Читать книгу Свет четырех влюбленных звезд, или Приключения доктора в Запределье - Елена Евгеньевна Трушникова - Страница 1

ГЛАВА 1

День подходил к концу. Жара спадала, неторопливо уступая место легкой прохладе. Летящие в далекой вышине перистые облака налились волшебным золотисто-оранжевым сиянием, заревом растеклись в закатном небе, играя и поминутно меняя оттенки в лучах заходящего солнца. В рассеянном вечернем свете травы и рощи окрасились в рыжие тона, блаженное предчувствие ночи повисло в сонном неподвижном воздухе. Пряные ароматы полевых цветов сливались с дыханием прогретой за день земли, щедро возвращающей миру накопленное тепло. Необъятные просторы степей, пышные зеленые луга, низины между невысокими холмами, поля и перелески мало-помалу скрылись под белесым пологом тумана. И по-особому проникновенно, сладкозвучным напевом провожая день, возносились к небу переливчатые голоса овсянки и малиновки. Пение птиц постепенно отдалялось, стихало и словно растворялось в тягучем сумеречном спокойствии. Природа засыпала…

Вдруг безмятежность уходящего дня нарушил неясный шум, стайка птиц с беспокойными криками взлетела в небо. По светлому сосновому бору, пронизанному косыми лучами заходящего солнца, по плотному ковру из опавших иголок стремительно бежали две юные девушки. Их гибкие стройные тела, казалось, не знали усталости. Развевающиеся от быстрого бега длинные одежды ничуть не стесняли движений. Легко бегущая впереди изящная блондинка с роскошными золотыми волосами, с правильными и живыми чертами лица, что-то несла в перекинутой через плечо холщовой суме, бережно прижимая ее к груди. Вторая – сильная и крепкая рыжеволосая красавица с царственной грацией, затянутая в легкую воинскую броню, мчалась следом. Часто оборачиваясь и вглядываясь в сгущающийся позади сумрак пронзительным взглядом зеленых глаз, повторяла: «Быстрее, надо еще быстрее!» Она на миг остановилась, широко распахнув руки, словно крылья, взмахнула ими – в небо взмыл белый орел. Он кружил над высокими деревьями, зорко осматривая пространство. Маховые перья огромных крыльев и хвостовое оперение птицы отливали серебром, ярко сияя на солнце.

– Ты зачем Память и Проницательность в дозор отправила? – ужаснулась золотоволосая красавица. – Разве можно так необдуманно себя на части разделять? Ты же не выдержишь пространственного расслоения!

– Иначе не успеем. Стоит на миг задержаться, все пропало! – на бегу отвечала амазонка.

Уставшее за день светило лениво покатилось за горизонт. Девушки, стараясь все время оставаться в закатных лучах, уже поднимались по горному кряжу. А лес под ними неудержимо погружался во мрак – с востока темно-синим покрывалом надвигалась ночь. Неясные тени под деревьями налились чернотой, поднялись над землей, обретая форму. Из колючих кустарников, укрывшихся в низине, вслед бегущим заклубилась мглистая темень. Свиваясь в дымные щупальца, разрастаясь и набирая силу, она потянулась за беглянками.

Солнце скрылось. Лишь его яркие лучи, разметавшиеся по краю неба, все еще пытались рассеять надвигающийся сумрак ночи. Но и они, один за другим, меркли, таяли, угасали. На фоне бледнеющей вечерней зари, на юго-западе у самого горизонта появилась яркая звездочка. «Венера взошла! – глянув на догоревший закат, выдохнула на бегу блондинка. – Скоро и луна появится».

Ночной планеты еще не было видно, но безоблачное синее небо над чернеющим вдали восточным лесом слегка посветлело. Прошла минута, потекла другая… Девушки проворно взбежали на широкую каменную площадку над пропастью. Резко затормозив у высокого обрыва, Воительница протянула руку к чуть только появившемуся над верхушками деревьев краешку луны и словно рванула к себе невидимое лассо. От всплывающего в небе желтого диска к их ногам пролегла лунная дорожка, соединяя меж собой два пространственных подуровня явного мира, открывая проход в Светлое Запределье.

– Беги, Нина, ты должна успеть! – обернулась отважная амазонка к своей хрупкой спутнице. И, убедившись, что пространственные слои наложились друг на друга, завершили взаимопроникновение, закрепила край легкого мостика на каменном уступе.

– Нет! Вместе, Арина! Только вместе! – со слезами на глазах прошептала блондинка.

– Не теряй времени!

– Я без тебя не смогу! – Нина в нерешительности остановилась.

– Теперь только ты – Хранительница Сияющего Сознания! – Арина с напором взглянула в ее ясно-голубые глаза. – Я сдержу тьму! Беги! – грозная Воительница подтолкнула растерявшуюся подругу к лунной дорожке и, проявив в руках молнии-мечи, повернулась к лесу. Оттуда, изрыгая зловещие всполохи, уже катилась черная бурлящая волна.

Нина, прижав к груди драгоценную ношу, ступила на шаткий мостик, сделала шаг, другой. Наконец побежала, все ускоряя темп. И, чем дальше убегала она, тем четче в небе над ней проступали очертания второй и третьей луны. В запредельном многоцарствии эти планеты-спутники все еще сияли в небе. Тогда как в мире людей и в восьмом подуровне пространства они были злонамеренно уничтожены сотни тысяч лет назад.

Арина яростно отбивала вздымающиеся волны черноты. Но густая тьма надвигалась безудержной лавиной, клокоча и захватывая все большую территорию, окружая юную Воительницу со всех сторон. Один из липких зловонных жгутов проскользнул незаметно меж серыми камнями, взвился плетью, стремясь связать, обездвижить амазонку, но с неба на него камнем рухнул белокрылый орел, с клекотом растерзал когтями лоснящуюся черную змею. Взмахнул огромными крыльями, разогнал клочья мрака, гневным взором оглядел сгущающиеся армады тьмы, взвился ввысь, распластавшись на фоне наливающегося синевой неба. Он яростно метался среди грозовых раскатов, и, громко хлопая  крыльями, выныривал из черной пропасти, успевая на лету отразить десятки яростных атак. Порой казалось, он ударится грудью о скалы и разобьется, но вновь и вновь сильная птица, пикируя среди вскипающих смертоносных волн, прикрывала Воительницу от удара в спину. Вот преданный союзник Арины взвился к небу, ринулся на безумствующий круговорот, разбивая крыльями свирепую муть. Но вдруг резко шарахнулся в сторону, уходя от смертельного удара. Не успел…

Два огромных черных крыла взметнулись над ним, и злобное чудовище темнее самой тьмы лязгнуло острыми зубами, жутко захохотало, смяло гордую птицу в яростно ревущем потоке и бросило в кипящую бездну.  Орел, судорожно пытаясь взмахнуть переломанными крыльями и неуклюже хлопая ими, закувыркался в грязно-серых вихрях. С клекотом, с надрывным криком падал он в беснующееся злобное варево. В его отчаянном призыве была не одна боль потери – в нем была любовь к жизни, был неистребимый напор, было столько веры и преданности, что Арина услышала, рванулась на зов, пробивая путь сквозь бурлящий черный шквал. Вырвалась из цепких когтистых лап тьмы и на миг застыла на краю утеса, проводив орла долгим взглядом, слившись с ним воедино в последний миг жизни гордой птицы…

Сжав зубы, молниеносно развернувшись, с новыми силами кинулась дева на врагов, прорубая в черной бушующей массе огромные бреши, уничтожая все на своем пути. Отдавая себе отчет, что в одиночку не справиться с все нарастающей мощью врага, Арина распылила себя, разделила свою суть на части и сражалась сразу в нескольких местах. Только бы сдержать тьму, только бы выиграть для Нины хоть малую крупицу такого драгоценного времени… Но тьма не сдавалась. И одна за другой светлые частицы Воительницы таяли, погружались в бездну, сгорали в яростной битве дотла… И опять Арина, одна только Арина обороняет легкий мостик своими сверкающими мечами…

Враг ринулся в очередную атаку. Черные вихри сомкнулись в гудящий вал, мрачная громада рванулась неотвратимым, сокрушительным ураганом, с чудовищным ревом взмыла ввысь над Воительницей, задержалась на секунду в поднебесье и с грохотом рухнула позади девушки на широкий каменный уступ. Разлетелась черными брызгами, растеклась-скатилась в пропасть. Но какая-то часть ее хлынула вслед за Ниной по сияющей лунной дорожке, нагоняя беглянку с невероятной скоростью.

Арина бросила короткий взгляд вслед золотоволосой Хранительнице: «Ты успеешь, Нина! Я верю в тебя!» И, скрестив над головой мечи-молнии, ослепительно вспыхнула – ввысь взметнулся столб белого пламени. Огненный шквал за краткий миг разметал тьму, волной раскатился на многие мили вокруг.

Черные потоки развеяло в мгновение ока. Но и лунная дорожка под ногами Нины, не выдержав яростного натиска, вздрогнула, завибрировала от неимоверного напряжения и, словно истлевшая от жара бумага, посыпалась хлопьями пепла в бездну.

Хрупкая красавица, отчаянно прижимая к груди холщовую суму, в последний раз оттолкнулась от рассыпающейся под ногой опоры и полетела вниз, на острые, громоздящиеся на дне глубокого ущелья, скалы. Но в этот момент от ближайшей луны отделилась яркая искра, проявилась в темном небе белым облаком и, молнией скользнув к девушке, окутала ее серебристым светом. В следующий миг беглянка, достигнув невидимой черты, исчезла, растворилась в пространстве, оставив после себя легкое сияние. Прекрасная Воительница, стоя на краю обгоревшего обрыва и скрестив на груди руки, смотрела на мерцающие блики торжествующим взглядом. Тело ее покрывал застывающий кристальный панцирь обережного кокона. Наконец она закрыла глаза и погрузилась в сон.

***

Спустя минуту пространство всколыхнулось в нескольких метрах позади Арины, вспыхнуло сияющим водоворотом, и в образовавшуюся воронку шагнул высокий мужчина. Он зябко кутал худощавую фигуру в широкий кожаный плащ, низко надвинутый капюшон скрывал от мира лицо. С темной стороны Запределья в явный мир восьмого пространственного подуровня соизволил прибыть сам Черный Предводитель, маркграф* (в раннем средневековье в Западной Европе должностное лицо в подчинении короля, наделенное широкими административными, военными и судебными полномочиями. На своих территориях маркграфы обладали властью уровня герцога за единственным исключением: во время военных походов маркграфы следовали за герцогским знаменем.) Жеглард.

Грозовые тучи надвинулись на округу, отгородили высокую гору от лунного сияния и света далеких звезд, утопили во тьме. Убедившись, что мрак надежно укрыл окрестности, господин зла скинул капюшон, подставил ветру бледное скуластое лицо, втянул ноздрями пропитанный гарью воздух и обвел почерневший выступ скалы жестким взглядом желтых, словно кошачьих, глаз. Подошел к краю каменного карниза, глянул вниз и… спокойно сделав еще несколько шагов по воздуху, как по земле, с брезгливым интересом остановился напротив застывшей над обрывом девушки.

«Самопожертвование – великая сила, – произнес злобный гений в раздумье. – Какой завидный трофей мне достался!» Он провел длинным и острым алмазным когтем по зеркальной поверхности обережного кокона – ни следа, ни царапины! Граф Жеглард отчаянно завидовал технологиям Светлого Запределья. Надо же! Эта глупая Воительница отдала все свои силы, чтобы одолеть тьму. Это какой же выброс энергии нужен, чтобы за секунды расправиться с его лучшими воинами! С армией лучших воинов! Предводитель с ненавистью смотрел в закрытые глаза прекрасной амазонки. Он понимал, что сил в ней осталась малая толика. Знал, что только этот непроницаемый хрустальный панцирь, проявившийся в последний миг, предчувствуя гибель носителя, и поддерживает в ней жизнь. Он будет хранить ее хоть тысячи, хоть миллионы лет. Но стоит только солнцу напитать прозрачный оберег своим светом и животворящим теплом, хрустальная защита примет эту энергию, воскресит деву и сделает в сотни раз сильнее.

«Долго же тебе рассвета ждать придется, благородная Воительница! Наберись терпения! Уж оно-то тебе очень пригодится, – злобно оскалился маркграф. – Уберем-ка мы тебя подальше от солнечного света и любопытных глаз». Он оглядел скальную поверхность, слегка повернулся и замысловатым жестом расслоил пространство. Гранитная твердь расступилась. Злодей щелкнул пальцами, искусным движением-росчерком отделил хрустальный кокон вместе с куском оплавленного камня от утеса и бережно перенес внутрь горы, в темную и мрачную пещеру. Затем запечатал гору, свел вместе пространственные слои, воссоздал изначальный образ гранитного карниза и наложил заклятие забвения на все вокруг. Небо и звезды, камни и растения, все живое и неживое на долгие века забыло о произошедшем. Словно и не было битвы над обрывом. Один только ветер, развеяв по округе черный пепел – отголосок недавнего сражения, унесся вдаль, прихватив с собой несколько белых перьев – частичку памяти прекрасной зеленоглазой амазонки.

***

Многие годы Жеглард приходил к Арине, пытаясь достать светлую Воительницу из прозрачного кокона. Подчинить себе такого сильного и отважного врага было верхом его желаний. Он испытывал хрустальную броню на прочность всеми доступными заклинаниями, пробовал разрушить защитный кристалл всесокрушающей физической силой – но ни на волос не приблизился к цели. Сгонял в пещеру сонмы черных эманаций: зависть и подлость, коварство и трусость, жестокость и сластолюбие – пробовал получить от Арины реакцию на любую подвластную ему отрицательную эмоцию. Безрезультатно. Темные вибрации ползали, вздувались, пузырились, дыбились вокруг кристальной защиты, но не вызывали у спящей красавицы никакой реакции.

«Бесполезное отребье!» – Предводитель в сердцах стегнул злобой одну из эмоций. Та отлетела, влажно шмякнувшись о сверкающий купол, и с шипением испарилась. Граф присмотрелся – на зеркальной поверхности осталось крошечное мутное пятно. «Вот и разгадал я тебя, – с ехидной улыбкой обратился он к недвижимой красавице. – Ну, что ж, начнем покорять твое огненное сердце!»

Великий Предводитель призывал из мира людей, раздираемого бесконечными войнами и противоречиями, все новые и новые энергии обиды, досады, боли и гнева. Темные субстанции наваливались вязкой смердящей грудой на сверкающий кокон, пытаясь затопить светлое естество океаном разочарования, отчаяния и безнадежности. Эмоции наслаивались, цеплялись друг за друга, смешивались в один клубок и давили на сияющую оболочку сплошной чернильной массой. Ядовитая смесь, шипя и испаряясь, капля за каплей, неустанно разъедала хрустальную защиту. На место сгоревших эмоций горой наваливались все новые и новые. Жеглард никуда не торопился, впереди были столетия. И вот, в одну из ночей перед ним появился подобострастный подручный. Суетливо переступая копытцами, он с низким поклоном сообщил: «Господин, пленница на обиду отреагировала. Ее веки дрогнули!»

«Время пришло! – Предводитель порывисто встал, стремительно направился к выходу, по пути властно бросив: – Гордыню ко мне!»

***

На скалистом карнизе за сотни лет почти ничего не изменилось: тот же серый гранит, тишина и покой. А внутри, под многометровой каменной толщей, в просторной пещере – хрустальный кокон, хранящий прекрасную амазонку. По его гладкой, уже не сжигающей нечисть, но все еще непроницаемой для негатива поверхности ползали, струились, перетекали гадкие и злобные эмоции. Они шептали о безысходности, вечной тьме и безвременной утрате, пытались достучаться до сознания Арины, сковать мысли, заставить пожалеть о самопожертвовании, проснуться, выйти из-под защиты, сдаться на волю зла.

На самом верху кристалла бесформенной кляксой прилипла длинноносая Обида и, словно заправская плакальщица на деревенских похоронах, причитала: «Ой, да увяла дева юная во цвете лет! Ой, да не придет к ней боле добрый молодец, не поцелует в сахарны уста!» «Ой, да на кого же… зачем же… да как же!» – разносились по пещере заунывные вопли. Обида метила получить статус Отчаяния, поэтому старалась вовсю.

Предводитель подошел вплотную к хрустальной защите и внимательно всмотрелся: вот от очередной визгливой тирады веки Воительницы дрогнули. Вот еще раз, и еще…

«Нет, тут не в Обиде дело, – злодей осмотрел снующие вокруг эманации и удивленно поднял бровь, – а это что за… недоразумение?»

Немного поодаль, свернувшись в тугой штопор, трепетало Раздражение. Оно не пыталось проникнуть в кокон, не старалось угодить господину. Его до такой степени все раздражало, почти бесило, что каждый вопль Обиды отзывался в его материи все новым и новым всплеском негодования и ярости. Жеглард понял – это Раздражение проникло под хрустальную оболочку. Ага! Оно не пыталось, но проникло, а все эти услужливые рабы старались, но не преуспели…

«Так-так, – недолго думая, он грозно надвинулся на Раздражение. – Быстро! В кокон!»

Раздражение передернулось и – оказалось внутри, трепетно приникло к ногам девушки. У него было одно жгучее желание: Только бы оставили в покое!

«Тебе ясно, как действовать? – Поднял властитель жесткий взгляд к Обиде, наблюдающей за происходящим с вершины хрустального оберега. – Сделаешь дело – присвою звание Отчаяния».

Та утерла сопли, вязкой каплей стекла с кокона и в порыве страсти с размаху приложилась к сапогу господина мокрыми губами. Затем слюняво ощерилась, откатилась назад, обтекла кристальную крепость по периметру и просочилась внутрь, навалилась на затянутую в кольчугу высокую грудь Воительницы грязной тряпкой. Глаза девушки распахнулись, в них плеснулись горечь и разочарование.

«Процесс пошел!» – удовлетворенно потер руки маркграф и повернулся к Гордыне: «Теперь ты… Вперед!»

Немного постояв перед намеченной жертвой, вперив в нее надменный взгляд, Гордыня налилась зеркальным блеском и… стала копией рыжеволосой красавицы. Расправила плечи, выпрямилась, вздернула подбородок: «Не надоело гнить в этом стеклянном гробу? Сколько столетий коту под хвост?! Постыдись, Воительница, тебе ли в темноте чахнуть! Посмотри на меня, почувствуй вкус настоящей жизни, без запретов, без правил! Объединись со мной, и ты поймешь, чего достойна! Ощути мощь свою! Выйди из кристалла, отомсти обидчикам за сотни лет заключения! Ведь ты – несокрушимое оружие. Узнай, наконец, свое предназначение, уничтожь врагов!»

К ней присоединился Предводитель. Он мгновенно изменил выражение худого скуластого лица с колюче-презрительного на услужливо-подобострастное, всплеснул руками и воскликнул:

– Госпожа, неужели я нашел вас?! Сколько лет прошло! Помните ли вы свою прошлую жизнь, Антонина?

– Меня зовут Антониной? – тихо спросила девушка, медленно обводя своды пещеры взглядом. Затем посмотрела на того, кто пробудил ее от долгого сна. Перед ней стоял сухопарый брюнет с тонкими чертами лица и аккуратными усиками. Девушка с недоверием смотрела на собеседника: все бы ничего, но глаза он почему-то постоянно отводил в сторону…

Но тот, взмахнув перед глазами амазонки блестящим ключом на длинной сияющей цепочке, радостно продолжил:

– Конечно! Разве вы не помните? Я расскажу обо всем! Только вернитесь к нам… Выходите же, послужите справедливости, без вас мы не справимся с врагами!

Голос его был бархатистым, мягким, вкрадчивым. Он, заставляя прислушаться и довериться, незаметно и изобретательно уводил мысли от истины. Тихо звучал в темной пещере, повествуя Арине о событиях восьмисотлетней давности. О том, какой сильной и непобедимой была она, как билась на стороне света, яростно отражая атаки злобных сил. Как пожертвовала собой, как предали ее друзья и единомышленники, оставив на сотни лет во тьме и в забвении. Жеглард почти ничего не скрыл от нее, просто немного извратил события, вложил в сознание девушки только ту информацию, что была ему удобна. Он хорошо знал, где надо надавить, чего не сказать, что произнести с горестным надрывом, а что – с пафосом. Он плел свою сеть неторопливо и искусно, опутывая сознание красавицы тонкими и крепкими нитями зла. Через преданных шпионов, обманом проникших в кокон, он неустанно подавал внутрь сияющего контура крупицы тьмы. Сначала незаметные, сильно разбавленные капли яда. Постепенно, увеличивая дозу зла и сокращая периоды подачи, он напитывал сознание красавицы пагубной энергией, со злорадным вожделением ощущая исходящие от Воительницы все более агрессивные импульсы.

И вот наступил момент, когда глаза прекрасной амазонки заполонила тьма. Даже частичка ее сознания не в состоянии была воспринять Свет. Нетерпеливо ожидавшие этого часа Раздражение и Обида накрепко сковали ее душу каменным панцирем, а властная Гордыня своими вибрациями заледенила жаркое когда-то сердце. И Арина – великий воин и защитник идей Света стала противоположностью Нины – Антониной. Она с мрачной решимостью вышла из-под хрустальной защиты и добровольно стала соратницей Черного Предводителя маркграфа Жегларда.

ГЛАВА 2

Август вступил в свои права. Летняя жара заставляла не только тело, но и саму душу плавиться, влекла горожан подальше от раскаленного пыльного асфальта: на дачи, в тенистые дворы и зеленые парки, в раскинувшуюся по берегу и многочисленным протокам Енисея зону отдыха, превратившуюся в это время в настоящий объект паломничества. Люди отправлялись получить свою порцию летнего загара и освежающей прохлады на близлежащие озера и к берегу двух полноводных рек, у слияния которых расположился небольшой уютный город.

На шумном рынке, в просторных павильонах и под широкими тканевыми навесами, море овощей и фруктов, заполонивших спелым и душистым наливным изобилием широкие прилавки. Сахаристые арбузы и медвяные дыни грудами лежат на больших поддонах, игриво завлекая прохожих налитыми боками. Так и хочется, отрезав большой ломоть, впиться в нежную мякоть, ощутить вкус и аромат прохлады, растекающейся во рту невероятной сладостью.

Традиционное в это время года оживление царит вокруг дачников, укрывшихся от палящего зноя под большими пляжными зонтиками. Они, разложив на складных столиках плоды своего нелегкого труда, привлекают обитателей многоэтажек свежей и сочной огородной зеленью, хрусткими огурчиками и молодыми, где-то еще не совсем спелыми домашними помидорами. И ягода! Лесная и садовая, пронизанная солнечным светом и до предела насыщенная летним задорным теплом – в банках, контейнерах и стаканчиках, в пластиковых разнокалиберных ведерках – на все вкусы, на любой кошелек!

В большом здании рынка прохладно и спокойно. Кажется, уличная суета вместе с испепеляющей жарой остаются за кирпичными стенами. Ступая по ровному бетонному полу, словно приобщаешься к размеренному ходу внутреннего времени. Конфетно-пряничные, чайные и кофейные павильончики нарядными красочными кубами расположились в центре, стараясь привлечь внимание блестящими фантиками и этикетками, яркими цветами и броскими названиями на коробках. Выстроившиеся вряд витрины-холодильники радуют глаз разнообразными продуктами местных производителей. А у дальней стены – отделы со свежим душистым хлебом и разнородной сладкой выпечкой, выставленной на всеобщее обозрение, словно произведение искусства.

***

Крепкий светловолосый мужчина лет сорока с военной выправкой и глубоким взглядом светло-карих глаз выбрал бородинский хлеб, положил в пакет, где уже лежали сыр, колбаса и сочные помидоры – сегодняшний обед. «Вчера не успел ничего приготовить, – вздохнул он. – Надо быстро перекусить, следующий пациент придет на прием к двум часам дня». Вышел под палящее солнце, оглядел с высокого крыльца толпы людей и… замер, увидев поднимающуюся по ступеням рыжеволосую черноглазую красавицу.

«Давно на девушек не засматривался», – улыбнулся мужчина сам себе, тряхнул головой и направился к расположенному неподалеку зданию, где арендовал кабинет. Краем глаза он заметил справа от себя сияющую белую тень, щитом отгородившую его от красотки. Но решил, что это яркое солнце слепит глаза после полутьмы помещения.

Военный медик Сергей Кравцов вышел в отставку в звании майора. И вот уже четвертый год занимаясь частной практикой, все свое время посвящал восстановлению человеческого здоровья. Люди шли и шли к нему за помощью, услышав от знакомых о хорошем враче-неврологе, о чудодейственной силе его рук. Приезжали из других городов, записываясь на прием заранее, только бы попасть к доктору, который, вопреки вердиктам медиков из поликлиники, высвобождал защемленные нервы и восстанавливал позвоночник, возвращал подвижность суставам и избавлял людей от острых болей при радикулите и остеохондрозе.

И он принимал больных с утра до позднего вечера. Бывали дни, когда, занимаясь с последним пациентом, пришедшим на прием к девяти вечера, он выкладывался полностью, завершая работу буквально на излете, на пределе сил. Даже отдохнуть по-настоящему после трудового дня у доктора не оставалось времени. Он работал на износ, он устал от всего… Устал доказывать правильность методики, по которой вернул здоровье уже тысячам людей, устал биться в стену непонимания в противостоянии со сторонниками традиционной медицины, опирающимися в подходе к лечению на утвержденные министерствами ГОСТы. Хотелось просто отрешиться, передохнуть, отвлечься. Не получалось. Слишком многим надо было помочь. К вечеру оставалось только одно желание – просто лечь и ни о чем не думать, провалиться в сон и забыться…

***

Доктор закончил прием раньше обычного – всего-то семь вечера. Надо было постараться не заснуть от жары и усталости сразу после душа, а хоть что-то приготовить себе на завтра, на обед.

Народу на улице было много. Вечерняя прохлада выманила из перегретых за день квартир сотни горожан. Люди неспешно шли по тротуару, смеялись и весело переговаривались. Кругом царила непринужденная атмосфера субботнего вечера.

Сергей направился к автостоянке и вновь увидел девушку. Ту, что обратила на себя его внимание еще днем. Она явно выделялась из толпы. Она целеустремленно шагала по тротуару как по подиуму. Длинные ноги, высокие каблуки, красное облегающее платье, выгодно подчеркивающее фигуру – яркая, красивая, завораживающая. Она смотрела прямо на Сергея. Она ему улыбалась. И он сам не понял, как потянулся навстречу.

Но тут кто-то цепко ухватил его за рукав: «Сынок, не поможешь сумки до остановки донести? Больно уж тяжелые. Совсем из сил выбилась!» – рядом стояла невесть откуда появившаяся сгорбленная седая старушка, опираясь на деревянную клюку. Отполированное до блеска дерево словно сияло изнутри, замысловатый лиственный узор вился по всей поверхности посоха. Бабка уронила одну из многочисленных кошелок, охнула и, протянув ему красивую резную палку, попросила: «Подержи».

Сергей с удивлением отметил, как вывалившиеся из разорванного кулька конфеты, переливаясь глянцевой оберткой, рассыпались вокруг старушки ровным кругом. Боковым зрением «зацепил» подпрыгнувшего за ярким мячом и замершего в воздухе мальчугана. Тут же заметил зависших с распахнутыми крыльями голубей, мгновение назад с шумом взлетевших от неподвижного теперь автобуса, «присевшего» в момент торможения на передние колеса. С нарастающим удивлением оглядел праздничную разноцветную толпу, только что оживленно шумевшую и вдруг, словно по мановению волшебной палочки, окаменевшую во всем своем разнообразии. Кто-то, подобравшись перед прыжком через лужу, смешно вскинул растопыренные руки; чей-то смех, не успев сорваться с уст, веселой гримасой запечатлелся на неподвижном лице, как на фотографии; воодушевленно взмахнувший смычком уличный музыкант, глубоко вдохнув, застыл в предвкушении первого звука нежной мелодии.

В этот момент словно кто-то дернул Сергея в сторону – образ властной красавицы заполонил сознание. Он развернулся и пошел, все ускоряя шаг: «Где она, где?»

Он почти бежал, он ясно понимал, в каком направлении двигаться. К ней! К той, ради которой он был готов на все! Словно кто-то подстегнул изнутри: «Скорее!» Сергей перешел на бег. Сколько он так бежал? Куда бежал? К ней! Именно к ней!

Неожиданно магнит, тянувший к себе все его естество доктора, исчез. Он, потерял ориентир, споткнулся, в недоумении остановился и осмотрелся – куда идти? Где его красавица? И хотя тело уже не подчинялось властному приказу, в сознании все еще не переставала биться одна мысль: «Ее нельзя потерять!» Он готов был обежать весь город – только бы найти ее! «Может, она в тот проулок завернула?» – спросил он себя.

В густой тени небольшого проема между двумя высокими домами девушки не было. А она должна его там ждать – Сергей твердо это знал-верил-чувствовал! Он взглянул в чернеющую щель – там царили кромешный мрак, гулкая тишина и пахло озоном. Вдохнул напомнившую о прошедшем дожде свежесть, тряхнул головой и в нерешительности остановился. Что-то изменилось… Оглянулся, поискав в душе ту всепоглощающую силу, минуту назад заставлявшую его бежать за непонятной теперь мечтой. Не нашел.

Спустя миг показался неясный силуэт – из темноты, словно из тумана постепенно проявилась большая белая собака. Она двигалась грациозно, неторопливо и что-то несла в зубах. Морда ее была сильно исцарапана, но огромная псина выглядела довольной. Она небрежно выронила из клыкастой пасти растерзанный кусок красной ткани и совсем не по-собачьи широко улыбнулась человеку. Наваждение пропало. Больше не хотелось бросить весь мир к ногам загадочной незнакомки.

Сергей рассеянно огляделся, определил, где находится. Посмотрел на часы и удивился – как далеко он успел убежать за такой короткий срок! Вернулся к машине и направился домой. Странные явления никак не выходили из головы. Но почему-то не получалось бить тревогу, столбенеть от нахлынувших событий, пытаться обнаружить в себе признаки сумасшествия. Словно кто-то отключил в нем инстинкт самосохранения и способность трезво оценивать происходящее. Словно, такое уже происходило с ним… Когда? В прошлой жизни, что ли?

***

У подъезда аккуратной пятиэтажки на развесистой, густо убранной оранжевыми ягодами рябине сидела белка, сжимая в лапках сосновую шишку. Она словно превратилась в безмолвное изваяние, только кончик пушистого хвоста нервно подрагивал. Белка старалась быть как можно незаметнее. Но Сергей ее увидел, скорее даже – почувствовал. От зверька исходило настолько родное, уютное тепло, что он поневоле остановился.

Насмотревшись на такую непривычную в городе гостью, Сергей набрал код домофона и открыл дверь. Из кромешной темноты дохнуло холодом. «Опять лампочки перегорели», – решил он. В последнее время тьма закрадывалась в подъезд все чаще. Порой приходилось до своего этажа подниматься в странном почти осязаемом промозглом сумраке, заполнявшем лестничные пролеты липкой паутиной страха и безнадежности.

Но как-то вдруг сумрак отступил. Уже дня три как на площадке его этажа обосновалась огромная белая собака. Он встречал ее, выходя из квартиры, сталкивался с лохматой громадиной у подъезда. Часто видел, как, сидя на перекрестке, она следила за его машиной внимательным взглядом. А когда он подъезжал к трехэтажному офисному зданию, где вел прием пациентов, собака уже лежала у крыльца. Внимательно его осматривала, но не приближалась. Словно безмолвный телохранитель – всегда рядом, всегда следит.

Может быть, это разные собаки? – спрашивал он себя. – Мало ли их в городе? Но где их столько наберешь, таких огромных – почти с теленка ростом, снежно-белых и таких лохматых? Но, если собака одна, как она может перемещаться по городу быстрее автомобиля? Ну, просто мания преследования какая-то!

Кстати, сейчас собаки видно не было…

***

Неожиданно за спиной кто-то вскрикнул, послышался звук падения, что-то посыпалось. Он повернулся и увидел растянувшуюся на тротуаре бабку. Ту самую, просившую его помочь с тяжелыми сумками…

«Вечно у нее что-то падает! Неуклюжая»… – Отпустив ручку двери Сергей пошел женщине на помощь. Тьма, притаившаяся в глубине подъезда, завибрировала, потянулась вслед за ним жадными щупальцами. Но белка была настороже: она с размаху кинула шишку в клубящийся мрак, вспышка света отшвырнула черные потоки внутрь, дверь с грохотом захлопнулась. Внезапно появившаяся во дворе воронья стая с громким карканьем обрушилась на рябину, пытаясь выцарапать из сплетения ветвей шустрого зверька.

Порыв ветра ударил в спину, чуть не сбив Сергея с ног. Он в три шага оказался рядом со старушкой. Вывалившаяся из разорванного пакета картошка рассыпалась вокруг нее, образовав почти ровный круг. Желая помочь старой женщине подняться, Сергей ступил внутрь этого картофельного кольца и в изумлении вскинул голову – их легкой пеленой накрыла невесомая полусфера из сияющих искорок. Они переливались и издавали тонкие, высокие звуки. Казалось мельчайшие хрустальные подвески, сорвавшись с большой люстры, пели вокруг них свою волшебную мелодию.

«Клюку подай», – сдавленно прошептала бабка. Голос едва звучал, но была в ее взгляде такая внутренняя сила, что Сергей безропотно повиновался и поднял палку с земли.

«Скорее, время уходит», – торопила его бабушка, уже заваливаясь на бок. Ее землисто-серое лицо быстро бледнело и словно расплывалось, растворялось в пространстве.

Сергей, как во сне, протянул клюку старухе. Та неожиданно сильно ухватилась за резной посох, цепко накрыв его пальцы своей шершавой ладонью. Судорожным рывком, словно вложив в это движение остатки сил, опрокинула мужчину на себя. Он профессиональным движением борца выставил вперед свободную руку, чтобы избежать столкновения с костлявым бабкиным телом. Но удара не последовало. Тротуар под ними расступился, оба рухнули в образовавшийся проем, перед глазами замелькали искры-звезды-сияющие блики. В ушах стучала кровь, в голове гудело. Было слышно, как сильно колотится рядом бабкино сердце. Или это – его сердце? Или – не сердце? Казалось, что все пространство вокруг дышит, пульсирует, перерождается. Еще один вдох и – калейдоскоп ощущений, цветов и звуков слился в одну сплошную линию…

…Минутой ранее из соседнего подъезда вышел молодой человек со стекляшкой пива в руках. В гомоне и пронзительных криках ворон он ничего необычного не заметил. Ну – прилетели, ну – разорались. С воронами часто такое бывает. Но черные бестии от чего-то нацелились на непонятно откуда взявшуюся белку, укрывшуюся от птиц в густой листве рябины. Чего доброго, заклюют! Такая поднялась круговерть – с дерева градом сыпались ягоды и листья, вороны орали, белка верещала. Одна из больших птиц все же схватила рыжего зверька за хвост и хищно взмахнула крыльями, стремясь как можно быстрее скрыться в чернеющем небе. Ничего кроме пива в руках у парня не было. И он, не раздумывая, запустил в крылатую охотницу бутылкой. Стая с гомоном взвилась ввысь. Бутылка с грохотом разбилась о бетонную стену дома, оставив на светло-серой стене пузырящееся пятно. А белка, растопырив лапки и распушив хвост, полетела на землю.

Остальное не поддавалось логическому объяснению: юноша с изумлением наблюдал, как посреди двора в золотом сиянии исчез мужчина из соседнего подъезда. Как откуда-то с крыши, а может из окна верхнего этажа выпрыгнула собака. Как, извернувшись, она одним ловким движением подхватила падающую белку и влетела в сияющую полусферу. В следующий миг сияние с легким звоном схлопнулось, исчезло…

…И все вокруг стало обычным. Вороны, рассевшись по деревьям, примолкли, словно ожидая чего-то в страхе. Зажглись фонари, окна квартир осветились за разноцветными шторами, проехала машина, на парковке раздался смех, послышалась музыка. Как будто кто-то повернул невидимый рубильник, и жизнь «включилась».

Дверь подъезда распахнулась с грохотом, оттуда стремительно вышла высокая яркая девушка. За ней следовал скользкий тип с тонкими усиками, разодетый в новомодный темно-серый костюм. Красавица обвела взглядом вернувшийся к жизни двор и, злобно бросив: «Негодяй! Ты у меня за все ответишь!», сделала шаг к обалдевшему от навалившихся событий Александру.

– Я бы не советовал вам этого делать, дорогая Антонина, – лишь слегка повернув голову в сторону молодого человека, проговорил ее спутник.

– Почему? Он же был с алкоголем! Значит, у вас есть над ним власть, господин.

– Уже нет, – ее собеседник глянул на юношу искоса, сквозь ресницы, брезгливо щурясь и поеживаясь. – Уже нет. Слишком много света…

Он изящно повернулся на каблуках, и раздраженно поигрывая тонкой тростью, направился к распахнутой двери подъезда. Девушка, напоследок бросив испепеляющий взгляд на того, кто посмел нарушить ее планы, твердой походкой направилась следом за господином в зияющую зыбким холодом темноту. Дверь за ними бесшумно затворилась, изнутри раздался легкий хлопок. И все…

… И это все. – Светловолосый мускулистый парень обреченно смотрел на черную железную дверь. – Ему все равно никто не поверит. Ему никогда не верили, что бы он ни рассказывал…

… Сашкино детство было более чем странным. С рождения он помнил о том, что рядом всегда был старший брат. Имена двойняшкам особо-то и не выбирали. Счастливые родители назвали сыновей, родившихся с разницей в полчаса, в честь дедушек – Андреем и Александром. Андрейка был абсолютно не похож на голубоглазого светловолосого Сашку и таких же родителей – белокожих, с волосами цвета спелой пшеницы. Он разительно отличался от них – черноволосый, смуглый, худющий и донельзя серьезный, и не менее сильный духом. Они были такими разными и такими родными… Брат был для Сашки всем – его другом и советником, наставником и напарником во всех приключениях – от запуска картонной межгалактической ракеты с крыши дачного домика до ночного похода в соседский сад за яблоками (ох и досталось же им тогда от отца!). И в школе, и на спортивных соревнованиях, и во всех дворовых играх они были неразлучны. Десять лет были вместе. А потом… Андрейки вдруг не стало. Он не уехал и не заболел, не попал под машину и не погиб в страшной катастрофе… Вчера был рядом, а сегодня… исчез. И никто, совсем никто не вспомнил, что он был… Исчезло все, что могло напомнить об Андрее – личные вещи, документы, даже двухъярусная кровать в детской утром вдруг стала одноярусной. Ни в школьном журнале, ни на наградных грамотах – нигде не осталось даже имени Андрея. Ни учителя, ни родители, ни тренер не могли понять, чего от них хочет свихнувшийся вдруг мальчуган:

– Хватит придумывать! Нет у тебя никакого брата, и никогда не было! Опомнись уже, приди в себя. Подумай, ведь так не бывает, что вся рота не в ногу шагает, а ты один – в ногу. – говорили ему.

– Бывает! – горячо спорил Сашка. – Я же о нем помню, а вы все почему-то нет!

Сашка твердил, что надо искать, надо бежать в полицию и писать заявление о пропаже. Но на него все смотрели, как на полоумного. Друзья только пожимали плечами в ответ на вопросы – помнят ли они о смуглом заводиле во всех играх.

– Где мой брат? – без конца повторял он на протяжении нескольких месяцев.

– Да нет у тебя брата, – следовал неизменный ответ.

– Где брат??? Куда он делся?! – кричал он почти в беспамятстве.

Никто не помнил, никто не верил. А он помнил, ждал, искал…

Его водили к светилам в области психологии и психиатрии, пичкали успокоительными препаратами, водили на всевозможные психотерапевтические сеансы. Но он видел, что совсем никто ему не верит, никто не помнит о его брате. Как это вышло? Он без конца прокручивал в голове сцены из прошлой, такой веселой и беззаботной жизни. Он не мог понять: как, почему все вдруг забыли об Андрее. В конце концов, после очередной дозы успокоительных препаратов он понял, что его просто-напросто закормят лекарствами, превратят в овощ… И – замолчал. Он больше никому не говорил о брате. Но надеяться не перестал. Главным помощником в поисках был интернет. Сашка высматривал любую информацию о странных исчезновениях. Да, люди часто терялись. Но исчезнуть так, чтобы о человеке не осталось даже памяти, таких случаев было немного. Но они были. И Сашка жадно собирал на просторах инета крупицы информации о таких же, как он, не сумевших забыть своих пропавших без следа близких.

И наконец, спустя пятнадцать лет, он что-то нащупал. Ему казалось, что вот-вот перед ним распахнется какая-то неведомая дверца, и он найдет Андрея. Ох, сколько же ему надо рассказать своему старшему брату!

ГЛАВА 3

Бездонная пустота поражала своей бесконечностью. Он был в кромешной тьме. Понятия верх-низ, далеко-близко утратили актуальность.

Кто он? Где? Что происходит?