Читать книгу Семь смертных грехов. Сборник - Елена Андреевна Драгунова - Страница 1

Гордыня.

София припарковала свой автомобиль на столике у большого офисного здания в самом центре города. Девушка посмотрела в зеркало заднего вида, поправила и без того идеально уложенные белокурые волосы и вышла из автомобиля, захватив с пассажирского сидения сумочку.

Мягкие лучи весеннего солнца ласкали своим теплом, играли на зеркальном здании, отбрасывающем зеркальных зайчиков и блики. София посмотрела на верхние этажи здания, там находилась фирма по продаже и обслуживанию климатического оборудования.

В эту фирму София устроилась в качестве помощницы к начальнице отдела контрактов Ольге Алексеевне сразу после окончания института с красным дипломом. На тот момент она, вчерашняя студентка из маленького городка, которых множество на территории нашей необъятной Родины множество, считала эту работу счастливым билетом. Но совсем скоро она поняла, что одним усердием она роста карьеры не добьется, все лавры доставались её начальнице. Девушка поняла, что карьеру могут построить только стервозные, упертые и наглые, те, кто умеет манипулировать людьми, умеет идти по головам. И она пошла. Среди этих самых голов была и голова её собственной начальницы Ольги Алексеевны. София просто в один прекрасный день не исправила одну грубую ошибку, допущенную Ольгой, которая наивно полагала, что тихоня София всё исправит. Это событие чуть не сорвало крупный контракт и стало причиной увольнения Ольги. Так София стала и.о., т.к. никто не решился вставать у неё на пути. Да и благодаря её якобы случайным брошенным словам об ошибках и профнепригодности коллег, у начальника Николая Петровича не оставалось сомнений в выборе и.о.

И вот вчера шеф сообщил, что намечался очень крупный контракт с солидной строительной фирмой, который обещал дать фирме много новых клиентов. Этот контракт, конечно же, доверили оформлять Софии, сегодня у неё должна состояться встреча с этими самыми клиентами и обсуждение условий контракта.

Девушка вошла в блестящие зеркальные двери здания.

– Доброе утро, София Андреевна! – поприветствовали Софию девушка на ресепшене и охранник.

София сделала вид, что не услышала и не увидела сотрудников здания. Кто они такие, чтобы с ними здороваться? Они-то обязаны, а вот она нет. Может ей ещё с каждой уборщицей здороваться или дворником? Приложив пропуск и пройдя к лифтам, София нажала на кнопку вызова. Цифры на табло стали медленно меняться, приближаясь к 1.

– Доченька, помоги мелочью на хлебушек, – раздался сбоку старческий дребезжащий голос, от которого София вздрогнула и отшатнулась. Слева стояла неприглядная пожилая женщина в сильно поношенной одежде, на голове серый засаленный платок, из-под которого выбивались седые волосы. Рука, протянутая в сторону девушки была с грязными и давно не стрижеными ногтями. Софию передернуло от вида старухи и запаха, который шел от неё: запах старости, немытого тела, лекарств.

– Какая я тебе доченька? Тоже мне МАМА нашлась! Охрана! Почему в здании какие-то попрошайки? Проходной двор, что ли?

На крики девушки прибежала охрана.

– Женщина, пройдемте на выход, – охранник стал осторожно выводить пожилую женщину на улицу. София брезгливо отряхивалась.

– А ты меня ещё хоть помнишь, Сонечка?

Этот вопрос и этот голос, голос её мамы и имя, Сонечка, так её называла только мама, в детстве. Теперь же все звали её не иначе как София. Ни Софья, ни Соня, ни тем более Сонечка. Она деловая женщина, а не простушка с Мухосранска. С мамой она не виделась уже три года, когда последний раз была после окончания университета и поняла, что в родном городе её ждёт рутинная работа с низкой зарплатой, а по телефону разговаривала и того полгода назад, когда та поздравляла дочь с Днем Рождения.

– Что ты сказала? – София подняла взгляд на старуху, которую уводил охранник. Нет, это не была её мать. Нищенка смотрела через плечо на Софию и улыбалась, а в её не свойственных для стариков ярких голубых глазах стоял холод. Двери лифта медленно закрылись, и металлический ящик стал поднимать девушку на верхний этаж.

«Показалось. Соберись, тебе светит кресло начальницы отдела! И этот день не испортит какая-то сумасшедшая старуха. А вот на охрану и ресепшн напишу жалобу, пусть уволят, раз свои обязанности не исполняют».

С появлением Софии в отделе сразу наступила тишина, коллеги стали занимать свои места, другие делали вид, что усердно работают, спрятавшись за мониторы. София ухмыльнулась. Сплетничают, больше ничего и не могут, и, конечно же, про неё, пусть завидуют. Сами-то дальше своих должностей и не пойдут. Она прошла к своему столу в центе у окна, стоявшему обособленно от всех.

– Доброе утро, София Андреевна! – возле стола стояла молоденькая девушка Ира, вчерашняя студентка и личная помощница Софии. Помощницу София выбирала себе лично, чтобы была в меру умная, но при этом тихая и серая мышка, которая не будет высовываться и будет безропотно, выполнять все поручения. Ей не нужны конкурентки. – Ваш кофе.

София взяла чашку из рук девушки, отхлебнула из чашки и поморщилась.

– Кто тебя учил кофе делать? Это бурда, а не кофе. Ничего тебе поручить нельзя! Даже кофе сделать не можешь! Документы подготовила к сегодняшней встрече, как я сказала?

– Да, конечно. Вот они, – Ирина положила папку с документами на стол, – давайте, я сделаю новый кофе.

– Не надо, я сама.

София встала и прошла в сторону их маленькой кухни у стены с кофе-машиной, чайником, микроволновкой и холодильником. Убрать бы отсюда эту столовую, как начинают свою еду греть, так воняет на весь кабинет. Она включила чайник.

– Мариночка, ты не одолжишь мне три тысячи до зарплаты. У Андрюши на подарки собирают в школе, – за спиной Софии тихо говорила Олеся.

София фыркнула, зачем рожать, чтоб потом в долг брать на подарки? Нет! Семья и уж тем более дети в ближайшие планы лет на двадцать у Софии не входили, а может и дольше. Не её это с памперсами возиться. Не для того она получила красный диплом, строит карьеру, чтобы потом прозябать дни в замызганном халате на кухне и с сопливым ребенком на руках? Да и уметь надо рассчитывать свои расходы, неужели это так сложно? Вот у неё же получается.

Она залила кипятком кофе, взяла в руки чашку, сделала шаг назад от стола, но неожиданно столкнулась с Надей, которая тоже хотела взять чайник, и весь кипяток вылился из чашки прямо на шею и декольте. На весь офис раздался ужасный крик боли. София трясла блузку на груди, пытаясь остудить обожжённый участок тела, Надя старалась помочь и постоянно извинялась. Хотя её вины тут и не было, это сама София, не посмотрев, налетела на коллегу. Остальные тоже старались помочь Софии, которая уже кричала не столько от боли, сколько от злобы на Надю.

– Ах ты, слепая курица, не смотришь куда идешь? Ты специально это сделала, да? Идиотка! Уйди от меня! Я на тебя в суд подам, тупица криворукая!

Надя расплакалась и выбежала из кабинета, кто-то кинулся за девушкой.

– Соня, зачем ты так. Ты же сама на неё налетела.

– Какая я тебе Соня?! Держи субординацию! Ни черта не делаете только места просиживаете! Отойдите все! Идиотки!

Лицо Софии побагровело от злости. Все коллеги с презрением отошли от девушки, только Ира продолжала хлопотать вокруг Софии.

– Что тут у вас происходит? – в кабинет вошел Николай Петрович.

– Головицина на меня кипяток вылила!

– Ей надо в больницу, у неё сильный ожог с волдырями, – осторожно добавила Зоя, – И Надя не виновата, это всё случайность.

– Не случайность! – София выпрямилась, продолжая трясти блузку, кожа на шее и декольте действительно стала быстро покрываться волдырями, и выглядела ужасно.

– София Андреевна, вам бы в больницу. Давайте скорую вызовем, это не шутки.

– Не надо ничего, у нас же встреча с клиентами.

– Здоровье важнее. Да и как вы в таком виде будете встречаться с клиентами? Что они подумают, что я мучаю своих сотрудников? Нет, нет, девочки, вызывайте скорую.

– А как же встреча.

– А что встреча? Это только первая встреча, с ней любой справиться. Уж рассказать про наши товар и услуги сможет кто-то другой. У вас же все прайсы подготовлены?

– Да, но.

– Никаких но. Вам нужно в больницу. Кто встретится с клиентами вместо Софии?

Все молчали, потупив взгляд, никто не решался вставать на пути Софии и забирать у неё этих клиентов.

– Море рук. Ира, вы же помогали Софии Андреевне подготовиться к этой встрече, так что вы больше всех подходите к этой роли.

– Что? – у Софии глаза готовы были вылезти из орбит, – Ира? Да она не справится! У неё никакого опыта, ещё сорвет всё.

– Я уверен, что справится. А вы поезжайте в больницу, ни о чем не волнуйтесь, лечитесь спокойно.

Оставив ошарашенную и кипящую от злобы Софию на попечение коллег дожидаться скорую, Николай Петрович удалился в свой кабинет. Ира испуганно смотрела на Софию, пока та с полными ненависти глазами смотрела сверлила помощницу, уходя вместе с сотрудниками скорой.

– Ириш, ты не волнуйся, не слушай эту змею, всё у тебя получится! Не думай про неё! Думай про встречу, – ободряюще проговорила Марина и положила руку на плечо девушки. Остальные коллеги поддерживающе закивали.

В больнице София не могла никак успокоиться.

Как же так? Как же пройдет встреча? Наверняка эта Ирка всё испортит! А вдруг наоборот? Вдруг она всё сделает хорошо? Нет! Эта серая и забитая мышка не сможет даже двух слов связать, чтобы красиво преподнести клиентам наши товар и услуги. И тогда… Тогда Николай Петрович ещё раз убедиться в том, что лучше Софии на должность руководителя отдела нет. Ничего, вот завтра выйду на работу и всё исправлю, верну клиентов, такой договор оформлю, какого никогда не было.

Так девушка старалась себя успокоить, и настолько верила в несостоятельность Ирины и была уверена в своих силах, что мысленно уже сидела в отдельном кабинете и увольняла эту самую Ирку. Она даже забыла про свои ожоги, хотя боль напоминала о себе, даже через действие обезболивающих.

Ближе к вечеру, скорее всего после встречи с клиентами телефон Софии зазвонил, на дисплее высветился номер начальника. На лице девушки расплылась торжествующая улыбка, вот он тот самый момент. Она приняла звонок.

– Добрый вечер, Николай Петрович, – ответила София, как можно мягче.

– Здравствуйте, София. Как ваше самочувствие? Вы в больнице?

– Ожоги не такие страшные, как казалось сначала. Завтра уже смогу выйти на работу.

– Нет, нет. София, я настаиваю на больничном. Вам нужен покой.

– А клиенты? – начала было София.

– Встреча прошла идеально! Ирина уболтала клиентов не только на покупку нашего товара, но и на оказание услуг по установке и годовое обслуживание. Клиенты с открытыми ртами её слушали.

София молчала, вот это удар в спину. Да как она могла перейти ей дорогу? Эта соплячка!

– София, вы меня слышите?

– Да, – выдавила девушка, – я вас услышала. Я рада за компанию. Если надо я всё-таки выйду на работу завтра.

– Нет, я уже вам сказал: отдыхайте, лечитесь.

– А вдруг что-то пойдет не так?

– Теперь я точно уверен, что Ирина справится, да и другие сотрудники тоже не подкачают. До свидания.

– До свидания!

София сидела, как после удара обухом по голове. Вот же сучка! Ничего я ей покажу, как мне дорогу перебегать! Она у меня ещё поплачет! А подставлять и доводить людей до увольнения София умела как никто другой.

Ночью Софию мучили тревожные сны, наполненные непонятными картинками, её окружали коллеги плотной стеной и смеялись над ней. Во сне её преследовало чувство неуверенности, тревоги и беспомощности. Таких чувств она давно не испытывала, наверное с первого курса института. Она попыталась вырваться, убежать домой, закрыться ото всех. Но лифт не работал, а лестница в здании была какой-то темной, незнакомой и слишком длинной. София всё бежала и бежала вниз по лестнице, но никак не могла добежать до первого этажа. София попыталась выйти на этаж через дверь, но та не открывалась. Девушка прислушалась, за дверью должны быть люди, там же тоже офисы. Она приложила ухо к двери, да там за дверью люди, они разговаривают. Девушка хотела постучать, чтобы ей открыли, но услышанное заставило её передумать. Люди за дверью говорили о ней. Они смеялись над ней, называли тупицей, неудачницей.

Кто эти люди? Как они могут так говорить о ней?! Какое они имеют право?

София стала ломиться в дверь, сейчас она им покажет. Засунет их слова им же в глотку. Дверь резко распахнулась, но за ней был не коридор и люди, а глубокая темная яма. София не удержалась и упала, ужас и ощущение падения вырвало её из сна. После этого сна было неприятное липкое и тревожное чувство ужаса и страха, которые ощущались кожей, проникали в подсознание и не хотели отпускать.

Со стороны двери палаты послышался какой-то шорох. Девушка бросила взгляд на дверной проем и вскрикнула. В дверях стояла та самая попрошайка. И хоть в палате было слишком темно, и был виден только силуэт, но девушка была уверена, что это именно та старуха, и она смотрит на Софию. Она чувствовала этот пронизывающий холодный взгляд. Ожоги на груди напомнили о себе болью, которая стала расти и расти, становясь нестерпимой. Казалось, что кожа плавится, горит. Силуэт в дверях сделал шаг в сторону Софии, девушка вскрикнула, дернулась и свалилась с кровати. Она резко посмотрела из-под кровати в сторону двери – никого. София вскочила на ноги, её соседки по палате, казалось, не услышали ни её криков, ни звук падения. Никого, в палате не было никого из посторонних. София включила ночник и просидела со светом до утра. Боль не унималась, разрывая кожу изнутри.

На следующий день София настояла на своей выписке, уверяя врачей, что и сама сможет обработать ожог и намазать мазью. Она не собиралась оставаться в больнице. Дома она проведет один день и выйдет на работу, ни такой уж и страшный ожог. Наденет закрытую блузку и выйдет. Она не может упустить время, не позволит кому-то занять своё место. Только она достойна этой должности, никто лучше неё не справиться, да что там лучше, вообще никто не справится кроме неё. София позвонила начальству и сообщила, что завтра выйдет на работу, что всё в полном порядке. Николай Петрович с сомнением согласился.

София улыбнулась себе в зеркале и решила принять ванную. Надо отмыться от запаха больницы. А как же ей купаться? Врачи советовали не мочить ожоги. Приять душ? Лучше она наберет ванную, не будет мочить грудь, а голову под душем вымоет. Горячая ароматная ванная с пеной помогла расслабиться. Из расслабляющей неги её вырвал звонок телефона. София дотянулась до телефона.

– Алло.

– Сонечка, – в первые секунды Софию парализовало от ужаса, но после она успокоилась. Звонила её мама. – Здравствуй, доченька! Как у тебя дела? Всё в порядке? А то мне что-то вдруг тревожно стало, тебя вспомнила.

– Привет, всё нормально. Живу, работаю.

– Совсем ты ко мне в гости не приезжаешь.

– Времени нет, у меня очень ответственная должность, много работы.

– Приехала бы хоть на мой день рождения.

– Не могу обещать.

– Все родственники приедут: дядя Гриша с Машей с детьми, тётя Валя, да практически все, соседи придут. Приезжай, все соскучились по тебе.

– Мам, мне по второй линии звонят. Я потом перезвоню. Пока.

София сбросила звонок. Вот ещё она в этот Мухосранск поедет. И о чем она будет разговаривать с этими самыми родственниками и соседями? Не будет же она им рассказывать про контракты и тонкости работы, да они ничего не поймут. А слушать их разговоры про всякие болячки, детей и эти тупые вопросы про её жизнь? «Ой, Соня, а когда ты замуж выйдешь? Уже пора и т.д. и т.п.» Девушку передернуло от этих мыслей. Всё, ванная уже не расслабляла. Она, вздохнув, вылезла, помыла голову под душем. Теперь надо обработать ожоги. Кожа выглядела ужасно, волдыри полопались, и из них сочилась мутная жидкость. Кожа горела. София попыталась обработать ожог, но с криком отдернула руку. Нет, ну к черту. Пусть так заживает. Еле-еле смогла нанести мазь, прикрепила повязку и легла спать. Вновь снился кошмар.

Теперь она сидела за столом в родном городе в старой маминой квартире. Застолье шло полным ходом. Все родственники и соседи уже налакались и вели себя ужасно: громко разговаривали, смеялись, чавкали. Девушка молилась, чтобы всё быстрее закончилось. Она порывалась несколько раз встать, но любимые родственнички резко осаживали её обратно.

– Сонька, что ты молчишь весь вечер? – снова ткнула её в бок тетя Валя.

– А о чем мне с вами разговаривать?! – София сорвалась и закричала, нервы были на пределе, – О чем с вами можно разговаривать?! Кто вы и кто я! Вам до меня, как раком до Китая! Что зенки вылупили? Ваши разговоры и ограничены тупыми анекдотами, разговорами про сопливых детей и внуков, огород, да скидки в магазинах. Посмотрите на себя! Даже за столом себя вести не умеете, едите как свиньи! Я ухожу!

Девушка отстранила ошарашенную тетю Валю и пошла в сторону выхода. У двери в коридор она замешкалась, стояла гробовая тишина. Она поняла, что её слова ошарашили всех, но она ожидала, что сейчас родственники начнут орать, ругать её, поэтому-то она и старалась быстрее покинуть квартиру. Но эта тишина. Девушка обернулась у выхода из комнаты и остолбенела, за столом никого не было, никого кроме. Спиной к ней во главе стола сидела та самая старуха.

– Эх, Сонька, Сонька!

– Пошла ты! Я тебе не Сонька, это всего лишь сон.

Девушка резко развернулась и замерла, прямо перед ней стояла та самая старуха. Теперь она была ростом с неё. Её холодные глаза смотрели прямо в душу.

– Я вырву из тебя твою гордыню, ты на коленях ползать будешь!

– Да пошла… Договорить София не смогла, старуха своими грязными отросшими ногтями сорвала кусок кожи с груди девушки. От ужасной боли, которую девушка ощутила во сне физически, София проснулась. Схватилась инстинктивно за грудь и резко отдернула, боль пронзила до позвоночника. София посмотрела на руку, та была темная. В ужасе девушка зажгла свет, обе руки были в крови, кровь была под ногтями, простынь, покрывало и подушка тоже были в крови и сукровице. София кинулась в ванную комнату, в зеркале она увидела ужасную картину. Кожа на месте ожога была содрана чуть ли не до мяса. Как так? Что случилось? Это она сделала? Приступ боли оглушил, довел до тошноты, девушка метнулась к унитазу. Руки тряслись, грудь пронзала нестерпимая боль. Девушка умылась и подняла голову, крик застыл в горле. Позади неё в зеркале отражалась та самая старуха. Страх и беспомощность накрыли девушку, слезы потели по щекам.

– Что тебе от меня надо?

Спас её телефонный звонок, звонила мама.

– Алло, Сонечка. Мне кошмар про тебя приснился, что-то случилось?

– Мама, мамочка, – слезы мешали говорить, плач душил, – забери меня отсюда! Я хочу домой.

Прошло три месяца.

– Сонечка, ты готова?

– Да, мамочка, готова.

Соня и её мама собирались на дачу.

– Может, на автобусе лучше поедем?

– Мамуль, ну какой автобус. Не надо тебе толкаться в автобусе, на машине поедем.

– Я так всегда волнуюсь, когда ты за рулем.

– Я довезу тебя в целости и сохранности. Тетя Валя уже на даче?

– Да, уже звонила, баньку затопила.

– Тогда чего мы ждём?

Они вышли из подъезда и сели в автомобиль. София после произошедшего вернулась в свой родной город, устроилась работать в банк в отдел контрактов. Николаю Петровичу она рекомендовала назначить Ирину начальницей отдела. Все коллеги были ошарашены её новым поведением и решением уволиться и вернуться в маленький городок. Но Соня поняла, что большой город и главное её гордыня съедят её изнутри. По дороге на дачу София заметила ту самую старуху, она шла вдоль дороги. Девушка остановила автомобиль на обочине.

– Сонечка, ты чего остановилась? Сломалось что-то?

– Нет, там старушка, хочу подвезти. – Соня оглядывалась.

– Знакомая? – мама стала оглядываться, но никого уже не было на обочине дороги.

– Да, она мне помогла очень. Хотела отблагодарить. Показалось, видимо.

– Поехали, а то уже солнце палить начинает. Работы много.

– Эх, мама. Представляю, как зимой твои наивкуснейшие огурчики буду кушать.

– Ладно тебе!

– Научишь так же закручивать? А то замуж соберусь, а толком ничего делать не умею.

– Ого! Ты и замуж!

– А что? Глядишь и ты бабушкой станешь.

Женщины засмеялись, и машина тронулась дальше.

Зависть.

Люба стояла перед огромным жилым домом, такие дома назывались сталинками. Девушку всегда восхищали такие дома, какие же там, наверное, квартиры огромные, а потолки. Вспомнились кадры из советских и российских фильмов, снятые в таких квартирах, представились диваны с высокими деревянными спинками, обитые кожей, огромные буфеты с хрустальными сервизами, огромные окна и двери, как во дворцах, красивый деревянный паркет и много чего ещё. Интересно, а как будет выглядеть квартира, в которой Любе предстояло работать. Она читала, что в таких домах жили высокие чиновники, научные сотрудники, артисты, светская элита того времени. Были, конечно, и сталинки, которые строились для рабочего класса, но они ни в какое сравнение не шли с этим дворцом.

Любу наняли сюда сиделкой к одной пожилой женщине, у которой парализовало ноги после инсульта, и пропала речь. Сиделку должна была встретить соседка и подруга пожилой женщины. А её дочь, разместившая объявление о найме, жила заграницей и не могла приехать к матери, а может и не хотела. Хотя, чего этой женщине жаловаться, если дочь наняла ей за немалые деньги сиделку, а не отправила в какой-нибудь убогий приют для престарелых.

Люба вошла внутрь и сразу же замерла от восхищения. Холл был просто огромным, он потрясал своими размерами, высотой потолков, массивной лестницей, огромными окнами.

Ничего себе! Какая красота, я словно назад в прошлое попала. Если сейчас ещё навстречу по лестнице спуститься какой-нибудь офицер в советской форме или ученый в пальто и шляпе того времени. Ничего себе!

– Девушка, вы к кому? – от созерцания Любу отвлек голос вахтерши.

– Здравствуйте, я Любовь Ложкова, я в 12ую квартиру.

– А, вы к Аделаиде Сергеевне? Поднимайтесь на четвертый этаж, вас ждут.

– Спасибо.

Нужная квартира находилась в первом подъезде, на каждой площадке, которые тоже превышали размерами типичные площадки в хрущевках, было по три квартиры, две угловые слева и одна справа. Нужная квартира оказалась одной из угловых. Люба подошла к огромным массивным дверям и нажала на звонок, за дверью послышалась приятная трель. И вновь девушка ощутила себя путешественницей во времени. За дверью послышались тихие шаги, дверь приоткрылась, за ней стояла женщина лет семидесяти с небольшим в аккуратном синем платье, волосы уложены в высокий пучок.

– Здравствуйте, я по объявлению.

– Здравствуйте, милочка, – женщина заулыбалась, сняла цепочку и пропустила Любу внутрь. – Ангелина меня предупредила, я вас жду. Меня зовут Лидия Романовна. Проходите, пожалуйста.

Люба с восхищением осматривала коридор, вот это габариты.

– Проходите сюда, в гостиную, – женщина указала на двери справа от входа. Прихожая была по размерам больше, чем кухня в квартире Любы, а гостиная. Огромная светлая комната, с тремя большущими окнами, комната со стороны окон шла полукругом и выступала вперед, гостиная была обставлена именно той мебелью, которую себе и представляла Люба. Правда кроме дивана с высокой спинкой, был массивный кожаный диван, антикварный столик, а вдоль стены стояло несколько шкафов удивительной резной работы, в одном было множество книг, во втором посуда и статуэтки.

– Как красиво! Я впервые в такой квартире.

– Спасибо, но я соседка, живу в соседней квартире, но планировка почти такая же, не считая этого выступа с окнами. Мы с Паулиной давно тут живем. Эти квартиры выделили нашим мужьям, они были крупными чиновниками и работали, хотя сейчас уже и неважно где они работали. Но часто ездили в командировки в Польшу, ГДР и другие страны, да и я тоже. Я ведь в молодости была балериной. Да, знаю, по мне сейчас так и не скажешь, но было время. Может, вы хотите чаю?

– Нет, спасибо.

– Люба, Ангелина мне сказала, что у вас медицинское образование.

– Да, я обучалась и работала медсестрой. Но зарплата сами знаете, какая у бюджетников, поэтому решила пойти сиделкой.

– Вы не волнуйтесь, от вас необходимо только ухаживать за Паулиной, а уборкой и готовкой занимаются другие, Ангелина давно наняла персонал для матери.

Лидия Романовна стала объяснять Любе про установленный в квартире порядок, про состояние Паулины. В квартиру два раза в неделю приходила служба клининга и наводила порядок под присмотром Лидии Романовны, через день приходила домработница, она готовила, стирала и гладила белье.

– А Паулина Андреевна давно лежит?

– С месяц. До вас работала одна девушка, но она ушла, – последние слова прозвучали неоднозначно, – понимаете, Любочка.

Лидия Романовна вздохнула, собираясь с мыслями.

– Понимаете, Паулина, она не простой человек. Мы знаем друг друга очень давно, я вам говорила. Наши мужья занимали одинаковые должности, имели одинаковый достаток. Мы обе ни в чем не нуждались: мебель, шубы, драгоценности, машина, поездки на моря, светские вечера. Но Паулина всегда находила повод завидовать кому-нибудь. И ладно бы, если она просто завидовала, но. Есть люди, которые похвалят и сглазят, а стоило Паулине позавидовать чему-нибудь и всё. Вот и я испытывала на себе её зависть. Мне пришлось бросить балет из-за того, что я начала резко и необъяснимо набирать вес. Врачи ничем не могли мне помочь, а началось это всё после слов Паулины. Она однажды после моего очередного выступления пришла в мою гримерку и со вздохом сказала: «Эх, Лилия, я так тебе завидую, ты такая стройная, даже диету держать не надо. А я каждый кусочек считаю, особенно после рождения Ангелины». И сказала она это с легкой завистью, но результат перед вами. Вы можете мне не верить, но она такая. И с возрастом становилось всё хуже, она стала завидовать абсолютно всем, то у соседки шуба лучше, то у другой муж больше получает, то у третьих квартира больше. И у людей обязательно что-то случалось: шубу украли, мужа уволили с позором, квартира сгорела. Я сама старалась поменьше с ней общаться. Да что там посторонние. Она своей собственной дочери завидовала. Бедная девочка. У неё были чудесные волосы: шелковистые, гладкие, здоровые, так Паулина из зависти стригла девочку чуть ли не под мальчика. Когда Ангелина выросла, то не стала давать матери оболванивать себя, отрастила волосы. Какая копна волос у неё была, загляденье. Паулина всё вздыхала, вот, мол, зачем ей такая коса с руку толщиной. И у Ангелины стали выпадать волосы, бедная девочка, как она переживала. Пришлось ей подстричься под каре, чтобы не потерять последние. Много ещё чему завидовала Паулина, её дочь быстро поняла, что все её несчастья и болезни от зависти собственной матери, поэтому и уехала учиться в Латвию. Там вышла удачно замуж и осталась, сейчас свой бизнес имеет. Отец к тому времени уже умер от сердечного приступа, а с матерью она общаться не хотела, боялась просто. Даже ничего не рассказывала про мужа и детей, так в общих чертах. Так вот, к чему я. Раньше я часто приходила к Паулине, стало жалко её, совсем одна, мой муж тоже умер, вот мы и коротали вместе вечера за чашечкой кофе. Пока Паулина не стала завидовать моему здоровью: вот и давление у меня не скачет, и бегаю по магазинам, как молодая. Так у меня стали ноги болеть, еле ходить стала, давление замучило, и свела я наше общение снова к минимуму. Не меняется человек. Потом её разбил инсульт, наняла Ангелина ей хорошую девушку Машу, светлый и веселый человечек, всегда улыбалась, часто смеялась, постоянно старалась подбодрить Паулину, но та лишь завидовала. Паулина так злобно и с завистью смотрела на Машу, аж страшно становилось. Итогом стало то, что у девушки родители разбились в аварии. Маша, когда последний день была тут, выглядела, как привидение, краше в гроб кладут. Вот зачем она ей позавидовала? Твои-то годы уже прошли, и ты была когда-то молодая и веселая, зачем завидовать молодым сейчас? Поэтому я вас и хочу предупредить, чтобы вы были осторожнее. Ничего лишнего про себя не рассказывайте, чтобы не завидовала. Хоть она сейчас и не разговаривает, а только мычит, но всё равно. Ну, давайте я вас с Паулиной познакомлю, если вы ещё не передумали.