Оглавление
Елена Крюкова. Врата смерти
ВРАТА СМЕРТИ
Памяти великого Джакомо Манцу
Врата Смерти медленно открываются здесь и сейчас
Рельеф первый. Каин и Авель
Рельеф второй. Яства детства
Рельеф третий. Русская рулетка
Рельеф четвертый. Прадед Павел
Рельеф пятый. Смерть кота
Рельеф шестой. Танго в Париже
Рельеф седьмой. Смерть Джа-ламы
Рельеф восьмой. Любовь и смерть
Рельеф девятый. Смерть Василия Блаженного
Рельеф десятый. Время одного вздоха
Рельеф одиннадцатый. Страсти Господни, Его смерть и Воскресение
Врата Смерти медленно закрываются здесь и сейчас
Отрывок из книги
Меня не было при нем, когда его убивали. И когда его топили в Волге – тоже не было. Меня не было при его смерти, и не должно было быть; не при всякой смерти пребывает человек, и часто ему не дано видеть даже смерть ближнего своего; а тут – кто он был мне такой?
Кто всякий человек друг другу на земле? Нас слишком много, чтобы мы оплакивали друг друга, каждый пекся о каждом. Его убили, и я стала так остро чувствовать смерть, что заглянула в ее бездонный колодец слишком глубоко, слишком пристально. И вся темная толща просветилась насквозь. Я увидела камни на дне. Я увидела светящихся рыб. Я увидела светящиеся глаза и волосы людей, вчера живших, сегодня – плывущих во тьме без конца и без краю.
.....
И он соглашался: да, конечно, я нарисую вас всех, – и выходил в горницу, а все уже сидели за столом, так, как всегда, как обычно сидели: Учитель посередине, с раскинутыми на столе, ладонями вверх, руками, рядом с ним – юный Иван, справа – седой кудрявый, лысый Петр, загорелый на рыбалках дочерна, и Андрей, а там – все остальные, тонут во тьме избы; и не видно лицо Того, Кто предаст, лишь красным светится во тьме щека, лишь зловеще горит старая золотая серьга в ухе. И Андрей раскладывает по доскам стола испеченные в печке хлебы. И никто не называет по имени девушку, девочку, что тащит на стол в сковороде жареных линей, улыбается, а справа, под глазом, у нее недостает одного хорошенького, белого, как речной жемчуг, зуба.
Как он любил рыбу!
.....
