Читать книгу Что не пожелается… - Елена Каштанова - Страница 1

Читателям

Если возникнет желание выразить мнение по поводу происходящего на страницах книги или задать вопрос, сделать это можно в отзывах на ЛитРес или же в моем блоге на Яндекс.Дзен.

Приятного прочтения!

Елена Каштанова, автор

Новогодняя комедия абсурда

В канун нового, 2012-го года, мне не пожелалось многое. Но все оно со мной случилось. Очередной этап моей биографии начался с того, что мне на голову упал кот. Знаю, что это звучит как начало фантастического рассказа, но ничего с этим поделать не могу, эта тварь именно так и поступила.

А предыдущий этап закончился тем, что (опять цитата из того бездарного рассказа) "муж внезапно вернулся из командировки". Ключевое слово – внезапно. Потому что мужчины у нас в стране между собой браки не заключают, и вернулся я вовсе не из командировки, а от пристукнутой инсультом бабушки из моего родного провинциального городка средней России. Как так получилось, что из трех ее дочерей и семерых внуков (живущих, к слову, в одном с ней городе) оказалось некому за ней ухаживать, я не понял, не спрашивайте. Дэн сказал, это оттого, что на мне все всегда ездят, а я отказать не могу. Отказать я, может, и не могу, зато могу организовать что угодно очень быстро и безболезненно для всех заинтересованных сторон. Поэтому я довольно стремительно организовал бабушке сиделку из числа бедных родственниц одной своей бывшей одноклассницы, заплатив ей сразу сумму, на которую она рассчитывала, и пообещав еще столько же, если меня устроит ее работа. Благодарные глаза бедной родственницы заставили меня уверовать, что на три-четыре дня моего отсутствия бабушка в надежных руках, и я немедленно отправился в обратный путь, стремясь порадовать моего, как я считал, благоверного тем, что праздник мы все же проведем вместе.

Черт меня дернул устроить сюрприз из своего триумфального возвращения. В результате сюрприз получил я в лице двух голых тел, скрестившихся в настолько замысловатой позе, что "это-не-то-что-ты-подумал" не убедило бы даже слепоглухонемого капитана дальнего плавания. А я гордый и обидчивый. Вот. Потому дверью прихлопнул эту часть своего прошлого, вышел на крыльцо, закурил сигарету и начал обдумывать дальнейшую свою судьбу – то ли валить обратно к бабушке, то ли в срочном порядке искать компанию, то ли встречать Новый год в одиночестве. Но ничего додумать я не успел, потому что из подъезда вышла чья-то чужая бабушка и начала ворчать, что ходят тут всякие и курят на ее астматических внуков. Я, конечно, спорить не стал, молча отошел в сторону от крыльца и вот тут-то мне и прилетело в голову животное. Это судьба.

Сначала я услышал сверху душераздирающий вопль, но даже подумать об этом не успел, тут же получил удар по голове, от которого в глазах замелькали ярко-белые вспышки, а затем нечто мягкое сползло по моему лицу и шее, добавив к вспышкам жарко-острое жжение по всем открытым участкам кожи. Я сполз на снег вслед за нечтом и рукой постарался соскрести кепку с глаз. Безуспешно. Промахнулся.

Тут я, видимо, на несколько секунд потерял сознание, потому что следующее, что я помню, это большущие испуганные глаза мальчишки, взволнованно меня раскачивающего и вопрошающего, все ли в порядке.

– Не тряси, – морщась от плывущей вокруг реальности попросил я.

Реальность остановилась. Мальчишка оставил меня и бросился к не подающему признаков жизни огромному черному коту, лежащему рядом со мной.

– Кто… – начал было я, но понял, что мне совершенно пофигу, кто он такой. – Что… – продолжил я, но тут же сам восстановил в своей ушибленной голове ход событий. – Он жив? – Наконец, я смог сформулировать нормальный вопрос, касающийся валяющейся рядом тушки.

Мальчишка молча кивнул, не переставая гладить кота.

– Какой-то он дохлый, – засомневался я.

– На себя посмотри, – огрызнулся этот нахал.

– Я не могу, – категорично заявил я. – У меня нет зеркала. Посмотри ты.

Он поднял на меня подозрительно блестящие глаза и… лучше бы не смотрел. И без того бледное лицо вдруг стало каким-то смертельно серым, это было отчетливо видно даже в свете уличных фонарей, подозрительно блестящие глаза закатились, и это создание осело на снег, составив компанию своему дурацкому волосатому питомцу. Зашибись.

Как единственный живой в этой компании контуженных, я собрал себя в кучу и начал приводить в чувство хотя бы это тщедушное существо в тонкой футболке и домашних шлепанцах на босу ногу. Потряс, подул, похлопал по щекам, растер лицо снегом. Уже подумывал об искусственном дыхании рот-в-рот, но мальчишка вдруг очнулся, взглянул на меня и уткнулся лицом чуть ли не в снег.

– Уйди! – простонал он. – Я крови боюсь.

Какие мы нежные! Я вот, судя по всему, не боюсь, хотя вся кровь на мне.

– У тебя родители дома? – задал я спасительный, как мне показалось, вопрос.

– Дома, – буркнул он.

Я посадил его в относительно вертикальное положение, снял с себя куртку, осторожно сложил на нее кота, поочередно поднял всех раненых (начиная с себя), и мы, держась друг за друга, заковыляли к крыльцу. Конечно, ни бабушки, ни каких-либо внуков на нем не оказалось. Наверняка, это был лишь фантом, заставивший меня отойти с крыльца и подставить голову под падающих с неба котов.

– Как зовут-то хоть? – спросил я, затаскивая страдальцев в лифт.

– Вася.

– Тебя, а не кота.

– Кота – Петрович.

– Почему Петрович?

– Гадя Петрович Хренова, – представил он кота. – Какой-то древний КВН-овский персонаж.

– Не такой уж древний, – обиделся я. Я в универе тогда учился, не так уж давно это было. Кто бы сомневался. Только такое недоразумение могло свалиться на голову ни в чем не повинному человеку.

– Пофиг, – он махнул рукой.

– Дима, – обреченно сообщил я и втащил этот зоопарк в гостеприимно распахнутую дверь квартиры на пятом этаже, которую Вася не потрудился не только запереть, но даже прикрыть. Хотя, как выяснилось, здесь было настолько нечего взять, что порядочный вор обязан был даже что-нибудь с собой принести.

Это была очень маленькая однушка. Я таких и не видел никогда, не знал, что так можно жить. Позже Вася мне объяснил, что большая часть жилой комнаты оттяпана в пользу соседней квартиры, а эту камеру хозяева сдают. В комнате стоял разложенный диван, табуретка с книгами и наряженная елкой швабра. Больше бы там ничего не поместилось. А одежда была развешана – внимание! – на веревках, натянутых вдоль стен. Честное слово, когда я жил в общаге, там было просторнее и мебели больше! Правда, не было собственной кухни и удобств.

Пока я осматривался и офигевал, хозяин укладывал кота на диван и что-то бормотал над ним. Кот периодически ему отвечал тихим подвыванием. Я, наконец, вспомнил, что я здесь делаю.

– Слушай, ты же сказал, что у тебя родители дома? – Как-то я начал терять надежду на благополучное и скорое избавление от свалившихся мне на голову в прямом и переносном смысле проблем.

– Они и есть дома. У себя.

– Ты один живешь? – удивился я.

Он угукнул, уткнувшись в раздолбанный ноутбук. С каких это пор у нас дети одни живут? И сколько ему лет вообще? И почему он худой, как скелет? Я почесал в затылке и снова вспомнил, зачем я здесь. Затылок ощутимо побаливал, да и стены комнаты как-то подозрительно начинали иногда наклоняться под разными углами, вызывая морскую болезнь. Я диагностировал у себя сотрясение. Это помимо того, что лицо и шея горели от свежезатянувшихся царапин.

– Слушай, – обратился я к тыкающему одновременно в телефон и в компьютер Василию, – у тебя где аптечка? Мне перекись надо и что-нибудь от головы.

Мальчишка мотнул головой в сторону то ли кухни, то ли ванны, не отрываясь от своих занятий, и я пошел оказывать сам себе первую помощь. Нафиг-нафиг Васю, я уже его из обморока однажды чуть достал.

Я обшарил полки в ванной. Потом шкафчики в кухне. Потом холодильник. Отключенный. Вы когда-нибудь видели вообще пустые пространства? Эмпти спейсис, о которых в песне поется? Вот это были они. Не знаю, каким образом Меркьюри посмертно сумел заглянуть в эту, с позволения сказать, квартиру, но песня определенно была написана под впечатлением именно от нее. Здесь, черт побери, даже мусора не было! В мусорном ведре лежала одинокая банка от кошачьих консервов.

Зато на стене висело чудо из чудес – радио! Настоящее доисторическое радио, примерно такое же я видел в глубоком детстве в доме моей бабушки (да-да, той самой). Я тихонько покрутил ручку. Ничего не произошло. Покрутил еще. Молчание. Открутил на полную громкость, раз уж все равно не работает, и вот тогда эта дьявольская штуковина заорала дурным голосом:

– Говорят, под Новый год что ни пожелается, все всегда произойдет, все всегда сбывается!

– Заткнись! – завопил я в ответ, подпрыгнув от неожиданности, и чуть не уронил ее со стены, яростно откручивая все назад. Никаких сумасшедших радиоприемников мне сейчас точно не желалось.

Пока я исследовал все это богатство, невольно прислушивался к тому, что происходило в комнате. Вася звонил в лечебницы и матерился, потому что никто нигде не брал трубку. А что он ожидал 31-го декабря? Сжалившись над ним, я подсказал, что звонить надо не в частные клиники, а в какую-нибудь районную или городскую, которая работает круглосуточно. Наконец, ему где-то ответили, и он взволнованно начал описывать своего кота, пытаясь получить диагноз по телефону. Я в это время дохлопывал дверками пустых шкафчиков на кухне, с трудом удерживая себя в вертикальном положении. Голова кружилась все сильнее.

– Слушай, можно я прилягу? – сдавшись, попросил я, когда мои поиски не увенчались успехом. Он рассеянно кивнул и ушел с телефоном на лоджию, оставив нас с полуживым котом на диване.

Сознание я больше не терял, но комната все веселее плавала вокруг меня, особенно, если закрыть глаза. Я выключил свет, чтобы не провоцировать головную боль, но заснуть все равно не удавалось. С лоджии слышались обрывки телефонных переговоров. Судя по всему, Вася довольно безуспешно пытался занять у кого-то денег, сбивчиво рассказывая каждому про кота.

– В Праге? – доносилось до меня. – А когда вернешься? Понятно.

– "Салют"? А где это? Сто пятьдесят километров?

– После праздников уже будет поздно. Кот умирает сейчас.

Чем дольше он говорил, тем безнадежнее становился его голос. Пару раз мне даже показалось, что он разревется. Терпеть это было совершенно невозможно. Я сел, подождал, пока комната вокруг остановится, подошел к окну и чуть-чуть отодвинул занавеску. Господи, весь трясется! Не май-месяц на дворе, а он стоит практически голый на улице! Но холода он, похоже, вовсе не замечал. Держа трубку у уха, он сосредоточенно слушал собеседника, другой рукой постоянно вытирая катившиеся из глаз слезы.

– Я знаю… Я все это знаю… – Он иногда вставлял короткие фразы в монолог своего собеседника. – Я же все отдам, зарплата только после праздников… Я даже в дом заходить не буду… Просто помоги мне, и – клянусь – я больше не появлюсь… Пожалуйста…

Вот что за сволочь на том конце провода? Неужели приятно, когда перед тобой плачут и унижаются? Ведь явно может помочь, просто не хочет или издевается. А мальчишка тут… подбородком дрожит. Остро захотелось его пожалеть, мало того, что живет в этой тюремной камере без крошки еды в Новый год, так еще и кот ему на голову свалился. Или это он мне свалился на голову? Голова, кстати, ощутимо болела. В машине был пенталгин, но совершенно не было сил туда спускаться.

– Я бы никогда не стал просить для себя, ты же знаешь, – продолжал тем временем Вася. – Но он умрет, если ты не поможешь… Мне больше не к кому обратиться… Да нет у меня никого! Ладно, я понял… Прости, что позвонил. С праздником, мам.

Стоп! Что? "Мам"?! Это мать родная с ним так разговаривала, что он губы чуть ли не в кровь искусал? Да что ж за хрень-то происходит в его жизни? И почему мне не все равно? Дэн всегда бесился из-за этого, из-за того, что помогаю всем подряд. То машину какую-нибудь левую из сугроба вытаскиваю. То коллег подвожу до дома. То к маме в другой город мчусь по первому зову. Так, я не понял, я что, собираюсь заняться Васькиным котом? Вот прямо 31-го декабря? С другой стороны, чем еще заниматься нам, одиноким суперменам, которым на голову упал бэт кэтмен? Ну не должны люди плакать в канун Нового года! И коты умирать не должны! Почему я не могу стать для этих двоих их личным чудом?

Пока я размышлял обо всем этом, Вася терзал свой телефон, напоминая мне мартышку из басни – "то к темю их прижмет, то их на хвост нанижет, то их понюхает, то их полижет". Он сосредоточенно разглядывал экран, щелкал кнопками, хмурился, выражение лица менялось чуть ли не каждую секунду от решительного до брезгливого. В какой-то момент мне показалось, что он хочет выкинуть телефон в окно. Я, наконец, понял, что он пытался кому-то позвонить, но сам себя останавливал. Интересно, что он еще придумал? После нескольких минут терзаний он все же поднес трубку к уху.

– Привет. Это я. Твое предложение еще в силе? Я согласен. Но мне нужны деньги прямо сейчас.

Та-ак, а вот это уже интересно. О каком предложении речь? Явно что-то не очень хорошее, если он только в таких обстоятельствах согласился. Пока он рассказывал про кота, я уже все для себя решил – буду Дедом Морозом. Правда, больным на всю голову.

– Артур, речь шла о том, чтобы попробовать один раз, – продолжил разговор Вася, – но я сейчас в таком положении, что пообещаю тебе все, что угодно. Я только надеюсь, что ты достаточно порядочен, чтобы этим не воспользоваться.

Какой нахрен Артур? Что это он собирается пробовать? В мою голову закрались нехорошие подозрения.

– Ну и на что ты только что согласился? – Я поморщился от яркого света, который Вася включил снова, вернувшись в комнату и трясясь от холода.

– Тебе какое дело? – огрызнулся он, осматривая стонущего кота. – Подслушивал?

– Ты собираешься лечь под какого-то педофила, если я правильно понял?

– Нет. – Он поднял голову и с вызовом взглянул мне в глаза. – Все еще хуже. Я собираюсь сняться в гей-порно.

– Ты гей? – на самом деле, меня в данном случае больше волновал его возраст, чем ориентация, но вопрос вырвался сам собой.

– Да. Если тебе противно – выход там, – он махнул рукой с все еще зажатым в ней телефоном.

– Охренел что ли? – возмутился я. Противно мне, конечно, не было, но я не собирался ему позволить наделать глупостей. – Немедленно все отмени! Я сейчас кое-куда позвоню и решу все твои проблемы!

Не слушая его возражений, я ушел на кухню и узнал у своей коллеги-кошатницы телефон ветеринара, который, по ее словам, чуть ли не из мертвых воскрешает. То, что в данный момент и было нужно. Я набрал номер.

– Здравствуйте, мне бы Женю, – попросил я у мелодичного женского голоса, ответившего на звонок.

– Слушаю вас.

– Женю позовите, пожалуйста, – повторил я.

– Это я, я вас слушаю.

– А… Э?.. Нет, другой Женя. Мне нужен ветеринар! – Я тщетно пытался вспомнить пол того врача, о котором говорила коллега. Почему-то я был уверен, что это мужчина. Наверное, потому что слово "ветеринар" мужского рода, а остальное нездоровый мозг достроил сам.

– Вы пьяный что ли? – предположила Женя, начиная раздражаться.

– Нет. У меня сотрясение мозга.

– Заметно, – проворчала трубка. – Извините, я приматов не лечу. Вам в травмпункт надо.

– Так у меня кот!

– Это диагноз? Кот головного мозга?

– Нет, диагноз – ушиб всего кота об мой головной мозг.

– А нет там кого-нибудь не ушибленного рядом? Нам с вами нужен переводчик.

Собеседница мне определенно начинала нравиться, и я ей, видимо, тоже. Я вообще просто хотел узнать, что в этой ситуации делать и куда бежать, но новогодние чудеса изволили начать происходить уже сейчас, и Женя тоном, не терпящим никаких возражений, велела приехать за ней немедленно, потому что сама она в силу праздничных возлияний за руль сесть уже не могла. И кто я такой, чтобы противиться Новогодним Чудесам? Погрузил Васю и Петровича на заднее сиденье, закинулся вожделенным пенталгином и поехал всех спасать.

Женю мы подобрали совсем недалеко, в соседнем коттеджном поселке. Она села в машину, разместила в ногах огромную сумку, назвала адрес лечебницы и только после этого взглянула на меня.

– О, господи! Что у тебя с лицом?

Я только сейчас вспомнил, что так и не промыл свои царапины. Представляю, какое зрелище досталось бедной девушке! То есть она была раза в полтора меня старше, но такое хрупкое создание в шапочке с помпоном все равно хотелось назвать девушкой.

– Только не говори, что тоже боишься крови, – проворчал я.

– Нет, конечно. Я боюсь, что тебя остановит первый же гаишник и на всякий случай арестует нас всех вместе с котом для выяснения, не расчленили ли мы кого-нибудь с особой жестокостью.

– Ага. Расчленили. Меня. Больше никого. У меня там на заднем сиденье лежит доказательство моей невиновности. Пусть возьмут у него отпечатки когтей и сличат с моими царапинами.

Женя обернулась.

– Так это он тебя так? Что ты ему сделал?

– Я бы тоже хотел это знать!

Кот провыл в ответ что-то матерное.

"Говорят, под Новый год что ни пожелается, все всегда произойдет, все всегда сбывается!" – сообщило нам радио противным детским голоском. Я с трудом сдержал неуместный смех. Коты на голову мне не желались ни под Новый год, ни когда-либо еще.

– Так, давай по порядку. Я сейчас заполню документы, пока едем, чтобы в клинике на это не отвлекаться. Заодно расскажешь, что произошло. Фамилия?

– Моя?

– Нет, блин, кота!

– Кота – Хренова, – с готовностью ответил я. – Гадя Петрович его зовут.

– Я тебя сейчас из машины высажу, если будешь тут чушь нести! – разозлилась Женя. Вот так всегда – ни одно доброе дело не останется безнаказанным. Пожалеешь котика, и вот тебя уже из собственной машины выставляют. Была у зайца изба лубяная, а у лисы ледяная. Интересно, а у медведя какая была? Со съехавшей крышей?

– Медведев я. Дмитрий Медведев.

– Издеваешься?!

– Нет! Могу паспорт показать! Он там где-то… под Петровичем. Я не виноват, что вы выбрали президента с такой распространенной фамилией! Были чудесные варианты – Зюганов, Жириновский…

– Заткнись! Мне плевать, хоть папа римский! Номер телефона скажи. И я тебя убью, если спросишь, чей.

– В очередь вставай! – огрызнулся я. – Сегодня только ленивый не попытался меня убить.

Женя мне все больше нравилась. Я и не думал, что в этом мире остались люди, способные судить нелицеприятно. Обычно клиентам все в попу дуют, а то не дай бог к конкурентам подадутся. Я даже не заметил, в какой момент мы перешли на "ты". К концу пути мы научились худо-бедно понимать друг друга, хотя не обошлось и без курьезов. Я как раз проезжал сложный перекресток с отключенными светофорами, когда поступил очередной вопрос:

– Вес какой?

– Не знаю, килограммов семьдесят, наверное. – Получив в ответ очередную гневную отповедь, исправился. – У кота целая тонна, не меньше!

В общем, с грехом пополам общими усилиями мы собрали досье и анамнез. Поэтому в клинике потащили кота сразу в смотровую, а потом на рентген. Петрович орал, как потерпевший, и кусался, причем доставалось, преимущественно, мне. Васю он жалел, а Женю, сволочь, стеснялся.

– Елка дома есть? – вдруг спросила Женя, пристально рассматривая просвеченные насквозь внутренности животного.

– Нет, – ответил Вася, пока я тупил, соображая, относится ли к елкам наряженная швабра.

– Быть не может! – не поверила Женя.

– Есть швабра, – влез я.

– Умоляю, не надо мне перечислять все, что есть у вас дома.

У нас?! Да я в той клетушке вообще не помещусь!

– Я имею в виду, швабра наряжена елкой… Ну такая… С игрушками… При большом воображении ее можно считать елкой.

– Ага. Мишура, дождик на ней?

– Кажется, что-то такое есть.

– Дождик, – подтвердил Вася.

– Ну тогда у меня для вас плохие новости. Видите вот этот участок? – Женя ткнула в снимок, участок которого ни о чем не говорил ни мне, ни, тем более, Васе. – Думаю, он сожрал елочный дождик.

– И… что? – недоуменно спросили мы хором с хозяином.

– И… полостная операция. И никаких гарантий, что удастся спасти. Хорошо, если просто закупорка кишечника, а если перфорация, то…