Отрывок из книги
Чем можно оправдать высылку мальчишек-кадет в солдаты? Сколь ни размышляй, ни подыскивай объяснения, не находится никаких разумных доводов. Кроме одного, что генерал Демидов проявил излишнее рвение из страха пред новым императором и собственной жестокости. По столице распространялся страх – беспричинный, ползущий от ног по спине до самой макушки, словно морозный сквозняк от плохо прикрытой двери. Всё общество было потрясено казнью пятерых офицеров; дворяне, затаив дыхание, гадали, что ждать от дня грядущего, ожидали его с ужасом, пугали сами себя и распространяли страх всё шире и всё дальше. Давно, очень давно никого из российских дворян не приговаривали к смерти, к тому ж столь позорной – через повешение. Елизавета сама давала обещание, что никого на плаху не отправит, Екатерина, хорошо понимая, что её права на трон сомнительны, боялась ссориться с дворянством и вынужденно проявляла снисходительность. Мудрейшая императрица выказывала своё недоброжелательство, кого-то отправляла в отставку, удаляла от двора, но не более! Одному сенатору-взяточнику подарила на именины вышитый собственноручно огромный кошель, чтоб было куда деньжищи ворованные класть. И что с того? Посмеялись, пошушукались придворные, да на том и дело кончилось. Недовольна была Екатерина, что дворяне в масонские общества вступают, не обращая внимания на её запретительные указы. Но наказала ль кого в исполнение сих указов? Нет, лишь пьесы сочиняла, в которых франкмасоны высмеивались. Её внук Александр, принявший корону из рук убийц императора Павла, как и бабка, был замаран, повязан с цареубийцами и также не смел никого казнить. А Николай Павлович, император Николай Первый осмелился. Он был строг, и все признавали: имеет на то полное право! Его нельзя упрекнуть ни в узурпации власти, ни в чём другом, он ничем не запятнан.
Боялись и только с самыми доверенными лицами, причём – шёпотом! – осмеливались обсуждать все тревожащие их новости ещё и потому, что самого императора знали недостаточно: до восхождения на престол великий князь Николай Павлович был простым бригадным генералом, оставался в тени старших братьев, за ним не следили пристально, плохо знали и его характер, и наклонности. Общество более присматривалось и восхищалось его супругой: Александра Фёдоровна, величественная и грациозная, строгая и веселая, представлявшая законченный тип немецкой красоты, вдобавок ко всем своим достоинствам являлась дочерью прусского короля Фридриха, а не какого-нибудь малозначащего герцога, то есть не ровня немецким принцессам, что въезжали в Россию до неё. И сам Николай Павлович, в отличие от старших братьев, не заводил романов на стороне: он обожал супругу, был счастлив в браке. Вот и ещё одна причина робости пред ним: многие ли в высшем обществе соблюдали супружескую верность? А вдруг и за это осудит?
.....
– Хорошенькое дельце! Покупателей зазвали, а сами не решили, продавать ли! – изумился Телятьев. – Похоже, коня себе здесь я не найду. И приобретём ли мы лошадей для дивизии, сомнительно…
– Что же такое получается: Старжинская в своём имении – не хозяйка? Столь приятная женщина, образованная – и зависит от какого-то алчного приказчика, от жида-скопидома?! – стал рисовать жуткие картины Брюховецкий. – Представьте: он запустил жадные ручищи в её имение, наживается за её счёт, и она вынуждена просить у него деньги на самое необходимое! Как это унизительно!
.....
