Читать книгу Большое маленькое лето - Екатерина Васильевна Залесская - Страница 1

Большое маленькое лето

ИЮНЬ

Где–то написано, лето – это маленькая жизнь. А вот ничегошеньки и не так. Лето – это огромная, бурляще–кипящая, самая что есть насыщенная большая и настоящая жизнь! Я и не помню остального времени. Все как в тумане – проснулась, оделась, в школе полдня просидела и домой. А дома что? Уроки, на улицу не всегда выйдешь – осенью и зимой холодно и рано темнеет.

Лето я жду, как Алка говорит, как манну небесную. Алка – это моя бабуля и мамина мама. Не понимаю, что это значит, но, кажется, именно так я и жду лето. Но сейчас все будет по–другому. И не потому, что я на год стала старше, пятый класс это вам не четвертый, а потому что мы ждем братика. Точнее мама ждет, а я так, ожидаю. Только не знаю, чего именно мне ожидать – может меня посадят нянчить маленького орущего малыша, а может вообще не будут замечать. Второй вариант даже лучше, тогда я чаще смогу брать мамину косметичку и больше тусить на улице. И меня перестанут заставлять постоянно кушать. В какой–то передаче по телеку сказали, надо искать везде плюсы, вот и я ищу. И собираю вещи на море. Жаль мама не поедет в этом году со мной. Она сейчас похожа на маленького бегемотика. Кто знает, что там происходит внутри, когда кто–то пинает твои органы ногами и руками. Как подумаю, аж живот сводит. Я как–то съела испорченное яблоко, меня потом так крутило и рвало, что я думала, умру. А тут мама надувается с каждым днем все больше. Но улыбается, говорит, ей не больно.

– Алиса! Ты собрала рюкзак? – это мама орет из другой комнаты.

– Канешне, – забрасываю пару трусилей, майку и шорты в полоску. – Я почти готова.

Лето начинается. Лето будет крутым, а как иначе?

Часть первая или как я люблю поезда

Поезд уезжал все дальше и дальше от дома. Я так долго смотрела в окно, что голова закружилась от столбов. Сначала я считала вагоны встречных поездов. Но на скорости это сделать сложно. Надо бы посмотреть, какая следующая остановка, хотя я и так знаю. Каждый год на поезде номер девятнадцать Санкт–Петербург–Одесса мы едем к морю.

В купе ехать приятнее, чем в плацкарте, но иногда кондиционер не работает и здесь. И тогда открывают одновременно окна и двери, классный сквозняк получается.

А самое сложное в поезде – это спокойно усидеть до его отправления. Все суетятся, матрасы достают, старые такие, пропитанные пылью и временем, но очень даже удобные. Мы, обычно, экономим на покупке постельного белья в поезде, свое везем. Но как–то забыли взять. И оказалось, то белье, что нам дали, было такое сырое и полпути пришлось сушить его. Белые простыни свисали как привидения с верхних полок, а я представляла, что нахожусь на корабле под белыми парусами, или, что это палатка и я прячусь от злого медведя.

И вот, когда сумки распакованы, на столе разложена еда, которую взяли в дорогу, можно спокойно выдвигать подножку–лесенку и залазить на верхнюю полку. А там, подкручивая кругленький рычажок–радио найти веселую песню и путешествие, можно считать, началось.

Бабуля Алка, хоть и ворчит, особенно, когда я грязными ногами лезу на стол, а потом наверх, или долго не могу найти песню по радио, но в целом, приятная компания. Правда, волнуется сейчас больше обычного. Мы с ней вдвоем так далеко еще не ездили, да и за маму волнуется. «Не переживай, Алка, все будет хорошо», – хочется мне сказать ей и обнять, но вместо этого, я закатываю глаза и уставляюсь в окно. И кто живет в этих крохотных домиках, о чем они думают и считают ли вагоны проходящих мимо поездов?

Иногда поезда останавливаются одновременно, и в окошке ты можешь увидеть пассажиров другого поезда. Это мимолетное свидание особенное. Ты точно знаешь, что этих людей никогда в жизни не увидишь, от этого аж мурашки пробегают по коже. Ты просто машешь им, а иногда строишь рожицу, пока никто из твоих не видит. Мама как–то спалила меня, как я выпучивала глаза, придерживая нижние веки, открывала странно рот и высовывала скрученный в трубочку язык. Легкий подзатыльник заставил меня стать снова нормальной, а девочка в окошке напротив только покрутила пальцем у виска. Ей моя пантомима не понравилась, видимо.

Самая любимая остановка в поездке – это Жлобин. Как говорит Алка, это рай для детей и ад для родителей. Там находится фабрика мягких игрушек. Но многие жители города и сами хорошие умельцы делать из меха настоящие шедевры. И вот, ты выходишь на станцию, и падаешь в море игрушек. Такого разнообразия сыпящихся на тебя мягких зверей никогда не забудешь. Они маленькие и большие, цветные и однотонные, мягкие игрушки животных и сказочных персонажей, ты попадаешь в самый радужный сон, шмякаешь каждую игрушку и хочешь все. Мама в этот момент закатывала глаза и спрашивала цены, продавцы наперебой снижали их, как на аукционе, только наоборот. И вот предложение становится настолько сладким, а игрушка так западет в душу, что ты сдаешься и покупаешь хотя бы одну. У меня уже появилась коллекция мягких котиков, собачек и мишек. Во дворе ни у кого такой нет. Иногда я разрешаю поиграть с ними друзьям, но не часто. А то еще оторвут или выпачкают мои игрушки.

Еще, в поезде я замечаю одну странность – здесь еда всегда вкуснее. Пусть это даже та самая еда, которую мы взяли с собой. И вот на стол выгружаются аккуратно завернутые бутерброды с колбасой и огурцом, с десяток вареных яиц и палка полукопченой колбасы. Иногда чай покупали в поезде, в таких стеклянных стаканах с подстаканниками. И этот чай самый вкусный на свете, особенно, если в него добавить сразу три кубика сахара. Я иногда сама ходила набирать воду в стакан – нужно пройти через трясущийся узкий коридор к бойлеру с кипящей водой, налить два, а то и три стакана воды и как–то дойти обратно, не проронив ни капли. А капли–то горячие. Но я справляюсь великолепно, хоть в соревнованиях участвуй. Это было бы прикольное соревнование – кто донесет чай быстрее и не обожжется.

А еще на остановках продавали разные вкусняшки, например, молодой отварной картофель с зеленью. Какая–нибудь бабуля с добрыми глазами протягивала тебе пакетик с тепленькой картошкой прямо в окно. Иногда, стоянка поезда такая короткая, что двери не открывали. И пассажиры могли выглядывать только в открытые окна и торговцы не упускали этой возможности.

В Житомире, кажется, я ела самый вкусный пирог. Это был медовик. Я даже крошки собирала со стола, пока никто не видел. А на обратном пути часто покупали ягоды и фрукты. Прямо ведра ягод пересыпали в пакеты, иногда сразу в два пакета, чтоб ручки выдержали. «На варенье», – говорила бабуля. И мы везли огромные пакеты персиков, абрикосов, черешки и вишни, дыни и арбузы. Ох и неподъемные сумки были по приезду. Самое вкусное потом варенье получалось из абрикосов. Особенно, если добавить в него орешки от абрикоса. Разбиваешь молотком косточку, достаешь маленький орешек и дробишь его, но не мелко. Как потом классно вылавливать эти косточки в варенье.

Эх, завоспоминалась я совсем. А вот папа с нами почти никогда не ездил. Некогда, говорил. «Экономит», – как–то призналась Алка. Экономить у нас семье вообще любимое занятие. Но на море родители всегда старались наэкономить.

В Одессе тоже интересно. Я никогда не забуду, когда поезд прибывал и торжественно играла музыка. А последние полчаса перед приездом совсем волшебные. Такое предчувствие, что вот–вот и что–то измениться в этом мире, во всей вселенной, чувство ожидания. Выглядываешь в окно и видишь море! Настоящее синее море. Но это лишь маленький кусочек вдалеке, но ты его видишь и расплываешься в улыбке.

Так, стоя на коридоре и вглядываясь в окно, я заметила одну девочку меньше меня. Она тоже смотрела в окно, но попеременно посматривала и на меня. Я поняла, что это сигнал, можно познакомиться.

– Скоро приедем, – сказала девочка и посмотрела на меня.

– Угу, – ответила я, разглядывая ее розовую юбочку в мелкий горошек.

– А вы где будите жить? – серьезно спросила малявка.

– Не знаю еще, – честно ответила я.

Мы заранее ничего не искали обычно. Да и зачем? Приезжаешь на вокзал, вокруг тебя вырастает толпа с табличками «У моря». И вы уже идете с местным жителем куда–то или несетесь на машине по брусчатке с такой скоростью, что поезд «отдыхает».

– А мы в этом году будем на Приморском бульваре, – сказала девочка, поглаживая складку юбочки, – меня Аля зовут.

– Это как Аля? Алла, значит?

– Да нет, меня называют Аля, но по-долгому Алина.

– А, а меня Алиса.

– Жаль, что скоро выходить, так и не поиграли, – сказала Аля и быстро пошла в купе, – мне пора вещи собирать.

– Ну, пока, – ответила я.

Мне хотелось расспросить ее о море, о планах, о юбке в горошек, но она шустрая. Но, как говорит папа, земля – круглая, еще встретимся.

Часть вторая или как прекрасно море

Ну и жарища в этом году. Интересно, когда появится братик, будут ли его брать на море. Или мне придется теперь все время ездить с Алкой. Я, конечно, люблю ее, но немного скучаю по маме. Зато может бабуля не потянет в этом году меня на рынок, этот седьмой км. Это целый город вещей и всякой фигни. Нужно отводить на этот поход по «магазинам» целый день. Выезжать в шесть утра и до самого вечера бродить тут. Однажды, у меня от жары закружилась голова, я чуть не упала в обморок. Но мама быстро усадила меня, дала попить и протерла лицо мокрым платком. Мама говорила: «Все к школе купим на седьмом километре. Там Турция на противоположном берегу и одежда оттуда хорошая».

Наконец-то выбрали небольшой домик, как утверждала хозяйка, рядом с пляжами Большого Фонтана. В комнате две кровати, столик, тумбочка и холодильник. Хозяйка дома – веселая, полноватая тетенька – обещала принести вентилятор. У двери торчала странная розетка с включенным прибором. «От комаров», – сказала Алка. Обедать можно на улице под навесом. Там есть небольшая лавка и длинный стол, а рядом – умывальник. Мыться можно ходить в дом хозяйки, но это если очень нужна ванная. А так нужно ходить в душ на улице. Сколоченное из металлических перегородок небольшое сооружение, на крыше которого стоит большой бак с водой.

– Вода нагревается солнцем, что еще может быть приятнее! – пропыхтела хозяйка дома.

Но она оказалась права, когда запеченный на солнце словно пирожок, весь соленый от морской воды, приятно уставший ползешь домой, а бабуля загоняет в душ «обдаться», прохладная вода из солнечного бака кажется такой приятной, немного прохладной, но приятной. И потом, укутавшись в чистое полотенце, лежишь на кровати и вспоминаешь, как же хорошо.

Первые дни мы с Алкой только и делаем, что ходим на пляж, плаваем, и я точу много мороженого. И не только мороженое. Постоянные торговцы не дадут проголодаться. То тут, то там только и слышно «Семечки, козинаки, раки, рапаны, горячая кукурузааа!». И бабуля все покупает, обрадованная, что здесь я все съедаю. «Может хоть поправишься, а то вон одни кости торчат», – тараторит она, а я пытаюсь выпятить свой живот, показать, что я и не худая совсем. А что аппетит, то вся причина в море, воздухе и невероятном чувстве свободы.

Я сидела на берегу и собирала ракушки. Маленькие, закрученные, гладкие камушки, стеклышки, омытые морской водой, какие же сокровища хранятся здесь. Это что-то невероятное. «Нужно обязательно набрать ракушек домой», – решила я. К берегу причалила маленькая медуза. Я, конечно, слышала, что они могут ужалить, особенно те, у которых фиолетовые пятнышки на теле. Но эта медузка не такая, совсем прозрачная и беззащитная. Она просвечивалась и явно хотела в море. Забавно плавать среду медуз, особенно во время приливов их много. Я подняла медузу и отнесла в море. «Плыви к своим друзьям», – прошептала я ей, интересно, услышала она меня?

Вдруг, с другой стороны пляжа кто-то закричал. Дети толпились на берегу и что-то тщательно рассматривали. Они так размахивали руками. Я быстро побежала туда. На берегу лежала огромная медуза. Таких я никогда в жизни не видела.

– Не трогайте ее, она может ужалить! – строго сказал большой дяденька в смешной панамке и с газетой в руках.

– А может она умерла? – жалобно заговорила маленькая девочка с розовым кругом.

– Ей нужно в море! – простонал веснусчатый худой мальчик.

– Не тыкайте в нее палкой! – сказала девочка с косичками, увидев, что двое мальчишек пытаются «разбудить» медузу, подталкивая ее длинной палкой.

– Какая она красивая! – сказала я.

И тут я заметила, что рядом стоит девочка из поезда.

– Аля, привет!

– Привет! – девочка вопросительно посмотрела на меня, не признала без одежды, видно. – Я тебя не узнала.

– Я услышала, что здесь что-то интересное и прибежала посмотреть.

– Да уж, бедная медузища. А ты знаешь, что в прошлом году я даже домой привезла одну. В банке с морской водой. Правда она прожила совсем немного. Жаль ее было. Теперь я никогда не буду брать с собой медузу.

– Да уж, лучше ракушек набрать. Я прибежала вот оттуда, – я указала на свой пляж. Оказывается я далеко убежала и сейчас была уже на пляже Аркадия.

– А где вы живете? – спросила Аля.

– Ой, точно адрес не помню. То там недалеко есть какой-то дом, где жила писательница. Известная такая писательница, бабуля говорила. Как же ее звали? – пыталась я вспомнить.

– Анна Ахматова, – уверенно сказала Аля.

Ничего себе, такая мелкая, а знает. Надо бы и мне память потренировать, а то почти стыдно.

– Мы там тоже жили, в прошлом году. Мама хотела и в этом году там комнату снять. Но хозяйка сказала по телефону, что уже все комнаты заняты. Нет мест.

– Гмм, нам наверное повезло. Мы ничего не бронировали и сразу на вокзале нам предложили это место, было свободно. Я в этом году только с бабулей приехала. Без мамы, она дома в ожидании.

– Тебя ожидает? – хихикнула Аля и прищурила один глаз.

– Чего меня, я уже давно здесь, – непонятливая малявка, подумала я, но сказала. – Братика моего ожидает.

И мне пришлось округлить живот для наглядности. Аля сделалась серьезной и ответила:

– А, вот оно чего. Ну, у меня тоже есть брат. Вредина жуткий. Не люблю его. Он вечно все портит и прячет! Мы в этом году решили не брать его. А то мама говорит «у меня вся спина загорелая, а лицо белое, я так больше не хочу».

– О, – я прикусила губу и представила, как будет нервничать моя мама, а она очень нервная.

– Он не всегда такой. Бывает очень милым даже, когда спит.

Аля улыбнулась и побежала к своему покрывалу, пока я думала про то, что она сказала.

Люди все решали, что делать с медузой, а я решила возвратиться к Алке. Она чуть приоткрыла глаза, увидев меня, перевернулась на другую сторону и снова отключилась. «Скучновато», – подумала я.

– Сегодня пойдем гулять на Дерибасовскую, – пробормотала Алка. – А завтра поедем в морской порт, хочу прогулку на катере.

После моря приняли душ, поели салат со свежих помидоров и огурцов, вареную картошечку с укропом и пошли отдыхать в свою комнату. В полдень, чтобы не получить солнечный удар, мы прятались в домике и иногда бабуля пыталась заставить меня поспать. Но засыпала сама. А я тихонько пробиралась на улицу и рассматривала окружающие дома. За калитку запрещено выходить, остается только зависнуть на заборе, найти там небольшую щель и подсматривать за соседями. Там приехали новенькие, и очень прикольно смотреть, какие у них сумки, чемоданы. У них даже кот. Подумать только, они взяли с собой кота!

На крыльцо дома вышел мальчик и стал играться с котом. Тут кот резко метнулся в сторону забора, в ту самую, куда я подглядывала. Как будто почувствовал, что за ними шпионят. Я резко отвернулась и чуть не упала на бок. Там стояли какие-то металлические ведра. «Фух, бах», – заскрежетали они. Я сжала крепко зубы и застыла на мгновение. Как не хочется, чтобы Алка проснулась и выбежала из дома. Стоя полубоком, почти на четвереньках с зажатыми зубами, я снова посмотрела в щель в заборе. Фух, обошлось, там уже никого не было.

«Вредная кошка», – подумала я и уже собиралась уходить, как заметила в земле что-то блестящее. Пока я «падала», видимо ногой случайно копнула землю рядом с забором. Из неглубокой ямки что-то сверкает. Я руками потянула за камушек, но оказалось, что он нанизан на цепочку и нужно немножко покапать. Пришлось найти большую палку, но она не помогла. Я сбегала за ложкой и принялась работать – откопала небольшое углубление в земле и вытащила оттуда очень красивый браслет. Он такой богатый. Камни, как настоящие, драгоценные.

«Какая красота, – подумала я, – наверное кто-то потерял». Взяв свое сокровище, очистила землю и положила в карман. День уже не казался таким скучным.

Вечером мы отправились гулять по Дерибасовской улице, как говорят, в самое сердце Одессы. Мы никогда не брали экскурсий. Как-то сами гуляли по улицам или смотрели на какой-то необычное здание. Хоть ты и знаешь только название, но можешь вообразить, что тут могло происходить раньше и почему именно это здание или улица такая популярная и столько людей сюда специально приезжают. Мне нравится эта улица радости и постоянного праздника, какофония музыки и песен, артисты и художники, светящиеся ларьки со всякой дребеденью, скульптуры, возле которых выстраиваются очереди, чтобы просто сфотографироваться, фонтаны и всевозможные запахи еды.

Бабуля говорила, на этой улице в свое время снимали много фильмов. Я эти фильмы еще не смотрела, но сам факт того, что здесь снимали кино, это круто. А еще мне очень нравится запах, когда мы идем по одной из аллей.

– Ах, как же пахнет липой, ты чувствуешь?

– Канешне, – подтверждаю я, хотя и не знала, как пахнет липа.

– О, нам нужно найти стул! – внезапно вспоминает бабуля.

Я не уточняю, какой именно стул. Решила, что Алка устала и хочет посидеть. Но тут мы становимся в очередь и чего-то ждем. Я прыгаю то на одной, то на второй ноге, думаю про мороженое, а вижу перед собой стул. На него садились и быстро фотографировались, уступая место другому. Тут я вспоминаю, что бабуля рассказывала что-то про знаменитый стул из какого-то фильма, но я в тот момент думала про браслет, и что за фильм не запомнила. Сейчас уже не важно, просто делай то, что делают другие, улыбайся и фотографируйся. Я натягиваю улыбку, Алка подходит ко мне чуть ближе обычного и обнимает, и кто-то нас фоткает. Мы обычно обнимаемся только на фотографиях, так принято, чтоб без нежностей там всяких. Но эти моменты мне дороги, я слышу, как бьется Алкино сердце, чувствую, как вспотела ее ладошка, как тепло рядом с ее животом. Мне опять хочется крепко обнять ее и сказать что-то приятное, но вместо этого я огрызаюсь: «Блин, сколько можно. Надоело, пойдем отсюда». Кто-то кричит «фото, фото», бабуля забирает выстраданное фото, и мы идем дальше. А я снова злюсь на себя, что делаю не то, что хотела бы на самом деле.

Домой вернулись уставшие, но было хорошо. Я положила браслет под подушку и уснула.

Часть третья или неожиданная встреча в порту

Утром мы поехали в морской порт. Я никогда там не была и ничего не ждала. Я, конечно, видела кораблики в море. Но тут мне все показалось таким огромным! Я смотрела на портовые краны, огромные пароходы и многочисленные катера. Впереди лестница с бесконечным количеством ступенек. Мне не верилось, что сейчас мы будем спускаться вниз к этим гигантам-кораблям. «Потемкинская лестница», – бормотала Алка, спускаясь вниз. Я чувствовала себя маленькой капелькой. Сначала, я пыталась посчитать ступеньки, но остановившись где-то на пятьдесят восьмой, сбилась со счета, и решила, что попробую снова в следующий раз.

Внизу мы подошли к зданию морского вокзала, купили билеты на прогулочный катер и стали ждать. «Это памятник жене моряка, – говорила бабуля, указывая на скульптуру женщины с ребенком, который машет вдаль. – А вот там – «Золотой мальчик»». Я подбежала к нему и удивленно проговорила: «Вот это малыш! Такой большой!»

Мы прогуливались по набережной, рассматривали лайнеры, красивые яхты и прятались от яркого, уже палящего солнца. Браслет я взяла с собой, но все еще не решалась надеть на руку или рассказать Алке.