Читать книгу И всё-таки я люблю тебя! Том 2 - Елена Харькова - Страница 1

Дождь, дождь, дождь… Вода и сумерки заполнили собой весь город, соединили небо и землю полупрозрачным занавесом, размыли чёткие очертания домов и деревьев, настраивая людские души на печальные, унылые ноты.

Но люди ненавидят печаль и уныние! Лишь только очутившись в спасительном укрытии под родным кровом, они закрывают наглухо форточки, задёргивают занавески, включают искрящийся радостью и теплом свет и окунаются в повседневные заботы, в общение с родственниками и друзьями или просто в праздное времяпрепровождение у экранов телевизоров. В этом их спасение от печали…

Но было в городе окно, за которым страдала, тосковала совершенно одинокая в этом мире душа.

Рыжеволосая девушка с удивительно красивыми зелёными глазами сидела, облокотившись на подоконник, и угрюмо смотрела, как капли дождя медленно скользят по оконному стеклу, рисуя на нём извилистые пути-дорожки.

Чужая квартира, которую Рита снимала, в этот час казалась особенно мрачной и неуютной. Девушку всегда пугало одиночество. А сейчас оно особенно безжалостно терзало её измученную душу, доводило до изнеможения, отбирало последние крупицы надежды на счастье.

«Как странно! Неужели это юное прекрасное создание никто не может утешить, развеселить? Неужели ей не с кем развеять печаль, не с кем хотя бы просто поболтать по телефону? – спросите вы. – А где же её родственники, друзья, просто знакомые? Ведь каждого человека обязательно окружают люди, к которым можно обратиться в трудную минуту!»

Увы. Эта девушка действительно совершенно одинока в этом мире.

Нет, у неё, конечно, есть мать. И отец тоже есть. И даже сестра. Но так получилось, что Рита поругалась с матерью и сбежала из дома. Ритин отец не признаёт своего отцовства. А сестра в общем-то хорошая девушка, но она никогда не встречалась с Ритой и не знает о её несчастьях. Вообще-то они не совсем родные. Кристина – дочь Вадима Николаевича, так называемого отца Риты.

У Риты была и бабушка – единственный родной человек, который её очень любил. Но её уже нет в живых…

И совсем недавно у Риты был друг – двенадцатилетний мальчишка-беспризорник Рыжик, который так мечтал стать клоуном или акробатом и выступать вместе с Ритой в цирке! Но его тоже уже нет…

И любимый человек у Риты был когда-то. Но Женька – её закадычный друг детства, её юношеская большая любовь – променял их отношения на свою мечту стать капитаном. Он сейчас где-то плавает на своём большом корабле. Какое ему дело до того, что Рита осталась совершенно одна в этом мире и некому ей помочь, некому позаботиться о ней? Какое ему дело до того, что Рите пришлось стать карманной воровкой, чтобы не умереть с голоду, не замёрзнуть на улице?! Он и не подозревает, что Рита сидит сейчас совершенно одна в чужой квартире, смотрит с тоской на дождь за окном и думает: «Эх, что за жизнь! Что ожидает меня в будущем? Что ещё подкинет мне злодейка-судьба? Буду ли я хоть когда-нибудь счастлива? Это лишь одному Богу известно… Одно несомненно: легкомысленные юношеские проказы и шалости закончились. Впереди у меня взрослая жизнь…»

Рита тяжело вздохнула, задёрнула шторы и отошла от окна.

А на улице льёт дождь, дождь, дождь…

Лето пыхнуло в лицо жаром, закружило пыльными ветерками, поманило прохладой рощиц. Рите так хотелось, как и раньше, когда была ещё жива бабушка, уехать из Москвы на дачу, где их уютный домик спрятался за кустами сирени и жасмина, лечь в гамак, грызть травинку, читать книжки, слушать пение птиц и вдыхать пряный дурманящий запах летних цветов. Как же было тогда хорошо! Но всё это было в той, прошлой, сейчас уже кажется, что в такой давней и почти нереальной жизни. Увы, теперь Рите некуда деться из душного пыльного города.

Но больше всего Риту угнетало одиночество. Видно, от матери ей достался панический страх остаться в этом огромном мире одинокой, никому не нужной песчинкой. Рита старалась весь день гулять, быть среди людей и лишь поздно ночью возвращалась в пустой дом, чтобы скорее уснуть, а проснувшись, опять идти к людям.

Рита шла по рынку и уже профессиональным взглядом выискивала жертву. Пару раз она уже протягивала руку, но жертвы «срывались с крючка». Наконец Рита подошла вплотную к женщине с тряпичной сумкой. Одно ловкое движение, и кошелёк перекочевал из сумки к Рите в руки. Ещё пару движений, и вот уже пустой кошелёк валяется под прилавком. Но тут Рита боковым зрением почувствовала на себе чей-то взгляд. Резко обернувшись, она встретилась глазами с очень красивым парнем.

«Он всё видел! Сейчас он устроит скандал!» — запаниковала Рита.

Она испуганно стала искать путь к бегству, а когда опять повернулась, парня уже не было.

«Фу, померещилось. Он просто посмотрел в мою сторону, а я уже от страха затряслась! Да и как он, если даже и захочет, докажет, что я украла кошелёк? За руку-то он меня не поймал. Так что всё уже шито-крыто».

Рита успокоилась. Она купила кулёк клубники и, лакомясь на ходу ягодами, пошла домой. Но лишь только Рита вышла за ворота рынка, как тот самый парень откуда-то возник прямо перед ней. На вид ему было лет около двадцати пяти. Он был высок, очень красив, одет не по-советски шикарно и вместе с тем слегка небрежно: бежевые брюки без заутюженных стрелок, в тон им туфли из мягкой замши, такого же цвета батник с закатанными до локтей рукавами. Воротник был расстёгнут аж на три пуговицы, а на шее был повязан голубой с бежевой каёмкой шёлковый платок. Голубые мечтательные глаза, мягкая линия рта, тонкий прямой нос и длинные, до плеч, шелковистые светлые волосы – принц из сказки «Золушка» да и только!

– Привет! – улыбнулся он.

Рита попыталась его обойти. Но он не пропускал.

Девушка запаниковала.

– Пропустите! Что вам от меня надо? – дрожащими губами произнесла она.

Парень грациозным жестом откинул прядь со лба.

– О, милое создание, я просто очарован вашей красотой! Вы как рубиновый кристалл чистейшей пробы возникли среди этого скопища щебёнки. Ваши утончённые черты лица, должно быть, выписал гениальный художник Брюллов. Хотя нет, глаза нарисовал Врубель. Да-да, именно Врубель! А эти волосы! – он дотронулся до её кудрей. – Это огненный водопад! Я видел такие локоны только на картинах Боттичелли. О, прелестная незнакомка, вас случайно не Венера зовут? – вкрадчивым голосом произнёс он.

– Да пошёл ты! – огрызнулась Рита.

«Он либо шизанутый, либо издевается надо мной».

Парень расхохотался.

– Такой прелестный ротик не должен так грубо выражаться!

– Отвяжись!

Рита попыталась уйти, но парень схватил её за руку.

– Я вас чем-то обидел?

– Слушай, что ты ко мне прицепился? Чего ты надо мной насмехаешься?

– Я? У меня и в мыслях не было над вами насмехаться. Я действительно восхищён вами, а особенно вашими ловкими ручками.

«Вот оно! Он всё-таки заметил, как я украла кошелёк!»

Рита вырвала руку и, уронив кулёк с клубникой, побежала. Но парень её быстро догнал и схватил. Рита отчаянно забилась в его стальных объятиях.

– Послушайте, я не знаю, на что вы намекаете, но всё это чушь. Это плод вашего больного воображения. И если вы меня сейчас не отпустите, я закричу и позову милицию. И вам придётся долго объяснять им, почему вы на улице пристаёте к незнакомым девушкам.

– Успокойся, я не причиню тебе вреда, – уже по-простому заговорил с ней парень. – Конечно, если ты хочешь, то можешь перенести наш разговор в милицейский участок. Но я предлагаю начать мирные переговоры в более приятном месте. Пошли в кафешку? Я приглашаю.

Рита посмотрела в его насмешливые глаза и, подумав, согласилась. Действительно, милицию впутывать не за чем.

Но вместо кафе он привёл её в ресторан.

– Не люблю дешёвые забегаловки, – объяснил парень, раскладывая на коленях салфетку, – там либо отравишься, либо столкнёшься с хамством обслуживающего персонала. А скорее всего и то и другое. Этот ресторан тоже не ахти, кормят здесь средненько, но зато обслуживание более-менее приличное да и публика солидная.

Рита обвела взглядом зал. Посетителей было мало, но все они отличались дорогими одеждами и самодовольным видом. Рита почувствовала себя неуютно в простеньком ситцевом сарафанчике среди этой разряженной публики. Она уже ловила на себе насмешливые взгляды дам. Ведь с тех пор, как она стала зарабатывать себе на жизнь воровством, она не баловала себя красивой одеждой, а старалась купить что подешевле, чтобы лишний раз не ходить на «промысел».

Официант принёс закуски. Рита так соскучилась по изысканной пище, что с удовольствием стала есть. Парень с интересом наблюдал, как она ловко управляется с ножом и вилкой, как изящно промокает уголки рта салфеткой, как грациозно держит бокал с красным вином.

– Я в тебе не ошибся. Ты не простушка. В тебе видна порода. Я уверен, в тебе течёт благородная, возможно, даже дворянская кровь!

Рита поперхнулась.

– Опять издеваешься?

– Нисколько. Я восхищаюсь тобой, – парень вальяжно откинулся на спинку стула. – Видишь ли, я делю людей на быдло, работяг и голубую кровь. Быдло – это быдло. По-другому и не скажешь. Работяги – это люди-муравьи, которые всю свою жизнь копошатся, копошатся, копошатся, строят «муравейники», плодят таких же «муравьишек», чтобы и они всю жизнь так же копошились и строили «муравейники». И так всю жизнь одна тупая нудная возня, лишь бы продлить свою ничтожную жизнь. Они, правда, в отличие от быдла очень нужный элемент мироздания. Это благодаря их идеям и трудолюбию людям голубой крови с каждым годом жить становится всё комфортнее. А работяги из-за этого своего фанатичного трудолюбия даже не успевают насладиться плодами своего труда. Им некогда. Все их помыслы направлены лишь на то, чтобы воплотить в жизнь ещё одну идею, сделать ещё одну деталь. И так всю жизнь. А когда их, старых и больных, вышвыривают на пенсию, они быстро подыхают, не выдержав испытания бесполезностью. Это ведь для них самое страшное!

– А ты, как я понимаю, голубая кровь, – усмехнулась Рита.

– Разумеется. Мы, люди голубой крови, впитываем в себя красоту мира, умеем наслаждаться жизнью, брать от неё всё самое лучшее. Мы живём комфортно, вкушаем только самую изысканную пищу. Это для нас художники рисуют потрясающие картины, для нас режиссёры ставят великолепные спектакли и фильмы, для нас актёры выворачивают наизнанку свои души, для нас музыканты в кровь раздирают пальцы о струны! И всё это для того, чтобы нам угодить, чтобы сделать нашу жизнь ещё более интересной. Кстати, не было бы нас, людей, способных по достоинству оценить их каторжный труд, не было бы и их, деятелей искусства. Кто может так восхищаться и трепетать при соприкосновении с шедеврами? Быдло? Ха-ха! Они, кроме ковриков с лебедями на стене, ничего и не видели. Работяги? Да, они ходят в театры, посещают концертные залы, музеи, но всё это лишь для того, чтобы хоть чуть-чуть отличаться от быдла. Выйдя из храма искусств, они тут же об этом забывают, чтобы переключиться на свою работу. Даже актёры, музыканты и художники – не голубая кровь, а всего лишь работяги. Актёр всю жизнь по сто раз долдонит одни и те же роли, музыкант целыми днями пилит и пилит свой инструмент, а художник малюет полотно за полотном. У них нет времени даже просто наслаждаться жизнью. Они тратят свою жизнь на страдания из-за недостаточного признания их таланта, на зависть к другим, более успешным коллегам по творчеству и на закулисные интриги. Почти все они несчастливы. Каждый из них фанатеет только от своего поприща. Оценить других он не в состоянии. И только мы, люди голубой крови, способны до слёз, до внутренней дрожи испытывать восторг от истинных произведений искусства, от окружающей нас великолепной природы, от комфорта, в котором мы живём, от стильной одежды, в которую мы облачаемся, от изысканной пищи, которую мы потребляем, короче, от всего прекрасного в этой жизни! Мы жаждем этого, в этом великий смысл нашей жизни! Ради этого мы и живём на земле. Так-то вот.

– А кто я по твоей классификации? Быдло?

– Ни в коем случае! У тебя взгляд не тупой. Ты не сводишь своё существование к простому перевариванию пищи. А ведь быдло – это ходячий агрегат по переработке продуктов. Некоторые из них продукты заменяют водкой, а кто-то наркотиками. Но смысл жизни у них один – достать и опрокинуть в своё бездонное чрево желанное топливо. И всё. И даже на смертном одре у них единственное последнее желание – это скушать хотя бы ещё один кусочек колбаски или выпить ещё одну стопку водки.

– А на работягу я тоже не похожа?

– Судя по тому, как ты добываешь деньги, нет, – рассмеялся парень.

Рита покраснела.

– Я вынуждена так добывать деньги. Если бы меня взяли на работу, я бы честно их зарабатывала. Легко вам рассуждать, сытым и богатым. У вас есть работа, есть родители, которые о вас заботятся. У вас есть друзья, которые могут помочь. А у меня нет ничего: ни родителей, ни друзей, ни работы, ни даже дома, – неожиданно для себя разоткровенничалась Рита. – Что ты мне предлагаешь: лечь и помереть от голода?

– Нет. Я тебе предлагаю быть со мной.

Рита опешила.

– С тобой?! Но зачем я тебе?

– Ты мне очень понравилась. Ты, конечно, ещё не совсем голубая кровь. Живёшь ты пока, извини, как быдло. Но всё поправимо. Ведь в тебе генетически заложено быть одной из нас. Все твои жесты, манеры и даже внешность выдают в тебе человека высшего сословия. Посмотри на свои руки, – он взял её руку и стал поглаживать, – какие они изящные, какая нежная бархатистая кожа, какие длинные аристократические пальчики. Разве могут эти ручки трудиться? Нет! Это было бы кощунственно. Они созданы лишь для того, чтобы их украшали колечками с бриллиантами, чтобы их гладили и целовали.

Он прикоснулся губами к её руке. Рита стыдливо вырвала руку. Она была смущена. Этот красивый мужчина с приятным вкрадчивым голосом так необычно рассуждал. Но, как ни странно, Рита уже не чувствовала к нему враждебности. Наоборот, ей, шестнадцатилетней девчонке, очень льстило, что этот человек делает ей комплименты, целует её руку. Она ещё не могла понять, прав он или нет. Да это было и не важно. Главное, он обратил на неё внимание, она ему понравилась! А это уже приятно. Она – Лягушка, Гадёныш, дочь алкоголички и подлеца, её участью было быть уборщицей подъездов, а потом работать на заводе, а теперь волею судьбы она стала воровкой… И вдруг она смогла понравиться такому красивому холёному мужчине! Это невероятно! Да Женька по сравнению с этим мужчиной всего лишь сопливый пацан. И пусть этот пацан продолжает играть в свои кораблики. А она, Рита, наконец-то встретила такого мужчину, который смог оценить её по достоинству. Вот он, её суженый!

Рита посмотрела ему в глаза и улыбнулась. Парень улыбнулся в ответ.

– Ну что? Будем знакомиться? Разрешите представиться, – он встал и наклонил голову. – Максим. Можно просто Макс.

Рита тоже грациозно чуть склонила голову.

– Рита.

– Великолепно! Я знал, что не ошибся в тебе. Ты восхитительна! Ты не Рита. И не Маргарита. Ты Марго. Ты королева Марго!

Рита рассмеялась.

– Да уж, королева, – сказала она с усмешкой, – без королевства.

– Вот увидишь, скоро весь мир будет у твоих ног. Люди – они же примитивные создания. Они преклоняются только перед более богатыми или более сильными. Если ты беднее их или слабее, они будут смотреть на тебя свысока. Ты для них пыль на дороге. Но стоит встать на ступеньку выше, как тут же их глазки льстиво засверкают, спинки почтительно прогнутся. Они будут шаркать перед тобой ножками, заискивающе заглядывать в твои глаза и ждать возможности угодить тебе. И всё это лишь для того, чтобы приблизиться к тебе, подружиться, хоть на мгновение приподняться на твою ступеньку, – он закурил сигарету. – Ты обратила внимание, как презрительно на тебя поглядывает эта расфуфыренная публика? А всё потому, что ты бедно одета, следовательно, ты на несколько ступенек ниже их. И не важно, что ты в тысячу раз красивее всех этих женщин. Ты нищая! Значит, для них ты никто. В лучшем случае ты сможешь приблизиться к ним, если тебя какой-нибудь из этих мужчин использует как проститутку. На большее не рассчитывай, – он стряхнул пепел в хрустальную пепельницу. – Но всё изменится, как только ты встанешь на ступеньку выше их.

– А я что, стану богаче их? – засмеялась Рита.

– Нет. Это довольно трудно. Ты просто станешь сильнее их.

– Сильнее?!! – поразилась Рита. – Это как?

– Об этом мы поговорим в следующий раз. А сейчас поехали домой, – сказал Макс так просто, словно это было само собой разумеющееся.

Рита струхнула.

– Домой? К тебе?!

– Ну да. Ты же согласилась быть со мной.

Вообще-то Рита не помнила, чтобы давала на это согласие. Но Максим ей понравился. Кроме того, Рита так устала от одиночества, что готова была на многое, лишь бы чувствовать себя кому-то нужной.

– Вообще-то мне шестнадцать лет, – предупредила Рита. – Тебя это не смущает?

– А тебя это смущает?

– Меня? Нет.

– Так почему меня это должно смущать? Ты, несмотря на возраст, как я уже понял, сама зарабатываешь деньги, сама распоряжаешься своей жизнью. Значит, ты уже взрослая самостоятельная женщина. А данные паспорта меня не интересуют. Ну так что, идём?

– А как я могу быть уверена, что не произойдёт то, чем ты меня только что пугал: ты меня используешь как проститутку, а потом выгонишь?

– Я ничего не могу тебе гарантировать. Я могу лишь сказать, что давно искал такую, как ты, которая достойна была бы стать моей подругой, моей помощницей, моей музой, моей любовью. Я хочу тебе посоветовать: не слушай свой разум, он труслив, доверься лучше своим чувствам. В жизни иногда надо совершать сумасбродные поступки.

Он расплатился с официантом и протянул Рите руку. Она, немного подумав, положила на его ладонь свою ладошку. Так они и вышли из ресторана, взявшись за руки.

«Да, он не Женька, для которого разум и долг превыше всего. Эх, Женька, я так хотела тебе подарить всю себя, но ты испугался, стал нудно рассуждать о последствиях. Так теперь меня получит другой мужчина, для которого главное – это чувства ко мне, а не мнение общества. Так-то вот!»

Квартира Максима была ему под стать. Всё было очень красиво и необычно. Не было никаких громоздких стенок и шкафов, а все его вещи находились в просторной кладовке, вход в которую закрывала бамбуковая ширма. Кровать, если таковой можно назвать огромный тюфяк, накрытый шёлковым покрывалом с золотой бахромой, находилась посередине комнаты и занимала собой почти всё пространство. На кровати лежало в беспорядке множество атласных подушек золотого и чёрного цвета. На стенах вместо обоев был нарисован пейзаж, этакая панорама с экзотической природой и даже с океаном, в который окунулось солнце. Создавалось впечатление, что находишься на райском острове.

Занавесок не было. Вместо них стекло оплетали побеги зелёных растений. Тут были и традесканция, и плющ, и другие, неизвестные Рите растения. Вообще живых растений в квартире было много. Они стояли вдоль стен. Порой даже трудно было отличить, где кончается грань между нарисованными и живыми растениями.

Не было также люстр. Квартира освещалась многочисленными светильниками, спрятанными среди зелени. От этого пространство комнат приобретало магический, почти заколдованный вид. Единственный атрибут цивилизации – телевизор – был удачно вписан в интерьер благодаря бамбуковой подставке. В изголовье кровати с двух сторон стояли две статуэтки обнажённых девушек, сделанные из чёрного дерева. Эти девушки грациозно держали на голове фарфоровые блюда. В одно блюдо Максим выложил фрукты, а в другое – зефир в шоколаде.

– Ну как тебе моя нора?

– Здорово! Ты здесь сам всё придумал?

– Конечно.

– И стены разрисовал тоже ты?

– О нет! Я же тебе объяснял: мы, люди голубой крови, никогда ничего не делаем. Мы только пользуемся чужим трудом. Все блага на земле нам либо дарят, либо продают, либо мы их берём сами, – он рассмеялся. – Ну что ты морщишь свой очаровательный лобик? Тебе не идёт хмуриться.

– Ты знаешь, я не совсем понимаю то, о чём ты говоришь. Все твои рассуждения так необычны! Нас не этому учили.

– Естественно. Нашему государству не нужны личности. Ему нужны люди-винтики, люди-роботы, люди-рабы. Соответственная психология и вдалбливается ребёнку с пелёнок, что главное в жизни – это трудиться на благо родины, пусть даже не получая почти ничего взамен. А я так жить не хочу. И тебе не позволю.

Он привлёк её к себе и поцеловал.

Даже целовался он необычно, не так, как Женька, не просто чмокал её в губы, а очень чувственно, властно обхватывал её губы, ласкал языком кончик её языка.

Рите понравилось.

– Так, хватит разговоров на сегодня. Марш в душ, – приказал он, – а я пока постель разложу.

Рита стояла под горячим душем и дрожала, как будто она замёрзла. Ей было страшно. Ей было противно.

«Зачем я сюда пришла? Для чего? Ведь я не люблю его, я его совсем не знаю! И вот так запросто прыгну сейчас в его постель?! Зачем? Это мерзко! Какая же я развратная дура! Я как дворняжка готова лизать пятки первому, кто меня погладил и приютил! И всё это ради того, чтобы не быть одной! Неужели я иду по стопам своей матери?!! Я всегда её осуждала за то, что она без разбору дарит себя всем, лишь бы быть хоть кому-то нужной. И вот теперь я сама встаю на этот путь. Нет. Так нельзя. Надо бежать отсюда. Бежать!»

Рита вылезла из ванной, вытерлась и стала быстро натягивать одежду.

– Марго! Шампанское и фрукты уже поданы, – услышала она голос Максима. – Надень розовый халатик, он там на крючке висит, и выходи. Я жду тебя, моя королева.

Рита остановилась около двери.

«Но куда я убегу? В пустой дом? Там так тоскливо! А здесь уютно, хорошо. И не одиноко. Максиму я понравилась, это видно. И хоть он очень странный, но всё-таки неплохой человек. По крайней мере его не сравнить с мамиными алкашами. Он в меня влюбился, и, возможно, я тоже скоро его полюблю. Да-да! Он очень красивый, умный, образованный, с прекрасными манерами. Он обязательно мне понравится! А там, глядишь, может, через два года, когда я стану совершеннолетней, мы и поженимся. Так зачем же я буду убегать от своего счастья? И куда? Опять в нищету? Опять ходить по рынкам и воровать кошельки? Нет, я устала так жить. Лучше я буду любовницей Максима, чем базарной воровкой. Решено. И будь что будет!»

Рита опять скинула сарафан. Но надевать чужой женский халат не стала. Она просто обмоталась махровым полотенцем и вышла.

– О! Ты великолепна! – прошептал Максим, целуя её плечо. – Ложись. Я сейчас.

Пока Максим был в душе, Рита ещё раз обошла всю комнату. Светильники, спрятанные за растениями, окутывали комнату приглушённым светом, наполняя её причудливыми тенями. Рита старалась не смотреть на белую постель, разложенную на кровати. Она разглядывала необычные растения, провела рукой по гладким бамбуковым палочкам ширмы, заглянула в кладовку.

Кладовкой служила небольшая комната без окон, вдоль стен которой стояли стеллажи. На стеллажах аккуратными стопками лежали джинсы, свитера и футболки Макса. По одной стене были прибиты на двух уровнях перекладины, на которых висела на вешалках одежда. А на полу кладовки под стеллажами стояли в ряд картонные коробки. Рита заглянула в одну из них. В ней лежали мужские ботинки. Рита открыла другую коробку. Там тоже были ботинки. Почти такие же, только по цвету чуть-чуть отличались. Рита лихорадочно стала открывать другие коробки. Везде были мужские ботинки и туфли.

«Но зачем Максиму столько обуви? Один человек вовек столько не сносит. А вдруг он…»

Перед глазами тут же промелькнули картины из детства, когда любовник матери притащил в их дом коробки с ворованными туфлями. Из-за этого мать потом оказалась в тюрьме.

«Нет! Не может быть! Судьба не может так зло надо мной смеяться! Я не иду по стопам своей матери! Нет!!!»

– Марго! Ты где спряталась?

Рита вышла из кладовки.

– Что ты там делала? – нахмурился Максим.

– Извини. У тебя в доме всё так необычно, что мне очень интересно всё рассматривать.

– Ещё успеешь рассмотреть. Иди ко мне.

Максим выключил все светильники, оставив только светомузыку, включил магнитофон. Он подошёл к ней, обнял, хотел поцеловать, но Рита стала вырываться. Она опять струхнула.

– Нет, Максим, прошу, не надо. Ведь я тебя совсем не знаю. Я ещё слишком молода. Я не должна была приходить к тебе домой. Нехорошо всё это.

– В чём дело? – раздражённо произнёс Максим. – Неужели ты, как обыкновенная дворовая девчонка, которой с детства вдалбливались идиотские постулаты о морали, будешь сейчас жеманно изображать из себя недотрогу? Брось! Это всё до омерзения скучно. Ты же не такая! Ты личность! А личности наплевать на мнение общества. У неё свои законы. Общество придумало кучу идиотских условностей, порабощающих человека, опутывающих его миллионами запретов. Вот скажи, почему до восемнадцати лет нехорошо заниматься любовью с мужчиной, а после восемнадцати уже можно? А если тебе не хватает двух-трёх месяцев до восемнадцати, тогда как поступать? А? Уже можно? А если полгода не хватает? Тогда как? Нельзя? Но почему? Это же идиотизм! И что за мнение, что нельзя спать с мужчиной в первый же день знакомства? А во второй или на пятый уже можно? Или тоже нехорошо? Ах да! Лучше на сто двадцать пятый. Или вообще лучше годами ходить за ручку, а спать ни-ни, только после свадьбы. А что изменится после свадьбы? Ты лучше будешь знать мужчину? Чёрта с два! Тогда бы не было столько разводов. Всё это бред, придуманный закомплексованными уродинами, которые только так могут заставить мужчину жениться на себе. Так неужели ты тоже считаешь, что для того, чтобы предаться самому прекрасному в мире ритуалу со мной, испытать наслаждение друг от друга, нужно сначала за свои деньги накормить кучу народа, чтобы они пьяными голосами прокричали «горько!»?

Рита не знала, что на это ответить.

– Неужели я в тебе ошибся? – продолжал напирать на неё Максим. – Неужели тот гордый независимый взгляд, которым ты околдовала меня сегодня на рынке, оказалось, принадлежит обыкновенной трусливой затюканной девчонке? Если это так, то я не буду тебя удерживать. Ты можешь уйти.

Наступила пауза. Рита думала, как же ей поступить. Но Максим не дал ей долго размышлять. Он подошёл и начал целовать её. Больше она не сопротивлялась.

Максим взял её профессионально, используя отработанный и многократно проверенный набор ласк и сексуальных приёмов. Он умел доставить наслаждение женщине, а уж угодить такой неискушённой девчонке – это вообще слишком просто. Когда Рита, потрясённая от всего происшедшего, наконец тихо застонала от оргазма, он откинулся на подушку и с чувством хорошо исполненной роли заснул.

Рита смотрела на потолок, на котором было флуоресцентными красками было нарисовано звёздное небо.

«Интересно, а сколько женщин до меня рассматривали этот ковш Большой Медведицы? Пять? Десять? Сто?.. Что это со мной? Я ревную? Нет. Ревнуют, когда любят. А мне совершенно безразлично, сколько женщин было у Максима. Так почему я чувствую себя такой несчастной? Ведь мне было хорошо. Очень хорошо! Но почему так пусто в душе? Так гадко! Наверно, потому, что и с его, и с моей стороны это был лишь секс, только секс, без тени любви, без намёка на чувства. Я же помню, как меня ласкал Женька! Да, он был неопытен, но каждое его трепетное, немного боязливое прикосновение вызывало во мне такую волну восторга и блаженства! А сегодня, даже когда моё тело забилось в оргазме, я не получила и сотой доли того счастья. Как же мне жить теперь? О чём мечтать? Мечтать мне больше не о чем. Мне надо навсегда забыть о Женьке, о любви к нему. Это было в той, прошлой жизни с невинной девочкой Маргариткой. Но её больше нет. Она умерла этой ночью, как умерла бабушка, как умер Рыжик. Теперь в этом мире живёт Марго, королева Марго, испорченная циничная женщина. И принадлежу я отныне другому мужчине!»

Марго проснулась поздно. Солнце уже беспощадно обжигало всех, кто осмелился в этот обеденный час выйти на улицу. Да и в комнате было невыносимо душно. Марго откинула влажные волосы с лица, встала с постели, прикрыв наготу простыней.

– Максим, ты где? Макс! – позвала она.

Но его в квартире не было. Ей стало очень обидно.

«Как же так? Он оставил меня одну после нашей первой ночи! Да уж, любящий человек так бы никогда не поступил. А я и не любимая, я обыкновенная уличная девчонка, которая в первый же день знакомства позволила затащить себя в постель. С такими, как я, не очень-то церемонятся».

Марго прошла на кухню, налила в чашку остывший чай и по глотку стала отпивать. Очень хотелось есть, но Марго стеснялась лазить по чужому холодильнику.

Макс вернулся только вечером.

– А где ты был? – спросила Марго.

– Ходил по делам.

– Ты будешь всегда так уходить и оставлять меня одну? – надула она губки.

– Ты обиделась? Напрасно. Я бы взял тебя с собой, но ты так сладко спала. Я не хотел тебя будить. Но завтра я обещаю, что буду трясти тебя, обливать водой, щекотать пятки, пока ты не проснёшься. Потому что с завтрашнего дня по делам мы будем ходить вместе.

– По каким делам? – насторожилась Марго.

– Увидишь.

– Макс, – робко спросила Марго, – ты воруешь?

– Ты что! Как ты могла такое подумать?! – гневно воскликнул Максим. – Ведь воровство – это тяжкий и опасный труд. А голубая кровь не может трудиться. Нам это категорически противопоказано.

– Но если ты не работаешь и не воруешь, то откуда же у тебя появляются деньги?

– Мне незачем работать или воровать. Люди сами всё кидают к моим ногам. И счастливы от этого, – ухмыльнулся Макс.

– Как это?

– Увидишь. Теперь и тебя они будут осыпать деньгами и подарками. Ведь ты одна из нас. Тебе нужно будет только благосклонно принимать подношения.

– Ты шутишь?

– Нисколько. Ты сама завтра в этом убедишься.

На следующий день Макс повёл Марго в салон-ателье одного модного модельера, где можно было хоть и дорого, но очень даже неплохо, почти по-западному одеться. Из-за дороговизны салон не осаждали толпы покупательниц. Здесь всегда одевалась лишь элита социалистического общества: товароведы, завмаги, завскладом и жёны средней партийной номенклатуры, которые могли себе позволить покупать эксклюзивные вещи. Раньше этот салон посещала и Анна Брониславовна. Правда, это было уже после отставки мужа. Когда же Николай Ефимович занимал высокий пост, Анну Брониславовну обшивал спецсалон более высокого класса.

В этот утренний час в салоне ещё не было посетителей. Поскольку был выходной день, то ателье не работало, а был открыт только магазинчик готовой одежды. Макс предусмотрительно перевернул на стекле двери табличку на «закрыто» и распахнул перед Марго дверь. Девушка вошла и в нерешительности остановилась. Четыре продавщицы сидели на диванчике и лениво сплетничали о знаменитостях. Марго смутилась, почувствовав на себе презрительные взгляды продавщиц, одна из которых что-то тихо сказала, а остальные засмеялись. Марго поняла, что шутка касалась её непрезентабельного вида.

– Пойдём отсюда, – прошептала Марго, – здесь вещи слишком дорогие.

– Что за вздор! – возмутился Макс. – Ты же королева Марго, а разве может быть что-то слишком дорого для королевы? Иди и выбирай, что тебе понравится. А на ценники вообще не смотри.

Марго стала ходить по рядам и восхищённо разглядывать произведения портновского искусства. Ни одна из продавщиц не поднялась с дивана, чтобы обслужить её, понимая, что эта простушка в ситцевом сарафане забрела в их салон просто поглазеть. Им гораздо интереснее было разглядывать красавчика Макса. Он подошёл к девушкам и сел напротив них в кресло.

– Эх, девчонки, был бы я вашим начальником, я бы вас всех уволил, – с улыбкой на губах произнёс Макс.

– Это почему же? – ощетинились продавщицы.

– Да потому, что ваша красота затмевает собой все эти роскошные одежды. Мужчины, я думаю, увидев вас, напрочь забывают, что пришли сюда за тряпками для своих жён. На вашей совести наверняка немало разбитых семей, да?

Девушки смущённо захихикали.

– А вы тоже пришли за тряпками для своей жены? – кокетничая, спросила самая смелая из них.

– Нет, девчонки, я, увы, пока не женат.

Глаза девушек заискрились азартными огоньками.

– Я пришёл сюда приодеть свою сестричку, – добавил он.

– Эта девушка ваша сестра? – удивилась брюнетка.

– Она ничуть на вас не похожа, – добавила блондинка.

– У нас отцы разные, – объяснил Макс.

– А, тогда понятно, – кивнула девушка с ободком на голове.

Одна из продавщиц что-то прошептала на ушко другой, и они обе захихикали.

– Что вы смеётесь? Я такой смешной?

– Да нет, вы-то как раз ничего, а вот ваша сестра…

– А что сестра? – не понял Макс.

– Она что, только из деревни приехала?

– После дойки коров сюда забежала, – добавила самая смешливая девушка, и все покатились со смеху.

– Видите ли, такие ситцевые сарафаны с купоном по подолу да ещё такой длины уже не носят, – объяснила самая высокая продавщица. – Я имею в виду, в Москве не носят. В провинции они, наверно, до сих пор в ходу. А в столице в этом сезоне модные девушки должны носить расклешённые юбки с большими накладными карманами и топики, желательно украшенные вышивкой.

– А хит сезона – это, конечно, комбинезон. У нас в салоне представлены три модели комбинезонов. Рекомендую зелёный. Он вашей рыжей сестричке подойдёт, – посоветовала брюнетка.

– Спасибо вам, девчонки, просветили. Светка и впрямь отстала от моды. Она же три года в больнице провалялась. Где уж там за хитами сезона следить! – трагически произнёс Макс.

– Три года в больнице! Какой ужас! Она сильно болела? – округлила глаза высокая девица.

– Ну как сказать? Вообще-то да.

– Но её хоть вылечили? – насторожилась блондинка.

– Увы, эта болезнь не лечится, – Макс тяжело вздохнул. – Да не бойтесь вы, она не заразная.

– А что у неё за болезнь такая, что три года лечили, но так и не вылечили?

– Болезнь? Маниакально-агрессивный психоз с неконтролируемыми вспышками садизма, – просто объяснил Макс и, как бы извиняясь, улыбнулся. – Сложный диагноз, правда? Я сам его с трудом запомнил. Эти врачи в психушке, по-моему, сами шизанутые. Такого в её больничной карте нагородили! Я как прочитал, аж мурашки по коже пробежали! Прямо ужастик какой-то!

Максим наклонился к девушкам.

– Там описаны во всех подробностях её зверства. Брр! Кровь стынет в жилах! – полушёпотом произнёс он. – Нет, конечно, Светка иногда перегибала палку. Что было, то было. Но, извините, жертвы сами были виноваты. Зачем надо было злить больного человека? Вот и поплатились жизнью. Но таких немного, честное слово! А большинство довольно легко отделались: например, у одного мужчины она только глаз ногтём выковыряла, а у одной девушки всего лишь ухо откусила. Но это же ерунда, ничего страшного. И одним глазом можно прекрасно всё видеть. А ухо – это так, вообще для красоты человеку прилеплено. Девушка даже слух не потеряла, только вид чуть-чуть был подпорчен. Но это лишь до тех пор, пока у неё волосы не отросли, которые Светка ей повыдёргивала. А теперь-то за пышными локонами вообще ничего не стало заметно.

Девушки притихли и с ужасом поглядели на Марго, которая, ничего не подозревая, сосредоточенно перебирала одежду.

– А так, если её не злить, она милейшее создание: ласковая, тихая, добрая, – продолжал Макс рассказывать доверительным тоном. – Есть у неё, конечно, маленький пунктик: она считает себя королевой. Да-да, королевой! И требует, чтобы с ней соответствующе обращались, как с высокопоставленной особой. К ней иначе как «ваше величество» обращаться не смей! Иначе всё, сразу во что-нибудь зубами вцепится. А зубы у неё как у акулы. Острые! Вмиг всё отгрызает! Врачи хотели ей зубы подпилить, чтобы не такие острые были. Но не успели. Она главврачу в горло вцепилась, а потом убежала, – Макс тяжело вздохнул и посмотрел с умилением на Марго. – И вот она теперь со мной, рыбка моя, мой акулёночек. Ох, девчонки, честно говоря, замучила она меня! Я так уже устал быть палачом! А я разве вам не сказал? Да-да, она считает себя королевой, а меня придворным палачом. И то, что не хочет она сама делать, приходится мне. А как иначе? С ней же не поспоришь! Мне мои уши пока не надоели. Так что приходится, как это мне ни противно, все её ужасные замыслы претворять в жизнь. Вот вчера утром в продуктовом магазине продавщица молочного отдела вместо того, чтобы поклониться и спросить: «Чего ваше величество изволит пожелать?» – ляпнула: «Девушка, что вам надо?» Ну разве она не дура? Я же по-человечески её предупреждал! Тьфу! Идиотка! Эх, девчонки, что там после этого началось! Светка всю молочную витрину, конечно, разбомбила. Ну это само собой. Но ещё и двум соседним отделам, гастрономии и хлебному, досталось. Светка вскочила на прилавок и давай по невинным покупателям пакетами с молоком, колбасой и хлебными батонами швыряться. А шуму-то, шуму сколько было! Покупатели с визгом из магазина бегут, продавщицы, понятное дело, в слегка подпорченном виде в луже крови с молоком корчатся и громко стонут. А Светка как ненормальная стоит на прилавке, крутит над головой связкой сосисок и радостно хохочет. Больная, что с неё возьмёшь, – горько усмехнулся Макс. – Так самое гадкое, что сестрёнка потом меня заставила ещё и товароведа казнить. Представляете! Ох, девчонки, пришлось мне эту почтенную женщину за ноги подвесить. Кошмар!

Макс тяжело вздохнул. Девушки не могли понять, шутит он или нет. Но на всякий случай помалкивали, лишь затравленно наблюдая за Марго.

– А может, нам «скорую помощь» или милицию вызвать? – спросила брюнетка, считающая себя самой умной.

– Зачем? – искренне удивился Макс.

– Пусть её обратно в больницу увезут.

– Нет, нельзя её в больницу. Ей там не нравится, – возразил Макс. – А мне наша мамочка, царствие ей небесное, перед смертью строго наказала: «Ты, – говорит, – Володенька, что хочешь, можешь в жизни делать: хулигань, воруй, насилуй, убивай. Но только заклинаю тебя, сынуля: не давай никому нашу Светланку в обиду. Убогой-то она из-за тебя стала. Тебе её и растить теперь». А ведь так оно и было. Да, девчонки, Светка умом тронулась, когда меня в тюрьму первый раз посадили. Переживала она очень. Так что теперь это мой крест. Никому я её в обиду не дам. Что угодно сделаю, лишь бы ей угодить!

Макс откинулся на спинку кресла. При этом, как бы забывшись, он отвёл в сторону руку с перекинутой на ней ветровкой, и девушки увидели пистолет, засунутый за пояс его брюк. Лица девушек ещё больше вытянулись от ужаса. Благодаря этому аргументу рассказ Макса теперь выглядел правдоподобнее. По крайней мере никто из продавщиц не решился бы сейчас испытать на себе гнев этого парня и его сумасшедшей сестрички. Макс, увидав, куда смотрят девушки, тут же опять смущённо прикрыл пистолет ветровкой.

– Девчонки, у меня к вам большая просьба: обслужите мою сестричку как надо, по-царски. Пожалуйста! – заискивающе попросил он. – А то у неё уже, поглядите, как лицо побагровело. Ещё несколько минут, и у Светки опять приступ начнётся!

Девушки нехотя встали и, подталкивая друг друга, подошли к Марго.

– Ваше величество, что вам понравилось? – спросила одна из них.

– Ваше величество, вы выбрали какую-нибудь вещь? – вторила ей другая.

Марго сначала удивлённо посмотрела на девушек, потом на улыбающегося Макса и, догадавшись, что это его проделки, стала подыгрывать:

– Пока всё, что я вижу, слишком дёшево для меня. Надеюсь, в вашей забегаловке найдётся хоть что-нибудь, достойное королевы?

Марго увидела, как Макс беззвучно ей похлопал. Ободрённая его похвалой, она стала с азартом изображать из себя царицу. Спектакль удался на славу. Бедные испуганные девушки, низко кланяясь и лебезя, наряжали Марго, стараясь во что бы то ни стало ей угодить.

– Ваше величество, примерьте вот это платье. Оно очень подойдёт к вашим изумрудным глазам.

– Ваше величество, а вот этот комбинезон будет великолепно смотреться на вашей изумительной фигуре.

– А не желает ли королева примерить бальный наряд? Вот это бархатное платье сделает вас ещё более неотразимой.

Макс, развалившись в кресле, с улыбкой наблюдал за представлением. А Марго вошла во вкус. Она не догадывалась, каким образом Максиму удалось уговорить продавщиц так себя вести. Она думала, что Макс им просто заплатил. И поэтому, с удовольствием изображая царицу, она то капризничала, то гневалась, то разрешала в знак благодарности поцеловать свою руку. Наигравшись вдоволь, Марго наконец выбрала василькового цвета комбинезон, льняной брючный костюм, отделанный вышивкой мережкой, юбку с блузкой и атласное чёрное короткое платье.

– Комбинезон я надену сейчас, а остальное упакуйте, – приказала Марго и скрылась в кабинке, чтобы переодеться.

Продавщицы с чувством облегчения, что скоро весь этот кошмар закончится, стали заворачивать одежду.

– Вот, всё готово. Чек вы оплатите или ваша сестра? – спросили они у Макса.

– У меня денег нет, – извиняющимся тоном произнёс Макс, – королевскую казну она при себе держит, никому не доверяет. Жадная она до омерзения! Всё боится, как бы её королевство не обанкротилось. Ох, девчонки, я даже не знаю, как быть. Вы, конечно, можете потребовать с неё деньги. Это ваше законное право. Я даже настаиваю на этом! Но, честно говоря, я не уверен, что она отреагирует на это спокойно. Она может и заплатить всё до копейки, а может и… Смотрите сами. Нет, я, конечно, не прошу, чтобы вы ей это подарили, хотя подарки она обожает, но я вас просто хотел предупредить. Вы хотя бы выберите самую несимпатичную из вас, чтобы не так жалко было терять красоту. И пусть уж эта отважная девушка со Светки потребует деньги.

Тут Марго в новом комбинезоне вышла из кабинки. Она со счастливой улыбкой покрутилась перед Максом.

– Ну как, нравлюсь я тебе? – кокетливо спросила она.

– Ты восхитительна! – серьёзно ответил Макс.

– А сколько всё это стоит? – всё-таки не удержалась от вопроса Марго.

Повисла напряжённая пауза. Макс выжидающе посмотрел на продавщиц. Но ни одна из них не посчитала себя настолько некрасивой, чтобы с лёгкостью рискнуть своим ухом.

– Это ничего не стоит, – наконец выдавила из себя одна продавщица.

– Да-да, это подарок, – подхватили другие.

– Как подарок?! – поразилась Марго. – Да вы что! Это же очень дорого!

– Нет, что вы, ваше величество! Для нас большая честь сделать вам такой скромный подарок. Мы вас очень просим, примите этот дар, – загалдели они.

Девушки были готовы нести какую угодно ахинею, лишь бы ненормальная парочка поскорее убралась из магазина.

Марго не верила своим ушам. С чего это они так раздобрились?

– Вы разыгрываете меня?

Девушки перепугались насмерть. Боже! Сейчас начнётся!

– Что вы, ваше величество! Как можно?! Мы вас очень любим и уважаем. Пожалуйста, примите этот подарок от нашего магазина. Мы вас умоляем!

– Вы это от чистого сердца говорите?

– Да, да, от чистого сердца!

Девушки были уже готовы разрыдаться от нервного перенапряжения.

– Ладно, – Марго пожала плечами, – раз вы настаиваете, я возьму ваш подарок. А вам я тоже оставляю с царского плеча подарок: там в кабинке мой сарафан лежит. Можете его себе оставить.

– Спасибо, ваше величество! Премного благодарны! – поклонились девушки.

– Что ж, прощайте, – наконец сказала Марго самое желанное для них слово. – Мне у вас очень понравилось. Может, если буду проездом, ещё раз к вам загляну.

Глаза у продавщиц начали округляться от ужаса.

Марго протянула руку, и все продавщицы её покорно поцеловали.

– Ваше величество, садитесь в карету, я сейчас приду, – сказал Макс.

Он подождал, пока Марго вышла из салона, посидел ещё немного, похвалил продавщиц, сказав, что они опровергли поговорку о том, что красивые женщины не могут быть умными, а потом ушёл.

Макс нагнал Марго почти у самого метро. Они, взявшись за руки, заскочили в поезд и всю дорогу хохотали, вспоминая сегодняшнее приключение.

– Я же тебе говорил, что скоро весь мир будет у твоих ног. Все будут стараться угодить тебе, будут осыпать тебя подарками и при этом благодарить, если ты согласишься эти подарки принять, все будут целовать тебе руки и низко кланяться. Ну? Разве я тебя обманул?

– Нет, не обманул. Макс, признайся, как ты этого добился. Ты им заплатил?

– Ни копейки.

– А как же?

– Я им просто признался, что ты королева, – улыбнулся он.

– Макс, хватит дурить. Скажи честно, как ты их заставил?

– Не скажу. Это мой маленький секрет.

– Макс, а ведь если нас поймают, то посадят в тюрьму!

– Глупости! За что нас сажать в тюрьму? Мы что, вымогали эти вещи, или украли их, или убили кого-то? Вовсе нет. Мы просто пошутили чуть-чуть. А девушки не понимают юмора. Они почему-то поверили, что ты королева, и уговорили тебя принять от них эти шмотки в подарок. Так за что нас наказывать?

А продавщицы в это время горько вздыхали.

– Месячная зарплата вылетела к чёрту! – чуть не плача, произнесла первая.

– Ещё легко отделались! Могли бы не только без денег остаться, – печально усмехнулась вторая.

– Ну тебе бы не очень повредило, если бы твои чебурашистые уши откусили. Потом пришила бы ещё лучше, – съязвила третья.

– А почему же ты отказалась от «пластической операции» по коррекции носа? Тогда бы никто больше не думал, что твоим отцом был евреистый грузин!

– Девчонки, хватит ерунду городить. Давайте скорее в милицию звонить, – предложила четвёртая.

– В милицию? И что мы им расскажем? Как кланялись и ручки целовали этой ненормальной? А потом признаемся, что сами упаковали и подарили ей платья?

– Но нам же этот Володя угрожал! И пистолет показывал.

– Во-первых, он не угрожал, а просто рассказывал байки о своей сестре, трепался, так сказать. А во-вторых, пистолет он не вытаскивал, на нас не направлял, а даже прятал его. И потом, ты видела, что это за пистолет? Может, он игрушечный. И что тогда? Что с нами сделает начальство, когда узнает, как мы испугались каких-то двух придурков с игрушечным пистолетом! Да и стыда не оберёшься! Ведь придётся рассказывать все подробности нашего унижения.

– А что ты предлагаешь?

– Я думаю, что нам надо скинуться и вложить в кассу стоимость этих тряпок. Благо они не самые дорогие. Хорошо ещё, что эта идиотка набрала повседневную одежду, а не праздничную. А то бы нам вовек не расплатиться.

– И что потом?

– А потом обо всём забыть. И никому не рассказывать.

– А если они ещё раз придут? Что, опять будем ей руки целовать?

– Ну уж нет! Нам надо продумать, как обезопасить себя в дальнейшем от таких шизиков.

Марго заехала на квартиру, которую они снимали с мальчишкой-беспризорником Рыжиком. Теперь у Марго началась другая жизнь, и эта квартира ей уже ни к чему. Надо забрать кое-какие вещи, убраться и оставить хозяйке ключи.

Марго посидела на диванчике, вспоминая Рыжика, их такие детские проделки, жизнь в подвале, их дурачества, репетиции. Было много и весёлого, и грустного. Но в душе остались только светлые, добрые чувства.

Она стала перебирать вещи, но в результате практически ничего не взяла, понимая, что эту одежду Макс сочтёт слишком детской, простой. А она теперь взрослая девушка и должна одеваться соответствующе.

Марго сняла со стены детский рисунок, изображающий белую каравеллу с алыми парусами, мирно плывущую по голубым волнам. Этот рисунок когда-то ей подарил Женька – мальчишка, с которым она дружила и в которого была сильно влюблена. Прошло уже много времени с тех пор, и хотя с Женькой они расстались, но Рита до сих пор бережно хранит этот рисунок.

«Пусть эта каравелла будет моим талисманом. А на память о Рыжике я возьму его кепку».

– Прощай, детство! – грустно сказала Марго и вышла из квартиры.

Они гуляли по Тверскому бульвару. Марго ловила на себе восхищённые взгляды прохожих. Ещё бы! Васильковый комбинезон с белым воротничком и белыми клапанами на двух нагрудных карманах, украшенных вышивкой, очень эффектно облегал её стройную фигуру.

– Ну, теперь ты видишь, как изменилось к тебе отношение людей? А ведь ты только сменила одежду! А как рассуждает толпа: раз на тебе дорогая тряпка, значит, ты не бедствуешь, ты даже богаче их. У тебя богатые и, следовательно, влиятельные родители. Ого! Это значит, что ты стоишь выше их и, возможно, даже не на одну, а на несколько ступенек! И посмотри, они тебя уже любят, они тебя обожают! Ты только улыбнись кому-нибудь из них – и он уже будет у твоих ног. Кто теперь посмеет толкнуть, оскорбить тебя? Да боже упаси! Лучше они проглотят свой язык, чем решатся на это. А всего лишь пару дней назад тебе наверняка приходилось выслушивать такое! – Макс лукаво улыбнулся. – Ну как, прав я был?

Марго вспомнила свои хождения по рынкам, когда продавцы, к которым она пыталась устроиться на работу, в ответ хамили и насмехались над ней.

– Да, ты оказался прав.

– Ну вот видишь!

– Но ты знаешь, мне всё равно на душе как-то не по себе, что мы нечестным путём всё это получаем. А мне так хотелось вернуться к спокойной, правильной, честной жизни. Я хочу быть как все! Я хочу быть полезной обществу!

– А ты и так полезна. Ты очень даже полезна! Вот, например, возьмём природу. Всякие там очаровательные зайчики, белочки, тушканчики всю свою жизнь трудятся, не жалея лапок, чтобы прокормить себя, чтобы сделать запасы на зиму, чтобы вырастить детёнышей. Каждый из них старается выжить, чтобы продолжить существование своего вида. Замечательно! А как же хищники? Волк, лиса? Ведь они поедают этих милейших зверушек! Зачем же природа их создала? Жили бы на земле одни травоядные, и всем было бы хорошо. А? Так зачем? Должен же быть какой-то смысл в этой кровожадной резне! Ведь в природе не бывает чего-то ненужного, лишнего. Так вот, милая моя Марго, природа создаёт хищников, чтобы те помогали травоядным, делали их вид более жизнестойким. Ведь хищники поедают самых слабых, самых глупых, медлительных, неуклюжих представителей травоядных. И тем самым в продолжении рода участвуют только сильнейшие, умнейшие и более ловкие зверушки. Недаром хищников называют санитарами леса. То же самое и у людей. Нам удаётся обмануть лишь самых глупых, доверчивых людей, так сказать, лохов. Ты знаешь, как называется наша страна?

– СССР. Союз Советских Социалистических Республик, – недоумевая, ответила Марго.

– Нет. Она должна называться СНГ: Страна Непуганых Глупцов. Ты посмотри вокруг. Миллионы, миллиарды лохов гуляют по земле, пока не попадутся в руки к ворам, бандитам, убийцам. А наша задача – не допустить этого, научить этих глупышек, обжегшись на молоке, дуть и на воду. Ведь мы не будем отнимать у них последнее. Нет, что ты! Они сами нам будут отдавать столько денег, сколько им не жалко. Это их плата за жизненный урок. Мы с тобой не только санитары общества, мы его учителя! Так что ходи с высоко поднятой головой и гордись своей профессией!

– Но нас за это могут посадить в тюрьму! – всё ещё не могла успокоиться Марго.

– Нет, не бойся. Люди никогда на нас не заявят в милицию.

– Почему ты так в этом уверен?

– Потому что никто из них не захочет признаться в своей глупости. Они будут с радостью отдавать нам деньги, благодарить за это, а через некоторое время, поняв, что их надули, постараются навсегда забыть об этом неприятном инциденте. И поверь мне, они не то что в милицию не пойдут, они постесняются даже друзьям рассказать о том, как глупо влипли.

– Я не верю тебе! – покачала головой Марго.

– Ну что ж, сейчас я тебе это докажу, – Макс остановился и задумался. – Так, что бы такое придумать? О! Вот театр имени Пушкина. Замечательно! Теперь смотри. Твоя задача: молчать и лишь поддакивать мне. Согласна?

– Хорошо.

Они сели на скамейку, и Макс взглядом охотника стал выискивать в толпе жертву. Вдруг он оживился, тряхнул головой, откинув прядь волос со лба, и, встав со скамейки, сделал шаг навстречу миловидной девушке.

– Извините, что отнимаю ваше драгоценное время, но можно вас задержать на пару минут? – спросил её Макс своим вкрадчивым, чарующим голосом.

Ну какая девица отмахнётся от такого красавца? Девушка, естественно, остановилась и даже присела с ним на скамейку.

Макс несколько минут восхищённо разглядывал её лицо. Незнакомка даже не выдержала такого пристального взгляда и засмущалась.

– Что вы хотели мне сказать? – напомнила она ему.

– Ах да, простите. Я просто так очарован вашими совершенными чертами лица, что даже забыл о деле. Прошу прощения. Так вот, у меня к вам деловое предложение. Вы у себя в театре двадцать третьего в репертуаре не заняты?

– В каком театре? О чём вы говорите?

– А вы разве не актриса? Вы не из МХАТа?

– Я? Нет, что вы! Я работаю медсестрой в больнице.

– В больнице?!! Нет, не может быть! Вы шутите! Нет?! Боже мой! Это ужасно! Как вы могли так кощунственно поступить с тем даром, которым вас щедро наградила природа?! С вашей-то восхитительной внешностью и колоть уколы в задницы да выносить утки за больными? О нет! Вы преступница! Да-да! Так бездарно убивать свою красоту среди калек, вместо того чтобы украшать собою храм искусства, – это преступление! Столько девиц, которые не обладают и сотой долей вашей красоты, осаждают театры и киностудии, вообразив себя будущими примадоннами, а девушка, которая могла бы блистать на сцене и на экране, влюблять в себя миллионы поклонников, вместо этого похоронила себя заживо в обшарпанной больнице с запахом хлорки, гниющих ран и мази Вишневского! Это чудовищно!!!

– Вообще-то я хотела поступать в театральное училище, – робко произнесла девушка, подавленная напором его пламенной речи.

– И что же вас остановило?

– Родители были против. Они сказали, что всё равно у меня ничего не получится, а профессия врача очень даже престижная.

– Ваши родители – детоубийцы! – безапелляционно заявил Макс. – Они лишили вас будущего, они лишили вас жизни! Теперь вы будете уныло стареть в больнице. Вместо изысканных духов вы будете вдыхать запахи испражнений парализованных калек, вместо бархатных и парчовых платьев вы будете носить застиранные халаты с пятнами крови и мазей, а вместо длинных наманикюренных ноготков ваши пальчики будут украшены пятнами зелёнки и йода. А через несколько лет, уверяю вас, ваш румянец поблекнет, глаза потускнеют, кожа на руках огрубеет. Никто потом и не вспомнит, какой красавицей вы были когда-то.

Даже Марго передёрнуло от этих слов, а девушка вообще пала духом. Макс дал ей время в полной мере ощутить панический ужас. Увидав, что у девушки губы начали подрагивать, а глаза увлажнились, Макс по-отечески улыбнулся.

– Но не унывайте. Судьба любит вас. Она сжалилась и послала к вам на встречу меня. Слава Небесам! Потому что я ваш ангел-спаситель!

Девушка недоверчиво подняла на него глаза.

– Вы?!

– Ну да, я. А разве вы не узнаёте меня?

Девушка внимательно его оглядела.

– Вообще-то вы кого-то напоминаете, – неуверенно сказала она, стесняясь признаться, что совершенно не знает, кто он такой.

– Вы в театре Пушкина были?

– Нет, не была. Я ходила в Ленком на «Юнону и Авось» и в «Сатиру» на «Женитьбу Фигаро».

– Н-да, негусто. Но это всё старьё, рухлядь! Сейчас в моде другие спектакли. Вот наш театр… Да, забыл представиться, я Сергей Ефремов, да-да, сын того самого, который в «Три тополя на Плющихе» таксиста играл. А вот она, – Макс показал на Марго, – Ирина Терехова, племянница известной вам Маргариты. Так вот, мы играем в театре Пушкина. И недавно нам, молодым артистам, разрешили в честь юбилея поставить спектакль о Пушкине. Здорово, правда?! Так вот, почти все актёры на роли уже набраны. Я буду играть Дантеса, а Ирина – Анну Керн, которой Пушкин замечательные стихи посвятил. «Я помню чудное мгновенье: передо мной явилась ты, как мимолётное виденье, как гений чистой красоты! В томленьях грусти безнадежной, в тревогах шумной суеты звучал мне долго голос нежный и снились милые черты»… Гениальные строки! Так вот, уже набрали всех, кроме главной героини – Натальи Гончаровой. Мы в шоке, режиссёр наш в трансе! Он уже от отчаяния выдернул на своей лысине последний пушок! Ведь скоро юбилей нашего театра, а спектакль даже не репетировался! Сами понимаете, любую актрису на эту роль не возьмёшь. Поставишь какую-нибудь дурнушку, а зритель будет весь спектакль удивляться: «И из-за этой корявой тётки стрелялись гениальный поэт и светский красавец? Какая глупость!» Действительно, глупость… Увы, подходящей артистки, которая была бы хоть чуточку похожа на оригинал, в нашем театре не нашлось. Мы уже хотели отменять спектакль. Думали, что всё пропало… И тут идёте вы! «Хвала любви, хвала богам! Вновь лиры сладостной раздался голос юный, и с звонким трепетом воскреснувшие струны несу к твоим ногам!» Вы – копия светской красавицы Натальи! Вас даже гримировать не надо. Просто невероятно! Это судьба! Это грандиозная удача! Ну, вы согласны?

– Я?! Вы что, мне предлагаете роль?! – удивлённо воскликнула девушка.

– Ну да. А о чём, по-вашему, я столько времени говорил? Да, я предлагаю вам роль. Я прошу вас играть в нашем спектакле. Я умоляю вас бросить свой лепрозорий и посвятить себя искусству! Хотите, я встану перед вами на колени?

– Нет-нет, что вы!

– Итак, ваш ответ?

– Ну… я не знаю, получится ли у меня, – с сияющими глазами пролепетала девушка.

– Конечно же, получится! Вот Ирина Терехова тоже ещё новенькая. Но ничего, репетирует, старается. Вчера свой первый спектакль отыграла. «Королева Марго» назывался. И прекрасно, я вам скажу, сыграла! Успех был ошеломляющий! Ей поклонники даже руки целовали!

Девушка с недоверием посмотрела на Марго. Той пришлось кивнуть, дескать, да, всё правда, сыграла неплохо.

– Ой! Это так неожиданно! Но я боюсь, – сияла от счастья девушка.

– Так вы не хотите? Ну что ж, против вашего желания посвятить себя медицине я бессилен. Вы героическая девушка, пожертвовавшая своей красотой ради спасения человечества от язв и гангрены! Что ж, не смею вас больше задерживать. Вас больные и убогие уже заждались. Прощайте, – Макс картинно повернулся к ней спиной.

– Нет-нет, я хочу! Я очень хочу стать актрисой! – испугалась девушка. – Я согласна!

– О! Согласны?! Вы чудо! Вы прелесть! Вы спасли нас! Вы воскресили наш театр из царства уныния и забвения! «И сердце бьётся в упоенье, и для него воскресли вновь и божество, и вдохновенье, и жизнь, и слёзы, и любовь!»

Девушка с Максом радостно засмеялись.

– Всё, считайте, что вы уже зачислены в труппу нашего театра. Поздравляю! Вы будете примой! Вы станете звездой! Вам будут рукоплескать стоя миллионы, нет, миллиарды поклонников! Вас будут осыпать цветами! Вас будут одаривать бриллиантами! Хотя… Ох, чёрт, совсем забыл! Ирина, ну что же ты мне не напомнила!

– А что такое? – забеспокоилась девушка.

– Вот незадача! Совсем вылетело из головы. У нас же новый главреж в театре появился. Сволочь, я хочу вам сказать, редкостная. В театр берёт только по блату. Без чьей-нибудь протекции к нему даже в кабинет не войдёшь. А без его разрешения вас никто в театр дальше зрительного зала не пустит.

– А что же делать? – расстроилась девушка. Ведь она себя уже ясно представляла на сцене в роли светской красавицы и жены гениального поэта Натальи Гончаровой. А тут всё рушилось!

Макс посмотрел на Марго, как бы ожидая услышать от неё совет. Но Марго только с интересом следила за сюжетом его игры.

– Есть один выход, – наконец произнёс как бы нехотя Макс, – правда, не знаю, говорить вам его или нет. Уж больно это мерзко.

– Мне с этим режиссёром надо переспать? – обречённо произнесла девушка.

– О нет, что вы! Даже если бы этот козёл и захотел, я бы этого не позволил! Погубить таким образом вашу чистую душу?! Нет! Даже театр этой жертвы не стоит.

– Так что же?

Макс приблизился к ней вплотную.

– Он взяточник. Это всем известно. За энную сумму денег он отдаст эту роль кому угодно, даже вашей прабабушке, даже слонихе из зоопарка.

Девушка просияла.

«Выход найден! Ура! И спать ни с кем не надо! А деньги – это ерунда, дело наживное».

– И сколько ему надо заплатить?

– Ну я не знаю. А сколько вы можете отдать, чтобы не было жалко?

Девушка задумалась.

– Пятидесяти рублей хватит?

Макс неуверенно пожал плечами.

– А сто рублей?

– Да, я думаю, этого хватит. Они у вас с собой?

– Они на сберкнижке. Я мигом вернусь и принесу деньги. Вы подождёте немножко?

– Хорошо. Только не очень долго. Нам скоро на репетицию идти.

Девушка убежала.

Макс победно посмотрел на Марго.

– Мне потребовалось пятнадцать минут, чтобы заработать сто рублей. А некоторые за эти деньги месяц горбатятся.

– А тебе её не жалко? Хорошая девушка работала медсестрой, была довольна жизнью. И вот ты перевернул всю её душу, доказал ей, что она живёт не так, как могла бы, покрутил у её носа заманчивым предложением, затуманил голову сказками. Ты заберёшь её деньги, она сейчас уволится из больницы, поссорится с родителями. А что взамен? Ни-че-го!

– Взамен? Главный урок на всю оставшуюся жизнь: не доверяй незнакомым людям, какими бы приветливыми и очаровательными они ни казались, какие бы сладкие речи они ни пели. Она это запомнит навсегда. И кто знает, может, я её уберёг от более тяжёлых разочарований в жизни.

– А вдруг она всё-таки заявит на нас в милицию?

– И что она там скажет? Что сын Олега Ефремова с племянницей Маргариты Тереховой обещали дать взятку главному режиссёру театра имени Пушкина, чтобы её, санитарку, взять на главную роль в юбилейном спектакле, да? Я не думаю, что она настолько глупа, чтобы выставить себя на посмешище.

– Но всё-таки сто рублей – это большие деньги. Это больше, чем она зарабатывает за месяц.

– Заметь, не я назвал эту сумму. Она сама определила, сколько денег может отдать. Значит, эти деньги были ей не так необходимы, раз она с лёгкостью с ними расстаётся.

Макс обнял Марго.

– Хватит терзать свою совесть. Глупышка, живи и радуйся жизни!

Вскоре прибежала девушка. Видно было, что она очень спешила, так как никак не могла отдышаться.

– Ой, я думала, что опоздаю и вы уйдёте. Представляете, еле поймала такси. Они все ехали в парк! Уф! Хорошо, что вы меня подождали. Спасибо вам. Вот сто рублей.

Макс взял деньги.

– Да, вы действительно опоздали. Пока вас не было, главреж уехал. Но он сегодня ещё вернётся и зайдёт к нам на репетицию. Так что я сегодня же постараюсь ему эти деньги передать. У вас есть телефон? Давайте я запишу и позвоню вам завтра. А вы пока из больницы не увольняйтесь. Мало ли что придёт в голову этому козлу! Вдруг всё-таки у нас ничего не получится.

– А может такое быть?

– Конечно. Может, он уже продал эту роль какой-нибудь Фёкле со свинофермы. Но вы не отчаивайтесь. Я очень постараюсь всё уладить.

– Большое вам спасибо!

– Ну что вы, что вы! Не стоит благодарности. А, кстати, как вас зовут? Ведь мы так и не познакомились.

– Марина.

– Скоро ваше имя, Мариночка, будет большими буквами красоваться на афишах нашего театра, а потом оно будет и у всех на устах, – пообещал ей Макс и вместе с Марго скрылся за тяжёлыми дверями театра.

– Вам кого? – недовольно спросил вахтёр. – Касса с другого входа.

– Мы из Щукинского училища. Пришли на прослушивание, – небрежно ответил Макс.

– А, тогда проходите.

Марго с Максом побродили по коридорам театра, рассмотрели фотографии актёров, развешанные на стене, украдкой посмотрели репетицию спектакля.

Когда они вышли из театра, девушки уже не было.

– Ну что, куда спустим эти деньги? Айда в ресторан! – предложил Максим.

– Макс, ну зачем тратить бешеные деньги на рестораны? Можно ведь и дома вкусно поесть. Давай накупим продуктов, а я приготовлю. Я неплохо умею мясо жарить.

– О нет! Ты со сковородкой в руке? Как это пошло! Королевы не умеют готовить!

Пришлось Марго подчиниться его образу жизни. Они легко получали деньги и так же легко их транжирили…

Марго жила с Максом уже почти два года. За это время кем только она не была в их афёрах! Всего и не перечислишь. Сначала Марго чувствовала себя как бы не в своей тарелке, но потом привыкла и стала относиться к этому как к игре, как к актёрству. В их «театре» звездой был, конечно же, Макс. Марго часто сама поражалась, как Макс благодаря своей внешности и красноречию умел так убеждать людей, что они с радостью отдавали ему деньги и при этом ещё и благодарили его за оказанную услугу. А Марго в их дуэте отводилась лишь пассивная роль приманки. Её участью было молча кого-то изображать. Для этого Макс даже обучил её нескольким приёмам.

– Необходимый образ можно создать всего лишь при помощи взгляда, – говорил Макс. – Например, взгляд таинственный, с поволокой – и ты леди – мечта; взгляд распахнутый, удивлённый – ты девочка – паинька; взгляд манящий, чарующий, многообещающий – ты сладкая конфетка; взгляд надменный, поверх голов – ты недосягаемая королева; взгляд брезгливый – этот мужчина всего лишь плевок на твоей мантии… И таких взглядов может быть сотня. И не надо чересчур актёрствовать, махать руками, что-то из себя корёжить. Боже упаси! Твои прекрасные изумрудные глаза – вот главное оружие с убойной силой в сто лохов за один выстрел!

Марго как губка впитывала всё, что он говорил, безоговорочно выполняла все его советы. Она старалась быть полезной Максу, хоть какую-то лепту вносить в их общее дело. Макс так умел подчинять всех своей воле, что и Марго не устояла. За эти годы она очень сильно привязалась к нему, восхищалась им, боготворила и даже полюбила его. Может, сказались гены матери, а может, перед обаянием Макса невозможно было устоять, но Марго сама не заметила, как попала в полную, почти рабскую зависимость от него. Ради его улыбки, его одобрения она теперь готова была на многое.

Марго приближалась к своему совершеннолетию и расцвела в полную силу. Теперь редкий мужчина, проходя мимо, не заглядывался на неё. Макс, конечно же, использовал её красоту в своих аферах. И хоть он не любил повторяться, но одна фишка приносила им стабильный доход.

В каком-нибудь ресторане Марго садилась одна за столик и неторопливо ела, слушала музыку, курила дорогие сигареты. Макс в это время в строгом костюме сидел за другим столиком и с серьёзным видом следил за ней.

К Марго обязательно подсаживался какой-нибудь подвыпивший мужчина и начинал настойчиво предлагать «дружбу». Её задачей было довести мужчину до белого каления, чтобы он допустил по отношению к ней какую-нибудь вольность. Иногда она изображала из себя женщину лёгкого поведения. Тогда мужчина во время танца начинал поглаживать её по попке или слишком сильно прижимал к себе. А если не было настроения, то Марго достаточно было просто сказать подсевшему к ней мужчине: «Слушай, ты, сморчок, отвали!» Как правило, мужчина оскорблял её в ответ. В общем, всё заканчивалось скандалом.

И тут на «сцене» появлялся Макс. Он подходил к жертве вплотную и, отодвинув полы пиджака, как бы нехотя демонстрировал пистолет, спрятанный под мышкой в кобуре, да уголок красной книжечки во внутреннем кармане, потом предлагал мужчине следовать за ним.

Они выходили в коридор, где Макс вытаскивал блокнот с ручкой и устраивал допрос.

– Ваша фамилия, имя, отчество? Национальность? Где прописаны? Место работы? Занимаемая должность? Партийный?

– Послушайте, в чём дело? – искренне недоумевал мужчина.

– Вы только что позволили себе дерзость оскорбить племянницу председателя Верховного совета нашей страны товарища Андропова. Надеюсь, вы понимаете, что должны теперь понести за это серьёзное наказание. Итак, отвечайте на мои вопросы.

– Постойте! Это племянница Андропова?! Но я не знал этого! Если бы я знал, поверьте, такого бы никогда не случилось.

– Как говорится в Уголовном кодексе, незнание не освобождает от наказания, – ледяным тоном парировал Макс.

– Кто бы мог подумать, что племянница Андропова будет в этом ресторане! – чуть не плача, восклицал бедолага.

– А где ей прикажете ужинать после посещения театра? В столовке, что ли? Значит, так, хватит препираться.

– Послушайте, я извинюсь перед ней, попрошу прощения, а? – униженно просил бедолага.

Макс лишь молча ухмылялся.

– Ну хотите, я встану перед ней на колени! – в отчаянии восклицал мужчина.

– Перед ней и не такие козлы ползают на коленях, – взяв мужчину за борт пиджака, произносил Макс презрительным тоном. – Ей плевать на эти фигли-мигли. Итак, вы отказываетесь отвечать? Что ж, не смею вас больше задерживать. Мы всё равно найдём вас, но и наказание тогда будет намного серьёзнее. Идите. Вы свободны. Пока свободны…

Макс поворачивался спиной и собирался уже уходить.

– Постойте! – отчаянно просил мужчина. – Давайте поговорим как мужчина с мужчиной. Ну виноват я. Виноват. Ну выпил я лишнего. А она такая хорошенькая, что, вы сами понимаете, я не мог сдержаться. Я же не знал, кто она! И что, теперь из-за этого пустяка… ой, простите… из-за этого недоразумения моя жизнь пойдёт кувырком?! Я вас очень прошу, давайте замнём это. Я буду вам очень благодарен! – мужчина заискивающе смотрел Максу в глаза. – Я вас отблагодарю!

– У меня хорошая зарплата, – резко отвечал Макс, но потом, смягчившись, добавлял: – Вообще-то мне жалко вас. Столько мужиков из-за неё уже пострадало! На работе у них после этого неприятности, в семьях скандалы, карьера псу под хвост! А в местах не столь отдалённых какие мужики из-за неё парятся! И главное, ни за что! Фабрикуется какое-то дело и всё, мужик не успевает опомниться, как оказывается на нарах в полосатом смокинге. Так-то вот! И хоть я вам сочувствую, но, увы, я не могу вам помочь. Если не я, то она сама всё своему дяде расскажет. Да ещё и так приукрасит, что вы будете выглядеть отъявленным мерзавцем.

У мужчины волосы от страха зашевелились и готовы были покинуть голову.

– Неужели нельзя найти выход?!!

Макс выдерживал паузу.

– Ну не знаю… Вообще-то есть одна возможность заставить её забыть об этом инциденте. Хотя не уверен, что стоит вам говорить об этом…

– Какая возможность? Говорите, умоляю вас! Я на всё готов, чтобы искупить свою вину!

Макс оглядывался по сторонам, как бы убеждаясь, что их не смогут подслушать, и тихо говорил почти на ухо мужчине:

– Она девушка с характером, любит выпить, покурить, одно время даже травкой баловалась. Поэтому родственник перестал ей давать наличные деньги. Даже поход в ресторан оплачивает не она сама. Мне, как её телохранителю, выдаётся определённая сумма денег, за которую я потом должен отчитаться чеками. У меня есть инструкция, по которой я не должен заказывать ей больше одного бокала вина за вечер и покупать больше пачки сигарет в неделю. А для неё эти запреты хуже каторги! Она так привыкла швыряться деньгами, пить без меры, курить по пачке в день! От этого она и злится на весь мир да на мужиках отыгрывается.

– А что если я подарю ей некоторую сумму денег, – наконец произносит догадливый мужчина долгожданную фразу, – она тогда забудет этот неприятный инцидент?

– Да как вы посмели такое предложить?!! – гневно восклицал Макс. – Вы что! Она не нищенка. Она же его родственница! Она ещё больше разозлится, если узнает, что вы хотите дать ей деньги. Она воспримет это как унижение её достоинства!

Мужчина совсем терялся.

– А вот если вы захотите одолжить ей некоторую сумму денег, – доверительно сообщал Макс после небольшой паузы, – я думаю, она будет вам благодарна.

– О! Ну, конечно, я одолжу! С превеликим удовольствием я одолжу ей деньги!

После этого мужчина опустошал свой кошелёк, оставив себе только деньги на проезд и чтобы расплатиться с официантом.

– Она берёт у вас эти деньги в долг, – важно произносил Макс, – вы обязательно получите их обратно. Обращайтесь к её дяде, сами знаете, где его найти. Он вам непременно вернёт всё до копейки.

– Да-да, конечно, – пятился мужчина к выходу, радуясь, что неприятности прошли стороной.

Он был безумно благодарен Максу за оказанную услугу.

После этого мужчина спешно покидал ресторан, а Макс с Марго от души веселились и транжирили заработанные деньги.

Этот спектакль проходил с неизменным успехом и приносил приличный доход. Единственное, что менялось в этом действе, так это фамилия «племянницы». Уж больно быстро происходила смена руководства нашей страны! Последнее время Марго была уже племянницей Горбачёва.

Оставалось несколько месяцев до восемнадцатого дня рождения Марго. Скоро она станет совершеннолетней! Она с нетерпением ждала этого события.

– Что тебе подарить на совершеннолетие? – спросил как-то Макс. – Что желает моя королева получить в этот знаменательный день?

Они сидели в ресторане. Карманы Макса были наполнены купюрами, которые они только что получили от очередного лоха. От этого Макс пребывал в приподнятом настроении.

– А ты любое моё желание исполнишь? – хитро прищурилась она.

– Желание королевы – закон для всех!

– А неповиновение грозит смертной казнью, – напомнила Марго.

– Я уже боюсь! И обещаю сделать всё от меня зависящее, лишь бы угодить вам, о моя любимая королева!

– А ты меня действительно любишь? – пристально посмотрела на него Марго.

– Обожаю! – ослепительно улыбнулся Макс.

– Я серьёзно спрашиваю.

– А я серьёзно отвечаю, – беззаботно произнёс Макс.

– Тогда подари мне колечко!

– Хоть десять!

– Мне не надо десять. Я хочу получить от тебя одно колечко. Обручальное! – призналась Марго.

Макс удивлённо посмотрел на неё. Повисла пауза.

– Макс, мы же любим друг друга. Мы с тобой давно живём вместе. Мы не просто любовники, мы друзья, мы сотрудники. Не хватает только одного определения для полного счастья – супруги. Я хочу стать твоей законной женой! Я мечтаю об этом! – Марго положила свою ладонь на его руку. – Ну? Что скажет мой любимый? Согласен ли он стать королём в моём королевстве?

Макс убрал руку.

– Ну вот, началось! – он недовольно скривился. – Марго, ну зачем всё опошлять? Зачем сводить наши возвышенные отношения в рамки каких-то проштампованных законов? Тебе так нужна эта печать в паспорте? Это же глупо! Зачем уподобляться быдлам или работягам? Что тебе это даст? Что изменится после того, как баба с «траурной» лентой на плече прочтёт по бумажке дебильную речь и скажет: «Отныне вы муж и жена»? Что? Наша жизнь? Но мы и так живём вместе и спим под одним одеялом. Наши отношения? Возможно. Но только не в лучшую сторону. Потому что ты уже будешь не женщиной моей мечты, не моей музой, а моей собственностью. Как шкаф, как кухонная плита. Вещь необходимая в быту, но такая скучная! Разве можно любить свою собственность? Разве можно испытывать наслаждение от секса с тем, с кем ты обязан заниматься сексом? А если случится так, что мы разлюбим друг друга? Что тогда делать? Ходить по судам и делить имущество? Да меня возмущает сама мысль, что кто-то посторонний будет командовать моей судьбой! Почему я должен спрашивать у кого-то, с кем мне жить, а с кем нет? И для чего тебе, свободной от комплексов женщине, весь этот идиотизм нужен? Почему ты мечтаешь быть похожей на одну из этих обыкновенных тёток с сумками на одном плече и с мужем-алкашом на другом, которые сами себя закабалили, а теперь тянут лямку до гробовой доски? Я не могу тебя понять! Тебе надоело быть королевой? Или тебе просто нравится этот свадебный обряд? Ты хочешь почувствовать себя невестой? Ну хорошо, я найму десять таких женщин, обвяжу их с ног до головы лентами и заставлю хором скандировать: «Вы муж и жена! Вы муж и жена! Вы муж и жена!» А потом закажу целый эскорт чёрных «Волг», привяжу на каждую по идиотской кукле, и мы будем хоть весь день колесить по Москве и сигналить всем прохожим. Хочешь?

Марго притихла. Ей не хотелось выглядеть в глазах Макса обычной тёткой.

– Понимаешь, Макс, я хочу определённости в жизни. Меня угнетает роль любовницы.

– Глупая! Любовница – от слова «любовь», а жена – от слова «женщина». Есть разница? Любовь, любимая или просто женщина? Величайшие представительницы прекрасного пола гордились тем, что они любовницы! А как только они становились жёнами, счастье от них ускользало. Возьми хотя бы Жозефину и Наполеона. Чего она добилась, став его женой? Он бросил её! Она уже стала ему неинтересной. А ведь когда она была любовницей, он её обожал! Так кто она после этого? Обыкновенная дура! Хотела получить королевство, а оказалась у разбитого корыта.

– Но, Макс, а если у нас родится ребёнок? Тогда как? Он будет незаконнорожденным?! Я не хочу такой участи нашей дочке или сыну! – произнесла Марго в отчаянии.

– Ну если родится ребёнок, тогда и поговорим об этом. Конечно, я не допущу, чтобы наш ребёнок чувствовал себя в чём-то ущербным, – смягчился Макс. – А пока, моя милая Марго, давай оставим всё как есть. Хорошо?

Он поцеловал ей руку. Марго нехотя улыбнулась.

– Хорошо.

Однажды они гуляли по ГУМу. Парфюмерию, за которой они сюда приехали, Макс уже купил с переплатой у знакомой продавщицы. И теперь они медленно шли по длинной галерее, ели мороженое в хрустящем вафельном стаканчике и глазели на витрины. Взгляд Макса остановился на огромной очереди, тянущейся по балкону второго этажа. Во времена дефицита стоило выбросить на прилавки магазина приличные вещи, как тут же выстраивались километровые очереди. А в ГУМе это было обычным делом. Вот и в этот раз длиннющая очередь стояла за югославскими сапогами.

– Так, быстро раздевайся, – скомандовал Макс.

– Как? Совсем?!! – опешила Марго.

– Ещё не ночь, – улыбнулся Макс, – пока сними только плащ.

Марго без лишних расспросов повиновалась. Макс спрятал её плащ в свой пакет.

– А теперь что делать? – спросила девушка.

– Иди на второй этаж, зайди в магазин мужской одежды. Он на той стороне галереи, как раз напротив обувного отдела.

– И что мне делать в «Мужской одежде»? Купить тебе подтяжки? – усмехнулась Марго. – Я думаю, что тебе там всё равно ничего не понравится. Раз там нет очереди, значит, кроме костюмов фабрики «Большевичка», годных лишь для того, чтобы прилично выглядеть в гробу, там купить нечего.

– Милая, ты там будешь не покупать, а продавать.

– Продавать?!

– Ну да. Ты продавщица этого отдела. Поняла задачу?

– Поняла. А что делать с настоящей продавщицей? Убить и спрятать под прилавком? – улыбнулась Марго.

Макс недовольно поморщился.

– Всё-всё, уже иду, – примирительно произнесла Марго и направилась к лестнице.

Марго ходила по магазинчику и деловито поправляла вешалки с костюмами, доставала их, рассматривала, а потом перевешивала на другое место. Две продавщицы с удивлением понаблюдали несколько минут за странной покупательницей, поинтересовались, не нужна ли их помощь, и оставили её в покое. Марго объяснила им, что ожидает жениха, который должен подойти с минуты на минуту, а пока она подыскивает ему костюм для свадьбы.

Марго через стекло витрины видела, как Макс встал в хвост очереди и завёл оживлённый разговор с покупательницами. Он развлекал женщин, стоящих в очереди, шутил, рассказывал смешные истории, которые тут же сам сочинял. За несколько минут он стал своим среди этой женской аудитории, превратился в центр внимания. Марго невольно залюбовалась им. До чего ж он красив, элегантен, обаятелен, артистичен! Немудрено, что женщины, независимо от возраста, влюблялись в него, раскрывали ему свои сердца, души, а заодно и кошельки. Им и в голову не могло прийти, что такой очаровательный молодой человек в дорогом костюме может оказаться обычным мошенником.

– Дамочки, мы стоим уже пятнадцать минут, а я с этого квадратика на полу так и не сошёл! Объясните мне, пожалуйста, красавицы, я приклеился к полу или он, как на эскалаторе лента, двигается вместе с нами? – начал Макс закидывать удочку с наживкой.

– Нет, – смеялись женщины. – Это обычный пол.

– Так, значит, мои часы остановились. Эх, такие дорогие часы, а сломались! Придётся их выкинуть!

Макс картинным жестом снял золотые часы с руки и замахнулся, делая вид, что собирается запульнуть ими с балкона.

– Ой! Что вы делаете! – завизжали женщины, а две девушки даже схватили его за руку, не позволяя совершить опрометчивый поступок. – Ваши часы нормально работают. Просто очередь большая, поэтому мы медленно двигаемся.

– Так это очередь виновата? Ну надо же! Миленькие мои, тогда объясните мне, пожалуйста, законы движения очередей. Скажите мне скорость движения. Зная расстояние до прилавка, я вычислю время. Итак, с какой скоростью мы будем двигаться? Сколько километров в час?

– Километров?! – засмеялась молоденькая девушка, ещё помнящая школьную математику. – Здесь скорость измеряется в метрах в час. Если учесть, что очередь стоит не в линеечку, а толпой, то я думаю, примерно пять-шесть метров в час. Мы могли бы и быстрее двигаться, но существует ещё встречный поток. Это льготники, которые вон около двери толпятся. Всякие там ветераны войны и труда. Их без очереди пропускают. Хотя зачем продавать этим старпёрам югославские сапоги?! Они явно не на свои корявые ноги их покупают, а чтобы потом втридорога продать, спекулянты чёртовы! Из-за них мы ещё дольше будем тут стоять! Да ещё покупательницы в магазине примеряют сапоги. Так что быть вам здесь с нами ещё часов пять-шесть.

– Пять-шесть часов?!! Вы шутите? Я смогу купить сапоги только вечером?!

– И то, если их к тому времени ещё не раскупят. А то вы можете отстоять всё это время, а нужного вам размера может уже и не быть.

– Какой ужас! – картинно испугался Макс. – Неужели столько часов нужно потратить, чтобы потом ещё и остаться с пустыми руками?! Да, я совершенный профан в этом деле.

Женщины только посмеивались.

– Да уж, вас, мужчин, в очередь не затащишь.

– Совершенно верно замечено! А знаете почему?

– Почему?

– Потому что длительное стояние в окружении стольких симпатичных женщин может пагубно сказаться на мужской психике и привести к развалу семьи. Я вот уже почти влюбился в одну из вас. Но не скажу в кого. А то вместо сапог я своей жене преподнесу на день рождения совсем не радостный подарок. Женщины, умоляю, спасите мою семью! Подскажите, как поскорее подойти к прилавку!

– Ишь вы какой шустрый! Если бы мы знали, то сами бы столько здесь не стояли.

Макс сделал вид, что задумался.

– В каждом тупике обязательно найдётся выход, – философски произнёс он, – нужно найти либо дырку в заборе, либо просто перелезть через него.

Женщины удивлённо посмотрели на Макса.

– Узко мыслите, красавицы! – продолжал он. – Если нас не подпускают к сапогам, значит, нужно найти того, кто эти сапоги нам вынесет сюда.

– И хто ш нам их вынесет? – усмехнулась умудренная опытом стояния в очередях женщина с тамбовским акцентом. – С какой такой стати?

– Тот, кому мы немножко заплатим. Мы накинем сверху десяточку. А продавщица за это принесёт нам сапоги.

– Да её другая часть очереди разорвёт за это! К тому же вы со своим червонцем к продавщице и не пробьётесь. Вас к прилавку не подпустят.

– А зачем нам пробиваться именно к этим продавщицам? Вон их здесь сколько, не занятых делом. Они же все работают в одном магазине, значит, имеют доступ на склад. Так что выбирайте любую. Ей надо будет только поделиться немного с кладовщицей. И всё, сапоги перекочуют со склада, минуя прилавок, к нам в сумки. Ну как вам моя идея?

Женщинам идея понравилась.

– Так, теперь надо выбрать какую-нибудь продавщицу подобрее и посмелее.

Очередь выбрала Макса делегатом и направила его на поиски отважной продавщицы. Макс походил по нескольким магазинчикам, подходил к продавщицам, заговаривал с ними о чём-нибудь, потом переходил в следующий. Так он дошёл до магазина «Мужская одежда», в котором была Марго. Очередь с интересом наблюдала с противоположного балкона, как Макс отвёл в сторону сначала одну продавщицу, стоящую за прилавком, потом другую. Они обе отрицательно покачали головами.

«Эх, и эти не согласились», – решила очередь.

А на самом деле Макс их спрашивал, не заходила ли в их магазин его невеста, девушка с длинными золотистыми волосами.

– Нет, – ответила первая.

– Нет, – ответила вторая. – Здесь только рыжая вот уже полчаса гуляет.

Она показала на Марго.

– О! Так это она! Ну надо же, перекрасилась!

Макс направился к Марго.

– Не обращай на меня внимания, – скомандовал Макс, – продолжай заниматься своим делом. А теперь удивлённо погляди на меня. Отрицательно покачай головой. Так, умница. Отвернись от меня.

Макс зашёл с другой стороны.

– Опять отвечай «нет» и отворачивайся.

Макс опять обошёл и стал изображать, что он очень её уговаривает. В результате Марго неуверенно пожала плечами, а через несколько минут согласно кивнула.

Макс со счастливой улыбкой вернулся к очереди.

– Так, девушки, считайте, что сапоги уже у нас в сумках. Я уговорил вон ту, рыженькую, – сообщил Макс громким шёпотом.

– А почему она не в униформе? – спросила самая наблюдательная женщина лет пятидесяти.

– Потому что она не продавщица, а товаровед.

– Такая молодая! И уже товароведом работает? Что-то тут не так, – не унималась женщина.

– Значит, у неё блат хороший. Послушайте, что вы мне допрос устроили? Думаете, так легко было найти того, кто согласится? Все же боятся! Все трусихи! Вон я сколько девушек уговаривал! И только эту с большим трудом удалось уговорить. А вы если ей не доверяете, так не участвуйте в нашей затее. Стойте здесь до вечера, – Макс разозлился. – Нет, ну надо же! Я бегал, уговаривал, для вас же старался! А ведь мог только себе заказать и спокойно уже с сапогами уйти домой к любимой жене. Уж одни-то сапоги мне любая из них вынесла бы. И что в результате? Вместо благодарности какие-то подозрения! Знаете, не буду я этим делом заниматься! Сами ищите кого хотите.

Женщины тут же зашикали на возмутительницу спокойствия.

– Нет-нет, я согласна, – испугалась женщина. – Извините, я не подумавши сказала.

– Извините её. Она не подумавши ляпнула, – стали просить остальные. – Займитесь уж этим делом вы. У вас так хорошо всё получается!

– Нет. Эти деньги пусть кто-то из вас ей отдаёт. Я своё дело сделал. Вот мои сто восемьдесят рублей за сапоги плюс десятка сверху. Мне нужен тридцать шестой размер.

Одна из женщин достала листок бумаги с ручкой и стала записывать фамилии участвующих в афере женщин и размеры нужной им обуви. А другая женщина собрала у всех деньги. Как ни старались они сделать всё по-тихому, но часть очереди всё равно услышала и пожелала тоже включить их в список. Получилось четырнадцать женщин. Итого две тысячи шестьсот шестьдесят рублей.

Деньги со списком одна из женщин отнесла Марго и постаралась с должной конспирацией сунуть всё в накладной карман её юбки. Марго в это время рассматривала очередной костюм и делала вид, что ничего не замечает.

– Куда вы всё принесёте? – не шевеля губами, прошептала женщина.

– Ждите меня у выхода из ГУМа с той стороны, – Марго показала на противоположную от метро сторону.

Женщина кивнула одними ресницами. Она уже собралась уйти, но Марго её окликнула.

– А как я всё это донесу? Выделите мне мужчину в помощь.

– Давайте я тоже помогу.

– Нет, не надо много народу привлекать. Одного мужчины будет достаточно. Я ему тележку дам.

На глазах у всей очереди Марго, а следом за ней и Макс спустились по лестнице на первый этаж, прошлись по галерее, скрылись в переходе и нырнули под лестницу. Там Марго надела плащ, повязала платок на голову, который она до этого всегда повязывала на шею, и они вышли на другую галерею.

Выйдя из ГУМа, они направились к метро. Казалось бы, очередная афера удачно завершена… Но вдруг они услышали за спиной истошный крик:

– Вы куда? Смыться решили с нашими деньгами? А ну, лови их! Держите воров!

Марго обернулась и увидела разъярённые лица нескольких женщин, которые бежали за ними. Всё-таки самая недоверчивая женщина предложила незаметно проследить за «товароведом» и оказалась права. И теперь девять довольно внушительного вида тёток мчались за ними, желая тут же на месте расправиться с обманщиками и вернуть свои кровные деньги.

Марго с Максом припустили со всех ног. Макс быстро скрылся за спасительными дверями метро, а Марго на каблуках не могла быстро бежать. Она неслась по переходу, лавируя между прохожими. И вот уже показалась лестница, но тут одна женщина схватила её за руку, другая дёрнула плащ, третья вцепилась в волосы. Марго сковал ужас. Она видела искажённые в гневе лица, слышала грязные оскорбления, чувствовала боль, испытывала стыд.

«Какой позор! Какой ужас! Всё кончено! Они либо убьют меня, либо сдадут в милицию!»

В отчаянии Марго сунула руку в карман, схватила пачку денег и подбросила их вверх. Фейерверк из десяток и полтинников закружился над головами и посыпался на землю.

Женщины тут же отпустили Марго и кинулись подбирать деньги. Марго, не веря в освобождение, несколько секунд наблюдала за давкой, которую устроили прохожие. Каждый хотел урвать побольше халявных денег. И даже женщины, которые только что обвиняли её в воровстве, сами набивали свои карманы чужими деньгами, выхватывая их из-под носа друг у друга. Люди обезумели. Совершенно непричастные к афере две женщины одновременно схватились за одну купюру. Та, которая половчей, сумела выдернуть этот червонец и сунуть себе в карман. А другая устроила из-за этого грандиозный скандал, перешедший в драку.

Какой-то мужчина грубо оттолкнул Марго к стене, так как под её каблуком лежало в грязи несколько червонцев.

Марго в шоке попятилась, а потом побежала прочь.

Макса не было и в метро. Они встретились только дома. Марго вошла в квартиру и, не раздеваясь, прошла в комнату. Макс обрадованно вскочил с постели и направился к Марго, протягивая руки для объятий.

– А вот и моя любимая продавщица вернулась!

Марго оттолкнула его.

– Ты бросил меня! Оставил на растерзание толпы! Негодяй! Ты даже не остался посмотреть, сумею ли я вырваться, а быстрее смотался сам! Как ты мог так поступить?! – накинулась она на него. – Неужели я тебе так безразлична? Тебе плевать на то, что меня могли убить или посадить в тюрьму? Твоя шкура тебе дороже, да?!!

Макс тут же убрал улыбку с лица.

– Во-первых, нечего устраивать мне тут истерики. Во-вторых, зачем преувеличивать? Кто бы тебя стал убивать в центре Москвы рядом с Красной площадью на глазах у сотни свидетелей? Да никто. И в тюрьму тебя бы никто не посадил. А за что? За то, что какая-то ненормальная тётка сунула тебе пачку денег в карман? Так ты не просила её об этом. Да ты этого даже и не заметила. Да, она постояла рядом с тобой минуту. Да, она говорила о каком-то списке, о каких-то сапогах, но ты приняла её за чокнутую. И как ты могла предугадать, что эта ненормальная хочет тебе отдать деньги? За что? Ты такая же покупательница, как и она, и к югославским сапогам не имела никакого отношения. Ты даже стояла совсем в другом магазине и понятия не имела, за чем там народ давится. Она тебя приняла за товароведа? Значит, она и вправду ненормальная. На тебе даже не было спецодежды, и ты к тому же ещё несовершеннолетняя. А деньги в кармане у тебя тоже были. Целых две с половиной тысячи рублей. Значит, она тебе подкинула всего сто шестьдесят рублей. А где остальные деньги, ты не имеешь понятия. Может, она их к себе в карман или в сумку засунула! Кто видел, сколько и чего она тебе передала? Да никто. Ты могла вообще заявить, что она просто подошла к тебе, что-то спросила и ушла. И никто не докажет, что те деньги, которые у тебя в кармане, не твои. Вот и всё. А я ушёл именно потому, что хотел обезопасить тебя. Если бы нас двоих поймали, тогда другое дело. Тогда бы мы не отвертелись. Слишком много было свидетелей того, как я уговаривал женщин собрать деньги, чтобы передать тебе. Нам двоим в этом случае действительно грозила бы тюрьма. А сидеть я не собираюсь и тебе не позволю. А так, без меня, они ничего бы не доказали. Ты бы сказала, что тот парень, который подошёл к тебе, спросил какую-то ерунду и ушёл. И ты его знать не знаешь. И всё. Да я думаю, что они бы и не пошли в милицию. Как бы они объяснили, что хотели кому-то дать взятку, чтобы получить без очереди, мимо прилавка, не оплачивая в кассу, сапоги? Да на них самих после таких слов заведут уголовное дело! Так что, ваше величество, хватит ругаться. Я очень переживал за тебя. Но, увы, в тот момент я мог помочь тебе лишь тем, что не позволил им поймать себя.

Макс обнял и поцеловал Марго. Она уже не злилась. Она опять поразилась, как он всегда умел убеждать её в своей правоте.

– Ну, моя королева больше не гневается на своего короля? – засюсюкал Макс.

– Нет, – примирительно улыбнулась Марго.

– Тогда давай денежки. Сейчас пир устроим. А потом сходим в театр. Давно мы с тобой не были в Большом.

– А у меня нет денег, – пожала плечами Марго.

– Как это нет? Ты что, продолжаешь дуться на меня? Хватит дурить. Давай деньги.

– У меня их нет, – повторила Марго. – Нет!

– А где же они?

– Мне пришлось их выбросить, когда те женщины на меня накинулись.

– Ты их выбросила?! Ты выкинула наши деньги?! – лицо Макса стало мертвенно-бледным. – Две с половиной тысячи рублей?!! И что, не осталось ни червонца?

– Не осталось.

– Идиотка! – резанул Макс.

Марго в шоке взглянула на него.

– Ты о чём думала, когда швырялась нашими деньгами? – заорал Макс. – Ты хоть подумала, чего мне стоило уговорить эту толпу дебильных баб расстаться с ними? Я целых полчаса потратил на то, что говорил комплименты этим старым жирным тёткам, развлекал их, изображал из себя шута горохового, готов был вывернуться наизнанку, чтобы понравиться им, лишь бы они мне поверили и расстались со своими деньгами. А ты! Что ты делала? Просто стояла в магазине. И всё! Тебе нужно было только передать эти деньги мне. Больше от тебя ничего не требовалось. Так кто дал тебе право распоряжаться, не спросясь, заработанными мною деньгами? А?

Марго в ужасе смотрела на его перекошенное от злобы лицо.

– Не смей на меня орать! – с ненавистью произнесла она. – Не смей оскорблять меня! Как ты можешь так вести себя со мной?! Как ты можешь так говорить?! Меня чуть не растерзали! Они набросились как стая волчиц и вцепились в меня, в одежду, в волосы. Вот, посмотри, сзади плащ порвали. А на теле наверняка синяки остались. Да если бы я не швырнула эти проклятые деньги, они бы разодрали меня на сотни маленьких клочков!

– Да никто бы тебя не разодрал! Прохожие тут же за тебя заступились бы. Не думал, что ты такая трусиха. Испугалась кучки престарелых баб! Ну поставили они тебе пару синяков. Ну и что?! За две с половиной тысячи рублей можно было бы и потерпеть! – кричал Макс, размахивая руками.

– У тебя нет ни капли жалости ко мне! Ты думаешь только о деньгах! – обиделась Марго.

– Милая моя, а как ты собираешься прожить без денег? – зло прищурился он. – Одной любовью сыта не будешь. А на что ты будешь покупать эксклюзивные шмотки, душиться самыми дорогими французскими духами, есть в ресторане изысканные блюда, посещать премьеры в театрах? Тебе же нравится такая жизнь? Нравится! Так будь добра хоть чуть-чуть мне помогать добывать для этого деньги. Да, я люблю тебя. Да, я сожалею, что с тобой такое произошло. Но если бы ты вернулась домой после тяжкого боя, но не позволила бы отнять то, ради чего мы с тобой так старались, так рисковали, я бы тебя после этого ещё больше уважал, я бы тебя ещё больше любил! Ты была бы моей настоящей подругой и соратницей, женщиной, достойной восхищения. Королевы никогда не отдадут того, что принадлежит им! Лучше они пойдут на плаху, чем позволят себя так унизить! А ты в данном случае поступила как обыкновенная трусливая рыночная воровка!

– Что?!! Вот ты мне и напомнил. Спасибо тебе, – Марго с презрением взглянула в его холодные глаза. – Да, я не королева. Да, я рыночная воровка. И моё место не в твоём нарисованном королевстве, а на рынке. Прощай!

Она направилась к двери, но Макс преградил ей дорогу.

– Ладно, хватит ссориться, – уже спокойным голосом сказал он. – Что случилось, то случилось. Теперь уже ничего не изменишь. Давай мириться.

– Да пошёл ты! – всё ещё злилась Марго.

Она хотела обойти Макса, но он её не пропускал.

– Пусти. Сейчас же пропусти меня!

Она стала отталкивать его, пустила в ход кулаки.

– Ого! Вот теперь я узнаю свою Марго, – засмеялся Макс. – Вот теперь ты настоящая королева! Вот так и надо было там себя вести.

Он схватил её в охапку и закружил по комнате. Марго вырывалась, брыкалась, но потом затихла. Макс поцеловал её.

– Ну что, мир?

Марго не ответила, но уже и не стремилась уйти. Да и куда ей было идти? Некуда. К тому же она любила Макса. Поэтому хоть и злилась, но всё же в душе она его простила. Марго с детства не умела долго обижаться на людей, какими бы подлыми они ни были по отношению к ней.

Желая проучить Макса, она целый день с ним не разговаривала. И даже спать они легли как муж и жена со стажем, отвернувшись друг от друга. Макс попытался было приласкаться, но Марго грубо его отшила.

«Вот помучаю его недельку, больше не посмеет так со мной обращаться!» — придумав план мести, Марго, успокоившись, уснула.

Разбудил её терпкий запах кофе. Марго открыла глаза и увидела рядом с лицом чашку с дымящимся напитком. Возле постели на коленях стоял Макс и с улыбкой наблюдал за ней.

– Ваше величество желает завтрак в постель? Грум готов исполнить любой ваш каприз! – нежным голосом произнёс Макс. – Вы только ему прикажите.

– А где же мой грум? Опять где-то шляется, бездельник? – сладко потянулась на постели Марго. – Передайте ему, что я, королева Марго, желаю не чёрный кофе, а со взбитыми сливками. И сыр. И бутерброд с икрой. И пусть поторапливается, а то я разгневаюсь.

– Сейчас, сейчас я всё ему скажу.

Макс скрылся на кухне. Марго улыбнулась. От вчерашней обиды в душе не осталось и следа.

Дверь кухни раскрылась, и в комнату вернулся Макс. Из одежды на нём был только маленький фартучек да на голову были натянуты чёрные ажурные колготки, которые болтались на спине двумя «косичками». В руке Макс картинно держал поднос с завтраком.

– Моя королева, ваша завтрака готова, – пропищал он тонким голоском.

Макс повернулся спиной, чтобы закрыть дверь кухни, а заодно продемонстрировать Марго свою голую попу.

Марго расхохоталась. А Макс смешной походкой подошёл к постели, поставил поднос на пол и встал на колени.

– Ваша величества, разрешайте поцеловать ваша ручка?

Марго протянула руку. Но как только Макс нагнулся к ней, она обхватила его шею и притянула к себе.

Тая от блаженства, Марго вдруг вспомнила, что хотела обижаться на Макса всю неделю.

«Эх, ну разве можно на него так долго обижаться? Совершенно невозможно!»

– Ты знаешь, я решил, что мы больше не будем связываться с толпой, – сказал Макс за ужином в ресторане. – Это опасно. А толпа женщин – это вообще непредсказуемое скопище истеричек. Лучше мы будем работать с одиночками. С ними по крайней мере всё под контролем. А ещё я пришёл к выводу, что нам необходима машина. Если бы у нас вчера была тачка, нас бы никто не догнал. Так что надо собирать деньги на машину. Ты согласна со мной, моя королева?

Марго слушала его вполуха. Она курила сигарету и наблюдала за танцующими парами.

«Какие они счастливые, беззаботные! У них есть дом, работа, семья, дети, друзья. Всё в их жизни определено и стоит на своих местах. Им не надо каждый день рисковать, обманывать людей, бояться милиции, мучиться от угрызений совести. Они могут открыто смотреть в глаза прохожим, не боясь, что среди них может оказаться человек, которого они когда-то обманули. А я живу как на зыбучем песке. В любую минуту земля может уйти из-под ног, и меня поглотит бездна».

– Ты что, меня не слушаешь? – заметил Макс.

– Что?

– Так ты согласна со мной, что нам нужна машина?

– Машина? Хорошо, пусть будет машина, – ответила она равнодушно.

– Представляешь, как будет здорово! – радовался Макс. – Мы с тобой будем кататься на собственной машине! Можно будет исколесить всю Москву! Тогда и зарабатывать будем больше! Представь, мы «обуваем» лоха в одном ресторане, потом садимся на свою тачку и едем в другой ресторан, где нас ждёт ещё один лох! Здорово, правда?! А ещё можно будет и в Ленинград смотаться. На машине туда всего лишь десять часов езды. Зато там уйма идиотов непуганых! Грандиозно! И как это я раньше не догадался купить машину?

– Макс, а ты собираешься остановиться? – спросила вдруг Марго.

– Где остановиться? В Ленинграде? Так там полно гостиниц, а если не найдём, то и квартиру снять можно.

– Я не про то. Я имею в виду, когда ты думаешь остепениться, зажить нормальной жизнью? Нельзя же всю жизнь скакать по ресторанам, изображать из себя кого-то, обманывать наивных людей. Тебе ещё не надоело? Ты не устал от этого?

– Что за пессимистическое настроение? Ты всё ещё не можешь оклематься от вчерашнего? Брось! Забудь. Такого больше не повторится.

– Макс, ты бы видел их лица! Ты бы слышал оскорбления, которыми они меня осыпали! У меня до сих пор всё это стоит перед глазами. Они так ненавидели и презирали меня, что готовы были убить! И они были правы. Я воровка, я подлая, я тварь! Я обманываю простых людей! Да, они наивные. Да, они глупые. Но они честные! Они могут открыто смотреть в глаза друг другу и воспитывать детей, ставя себя в пример. А я? А мы? Что мы будем рассказывать своим детям? Ведь будут же они у нас когда-нибудь. И что мы им скажем? Что их папа с мамой аферисты?

– Вот когда у нас будут дети, тогда и будем думать, как честно зарабатывать деньги, – беззаботно ответил Макс. – А пока я ничего менять не хочу. По крайней мере надо к тому времени скопить достаточную сумму денег, чтобы всю жизнь ни в чём себе не отказывать.

– Но как ты накопишь много денег, если в твоём кармане ничего не задерживается? Ты умудряешься за пару дней спустить такую сумму, которой хватило бы на целый месяц!

– Хорошо. С завтрашнего дня мы начинаем копить, – согласился Макс.

Он чувствовал, что Марго находится на перепутье. Один неверный шаг – и она откажется с ним сотрудничать. А ведь она ему была очень нужна. Её яркая внешность – хорошая приманка для лохов.

С этого дня они действительно перестали бездумно транжирить деньги. Макс закрыл глаза на то, что хоть королевы и не должны ничего делать, но Марго стала и готовить, и мыть посуду, и даже ходить с сумками по магазинам. А ресторан они посещали теперь только по вечерам, чтобы заработать денег, а заодно и поужинать. Марго была безумно рада таким переменам. Она полагала, что они копят деньги для будущей нормальной жизни, для их будущего ребёнка. Поэтому и старалась подзаработать как можно больше, не отказываясь даже от самых безумных затей Макса.

Девушка часто украдкой пересчитывала их сбережения, радуясь тому, как они быстро растут. Когда накоплений стало больше пятнадцати тысяч, Марго решила, что пришла пора останавливать эту безумную гонку. Хватит испытывать судьбу на терпение. Иначе они всё-таки рано или поздно попадутся, и их точно посадят в тюрьму. Но как Макса заставить остановиться и зажить нормальной жизнью? Ему вся эта игра в кошки-мышки нравится. Он даже, как казалось Марго, испытывал удовольствие не от полученных денег, а от самого процесса. Он без устали придумывал всё новые аферы, одну безумнее другой. Не все удавались. Пару раз им приходилось убегать. А один раз Макса даже избили. Ему сломали ребро, поставили синяк под глазом и выкинули сквозь стеклянную дверь на улицу, отчего он порезал руки и щеку. После этого он несколько недель весь перебинтованный отлёживался в кровати, постоянно стонал и даже всплакнул из-за подпорченной внешности. Марго тогда перепугалась не на шутку.

«Всё, – решила она, – на этом надо остановиться. Иначе скоро и я буду лежать на кровати в таком же виде».

– Максик, мы должны остановиться. У нас уже достаточно денег, – сказала Марго, кормя Макса из ложечки пловом.

– Мм, – жалобно простонал он.

– А иначе, если тебя ещё раз так побьют, ты можешь и не выжить!

Глаза Макса расширились от ужаса.

– Или ты останешься на всю жизнь уродом!!! – добила она его.

Такой перспективы его психика не выдержала. Это было для Макса страшнее смерти. Он замер с выпученными от страха глазами. Марго привела его в чувство, похлопав по уцелевшей щеке.

– Ну что, начнём нормально жить? – напирала она.

– Угу, – кивнул Макс.

– Вот и замечательно! – обрадовалась девушка и заботливо вытерла с его щеки слезу.

Но вскоре Макс поправился. Небольшой шрам на щеке, как ни странно, очень шёл ему, придавая его холёной внешности элемент мужественного героизма. И он опять принялся за старое. В своих аферах он теперь представлялся воином-интернационалистом, рассказывал дамочкам о своих героических подвигах в Афганистане. Это внушало к нему ещё больше доверия. Аферы шли одна за другой, и конца этому не предвиделось.

– Макс, но как же так?! Ты же обещал мне остановиться! Ты обманул меня? – обиделась Марго.

– Моя королева, разве я посмею тебя обманывать?! Ты что! Я обманываю только лохов. А тебя я очень люблю. Верь мне. Мы обязательно скоро остановимся. Вот только ещё чуть-чуть подкопим, и всё.

– Но нам этих денег надолго хватит. И мы к тому же устроимся на работу. Так что сможем безбедно и спокойно жить всю оставшуюся жизнь.

– На двоих-то, конечно, хватит… Но у нас же родится ребёнок. А я хочу, чтобы наш маленький принц ни в чём не нуждался. Поэтому надо ещё копить.

Ради ребёнка Марго согласилась отложить честную жизнь ещё на некоторое время.

Вот и наступил Новый год, а вместе с ним и день рождения Марго, день её совершеннолетия. Макс постарался сделать этот праздник незабываемым. Утром тридцать первого декабря Марго, лишь только открыв глаза, увидела, что по всей комнате летают воздушные шарики. Причём к каждому шарику были привязаны упакованные в разноцветные бумажки коробочки. Марго вскочила с постели и с восторгом стала ловить шары и смотреть, что же там спрятано в красивых упаковках. В некоторых были любовные записочки, в других небольшие подарки: плюшевый медвежонок, кружевное бельё, помада и много другой косметики, шёлковый платок, чулочки, духи.

Макс лежал на кровати и с улыбкой наблюдал, как Марго с нетерпением срывала обёртки, открывала коробочки и радостно восклицала. Чулочки и бельё она тут же надела на себя, платок повязала на шею, побрызгалась духами, накрасила губы. Осталась последняя коробочка, которая была привязана на короткой верёвке к золотому шарику, прибившемуся к потолку. Марго прыгала, прыгала, но не смогла достать. Тогда она принесла из кухни стул, залезла на него, оторвала коробочку, открыла и чуть не упала со стула. В руке она держала два билета на поезд в Таллин.

– У нас осталось четыре часа до отправления, – сообщил Макс.

– Вау! Мы поедем в Таллин?! Это грандиозно! Новый год в Таллине! Фантастика! Как здорово! – радовалась Марго.

– Твой восемнадцатый день рождения – вот это здорово! Теперь ты уже не глупенькая девочка. Я воспитал тебя так, что могу гордиться тобой. Ты стала настоящей леди, настоящей королевой Марго! Я тебя поздравляю! И сегодня я сделаю всё, чтобы весь мир был у твоих ног.

– О, мой король, я тебя обожаю!

Марго спрыгнула со стула и кинулась благодарить его.

– Осталось три часа и пятьдесят пять минут, – смеясь, пригрозил Макс.

– Успеем!

Таллин их встретил разноцветными гирляндами на деревьях, нарядными ёлками, сверкающими витринами магазинчиков и радостными лицами людей. Новый год они отметили в Старом городе в небольшом ресторанчике, похожем на погребок сказочных гномов.

В полночь, когда часы пробили двенадцать раз, Макс вложил в руку Марго маленькую бархатную коробочку.

– А это главный подарок моей королеве, – торжественно произнёс он.

Марго открыла коробочку и замерла от восторга. На атласной подушечке лежало золотое кольцо с изумрудом в форме сердечка, которое поддерживали красиво изогнутые тонкие золотые веточки с маленькими бриллиантиками.

– О, Макс! Какое оно красивое! И наверняка очень дорогое!

– Твои зелёные глаза для меня красивее и дороже всех изумрудов на земле!

– Макс, ну зачем ты так потратился? Столько подарков, поездка да ещё это безумно дорогое кольцо. Мы же решили экономить.

– Моя дорогая Марго, для тебя мне ничего не жалко. Я хочу, чтобы этот праздник ты запомнила на всю жизнь.

– Спасибо тебе. Ты такой замечательный! Я тебя обожаю!

– И я тебя очень люблю, моя королева! – проникновенно сказал Макс и поцеловал ей руку с надетым на палец великолепным кольцом.

Закончилась эта фантастическая ночь в дорогой гостинице.

– О, Макс, я чувствую себя принцессой из сказки! – произнесла Марго, положив голову ему на грудь. – Как мне повезло, что я встретила тебя! Ты необыкновенный! Ты замечательный! Ты не как все! С тобой так интересно и здорово! А скоро мы будем жить спокойно и очень хорошо, правда?

– Ну конечно, – поддакнул Макс, прикуривая сигарету.

– Скоро я буду самой счастливой женщиной на земле!

– А разве ты сейчас не счастлива?

– Счастлива, но очень скоро стану ещё счастливей.

Марго залюбовалась своим кольцом, которое она не сняла даже на ночь.

– А у меня для тебя тоже есть замечательный подарок, – загадочно улыбаясь, произнесла она.

– Ты мне уже подарила серебряный портсигар. Спасибо. У тебя прекрасный вкус.

– У меня есть ещё один подарок! – с сияющими глазами прошептала она. – Очень хороший подарок! Просто замечательный подарок!

– Да? Здорово! Обожаю подарки. Так что ты мне ещё подаришь?

– Попробуй отгадать, – игриво произнесла Марго.

– Это парфюмерия?

– Нет.

– Что-то из одежды?

– Нет.

– Часы?

– Нет.

– Это дорогой подарок?

– Очень дорогой!

– Золотое кольцо или булавка для галстука?

– Нет. Намного дороже.

– Ну, я не знаю.

– Сдаёшься?

– Сдаюсь.

Марго села на кровати. В глазах её поблёскивали огоньки от ночника, на губах светилась счастливая улыбка.

– Я не хотела тебе пока говорить, так как сама не очень уверена. Но в эту волшебную ночь мне так хочется, чтобы и ты получил от меня необыкновенный подарок, – Марго взяла его руку и приложила к своему животу. – Мой король, возможно, скоро я подарю тебе принца! Или принцессу! Я беременна, Макс!!!

Макс выдернул руку. Он с недоумением и брезгливостью посмотрел на её пока ещё плоский живот.

– Ты беременна?!! – воскликнул он и, сев на кровати, резко потушил сигарету о пепельницу. – Вот чёрт! Как это могло произойти? Ты же пила таблетки!

– Я уже два месяца их не пью.

– Но почему?!

– Потому что я хочу ребёнка. Я мечтаю о том, чтобы мы стали нормальной семьёй.

– Ты сдурела! Какая семья?! Какой ребёнок?! Мы ещё молодые. Зачем нам вешать этот хомут себе на шею? – закричал он в бешенстве.

– Макс, но ты же сам мне говорил, что любишь меня и мечтаешь, чтобы у нас с тобой был ребёнок.

– Да, люблю. Да, мечтаю о ребёнке. Но это не значит, что нужно воспринимать это буквально, как руководство к действию. Это совсем не значит, что мы тут же побежим с тобою в загс, а потом в роддом. Это всё у нас с тобой будет, но только не сейчас, а когда-нибудь, в будущем.

– Когда?

– Ну не знаю… Потом, когда-нибудь.

– Но почему ты сейчас этого не хочешь? Мы же накопили достаточно денег. Нам на всю жизнь хватит!

– Не хватит. У нас осталось очень мало.

– Мало?!! А куда же делись все деньги? – обомлела Марго.

– Ну, во-первых, эта поездка, дорогая гостиница, подарки тебе. А это кольцо, знаешь, сколько стоит? Бешеные деньги!

– Но не пятнадцать же тысяч!

– Ещё я купил машину, – улыбнулся Макс. – «Волгу»! С переплатой получилось намного дороже, но ты же знаешь, просто так её не купишь, нужно было бы в очереди годами стоять.

– Купил машину?! Но почему ты молчал об этом?

– Хотел сделать тебе сюрприз, – вот теперь он улыбнулся. – Представляешь, мы возвращаемся в Москву, подходим к дому, а около подъезда стоит наша машина! Я достаю ключи, открываю дверь, мы садимся и… Вообще-то пока прав у меня нет, поэтому покататься мы не сможем. Но я скоро куплю права. Да ещё нужно будет гараж купить. Так что денег у нас совсем не останется.

– Не останется?! – в шоке повторила Марго. – Мы столько работали! И всё ушло?! Почему ты не сказал мне? Почему со мной не посоветовался? Не нужны мне эти подарки, этот Таллин с этой шикарной гостиницей, не нужно безумно дорогое кольцо, не нужны машина с гаражом. Мне нужна спокойная жизнь! Понимаешь? Я ведь так об этом мечтала! Как же мы будем теперь жить? Как будем растить ребёнка?!!

– Ну что ты так расстроилась, глупышка? Всё у нас потом будет. А пока придётся подождать.

– Подождать? Опять ждать?!! Но ребёнок-то не будет ждать. Он уже здесь, во мне!

– Ты сделаешь аборт! – категорично заявил Макс.

– Аборт?!! – Марго отодвинулась от него и обняла свой живот, как будто Макс мог сейчас отнять у неё ребёнка. – Нет. Я не буду этого делать. Я не стану убивать нашего ребёнка!

– Прекрати дурить. Там ещё нет никакого ребёнка. Там лишь сгусток клеток.

– Я не буду делать аборт! – повторила Марго.

Макс взбесился. Красивое лицо его аж перекосилось от злости и сделалось ужасным.

– Ах вот как! – закричал он. – Ты что думаешь, что ты такая хитрая? Обманула меня, подлым образом подстроила себе эту чёртову беременность и теперь решила, что будешь манипулировать мной? Будешь теперь указывать, как мне жить и чем заниматься? Скажите пожалуйста, голос у неё прорезался! Возражать мне вздумала! Ишь, цаца какая! Думаешь, раз обрюхатилась, так теперь можешь выкаблучиваться тут, устанавливать свои порядки? Не выйдет! Ты будешь делать то, что я тебе велю. Завтра же ты пойдёшь в больницу и сделаешь аборт.

– Нет!

Макс ударил её по щеке.

– Не смей мне перечить! А то вышвырну на улицу как бездомную кошку!

Марго замахнулась, чтобы ударить его в ответ. Но Макс поймал её руку, больно вывернул и швырнул девушку на постель. Он наклонился к ней, прижав её за шею к кровати.

– Ты сделаешь аборт, – прошептал он ей в лицо. – И всегда будешь делать лишь то, что я скажу! Поняла? Моя ты королева!

Он, ухмыльнувшись, прильнул губами к её губам. Марго начала вырываться, бить его руками и ногами, но он был сильнее её, а борьба его только ещё больше распалила. Он разорвал в клочья на ней дорогое бельё и грубо изнасиловал.

Они лежали, обессиленные, на кровати. Макс гладил Марго по спине и шептал:

– Ну-ну, любовь моя, успокойся. Не надо нам ссориться. Мы же созданы друг для друга. Я люблю тебя. Я тебя обожаю! Но я терпеть не могу, когда со мной так поступают. Ты не должна была обманным путём, без моего согласия беременеть. У нас с тобой ещё будет ребёнок. Я обещаю тебе. Может, через год или через два ты родишь ребёнка, мы обязательно поженимся и бросим эту опасную работу. Я клянусь тебе, что так оно и будет. Потерпи немного. Родная моя, любимая, королева моя, потерпи ещё чуть-чуть.

Марго молчала, а в её глазах была такая боль! Такая ненависть к нему! Но в то же время она его любила и ничего не могла с этим поделать. Она разумом понимала, что должна после случившегося уйти от него, навсегда забыть этого мерзавца, но, увы, её сердце не хотело расставаться с Максом.

– Ты ударил меня! Ты был со мной таким грубым! Как ты посмел поднять на меня руку?!! Как ты посмел быть со мной таким зверем?!!

– Прости меня, любимая. Я не сдержался. Ты же знаешь, я бешеный. Если я злюсь, я не могу себя контролировать. А ты в следующий раз не доводи меня до такого состояния. А сейчас прости. Ну чем мне загладить свою вину? Хочешь, я буду ползать перед тобой на коленях? Хочешь?

Марго не ответила. Макс встал на четвереньки, стал ползать по кровати вокруг неё и по-собачьи скулить. Марго не выдержала и улыбнулась. Макс тут же подскочил к ней и как пёс радостно облизал её лицо.

Они помирились.

«Ну почему я не могу на него обижаться? Какая же я слабохарактерная!»

На следующий же день после того, как они вернулись в Москву, Макс повёз Марго в больницу. В холле он сунул в её руку два полтинника, поцеловал в щёку и развалился на диване с книжкой в руках. А Марго на негнущихся одеревеневших ногах поплелась к лифту.

В отделении гинекологии её встретила хмурая женщина.

– Аборт?!! Да ты сдурела, что ли? Сегодня выходной. В отделении только я дежурю да пара санитарок, – разоралась она. – Приходи в понедельник, запишись на приём, сдай анализы, а во вторник придёшь со своими тапочками и халатом. Мы тебя положим в отделение и на следующий день сделаем аборт. Ясно?

Марго молча положила на стол пятьдесят рублей. Женщина завороженно уставилась на купюру. Это была почти вся её месячная зарплата.

– Сегодня даже анестезиолога нет, – сказала она более мягким тоном, – наркоз делать некому.

– Сделайте без наркоза, – равнодушным голосом произнесла Марго и положила на стол ещё полтинник.

Она понимала, что ещё раз сюда прийти не сможет. Ещё один день, полный отчаяния, ещё одна дорога сюда – это невыносимо! Уж лучше сразу всё сделать.

– Но будет очень больно! – предупредила врач.

Марго только усмехнулась. Разве может сравниться какая-то телесная боль с той болью, что сейчас разрывает её душу! Она так хотела этого ребёнка! Она мечтала о нём. Она уже представляла его лицо, его улыбку. Она чувствовала, что это будет мальчик, её сынок! Она уже ясно видела, как будет склоняться над его кроваткой, агукать. Как будет сидеть на утренниках в садике и хлопать, когда её сынишка будет картаво читать стишок. Как поведёт его с огромным букетом в первый класс, как будет ходить на родительские собрания, радоваться пятёркам и ругать его за двойки. Как он доверительно ей расскажет про свою первую любовь. Как она будет, сидя вечером у окна, всматриваться в темноту, ожидая, когда же сын вернётся домой. А потом будет выпускной бал, вступительные экзамены в институт, свидания с девушками, свадьба, внуки… Дальше её фантазии не хватало.

Всё это могло бы быть. Но не будет. Сейчас она убьёт своего сына, своё счастье.

Марго полулежала в гинекологическом кресле. Врач с медсестрой лязгали железками, односложно переговариваясь между собой. Но Марго их не слышала. Острая боль пронзала всё тело, вгрызалась в её чрево и терзала до изнеможения. Марго стиснула зубы и до посинения вцепилась в подлокотники.

Но сильнее боли её терзала ненависть. Ненависть к этим двум тёткам, согласившимся за пару полтинников убить её ребёнка. Ненависть к себе, к такой слабохарактерной и идущей на поводу у Макса клуше. Ненависть к Максу, безжалостно пославшему её сюда. Ненависть к матери, к отцу, к Женьке и даже к бабушке, из-за которых её жизнь пошла наперекосяк. Она ненавидела всех, и прежде всего себя.

– Ну вот и всё, – улыбнулась доктор и сняла окровавленные перчатки.

Марго прикрыла глаза и увидела, как мгновенно, словно кадры немого кино, пронеслись картинки: рождение внуков, свадьба, институт, выпускной бал в школе, детский садик, колыбель, темнота…

Она открыла глаза.

– Вот и всё, – хрипло прошептала Марго.

Она кое-как слезла с кресла, непослушными руками натянула одежду и поплелась к выходу.

– Ты куда? Тебе нельзя сейчас ходить. Полежи здесь на кушетке хотя бы полчаса, – крикнула ей доктор.

Но Марго даже не обернулась. Она открыла дверь и медленно пошла по коридору.

– Ненормальная какая-то, – усмехнулась медсестра, когда за Марго захлопнулась дверь.

– А ты видела её глаза, когда мы делали аборт? – вторила ей доктор. – Такие пустые-пустые! И злые. Как у ведьмы! Брр!

– Ага. Она будто и не баба. Другие женщины без наркоза кричат, плачут, стонут. А эта ни звука не проронила. Только зелёными своими глазюками в потолок уставилась и ни гугу. Ведьма! Это точно.

– Королева моя! – раскрыл Макс объятия, как только Марго вышла из лифта. – Ну как ты, любимая? Всё нормально?

Марго смотрела мимо него. Макс засуетился, помог ей надеть пальто, шапку, взял под руку и повёл к такси, которое всё это время ждало их у ворот больницы. Всю дорогу Макс говорил Марго, как он её любит, целовал её руку, строил радужные планы на будущее. Водитель такси даже позавидовал им.

– Приятно было посмотреть на счастливую семейную пару, – сказал он, когда брал деньги.

А дома Макс уложил её на кровать, заботливо накрыл пледом, напоил из ложечки горячим чаем и стал собираться.

– Ты куда? – спросила Марго, приподнимаясь на постели.

– Лежи-лежи, дорогая. Сегодня ты отдыхай. Я один пойду работать.

Он поцеловал её и ушёл. Марго вздрогнула, когда за ним захлопнулась дверь. Впервые, оставшись в квартире одна, она заснула.

Проснулась Марго лишь вечером.

Тишина. Тяжёлые сумерки навалились, придавливая её тело к постели. Растения отбрасывали на стены в багровом свете заката зловещие чёрные тени. Только мерный стук механических часов отмеривал секунды прожитого дня.

«Где же Макс? Как он посмел оставить меня в такой день?! Почему для него деньги дороже меня?!! Мерзавец! Подонок! Скотина! Надо на него обидеться. Вот когда он вернётся, я устрою ему скандал. Ух, я ему устрою! Он ещё поползает передо мной на коленях! Сволочь!»

Прошло четыре часа, а Макса всё не было. Марго запаниковала.

«Ну где же он? Часы уже показывают час ночи! Скорей бы он вернулся! Макс, ну где же ты? Ты только скорей вернись. Обещаю, что я всё прощу, только приходи быстрее!»

«Два часа ночи! Боже мой! С ним что-то случилось! А может, он уже сидит в тюрьме?! Его поймали, избили, убили!!! Господи, только не это! Хоть бы с ним всё было хорошо! Умоляю тебя, Господи! Только бы с ним ничего не случилось! Хоть бы он скорее вернулся! Во имя Отца и Сына и Святого духа, хоть бы он был живой!»

«По щучьему велению, по моему хотению, хоть бы с Максом ничего не произошло!» — как-то неожиданно всплыл в голове из её детства волшебный заговор. Марго сейчас готова была молиться и Богу, и чёрту, и сказочному волшебнику, лишь бы Макс скорее вернулся домой живой и невредимый.

От тоски и отчаяния Марго потянуло к выпивке. Она, как и когда-то её мать, поняла, что спиртное – это единственное средство, которое может успокоить, увести от жестокой реальности в мир пусть хмельного, но такого желанного забвения. Марго достала коньяк «Наполеон» и стала понемножку выпивать прямо из горлышка. Но, увы, сейчас даже спиртное не помогло. Оно, лишь затуманив голову, не успокоило её истерзанную душу.

Макс этой ночью не вернулся.

К утру Марго от отчаяния и безысходности сидела на постели, обняв колени, и скулила, как раненая собака. Слёз не было, она давно разучилась плакать. Это плохо, потому что слёзы уменьшают душевную боль. Правильно говорят люди: «Поплачешь, и легче становится». А так мучения были невыносимыми. Марго уже не сомневалась, что Макса нет в живых. Если бы его забрали в милицию, он бы выкрутился, снял с себя вину. Это несомненно. И он бы нашёл возможность ей позвонить. А раз нет о нём никаких известий, значит, всё кончено. Он погиб!!!

«Ну почему я такая несчастливая?! Я приношу смерть всем, кто мне дорог! Бабушка, Рыжик, а теперь и Макс! О, Макс! Прости меня, любимый. Это всё из-за меня. Я же проклята!!! Мне нельзя больше ни с кем сближаться. Я обречена на одиночество! Нет, чем такая убогая жизнь, лучше уж умереть!»

Марго сначала испугалась этой мысли. Но потом, немного подумав, она решила: «А почему бы и нет?» Кому она нужна в этом мире? Никому. Кто будет плакать, если её не станет? Никто. Так не лучше ли покончить сразу со всеми мучениями, чем влачить жалкое существование в одиночестве? Марго стала лихорадочно ходить из угла в угол, соображая, как же уйти из этого жестокого мира. Повеситься? Наглотаться снотворного? Но кто узнает, что её мёртвое тело лежит в этой квартире? Никто. Она представила, как её тело сначала посинеет, потом почернеет, начнёт гнить, испуская зловоние.

«О нет! Лучше уж тогда прыгнуть с балкона и разбиться. На улице по крайней мере сразу подберут и похоронят».

Марго большими глотками допила коньяк и вышла на балкон. Холодный ветер растрепал её волосы, пронзил кожу миллионами ледяных иголочек, сковал дыхание. Тело, протестуя против такого насилия, начало дрожать как в лихорадке.

«А если я сразу не умру, а только покалечу руки и ноги? И что, так и буду лежать на холодном снегу, не в силах пошевелиться? Брр! Нет, надо одеться».

Марго нетвёрдой походкой вернулась в квартиру, надела джинсы, водолазку, шубу, шапку, сапоги и опять вышла на балкон. Она подошла к перилам, схватилась руками за железки и тут же отдёрнула руки. Холодно! Пришлось вернуться за перчатками.

В третий раз она вышла на балкон полностью экипированной, даже шарф на шею повязала.

Марго, пошатываясь, стояла на балконе и завороженно смотрела вниз. Она перегнулась через перила.

«Надо падать головой вниз. Так я наверняка сразу умру. Это хорошо. Да, но как я буду выглядеть с торчащими из сугроба ногами? Ужасно! Нет, лучше прыгать ногами вниз».

Марго стала перелезать через перила. Она перекинула одну ногу, но, так как она была выпивши, действовала неумело и зацепилась сапогом второй ноги между прутьями перил. Она стала выдёргивать ногу, но вместо этого поскользнулась и повисла на одной ноге вниз головой над землёй. От ужаса Марго враз протрезвела. Она боялась шелохнуться, так как сапог мог отцепиться и она бы упала. Теперь она умирать уже не хотела. Она висела вверх тормашками и тихо поскуливала. Шапка упала вниз, шуба задралась. Теперь она была похожа на меховой колокольчик.

«Представляю, как я смешно выгляжу. «Висит груша, нельзя скушать». Какой стыд! Хоть бы никто меня не увидел, а то он вместо меня сдохнет от смеха. А кто же меня тогда спасёт? Я так и окочурюсь, подвешенная на одной ноге?! О нет, пусть хоть кто-нибудь меня увидит и придёт на помощь! Быстрее! Я не хочу умирать! Мне страшно! Спасите меня!!!»

Марго стала высматривать внизу возможного рыцаря-спасителя. Но в этот ранний час все ещё спали. Ведь было только пять часов утра.

«Если я даже не упаду, я умру от холода! Ма-а-амочка! Я не хочу!!! Я хочу жить!!!»

В это время она услышала шум подъезжающей машины. «Жигули» остановились около их подъезда. Марго, приподняв полы шубы, закрывавшей лицо, увидела, как из машины вышел мужчина в длинном пальто, совсем как у Макса, закрыл дверцу, помахал водителю, послал ему воздушный поцелуй и, подождав, пока машина уехала, вошёл в подъезд.

«Да это же Макс!!! Он живой!!! Какое счастье!!! А кому это он махал и посылал воздушный поцелуй? Ах он подонок! И из-за этой скотины я чуть не погибла?!! Сволочь! Мерзавец! Я его сейчас убью!»

Девушка сама не поняла, как ей удалось вскарабкаться на балкон. И когда Макс тихонько, стараясь не лязгать ключами, открыл дверь и на цыпочках вошёл в прихожую, Марго как фурия налетела на него.

– Где ты был? Кто эта баба, которая привезла тебя? Ну! Отвечай!

– Тише. Ты разбудишь весь дом. Я всё тебе расскажу. Дай только раздеться. Я устал, – дыхнул он на неё перегаром и опёрся о косяк двери.

Макс был выпивши. Ему совсем не хотелось скандалить. Скорее раздеться и лечь спать – было его главным желанием. Он повернулся к ней спиной и стал снимать пальто. А Марго ещё больше завело то, что он мало того, что не чувствует себя виноватым, но даже не обращает на неё внимания.

– Ах ты устал! Ты трахаться устал, да? Мерзавец!

– Боже, как ты пошло выражаешься! Тебе это не идёт. Мне неприятно видеть, как ты деградируешь! – еле шевеля языком, высокопарно произнёс он.

– Ничего, переживёшь. Я сейчас так деградирую, что ты просто офигеешь! Я тебе покажу, как за моей спиной чужих баб тискать!

– Хватит скандалить! – поморщился Макс. – Тем более для этого нет никакого повода.

– Вот как? – саркастически произнесла Марго, уперев руки в бока. – Ты считаешь, что измена – это не повод для скандала?

– Не было никакой измены. Я люблю тебя. А эта женщина нам нужна для работы. Это большая удача для нас с тобой, что я с ней познакомился. Она, знаешь, кем работает? Она начальник отдела кадров на крупном предприятии. Кроме того, она болтушка и сплетница. Она знает всю подноготную многих сотрудников, начальников отделов и даже директора. Представляешь, какие аферы можно теперь прокрутить?!! – с трудом стягивая с себя ботинки, произнёс Макс.

– Но ты же спал с ней! И не смей мне врать, что этого не было. Вы всю ночь с ней где-то провели. Наверняка не в шахматы играли. Эх, Макс, как ты мог?!

– Признаюсь, это было трудно. Даже противно. Она женщина явно не моей мечты. Но для нашего общего дела мне пришлось себя заставить.

– Заставить?!! Ах ты говнюк!

Марго замахнулась, собираясь залепить ему пощёчину. Макс легко перехватил её руку, но в это время, совсем не ожидая, он получил сильный удар коленкой в пах. Макс вскрикнул и согнулся пополам.

– Гов-нюк!!! – произнесла Марго с презрением. – Пошёл ты к чёрту!

Она оттолкнула его и вышла из квартиры, со всей силы хлопнув дверью.

Марго сбежала по лестнице, оказалась на улице и долго бежала прочь по тёмным безлюдным улицам, пока не выдохлась. Она остановилась. Было очень холодно. Ледяной ветер морозил щёки, уши, норовил забраться под полы шубы. Только сейчас она заметила, что идёт без шапки. Она сняла шарф и повязала его на голову, подняла воротник, руки сунула в карманы шубы. Сейчас бы согреться где-нибудь, но магазины были ещё закрыты. Можно было бы посидеть в метро, но у неё в кармане не было ни копейки.

«Опять я в такой холод осталась одна, без денег, без жилья. И опять мне некуда идти. Что у меня за жизнь такая проклятая?!»

Постепенно улицы стали наполняться прохожими. Марго бесцельно шла, размышляя о своей дальнейшей жизни.

«Что делать? Как жить? Куда идти? На что жить? Опять воровать на рынках кошельки? Не хочу!!! Стоп. Я ведь уже совершеннолетняя! Я могу устроиться на работу! Здорово! Теперь я не пропаду. Нужно только сделать паспорт. Да, но для этого нужно моё свидетельство о рождении, а оно у матери осталось. Придётся наведаться к ней. Интересно, она всё ещё живёт с этим подлецом Вовчиком? Если нет, то можно будет у неё пожить, пока я не устроюсь на работу и не сниму квартиру».

Злости и обиды на мать у Марго уже не было. Влюбившись в Макса, этого мерзавца, Марго стала лучше понимать маму. Да, иногда любовь больше похожа на болезнь: понимаешь, что она отравляет твою жизнь, но ничего поделать не можешь. Нужно просто переболеть. Иногда это удаётся, но чаще всего нет.

Марго подошла к бараку, где они когда-то жили с матерью. Опять тяжкие воспоминания нахлынули на неё. Всё вспомнилось: и вечно пьяная мать, которая безжалостно лупила её по всякому поводу, и её многочисленные любовники, которые расхаживали в кальсонах по их комнатке и тоже постоянно шпыняли Риту, да ещё и драки с соседскими мальчишками. Всё это было. Но у Марго не осталось ненависти ко всем этим людям. Не осталось никаких чувств. Единственное, что её мучило, – это чувство жалости к матери, к её никчёмной загубленной жизни. Ведь в принципе мать была когда-то очень хорошим человеком, просто так сложилась её судьба, просто не оказалось в её душе крепкого морального стержня, вот она и сломалась…

Марго прошла по скрипучим доскам длинного обшарпанного коридора, остановилась у знакомой двери и прислушалась. В комнате тихо звучало радио.

«Не слышно заунывного пения матери. Это уже хорошо. Надеюсь, она пока трезвая».

Марго постучала в дверь.

«Как она примет меня? В прошлый раз она несильно обрадовалась. Я для неё всегда была обузой».

Послышались шаркающие шаги. Дверь открылась, и на пороге возник очень полный мужчина в кальсонах и майке, не налезающей на его огромное пузо и поэтому сморщенной «в гармошку» под почти женской грудью.

«Ну у матери и вкус! Вовчик по крайней мере был симпатичным и худым. А этого Неваляшку хрен прокормишь. Будем надеяться, что он хотя бы сам зарабатывает себе на еду».

Рита хотела пройти в комнату, но Неваляшка преградил ей дорогу, упёршись в неё своим голым пупком.

– Вам кого? – спросил он.

– Да уж не тебя, – грубо ответила Марго, разозлившись, что какой-то дядька не пускает её в свой дом.

Она толкнула дверь, обошла мужчину и прошла в комнату. Всё здесь уже было не так. Из прежней обстановки остался только сервант и полированный стол, которые ещё Петька-Петушок покупал. Кроме этого, стояло много новой мебели. Всё, правда, было в хорошем, добротном состоянии. Поражала чистота. Ни пылинки ни соринки. На столе лежала связанная крючком салфетка, на которой стояла хрустальная ваза с тремя искусственными розами.

«Наконец-то мама взялась за ум. Может, она и пить бросила? Хорошо бы».

Марго сняла шубу и сапоги, надела тапочки, прошлась по комнате, разглядывая обстановку, провела рукой по плюшевому покрывалу на диване, достала из серванта статуэтку балерины с задранной ногой, покрутила её в руках и поставила на место, взяла с журнального столика стопку журналов «Крестьянка» и села на диван. Всё это время мужчина с недоумением смотрел на неё.

– Ну, что смотришь? – огрызнулась она. – Живу я здесь. Понятно?

– Здесь мы с женой живём, – возразил Неваляшка.

– А теперь и я буду с вами жить.

Марго доставляло удовольствие злить его. Она встала, подошла к кухонному столику, за которым, судя по всему, Неваляшка только что завтракал, отрезала толстый кусок докторской колбасы, сделала себе бутерброд и стала есть.

– Позвольте, давайте разберёмся. Вы, собственно, кто такая? – наконец-то возмутился мужчина.

– Это я кто такая?! Да это ты кто такой? Я здесь хозяйка. Вернее, дочь хозяйки. А ты кто? Очередной мамин хахаль? Ну, здравствуй, папочка! – сказала Марго с издёвкой.

– Я не хахаль! Я законный муж! – обиделся Неваляшка. – И я что-то не припомню, чтобы у Манюни была дочь.

– Манюня?! – усмехнулась Марго. – Ну и прозвище! Фу, какая безвкусица! Какая пошлость!

– Почему? Чем Манюня плоха? А как её, Манькой, что ли, называть? – растерялся Неваляшка. – Как кошку деревенскую?

– При чём тут Манька? – удивилась девушка.

– Ну как, зовут её все так: Маня, Манька. А я вот называю её Манюней.

– Какая ещё Манька? Её Верой зовут! – опешила Марго.

– Не знаю я никакой Веры. Мою жену зовут Маней. И всегда так звали.

Марго застыла с куском колбасы во рту.

– А где же Вера? Где моя мама? Она здесь жила.

– Не знаю, где ваша Вера. Мы три года назад сюда въехали. А кто здесь жил до нас, мне неинтересно.

– Но как же так! Вот наш сервант, а это наш стол. Я это точно знаю.

– Ну да, старые жильцы всё здесь побросали. Мы столько мусора выгребли на помойку! Ужас! А эту мебель было жалко выкидывать, вот мы и решили себе оставить. Но если это ваше, то забирайте. Мы не претендуем.

– А где сейчас моя мама? – беспомощно пролепетала Марго. – Какой у неё адрес?

– Понятия не имею. Мы с соседями не общаемся. Здесь одна шваль живёт, только пьяницы да шлюхи. А вы спросите у кого-нибудь из них. Они подскажут, где ваших родственников искать.

Марго извинилась, положила недоеденный бутерброд на стол и, схватив шубу и сапоги, в смятении выскользнула из комнаты. Только в коридоре она смогла одеться.

«Где же сейчас живёт мама? Неужели ей дали квартиру? А может, она переехала к очередному своему любовнику? Ну да, вышла замуж и поселилась у него. А вдруг её опять посадили в тюрьму? А может, её за пьянство выгнали с работы и выселили из общежития?»

Марго постучалась в комнату её детского приятеля Мишки.

– Заходи, Рита, заходи, – услышала она из-за двери знакомый голос.

Марго сначала удивилась, а потом вспомнила, что слышимость здесь была потрясающей. Ей стало стыдно, что полбарака, наверное, потешалось над тем, как она сейчас опростоволосилась.

Марго вошла в комнату и огляделась. Ничего здесь не изменилось. Всё то же обилие искусственных цветов, фарфоровых статуэток, вышитых салфеток. А Мишкина мама ещё больше заплыла жиром, хотя раньше казалось, что больше уже некуда.

– Ну ты даёшь! – смеялась она, вибрируя всеми своими жировыми прослойками. – «А теперь я буду здесь жить!» «Я ваша дочь!» «Я здесь хозяйка!» Ой, я не могу! Я чуть от смеха не сдохла! Ох! Уф! Я, мля, ща точно сдохну!

Марго с брезгливостью смотрела на это колыхающееся «желе», издающее хрюкающие звуки, отдалённо напоминающие смех.

– Я не знала, что мама уехала…

Женщина тут же прекратила смеяться.

– Проходи, раздевайся. Давай чайку попьём.

Марго опять сняла шубу с сапогами, прошла в комнату и села за стол.

«Да, неплохо бы чай попить. А то до матери ещё придётся неизвестно сколько ехать, а я так замёрзла! К тому же мне надо одолжить у Мишкиной матери денег на метро. А для этого придётся с ней поболтать хотя бы немного, хоть это наверняка не доставит мне удовольствия».

Мишкина мать, кряхтя, встала с дивана и ушла на кухню за чайником. Марго стала от нечего делать разглядывать обстановку.

«Вот шкаф, за которым я когда-то в нише пряталась от милиции. Боже, какая эта ниша узкая! Неужели я была такой худышкой? А что это за парень на фотографии? Это Мишка?!! Вот это да! Такой здоровый парень с накачанными мышцами, злыми глазами и нахальной улыбкой! От того пацана, с которым я дралась в детстве, остались только лопоухие уши. Кстати, за какое ухо я его тогда укусила? За правое или за левое? Сейчас бы я не рискнула даже недобро взглянуть на этого качка. Да, все мы выросли, изменились. Интересно, а меня-то Мишка узнает? Вряд ли. Я ни внешне, ни душой уже не похожа на ту девочку, на Лягушонка с рыжими косичками, которая открыто, доверчиво смотрела на мир. Я стала красивее, одеваюсь богато, но зато душа у меня почернела».

Вошла Мишкина мать с чайником. Она стала хлопотать, накрывая на стол.

– Варенье вот сливовое, угощайся. Мишка, сукин сын, его очень любит. Намажь на хлеб. Конфетки бери, зефир в шоколаде. Угощайся, не стесняйся.

– За что вы своего сына так обзываете?

– Как я его обзываю? «Сукин сын», что ли? Это я его ещё ласково так называю. Он не просто сукин сын. Он скотина бессовестная! Я так мечтала, что он будет уважаемым, богатым человеком, в старости мне подмога и опора! Ничего для него не жалела! Хоть и одна его растила, но старалась, из последних сил билась, чтобы мой Минька был и сыт, и одет не хуже остальных. А он с бандюгами связался, только вышел из колонии для несовершеннолетних, как тут же в тюрьму угодил. Ну не паразит ли?

Марго промолчала. Она и сама не по той дорожке жизни пошла.

– Ну, а как ты живёшь? – спросила женщина.

– Нормально.

– Расцвела-то ты как! Ещё красивее стала, чем три года назад! Кто бы мог подумать, что из того Лягушонка такая краля получится! Извини, конечно, но уж больно ты страшненькая в детстве была. Без слёз не взглянешь! А сейчас, как я погляжу, с тобой всё в порядке. Шубка вон ещё дороже, чем в прошлый твой приезд была. С кем живёшь? Замуж вышла?

Марго растерялась. Ей не хотелось докладывать Мишкиной матери о своей жизни.

– Ой, прости, – сообразила женщина, – не моё это дело. Живёшь, и ладно. Молодец. Главное, не с голодранцем связалась. Умница. Такую красоту нельзя продешевить.

– А вы не знаете, где моя мама сейчас живёт? Мне надо с ней встретиться.

Женщина как-то сразу сникла.

– Нет больше твоей матери. Умерла она. Повесилась.

– Как?!! Умерла?!! Повесилась?!! – в шоке застыла Марго.

Мишкина мать поманила Марго пальцем, наклонилась к ней и зашептала, чтобы соседи не услышали.

– Ты тогда, три года назад, сбежала из дома. А мы-то с бабами всё про ваш скандал слышали. Мы и раньше Верку, царство ей небесное, осуждали, а как она родную дочь на мужика сменяла, так вообще её презирать стали. Она когда на кухне появилась, так мы ей и устроили взбучку! Мы всё ей в глаза высказали! И про то, какая она дрянь, и про Вовчика её, подлеца, всё рассказали. Он же, гад такой, ни одной бабы здесь не пропускал. Всех щупал. А к Тоньке из восьмой комнаты, ну помнишь такую длинную с крысиными глазками, так вот, к ней он очень часто захаживал. Короче, раскрыли мы Верке на него глаза. Она в этот же день его вышвырнула. А он, подлюка такой, тут же со своими вещичками к Тоньке и перебрался. И до сих пор с ней живёт. У, гнида! А Верка, царство ей небесное, запила. Ой как же она запила, горемычная! Недели три пила. Мы это по её песням заунывным поняли. Сама знаешь, как она пить начинала, так всех своим воем доставала. А когда не пела, тогда плакала. Всё тебя вспоминала. Ага. «Риточка моя, доченька родная, – скулила она, – где же ты? Прости меня, подлую. Вернись домой, Лягушонок мой. Вернись!» У нас прям сердце от жалости готово было разорваться, так она жалобно голосила! А потом вдруг затихла. День ни гугу, два молчок. Тут мы и смекнули, что что-то неладное с ней произошло. Позвали мы Кольку сантехника, взломали дверь. А там она висит! Ужас!

Женщина шумно вздохнула. Марго сидела с окаменевшим лицом. Ей стало пронзительно жалко мать. Любви, правда, к ней не было, одна жалость.

«Эх, мама, мамочка, что же ты наделала! Не так ты прожила свою жизнь, не так ушла из неё».

Мишкина мать засуетилась, достала валерьянку, стала капать в стакан с водой.

– На вот, выпей, успокойся, – протянула она стакан.

– Спасибо, не надо.

Женщина удивлённо пожала плечами и, чтобы не пропадать добру, сама залпом выпила лекарство.

– А где её похоронили? – спросила Марго.

– Да здесь недалеко есть кладбище. Туда по выходным автобус ходит. А номер могилки записан у Райки. Помнишь Веркину подругу? Ой, ты не представляешь, какой дамой эта б…ща стала! Ой-ой-ой! Фу-ты ну-ты, ножки гнуты! На сраной козе и не подъедешь! Живёт в пятиэтажке, замужем за каким-то начальником. Ой, ты бы видела его! Вот есть сморчок поганенький! Тьфу! Как взглянешь, так блевать охота! Но зато начальник! – взахлёб шептала женщина.

– А моё свидетельство о рождении у неё?

– Свидетельство? Нет, вряд ли. Она сюда в барак даже ни разу не заходила, посчитала ниже своего достоинства. Даже на похоронах отдельно от нас стояла, боялась замараться. Вот сука! Так и подмывало всё про неё этому заморышу, её мужу, рассказать. Но куда там! Она в него вцепилась и ни на шаг не отпускала.

– А где же моё свидетельство? Мне нужно паспорт делать, а без свидетельства вряд ли это получится.

– А ты спрашивала у хряка, который теперь живёт в вашей комнате?

– Нет.

– Так спроси. Это он со своей женой все ваши вещи разгребали. Ой, послушай, – женщина хлопнула Марго по плечу, – так они же, получается, незаконно в вашей комнате живут! Это же теперь твоя комната! Во здорово! Слушай, иди в ЖЭК и устрой там скандал. Да-да, пусть они их выселяют. Это твоя комната, ты в ней была прописана. Поняла? Сегодня же сходи, – женщина радостно потёрла руки. – Я так рада, что этих расфуфыренных гордецов выгонят! Ты представляешь, они даже не прописались!

– А как же они столько лет живут не прописанные?

– Да нет, документы они все оформили, это не сомневайся. Они в наш коллектив не прописались, бутылку не поставили, жмоты! И ты прикинь, ходят, на нас поверх голов смотрят, здороваются сквозь зубы. Мордами мы, видишь ли, для них не вышли! У, хряки чёртовы! У самих-то даже не морды, а рыла перекорёженные! Но ничего, ты их скоро взашей выкинешь! Вот бы скорей на это поглядеть! Да ты пей чаёк-то, пей. Ща допьёшь, и сразу же иди в ЖЭК.

Марго встала из-за стола.

– Спасибо вам. Пойду я.

– Иди. Да ничего не бойся. Стукни кулаком по столу и потребуй вернуть себе законную жилплощадь.

Марго ещё раз постучалась в свою комнату. Мужчина на этот раз лишь чуть-чуть приоткрыл дверь и просунул в щель только нос с одним глазом. Видно боялся, что Марго опять нагло зайдёт в его комнату.

– Извините, – вежливо произнесла Марго, – вы не видели моё свидетельство о рождении и мамин паспорт? Ведь это вы разбирали наши вещи.

– Ничего мы не разбирали! Мы всё сгребли и вынесли на помойку. Там одна грязь была. И никаких документов мы не видели! – выкрикнул он и захлопнул дверь.

Марго вышла из барака и медленно побрела в ЖЭК.

«Мама умерла. Умерла! А у меня на душе пустота. Ни слёз, ни страданий. Я по Рыжику больше горевала. Неужели я такая бесчувственная? Или я уже привыкла к тому, что близкие мне люди погибают? А может, это потому, что я мать почти не знала. Лишь смутные детские воспоминания да горькие обиды юности остались в памяти. Мы так с ней и не стали близкими, родными. Я всегда чувствовала, что она меня совсем не любит. Почему? За что? Не знаю. Но что теперь об этом вспоминать! Что было, то было. Царство ей небесное!»

Вот и не стало Верки-Веры-Верочки. Вот и закатилось Солнышко. Кто бы мог подумать двадцать лет назад, что та миленькая, добрая, непосредственная девушка проживёт такую нелепую жизнь и закончит её так трагично! Кто виноват в случившемся? Трудно обвинять кого-то одного. На каждом была своя доля вины. Просто так сложились обстоятельства. Просто выпала на её долю роковая любовь, которая и сломала, перевернула всю её жизнь. Просто не хватило у Веры силы воли, чтобы выстоять, пойти наперекор судьбе. Если бы она не познакомилась с Вадимом, а вышла замуж за обыкновенного парня с завода, глядишь, и прожила бы она долго и счастливо. Но такова судьба. Жаль Веру. Царство ей небесное!

Но как же сложится жизнь у её дочери? Рита тоже попала в жизненный переплёт. Сумеет ли она выстоять или пойдёт по стопам матери? Что ж, время покажет…

В ЖЭКе с Марго даже не хотели разговаривать. Был не приемный день. Марго с трудом пробилась в кабинет к начальнице.

– Что? Дочь Веры Ивановой? Той алкоголички, которая три года назад повесилась? Ну и что? Зачем ты пришла к нам? – заметно нервничала женщина.

– Я была прописана в бараке. А сейчас моя комната занята другими людьми.

– Послушай, этот барак нашего ЖЭКа. Там живут только люди, которые у нас работают. Твоя мать жила там, пока работала дворником. А потом она умерла, значит, жилплощадь перешла к другим нашим работникам. Честно говоря, если бы она даже не умерла, мы бы всё равно её выгнали с работы и отняли комнату. Она постоянно была в запоях, работала из рук вон плохо. Мы её держали последние годы из жалости.

– Но как же я? Где же мне теперь жить?

– А где ты жила до этого?

– У бабушки. Но она тоже умерла. А в квартиру её поселились чужие мне люди.

– И что ты хочешь? Чтобы мы тебе выделили жилплощадь? А за что? Ты у нас работаешь? Нет. Так что и не надейся.

– Ну давайте я устроюсь к вам на работу. Тогда вы дадите мне хотя бы койку в общежитии?

– У нас нет свободных мест! – рявкнула женщина и уткнулась в какие-то документы, разложенные на столе.

– Но куда мне идти?

– В Москве много предприятий, которые выделяют своим работникам общежитие. Иди ищи. А на нас не рассчитывай.

– Дело в том, что пропало моё свидетельство о рождении и мамины документы. Как мне теперь паспорт получить? Ведь без паспорта меня не возьмут на работу.

– О! Милая моя, да ты к тому же шарлатанка! – почему-то с огромной радостью заявила женщина. – Заявилась какая-то неизвестная девица, которую я у Верки даже ни разу и не видела, и утверждает, что она её дочь и жила вместе с ней в бараке! Ха! И ещё на комнату претендует! Во нахалка! А документов-то у тебя и нет! – злорадно улыбнулась женщина. – Иди-ка ты, девушка, отсюда, не мешай мне работать.

– Но я действительно дочь Веры Ивановой! Почему вы мне не верите? Хотите, я свидетелей вам приведу?

– А я Мэрилин Монро. И тоже могу привести свидетелей. Что же, меня теперь в фильмах снимать должны? – усмехнулась женщина. – Всё, приём окончен. Идите, девушка, нам не о чем с вами больше разговаривать.

– А как же мне паспорт получить?! – в отчаянии воскликнула Марго.

– Обращайтесь по месту вашей прописки.

– Но я была прописана у вас!

– В этом я очень сомневаюсь. Покажите документы, подтверждающие ваши слова. Они у вас есть?

– Нет.

– Тогда и разговаривать нам не о чем. Всё. Приём окончен! – женщина указала ей на дверь.

Марго разозлилась.

– А вы знаете, я поняла, почему вы так со мной разговариваете! Вы мошенница! Вы незаконно отдали мою комнату! Вы не имели права меня выписывать оттуда! Я была несовершеннолетней. И любой суд восстановил бы мои права на ту комнату. А теперь вы даже очень рады, что пропали мои документы. Это вам на руку. Поэтому вы и не хотите мне паспорт делать, – Марго опёрлась руками на стол и наклонилась к женщине. – Ну что, набила карманы деньгами? Много вам перепало за мою комнату? Взяточница!

– Что?!! Да как ты смеешь! Ты что себе позволяешь?!! – выпучила глаза женщина.

– Позволяю! И знаете, что я вам скажу? Да подавитесь вы этими грязными деньгами и моей комнатой!

Марго стряхнула со стола кипу бумаг, которая разлетелась по всей комнате, и вышла из кабинета, со всей силы хлопнув дверью так, что задребезжали стёкла на окнах и посыпалась штукатурка с потолка.

«Вот и всё. Я теперь стопроцентный бомж без документов и без прописки. Капкан захлопнулся…»

Марго стряхнула снег со скамейки в парке, села и стала размышлять.

«Итак, я вернулась к тому же положению, что и три года назад. Только теперь нет надежды, что когда-нибудь я смогу устроиться на работу и получить жильё. Значит, я навсегда вычеркнута из списка порядочных людей. Моё место отныне среди отбросов общества. Что ж, придётся с этим смириться. Я постараюсь не падать духом. Я не буду, как мать, глушить тоску водкой или добровольно расставаться с жизнью. Ну уж нет! Я ещё за свою жизнь поборюсь! Не для того я появилась на свет, чтобы позволить каким-то мерзавцам и обстоятельствам загнать себя в могилу. Я сильная! Я выживу всем назло! Так-то вот!»

Марго поднялась и медленно пошла по заснеженной дорожке парка.

«Теперь надо решить, как и где жить. Можно, конечно, вернуться в подвал, где я жила когда-то с мальчишкой-беспризорником Рыжиком, и зарабатывать деньги воровством на рынках. Но уж больно всё это мерзко. Нет, я пойду другим путём. Не зря я прожила с Максом три года. Кое-чему я у него выучилась. Надеюсь, его школа не прошла для меня даром. Теперь придётся сдавать выпускной экзамен».

Марго стояла на Крымском мосту и рассматривала прохожих. Наконец-то она увидела подходящую кандидатуру. Она тут же перегнулась через перила и стала изображать, что хочет прыгнуть с моста. Парень, одетый в дорогую дублёнку, тут же подскочил и схватил её за шубу.

– Вы что! – закричал он. – Девушка, зачем вы это делаете?!

Он резко дёрнул её на себя, и они оба упали на тротуар. Парень больно ударился головой.

– Ты что, сдурела?! – заорал он на неё, потирая затылок.

– Оу, что такой «сдурела»? Я не очень хорошо понимайт по-русски, – залепетала с акцентом Марго.

– Вы иностранка?

– Йес, йес, я есть иносранка. Я есть глюпый несчастный иносранка, – закивала головой Марго.

– А почему с нашего моста прыгаете? Ехали бы домой и там творили что хотели.

– Оу! Я хотеть ехать домой, в Амэрика, вэри-вэри хотеть, но не мочь это делать! – воскликнула Марго с отчаянием. – Я теперь нужно умереть.

Марго опять полезла на перила. Парень стал оттаскивать её, завязалась борьба.

– Я умереть! Умереть! – очень даже натурально рыдала Марго.

Наконец она позволила отодрать себя от перил. Заливаясь слезами и всхлипывая, она уткнулась парню в грудь. Он сначала растерялся, но потом робко стал гладить её по голове и утешать.

– Ну что вы, зачем вам умирать? Вы такая молодая! Вам ещё жить и жить. Всё пройдёт, вот увидите. Всё в вашей жизни наладится.

– Что такой «на-ла-ди-ца»?

– Это значит, что всё будет хорошо.

– Корошо? Вэри гуд? О ноу! Не быть вэри гуд! Всё очень плёхо! Очень-очень плёхо!!!

– Что с вами произошло? Я могу вам хоть чем-то помочь?

Марго стала изображать отчаянные рыдания. Ну разве советский гражданин позволит плакать иностранке да к тому же ещё и хорошенькой?! Да ни за что! Надо спасать честь родины! Пусть там, на Западе, убедятся, что в Советском Союзе мужчины тоже джентльмены.

– Знаете что? Если мы так и будем здесь стоять, мы в самом деле замёрзнем и умрём. Пойдёмте куда-нибудь в тепло. Разрешите вас пригласить в кафе? – предложил парень.

Марго лишь подняла на него несчастные глаза. Парень улыбнулся.

– Пойдёмте, пойдёмте. Я угощу вас горячим кофе, – взял он Марго под руку и повёл.

Они зашли в «Шоколадницу». Марго скинула на руки парню шубку, стянула шарф с головы, тряхнула своей огненной гривой и предстала перед ним во всей своей красе, скромненько так, но чарующе посверкивая изумрудными глазищами. Парень оробел. Красавица да ещё и иностранка – магическое сочетание!

«Ну что, голубчик, попался?» – торжествовала Марго.

Она поправила водолазку, эффектно облегающую её фигурку, пригладила волосы и робко улыбнулась «спасителю».

«Главное – не переигрывать! Не надо ничего из себя корёжить, кого-то изображать. Глаза – вот моё главное оружие», – помнила она совет Макса. Поэтому, сверкнув ещё раз глазками, она грустно вздохнула и опустила взгляд в пол. Парень засуетился вокруг неё, не зная, как угодить красавице. Они прошли в зал, сели за столик.

– Что вам заказать? – спросил парень и стал читать вслух меню.

– Сэнкью вэри мач. Ничего не надо. Я не есть голодный. Я только пить кофе.

Парень заказал кофе и фирменные блинчики с шоколадным соусом.

– Вы есть такой короший! Вы есть замечательный мужик! – с благодарностью прошептала Марго. – Если вы меня не спасать, я уже лежать мёртвый в река! Оу! Я должна быть мёртвый! Я теперь не выжить!

Марго поднесла платочек к глазам.

– Ну что вы! Вы должны жить, – он робко положил ладонь на её руку. – Пошлите все свои проблемы на фиг! Они не стоят ваших слёз.

– Что такой «на фиг»?

– Ну, – растерялся парень, – это значит далеко, очень далеко.

– На фиг – далеко, – повторила Марго. – Я бы хотеть на фиг, но не мочь!

– Если хотите, расскажите мне свою беду. Может, я смогу вам чем-нибудь помочь или хотя бы посочувствовать.

Марго взглянула на него несчастными глазами.

– О`кей. Я рассказать. А вы слушать. Только нельзя смеяться. Корошо?

– Ну что вы! Конечно, я не буду смеяться. Это я вам обещаю.

Марго отхлебнула кофе и начала свой рассказ, изящно жестикулируя руками.

– Я живу на фиг, очень на фиг, в Амэрика. В колледж я изучать русский язык. Я ещё плёхо говорить по-русски. Но я уже джють-джють читать! Да! Я читать стихи Пюшкин, Эсэнин, Лермонтов, Тюджев. Оу! Вэри гуд! Замечательный стихи! Я влюбиться в Россия! Я мечтать увидеть Россия! Я хотеть сама видеть золотые нивы, лазурные реки, шумные дубравы, зачарованные горы, голубые просторы! Я хотеть понять загадочный русский душа! Но мои мазе и фазе не пускать меня в Россия. Они говорить, что Россия – империя зла! Они говорить, что я в Россия пропадать, меня будут грабить, насиловать, убивать! Они не давать мне деньги на поездка. Я им не хотеть верить! А потом я узнать, что в Россия пэрэстройка, гласность, Горбачёв. Оу! Я радоваться! Я сама заработать деньги. Я брать виза, бронировать гостиница. Я покупать билет в Москоу. Я лететь в самолёт. Я прилетайт в аэропоут. Я получать бэгаж. Бэгаж есть большой, вэри-вэри тяжёлый. Там много сувениры для замечательный русский мужик и баба. Я хотеть носильщик. Носильщик нет! Щет! Безобразие! Тогда я просить мальчик с добрый голубой глазки смотреть на мой бэгаж. Я ему платить за это пять доллар. Я идти искать носильщик. Но я не найти носильщик. Наверно, у них забастовка. Я возвращаться. Оу! Май год! Мальчик нет! Бэгаж нет! А в бэгаж быть май паспоут, виза, билет в Амэрика, все май деньги! Я бежать искать. Но я не найти ни мальчик, ни бэгаж, ни документы, ни деньги! Я плакать. Я идти в полиция. Полиция привозить меня в посольство. Я просить посол помочь. Он говорить: «Дать ваши документы». Я отвечать: «Документы ноу». Посол говорить: «Тогда дать ваши деньги». Я отвечать: «Деньги ноу». Посол говорить: «Не мочь вам помогать. Вы приносить документы – мы давать вам деньги. Или вы приносить деньги – мы давать вам билет в Амэрика. А деньги и документы нет – билет тоже нет», – Марго тяжело вздохнула. – Капитализм! А мазе и фазе я звонить не хочу. Лучше умереть! Мне вэри-вэри стыдно, что они оказаться правы.

Марго изящно промокнула платочком глаза.

– Н-да! Ну и дела! И как же вы теперь без денег и документов будете жить?

– Я не будете жить. Я будете умирать!

– Нет, что вы! Я не позволю вам умирать! Я помогу вам.

– Вы помогать?!! О ноу! У меня нет деньги вам платить за помогать.

– Ну что вы! У нас в России за помощь не платят. Я вам помогу бескорыстно.

– Без корыто? Зачем корыто?

– Бес-ко-рыст-но. Без денег, даром.

– Вы мне помогать без денег?!! Оу! Спа-си-бо! Я теперь знать, что такой без-ко-рыт-ный загадочный русский душа!!! Вы настоящий русский мужик!

После этого парень поселил Марго в своей квартире, возил её несколько дней по экскурсиям, а потом дал ей денег на обратный билет в Америку. Марго сказала, что билет она без документов может купить только в посольстве. И что нужно ещё заплатить небольшой взнос, и тогда её отправят в Америку в составе американской делегации. В общем, она вытрясла из бедолаги приличную сумму, которую пообещала обязательно вернуть, как только окажется дома, в Америке.

– Нет, что вы, не надо возвращать мне деньги, – дрогнувшим голосом произнёс парень. – Вы лучше мне напишите письмо. И приезжайте ещё раз в Москву. Я буду счастлив, если мы снова встретимся.

– Оу! Мы встретиться, мы обязательно встретиться! Я присылать вам приглашение в Амэрика. О`кей?

– О`кей! – обрадовался парень.

Марго в порыве благодарности поцеловала парня.

– Да здравствует пэрэстройка, гласность и любовь! – крикнула она на прощание и скрылась с огромным букетом цветов за забором посольства.

Хорошо, что благодаря стараниям бабушки она владела английским и французским языками. Теперь она попеременно изображала из себя то американку, то француженку, то англичанку. Благодаря её красоте мужчины охотно помогали ей, предоставляя жильё и деньги. Конечно, не каждый прохожий попадался на крючок. Некоторые, отряхнув её от снега, спешили дальше по своим делам. Нужный клиент попадался иногда со второй-третьей попытки. Но уж если мужчина проникался к ней симпатией, тогда Марго вытряхивала его карманы по полной программе. Сначала она, правда, боялась жить в домах у незнакомцев, по ночам постоянно вздрагивала при малейшем шорохе. Мало ли что придёт им в голову! Но потом она убедилась, что магическое слово «иностранка» – самый лучший оберег. Никто из мужчин не хотел проблем на свою голову. Наоборот, они обращались с ней подчёркнуто вежливо, боясь переступить рамки дозволенного. Единственное неудобство – её уже тошнило от Третьяковки, Красной площади, Мавзолея и прочих достопримечательностей Москвы.

Так Марго прожила почти месяц. Она ни в чём не нуждалась. Денег у неё раз от раза становилось всё больше. Она была окружена заботой и даже любовью. Некоторые мужчины ей нравились. Они были порядочными, щедрыми, благородными. Но почему-то она никак не могла забыть Макса! Да-да! Этот подлец, этот мерзавец не давал ей покоя! Бессонными ночами, лёжа в одинокой постели, она вспоминала его объятия. Утром, просыпаясь в чужой квартире, она вспоминала, как Макс приносил ей кофе в постель. Днём, таращась с идиотским восторгом на опостылевшие шедевры, она вспоминала, как они с Максом любили подурачиться. Вечером, сидя в кафе или в ресторане, она вспоминала, как Макс страстно, до дрожи в теле, прижимал её к себе во время танца. Она старалась гнать эти воспоминания, напоминая себе о его подлостях. Но тоска от этого не уменьшалась. Марго пыталась увлечься очередным своим спасителем. Но ничего не получалось. Ей с другими мужчинами было скучно! Один раз она даже позволила себя целовать. Но от этого ей стало только до тошноты противно.

«Да, Макс – это моя болезнь. И пока я не вылечусь, я его не забуду».

К концу месяца тоска стала настолько невыносимой, что Марго стала искать причину, чтобы вернуться к Максу в квартиру и ещё хотя бы раз увидеть его.

«О! Так я же забыла у Макса свои талисманы – картину Женьки и кепку Рыжика. Нужно обязательно это забрать. Не оставлять же этому мерзавцу дорогие мне вещи. Решено. Завтра же этим займусь. Да-да, я возьму свои вещи и уйду. Я, конечно же, ни за что не останусь! Пусть он и не надеется! Я брошу ему в ноги ключи, гордо повернусь и уйду. Вот так!»

Марго тихонечко открыла дверь своими ключами и робко вошла. Квартиру оглушала песня из приёмника. Сердце Марго от волнения готово было выпрыгнуть из груди.

«А вдруг Макс сейчас с другой женщиной?! Я этого не переживу! А впрочем, может, это и к лучшему. Я в очередной раз увижу, что он подлец, и быстрее его забуду».

Марго заглянула в комнату. На разобранной постели никого не было. Она приоткрыла дверь ванной. На крючке, кроме её халатика, других женских вещей не было. Она на цыпочках прошла на кухню. Макс сидел за столом и завтракал. Её поразило то, что стол был накрыт на двоих: две чашки с кофе, две подставки с варёными яйцами, две тарелочки с бутербродами.

«Так, значит, любовница всё-таки где-то здесь! Вот скотина! Мерзавец! Сволочь!»

Макс медленно поднял глаза и уставился на Марго.

– Ну и где она? В туалете? В шкафу? На балконе? – начала распаляться Марго.

– Кто?

– Твоя новая королева или как ты её там называешь.

– Моя королева передо мной. Единственная и неповторимая, – широко улыбнулся Макс. – Садитесь, ваше величество. Кушать подано. Извините, что сегодня я не принёс ваш завтрак в постель. Но если вы желаете, то ложитесь, я туда всё принесу.

– Что ты врёшь! Опять врёшь! Где твоя любовница? Для кого ты приготовил этот завтрак?

– Для тебя. Я знал, что ты вернёшься. Я ждал тебя и каждый день накрывал на стол для нас двоих.

Марго остолбенела. Она была растрогана.

– О, Макс! Не может быть! Ты не врёшь?

– Я говорю правду. Ну иди ко мне, моя королева!

Марго кинулась к нему в объятия, и они слились в страстном поцелуе.

– Макс! Макс! Макс! – шептала Марго, не скрывая счастливой улыбки.

– Марго! Моя ты королева! Зачем ты ушла? Ведь ты любишь меня, а я люблю тебя. Мы созданы друг для друга и должны быть всегда вместе.

– Да! Да! Я люблю тебя! Я не могу жить без тебя! О, Макс, как я соскучилась!

– Так зачем мы теряем время на разговоры? – улыбнулся Макс.

Они побежали в комнату, на ходу скидывая с себя одежду, и упали на постель в объятия друг друга.

«Это ненормально! Я сумасшедшая! Я идиотка! Но я люблю этого мерзавца! Да простит меня Бог!»

Утомлённая ночь распласталась на поблёскивающем неоновыми огоньками ложе. Город замер как заколдованный. И во всём этом сонном царстве лишь одно окно не желало подчиняться законам природы, расцвечивая тьму золотыми бликами. Это Макс с Марго никак не могли насытиться друг другом. И только любопытные звёзды украдкой подглядывали в окно сквозь сплетённые побеги растений за влюблённой парочкой…

Марго вела пальчиком по бровям, носу, губам Макса, как бы обрисовывая его красивое лицо.

– Макс, а ты действительно всё это время накрывал стол для меня?

– Да.

– А если бы я никогда не вернулась?

– Я решил ждать тебя ровно месяц. Через день истекает этот срок. Если бы ты не пришла, я бы постарался тебя забыть, хотя это и невозможно. Но вообще-то я знал, что ты обязательно вернёшься.

– Макс, неужели ты каждый день, пока меня не было, ел за двоих? – усмехнулась Марго.

– Нет. Я твою порцию выбрасывал. В ведре до сих пор твой вчерашний ужин валяется. Между прочим, замечательный был бифштекс! Ты много потеряла.

– Да, я много потеряла… ночей без тебя.

Макс перевернул её под себя и горячо поцеловал.

– Придётся нам навёрстывать упущенное.

Марго рассказала Максу, как она без него работала, и выложила на стол свой капитал.

– Ты столько заработала! – удивлённо воскликнул Макс.

– Да. Я одна заработала за месяц намного больше, чем мы с тобой вдвоём получали, – не скрывая злорадства, произнесла Марго. Наконец-то она утёрла Максу нос! Она ему показала, что она совсем не дурочка, что годна не только на тупую роль приманки, что она тоже кое-что умеет.

Максу было неприятно, что девушка переплюнула его. Он любил во всём быть первым, а женщинам отводил лишь роль восторженных зрителей, но он постарался подавить в себе злость и улыбнулся.

– Умница. Ты оказалась способной ученицей. Ну что ж, теперь мы можем работать по отдельности. Это даже хорошо. За один день мы заработаем в два раза больше.

– Нет. Я не хочу работать без тебя. Я хочу быть всегда с тобой.

– В дуэте всегда должен быть один лидер. Надеюсь, ты понимаешь, что я не гожусь на роль приманки! Как же мы тогда будем работать?

– Макс, я не стремлюсь быть лидером. И потом, в роли приманки тебе со мной трудно будет тягаться, – кокетливо произнесла она, обрисовав руками свою фигурку.

Макс рассмеялся. Он подхватил её на руки.

– О! Какая вкусная приманка! – он облизнулся. – Надо её попробовать. Откушу-ка я вот тут кусочек.

Марго, смеясь, стала вырываться. Но ничего у неё не получилось. Макс отнёс её на постель и «съел до последней крошки».

Они снова стали вместе работать. Макс поклялся, что на этот раз они точно копят на честную жизнь. Наконец-то! Марго уже предвкушала, что скоро они заживут спокойно и она обязательно родит ребёночка! Девушка иногда украдкой заходила в отделы детской одежды и с умилением рассматривала ползунки и чепчики.

Наступил День влюблённых. В честь праздника Макс привёл Марго в очень дорогой ресторан не для работы, а просто чтобы отдохнуть. Это была такая редкость! По такому случаю Марго оделась особенно изысканно: длинное облегающее фигуру платье из чёрной слегка мерцающей ткани да соболиный палантин, небрежно накинутый на плечи. Марго блаженно улыбалась, потягивая из бокала вино, и с восхищением разглядывала на своей руке изящный золотой браслет, подаренный ей только что Максом.

– Нравится? – самодовольно спросил Макс.

– Он просто прелесть!

– Кто прелесть? – театрально обиделся Макс.

– Браслет, – Марго хитро улыбнулась, а потом рассмеялась. – И ты!

– Наконец-то и я заслужил похвалу. Пусть в качестве довеска к браслету, но тоже приятно.

Маргарита прижалась к Максу и прошептала ему на ухо:

– Ты потрясающий! Я тебя обожаю!

Макс положил ладонь на её колено и провёл рукой, скользя по ткани.

– Ты хочешь меня? – обольстительно улыбнулся он и слегка сжал её бедро.

Марго взглянула на него потемневшими глазами.

– Хочу!

– Идём?

– Идём!

Макс небрежно бросил на стол несколько купюр, взял Марго за руку и повёл за собой. Они направились к выходу. Но, проходя мимо открытых дверей банкетного зала, Марго вдруг остановилась как вкопанная.

– Марго, ну ты что, пошли скорее, – нетерпеливо тянул её за собой Макс.

– Подожди! – Марго вырвала руку и медленно подошла к двери. Макс недоумевал.

– Ну что ты свадьбу, что ли, никогда не видела? Перестань, Марго, нельзя же так завистливо пялиться каждый раз, видя двух окольцованных идиотов! Мы ведь уже всё на этот счёт с тобой выяснили. Пойдём!

Макс обнял её за талию и попытался увести.

– Отстань! – раздражённо рявкнула Марго и, вырвавшись из его объятий, вошла в зал.

Свадебный банкет, видно, недавно начался, потому что хоть на полу и высилась огромная гора подарков в разнокалиберных коробках, но гости всё ещё прибывали.

Вся публика в этом зале отличалась чопорным видом, очень дорогими одеждами и обилием украшений из золота с бриллиантами как у женщин, так и у мужчин. Марго с интересом разглядывала невесту.

«Так вот ты какая, сестрёнка!»

Девушка была очень красивой. Она была даже чем-то похожа на Марго: те же глаза, брови, такой же чувственный рот, правда, нос был как у Ольги Станиславовны – слегка вздёрнутый, да и худой овал лица был тоже от мамы. А вот густые чёрные волосы явно ей достались от бабушки.

Ольга Станиславовна в бирюзовом костюме и такого же цвета шляпке стояла сбоку от дочери и с гордым видом победительницы взирала на окружающих. Да и было чем гордиться! Ещё бы! Такого завидного жениха удалось заполучить! Из такой семьи!

Маргарита окинула взглядом жениха и его родителей. Внешность у парня была довольно неприметная. Зато по надменному взгляду его отца и по количеству бриллиантов на шее его матери можно было предположить, что семья его не просто богата, а принадлежит к новорусской знати. Марго грустно усмехнулась.

«Да, сестрёнка, крутого тебе женишка мамочка с папочкой подобрали! Только почему же у тебя глаза такие печальные?»

На Вадима Николаевича, отца невесты, который когда-то не пожелал признать и Марго своей дочерью, она старалась не смотреть. Этот солидный господин её совсем не интересовал.

Марго минуту колебалась, а потом решительным шагом направилась к молодожёнам. Несколько секунд Марго и Кристина смотрели друг на друга.

«У неё зелёные глаза! Как у нас с бабушкой!» – почему-то обрадовалась Маргарита, словно именно это делало их настоящими родственницами.

Марго, наплевав на этикет, подошла без очереди и крепко обняла Кристину.

– Желаю тебе счастья! – проникновенно сказала Марго, сняла со своей руки браслет и застегнула его на запястье девушки.

Марго на мгновение встретилась глазами с Вадимом Николаевичем. Она вдруг увидела, как тот побледнел, губы его задрожали и он даже слегка покачнулся. Наконец-то Вадим разглядел то, что упорно не хотел видеть в прошлую их встречу: все черты лица Маргариты, а самое явное – её зелёные глаза, всё это было похоже на его лицо.

«Неужели я ошибался?! Неужели Рита моя дочь?!! Господи! Это же чудовищно…»

Марго тут же развернулась и пошла прочь.

– Пошли! – приказала она Максу и быстро направилась к выходу.

– Ты зачем какой-то девке отдала мой браслет?! – обиженно возмущался Макс, идя за ней следом. – Знаешь, сколько он стоит!

Марго резко повернулась.

– Не смей её так называть! Она единственный на этой земле родной мне человек, который неплохо ко мне относится…

– Она твоя родственница?! – удивился Макс.

– Сестра.

– Костя, кто это? – поинтересовалась Кристина у жениха, с удивлением глядя на удаляющуюся красотку. – Это ваша родственница или знакомая? Что-то я раньше её не видела.

– Не, я эту тёлку не знаю, – пожал плечами парень.

– Это Рита, – глухим голосом сказал Вадим Николаевич.

– Рита?!! – обрадовалась Кристина. – Ну что же ты мне не сказал? Почему её не остановил?!!

Кристина, оттолкнув попытавшегося её задержать новоиспечённого мужа, побежала за сестрой. Вадим Николаевич тоже сделал шаг, но Ольга Станиславовна властным движением взяла его за руку, и он остановился, потупив голову.

– Куда Кристина драпанула? – заворчал жених. – Вон, блин, Крыльцовы в зал уже входят. Я чё, здесь один должен как придурок стоять? Чё за дела?!

– Не волнуйся, Костик, я сейчас её приведу, – промурлыкала Ольга Станиславовна, в душе проклиная дочь за слишком взбалмошный характер.

Марго уже садилась в машину, как двери ресторана распахнулись, и на улицу выбежала Кристина.

– Рита! Рита, подожди! Рита! – она подбежала к машине и обняла Марго. – Спасибо, что пришла! Я так рада! Так вот ты какая! Ну, здравствуй, сестричка!

Наконец-то Марго увидела, как Кристина радостно улыбается.

– Здравствуй, сестрёнка! – улыбнулась в ответ Марго и даже прослезилась.

Они опять крепко обнялись.

– Я никуда тебя не отпущу! – категорически заявила Кристина. – Пойдём. У меня же свадьба. Ты обязательно должна быть в этот день вместе со мной. Мы хоть и не родные сёстры, но бабушка тебя очень любила и считала своей внучкой. Поэтому и я буду считать тебя своей сестрой. Это ведь правильно, правда?

– Правда, – согласилась Марго.

– Ну пойдём, – потянула её за руку Кристина.

– Нет. Извини. Мне там места нет.

Кристина тоже загрустила.

– Тебе наши гости не нравятся? Я, честно говоря, тоже от них не в восторге. Но, увы, положено было всю эту тусовку тупоголовых гордецов пригласить. Я ведь теперь буду одна из них. Поэтому придётся потерпеть. Хотя меня от этих новых русских магнатов просто тошнит! Они наверняка, кроме сказки про репку, ничего в своей жизни не читали! И то в их интерпретации это звучит так: «Трёп про какую-то крысу, которая, как последняя драная кошка, зажучила у крутой чувихи бабки, а пахан за это двинул ей по репе. В натуре, блин!» – Кристина звонко рассмеялась, а потом вдруг резко погрустнела. – Знаешь, когда я спросила у мужа, читал ли он хотя бы «Муму», он, ковыряясь антенной от мобилы в ухе, ответил: «А чё там на обёртке от конфеты читать?» Представляешь!

– Зачем ты за него вышла? – спросила Марго.

– Моё будущее будет в надёжных руках, – повторила она слова родителей.

– Не хотела бы я такого будущего, тем более в таких руках, – сказала Маргарита и, взглянув на печальную сестрёнку, вдруг раскрыла дверцу машины. – А давай сбежим! Пошли ты его к чёрту! Поехали с нами. А родители побесятся, а потом всё равно простят. Свою судьбу должна решать только ты!

Маргарита увидела, как на мгновение глаза Кристины вдруг вспыхнули озорными огоньками. Она даже подалась вперёд. Но тут на улицу вышла Ольга Станиславовна.

– Кристя! Что за сумасбродные выходки?! Что ты себе позволяешь?! Пойдём сейчас же! Там же Крыльцовы пришли! Нельзя быть такой невоспитанной! Недопустимо так поступать с очень важными и нужными тебе людьми! Пойдём! Ну?

Глаза Кристины опять потускнели, она обмякла.

– Прости, я не могу. Не могу! – промямлила она, повернулась и пошла к матери.

У самой двери она оглянулась и помахала Маргарите рукой.

– Будь счастлива, сестрёнка! – постаралась улыбнуться Марго.

– И ты будь счастлива! А мы завтра уезжаем в Америку. Надолго. Я не знаю, когда вернусь. Но надеюсь, мы с тобой ещё когда-нибудь встретимся!

– Обязательно встретимся! – подмигнула ей Марго. – Пока!

– Пока!

Кристина с матерью ушли к гостям.

Марго грустно улыбнулась.

– А всё-таки не так уж и плохо, что он не мой отец, – сделала она вывод, – и что я к этим людям не имею никакого отношения.

– Вы с сестрой так похожи! – сказал Макс.

– Мы абсолютно разные, – горько усмехнулась Марго. – Я бы уехала!

Макс включил зажигание и начал аккуратно выруливать, стараясь не зацепить слишком близко припарковавшиеся соседние машины.

– Рита! – послышалось сзади.

Марго оглянулась. В дверях стоял Вадим Николаевич. Он подошёл к машине.

– Рита, выйди, давай поговорим, – попросил он.

– О чём? – пожала плечами Марго, оставаясь в машине. – У нас с вами, Вадим Николаевич, нет общих тем.

– Я понимаю, ты на меня очень обижена, но пойми…

– Я всё давно поняла, – перебила Марго. – И на вас я совсем не обижаюсь. Я вообще о вас не думаю. И вы обо мне не думайте. Не надо.

– Но я хотел бы тебе помогать в жизни…

– Помогать?! – Марго рассмеялась, запрокинув голову. – Я разве выгляжу как человек, который нуждается в помощи? Вот не ожидала! – она заботливо протёрла крупный изумруд в кольце. – Успокойтесь, Вадим Николаевич, у меня всё замечательно в жизни. Вот муж у меня какой красивый, богатый и меня обожает. Правда, милый?

– Ага, – кивнул Макс, – души в ней не чаю!

– Да мы сами вам можем помочь, если что, – ухмыльнулась Марго. – Вам не надо деньжат подкинуть? А то вы наверняка слишком поистратились на этой чопорной свадьбе своей единственной доченьки…

– Не надо так, Рита, – попросил Вадим Николаевич, и ей вдруг стало стыдно.

– Простите, – и уже просто, без издёвки и обиды в голосе, сказала: – Нам пора ехать. Всего вам хорошего, Вадим Николаевич. Прощайте. Поехали, Макс.

Машина тронулась с места.

– Но как мне теперь жить? – с отчаянием произнёс отец.

Марго впервые пристально посмотрела ему в глаза.

– Счастливо, Вадим Николаевич. Вы ведь умеете, несмотря ни на что, жить счастливо.

Марго отвернулась. И машина, резко набирая скорость, вскоре скрылась за поворотом. Вадим Николаевич проводил её взглядом, а потом, шатаясь, побрёл по улице.

– Вадим! – высунулась из дверей голова жены. – Ты куда? Гости нас ждут!

– Да-да, я сейчас, я скоро вернусь… Ты иди, дорогая, я скоро… – пробормотал он, не оборачиваясь.

Ольга Станиславовна, почувствовав неладное, не вернулась к гостям, а пошла вслед за мужем.

Вадим Николаевич дошёл до перекрёстка и вдруг, зашатавшись, прислонился к фонарному столбу. Ольга подбежала и успела подхватить его падающее тело.

– Врача! Срочно вызовите скорую! – в ужасе закричала она и, упав под тяжестью тела мужа на колени прямо в грязь, прижала к себе его голову. – Вадим, Вадюшенька, любимый мой, дорогой мой, всё будет хорошо. Ты только держись.

Вадим Николаевич с благодарностью обнял жену.

– Всё будет хорошо! – повторяла как заклинание она. – Всё будет хорошо…

Марго с Максом с усердием продолжали работать, чтобы накопить на честную жизнь. Но вскоре удача отвернулась от них. Наступили чёрные дни. Обмен денег, устроенный правительством Горбачёва, сжёг весь их большой капитал. На новые купюры можно было обменять только небольшую сумму денег. А из-за того, что у Марго не было документов, обменять смог только Макс.

Они с ужасом смотрели на кучу ставших бесполезными бумажек. Макс сгрёб всё в пакет, и они торжественно высыпали с моста в реку Москву весь свой внушительный капитал. Марго печально глядела на плывущие по воде бумажки. Река нагло забрала её мечты о честной жизни, мечты о ребёнке.

Нужно было начинать всё сначала.

Но вслед за обменом денег опустели прилавки магазинов, закрылись многие рестораны. Исчезли из магазинов почти все продукты. Всё теперь выдавалось по карточкам. Марго с Максом должны были пытаться прожить на карточки Макса: по килограмму гречки, сахара, мяса, макарон и сливочного масла на месяц. Люди, ограбленные родным государством, судорожно вцепились в свои жалкие остатки денег. Поэтому выманить у них даже копейку стало невозможным. Аферы Макса, так удачно приносившие им раньше стабильный доход, проваливались одна за другой. Даже любимая афера Макса с племянницей Горбачёва не действовала. В тех нескольких ресторанах, которые не закрылись, отдыхала теперь отнюдь не простая публика. В лучшем случае они, усмехаясь, хлопали Макса по плечу и посылали его матом куда подальше. А в худшем ему в ответ показывали настоящую красную книжечку, после чего Макс, извиняясь, говорил, что пошутил, и они с Марго спасались бегством.

Макс стал угрюмым, обозлённым, часто срывался, вымещая зло на Марго. В очередной раз, отшвырнув тарелку с опостылевшими макаронами, украшенными парой крошечных кусочков мяса, он уходил из дома и бродил где-то до самого вечера. Его угнетала такая скотская жизнь. От отчаяния он был готов пуститься во все тяжкие. Он даже был готов заняться воровством. Единственное, что его удерживало от этого шага, – он не умел воровать.

Марго, оставаясь дома одна, старалась проглотить обиду, понимая, что это временные трудности, из-за которых не стоит рушить их отношения. Скоро всё наладится и Макс опять станет прежним.

Вскоре Макс опять не вернулся ночью домой. Он пришёл только утром. Марго с опухшими от бессонной ночи глазами, сидя на подоконнике, с недоумением слышала, как он, тихо напевая, сразу прошёл в душ, а оттуда на кухню.

– Ты где был? – угрюмо спросила она, войдя на кухню, где Макс пил кофе.

Макс с улыбкой взглянул на неё.

– О, моя королева уже проснулась? Сейчас грум принесёт ей кофе в постель.

– Где ты был?

– Марго, брось эти мещанские выяснения отношений, – поморщился Макс.

– Да, пусть я мещанка, но я не хочу, чтобы ты спал с другими женщинами! Я не буду тебя ни с кем делить! Если я тебе уже не нужна, я уйду.

– Ну что ты такое говоришь! Ты мне очень нужна. Я даже сам удивляюсь себе, как я прикипел к тебе. Я никогда раньше ни к одной женщине такого не испытывал, – проникновенно произнёс Макс. Он притянул к себе Марго, обнял её и усадил к себе на колени. – Но ты пойми, мы сейчас в таком положении, когда должны хвататься за любую возможность, чтобы выжить. И та женщина, с которой я был, нам очень поможет. Помнишь, я говорил тебе про неё? Она работает начальником отдела кадров на заводе и знает всю подноготную многих сотрудников. Так вот, она мне кое-что порассказала. И у меня родился великолепный план. Теперь мы с тобой не пропадём.

Марго вырвалась из его объятий.

– Ты спал с ней! Как ты мог?! Это гадко! Это подло!

– Слушай, я не желаю слушать твои истерики. Удивительно, что ты, такая умная и современная девушка, не можешь понять, что я стараюсь для нас двоих. Да, я был с другой женщиной, но это не ради удовольствия. Да и какое может быть удовольствие спать с коровой! Ты бы видела её! Толстая уродина! Но я пошёл на эту жертву, чтобы нам с тобой не давиться больше этими плебейскими макаронами! А ты вместо сочувствия и благодарности устраиваешь тут скандал! Я же не возмущался, когда узнал, что ты без меня спала со своими спасителями.

Марго опешила.

– У меня с ними ничего не было! Они ко мне не прикасались!

– Ну да, конечно, – усмехнулся Макс. – И столько денег тебе отвалили просто за красивые глазки? Рассказывай больше. Я, в отличие от тебя, всегда с тобою честен. Но раз тебе стыдно признаться, как ты кувыркалась с другими мужиками, что ж, я готов сделать вид, что поверил, будто эти лохи осыпали тебя деньгами за просто так.

– Подонок! Да как ты можешь обо мне так думать! Я не проститутка! И никогда ею не буду! В отличие от тебя. Это ты у нас готов ради денег спать с любыми коровами! Проститут! Вот ты кто!

Марго со злостью выбила из его рук чашку с кофе. Горячий напиток залил фирменные джинсы Макса.

Тут уж рассвирепел Макс. Он вскочил и ударил её по щеке.

– Ты, сучка, не смей никогда меня оскорблять! Меня бесят твои истерики! Я ради тебя старался, а ты визжишь как базарная баба! Не можешь сама успокоиться, что ж, придётся мне тебя угомонить.

Он схватил её за локоть и поволок за собой. Марго упиралась как могла, но Макс всё равно посадил её в ванну и окатил холодной водой из душа.

– Ну как, успокоилась? Или продолжить водные процедуры?

Марго зло посмотрела на него.

– Да пошёл ты, козёл! – огрызнулась она.

Макс опять окатил её ледяной водой.

– Ещё хочешь? – с издёвкой спросил он.

Марго уткнулась лицом в колени. Её бил озноб.

– Ну вот и славно, – произнёс Макс. – Ты пока обсохни, а я пойду прогуляюсь.

Он вышел из квартиры, закрыв дверь на ключ.

Марго вылезла из ванны, прошла в коридор, оставляя за собой полоску стекающей воды. Она проверила карманы своего плаща. Но, конечно же, там ключей не оказалось. Она со злости пнула ногой дверь.

«Он запер меня и забрал мои ключи! Подонок! Ага, боится, что я уйду! А я всё равно уйду!!!»

Она сняла с себя мокрую одежду, легла на постель и укрылась с головой.

«Хотя куда я уйду? Опять шляться по улицам? Боже, что за жизнь у меня такая скотская!»

Проснулась Марго от яркого света. Она подслеповато сощурилась, не в силах ничего разглядеть. Когда глаза наконец-то привыкли к свету, Марго ахнула. Вся комната была уставлена цветами. Розы, гвоздики, астры, пионы, гладиолусы стояли везде: и в вазе на телевизоре, и в трёхлитровых банках на подоконнике, и в кастрюлях на полу. А перед её лицом в ведре стоял огромный букет лилий.

Марго села по-турецки на постели и удивлённо посмотрела на всё это великолепие. Злость на Макса тут же улетучилась.

– Макс, где ты там? Ладно уж, выходи, – наконец произнесла она.

Макс высунул из-за угла голову.

– А ты больше не злишься? – хитро сощурился он.

– Ещё как злюсь! – постаралась нахмуриться Марго, но не смогла сдержать предательскую улыбку.

– Значит, будем мириться! – весело произнёс Макс и вышел абсолютно голый.

– О нет! – запротестовала Марго, понимая, что сегодняшний его проступок не должен так легко сойти ему с рук.

– О да! – передразнил её Макс и с разбегу упал прямо на неё.

Марго после вялого сопротивления пришлось сдаться.

«Ну вот, опять я прощаю его подлость. И что я за баба такая бесхарактерная!»

– Макс, а откуда ты взял эти цветы? – спросила Марго за завтраком.

– Я их купил, – беззаботно ответил Макс.

– Купил?!! На какие деньги?

– На все, что у нас оставались. Это, чтобы ты больше меня не упрекала, что для меня деньги дороже тебя. Как видишь, всё наоборот.

– Но как же мы будем теперь жить?!!

– А теперь ты должна согласиться сделать то, что я тебе предлагаю. У тебя теперь нет другого выхода. Иначе мы умрём от голода.

– Макс, какой же ты мерзавец! – не без восхищения усмехнулась Марго.

– А я это и не отрицаю.

Благодаря своей «корове» Макс разузнал кое-что об одном из заместителей директора очень крупного завода. Этот заместитель вместе с другими замами и под чутким руководством директора успешно продавали часть продукции своего завода не народу, а налево, обогащая этим отнюдь не государство, а лишь собственные семьи. Кроме того, Макс узнал, что этот зам вчера вечером уехал в длительную командировку.

Да, заманчиво!

Снабдив Марго всеми полезными сведениями, Макс отправил её к жене этого начальника.

Марго нажала на кнопку звонка. Дверь открыла женщина лет около сорока. Она была немного полная, совершенно блёклая, и по спокойным глазам было видно, что жизнь у неё налаженная, очень-очень сытая и, как говорится, без проблем.

«Ну вот и пришли к тебе проблемы, дорогуша», – со злорадством подумала Марго.

– Вам кого? – удивлённо спросила женщина.

– Вас, Людмила Яковлевна.

– Меня?! А вы, собственно, по какому поводу?

– По личному.

Женщина недоумённо смотрела на девушку, пытаясь вспомнить, встречались ли они раньше.

– Я вас слушаю, – довольно холодно произнесла Людмила Яковлевна.

– А мы что, на лестничной клетке будем обсуждать наши с вами дела?

– Наши с вами?! Простите, а какие у меня с вами могут быть дела?

– Очень важные. Поверьте мне, Людмила Яковлевна, очень важные дела!

– Ну хорошо, проходите, – удивлённо пожала плечами женщина и пропустила Марго в квартиру.

Марго сняла плащ и прошла в комнату. Когда она проходила по коридору, то украдкой заглянула в спальню, где от её взгляда не утаились кинутые на пуфик мужской халат, пиджак, рубашки, два галстука да чёрные носки под кроватью.

Убранство квартиры говорило о большом достатке обитателей и при этом об отсутствии вкуса. Кругом лежали и висели на стенах ковры ручной работы, сервант ломился от обилия хрусталя, мебель стояла только импортная. Но всё это не сочеталось друг с другом, а также с обоями и шторами. Всё поражало пёстрыми и яркими расцветками. Мягкая мебель в большой комнате была обтянута зелёной с розовыми цветочками тканью. Шторы же были красными с большими жёлтыми пионами. А обои в этой комнате были в золотых ромбах, внутри которых пестрели букетики цветов. Явной гордостью хозяйки были разноцветные фиалки, выстроенные в одинаковых керамических горшочках на подоконнике. Это единственное, что понравилось Марго.

Марго развалилась в мягком кресле. Женщина тоже присела на диван.

– Ну? Я вас слушаю, – высокомерно произнесла женщина. – Какое у вас ко мне дело?

Марго её тон не понравился. Она молча достала сигарету.

– Здесь не курят, – предупредила женщина.

Но Марго щёлкнула зажигалкой и прикурила сигарету. Она с явным удовольствием затянулась и выпустила колечко дыма чуть ли не в лицо Людмиле Яковлевне.

Марго специально вела себя нагло, стараясь разозлить женщину.

«Лучше уж пусть она на меня наорёт, – рассуждала Марго, – чем заплачет. Её слёз я не вынесу! Я тогда сразу извинюсь, признаюсь, что всё наврала, и уйду».

Марго с вызовом посмотрела в глаза женщине.

– Я пришла вам сказать, дорогая моя Людмила Яковлевна, что я любовница вашего мужа. Пока любовница. А скоро я стану его законной женой. Так что я пришла к вам, так сказать, как Герасимова к Герасимовой, поболтать по-родственному, – мило улыбаясь, пролепетала Марго.

У Людмилы Яковлевны пропал дар речи. Она только беззвучно раскрывала рот. Наконец она пришла в себя и с криком: «Ах ты дрянь! Вон из моей квартиры!» – вскочила с дивана.

– Предупреждаю, что если вы вздумаете прикоснуться ко мне, я буду защищаться. Людмила Яковлевна, будьте благоразумны. Зачем вам устраивать драку в собственном доме? Мы ведь наверняка попортим вашу дорогую мебель, хрусталь побьём, фиалки пообрываем, – спокойно произнесла Марго и для убедительности приблизила зажжённую сигарету к обивке кресла.

Женщина рухнула обратно на диван.

– Зачем ты пришла? – хрипло произнесла она.

– О! Вот это другое дело. Давайте спокойно всё обсудим. А для начала принесите, пожалуйста, пепельницу. Как-то неудобно стряхивать пепел на ковёр.

Женщина вытащила из серванта хрустальную пепельницу и с ненавистью сунула её в руки Марго.

– Благодарю вас, – Марго изящно стряхнула пепел с сигареты. – Вы знаете, Людмила Яковлевна, я, как это ни странно звучит, отношусь к вам с большой симпатией. И хотя Тигрёнок, ой, простите, Михаил Семёнович много про вас гадостей наговорил, но я всё-таки на вашей стороне. Да-да, не удивляйтесь. Я-то лучше всех понимаю, что Мишуля сам отнюдь не подарок. Это посторонние люди считают Михаила Семёновича человеком культурным, жизнерадостным, этаким душечкой, воплощением элегантности и благородства. И только мы с вами знаем, какой он на самом деле: как он может занудно брюзжать целый день, как он любит ковыряться в носу, а потом цепляет козявки под столом. Брр! А когда он ругается, так он же пронзительно визжит, разбрызгивая при этом слюну в радиусе двух метров! Ужас! А какой он неряха! Он разбрасывает свои вещи по всему дому! Бывало, твердишь ему по сто раз: «Мишуля, повесь пиджак в шкаф, повесь пиджак, повесь!» Так нет же! Всё равно бросит где попало! А эти грязные вонючие носки! Они же валяются везде! Фу! – Марго тяжело вздохнула. – Правда ведь?

Женщина, обалдевшая от её пламенной речи, кивнула головой. Да, дескать, всё так и есть. Но потом она очнулась.

– Позвольте, я что-то не понимаю…

– Вы хотите спросить, люблю ли я вашего мужа? – перебила её Марго. – Нет. Я его не люблю.

– Так… А для чего же… – не находила слов потрясённая женщина.

– Для чего я собираюсь увести его из вашей семьи? – подсказала ей Марго. – Неужели непонятно? Для того же, моя дорогая, для чего и вы столько лет с ним живёте и терпите все его идиотские замашки. Конечно же, ради денег, любезная Людмила Яковлевна. Всё только ради денег. Я тоже хочу, как и вы, шикарно жить, нигде не работать, отдыхать каждый год на югах, да и за границу хотелось бы съездить. Вы же в этом году были на Кубе, так ведь? Вот и я хочу. Разве плохо? По-моему, для меня это замечательная перспектива. Хоть и придётся ради этого терпеть вашего брюзжащего старикашку, этого лысенького полуимпотента. Но на что не пойдёшь ради шикарной жизни, правда ведь? Ой, да что я вам объясняю, вы и сами всё это прекрасно понимаете.

– Нахалка! Какая же ты нахалка! Да как ты можешь так говорить! Я всё Мише расскажу, какая ты дрянь! Пусть он узнает, как ты его обзываешь! Тогда, я уверена, он тебя не только бросит, он ещё и рожу твою нахальную расквасит!

– Рассказывайте, – невозмутимо произнесла Марго. – Он всё равно вам не поверит. Я-то ему всегда твержу, что он потрясающий мужчина, супермен, тигрище! – Марго рассмеялась. – Он уверен, что я его обожаю, просто жить без него не могу! Знаете, как я визжала от восторга, когда он предложил мне стать его женой! О, вы бы видели! Это было что-то! Мишуля был очень доволен. Так вот, дорогая моя, поверьте моему нехилому опыту, мужчина скорее поверит в то, во что сам хочет верить. Помните слова классика: «Меня обманывать несложно, я сам обманываться рад!»? И как вы думаете, кем наш Мишенька захочет себя чувствовать – обожаемым суперменом и половым гигантом или никчёмным развалюхой, с которым можно жить только ради денег? А?

– А с чего ты взяла, что он на тебе женится? – пошла в наступление разозлённая женщина. – У него таких проституток, как ты, знаешь, сколько было? И не сосчитать! Он всем вам голову морочит. Однако же семья для него святое. Он никогда меня не бросит! И не надейся!

– А вот это вы видели? – Марго продемонстрировала кольцо с изумрудом, которое ей подарил на совершеннолетие Макс. – Это колечко мне подарил Мишулька, когда делал предложение. Оно, наверное, безумно дорогое! Разве такие кольца дарят проституткам? Вот вам он подарил за всю вашу совместную жизнь хоть что-нибудь похожее? А?

Женщина потрясённо молчала. Марго изящным движением стряхнула пепел.

– Но вы знаете, Людмила Яковлевна, я сегодня пришла к вам не для того, чтобы добить вас этой жестокой правдой. Совсем нет. Как я уже сказала, я испытываю к вам симпатию, как к родственнице. Так вот, у меня к вам деловое предложение.

Женщина подняла на неё удивлённые глаза.

– Я хочу продать вам вашего мужа, – невозмутимо произнесла Марго.

– Что? – переспросила женщина, решив, что ей послышалось.

– Не беспокойтесь, много я не возьму. Сами понимаете, он у нас с вами товар не первой свежести, потрёпанный, да и с гнильцой. Простатит бедняжку совсем замучил! Вы бы ему хорошего доктора нашли, что ли. Ей-богу, жалко ведь старикашку!

– Мерзавка! Да как ты смеешь!

– Смею. И я бы на вашем месте не распаляла себя в скандалах, а трезво оценила моё предложение. Подумайте сами, ведь я иду вам навстречу. Вы платите мне чисто символическую сумму, и я бросаю вашего мужа. Он возвращается в лоно семьи, к любимой жене, деткам и внучатам. Ну а если мы с вами не находим общего языка, вы тогда останетесь у разбитого корыта: без Мишульки и без его толстого-претолстого кошелька! Ну? Будем договариваться или начнём скандалить? Но учтите: я барышня гордая, терпеть ваши оскорбления не собираюсь. Сейчас встану и уйду. А вы потом будете кусать собственные локти из-за того, что упустили возможность всё исправить.

– А почему же ты хочешь от него и от его толстого-претолстого кошелька избавиться? – постаралась усмехнуться женщина.

– Видите ли, меня очень устраивало положение любовницы, когда Тигрёнок… простите, когда Мишулька приходил ко мне на пару часов или на несколько дней. Кстати, вы думаете, что он сейчас в командировке? Ошибаетесь, он у меня живёт, а только через пару дней поедет в Воронеж. Так вот, каждый раз он приносил мне дорогие подарки, а уходя, оставлял деньги, чтобы я ни в чём себе не отказывала. Я и дальше с удовольствием бы так жила. Но, к сожалению, дедуля совсем потерял голову. Он надумал на мне жениться! Сами понимаете, что я в таком случае должна либо с радостью согласиться, либо бросить его. Честно говоря, становиться собственностью дряхлеющего мужчины мне не очень-то хочется. Но и просто так я его бросать не собираюсь. Слишком много времени я потратила на него. Кроме того, я не желаю лишаться тех дорогих безделушек и денег, которыми Тигрёнок меня постоянно осыпал. А вот за определённую сумму, которая мне хотя бы частично компенсирует потери, я, так и быть, от него откажусь.

Повисло напряжённое молчание. Марго поняла, что женщина соображает, как же ей поступить в данной ситуации.

– А как я смогу быть уверена, что ты меня не обманешь? – наконец произнесла Людмила Яковлевна.

– Вот это другой разговор. Приятно иметь дело с умной женщиной. Так вот, я напишу вам покаянное письмо, в котором признаюсь, что не люблю вашего мужа. И если Мишуля всё-таки захочет ко мне уйти, вы ему это предъявите. Почерк мой он прекрасно знает.

Людмила Яковлевна опять задумалась.