Читать книгу Синяя птица - Эла Бо - Страница 1

Заколдованный круг

Уставшая Матвеевна тихо бурчала себе под нос: « Кто это, позвольте спросить, разрешил такой большой базар делать. Навезли барахла какого попало, а что нужно, так не найдешь. Ходишь-бродишь, только ноги сбиваешь. Да неужто я заблудилась? И то верно…третий раз уж мимо этой чебуречной прохожу. А может разные? Нет, точно заблудилась. Вон тот кудлатый стену подпирает, глазами-то зыркает… Морда-то до чего зверская. КрасавЕц! Чего он тут высматривает? Может ограбить хочет?» Матвеевна испуганно поежилась, проверила на всякий случай свой заповедный денежный тайник: « Вроде на месте все. Чего он следит-то? А может ждет кого? Может свидание у него… Нет! С такой рожей свиданий не бывает. Пойду-ка я в другую сторону. Вон, к курам, например. Похожу там пока… прямо заколдованный круг, уже ноги болят.» До курей женщина добралась благополучно, с облегчением вздохнула: « Кажется, получилось. Прямо морок какой-то.»

–Тетка, иди сюда. Иди, не бойся.

Задрипанный мужичонка невысокого росточка еще и рукой махнул на всякий случай.

–Чего это я тебя бояться должна? Что я, алкашей не видела? Нечего руками махать! Размахался тут! Не дам я тебе денег.

–Иди, говорю, сюда. Я сам тебе дам кое-что.

Матвеевна недоверчиво оглядела эту неухоженную особь мужского пола: « Может украл чего? А вот все равно ему денег не дам. Нечего пьянь разводить. Возьму вот и позвоню в милицию.»

–Чего к людям пристаешь? Выпил – так иди отсюда, проспись. Развелось тут всяких!

Мужичок не унимался, еще и за рукав схватил, нахал.

–Иди, иди, вот так, подойди ближе и не оглядывайся. Тише! Слушай и запоминай, тетка. Я тебе сейчас птицу дам. Ты ее береги. Никому не показывай, много не болтай. Я потом заплачу тебе, когда вернусь. И не кривись. Денег у меня хватает. Ты все поняла? Береги птицу!

Он нервно оглянулся, потом вытащил шевелящийся сверток из-за пазухи, передал его Матвеевне, которая тут же откинула край грязной тряпки…что поделаешь, женское любопытство – штука сильная. Внутри был маленький синий попугай, безмятежно дремавший, и, даже ради приличия, не соизволивший хоть один глаз приоткрыть.

Матвеевна от неожиданности даже заулыбалась.

–Ишь ты, симпатяга! Сколько ты хочешь за него?

–Мне не нужны твои деньги. Я ведь сказал уже тебе! Сбереги птицу!

–Да, ладно, чего разорался. Как хоть зовут твоего попугайчика? Ну, имя-то есть у него?

–Никак не зовут. Синяя птица – и все. Зови как хочешь, не имеет значения.

Пока новая хозяйка устраивала поудобнее синего питомца, мужичок исчез. Ну, исчез и исчез, делов-то. Разве могут женщину, озабоченную солидным деревенским хозяйством, беспокоить такие мелочи. Своих хлопот хватает! Сколько всего еще купить надо! День вдруг стал явно удачным. Перечисленный в списке товар, как по мановению волшебной палочки, нашелся быстро, продавцы были, на удивление, сговорчивы, даже кое-какие деньжата удалось съэкономить: « И куда это я смотрела? Все ведь под носом продается. Бегала тут бестолку столько времени. Да, глаза уж не те. И спала-то я сегодня ночью как-то не очень, чего-то вертелась все. Ничего, главное, нашла все, что заказали. Пойти, что-ли, к чаю чего купить. До электрички еще целый час. Корму еще надо птичке… дома-то, понятно, найду чем накормить, вот сейчас…Чего это народ толпится? Посмотреть надо. Вдруг чего нужное или распродажа какая…»

Трупы на базаре

Толпа собралась совсем по другому поводу. Люди тихо и непонятно переговаривались. Матвеевна попыталась со свойственным ей напором протиснуться поближе и очень быстро пожалела об этом. Жалеть начала уже на середине пути, когда подъехала милицейская машина. Надо было уже тогда повернуть обратно.

Возле столба валялся труп. Именно валялся, а не лежал аккуратно, как это положено порядочным трупам. Как будто озорники выбросили надоевшую игрушку. Голова-то совсем разбита, одежда в крови…одежда! Это же он! Мужичок с птицей! « Господи, помилуй меня, грешную!»– Матвеевна торопливо перекрестилась. Главный милиционер, закончив осмотр, стал искать свидетелей. « Береги птицу! Никому не показывай!»– вот ведь угораздило, теперь уж точно молчать буду. Свидетели все же нашлись. Шустрая старушка в розовом платочке, торговавшая вязанными мочалками, видела, как к этому трупу, то есть тогда еще не трупу, подходил мужчина, высокий такой, волосы темные, то ли кудрявые, то ли растрепанные. Они вроде бы ругались, а потом пошли куда-то. Больше она ничего не знает.

Мужчина действительно подходил, тот, кудлатый. Он для того и прибыл сюда, чтобы забрать чудо-камень, за которым пока безуспешно охотился его хозяин. Полдня торчал в этом вонючем людском муравейнике. Тот, кого он ждал, хорошо научился маскироваться. Как-никак, помощник знаменитого волшебника Харитона. Ничего, мы тоже кое-что умеем. Сеть расставлена, хозяин лично ставил. Тебе не выбраться. А я подожду. Терпение, воин. Хозяин сумеет отблагодарить за усердие.

Мелкая, пакостная тварь! Сначала препирался со мной, а потом подыхать начал. Ты все равно мне скажешь все! Сноровка не подвела. Воин успел все-таки влить в рот мужичку зелье, которое, говорят, способно развязать язык даже каменной статуе.

–Говори, где камень?

Вероятно жертва успела помереть до той кондиции, когда процесс уже становится необратимым. Все, что смог выжать кудлатый, это надсадный хрип:

–Синяя птица…синяя птица…

Взбешенный неудачей, он схватил этого недоростка за ногу и, хорошенько раскрутив, приложил его об столб.

Нашелся еще свидетель, который тоже видел этого темноволосого, но уже с другим человеком, важным господином, который был очень-очень недоволен. И они тоже потом пошли куда-то… Главный милиционер послал своих подчиненных на поиски…так, на всякий случай, для успокоения совести. Где это видано, чтобы преступник сидел и ждал милицию. Может, вообще, тогда сразу позвонить и сдаться… Вон, бежит один…чего-то быстро…

–Там еще один труп! Пойдемте, тут близко.

Конечно же, вся толпа увязалась за ними. Главный только рукой махнул. Сил нет спорить с ними, да еще трупы эти…

Матвеевна добежала одна из первых и чуть не завизжала от ужаса. Подоспевшая толпа прямо-таки оцепенела. Растерянно переминались с ноги на ногу милиционеры… Да уж, было на что посмотреть. Этот труп лежал аккуратно, то есть лежало тело, а кудлатая голова устроилась на скамейке и, даже мертвая, казалось, злобно ухмыляется. Первым пришел в себя главный. Встряхнул помощника, заорал.

–Звони дежурному, пусть группу высылают. Кажется, здесь маньяк действует.

Страшное слово « маньяк» моментально привело людей в чувство. И пяти минут не прошло, как у милиционеров не осталось даже свидетелей. А через полчаса и базар опустел.

Аркашка

В вагоне Матвеевна решила покормить птичку. Плеснула в обрезанный пластмассовый стаканчик воды, на салфетку положила немного зерен, что специально купила для своей новой домашней скотинки. Немного подумав, поделилась семечками, приобретенными прямо перед отъездом. Чтобы в дороге было не скучно.

–Ну, давай, милок, покушай. Успеешь еще выспаться. Кушать надо–это полезно для здоровья. Давай, давай, просыпайся.

Попугайчик встряхнулся, сонно посмотрел по сторонам, отчетливо произнес: « Ну-с, коллега, на чем мы остановились,»– и, наконец, соизволил обратить внимание на специально накрытый для него вроде бы стол. Зерно забраковал сразу. Прокоментировал неудачный выбор, взъерошив перья: « Внимательнее надо быть, коллега.» А вот семечки одобрил, запил трапезу водичкой и опять забрался в тряпку. Матвеевна довольно заулыбалась: « Вот ведь…смотри какой… говорить даже умеет.» Настроение, конечно, сразу улучшилось, все эти городские маньяки сами по себе удалились из практичного мыслительного аппарата деревенской жительницы. Мысли опять вернулись в прежнее русло, к своему родному хозяйству.

Раньше у них колхоз был. Хороший. Хвалили их, грамоты почетные давали, путевками награждали. И название было красивым. « Светлый путь.» Тогда у них еще целая птицефабрика работала. Планы только и делали, что перевыполняли. Местные шутники, помнится, обозвали их ходовую пернатую продукцию « синей птицей». Посмеялись-посмеялись, а название-то прижилось. Уже и колхоза не стало, даже садово-огородный кооператив сошел на нет, остался лишь дачный поселок вперемешку с деревней и с тем же названием « Синяя птица». Бывший председатель колхоза товарищ Коротаев числится теперь губернатором поселка. Бывший милиционер Александр Семенович Холмов так и остался милиционером. Большим начальником ему стать не удалось по причине отсутствия подчиненных. И из города никак не желали присылать достойную, в будущем конечно, смену. Своя-то молодежь разбежалась кто-куда, только в гости изредка приезжают… Раньше, когда еще сам молод был, народ его Шуриком называл. Все ведь свои, знакомы чуть ли не с рождения, о всяких уставах даже не вспоминали. Теперь же заметно посолидневшему стражу порядка тот же самый народ дал другое прозвище. Отныне их орган безопасности в единственном числе прозывается Шерлоком Холмсом. Матвеевна усмехнулась: « Вот теперь и синяя птица едет туда, где и положено ей быть, то есть по месту прописки.»–погладила легонько тряпичный сверток в сумке.

–Назову-ка я тебя Аркашкой. Мужика у меня так звали. Хороший был человек. Царствия ему Небесного.

На вокзале ее встретила Верочка, помогла донести сумки до дома. Вообще-то ее звали Верой Геннадьевной Красноперовой. И возраста она была уже солидного. Верочкой ее называл муж, а вслед за ним и все остальные. Муж ее Василий был единственным мужчиной в их маленьком женском коллективе. То есть мужчины-то еще есть в деревне, просто Василий повсюду таскался за своими дамами, объясняя свою причуду тем, что настоящему мужчине всегда хочется быть как можно ближе к женщинам. Женщины, понятно, это одобряли. Своих-то мужчин уже не было, заводить кого-то под старость как будто и не хочется, а хозяйство большое, нет-нет, да помощь требуется. За это и любили все подруги Верочки безотказного Василия, даже завидовали немного. Повезло Верочке с мужем: и сказать что умеет красиво, и работящий. Ростом, правда, не вышел, лицом тоже так себе. Ну, оно и ясно, какая умная женщина красивого мужика к себе в дом приведет. Хлопот потом не оберешься. Выпить еще Василий был не прочь. Хотя, наверное, тут уж женщины сами виноваты. Избаловали своего единственного мужчину вниманием.

–Ой, какой хорошенький! Где взяла?

–Да на базаре, на сдачу дали. Аркашкой хочу назвать. Ты тут посиди, а я за клеткой схожу, ну, той, где кролики прошлым летом жили… а чего…она просторная… вот и пусть живет Аркашка. У окна поставлю клетку. Пусть он на улицу смотрит. И телевизор отсюда видать. Как ты думаешь, Верочка, они понимают чего-нибудь?

–Кто их разберет. Наш Мухтар, ты же знаешь, вон какой сообразительный. А вот про птиц я ничего не знаю. Твой Аркашенька умеет говорить?

–Вроде говорил, а что?

–Как что! Это же замечательно! Можно научить его всяким другим словам.

–Кис-кис, Мурка. Совсем обленилась.

–Так она уже старая у тебя.

–Ну, и чего. Колбасу можно и в старости есть. Мурка, иди сюда, вот, я тебе и молока еще налила, кис-кис-кис, иди, кому говорят.

Толстая рыжая кошка, потягиваясь, прошлындала к своей кормушке, понюхала и тут же брякнулась на бок, растянулась во всю свою возможность, даже глаза прищурила.

–Ты смотри, Верочка, я ее еще и уговаривать должна. Мурка, обнаглела совсем! Может тебя с ложки кормить надо?

Верочка дернула ее за рукав.

–Смотри, смотри!

А посмотреть было на что. Матвеевна даже присела на стул: это чтобы для лучшего обзора. Аркашка кончиком крыла откинул крючок и преспокойненько вылетел из клетки. Летел он строго по направлению к кошачьей кормушке, возле которой совершил запланированную посадку. Важно прошелся, осмотрел все хозяйство. Кошачьи глаза приоткрылись. Попугай без всякого стеснения проглотил пару кусочков колбасы, запил молоком. Мурка от удивления вывернулась животом вверх, сложила лапки, громко замурлыкала, но продолжала наблюдать за этим непонятно чем. Первой не выдержала Верочка.

–Матвеевна, ты бы клетку-то получше закрывала. Мурка же сожрать его может.

–Ладно-ладно, проволокой прикручу, делов-то…

Проволока не помогла. Нахальный попугайчик каким-то образом все равно выбирался из клетки. И так каждый вечер: проволока на полу, дверца распахнута… Вроде даже Мурка привыкла к тому, что ее одинокие перекусы так же безнадежно остались в прошлом, как и ее молодость. Зато, как ни странно, аппетит появился. Вдвоем-то, оказывается, даже обрыдлая каша вкуснее кажется. Поужинав со своей большой подружкой, Аркашка приваливался к ее пушистому теплому животу и под мерное мурчание счастливо засыпал.

–Ну и дела!–прокомментировал Василий.

Рыбные страдания

–Матвеевна, ты где? Я пришел. Чего звала?

Василий прошел в зал, заглянул на кухню… Нету что ли… где ее носит. На всякий случай заглянул в холодильник…ух, ты…вот она, родимая. Василий схватил кружку, плеснул туда найденного самогона, грамм этак чуть-чуть, вообщем норму. И тут голоса послышались. Матвеевна, да еще с его женой, уже в комнату входили. Вот незадача! Василий с испуга вылил содержимое кружки в птичью поилку, сполоснул кружку, налил воды…ничего, вроде обошлось, Аркашка все равно к кошке почти перебрался…потом как-нибудь уберу.

–Матвеевна, где ты шляешься? Я тут жду тебя, жду.

–Чего это я шляюсь? Нигде я не шляюсь. В магазин с Верочкой ходили. Я вас чего позвала-то…Завтра у меня годовщина как мой Аркаша помер. Вы, значит, приходите. Завтра вечером, как с делами управитесь, так сразу и приходите. Помянем человека.

Василий снял кепку, пригладил волосы.

–Да, хороший мужик был. Ну, так до завтра что ли…

Аркашка удивленно посмотрел на свою поилку, попробовал содержимое, еще раз попробовал… У Мурки кончилось терпение. Она подошла к клетке, недовольно мявкнула. Мол, ужин подан, чего там копаешься… Попугай как-то не слишком уверенно спланировал на пол, дальше пошел пешком. На пару они умяли макароны по-флотски, добавку еще поросили. Матвеевна хохотнула.

–Что, птичка, макароны любишь? Ну и аппетит у тебя сегодня. Мурка, ты тоже что ли не наелась? Сейчас-сейчас, еще положу. Кушайте на здоровье.

Утром Верочку разбудил телефонный звонок.

–Матвеевна, чего в такую рань…

–Василий встал…нет…буди быстрее…чего-чего…рыба протухнет, разделывать ее надо…нет, сама не могу, сил не хватит.

Взору изумленных соседей предстала фантастическая картина. То есть фантастической она была для Мурки. Ошарашенная кошка, причем сегодня нежно-розового с перламутровым отливом цвета, вытаращив глаза, вот уже почти полчаса изображала из себя каменного сфинкса. Кажется, даже дышать перестала. Ее можно понять. Бедная старушка! На полу, заняв чуть ли не полкомнаты, валялась здоровенная рыба. Даже почти еще живая, то есть рот открывала, пыталась плавниками шевелить. Василий почесал затылок, обошел рыбину.

–А где Аркашка? Матвеевна, чего тут, вообще, происходит? Я даже спрашивать не буду, где ты ее надыбала. Мне вот только интересно, как ты ее до дома дотащила.

–Ничего я не тащила. Я только что встала, а тут такое…

–Где Аркашка? Я тебя спрашиваю....

–Вон он, дрыхнет на кошкиной лежанке. Где ему еще быть. Мурка-то привыкла с утра во двор выходить, ну, там, до ветру…А сегодня чего-то орать начала. Я ж думала, что она выйти не может. Всякое бывает. Может я, старая, ее лаз чем-то заставила, проснулась вот… Василий, это же надо как-то разделать, в холодильник убрать.

–То есть ты не знаешь откуда рыба взялась? А кошку зачем покрасила?

–Ой… Господи, ты Боже мой! А с Муркой-то чего случилось? Я и не заметила. Сейчас-сейчас, киска, вот я тебе молочка налью…

Матвеевна наполнила кошачью миску, открыла еще банку сайры. Для родной кошки ничего не жалко. Погладила бедную животинку.

–Иди, Мурка, иди перекуси. Легче станет.

Кошка, оглядев еду привычных размеров, кажется начала приходить в себя. Замяукала, призывая своего дружка позавтракать вместе. У дружка же сегодня как будто бы и не было аппетита. Аркашка подлетел к умывальнику, попил воды из кастрюльки, оставленной с вечера отмокать, а после забрался к себе в клетку, прикрыл кончиком крыла дверцу. Все, мол, господа хорошие, прошу не беспокоить.

–Лады. Аркашке, видать, выходной нужен. Ну чего, Матвеевна, неси инструменты. Сейчас мы твою рыбу будем доводить до потребительского уровня.