Оглавление
Елена Крюкова. Серафим
Глава первая. КУПОЛ
УЖЕ НЕ СЕРАФИМ
ДЕВОЧКИ НА КЛИРОСЕ. НАСТЯ
РАССКАЗ О ЖИЗНИ: ОДНОЗУБАЯ ВАЛЯ
ПРИБЫЛА ХОЗЯЙКА. МАТЬ ИУЛИАНИЯ
ДВУНАДЕСЯТЫЙ ПРАЗДНИК. РОЖДЕСТВО ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ
Глава вторая. ПОД КУПОЛОМ. ПРОСТЕНКИ. БАРАБАНА. ПРОРОКИ
СЕНОКОС. ЮРИЙ ИВАНОВИЧ ГАГАРИН
ДЕТСТВО. СЕРАФИМ
РАССКАЗ О ЖИЗНИ: ЮРИЙ ИВАНОВИЧ ГАГАРИН
ЖИВНОСТЬ. МАТЬ ИУЛИАНИЯ
ДВУНАДЕСЯТЫЙ ПРАЗДНИК. ВВЕДЕНИЕ ВО ХРАМ ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ
Глава третья. АЛТАРНАЯ СТЕНА. КОНХА
ДОЧЬ УМИРАЕТ. АННА
СМЕРТЬ, ЖЕНИТЬБА, ИЗМЕНА И ОПЯТЬ СМЕРТЬ. СЕРАФИМ
РАССКАЗ О ЖИЗНИ: НИКОЛАЙ-ДАЙ-ВОДКИ
ОСТРОВ ТЕЛЯЧИЙ. НАСТЯ
ХЛЕБ НАШ НАСУЩНЫЙ. МАТЬ ИУЛИАНИЯ
ДВУНАДЕСЯТЫЙ ПРАЗДНИК. БЛАГОВЕЩЕНИЕ ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ
Глава четвертая. АЛТАРНАЯ СТЕНА. ТАЙНАЯ ВЕЧЕРЯ
СМЕРТЬ ДОЧЕРИ. СЕРАФИМ
ПРОСЬБА ДОЧЕРИ ПОСЛЕ СМЕРТИ. СЕРАФИМ
ИСПОВЕДЬ И РЫБАЛКА. СЕРАФИМ
РАССКАЗ О ЖИЗНИ: МАТРЕНА ИЛЬИНИЧНА
ХИРОТОНИЯ. СЕРАФИМ
ДВУНАДЕСЯТЫЙ ПРАЗДНИК. РОЖДЕСТВО ГОСПОДА НАШЕГО. ИИСУСА ХРИСТА
Глава пятая. ПОД КОНХОЙ: СВЯТИТЕЛИ. НИКОЛАЙ ЧУДОТВОРЕЦ
ГРИГОРИЙ БОГОСЛОВ
ВАСИЛИЙ ВЕЛИКИЙ
ИОАНН ЗЛАТОУСТ
ВСЕ МЫ ДРУГ ДРУГУ ХЛЕБ. МАТЬ ИУЛИАНИЯ
НАЧАЛ РАСПИСЫВАТЬ ХРАМ. СЕРАФИМ
РАССКАЗ О ЖИЗНИ: ГАЛИНА ХАРИТОНОВА (ПУШКАРЕВА)
ИСПОВЕДАТЬСЯ ТЯЖЕЛО. НАСТЯ
КАЛЕКА ПРОКЛЯТЫЙ. ПАШКА ОХЛОПКОВ
ДВУНАДЕСЯТЫЙ ПРАЗДНИК. СРЕТЕНИЕ ГОСПОДНЕ
Глава шестая. ПАРУСА ХРАМА. ЕВАНГЕЛИСТЫ
ЖАЖДА ЗОЛОТОЙ РЫБЫ. СЕРАФИМ
ХОРОВОД СВЯЩЕННИКОВ. СЕРАФИМ
РАССКАЗ О ЖИЗНИ: ВАЛЕНТИН ИВАНОВИЧ ПОЛЯНСКИЙ
ПЫЛЬ НА ДОРОГЕ. МАТЬ ИУЛИАНИЯ
ДВУНАДЕСЯТЫЙ ПРАЗДНИК. КРЕЩЕНИЕ ГОСПОДНЕ. СУПРОТИВНЫЙ КЛЮЧ. НАСТЯ
Глава седьмая. ЮГО-ВОСТОЧНАЯ СТЕНА ХРАМА. БЛАГОВЕЩЕНИЕ
НЕМОЙ СЫН. СЕРАФИМ
СОН ПРО ДВУХ ПАТРИАРХОВ. СЕРАФИМ
ДЕТДОМОВСКИЙ ХОР. СЕРАФИМ
ПАШКА ЯВИЛСЯ. НАСТЯ
ИГРАЮТ В ФУТБОЛ. НИКИТА
ИГРАЮТ В ФУТБОЛ. СЕРАФИМ
ВЫТЕРЕТЬ СЛЕЗЫ ХРИСТУ. ИУЛИАНИЯ
РАССКАЗ О ЖИЗНИ: СЕЛЬСКИЙ ВРАЧ. ПЕТР СЕМЕНЫЧ ПО ПРОЗВИЩУ БОРОДА
СВЯТАЯ НОЧЬ. СЕРАФИМ
ДВУНАДЕСЯТЫЙ ПРАЗДНИК. ПРЕОБРАЖЕНИЕ ГОСПОДНЕ
Глава восьмая. ЮЖНАЯ СТЕНА ХРАМА. МОЛИТВА МАГДАЛИНЫ
ПОЖАЛЕЛ. СЕРАФИМ
УТРЕННЯЯ БАНЯ. МАТЬ ИУЛИАНИЯ
РАССКАЗ О ЖИЗНИ: САН САННА БЕЛОВА
СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО. МАТЬ ИУЛИАНИЯ
ПОГУБИЛИ. ЮРИЙ ИВАНОВИЧ ГАГАРИН
ДВУНАДЕСЯТЫЙ ПРАЗДНИК. ВХОД ГОСПОДЕНЬ В ИЕРУСАЛИМ
Глава девятая. ЮГО-ЗАПАДНАЯ СТЕНА ХРАМА. МОЛИТВА ИИСУСА
РАССКАЗ О ЖИЗНИ: ЗИНОВИЙ КАШИН
НЕ УБЬЕШЬ! СЕРАФИМ
ДВУНАДЕСЯТЫЙ ПРАЗДНИК. ВОЗДВИЖЕНИЕ ЧЕСТНАГО ЖИВОТВОРЯЩЕГО КРЕСТА ГОСПОДНЯ
Глава десятая. ЗАПАДНАЯ СТЕНА ХРАМА. ВОСШЕСТВИЕ НА ГОЛГОФУ. РАСПЯТИЕ
ПЫЛЬ И КРОВЬ. НАСТЯ
ВЫБИЛ ГЛАЗ ЕДИНСТВЕННЫЙ. ПАШКА ОХЛОПКОВ
СПАСАЙ СКОРЕЙ! ВРАЧ ПЕТР СЕМЕНЫЧ, НАЗЫВАЕМЫЙ БОРОДА
ПОЩЕЧИНА. ЮРИЙ ИВАНОВИЧ ГАГАРИН
ИЗБИЕНИЕ СЕРАФИМА. ПЕТЬКА ОХЛОПКОВ, БРАТ ПАШКИ
РУЖЬЕ. ОДНОЗУБАЯ ВАЛЯ
РАССКАЗ О ЖИЗНИ: ОТЕЦ МАКСИМ
ДВУНАДЕСЯТЫЙ ПРАЗДНИК. УСПЕНИЕ ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ
Глава одиннадцатая. СЕВЕРО-ЗАПАДНАЯ СТЕНА ХРАМА. МАГДАЛИНА ИЗЛИВАЕТ СВЯТОЕ МИРО НА НОГИ ИИСУСУ
РАССТАВАНИЕ ДУШИ С ТЕЛОМ. ИУЛИАНИЯ
РАССКАЗ О ЖИЗНИ: СЫН НИКИТА
ЛЮДИ МОГУТ НЕ ПРОСТИТЬ. СЕРАФИМ
ДВУНАДЕСЯТЫЙ ПРАЗДНИК. ВОЗНЕСЕНИЕ ГОСПОДНЕ
Глава двенадцатая. СЕВЕРНАЯ СТЕНА ХРАМА. ВОСКРЕСЕНИЕ. ХРИСТОС И МАРИЯ МАГДАЛИНА
БОЛЬНИЦА. СЛЕПОЙ. НАСТЯ
ИЗГНАНИЕ ИЗ РАЯ. СЕРАФИМ
РАССКАЗ О ЖИЗНИ: ВЕРОЧКА, ЖЕНА БОРИ ПОЛЯНСКОГО
ПОСЛЕ ЛИШЕНИЯ САНА. СЕРАФИМ
ДВУНАДЕСЯТЫЙ ПРАЗДНИК. ПЯТИДЕСЯТНИЦА
Глава тринадцатая. СЕВЕРО-ВОСТОЧНАЯ СТЕНА ХРАМА. ПАСХАЛЬНАЯ ФРЕСКА
ГОЛОСА РОДА. СЕРАФИМ
ТАЙНОЕ ВЕНЧАНИЕ. ЮРИЙ ИВАНОВИЧ ГАГАРИН
РАССКАЗ О ЖИЗНИ: АННОЧКА ПОЛЯНСКАЯ
ВОСКРЕСЕНИЕ ХРИСТОВО. ПАСХА ГОСПОДНЯ
ПРИЧАСТИЕ. МОСКОВСКИЙ ВОКЗАЛ
ПОД КУПОЛОМ. ОТЕЦ ПАВЕЛ
Отрывок из книги
Купол выгибался пустою половинкой пасхальной яичной скорлупы.
Купол выгибался так, будто бы я была уже под землей, будто меня – похоронили, а я глядела на выгиб бока земли из-под земли, изнутри. И любовалась на него: как прекрасна моя земля, мною покинутая, как просвечивают сквозь землю корешки и травы, жуки и червяки, птицы и кошки, деревья и облака, и река, река, вот эта текучая, синяя, золотая, залитая солнцем до краев, великая река, имя ей – Волга, что течет из жизни – в смерть и из смерти – в жизнь. И видела я из-под земли: вот по реке моей, Волге родной, лодка плывет, вот в лодке, во весь рост, человек стоит, рыбак, да, – а может, это не человек, а Господь мой?
.....
– Прости Господи… забыла с мальчонки шапчонку-то снять… Прости мне, Господи, дуре старой…
– Баушк… ну мы же живые!..
.....
Пользователь
Живопись словом
Ну, вот и одолел я роман Елены Крюковой «Серафим». Чуть, было, не сказав «наконец-то»!Читая его, я пережил несколько душевных состояний – от восхищения до нетерпения в ожидании конца.Что восхищало? Прочитав несколько произведений Елены, я убедился, что провёл время (несколько недель) в кампании с очень своеобразным мастером. Мастером слова и живописи словом. Каждая страница её повествований – это отдельная картина, за которыми видится то неистовый Ван Гог, бьющий по полотну широкими сочными масками, то Гоген, заливающий пространство яркими разводами кисти, то Клод Мане, бросающий россыпь многоцветных точек, сливающихся в итоге в картину жизни. В «Серафиме» таковыми были для меня описания ледохода на Волге, сцены празднования Пасхи в Василе, изображение «Всенощной» Рахманинова в исполнении хора насельников сельского детского дома.Я люблю читать страницы, написанные старославянским текстом, и тут автор, в изобилии читающий «в оригинале» псалмы и молитвы, устроил мне праздник души.Любопытны и многогранны характеры многочисленных героев романа, пойманных автором в Хмелёвке, Васильсурске и Нижнем Новгороде, притом не только живущих едва ли ни на каждой странице, но и сугубо эпизодических, типа «Николая-Водки дай!»Но роман, по моему ощущению, не только многоцветен, но и многословен. Порой казалось, что слова аж распирают мастера, и он не в силах удержать их, управлять ими, выливая на страницы. Что приводит иногда к потере изображаемых деталей. Ну, например, в описании схватки Серафима с одноглазым Пашкой, ружьё, которое «валяется в пыли на дороге», люди с трудом вырывают из окостеневшего кулака Серафима. Вроде мелочь, но для меня это опять становится свидетельством уже отмечаемой мной однажды торопливости автора.И, наконец, роман утомительно длинен. По мне, так он мог бы вполне состояться как высокохудожественное произведение без второй его части – дневника отца Серафима, где, по сути, повторяется то, чем жил, что думал и чувствовал герой