Читать книгу Дело №1 - Екатерина Серебрякова - Страница 1

В участке было на редкость тихо. Ни тебе дебоширов, ни пьяниц, даже проституток всех разобрали под залог. Остались только я и кипы бумаг на столе. Ах, еще Мухтар, старый полицейский пес, до которого никому уже не было дела.

– Ну что, дружище, пора бы нам пообедать, – сказала я, поднимаясь с обшарканного стула, именуемого моим креслом.

Я насыпала Мухтару в миску собачьего корма, сменила воду в баночке, а себе разогрела котлеты в контейнере, принесенные из дома.

Из маленького телевизора, показывающего картинку в черно-белых цветах, раздавались диалоги до боли знакомой комедии. На стене шуршал старый кондиционер, а в углу тихо чавкал Мухтар.

Грустно вздохнув, я воткнула вилку в ни в чем невиновную свиную котлету и откинулась на спинку стула. Осточертело это все!

– На какой черт я в эту полицию пошла? – спросила то ли у самой себя, то ли у пса под ногами. – На кого я насмотрелась? На Анджелину Джоли в фильме «Власть страха? Вся такая красивая, амбициозная, крутая! Тьфу ты.

– Слышь, Шиша, график дежурств переделай. Мне пятнадцатое число позарез нужно, – в участок вошел старший лейтенант с кружкой чая в руках.

– А поуважительнее как-то можно? – буркнула я, откладывая в сторону свой обед, от одного только вида которого к горлу подступал комок.

– Младший лейтенант Шишкина, переделать график дежурств! Достаточно вежливо?

– Достаточно.

Довольный собой, Барзиков скрылся за дверью. Хам несчастный.

Еще одной проблемой девушки в полиции было элементарное неуважение. Кто бы что не говорил о феминизме, равенстве и толерантности, наша страна продолжает жить в патриархальном обществе, где во многих сферах на девушку смотрят с насмешкой.

Как не ставь себя, как не пытайся показать железный характер, все равно задвигают за спину и говорят, что неженское это дело преступность разгонять. Мой предел вон – бумажки разгребать да следить за особо буйными товарищами в обезьяннике.

Да только сейчас и обезьянник пустует, так что я вовсе похожа на офисную мышь.

Идя работать в полицию, я мечтала о блестящей карьере, крутых напарниках, интересных делах. Мне виделось, что каждый день я буду делать этот город чище, устранять преступность.

Но пока устраняла я только пачки макулатуры со своего стола.

Конечно, были у нас в отделении крутые ребята. И относились ко мне хорошо, и на дела брали. Но это было скорее исключением из моей будничной жизни, чем правилом.

– Шишкина, принимай работу, – через полчаса моей работы с графиком дежурств в дверь кабинета ввалились двое наших сотрудников с гражданским под руки.

Они вели довольно крепкого мужчину, который уж очень сопротивлялся и не желал оформляться в отделение по доброй воле. Впрочем, у нас так всегда.

Силой гражданина затолкали за решетку и приказали сидеть смирно.

– Да на каком основании вы меня сюда привели?! Объясните хотя бы!

Стоит заметить, вел себя мужчина достаточно вежливо. Обычно при оформлении новеньких в участке повисает густой запах перегара и отборный мат, от которого вянут уши даже у меня, человека, проработавшего в полиции семь лет.

– Младший лейтенант тебе потом все объяснит, а нам некогда. Стась, дело по ограблению касс банка помнишь? Вот, взяли человечка. Повозись тут с бумажками, а мы вечером приедем, выбьем чистосердечное признание из этого товарища.

Журавлев показательно хрустнул костяшками пальцев так, что Мухтар прижал уши, недобро зыркнул в сторону мужчины за решеткой и вместе с напарником удалился из участка.

– Ну вот опять! Стася с бумажками возится, а им все самое интересное. Хотела бы с бумажками возиться, пошла бы к отцу в магазин бухгалтером.

Немного поворчав, я вызволила из шкафа запылившуюся папку с еще не раскрытым делом об ограблении отделения банка. Достала нужные документы, приготовила бланки и опустилась на свой старенький стул.

– Давайте, гражданин, заполним документики. Фамилия, имя, отчество, год рождения, – буднично произнесла я, наконец поднимая глаза на своего сегодняшнего соседа по несчастью.

Но только глянула в сторону камеры, как тут же ахнула.

– Лёня?

Сердце пропустило пару ударов прежде, чем я поняла, что произнесла имя вслух. Не следовало показывать, что я узнала его, что вспомнила, спустя столько лет.

Щеки тут же залились краской, а сердце застучало часто-часто. На душе стало жутко погано, потому что до сих пор я замирала, вспоминая его.

– Прости, мы знакомы? – спросил мужчина, по-доброму осматривая меня беглым взглядом. – Уверен, что вижу тебя впервые. Потому что забыть такую красивую девушку сродни преступлению.

– Значит тебя можно посадить за два преступления, – буркнула я себе под нос, пытаясь вернуться к работе.

Он меня не узнал. Ну конечно. Сколько лет прошло? Два года, или даже три. Да и было бы что помнить…

Мимолетная интрижка юной правильной девочки с плохим мальчиком. Одна приятная ночь, следы поцелуев на шее. И на этом все.

Сколько у него было таких, как я? Наверное, больше десятка. Он и не старался запомнить всех. А для меня это было маленькое приключение, которое до сих пор заставляет сердце судорожно стучать в висках.

– Сухарев Леонид… Какое отчество? И год рождения, – напомнила наконец я.

– Откуда ты меня знаешь?

– Во-первых, не ты, а Вы. Шишкина Станислава Юрьевна, младший лейтенант полиции. Во-вторых, город маленький. Мало ли кто кого знает.

– Я вот тебя, то есть Вас, не знаю.

– Считай только что познакомились. Данные свои называем.

Мой холодный тон немного отрезвил мужчину, и он, поведя своими широкими черными бровями, назвал всю необходимую информацию.

С бумагами я разобралась быстро. Оформила все, что было нужно, поставила подписи и печати. После чего вернулась на свое рабочее место.

– Мне обещали сказать по какой причине я здесь. Звучало какое-то ограбление банка, но это ошибка. Я ничего не грабил.

– Следствие разберется, – тихо произнесла я, перебирая бумаги по делу. – Пятнадцатого числа был ограблен филиал банка по улице Малышева. Имеются записи с камер видеонаблюдения и фоторобот, составленный по записям и со слов свидетелей.

Из серой папки я достала стоп-кадры съемки и черно-белый портрет преступника. И впрямь до боли похож на Лёню, хотя, вероятнее всего, это он и есть. А я ведь как-то даже не подумала, не вспомнила его.

На фотороботе, конечно, не так уж и похож. Глаза глубоко посажены, прическа другая, но на видео копия он.

– Судя по всему, тобой и ограблен, – я повернула лист бумаги к мужчине и сочувственно вздохнула.

– Это розыгрыш какой-то? Я ничего не грабил! Зачем мне это? Я порядочный гражданин с постоянной работой, хорошим заработком.

– А пару лет назад на подработках перебивался, – прошептала я с ностальгией. – Хороший или не хороший заработок – понятие относительное. А украдено было без малого пять миллионов рублей. Впрочем, чего я тебе рассказываю?

– Наверное потому что я не в курсе?

Мужчина, до этого момента сдерживающий себя, начинал заметно нервничать. Повышал голос, метался по камере и смотрел на меня совершенно потеряно. Но и не такое видели.

Карие, почти черные глаза бегали из угла в угол, останавливаясь на каких-то деталях. Сильные руки с красивыми длинными пальцами цеплялись за прутья решетки. Чувственные губы плотно сжимались, не думая даже складываться с теплую улыбку…

– Ну не в курсе так не в курсе. Пятнадцатого числа в восемь сорок где был?

– Где все нормальные люди по будням в девять вечера бывают? Дома!

– Подтвердить это кто-то может? – я старалась спрашивать равнодушно, но в душе будто бы надеялась, что Лёня окажется невиновным. Дурочка…

– Да кто… Живу один. С соседями может здоровался в тот вечер, но сейчас ни я, ни они не вспомним.

– Значит алиби нет.

– И что? Сейчас всех без алиби за решетку сажать будем? – я пожала плечами и в знак напоминания продемонстрировала листок с фотороботом. – Да это вообще не я даже! Нос картошкой, глаза маленькие, подбородок острый! Гладковыбрит к тому же, а я щетину уже десять лет не убираю.

– Врешь, не краснея. Два с половиной года назад никакого намека на щетину не было.

– Ты издеваешься? Я фотографии показать могу. В двадцать лет как решил с ней ходить, так и не сбривал.

Меня начинало раздражать откровенное вранье и панибратское отношение. В конце концов, я тоже не железная и у меня тоже есть чувства!

Вспылив, я подскочила со своего места и ударила кулаком по столу.

– Второй раз повторяю! Обращаться ко мне на Вы. И вранья не надо, не терплю.

– Дурдом какой-то, – сказал Лёня, уходя на скамейку.

Я шумно выпустила воздух из легких и присела за стол.

Так разнервничалась, что сердце до сих пор не могло успокоиться. Стучало в висках, отдавая головной болью.

Я распустила хвост, чтобы хотя бы напряжение в волосах не мешало, и запустила руку в свои русые кудряшки.

– Вы очень красивая, – как-то отстраненно сказал Лёня. – Правда.

Я не нашла что ответить. Чего тут скажешь? Да и запрещено мне было вот так вот общаться с подозреваемыми.

С Лёней мы познакомились два с половиной года назад. Встречали Новый год в одной компании.

Я была тихой скромницей на людях, не привлекала к себе особого внимания. А он, как в женских романах, мечта всех девчонок…

Красивый, высокий, широкоплечий. С шикарным голосом и пальцами, которые выбивали из гитары невероятные звуки.

Наверное тогда, как любая девчонка, я засмотрелась на него, на секунду представила, что могла бы ему понравиться. Кто же знал, что понравлюсь…

То ли я и впрямь зацепила такого красавца, то ли в компании больше не было свободных девушек, но Лёня обратил свое внимание на меня. Всю ночь ухаживал, танцевал поблизости, искрометно шутил.

И я сдалась. Поддалась порыву чувств, и впервые в жизни провела с мужчиной одну только ночь.

Сказочной ли она была? Скорее нет, чем да… А на утро герой моего ночного романа и вовсе исчез, чего, в общем-то, и следовало ожидать.

Мы пересекались несколько раз в общих компаниях, но делали вид, что не знаем друг друга. Точнее, такой вид делал он, а я краснела и бледнела каждый раз, когда он обнимал на моих глазах очередную незнакомку.

Это было больно. Оказалось, что я не готова к такому. Не готова быть одноразово использованной, а потом брошенной за ненадобностью. Но было поздно. Потому что я уже была использована и брошена.

Наши пути разошлись. Не осталось общих интересов, и буквально через полгода мы перестали видеться.

Я не успела влюбиться в этого человека и уж конечно не вспоминала о нем все это время. Только сегодня сердце предательски защемило, когда я снова увидела его и осознала, что он меня даже не помнит…

Лёня не стал героем моего романа, но он сделал нечто другое. Изменил меня. С того самого момента я стала более жесткой, холодной, не давала никому играться с собой и своими чувствами.

Частично я отстранилась от мужчин, потому что боялась, что потом будет так же неприятно. В какой-то степени я даже благодарна ему за такие изменения в себе. Но не за то, что он так просто забыл меня…

Парней в участке не было до самого вечера. Они, кажется, занимались патрулированием улиц сегодня, так что должны были быть не скоро.

Только к восьми, когда пришло время сменить меня на посту, Журавлев с напарником появились в поле зрения.

– Ну чего, Стась, как вел себя наш горе-грабитель?

– Не буйный, – честно ответила я, поднимаясь со стула. – Только под невиновного косит.

– Да я и есть невиновный, объясняю же.

– Разговорчики там! – прикрикнул Журавлев. – Следствие решит виновный или нет. Ладно, Стась, ты иди. Мы сейчас с ним сами поговорим, может сознается. А если нет, оставим тут на ночь с Егоровым. А с ним шутки плохи…

Хихикув в кулачок, я пошла собираться домой. Ну как собираться…

Уж больно интересно было послушать, что скажет Лёня, так что действовала я нарочно медленно.

– Ну что, Сухарев Леонид Александрович, не надумали вину признавать?

– Да нечего мне признавать, объясняю же! Фоторобот на меня не похож, на камерах тоже не я. Но алиби на время преступления нет, это признаю.

– Отсутствие алиби – это плохо. Алиби всегда должно быть. Так что надо с кем-нибудь вдвоем держаться. Да ведь, Стась?

Я подняла взгляд на Журавлева, а тот игриво подмигнул мне. Давно пытается ухаживать, а я все не поддаюсь. Женат он, пусть и разводиться хочет.

– К Вам вернемся, молодой человек. Где работаете, чем живете, куда деньги дели?

– Послушайте, я порядочный человек. Работаю директором отдела закупок в крупной компании. У меня хорошие доходы. Зачем мне воровать? Пять миллионов много, конечно, но рублей ведь, не долларов, – Лёня усмехнулся, вставая со своего места. – Проверьте операции по моим счетам, в конце концов, кроме зарплаты вы там ничего не найдете.

– Ага, рассказывай нам, – Егоров, уминая пирожок с капустой, подключился к делу. – Сейчас такие финансовые махинации проводят, что закачаешься. А у нас из полномочий только выписку из банка запросить.

– Егоров, ты лучше пирожок с капустой жуй, а болтай поменьше, – лейтенант строго глянул на него.

– Ну допустим я бы действительно это сделал, предположим. Скажите, я похож на дурака, который станет показывать свое лицо камере и свидетелям, а потом даже на дно не заляжет, а продолжит ходить в этом городе как ни в чем не бывало?

Лёня встал лицом к нам и развел руки в стороны, будто бы пытаясь доказать, что он и впрямь нормальный. И если бы был преступником, уж точно продумал бы преступление лучше.

А я смотрела на него, пытаясь понять, что изменилось за эти годы.

Лёня стал еще шире, подкачался, кожа будто бы загорела. Может быть, с отдыха вернулся. Вот только будто бы он стал пониже. Раньше я смотрела на него снизу вверх, а теперь почти прямо в глаза.

Ах, я же на каблуках! Вот растяпа.

– Слушайте, аргумент, конечно, так себе. Мы сейчас запросим бумаги, выписки по вашим счетам. Будем разбираться. Виновные будут наказаны, невиновные будут отпущены. Все. А теперь по домам. Стася, я подвезу.

Выглянув в окно, где шел мелкий косой дождь, я недолго думая согласилась. Хоть и не любила ездить с Журавлевым, а все было комфортнее, чем пешком передвигаться.

Женя ездил на серенькой малолитражке, купленной задолго до начала работы в полиции. То бишь очень давно. Но машина ездила, а это было самое главное.

– Ох, ну и денёк, Стась. Весь город пешком на несколько раз прочесали! Еще и этого поймали. Может быть, мне полагается какая-то награда как герою?

– Благодарность от начальства и премия в конце года, – съязвила я. – Ты же знаешь, Жень, что с подкатами не ко мне.

– Чего ж ты холодная такая? По девочкам что ли?

Только отмахнулась, пристегнулась ремнем безопасности и отвернулась к окну.

Женя хоть и был мужчиной видным и хорошим, может быть, после развода я бы даже дала ему шанс, но теперь все мысли предательски крутились вокруг одного только человека…

Я запрещала себе даже думать о Лёне. Да и что было думать? Мы не виделись два года, я не любила его никогда. Но обида, женская обида душила за горло. Почему он даже не вспомнил меня?

Руки предательски потянулись к ноутбуку, пальцы сами набрали адрес папки с фотографиями. И вот за ужином я уже листала кадры с того Нового года, погружаясь в старые воспоминания. Зачем…

Утром я как обычно пришла в участок ровно к назначенному времени. Накормила Мухтара, потому как Егоров с завидной регулярностью забывал кормить собаку, зато сам ел несколько раз за ночное дежурство.

Лёня мирно спал на лавочке, которая служила подозреваемым импровизированной кроватью. Но мой начавшийся рабочий день заставил его продрать глаза.

– Доброе утро, Станислава. Можно так к Вам обращаться? А-то товарищ младший лейтенант уж слишком возбуждает.

– Да ты! – раздув ноздри от негодования, я злобно зыркнула и, не найдя что ответить, отвернулась.

– Мне в туалет можно? И умыться бы хотелось, а то и так неприлично при девушке второй день в одной одежде. А сейчас еще и пахну не самым приятным образом.

– Запах не самое ужасное в данной ситуации, – буркнула я, выпуская мужчину из камеры.

– А что же хуже? – я промолчала. – Станислава, Вы странно себя ведете. Припоминаете мне что-то… Может путаете с кем-то?

– Может просто кто-то плохо помнит свою молодость? – не смогла удержаться от колкости и все же сделала намек на наше прошлое.

Лёня в этот момент как раз зашел в туалет, и я плотно закрыла за ним дверь, подперев ее своей попой.

– Я бы допустил такую мысль, но совершенно хорошо помню все, что со мной происходило с трех лет. Или мы встречались раньше?

Мужчина вышел из туалета. Выглядел он теперь посвежее: умыл лицо, поправил короткие волосы и снял рубашку, под которой была простая белая футболка.