирая слёзы. Папа держится бодро и шутит, мама вместе со мной шмыгает носом, но пытается подбадривать. Впереди целый месяц счастья.

Уровень нашего корпуса очень высокий, свежий ремонт, у каждого комната с душем и туалетом. Две кровати, тумбочки, шкаф. Есть балкон, мы живём на втором этаже. Я вышла посмотреть на вид из нашего номера. Вокруг такая красота, всё в зелени, от обилия свежего и чистого воздуха клонит немного в сон. Время, кажется, остановилось и я впитываю всю эту красоту вокруг себя. Возвращаюсь в комнату и нахожу на соседней кровати чьи-то сумки.

– Привет, я Таня. – Протягивает мне руку девочка с тёмными, вьющимися волосами.

– Привет, меня зовут Настя. Теперь мы будем жить вместе.

Она улыбнулась и приступила разбирать вещи. У неё с собой есть гитара, она стоит в углу комнаты. Соседка-музыкант – это интригует. Вещей моих не так много, поэтому за 15 минут разобрала сумку. Одежду разложила по полкам, пасту и щётку оставила на тумбочке, а книжку возле подушки.

Мы спустились на обед, а после него в холле прошло общее собрание. Нас ввели в дела лагеря, познакомили с правилами. Я попала в параллельную вселенную. С этого самого момента для меня время начало идти по-другому. Про дом я думала так редко, что, вспоминая об этом, становилось стыдно. Но ничего не поделаешь, меня полностью поглотил мир загородного лагеря.

С ребятами я подружилась очень быстро. Кто-то приехал из деревень и посёлков, а кто-то из крупных городов, но между нами нет никакой разницы. Мы все наравне, маленькая дружная семья. Радовались общим победам, поддерживали друг друга, когда терпели неудачи. Каждую пятницу мчались на дискотеки, где общались с ребятами из других корпусов. Мы менялись одеждой и косметикой, хотя из нас мало кто умеет нормально краситься. Причёски, кудряшки, макияжи. Занимали очередь друг к другу заранее, потому что себе самой всё это сделать просто нереально. А вечера по выходным мы проводили у костра с гитарой и песнями. Всё отпечаталось в моей голове, что забыть я это не смогу никогда.

Но за всем счастьем и весельем, за всей этой дружбой и огромной поддержкой стоит окончание смены. Сначала ты об этом не задумываешься, но потом, когда проходит экватор и полпути позади, время начинает ускоряться. Я пытаюсь его притормозить, но на горизонте мелькает закрытие, и вожатые говорят сколько осталось дискотек. Хватает одной руки, чтобы их пересчитать, и это расстраивает.

И вот наступает заключительный день. Нет его грустней, ведь я даже подумать не могла, что над нами повиснет пауза молчания, наполненная грустью. Всем выдали общие фотографии отрядов, которые делали за две недели до окончания смены. Там мы ещё все весёлые, конечно, ведь впереди столько времени. Я подхожу ко всем своим ребятам, с которыми сдружилась, они оставляют пожелания, и я в ответ делюсь словами привязанности в их блокнотах. Мы расписываемся на общих фотографиях с обратной стороны. Оставляем адреса, номера домашних телефонов. Мобильных нет ни у кого. Крепкие прощальные объятия и обещания присылать друг другу письма как можно чаще. Говорим, что никогда не забудем всех тех, с кем так сдружились за это время. Каждый оставил свой след в сердце.

Постепенно за всеми приезжают родители. Мы плачем, провожаем. Каждый грустно сидит на диване рядом со своей дорожной сумкой. Шутить не получается, впрочем, как и просто говорить. В горле стоит ком и его не протолкнуть. Я оборачиваюсь и смотрю в окно, а там остался этот мир, наш лагерь, будни и дружеские прогулки, дискотеки и вечера откровений. А теперь там пусто. Смена окончена.

Сквозь слёзы замечаю своих родителей, которые сияют от счастья. Обнимаю и целую их, со всей силы прижавшись. Мама пахнет всё так же вкусной выпечкой, а папа, как обычно, чисто выбрит и пахнет моим любимым одеколоном. Поворачиваюсь к диванам, где сидят ребята, машу им рукой, стараясь улыбнуться. Всё, что я в силах произнести, это: «Я буду писать, обязательно! Слышите? И вы не забывайте!».

У меня наполняются глаза слезами, ничего не вижу. Сердце бьётся так сильно, будто вот-вот выскочит. Мы идём к машине и мне кажется, что мир рухнул. Я проговариваю тихо, что никогда не забуду ребят, с кем мы так тепло сплелись душами. Я обязательно напишу!

Родители молчали всю обратную дорогу. Тихонько работает радио, но я не слышу, что сейчас играет. У меня просто дыра в душе. Люди, к которым я так привязалась за целый месяц, больше не появятся в твоей жизни. А ты теперь живи с этим как хочешь. Достаю из рюкзака ту самую записную книжку, где все оставляли пожелания и добрые слова. На первой страничке запись от вожатой. Она написала стихотворение собственного сочинения на память о себе и нашем дружном отряде. Прочитав его, сердце заколотилось быстрее обычного. Слёзы покатились крупными горошинами, приземляясь на рубашку в клетку, образуя под собой мокрое пятно. Душа разрывается на мелкие частички. За окном мелькают деревья, но вся эта дорожная красота мне сейчас безразлична.

Глава 2

По возвращении домой меня ждал сюрприз. За время пока я была в лагере, родители поменяли квартиру. Я в растерянности. Это ведь и школу придётся другую искать. А впереди десятый класс, старшее звено. А как же мои друзья со двора? Мы вместе практически с пелёнок. Сначала детский сад, потом школа, выросли под одни и те же песни. Все ссоры и недопонимания старались проходить с достоинством. Разделили много радостей и горестей. Не хочу всё это потерять.

Новая квартира очень классная. Ремонт от застройщика, но хороший, можно въезжать и жить спокойно. Я такое себе представить не могла даже в самых смелых фантазиях. Она кардинально отличается от прежней квартиры в деревянном доме. Во-первых, тем, что здесь есть ванная комната. Это, оказывается, так здорово. В старом нашем доме такого не было, что очень сильно усложняло нам жизнь. Но детство это совсем не омрачило. Дом очень старый, аварийный, поэтому довольствовались малым. А во-вторых, у меня теперь есть своя комната. Там будет моя мебель, которую поставлю так, как захочу. Я самая счастливая на всём белом свете.

С сентября в нашу жизнь ворвался новый учебный год, а в моём случае это ещё новая школа и новый класс. Не так я себе представляла обучение в старшем звене, с меня спрос большой, поэтому обстановка очень напряжённая. В предыдущей школе у меня была хорошая успеваемость, среднее звено я окончила на все пятёрки. Я прекрасно понимаю, что сейчас придётся бросить все силы на то, чтобы остаться на таком же уровне. Но обычно успеваемость падает. Мне совсем не хочется этого на финишной прямой, мои родители будут очень огорчены, если я не смогу оправдать их ожиданий.

Школа в новом районе оказалась самой обычной, без каких-либо уклонов, но меня всё равно подстерегали трудности. В какой-то момент я перестала справляться со школьной программой. Больше всего меня выбило из общего ритма геометрия и английский язык. В предыдущей школе английский преподавался на среднем уровне, по большей части мы просто заучивали слова, писали диктанты, с трудом переводили тексты, каждый раз ныряя глазами в англо-русский словарь. И какое же у меня было удивление, когда в новом классе на уроке английского практически все свободно разговаривали на этом языке. На общем фоне я сразу же начала выделяться, а оценки быстро поползли в неблагоприятную сторону. С геометрией у нас дружба не сложилась с самого знакомства. Просто стараюсь зазубривать теоремы и с натягом доказываю их. Программа 10 класса и по этому предмету оказалась непростая, два одновременных удара получить я никак не ожидала. Моя стойкость и рвение к идеальной успеваемости сильно подкосились, очень скоро из отличницы я покатилась прямиком в троечницы.

Не успевая перекрывать плохие отметки, накопив их достаточное количество, чтобы запаниковать, я оказалась на эмоциональном дне, откуда никак не могла выбраться своими силами. Единственный выход для себя я нашла – это начать прогуливать уроки. Если просто не приду, то хотя бы не схлопочу очередную тройку. Ну не знаю я так хорошо английский и эту несчастную геометрию. Но за одним прогулянным уроком последовали ещё парочка, а потом ещё сколько-то. Я прекрасно понимала, что моя система неправильная, но как выбираться из этой проблемы я уже не понимала.

Не рассчитала я только один момент, что мой классный руководитель может позвонить родителям и поделиться моей успеваемостью и посещаемостью. Что и произошло. В один прекрасный день, вернувшись после обеда домой, как обычно, бросив сумку у входа и схватив бутерброд из кухни, направилась в свою комнату с очередным томом «Война и мир». Там их так много, что можно читать целую вечность, но времени растягивать удовольствие совсем нет, поэтому стараюсь скорее покончить с этим прекрасным произведением. Погрузившись в историю, как пушечное ядро летит уже вот третью главу подряд, не сразу примечаю, что в прихожей ведётся родителями какой-то очень оживлённый разговор. Снова платёжки, наверное, или что-то в этом роде. Когда родители решают серьёзные вопросы, у кого-то да проскальзывает повышенный тона в речи. Поэтому я, не придав этому особого значения, продолжила читать.

Через некоторое время открывается дверь в мою комнату и с очень грозным видом входит папа, следом за ним идёт мама. Она не встречается со мной взглядом, и я понимаю, что попала. За папу всё говорит его мимика. Когда он сильно сдвигает брови, а губы становятся сжатыми, можно подписывать себе приговор. Он некоторое время молчит, бросив взгляд в окно. Эта тишина начинает давить так сильно, что хочется зажать уши и закричать со всей силы, лишь бы этот психологический ход прекратился, и мы сразу перешли к наказанию. Но нет, я уже предвкушаю, что дальше будет ещё хуже.

– Ничего не хочешь рассказать? – спрашивает папа тихим голосом.

Я резко перевожу взгляд на маму, она тоже понимает, что ничем хорошим этот разговор не закончится. Замечаю у неё в руках листок бумаги. Мне совсем ничего не разглядеть издалека, но я уже догадываюсь, что там написано в несколько рядов.

– Ты понимаешь, что уже не в том возрасте, чтобы мы за тобой следили? Ты уже должна была научиться самостоятельности и ответственности за столько лет. Но судя по этому листку, я не вижу, что ты взрослый и ответственный человек. – высказал он монотонным, но пронзительным голосом, не дожидаясь моего ответа. – Почему мы с мамой должны выслушивать, краснеть и извиняться за то, что натворила ты? Или ты полагала, что всё само как-то разрешится?

Я не могу вставить ни слова, у меня горят щёки так, будто их ошпарили пару раз. А в горле такой ком, что его не проглотить, даже если сильно постараться. Как трус опустила глаза в пол, так и не произнеся ни слова в своё оправдание.

– Даю тебе неделю на исправление. – сквозь зубы проговорил папа, выходя из комнаты. Мама так и не проронила ни слова, она понимает, что я в нокауте.

Как только они вышли, я упала лицом в подушку так сильно, чтобы провалиться сквозь неё. Но чуда не произошло. Вот лежу я, окутанная переживаниями, наедине со своей болью. Слёзы текут, мне очень хочется кричать, но всё, что я могу сделать, это подвывать тихонько в подушку. Нет, плачу совсем не из-за жалости к себе, наоборот, я прекрасно понимала, что делаю, наказание рано или поздно меня бы настигло. На душе так противно, что с таким позором упала в глазах своих родителей. Ведь я всегда старалась радовать их своими успехами, они такие счастливые, когда видели мои успехи. Но вот единственный мой промах всё положительное перечеркнул. Никто не услышит моих слов, почему и из-за чего я так поступила. Плохие результаты – плохо старалась. Прикладывала бы больше усилий – результат был иной. Это я слышала с самого детства, поэтому знаю, что меня ожидает, попробуй я хоть как-то оправдаться. Прежде чем ситуация приобрела такой вид, я пыталась во всём разобраться, зазубривала, заучивала всё подряд. Да, я понимаю, что в итоге выбрала самый гнусный способ, но это не из-за лени, просто у меня не получается решить эти проблемы, когда упираешься лбом в стену.

На какой-то из этих мыслей я уснула, стало просто невыносимо ещё миллион раз прогонять эту ситуацию через себя. На рассвете, когда все ещё спали, я прошла тихо на кухню и выпила целых три стакана воды из графина. Мой желудок пустой, но что-то там должно бултыхаться. Аппетита нет, поэтому вода самый замечательный вариант. Да и видеть никого не хочу. Я чувствую себя самым ужасным звеном в семье, мне нет прощения, поэтому не хочу ни с кем встречаться взглядом, чтобы снова не читать это всё в их глазах. Я самый лучший палач, никто так не накажет меня, как это сделаю я. Заниматься самоедством я умею на пятьсот баллов из ста. Поставила графин с водой на место и вернулась в комнату.

Весь следующий месяц прошёл в ритме бешеной собаки. Я старалась перекрыть плохие отметки хорошими, чтобы хоть как-то картина успеваемости начала меняться. Параллельно со школьными делами меня не покидает ощущение одиночества и грусти. Будто я села в лужу и продолжаю там сидеть. Сыро, холодно, противно, но ничего не могу с этим поделать. Вытащить себя ещё из этой ямы у меня нет сил.

Немножко выкроив свободного времени, решила позвонить Лене. Это моя лучшая подруга детства, с ней мы много лет были неразлучны, хотя, конечно же, не обходилось без мелких ссор. Всегда делились секретами, да и просто взрослели в этом нелёгком мире вместе. В музыкальную школу ходили в одну, дурачились, смеясь до боли в животе. Нас связывают тёплые и искренние воспоминания. Очень ценю нашу дружбу, поэтому стараюсь поддерживать общение насколько это возможно.

– Привет, Лена! Как у тебя дела, так давно не виделись. Много забот, что даже нет времени перевести дыхание.

– Да у меня всё по-старому, скучно во дворе стало без тебя. Дома, как всегда, мама пилит меня, но терпимо. Вот недавно ездила к знакомой девчонке на Проспект.

– А что там? Или просто погулять?

– Прикольное место. Частенько выезжают покатать мальчишки из соседних дворов, они постарше нас, на пару-тройку лет точно. Но все мегакрутые.

– Катают на чём?

– На великах, роликах, скейтах. Всякие экстремальные штуки вытворяют. Это очень прикольно. Я через знакомую узнала домашний номер одного из них.

– Ты ему звонила и разговаривала?

– Нет, конечно. Ты что! Я ему набираю и молчу, он потом сбрасывает, а я опять перезваниваю и снова ничего не говорю. Его это начинает бесить.

– Вот это ты нашла себе развлечение. А он красивый хотя бы?

– Хммм, – протянула задумчиво Лена, – Очень похож на солиста из группы Фактор-2. И ещё у этого парня есть тоннели в ушах.

– Ммм, прикольно! – промычала я в ответ, не зная, как реагировать на то, что она мне рассказала. Звонить и молчать, серьёзно? Попахивает детским садом.

– Ну ладно, давай, мне нужно делать уроки, мама злая сегодня. Созвонимся потом.

– Хорошо, пока.

На этом мы закончили разговор. В голове моей повис вопрос, что такое «тоннели в ушах». Ни малейшего представления не имею, как это выглядит, а спрашивать её было неудобно. Интересно, что же там так сильно впечатлило Лену?

Глава 3

Успехи мои со скрипом, но потихоньку улучшались. Стала всё чаще замечать, что из головы никак не выходят Ленкины рассказы про мальчишек с Проспекта. Она каждый раз, когда мы созванивались, с таким упоением о них рассказывала, что мой интерес невольно подогревался всё больше и больше. Поэтому, как только родители разрешили снова гулять, я решила съездить к Лене в гости. Взяла пирожные, которые любезно купила моя мама, и отправилась скорее в свой любимый район детства.

Решив пройтись чуть больше обычного, я сошла с трамвая на одну остановку раньше. Времени у меня очень много, на эту субботу нет никаких дел. Иду я, не торопясь, просматриваю знакомые улочки, изученные вдоль и поперёк. Каждая из них по-своему близка. Взглядом подмечаю места, где мы с ребятами гоняли мяч, я тогда думала, что очень классно играю в футбол. Вряд ли так считали мальчишки, но было весело. А вот за этими гаражами мы играли в прятки. Это самое популярное место на районе. Всё интересное происходило именно около них. Стрелки назначались тоже здесь, потому что ничего примечательного в нашем дворе больше нет. А вон там уже виднеется мой дом, я его окинула взглядом, тихонько улыбнувшись и направилась в противоположную сторону, где живёт Лена. Наши дома находятся не очень далеко друг от друга, но нужно немного пройтись.

Эта дверь всё такая же тяжёлая и жутко скрипучая. Всегда слышно, когда кто-то её открывает. Наверное, сейчас весь подъезд услышал, что кто-то зашёл в подъезд. Поднимаюсь на второй этаж, ступеньки полугнилые, местами покачиваются, впрочем, как и в моём старом доме. На это уже не обращаешь особого внимания. Позвонила в звонок один раз и ключ в замке мгновенно повернулся. Леночек стоит и светится от счастья, я обнимаю её так крепко, как только могу. Так тепло на душе, будто я вернулась домой. Мы прошли на кухню, чайник уже разогретый, я достала свои пирожные, но мне совсем не до них, если честно. Я выдерживаю паузу, чтобы не показаться сильно навязчивой, но очень жду момента, когда бы у неё всё хорошенько разузнать. Лена налила чай, едим вкусняшки.

– Ну что там с ребятами на Проспекте? – бросаю небрежно я, пытаясь изо всех сил скрыть свой большой интерес к данной теме.

– Да вообще весело, – смеётся Ленка. – Я тут звонила им. На этот раз подошёл друг, я опять молчала, он что-то там ругнулся и бросил трубку. Очень забавляет их злить, они так быстро из себя выходят, хоть и старше нас в разы.

Я слушаю её внимательно, буквально впитывая каждое слово. Ведёт она, конечно, себя очень странно, но Лене всего 13 лет, она младше меня на два года. Это вполне нормально в таком возрасте. Но интересны мне были не её выходки, а сами мальчишки.

– А хочешь, давай сейчас им наберём? – воодушевлённо предложила она и, не дожидаясь ответа, пошла к домашнему телефону. Я соскочила со стула и последовала за ней. Лена быстро набрала номер, скорее всего, уже выучила его наизусть. Гудки появились в трубке, и через мгновение я услышала спокойный, бархатистый голос.

– Да, алло.

Лена молчит, закрыв рот рукой.

– Говорите, я слушаю. – снова спросил, не дождавшись ответа.

Уже появились повышенные тона, но всё ещё терпение в норме. Я начала семафорить ей, что давай закругляться. Потому что такой разговор ни к чему хорошему не приведёт. Голос на той стороне понял, что это опять кто-то балуется.

– Положили трубку! – еле сдерживаясь сказала Лена. Улыбка до ушей, а смех не даёт ей сделать вдох. Вот-вот лопнет.

– А как часто ты так звонишь? – спросила я, чтобы продолжить эту тему.

– Ну каждый день точно. Иногда несколько раз в день. Когда им порядком это надоедает, кричат в трубку и ругаются. Потом вовсе перестают брать трубку. Но если выждать час или два, они опять отвечают на телефон, определителя, похоже, у них нет.

Ленка моя подруга, поэтому тихонько киваю в ответ. Я пытаюсь проанализировать всё, что сейчас происходит. В голове звучит его голос.

– Хочешь, давай опять наберём? – сказала Ленка, и быстро начала нажимать кнопки.

Но на этот раз никто уже не взял трубку на той стороне, чему я очень рада. Всё-таки эти выходки совершенно неадекватные.

Всю обратную дорогу меня преследовали непонятные ощущения. Зачем я в это всё ввязалась, в эти детские игры? Почему у меня забиты мысли мальчишками с Проспекта, для чего я снова и снова прокручиваю все эти разговоры в голове? Добравшись домой, не разуваясь, звоню Лене.

– Привет, слушай, а давай завтра после школы встретимся и погуляем в том районе?

– На Проспекте, что ли?

– Ну да, пройдёмся. Покажешь мне там что как.

– Давай, я только за!

Отлично! Завтра посмотрю, о чём так самозабвенно всё это время мне рассказывала Лена.

Конечно же, встречу себе представляла совсем по-другому. Практически вся наша прогулка прошла наблюдателями со скамейки. А смотрели мы за пустой улицей и подъездом, из которого никто не выходил и не входил. Обычный серый дом, как и все в этом районе.

– Те, кому мы звонили, живут вот здесь. – показала пальцем Ленка на близстоящую пятиэтажку.

– Понятно, а ты вот так вот всегда здесь сидишь? – с удивлением спросила я.

– Ну да. Если мальчишки катаются на великах, мы неподалёку стоим и смотрим на них. – совершенно спокойно и уверенно ответила Лена.

– А-а-а-а, – протянула я, чуть приподняв брови от удивления, – ну тогда понятно.

Я не предполагала, что прогулки моей подруги проходят в таком формате. Чувствую себя каким-то маньяком, поджидающим жертву.

Мы ещё немного прошлись по району, но никого не обнаружили, погода сегодня не очень приятная для прогулок, поэтому и нет никого. Понемногу холодает, рук я уже не чувствую. Попытки согреть их, потирая друг о друга, увенчались неудачей. Вернулись на одиноко стоящую лавочку. Я уже собралась сворачивать всё это представление, как вдруг меня отдёрнула Лена.

– Насть, смотри! – показывает пальцем на вдалеке идущих ребят. – Вот они!

Дальше всё как в тумане, не обращаю внимания, что там бубнит Ленка под боком. Первым делом я увидела худощавого высокого парня с пирсингом на лице. Серёжек так много, что я не могу с ходу сосчитать. Несколько штук в губах, и в бровях. Друзья его зовут Пашей. На нём прикольная кофта с капюшоном. Глаза небесно-голубого цвета, что отлично подчёркивает его шапка, подобранная в цвет. Из-под неё виднеются те самые тоннели, теперь я поняла, что это такое. Мочка уха растягивается и туда вставляется специальная круглая серёжка, большого диаметра. Выглядит забавно, но я бы не решилась на такое.

Встреча была недолгой. Но почему-то, на тот момент, этого было достаточно. На нас особо не обратили внимания парни, перекинулись парой фраз и пошли дальше по своим делам. Когда все разошлись, мы решили тоже поехать по домам. Только подходя к остановке, я поняла, что у меня на лице висит какая-то нелепая улыбка. А в животе порхают бабочки.

Лена через своих знакомых с Проспекта достала номер мобильного телефона Паши. И сегодня она мне об этом сообщила в смске. Зачем он ей нужен, непонятно, но теперь и у меня есть его номер. Итак, всё, что я знаю о нём – парень 17 лет, голубые глаза, тоннели в ушах и очень приятный тембр голоса. Что Паша знает обо мне – ничего. Ах да, видел несколько раз на улице, если вообще обратил на меня внимание. Не очень благоприятная обстановка, чтобы начинать общение первой. Он точно подумает, что я ненормальная. Но на фоне молчаливых звонков моей подруги, я буду выглядеть вполне адекватной. Но это неточно.

Глава 4

Чувство невесомости теперь не покидает меня. И более того, оно принесло новые краски в мою жизнь. Школьные успехи пошли в гору, каждый день я счастливая несусь домой после школы. А всё потому, что я уже месяц переписываюсь с моим таинственным другом. Решение не следовать примеру Лены, звонить и молчать в трубку, было самым верным. Ровно месяц, как я вновь приобрела горящий взгляд и улыбку на лице. Он тот, кто помог мне выбраться из той самой поганой лужи.

У нас есть только телефонные переписки. Одно сообщение стоит около 50 копеек. Денег, которые родители кладут на мобильный ежемесячно, мне не хватает. Рассказать им об этом я точно не могу, не думаю, знаю точно, что с их стороны не будет одобрения. В моей голове должна быть только учёба, и мысли о том, какую профессию я хочу выбрать, куда буду поступать и, конечно же, прекрасная успеваемость. А не какие-то мальчики и бесконечные смски.

Как быть с пополнением счёта? Буду просто экономить на чём смогу, а скопленное класть на мобильный счёт, чтобы отправлять сообщения адресату. В ясную погоду я предпочитаю пройтись пешком вместо общественного транспорта, если это возможно осуществить. На курсы подготовительные нужно ездить в верхнюю часть города, а значит здесь не сэкономишь, если только случайно не увидят в куче народа и не спросят за проезд. Бывает и такое, но редко. Кондуктора стали слишком внимательными. Получается ещё сэкономить на питании, когда еду на дополнительные курсы. После школы, безусловно, хочется есть, но я покупаю себе только шоколадку. Она насыщает на какое-то время, а там и до дома можно потерпеть. Бывают дни, когда я не голодна, тогда все эти деньги летят на телефон. Ещё одно неудобство, что нужно ездить каждый раз на вокзал в офис компании и через оператора пополнять счёт.

Однажды вечером, спустя месяц наших активных переписок, мне прилетает сообщение.

Паша:

Привет. Дай, пожалуйста, свой домашний. Поболтаем, если хочешь.

Телефон зазвонил практически сразу, как только я написала номер. Мы проболтали с Пашей до поздней ночи. Даже и не вспомню, что именно обсуждали столько времени, но так приятно было просто слушать его. Наш длинный разговор прервался после того, как влетела мама в комнату.

– Настя имей совесть! Ты видела время? Завтра всем рано вставать. Заканчивай разговор.

– Мам, это он мне звонит. – тихо произношу я с видом побитой собаки.

– Это неважно. У него тоже есть родители, которые потом удивятся цифрам за телефон.

Как неудобно получилось. Паша всё, наверное, слышал! Мама продолжает стоять надо мной и ждать, когда я положу трубку.

– Алло, Паша, мне пора. Пока! – тихо произнесла я и на этом закончила разговор.

Мама забрала аппарат из моей комнаты и поставила в прихожую. Я выключила в комнате свет и легла в кровать. Несмотря на скомканное завершение разговора, это была самая классная беседа в моей жизни. Прижала к себе подушку и всматриваюсь сквозь темень ночи на блёклый свет уличных фонарей, который проникает в мою комнату. Спустя некоторое время включился дисплей телефона, оповещая о входящем сообщении.

Паша:

Очень рад был слышать тебя сегодня. Сладких снов! <3

Я не сразу поняла, что знак «меньше» и цифра «три» – это сердечко. Прижимаю к себе крепко телефон и так засыпаю с ним. Точно не знаю, но, наверное, я спала всю ночь с улыбкой на лице.

Глава 5

Отгремели новогодние куранты и подходят к завершению рождественские праздники. Город потихоньку просыпается, люди начинают выползать на улицы, готовиться к рабочим неделям. Праздники всегда пролетают быстро и незаметно, что не скажешь про учебные будни. О нашем общении с Пашей я не рассказывала Лене. Думаю, что её это не обрадует. Да и я сама не знаю, насколько это серьёзно у нас. Об этом мы с ним никогда не разговаривали. А в какие моменты вообще разговаривают на эти темы? Я затрудняюсь ответить самой себе.

Мы с ней продолжаем заглядывать на Проспект погулять. Какой у неё интерес – непонятно. На каждой нашей прогулке мечтаю встретиться с Пашей взглядом. Не хватает смелости позвать его гулять напрямую. А вдруг у него нет никаких симпатий ко мне? Это же будет провал века! Поэтому просто с Леной приезжаем сюда и гуляем.

Сегодняшний день не исключение, мы уже собрались возвращаться с Леной на остановку, как вдруг нас окликнул чей-то женский голос. Я здесь никого не знаю, а значит позвали Лену. Она подмигнула мне и подошла к девчонкам. Вроде бы стою не так далеко, но понять о чём они говорят. Темноволосая девушка немного выше Лены, что-то очень эмоционально рассказывает, изредка вскидывая руки вверх с недовольством. Это меня немного напрягло, не вижу лица Лены, она стоит ко мне спиной, поэтому не могу разобрать в каком русле проходит разговор. Спустя некоторое время Лена направилась ко мне, её щёки окрасились в пунцовый цвет, глаза бегают туда-сюда. Она молча подошла, показав взглядом, что нам нужно уходить. В этот момент я поняла, что у нас какие-то проблемы.

– Лена, в чём дело? Что они тебе сказали? Ты их знаешь? – прервала я молчание сразу, как мы отошли подальше.

– Да, знаю. Они тут все живут и сходят с ума по этим ребятам с пирсингом, которые катаются на великах и бордах.

– И что им надо было?

– Разговаривала со мной только Оксана. Она сказала, чтобы мы больше не приезжали гулять сюда никогда. Чтобы обходили их двор стороной. Если мы не поступим так, то нас ждут большие проблемы. Я знаю эту Оксану, она немного нервная, выпендривается всегда перед ребятами.

Мне нечего ей ответить. Пока шли до остановки, я молчала и только смотрела себе под ноги. Лена больше не проронила ни слова. Вид у неё был напуганный. Уже около остановки тихонько дёрнула её за руку, чтобы она посмотрела на меня.

– Не переживай сильно. Всё будет хорошо.

– Всё нормально. – сухо ответила она. – Мой троллейбус подъезжает. Нужно бежать, пока.

– Давай, пока!

Я перешла на другую сторону дороги и отправилась домой.

Зима всё больше и больше заметает наш город. Февральские морозы у нас всегда кусачие. Огромные очереди на автобусы и маршрутки раздражают сильно, в трамваях безумно холодно. В этот раз мне повезло, я села недалеко от печки, согрела ноги. Очень люблю разглядывать узоры на окнах, будто художник постарался и разрисовал их. Пытаюсь растереть замёрзшее стекло рукой, чтобы хоть что-то увидеть. Скоро моя остановка, но так не хочется выходить в этот холод.

Лену я больше не звала гулять в район Паши. Оно и понятно почему, но просто взять и проглотить всё это я не могу. Какие-то непонятные девчонки указывают кому, где, как и когда гулять. Только одна мысль об этом за секунду во мне вызывала сильную ненависть. Смысла в тупых мотаниях по улице больше не вижу, я давно подумывала заканчивать с этим ребячеством, а угроза Оксаны оказалась отличным толчком. Так как меня погнали веником отсюда, терять мне, в принципе, нечего.

Я:

Привет, Паша. Как твои дела?

Сегодня буду проездом на Проспекте, если у тебя будет время, можем погулять.

Паша:

Привет, Настя!

Я с радостью. После учёбы буду дома. Как приедешь – напиши.

Я:

Хорошо, до встречи!

Паша:

<3

Сразу после школы заехала домой, бросила сумку с учебниками, попила чай, нужно хоть немного согреться, на улице жуткий холод. Дома никого нет, все на работе до самого вечера. Я, не торопясь, приняла душ и начала собираться. Сегодня очень хочется быть красивой, раз уж я набралась смелости и позвала его гулять. Из зеркала в ванной на меня смотрит девчонка со светло-русыми волосами. В такой холод они особенно сильно электризуются, поэтому я похожа на одуванчик. Серо-голубые глаза и длиннющие чёрные ресницы дополняют общую картину. Родители всегда говорили, что нужно подчёркивать свою истинную красоту, ту, что подарила природа. Но вот смотрю я на себя в зеркале и не понимаю, что тут подчёркивать. И почему у меня такой большой лоб? Вообще, кто придумал эти пропорции лица? Ах да, и веснушки местами приляпаны, даже зимой они полностью не исчезают. Просто какой-то коктейль «красоты». Как такое может кому-то понравиться? Я протяжно выдохнула, накрасила ресницы тушью и добавила немного телесных теней с блёстками. На этом мои способности заканчиваются. Один раз попробовала накраситься поярче, получилось так жутко, что больше повторять не хочу.

Зимой темнеет достаточно быстро. Пока я стояла и ждала трамвай, дневного света практически не осталось. Погода не очень подходит для прогулок, слишком холодно. У меня уже нос покраснел, я быстрее спрятала руки в карманы погреть. Хорошо, что не пришлось долго ждать трамвай. Он оказался полупустым, поэтому я быстро заняла место там, где греет сильнее всего. Уселась как воробей на веточку, взъерошив свои пёрышки. Минут двадцать у меня есть, чтобы погреться.

Пока добралась до места, стало ещё темнее, включились уличные фонари. Редкие прохожие уставшей походкой разбредаются по домам. На их лице отсутствуют какие-либо эмоции. Навстречу идёт Паша и улыбается.

– Привет!

– Привет! – отвечаю я. И понимаю, что повисает какая-то неловкая пауза. – Пойдём сходим в ларёк?

Это первое и единственное, что пришло мне в голову.

– Давай. – отвечает он с улыбкой.

Смотрит мне в глаза, а я стесняюсь, увожу взгляд. У меня от него бегут мурашки. В ларьке немного нетрезвый мужчина покупает себе бутылку водки и сок. Это, видимо, уже вторая, потому что на весь магазин наполнился едким запахом перегара. Пока мы стоим в очереди, я пытаюсь сообразить, что же мне купить сейчас. Если честно, то мне ничего не хочется. Но подошла моя очередь и надо что-то решать.

– Можно мне кока-колу 0,5?

– Есть только кока-кола ваниль.

– Хорошо, давайте. – расплачиваюсь в магазине, понятия не имея, что бывает вообще кока-кола с ванилью. А бутылка ещё, зараза, из холодильника, оказывается. Просто супер! То, что надо, в такой мороз.

Только мы вышли на улицу, нас тут же ударил ветер в лицо, я поправляю белый вязаный шарф, чтобы не замёрзнуть окончательно от таких погодных условий. Мы медленно прогуливаемся вдоль домов под ярким освещением фонарей и болтаем о какой-то ерунде. Минут через 15 встретили друзей Паши, они о чём-то начали говорить между собой. Всё время смотрю по сторонам, чтобы не наткнуться случайно на Оксану. Через некоторое время Паша подошёл ко мне.

– Ну и холод. – тихо произнёс Паша.

Он потёр покрасневшие руки, пытаясь их согреть. Неожиданно у меня начинает колотиться сердце и учащаться дыхание. В голове звучат слова «Сейчас или никогда! Сейчас или никогда!» Я делаю уверенный шаг к нему.

– Знаю, как можно согреть, – тихо произношу я, чтобы не услышали друзья.

Чуть приподнимаюсь на носочки, потому что он выше меня, и целую в губы. На миг всё вокруг остановилось, я перестала дышать. Медленно спускаюсь с носочков на землю, опускаю глаза, начинаю отходить назад с нелепой улыбкой. Я не могу разглядеть его реакцию, потому что вокруг всё плывёт. Все звуки смешались в одно целое. Я уже не контролирую, что происходит вокруг.

– Просто хотела тебя согреть. – зачем-то произношу я.

– И у тебя получилось! – ответил с улыбкой Паша.

Замечаю, что начинают падать огромные хлопья снега. Их будто бы миллион и все они над нами. Ветер успокоился, поэтому снежинки не торопясь падают на землю. Несколько штук упало на мои ресницы, заслонив немного Пашу. Всё это подсвечено тёплым уличным светом от фонарей. Лучшей картины и вообразить нельзя. На губах ощущаю вкус кока-колы ваниль и самый сладостный поцелуй. Этот день останется в моём календаре как волшебный и таинственный. Впервые в жизни меня окутало пеленой необыкновенных чувств.

Когда я ехала домой, мне хотелось летать от счастья. Не замечала вокруг себя ни пробок, ни бубнящих что-то под нос злых и уставших людей. Не придавала значения холоду, который уже совсем не цепляет. Стало так тепло, что я могла бы согреть всех находящихся в троллейбусе людей. В такие моменты счастьем хочется делиться. Я пританцовывала, в голове звучали любимые песни, у меня не было ни капли ненависти, я абсолютно счастлива. Иногда эта эйфория прерывалась под тяжестью противоположных мыслей. А вдруг я поступила неправильно? А если он воспримет мой шаг негативно? Вдруг мы перестанем общаться, и я всё испортила? Эти мысли кидали меня обратно на землю, можно сказать, били об асфальт своей реалистичностью. Я знаю, что мы находимся не в романе, где всё обычно радужно, по сценарию и в конце хеппи-энд. А в реальности, где всё совсем иначе.

Весь следующий день я проходила очень загруженная, будто бы пыталась решить алгебраическое уравнение с одним известным. Знаю только, что у меня на душе, свои ощущения и больше ничего. Это самый длинный день, я себя практически уничтожила, под тяжестью своих невыносимых мыслей. После занятий пришла домой, мама меня встретила с обедом. Аппетита нет, проверяю изредка телефон, но там тишина. Похоже, что я поступила как редкостная тупица. Где была моя голова? Нужно было слушать родителей, ведь они всегда говорили, что девушка должна быть скромной, нельзя навязываться. Всё это знаю, согласна с каждым их словом, но просто поступила так, как шептало моё сердце.

Я плюхнулась на свою кровать, лицом в подушку, когда стало не хватать воздуха, лениво повернула голову и уставилась в окно. Оттуда доносились весёлые крики детей, кто-то играет на гитаре, около подъезда. Не хочу думать больше ни о чём. Если я ему не безразлична, пусть появится малейший знак, ну хоть что-нибудь. И стоило мне об этом подумать, как зазвонил домашний телефон, который стоит неподалёку от изголовья моей кровати. Я от неожиданности аж подскочила. Сердце сильно заколотилось.

– Да, слушаю. – пробубнила я тихо и монотонно.

– Привет. Сейчас болтали с другом у меня дома. И тут я понял, что очень хочу услышать твой голос. Как ты?

Паша будто бы услышал зов моего сердца. По моему лицу медленно растеклась улыбка счастья. Не могу найти слов, ведь это и есть ответ на мой вопрос, который я задала вчера под пеленой снежинок, дотрагиваясь его губ. Мы разговаривали с ним до самого вечера. Чувствую, как потихоньку между нами протягивается тоненькая ниточка, через которую передаётся тепло и нежность на расстоянии. Я самая счастливая на свете!

Глава 6

С самыми тёплыми чувствами мы скоротали эту холодную зиму. Наши отношения с Пашей развивались постепенно, никто никого не торопил. Узнавали друг друга с каждым разом всё лучше и лучше. Собирали крохотные частички наших душ в одно целое. С наступлением весны стало понятно, как же нам всем не хватало солнышка и тёплых деньков. Природа начала пробуждаться от зимнего сна. Первая зелень на деревьях, пение птиц, первая трава. Самая красивая природа, однозначно, весной. А этот запах свежести, обещающий, что именно с первым этим глотком твоя жизнь кардинально поменяется. Будто открылось окно, и ты можешь вдохнуть полной грудью свежий воздух, который врывается в него. Так и мне, хочется открыться новому и посильнее сделать вдох. Люди начинают сбрасывать с себя эти огромные слои одежды. Тяжёлые шубы и пуховики заменяются лёгкими курточками.

Но весна ассоциируется у меня не только с пробуждением ото сна. Мне нужно ложиться в больницу на плановое обследование. Каждый год с четырёх лет врачи наблюдают за моим здоровьем, полностью обследуют, смотрят, есть ли какой-то прогресс, назначают море всяких процедур и оздоровительных программ. А всему виной обычное осложнение после ангины, которой я переболела в 4 годика. Мне уже 15 лет, но никаких изменений нет. Всегда утро начинается с жутких болей и скованностей в суставах. Они будто бы неподвижны, а я их заставляю работать. Каждый день я веду борьбу сама с собой. Мечтаю, чтобы эти боли закончились, хоть однажды почувствовать, что такое жить, не ощущая себя развалиной.

Врачи говорят, что боли будут всегда меня сопровождать, разводят руками, будто бы для них это всё впервые. Каких-то гарантий не дают. Пичкают лекарствами и просто наблюдают, как за подопытным кроликом. Никто из окружающих никогда не знал о том, что у меня такая болезнь. В школу я всегда ходила самую обычную, никакого домашнего обучения, это даже не обсуждалось в нашей семье. Я знаю, что у меня может быть освобождение от занятий по физкультуре, но я хожу наравне со всеми. Мне не нужны лишние вопросы и косые взгляды одноклассников. И за всеми этими «не хочу» стоит огромная ежедневная работа над собой. Это как заводить машину кривым стартером – усилия не приложишь, не поедешь. И именно поэтому я должна обследоваться каждый год. Вместо весенних прогулок с друзьями – две или три недели больничного покоя.

Рассказать об этом Паше? Не-е-е-е-е, только не сейчас, я не готова. Это просто в голове никак не укладывается. Пока подожду, посмотрю, как будут обстоять дела дальше.

10 класс я окончила без троек, это был самый сложный учебный год, но мне помог с ним справиться Паша, сам того не зная. Он появился в моей жизни случайно и оказался самой огромной поддержкой. Наше общение помогло мне справиться со всеми трудностями в учёбе.

Вместе с окончанием года подошло время, когда нужно сдаваться в очередной раз в больницу. Бумажки собраны, сумки тоже. И вот мне уже показывают, где я буду обитать в ближайшее время. Я не расстраиваюсь. Мне вообще нравится такие ежегодные движения. Обычно представляю, что получила очередную путёвку в загородный лагерь. Просто есть процедуры оздоровительные, физиотерапия, массажи, таблетки и в свободное время нужно лежать в своей палате на больничной койке. А в остальном всё очень даже неплохо. Много весёлых ребят я повстречала за время нахождения в больнице. Каждый год что-то новенькое. Мальчишки и девчонки разных возрастов, кто-то кому-то нравится, забрасывают записки в палаты, делая вид, что идут в туалет. Вечно нас медсёстры гоняют, потому что ну не могут дети после отбоя столько бегать по туалетам. Самые матёрые хулиганы – наведываются в палату к девчонкам, но всем страшно, ведь если медсестра заметит этот беспорядок, всех виновников выгонят из больницы. А мы здесь, чтобы лечиться, родители нас за это не погладят по голове.

Всё утро в палате пахнет хлоркой, хоть мы и проветривали помещение, как велела сестра-хозяйка. Но это не помогает совсем. Белые стены, белый потолок, древние люстры с килограммом пыли. Окна огромные, и каждое утро начинается именно в 6, потому что вся палата залита солнечным светом. А хотелось бы спать ещё часа два, в школу-то не надо. После недели пребывания в больнице стало очень скучно. Кто-то вовсю подкатывает к девчонкам по палате, чаще всего это мальчишки постарше. На меня обращают внимание те, кто помладше, но я с ними просто дружу. Сердце моё занято голубоглазым парнишкой с пирсингом. Мы всё так же переписываемся смсками, но не созваниваемся. Рассказывать, где я и почему, совсем не хочется, а значит надо просто как-то держаться этой темы подальше.

Уже прошло полторы недели, как я здесь обитаю. Когда чего-то очень сильно ждёшь, время тянется ещё медленнее, будто бы специально издевается над тобой. Осталось всего полторы недели и всё, свобода. Буду гулять, отдыхать, набираться сил к 11 классу. Вечером я сходила в душ, почистила зубы. Кровать выглядит, так, будто на ней произошёл взрыв, одеяло искомкано, простынка с одного края сползает почти до пола. Ну этого и следовало ожидать, потому что приходится проводить много времени на ней. Подушка превратилась в какое-то плоское бревно. Попыталась её взбить, но она только телепается из стороны в сторону, не меняя своих форм. Ещё откуда-то всё время вылетают перья. Хватит, пожалуй, иначе совсем от неё ничего не останется и придётся спать на тряпочке. Бросаю в изголовье кровати и принимаюсь за остальную часть постели.