Читать книгу Герои падшего времени - Елена Денисовна Посвалюк - Страница 1

ГЕРОИ ПАДШЕГО ВРЕМЕНИ: ВЫЖИВШИЕ

Пролог

Хм, с чего бы начать? История то достаточно большая, да и тех, кто в ней был тоже много было, было…но вот только не все сейчас со мной остались, полегло много, но каждого помню, словно вчера это было. Что же вам рассказать? Знаю…начну, пожалуй, с легенды.

Миллиарды лет назад, когда во вселенной не было ничего, кроме пустоты и тишины, была искра и искра эта была началом всего. Великая война началась с той искры. В тишине и мраке жили существа, боги. У них не было обличий, не было лиц или голосов, они просто были. Из-за чего была та искра не знает точно, пожалуй, никто, но поговаривали в старые времена, что одни боги решили наполнить мрак светом и жизнью, песнями и голосами, другие же воспротивились, они столкнулись и сами того не подозревая дали начало жизни, все они и те, кто был за, и те, кто был против. Их война длилась тысячелетия, а в это время появлялись звёзды, системы, миры. И вот, когда одни побороли других, всё замедлило свой ход, но не остановилось, не прекратило путь. Боги, восставшие против своих братьев и сестёр, были заключены в темницы, откуда не было никакого выхода, но так лишь казалось.

Миры рождались, умирали и возрождались, как и наш, как и многие другие, а боги томились в заточении. Воли в них много, да и силы не меньше, но вот жизнь, что зародилась во вселенной им была в тягость. Голоса из всех уголков вселенной разрывали их изнутри, мучали их, терзали, что делать они не знали, пока среди них не объявился смельчак. Один из самых слабых, обделённый даром и силами, но поддержавший своих братьев в их борьбе. Предложил он каждому из своих братьев разорвать свою душу на несколько частей, оставив себе лишь одну, остальные же обратить в демонов, что могли бы выбраться из оков, ибо были они словно пыль и не действовали на них чары темницы, затем объединить все оставшиеся осколки душ в одно, в единое существо, чтобы не погибнуть, не исчезнуть в вихрях времени, а объединившись ждать, пока демоны, разосланные во все уголки вселенной, не смогут найти ключи от темницы и освободить их на свободу, чтобы те моги посеять тишину и отомстить своим братьям. Боги послушали своего брата, разорвали души, сквозь боль и страдания, и объединившись взяли себе новое, единое имя – Торен, что на их языке означало «несущий тишину». Так родилось новое божество, озлобленное и поглощённое собственной болью.

Его имя было запрещено другими богами, богами победителями, что спокойно царствовали в новом мире и наслаждались любовью созданий из всех уголков. Боль от голосов у них была та же, но они не были заперты, а потому могли контролировать их, либо отдаляясь от них, либо приближаясь к ним и прося у существ взамен на защиту, молитвы, что восхваляли бы их.

Среди правящих богов была и та, что выступала на стороне богов Торена, единственная их сестра. Она была столь красива, что могла затмить любую из своих сестёр. Поначалу она была их символом, а затем поняв, что это братоубийство не приведёт ни к чему хорошему просто исчезла, а когда всё закончилось вновь появилась и в наказание приняла от своих братьев и сестёр дар, что был ей в тягость. Она стала богиней смерти, богиней увядания, богиней, которой не поклонялись, которую боялись и проклинали. От печали и горя она создала свой собственный мир из своих же слёз, что высушили её яркие небесные глаза, которыми восхищались её братья, создавая небеса излюбленных миров, её тёмные волосы испепелились, став седыми, а губы, будучи некогда прекрасными лепестками розы, стали бледными и иссохшими.

Слёзы её были не от той участи, что ей была так благосклонно дарована, а по тому, кто томился в темнице с остальными её братьями, по тому, кто был её возлюбленным, по тому, кто разорвал свою душу на две части, большую из которых отправил в бесконечную вселенную. Создав мир, в котором могли бы обитать её поданные, она отправилась на поиски того осколка души, лишь осколка, всего лишь демона.

Но в это время, пока всё зарождалось и умирало, в далёкой темнице кричал от невыносимой боли бог, что был сильнее каждого живого существа, что хотел обратить всё в пыль и прах. Он ждал ключей, что постепенно стягивали ему демоны, ждал и желал смерти каждому, кто живёт и дышит, каждому, кто радуется свету и тени. В нём не осталось больше жалости, добра и милости и лишь где-то в самой его глубине продолжала жить маленькая, но такая значимая частица, та самая, что осталась от бога, который разорвал свою душу лишь на две части.

Часть 1. Том.

Глава 1

Как часто вы смотрите в небо? Задумайтесь, когда в последний раз вы устремляли свой взгляд вверх, поверх макушек деревьев и бесчисленных этажей зданий вашего времени, где и когда бы вы не находились. Что если там существует целый мир, который незрим для людей? Что если этот мир сломается и обрушится на ваши головы?

Только представьте, что произойдёт с человечеством, когда мир, который всегда был выше вас, во всех смыслах, падёт.

 Именно это и произошло за несколько месяцев до моего рождения. Мир, что скрывался от нашего взора миллионами лет, внезапно пал и потеснил собою мир людей. Они, как их привыкли называть сейчас – пришедшие, прибыли на Землю миллионы лет назад. Тогда человек ещё не мог добывать огонь и жил в пещерах, скрываясь от внешних врагов. Пришедшие прибыли к нам не просто так, их мир был разрушен войнами и распрями, которые длились не одно столетие. Их система, как и их колонии в далёком космосе были разрушены, миллиарды жизней были загублены, а выжившие решили искать новый мир.

Они нашли его, но на их, как и на наше несчастье, этот новый мир был уже занят людьми, первыми людьми. Пришедшие решили, что не стоит начинать новую жизнь в новом месте с убийств, как это происходило при колонизациях планет до войны в их мире. Они решили поделиться знаниями и умениями с нами, тогда ещё дикими и необразованными. К сожалению, это у пришедших не получилось, как только они сошли на Землю, люди приняли их за божества, стали им поклонятся и приносить жертвы, в виде таких же, как и они сами. Пришедшие приняли решение отдалится от людей и построить свой мир, прямо над головами людского племени.

Они выстроили купол в земной атмосфере, этот купол проецировал солнечный и лунный свет, изображал облака и небо, одним словом они контролировали всё, что происходило у нас над головами.

Пришедшие ещё не раз пытались войти в контакт с людьми, но каждый раз происходило одно и тоже: люди принимали их за богов, начинали им поклонятся и молиться. Каждое их появление здесь, на Земле, знаменовало новый виток в истории человечества.

Пока люди поклонялись им, там, над куполом, они выстроили свою систему управления в виде империи с верховным кланом, именуемым Квартери.

Шли столетия, люди развивались и устремляли всё чаще свои взгляды в небо. К моменту, когда в небе появился первый летательный аппарат, изобретённый человеком, пришедшие уже перестроили свой мир: они разобрали купол и вместо него у нас над головами появились огромные корабли, сделанные из того же материала, что и купол, который отражали свет и был невидимым для человеческого глаза.

Так империя пришедших превратилась в федерацию с сенатом и новым законодательством, но всё же по-прежнему последнее и решающее слово оставалось за представителями династии Квартери. После последнего появления пришедших на Земле прошло почти три тысячи лет.

Итак, двадцать восьмой век нашей эры. Человечество развивалось, у общества появлялись потребности, которые государства не могли позволить воплотить в жизнь. Произошла третья Мировая война, но на этот раз это была гражданская война планетарного масштаба.

Правительства всех государств объединились и подавили восстание страшным образом – разгорелась атомная война, в ходе которой погибла большая часть населения, а наш мир погрузился в хаос и разруху.

После войны было создано единое правительство, как позже я выяснил, на основе лжи, но об этом немного позже. Человечество продолжало развиваться, но не так как это представляли люди прошлого, к примеру люди двадцать первого столетия. Мы выжили, в нашем обществе появились роботы, но из-за ошибок атомной войны наша планета стала увядать и постепенно погружаться во тьму. Тогда они и появились, словно бы ждали момент нашей слабости.

Почти через восемьдесят лет после появления единого правительства к нам на Землю вновь спустились пришедшие. Как и у нас, у них тоже всё шло не гладко. Старый император Кварт умер, у него осталось четырнадцать детей: двенадцать дочерей и два сына.

Все они были рождены от разных женщин вне брака. Двое сыновей, рождённые в один и тоже день, начали борьбу за власть. В итоге на престол сел восемнадцатилетний Лот Квартери. Он начал войну с людьми, кровопролитную и жестокую. Мы были изгнаны из нашего старого мира, мы отступали и терпели поражение, теряли людей. Тогда люди решили, что единственным вариантом было создание природного заслона, который мы сами хотели сделать.

Мы сбросили самую мощную бомбу в разлом между крупными тектоническими плитами, в результате чего появились горы неописуемого размера между территорией Африки и, тогда ещё целой Евразии. Конечно же такой мощный взрыв привёл не только к появлению самых высоких и масштабных гор на планете, но ещё и к нескольким крупным цунами, которые затопили большую часть Евразии, всю Северную Америку, Австралию и часть Южной Америки. Люди были изгнаны в Африку, которая превратилась в одну сплошную пустыню в результате всё того же взрыва, повлёкший за собой и климатические изменения. Мы оказались не в самом выгодном положении, без воды, пригодной земли для обработки, но у нас по-прежнему было оружие, позволяющее бесконечно обороняться от пришедших. У нас так же остались три из пяти космических станций, что служили заслоном из космоса.

Теперь мы снова были под куполом, но на этот раз его мы создали сами. Война, в привычном понимании, длилась семь лет, а затем наступили десять лет затишья. За это время люди, по своей природе, поделили оставшийся им мир. На основе гор они выстроили стену из бетона и металла, создали два крупных цента: северный и южный, а всё, что было между этими двумя центрами превратилось в колонии и городки, где выращивали синтетические продукты и добывали воду, люди же, что жили в этих ранчо были отброшены на века назад.

В одном из таких городков живу и я. Простите, забыл представится, я – Том Престон. Мне семнадцать лет, я живу со своим дядей Джимми, о своих родителях я знаю мало: отец погиб в первые месяцы войны, при каких обстоятельствах неизвестно, а о матери я вообще ничего не знаю, только то, что у меня её тёмно-зелёные, почти изумрудные глаза. Жива ли она или мертва я понятия не имею.

Через несколько месяцев мне исполнится восемнадцать, и я смогу вступить в ряды нашей армии и стать военным, совсем как отец. Я смогу отомстить всем пришедшим за отца, за мир, что они отняли у меня.

Глава 2

Я считаю дни до моего дня рождения, осталось шестьдесят два дня. Дааа, шестьдесят два дня, и я наконец осуществлю свою мечту.

Размышляя о своих мечтах иногда, я забываю о действительности, забываю о том, что пока мне нужно помогать дяде. Мой Джимми, мой старый добрый дядя Джимми. Он воевал, как и мой отец, получил ранение и был отправлен в отставку. Часто он мне рассказывает о том, как злился на то, что его младший и бестолковый братишка Эдвард и по совместительству мой отец, дослужился до генерала.

Обычно, когда он доходит до той части, где начинается война в его рассказе, Джим застывает, превращается в каменную статую, а на его глазах наворачиваются слёзы. В его глазах словно мелькают те кадры из далёкого прошлого, затем он бросает на меня свой опечаленный взгляд и на этом заканчивается его рассказ.

Когда я пытаюсь, что-то у него разузнать о своей матери дядя просто фыркает, разворачивается и уходит. Даже если у него было хорошее настроение весь день и вдруг я у него спросил о матери, то до середины следующего дня он даже не говорит со мной.

Мдаа, как вы уже поняли мой дядя очень странный человек, но я его понимаю и не злюсь, только гадаю, как он будет справляться здесь один, когда я вступлю в ряды армии. Хорошо, что есть соседский мальчишка Эрл. Он обожает моего дядю и меня, а я вот его не очень-то долюбливаю, слишком он громкий и вечно путается под ногами. А вот и он, лёгок на помине.

– Том! Том! – радостно бежит Эрл через сады панелей по сбору влаги прямо навстречу ко мне.

– Чего тебе? – с недовольством спрашиваю его я.

– Там, там военные, Том. – задыхаясь отвечает мне он, – Военные, они объявили набор в армию. Скорее, Том, скорее.

Бросив всё я побежал за мальцом. Он привёл меня на центральную улицу нашего маленького городишко, там был целый батальон военных, статных и уверенных, как раз такими как я их себе представлял. В нашем городе, я бы даже сказал деревушке, они впервые здесь в таком количестве, обычно они разъезжали по городам по пять или шесть человек, набирая новобранцев, но сейчас, вы только взгляните сколько их.

– Никогда такого не видел. – сказал я коротышке, – Беги к дяде Джимми, позови его, а сам спрячься у меня в комнате и не выходи пока не вернётся Джимми. Всё понял? – спросил я Эрла, на что тот молча кивнул, – А теперь беги.

Мои опасения были ненапрасными, на этот раз в ряды армии набирали не только тех, кому исполнилось восемнадцать, но и тех кому уже было тринадцать. Наша деревушка была одной из немногих, где было много молодых парней и девушек, потому они и пришли сюда с батальоном, чтобы на случай сопротивления отобрать детей силой.

Орлэнд – так назывался город, в котором я вырос и провёл почти четверть своей жизни. Он, как и другие мелкие городишки, был основан сразу после установления хоть какого-то мира. Через это место, в безлюдной тогда пустыне, шли беженцы со всего мира, те, что выжили после всех бед, которые обрушили на нас пришедшие, да и мы сами. Эти беженцы останавливались на своём пути и основывали города.

Те города сложно было назвать таковыми, одна центральная улица, да и только. На этой улице были выстроены «основные» дома в городе: дом нашего мэра, дом главного и единственного врача и других «основных» людей.

Мой же дом был почти на самом отшибе. Там я и мой дядя выращивали синтетические фрукты и овощи, собирали воду, на особых полях, которую пил весь город, ведь к нам уже давно никто не привозил продовольствия и воду, которая так нужна для жизни в пустыне.

Наш мэр, мистер Дориш, был самым наинеприятнейшим человеком, которого я знал в городе. Когда к нам в город никто не приезжал он строил из себя главаря дикой стаи, который мог бы делать то, что ему вздумается и когда ему вздумается, но как только к нам приезжал хоть кто-то из больших городов, он тут же превращался в забитого зверька, что готов сделать что угодно, лишь бы его не трогали и не били больше.

Помимо мэра в городе был ещё один человек, которого я терпеть не мог – доктор Дерминтон. В отличие от мэра, наш доктор меня на дух не переносил и постоянно меня обвинял в чём-то. Чуть что случиться в городе, то по его личному мнению это я виноват и у него всегда находились весомые доводы, якобы он меня видел за позорной проделкой. Мне иногда казалось, что именно он свершал все эти пакости лишь бы подставить меня. Чушь конечно, но что-то ведь меня натолкнуло на эту мысль. Возможно это была правда, но сейчас это уже не имело никакого смысла.

Мать Эрла, миссис Гик, которую я просто обожал, и которая заменила мне мать, искала его повсюду, на её глазах были слёзы, ведь она думала, что её сына забрали. Я подошёл к ней и успокоил:

– Миссис Гик, не беспокойтесь, Эрл в надёжном месте. – сказал я шёпотом, чтобы не услышал капитан, стоявший рядом с нами.

Миссис Гик была прелестной женщиной. Сколько я себя помнил она всегда была рядом. Мне даже запомнился один славный момент, когда я упал на улице, бегая с другими детьми, она подошла и успокоила меня, дуя на разодранную коленку

Когда-то у неё был муж, которого она сильно любила, но его призвали на стену, с тех пор о нём никто и ничего не слышал.

– Эй ты! Как твоё имя? – сказал мне тот самый капитан. – Сколько тебе?

– Семнадцать, сэр и моё имя Том Престон. – с уверенностью и спокойствием в голосе ответил я.

– Подходишь. – с кривой улыбкой ответил он мне. – Ребята, принимайте ещё одного! – крикнул он двум большим парням, стоявшим возле машины, где уже сидели несколько мальчишек младше меня на два или три года.

Эти двое подошли ко мне, взяв меня под руки поволокли к машине.

– Что вы делаете? – с недоумением спросил я.

– Как что? Делаем тебя одним из нас, мальчонок. – словно бы с издёвкой ответил тот, что тащил меня за левую руку.

– Но я сам хотел вступить в армию. Дайте мне хоть с дядей попрощаться и хоть какие-то вещи собрать.

– Нам некогда, пришедшие не ждут, они наступают. – ответил капитан на мою просьбу.

Я услышал голос дяди. Он бежал прихрамывая, что есть сил. Джим передал мне рюкзак, по-видимому заранее собранный и ничего не сказав отошёл от машины.

Я оглядел в последний раз мой родной городишко, всматриваясь в каждое знакомое мне лицо. Джим с гордостью смотрел на меня, понимая, что я сам этого хотел, но уж точно не так скоро. Возле нашей мэрии стоял мэр Дориш, который сжался, как побитый собачонка, ждущий следующего удара. Миссис Гик, стояла рядом с Джимом, плача, смотря на меня. Я знал, что я ей был дорог так же, как и Эрл, что достаточно странно, ведь она была мне никто, хотя между ней и моим дядей давно стало происходить что-то необычное. Эти двое нашли друг друга, и они уж точно позаботятся об Эрле, который наверняка сейчас прятался под моей кроватью.

– Что ж, смотри не развали мою комнату в пух и прах. – подумал я, думая об Эрле.

Вместе со мной забрали ещё двадцать с лишним парней и девушек. Да-да, вы не ошиблись, девушки тоже служат, на ровне с мужчинами идут в бой.

Я знаю, это ужасно, ведь женщины должны оберегать дома и детей, а их забирают, так же, как и нас. Хорошо, что это не доходит до беспредела, ведь как правило забирают только тех, у кого нет близких, хотя порой доходило и до безумия. Так в прошлом году из Орлэнда забрали три женщины, чьи мужья уже сложили головы на стене, а они остались растить детей. Мой дядя и ещё несколько бывших и раненных вояк попытались помешать этому, но у них не получилось. Тогда моего дядю достаточно сильно ударили прикладом, после чего он три дня не мог прийти в себя. Детей, что остались сиротами конечно же не бросили горожане, в одном из брошенных домов был организован приют для детей, где их растили и обучали.

Мы заезжали в каждую деревню по пути к стене и в каждой деревне мы видели слёзы матерей и крики детей, которых отбирали у их семей для службы и для погибели. Почти всю дорогу я думал о том, как там сейчас поживает мой старик и как Эрл, помогает ли он ему. К концу дня мы остановились за несколько километров от стены. Чем ближе мы были к ней, тем больше и устрашающе она выглядела.

Я много читал о ней, о тех, кто погиб, защищая её. Хоть я зелен, как любит говорить дядя, но всё же я не разделю политику нашего нынешнего государства, а вот подвиги солдат, что отдали жизни за тех, кого они даже не видели никогда, я ценю. Стена – это место где обитают души, мой приятель говорил, что был на стене и ночью слышал стоны призраков, но скорее всего он врал и никогда даже издали не видел стены. А вот мне посчастливилось её увидеть, хотя бы издалека, пока что.

Веря рассказам путников, которые часто заезжали в наш городишко, где-то восточнее от этого места, где мы проезжали, а это был достаточно странный оазис с огромным столетним деревом в самом его центре, должен был возвышаться славный город Норфенд – центр северной половины Африки и нашего мира

– Привал! – услышал я голос знакомого мне капитана. – Устраивайтесь поудобней ребятки, ведь это последняя ваша ночь, когда вы можете насладится свободой. – вновь со своей искривлённой улыбкой он выпулил едва выбрался из кабины автомобиля.

Все вышли из машин, устроились между деревьями крохотного оазиса, развели костры и сели возле них, греясь и разговаривая друг с другом, рассказывая кто и откуда. Десятки историй и судеб и все такие разные.

Один парнишка рассказал, что он из Уестенда – небольшого города на западном побережье. Он говорил о том, что его город мог быть таким как Норфенд, ведь следуя логике именно города на побережье становились крупными и современными.

Тогда я подумал, что в нашем мире не осталось ни капли логики и здравомыслия, ведь если бы они существовали в нашем мире, разве бы могло случиться так, что люди были обречены на долгую и медленную смерть в пустынях, а пришедшие нежились в лучах мягкого и доброго солнца среди листвы, нескончаемых источников воды и лесов?

Я молчал и слушал каждую историю, слушал и думал о том, что большая половина погибнет, как только окажется за пределами стены, оказавшись один на один с пришедшими. Возможно среди этого числа окажусь и я.

Мои размышления прервала одна девушка. Она сидела возле дерева в дали от всех. Было видно, что она замёрзла, но боится подойти к кострам, ведь там сидели абсолютно незнакомые ей люди. Я взял одно одеяло и направился к ней, мне была интересна и её история, ведь наверняка она была интереснее остальных.

Как правило у одиночек истории куда интереснее и красочнее, чем у обычных людей. Она заметила меня и было уже хотела уйти, но почему-то передумала и осталась сидеть неподвижно у дерева, смотря в никуда. Я подошёл и спросил:

– Можно ли присесть рядом с вами, мисс?

– Мисс? Я ожидала чего угодно, но точно не «мисс» – с улыбкой ответила она.

Её улыбка озаряла всё, что было вокруг окутано ночным покровом. Она показалась мне такой странной, но милой, хотелось внимать каждому её слову, ведь её голос был не менее прекрасен, как и её улыбка.

–Так можно мне присесть рядом? – вновь спросил я. Она кивнула.

Таких как она я не видел никогда. В ней не было ничего особенного, но лишь на первый взгляд, мне же она показалось самым интересным человеком из всех здесь присутствующих. В темноте было не разобрать какого у неё точно цвета глаза, а вот волосы были цвета золота. В темноте казалось, что они светятся солнечным светом. Да, я однозначно влюбился. Вот так приключение.

– Откуда ты? – спросила она меня, дабы прервать неловкое молчание, повисшее над нами.

– Из Орлэнда. – ответил я с грустью, ведь на меня снова нахлынули воспоминания о дяде и доме и даже о приставучем Эрле.

– Это где-то в центральной Африке, так? – с интересом спросила она.

– Да. – с ещё большей грустью сказал я.

– Никогда там не была, хотя я много где побывала. – она улыбнулась.

– А ты откуда?

– Ниоткуда. – она мило улыбнулась, видя моё удивлённое лицо.

– Как так? – с недоумением спросил я. –У всех должен быть дом.

–У меня есть дом. Всё, что ты видишь – мой дом. – она снова взглянула на меня и слегка рассмеялась, увидев моё лицо в недоумении. – Я и моя семья никогда не останавливались на одном месте. – продолжила она свой рассказ. – Мы были почти везде, но произошла авария. Двигатель нашей машины взорвался из-за некачественного топлива, которое отец купил по дешёвке. Погибли все, кроме меня. Эти вот, – указала она взглядом на капитана. – нашли меня в госпитале и вот теперь я здесь.

Я ничего не ответил, ведь отвечать было нечего. Снова наступила неловкая минута, которую вновь прервала она.

– Как хоть зовут тебя?

– Том. – с нелепой улыбкой произнёс я. – А тебя?

– Меня зовут Малия.

– Малия. Красивое имя. – я посмотрел прямо ей в глаза.

Мы так просидели несколько часов, рассказывая друг другу о своих жизнях. Где она родилась, она не знала, всю жизнь провела в пути и поведала почти весь континент. У неё была славная и весёлая семья. Малия обожала своих младших и приставучих братьев.

– Я часто по ним грущу и очень скучаю. – сказала она, едва упомянув их. – Близнецы. – она слегка всхлипнула и утёрла слёзы, что покатились по её щекам, сквозь лёгкий смешок. – Никогда не сидели на месте, всегда были такими оживлёнными и весёлыми. Дразнили меня, проказничали…и вот их нет. – с тяжёлой тоской сказала она. – Знаешь, говорят если высказать всё, что тебя мучает, то станет легче, но это не так, по крайней мере со мной не так.

Ни с кем и никогда я так не говорил, как с ней. Она действительно как луч солнца, такая светлая, милая и добрая. Даже когда все уснули, мы продолжали разговаривать, гадая, что же нас ждёт впереди, а впереди нас ждала стена с её призраками прошлого. Тогда я даже представить не мог сколько боли ждёт меня впереди.

Глава 3

Наступило утро, костры погасли, а до стены ещё пол дня пути. Мы должны были ещё по пути свернуть в северный центр для дозаправки, набора припасов и всего прочего.

Этот мегаполис – Норфенд, он был одним из двух мегаполисов на континенте. В каждом из них, по слухам, было не меньше трёх миллиардов человек, хотя кто знает, может и врут слухи. О Норфенде мало, что известно, так как этот город закрытого типа, ну естественно, он ведь военный. Именно там сейчас наверняка планируется наступление или оборона, кто знает, что задумали они на этот раз. Однажды мы уже пытались наступать, но тогда нас отбросили. Это было семь лет назад, тогда многие погибли на севере, так как из-за ошибки командования пришедшие продвинулись за стену и стали убивать всех, кто им попадался, будь то ребёнок или больной человек.

Наша колонна остановилась. Из кабины автомобиля вновь показался уже знакомый нам капитан.

– Приготовьтесь, сосунки, мы подъезжаем к городу. Как только окажетесь там из машин не высовываться без моего дозволения. Попробуйте только что-то сделать не так и я вам устрою незабываемую поездку до стены. Всем всё понятно? – спросил он на этот раз уже без ухмылки, по-видимому боясь, что если мы что-то сделаем не так, то его командование не будет довольно и тогда сначала устоят сладкую жизнь ему, а затем и он нам в отместку.

Мы вновь тронулись. Через пару минут мы остановились, и я выглянул из кузова грузовика, чтобы как можно лучше рассмотреть ворота того самого знаменитого города, где жизнь шла совсем другим ритмом, в отличие от наших маленьких деревенек, раскиданных по всему континенту.

Ворота города были необычайно высоки и внушали трепет всякому, кому посчастливилось оказаться возле них. Туда не пускали кого попало, даже торговцам и поставщикам продовольствия запрещалось въезжать в него, лишь военным и инженерам, которые очень ценились в нашем умирающем мире, дозволялось въезжать и жить на постоянной основе в этом рае, если его можно так назвать.

Что же теперь мы часть армии и нам выпал шанс посетить этот величайший город в истории, на мой взгляд. Как только мы пересекли стены Норфенда моя челюсть отвисла, а мои глаза увидели место по истине красивое и необычное. На тот момент я не видел ничего лучше: чёткие строгие линии домов, ровные улицы, всё исполнено в сером и тёмно-зелёных цветах, а самое главное там не было даже крупицы песка, который был повсюду, кроме этого места.

Изнутри город казался одним огромным оазисом, казалось словно он вырос сам по себе прямо посреди этого прекрасного места. Все дома и улицы были покрыты зеленью. В тот день я увидел так много деревьев, сколько не видел не разу до этого. Казалось, каждый сантиметр города пропитан водой и жизнью.

Там было столько людей, сколько я не видел прежде. Ну конечно, как я мог сравнить это великолепие и ту маленькую деревушку, в которой вырос. И почему мой дядя предпочёл деревню и пустыню, когда он мог поселиться здесь, ведь он тоже военный, хоть и в отставке?

Практически все люди, живущие в этом прекрасном месте, были одеты в военную форму, учёные же были сразу заметны среди этой зелёной и строгой, но не менее прекрасной, массы.

Мы доехали до, как мне казалось центра города. Там был огромный фонтан из которого хлестала чистая вода. Едва я вышел из кузова, я понял, что это всего лишь окраина города. В самой дали виднелось высочайшее строение, которое я когда-либо видел. В отличие от всех остальных зданий, оно было белого цвета, а зелёные лианы покрывали одну из его сторон почти полностью. Сколько же лет понадобилось, чтобы такое могло произойти? Вокруг того здания были выстроены четыре статуи, что были обращены к четырём частям света, и возвышались над городом, превышая размеры белого здания.

По всей видимости это были статуи основателей сопротивления людей: Грэгори Митчел, Лорет де Буа, Александр Раевский и Алонзо Ричи.

Именно эти люди не растерялись, когда началась война с пришедшими. Они стали основателями нового мира, спасли миллиарды жизней, организовав эвакуацию именно сюда, где на тот момент пришедшими и не пахло.

Эти четверо героев отдали свои жизни во имя человечества, погибая один за одним. Я многое читал о них и знал о их жизни, казалось, всё.

Грэгори Митчел был единственным, кто дожил до недавнего времени, но и он был убит на первых переговорах за четырнадцать лет. Он организовал их, император пришедших дал своё согласие, а затем убил всех людей, что находились там. Императору пришедших хватило совести хотя бы отправить их тела обратно, так велит их обычай.

Лорет де Буа скончалась из-за лихорадки, которую отказывалась лечить, так как была слишком занята переправой людей.

Александр Раевский погиб в битве при Софии. Тогда ему удалось отбросить пришедших от стены на несколько десятков километров. Это была последняя битва людей и пришедших в «старом мире», больше люди не прорывали оборону пришедших, а все, кто был в той битве, как и Александр, погибли.

Алонзо Ричи был убит наёмником императора. На одном из собраний сената, который проходил в Норфенде, в Алонзо выстрелил один из специально приглашённых гостей, который был противником войны с пришедшими и наёмным убийцей, которого купил император. После этого сенат перенесли в Соуфенд, а Норфенд стал закрытым военным не политическим объектом, в который никого не допускали.

– Малия, ты когда-нибудь видела такое совершенство? – спросил я её, не отводя взгляда от ошеломительных строений этого города.

– Это? – удивлённо она ответила на моё восхищение. – И это ты называешь совершенством? Соуфенд – вот совершенство. Это город свобод и света. Туда пускают абсолютно всех, и ты уверен, что тебя там примут. Врата того города открыты всегда и для любого там найдётся место. А это я даже не знаю, как назвать. Тут всё такое холодное и немного дикое.

– Ты была в Соуфенде? – с ещё большим восхищение спросил я.

– Была. – в этот момент улыбка пропала с её лица. – Была со своей семьёй. Мы там пробыли несколько недель, это дольше, чем обычно. Как правило мы оставались на одном месте всего пару дней, но там нам понравилось. Изобилие еды, людей разных рас, цветов, мнений, культур, а что самое главное там были и пришедшие, что перешли на нашу сторону и подарили по сути технологии, которые южане не боятся использовать. Здесь же технологии пришедших используют только в крайнем случае и то совмещая человеческие технологии с их и только в военных целях. В Соуфенде технологии используют для жизни, а не для смерти.

Её рассказ прервал капитан:

– В Соуфенде живут предатели, вруны и извращенцы. Тебе понравился их склад жизни, не так ли, девочка? Но знаешь, они предали свою планету и продали жизни тех, кто погиб в войне за веселье и еду. Поверь, лучше жить в нищете и голоде, отдавая всё для победы, чем жить в иллюзиях как они. Ты думаешь они свободы, но нет, более свободных людей, чем здесь, тебе не найти нигде. А теперь марш строится!

Отойдя от машины, мы пошли в строй. Удивление не уходило с моего лица. Я был более чем потрясён. Как, такая маленькая и хрупкая девочка, побывала почти везде, а я вырос и видел всего одно место, не считая, конечно же этого города?

Мы встали в строй. Пока капитан проводил инструктаж, кстати он так и не назвал своего имени, я всё не спускал глаз с Малии. Днём она ещё прекрасней. Эти золотые волосы манили любого, кто на неё посмотрит…и глаза, я наконец увидел какие у неё глаза.

Они были голубыми, как небо, такими же яркими и манящими к себе. Голубой и золотой, совсем как цвета пустыни, но она не была как пустыня. Не была настолько сухой и скучной, а абсолютно наоборот, была живой, яркой и тёплой.

– Престон! – крикнул мне капитан. – Когда говорю я, ты должен смотреть только на меня. Потом будешь любоваться на свою возлюбленную. Голубки, чтоб вас…– буркнул он и пошел разговаривать о чём-то с солдатами, стоящими у колонны машин, на которых мы прибыли сюда.

– Зачем ты так на меня всегда смотришь? – шёпотом спросила Малия.

– Разве всегда? – ответил я, всматриваясь уже не в её глаза, а в строения Норфенда, она же лишь покачала головой и устремила свой взгляд в небо.

Мы пробыли Норфенде больше двух часов. Всё это время я не говорил с Малией, а только думал о том, что мне придётся всю свою жизнь отдать военному делу. Несмотря на все минусы это того стоило, ведь я смогу наконец отомстить за свою семью.

Отец бы, наверное, одобрил мой выбор, хотя я не уверен, ведь вряд ли бы он хотел, чтобы его сын погиб так же, как и он сам. Мне не хватало его всегда, не хватало его совета, его слов. Джимми конечно очень добр, но порой казалось, что ему просто больно смотреть на меня, ведь во мне он видел своего брата. Дядя редко мне давал какие-либо советы, всегда говорил лишь одни и те же слова: «Решай сам, парень. Тебе решать куда тебя приведут твои же решения.»

Наверное, он был прав, ведь если всё кончится плохо, то это будет лишь моя вина, а не его. Я не раз слышал от него, что это он виноват в смерти моего отца, потому что их отец, мой дедушка, всегда ставил в пример моего дядю, а малыш Эдвард, как дядя называл моего отца, всегда из-за злости наступал дяде на пятки, а когда он стал выше рангом, то не смог остановиться, а потому рвался всё больше вперёд, что его и погубило.

– Ещё шестьдесят один день. – думал я про себя. – Шестьдесят один день. Шесть и один. Хм, какие странные числа. Шесть и один. О, Боже, неужели мне нечем заняться кроме как думать о этих чёртовых числах. Ну дайте мне уже какую-нибудь работу. Я готов даже загружать эти огроменные ящики, лишь бы не сидеть без дела. Кстати, какие странные ящики. Запечатанные. Странно, что же в них может быть? К нам приближается капитан. Что ему нужно? Снова унизить меня? Так, Том соберись, соберись и не обращай внимания на этого индюка.

– А ну подъём, засранцы! – крикнул капитан.

– Ну конечно, мы уже засранцы. –подумал я про себя, сделав при этом недовольное лицо. – Сами нам не дают никакую работу, а мы ещё и виноваты. Ох, что это со мной сегодня? Хватит ворчать, Том.

– Подъём я сказал! Хватит сидеть без дела! Бегом ящики грузить и не расслабляемся, вас и не такое ждёт впереди. – прокричал капитан, хлопая при этом в ладони. – Бегом, бегом!

Мы грузили ящики долго. Казалось, что самые тяжёлые достаются именной той команде, где оказывался я. Что же интересно было в них? Этот вопрос всё никак не покидал меня.

– Боже, почему я всегда думаю о какой-то ерунде? – ворчал я внутри себя, хотя я знал ответ.

Он заключался в том, что я был готов думать о чём угодно, только не о Малии. Это ужасно мучительно влюбляться и как мне казалось не подобало мужчине выражать свои чувства сразу и так явно.

– Мы ведь мужчины, в конце концов. – продолжал думать я. – Мы должны быть защитниками, а не слизняками. И какой из меня мужчина, если я вечно жалуюсь, но ведь жаловаться про себя это не слабость. Ох, сам не знаю за кого мне себя принимать.

Мы погрузили ящики, но места для нас в машинах не осталось. Я даже начал думать, что нас хотят оставить в этом городе, но всё же я, чтобы разъяснить ситуацию, подошёл к капитану.

– Сэр. – обратился я к нему. – Я не знаю вашего имени, но…

– Что? – перебил он меня с возмущением, словно я у него попросил отдать мне его мундир. – Да как ты смеешь?

– Я не знаю вашего имени, сэр, но я хотел бы спросить, как мы будем ехать дальше, если в машины погрузили ящики? – проговорил я настолько быстро, насколько только мог, чтобы он не перебил меня снова своим долгим и протяжным «что?»

– Коул. – с недовольным лицом произнёс он в ответ на мою скороговорку. – Кевин Коул. И кто вам интересно сказал, что вы поедите? Вы пойдёте пешком. – эти слова он произнёс с особым удовольствием. Было видно, что ему нравилось издеваться над теми, кто младше его по званию.

– Пешком? – с неким сарказмом произнёс я.

– А что тебе не нравится? Вы военные теперь и должны выполнять любые приказания своего командования, даже если они сложны, а порой даже невыполнимы. – на этих словах его глаза засверкали, как в тот раз, когда он рассказывал о предателях города Соуфенд.

Его серые и маленькие глаза были уродливым дополнением и к, без того, уродливому лицу. Через всё лицо у него лежал шрам, а лысая голова только выделяла его и казалось, что существует только этот шрам. На вид ему было чуть больше сорока, а значит этот ужасающий шрам он получил во время войны с пришедшими.

– Стройся! – крикнул Коул прямо у меня над ухом. – Значит так, вы будете идти сзади колонны машин. – по строю прокатилась волна шёпота. – Если кому-то что-то не нравится можете идти домой. – он сделал паузу и улыбнулся. – Через пустыню. Всем всё ясно. Отлично, а теперь продолжим наш путь.

Как только мы пересекли ворота города они закрылись, и мы вновь оказались среди песков и ветров, что задували тот самый песок в глаза, уши и под одежду. По пути нескольким моим ровесникам стало плохо, дети же на удивление держались лучше, чем все остальные.

Через час мы все уже были готовы сдаться и просто упасть в песок, но Коул развернул свою машину, направившись в конец отряда и заявил, что именно он будет регулировать нашу скорость, а если хоть кто-то посмеет выйти из строя, то ему несдобровать.

Мы ускорили свой шаг, насылая проклятья на его голову. Песок я ненавидел больше всего на свете, ведь он просто само исчадье ада, посланное сюда на землю, чтобы мучать людей. Мне всегда было интересно, как люди, жившие здесь до того, как сюда стеклось всё человечество, могли находиться здесь и добровольно жить. Как им в голову не приходила мысль убраться отсюда, лишь бы не видеть этот вездесущий песок?

Ещё через несколько часов мы уже были близко у стены, в то время как колона машин уже пересекла границы этого военного объекта. Когда мы подошли к границам, то увидели по истине нечто: у низов стены были видны чёрные горы, что служили ей опорой и были похожи на клыки зверя, что раскрыл пасть, упав за мертво после жестокой битвы с соперником или охотником, а у подножья гор располагался небольшой городок с казармами и тренировочными базами, а также, несколькими ангарами, где по всей видимости, хранили оружие и боеприпасы.

Клыки гор медленно сливались со стеной, которая возвышалась над нашими головами на многие километра ввысь, а её верхушка и вовсе скрылась за облаками. От такого зрелища можно было попросту сойти с ума, моя голова закружилась толи от того, что я увидел, толи от палящего солнца пустыни, которое не переставало бить нам в головы на протяжении всего пути от Норфенда до стены.

Мы вошли в этот городок почти убитыми: жажда мучала так, как никогда, а ноги не слушались. До этого городка мы дошли уже не отрядом, а просто кучей, держась друг за друга, чтобы не упасть.

– Вы прошли боевое крещение, ребятки. – сказал Коул, склонившись над нами, упавшими без сил сразу после того, как пересекли границы города и оказались в тени от стены. – Добро пожаловать в ваш новый дом Дредфорд. Он станет вашим всем на следующие двадцать лет, если конечно повезёт. Вон там ваши казармы. – указал он рукой на небольшие строения неподалёку от ангаров. Как только мы зашли в них, а точнее сказать вползли, то поняли, что ничего хорошего нам здесь не придётся ждать.

Глава 4

На утро следующего дня, после прибытия в Дредфорд, нас разбудил Коул.

– Просыпайтесь, сосунки. Сегодня начинается ваш ад. – сказав это, с привычной для него улыбочкой, он вышел из казармы и остался ждать нас на улице.

Как только мы собрались и вышли он тут же принялся кричать на нас:

– Вы позор этого мира! Отбросы общества! Ленивые звери! Да как вам вообще пришло в голову опаздывать? Пятьдесят отжиманий всем за опоздание! Упор лёжа я сказал! – он продолжал что-то кричать и обзывать нас, но я не слышал этих слов, так как его шипилявость сыграла с ним плохую шутку.

Из-за того, что он не говорил раньше так много, это не было настолько заметно. Я сдерживал себя, как только мог от смеха, а вот парню, что был рядом со мной, не повезло: он начал смеяться в голос и услышав это Коул подошёл, поднял его и спросил:

– Тебе смешно, не так ли? Хочешь я сделаю так, что ты больше в жизни не улыбнёшься?

– Нет, сэр. – ответил парень, еле сдерживая смех.

Коул ничего не ответил на это, а лишь ударил парня кожаным кнутом, который он скорее всего принёс в надежде, что хоть над кем-то удастся поиздеваться. Удар Коула пришёлся прямо по щеке парня, но тот даже не дёрнулся от боли. Коул сдержал обещание, парень больше не смеялся, а на его лице навсегда остался шрам.

Тогда Кевин Коул мне напомнил мэра моего города. Такой же зазнавшийся, но едва появлялся кто-то, кто выше него рангом или положением, наверняка сразу же вжимался в себя, скуля от страха. Тогда я даже не представлял насколько я ошибался. Этот самый Коул оказался таким человеком, который шёл против каждого, кто помешает ему. Способный на хладнокровное убийство, он протаптывал себе дорогу вперёд, идя по сути по головам, убивая всех даже не моргнув глазом. Именно такие люди способны вести двойную игру, веря порой в собственное враньё.

– Отныне хозяин, отец, мать и бог для вас только я. – медленно произнёс Коул. – Я не потерплю насмешек ни надо мной, ни над кем-либо. Всем всё ясно?

– Да, сэр! – в один голос произнесли мы все, продолжая отжиматься.

После нашего наказания Коул сопроводил нас в какое-то здание, что стояло неподалёку от казарм. Как позже оказалось это было подобие госпиталя. Там мы должны были пройти осмотр.

Это было самое позорное, что со мной когда-либо случалось. Самым отвратительным было и то, что осмотр проходили все в одном помещении, как парни, так и девушки. В отличие от других моих ровесников, мне не было смешно и весело, наблюдая за тем как девушки пытаются прикрыть открытые части тела от взглядов парней. Я смотрел только в окно, ожидая своей очереди на осмотр, в то время как эти ублюдки разглядывали и свистели в след испуганным девушкам, которые оказались здесь явно не по своей воле.

Что-то меня заставило оторвать свой взгляд от окна и в этот момент я увидел, как несколько парней пристали к Малии. Она пыталась вырваться и плакала, моля, чтобы они оставили её в покое. Они же не слышали ничего и продолжали прикасаться к ней. Я не выдержал и направился к ним.

– Если вам так нравятся девочки, тогда приставайте вон к нему. – указал я взглядом на их главаря, что больше всех приставал к Малии.

– Это я девочка по-твоему? – ответил он.

– Ну очевидно, что не я, тупоголовый. У тебя что-то со слухом или ты просто тормоз? – спросил его я, зная, что после этих слов от него последует удар. Я оказался прав он ударил меня в нос с такой силой, что разбил его, а затем я почувствовал, как из него хлынула кровь.

Меня могли избить, но вдруг подошел тот самый парень, которому Коул рассёк щёку сегодня утром. С ним было ещё двое. Как только их увидел тот, что ударил меня, он плюнул в мою сторону и ушёл. Я встал и поблагодарив парня, подошёл к Малии, которая забилась в углу. Прикрыв её футболкой, что была у меня в руках, я усадил её на скамейку, а сам присел на колени перед ней.

– С тобой всё хорошо? – спросил я, осматривая её руки, которые были в синяках.

– Нормально, это пройдёт. – ответила она тихим голосом. – У тебя кровь, Том. – сказала Малия, пытаясь кончиком моей футболки, которой она прикрылась, вытереть кровь с моего лица.

На какой-то промежуток времени я застыл, вглядываясь в её глаза, а затем оторвал взгляд, словно бы я делаю что-то неправильное.

– Нам нужно вернуться. Чем скорее вернёмся, тем скорее закончится этот ад. – сказал я с недовольством из-за того, что с нами собирались сделать.

– Да, чем скорее, тем лучше. – ответила она с улыбкой, пытаясь меня подбодрить.

Я помог ей встать, и мы направились обратно к очереди.

– Том… – обратилась она ко мне.

– Да?

– Только пожалуйста не будь ими и не смотри на меня, когда…подойдёт моя очередь. Хорошо?

– Не волнуйся, я не они. Ты тоже особо меня не разглядывай. – сказал я с улыбкой, пытаясь развеселить её. Она мило улыбнулась, идя рядом со мной.

После осмотра нас отправили в столовую. Там подавали какую-то жижу обычным солдатам, таким как мы, в то время как офицеры ели хотя бы форменную еду, хотя она вряд ли отличалась на вкус.

– Слушай, ты не знаешь, когда нам позволят отправиться на вершину стены? – спросила Малия, как только успела подсесть ко мне.

– Без понятия, но думаю не скоро.

– Жаль. – ответила она, перебирая ложкой ту самую жижу, которую мы должны были отныне есть. – Что это такое, не знаешь?

– Поворёнок, который это всё раздавал, сказал, что это сбор витаминов, которые нам нужны.

– И почему эти витамины напоминают блевоту?

После её слов парня, что сидел рядом со мной вырвало на меня, Малия же, что сидела напротив, рассмеялась во весь голос. Хоть я и был недоволен, тем что этого идиота вырвало прямо на меня, всё же я тоже начал смеяться, ведь её смех был столь заразителен, что не поддержать его было бы преступлением.

– Скажи спасибо, что нам выдадут новую одежду, иначе я бы заставил тебя стирать её.

После, так называемого обеда, нам действительно выдали новую одежду. Она была весьма удобна, для меня, по крайней мере, а вот Малии она не понравилась, так как на ней форма смотрелась как мешок.

Что же, нас ждали месяцы тренировок, перед тем как нам дозволят держать в руках реальное оружие. К сожалению, или к счастью в казармах жили как парни, так и девушки. К счастью, наверное, потому что я мог каждый день общаться и быть вместе с Малией. Только разговоры с ней могли отвлечь меня от вечных размышлений о мести, о дяде Джимми и о ранчо. В общем она была моим спасательным кругом, что не давал мне утонуть в этом море тоски и печали. Мы сильно уставали днём из-за постоянных тренировок, Коул гонял нас так, как только мог, порой казалось, что он просто хочет нас сломать. Ночью же нам нужно было спать, но мы вместо этого болтали о всякой чепухе. Кстати, я забыл подсчитывать дни до моего дня рождения, и я даже забыл сколько мы здесь находимся.

День за днём, рассвет за закатом, казалось это продолжалось вечность. Мы перестали быть детьми, которым всё разрешалось. Мы вставали тогда, когда нам скажут, ели, когда скажут, даже походы в уборную были тогда, когда скажут. Единственное, что они не могли отнять это наши ночи. Мы могли не спать, могли говорить друг с другом, обсуждая разные темы, боясь того, что ждёт нас впереди, засыпая под чужие мысли о жизни смерти.

Однажды в Дредфорд приехала достаточно странная машина. Она была странная потому что она не была военной, а какой-то раритетной, из окон которой доносились звуки старой музыки, которая была под запретом в некоторых мелких городках и в Норфенде. Как оказалось, это была машина сына генерала, который командовал на нашей базе.

В тот день я понял, что не каждый подчинялся общим законам, многие обходили их, живя так, как им хотелось, даже не смотря, на то, что всё человечество находилось в борьбе с пришедшими за собственное выживание.

Парень, что вышел из той машины был достаточно странно одет, больше походя на попугая в зоопарке: окрашенные пряди волос, яркая одежда, какие-то непонятные значки на его кожаной куртке и всё в таком роде. Он прошёл мимо нас важной походкой прямо в кабинет отца, а затем вылетел оттуда под крики генерала. На щеке парня остался след от пощёчины, которой его скорее всего наградил отец за такую вот проделку. Парен точно так же важной походкой прошёл мимо нас, оглядываясь на Малию, которая лишь подняла бровь в ответ на его пронизывающий взгляд, сев в свою машину он с той же музыкой покинул Дредфорд, а его отец после этого ещё не один день ходил, ворча что-то себе под нос.

Нашего генерала мы видели достаточно редко, и он ни разу не заговорил с нами. Единственный с кем мы разговаривали, если это можно было назвать разговором, был Коул, но наш с ним разговор ограничивался двумя фразами: «Да, сэр» и «Нет, сэр».

На следующий день, после появления того яркого паренька, капитан Коул объявил, что через два дня приезжает какое-то командование и они отберут несколько человек для службы в разведке.

– Надеюсь это буду не я. – думал я. – Я не хочу просто наблюдать за этими паразитами и ничего не делать и скорее всего меня и не возьмут. Какой из меня разведчик? Я же выдам своих сразу, не смогу сдержаться от мести.

Я сидел на песке после тренировки, уставший как собака, всё по-прежнему думая о прошлом и том, как бы поскорее выбраться на ту сторону, чтобы прикончить парочку этих мерзавцев, хотя бы в составе разведчиков. От злобы, которая пробудилась во мне я сжал бутылку от воды и в этот момент рядом со мной села Малия.

– Злишься? – спросила она меня.

– Злюсь. – сухо ответил я.

– На что?

– На кого? – поправил я её. – Пришедшие.

В ответ она лишь поджала губы, а затем спросила:

– Семья?

– Да. Они убили моего отца, а мне даже не представился шанс попрощаться с ним.

– А что с ним случилось?

– Погиб в самом начале войны, я тогда был ещё младенцем.

– Я немного стесняюсь спрашивать, учитывая твою злость в отношении к пришедшим, но разве один из твоих родителей не был пришедшим?

– Да как тебе такое в голову пришло? – ещё больше разозлился я и ушёл от неё, она же осталась сидеть на песке.

Мы с ней не разговаривали потом ещё весь следующий день. Точнее это я не хотел разговаривать, она пыталась со мной заговорить, но я делал вид, что даже не замечаю её. Глупо с моей стороны, ведь она ничем меня не обидела.

В ночь перед приездом той самой верхушки я всё никак не мог заснуть и Малия тоже. Я знал это, ведь её койка была прямо под моей. Мы специально выбрали их, чтобы никто не мог пристать ни ко мне, ни к ней. К тому же ночами, когда мы не могли заснуть, можно было болтать. В ту ночь мы не говорили, я был зол и обижался на неё, вроде как, а она просто боялась завести разговор, ведь я мог снова просто не услышать её, как это было на протяжении всего дня. Прекратить эту ссору, которую затеял я, решил тоже я. Сам начал, сам и извиняйся.

– Малия… – с надеждой обратился я, ожидая молчание в ответ, но она ответила.

– Да, Том.

– Ты…обижаешься на меня?

– Нет, ни в коем случае. С чего мне обижаться?

После её слов в моей душе словно стало светлее.

– Всё-рано прости меня, ладно?

– За что? Ты мне ничего не сделал. Я сама виновата. Это ты меня должен прощать. Простишь?

– Ох, с тобой спорить невозможно. – возмутился я. – Прощу, если ты простишь меня.

– Но…

– Прекрати. – перебил её я твёрдым голосом.

– Ладно, прощаю.

– И я тебя прощаю. – с облегчением произнёс я

– Как думаешь ты попадёшь в этот отряд? – спросила она после недолгой паузы.

– Нет, что ты…я им не подхожу.

– С чего ты взял?

– Слишком вспыльчивый.

– Это да. – кратко ответила она.

– В каком смысле «да»? – возмутился я.

– Вот видишь, вспыльчивый. – она рассмеялась.

– Ладно, вспыльчивый. Слушай, а ты правда видела пришедших?

– Да, правда.

– И какие они? – с неким страхом и любопытством спросил я.

– В принципе такие же, как и мы.

– Как мы? Они как мы? – перешёл с я шёпота на крик.

– Чшшш… – обратился к нам парень с соседней койки. – И так болтаете ночи напролёт, так ещё и кричите. Людям спать мешаете.

– Простите пожалуйста. – ответила на возмущение парня Малия, я же кинул в него свою подушку, которая вернулась ко мне тоже через бросок.

– Как мы? – вновь я спросил Малию, но на этот раз шёпотом.

– Ну, почти. У них тело такое же как у нас: ноги, руки, голова, два глаза, два уха.

– Что прям совсем как мы?

– Не совсем. Среди них нет брюнетов, среди них нет блондинов и даже привычного для человека рыжего цвета волос тоже нет. Как рассказал нам один учёный в Соуфенде, они совершенствовали своё ДНК на протяжении многих столетий, ещё до того, как пришли на нашу планету. Золото, серебро, огонь, бронза, ультрамарин, изумруд, сапфир, агат, уголь – вот характерные цвета волос для пришедших. Глаза у них тоже отличаются от человеческих. Они яркие, выраженные и незабываемые. Один раз увидишь и на всю жизнь запомнишь. Поэтому я и спросила у тебя про твоих родителей. У тебя глаза яркие, совсем как у них. Среди людей такое редко встретишь, но я могу ошибаться и это может быть у тебя от природы.

– Это глаза моей мамы, насколько я знаю.

– А какой она была расы? – тут же спросила меня Малия.

– Не знаю. Дядя мне о ней ничего и никогда не рассказывал.

– Это странно. – вдумчиво сказала она.

– Я знаю. Какое-то время я думал, что дядя точно так же, как и мой отец был влюблён в неё, поэтому он и не говорит о ней, но всё же я не знаю, что именно тогда произошло между ними и знал ли он её вообще. Я даже не знаю, как к нему попал и почему он выдавал меня за своего сына.

– Серьёзно? За своего сына?

– Да, сам не понимаю для чего.

– А можно ему как-то отправить письмо или позвонить и спросить?

– Насчёт звонка не знаю, а вот письмо можно попытаться оправить. Как-то же военные шлют письма своим родным домой.

– Попробуем завтра, если получится.

– Обязательно. Так что, мир? – с надеждой в голосе спросил я.

– Мир. – она протянула руку ко мне вверх, а я в свою очередь протянул ей свою руку.

– А теперь давай спать, завтра тяжёлый день.

– Давай, но…Том, может ты отпустишь мою руку?

– Я не хочу её отпускать. – с дрожью в голосе ответил я, хоть и шёпотом, но это было слишком заметно.

Она ничего не ответила, но и свою руку тоже не забрала.

– Я тоже не хочу отпускать твою. – сказала она через пару секунд.

– Вы когда-нибудь уже заткнётесь или нет, парочка? – снова ворчал парень, что недавно шикал на нас.

Мы же в ответ кинули свои подушки в него, при этом разорвав наши руки. Эти подушки вновь прилетели в меня. Я отдал Малии её подушку, а затем протянул руку, она же протянула свою, но коснулась лишь моих пальцев.

– Спокойной ночи, Том.

– Спокойной ночи…Малия. – с улыбкой, пронизанной спокойствием, произнёс я.

Глава 5

Настало утро. Капитан вновь пришёл нас будить.

– Подъём, ленивые задницы! Жду на построении и только попробуйте сегодня облажаться, вы у меня с турников не слезете.

– И когда он перестанет нас обзывать? – спросила меня только что проснувшееся Малия, с немного растрёпанными волосами.

– Как спалось?

– Вроде хорошо, толь вот, мало. – с улыбкой ответила она.

– Сна всегда будет мало.

– На том свете отоспитесь. – влез в наш разговор тот самый парень, что ворчал на нас ночью.

– Тебе что ночью мало было? Хватит ворчать, а иначе подушка снова твою физиономию найдёт. – ответил ему я.

Малия же только глубоко вздохнула и стала одеваться. Когда мы вышли Коул нас уже ждал, как всегда на одном и том же месте.

– Быстрее! Быстрее! – кричал он, при этом хлопая в такт со своими словами.

Мы построились и ждали где-то минут тридцать приезда этой верхушки.

– Начальство что-то опаздывает, сэр. – сказал я, так как стоять уже не было сил.

– Начальство никогда не опаздывает, Престон. Оно может только задерживаться. И вообще, как ты посмел дерзить?

– Я не дерзил Вам, сэр.

– Да, мне ты не дерзил, а вот им дерзил. Хоть и этих козлов здесь нет, но всё же здесь есть я. Ведь я могу передать им, что ты дерзишь.

– Можете, сэр, но тогда и я им передам, что вы им дерзите, сэр.

– Внимательный ты, Престон. Гадёныш. – ответил он стоя ко мне спиной.

– Спасибо, сэр.

– Престон…Престон. Хм, знавал я одного Престона. Твоего отца случаем не Эдвард зовут?

Я посмотрел на Малию испуганным взглядом. Она покачала головой, как бы говоря, чтобы я не говорил правду.

– Нет, сэр. – ответил я с опаской.

– Хорошо, а то он был такой мразью. Предатель в общем. Хотя тебе это вряд ли интересно. – он посмотрел в сторону ворот, которые открылись. – А вот и наши гости. Запомните, если им что-то не понравится, страдать потом будете вы, ублюдки. Ясно?

– Да, сэр! – ответили мы хром.

К нашему строю подъехало три автомобиля. Из каждой вышло по двое военных с таким представительным видом, будто у них на головах короны. Они подошли сначала к Коулу, каждый из них пожал ему руку.

Складывалось ощущение, словно эти военные были все братьями, потому что лица у них были необычайно похожи, да и телом тоже похожи, как будто только что с клонической фабрики, где выращивали зверей для забоя.

– Эх, знали бы они, что он только что про них говорил. – сказал я шёпотом Малии, стоявшей рядом со мной.

После этой церемонии рукопожатий Коул передал одному из этих зазнавшихся наши дела. Тот даже не открывал их. Другие двое подошли к нашему строю и стали рассматривать каждого из нас так, словно они коня покупают, разве что только зубы не проверяли.

– Так. – думал я про себя. – Спокойно, Том, спокойно. У всего есть своя цена. По-видимому, это унижение и есть цена моей мести. Спокойно.

Когда очередь дошла до меня, один из этих посмотрел на меня, улыбнулся, повернулся к тому, что стоял с нашими делами. Тот же в свою очередь спросил у Коула что-то, по-видимому мою фамилию. Затем ко мне подошли двое крепких парней, взяли меня под руки и повели к грузовику, что стоял посреди тренировочного двора.

– О нет. – думал я. – Нет, нет, нет. Малия, нет. Я же не увижу её больше.

Что происходило дальше с ребятами я не видел, потому что меня сразу затолкнули в крытый кузов и оттуда я ничего не видел и не слышал. Ко мне присоединился через несколько минут знакомый нам уже ворчун, потом пришел парень с рассечённой щекой, что отогнал от меня борова, потом пришли и те двое, что были тогда в смотровой. К нам немного позже присоединились ещё три девушки.

Я отчаялся и думал, что не увижу Малию больше никогда, но вдруг, последней кого выбрали в наш отряд, оказалась Малия, моя Малия. Дальше к нам подошёл Коул.

– Что, засранцы, думали избавились от меня? О нет, можете радоваться. С удовольствием представляю вам, вашего командира отряда – меня. – он засмеялся, словно бы в предвкушении того, что он с нами будет делать, но его улыбка тут же пропала. – Так, до нашей новой базы три часа пути, так что познакомьтесь пока и попрощайтесь со сладкой жизнью, что была у вас до этого момента.

Когда он ушёл машины тронулись, мы увидели, как за нами закрыли ворота Дредфорда и теперь единственное чем мы могли любоваться, была пустыня.

– Что же, я Джордж Леджер, можно просто Джо. – начал наше знакомство тот парень, которому Коул рассёк щёку. – Это Питер Герра и Кэлвин Колл.

– Просто Пит, если можно. – улыбнулся Питер.

– А меня Кэл. – задумчиво сказал Кэлвин

– Том Престон, а это Малия. – почти так же задумчиво продолжил я знакомство.

– Олзен. – продолжила она, улыбаясь Джо. – Просто Ли.

– Мари Алан.

– Джен Доу.

– А я Мэлл, просто Мэлл. – улыбчиво сказала девушка, чем вызвала улыбку Джо.

– Сэмьюэль, просто Сэм. – словно стесняясь своего имени буркнул он, – Фамилия не важна. – ворча сказал парень, в которого я ночью кинул подушку.

Всё это напоминало начало какой-то потрясающей истории о дружбе и команде невольников, которая никогда не распадётся. Мы здесь все, вместе, у каждого своя история и своё предназначение и никто даже не подозревал, каково желание судьбы или бога, богов или жизни, не важно кого и чего, но всем предстояло вынести многое.

– Как думаете, нас отправят на ту сторону? – спросил Джо.

– Не думаю, что скоро. – ответила Малия.

Ребята через какое-то время освоились и начали рассказывать свои истории, а я в то время дёрнул Малию за плечо и спросил шёпотом:

– Ли, значит? Для них «просто Ли», а для меня Малия?

– Ну у вас всех короткие имена, почему бы и мне не взять короткое имя.

– Короткое имя значит. А что это за улыбочки? – с возмущением спросил я.

– Эй, ты что же ревнуешь? – прищурив глаза спросила она.

– Нет, с чего ты взяла?

– Джо классный парень. Только посмотри, как он на меня смотрит. Я ловлю его взгляд с первого дня пребывания в Дредфорде.

– «Джо…классный парень…смотрит». – ворчал я ещё несколько минут, в то время как Малия мирно разговаривала с Джо.

Всё то время, что мы ехали я не говорил с Малией, она же болтала со своими новыми друзьями. Из всех нас молчали лишь двое: я и Сэм. Он долго разглядывал меня и от этого мне становилось не по себе.

– Чего тебе? – с недовольной миной спросил я.

– Да так, наблюдаю за идиотом, которого отшили. – с ухмылкой ответил мне Сэм.

– Меня никто не отшивал. – буркнул я.

– Ну да, конечно. – он наклонился слегка ко мне, – Скажи ты уже ей.

– Сказать, что?

– Вот давай только без этой физиономии: «я не понимаю о чём ты». – он скривил каменное лицо, почти как у меня было в тот момент, – Ты прекрасно знаешь, что ты должен сказать.

– Отвали. – сказал ему я, при этом слегка толкнув в плечо.

Через пару часов мы прибыли на нашу новую базу. Она отличалась от Дредфорда, скорее была больше похожа на Норфенд: прочные ограждения, строения были выполнены в тех же в цветах, а также песок, там его не было, но в отличие от Норфенда, там не было ни фонтанов, ни домов, покрытых зеленью, и статуй тоже не было.

– Ещё один город закрытого типа. –подумал я. – И для чего это всё? Неужели они думают, что люди могут предать себе подобных и выдать все разработки пришедшим? Глупо, очень глупо.

– Выползайте, засранцы…и дамы. – проговорил Коул сразу после того, как выскочил из кабины авто. – Это ваш новый дом. Знакомьтесь. Новый дом – засранцы. Засранцы – новый дом. – с сарказмом говорил он, жестикулируя руками.

– А у этого «нового дома» имя хоть есть? – спросил Сэм, как всегда ворча.

– Пока нет. – ответил военный, что пошёл к нам.

– Господа, позвольте представить вам – это подполковник Моррис, мой давний друг и товарищ, к сожалению, он командует не только вами, но и мной.

Подполковник Моррис представлял из себя высокого и крепкого мужчину афроамериканского происхождения. По сравнению с ним, Коул казался худощавым подростком.

После этих слов Коул пожал руку Моррису с серьёзным видом, а затем закричал так, что испугал рядом стоящую Мэлл. Моррис точно так же закричал, и они бросились в объятия, хлопая друг друга по спине.

– Коул, кретин! – кричал с улыбкой Моррис.

– Моррис, старая колоша! – с такой же широкой улыбкой кричал Коул.

– Я смотрю тебя повысили до майора, старина. – сказал Моррис, после чего мы в недоумении посмотрели на Коула.

– Да, но всё же ты по-прежнему впереди меня. – Коул похлопал Морриса по плечу.

– Я всегда буду впереди тебя. Даже не сомневайся в этом. – Моррис посмотрел на нас. – Дай ребятам отдохнуть. Пойдём, расскажешь мне как ты докатился до такой жизни. – он произнёс это с широченной улыбкой.

– Так, сурикаты, стоим на месте. Скоро к вам подойдёт лейтенант и покажет вам ваши новые бараки.

– Не пугай их, Коул, и так запуганные. – Моррис подмигнул нам. – У вас хорошее жильё и не та похлёбка, которой вы питались в Дредфорде.

– Сэр, можно вопрос? – обратился я к Моррису.

– Валяй, парень. – ответил мне подполковник, при этом убрав улыбку с лица.

– Почему у этой базы нет имени? Она настолько секретная?

– Нет. – засмеявшись ответил Моррис. – Просто она новая. Её ещё даже достроить не успели кое-где.

– Так, хватит вопросов на сегодня. – влез в разговор Коул. – Отдыхайте, пока я к вам не прицепился.

Коул и Моррис ушли, оставив нас одних.

– Как такому козлу могли дать звание майора? – Спросил возмущённо Джо.

– Не к добру это всё. – продолжил Пит. – Ох, не к добру.

– Прекрати, Пит. – возразил Кэл. – Ещё не хватало твоих причитаний.

– Что ты вечно наезжаешь на меня? – возмутился Пит.

– Нет, ну что вы как дети вечно? – влез Джо, чтобы прекратить спор этих двоих.

– А ты не лезь, Джо! Вечно пытаешься нами управлять! – крикнул Кэл. – «Идите туда, сделайте то…»

– А с вами по-другому нельзя! Как два ребёнка, ничего сами сделать не можете! – крикнул Джо, при этом схватив Кэла за воротник.

– Убери свои руки! – Кэл толкнул Джо.

Между этими тремя началась потасовка, в которую сначала влезла Мари, чтобы разнять их, но её вытолкнули, а затем и Мэлл пострадала от их рук. Я не выдержал и пошёл разбираться с этими петухами. Мне прилетело в челюсть сначала от Кэла, а затем и от Джо. В ответ я ударил Джо в нос, Кэла в гортань, Питу же прилетело в печень. В этот момент к нам подбежал лейтенант и ударил меня в нос.

– Да что же это такое? – подумал я. – Все метят мне в нос.

– Успокоились все, а иначе в карцер отправитесь в первый же день! – крикнул лейтенант.

– А мне то за что? – возразил я, держась за нос и согнувшись от боли. – Я их разнять пытался.

– Я разбираться не буду! – ответил мне лейтенант. – Дамы, моё имя Джон Рид. – обратился он к девочкам, стоящим неподалёку от нас в ужасе и недоумении от происходящего.

Этот самый Рид, что врезал мне, был ненамного старше нас. На вид ему было лет двадцать, но вёл он себя так, словно он дослужился до полковника. Блондинистый и кареглазый, как раз такой какие нравятся девчонкам, с этой ямочкой на подбородке.

– Ненавижу таких как он. – сказал я Джо, что стоял рядом со мной, так же держась за нос.

– Ага, я тоже.

– Ты-то чего? – с удивлением спросил я. – Такой же, как и он, златовласка, чтоб вас.

Джо удивлённо посмотрел на меня, продолжая держаться за нос.

– Сравнил меня и его. Где я и где это…животное. Я глазки девчонкам не строю как это вот. – указал он взглядом на занимательную картину: этот самый Рид уже начал клеится к девочкам, на что они отвечали явной взаимностью, все, кроме Малии.

–Ага, видел я, как ты «не строишь глазки» – проворчал я в ответ, посмотрев на Малию.

Увидев то, с каким призрением Малия смотрит на лейтенанта, я улыбнулся и убрал руку от моего снова разбитого носа, из которого вновь хлыстала кровь.

– Так, шагом марш за мной! – выкрикнул Рид и повёл нас к нашим казармам.

– Чего это у тебя так кровь хлещет? – спросил он меня. – Я же вроде не сильно приложил.

– Мне его недавно уже разбили. – проворчал я.

– Драчун значит? – с улыбочкой произнёс Рид.

На что я ничего не ответил, а только продолжал вытирать кровь рукой. В этот момент ко мне подошла Малия и протянула мне свой платок.

– Спасибо. – буркнул я.

– Всегда пожалуйста. – весело сказала она, как ни в чём не бывало. – Постарайся больше не влезать в такие ситуации, а то так от тебя один фарш останется, а мне ты больше в обычном состоянии нравишься. – сказав это с улыбкой она пошла быстрым шагом, догнав девчонок, что шли впереди рядом с Ридом.

– Да скажи ты уже ей. – сказал Сэм, хлопая меня по плечу. – Не будь идиотом.

– Что тебе нужно от меня? – буркнул я, закатив глаза.

– Мне просто надоело наблюдать, как ты пялишься на неё с надеждой.

– Тебе-то какая разница?

– Помочь просто хочу.

– Я не нуждаюсь в твоих советах. – проворчал я и поправив сумку у себя на плече последовал за всеми в казарму. – Прочь. – шикнул я.

– Итак…– протянул Рид, едва войдя в комнату, где стояло пять пар двуярусных коек. – Давайте теперь познакомимся как подобает. Кто первый?

– Я Мэлл. – тоненьким голосочком сказала она.

Мэлл была довольно красива и мила. Она была из колоний коренного населения Африки. От афроамериканцев её отличал лишь акцент. У неё были прелестные длинные тёмные волосы, которые едва касались талии.

– Неудивительно, что Джо сохнет по ней. – подумал я и перевёл взгляд на него.

Джо со злость наблюдал за тем, как Мэлл мило беседовала с Ридом, рассказывая ему откуда она. Джо слишком вспыльчив, в принципе, как и я.

После рассказа Мэлл, следующая, кто поведал свою историю, была Мари. Мари оказалась из русских колоний, что по ней не скажешь, ведь у неё даже и акцента не было. Мари тоже была симпатична: золотистые прямые волосы, которые подчёркивали зелёные, как сама трава, глаза.

За разговором Мари и Рида настойчиво наблюдал Кэл, на которого Мари временами бросала взгляд.

– Интересная обстановка у нас сложилась. – подумал я. – Словно продуманно кем-то.

Следующая, кто представилась, была Джен. Она была из китайских колоний. Очень мила, но хрупка. У Джен были прелестные чёрные волосы, которые касались её коленей, маленький и милый носик. За разговором Джен и Рида наблюдал Пит.

– Бедняга. – подумал я. – Мэлл хотя бы отвечает хоть какой-то взаимностью Джо. Джен же приглянулся Рид.

– Не огорчайся, старина. – Сказал Джо Питу. – Всё ещё впереди.

– Ну а ты откуда? – обратился Рид к Малии.

– Ниоткуда. – недовольно ответила она.

– Забавно. – с интересом ответил Рид.

– Везёт тебе, парень. – сказал мне Джо.

– О чём ты? – спросил я.

– Ну как о чём? – с улыбочкой произнёс он. – Только твой объект воздыханий не поддался на чары этого козла.

– Заткнись! – проворчал я и направился выбирать себе место.

После неожиданного ответа Малии, Рид направился к нам, расспрашивая кто мы и откуда. Джо оказался из австралийских колоний, но его мать англичанка. Пит был из итальянских колоний.

– Ну конечно. – подумал я. – Горячий итальянский парень, моя челюсть это запомнила надолго.

Кэл был из американских колоний. Это было понятно ещё с первой нашей встречи: походка, манера говорить и всё в этом стиле.

Сэм был из Норфэнда, но по происхождению он немец.

– Так вот откуда эта занудность. – буркнул я себе под нос.

– Так, через час жду вас всех на построении. – сказав это, Рид быстро убежал по каким-то очень важным делам.

Мы с Малией взяли себе такие же места, что у нас были и в Дредфорде, чтобы можно было и дальше перебалтываться без опаски. Сэм занял самую отдалённую койку, в полном одиночестве.

– Как предсказуемо. – подумал я.

Пока все остальные возились со своими койками, обустраивая новое место, я решил наконец открыть рюкзак, что дал мне Джимми, прямо перед моим отъездом. На ощупь внутри была какая-то коробка.

– Сомневаюсь, что это еда. – сказал я сам себе. – Иначе бы тут стоял уже невыносимый запах.

– Что это у тебя там? – с любопытством спросила Малия.

– Сам не знаю.

– Давай откроем? – с ещё большим интересом сказала она.

– Я именно это и собираюсь сейчас сделать. – с улыбкой ответил я. – Иди сюда. – я подвинулся чтобы она могла сесть рядом со мной.

Я открыл рюкзак и увидел небольшую деревянную шкатулку на замке и три достаточно больших записных книжки.

– Что это? – спросила Малия.

– Не знаю.

– Ты хоть что-то знаешь? – с улыбкой спросила она.

– Это мне дал дядя. Помнишь, я рассказывал о нём недавно?

– Интересно, интересно. – поджав губы произнесла она. – А что это за книги?

– Сейчас посмотрим. – я открыл первую же книгу. – Не может быть…

– Что там?

– Это дневники моего отца. Я о них никогда не слышал и вдруг они попали ко мне в руки.

– Серьёзно? – с удивлением спросила она. – Что…что там написано?

– Я не понимаю, что это за язык. Тут на общем языке написано лишь кому это принадлежало, а всё остальное…вообще не понимаю.

– Ну ка…– она взяла у меня дневник.

– Буквы латинские, точно не кириллица, но я всё равно не понимаю этого языка. – сказала она, разглядывая надписи в дневнике.

– Ты знаешь языки? – удивлённо спросил я.

– Может два или три, но не до конца.

– Что тут у нас? Кто-то говорил о языках? – спросил подбежавший к нам Сэм.

– И ты языки знаешь? – с удивлением и злостью спросил я.

– Ну я изучал несколько, пока был в Норфенде. – ответил спокойно он. – Можно? – он взял дневник, немного рассмотрел его и направился к своей койке.

– Ты куда? – спросил я.

– Пойдём. – Малия схватила меня за руку и потащила вслед за Сэмом.

– Если я не ошибаюсь, то…Да, это должно быть оно…Да где же…– бурчал он, роясь в своей сумке. – Нашёл! – он достал небольшое зеркало и поднёс его к дневнику. – Да! Я был прав! – восторженно закричал он, а затем немного успокоившись продолжил: – Посмотрите, это рокийский язык – язык пришедших, только в зеркальном отражении.

Рокийский – это достаточно сложный язык для понимания. Мой дядя Джимми знает его и пару раз я слышал от него некоторые фразы. Но даже не мог разобрать, как он их произносит. В этом языке много приглушённых звуков и из-за этого они все сливаются во едино, напоминая бессмысленную белеберду сумасшедшего. Единственное, что я тогда знал по рокийски это фраза «здравствуйте», которая звучала так: «Iina». Этот язык в полной мере изучали только в двух местах, и как это уже ясно в Норфенде и Соуфенде.

– Перевести сможешь? – спросил я.

– Ну, попытаться стоит, конечно, но я не уверен на сто процентов. – ответил Сэм.

– Ладно, нам нужно уже собираться, Рид ждёт. – сказала Малия.

Когда мы вышли на площадке нас уже ждали подполковник Моррис, майор Коул и всеми ненавистный Рид.

– Значит так, ребятки. – начал Моррис. – Здесь вы будите обучаться военному искусству и разведке. Месяц вы проведёте в тренировках и обучении как правильно пользоваться оружием, а затем…затем вы отправитесь на ту сторону стены.

– Сосунки, вы будите учится не только как правильно вести разведку, вы должны научиться вступать в бой с противником, вести наступление, а при необходимости и отступление. Запомните, отступление – это не преступление, если его приказало командование, во всех остальных случаях это карается.

Дальше Коул говорил о доблести и отваги, Рид ничего не говорил, а только пялился на Мэлл, это очень бесило Джо, что стоял по правую руку от меня. Малия же, стоявшая по левую руку, почему-то начала дрожать, от страха или нет, я не знал почему. Она схватила мою руку так сильно, что я не чувствовал пальцев. После всех речей нам разрешили немного ознакомиться с базой, при этом мы должны были выполнить задание: нужно было запомнить, как можно больше деталей о местности, а затем всё нанести на чертёж базы. Я и Малия отправились вместе в юго-восточную часть базы, с нами увязался Сэм.

– Старик, сейчас самое время. – сказал мне шёпотом Сэм, подбивая меня в бок.

Я чуть толкнул его.

– Слушай, нам нужно поговорить. – обратился я к Малии шёпотом.

Она лишь нахмурила брови и указала взглядом на Сэма. Сэм увидел это и сказал:

– Ребят, я пойду посмотрю, что в той стороне…– он указал рукой на какое-то строение. – а вы посмотрите, что в той стороне. Ладно? – он пошёл к какому-то строению, а мы пошли в противоположную сторону.

– О чём нам нужно поговорить? – спросила Малия.

– Ну, я хотел спросить, как тебе тут?

– И это всё? То есть…

– Нет, не всё. – перебил её я. – Слушай…я…

– Я знаю. – прервала она меня. – Ты мне тоже. – с улыбкой сказала она.

– Хорошо. – с облегчением произнёс я, при этом как всегда улыбаясь своей кривоватой улыбкой.

Я посмотрел на Сэма, что стоял порядком далеко от нас, он увидел, что я смотрю в его сторону и показал мне большие пальцы на обеих руках, как бы поддерживая меня. Я показал ему кулак, чтобы он уже отцепился от меня.

– Хотел спросить… – начал я разговор.

– Да? – ответила Малия.

– Почему ты дрожала на построении?

– Эм, это сложно объяснить. – она отвела взгляд.

– Попробуй. Для меня. – с надеждой произнёс я.

– Ладно. Накануне приезда тех, кто нас перевёл на эту базу, мне приснился сон. Он начался со слов Коула о доблести, потом я оказалась на вершине стены и увидела ту сторону. Там так много зелени, Том. Там всё не так как здесь. Тут повсюду песок и лишь изредка можно встретить оазисы. Там зелень, много зелени, а потом я оказалась там и вдруг жгучая боль, вот тут. – она положила руку на свою шею. – И стало так мало воздуха, я задыхалась и чувствовала, как жизнь покидает меня, затем…затем я услышала крик…твой крик, Том и после я проснулась.

– Это ужасно. – сказал я.

– Я умерла, Том. Умерла. – она опустила глаза, а в её голосе была заметна дрожь.

– Это ведь только сон, просто очень плохой сон.

– Знаю, но он настолько был реален…и Коул, его слова были сегодня такими же, как и в моём сне. – она начала плакать.

– Эй, ну чего ты? – я обнял её, прижимая голову к себе. – Это лишь сон.

Я посмотрел в сторону Сэма, он развёл руками, как бы спрашивая, что случилось. Я отмахнулся рукой, а он направился к нам.

– К нам идёт этот недоумок. – сказал я Малии шёпотом.

Она резко выпрыгнула из моих объятий и принялась вытирать слёзы, приводя себя в порядок.

– Пойдёмте. – сказал Сэм, едва подойдя к нам.

– Да, нужно идти. – поддержала его Малия и направилась быстрым шагом обратно на площадку.

– Что ты ей сделал, чувак. – спросил меня Сэм.

– Чувак? Серьёзно? – возмутился я. – Так уже лет двести никто не говорит, и я ничего ей не делал.

– Почему она тогда плачет? – спросил он.

– Не твоё это дело. – буркнул я. – И где вечно ворчащий ты?

Сэм лишь закатил глаза и пошёл вперёд.

Мы вернулись на площадку, а затем нам дали огромный лист, на котором была изображена схема базы, после чего мы все стали отмечать маленькие детали, что увидели. За всем происходящим наблюдали Моррис и Коул. По окончанию нашего «проекта», Моррис был доволен, а вот Коул не очень. Он всё ворчал какие мы недотёпы, а потом погнал нас обратно в казармы. Уже было поздновато, солнце село, и мы должны были спать, так как по словам Коула, цитирую: «Завтра вы засранцы начнёте умирать.»

Что же, это был вполне насыщенный день, теперь можно немного отдохнуть, но мои мысли о отдыхе и сне прервала Малия.

– Том? – позвала она меня шёпотом.

– Да, Малия.

– Что мы теперь будем делать?

– О чём ты?

– Ну я о том, что «мы» будем теперь делать.

– Будем держаться друг за друга. Теперь ты от меня не отвяжешься, а поверь, тебе захочется это сделать. – я чуть засмеялся.

– Не думаю, ты ведь теперь единственный мой родной человек. Спокойной ночи, Том.

– Спокойной ночи, Малия. – с улыбкой от произнесённых ею слов сказал я.

Ещё какое-то время я думал о её словах, в то время как она спала, мило посапывая.

– И ведь действительно, теперь я единственный её родной человек. – думал я. У неё никого не осталось, в принципе, как и у меня. Хотя у меня по-прежнему есть старик Джимми. Надеюсь Малию здесь ненадолго заперли и в скором времени она сможет уйти отсюда, а я попрошу перевода в Норфенд и увезу её туда. Рано об этом думать, конечно же, но ведь будущего у нас никто не отнимет…я надеюсь на это.

Малия.

В жизни каждого из нас есть сны, которые так или иначе меняют нас и наше восприятие жизни, так происходит и со мной. Каждую ночь мне сниться только одно: та сторона и кровь, покрывающая всю листву, деревья, землю, озёра и реки были окрашены в кровавый цвет и среди всего этого крики моей матери, отца, братьев и…Тома. Где они я не могла понять, а потому безнадёжно металась по кровавому лесу крича и зовя их. Меня одолевала паника, ведь каждый из них звал меня к себе, просил о помощи, а я не могла помочь им и прекратить их стоны. Наверно, это и есть мой ад.

Каждое утро я просыпалась в холодном поту, не понимая где я и что со мной происходит. Я пыталась заставить себя просыпаться, когда начинала слышать голоса, у меня не получалось, но однажды это получилось. Едва я закрыла глаза и оказалась вновь по ту сторону, я повторяла себе: «Проснись, проснись, проснись», а затем передо мной оказался окровавленный Том. Его лица было почти не узнать, оно было всё избито и изранено, были видны кости сквозь сползающее мясо, он протянул мне руку, моля о помощи и зовя к себе, опять. Я попятилась назад, не веря в то, что увидела.

– Ты снишься мне, ты снишься мне. – проговаривала я раз за разом, продолжая пятиться назад, пока за моей спиной не оказалась моя мама. Её волосы были сожжены, а кожа тлела. – Мам? – с ужасом спросила я, повернувшись к ней. – Но ты же мертва.

– Нет, что ты, милая. – она улыбнулась и я увидела её обугленные зубы, но столь знакомую улыбку.

– Как я хочу вернуть всё вспять, – говорила я дрожащим голосом, пытаясь не заплакать, – но ведь это невозможно, нам всем нужно двигаться дальше. Прости меня, но ты лишь призрак.

– Не смей так говорить со мной. – твёрдо ответил призрак моей матери. – Не смей городить чушь.

– Ты лишь призрак. – продолжала говорить я, не обращая внимания на возгласы призрака. – Лишь призрак. Уходи, уходи. – призрак моей матери озлобился, но едва он успел сделать шаг, как тут же превратился в пыль, которую унесло ветром. Я повернулась к Тому, который продолжал стоять на своём месте. – Тебе тут не место. – сказала я, слегка дотронувшись к его изуродованному лицу. – Тебе тут не место. Ты должен продолжать свой путь, но не здесь. – Том потянулся к моей руке своей, с которой капала горячая, почти обжигающая кровь и едва он смог дотронуться ко мне, его лицо вновь стало прежним, но на его руках по-прежнему была кровь, но на этот раз моя и она была холодной, практически ледяной. Теперь в крови была я, а он лишь смотрел на меня опечаленным взглядом, улыбаясь так, словно меня не видел долгое время и всегда скучал по мне. – Проснись. – подумала я. – Проснись, сейчас же. – едва я успела приказать это себе, то тут же проснулась, едва ли не задыхаясь.

Была глубокая ночь, все спали, а сонную тишину стали нарушать мои тяжёлые вздохи и выдохи. Мне не хватало воздуха, стало безумно холодно. Встав с кровати, я пошла в то место, где меня никто не мог услышать или увидеть моих слёз, даже Том, которому я стала доверять, как родному человеку. Я пошла к нашим душевым кабинкам, проходя мимо всех спящих на носочках, чтобы никого не разбудить.

Придя к кабинам, я заперлась в одной из них, прислонившись к стене, я медленно скатилась вниз, обхватив колени руками, как я делала в детстве, когда было невыносимо страшно. Я зарыдала, вспоминая каждый миг сна, из которого мне наконец удалось вырваться. Мне было больно видеть мать такой, какой я её запомнила, когда нас всех вытаскивали из загоревшийся машины.

Те, кто вынес нас всех оттуда, думали, что и я мертва. Тогда я почти не подавала жизни, практически не дышала, в голове был шум, который оглушал меня изнутри, не давая сделать хотя бы вдох. Открыв глаза, но по-прежнему не дыша, я увидела лицо матери, тело которой положили рядом со мной. Именно такой я её и запомнила: обгоревшая кожа и волосы, продолжающее тлеть тело. Её глаза были открыты и смотрели прямо на меня. Мне стало так больно, что я словно заставила себя вдохнуть и я вдохнула, а затем услышала крики людей, которые стали зачем-то лить на моё лицо воду, а потом я провалилась во тьму и пришла в себя только в больнице, я чувствовала, как с меня срезали обгоревшую кожу, но я не могла и крикнуть, лицо матери не позволяло мне это сделать. Каждое мгновение я видела его перед собой.

Уже в больнице, когда я пришла в себя, мне рассказали то, что я и так знала. Больше месяца я ни с кем не разговаривала, не подавала ни звука, даже когда обрабатывали мои раны на спине и руке, которая пострадала больше всего. Денег на полное восстановление кожи у меня естественно не было, а потому со мной остались шрамы пережитого прошлого. Каждый раз разглядывая свою руку в шрамах я пыталась вспомнить всё, что тогда произошло, но единственное, что я отчётливо помнила это лицо матери и её глаза, которые не сводили взгляда с меня.

Я стала прятать обожжённую руку под специальным чулком, который мне сшила одна медсестра, ухаживающая за мной. Этот чулок был весьма забавен, он был в разноцветную полоску и покрывал все те части руки, которые были повреждены.

Почти через два месяца, которые я провела сначала в больнице, а затем в восстановительном центре, за мной пришли военные, которые забирали тех, у кого не осталось близких. Когда я сидела в машине, ожидая отправления, ко мне подбежала та медсестра, что сшила мне чулок, она передала мне небольшую сумку и пожелав удачи направилась в больницу. Открыв сумку, я увидела много всяких вкусностей, которые скорее всего сделала для меня та медсестра, имя которой я даже не знаю, потому что я ни с кем не говорила и никого не слушала. Помимо всех вкусностей, там были ещё чулки для моей руки. Всё это заставило меня улыбнуться и произнести мои первые слова за последнее время:

– Спасибо. – прошептала я, глядя в сторону уходящей медсестры, которая словно услышала меня и перед тем, как войти в больницу, повернулась ко мне, помахав рукой.

С того дня я вновь стала говорить, а вечером я познакомилась с Томом, который дал мне новую надежду на новую жизнь. И вот теперь я здесь сижу, рыдая в кабинке душа, боясь того, что произойдёт завтра.

Собравшись с мыслями и остатками силы и храбрости, я встала с холодного пола и решила вновь попытаться уснуть. Я уснула, как только уложила голову на жёсткой подушке. Мне не снилось ничего, и я была рада этому, ведь лучше пустота, чем то, что я видела до сих пор.

Проснувшись утром я, как обычно, проследовала на построение. Я просыпалась почти за полчаса до того, как Коул приходил будить нас, и видя то, что я уже не сплю, он жутко сердился, а затем цеплялся ко мне всё время в течении дня. Так получилось и сегодня, когда мы шли в симулятор.

– Мне интересно, пташка, ты хотя бы спишь? – ехидно спросил он, подойдя ко мне.

– Да, а вас удивляет, что я рано просыпаюсь?

– Немного. – он посмотрел куда-то в сторону. – Складывается ощущение, что ты мне это на зло делаешь.

– Всё возможно. – улыбнувшись сказала я, а затем прошла вперёд, догоняя Тома.

– Что он опять хотел? – спросил Том.

– Как обычно, придирается ко всяким мелочам.

Том озлобленно посмотрел на него, ведь Коул достал уже каждого на этой базе, кроме разве что Морриса, который закрывал глаза на все выходки Коула.

Это был уже нас двенадцатый день на симуляторе. Как обычно мы бились с голограммами, но не сегодня. Кокл решил испытать нас и поставил нам в противники другую команду, такого же возраста, что и мы.

– Итак, сегодня особенный день. – радостно сказал Коул в микрофон, зайдя в кабину для просмотра испытаний. – Сегодня вы, мои зверушки, будите противостоять такой же команде, что и вы, разве что чуточку опытнее вас. У них количество дней в симуляторе составляет тридцать шесть дней. Удачи. – как всегда ехидно заявил он.

– Он точно желает нашей смерти. – тихо сказала я.

– Он хочет, чтобы мы стали такими же, как и он. – ответил мне Том.

Том словно знал для чего Коул делает каждый свой безумный шаг. Он всегда смотрел на майора так, будто читал его, как книгу, пытаясь предугадать его следующий шаг. Коул чувствовал это, а потому пытался как можно реже встречаться с Томом взглядом, словно бы именно это выдавало его намерения.

Мы как обычно разобрали предложенное нам оружие. Каждый раз нам выпадало что-то разное, в один день нам могло попасться одно огнестрельное оружие, в другой только холодное. Коул говорил, что это всё для того, чтобы мы могли выбраться из любой ситуации, в какой бы не оказались. Наверное, это его единственная полезная идея из всех.

Делать было нечего, мы были обязаны выполнять поставленную задачу. Мы все сошлись в центре площадки, симуляция ещё не была запущена, а потому нас окружали лишь белые стены и мельчайшие паутинки, скелеты голограмм. Команда нашего противника состояла также из девяти человек, шести парней и двух девушек, что больше походили на перекаченных мальчишек. Они смотрели на нас так, словно мы их добыча, которую они вот-вот раздерут в клочья, играя с нашими тушами.

К подошёл лейтенант Рид, которого возненавидели все в нашей команде, хотя девочки, все, кроме меня, не подавали вида и держались относительно спокойно.

– Командиры команд, пожмите руки. – с гордо поднятой головой сказал он, держа руки за спиной. Командир нашего противника вытянул руку вперёд, ища глазами того, кто пожмёт ему руку в ответ, мы же лишь переглядывались между собой, пытаясь понять кому же нужно выбросить руку в ответ. – Ах, да, – неожиданно вспомнил Рид, – в вашей команде и командира-то пока нет. – он посмотрел на нас так, словно мы были какими-то отбросами, не заслуживающими даже уважения. – Можешь опустить руку, Норас. – обратился он к командиру наших противников.

– Так вас ещё легче будет порвать. – с усмешкой прошептал Норас, но так, чтобы мы это услышали.

– Играете до первого полного поражения, включая командира и его старшего помощника. – не обращая внимания на слова Нораса, продолжил говорить Рид. – Стрелять только по жилетам, иначе пули разнесут мясо с костями в клочья. Не можете стрелять по жилету, не стреляйте вовсе. Правила всем понятны?

– Да. – хором произнесли все, глядя друг на друга так, словно дай им настоящее оружие, то они бы перебили друг друга.

– Тогда прошу разойтись в противоположные стороны площадки. – Рид указал в две стороны руками.

Команды разошлись в разные стороны.

– Как будем действовать? – спросил едва слышно Том.

– Предлагаю идти сразу в наступление, всей командой. – тут же предложил Пит.

– Слишком опасно. – поспорил с ним Кэл.

– Согласен, опасно. – согласился Джо.

– Может поделимся на две команды? – предложила Мари. – Первая отвлекает, другая обходит сзади и атакует.

– Действенно, но опять же опасно. – поджав губы ответил Том. – Первую команду они могут перебить, тогда второй уж точно с ними не справиться. Нужна разведка, чтобы знать наверняка их позиции и слабые места, и тогда можно разделиться. Одни берут на себя сильные и укреплённые позиции, другие обходят, ударяя по слабым.

– Согласна. – ответила Мэлл. – Но первая команда тогда должна наступать первой и должна состоять из более сильных, они наверняка выставили своих боровов для защиты командира.

– Поддерживаю. – ответил Том. – Воспользуемся тем, что у нас нет командира. Сможем защищать всех, а не кого-то одного.

– Но кто пойдёт на разведку? – спросила я.

– Это может и не понадобиться, если твоя винтовка нового поколения. – ответил Сэм. – Проверь, есть ли у неё тепловизор.

– Не сейчас, иначе они поймут. – прервал его Том. – Я заметил, что ты забрала единственную винтовку, ни у кого из них не было ничего похожего. У них холодное оружие в основном, а значит рассчитывают на ближний бой. Из всех нас преимущество у тебя, ведь у нас тоже в основном холодное и пара пистолетов.

Мы дошли до самого конца площадки, а затем услышали уже привычный для нас писк, который означал начало модулирования искусственной реальности. Вокруг нас стали появляться очертания искусственной природы. Сначала лишь чёрные линии, которые прочерчивали ландшафт и контуры деревьев, затем начали появляться краски, стволы деревьев, а затем и листва, которая полностью скрыла из виду враждебную команду, это означало и то, что они тоже нас не видели.

– Малия, – обратился второпях ко мне Том, – проверь винтовку.

Я посмотрела в прицел, который тут же заработал, сканировав мою сетчатку глаза. Я стала прокручивать маленькое колёсико на рукояти, переключая режимы.

– Нашла. – сказала я, как только наткнулась на режим тепловидения.

– Мы в плюсе. – сказал Джо. – Ты видишь их?

– Нужно забраться повыше. – ответила я. – Обзор плохой.

– Поднимемся на холм? – спросил Сэм.

– Да, думаю оттуда будет видно, главное, чтобы меня не засветили.

Мы поднялись на холм, спроектированный симулятором, откуда я могла видеть почти всё происходящее на площадке.

– Вижу Нораса. Он в самом конце площадки. – ответила я, заметив его, спокойно сидящим на каком-то камне. – Но он на удивление спокоен, это странно.

– И вправду странно. – вдумчиво поддержал меня Том. – Ещё кого-то видишь?

– Вижу двух девушек рядом с ним, примерно в пяти метрах от него на север. – я стала искать остальных. – В пятнадцати к западу вижу ещё одного, крепкий, но свалить можно, смотрит в нашу сторону. К востоку на том же расстоянии ещё один, недалеко от него хлюпик, он ближе к нам где-то на метров пять, может семь. Остальных пока не вижу.

– Странно. – сказал Пит. – Должны быть ещё трое.

– Вижу. – заметив ещё движения, сказала я. – Двое боровов, направляются сюда по правую сторону, примерно в ста пятидесяти метрах от нас, идут медленно. – я продолжила искать последнего. – Вижу ещё одного. Качок, слева от нас, в двух ста метрах, двигается медленно, даже медленнее тех двоих.

– Интересно, что они задумали? – спросила Мари.

– Надеются этими тремя выкурить нас отсюда, направив прямо к Норасу, где нас уже ждут его головорезы.

– Нужно переиграть правила. – сказала я, смотря на Тома, который уже думал, что нам делать дальше.

– Выстрели по мне. – резко сказал он.

– Прости, что? – удивилась я.

– Выстрели в жилет.

– Я не буду этого делать.

– Я сказал стреляй.

– Как знаешь. – я выстрелила, через глушитель, который убрал шум от выстрела. Том согнулся от боли.

– Больно. – протяжно еле сказал он на выдохе, присев на землю.

– Всё хорошо? – спросила я.

– Больно, но терпимо. – он попытался встать. – Фух, воспоминаний на всю жизнь хватит.

– И для чего это всё? – спросил Джо.

– У меня появился план. – ответил Том. – Делимся на две команды. Я и ты идём впереди каждой, остальные прячутся за нашими спинами.

– И что это нам даст, кроме боли? – ехидно спросил Джо.

– А теперь представь: они стреляют по нам, естественно целясь в жилеты, боль сильная, но быстро проходящая, мы с тобой вытерпим, те, кто спрятались за нашими спинами смогут, прикрываясь нами, выпустить как можно больше очередей по ним, а затем «прикончить» ножами или клинками. Мы с тобой естественно выходим из игры, но они смогут пройти дальше, при этом, потеряв только двоих, в то время, как те потеряют троих боровов, а дальше наши смогут завалить и тех.

– Ладно. – немного подумав ответил Джо.

– Отлично. – радостно сказал Том. – Малия, ты остаёшься здесь.

– Нет! – возразила я.

– Ты нужнее нам всем здесь, если сможешь, уберёшь кого-то. – говорил Том, взяв меня за плечи.

– Стреляй между ударами сердца. – сказал мне Сэм. – И не торопись, подумай.

– Ладно. – опустив голову грустно произнесла я.

– Я вернусь за тобой. – Том подмигнул мне, а затем он и все остальные спустились вниз с холма, а я осталась прикрывать их оттуда.

Я осталась там, наблюдая через прицел за всем, что происходило внизу. Первым кто «пал» в ходе плана оказался Джо. Я слышала выстрелы и видела, как он падает на землю, а за ним упал и один из тех, трёх. Том и его команда взяла на себя двоих, он держался долго. Я видела, как часто билось его сердце и как он падал на землю, в след за ним упали и те двое. Обе команды шли дальше, приближаясь к Норасу. Он слышал выстрелы нашей команды, и как они приближались к нему.

Я попыталась снять одну их девушек, ту, что была покрепче, но с первого раза у меня не получилось, тогда я вспомнила то, что говорил мне Сэм. Я стала слушать своё сердце и его удары, долго прицеливаясь и думая. Моя рука уже не могла так долго находиться под весом ствола, я перестала чувствовать кончики пальцев, и между ударами сердца, я выстрелила и наконец попала.

Остатки нашей команды добрались до Нораса, тот явно этого не ожидал, и там они быстро расправились вначале с оставшейся девушкой, а затем и с ним. Прозвучал вновь знакомый всем писк, после чего игра была окончена, голограммы стали постепенно исчезать, так же, как и появились. Деревья и холмы пропали, а пол площадки вновь стал ровным. Мы вернулись в нашу реальность с белыми стенами площадки и еле заметными нитями-скелетами.

Я побежала к Тому, который по-прежнему лежал на полу, держась за грудь и корчась от боли, но не издавая ни звука.

– Ну как ты? – спросила я, подбежав к нему, помогая ему встать.

– Терпимо. – с невыносимой болью в голосе сказал он.

– Я вижу, как терпимо. – съехидничала я.

– Серьёзно, я всё вытерплю. – как всегда со своей кривой улыбкой ответил Том.

– Верю. – тихо сказала я. – Пойдём отсюда. – я помогла ему идти, ведь ноги его почти не слушали, а он всё время съёживался, держась за грудь. – Может снимешь жилет? – спросила я.

– Хорошая идея. Поможешь?

Мы аккуратно сняли с него жилет. Всё это время он сдерживал стоны боли, не показывая насколько ему больно.

Все попросту выползли из того помещения, где был наш симулятор. Одни помогали другим, даже не смотря, на то, что совсем недавно были врагами на поле боя, хоть и искусственном. Это и вправду поражало, как боль может объединить людей.

– А вы молодцы. – довольно сказал Коул, выходя из кабины симулятора.

– Что мы слышим, майор? – ехидно спросил Том. – Вы нас похвалили?

– Особо не зазнавайтесь, но сегодня вы этого заслужили. – Коул быстро ушёл. – Ах да, раз уж такое дело, – остановившись сказал он, – можете до конца дня отдыхать, но завтра я с вас три шкуры сдеру.

– Да, сэр. – радостно произнести мы хором.

Всё оставшееся время суток мы просто лежали неподвижно в казармах. Кто-то лежал на полу, стона от боли, а кто-то крепко спал на своей койке.

– Можно я радом с тобой лягу? – спросил Том, едва мы заползли в казарму. – А то всё болит так, что мне на верх не забраться.

– Так я же могу на верх лечь, а ты займи всё моё место. – ответила я.

– Как знаешь, тебе решать. – с улыбкой сказал он, но тут же скорчился от боли, и его кривая улыбка тут же исчезла.

– Посмотрим. – тихо сказала я, ведя его через всю казарму.

Глава 6

Следующий месяц действительно был адом. Коул гонял нас каждый день, как сам он любил говорить, без права на отдых. Мы наконец получили в руки настоящее новое оружие. Я был удивлён, ведь оно было не совсем таким, как было в книгах по оружейному искусству, которые я любил читать. Я начал подозревать, что люди стали использовать, при разработке оружия, разработки пришедших, хотя кто знает, ведь наука не стоит на месте.

Ещё нам выдали новую форму. Она отличалась от прежней, была каждому по размеру, со вставленными бронированными пластинами, защищавшие важные органы и кости. Несмотря на пластины в форме было очень легко и удобно двигаться, и всё же какое-то время я не мог никак привыкнуть к ней. Поверх всего этого был ещё слой какой-то мелкой «чешуи», которая практически была незаметна, но ели изогнуть ткань, то она начинала переливаться всеми оттенками зелёного и синего цветов, даже непонятно для чего всё это.

Когда нам только выдали форму, мне было очень интересно какими она обладает функциями и как только я надел её сразу же стал перебирать панель управления на запястье. Как оказалось, эта форма была новой разработкой.

– Снова стырили у пришедших. – думал я.

Даже не смотря на такой минус, как копирование технологий, она мне понравилась. Её можно было легко снимать и надевать, в отличие от прошлого мешка, а ещё она была сделана из очень странной ткани. Я говорю «странной», потому что те самые «чешуйки» позволяли ткани менять цвет, позволяя слиться с окружающей средой, что странно, но полезно.

Мы вставали рано утром и ложились спать достаточно поздно. Бесконечные дни тренировок и тренажёров. Проводя искусственные бои в тренажёрах, мы оказывались в модулированной реальности, среди листвы и деревьев. Это могло помочь нам ориентироваться в будущем среди той местности, в которую нас должны были забросить.

Там мы дрались с условными противниками, тоже голограммой, но чертовски реальной. Реальной настолько, что каждый удар противника был таким же по ощущениям, если бы это бил настоящий человек. Как мы поняли позже, у каждой голограммы есть свой скелет, состоящий из нескольких едва заметных нитей, к которым прикрепляется голограмма, и которые шарахали нас током так, что казалось это ударом.

Голограммы, с которыми мы сражались, были устрашающими и вообще не похожими на пришедших, таких, какими их рисовали учебники. Они были почти три метра ростом, с длинными изогнутыми назад ногами, не менее длинными руками с тремя пальцами на каждой руке. Их глаза были прямоугольной формы и всегда светились ярко-красным цветом, вместо рта у них было по три вертикальной полоске, которые тоже светились тем же цветом, что и глаза. Кожа голограмм могла без труда менять цвет и адаптироваться под каждый выстрел. То, с чем мы сражались до сих пор, не пробивало их искусственную, но всё же броню. Одного бойца не хватало, чтобы завалить одну голограмму, их приходилось брать числом. Я надеялся, что новое оружие могло помочь нам сравнять шансы.

Я спал словно без сна, только я успевал закрыть глаза и тут же слышал голос Коула, который так любил приходить и будить нас утром. В это утро всё шло не так: мы опоздали, Коул вновь издевался с особым пристрастием.

– Он нам это давно обещал и вот наконец-то. – ворчал Джо, в то время пока Коул гонял нас по площадке.

– ААААА! – раздался крик с середины площадки. Это кричал Кэл.

– Вставай, я сказал! Сейчас же вставай! Не позорься! – кричал на него Коул.

Все остановились, наблюдая за происходящим и гадая, что произойдёт дальше. Кэл всё никак не вставал, он держался за ногу и вопил от боли. Коул в это время склонился над ним и продолжал кричать: «Вставай!»

Я поднял взгляд на кабину подполковника, из которой он наблюдал за тренировками. Моррис спокойно наблюдал за всем происходящим и чего-то ожидал. В это время майор начал бить Кэла своей кожаной тростью, которой он оставил шрам на лице Джо. Мы все замерли от ужасающего зрелища.

Кэл попытался встать, но упал, тогда Коул схватил его за волосы и направил его взгляд на Мари, что стояла в испуге.

– Смотри! – кричал Коул. – Смотри я сказал. Она боится за тебя. Ты думаешь я не знаю, что ты чувствуешь к ней? А что ты будешь делать, если тебя ранят там, по ту сторону? Будешь умолять о помощи? Не думаю, что они помогут тебе, ведь ты слабак.

Я вновь посмотрел в сторону Морриса, но тот стоял неподвижно и по-прежнему чего-то ждал. Не выдержав издевательств Коула, я направился к Кэлу.

– Прекратите! – крикнул я майору. Джо попытался меня отдёрнуть за руку, но я не остановился.

– Стой! – крикнул мне Джо. – Тебя накажут.

– Ну и пусть. – ответил я.

– Наконец-то. – сказал Коул. – Я нашёл его, Моррис! – крикнул он подполковнику, в то время как тот спускался к нам из своей кабины.

Я застыл в недоумении. Моррис подошёл ко мне и сказал:

– Парень, могу тебя поздравить.

Я продолжал стоять ничего не понимая.

– Ты только что получил звание лейтенанта, засранец. – сказал Коул, подойдя ко мне. – Мне нужен был тот, кто сможет командовать ними, если меня убьют или же, если я буду вас прикрывать со стены на снайперской вышке.

– Видишь ли, парень…– продолжил Моррис, взяв меня за плечо, – они стояли в недоумении от происходящего и не знали, что с этим сделать, а ты решил заступиться за него и хоть как-то взять ситуацию под контроль.

– А как же Кэл? – крикнул я Коулу. – Вы подумали о том, что никто мог не вызваться? Вы бы забили его до смерти.

– Расслабься, парень. – сказал Моррис. – Это была необходимая жертва.

– Необходимая жертва? – перебил его я. – Да кем вы себя возомнили? – я вырвался и пошёл в сторону казарм.

– Да как он смеет? – Коул решил пойти за мной.

– Пусть остынет. – остановил его Моррис.

Тренировка продолжалась, но без меня и Кэла. Его унесли в госпиталь без сознания. Через какое-то время я решил навестить его, ведь я как ни как теперь его начальство, и я должен заботиться о своих подчинённых, да и пострадал он в принципе именно из-за меня. По дороге к Кэлу меня перехватила Малия.

– Постой. – окликнула она меня. – Я с тобой.

– Тренировка уже закончилась? – спросил я.

– Да. Коул нас ещё не долго гонял, слишком он довольный сегодня.

– Довольный он. – буркнул я себе под нос. – Ненавижу его.

– Расслабься. – с улыбкой сказала Малия. – Ты теперь у нас начальник.

– Прекрати. – я остановился. – Послушай, помнишь Коул что-то говорил о моём отце Эдварде?

– Да, помню.

– Если они служили вместе, то значит он наверняка должен помнить, как погиб отец. И что если он и мою мать знал? Нужно его как-то расспросить об этом.

– Да, только будь аккуратней. Ты у него сейчас как бы в любимчиках, можешь слететь с этого места, если ему станет ясно, что ты сын того Эдварда, как бы предателя.

– Я думаю нужно как-то невзначай его спросить об этом. – я чуть задумался.

– Пойдём. – сказала Малия. – Нам нужно Кэла навестить.

Когда мы пришли в госпиталь, рядом с Кэлом уже была Мари. Она почему-то плакала.

– Что произошло? – спросил я Мари.

– Коул сломал ему два ребра и руку в трёх местах.. – ответила она. – Теперь его отошлют от сюда.

– Кто тебе такое сказал? – спросила Малия.

– Никто, но ведь это очевидно. – ответила сквозь слёзы Мари.

– Никто его не отошлёт. Я обещаю. – сказал я.

– Ничего ты не можешь обещать. – со злобой сказала Мари. – Теперь ты даже не один из нас. Ты подчиняешься Коулу, а он не позволит Кэлу здесь оставаться.

– Ну что ты такое говоришь? – спросила её Малия. – Том больше всех ненавидит его и тем более он винит себя больше чем ты его во всём случившимся.

Я дёрнул Малию за руку, чтобы она прекратила говорить, но она не послушала.

– Ты не можешь говорить, что он теперь не один из нас. – продолжала она говорить Мари.

Мне стало не по себе, я развернулся и вышел на улицу. Через некоторое время из госпиталя вышла Мари.

– Прости за мои слова. – сказала она мне, опустив глаза. – Я знаю ты сделаешь для него всё. Прости ещё раз.

Я вернулся в палату, где была Малия и Кэл. Он лежал без сознания и всё не приходил в себя с того момента как его избил Коул.

– Что ты ей сказала? – спросил я удивлённо Малию.

– Да так, приукрасила немного, но это сработало.

– Боже, что он с ним сделал? – сказал я, глядя на Кэла. – И всё это из-за меня.

– Не вини себя так. Это было сделано не для тебя. Вызваться на помощь ему мог кто угодно из нас, но только вот мы струсили, а ты нет. Ты не настолько плохой как думаешь, ты не такой как обычные люди…

– Хватит ворковать над моим телом. – тихим голосом сказал пришедший в себя Кэл.

– Как ты? – спросил я.

– Голова трещит и руку ломит, а так всё в норме. – слабым голосом произнёс Кэл. – Мари приходила?

– Она приходила, Кэл. – сказала Малия. – Я пойду верну её.

– Нет, не нужно. Не хочу, чтобы она видела меня в таком состоянии, хватило и того, что она видела.

Малия кивнула.

– Благодаря тебе я теперь лейтенант. – сказал я с неловкой улыбкой.

– О, круто. Теперь сможешь утереть нос этому Риду. – засмеялся Кэл и тут же схватился за голову. – Сильно же он меня приложил.

– Мы пойдём, а ты лежи, поправляйся. – сказала Малия.

– Идите, идите. Воркуйте. – рассмеялся Кэл и снова схватился за голову. – Да что же это такое?

Мы с Малией рассмеялись и Кэл тоже.

– Да идите уже, не смешите меня. Из-за вас голова только сильнее болит.

– Выздоравливай. – сказал я.

Когда мы вернулись в казарму, там нас уже ждал Сэм. Он ходил по кругу комнаты и всё что-то бормотал.

– И давно он так? – спросила Малия Мэлл.

– Как только вернулись. – ответила она. – Кстати, Том, тебя Моррис ждёт у себя.

Я кивнул и направился к Моррису. Он ждал меня в своём кабинете, разглядывая какую-то карту.

– О, Престон. – сказал он, увидев меня. – Долго же ты шёл ко мне.

– Я навещал Кэла, сэр. Ему сильно досталось, сэр.

– Знаю, но помни, что это была необходимость, для того чтобы выявить лидера. К моему сожалению ним оказался ты.

– Почему бы вам не назначить на моё место Рида. – спросил я. – Он куда послушнее меня и будет выполнять каждый Ваш приказ.

– Да, он бы выполнил мой приказ, но не думая о том, правильный ли он. Как бы ты мне не нравился, но ты умеешь думать, парень. Хватит дискуссий, лучше взгляни на это. – он показал мне ту самую карту.

– Что это, сэр?

– Это карта местности за стеной, но она не полная. Мы точно знаем, что располагается на протяжении пяти километров от стены по ту сторону – там нет абсолютно ничего, так как наш враг знает о нашей осведомлённости, поэтому основные войска расположил на три километра дальше. Что именно они там прячут, мы не знаем.

– И моя задача выяснить, что там? – перебил его я.

– Именно. – подтвердил он.

– Но для чего, сэр? Разве они смогут взять стену только одними войсками? Или же от меня требуется узнать не только расположение войск?

– А ты смышлёный. Ты прав, ваша задача так же заключается в том, чтобы выяснить не прячут ли они там какое-то сверхоружие, которое позволит разрушить стену. По непонятной причине они не делают хотя бы попытки уже семь лет.

– Семь лет? Я думал затишье продолжается десять. И разве не мы начали наступление?

– Именно семь. Тогда они разрушили западные врата и прошли через стену, устремились в Норфенд, но нам их удалось остановить. Мы заявили, что в результате ошибки командования им удалось пройти через стену. На самом же деле они попросту снесли её. Бах и всё. – он щёлкнул пальцами.

– Как? Мы ведь держимся только благодаря этой стене. – с удивлением произнёс я.

– Тогда произошли первые поставки орудий нового поколения. В Норфенде инженерам удалось создать нечто среднее между нашим оружием и оружием пришедших. С огромными потерями, но мы их оттеснили, и я сам не понимаю, как. Были переговоры, и они просто ушли. – он на секунду задумался. – Не вникай, парень. – продолжил он.