Книга «За честь культуры фехтовальщик» состоит из статей и заметок о русской литературе XIX и XX вв., опубликованных автором в филологических сборниках, журналах и газетах за последние годы. Первый ее раздел посвящен Антону Павловичу Чехову, именно его фигура оказалась компасом при выборе других персонажей. Второй – его брату Александру Павловичу, судьба которого проливает неожиданный свет на, казалось бы, давно известное в жизни самого Антона Чехова. Герои третьего раздела книги – писатели и люди театра, второй половины ХХ-го века.
Оглавление
Елена Гушанская. За честь культуры фехтовальщик
I. Антон Чехов – упущенный шанс
Антон Чехов – упущенный шанс
«Вишневый сад» – время и место
1
2
«Вишневый сад» глазами XXI века
1
2
Как сделана «Душечка»
Каштанка: история создания и прочтения
1
2
Маленькие околочеховские сюжеты
Дочь финика
Жена – это жена
Уход
II. «Брат вышеупомянутого…»
«Брат вышеупомянутого…»
1
2
3
4
5
6
7
Воспоминания Александра Чехова: личность мемуариста и манера повествования
Александр Чехов. Детали биографии
1
2
3
III. Другое чтение
«Времечко стекает с кончика его пера…»[92] (Александр Володин)
Возвращаясь к Вампилову
Тогда и теперь…
Предки Александра Вампилова в Петербурге
Не пропустить хотя бы юбилея… (К. Гинкас и Г. Яновская)
Послевкусие (Резо Габриадзе)
Виток спирали (Андрей Битов)
«Три фотографии из жизни Монахова»[110]
Нормальный ход, или Путь Попова
Последняя книга Александра Житинского
Другое чтение (Олег Базунов)
Никому не известная книга (Майя Чумак)
Писатель нашего будущего (братья Стругацкие)
Негромкая жизнь (Вадим Шефнер)
За честь культуры фехтовальщик (Михаил Пиотровский)
Отрывок из книги
Предсказание Чехова: «Меня будут читать лет семь, потом забудут, а потом будут читать долго» – исполнилось.
Похоже, Чехов у нас так и не стал всеобщим достоянием. Мы живем по законам гоголевского мира, а чаще по законам Салтыкова-Щедрина, сходим с ума по Достоевскому, понимаем народ по Толстому и мечтаем о гармонии, присущей пушкинскому миру (хотя и Пушкина-то мало читаем)… А вот Чехова мы, если и любим, то не всенародно, а интимно, каждый в отдельности, принимаем его понемногу, как индивидуальное лекарство.
.....
В переписке А. П. Чехова с О. Л. Книппер сохранилось отношение автора к постановке Художественного театра: «…говорят, что Станиславский в IV акте играет отвратительно, что он тянет мучительно. Как это ужасно! Акт, который должен продолжаться 12 минут maximum, у вас идет 40 минут (курсив мой. – Е. Г.). Одно могу сказать: сгубил мне пьесу Станиславский. Ну, да бог с ним» [П. XII, 74].
12 минут абсолютно точная цифра: 11,5 минут занимает только «чистое», механическое, беспаузное чтение текста, да и то в современной, гораздо более быстрой, чем в начале XX века, речевой огласовке. Следовательно, на сценическое действие – перемещение актеров по сцене, жесты, паузы – вообще не отводится по авторскому замыслу ни секунды. Сценического времени больше нет, осталось только реальное время и этого времени – ограниченный отрезок, жесткий регламент: все спешат, проживая четвертый акт в едином, общем предотъездном темпе. И хотя, кажется, никому еще не удавалось выполнить это авторское условие, оно – кардинальный, смысло- и структурообразующий момент пьесы.
