Читать книгу Если б не было войны - Эль Кеффо - Страница 1

Самокрутка обожгла Вомбату пальцы. Он нервно дернул рукой, и окурок полетел на обшарпанную крышу панельной многоэтажки.

«Опять замечтался и забыл про все на свете. Идиот».

Мечтать – замечательное развлечение, и, что самое главное, совершенно бесплатное. Но далеко не всегда позволительное.

Вомбат поскреб пятерней щетинистый подбородок и заглянул в видоискатель камеры. В маленьком окошечке верного «Зенита» был виден рассвет. Огромное солнце, которое дрожащая дымка ядовитых болотных испарений красила оранжевым, лениво выползало из своего ночного логова, обнажая наготу Города.

Город был похож на несвежий труп. На разбитые улицы, заросшие огромными, выше человеческого роста грибами, слепо пялились черные провалы окон. Лианы, – толстые и влажные, словно гигантские зеленые черви, – опутывали разваливающиеся, а местами уже рухнувшие от постоянной сырости дома. Шипы и маленькие оранжевые цветы напоминали о родстве этих лиан не то с садовыми огурцами, не то с домашними кактусами. Вдалеке виднелись темные силуэты циклопических труб химзавода и электростанции.

Вомбат видел эту картину много раз. И каждый раз она поражала его своей странной притягательностью и нелогичностью. Он любил этот Город, в котором не жило почти ни одного человека, кроме совершенно опустившихся дикарей и сумасшедших бродяг. Любил его запах, противный для непривычных к такому жителей окрестных деревень, а уж тем более редких гостей с Большой Земли. Любил даже болото, ранее бывшее великой рекой, которое петлей захлестывалось на шее Города-покойника. Была у этого всего своя красота, красота, невыразимая обычными словами и почти никому непонятная. По крайней мере, из тех, кто видел ее каждый день.

«…И совершенно справедливо», – подумал он. – «Один я такой болван, а было бы больше – была бы толпа».

Довольный таким умозаключением, Вомбат немного добавил экспозицию на «Зените» и несколько раз нажал на спуск фотоаппарата.

«Отличные снимки. И недешевые. А теперь пора сваливать. Уже и летяги орать начали…»

Предутренний воздух медленно просыпающегося Города начинали заполнять звуки, издаваемые его обитателями. Летяги среди них были далеко не самыми опасными, но уж точно самыми крикливыми. Небольшие хищные твари, похожие на летучих мышей и ящериц одновременно, вполне могли сожрать заживо одинокого путника. Но, к счастью, не умели скрывать свое присутствие, а потому особой угрозы для любого, мало-мальски знакомого с их повадками, не представляли.

В отличие от тех, кто вылезал из своих нор уже после рассвета.

Нужно было торопиться. Вомбат убрал камеру в чехол, сложил штатив и спрятал свое добро в рюкзак, прислоненный к бортику крыши. Поднял тяжелую старую винтовку, чуть выше патронника которой было нанесено клеймо в виде пятиконечной звезды с вписанной в нее оперенной стрелой, число – «1944» и еще несколько букв и цифр. Значение этих символов фотографу было неизвестно, но винтовка ему нравилась, несмотря на свой немалый вес и временами заедающий затвор.

«По крайней мере, не самодельный пугач, который может и в руках взорваться. Настоящая, фабричная работа – такое сейчас не вдруг достанешь».

Слегка согнувшись под тяжестью рюкзака и висящей на плече винтовки, Вомбат толкнул рукой ржавую дверцу и вошел во влажный полумрак подъезда. Неприятно густой, липкий воздух сразу обволок его, проникая в ноздри отвратительным скользким слизняком. Плесень, мертвечина, экскременты. Привыкнуть к такому коктейлю невозможно, даже если ты в нем родился. Фотограф поморщился и начал осторожно, но не мешкая, спускаться вниз, держась подальше от входов в давно опустевшие квартиры. Еще не хватало с хозяевами пообщаться.

Кто такие эти таинственные «хозяева» и как они выглядят, не знал никто. Однако всем были известны слухи о неведомых существах, облюбовавших заброшенные человеческие жилища. Гостеприимных существах, которые всегда были готовы пригласить проходящего мимо человека «на огонек» с далеко идущими последствиями. Подробности «последствий» обычно не уточнялись, но любой рассказчик, делившийся байкой, считал своим долгом на этом месте обязательно сделать страшные глаза. Вомбат в такое не слишком верил, но предпочитал не рисковать и в квартиры без особой нужды не лезть: в конце концов, Большую Землю тоже кто-то считает выдумкой, несмотря ни на что.

Под сапогами хрустела осыпавшаяся со стен зеленая краска. Сами стены были похожи на настоящую галерею – ни годы, ни влажность не смогли полностью уничтожить творения неизвестных художников, превративших унылый типовой подъезд в энциклопедию фольклора ушедшей эпохи. Народный гений бил фонтаном. Большую часть площади стен занимали непристойности, признания в любви и рисунки половых органов, пусть и схематичные, но весьма наглядные. «Если в кухне видишь люки, а из них течет вода, не пугайся – это глюки, так бывает иногда». «Коля! Я люблю тебя! Люблю тебя сзади!». И даже «Таня лох».

Посмеиваясь про себя, Вомбат представил археологическую экспедицию будущего, изучающую оставленные далекими предками граффити. Как пожилые ученые с серьезными лицами будут исследовать эпос о «Семене и Картавом», которые «были здесь» и оставили немало следов своей бурной деятельности. Как будут защищать диссертации и спорить до хрипоты о противоборстве культов Зенита и Спартака и роли этих божеств в пантеоне своих древних пращуров…

«Хотя, какие там археологи с диссертациями. Большинство местных за одни такие слова могут в репу дать. А умникам с Большой Земли и своих проблем хватает. Например, как и её, родимую, до конца не загадить…»

Спуск до первого этажа не преподнес никаких сюрпризов, и Вомбат даже было зашагал увереннее, однако тихий характерный хрип, донесшийся из-за двери, ведущей на улицу, заставил его остановиться и даже отступить немного назад.