Читать книгу Истории темных городов - Елена Гончарова - Страница 1

ГЛАВА I

Пятью днями ранее:

«Есть нечто жуткое в пряди волос, отделенной навсегда от хозяина, и одиноко колышущейся на ветру. Противоестественный эффект Зловещей Долины….»

Дени шумно вздохнула, остановив запись. И – вновь подняла голову.

На проржавевших кованых воротах действительно была закреплена композиция из темных и спутанных, потрескавшихся и мертвых, волос. Это «что-то» в совокупности отдаленно напоминало собою Ловец Снов. И определенно было призвано пугать посетителей. Как, впрочем, и всё окрест, нацеленное исключительно на туристов.

Как, все таки, плачевно, что десятки трагических смертей, в итоге, спустя каких-то две сотни лет, стали лишь поводом для наживы.

…Тропка свежеполоманной августовской травы плутала, огибая дом. Контрастируя ядовитой зеленью с чёрными, гнилыми стенами.

Девушку против воли передернуло. Она всегда была впечатлительна, сколько себя помнила… А может, просто дело в том, что это – ее первая серьёзная командировка.

Так или иначе, никого не найдя ни за старомодной стойкой ресепшена, ни в холле с широкой лестницей, журналистка решила обойти здание по периметру. И обнаружить уже здесь хоть одну живую душу.

Пока что этот «исторический памятник» был не слишком-то гостеприимен. А стены уже с первых шагов иррационально давили на вошедшего полумраком тусклых ламп и нарочитой ветхостью, маскирующейся под благородную старину. Так что выйти обратно на свежий воздух блондинка сочла за благо.

Интересно, а если бы у нее были громоздкие чемоданы? Персонал так же халатно бы отнесся к своим обязанностям?..

***

Белая простынь. Крошечный грузовичок. Контуры тела под тканью.

Двое усталых, равнодушных мужчин в перепачканных робах.

Бледная пожилая женщина в длинной черной юбке и насыщенно-красном пиджаке. Темные с проседью волосы собраны в строгую высокую старомодную прическу. Да и она сама… словно вся целиком – неотъемлемое продолжение здания. Такая же заметно ветшающая и будто застывшая в закоснелом суровом прошлом.

На фоне первого впечатления мобильный телефон, который женщина держала в сухой руке, казался почти инопланетной технологией.

– Здравствуйте. Я…

– Бронировали?

– Э… Да, по телефону. Я не вовремя?

– Они уходят после Солнцестояния… Но и Самайн подкрадывается быстро…

– Простите?

Смысла рассеянного ответа невпопад Дени не поняла. Но объяснениями её не снабдили. Словно очнувшись от неясного транса, мадам твердым голосом заключила:

– Я – хозяйка отеля. Прошу вас пройти в фойе и немного подождать там. У нас… происшествие.

Равнодушный голос старой леди Дениз не понравился. Но спорить она не стала, покладисто кивая в ответ.

Уже почти завернув за угол, журналистка обернулась, внимательно оглядывая внутренний двор и на ходу щелкая фотоаппаратом. Зачем редакция требовала от своих сотрудников в разгар века инновационных технологий именно плёнки, мисс Джонс не понимала. Сомнительное утверждение о том, что плёнку сложнее подделать, она, как неплохой пользователь ПК, тоже была вполне способна опровергнуть. Однако, мнение третьего помощника эльфа при запасном Санте в их волшебной редакции никого не волновало.

А тем временем безымянная хозяйка дома, когда носилки погрузили в машину, зачем-то залезла внутрь и теперь что-то там делала, согнувшись над умершим в три погибели. Что именно, девушка разглядеть с этого ракурса не могла.

Но увиденное ей не почему-то не понравилось. Странно.

И почему-то… неприятно.

Дени осуждающе нахмурилась. И, щелкнув кнопкой записи, тихо бормотнула:

«Неужели персонал решил ограбить мертвеца? Работники нечисты на руку?»

***

Когда Дени вернулась к главному входу и зашла в здание, та пожилая женщина уже находилась за стойкой регистрации. В полумраке она казалась в разы моложе положенного. Да и в целом выглядела так, будто бы ничего худого не произошло.

Возмутительно.

Затормозив в дверях и недоверчиво протерев глаза, Дениз с подозрением оглядела хмурую женщину. А затем выдохнула и – пожала плечами, все таки передумав сомневаться в собственной адекватности.

Вот что освещение праведное с людьми делает.

Ей надо заселиться. Остальное – не важно.

Набрав в грудь побольше воздуха, мисс Джонс вновь объяснила, уже более подробно, кто она и зачем приехала. Сотрудница в ответ критично склонила голову набок, выглядя недовольной.

– И, естественно, никто меня не предупредил. А зачем, действительно? С кем вы, говорите, общались по телефону, мисс?

– Хм… Представились, как отель…

– О, разумеется. – женщина зло фыркнула – Хорошо. На какой период заселяетесь?

– Пока не могу сказать.

– Хм… Мы, естественно, этот подход не приветствуем, но… полагаю, в таком случае, вас устроит оплата при выселении.

– Да, спасибо. Если можно.

– Можно. А еще – можно ваши документы. – Дени поспешила вложить требуемое в непререкаемо протянутую руку. На некоторое время воцарилось сосредоточенное молчание, прерываемое лишь скрипом ручки по желтой бумаге. – Пойдемте, я вас провожу.

– Извините… Дело в том, что мне было бы желательно провести опросы и осмотреть здание, поскольку…

И снова Дени прервали, не позволив договорить и толком объяснить род своих занятий:

– Времени водить вас по комнатам у меня нет. Но вы можете бродить тут беспрепятственно. И задавать вопросы постояльцам.

– Беспокоить проживающих?

– У меня нет возможности отвечать на ваши вопросы. Мать будет недовольна… Вот. Ваша комната.

Пока девушка заинтересованно оглядывалась, раздвигая шторы, ее провожатая успела бесследно исчезнуть. Если бы Дени верила в призраков, то окрестила бы безымянную женщину полтергейстом.

Перед тем, как заняться работой, еще некоторое время Дени потратила на то, чтобы весело потыкать в клавиши пыльной старой печатной машинки, обнаружившейся на не менее старинном столе.

Разумеется, ничего не работало. Но уже само наличие подобного антиквариата воодушевило журналистку, настроив на рабочий лад.

Разве не символично, что ей достался номер с подобным приятным дополнением?

Тем не менее, комната с темнодеревными перекрытиями и ветхой мебелью, которую дешевые светлые обои ничуть не красили, от целеустремленности постоялицы уютнее ничуть не стала.

ГЛАВА II

Четырьмя днями ранее:

«Этот призрачный дом застыл во времени. Кажется, что уже за следующим поворотом тебя ждет портал в прошлое. То, в котором горят костры».

Дени, получив от равнодушной служительницы необходимое разрешение, с утра пораньше шастала по дому. Не без опасения, конечно и – постоянно озираясь. Совсем не потому, что отвратительно спала, а попросту – то и дело воображая, как ей на голову падает прогнившая потолочная балка, размазывая мозги тонким липким слоем по паркету.

Всё, что её окружало, казалось Дени жутким: темные запутанные коридоры с выцветшими багровыми коврами, минимум освещения, то и дело мигающего, и множество посторонних необъяснимых звуков.

В общем, именно такой и положено быть пугающей гостинице рядом с городом ведьм. Но сейчас реально пугало девушку то, что здание, кажется, было действительно аварийным.

Как угадать, когда эта лестница обломится прямо под ней, или в какой момент перила воткнутся прямиком под ребра?

Наговаривала впечатления под запись Джонс соответствующие. Хотя при этом очень сомневалась, что потом их можно будет переработать в разумный текст.

Кажется, задача у журналистки, с учетом того, что ей поручили написать исторический очерк, а не страшилку, плавно усложнялась.

***

– Как же! Я! Устала! Все это делать! Одна!

Журналистка тихонько заглянула в подсобку под лестницей, откуда раздавались визгливые сетования на судьбу.

Согнувшись в неестественной позе, залитая кислотным светом вытянутой щелкающей люминесцентной лампы, женщина в форменной одежде воевала с электрогенератором.

Кажется, генератор побеждал. А над головой женщины тем временем назойливо, мерзко жужжали мухи, не пойми, откуда материализовавшиеся в безоконной каморке.

Но что действительно удивило Дени и заставило тихонько отступить, ничем не выдавая своего присутствия, так это – внешность женщины.

Блондинка была готова поклясться, что ранее, при их печальном знакомстве на заднем дворе, у владелицы дома были морщины и седые пряди.

Тем не менее, сейчас Джонс наблюдала ту же самую женщину, но – с угольно-черными волосами и молодым лицом. И теперь свалить на полумрак или обман зрения замеченное не было никакой возможности.

Еще около минуты задумчиво покружив в фойе и после – все таки свернув в очередной коридорчик, с предметом своих размышлений журналистка столкнулась лицом к лицу.

Отшатнувшись и не удержав равновесия, гостья отеля упала на спину. И тут же оказалась погребена под накрахмаленными наволочками и простынями.

– А-а-а! Да мать тв… Хм. Вы в порядке?

Было совершенно очевидно, что хмурую мадам эта информация ни в коей мере не волновала. Но, тем не менее, подняться Дени она помогла. Что ничуть не дало возможность девушке ощутить себя менее растерянной.

Дени недоуменно оглянулась назад. Туда, откуда только что пришла.

– Не наступайте!

Скомкано извинившись, и при этом еще раз потоптавшись на чистом белье, разбросанном по полу, Джонс сочла за благо сбежать и спастись от участи быть испепеленной взглядом.

Но, проходя мимо чулана под лестницей, от искушения не удержалась. И дернула ручку на себя.

Там никого не было.

***

От мистических настроений и категорического недоумения девушка, как ни старалась, отделаться не смогла. И за неимением догадок о том, что, черт подери, происходит, временно решила переключить своё внимание с особняка – на его жильцов.

О, нет, не тех, которые – персонал, что вы! Ведь хозяйке Дени явно пришлась не ко двору.

Нет, Джонс решила постучаться в комнаты к постояльцам. И собрать впечатления от туристической точки из первых уст.

Но и тут все пошло не по плану.

Поднимавшуюся по плутающей кривой лестнице журналистку привлек приглушенный шум.

Кто-то ругался и кричал. Но слов было не разобрать.

Джонс – ускорилась. Впрочем, не до конца уверенная, что её любопытного носа эти звуки касаются…

Удар.

Нога соскальзывает со ступени. Хищные острые ногти царапают горло и грудную клетку, оставляя на коже саднящие алые полосы.

Меланхоличный голос кажется одновременно и равнодушным, и – насмешливым:

– Осторожнее.

Видимо, сегодня по гороскопу девушке было написано вновь и вновь врезаться в мрачную владелицу этого места. И та, кажется, даже смирилась. Опять исчезнув, пока напуганная блондинка, чуть не свернувшая себе шею, переводила дыхание и отчаянно терла оцарапанную кожу в вырезе кофты.

Только спустя пять минут, отсидевшись на холодных, пахнущих плесенью, ступеньках, журналистка смогла взять себя в руки и подняться, нажимая на клавишу записи заранее.

Стук в дверь вышел неуверенным и совершенно противоположным громогласному стуку сердца.

– Ведьма! Она – настоящая ведьма! Берегись! Она и тебя погубит!

Дени – завопила. И – опрометью бросилась вниз. Прочь, прочь от безумно сверкавшего глазами старика, схватившего её за руки и обдавшего запахом перегара до рези в глазах.

Опомнилась девушка только тогда, когда поняла, что свернула не туда и, кажется, безвозвратно заблудилась в подвальных помещениях.

Узкие лабиринтные пролеты и почти вертикальные лесенки ничуть не вдохновляли на благие размышления.

Нажимая на тяжелую стальную ручку низенькой ржавой двери, Дениз Джонс мечтала о том, что найдет там кухню, в которой сможет разжиться стаканом кофе с коньяком.

И – успокоительным.

Но глупые бессильные фантазии о том, чтобы магическим образом обнаружить в гнилом подвале филиал уютного ресторанчика, тем не менее, не шли ни в какое сравнение с реальностью.

***

Дверь отвратительно заскрипела.

В лицо ударила сырость. И – приторно-железистый запах.

Присмотревшись к тревожному полумраку, Дениз – застыла на месте, не желая верить своим глазам.

В горле встал ком, тяжелый и тошнотворный.

Черные перья пополам с пухом летали по низкопотолочной комнате. Черные перья на полу пропитывались липким красным. Черные перья застряли в волосах женщины, поверх старомодного костюма которой был наброшен грязный передник.

Серповидный нож в её руке казался таким же черным, как и окрас мертвой птицы, чья кровь была повсюду: на камнях, столешнице, каменной кладке.

Женщина же тем временем обернулась на звук открывшихся створок, молчаливо уставившись на вошедшую.

Дени – попятилась.

– Из… извините.

Женщина молчала. А Дениз, дрожа под хмурым взором, вдруг ощутила, как воздух исчезает из легких, словно из проколотого воздушного шарика. И, чем дольше смотрела на журналистку хозяйка отеля, тем сильнее у Джонс спирало дыхание.

Казалось, еще немного – и девушка задохнется. На ровном месте.

И поэтому Дени – побежала. И бежала очень целеустремленно. Ровно до тех пор, пока не добежала до фойе. И не врезалась… в хозяйку отеля, державшую в руках огромную старинную книгу с обложкой в нечитаемых символах.

Не обращая внимания на насмешливый взор темных глаз, девушка судорожно высматривала пятна на багровых одеждах. И – не находила.

– Вы… в-в-вы только что были в подвале!

– Ничего подобного – Собеседница нахмурилась – Я была здесь.

Отчаянно качая головой в судорожном отрицании, журналистка, обойдя женщину по широкой дуге, бросилась на улицу.

Закатное солнце выглядело вполне умиротворяюще и – ни капельки не опасно. Где-то в траве у крыльца тренькал сверчок. Но Дениз вся эта нарочитая идиллия ни капельки не успокаивала.

Боже праведный, она проплутала в этих гнилых помещениях целый день, и даже не ощутила, как пролетело время! Как будто здесь не гостиница, а временная петля!

Заполошно оглядевшись и не заприметив поблизости ни единой живой души, девушка торопливо завернула за угол, направившись к дворовым пристройкам. И, наконец, обнаружила искомое.

Рядом с сараем сидел и курил парень в одежде разнорабочего, меланхолично созерцая брошенные на землю грабли. Выглядел молодой человек вполне миролюбиво и адекватно, что очень обрадовало девушку, которая рассчитывала на хоть чью-нибудь помощь в скорейшем отбытии из отеля на отшибе цивилизации.

Сбивчиво поприветствовав юношу, Дени принялась заполошно излагать тому свою просьбу.

– А что стряслось-то хоть?

И будто… будто нечто внутри Джонс ждало этого вопроса.

Всплеснув руками и совершенно не к месту всхлипнув, перепуганная девушка эмоционально, не соблюдая никакой хронологии от слова совсем, тут же принялась сердито и отрывисто высказывать свои претензии ко вселенной. И к вездесущей владелице особняка – в частности. Той самой, которая находится в нескольких местах одновременно и, кажется, умеет душить людей одним только взглядом.

– …Какая-то чертовщина, понимаете?!

– Цезарь. Не Гай Юлий, но – все таки. – Парень задумчиво затянулся сигаретой, устало глядя на истерящую девушку.

– Ч-что? Что вы несете?! Вы меня не слушали?!

– Ну, смотри… Кувалда родила кувалдёнка.

И парень, указав на большую кувалду и молоток рядом с ней, глубокомысленно кивнул.

– Да вы все тут сумасшедшие, что ли?!

Разозленная сверх меры и вмиг ощутившая себя Алисой, провалившейся в кроличью нору, за неимением иной альтернативы журналистка вернулась в дом. Для разнообразия, никого по пути в свою комнату не встретив, чему была очень и очень довольна.

Тщательно заперев дверь за собой, Джонс с подозрением оглядела погружавшийся в вечерний сумрак номер. И только после того, как ничего предосудительного и странного вокруг себя не углядела – выдохнула, опираясь обеими руками на письменный стол и устало закрывая глаза.

Надо. Просто. Успокоиться.

Подумать. И тогда – все встанет на свои места. Всему должно быть разумное объяснение.

Вот его и надо найти.

А потом – собрать вещи и вежливо попрощаться. Нервы дороже.

А статью она потом как-нибудь, с какого-нибудь потолка – да спишет. Несколько продленных синонимов к слову «поэтому» – и дело сделано.

Но нечто кошмарное и невероятное, больше схожее с дурной галлюцинацией, чем с реальным событием, поменяло планы журналистки в корне, как только она открыла глаза.

На стене, прямо на уровне её головы, по светлым обоям – и наискось, виднелась скачущая карандашная надпись. Которой там раньше – не было.

Не было её ни тогда, когда она заселилась, ни – ровно минуту назад.

А сейчас – была. И, змеясь под нажимом пальцев, никуда не исчезала.

«Беги отсюда»

Дениз Джонс плохо помнила, как запихивала вещи в сумку. И как дергала дверь, позабыв, что сама же её и заперла, тоже не смогла бы описать в точности. И как, спотыкаясь, выбегала за ворота, напрочь позабыв о том, что необходимо отметиться на стойке регистрации и оплатить полные сутки проживания, опять же – достоверно не сообщила бы.

Паника была сильнее.

ГЛАВА III

«Несколько душ для одного тела. Сказка – или реальность?»

«Безумие заразно»

«Одна колдунья со множеством лиц»

Точка.

Стерев очередную неудачную вступительную строчку, болезненная блондинка устало стянула с переносицы очки. И, тяжело выдохнув, пораженчески уткнулась носом в клавиатуру.

Среди яркого света комнатных ламп, среди плотно задернутых светлых штор, среди мутных окон небольшой комнаты в такой же небольшой съёмной квартирке Дени мучало одно-единственное жгучее желание: стереть путанные диктофонные записи из недавней поездки к чертям собачьим.

Но – нельзя. Это ее первое крупное задание с самого трудоустройства. Первая командировка. И – первый разворот.

Она просто обязана дописать. И доказать уже своей критичной матери, что может и умеет жить сама. Без помощи и подачек со стороны богатенькой саркастичной вдовушки, с которой по какой-то вселенской ошибке они оказались повязаны общей кровью.

И вообще – у нее в сопроводительном листе указан исторический очерк. А она тут – теорию заговоров создает.

Надо взять себя в руки, написать, что задали – и забыть уже про эту чертовщину. В конце концов, третий час пополуночи. А ей было показано после операции соблюдать режим и спать по ночам.

Спать, ага.

Девушка зябко поежилась, с подозрением косясь на шелестящие тени в портьерных складках. С самого возвращения из зловещего отеля её мучала бессонница, но позвонить своему лечащему врачу, строго-настрого наказавшему пациентке при выписке бить в колокола, чуть что не так, Дениз не решалась.

Что нейрохирург, что терапевт… да что уж там, все отделение неврологии прекрасного сверкающего госпиталя в центре штата Массачусетс плясало под дудку миссис Дебры Джонс. Которая очень щедро жертвовала средства для тех, кто освободил её от бремени в лице больной доченьки…

Так, хватит. Исторический очерк от лица очевидца к кануну Хэллоуина. Написать, подать на редактуру за две недели до публикации – и её ждет блистательная карьера журналистки. Никак иначе.

Да, та женщина, так напугавшая Дени, скорее всего, не в своем уме, и вообще – в здании отеля творятся странные, необъяснимые вещи. Но её, Дени, всё это не касается.

Выкрутив до отказа ручку на стареньком радиоприемнике, оставшемся ей от прежнего квартиросъемщика, девушка решительно водрузила очки обратно на нос и агрессивно открыла поисковик.

Если она не может записать свои впечатления, если они несостоятельны и бездоказательны, в таком случае, ей помогут старые газетные архивы. А они теперь есть в оцифрованном варианте даже у такой захудалой околосалемской деревушки. Двадцать первый век на дворе, как никак.

А дальше… копирайт никто не отменял. Она возьмет чужие материалы и расскажет уже кем-то когда-то написанное своими словами.

Но, чем дольше Дени копалась во множественных архивах, чем лихорадочней скакала между вкладками, тем глубже её затягивала черная дыра ужаса.

Старый мрачный дом, в век прогресса и свободных СМИ умело замаскировавшийся под отель для любителей пощекотать нервы местными сказочками, не просто имел дурную славу в прошлом. И в настоящем там творились вовсе не безобидные дела.

Почему, почему полиция никак не реагировала на такое поразительное количество смертей?! Это ведь хренова деревня! Там всё про всех местным властям должно быть известно!

Кошмар. Какой вопиющий кошмар…

Как ни старалась, имя и фамилию нынешней владелицы Дени нигде найти не могла. Во всех материалах указывалась лишь размытые формулировки. «Потомки», «собственники»…

Только вот мисс Джонс, после того, как на сайте Салемской Библиотеки обнаружилось гравюрное изображение первой хозяйки большого дома, печально известной колдуньи Сибил, эти точные данные, которые она, по идее, должна была нарыть сама во время так позорно окончившейся поездки, были уже и не нужны.

Потому что она точно узнала в копии рисунка конца семнадцатого века ту самую бледную брюнетку в бордовой форменной одежде, с которой так символично встретилась впервые у носилок с мертвым телом.

Фамильное сходство, ага. Как же.

Вот что ей, дуре, мешало ознакомиться с вводными заранее, до того, как покупать билет на поезд? И как ей прикажете эту ересь теперь описывать?..

По официальным данным, Сибил переехала в Новый Свет приблизительно в тысяча шестьсот девяностых годах. По крайней мере, первые упоминания о строительстве дома и подозрительно-скоропостижной смерти мужа этой женщины приходились как раз на данный трагический период. На самый разгар Салемских Процессов.

Жила Сибил обособленно, вдалеке от основного поселения. Немногочисленные наемные сменные рабочие помогали вдове возделывать землю даже после смерти супруга, всячески помогая поселенке в том числе и с детьми. Но эта идиллия сосуществования продлилась недолго.

Именно эти люди донесли на женщину суду.

Пригородная местячковая газетенка уверяла читателя, что дело было в задержке выплат, и мужчины таким образом решили отомстить нанимательнице.

Так или иначе, Сибил повезло. Ко времени зарождения конфликта, в тысяча шестьсот девяносто седьмом, официально гонения уже прекратились. И духовный и светский суд, больше занятый тем, чтобы обелить свою пошатнувшуюся репутацию, донос на нелюдимую одинокую даму в не менее одиноком доме на окраине попросту проигнорировал.

Но рабочие, так или иначе, землю Сибил покинули. С годами дом пришел в упадок. Дети Сибил росли в разрухе.

Какова была истинная причина того, что спустя почти пятнадцать лет к уже пожилой женщине на порог пришли линчеватели, история опять же – умалчивала.

По официальным данным, старший сын и две дочери Сибил находились в то время в городе. И лишь потому, вероятно, выжили.

А позже, спустя время приехав навестить упрямо не желавшую переезда мать, не обнаружили ту в комнатах. И вскоре выяснилось страшное.

Старуху заживо замуровали в колодце. За якобы колдовство и знахарство. Якобы ее видели в соседней роще, собирающую травы. А дальше немногочисленные соседи, на чьей памяти все еще были свежи истории о мерзком богопротивном колдовстве, додумали сами, разобраться с угрозой – тоже решив самостоятельно. И именно ей, странной старухе, вменили в вину падеж скота. И идолопоклонство Матери Тьмы, Лилит.

Женщина умирала долго. На осклизлых камнях колодца, по словам местных, до сих пор можно было различить кровавые царапины. Сибил боролась за свою жизнь до последнего. Но – напрасно.

На данный момент потомки жестоко убиенной восстановили дом и сделали его еще одной туристической точкой. Очень уж удаленной от города и основного маршрута, но, тем не менее, пользующейся стабильным спросом. Жители пригородной деревушки тоже иногда зачем-то туда заселялись.

Но не это волновало сейчас Дени. Её тревожило то, что она видела в реальности.

И третий помощник заместителя редактора Джонс действительно готова была присягнуть, что предки нынешних салемцев – не ошиблись. У нее были доказательства опасности той, что сейчас содержала этот дом. К сожалению, их невозможно было никому рассказать, потому что – не поверят.

А еще перед глазами Дени, на бликующем стареньком мониторе, был кратенький некролог. За вчерашнюю дату. Именно он, такой обманчиво-безобидный, заставил девушку принять судьбоносное для себя решение и позабыть про принципы невмешательства.

Она должна была что-то сделать, а не сбегать. Должна была еще тогда.

Этот старик теперь – на её совести. А он ведь предупреждал её, предупреждал, что в доме живет ведьма! А она – сбежала. И оставила его там. И теперь он – мертв.

Это действительно не её дело. Было – не её.

До тех пор, пока Сибил не взялась мстить потомкам тех, кто обрек ее на смерть, прямо на глазах журналистки.

Сейчас Дениз Джонс готова была верить. И обязана была все исправить.

Потому что с этим надо что-то решать, как бы страшно ни было. Решать прямо сейчас. И собрать РЕАЛЬНЫЕ улики для полиции.

И только так Дени докажет самой себе, что она – не трусиха.

ГЛАВА IV

Все, произошедшие несколько дней назад события, зацикливаясь на отдельных образах, крутились в пульсирующей от сотен мыслей голове. И это очень сильно мешало любым занятиям.

С дверью взятой напрокат машины Дениз Джонс разобралась далеко не с первого раза. И сесть за руль у девушки вышло тоже только после того, как она хорошенько испачкала джинсы в засохшей грязи и ржавчине, что очень сильно нервировало блондинку. Пожалуй, даже ещё сильнее, чем осознание, что в её небольшой спортивной сумке лежат полицейский шокер и газовый баллончик.

Джонс вообще тянула с прибытием в пункт назначения, как могла, набираясь решимости во всех придорожных кафешках, что попадались на пути. И то и дело проговаривая про себя официальные аргументы для владелицы отеля, которые, якобы, потребовали её скорого отъезда. И – чуть менее скорого возвращения. Но все эти идиотские придумки о срочном деле, из-за которого она сбежала, а теперь – вернулась доработать, казались ей нелепыми, даже ещё не будучи произнесенными.

С каждым часом Дениз все больше склонялась к варианту тайного проникновения на территорию отеля.

Хотя и это – тоже звучало глупо.

Но, тем не менее, ей надо было собрать доказательства для законников. Так, чтобы поверили именно городские, потому что местные, кажется, эту женщину покрывают.

Официально Дениз собиралась выдвигать для полицейских версию об опасных сектантах. Что было лишь кусочком правды.

Но…

В правду никто не поверит. Молодая журналистка понимала это слишком хорошо. Она сама не очень-то хотела верить.

И теперь девушка сидела за рулем видавшей лучшие дни арендованной машины, сжимая его вспотевшими руками, и отчаянно вжимала в пол педаль газа. Фары пронзали сумрак.

А в голове Дени крепла стройная теория. Совершенно невероятная, бездоказательная. Но казавшаяся единственно верной. Потому что только она могла объяснить все детали.

Ведь дело было не только в гравюре, изображавшей Сибил. Дело было ещё и в фотографии от 1936-го года. Где, опять же, была изображена та самая женщина.

И – в убийствах.

Это была она, Сибил. В этом нет никаких сомнений. Сама ли во плоти, её ли не упокоенный мстительный дух, взявшийся высасывать жизнь из местных – не имеет значения.

И нет, рациональная часть Дени по-прежнему ставила на идолопоклонство. И совершенно не желала верить во всякую мистику.

Только вот иных вариантов – не было.

Одна и та же женщина, невероятным образом с салемских времен дожившая до наших дней.

Одна и та же женщина, которая – «Как же! Я! Устала! Все это делать! Одна!» –

очень громко о своем одиночестве заявляет.

Одна и та же женщина, которая непостижимым образом молодеет сразу же после очередной смерти постояльца в её доме. Над трупом которого она вытворяет для этого очень странные вещи.

Одна и та же женщина, которая могла перемещаться в огромном доме с путанными коридорами и закутками из одного места в другое с подобной поразительной скоростью только в том случае, если навострилась проходить сквозь стены.

И у Джонс, если честно, сильно чесались руки выяснить, нет ли в этих самых стенах потайных ходов. Потому что если есть – кровожадная владелица жива. А с живыми Дени могла предположить, как совладать.

А вот если отелем заправляет очень плотное привидение – тут Дениз попросту не имела ни малейшего понятия, что делать. Как, впрочем, и не знала, какие именно ей нужны доказательства, и что предстоит искать.

Особенно – в такую непроглядную туманную темень.

Хорошо, хоть фонарик взяла.

Для начала – ей необходимо незаметно попасть в запертые помещения. Потом – туда, где хранятся документы, где бы это место ни было. И напоследок – унести оттуда ноги и сдать ведьму копам.

Или, если те не отреагируют, сделать информацию достоянием общественности.

Как ни крути, очень мутный, ненадёжный, дурной план.

Но поступить иначе Дениз не могла. Слишком уж часто в своей жизни ей приходилось смиренно молчать и делать вид, что её все устраивает и ничего плохого не происходит.

Но – не в этот раз. Пора взрослеть. А взрослые люди иногда платят невеселую цену за свои решения.

И это – нормально.

Атакованная подобного рода упадническими мыслями, Дени съехала с основной дороги на грунтовую. Но проехала вперед совсем немного, почти сразу же притормозив в лесу и оставив машину под прикрытием деревьев. Дальше девушка двинулась пешком.